Диктатура Евы

Глава 5 А боги здесь грозные

Ева подозревала, кого увидит в небольшом, примыкающем к спальне будуаре. Хотя какой это будуар? Жалкое подобие кабинета для школьницы.

Триптон собственной массивной персоной стоял у окна. Увидев Еву, он сделал шаг в ее сторону, внимательный взгляд скользнул по фигуре, на мгновение задержался на шее и вернулся к глазам.

Опасный тип. Опасный и скользкий.

– Служанка, оставь нас.

– Гленна, не уходи. – Ева скрестила руки на груди, вперив в триптона гневный взгляд. – Тебе не кажется, что своим поведением ты компрометируешь меня, жрец?

Мгновение удивления на его лице сменилось настороженным вниманием.

– Дитя мое, я волновался, – глубоким, хорошо поставленным голосом мягко произнес триптон. – Ты впервые за эти годы не пришла на вечернюю молитву.

– Я впервые за эти годы вернулась из земель Вечного Господина.

Имена триединых богов всплыли в памяти сами собой: Сестра Заступница, Вечный Господин и Хозяин Земли. И посмертие было во власти Вечного, он в этом мире исполнял роль земного Аида.

Ева примирительно вздохнула, устало взмахнула рукой, приглашая триптона сесть на деревянный стул, сама же опустилась в кресло. Гленна, не зная, куда девать взгляд, замерла у двери.

Ева рассматривала триптона, он в ответ рассматривал ее. Ему бы не в жрецах ходить, а мечом на богатырских сечах махать. О таких говорят – кровь с молоком. Круглолицый, белобрысый, волосы коротко острижены, но на макушке вихрятся. Простецкое лицо. А вот взгляд выдает. Взгляд гэбэшника. И он очень хорошо знал Еву. Интересно, там ягодок этих ядовитых нигде не осталось?

Ева молчала, молчал и триптон. Напряжение разливалось в воздухе и становилось почти осязаемым, но оба чего-то ждали. Триптон сдался первым.

– Ты на себя не похожа, – тихо сказал он и наклонился, сложив руки на коленях. – Если бы лично не проверил тебя амулетом, решил бы, что в тебе поселился таль.

Ева закатила глаза. Опять! Но ссориться с триптоном ни в коем случае нельзя, не та фигура. Это не баронесса, этот на своем месте и явно имеет в крепости авторитет. Тут или искать точки пересечения, или… закапывать у задней стены.

– Если тебе будет проще, можешь проверить еще раз, – кротко опустила она глазки.

– Ева, любим…

Что? Любимая? Ева ошарашенно вылупилась на триптона, и мужчина быстро исправился:

– Любимое чадо наше! – Он протянул руки и взял ее ладони, Ева от удивления даже не стала их выдергивать. Руки у триптона были теплыми и сухими, а голос участливый, заботливый, мягкий. – Расскажи, что с тобой произошло?

Ох… если бы она это знала!

– Я не помню. – Ева все же потянула руки, и мужчина нехотя их отпустил. – Я не помню! – повторила она немного нервно. – И я не верю теперь никому. Все те, кому я доверяла, предали меня! Ты, Влас, супруг… Все вы! – истерично выкрикнула она и закрыла лицо руками. Еще бы расплакаться. Но плакать по заказу Ева никогда не умела, она вообще редко плакала. – Как ты мог позволить, чтобы он меня лапал? Я все слышала!

Лучший способ защиты – это нападение. Сквозь пальцы она смотрела на растерянное и обескураженное лицо триптона, пытаясь найти в нем раскаяние. Но нет, раскаяния не было. Была досада и немного злости. Интересно…

– Шата Ева, – тихо позвал он. – Позвольте объясниться.

Ева убрала руки от лица, кивнула, замечая, как резко изменилось обращение и тон разговора.

– Наедине.

Она на мгновение задумалась, оставаться наедине с триптоном не хотелось категорически, все противилось этому, но, похоже, при Гленне говорить он не будет. Придется рисковать.

– Гленна, обожди за дверью, пожалуйста. Но далеко не уходи! – добавила она малодушно.

Мало ли какие отношения у скромняжки Евы были с этим типом. Вдруг он сейчас целоваться полезет?

– Магистр предупреждал, что у тебя могут случиться провалы в памяти, – опять перешел на «ты» жрец. Сейчас он смотрел на Еву с откровенной усмешкой. – Но я в это не верю. Ты ведь помнишь, о чем молила Заступницу? Ты хотела вернуться туда, где была счастлива. – Ева скептически приподняла брови. – Вот-вот, – кивнул триптон. – Я тоже был против. Нечего юной красивой девушке делать в обители среди выживших из ума старых дур.

– И какое отношение это имеет к моей невинности?

Триптон скривился.

– Политика. Ничего более. Шату Вейну достался подарок богов, но он не захотел его принять. Нежная, скромная, воспитанная. Идеальная. – Ева едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Может быть, семнадцатилетняя девочка и клюнула бы на примитивные комплименты, но не она. – А он променял тебя на эту…

– На кого? – невинно уточнила Ева.

Триптон вовремя вспомнил, кто сидит перед ним, и не стал развивать тему, хотя Ева с огромным интересом бы его послушала. Вот странно, да? Когда любовница правила балом, никто слова не сказал ни ей, ни герцогу, а стоило ее подвинуть, как сразу же нашлись защитники сирых и убогих. Где же ты раньше был, жрец? Почему позволил девочке умереть?

– Я не могу поверить, что ты это сделала! – словно прочел он ее мысли. – Мы ведь договорились, что ты продержишься еще полгода! А через полгода трипта инициировала бы судебную процедуру по расторжению вашего брака! Ева, мне нужно было убедиться, что ты умерла невинной, чтобы обвинить в твоей смерти командора, чтобы он ответил за твои мучения и слезы! Это ведь он виновен, что ты чувствовала себя брошенной и никому не нужной!

Ага, а если бы он ее имел каждую ночь, она бы чувствовала себя нужной и важной… Хотя что Ева знает о той девочке, чье место заняла?

– Пока ты страдала, он занимался развратом. Он недостоин быть твоим мужем и не имеет права на твое имущество.

Ах, какая пылкая речь! Браво! Только вот вся ли это правда, триптон? Ева похлопала в ладоши. Не удержалась.

– Жрец, а имя у тебя есть?

Ее простой вопрос заставил мужчину замолкнуть на полуслове.

– Приняв сан, мы лишаемся имен, это ты тоже забыла? – усмехнулся он, моментально теряя весь пафос. – Что с тобой случилось? Где тихая, наивная и запуганная девушка? Где та шата Ева, которая верила каждому моему слову?

Наконец триптон перестал «валять Ваньку» и показал истинное лицо. Умного, хитрого и очень опасного типа. Ева на мгновение прикрыла глаза и словно в омут с обрыва бросилась. Сейчас она должна быть очень убедительна и сама верить в то, что скажет, иначе завтра ее отравят еще раз…

– Веришь? Она всегда была здесь. – Ева приложила ладонь к груди. – И ей всегда было весело наблюдать за всеми вами. Но теперь не нужно больше притворяться. Деспотичная мать мертва, отец мертв, муж пропал. Мне не перед кем разыгрывать смирение, триптон. – Она встала и кивнула на дверь. – Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Хотя делал ты это ради себя и собственных целей, но все равно я благодарна. Однако наши отношения изменились, триптон. И прошу тебя, соблюдай впредь приличия.

– Знаете, шата Ева, попробую еще раз. – Он вытащил из кармана простых холщовых штанов знакомый круг на цепи. – Дотроньтесь.

Ева улыбнулась и протянула руку, теплый металл лег в ладонь, она ее сжала, прислушиваясь и холодея от ужаса. А вдруг сейчас сработает? Что тогда делать? Бить по голове стулом? По спине пробежала волна озноба, стало страшно, так страшно, что Еве захотелось поежиться. Вспомнилось все, что она когда-либо читала или знала об инквизиции… Но шли секунды, и ничего не происходило.

– Я должен был убедиться, – развел руками триптон, и Ева опять начала дышать.

– Рада, что во мне не живет таль, – улыбнулась она вымученно и медленно выпрямила спину. Ноги не держали, пришлось опереться о спинку. – Я приду завтра в трипту помолиться Вечному Господину.

– Что вы планируете делать дальше?

А глаза у него серые, умные… Слишком умные… Будут проблемы…

– После завтрака соберу всех значимых людей для беседы. Ты тоже будь. Мне нужен надежный и умный друг рядом.

Триптон явно этого не ожидал, во взгляде мелькнуло удивление и заинтересованность. Он еще не решил, как относиться к этой новой Еве, значит, у нее есть шанс сделать его не врагом, а союзником.

– Что будет с мастером Власом? Шата Ева, проявите благородство, простите его.

– Простить? – зашипела Ева, сжимая кулаки.

От одной только мысли о проверке ее начинало трясти, несмотря на то что это было не с ней.

– Он использовал амулет по моему настоянию.

– Амулет? – переспросила она растерянно. – Но…

– Сестра Заступница! – искренне воскликнул триптон, поднимая руки. – Как ты могла такое подумать? Как ты могла допустить мысль, что я позволю?

Как, как? Молча! Потому что в ее мире других способов не знают.

Триптон вышел, а Ева без сил рухнула в кресло. Этот короткий разговор вымотал ее больше, чем все сегодняшние встречи. Она всеми фибрами своей бессмертной души чувствовала – с триптоном будут проблемы.

Тихонько зашла Гленна с чашкой в руках. В комнате запахло знакомым и ненавистным с детства ароматом – ромашка с мелиссой. Однако когда горничная протянула чашку, Ева с благодарностью ее приняла. Может, действительно успокоит нервы. Аптечка! Она совсем забыла про аптечку. Там может быть успокоительное, пусть даже лошадиные дозы. Ева медленно пила отвар, а взгляд метался по комнате, выискивая хоть какую-то зацепку к характеру прошлой Евы, хоть какой-то намек на ее отношения с триптоном, на ее смерть…

– Гленна, позови Рослану.

Если кто-то и сможет рассказать правду, то это приближенная служанка.

Спать хотелось неимоверно, в глаза словно песка насыпали, а бедное нетренированное тело дрожало и просилось в мягкую кровать, но Ева знала – она не уснет, слишком много вопросов крутится в голове.

Гленна убежала, и Ева наконец смогла проверить свой нечаянный трофей. Она осторожно открыла пластиковую коробку, мимолетно подумав, что надо от нее как-то избавиться, вряд ли в этом мире знают, что такое пластмасса. Шприцы, скальпель, одноразовый бритвенный станок, стерильный бинт, наркоз, антибиотики, седативные и какая-то вакцина в термокружке. Кружка пригодится, вакцина нет, потому что Ева не знала, что это и зачем. Она очень надеялась, что в коробке окажется обезболивающий гель, но, к сожалению, его не было. Такие вещи хозяева лошадей обычно покупали сами и сами часто ими пользовались. Внизу лежал перечень лекарств, и некоторые из них Ева отлично знала: траумель, бонхарен, фукорцин, цефобид, алюминиум-спрей, перекись, хлоргексидин… И, о счастье, анальгин в ампулах и баночка аспирина.

– Живем!

От избытка чувств она радостно чмокнула закрытую коробку и, услышав голоса, быстро сунула ее под кровать. Завтра нужно вынести пластик, а лекарства переложить во что-то более традиционное для этих мест.

Рослана, войдя в комнату, сразу же бухнулась на колени, чем повергла Еву в шок. Для нее, выросшей в другое время и в другом мире, такое поведение женщины намного ее старше было неприятным.

– Простите, шата Ева! – запричитала Рослана, уткнувшись лбом в ковер. – Простите, а сама я себя никогда не прощу! Как посмела сомневаться? Простите!

– Прекрати, – поморщилась Ева, стыдясь поведения служанки и не зная, что еще сказать. Кто знает, как бы поступила настоящая Ева, может, для нее это было нормально? – Встань! – рявкнула она, увидев, что ее спокойную просьбу проигнорировали.

Командирский голос сработал, Рослана тяжело поднялась и застыла, сложив большие руки на животе и глядя в пол.

– Рослана, я не сержусь, – придав голосу мягкость, произнесла Ева. – Любая бы испугалась, а ты не растерялась, позвала триптона. Без проверки его амулетом мне бы пришлось тяжело.

Служанка приосанилась и энергично закивала.

– Я так и подумала, что надо в трипту бежать, а дурной вояка сам за мной увязался.

– Ты же знаешь, что после отравления я потеряла частично память?

Рослана опять кивнула, глядя на Еву с любопытством, маленькие глазки следили за госпожой с предвкушением, хотя скорбно поджатые губы выражали жалость. Полное несоответствие взгляда и выражения лица.

– Мне нужна твоя помощь, – торжественно заявила Ева. – Ты была со мной с первого дня, ты должна знать, зачем я это сделала?

Служанка тяжело вздохнула и вдруг горячо и пылко зачастила:

– Так вы от матушки письмо получили и сразу же плакать начали.

– Ты же его прочла? Что в нем было?

– Не читала я! Я грамоте не обучена, – с искренним сожалением воскликнула горничная. – Но его потом триптон лекарю читал, а я нечаянно услышала… – Она покосилась на герцогиню, но та сделала вид, что поверила нечаянности. – Матушка ваша написала, что если с ней что смертельное случится, то вам этого не простят и казнят, а потом она написала, что вы знаете, что нужно делать. Триптон говорил мастеру Власу, что королева была очень недовольна вашим супругом и, значится, так отомстить всем решила. А в тот день с утра еще вести пришли, что брата вашего ранили смертельно. Да только враки это оказались. Король жив и здоров, да хранит его Хозяин!

Вот оно что… Ева потерла виски, прогоняя сон и соображая. Если королева хотела отомстить, это вполне логичный ход. Наверное… Если она знала о готовящемся покушении на наследника, то могла запросто устроить подлость победителям. Убрать короля и убрать потенциальную королеву, что, скорее всего, привело бы к драке за трон и, возможно, гражданской войне. В любом случае крови пролилось бы много. Месть ценой жизни собственного ребенка. Да уж…

– Так себе версия, – пробормотала Ева тихонько. – Но за неимением другой примем за рабочую. Письмо пришло после того, как королеву казнили?

– Аккурат через день после, – кивнула Рослана. – Перед самым обедом. Вы как раз с прогулки вернулись, а письмо уже лежало на столике. Здесь! – И она ткнула толстым пальцем с обломанным ногтем в стол.

– Как оно сюда попало? – нахмурилась Ева.

– А то мне неизвестно, письма для вас завсегда сами по себе появлялись. Видать, из герцогской канцелярии приносил его служка.

Странно… Кто-то мог манипулировать девчонкой изнутри крепости?

– Значит, я сама отравилась?

– Сами, бедная вы моя, – всхлипнула горничная. – Сироткой росли да сироткой и помереть решили.

– Не реви! – строго приказала Ева. – Сегодня триптон позволил себе излишнюю дерзость, скажи, что нас с ним связывало?

Горничная охнула и оглянулась на дверь, затем удивительно быстро для грузного тела подбежала к ней и резко распахнула, но за дверью никого не оказалось. После этих странных манипуляций она вернулась в комнату и с заговорщицким видом шепотом сообщила:

– Так влюблен он в вас, точно говорю! Опекал все время, наставлял. Его же сюда в крепость назначили враз после женитьбы шата Вейна.

Совпадение? Не верилось Еве в такие совпадения.

– А я? – Ева тоже перешла на шепот. – Я отвечала взаимностью?

Все же могло быть! Девочка юная, недолюбленная, запросто могла не устоять перед мужчиной, особенно если этому мужчине зачем-то нужно влюбить в себя юную девицу.

«Ох и подозрительная ты, Евка», – подумала про себя.

– Ну что вы такое говорите! – возмущенно замахала руками Рослана. – Вы же мужняя жена, не такая совсем, как эта… – Она пренебрежительно скривила губы, давая понять, что думает о любовнице мужа. – Вы знаете, что такое честь, и никогда бы не согрешили даже с таким приятным мужчиной, как наш триптон. Да и… – Она виновато запнулась, но, увидев одобрение на лице Евы, закончила: – И хоронить вас в белом собирались, а значит, честь ваша при вас!

– А с баронессой Шатари какие у меня отношения были?

– Шат Вейн просил ее помочь вам освоиться в крепости, на приемы повозить, с аристократами местными познакомить. Их туточка немного, но есть. – Рослана опять поджала губы. – Да вы сказали, что вас это не интересует.

Ой, идиот! Поставить к жене дуэньей любовницу… где мозги у мужика? Или…

– А я знала, что баронесса – любовница мужа?

– Ну… – Рослана отвела взгляд. – Сперва-то не знали, супруг ваш таился, да потом она сама вам сказала.

– Стерва!

– Как есть стерва, ваша светлость!

– А муж у меня, значит, не умен…

– Ну что вы! Он же советник у вашего брата, паладин, лучший в ордене. Ему место магистра пророчат. Красивый, благородный и с талями управляется так, что любо-дорого посмотреть. Да вашего мужа все боятся! Если бы не его светлость, все бы мы погибли. Жаль его. Сгинул в пучине вод!

И она опять шмыгнула носом.

– Пока точно неизвестно, сгинул или жив. – Ева устало зевнула. – Завтра переезжаем в семейные покои.

– А…

– А баронесса Шатари отправится домой.

– А если…

– А если не захочет, отправится кормить рыб. – Ева кротко улыбнулась. Так кротко, что Рослана низко поклонилась и попятилась. – Теперь же ступай, мы сегодня пережили множество потрясений, нужен отдых. – И она махнула рукой, подражая киношным герцогиням. – Я сама ко сну переоденусь. Устала очень. Да и помолиться хочу.

Рослана глубоко поклонилась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Ева еще несколько минут посидела, а затем подошла к окну и распахнула створки. В комнату ворвался свежий ветер, пахнущий морем и хвоей. Она посмотрела на незнакомое небо, вдохнула полной грудью и тихо шепнула:

– Спасибо за прожитый день, боги этого мира.

Закрыв глаза, Ева лежала в кровати и слушала голоса. Безликие, бесполые, безэмоциональные, но при этом она прекрасно различала их. Три похожих голоса, но в то же время совершенно разных.

– Благодарная.

– Неглупая.

– Забавная.

– Тебе не возвратиться. И ей не вернуться.

– Почему? – встрепенулась Ева. Где-то очень глубоко, на самой периферии сознания мелькнула мысль, а вдруг можно переиграть, вдруг можно вернуться на конюшню и выжить там, в знакомом и понятном мире, в мире, в котором с ней считались, где остались друзья, работа, будущее. – Потому что самоубийца?

– Душа исчезла навсегда.

– В моем мире бог тоже не одобряет самоубийц, – сказала она зачем-то, уже подозревая, с кем ведет беседу во тьме. – Но Еву подтолкнули, она просто была ребенком.

– Ее выбор.

– Цена – ожидание смерти.

– Она не хотела жить.

– Выход есть, но заберу жизнь.

– Выбирай свою правду, потерявшая всех.

– Кто упал, уже не поднимется.

– Потенциал огромен, но он не раскрыт.

– Вытащи его и будь счастлива.

Голоса замолчали, но Ева точно знала, что они не ушли, наблюдают, ждут вопрос, на который ответят. И что спросить?

– Кого вытащить? – зацепилась она за последнюю фразу.

– Женщина без мужчины всего лишь часть целого.

– Ребенку нужен отец.

– Тихо! – А вот сейчас один из голосов прозвучал непривычно властно. – Она сама решит.

– Но от совета не откажусь, – поспешила сказать Ева, пока не исчезли эти странные сущности.

– Мужчина достоин, если ты этого сама захочешь.

– Спасибо. Вы ведь боги?

– Один в трех лицах. Ты мне нравишься, Ева из другого мира.

– Вы не против, что я здесь?

Она притихла, ожидая ответа.

– Мы наблюдаем, но не вмешиваемся.

– Люди сами прекрасно себя губят.

– Зачем мешать? Выбор смерти – право каждого.

– Понятно…

Ева почувствовала, что рядом уже никого нет, ее окружала плотная вязкая тишина, только за окном эхо доносило крик то ли птицы, то ли зверя.

Она открыла глаза, пытаясь понять – это был сон или на нее приходил посмотреть Триединый? А такое возможно? В мире, где есть магия, почему бы не быть любознательному богу, которому захотелось глянуть на новенькую? Если бы Ева была богом, она бы точно пришла познакомиться. Из разговора она поняла слишком мало, только то, что с мужем вполне можно договориться. Если она сама этого захочет. Но если вспомнить некоторые намеки, то лучше все же договариваться, пока боги на ее стороне. Точнее, на стороне собственного любопытства. Вообще, странный разговор. Непонятный и запутанный. Но вроде бы ее приняли и, к счастью, не стали поручать спасти мир, вселенную или галактику. Спасибо за это!

Ева повернулась на бок, подтянула вверх тонкое одеяло и провалилась в сон…

…Она летела над морем – темным, спокойным и опасным. И это было здорово! Ощущение свободы и всемогущества разливалось по призрачному телу. Ева чувствовала себя ведьмой – юной, свободной, энергичной ведьмой! Она завизжала от восторга и резко спикировала к самой воде. В темной глубине отразилась серебристая фигурка обнаженной девушки с распущенными волосами, девушка протянула руку и тронула воду, но пальцы не ощутили ничего. А жаль…

– Свобода! Как же здорово!

Она еще немного полетала и вдруг поняла, что зависла на месте, словно кто-то невидимый запер ее в прозрачном кубе. Ева испугалась и попыталась проснуться, но не успела, рядом с ней появился зеленоватый сгусток, очертаниями похожий на хищную птицу, и сразу же ловушка исчезла, и она опять смогла двигаться. Ева тут же окрестила птицу фантомом и попробовала оторваться, подсознательно ей не нравилось такое соседство. Но стоило ей изменить направление, как птица начала бить призрачными крыльями, заставляя лететь на яркий электрический свет где-то у самого горизонта.

– Это мой сон! – возмутилась Ева, даже во сне пытаясь контролировать свою жизнь. – А раз мой сон, то ты должен мне подчиняться! Исчезни!

Птица повернула голову, и на Еву уставились два человеческих глаза. Очень знакомых глаза…

– Йерк? Ты тут откуда? Убирайся из моего сна! Извращенец!

Она попыталась прикрыться руками, но фантомная птица толкнула ее огромными лапами и крыльями, и Ева, визжа и кувыркаясь, рухнула вниз…

– Ева Ридверт, я приказываю, отзовись!

Что за ерунда? Ева завертела головой и только потом догадалась, что нужно смотреть вниз. Она висела под потолком довольно большой комнаты без окон. Горел камин, вся мебель была сдвинута к стене, ковер скручен, а на дощатом полу по всем правилам темного фэнтезийного искусства была начерчена какая-то странная геометрическая фигура, в центре которой лежал труп. Или не труп? Ева медленно скользнула вниз, желая рассмотреть подробнее. Нет, похоже, что черноволосый мужчина в кожаных штанах и с обнаженным торсом пока был просто оглушен, а вот запястья у него были вскрыты весьма профессионально, и с них на пол сочилась кровь. Над мужчиной с кинжалом в руках стоял…

– Йерк?

Мужчина вздрогнул и поднял голову. Нет, не маркиз, но очень похож…

– Так вот ты какой, шат Вейн, мой драгоценный супруг, – задумчиво протянула Ева, жадно рассматривая герцога.

Темно-русые волосы по плечам, породистый нос, резкие черты лица и жесткость в линии губ. Не красавец, но чертовски привлекательный мужчина. Похожи с братом, но… Как волк с собакой. Вроде бы внешнее сходство имеется, а взгляд всегда выдаст хищника. Вот и Вейн смотрел как хищник. Опасный, жестокий, непредсказуемый. И глаза у герцога другие, цвета грозового неба – темно-серые. Почти черные.

– Ева Ридверт! Я приказываю явиться!

– Приказывать ты своей любовнице можешь, герцог, – хмыкнула Ева осматриваясь.

Но ничего интересного, кроме самого герцога, не обнаружила.

– За что? – Герцог зло полоснул кинжалом по ладони, сжал кулак, на пол капнула кровь. – Почему мне досталась в жены идиотка? Даже умереть нормально не смогла! Ева Ридверт, заклинаю тебя кровью своей и жертвенной, явись!

– Да здесь я, здесь, любимый мой супруг! – весело ответила Ева.

Ей совершенно не было страшно – это ведь сон, просто сон, пусть даже и контролируемый, но она знала, что вернется в тело. Иначе все было бы слишком просто… Для герцога и этого мира.

Призрачная птица-фантом опять уменьшилась до нормальных размеров и стремительно упала на кровь, жадно лакая ее раздвоенным языком.

– Ты получил жертву, таль, но не выполнил условия сделки, – жестко произнес герцог, глядя на тварюшку.

– Он его видит, а меня нет?

Ева поплыла к герцогу, ткнула в него пальцем, палец прошел насквозь. Но Вейн что-то почувствовал, вздрогнул и начал озираться.

– Проклятый браслет! – зло произнес он. – Без силы, что он запечатал, меня хватило лишь на запрещенный орденом ритуал призыва.

– Что-то ваш орден слишком часто пользуется запрещенными ритуалами, – иронично прокомментировала его слова Ева.

– И все зря! И почему я не удушил ее в первую брачную ночь? Король был прав, когда советовал сделать ей наследника и отправить в дальнее имение!

– У нас есть имение? – оживилась Ева. – Эй, муженек! Я жива! Жива! Смирись, расслабься и получай удовольствие! И перевяжи уже бедолагу, а то помрет от потери крови. Красивый же мужик, жалко.

Вейн словно ее услышал, он присел перед лежащим без сознания типом и начал сноровисто перевязывать раны на его запястьях заранее приготовленными бинтами. Не очень свежими, но все-таки… Ева вздохнула с облегчением, ей не хотелось налаживать отношения с хладнокровным убийцей.

– Ничего, целитель залечит быстро, – хмуро бубнил Вейн. – Извиняться не буду, у меня нет выхода. Я должен был попытаться узнать, убили жену или она сама… Потому что если ее убили, то расклад в партии меняется, и тогда нападение на Артура выглядит по-другому.

– Сама она, сама, – буркнула Ева. После разговора с богами она в этом не сомневалась. – Точнее, ее очень профессионально к этому подвели.

– Глупая девка! – продолжал злиться герцог. – Если ей не хватило ума прийти на зов, то…

Ева размахнулась и от души приложила ногой герцога по спине. Жаль, он ничего не почувствовал. Или почувствовал?

– Ева? Я тебя не вижу, но ощущаю изменение пространства. Если ты здесь, дай знак, милая. Отзовись, не бойся, я не причиню тебе зла, – тихим ласковым голосом, так не похожим на недавнее рычание, проворковал он. – Я скучаю, жена моя.

Что? Теперь стала милая? Двуличная скотина ты, шат Вейн!

Ева зависла, рассматривая стол с кипой бумаг и рассуждая вслух, все равно ее никто не видит, кроме птички, а та с интересом вертела головой, наблюдая за обоими.

– Нужен мне такой муж? С его ретроградными взглядами на женщин меня ждет лишь кухня, дети и церковь. А оно мне надо? Призываться или нет? Магия на меня не действует, наверное, поэтому герцог и не видит душу, но мужик так старался, даже жертву принес… Молодец! Будет чем шантажировать, если что.

– Ева, я понимаю, что ты злишься, но и ты меня пойми, я должен знать, кто тебя убил! Клянусь, я никогда больше не потревожу твой покой! Честью клянусь!

– А волшебное слово?

Ева подлетела близко, зависла напротив, наблюдая за Вейном, за его взглядом, ведь глазами лгать очень трудно.

– Я тебя чувствую, но не понимаю, как тебе удается прятаться. Ева… – Он на мгновение прикрыл глаза, борясь с собой, а потом тихо, но серьезно произнес: – Мне жаль. Мне действительно жаль, что так случилось. Наверное, я тебе недостаточно времени уделял, и в твоей смерти есть и моя вина. Прости. Я не ожидал, что ты настолько сильна, что сможешь сопротивляться кровавому призыву. Похоже, я много о тебе не знал, жена моя. Отпускаю!

Ева почувствовала, как ее тянет вверх.

– Эй! – заорала она птичке. – Ты же можешь пить кровь, значит, можешь ее осязать. Напиши ему, что я жива!

Фантом склонил голову набок и не сдвинулся с места.

– Помоги мне сейчас, и когда-нибудь я помогу тебе.

«Клятва?» – прозвучало глухо в голове.

– Клянусь! – решительно кивнула Ева и повторила: – Я жива! А он мудак! – И припечатала со злостью: – Слепой самоуверенный мужлан!

А еще Ева могла бы поклясться собственным зрением, что птичка растянула клюв в глумливой усмешке, прежде чем слетела на пол и начала лапой размазывать кровь. Ева уже поднялась к потолку, но успела увидеть ошарашенное лицо герцога и кровавую надпись: «Я жива, а ты слепой самоуверенный мудак».