========== Первая часть ==========


Когда звенит звонок с урока, многие дети убегают, игнорируя речь профессора. Особенно, если это подростки. В моем классе мало послушных учеников, но я отношусь к тем самым лузерам, которые сидят до последнего и идут домой тоже по расписанию.

Я привыкла так жить и не знаю, как по-другому.

Вся моя жизнь построена на расписаниях и каких-то заданиях, и чем старше я становлюсь, тем сложнее с этим. Моим одноклассникам уже позволено иметь личное время и даже читать любую литературу, а мне ещё нет.

Иногда я задумываюсь, была бы моя жизнь лучше, если бы меня удочерили другие люди? Но это просто мысли… Своих родителей я очень люблю. Я рада, что однажды, жизнь забросила прекрасную немецкую семью в Россию, и они забрали меня из ненавистного приюта. Мне было четыре года и я обрывками помню то ужасное место.

Мама рассказывала, что они приезжали по папиной путевке. Он впервые выехал за границу и выбрал культурную столицу. Прекрасный Петербург. Столько фотографий в альбоме, очень красивых. И когда они собирались уже домой к ним подошла молодая женщина, прям совсем юная, но очень неряшливая и попросила присмотреть за мной. Её я очень плохо помню, но она вроде была уборщицей в приюте и моей биологической матерью. Кажется, у неё не было выбора, только отдать меня и работать в том же месте, чтобы хоть изредка видеть как я расту.

Несмотря на то, что моя биологическая мать была тёмной и даже имела смуглую кожу, у меня холодно-белые волосы и голубые глаза. Типичная немецкая внешность.

Наверное, мои нынешние родители не смогли устоять.

И в Германию милая пара вернулась уже с русским ребенком. То есть, со мной.

Меня зовут Фаргер Анна и мне семнадцать лет.

Я учусь в десятом классе и я самая младшая. В России была бы старшей, но у нас всё иначе.

Мы так и живём втроём с родителями, братьев и сестёр у меня нет, животных тоже.

Обычная немецкая деревня: строгая семья и католический лицей.

В лицее форма… Ненавижу её гладить по выходным. Белая рубашка, поверх бордовый сарафан ниже колена. Волосы распускать запрещено, только на праздники какие-нибудь, а они очень редко.

В классе у нас ни у кого нет друзей, также нет и врагов. Каждый сам по себе. Иногда я общаюсь с Густавом, нам по пути возвращаться домой.


Звонок прозвенел, практически все убежали домой, а я записываю дополнительные уроки на выходные. Чтобы было чем себя занять.


— Анна?

Густав тоже часто задерживается. Он староста и всегда назначает дежурных в классе, но если все убегают, убирать кабинет приходится ему самому.

— Что?

— Домой идёшь?

— Да, сейчас допишу всё и собираюсь.

— Уже почти пять, тебе можно сегодня задерживаться?

— Сколько сейчас?

Я молниеносно подскакиваю, всё складываю в сумку и бегу домой.

Мне нельзя опаздывать ни в коем случае!

Перебегаю через дворы, чтобы срезать путь, но всё равно задерживаюсь на десять минут.

Путь от лицея до дома не близок, а автобусов в нашей деревне нет. Я всегда должна быть дома в пять часов. Уговор родителей, который нарушается уже несколько недель.

Мама встречает меня в гостиной. Руки в боки и строгий взгляд.


— Анна! Это уже никуда не годится. Ты потеряла счёт времени?

— Прости мама, я виновата.

— Хорошо хоть понимаешь это. Отец с работы скоро придёт, начни делать пирог. Я пока займусь уборкой.

— У папы повышение? Он рано сегодня.

— Не знаю, что там у них стряслось. Поди расскажет, когда будет дома. Ступай на кухню, а то нехорошо будет, если на стол ничего не поставим.

— Спасибо, мама.

— За что это?

— За то, что не ругаешься на меня.

— Ну всё-всё, иди! Помоги мне. Когда отец дома, не опаздывай. Ему не нравится, когда ты пренебрегаешь дисциплиной.

— Хорошо. Не буду.


Моя мама работает преподавателем вокала в частной школе, а папа — на фармацевтическом заводе. Чем именно он занимается, не имею понятия.

Мы не бедствуем, но и не шикуем.


Отец пришёл слишком задумчивым с работы и поочерёдно смотрел на нас с мамой. Ужин мы провели в тишине, хотя все новости он рассказывает именно за ужином.

Собрался с мыслями он перед сном и созвал нас в гостиной.


— Я прошу прощения, что оторвал вас от приготовления ко сну, но больше нет времени на раздумья. Завтра во второй половине дня нам нужно будет улететь в Россию.

— Что? Франц! Почему ты так спокойно говоришь об этом? С чего такая поспешность и вообще, разве ты не говорил, что отправят в командировку не тебя, а твоего напарника?

— Эмма, мой напарник страдает проблемами с сердцем и у него какие-то разборки в семье.

— Если ты не откажешься, разборки наступят в твоей семье.

— Я не могу отказаться. В противном случае, я потеряю работу…

— Анна! Иди спать. Отец напрасно тебя разбудил.

— Хорошо. Спокойной ночи.


Ещё какое-то время я не спала, а просто лежала и думала.

Завтра придётся лететь в другую страну. Туда, где я родилась. На русском я говорю почти без акцента — это всё книжки Густава, которые он приносит мне в лицей. Так как дома мне нельзя читать то, что хочу сама, приходится изощряться и искать другие способы.

Родители спорили о том, что моё воспитание может подпортиться, мама больше волновалась, что не сможет работать по профессии. Она ведь не говорит на русском, а папа искал плюсы и обещал, что это всё временно.

В итоге мы с мамой решили его не гнобить, а поддержать.

Поэтому до того, как папа проснулся, мы были собраны и настроены, более-менее позитивно.

***

Перелёт проходил хорошо, я восполняла свой хронический недосып, мама тихо молилась, а папа читал что-то по работе.

Я думала, что мы поселимся в Петербурге, и уже представляла себе, как прогуливаюсь по тем улочкам, которых уже не помню. Все детские воспоминания связаны с Германией, но, если копать глубже и напрячь мозги, я что-то вспомню. Какие-то отрывки. Будто кто-то порвал книжку.

О представлениях я успешно забыла, когда услышала из разговора родителей, что я непригодна для жизни в Москве, и я точно буду испорченной грешницей.

Значит, мы в Москве.


Папа был на хорошем счету на работе, поэтому нам выделили двухкомнатную просторную квартиру с видом на набережную.

Завтра я уже должна буду быть в школе. Мне бы отдохнуть хоть день после перелёта, но мама сказала, что школа — это дисциплина и лучше не пропускать её. Тем более, здесь другая программа и, возможно, придётся долго вливаться.


Первый день в школе был хуже, чем я могла представить.

Во-первых, меня определили в одиннадцатый класс — это просто перескок через целый год.

Во-вторых, я училась в католическом лицее и многие предметы были у нас запрещены.

Что касается литературы и истории — это вообще полный хаос! Всё совершенно иначе. Здесь дети изучают то, что в моём лицее грешно было брать в руки.

Девушки выглядят очень вызывающе: на лице много косметики, одежда слишком открытая, в ушах вечно наушники. Парни все в телефонах, казалось бы, вид девушек их вообще не смущает. Они очень шумные и обсуждают какие-то тусовки: кто сколько выпил, кто с кем переспал и тому подобное.

Думаю, мой внешний вид никак не вписывался под «нормальный» в этой школе. Поэтому на меня одноклассники смотрели все уроки.


— Привет, новенькая. Можно сесть с тобой? — ко мне подошёл парень, с задранной челкой. Это, наверное, для них стильно.

— Привет. Не возражаю. Можешь обращаться ко мне по имени, вместо новенькой, — боковым зрением я заметила, что он посмеялся в кулак.

— Хорошо, новенькая. — На этот раз посмеялся весь класс. «Он будто на публику играет». — Не хочешь пойти сегодня с нами?! Вон, у той дуры день рождения, — указал на девушку, которая в ответ ему показала средний палец. — Будет весело! Что скажешь?

— Спасибо за приглашение, но я не смогу.

— Почему?

— Потому что я не хожу по тусовкам. Мне это не интересно.

Несколько минут «крутой парень» смотрел на меня пустыми глазами. «Да, ответ мой, очевидно, не особенно понравился». Сегодняшняя именинница подскочила с места и пошла прямо в нашу сторону.

«Это же не ругань или разборки? Я просто сказала, что не хочу идти. В этом есть что-то криминальное?!» Но девушка буквально плевалась яростью.


— Костя?! Она что, сказала тебе «нет»?

— Кристин, сядь на место, — парень попытался успокоить её.

— Слышь, новенькая?! — девушка схватила меня за локоть. — Ты уверена, что тебе стоит отрываться от всего класса?

— Я уверена, что весь класс не поможет мне сдать экзамены. Особенно, ты.

— Что ты сказала? — Кристина выдернула меня из-за парты, и я упала на пол. А позже она села рядом на корточки и врезала мне по лицу.

«Я в шоке. Я не думала, что здесь можно получить ни за что.

Разве я не имела права отказаться?»

Когда Кристина замахнулась для очередного удара, а её поддерживал весь класс, и эти идиоты всё снимали на телефоны, зашла учительница.

«Слава богу, это последний урок сегодня».


— Стоп! Все сели по местам! Фаргер и Данилова в кабинет директора! Шевелимся!


Спорить смысла нет, поэтому мы пошли в кабинет директора. Молча. Кристина вошла туда первой. Долго её не пытали и вышла оттуда она даже повеселевшей. Думаю, она придумала что-то и избежала наказания.

Я зашла после Кристины с готовностью ответить за инцидент с дракой.

На меня смотрела исподлобья женщина средних лет.

Она была хороша собой, и в кабинете пахло лилиями. Белыми лилиями. Я обратила внимание на эти цветы, так как это цветы смерти… у некоторых народов. Мы изучали это в лицее.

Женщина была в чёрном платье чуть выше колена, волосы были убраны в аккуратную прическу, из которой, будто специально, было выбито несколько прядей. Светло-русые волосы очень сочетались с темно-синими глазами. Такое ощущение, будто это линзы. Они настолько выделялись и казались необычными на бледном лице.

Я, наверное, засмотрелась на эту женщину, так как услышала покашливание и вздрогнула.

«Господи, я просто ещё не видела таких красивых женщин. Наверное, она знает, какая она красивая».


— Анна! Присядьте.

Я заняла стул напротив неё. Женщина надела очки, из-за которых её взгляд показался строже обычного.

— Я директор этой школы, меня зовут Анастасия Кирилловна. Наверняка вы в курсе, почему преподаватель отправил вас в мой кабинет. Первый день в школе начался не очень хорошо. Расскажите, Анна, почему вы решили ввязаться в драку? Вам не понравились новые одноклассники?

— Извините, что так получилось… Если бы я могла, я бы избежала драки. Дело в том, что не я её спровоцировала.

— Не вы? А кто же? Может, Кристина? Которая говорила обратное. Может, мне отправить вас двоих на исправительные работы? Будете мыть окна в спортзале.

— Но она сказала вам неправду.

— Так ли это, Анна?! Каждый подросток говорит здесь, что он ни в чём не виноват, но что-то подсказывает мне, что за вас говорит страх. Будьте смелее, Анна. Отвечайте за свои поступки и жить будет проще.

— Хорошо… Я возьму вину на себя.

— Вы ведь не делаете мне одолжение?

Женщина приподняла подбородок и смотрела на меня сверху вниз.

— Нет. Извините.

— Хорошо. Я сообщу вашему классному руководителю, чтобы после уроков вас с Даниловой он не отпускал. Завтра. Швабры и тряпки спросите на первом этаже. Спортивный зал находится в правом крыле, у него отдельная секция. Как выглядят окна и как работать руками, я надеюсь, вы знаете.

— Анастасия Кирилловна, мне не стоит задерживаться и опаздывать домой. Можно я буду мыть окна в выходные дни или утром?

— Нет, не можно.

— Но что я буду говорить родителям?!

— Можете рассказать о драке. Вам ведь придётся им что-то соврать о своей физиономии.

Я вытаращила глаза на неё: «Неужели у меня остались какие-то следы?»

— А сегодня идите домой, прямо сейчас. Урок закончится через пять минут. И Анна… Постарайтесь влиться в новый коллектив и завести друзей. Я понимаю, что будет сложно и некоторые вещи вызывают в вас отрицательные эмоции, но вы сейчас здесь и нужно учиться быть «хамелеоном». Наша школа одна из самых лучших, и драки здесь не приветствуются.

— Спасибо. Извините, что я познакомилась с вами при таких обстоятельствах.

Женщина улыбнулась мне уголками губ.

***

Всю дорогу домой я думала, что сказать родителям. Они не должны волноваться из-за моей школы… У самих ещё проблем много. Новая страна, другие правила, другие люди, менталитет. Но придумать я ничего не смогу. В нашей семье не принято что-то скрывать и обманывать родителей. Это будет расцениваться как неуважение к старшим.

Хорошо, что Анастасия Кирилловна не попросила родителей в школу, как бы я им в глаза смотрела.


Придя домой, я не стала прятаться и как обычно зашла на кухню.

Мама начала готовить ужин.

Я всегда ей в этом помогаю.


— Анна, ты даже не опоздала. Это радует.

Мама повернулась ко мне с улыбкой, и она тут же потухла, как только мама увидела моё лицо.

— Что с лицом?

— Прости мам, это случайность.

— Кто-то ударил?

— Да.

— За что?

— Я нагрубила одноклассникам.

— Что ты сделала? Нагрубила? Зачем?

— Такого больше не повторится. Просто мы друг друга не поняли.

— Разве решаются проблемы кулаками? Анна!

— Мама, прости меня!

— Постарайся не расстраивать меня больше! Мы же только приехали сюда.

— Да. Завтра я задержусь в школе.

— Дополнительные?

— Нет, исправительные работы за драку.

— Понятно. Ничего не говори отцу и не светись перед ним с таким лицом. Поужинаешь в своей комнате и сделаешь уроки.

— Хорошо.


Мне стало немного легче после разговора с мамой. Она была строга, но это не потому, что она злилась на меня. Это черта её характера и волнение.

Я поужинала в комнате, заклеила себе половину лица пластырем от синяков, чтобы заживали быстрее, и изучала свой гардероб.

Думаю, моя одежда выглядит очень старомодной по сравнению с одеждой моих одноклассников. У меня нет штанов, и я никогда их не носила. У меня всё в тёмных тонах и некоторые вещи не по фигуре. Может быть, это тоже играет какую-то роль. Я ведь могла не понравиться им из-за внешнего вида?! Косметикой я не пользуюсь, брови не выщипываю…

Вся белая, а брови тёмные и густые. Не думаю, что это красиво … Для меня это всегда было комплексом. Ещё у меня брекеты на зубах и немного курносый нос.

«Слава богу, что у меня нет прыщей на лице и не было! Спасибо, господи!»


Перед сном мама зашла ко мне в комнату.


— Анна! Спишь уже?

— Нет ещё. Заходи.

— Спи, завтра рано вставать.

— Отец не расстроился, что я не вышла?

— Нет-нет, всё в порядке. Он устал на работе сегодня и подумал, что ты тоже устала. Всё-таки с самолёта сразу в школу и всё новое.

— Мам?

— Да.

— Почему мне нельзя носить штаны?

— Тебе можно их носить. Просто ты их никогда не просила. В лицее было запрещено, я покупала тебе юбочки потому, что ты девочка.

— Я бы хотела джинсы.

— В школе можно ходить в них?

— Да. Там все ходят в штанах и даже в шортах.

— Шорты для учебы это слишком. Возьми мою карту и зайди в магазин. И ещё вот, — мама протянула мне коробочку, — отец купил тебе телефон. Это огромный город, и ты должна быть на связи. Думаю, он не хуже, чем у твоих одноклассников.

— Спасибо.

— Ну всё, спи! Не выспишься ведь и в школе ещё задержишься.


========== Вторая часть ==========


Мама была права, я совершенно не выспалась. На всех уроках я старалась не закрывать надолго глаза. Иначе, высок риск того, что я усну прямо на парте.

Одноклассники продолжали шептаться за моей спиной, но никто больше не подходил ко мне. Даже не здоровались, что было очень невежливо.

С утра и до окончания занятий я думала, почему не пришла Кристина?!

«Разве её освободили от уроков? Мне, в принципе, всё равно, но я ведь не буду одна отдуваться за нашу драку.

Мы обе участвовали в ней, более того, она первая начала… Ответить за поступок — мы тоже должны вдвоём».

Отсидев последний урок, я пошла на первый этаж. В надежде, что Кристина уже там — выбирает какой тряпкой будет мыть окна и с какой стороны возьмёт себе участок.

К сожалению, всё выходило ещё более нечестно, чем показалось вначале.

Эта девушка вообще проигнорировала приказ директора и не пришла.

Я долго стояла посреди спортивного зала и думала: с чего начать и через сколько я закончу.

«Быстрее, я сама закончусь…»


Вдвоём мы бы управились часа за два, а одна я ползала по огромным подоконникам около пяти часов.

И когда я вышла из зала, на часах было уже около восьми вечера и шестнадцать пропущенных от мамы.

Это ужасно расстроило меня.

В школе уже было тихо, когда я выходила, и только уборщицы сновали туда-сюда.

Одна, та, что выдавала мне тряпки, похвалила меня и позвала помогать им чаще. В шутку, судя по тому, что она рассмеялась, но это странная шутка.

«Что смешного в помощи пожилой женщине, которая всю жизнь моет пол в трехэтажном здании школы?!»

Я улыбнулась ей, так как я могу не понимать российского юмора, но игнорировать обращение к себе — я не могла.

Только я вышла на свежий воздух, снова звонит мама.


— Алло!

Я настроена на извинения. Мама, скорее всего, будет ругаться.

— Анна! Ты уже дома? Мы с отцом вышли в ресторан и будем ещё нескоро. Когда будешь ложиться спать, поставь рыбу из духовки в холодильник.

— Хорошо.

— Только не забудь.

— Не забуду. Хорошего вечера вам.

— Спасибо, родная.


Я не ответила на вопрос, дома ли я, но то, что она не напомнила о бесконечных пропущенных звонках очень порадовало.

Моя физическая усталость даже куда-то слилась.

Я не спеша направлялась к выходу из школьного двора и заметила Анастасию Кирилловну. Ту самую директрису, перед которой появляться очень неловко. Наверняка она думает, что я какая-то задира.

Она стояла возле какого-то дорожного инспектора, скрестив руки на груди, и молча слушала его. Этого мужчину невозможно было не расслышать, как он громко разговаривал.

И рядом работал эвакуатор, на который медленно поднимался чёрный range rover.

«Кажется, это её машина…

Очень большая и грубая для такой женщины. Она больше мужская, нежели женская, но ведь о вкусах не спорят. Значит, ей нравится всё такое».

Анастасия Кирилловна проводила взглядом свою машину и, когда собралась вернуться в здание школы, заметила меня.

Если бы она заметила любую ученицу этой школы, она бы не подала виду, но я наблюдала за ней и была удостоена хмурого взгляда в ответ.

Женщина посмотрела по сторонам и подозвала меня к себе. Она не махала руками, не делала показательных зазывающих движений, а просто едва заметно кивнула мне, на что мои ноги отреагировали и понесли меня к ней.


— Здравствуйте!

У меня никогда не было комплексов по поводу роста, но когда я понимаю, что рядом со мной стоит человек, которому я не достаю до плеча, становится не по себе.

— Здравствуйте, Анна! Как ваши успехи?

— Н-нормально…

— Справились с моим поручением?

— Да. Только вот Кристина — не пришла помочь мне.

— Вот как?! Могу ли я дать вам совет?

— Конечно.

— Не доносите на своих одноклассников. Вам ведь ещё учиться с ними, и вдруг они обернутся против вас… Я, конечно, ценю доносы и очень жестоко наказываю виновников, но вам, Анна, будет больно.

От этих слов побежали мурашки. Её слова были, как заряд электричества в воде. Убивали моментально. Я никогда не чувствовала себя настолько глупо. Сейчас я занималась стукачеством в её глазах, а до этого была поймана за драку. Хотелось топать ногами и возмущаться всему, что она говорит.

— Извините … — это всё, что я смогла сказать. А потом, просто побежала в сторону остановки. Бегом, не сказав «до свидания».

***

Родителей дома ещё не было. Когда я пришла, моё сердце стучало, как сумасшедшее. Я не знала, что меня так легко выбить из колеи и задеть. Всё это, наверное, из-за того, что я многого не понимаю.

Я не могу отличать, когда люди в этой стране шутят, а когда говорят серьёзно, когда им весело, а когда грустно.

Когда они хотят обидеть тебя, а когда помочь.

Всё было слишком похожим. И даже если Анастасия Кирилловна хотела помочь, мне было очень и очень обидно. «Почему? Почему помощь оказалась такой жестокой?»

Я достала из чемодана, который ещё не разобрала, свои старые и новые книги. Думаю, мама бы посоветовала мне их читать, если я буду чувствовать сломленность или смятение.

Решила читать «В поисках чистого сердца», книга русского автора. То, что мне сейчас нужно.

Буду учиться воспринимать вещи проще и с открытым сердцем. В Германии мой профессор посоветовал бы мне чаще обращаться к Господу и всё, что тревожит, рассказывать ему, а я как идиотка рассказываю директору школы. «Как остановить это? Она даже замечание мне уже сделала».

Я хотела бы, чтобы её мнение обо мне не строилось на том единственном инциденте, я хотела показаться лучше. А в конечном счете, опустилась ещё ниже.


Книга даже захватила меня… Это лучше, чем читать народную христианскую литературу, от которой меня воротит уже. Я живу по этим законам, зачем их ещё и читать каждый день?

В школьной программе у нас ужасные книги, в них сплошной разврат и богохульство. Но с другой стороны, это интересно написано.

Благодаря этим книгам, можно понимать — как живут или жили люди.


Я зачиталась и не услышала сразу, как пришли родители.

Они что-то весело обсуждали и были в приподнятом настроении.

Я не стала высовываться из комнаты, пусть думают, что я сплю.

Лёжа в постели, я стала думать о Кристине Даниловой.

«Может, мне стоит извиниться перед ней? Мы друг друга не поняли… Я не хотела обидеть её своим отказом. Она должна меня понять… И потом, у нас странно-сплочённый класс, а я одна.

Если в Германии быть одной это нормально, здесь, мне кажется, это нехорошо.

Анастасия Кирилловна говорила об этом же, а я не понимала зачем.

Стоит попробовать».

***

Утром, собираясь в школу, заметила, что мама уже в платье и смотрит на себя в зеркало. Куда это она так рано?


— Мам, доброе утро!

— Доброе, Анна! Мы не разбудили тебя? Вернулись непозволительно поздно.

— Не могли разбудить. Я ещё не спала.

— В самом деле? Что же ты делала?

— Читала.

— Что за произведение? Школьная программа?

— Нет. Книги из чемодана распаковала.

— Это полезная литература, молодец.

— А куда ты собираешься?

Мама строго взглянула на меня через зеркало:

— Анна! Сколько раз говорила, не спрашивай меня «куда».

— Далеко ты собираешься?

— Другое дело! Я собираюсь на работу. Буду теперь преподавать в хоре, в католическом храме.

— Здорово. На родном языке?

— Да! Это большая удача.

— Я очень рада, что всё так сложилось.

— Иди ко мне?! — мама вытянула руки мне навстречу и обняла меня, слегка покачивая в своих объятиях. — Спасибо, Анна. Пусть у тебя в школе тоже будет всё хорошо. Слушай Господа и своё сердце.

— Хорошо.

***

Всю следующую неделю я усердно училась.

В голове полнейшая каша: куча дополнительных занятий, по русскому языку всё ужасно сложно, и я отстаю.

С одноклассниками тоже не всё просто. При любом удобном случае они выставляют меня дурой или насмехаются.

Я перестала об этом говорить с родителями. Мне не хочется впутывать маму в это и уж тем более расстраивать.

«Разберусь во всём сама».


В пятницу у меня должно было быть дополнительное занятие по русскому, после уроков. Я прождала учителя полтора часа и задремала, сидя на подоконнике.

Пустеющие коридоры, тишина, послеобеденное время, слишком расслабляет.

Сквозь сон услышала цоканье каблуков и только подумала, что сейчас я открою глаза, буквально через тридцать секунд, как на моё плечо опустилось что-то тяжёлое.

Я моментально проснулась и спрыгнула с подоконника, оглядываясь по сторонам. Нарушитель моего покоя стоял напротив.

Это была Анастасия Кирилловна.

Она просто наблюдала за тем, как я суетилась.

Мне подумалось, что я проспала занятие, и она здесь, чтобы снова сделать мне замечание.

Так уж вышло, поэтому я вздрагиваю при виде её. Такое чувство, что если ученик пересекается с директором, значит, он крупно попал.


— Здравствуйте, Анна! Извините, что разбудила.

Мне стало очень неудобно.

— Здравствуйте. Я просто ждала преподавателя, и… я просто ждала.

— У вас дополнительные?

— Да.

— Какой предмет?

Я замолчала. «Если я скажу, получается подставлю учителя, который наверняка не специально прогулял занятие. Анастасия Кирилловна сама говорила не закладывать никого».

— Анна?! Вы слышите меня?

— Что? Да… Я не знаю.

Женщина посмотрела на меня так, будто ей только что плюнули в лицо. Позже я узнала, что она всегда так смотрит, когда её пытаются обмануть или запутать.

— Вы посещаете дополнительные и не имеете понятия, что именно посещаете? Вы уверены, что не ошиблись в выборе школы?

— Анастасия Кирилловна…

Она давила меня как насекомое. Теперь я понимаю, почему её все здесь боятся.

— Преподавательница по русскому ушла на больничный.

Я опустила глаза, упершись ими в её чёрные замшевые туфли на высоком каблуке.

— Идите за мной, Анна.


Я шла следом за ней, будто преступник. Невольно рассматривая эту женщину со спины. То, как она идёт, как машет рукой при этом, и как развеваются её волосы от лёгкого ветра.

Мне казалось, что она вовсе не такая строгая в жизни, как с учениками и преподавателями. В её лице периодически что-то проскакивало. Эти синие глаза странно на меня смотрели и тут же становились тяжелее, стоило мне встретиться с ними.

Мы подошли к её кабинету. Она открыла его, пропустила меня первой и закрыла за собой дверь.

«Она повернула защёлку в дверной ручке, зачем? Чтобы никто больше не отвлекал?

Так в школе и без того, практически никого нет».


— Как учёба, Анна?

— Вроде, нормально…

— По всем дисциплинам успеваете?

Женщина налила себе стакан воды и достала какую-то таблетку из сумочки.

— Стараюсь. Русский пока буксует.

Я наблюдала, как она пыталась незаметно проглотить эту таблетку и запить водой. Её руки слегка подрагивали, и будто ей было трудно дышать.

— А дополнительные? Есть эффект от их посещений?

— Немного, но я обещаю, что справлюсь. Я помню, что вы говорили.

— О чём я говорила?

— О том, что эта школа одна из лучших и… в общем, я должна стараться.

Анастасия Кирилловна подошла к окну, открыла его и смотрела во двор школы. Именно туда выходят её окна.

Я не понимала, почему я здесь.

«Мне бы уже стоило идти домой или я должна пробыть здесь всё время, отпущенное мне для дополнительного? Да, скорее всего так».


— Очень на это надеюсь… — сказала она будто самой себе. — Что у вас с одноклассниками? Подружились с кем-нибудь?

— Ещё нет.

— Почему? Не знаете, как это делается?

— Да, наверное, вы правы. Я либо ничего не понимаю в дружбе, либо именно эти люди не могут быть мне друзьями. — Анастасия Кирилловна тут же развернулась ко мне. С тем же лицом, как после плевка.

— Считаете, что вы особенная?

Её переносица слегка сморщилась. Будто ей противен этот разговор или ей противна я сама.

— Нет, это просто они отличаются от меня.

— Учитесь быть хамелеоном! Под вас никто не станет подстраиваться во взрослой жизни. Общество — это неотъемлемая часть, если, конечно, вы не планируете жить на острове.

— У меня ощущение, будто я уже на острове. Ребята делали попытки подружиться или они просто так, ради смеха это делали. Кажется, Костя его зовут. Он приглашал меня на какую-то вечеринку, а я вежливо отказалась. Кстати, из-за этого и возникла драка.

Анастасия Кирилловна вернулась в своё кресло и гипнотизировала меня. Либо она верит мне, либо нет. Рассказывать ей страшно, но удивительно легко.

— В вашем возрасте грех не посещать вечеринки. На них и происходят знакомства, дружба, первые отношения, первые разочарования. Этого невозможно избежать, находясь в эпицентре. Вы такой же подросток и не являетесь исключением.

— Для меня грех их посещать. Я никому не говорю об этом, но у меня очень верующая семья. Знаете, мы старые католики и живём не так, как остальные.

Я заметила, как женщина улыбнулась. «Почему? Её это развеселило?!»

— Даже так?! Очень интересное открытие, Анна, — она тихо посмеялась.

Не понимаю её реакции. Кажется, моё лицо горит от смущения. Будто она раздела меня сейчас и оставила в таком виде где-нибудь в людном месте. Ужасное чувство. Я не должна была рассказывать ей.

— Разрешите, я пойду?!

— Конечно, не смею вас больше задерживать.

С той же странной улыбкой женщина открыла настежь дверь и кивнула в её сторону.

Я опустила голову и, пробубнив что-то похожее на «до свидания», пошла прочь. Пересекая порог её кабинета, я замерла и уставилась в пустоту перед собой. Моё запястье, несильно, сжала Анастасия Кирилловна. Меня никто не трогал, чужие люди никогда не трогали меня. Я перевела взгляд на её руку, а затем на неё. Женщина тут же отпустила меня.


— Анна! Я бы настоятельно вам рекомендовала, хоть раз, попробуйте сходить куда-нибудь и расслабиться. Пусть даже на какое-то школьное мероприятие. Вы ничего не потеряете, а приобрести можете. Не закрывайтесь от своих ровесников.

— Это грех… Я буду очень наказана дома!

«А это скрип каких-то старых досок, а не голос».

— Наверняка существуют способы попросить прощения, если вдруг, вы «нагрешили».

— Вы ведь не пытаетесь мне навредить?

— Нет… Конечно же, нет…


========== Третья часть ==========


Теперь, когда родители были загружены работой, они не так тотально меня контролировали, и иногда я даже чувствовала себя одиноко.

Подружиться с кем-то никак не получалось, хотя, может быть, я не прикладывала много усилий.

По учёбе я подтянулась. Теперь директриса хотя бы не будет думать, что я ещё и тупая.

Хотя почему вдруг меня волнует, что она думает?!

В школе достаточно детей, не думаю, что она вообще вспоминает обо мне.

Только когда я на глаза попадаюсь, наверное.


Сегодня обычный понедельник, начало учебной недели, я уставшая…

Все после выходных приходят такие бодрые, а мы с мамой мотались по магазинам оба дня и ездили в больницу. Школа мой медосмотр запросила. Не понимаю зачем, но приказ директора, вроде бы.

Тот, что был пройден в Германии, она не приняла, а просто потребовала.

Странно, что в России директор имеет право требовать что-то подобное и посреди учебного года. Очень непривычно.

Я сидела на алгебре и решала проверочную работу. Учителя математики, Петра Петровича, сделали нашим классным руководителем, так как предыдущий учитель написала на нас отказную. Некоторые просто не умеют себя вести как подобает на уроках, то и дело срывали занятия, и учительница убегала из кабинета практически в слезах.

«Изверги!»

Петр Петрович в этом плане очень строг и не допускает и писка на своих занятиях. Мне нравятся его уроки. Нравится то, что он всё держит под контролем и не даёт поблажек.

Проверочную я доделала быстрее всех. Сдала тетрадь и сидела просто так, читая новую тему.

На мой стол прилетела записка. Надо же, кто-то дождался, когда Петр Петрович отвернётся к доске.

Я тихо и еле-еле её развернула, чтобы не издавать много шума.


«Анна! Сегодня наш класс идет тусить на школьную дискотеку. Если ты с нами, мы скидываемся на напитки. Если не с нами, игнорь».


Я подумала, что в школьной дискотеке не может быть ничего плохого. Это шанс познакомиться, наконец-то, с ребятами, понять что из себя представляет это мероприятие и, как говорила Анастасия Кирилловна, расслабиться.

Думаю, я должна принять предложение. Хоть раз.

Свернув записку в тот же бумажный комок, которым он ко мне прилетел, я огляделась по сторонам.

Тот самый Костя с задранной чёлкой подмигнул мне.

Значит, он мне бросил эту записку. Я киваю ему, и он что-то шепчет соседу по парте. С тем парнем я ещё не знакома, но он показывает мне большой палец вверх.

«Они рады?

А что насчёт девушек? Как они отреагируют?! Ладно, об этом узнаю после урока».

Звонок прозвенел слишком внезапно. Кто-то недовольно завопил, кто-то, напротив, сдал тетрадь и выбежал из кабинета.

Следующая у нас геометрия, учитель и кабинет не меняются, поэтому можно сидеть и не двигаться.

Ко мне подошли парни.

Костя и его сосед по парте.


— Анна? Так ты это… Идёшь тоже?

Костя больше не зовёт меня новенькой. Очень радует.

— Хотела бы, если мероприятие правда состоится, вы ведь не собирались снова подшутить?

— Нет. Объявление о дискотеке второй день на первом этаже висит. Не видела?

— Не смотрела просто.

— Кстати! Это Вадим, но можешь звать его просто Вадик.

— Очень приятно.

— Анна? А почему не Аня? — парень легко пожимает мою руку. Я думала, что так здороваются только мужчины. Мне не нравится это ощущение, его ладонь слишком резкая и влажная. Я вынимаю руку, практически сразу, после рукопожатия.

— Она немка, Вадь… и просто Анна. Я прав?

— Да, спасибо.

«Странный этот Костя. Такое ощущение, что всё это время вовсе не он надо мной насмехался. Может, он просто подумал, что это глупо. Таким он мне нравится больше. Парни не должны искать повод, чтобы подколоть девушку. Даже если она не нравится ему как девушка. Они ведь знают, что девчонки в любом случае слабее, зачем обижают?»

У меня в лицее задирой был Густав, но он всегда старался обидеть или задеть равных себе. Для меня он был просто друг, староста, одноклассник. И никогда он не воспринимался как какой-то хулиган, хотя являлся таковым.

После того как мы решили с тем, что я иду на дискотеку со всеми, я скинулась с парнями на какие-то напитки, и они пошли на большой перемене в магазин.


После уроков все пошли по домам и договорились прийти к пяти часам. Дискотека до восьми, а потом всех развозит автобус.

«Надо будет поговорить с родителями. Но как?»

Я точно знаю, что моя семья не очень хорошо относится к этим мероприятиям. Начнём с того, что грешно слушать западную музыку, она негативно влияет на психику.

Поэтому я музыку практически не слушаю, мне мамы достаточно, которая репетирует с утра до вечера перед концертами.

***

Пришла домой я первая. Родители на работе.

Звоню маме.


— Да, Анна!

— Мам, я тебя очень отвлекаю?

— Нет, говори, что хотела.

— Могу я посетить школьное… мероприятие сегодня?

— Что за мероприятие?

— Дискотека.

— Анна! Мы обсуждали это неоднократно. Дискотека не является школьным мероприятием. Тебе там делать нечего!

— Но, мам!

— Я сказала, нет! Ты знаешь, что происходит на этих дискотеках? Сплошное безумие!

— Но там же будут учителя! Дежурные. Всё под контролем школы.

— Нет! Ты на дискотеки ходить не будешь. Есть уроки на завтра?

— Есть…

— Вот садись и делай! А после позаботься об ужине. Мы с отцом будем поздно, под утро или завтра утром. Думаю, я не в состоянии буду стоять у плиты.

— Почему так поздно?

— У меня репетиция до часу ночи, а потом я заеду к отцу на работу. У нас годовщина, а мы погрязли в делах.

— Вы же не отмечаете годовщины…

— Верно, но сейчас особая дата: мы вместе уже двадцать лет и стоит отметить это.

— Мама! Получается, ты нарушишь правила? И папа тоже?

— Это необязательные правила. Всё, Анна! Я должна работать. Занимайся уроками. Пока.

— Пока.


Сказать, что было очень обидно, ничего не сказать.

Мне плакать хотелось… К тому же, я пообещала, что приду, и отдала триста рублей.

«Я ведь просто хотела попробовать подружиться с ребятами, ничем плохим я заниматься не собиралась. Почему мама так сильно возмущена?! Что такого происходит на дискотеках, что она сразу готова посадить меня под домашний арест?!»

Я занялась ужином, раз уж больше ничего не выйдет.

Настроение было испорчено, поэтому я даже не хотела заморачиваться. Что приготовлю, то и приготовлю.

Закончив приготовление, я могла бы спокойно отдохнуть, а потом сесть за уроки, но нечаянно я посмотрела на часы. Была уже половина пятого.

Значит, ребята уже в пути и через полчаса будут веселиться. Без меня. Потому, что мама сказала мне — «нет».

Мне семнадцать лет, а родители управляют мной, будто я совсем ещё ребёнок. Я даже нижнее бельё себе не покупала самостоятельно. Всегда мама этим занимается. Единственный раз я сама купила себе джинсы не так давно. И то, мама сказала, что в них ходить нельзя, поехала в магазин и обменяла их на другие. Которые понравились ей.

Я училась среди подростков уже имеющих право распоряжаться своей жизнью, своими желаниями, своим временем, и мне просто было неуютно быть собой среди них.

А им, кажется, просто смешно смотреть на меня.

Что я сейчас могла бы сделать? У меня ровно полчаса и один шанс на собственное решение.

«Либо я слушаюсь родителей и делаю уроки, либо я хоть раз в жизни иду на эту дискотеку».

Я ведь уверена, что выпускной тоже пройдёт мимо меня. Родители не допустят моего присутствия на нём. А после окончания школы я поступлю в медицинский университет и выйду замуж за того, кого мне выберут.

«Вся моя жизнь уже решена на десять лет вперёд. И раз так, можно же хоть разок сходить и расслабиться?! Узнать, как это — быть другим».

***

Впервые в жизни я не послушала своих родителей. Я опоздала на целый час и выглядела немного иначе, чем остальные.

В огромном помещении, похожем на спортивный зал, только со сценой, очень громко играла музыка. Она буквально бомбила и оглушала. Я не могла двигаться какое-то время, а просто всматривалась в толпу подростков, которые кричали под эту музыку и танцевали.

«Как они слышат друг друга?!»

Ко мне подошла директриса, она была в верхней одежде. Скорее всего, уже уходила домой и зашла всех проверить. Я вообще ничего не слышала… Либо она тихо говорила, либо было так громко.

Я просто кивала ей, на что получила улыбку в ответ. Даже забавно вышло, я не знаю, что она говорила, но, кажется, я порадовала Анастасию Кирилловну.

Когда меня заметили одноклассники, первой подошла Кристина — как ни в чём не бывало. Словно и не было между нами никаких разладов.


— Привет, Анна! Парни сказали, что ты с нами сегодня. Честно, я не поверила им, пока сама тебя не увидела. Чего ты стены подпираешь, идём же с нами?


Кристина схватила меня за руку и потащила в центр зала. Здесь меня поприветствовали все одноклассники и сразу же протянули мне жестяную баночку колы.


— Выпей это! — Костя держал баночку перед моим лицом.

— Я не очень люблю газировку.

Все засмеялись.

«Что смешного я сказала?!»

— Я тоже не люблю, а это особенная. Пробуй давай, понравится.


Я посмотрела на ребят, они все как один кивали мне. Я приняла из рук Кости баночку и сделала два больших глотка.

«О господи! Что это за напиток?»

Горло моментально обожгло, появился привкус горечи… а жар распространился дальше. Я непроизвольно схватилась за рубашку Вадика. Он, посмеиваясь, придержал меня.


— Анна, ты чего? Не пила раньше?

Костя вглядывался в мои глаза.

— Что вы мне дали?

— До дна, Анют, а потом расскажем.

Кристина погладила мои волосы, убрала их в сторону и, придерживая жестяную баночку, наклоняла её прямо в мой рот. Я не могла пить так быстро, поэтому многое лилось мимо, прямо по шее и одежде.

После парни радостно захлопали и сжали в кулаке эту баночку. У меня жутко кружилась голова, вся громкая музыка была вакуумной. Я была где-то не здесь.

Перед глазами всё плыло, вблизи своего лица я увидела Вадика и почувствовала, как он дышит мне в лицо. Вновь неприятные ощущения охватили меня, и его запах изо рта заставил поморщиться. Я дёрнулась назад и ударилась головой об какого-то ученика. Совсем забыла, что здесь так много людей и все плотно друг к другу. Наверное, чтобы учителя не видели алкоголь… Я ведь действительно выпила что-то алкогольное! Меня невозможно кружило и расслаблялись конечности. В следующую минуту Вадик коснулся своими губами моих. Я не двигалась… А парень просто обсасывал мои губы и старался придерживать за талию.

Мне хотелось сбежать! Внезапно перед глазами появился образ родителей и их разочарование во мне. Я легко оттолкнула Вадима и, держась за каждого встречного, выбиралась из толпы. Покинув танцевальный зал, я будто вышла на свежий воздух. Рухнула на колени и тяжело задышала ртом.

Моя голова действительно так сильно кружилась, что мне хотелось лечь на пол и лежать. Слава богу, что никто из ребят и из учителей за мной не пошёл. Было бы очень стыдно показаться в таком виде… Я делала усилия над собой, но не могла подняться на ноги, кажется, становилось только хуже. Я была будто заперта и обездвижена в собственном теле, оно абсолютно не слушалось меня, хотя сознание не покидало, и я могла трезво мыслить. Если слово «трезво», вообще, уместно сейчас.


— Поднимайся! — услышала голос над собой. Он будто не принадлежал ни мужчине, ни женщине. Что-то в нём было знакомое и совсем чужое одновременно.

Я сделала ещё одну попытку подняться, но всё, что я могу, это встать на колени… Далее, меня одолевают тошнота и головокружение.

Я представила, что это моя мама… Стоит сейчас надо мной, осуждающе смотрит на меня, сдерживается, чтобы не выпороть, и уже уготовила мне наказание… А самое главное, я испортила их с папой годовщину.

«Я самая ужасная дочь на свете» — и эта мысль, вперемешку с тем, что из себя я не могу и слова выдавить, прорвала меня на слёзы.

Я плачу потому, что я поступила неверно. Мне жаль.

Холодные руки поднимают меня за плечи, и я моментально оказываюсь на ногах.

Руки не мамины. Эти руки слишком холодные и чужие, я чувствую их холод через водолазку. Духи — слишком резкие, но оставляют приятное горько-сладкое послевкусие. Будто сам дьявол спустился ко мне за мои поступки.

Я пыталась повернуть голову, чтобы рассмотреть человека, который меня поднял, и в этот момент меня накрывают чёрной тканью, пропитанной этими же духами.

Перед собой я совершенно ничего не вижу, ступаю медленно, меня то и дело подталкивают.

Чувствую, что мы на улице, кто-то говорит в мою сторону: «Здравствуйте», но это явно не мне, так как меня накрыли.

Ведущий меня человек не отвечает ни на одно приветствие — просто ведёт меня.

Потом эти холодные руки приподняли меня и усадили в машину.

Внутри я дрожала как осиновый лист, но с другой стороны, я не верила, что меня похищают прямо из здания школы. «Может быть, это спланированная операция? И ведёт меня Кристина? Куда? К Вадику?!»

Я запаниковала и попыталась сорвать с головы чёрную ткань или постараться присмотреться сквозь неё, но в нос что-то ударило. Слишком сильный запах. Почти как спирт, только с каким-то другим запахом, и я отключилась.

***

Утро наступило отвратительно. Меня всю ночь бросало то в жар, то в холод… Будто я не банку какой-то дряни выпила, а целую цистерну.

Рядом со мной кто-то был. Какая-то женщина с холодными руками, а под утро я слышала, как она ушла.

Проснулась я от телефонного звонка и побледнела, увидев на дисплее — «мама».


— Да, мам.

— Привет, Анна. Мы едем домой. Всё хорошо? Ты в школе уже?

— Да… — мой хриплый голос мог выдать сонное состояние.

— Хорошо. Купить что-нибудь вкусное?

— Спасибо, я бы не отказалась.

— Тогда заедем в магазин. Увидимся дома. Хорошо учись.


«Я ведь действительно должна быть уже в школе! Боже! Где я вообще нахожусь?.. Я не понимаю, что за обстановка вокруг: на подоконниках огромные старинные вазы, вокруг всё слишком ослепительно-белое.

На мне — минимум одежды. Господи, меня кто-то трогал! Холодные руки! Кому они принадлежат?! Меня правда похитили?»


Спустившись с кровати, на которой я проснулась, медленно подошла к двери и приоткрыла её.

В тот же момент практически столкнулась с женщиной в чёрном фартуке. Она везла еду прямо мне в комнату. На какой-то металлической тележке.


— Здравствуйте! Где я могу оставить ваш завтрак?

— Мой завтрак?.. Здесь!

Я указала на тумбочку, рядом с кроватью, и женщина расставила еду.

— Я могу ещё вам быть полезна?

— Где я нахожусь?

Женщина посмотрела на меня как на умалишенную.

— Вы в номере отеля. Взгляните в окно и поймёте, где находитесь территориально. Ваша… смею предположить, что мама, оплатила номер до вечера и заказала завтрак. Вы чувствуете себя лучше? На вас лица не было.

— Можете идти, спасибо.


«Моя мама? Интересно, кто решил прикинуться моей мамой? Может, она нашла меня? Но как? Она ведь жила в Петербурге и понятия не имеет, что судьба снова забросила меня в Россию.

Стало быть, это не она.

Надо было спросить у этой женщины, как выглядела «моя мама».

Хотя нет, это было бы странно. Я что, свою мать в лицо не знаю?!

Поеду в школу. О Боже, все мои принадлежности остались дома… Родители удивятся, если я сейчас вернусь за ними. Придётся идти так».

Снова стало неловко оттого, что я в нижнем белье. Кто-то видел меня в таком виде, как стыдно…

«А вдруг меня и без одежды видели, а я как овощ лежала и помогала снять с себя вещи?!

Нет-нет-нет! Это исключено!

Меня без одежды может видеть только муж. Когда он появится».


Я быстро собралась, позавтракала и бегом в школу. Денег с собой не оказалось, поэтому пришлось идти пешком. На пороге школы мне не повезло. Очень не повезло! Я увидела Анастасию Кирилловну, которая уверенно и быстро направлялась в мою сторону.

Она перехватила меня, прежде чем моя нога оказалась за пределами здания школы. Её сильная хватка болезненно распространилась по всей руке, хотя она всего лишь поймала за локоть.


— Анна! Вы опоздали на уроки! — смотрела она на меня с каким-то ледяным коварством.

— Анастасия Кирилловна, кое-что произошло… Я прошу прощения! Больше никогда этого не повторится.

— Ваши родители в курсе произошедшего?

Вот теперь меня будто ледяной водой окатили.

— Нет…

— Научились врать? Чему ещё? Надо сказать, вы не перестаете меня удивлять, Анна.

— Я не обманывала родителей. Я просто ничего им не сказала. Вы сами посоветовали посетить дискотеку…

— Может, я еще посоветовала вам напиться и принять наркотики?

— Что? Я не принимала. Откуда вы знали, что я… Вам сказали одноклассники?

Эта дьявольская женщина всё делала специально. Она задавала мне вопросы, от которых по коже шли мурашки.

— Привыкайте. В этой школе у меня везде есть глаза и уши.

— Но я не принимала наркотиков! — Анастасия Кирилловна закрыла мне рот ладонью. Её рука была далеко не тёплой, я бы даже сказала холодной! — Не кричите, вас услышат! Зачем вы вообще пришли сегодня в школу?


Она задавала вопросы, при этом держа мой рот закрытым. Когда я начала мычать, пытаясь что-то сказать, Анастасия Кирилловна убрала руку.


— Я не могу вернуться сейчас домой. Родители заподозрят…

— Тогда почему вам не сиделось в отеле?

— Об этом вы тоже знаете?! Я ни с кем не спала! Меня отвезли в отель просто так. Я не знаю кто, но ничего не было. Это вообще была женщина. Мне просто помогли! Анастасия Кирилловна! Всё, что вы знаете , не говорите никому. Я исправлюсь! Простите!

— Не делай из меня свою соучастницу. За свои поступки, Анна, отвечай сама. Я пока ничего не буду говорить твоим родителям. Но ключевое слово «пока».

— Спасибо.

Я даже не сразу заметила, что она называет меня на «ты».

— Сегодня я снимаю тебя с уроков. Наводишь порядок в моём кабинете. Вот ключи!

Женщина вложила в мою ладонь связку ключей с брелком в виде эйфелевой башни и, развернувшись на каблуках, ушла в сторону учебной части.


========== Четвёртая часть ==========


Снова тряпки, вёдра, моющие средства, на которые у меня аллергические реакции. Кажется, будто она специально за мной следила и теперь шантажирует.

«С чего она взяла, что я принимала наркотики? Этого не было! Мне кто-то просто помог. А что, если это была она сама? Да ну, глупости! Зачем бы Анастасия Кирилловна делала это?!»

Я отмыла её кабинет, посидела в её кресле, посмотрела из окна… Хотелось увидеть, как выглядит школьный двор из её кабинета.

«Странное ощущение… Она, как какая-то птица, смотрит отсюда и всё всегда видит. Однако, сложная у неё профессия».

Не давали покоя таблетки, стоявшие возле огромной вазы с лилиями. Всё написано на каком-то, похожем на арабский языке.

«От чего они? Может, у этой женщины какие-то проблемы со здоровьем?!»

Я вертела баночку с таблетками, пока нечаянно не выронила её, и содержимое рассыпалось по всему кабинету. По закону подлости нужно было ещё, чтобы Анастасия Кирилловна в этот момент зашла. Ну да, закон подлости существует, она зашла в свой кабинет. Я моментально бросила эту пустую баночку в вазу.

Буду надеяться, что она не видела.


— Я закончила уборку! — говорю очень громко, из-за страха быть пойманной.

— Я вижу. Можешь идти.

«Эта женщина какая-то хмурая вернулась. Как я могу покинуть её кабинет, зная, что по всему полу разбросаны мелкие синие таблетки?»

— Анастасия Кирилловна, разрешите… остаться.

— Зачем?

— Родители думают, что у меня еще дополнительное сегодня.

— Не стыдно?

— Стыдно… Простите.

— Что за предмет?

— Как обычно, русский.

— Учитель ещё на больничном. Можешь идти домой, классный руководитель сообщит твоим родителям о прекращении дополнительных. Временно.

Я стояла словно вкопанная и наблюдала за тем, как женщина проходит мимо меня, наступая на эти крошечные синие таблетки.

— Что-то ещё?

Её голос я услышала не сразу, а как только она проследила за моим взглядом и отодвинула ногу в сторону, всматриваясь прямо в рассыпанное. Я вообще не думая, резко схватила её за плечи. Анастасия Кирилловна в лёгком шоке смотрела на меня.

«Я напугала её своим поведением?! Однозначно. Нет!»

Более того, её выражение лица приобретало оттенок злости на меня. Она непроизвольно покусывала губы, покрытые стойкой бордовой помадой и щурилась. Будто она не на меня смотрела, а в мою душу. И я снова облажалась перед ней.


— Потрудитесь объяснить, какого чёрта, Анна!!!? — она говорила очень громко, а я всё ещё продолжала держать её за плечи.

— Не выражайтесь, пожалуйста…

— Ты, вообще, знаешь, что это?

— Н-нет… Но я всё уберу здесь! Простите меня, это произошло случайно. Это какие-то успокоительные? Хотите, я вам куплю их сама?!

Директриса рассмеялась, смотря мне в глаза. Я заметила, что улыбка делает из неё ещё более красивую женщину, но не такая злая улыбка ей бы пошла. Эта больше сойдёт за оскал.

— Успокоительное потребуется твоим родителям, если ты продолжишь в том же духе!!!

— Но я правда не хотела …

Когда я слышу о родителях моё сердце тут же летит в пропасть. Я очень виновата перед ними, и как я буду заглаживать эту вину — ума не приложу.

Я встала на четвереньки и принялась собирать всё, что рассыпала.

Хорошо, что на белом ковре синие таблетки было хорошо видно или, может, это плохо. Теперь, уже всё равно.

Я собирала их в ладошку, чтобы снова не растерять, а Анастасия Кирилловна сначала поливала свои цветы в кабинете, а потом стала ходить следом за мной.

Такой тихий и утончённый шаг, лёгкое постукивание каблуков, и где-то я уже встречала эти духи …

Я собрала все, даже заглянула под стол, чтобы не упустить ни одной, и уже поднималась на ноги, как вдруг почувствовала ужасную боль в спине! Она заставила меня согнуться в три погибели. Я аж закашлялась от ощущений. Первое, что пришло мне в голову, это я стукнулась обо что-то: стул или стол, или может что-то упало на меня.

Но повернув голову, я была в ужасе! Анастасия Кирилловна, наступила на мою спину одной ногой. Специально! При этом, продолжая смотреть на меня.


— Анастасия Кирилловна, что вы делаете?

— То же, что и ты! Или ты считаешь, что будешь вытворять всякий абсурд и всё будет спускаться тебе с рук? Потому, что ты набожная иностранка?

— Как вы можете?!

— Как я могу? Пересмотри своё поведение! Я не стану повторять тебе каждый раз и вытирать тебе сопли. Никто не будет этого делать. Собрала мусор?

— Да.

Женщина убрала свою ногу и подняла меня на ноги за локоть.

«Господи, как же резко она всегда хватает».

— Выброси всё в урну и чтобы я больше тебя не видела! Только попробуй попасться мне на глаза и я найду за что тебя отчислить!

***

Пока я добиралась до дома, попала под дождь и ужасно сильно промокла. Хоть выжимай…

Не думала, что вообще по прогнозу сегодня дождина. Хотя я не смотрела прогноз, так как не ночевала дома.

В квартиру я практически как водяной зашла, оставляя за собой мокрые следы.

Мама услышала шум в коридоре и тут же вышла из кухни.


— Анна! Ты же простынешь! Быстро, быстро снимай мокрые вещи с себя!

Одежда на мне стала слишком тяжёлой и липкой. Я долго возилась с одной только водолазкой, путаясь в рукавах.

Мама, что-то бурча под нос, повела меня в ванную и там помогла мне избавиться от одежды.

Я переоделась в тёплую пижаму, высушила волосы и заметила мамин нервозный взгляд.


— Мам? Всё в порядке?

— Почему у тебя столько синяков на теле? Одноклассники продолжают тебя обижать?

— Нет-нет, с ними уже всё улажено. Просто… на физкультуре я была не очень осторожна.

— Анна! Ты же девушка. Веди себя правильно и соблюдай осторожность во всём. Мало ли, что и где может тебе навредить. Не забывай, что ты в другой стране.

— Я знаю. Хочу заняться уроками.

— Ступай и пожелай спокойной ночи отцу.


Закрыв дверь в свою комнату, я наконец-то смогла свободно выдохнуть.

Я не думаю, что веду себя как-то ужасно, но почему мне всё чаще и чаще вселяют это чувство?!

Анастасия Кирилловна была чрезвычайно строга ко мне. Она меня с первого дня не так поняла, и теперь моя неверная репутация набирает оборот из-за моей глупости.

«Вдруг её рекомендации посетить дискотеку были лишь проверкой. А я ещё и не отказалась от спиртного.

Да, глупости мне не занимать…

После дискотеки я ещё не видела свой класс, не очень хотелось бы, особенно Вадика. То, как он сделал это с моими губами… О господи!»


Хватаю первую попавшуюся христианскую книгу и начинаю читать. Нужно спутать нехорошие мысли. Нужно забить их, чтобы они не всплывали больше никогда.

Всё бы ничего, но по моей коже пробежало стадо мурашек, когда в моей голове всплыл образ Анастасии Кирилловны. Будто она была вместо Вадика.

Я очень испугалась своих мыслей. Мне непозволительно думать о таких вещах…

«Господи, сотри мои мысли, сотри мои мысли, сотри мои постыдные мысли!»

Я крепко сжимала руки в замок, впиваясь в собственную кожу ногтями и никак не могла выбросить это из головы.

Мое нижнее бельё — мне захотелось от него избавиться. В нём стало неудобно.

Я вроде сняла всю мокрую одежду с себя, но… кажется что-то не так.

Это месячные?! С чего бы?! Только закончились.

Не стала я разбираться, что это и просто переоделась снова, забросив в корзину для белья «испорченную» вещь.

Очень долго не могла уснуть. Никогда бы не подумала, что буду испытывать страх перед тем, как идти в школу.

***

Все уроки были какие-то самостоятельные и проверочные работы, поэтому все мои одноклассники и я вместе с ними смотрели только в свои тетради и не было времени бросаться записками вообще. Меня только напрягало, что Вадик сел позади меня. В связи с последними событиями, мне не хотелось бы даже видеться с ним.

На последнем уроке мы, однозначно, расслабились. Физкультура для нас — как огромная перемена.

Если мы сдали норматив, мы можем играть во что хотим или вообще можем сидеть в раздевалке до конца урока.

Я как раз сидела в раздевалке и делала уроки на завтра, чтобы дома их было поменьше.


— Привет! — Кристина присела рядом. — Куда ты ушла с дискотеки? Сильно плохо было?

— Всё было нормально, просто этот досуг не для меня.

— А что у вас с Вадиком? — глаза девушки прищурились.

— Ничего.

— Но он тебя поцеловал?! При всех. Ты ему нравишься. Помнишь?

— Помню.

— Как он целуется? Тебе понравилось?

— Нормально.

— Нормально? Серьёзно? Он же классный. Знаешь, что староста из нашей параллели слюни по нему пускает? А он предпочёл тебя.

— Думаю, он поспешил с выбором. Меня ведь никто не спросил: нравится он мне вообще или нет?!

— Ты, наверное, шутишь! Он всем нравится. Только лесбиянкам на него плевать. Ты, случаем не?..

— Что?

— Ну… У тебя были парни или тебе нравятся больше девушки?

— У меня есть друг в Германии.

— Твой парень?

— Не знаю ещё. Если родители одобрят его, то он будет моим мужем. А если нет, то найдут другого.

— Ты что, не принимаешь в этом участия?

— Нет. Мои родители поженились так же. А потом у них появилась любовь. Так правильнее! Поэтому, мне никто не нравится. Мне будет нравиться только мой будущий муж.

— Анна, ты будто из прошлого века. Неужели тебе не хочется повстречаться с кем-нибудь? Научиться всему, а потом как удивишь мужа, и он никуда не денется от тебя.

— Спасибо, Кристин, но это не то, чему я хочу научиться в школе.

— Давай, я научу тебя целоваться?

— Ты?

— Да. А что такого? Мы же девочки. В этом ничего страшного или, как там у вас, — «погрешности» нет. Просто расслабься и закрой глаза. Представь, что это Вадик.

— Можно я никого не стану представлять?!

— Как хочешь.


Кристина подсела ко мне вплотную, взяла моё лицо в обе руки, и я почувствовала её губы. Не скажу, что мне было приятно, но это было нежнее, чем с Вадиком.

Она по очереди посасывала мои губы, а я пыталась за ней повторять. Кажется, будто я умела это делать раньше, так как даже умудрилась перехватить поцелуй и управлять им.

Но когда перед глазами стал всплывать образ Анастасии Кирилловны, я тут же отпрянула от Кристины.


— Неплохо, — девушка отсела от меня и улыбнулась. — Теперь понравилось?

— Не могу сказать. Это странно.

— Значит, я уделала Вадика?

— Однозначно.

— О-х-ре-неть!

— А ты с Костей встречаешься?

— Ага.

— Давно?

— Да, уже почти год.

— И как тебе?

— Что «как»?

— Да нет, ничего. Звонок скоро, мне нужно на дополнительное.

— Хорошо. Пока. Подумай насчёт Вадима. И кстати, ты не такая овечка, какой нам показалась с первого дня. Прости за драку.

— Забудем об этом.


Я снова ждала преподавателя возле кабинета. Анастасия Кирилловна дважды проходила мимо, а я опустила голову и поздоровалась с ней себе под нос.

Слава богу, что директриса к моему «здравствуйте», адресованному ей, не придиралась.

С одной стороны, я думала, что она поступила непедагогично…

«Она ведь не имела права унижать меня, а с другой стороны, как поступила я?!

Я же и дома не ночевала впервые в жизни, а если бы всё закончилось хуже? Смогла бы я это от родителей скрыть? Мне и этого события достаточно… Очень тяжело даётся, держать всё в себе».

Дополнительное, наконец-то, состоялось. Учительница ещё не до конца поправилась. Так как периодически ходит с горячим чаем в термосе и старается много не говорить.

После учёбы меня напросился проводить Вадик. Я не стала возражать, мне просто хотелось скорее оказаться дома, и в итоге он всю дорогу о чём-то разговаривал, а я шла молча и пинала камешки, если они попадались под ногами.

Дом встретил меня тишиной, и я разбросала вещи в своей комнате в надежде немного отдохнуть. Только я развалилась на кровати в одном нижнем белье, на пороге моей комнаты возникла мама.

«Как это у неё получилось: тихо сидеть и даже не встретить меня из школы?!»

Я подскочила на кровати и прикрылась одеялом:

— Мама! Я не одета.

Мама молча прошла в мою комнату и присела на край кровати.

«О Боже, в её руках — мое нижнее бельё…»

— Анна! Нам следует пообщаться как женщина с женщиной. — Я замерла. — Тебе кто-то нравится из класса?

— Нет.

— Из школы?

— Нет, мне никто не нравится. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому, что я перебирала твои вещи в стирку и… Анна, просто расскажи, кто этот человек?

— Мама, нет никакого человека.

— Ты начала скрывать от меня что-то. Я ведь не собираюсь лезть в твою личную жизнь в будущем, но сейчас… Ты ещё совсем юная, наивная, и твой молодой человек будет только из Германии. Я боюсь, что здесь появится какой-нибудь красавчик и разобьёт твоё сердце. Доченька, ты не должна смотреть на парней в школе! Пообещай, на сколько бы мы здесь не задержались, мужчину ты себе не заведёшь.

— Обещаю.


Мама вздёрнула подбородок и вышла из моей комнаты, не забыв захватить бельё, которое она приносила с собой.

Спать я сегодня планировала лечь пораньше, хотелось, наконец-то, выспаться и не клевать носом на уроках. Но этот разговор с мамой просто не давал сомкнуть глаз.

«С чего она решила, что мне кто-то нравится? Скорее всего, это просто её опасения. Услышала где-нибудь от знакомых или подруг, что это возможно, и пришла капать мне на мозги. Ну теперь я ей пообещала, надеюсь, успокоится».

***

С утра в школе как-то серо и все слишком грустные. Понятно, Пётр Петрович раздал результаты самостоятельной.

С алгеброй у меня всегда всё было прекрасно, поэтому моя единственная пятёрка в классе была словно просвет в мрачном небе.

Это была решающая оценка, она решала четвертную оценку у многих ребят.

Думаю, некоторые даже с новой силой меня возненавидели.

На перемене снова Кристина подошла ко мне. С шоколадкой за спиной.


— Анна, угадай, что я тебе принесла!

Девушка села на край моей парты.

— Шоколадку, я уже видела.

— Неинтересно с тобой. Держи, — протянула плитку шоколада с миндалем.

«Ненавижу миндаль, но будет невежливо говорить об этом сейчас».

— Спасибо. В чём подвох?

— Сходи со мной на улицу.

— Зачем? Там идёт дождь.

— Вот поэтому меня все и бреют. Пожалуйста, пожалуйста!

«Интересно, что значит выражение «все бреют»?! Эти русские жаргонные слова… очень странные».

Мне тяжело отказывать людям, поэтому я стояла уже на улице и ждала, когда Кристина покурит.

Стояла я так, чтобы дым не попадал в мою сторону. А то мама снова чего-нибудь надумает.

«Столько бычков под ногами, неужели ребята совсем не берегут своё здоровье?!»


— Твою мать, Анна, побежали! — Кристина резко выхватила из моих рук зонтик и ломанулась в здание школы. Я стояла и не могла сообразить, какого чёрта, вообще, происходит?

До тех пор, пока меня не накрыла тень. И первое, что я увидела, — это чёрные сапоги. Поднявшись по длинным ногам, я снова почувствовала те духи. Они божественны, но мне так страшно их чувствовать.

Резко мои глаза поднимаются, и я встречаюсь с этими синими глазами напротив. Анастасия Кирилловна взглянула на часы, снова на меня, на окурки под моими ногами, особенно на тлеющий окурок, который лежал прямо возле моей ноги.


— Анна… Как у тебя с памятью? — всё также смотря на окурок, прошептала директриса. Будто она не у меня это спрашивала.

— У меня хорошая память.

— Я так не думаю. Где находится мой кабинет?

— На третьем этаже.

— Здорово. Иди туда и жди меня возле двери.


Я ждала её практически весь урок. Мне казалось, что она вообще забыла обо мне, и ещё и поставят «Н» на моём уроке.

Я уже хотела вернуться в класс и извиниться за опоздание, как сразу же директриса появилась на горизонте с кипой бумаг. «Прямо чувствует!»

Она молча подошла, скинула бумаги на подоконник, открыла кабинет, пропустила первой меня и зашла следом.

При этом не забыв закрыть дверь… на защёлку.


— Присаживайся, Анна. Наверное, тебе нравится мой кабинет.

Я присела на стул и наблюдала за ней. Женщина поливала цветы, складывала документы в сумку, выключила компьютер. «Значит, собирается домой. Не знаю, зачем я думаю об этом?»

— За последнее время, кроме тебя, его никто не посещал. У нас хулиганы в школе вывелись?

— Почему сейчас? Разве я что-то сделала?

— Ты конечно же, не курила, а просто так вышла постоять среди окурков?!

— Так и есть.

Женщина рассмеялась, закрыв лицо ладонями. Через пару минут она вновь приняла серьёзное выражение лица и подошла ко мне вплотную. Её дыхание обжигало моё лицо… Я боялась пошевелиться.

— Тогда, дыхни, — она произнесла это еле слышно. От того, как близко она заговорила, по лопаткам и по спине побежали мурашки… Я представляла себе, что я открою рот, чтобы выдохнуть, и она поцелует меня. Я боялась этого, но почему-то мне бы хотелось.

Такая ужасная борьба. Я рассматривала её пухлые губы, пока она ждала от меня хоть каких-то действий. Рассмотрела маленький шрам на подбородке, будто раньше это была глубокая царапина.

Я почувствовала снова то ощущение с моим бельём. Вспомнила мамин разговор о мужчинах… Она ведь приходила поговорить об этом ощущении?

«Что это? Почему я чувствую это сейчас? Здесь нет мужчин и потому мне страшно.

Значит, мне нравится женщина? Директриса? Господи, почему ты мне решил запутать мою жизнь?

Что я должна делать с этим?»


— Анна? Я попросила дыхнуть.


Я вздрогнула, вновь услышав её голос, который прозвучал с нажимом.

Единственное, что я смогла сделать, это закрыть рот двумя руками и пятиться к выходу.

Разум кричал, что я поступаю неверно. Надо просто дыхнуть, и она поверит мне, но нет же… я просто продолжаю уничтожать свою репутацию в её глазах.

Женщина быстро оказалась рядом со мной, развернула меня к себе и с силой убрала мои руки от лица.

Она злилась на меня, это очевидно, но я… снова чувствовала это ощущение на своем нижнем белье и заплакала.


— Анна! Что с тобой происходит?! Мне твоих родителей вызвать?

— Пожалуйста, не надо родителей! Я просто запуталась, но во всём разберусь! А сейчас, я чувствую что-то странное. Не понимаю, что происходит. Кажется, я больна.

— У тебя хороший медосмотр, какие болезни?

— Можно мне в медпункт? Кажется, это давление, нужно выпить какое-нибудь лекарство.

— У тебя были с этим проблемы?

— Нет, но мне не было ещё так плохо. Сердце стучит как сумасшедшее, потеют ладошки, горят щёки, трудно дышать и там… (женщина нахмурилась и сканировала меня взглядом) я стала чувствовать что-то не то…


Анастасия Кирилловна смотрела на ширинку моих джинсов. Откуда она поняла, что я имею в виду?! Это очень смутило меня. Хотя она же женщина и должна всё понимать.

Я отчётливо видела, как она тяжело сглотнула, присела на своё место и принялась массировать виски указательными пальцами.


— Давно?

Я едва распознала, что этот затравленный голос принадлежит ей.

— Что?

— Страдаешь «своей болезнью» давно?

— Нет… Только пару дней.

— Мальчик у тебя есть?

— Нет. Я же не так давно здесь и…

— Ясно, ясно! А вообще? Был?

«Зачем она это спрашивает? Наверняка лучше сказать, что был. Не хочу глупо выглядеть».

— Да.

— И ты не знаешь, что с тобой?

— Раньше такого не было.

— Как же вы?.. Ладно, это не моё дело. Иди.

— Куда?

— Понятия не имею куда. Просто иди и захлопни дверь с обратной стороны.


========== Пятая часть ==========


Я никак не могла допустить того, что уже происходило со мной. От одной мысли, гложущей меня изнутри, становилось только хуже. Дома я была одна до вечера, и я очень этому благодарна. Никаких вопросов от мамы, никаких её контролирующих взглядов и придыханий.

Полная принадлежность самой себе. В интернет я захожу исключительно для учёбы, но сегодня я нашла очень много форумов и сайтов о том, что происходит со мной.

«Я не больна, а очень даже здорова. Как я могла сообщить об этом директрисе?! Я сумасшедшая! И что она теперь думает обо мне?! Что ко всем моим провалам, я ещё и извращенка какая-то?»

Теперь я понимаю, почему мама была обеспокоена и пыталась выяснить, кто мне нравится…

Если бы я не посмотрела видеоролики на тему: «Может ли одна женщина полюбить другую и как это происходит», я бы подумала, что это невозможно.

Теперь же я ощутила себя в эпицентре взрыва. Медленного, но очень меня пугающего.

То, что я увидела, заставило меня тут же очистить историю браузера, выключить компьютер и принять контрастный душ.

Моё сердце стучало в висках, воздуха было недостаточно, он казался мне отвратительно-сладковатым.

«Может, это проклятье? Как ещё объяснить?»

Я чувствую то, о чём мне запрещено даже думать.

Анастасия Кирилловна наверняка знает или может догадываться о таких проблемах. Раз я уже ей обо всём рассказала, она должна оставить это в тайне или же помочь мне похоронить этот кошмар.

«Только что же делать с тем, что она видеть меня не хочет? Я же не виновата, что так вышло…»

Хотелось заплакать, но я услышала, как хлопнула входная дверь и раздались голоса родителей. Они пришли слишком рано.

Недолго думая, я рухнула на кровать и притворилась спящей. Это всегда помогало мне избежать нежелательных разговоров.

***

Всю следующую неделю я ходила по школе, как сама смерть. Никто, кроме Кристины, меня не тревожил. Даже Вадик не пытался навязать мне свои ухаживания. Я усердно училась и практически не дышала, когда Анастасия Кирилловна проходила мимо. Белые лилии… убивали во мне человека. Ту Анну, которую знают все и к которой уже привыкли. Я сама не знала, что я за человек теперь…

Одно я знала наверняка — у меня темнеет в глазах, стоит только лёгкому дуновению ветра принести её духи.


— Анна? Ты сделала алгебру? — Кристина подсела ко мне и стала доставать свои принадлежности.

— Да.

— Можно посмотреть, как ты решила два последних примера?

Вот об алгебре мне меньше всего хотелось думать и разговаривать.

— Возьми тетрадь и списывай.

— Почему сразу списывай?! Какая-то ты не такая последние несколько дней. Не узнаю тебя.

— Я сама себя не узнаю.

Чтобы этот бессмысленный диалог не продолжался, я выхожу из кабинета прямо со звонком.

Я резко распахнула дверь, выбежала из рекреации и бегом уже неслась через первый этаж на улицу, как вдруг врезалась в своего учителя.


— Анна! Звонок на урок был, а не с урока. Давай с этой же скоростью в класс! — Пётр Петрович хлопнул в ладоши мне для скорости, но тут же сам замер на одном хлопке.

— Оставьте её, Пётр Петрович. Идите на урок, а эту девушку я забираю с собой.

Из-за его спины появился сам дьявол в лице директора школы.

— О, Анастасия Кирилловна! Я вам ещё хотел немного пожаловаться на неё.

Смотря на меня, но слушая моего учителя, женщина приподняла брови.

— Как сядет с этой… Даниловой, так начинают шептаться. Раз замечание сделаешь, другой раз, третий — ноль эмоций. Пока дневники не соберёшь, так и продолжают разговаривать.

— Спасибо, что рассказали, — лёгкая улыбка коснулась её пухлых губ. Красная матовая помада… будто губы эти нарисовал художник, придав им такую форму, объём и делая их настолько сочными, как свежая клубника.


— Анна?!

Я вздрогнула, учителя рядом с директрисой уже не было.

Она стояла и щёлкала пальцами перед моим лицом, а я в этот момент думала о её губах.

— Простите, я задумалась.

— Пойдём в кафе, я угощу тебя какао.

— Но урок…

— Можешь вернуться на алгебру. Выбор есть всегда.

***

Анастасия Кирилловна вышла из школы и направилась в кофейню через дорогу. Что я сделала? Побежала следом за ней.

Женщина бросила сумочку на соседнее кресло, а сама расположилась у окна.

Высокий белозубый официант принёс два меню и удалился.

Анастасия Кирилловна медленно листала меню, словно это модный журнал. А я смотрела на один напиток уже несколько минут и не могла сосредоточиться на его составе.

Смотреть на директрису тоже было невыносимо: она ведь очень красивая и мне страшно думать о ней. Когда я представляю её, в голове сплошной грех…

— Что-нибудь хочешь поесть?

Подняв глаза, я увидела то, как она смотрит на меня. «Всё это — чувствую только я. Это несправедливо».

— Нет.

— А я, пожалуй, съем что-нибудь сладкое.

Анастасия Кирилловна улыбнулась самой себе и кивнула официанту:

— Здравствуйте, ещё раз! Мне хочется вот это кокосовое пирожное и двойной капучино… А девушке — горячий шоколад и-и-и-и?..

— Я не знаю… хотела только пить.

— В общем, пока всё, но если что, мы попросим вас снова.


Когда молодой человек уходил за заказом, приходил с ним и уходил снова, я старалась хотя бы дышать спокойнее, но не могла. У меня ком в горле стоял, и я даже какао глотнуть не могла, поэтому оно просто стояло и остывало.

Женщина, напротив, с аппетитом поедала пирожное и восхищалась вкусом. Я же — восхищалась ей.


— Анна! На самом деле, я не просто так позвала тебя, — Анастасия Кирилловна прикоснулась к губам белоснежной салфеткой и улыбнулась. — Нам с тобой нужно пообщаться.

— Хорошо. О чём?

— О твоей последней истерике в моём кабинете… Это недоразумение, больше не беспокоит тебя?

— Иногда.

— Может, тебе начать встречаться с мальчиком?

— Это невозможно.

— Почему? Ты не подумай, я не со всеми учениками превращаюсь в наседку и психолога изображаю. Просто вижу, что тебе непросто. Я когда-то влюблялась в театрального актёра. Создавала себе много невероятного в мыслях. Понимаешь меня?

— Я не могу встречаться просто так, мне нужно выйти замуж.

— Но ты же сказала, что у тебя был мальчик?!

— Он и есть, но в Германии.

— А-а-а, вот как. Потенциальный супруг? — женщина посмеялась, но тут же приняла серьёзное выражение лица. — Извини. В моей голове другое представление о католиках. Тем более, о «старых» католиках.

— Какое?

— Они извращенцы жуткие, — снова смех.

Я тяжело сглатываю образовавшийся ком и залпом выпиваю какао. Очень вкусно, но ещё горячо.

— Ты не обижайся, хорошо? Я в шутку.

— Мне не обидно. Вы можете думать как угодно, это ведь не запрещено.

— Это радует.

У неё внезапно зазвонил телефон. Приложив указательный палец к своим губам, изображая тишину, женщина ответила на звонок.

Я понятия не имею с кем она разговаривала, но собеседник был явно ей приятен. Она подскочила с места, положила деньги на столик, прошептала «пока-пока», подмигнула мне и упорхнула. А я сидела и завидовала тому человеку, который выдернул её. Потому что он имеет право так сделать.

Допив уже почти остывший шоколад, я побрела домой. Внутри меня немного потряхивало, где-то в душе мне хотелось отмотать время назад и побыть с ней в кафе ещё немного, но зачем мне это?

«Почему я хочу смотреть на неё? А когда делаю это — моё сердце невыносимо ноет и разгоняется. Ради этой сердечной потребности я хочу видеть её снова и снова.

Я не должна быть такой безрассудной и глупой… Но такое ощущение, что я не живу вовсе, а существую в плену этих синих глаз.

Как. Так. Вышло?!»

Теперь у меня появились тайны от родителей. Я бы просто не смогла подойти к маме и сказать: «Мне нравится директор школы, какой совет ты можешь дать в сложившейся ситуации?»

Если подумать, что я буду делать, если она ответит на мои чувства? Это всё слишком серьёзно. Единственное, что я могла бы — это обнимать и целовать её в губы… Но она не подросток. Взрослые люди не ограничиваются «щенячьими» поцелуями, они спят друг с другом.

«Могла бы я сделать это с ней? Разумеется, НЕТ! Я не должна допускать таких мыслей.

Может, это какая-то проверка свыше? Смогу я поддаться дьявольским чарам в лице красивой женщины или же я останусь верна своим принципам, своей вере и будущему супругу?!»

Мысли о «проверке» меня разозлили, я поверила, что это могло быть правдой.

Некое испытание, которое может сломать мне жизнь, и всё равно ни к чему не привести.

«Только как блокировать себя, свои эмоции и дрожь в теле, когда она смотрит на меня?!

Не попадаться ей на глаза. Это ведь просто. Не попадать в неприятности и не видеть её. Только для меня, Анастасия Кирилловна является самой большой проблемой».

Это самая масштабная неприятность, в которую я попала, так как выхода из неё я пока не нашла.

***

Мои одноклассники снова собирали деньги друг с друга и готовились к очередной дискотеке. По моему выражению лица было без слов понятно, что я туда не иду и предлагать мне ничего не смейте. Они и не предлагали. Кристина рассталась с Костей, и теперь я выслушивала от неё: какой он урод и какой крошечный у него… В общем, ей виднее.

Мне казалось, она так говорит лишь из-за обиды и заранее ревнует его к другим. Просто не хочет, чтобы он встречался с другими, хочет быть незаменимой. Её можно понять, но я бы всё равно не стала обливать грязью человека… Тем более, он был её осознанным выбором.

После уроков к нам пришел психолог. Так как мы уже взрослые, с нами часто беседовали на «взрослые» темы.

Про причины расставания среди молодых людей, про влюблённость и её виды, про секс, вредные привычки, про суицидальные наклонности… А сегодня нам задавали тему про однополую любовь.

И ладно бы нам про неё просто рассказали, так мы ещё и писали тест в конце лекции. Нужно было представить себя на месте человека, в которого влюбляется человек нашего же пола. Как мы себя ведём при этом? Как реагируем на его знаки внимания?

Я представляла себе Анастасию Кирилловну. То, как она на меня смотрит, как берёт меня за руку, улыбается мне… А я принимаю её чувства. Я просто позволила себе случиться этому хотя бы на тестовых листах. Тем более, психолог сказал, что мы пишем это для себя, читать никто не будет и листочки мы можем не подписывать. Я и дала волю эмоциями…

Кто же знал, что после дополнительных, я и мой одноклассник — Рома Халевчук, будем стоять в кабинете директора, а тот самый психолог-обманщик будет сидеть справа от Анастасии Кирилловны и тоже пытаться с нами разговаривать.

Что я для себя уяснила? Нельзя верить, если тебе говорят «это останется только между нами».

С нами провели общую беседу, директриса сказала, что мы ещё вернёмся к этому разговору, и позволила идти. На меня она несколько раз посмотрела так, будто снова в лицо ей плюнули.

Рома дождался меня, пока я одевалась, и мы пошли вместе домой. Он такой странный, всегда один, всегда в капюшонах… бледный и грустный. Я думала, что он разговаривать не умеет, так как молчал всегда в классе. Его даже одноклассники называют Призраком, так как он всегда беззвучный и незаметный.


— Тебе нравится какая-то девчонка? — первый вопрос, который он мне задал.

— Что-то вроде того …

— Не думал, что я не один.

— А тебе кто нравится?

— Мне? Сначала ты ответь, кто?

— Это слишком личная информация. И скорее всего, это просто так… Ничего серьёзного.

— У меня же ты спросила личную информацию. Нам двоим невыгодно трепаться об этом.

— Хорошо. Давай назовём просто имена?

— Вадим.

«Ого, вот это поворот, тот слащавый принц нравится этому милому хикке?!»

— Твоя очередь!

— Настя, — у меня аж во рту пересохло. Имя вылетело быстрее, чем я подумала. И оно прозвучало слишком тепло…

«Я назвала Анастасию Кирилловну — Настей… О господи!»

— Сложная ситуация. У нас двоих.

— Почему?

— Твоя Настя уже взрослая и вряд ли захочет быть с тобой, только если поразвлечься. А Вадику, нравишься ты…

— Откуда ты узнал, что Настя это?..

— Хочешь сказать, что по всей школе много Насть, а я почему-то подумал на директрису?! Тебя выдаёт взгляд. Ты так только на неё смотришь… Я тоже был в том кабинете, не забывай.

— Что ты хочешь за молчание?

Парень посмеялся.

— Чтобы ты тоже молчала. Думаю, мы могли бы немного общаться, если ты не боишься испортить свою репутацию.

— Она у меня неидеальна.


Мы обменялись номерами телефонов с Романом, и я теперь знала, кому я буду жаловаться на Анастасию Кирилловну, ну или же Настю…

Мне понравилось так её называть. Представляю, как она была в моём возрасте и её все называли просто по имени, а может быть, у неё ещё было какое-нибудь прозвище в детстве.

«Интересно, её уважали ровесники или, наоборот, обижали?»

Я села за уроки, а мысли мои витали где-то между кабинетом директора и синими глазами…


— Анна! Ты снова стала задерживаться.

Мама зашла в мою комнату, как всегда без стука.

«Уже хочется замок на дверь повесить».

— Кто тот молодой человек, с которым ты домой шла?

— Мой одноклассник.

— Он ухаживает за тобой?

«Опять старая пластинка».

— Мам, он любит мальчиков… Мы — друзья.

— Что? В вашей школе позволено учиться таким людям? Его должны немедленно перевести в другой класс!

— Почему?

— Это противоестественно! Зачем ты общаешься с ним?

— Он не виноват, что он такой! Хочу и общаюсь!

— Анна! Ты себя слышишь? Я многое позволяю тебе, но ведь могу принять меры!

«Давно она так не кричала на меня. А если ей признаться, что мне нравится девушка. Не важно какая, важен сам факт. Что тогда? Она заживо закопает меня? Зачем я только про Ромку ей сказала. Нравится парень — плохо, просто друг — плохо. Чего она хочет? Чтобы я была отшельником до конца своих дней? Я и без того не умею находить общий язык с людьми и о дружбе узнала только в свои семнадцать».

— Так! Ты меня не слушаешь! Завтра после уроков я жду тебя на работе. Будешь помогать мне!

— У меня нет ни слуха, ни голоса, как я могу тебе помогать?

— Я найду тебе занятие, главное, при мне и окружённая верой. Я знала, что ты от рук отобьёшься…


Мама, аж вся покраснела от возмущений.

«Да уж, завтра обещает быть дурацкий день. Провались он пропадом заранее».


Мне повезло, что мама не говорит по-русски, поэтому она не сможет осуществить перевод Романа в другой класс. Даже если бы она попыталась это сделать, ей бы пришлось видеться с директрисой, а у той на меня тоже нехилый компромат.

«Кого надо переводить? Рому? Или может меня изолировать от общества?!»

Мы с ним переписывались всё утро, оказалось, что он простыл и не скоро будет на занятиях.

«Очень жаль, мой юный хикка…»

***

— Анна, зайди к директору. А остальные, записывают новую тему, — учительница стала стирать с доски и жестом указала мне на дверь.


Вот только не это и не на русском языке.

Я тихо вышла из класса, не привлекая особого внимания к своей персоне, и медленно шла в её кабинет. С каждым шагом он был ближе, а сердце стучало под горлом.

Стук в белоснежную дверь, сдержанное «войдите», и меня встречает взгляд из-под очков.


— Здравствуй Анна!

— Здравствуйте.

— Фиксируй куда-нибудь или запоминай. Я записала тебя на олимпиаду по немецкому, она будет завтра после уроков. Совсем забыла предупредить об этом заранее, но тебе ведь готовиться к ней не надо?! Никому только не говори, что ты из Германии, если кто спросит. Мы не имеем право отнимать надежду на победу у других школ.

— Хорошо, я поняла.

— Вот здесь, ставь подпись. Это бланк участников.

Я подошла к ней и опустилась над столом с трясущейся рукой. Подпись получилась очень корявой, ещё и ручка какая-то не такая. Из неё слишком много чернил бежит, а рука моя, в конечном счёте, дёрнулась, и ручка укатилась под её стол. Анастасия Кирилловна ухмыльнулась и развернулась ко мне в своём кресле.

— Простите.

Я только сейчас заметила, как эта ручка нарисовала ей полосу на коленке. «Господи, почему я так долго смотрю на её колени?»

— Я испортила ваши колготки…

Женщина опустила взгляд на свои ноги и вздохнула:

— Не страшно. Значит, поеду домой.

— Я могу идти?

— Минуточку.

Женщина поправила юбку, прошлась по кабинету и, в конечном счёте, встала за моей спиной.

— Твой тест… Ты обо мне писала?


«Это как гром среди ясного неба. Неужели всё настолько очевидно и прозрачно. Есть смысл говорить ей «нет»?»

— Мне сказали, что он анонимный.

— Но его проведение было моей идеей. И да, он не станет распространяться куда-то ещё.

— А родителям?

— Это тоже лишнее. Так всё же? Обо мне?

Я боялась признаваться ей. Стояла и кусала свои щёки изнутри…

«Но она ведь ждёт! Это испытание, это испытание…»

— Нет!

Анастасия Кирилловна тепло мне улыбнулась и сняла очки.

— Ну конечно, другого ответа ожидать не следовало. Желаю удачи на олимпиаде и можешь идти на урок.

***

Я сбежала домой. Оставила сумку в классе, не пошла на русский, а просто сбежала домой. Всю дорогу я ревела, как ребёнок.

Я сказала ей «нет», когда думала совсем не так…

«На что я вообще рассчитываю?! Это какое-то безумие! Голова идёт кругом… Мама будет ждать меня на работе, но как же я не хочу туда идти».

Решила позвонить Ромке, узнать как здоровье и хоть как-то отвлечься, и уже через полчаса я была у него на пороге.

Я первый раз у кого-то в гостях, родители запрещали это. Особенно, в гости к парню. На переменах я постоянно слышу, что кто-то к кому-то собирается наведаться. Мне тоже хотелось, тем более, у меня появился товарищ. С Кристиной вроде тоже отношения улучшились, но её рано считать подругой. Я не уверена, можно ли ей доверять.


— Привет. Грустная какая-то… Будешь чай? Я только заварил.

Роман помогает снять пальто, аккуратно вешает его в шкаф и уходит на кухню.

— Знаешь, что случилось? Я дура, Ром!

— В любом случае, рассказывай. Ты ведь сбежала с уроков?! У нас школа та ещё: только ушёл, родителей уже в известность поставили.

— Она вызывала меня в кабинет… и прямо спросила: про неё ли этот тест?!

— Серьёзно? Какая проницательная у нас директриса. Вызывала ради этого? — парень поставил на стол две чашки чая и целую корзину шоколада.

— Нет, олимпиада завтра по немецкому.

— Слушай, Анна! Как ты представляешь её с собой?

— В каком смысле?

— У тебя ведь виды на Анастасию Кирилловну, она нравится тебе. Представь, она ответит на твои чувства! Что будешь делать?

— Не знаю, не думала. Она может ответить?

— Не думаю, что она позволит себе, однако, не исключено. Ты бы встречалась с ней?

— Встречалась? Это типа виделась?

— Это типа отношения?!

— Нет! Ты что! Она же женщина! Она просто мне симпатична, очень сильно. Я чувствую, что она что-то значит для меня. Я хочу разговаривать с ней, узнавать её, и иногда я хочу её поцеловать, но встречаться как отношения — нет.

— Странные у тебя чувства… Я бы, к примеру, хотел встречаться с Вадимом. Ты любила когда-либо? Или встречалась с кем-нибудь?

— А ты?

— Я первый спросил.

Ромка подлил нам ещё чая и включил свет. Вечерело. Я проигнорировала мамину просьбу и уроки.

— Нет. Я не верю в такую любовь.

— А в какую веришь?

— Которая появляется уже в семье.

— Точно, ты же того… — парень покрутил у виска и посмеялся. — Если Кирилловна поманит, не пойдёшь с ней?

— Куда?

— В кроватку, блин. Куда ещё могут манить?!

— Ромка, не порть мне аппетит! Это ужасно! Я никогда не сделаю этого. Только если бы полежать рядышком и подышать её духами.

— Ты точно больная.


У Романа я сидела до одиннадцати вечера, хорошо, что он живёт в соседнем доме. Телефон лежал в кармане пальто на беззвучном режиме, и он был готов взорваться от количества пропущенных. Мама звонила около сорока раз и даже от папы звонки. Это очень страшно… Если папа берётся за дело, то всё плохо. Думаю, они просто волновались, поэтому звонили.

Дома была тишина, когда я пришла. Родители, естественно, уже спали. Я тихо прошла в комнату, включила светильник на столе и начала готовиться ко сну. На моём столе лежала записка. Пляшущие буквы говорили о том, что мама очень сердилась.


«Анна! Завтра, после уроков домой! Только попробуй опоздать хоть на минуту, будешь разговаривать с отцом!»


В этом письме ничего такого, но меня этот текст невыносимо пугал.

«Я завтра не смогу не задерживаться — олимпиада же! В этой школе мне ещё учиться, а с родителями мне ещё жить…

Что же делать?»

Я рухнула спать, не сделав уроки, и думала снова о ней. Почему я столько думаю об этой женщине?!

Я ведь даже ничего не знаю о ней. Знаю только её имя, то, что она красивая, от неё божественно пахнет и она директор школы.


========== Шестая часть ==========


Родители ушли рано, я даже не слышала, как они собирались или шумели у выхода. Открытая дверь в мою комнату говорила о том, что моё наличие дома они проверили.

Непривычно собираться в школу без сумки, без расписания уроков, с пустой головой, зато на сытый желудок.

Сколько помню себя, я никогда не была такой. Наши строгие преподаватели лицея всегда ставили меня в пример другим и неоднократно подчёркивали мою дисциплинированность, и собранность. А здесь будто весь тот заложенный фундамент не выдержал всего этого давления и разрушился.

«Может, не таким прочным он был? А с чего всё началось? С того, что меня неправильно поняли один раз, а потом Анастасия Кирилловна. Эмоционально я очень зависима от неё. Не вижу в этом плюсов, но это так».


Первое, на что я обратила внимание, подходя к школе, — это на машину Анастасии Кирилловны. Она была припаркована очень странно. Не так аккуратно как всегда: передние колеса заезжали на тротуар, практически в школьные клумбы за забором; задняя фара была немного разбита. Должно быть, что-то произошло этим утром. Думаю, она расстроена и сердита из-за этого, на глаза ей лучше не попадаться.

Я обошла машину, перебежала дорогу и уже заходила в здание, как меня окликнула Кристина.


— Эй! Анна! Я против таскать это второй день.

Кристина догнала меня, запыхалась и, не успев отдышаться, протянула мне мою сумку. Не дождавшись, когда я её возьму, бросила на пол.

— Зачем бросаешь! Вдруг там что-нибудь разобьётся?

— Ничего там нет, кроме учебников, тетрадей и твоего дневника. Хотя дневника там тоже теперь нет.

— А где он? Ты что, в моей сумке рылась? — начинаю проверять содержимое.

— Директриса попросила поискать в твоей сумке дневник и отдать его ей. А потом я делала дома уроки и тебе их тоже сделала. Не пытайся возмущаться, если где-то ошибки будут, это лучше чем ничего.

— Мой дневник у неё?

«Только не это! Она всё-таки решила вызвать моих родителей в школу?! Написать от своего лица замечание? Да все прогуливают уроки и ничего… А я сделала это однажды и теперь одной ногой в Аду».

— Да. Иди и забери его, она уже на месте. Про уроки спасибо не скажешь?

— Спасибо… В следующий раз не открывай мою сумку без моего ведома.


Почему в её кабинете я появляюсь чаще, чем на уроках? Я настолько плохая? Или это она ищет к чему придраться.

Стучу в кабинет — тишина… Ещё один стук (уже погромче) — тоже ноль реакции.

Приоткрываю дверь, Анастасии Кирилловны нет на месте.

Во всю мощь работает кондиционер, раздувая белые шторы. На подоконнике — увлажнитель воздуха, среди всяких бумаг на столе стоит чашка кофе. Горячий кофе, судя по пару из него и аромату на весь кабинет. Значит, она отлучилась ненадолго.

Я хотела подождать её здесь и попросить свой дневник обратно, но он мозолил мне глаза, находясь на видном месте.

Это моя вещь, поэтому я её забрала! После того как я спрятала дневник под футболку и вышла из кабинета, появилось ощущение, что я совершила кражу. Не очень приятное чувство.

«Я вообще, должна была в её кабинет заходить без её ведома? Это как в моей сумке порыться».

По пути в свой класс я просмотрела каждую страницу дневника. Ни одной новой записи…

«Тогда зачем он был нужен ей?!»

К концу урока я уже почти забыла об этом, да и уроков сегодня слишком много, саму себя бы не забыть!

Только прозвенел последний звонок с урока, мама уже обрывала мой телефон. Она на повышенных тонах сказала, чтобы я шла домой немедленно.

«Тотальный контроль активирован».

Посоветовалась с Ромкой, что мне делать, тот сказал: «Идти на олимпиаду». Якобы, гнев родителей я смогу пережить, а гнев директрисы — нет.

«Он просто не знает моих родителей, особенно папины методы воспитания. У него ремень все проблемы решает».

Я медленно шла к гардеробу, взвешивая обе ситуации и отдавая предпочтение миру в доме, как вдруг Анастасия Кирилловна поймала меня за локоть.

Я сразу узнала ее хватку… Либо у меня в локте нерв оголённый, либо так крепко она хватает меня.


— Анна, олимпиада на третьем этаже, в кабинете немецкого языка. Могу узнать, куда ты направилась?

«Голос слишком нервный, точно что-то случилось. Как я могу ей отказать?»

Я разворачиваюсь к ней лицом и улыбаюсь. Её выражение лица не меняется.

«Сегодня эта женщина решила меня покорить?»

Ей очень идёт костюм, в каком-то английском стиле. Тёмно-бордовый пиджак и юбка. Губы в тон… И, конечно же, духи.

— На что ты смотришь?

«О господи! Я бессовестно её рассматриваю?! Но в этом же нет ничего постыдного…»

— Да так, я в своих мыслях. Хотела просто выйти на улицу и подышать. Я помню, что у нас олимпиада.

— Поднимайся в кабинет.


Наконец-то она отпускает меня и уходит в сторону спортзала. Мне больше нечем крыть, и я остаюсь в школе.

«Да простит меня Господь и родители».

Я написала маме сообщение: «Прости, я задержусь. Всё объясню».

А затем выключила телефон.

Где задержусь, почему, на сколько времени?! Раньше бы я описала всё в подробностях, а сейчас мне почему-то не хочется.

Олимпиада шла дольше, чем я думала. Часа два или около, но устали все очень сильно. Ребята из других школ показались мне более дружелюбными, чем в нашей. Их сопровождали учителя и пытались периодически им помогать в олимпиаде. У меня, естественно, проблем или незнаний не возникало. Я спокойно всё записывала каллиграфическим почерком. У меня с русским проблемы, а с немецким мы очень даже ладим.

После того как все наши работы собрали и позволили идти, я снова замедлилась.

«Раз уж я уже так сильно опоздала, может, мне ещё немного времени потянуть?! Не хочу приближать свою погибель от папиного ремня».

Я разместилась на первом этаже перед окнами, разложила принадлежности прямо на подоконнике и начала делать уроки.

«В школе сейчас обстановка куда лучше, чем дома».

Мимо сновали уборщицы: гремели ведрами, что-то обсуждали между собой, а я целиком и полностью ушла в свои дела. Я отреагировала только тогда, когда на этажах погасили свет и пришёл охранник. На меня никто не обращал никакого внимания, так как в школе есть поздние кружки и проводят их на первом этаже, в отдельной секции.

«Может, мне стоит посещать какой-нибудь? Не помню почему и как это началось, но домой мне действительно идти не хочется».

***

Собираясь домой, гардеробщик попросил забрать моё последнее пальто и что-то невнятное прошептал охраннику. Я только расслышала, что в спортзал заходить нельзя, а остальной текст он пробормотал так тихо, что мне пришлось бы оказаться между этими двумя, дабы его расслышать.

Гардеробщик ушёл, охранник уткнулся к кроссворд, я делала вид, что собираюсь домой, а сама смотрела на плотно закрытую дверь в спортзал.

«Может, они просто там ремонт затеяли?! Но ведь директриса туда заходила и ничего… Да и в нашей параллели была сегодня физкультура».

Если бы я не слышала слово «нельзя», я бы не пошла, но последнее время это слово имеет обратный эффект.

Я тихо прошла к спортзалу и потянула на себя дверь.

«Странно.

Все кабинеты закрывают, а здесь открыто».

На глаза попалась сумка директрисы. Это точно была её сумка. Я видела её, когда мы сидели в кафе.

Она просто лежала, открытая настежь, на матах, у самого выхода. Пришлось подойти ближе, чтобы рассмотреть и убедиться.


— У вас две секунды, чтобы испариться.

Этот голос будто гвоздями прибил меня к месту. Я не двигалась, а только слышала, как ко мне подходит Анастасия Кирилловна. В этой темноте можно было увидеть только тень и очертания её фигуры. Женщина подошла к щитку и включила слабый свет. Я опустила голову. Почему-то стыдно… Дневник (хоть и свой) я украла, а теперь была поймана рядом с её сумкой в темноте.

«Что можно подумать обо мне теперь?!»

Она уверенно преодолела расстояние между нами и стояла напротив, пока я искала, что сказать.


— Я написала олимпиаду.

«К чему это сейчас? Но это то единственное, что я могу произнести под её тяжёлым взглядом. Чуть припухшие веки, значит, она плакала. Из-за машины? Или что-то другое, куда мне не следует вмешиваться?! Запах духов смешался с чем-то терпким. Алкоголь? Она что, выпила в здании школы? Моя мама уже сказала бы, что меня нужно перевести в другую школу, а Анастасию Кирилловну расстрелять».

— Зачем ты здесь, Анна? — моё имя было произнесено особенно чётко и с придыханием…

— Простите. Я не знала, что здесь кто-то есть.

«Господи, что я несу?! Если я не знала, то зачем шла сюда? Воровать спортинвентарь?»

— Ты знала, — она легко улыбнулась. — И ты знала, что здесь буду я.


Женщина подошла практически вплотную ко мне. Протянула руки к моему воротнику и слишком аккуратно поправила его. Я дышала через раз. В теле ощущались неконтролируемая дрожь и чувствительность. Анастасия Кирилловна была в нескольких сантиметрах от меня, но мне было достаточно, чтобы понять — очень жарко. В спортзале слишком тихо и, казалось, я даже её дыхание слышала.

Женщина наклонилась ко мне ещё ближе, достаточно резко подняла мой подбородок и коснулась губами в лёгком поцелуе. Она сделала это так быстро, будто прошла лишь секунда, или будто она пробует.

У меня закружилась голова! Меня поцеловали губы, которые я так хотела.

«Господи, почему я делаю это? Почему я ещё не убежала?»

Я стою как вкопанная, а Анастасия Кирилловна глубоко вдыхает макушку моей головы.

Может быть, с виду я не такая эмоциональная, как внутри, но в душе я уже представила себя в аду.


— Поехали ко мне?

— Что?

Эта женщина ненавидит, когда её не слышат или не понимают с первого раза. Поэтому она стоит и смотрит, пока до меня дойдёт смысл её слов. А я слышу свой собственный пульс в ушах и вспоминаю Ромку. Он говорил мне об этом, но он предполагал, что она не позволит себе…

«Она что, зовёт меня для того самого? Или это просто я извращенка… Я никогда «этого» с ней не представляла себе и не хочу представлять. Для меня это слишком серьёзно.

Может, ей просто не хочется оставаться одной дома? Она пьяна, грустная, заплаканная… Значит, что-то плохое произошло в её жизни».

Сердце сжалось от мысли, что её кто-то обидел.

— Так ты поедешь со мной?

— Зачем?

Моим губам было тяжело двигаться, они были по-прежнему под воздействием её поцелуя.

— Не знаешь, зачем зовут в гости? — улыбнулась женщина.

— Знаю… Просто уже поздно, и я смертельно опоздала домой.

Думаю, это просто дружелюбное приглашение.

«Она же взрослая и не станет вытворять того, что в моей голове. Это бредовые и извращенские фантазии… Откуда только берутся?»

Пауза между нами затянулась, поэтому я посчитала нужным идти на выход. Кивнула ей в знак прощания, и только сделала шаг назад, руку снова пронзила боль.

«Почему у этой женщины столько сил? Хватке такой — можно только позавидовать.

Она держит меня…

Я правда не понимаю, что происходит».


— Я подвезу тебя.

— Спасибо.

— Не сейчас… — голос переместился к моему уху.

По телу снова мурашки и дрожь. Воздуха не хватает. В полной тишине я только услышала, как моя верхняя пуговица расстегнулась.

Затем вторая, третья, четвёртая…

Я вытаращила на неё глаза и не смела двинуться с места.

Перед ней я стояла в расстёгнутой блузке и в полупрозрачном лифчике. Мама просто считает, что поролон и какой-нибудь пуш ап — вредят здоровью. Женщина провела указательным пальцем от моего подбородка до солнечного сплетения. Её холодные руки заставляли задержать дыхание… Будто она не пальцем провела, а сталью. Я очень напряглась и сжала челюсть.

Я испытывала смущение и страх. Меня никто не видел в таком виде и никто не касался меня. Когда рука Анастасии Кирилловны легла на мою грудь, я перехватила её ладонь и вцепилась в неё двумя руками, пытаясь успокоить своё дыхание. Трясло меня знатно…


— Что вы делаете?

— А на что похоже?

— Вы пьяны и вам нужно домой, давайте вызовем такси? Хорошо? — несмотря на всю серьёзность, голос мой терялся в каждом слове. Будто я длинную дистанцию пробежала.

— Я понимаю, с женщиной ты ещё не была… Но бояться нечего.

Её рука снова легла на мою грудь и слегка сжала её. Я вскрикнула.

— Просто расслабься.


«Господи, пусть она этого не делает! Я ни с кем не была… Я не хочу всего этого, тем более здесь и с ней. Но почему я этого ей не говорю?»

Анастасия Кирилловна подводит меня к матам, которые лежат на полу, и что есть сил толкает меня в них. Я бы спину сломала, если бы чуть левее упала, так как там был уже пол.

Я попыталась быстро встать, но женщина бросила меня снова, и я как оловянный солдатик приземлилась на маты с характерным звуком.

Она расположилась надо мной, практически наваливаясь сверху, я почувствовала её холодные руки на теле. Они были везде. Это было и обжигающе холодно, и щекотно, и странно, сразу появились мурашки.

«Мне нужно уйти, позвать на помощь, оттолкнуть», — пока я думала об этом, моя грудь ощутила некую свободу и холодный воздух.

«Когда она сняла его? Я не поняла, в какой момент… Как я могла это допустить?! Анна, останови её!»

Чем ближе она опускала голову к моему телу, тем сильнее я вжималась в матрас. Я не могла ей возразить и не могла убежать… Мне было страшно и язык словно онемел. Я вся онемела.

«Почему она делает это со мной?!»

Её тёплые губы коснулись моей груди, я снова дёргаюсь. Чувствую — то самое ощущение на своём нижнем белье.

«Вот этого ещё не хватало! Очень некстати».

Мне причиняло это дискомфорт.

В следующую секунду я практически заскулила… Она не просто целовала грудь, она делала это своим языком и прямо во рту. Я закрывала глаза и рот руками. Ощущение стыда и какого-то странного эффекта от её действий — я не могла выносить спокойно.

Одна её рука скользнула по животу и расстегнула мне джинсы.

«Зачем она делает это? Она даже не мужчина! Что собирается делать? Трогать меня там? Ну уж нет, избавьте!»

Я резко подскакиваю и снова оказываюсь на лопатках. Мне хочется вопить…

Я лежу как бревно! Женщина проникает рукой в моё белье и поглаживает.

«О Боже, как это приятно и как мне стыдно. Хочется умереть прямо сейчас!»

Анастасия Кирилловна поднимает одну мою ногу и сгибает её в колене. Её губы на моей груди заставляют часто дышать и постанывать. Я ещё и эмоционально нахожусь в замешательстве: виски вспотели, горят щёки и мне нехорошо…

Её пальцы перестают меня гладить. Они двинулись вперёд. Я закричала, стоило ей только на одну фалангу их ввести. Она внимательно посмотрела на меня, нахмурилась и повторила то же самое действие. Сильнее! При этом закрыв мой рот ладонью. Она ввела их полностью и сразу же принялась двигать. Я не могла кричать из-за её руки, поэтому я только мычала и слюнявила её ладонь.

Сначала я была пронизана болью и хотела немедленно всё прекратить, а потом… я была где-то в другом измерении. Я чувствовала сильную пульсацию изнутри, живот непроизвольно вздрагивал. Женщина что-то сделала там рукой, и я крепко зажмурилась, теряясь и забываясь. В этих ощущениях было что-то непередаваемое. Тело приятно ломило и только тупая боль в животе всё портила…

Анастасия Кирилловна снова подарила мне лёгкий поцелуй, застегнула мои штаны, помогла не запутаться в лифчике, так как руки тряслись, застегнула пуговицы и уставилась на свои пальцы. Всматриваясь в темноту, она вертела рукой во все стороны. Я видела, как она слегка испугалась, даже протрезвела, тяжело присела рядом со мной и закрыла голову руками.


— Какого дьявола, Анна?! Ты до этого о сексе только книжки читала? Знала, вообще, что это такое?

— Простите …

Меня ещё пронизывает страх перед ней, и дрожит всё тело.

— Поднимайся!

«Этот голос, интонация и то самое слово. Значит, это она отвезла меня в отель, когда я была пьяна. Почему не сказала сразу, а только обвинила во всём?!»

— Я отвезу тебя домой.

Я встала на ноги и медленно пошла за ней. Дискомфорт всё же присутствовал при ходьбе, я шла и слегка корчилась.

Осознание, что я всё-таки переспала с директрисой — ещё не пришло. Вернее, это она переспала со мной…

Мы тихо преодолели охрану (уже спящую), вышли на улицу и направились к её машине.

«Как она поведёт? Выпила же…»


— Пристёгивайся.

— Вы не расскажете?

Она помогала мне с ремнём безопасности и замерла, услышав вопрос.

О Боже, каких усилий мне стоил этот вопрос. Я всё ещё чувствовала сильнейшее смущение рядом с ней. Кажется, осознание случившегося постепенно приходит.

— Кому? — строгий голос сменился на шёпот.

— Кому-нибудь. Моим родителям, учителями или одноклассникам…

— А ты?

— Не расскажу…

— Точно?

— Хотя бы сейчас мне поверьте.

— Я попробую. Полных семнадцать есть?

— Да. Удивительно, что спрашиваете только сейчас. А вам?

— На сколько выгляжу?

— Я не разбираюсь в этом, могу нечаянно дать больше.

— Тридцать шесть.

Забавно, я думала — намного меньше.

— Вы ведь сердитесь на меня? — Я наблюдала, как легко Анастасия Кирилловна ведёт машину и смотрит на дорогу.

— Сержусь.

— Простите… Я должна была сказать вам заранее. Я повела себя ужасно и распущенно. Я не знаю почему, но я не могла двигаться… Наверное, я, правда, пропащий человек. Простите меня, пожалуйста.

— Тебе нужно моё прощение?

— Да… Я обещаю, что буду лучше учиться и посещать все уроки. И ещё, я хочу посещать какой-нибудь кружок.

— Давай сделаем вид, что этого дня не было? — остановившись рядом с моим подъездом, женщина обратила на меня внимание. Синие глаза я видела при «мёртвом» свете. — Ты сможешь его вычеркнуть? Тогда мы сможем друг друга простить.

— Зачем вам было нужно это?

— Мне это не нужно, — она улыбнулась и снова поправила мою блузку. — Ты просто оказалась не в том месте, не в то время. Это случайность.

— Случайность? А если бы, туда зашёл кто-нибудь другой? Вы бы тоже сделали это?

— Не слишком ли много вопросов ты задаёшь?

— Хорошо… Я с радостью это забуду. До свидания!

— Постой.

Женщина отстёгивает меня (так как я пыталась выпрыгнуть из машины) с ремня безопасности. Она наклонилась к моему уху:

— Спокойной ночи, маленькая Анна. Прими душ и выпей чего-нибудь успокаивающего.


«Зачем она сказала мне всё это?»

Родители снова легли спать, не дождавшись меня.

«Чувствую, завтра мне не жить…»

Я тихо прошла в ванную и надолго там закрылась.

«Что же я наделала?! Разве так всё должно было получиться?!»

На меня накатила истерика. Кажется, это и есть полное осознание. Такое болезненное. Я просидела несколько часов в ванной, размышляя, что мне теперь делать и как смотреть в лицо директрисе.

Она касалась меня своими руками, везде. Она сделала то, чего не должна была, а я — позволила ей.

Мама была права, когда решила, что Москва не для меня и я стану грешницей.

«Ну как я могла это допустить?!»

Лёжа в своей постели, я всё думала и думала об этом. Вспоминала ощущения, которые довелось испытать с ней. Они до сих пор отдаются в теле какой-то тяжестью. Несмотря на то, что уже случилось, мне до сих пор интересно, почему она была такой разбитой и заплаканной.

«Я была её таблеткой? Анастасия Кирилловна отыгралась на мне из-за кого-то другого?! Надеюсь, ей стало легче».

***

Когда наступило утро и я начала свои сборы в школу, родители были ещё дома. Вернее, только папа. Маме добираться до работы очень долго, поэтому она выходит слишком рано.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги