Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов

«Основной друг – основной противник»

В этой главе мы не будем уделять внимание тому, почему и каким образом к власти в Германии в 1933 г. пришли национал-социалисты. Эти события широко и разносторонне описаны во множестве научных, публицистических и художественных произведений. Наше повествование – о специальных военизированных структурах Германии в период 1918–1941 гг., об их развитии, структуре и методах работы.

Но прежде несколько забежим вперед. В начале 1930-х гг. в вольном городе Данциге[62] состоялась секретная встреча президента данцигского сената Г. Раушнинга, начальника данцигской тайной полиции А. Ферстера и А. Гитлера. Последний, по воспоминаниям Раушнинга, заявил следующее о будущей войне:

«Нужен новый способ ее ведения… совершенно новый. Стратегия должна быть такой, чтобы она позволила победить врага его же собственными руками… А для этого нужны надежные люди, которые, не надевая военной формы, сумеют проникнуть всюду и в нужный момент забрать в свои руки все ключевые пункты во вражеских столицах, во всех органах, куда мы будем готовы вступить с оружием в руках. <…>

Когда я поведу войну… я сделаю так, что мои войска однажды появятся средь бела дня прямо на улицах Праги или Варшавы, Парижа или Лондона. На них будет чешская, польская, французская или английская форма. И никто их не остановит. Они войдут в здания Генштаба, министерств, парламента. В течение немногих минут Франция ли, Польша ли, Австрия или Чехословакия окажутся лишенными своих руководителей. Все политические лидеры будут обезврежены. Смятение будет беспрецедентным. <…>

У меня найдутся такие люди, которые сформируют новые правительства, угодные мне. Мы сумеем заключить мир, даже не начав войны. Я гарантирую вам… Невероятное всегда удается легче. Самое необычное оказывается самым надежным. Я знаю людей. Это просто смешно, когда думают, что не найдется добровольцев. У нас их будет достаточно – молчаливых, упорных, готовых на все. <…>

Мы перебросим их через границы еще в мирное время… Туристы, коммивояжеры, технические специалисты и мало ли еще кто! Нас не сдержат никакие линии обороны. Наша стратегия будет заключаться в том, чтобы уничтожить врага изнутри…»[63]

Именно так говорил «бесноватый Адольф», и многие события Второй мировой войны (да и до нее тоже) полностью подтвердили все выше сказанное. К сожалению, идеологические штампы типа «бесноватый», придуманные пропагандистами, нередко намертво укладываются в сознании не только среднестатистического обывателя, но даже и профессионалов. На практике это приводит к тому, что мы, в очередной раз недооценив противника, умываемся кровью, а потом вновь начинаем с огромным трудом ломать хребет врага всем миром. А наш враг был умен, храбр, опытен, хитер и коварен. Хотя хитрость и коварство применительно к спецслужбистам – это скорее их достоинство, чем недостаток. А теперь по порядку…

Становление и развитие специальных служб Пруссии и со второй половины XIX в. объединенной Германии неразрывно связаны с именами Вильгельма Штибера и Отто фон Бисмарка. Штибер, в 1850 г. назначенный королем Пруссии Фридрихом IV на должность комиссара полиции, заложил основы деятельности германских спецслужб в области политического и криминального сыска, цензуры и военной контрразведки. «Железный канцлер», утверждавший, что великие вопросы времени решаются не парламентскими резолюциями, а железом и кровью, поручил Штиберу организацию разведки против «всегда дружественной» Австрии. Блестяще выполнив задание монарха, тот получил в награду пост министра полиции Пруссии и в этом качестве проявил выдающиеся аналитические и организаторские способности.

Полиция Пруссии тех лет была службой многопрофильной: ее сотрудники занимались цензурой, охраной высших должностных лиц, разведкой и контрразведкой, политическим и уголовным сыском. Каждому сотруднику необходимо было владеть огромным даже по сегодняшним меркам набором навыков и знаний. Причем основному кадровому составу полагалось все знать и исполнять на очень высоком профессиональном уровне.

Уже во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. германская агентурная сеть насчитывала свыше 10 000 агентов. Конечно, не все они были отменными работниками, но этого от них и не требовалось, поскольку принципом работы прусской, а затем германской разведки стала тотальность. Кадровая работа в разведке Германии со времен Штибера[64] опиралась на два постулата, авторство которых приписывалось ему и которые уже стали классикой: «Каждый может быть шпионом – каждый должен стать шпионом»; «В разведке нет отбросов – в разведке есть только кадры».

После окончания Первой мировой войны большинство политических и военных деятелей ведущих держав мира не оценили по достоинству боевой опыт небольших разведывательно-диверсионных воинских формирований. Правительства этих государств до конца 1930-х гг. не уделяли достаточного внимания вопросам подготовки специальных подразделений, более того, ставили под сомнение саму их необходимость. Кроме СССР адекватно оценивали возможности спецназа только в Германии и с начала 1920-х гг. повели целенаправленную подготовку специалистов по «малой войне». Именно с ними начиная с 1930-х гг. и сошлись в смертельной схватке П. А. Судоплатов и его боевые товарищи.

Как и в СССР, спецслужбы и спецподразделения Германии параллельно развивались по линии государственных, партийных, ветеранских и спортивно-военизированных организаций. Особенно следует отметить великолепно развитую структуру немецких армейских и полицейских спецслужб, которые обладали богатым опытом оперативной работы как в военной, так и в политической сфере. Многие специалисты тайной войны сохранили широчайшие оперативные связи, многочисленную агентурную сеть, но главное – имели сильнейшую мотивацию для личного и профессионального реванша.

При этом все ведущие политические организации Веймарской республики (напомним, что она возникла в 1918 г. в результате Ноябрьской революции в Германии; просуществовала до установления фашистской диктатуры в 1933 г.) имели свои гласные и негласные военизированные структуры. Этому способствовали следующие факторы: рост патриотических настроений в обществе, обусловленный поражением в войне и ограничениями Версальского мира; тотальное унижение всех основных достоинств германской нации на международной арене; наличие большого числа ветеранов Первой мировой войны, имевших опыт как общепринятых армейских, так и разведывательно-диверсионных способов ведения боевых действий; образование множества военных и полувоенных объединений, члены которых стремились к возрождению могущества Германии. Поскольку иметь оружие в Веймарской республике официально могли только армия и полиция, создание силовых партийных подразделений осуществлялось под прикрытием землячеств, союзов ветеранов, спортивных, охотничьих и стрелковых обществ, а также других союзов и объединений.

В начале 1920-х гг. внушительные военные силы были сконцентрированы в рядах проимперских военизированных организаций, возглавляемых офицерами и генералами кайзеровской армии. Монархистов поддерживали такие организации, как «Добровольческий корпус», «Стальной шлем», «Викинги», «Шарнхорст», «Молодая Германия» и др.

Компартия Германии (КПГ) обладала не менее организованной военной силой: ее поддерживали «Союз Спартака», «Союз борцов Красного фронта», «Пролетарские сотни». Кроме того, она опиралась на организационную, материальную, финансовую и военную помощь из СССР по линии специальных структур Коминтерна, Разведывательного управления РККА и ВЧК – ГПУ – ОГПУ, которые не только способствовали развитию партийных структур коммунистических и рабочих партий Германии (а таких было несколько), но и создавали свои конспиративные структуры. Зачастую в одной партии или военизированном союзе существовало до 5–6 специальных служб, каждая из которых создавалась, строилась и функционировала совершенно конспиративно и независимо от остальных.

Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) располагала собственными боевыми подразделениями, объединенными под названием «Имперский флаг». Создавались они в 1924 г. для поддержки правительства Веймарской республики и силового противодействия военным выступлениям монархистов, а позднее национал-социалистов и коммунистов.

В 1920 г. руководство Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП) приступило к формированию первых партийных боевых подразделений, которые именовались «спортивными объединениями» и «пролетарскими сотнями» (как и у КПГ).

Таким образом, каждая политическая сила вступала в своеобразное соревнование с остальными в количестве и качестве своих военно-боевых, разведывательных, карательных, тренинговых и иных специальных структур, стараясь обеспечить кроме политического необходимое силовое позиционирование в обществе.

Отметим, что сам Гитлер имел достаточную для унтер-офицера военную подготовку и некоторое представление об оперативной и конспиративной работе. Вступив добровольцем в 16-й Баварский пехотный полк в самом начале Первой мировой войны, он участвовал в 47 сражениях, правда, в основном в качестве связного при штабе полка. Хотя известно, что боевые офицеры назначают связными самых расторопных и сообразительных унтер-офицеров и солдат. Гитлер, раненный дважды, за храбрость был награжден баварским крестом «За заслуги» и Железным крестом I класса. Последнюю награду он получил, лично взяв в плен офицера и 15 солдат противника. После падения Баварской Советской Республики в конце апреля 1919 г. Гитлер участвовал в расследовании деятельности коммунистов во 2-м пехотном полку. По окончании расследования он был назначен на службу в пресс-бюро политического отдела окружного командования, где прошел подготовку на курсах «гражданственности» – прообразе подразделений психологической войны.

В ноябре 1921 г., после одной из первых побед над сторонниками Компартии Германии, Гитлер, ставший партийным лидером, переименовал силовые подразделения НСДАП. Поскольку в рядах боевиков «спортивных объединений» было много бывших военнослужащих, новое название – штурмовые отряды (Sturmabteilung, SA) – имело глубокий смысл. Так именовались элитные пехотные подразделения кайзеровской армии во время Первой мировой войны. Одним из основных организаторов штурмовых отрядов стал Эрнст Рем, который реорганизовал боевые партийные группы на военный лад и быстро приобрел популярность среди штурмовиков.

Одной из задач СА являлась охрана лидеров партии, для чего привлекались самые преданные и проверенные бойцы. Весной 1923 г. для обеспечения безопасности главы партии (фюрера) и ее штаб-квартиры в Мюнхене было создано специальное подразделение – Охрана ставки (Stabswache). Командир этого подразделения корветтен-капитан Г. Эрхардт был яркой личностью. После окончания Первой мировой войны он организовал ветеранское подразделение «Викинги», выполнявшее в Баварии роль вспомогательной полиции, и одновременно командовал 2-й бригадой морской пехоты. По свидетельству современников, Эрхардт – один из самых фанатичных представителей правого крыла – в 1920-е гг. был не менее популярен, чем Гитлер. На посту начальника Охраны ставки он находился недолго и летом 1923 г. решил покинуть фюрера, поскольку последний отказался поддержать его призыв к немедленной войне с Францией. Эрхардт не только порвал со своим шефом, но и отозвал своих сторонников из СА.

Итак, летом 1923 г. в НСДАП сложилась парадоксальная ситуация: командир элитного подразделения СА, призванного охранять лидера партии, демонстративно оставил место службы. Созданное им подразделение личной охраны было распущено, а взамен создана так называемая Ударная группа А. Гитлера (Stostruppe AH). Командование новым подразделением было поручено сразу двум лично преданным вождю соратникам – Ю. Шреку и Й. Берхтольду. В составе Ударной группы проходили службу У. Граф, Р. Гесс, Й. Дитрих, Ю. Шауб, К. Филер. Примерно в это же время руководство штурмовыми отрядами было возложено на Германа Геринга, отчасти в противовес Рему, отчасти, чтобы повысить рейтинг СА в глазах ветеранов. Личная охрана фюрера приняла самое активное участие в попытке захвата власти в Баварии в ноябре 1923 г., когда У. Граф закрыл собой Гитлера от пуль полицейских. После провала «пивного путча» боевые подразделения НСДАП были официально запрещены и некоторое время существовали как объединение «Подпольный фронт».

Едва ли не с самого начала ее возникновения боевые подразделения как левых, так и правых политических партий регулярно проверяли на прочность государственную власть Веймарской республики. Наиболее масштабные попытки силового захвата власти принимали форму открытых вооруженных выступлений в Берлине, Баварии, Гамбурге, Руре, Саксонии, Тюрингии в 1919–1923 гг.

Наряду с осложнением внутриполитической обстановки, безусловно, имел место и международный аспект. Некоторые добровольческие части, состоявшие из офицеров и солдат штурмовых подразделений, сражались вне Германии. В Восточной Пруссии, Литве и Латвии против местного населения и Советской России до 1920 г. действовала «Железная дивизия». В западных областях Польши в противоповстанческих операциях вплоть до 1920 г. активно участвовало подразделение «Восточная пограничная охрана». Военное формирование «Союз Оберланд», созданное в Баварии из офицеров-добровольцев, в 1921 г. принимало участие в военном решении затянувшегося спора Германии и Польши о территориальной принадлежности Верхней Силезии.

Для подавления вооруженных выступлений правительство использовало не только полицейские и армейские подразделения, но и негосударственные военизированные формирования. Еще в 1918 г. для борьбы с коммунистическим движением были задействованы Добровольческий корпус стрелков и Кильская морская бригада. В дальнейшем политическая ситуация менялась настолько стремительно, что вчерашние противники становились союзниками, нередко выступавшие в одном мятеже против правительства при попытке следующего оказывались в числе защитников законной власти. Но полиция и армия всегда оставались основными правительственными силовыми инструментами в политической борьбе.

Формально политической полиции в Веймарской республике не существовало, однако в полициях всех германских земель имелись специальные политические подразделения. В полиции Пруссии, которая контролировала до двух третей германской территории, такой структурой был отдел IA. Аналогичные подразделения были в Баварии, Саксонии, Тюрингии и большинстве других земель. Структурно полиция подразделялась на 1) полицию безопасности (Sicherheitspolizei, SIPO), 2) охранную полицию отдельных земель (Schutzpolizei, SCHUPO), 3) сельскую жандармерию или земских егерей (Landjager) и 4) полицию особого назначения (Notzpolizei), которая создавалась на основании секретного общегерманского закона.

Задачи полиции и армии в единой оборонительной системе Веймарской республики распределялись следующим образом. На полицейские силы, действующие в тесной связи с государственными учреждениями и предпринимательскими союзами, возлагалось подавление экономических проявлений классовой борьбы, а в военно-техническом отношении – подавление любых местных восстаний. При этом полицейские действовали в соответствии со специально разработанной Боевой доктриной полиции. В доктрине указывалось следующее:

«1. ОБЩИЕ БОЕВЫЕ ПРИНЦИПЫ.

Меры предупреждения. В момент политического напряжения этими мерами являются: демонстративное появление на улицах полиции сомкнутыми отрядами или на грузовиках. Даже при численной слабости „полиция должна казаться сильнее, чем она есть на самом деле“. Перед началом волнений надо отказаться от оставления в запасе сильных резервов. Когда положение серьезно, каждый полицейский должен находиться на улице; „тогда не бывает времени для отдыха“. Этой „временной непредусмотрительностью“ часто можно предотвратить возможность кровавых столкновений. Пассивное же держание полиции в казармах только способствует развитию революционного движения. <…>

Оборона и отступление. Здесь, как в наиболее опасной области, имеются более подробные указания. Основным положением является, что „спокойствие и порядок“ могут быть вполне восстановлены только посредством наступательных действий. Если же беспорядки вспыхивают неожиданно, что равносильно недостатку предусмотрительности со стороны полиции, то вначале необходимо перейти к обороне. Это же имеет место и тогда, когда полиция численно настолько слаба, что возможность наступательных действий исключается или приходится „ждать“ подкреплений извне. Притом надо отдать себе отчет в том, что полиция всегда сражается против превосходящих сил и должна возмещать свою численную слабость своей дисциплиной и боевой подготовленностью.

Если, таким образом, полиция вынуждена к обороне, эта последняя должна вестись с выделением сильного резерва. Резерв этот служит для вылазок и поддерживания связи с другими занятыми пунктами. Обороняющиеся должны иметь перед собой большое свободное пространство, чтобы по крайней мере „на время“ удержать в своих руках ближайший городской квартал. Господствующие пункты, если они не могут быть включены в район обороны, должны быть заняты „выдвинутыми вперед постами“. Применение скорострельного и специального оружия позволяет сберегать живую силу; в этом – сущность обороны.

Из всего вышеизложенного видно, что всегда будет несоответствие между тем, что полиция должна защищать, и тем, что она может защищать, и то лишь рассеявшись. Местному начальнику полиции, прежде чем решиться на отступление, следует подумать о том, что это последнее действует подбадривающим образом на восставшие массы, усиливает их чувство победы, а для самой полиции, особенно для молодых полицейских, является „тяжелым испытанием“ со значительными „моральными последствиями“. Отдельные мероприятия, необходимые для проведения отступления (иногда после частичного успеха, на рассвете, при высылке отряда для освобождения линии отступления или оставлении прикрытия), показывают всю трудность подобного предприятия, особенно в близком соприкосновении с противником.

Обходная атака с флангов и тыла. Как показывает опыт, повстанцы, при всем их численном превосходстве, являются весьма подходящим объектом для обходов и нападений с флангов и тыла. Полицейские части, благодаря их большой подвижности (автомобили и велосипеды), в состоянии выполнять подобные предприятия. В городах и густонаселенных промышленных районах надо поэтому всегда стремиться к „окружению“ менее подвижного противника. Эти трудные обходные движения, требующие единоличного, осторожного и предусмотрительного руководства, имеют тем больший успех, чем позднее обнаруживаются противником.

2. БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ В ГОРОДАХ.

Их отличительные признаки: города являются благоприятным местом боя в смысле ограниченности наблюдения, отсюда следуют: неожиданные столкновения противников, рукопашные схватки и бои на близком расстоянии, борьба ручными гранатами в домах и на крышах домов, действия, соединенные с поджогами и взрывами, борьба за определенные здания, строения, площади и т. д.

Местность и характер боевых действий чрезвычайно затрудняют единоличное командование; все же должно стремиться и в разрозненных действиях отдельных боевых частей проводить общую единую идею боя (строгое согласование приказов, отдельные марши до точно обозначенных линий, оставление под рукой сильных резервов).

„Бои в городах очень трудны, сопряжены с большими потерями, требуют много времени, стоят больших жертв, рассеивают силы, предъявляют большие моральные требования. В боях на близком расстоянии пускаются в ход все средства, что производит сильное впечатление на психику“. Начальник часто теряет из виду отдельных подчиненных. Полагаем, однако, что для преодоления всех этих трудностей хорошей „боевой дисциплины“ достаточно.

„На основании вышеизложенного, а также принимая во внимание интересы благомыслящего и непричастного населения и значительные материальные повреждения от боев, полицейское командование должно приложить все усилия к перенесению места главного боя – когда это только возможно – за черту больших городов. Все же никогда нельзя совершенно избежать столкновений в городах; при этих последних полиция должна, по крайней мере, стараться изолировать восставшие городские районы, т. е. воспрепятствовать массовому притоку революционных элементов со стороны. Но так как ее силы для этого недостаточны, следует прибегнуть к образованию „летучих колонн“, которые, благодаря их большой подвижности (автомобили и конные отряды), могут заменить полное отрезание“.

Разведывательная служба приобретает громадное значение, причем надо заметить, что качество добытых сведений зависит в значительной степени от способностей самого разведчика, его надежности, объективности и независимости в суждениях. Разведывательная служба должна вестись крайне осторожно, с принятием во внимание обоюдоострых явлений. Она распространяется не только на военную, но в первую голову на все политические и хозяйственные стороны событий.

В случае если на месте восстания первоначально нет никаких полицейских сил, быстрое, застающее врасплох появление их существенно способствует достижению желательного результата. Относительно времени прибытия полагаем, что поздние послеполуденные и вечерние часы для этого неблагоприятны.

При движении по улицам главная опасность для полиции заключается в возможности быть задавленной собравшимися людскими массами. „В этом случае полиция почти всегда осуждена на верную гибель. Толпа ее окружает, употребление оружия невозможно; численный перевес позволяет обезоружить полицию, отряд раздавлен“. <…> Поэтому при всех обстоятельствах полиции необходимо сохранить свободу передвижения; стрелять же можно только после ясного троекратного предупреждения, за исключением случаев, когда полицейская часть сама атакована.

Основные принципы непосредственного боя внутри городского района, атака и оборона комплексов строений и т. д. не отличаются существенным образом от принципов, принятых военными силами государства, и рассматриваются вместе с боевыми приемами рейхсвера.

3. БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ В ЗАГОРОДНЫХ ПРОМЫШЛЕННЫХ ОБЛАСТЯХ И СЕЛЕНИЯХ.

Опыт полиции показывает, что повстанцы избегают столкновений в открытых местах; в случае же боя вне города они по возможности стараются держаться в таких местах, которые или позволяют им производить неожиданные нападения, или дают возможность – в случае неудачи – скрыть оружие и выдать себя на время за мирных граждан.

Нетрудно установить – и грозные предписания полиции не могут этого ни скрыть, ни изменить, – что горнопромышленные районы и другие большие промышленные предприятия являются пунктами кристаллизации революционного движения, поддерживающими связь с окружающими областями. Явление это никогда не будет вполне устранено, вынудить же революционеров к бою в открытом, удобном для маневрирования поле почти невозможно.

Чтобы достигнуть успеха в подобном районе, надо стянуть к нему значительные силы полиции. В 1921 г. рейхсвер вынужден был даже пустить в ход тяжелые орудия (артиллерию) и изолировать среднегерманские районы восстания, чтобы помочь полиции, понесшей большие потери, при не слишком подавляющем численном перевесе противника.

Необходимым является образование достаточно сильных колонн и их точно регулируемое продвижение к пункту восстания с поддержанием постоянной взаимной связи. Скрытно продвинувшись как можно ближе к центру восстания, они должны остановиться наготове».[65]

Общегерманским силовым институтом, на который опиралось федеральное правительство, являлись вооруженные силы – рейхсвер. Согласно условиям Версальского договора, Вооруженные силы Германии ограничивались 100-тысячной сухопутной армией без танков и тяжелой артиллерии (плюс 15 000 во флоте), ей запрещалось иметь военно-воздушные силы, подводные лодки и Генеральный штаб. Руководство небольшого по численности рейхсвера могло себе позволить тщательный отбор офицерского и унтер-офицерского состава; оно представляло собой достаточно самостоятельную политическую силу. В 1923 г. на вопрос президента Германии Ф. Эберта: «Кому подчиняется армия – правительству или мятежникам?» – командующий рейхсвером генерал Г. фон Сект ответил по-военному лаконично: «Армия подчиняется мне». Вооруженные силы вначале должны были воздействовать на ситуацию фактом своего присутствия и боевой готовностью, а при получении приказа ликвидировать массовые восстания в землях по правилам военной стратегии и тактики.

Приведем некоторые организационные и тактические приемы рейхсвера при применении его на территории Германии.

«2) Подготовительные мероприятия военных властей и войск.

Они… направлены не против „внешнего“, а против „внутреннего“ врага и охватывают:

а) Выработку и учет мероприятий высшими командными инстанциями, возлагаемые в каждом военном округе (Wehrkreis) на постоянного докладчика, напр. офицера штаба. Сюда относятся также для каждого округа устройство постоянной службы „наблюдения“ и „обороны“, обмен сведениями и „установление контакта“ с гражданскими властями, железнодорожной и почтово-телеграфной администрацией и повременной печатью.

б) Подготовительные мероприятия по применению войск в местах их расположения (гарнизонах) и

в) То же, но вне мест постоянного расположения войск.

Здесь следует отметить особые постановления, касающиеся штабов, их состава и распределения обязанностей сообразно особым условиям классовой борьбы; далее – по тем же соображениям – подготовку к подразделению существующих войсковых соединений на особые отряды.

Такой „отряд для уличного боя или для борьбы с бандами“ состоит по общему правилу из:

1 роты пехоты,

1 взвода тяжелых пулеметов,

1 взвода минометов,

1 взвода артиллерии,

1 команды связи.

Считается необходимым снабжать каждый отряд созданными из подручного материала танками или броневиками и грузовиками для перевозок и снабжения. Соответственно этому ведется общий учет всех автомобилей, складов подсобных материалов и мастерских. Так же тщательно продумано использование транспортных средств и возможностей и выработаны правила для снаряжения, довольствования и пополнения.

В смысле мероприятий внутри места расположения части считаются необходимыми <…> следующие подготовительные работы: выработка точных, изложенных в письменном виде правил совместной работы с государственными и городскими властями, полицией и чрезвычайной технической помощью; далее составление списка тех предприятий и сооружений, работа которых должна продолжаться и охраняться в интересах государственного и народного хозяйства. Мероприятия по защите от нападений на войска рейхсвера, тюрьмы и склады военного имущества вырабатываются параллельно организации „розыскной службы агентов в штатском платье“.

3) Легальные условия выступления Вооруженных сил. Они изложены в пояснениях к наставлению о применении оружия, в правилах, основанных на § 48 общегерманской конституции, о восстановлении „общественного порядка и безопасности“ <…> в положениях об арестах и чрезвычайном судопроизводстве. <…>

Существует совершенно недвусмысленное положение, что подчинение рейхсвера гражданским властям недопустимо; это касается также назначаемых в случае необходимости „правительственных комиссаров“; их требование о вмешательстве войск имеет характер лишь требования, а не приказа. „Командующим войсками“ (Militarbefehlshaber), назначаемым президентом республики, передается под их единоличную ответственность вся исполнительная власть, им подчиняются все государственные и местные гражданские учреждения их округа, их распоряжения не нуждаются в скрепе правительственных комиссаров.

4) Организация снабжения и довольствия. <…> Можно считать, что взвешено и предусмотрено все до мельчайших подробностей, как, напр., „доставка почты на внутренний фронт“, чтобы не позволить войскам рейхсвера жить местными ресурсами, а, наоборот, оборудовать полный аппарат снабжения. Этот аппарат с его складами и обозами явится важной целью для нападения революционного пролетариата.

5) Организация связи и 6) Организация железнодорожных и речных перевозок.

Не будет слишком смело сказать, что не сила оружия сама по себе, а главным образом – сочетание ее с господством над путями сообщения и службой связи и их полным использованием дает рейхсверу ту подвижность и стратегическую и тактическую свободу действий, которые составляют основную предпосылку возможности бороться с восстаниями и подавлять их путем охватов и внезапного создания местного перевеса в силах и военно-технических средствах. Кто владеет путями сообщения и средствами связи и делает пользование ими невозможным для противника, тот в условиях германского театра гражданской войны будет вообще иметь наибольшие тактические данные на успех. Переброска на расстояние 100 километров, выигрыш времени, хотя бы в 24 часа, [может] повести там к более решительным результатам, чем 500 километров или 1 месяц на пространствах России или Сибири.

7) Тактические основы боя в городах.

Различаются:

I. Нападение на восставшие массы путем очистки улиц и площадей; атаки против баррикад и легких опорных пунктов; бои в домах и на крышах во время наступления; особые операции, как то: захват узлов сообщений, выручка окруженных отрядов, обыски в домах и разоружение в крупном масштабе.

II. Атака и оборона больших укрепленных групп зданий; борьба за целые городские кварталы; и то и другое против хорошо организованного противника. <…>

Основной принцип заключается в том, чтобы, учитывая свойственные всякому восстанию еще недостаточную организованность, слабую дисциплину, отсутствие боевых навыков у предводителей и полную несогласованность действий отдельных отрядов, а также численное превосходство и личное мужество восставших, – действовать посредством искусного применения, сочетания и по возможности массового эффекта тяжелого оружия и специальных боевых средств, сберегая при этом живую силу войск. Отсюда: броневики, танки и самолеты для борьбы на улицах и площадях; систематическое окружение засевшего в зданиях противника и атака при помощи огнеметов, химических снарядов и пулеметов; против опорных пунктов – стрельба из гаубиц и тяжелых орудий прямой наводкой (это требование подчеркивается слабо) и вообще из минометов, как наиболее пригодного орудия; для захвата прочных здании – атака по правилам минной войны через погреба и канализацию, бомбометание с самолетов и пр.».[66]

По условиям Версальского договора Германии запрещалось вести и разведывательную работу. Однако уже в сентябре 1919 г. в составе Войскового управления, под которое замаскировали «ликвидированный» Генштаб, образовали орган военной разведки и контрразведки – абвер.[67] Чтобы обойти ограничения Версальского мира, в качестве официальной сферы деятельности на абвер возлагались задачи только по контрразведывательному обеспечению в германских Вооруженных силах. Однако на практике разведка против стран-победительниц, в первую очередь против Франции и Великобритании, началась сразу после воссоздания военной разведки в новом качестве.

Начальник военной разведки кайзеровской Германии В. Николаи пророчески полагал в развитии своей концепции, что прекращение военных действий в Европе в 1918 г. не привело к окончанию тайной войны, которая продолжается и в мирное время. Он писал:

«К разведке идея разоружения определенно не относится, так как положительная часть ее, то есть пропаганда, стала бы вместо орудия военной борьбы оружием борьбы политической еще в большей степени, нежели в настоящее время. Разведка стоит, таким образом, во всяком случае, на пороге новых заданий. <…>

„Война и в мирное время“ – таково лучшее определение теперешней роли разведки в конкуренции народов. <…> Общность интересов стран-победительниц исчезла. <…> Начнется невиданное доселе по интенсивности соревнование во всех областях разведки».[68]

Николаи сохранил старые архивы кайзеровской разведки и способствовал созданию новой германской секретной службы, тщательно скрываемой от глаз стран-победительниц.

В первые годы после создания абвер представлял собой относительно небольшую организацию, состоящую всего из трех кадровых офицеров, семи офицеров запаса и нескольких технических сотрудников; разделялась она на две группы: «Восток» («Ost») и «Запад» («West»). Сохранились не только архивы и единый центр разведки. Самое главное – были сохранены традиции! В абвере велся тщательный учет всех вышедших в отставку кадровых офицеров разведки и контрразведки, секретных сотрудников и доверенных лиц. Первым руководителем абвера (в 1919–1927 гг.) был назначен заместитель В. Николаи во время Первой мировой войны, майор (впоследствии генерал-майор) Ф. Гемп.

Еще одним неофициальным направлением деятельности абвера было поддержание контактов с полувоенными организациями проимперской направленности и анализ информации о политической ситуации в стране.

В составе абвера было учреждено Розыскное бюро для сбора материалов о политических силах, оппозиционных руководству Веймарской республики. К работе по сбору информации привлекались наиболее надежные офицеры и солдаты, в основном из ветеранов войны.

В целях дезинформации любого вероятного противника и общественного мнения в собственной стране официальных постов в разведке В. Николаи не занимал. Однако тень «молчаливого полковника», как называли его в кулуарах, незримо витала в коридорах Цоссена, где находился центральный командный пункт Вооруженными силами Германии, вплоть до конца Второй мировой войны.

В качестве исполнительных органов абвера были сформированы подразделения разведки (Abwershtelle) при штабах семи военных округов: Берлин, Дрезден, Кенигсберг, Мюнстер, Мюнхен, Штеттин, Штутгарт и Бреслау.[69] Разведывательная работа по военной линии негласно велась через абверштелле, а также – конспиративно – через официальные учреждения Германии за границей. Как прикрытие широко использовались немецкие торговые представительства, различные, в том числе и подставные, фирмы за рубежом («Немецкая заморская служба», «Нунция», «Люфтганза» и др.).

Сотрудничеству военной разведки с представителями деловых кругов Германии способствовало и то, что многие концерны имели собственные корпоративные разведывательные службы, занимавшиеся промышленным шпионажем за границей, а в случае необходимости подключали к своим операциям представителей государственной разведывательной службы для решения задач высшего политического уровня. Надо отметить, что в корпоративных службах работали огромное число высококвалифицированных профессионалов, многие из которых прошли серьезную школу в легальных и нелегальных структурах Германии.

Для ведения разведки активно использовалась авиакомпания «Люфтганза», осуществляющая обширные международные перевозки. Один из ее руководителей – Э. Мильх, во время Первой мировой войны служивший в разведке, в дальнейшем стал генерал-фельдмаршалом и главным инспектором германских ВВС.

Одним из добровольных помощников, а затем кадровым сотрудником абвера стал комиссар криминальной полиции Данцига О. Райле. Он так писал о своей работе:

«В Германии не было большей заботы, чем Данциг. Это мне стало ясно, когда в ноябре 1923 г. я впервые встретился с офицером абвера – капитаном Вейссом, состоявшим при штабе первого военного округа в Кенигсберге. <…>

Без околичностей и без подготовки он сразу заговорил о цели своего визита:

<…> Я приехал спросить вас, сможете ли вы помимо официальных полицейских обязанностей взять на себя выполнение поручений абвера?

Во-первых, речь идет о том, чтобы здесь, в вольном городе, создать небольшую секретную сеть из совершенно надежных людей, которая должна помогать выявлять шпионов, засылаемых через Данциг в Восточную Пруссию и другие районы рейха.

Во-вторых… желательно срочно из числа польских офицеров и политиков завербовать доверенных лиц или платных агентов. При этом наша цель – заблаговременно получать от этих людей текущую информацию о польских замыслах и тайных мероприятиях, направленных против Германии и Данцига, чтобы мы успели, насколько это возможно, предпринимать контрмеры».[70]

В 1928 г. абвер вывели из Войскового управления и совместно с группой разведки Военно-морского флота и шифровальным центром сделали формальным органом контрразведки военного министерства Веймарской республики. Во главе военной разведки в конце 1920-го – начале 1930-х гг. находились: майор (позднее полковник) Г. Швантес (1928–1929), подполковник (позднее полковник) Ф. фон Бредов (1929–1932), капитан 2-го ранга (позднее вице-адмирал) К. Патциг (1933–1934).

Помимо разведывательных задач на абвер возлагалось осуществление специальных операций военного-политического, экономического, диверсионного и иного характера. По итогам Первой мировой войны немецкие военные стратеги сделали вывод, что пропаганда – это первостепенный военный инструмент, предназначенный для психологической обработки населения вероятного противника. Следующей фазой тайной войны является работа агентуры, которая своими действиями создает благоприятные для оккупации политические, экономические и военные условия. После успешной реализации двух первых этапов скрытой агрессии наступает время для операций специальных диверсионных подразделений с целью парализовать вражескую военно-промышленную инфраструктуру. Заключительная стадия – открытое вторжение основных сил оккупационной армии для довершения разгрома неприятеля. По мнению немецких аналитиков, открытые военные действия следует начинать тогда, когда тайная война проиграна противником.

С целью усиления сухопутных войск, вновь в обход Версальского договора, в начале 1921 г. началось формирование воинских частей, официально не входивших в состав вооруженных сил. Личный состав этих полулегальных военных подразделений, которые неофициально назывались «черный рейхсвер», рекрутировался из ветеранов Первой мировой войны. Одновременно под руководством Военного министерства были созданы отряды самообороны (Heimwehr). К середине 1920-х гг. в Германии насчитывалось около 200 военизированных организаций имперской направленности, входивших в состав Добровольческого корпуса.

Об этих организациях следует сказать особо, поскольку в них входили многие сотрудники армии, полиции и специальных подразделений, имевшие сильную мотивацию на возрождение германского воинского духа. Военизированные организации являлись не только источником кадрового резерва армии и спецслужб, но и закрытыми клубами, где сотрудники различных ведомств делились боевым опытом и обсуждали военные и политические проблемы. Такое неформальное общение создавало атмосферу товарищества и позволяло вести подготовку, незашоренную ведомственными рамками. Для академического обучения резервистов и действующих офицеров рейхсвера в 1920 г. по линии замаскированного Генерального штаба были созданы секретные курсы «R».

В составе полиции также формировались специальные подразделения, возглавлявшиеся опытными специалистами военного дела, одним из которых был В. Штеннес. В 1919–1922 гг. он командовал ротой специального назначения в составе прусской полиции. На вооружении этой роты состояли броневики, личный состав имел парабеллумы и пистолеты-пулеметы «Бергман». После получения приказа рота могла выступить на марш в течение десяти минут. После 1923 г. Штеннес стал одним из организаторов «черного рейхсвера» и разведывательно-диверсионных операций на территориях, оккупированных победителями, командовал ударным егерским батальоном из ветеранов, где только в пулеметной роте было 38 кавалеров Железного креста.[71]

После ареста Гитлера и вынужденной эмиграции Геринга к руководству штурмовиками вновь пришел Э. Рем, который увеличил численность СА с 2000 человек накануне «пивного путча» (8–9 ноября 1923 г.) до 30 000 человек к моменту выхода Гитлера из тюрьмы. В марте 1925 г. разразился очередной внутрипартийный кризис. Суть конфликта заключалась в нежелании штурмовиков подчиняться решениям политических структур НСДАП; точку зрения подчиненных разделял и Рем. В партии вторично создалась ситуация, когда подразделения, созданные для охраны лидеров, отказались повиноваться приказам и стали угрозой для тех, кого были призваны охранять. В апреле Гитлер вынудил Рема подать в отставку с поста командующего СА, и тот уехал военным советником в Боливию. На его место был назначен капитан Ф. П. фон Заломон, возглавлявший штурмовиков до 1930 г.

Партийный кризис послужил толчком к созданию в НСДАП качественно новых специальных подразделений, призванных обеспечивать безопасность лидеров.

В апреле, после устранения Рема с поста руководителя СА, Гитлер поручил своему личному шоферу и одному из наиболее доверенных и преданных соратников Ю. Шреку создать новое охранное подразделение. Первоначально группа личной охраны (Leibwache) состояла всего из восьми человек, все они ранее являлись бойцами Ударной группы Гитлера. 21 сентября 1925 г. Ю. Шрек издал циркуляр, предписывавший местным организациям НСДАП формировать из лучших штурмовиков специальные охранные подразделения. Вначале они назывались Schutzkommando, затем Sturmstaffel, а 9 ноября получили окончательное наименование – Schutzstaffel (SS). По воспоминаниям современников, последнее название предложено Г. Герингом, по аналогии с военным термином «эскадрилья прикрытия». Численность СС устанавливалась в 10 человек на каждый региональный (военный) округ, в Берлине их было вдвое больше.

Первоначально СС входили в состав СА. В 1926 г. для руководства новой силовой структурой НСДАП был введен пост рейхсфюрера СС, который занял поправившийся после ранения Й. Берхтольд. В том же году на партийном съезде в Веймаре Гитлер торжественно передал СС «знамя крови», под которым штурмовики шли во время «пивного путча». Весной 1927 г. рейхсфюрером СС стал Э. Хайден. Последний говорил, что гвардия была всегда – у персов, греков, Цезаря, Наполеона, а гвардией новой Германии станет СС. В январе 1929 г., когда численность СС составляла всего 280 человек, пост рейхсфюрера занял заместитель Хайдена Г. Гиммлер, ранее активный член специального подразделения «Имперский военный флаг».

Подбор кандидатов в СС в тот период был крайне строгим. Возрастной ценз устанавливался в 25–35 лет. Состояние здоровья и физические данные кандидатов оценивались по самому высокому для тогдашних условий отбора стандарту. У кандидата не должно было быть судимостей за общеуголовные преступления и вредных привычек. До 1934 г. охранные подразделения организационно входили в состав СА, мы уже говорили об этом, но фактически подчинялись непосредственно фюреру. Более того, каждый из вступивших в СС приносил присягу на верность не просто нацистской партии, а лично А. Гитлеру.

Личную охрану фюрера в 1926–1933 гг. осуществляла группа из пятнадцати человек, разделенная на 3 смены по 5 человек. Одна из смен постоянно находилась при Гитлере, руководил охраной Й. Дитрих. Дополнительная охрана осуществлялась и сотрудниками баварской полиции. О месте и роли выходцев из баварской полиции в системе обеспечения безопасности фюрера следует сказать особо, поскольку в начале 1920-х гг. близкими друзьями Гитлера стали В. Фрик и Э. Пёнер. Пёнер руководил полицией Мюнхена, Фрик возглавлял службу уголовного розыска. Гитлер позднее писал, что каждый из них имел мужество быть сначала немцем, а потом должностным лицом. Эти полицейские принимали активное участие в «пивном путче», находясь рядом с Гитлером.

Следует иметь в виду, что в те годы наблюдалось скрытое противостояние двух крупнейших образований Веймарской республики – Пруссии и Баварии. Политическое противоборство федеральных земель имело давние исторические корни и усиливалось стремлением получить максимум самостоятельности. Ситуация усугублялась тем, что в каждой из федеральных земель были собственные министерства полиции, независимые от федерального МВД. Кроме того, языковые барьеры, значительные различия в традициях и многовековое соперничество создавали столь серьезные разногласия, что последние даже не требовали специальной инициализации извне. В дальнейшем Фрик, ставший рейхсляйтером и рейхсминистром внутренних дел, курировал вопросы денежного и вещевого довольствия личной охраны Гитлера. По нашему мнению, официально не занимавший крупных постов в нацистской иерархии, Пёнер мог быть советником по кадровым вопросам службы охраны. Официально штаты охраны фюрера, присвоение званий и продвижение по службе сотрудников охраны курировал после 1933 г. начальник рейхсканцелярии Г. Г. Ламмерс.

После отъезда Рема в Южную Америку противоборство в высших эшелонах НСДАП не прекращалось. В августе 1925-го – феврале 1926 г. гауляйтеры Северной Германии под руководством Г. Штрассера и Й. Геббельса отстаивали более левую позицию, чем А. Гитлер. Результатом противостояния стало создание Следственно-арбитражного комитета для урегулирования разногласий внутри партии (Untersuchungs und schlichtungs Ausschuss, USCHLA). После переговоров Гитлера с гауляйтерами Й. Геббельс стал одним из наиболее преданных его сторонников.

Противоборство между политическим руководством партии и ее охранными структурами было более серьезным. В августе 1930 г. берлинские штурмовики (руководитель В. Штеннес), недовольные своим положением (по сравнению с армией) и денежным содержанием, отказались повиноваться приказам партийных функционеров. В этих условиях Гитлер был вынужден принять пост командующего штурмовыми отрядами, а в качестве уступки штурмовикам на пост начальника штаба СА был назначен вернувшийся из Боливии Рем.

В феврале 1931 г. недовольство политической линией А. Гитлера со стороны штурмовиков переросло в Восточной Германии в открытый мятеж. Выступивших штурмовиков вновь возглавил начальник берлинских СА В. Штеннес. Для подавления мятежа, который на начальной стадии не удалось локализовать с помощью СС, руководство НСДАП прибегло к помощи государственных полицейских подразделений. Требования мятежников заключались в следующем: исключительное право охраны партийных съездов должно принадлежать СА; за охрану партийных мероприятий штурмовики должны получать дополнительную плату. Мятеж повторился в апреле того же года. После этих событий начался быстрый рост численности СС. В конце 1920-х – начале 1930-х гг. угроза интересам лидеров НСДАП исходила не только со стороны политических противников, но и со стороны товарищей по партии. Противоречия между группировками партийной элиты, носившие социально-политический характер, отражали и личные амбиции лидеров.

После назначения А. Гитлера 30 января 1933 г. на пост рейхсканцлера охрана была реорганизована. 17 марта Гитлер издал распоряжение «О создании вооруженной охраны штаба» численностью не менее 120 человек. Командиром новой группы, набранной из отборных эсэсовцев, был назначен один из наиболее преданных охранников Гитлера Й. Дитрих. Подразделение, размещенное в пригороде Берлина Лихтерфельде, охраняло рейхсканцелярию. В апреле 1933 г. на должность начальника личной охраны Гитлера был назначен Г.-И. Раттенхубер.

Г.-И. Раттенхубер родился в 1897 г. в деревне Оберхахинг близ Мюнхена, получил среднее образование. Участвовал в Первой мировой войне как унтер-офицер, затем стал лейтенантом. В 1918 г. познакомился с Гиммлером в школе унтер-офицеров. В 1920–1933 гг. работал в органах полиции Баварии. Во время заключения Гитлера в крепости Лансберг (1924) служил в тюремной охране. С 1929 г. – председатель Союза полицейских чиновников, с марта 1933 г. – член НСДАП и один из адъютантов Гиммлера, одновременно сотрудник полиции безопасности (ЗИПО). По рекомендации Гиммлера назначен начальником охраны Гитлера. Прослужил в этой должности до падения нацистской Германии. В 1945 г. имел звания группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции. 2 мая 1945 г. взят в плен советскими войсками.

На допросах Раттенхубер показал:

«За время моей службы в полиции г. Мюнхена я приобрел солидный опыт во всех отраслях полицейской службы. Гиммлер высоко ценил подготовку и практическую деятельность баварской, и особенно мюнхенской полиции. Все это дало основание Гиммлеру, занявшему пост полицей-президента Мюнхена, приблизить меня к себе и назначить своим адъютантом, так как он нуждался в человеке, знакомом с полицейскими кругами в Мюнхене. Так что с 1933 г., одновременно со службой в мюнхенской полиции, я являлся уже одним из приближенных Гиммлера… В связи с тем что Гитлер продолжительное время бывал в Баварии, Гиммлер приказал Гейдриху для сопровождения Гитлера в его поездках организовать команду из чиновников криминальной полиции. Вначале эту команду возглавлял капитан полиции Бельвиль, однако в апреле 1933 г. его перевели на другую работу, и на его место Гиммлер назначил меня.

Таким образом, с 1933 г. и до смерти Гитлера, последовавшей 30 апреля 1945 г., я являлся начальником его личной охраны. Охрана Гитлера до 1933 г. осуществлялась „сопровождающей командой СС“, укомплектованной отборными эсэсовцами из числа наиболее преданных членов национал-социалистской партии, служивших (впоследствии. – Примеч. авт.) в специальной эсэсовской части „Лейбштандарт Адольф Гитлер“. Это были телохранители Гитлера в буквальном смысле слова. В „сопровождающей команде СС“ были созданы три небольшие группы, численностью по 5 человек каждая, из которых по крайней мере одна всегда сопровождала Гитлера.

Вскоре после назначения меня начальником личной охраны Гитлер поставил передо мной задачу организовать также личную охрану Геринга, Гесса, Гиммлера, Риббентропа, Геббельса, Фрика, Дарре и обеспечить безопасность его резиденций в Мюнхене и Берхтесгадене».[72]

В сентябре 1933 г. на базе Охраны ставки и особых команд «Цоссен» и «Ютебог» в составе СС создан полк охраны фюрера (Leibstandart-SS Adolf Hitler). Лейбштандарт стал личной гвардией рейхсканцлера. Солдаты и офицеры этого элитного подразделения принимали присягу на верность фюреру и подчинялись только ему. Командовал полком Й. Дитрих. Полк сыграл решающую роль при подавлении оппозиции в рядах НСДАП (группировка Рема) 30 июня 1934 г. – в «ночь длинных ножей». Это позволило Гитлеру получить безраздельную власть не только над партией, но и над ее военными структурами. После расстрела Рема и наиболее активных его сторонников начальником штаба СА назначен обергруппенфюрер В. Лутце.

Лейбштандарт был не только охранным, но и боевым подразделением и до самого конца Второй мировой войны оставался наиболее боеспособной структурой в составе СС. Его моторизованные батальоны участвовали во всех военных кампаниях начиная с 1939 г. Три человека из первого состава стали командирами дивизий, восемь – командирами полков. Некоторым особо отличившимся бойцам этого подразделения доверялось выполнение деликатных партийных и личных поручений. Можно с уверенностью сказать, что военно-партийная гвардия НСДАП выполняла функции, аналогичные функциям придворной охраны фараонов, Преображенского и Семеновского полков Петровской гвардии.

К концу 1920-х гг. общая численность военизированных партийных отрядов достигала в Германии нескольких миллионов человек, их ядро составляли ветераны Первой мировой войны. В начале 1930-х гг. наметилось перераспределение баланса партийных военных сил, личный состав которых переходил из одной структуры в другую в зависимости от изменения социально-политической обстановки.

К 1932 г. в рядах партийных подразделений находилось: у социал-демократов – 3,5 млн человек, у коммунистов – 3 млн, у монархистов – 3 млн, у национал-социалистов – 0,5 млн человек. Только вдумайтесь в масштабы этих цифр: какие армии были под ружьем у партийных структур и какое количество подготовленных и вооруженных людей наводняло страну!

Несмотря на меньшую, чем у оппонентов, численность, отряды НСДАП были более идеологизированы, лучше организованы, более агрессивны.

Для привлечения в ряды СА новых сторонников широко использовались привлекательные для обездоленных пропагандистские приемы: горячая бесплатная пища, чувство локтя, товарищества. В 1933–1934 гг. в ряды штурмовиков вступили многие бывшие бойцы Компартии Германии и СДПГ, что привело к созданию «красных полков» СА и появлению афоризма «Штурмовики похожи на бифштексы: коричневые снаружи и красные внутри». Возможно, одной из причин их перехода на сторону национал-социалистов было разочарование в деятельности коммунистических и социал-демократических лидеров. Другой причиной могло быть то, что в названии НСДАП присутствовало слово «рабочая», и многие боевики предпочли национальный социализм интернациональному. После ликвидации в 1934 г. лидеров СА влияние штурмовиков на внутриполитическую жизнь уменьшилось, однако к началу Второй мировой войны их было свыше 1 млн человек, они являлись источником кадрового резерва для вермахта.

Одной из приоритетных задач вождей НСДАП после получения в середине 1934 г. реальной власти являлось обеспечение внутренней безопасности нового режима от угроз со стороны военных. Руководители партии с недоверием относились к представителям старой военной и государственной элиты, связанной многолетними традициями и семейными узами. Партийная элита национал-социалистов страховала себя от притязаний представителей ранее господствовавших классов, которые путем внешней лояльности надеялись вернуть себе власть.

Военными с 1933 по 1941 г. готовилось несколько заговоров с целью устранения Гитлера: потсдамский – январь 1933 г., берлинский – сентябрь 1938 г., цоссенский – ноябрь 1939 г. Недовольство военных вызывалось излишне радикальной, на их взгляд, позицией нового руководства Германии и не всегда компетентным вмешательством в дела вооруженных сил. Однако военная оппозиция была разнородной по возрасту, занимаемым должностям и политическим взглядам. Разногласия оппозиционеров, низкий уровень организации привели к тому, что до стадии реализации был доведен только заговор 20 июля 1944 г., да и то покушение оказалось неудачным.

В этих условиях совершенствование системы специальных служб, созданных при непосредственном участии фюрера и высшего военно-политического руководства НСДАП, имело под собой веские основания. Разветвленная оперативная сеть и хорошие источники информации позволяли дезавуировать заговорщиков на ранних стадиях. Кроме того, Гитлер проводил кадровую политику в вооруженных силах таким образом, что, возвышая одних и отправляя в отставку других, не позволял заговорщикам консолидировать силы. Наряду с этим успешные внешнеполитические и военные действия нового режима, позволившие Германии к 1941 г. занять доминирующее положение в Европе, привели к росту популярности Гитлера в армии. Отрезвление в военной среде реально созрело только ко второй половине 1943 г.

Возвращаясь к теме личной безопасности руководителей НСДАП, рассмотрим систему управления, созданную в Третьем рейхе. Высшие партийные и государственные руководители Германии усовершенствовали принцип существования параллельных силовых структур, который в современной политике именуется системой сдержек и противовесов. К концу 1930-х гг. Гитлер сосредоточил в своих руках все нити государственного управления, воплотив в жизнь идею фюрерства (вождизма). Через рейхсканцелярию (руководитель Г. Г. Ламмерс) фюрер возглавлял гражданскую администрацию, где министры осуществляли управление по вертикали, а гауляйтеры – по горизонтали. Параллельно выстраивалась система управления по линии НСДАП, председателем которой он являлся. Влияние на вооруженные силы было обеспечено занятием постов военного министра и верховного главнокомандующего.

В НСДАП А. Гитлер старался разделить своих сторонников из ближайшего окружения и противопоставить их друг другу. Различные сферы партийной деятельности были распределены между рейхсляйтерами (в 1940 г. – 20 человек) и канцелярией (Р. Гесс, Ф. Бюлер, М. Борман), ведавшей организационными вопросами и партийными структурами на местах. Силовые структуры партии (СА – В. Лутце; СС – Г. Гиммлер; РСХА – Р. Гейдрих) также замыкались непосредственно на фюрере. Руководитель центральной структуры личной охраны Гитлера Г.-И. Раттенхубер подчинялся только ему.

Руководство сухопутных войск (В. фон Фрич, В. фон Браухич), авиации (Г. Геринг), военно-морского флота (Э. Редер, К. Дёниц) зачастую действовало сепаратно от Верховного главнокомандования Вооруженными силами (В. Кейтель) и имело право личного доклада фюреру. В Генеральном штабе сухопутных войск (Ф. Гальдер) существовало собственное разведывательное подразделение – Отдел иностранных армий (Р. Гелен).

Подобное деление было характерно для всего высшего эшелона руководителей Третьего рейха, которые создавали в своих вотчинах параллельные структуры. В 1933–1934 гг. между соперничавшими за второе место в партии Герингом и Гиммлером шла ожесточенная борьба за руководство Тайной государственной полицией. В итоге руководителем центрального аппарата гестапо стал выдвиженец Гиммлера Р. Гейдрих. В июле 1936 г. во главе гестапо становится сотрудник криминальной полиции Мюнхена Г. Мюллер. Опытный сыщик, он придерживался в работе с кадрами правила «меньше по количеству – лучше по качеству». Под его руководством немецкая политическая полиция работала очень результативно.

Г. Геринг, возглавивший в 1935 г. ВВС Германии, создал в составе Верховного командования ВВС собственную военную и политическую разведку, замаскированную под Организационный отдел (Organisationsabt). Подчинявшийся лично ему Научно-исследовательский институт Г. Геринга, созданный в 1933 г. как Исследовательское бюро (Forshungsamt), занимался прослушиванием и записью телефонных, телеграфных и радиосообщений как внутри страны, так и за ее пределами, что позволяло вести свою игру в высших эшелонах власти. Тактическая информация была предметом сиюминутной «торговли» на верхних этажах власти, а глобальная стратегическая информация незамедлительно доводилась «владельцами» соответствующих служб до сведения фюрера. Дивиденды доставались тому, кто оказывался более расторопным и предусмотрительным, чья агентура была более удачлива при решении поставленных задач.

Киевские маневры 1935 г., на которых присутствовали представители немецкой армии (К. Штудент), продемонстрировали потенциальные возможности нового рода войск, удачно вписывавшиеся в концепцию молниеносной войны. Идея блицкрига, к середине 1930-х гг. обретшая популярность в среде военных теоретиков Германии, рассматривалась как выход из позиционного тупика, как способ расправиться с противниками поодиночке.

Одним из инициаторов создания Воздушно-десантных войск стал Г. Геринг – в прошлом боевой летчик, входивший в высшее военно-политическое руководство Третьего рейха. В 1936 г. был сформирован первый парашютный батальон из добровольцев полка «Генерал Геринг» и легиона «Кондор». Условия отбора оказались настолько строгими, что две трети кандидатов отсеяли уже на первой стадии. Критерии отбора в германских ВДВ после 1941 г. были несколько снижены.

Уже на стадии формирования ВДВ возникли разногласия между руководством сухопутных войск и ВВС, касавшиеся вопросов боевого использования десантников. Концепция ВВС предусматривала формирование небольших элитных подразделений, предназначенных для проведения специальных операций во взаимодействии с авиацией. А руководство сухопутных войск настаивало на использовании десантников в качестве штурмовых подразделений для достижения тактического и оперативного успеха при прорыве обороны противника. Противоречия не позволили сформировать десантные войска под единым командованием: 7-я дивизия ВДВ входила в состав люфтваффе и оставалась личной гвардией Геринга, а 22-я дивизия числилась в составе сухопутных войск.

Одними из наиболее элитных формирований сухопутных войск считались подразделения альпийских стрелков (иначе – горных егерей), созданных еще во время Первой мировой войны. Их эмблема – цветок эдельвейса – стала общей для обозначения горнострелковых войск. По уровню боевой подготовки, духу товарищества, присущего альпинистам, немецкие горные егеря по праву считались лучшими в мире. Одной из приоритетных задач альпийских стрелков во Второй мировой войне являлась борьба с партизанами на оккупированных территориях. Горнострелковые войска, комплектовавшиеся немцами и австрийцами из Южной Баварии, пользовались особой любовью Гитлера, поскольку его детство и юность прошли в предгорьях Альп.

В 1936 г., отчасти в противовес усиливавшейся мощи армии, руководство НСДАП приняло решение о формировании войск СС. В приказе Гитлера говорилось, что войска СС не входят ни в армию, ни в полицию, а являются военной структурой партии. Организационно они делились на подразделение «Мертвая голова» (SS-Totenkopfverbande, SSTV) и Войска особого назначения (SS-Verfugungstruppe, SSVT). Для подготовки офицерских кадров были созданы юнкерские школы, а их инспектором назначен кадровый военный, генерал-майор в отставке, затем обергруппенфюрер П. Гауссер. Отбор в них был необычайно строгим: кандидаты проходили через сито идеологического и физического контроля. Чтобы получить направление в офицерскую школу СС, требовалось прослужить рядовым или унтер-офицером до двух лет. Товарищеские отношения в СС приветствовались: рядовые при обращении к офицерам опускали обязательную в вермахте формулу «господин». Обучение велось по четырем основным направлениям: общегуманитарная, идеологическая, спортивная и военная подготовка. С началом Второй мировой войны произошло массовое увеличение численного состава войск СС, критерии отбора в офицерские школы были заметно снижены.

Одним из важнейших направлений деятельности НСДАП являлась подготовка высококлассных специалистов в области политики, экономики и военного дела по партийной линии. Под эгидой партии были созданы структуры, занимавшиеся воспитанием и образованием молодежи начиная с десяти лет. Первоначальная подготовка проходила в рамках молодежных организаций «Гитлерюгенд» (Б. фон Ширах, А. Аксман) и школах А. Гитлера (AH-Schule). В 1933 г. по образцу прусских военных корпусов созданы школы NAPOLAS (Nationalpolitishe Erziehungsangstalten), в которых обучались подростки из семей рабочих и военнослужащих. Техническая и специальная подготовка осуществлялась на базе Национал-социалистического мотомеханизированного корпуса (А. Хюнляйн, В. Краус) и Национал-социалистического авиационного корпуса (Б. Лерцер, Ф. Кристиансен, А. Келлер).

В начале 1935 г. для подготовки нацистской элиты, в том числе специалистов по линии разведки, была создана сеть учебных заведений под общим названием «Рыцарские замки». Их особенностью являлась подготовка к нелегальной работе не только в других государствах, но и на территории Германии. Слушателями школ после тщательной проверки на лояльность режиму становились кандидаты, имевшие соответствующие данные и прошедшие предварительное обучение по линии молодежных, в том числе и военизированных организаций. Идея создания «Рыцарских замков» была заимствована из средневековой традиции, когда члены различных орденов или иных рыцарских сообществ проходили закрытую подготовку в замках, изолированных от внешнего мира и укрывающих «воинов меча» от излишнего мирского внимания. В 1930-е гг. в старых замках размещались специализированные школы, где под бдительной охраной готовились нелегалы, обязанные впоследствии выполнять особые поручения.

Не меньшее значение руководство Третьего рейха уделяло работе с этническими немцами – фольксдойче, проживавшими за границей (около 8 млн человек). Координировал эту работу созданный в 1933 г. Иностранный отдел НСДАП под руководством рейхсляйтера А. Розенберга. Организация заграничных немцев (Auslandsorganisation) была приравнена по статусу к административно-территориальной единице – ГАУ, ее возглавил гауляйтер Э. В. Боле. Функционерами ГАУ являлись около 3500 членов НСДАП, проживающих за границей. В числе задач этой организации, наряду с политической работой среди фольксдойче, находилось ведение разведки в странах пребывания и сбор информации о деятельности немецких политэмигрантов. Аналогичные задачи решались и в рамках Имперского управления колониальной политики под руководством рейхсляйтера Ф. фон Эппа. Для организации связи с зарубежной агентурой из фольксдойче абвер оснащал ее переносными коротковолновыми радиостанциями.

Организация заграничных немцев служила не только тактическим сиюминутным задачам: в 1936 г. высшее руководство Германии приступило к созданию резервных баз НСДАП в Латинской Америке. В результате операции «Пять ключей», проведенной по личному указанию Гитлера, резервные базы, а также тайные каналы эвакуации были созданы. Это позволило многим сотрудникам партийного аппарата и спецслужб перейти на нелегальное положение после поражения Третьего рейха.

С 1934 г. для ведения подрывной работы против государств, признанных руководством Третьего рейха враждебными, в ряде нейтральных и союзных государств (Аргентина, Болгария, Греция, Испания, Иран, Португалия, Румыния, Турция, Швейцария, Финляндия) создаются военные организации абвера (Krigsorganisation, KO). Аппараты КО, как правило, базировались в германских посольствах и консульствах, но в оперативном отношении были от них независимы. В целях дальнейшей маскировки выполнения военных заказов предприятиями оборонной промышленности региональные отделения абвера приступили к распространению секретной «Памятки по борьбе с диверсиями и саботажем».

В том же году в Вильгельмсхафене открылась спецшкола абвера по подготовке агентов для разведывательно-диверсионных операций в Бельгии, Голландии и Франции в интересах ВМФ. После подготовки агенты подлежали внедрению в легальные государственные структуры для получения секретной информации о военных и торговых портах, типах боевых кораблей и технологиях их производства, береговой обороне, авиабазах военно-морской авиации и взлетно-посадочных полосах в прибрежной зоне, нефтеперегонных заводах и их производственных мощностях. На перспективу рассматривался вопрос и об организации диверсий на кораблях и указанных объектах.

В марте 1934 г. для обеспечения безопасности нацистского руководства создается СД (Sicherheitsdienst, SD) – служба безопасности рейхсфюрера СС, подчинявшаяся руководству Третьего рейха не по административной, а исключительно по партийной линии. После прихода НСДАП к власти одной из основных задач СД стало противодействие армии с целью ослабления ее влияния на политическое руководство Германии. И в этот же год произошли три акта геополитического терроризма,[73] непосредственно связанные с секретными службами Третьего рейха. Все эти акты следует рассматривать в качестве силового инструмента внешней политики нацистского руководства во главе с Гитлером.

Первым, 16 июня 1934 г., в Варшаве был убит антигермански настроенный министр внутренних дел Польши Б. Перацкий. Террористический акт совершил боевик Организации украинских националистов (ОУН) Г. Мацейко. По заявлению оуновцев, убийство Перацкого было возмездием за насильственные действия польского правительства против украинцев в Галиции в 1930-е гг. Однако стоит уточнить, что постановление об убийстве министра было принято на конференции ОУН[74] в апреле 1933 г. в Берлине, вскоре после прихода гитлеровцев к власти.

25 июля 1934 г. в Вене произошла попытка нацистского путча. Нацистами из 89-го штандарта (полка) СС под командованием О. Планетты, переодетыми в форму австрийской армии и полиции, были захвачены радиостанция и резиденция канцлера. Среди путчистов был и О. Скорцени, будущий руководитель ряда специальных операций во время Второй мировой войны. Во время захвата канцлер Австрии Э. Дольфус был тяжело ранен. Ему пообещали лечение – в обмен на подпись под указом о воссоединении Австрии с Германией, но канцлер отказался и к концу дня скончался. К вечеру мятеж был подавлен правительственными войсками.

«…Причастность германского рейха к мятежу была совершенно очевидной. Иностранные корреспонденты, находившиеся в немецкой столице накануне венского мятежа, слышали о том, что в Австрии что-то готовится. Через несколько дней после путча они показывали друг другу экземпляры немецкого пресс-бюллетеня (Deutsche Presseklischeedienst), выпушенного 22 июля 1934 г., то есть за три дня до событий в Вене. В нем уже имелись снимки, изображавшие „народное восстание в Австрии“. Там же сообщалось: „В ходе боев за дворец правительства канцлер Дольфус получил серьезные ранения, приведшие к смертельному исходу“.

Скрупулезная немецкая организованность! Еще не успели зарядить револьверы, а текст к портрету жертвы был уже отпечатан».[75]

9 октября в Марселе были убиты король Югославии Александр I и министр иностранных дел Франции Л. Барту. Исполнителем теракта стал В. Георгиев, боевик Внутренней македонской революционной организации (ВМРО). Данная организация боролась за независимость Македонии, она сотрудничала с хорватскими «усташами», стремившимися к созданию независимой Хорватии. Однако основной целью был именно Барту, концепция которого о коллективной безопасности в Европе ставила крест на экспансионистских планах Германии и Италии. Как впоследствии выяснилось, руководил операцией «Тевтонский меч» Г. Геринг, а координировал действия террористов помощник немецкого военного атташе в Париже Г. Шпейдель. Новый премьер-министр Франции П. Лаваль был сторонником «умиротворения» Германии и Италии, что полностью соответствовало планам Гитлера и Муссолини.

Осенью 1935 г. Г.-И. Раттенхубер реорганизовал существовавшую охрану Гитлера, которая получила наименование Имперская служба безопасности (Reichssicherheitsdienst, RSD). Мы полагаем, что одной из причин, обусловивших реорганизацию охраны, стали убийства высших должностных лиц ряда стран в период с 1932 по 1935 г. 6 мая 1932 г. русский эмигрант Горгулов смертельно ранил президента Франции П. Думера. 14 мая 1932 г. во время военного путча был убит премьер-министр Японии Д. Инукаи. 29 декабря 1933 г. погиб премьер-министр Румынии И. Дука. Громкие убийства произошли и в 1935 г. Вероятно, Раттенхубер и понятия не имел, что они организованы при непосредственном участии его коллег из германских спецслужб. Однако к изучению чужих ошибок для совершенствования системы охраны уважающий себя руководитель Имперской службы безопасности относится с большим вниманием. Раттенхубер был профессионалом, и чужой опыт, как положительный, так и отрицательный, тщательно изучал.

Последней каплей стало убийство в США сенатора Х. Лонга в начале сентября 1935 г. Это преступление произошло в здании сената штата Луизиана на глазах телохранителей, которые среагировали на покушавшегося только после того, как тот в упор выстрелил Лонгу в живот. Задержание было проведено крайне неумело, охранников от смерти спасло только то, что пистолет нападавшего заклинило. Вместо того чтобы задержать террориста, телохранители буквально изрешетили его, выпустив несколько десятков пуль. Это дерзкое покушение тут же было взято в Германии на заметку. Наряду с другими оно изучалось как образец непрофессиональных действий охраны, которая позволила вплотную приблизиться к охраняемому лицу, произвести прицельный выстрел и при задержании оказать вооруженное сопротивление. Кроме того, со смертью террориста оказались оборваны все связи, могущие пролить хоть какой-то свет на заказчиков и организаторов преступления. Нельзя не сказать, что в истории США данная ситуация неоднократно повторялась на протяжении всего XX в., и это свидетельствует о том, что упертость, косность и профессиональное чванство являются характерными чертами многих государств.

После создания в 1935 г. новых вооруженных сил – вермахта вместо Военного министерства было учреждено Верховное главнокомандование Вооруженными силами. Управление военной разведки и контрразведки вошло в его состав. Одновременно абвер усиливает агентурную сеть в демилитаризованной Рейнской зоне. Под прикрытием «Института экономики» в Кенигсберге разведчики абвера приступают к активному сбору информации о военно-экономическом потенциале восточноевропейских государств в ходе многочисленных «ознакомительных поездок» и «семинаров по обмену опытом» с представителями военно-промышленного комплекса Восточной Европы.

Для обработки данных, поступающих от военных атташе и руководства их разведывательной работой, а также для изучения иностранной прессы, литературы и радиопередач в центральном аппарате абвера появляется особый отдел (Ausland), работавший во взаимодействии с Министерством иностранных дел.

Активная работа военной разведки с открытыми иностранными источниками началась после того, как эмигрировавший в Англию военный эксперт Б. Якоб выпустил книгу по организации немецких вооруженных сил. Похищенный в Швейцарии, он подробно изложил В. Николаи технологию сбора и систематизации информации по военным вопросам, которую абвер тут же взял на вооружение.

В Гросс-Лихтерфельде образовали Лабораторию технических исследований для изучения научных методов диверсий на военных и промышленных объектах потенциального противника. Задачей лаборатории, которая на практике представляла собой институт, являлось снижение риска и стоимости диверсий, а также изобретение оборудования и технологий, неизвестных противнику и камуфлирующих диверсию под технологическую аварию или катастрофу, что затрудняло проведение расследования или заводило расследование в тупик. При сотрудничестве с фирмами «Телефункен» и «Цейс» в лаборатории создавались подслушивающие устройства, миниатюрные фотоаппараты с великолепной просветленной оптикой, которые маскировали под зажигалки, часы и т. п., первые приборы ночного видения. Производилась компактная радиотехника для агентов и разведывательно-диверсионных групп, в том числе вмонтированная в различные бытовые предметы. Изготовлялись взрывчатые и зажигательные вещества повышенной мощности, детонаторы к ним, миниатюрные мины замедленного действия, замаскированные под авторучки, сигары и прочие предметы. Разрабатывались и выпускались всевозможные химические препараты, предназначенные для тайнописи, ликвидации противника и для подавления его воли. Возможно, что при создании этого центра учитывалась информация о деятельности в СССР Особого технического бюро.

В тот же период для внедрения новых методов подбора и подготовки разведывательных кадров создана Психологическая лаборатория. Там впервые в мире была разработана система тестов для определения профессиональной пригодности кандидатов в разведчики. (По одной из версий, инициатором создания и лоббистом обеих лабораторий являлся все тот же В. Николаи.)

Офицеры абвера в сопредельных с СССР государствах (Афганистане, Румынии, Иране, Китае Турции, Эстонии) активизировали агентурную деятельность.

Первого января 1935 г. руководителем абвера назначен кадровый разведчик, капитан цур зее[76] В. Канарис. Одним из его первых шагов стало назначение на пост советника по партизанским операциям хауптмана (гауптмана)[77] Т. фон Хиппеля. Под руководством генерала О. Леттов-Форбека Хиппель воевал в Африке во время Первой мировой войны. Хиппель полагал, что тактика ведения боевых действий малыми группами, опробованная немцами в Африке, может найти применение в Европе и позволит наносить неожиданные удары по стратегическим объектам противника. Еще в начале 1930-х гг. он делал вывод: в рамках концепции тайной войны существует необходимость в создании элитных частей со специальной подготовкой, которые будут в состоянии проникать через вражеские границы задолго до начала наступления своих войск или даже до объявления войны.

Концептуально идея Хиппеля заключалась в следующем: небольшие хорошо обученные, состоящие из решительных людей разведывательно-диверсионные группы в гражданской одежде или в форме войск противника забрасываются на парашютах либо иным способом в тыл противника. После получения условного сигнала по радио они начинают действовать в интересах наступающих войск, сохраняя с ними постоянную связь. В более глубоком тылу диверсантам предписывалось захватывать или уничтожать важные объекты, сеять панику среди населения, вести «свободную охоту» на командный состав противника и представителей гражданской администрации. Предложения Хиппеля опирались на опыт операции немецких подразделений в Кении и Танганьике, которые были высокоэффективны при малых потерях собственных войск.

В августе 1936 г. в учебном центре Румельсбурга в Померании приступили к индивидуальной подготовке агентов[78] для организации и проведения актов саботажа и диверсий на территории Польши.

Весной 1936 г. В. Канарис впервые посещает Эстонию и ведет секретные переговоры с начальником Генштаба эстонской армии и руководителем 2-го отдела – отдела военной контрразведки Генштаба – об обмене разведывательной информацией по СССР. Абвер приступает к созданию эстонского разведцентра – речь идет о «Группе 6513». Офицером связи между «пятой колонной» Эстонии и абвером назначается А. фон Юкскюль.

7 марта 1936 г. вермахт оккупирует демилитаризованную Рейнскую зону. Агенты абвера в Западной Европе отслеживают реакцию европейских правительств на акт агрессии.

В июне начальник 2-го отдела Генштаба эстонской армии полковник Маасинг наносит ответный визит в Берлин. Абвер получает официальное разрешение эстонского правительства на размещение диверсионно-разведывательных баз на эстонской территории вдоль границы с СССР и оснащает эстонские спецслужбы фотоаппаратами с телескопическими объективами и аппаратурой радиоперехвата для организации скрытного наблюдения за территорией потенциального противника. Для съемок советских боевых кораблей фотоаппараты устанавливаются и на маяках Финского залива.

В ноябре 1936 г. военно-политическим руководством Германии принято решение о направлении в Испанию легиона «Кондор» для непосредственного участия в боевых действиях на стороне противников республиканского правительства. Переброска ограниченного военного контингента позволяла решить ряд политических, военных и технических задач. В случае победы над республиканцами Германия приобретала стратегического союзника. В военной области происходила «обкатка» новых тактик боевых действий и проверка авиационной и танковой техники в реальных условиях. Личный состав приобретал боевой опыт, в том числе по организации взаимодействия с союзниками. Осуществлялась также отработка механизма планирования и организации материально-технического обеспечения боевых подразделений.

Во время Гражданской войны 1936–1939 гг. как республиканцами, так и сторонниками Франко широко применялась тактика партизанских действий[79] на коммуникациях противника. С этого времени слова генерала Э. Моло о «пятой колонне» в тылу республиканцев стали обозначать скрытую до поры агентуру. Сотрудники абвера, действовавшие в составе легиона «Кондор», получили наглядное представление о тактике партизанских действий противника и о реальных возможностях партизанской войны. По линии КО «Испания», в условиях строгой секретности даже от своих, отрабатывались организация и проведение диверсионных операций в тылу противника в реальных боевых условиях. Война в Испании послужила катализатором в развитии немецких специальных служб и подразделений специального назначения.

Для получения независимой от абвера информации в конце 1936-го – начале 1937 г. в составе службы безопасности рейхсфюрера СС выделяется зарубежная разведка (Ausland-SD, или Amt-III). Ее возглавляет оберфюрер СС Х. Йост, руководивший разведывательной деятельностью в Испании. Отделение аусланд-СД в Испании, замаскированное под «портовую охрану», кроме обычной агентурной работы собирало и анализировало информацию о специальных операциях.

По линии СС в феврале 1937 г. было создано Главное управление по работе с этническими немцами в соседних с Германией странах, которое возглавил обергруппенфюрер В. Лоренц. Управление занималось проникновением в зарубежную прессу с целью формирования позитивного мнения о национал-социализме и идеологической работы с населением. В сопредельных государствах, территории которых подлежали включению в состав Третьего рейха, создавалась агентурная сеть и формировались «пятые колонны». Нелегально осуществлялась боевая подготовка партийных активистов, проводилась также активная подрывная деятельность против правительств этих стран. Фольксдойче стали неистощимым кадровым резервом для абвера и СД.

Для ведения психологической войны, а также для непосредственного осуществления операций разведывательно-диверсионного характера в конце 1937 г. в составе военной разведки создается отдел абвер-II (А-II), который возглавил Г. Гросскурт. В составе отдела кроме группы начальника отдела были подотделы I (национальные меньшинства) и II (специальные операции). Объединение взаимно дополняющих аспектов специальных операций под единым управлением можно объяснить лозунгом, которому следовал Канарис: «Внедряйся. Разлагай. Деморализуй». Комплексный подход включал разведывательные операции, психологическое воздействие, силовые мероприятия – весь комплекс действий, позволяющих ослабить противника.

Группа начальника отдела осуществляла общее руководство и вела внешние связи, ведала распределением кадров и финансов. Она состояла из двух секторов. Сектор I/а (делопроизводство) занимался ведением дел начальника отдела, мобилизационного календаря, журнала военных действий, секретного делопроизводства; разработкой приказов по внутреннему распорядку; составлением наградных листов на офицеров, служащих и технический персонал. На сектор I/в (лаборатория технических исследований) возлагались связь с Министерством вооружений, университетами и институтами; получение и доставка опытных образцов; подготовка агентов для диверсионных акций (консультации с подотделом II); обобщение опыта диверсионных операций, разработка методик диверсий и саботажа.

Подотдел I[80] выявлял и разрабатывал националистические и антигосударственные организации в среде нацменьшинств вражеских стран; проводил подрывную пропаганду в Вооруженных силах вражеских стран; устанавливал связь с политическими группировками в условиях войны и мира; обменивался информацией с дружественными правительствами; составлял меморандумы и памятные записки о целях и задачах националистических антиправительственных группировок. Включал в себя секторы: I/on (СССР, Дальний Восток, Польша, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия), I/os (Чехословакия, Румыния, Болгария, Югославия, Греция, Италия), I/w (Франция, Бельгия, Люксембург, Швейцария, Англия, Ирландия, Дания, Швеция и Норвегия), I/ub/z (Северная и Центральная Америка, Испанское Марокко), I/u (Африка (без Испанского Марокко), Азия, Австралия, Южная Америка), I/i (все мероприятия, связанные с подготовкой и проведением мятежей и восстаний, анализ зарубежной прессы). Библиотека и спецхран вели обработку данных по всем странам, разрабатываемым подотделом I.

Подотдел II (организовывал и осуществлял акции саботажа и диверсионно-разведывательных операций; определял объекты и цели операции; составлял памятные записки о военно-экономическом положении стран-противников; разрабатывал диверсионные операции; занимался подвозом, складированием и размещением материалов и оборудования на границе рейха; обеспечивал каналы связи. Включал в себя секторы: II/w (Франция, Люксембург, Бельгия, Италия, Швейцария). II/bs (Испания, Португалия, Латинская Америка), II/bn (Англия, Голландия, Скандинавия, Дания), II/os (Чехословакия, Венгрия, Румыния, Югославия, Балканы), II/on (СССР, Польша, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия), II/ub (Северная Америка, специальные организации). II/mar (европейские морские державы, Африка и Азия), II/luft (обеспечение спецопераций, связь с Министерством авиации), II/lab (технические исследования, обеспечение расходным материалом).

Благодаря активной работе фольксдойче, объединенных в «Австрийский легион» под руководством людей из СС (А. Роденбюхер, Ф. Гласс, Э. Кальтенбруннер), произошел молниеносный аншлюс Австрии (план «Отто») в марте 1938 г. практически без использования вооруженных сил.

В Вене в 1938 г. создается региональное отделение абвера и второй по величине после Гамбурга Центр радиоперехвата и наблюдения для связи с агентурой в Восточной и Юго-Восточной Европе. Ближайшей задачей абвера становится подготовка к осуществлению плана «Грюн» (вторжение в Чехословакию). Канарис решает проверить замысел Хиппеля на практике.

К формированию подразделений «профессиональных партизан» в абвере приступили в начале 1938 г., во время подготовки к оккупации Судетской области, в условиях строгой секретности. Из судетских немцев, боевиков «спортивного объединения» Судетской немецкой партии К. Генлейна, были сформированы первые боевые группы. Личный состав этих групп, набранный из лиц, не известных контрразведке и полиции Чехословакии, был тайно перемещен на территорию Германии, где в Бад-Шандау, на Эльбе, прошел обучение и необходимое боевое слаживание. Получив стрелковое оружие и взрывчатку, диверсанты отправились назад – с заданием обеспечить захват важных промышленных и военных объектов перед самым началом планируемой агрессии. Поскольку диверсанты прекрасно знали местность и часто жили вблизи объектов диверсий, условия для работы у них были идеальными. Действовать надлежало по особому сигналу, переданному одной из германских радиостанций.

Оккупация Судетской области в октябре 1938 г., Богемии и Моравии в марте 1939 г. (операция «Грюн») решалась комплексно: велась активная политическая работа по линии МИД; по линии НСДАП и СС осуществлялось финансирование, велись агитация и пропаганда; по линии абвера проводились акции саботажа и диверсий.[81]

Вторжение германского вермахта, в составе которого находился «Добровольческий корпус судетских немцев» в Чехию, практически не встретило сопротивления. Стратегия тайной войны, разработанная немецкими военными экспертами, получила практическое подтверждение. Однако в ходе аннексии Судет и оккупации Чехословакии выявились недостатки диверсионных групп. Не являясь военнослужащими, диверсанты имели недостаточный уровень подготовки и посредственную дисциплину. В таком виде они годились для выполнения разовых операций на своей собственной территории, в Судетах.

Немаловажный момент дальнейших успешных действий диверсантов абвера, а также разведывательно-диверсионных групп вермахта из числа егерских, горно-егерских, воздушно-егерских и панцер-гренадерских дивизий был связан с хорошим знанием местности противника. И обеспечил это знание абвер. В конце 1920-х гг. «гражданским служащим» абвера становится пилот Т. Ровель, в распоряжение которого поступает экспериментальный самолет «Ю-34» с потолком полета в 12 500 метров. Ровель начинает заниматься аэрофотосъемкой польской приграничной полосы с больших высот. Постепенно качество снимков улучшается, и в середине 1930-х гг. Ровель, вернувшийся в армию, получает под свое командование (аэродром Штаакен в Берлине) эскадрилью из пяти самолетов и группу опытных пилотов и бортмехаников. В целях секретности эскадрилья получает кодовое название «Группа Ob. d. 1», а неофициально зовется «эскадрилья Ровеля».

Что касается подготовки Германии к войне против СССР, то Ровель начал ее в 1936 г. Получив в свое распоряжение самолеты «Хе-111» с дальностью полета 3000 километров, к 1941 г. его летчики сфотографировали все побережье Балтийского моря вплоть до Кронштадта и Ленинграда, Черного моря, включая Кавказ, и засняли все западные территории СССР. На высоте от 7500 до 10 500 метров они были недосягаемы для наземного наблюдения. Адекватных средств перехвата также не было. Очень часто к разведывательным полетам против нашей страны привлекались самолеты германской гражданской авиакомпании «Люфтганза». Против Англии, Франции и других стран летчики Ровеля действовали аналогично.

В 1938 г. абвер все активнее проводит работу против СССР. Совместно с эстонской контрразведкой он ведет подготовку и забросу на территорию Советского Союза разведывательно-диверсионных групп. В самом рейхе начинается усиленная вербовка агентуры среди украинских эмигрантов, которых планируется использовать против Польши и СССР. В лагерях на озере Химзее, в Верхней Баварии, и на озере Квинцзее, под Бранденбургом, открываются учебные центры по подготовке диверсантов из числа польских и украинских фольксдойче, а также отдельных эмигрантов других национальностей.

В конце 1938-го – начале 1939 г. начальником абвера-II назначается Э. Э. фон Лахузен-Вивремонт, начальник отдела разведки и контрразведки Министерства обороны Австрии. Весной 1939 г. осуществляется повсеместное переоснащение военных организаций, создаются новые центры шпионажа на Востоке. 15 марта завершена аннексия Чехословакии, спецназ абвера захватывает документы 2-го бюро – военной контрразведки чехословацкого Ген штаба, в Праге создается филиал абвера. 23 марта 1939 г. Германия аннексирует Мемель.[82] В апреле заканчивается разработка операции по вторжению в Польшу (план «Вайс»). Базирующаяся в Будапеште «эскадрилья Ровеля» втайне от венгерских властей совершает разведывательные полеты над территорией СССР, в регионах Киев – Днепропетровск – Житомир – Запорожье – Кривой Рог – Одесса.

В июле диверсионное подразделение абвера З. Граберта в Бреслау, состоящее из польских фольксдойче и замаскированное под названием «Промышленная охрана Верхней Силезии», переименовывается в «Германскую компанию». Боевики приступают к усиленным тренировкам и отработке операций по захвату промышленных объектов и проведению акций саботажа и диверсий. В рамках операции «Вайс» сотрудник Управления контрразведки майор Шмальшлегер руководит заброской на территорию Польши нескольких групп агентов-радистов.

По личному распоряжению Гитлера руководство германских спецслужб и полиции (Р. Гейдрих, Г. Мюллер, А. Нёбе) начало подготовку к проведению провокационной акции под названием «Операция „Гиммлер“». Суть провокации заключалась в инсценировке захвата немецкой радиостанции в г. Глейвиц[83]«польскими партизанами», которые обращались по радио с призывами об уничтожении немцев. Руководителем операции стал гауптштурмфюрер СС[84] А. Нуйокс. Для придания операции достоверности в Глейвице и его окрестностях должно было остаться несколько трупов «партизан» в польской военной форме, «уничтоженных» в ходе боев с немецкими полицейскими. Для этого втемную использовались полтора десятка уголовников, приговоренных к смертной казни, – им было обещано освобождение после завершения операции.

Кроме группы Нуйокса еще несколько групп боевиков, переодетых «под поляков», должны были спровоцировать перестрелки на границе (Пиченское лесничество, таможня в Хохлиндене). Для этого полторы сотни сотрудников полиции безопасности, знающих польский язык, проходили специальную подготовку в полицейском училище под Берлином. Польскую форму, оружие и снаряжение обеспечивал абвер. В ночь на 25 августа эти группы были переброшены к границе с целью нападения на германские таможенные и пограничные посты, но в последний момент от их использования отказались. 25 августа 1939 г. в 15.25 А. Гитлер отдал приказ вермахту перейти границу Польши на следующее утро, в 04.15.[85] В тот же день диверсионная группа «Плащ и кинжал», насчитывающая до тридцати боевиков под руководством лейтенанта А. Херцнера, проникла на территорию Польши в районе населенного пункта Силлен с территории Чехословакии. Группа имела задачу захватить и удерживать до подхода частей вермахта тоннель на участке Силен – Краков (Яблунковский перевал), прилегающую железнодорожную станцию и имеющиеся там мосты. Пока спецназ абвера выдвигался на исходные позиции, в Ставке фюрера срок начала операции «Вайс» перенесли на 04.45 1 сентября 1939 г. Но у диверсантов отказала рация, группа не была своевременно оповещена об отмене операции.

На рассвете 26 августа спецназ Херцнера, укомплектованный фольксдойче, атаковал железнодорожный узел. Диверсанты подорвали телефонную станцию, подавили сопротивление и заняли круговую оборону. Захваченные врасплох местные жители – около двух тысяч человек, – солдаты и офицеры польской армии – более ста человек – были объявлены пленными и заперты в железнодорожном пакгаузе. Тем временем прошли все контрольные сроки, но части 7-й пехотной дивизии генерала Отта так и не вышли к станции. В течение всего светового дня диверсанты отражали атаки польских подразделений. К вечеру 26 августа, не дождавшись обещанного подкрепления, Херцнер отдал приказ об отступлении.

В восемь часов вечера 31 августа отряд Нуйокса захватил радиостанцию в Глейвице и передал в эфир заранее подготовленную радиопередачу на польском языке. В тексте передачи содержался призыв:

«Граждане Польши! Пришло время войны между Польшей и Германией. Объединяйтесь и убивайте всех немцев».[86]

Гитлер получил повод для начала войны против Польши,[87] переросшей затем в самую масштабную и кровавую бойню в истории человечества. Ну а диверсанты абвера и СД начали свое победное шествие по странам Европы.

В ночь на 1 сентября 1939 г. 500 диверсантов-фольксдойче, набранных из боевиков «Немецкой компании» и «Добровольческого корпуса судетских немцев» (общее название группы «Эббингауз») и закамуфлированных под рабочих и горняков, нелегально пересекают границу Польши. Перед ними была поставлена задача захвата или блокирования стратегически важных транспортных узлов, железных и шоссейных дорог на территории Польши с целью помешать передислокации польской армии.

Боевики под командованием обер-лейтенанта З. Граберта, одетые в форму польских железнодорожников, пересекли границу в Силезии и ранним утром проникли в Катовице – крупнейший железнодорожный узел на юго-западе страны. Раздувая панику среди персонала и гражданских лиц, отдавая противоречивые приказы и одновременно уничтожая польских военнослужащих, пытающихся организовать сопротивление, диверсанты полностью парализовали работу станции. Они сумели вывести эшелон с 800 польскими солдатами прямо под стволы немецких танков 10-й германской армии.

Этим же утром диверсионно-штурмовая группа абвера повторно захватила Яблунковский перевал, прилегающую к нему железнодорожную станцию и имеющиеся там мосты. Другая штурмовая группа захватила стратегический мост через Вислу под Диршау. Еще одна группа «Эббингауз» вывела из строя электростанцию под Торцовом. К началу немецкого наступления почти все мосты через реки Браху, Варта, Висла и Нотец были заняты диверсантами. В западных областях Польши (Бытгощ, Лодзь, Познань и др.) боевые группы «Эббингауз» в скоротечных схватках овладели большинством заводов, складов, электростанций и удерживали их до подхода войск.

15 сентября переодетые в польскую военную форму диверсанты под командованием лейтенанта Лангера захватывают мост через Вислу. 28 сентября под Варшавой спецподразделение гауптмана Буланга обнаруживает в форте Легионов картотеку и архив польской разведки и контрразведки. В результате оперативно-розыскных мероприятий немецкие спецслужбы арестовывают несколько сотен секретных сотрудников польской контрразведки и осуществляют перевербовку части агентуры.

Наряду с феерическими успехами в деятельности диверсантов обнаружились и недостатки. Во-первых, боевики абвера не имели единой организации и единого командования и действовали достаточно разрозненно. Во-вторых, группы, заброшенные в тыл на глубину до 200 километров, выполняли задание в редких случаях, часть этих групп целиком погибла. В-третьих, личный состав нуждался в улучшении общей и специальной боевой подготовки и в оснащении специальным вооружением и средствами связи… В итоге 27 сентября 1939 г. Хиппель подает рапорт на имя Канариса с просьбой разрешить ему начать формирование отряда спецназа, удовлетворяющего всем требованиям руководства абвера.

В тот же день в рамках СС создается Имперское Главное управление безопасности (Reichssicherheitshaupamt, RSHA).[88] Создание РСХА было настолько засекречено, что даже его название, которое в переписке указывать запрещалось, оставалось неизвестным до конца Второй мировой войны. В составе РСХА имелось шесть управлений (Amt). Amt-I – административно-правовое (В. Бест), Amt-II – мировоззренческое (Ф. Зикс), Amt-III – инланд-СД, контроль за особо важными сферами внутренней жизни общества и партии (О. Олендорф), Amt-IV – гестапо (Г. Мюллер), Amt-V – криминальная полиция (А. Нёбе), Amt-VI – аусланд-СД, политическая разведка (Х. Йост). Очень важно помнить, что I, IV и V управления считались государственными учреждениями рейха, а остальные являлись исключительно партийными структурами. Главной внутренней проблемой РСХА стала конкуренция с «коллегами» из абвера, не желавшими уступать позиции в сфере государственной безопасности «выскочкам» из СС и СД.

15 октября 1939 г. В. Канарис санкционирует формирование в структуре абвер-II специальной воинской части из разрозненных боевых групп. Это диверсионное спецподразделение следовало укомплектовать этническими немцами и фольксдойче, получившими боевой опыт в Чехии и Польше. 25 октября в г. Бранденбурге Хиппель начинает формирование подразделения под кодовым названием «Строительная учебная рота для специальных применений 800». В ее состав первоначально входят четыре офицера (Хиппель, Граберт, Йоханнес, Херцнер) и около ста лучших боевиков из расформированных отрядов «Эббингауз». Местом постоянной дислокации роты становятся бывшие казармы рейхсвера в Бранденбурге. Впоследствии это подразделение будет более известно под названием «Бранденбург-800».

Поскольку рота формировалась исключительно из добровольцев, которым предстояло выполнять особые задачи, то к ним предъявлялись и особые требования. Они должны были иметь великолепную физическую форму и приличную военную подготовку, интеллектуальный уровень выше среднего, знать иностранные языки, обычаи и нравы тех стран, в которых им предстояло действовать, быть изобретательными и уметь приспосабливаться к любым условиям. Особо приветствовалось наличие актерских способностей. Хиппель говорил:

«Вы не будете регулярными солдатами. Мне солдат не нужно. Солдат у фюрера хватает. Вы станете особой частью абвера, его руками, его пальцами. Мне наплевать, если ваш внешний вид не будет безупречным, но горе тому, кто не сумеет как положено носить чужую форму, какую угодно…»[89]

Но одного только переодевания в форму противника было недостаточно, диверсанты должны были выглядеть и вести себя как настоящие бельгийцы, французы или русские. Такие качества прежде всего встречались у этнических немцев, недавно вернувшихся в Германию из Европы, Африки и Южной Америки.

В октябре – ноябре в абвере происходила интенсивная работа по формированию, обучению и боевому слаживанию «военных строителей». Параллельно интендантские службы вермахта и агенты абвера за границей приступают к поставкам комплектов обмундирования военнослужащих британской, датской, бельгийской, голландской, норвежской, французской армий. 15 декабря рота спецназа, достигшая численности 320 человек, разворачивается в Строительно-учебный батальон для специальных применений «Бранденбург-800». Командиром батальона назначается Хиппель.

В 1940 г. структура батальона выглядела следующим образом. Штабная (учебная) рота представляла собой разведывательно-диверсионный учебный центр. Рота насчитывала до 500 человек личного состава (преподавателей и слушателей) и была разделена на группы: английскую, арабскую, русскую, французскую, африканскую и др. – в зависимости от языковой подготовки агентов. 1-я (Балтийская) рота комплектовалась фольксдойче из Эстонии, Латвии, Финляндии, Украины и России. Все ее бойцы владели русским языком. В состав 2-й роты входили немцы, владеющие французским, английским, португальским и некоторыми африканскими языками. Основной костяк 3-й (Юго-Восточной) роты составляли судетские немцы. В 4-й роте служили немцы, ранее проживавшие в Польше. Также в состав батальона входили: рота парашютистов, взвод мотоциклистов, Северный и Западный взводы.

Поскольку диверсанты использовали для своих целей военную форму противника, перед ними остро стоял вопрос выживания – в случае захвата они в соответствии с международными конвенциями могли быть расстреляны на месте без суда. Для обхода положений международного военного права была придумана следующая уловка. Неприятельская форма одежды в теории должна была применяться исключительно для просачивания (инфильтрации) в тыл противника и подхода к объектам без боя, а также для возвращения (эксфильтрации) после выполнения задания. При боевом столкновении с противником диверсантам следовало, перед тем как открыть огонь, сбросить гражданскую одежду или форму противника и вести бой в форме немецких солдат. Однако на практике это правило применялось далеко не всегда. Подобные боевые действия вне законов и обычаев войны осуществлялись и противниками Германии.

В первостепенную задачу абвера входила подготовка бранденбуржцев к проведению специальных операций. Для этого нужно было соответственно оснастить их и обучить приемам ведения тайной войны, а также взаимодействию с тайными агентами, работающими в странах противника. Специфика подготовки целиком и полностью зависела от того круга задач, которые возлагались на диверсантов. В круг задач входили захват или уничтожение в тылу противника ключевых узлов коммуникаций (плотины, тоннели, мосты, железнодорожные станции), пунктов управления войсками (штабы, радиостанции, узлы связи), объектов тыловой инфраструктуры (склады боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольствия и т. д.). Бранденбуржцы должны были уметь создавать во вражеском тылу повстанческие отряды из числа лиц, сочувствующих политике Германии. Кроме того, им надлежало подрывать моральный дух войск и населения противника, уметь организовывать саботаж среди гражданского населения, привлекаемого властями к работам военного характера. Ну и, естественно, вести агентурную, визуальную и силовую разведку в интересах своих войск.

В распоряжении отдела абвер-II находилось несколько учебных центров, в которых будущие диверсанты проходили боевую подготовку: в Бад-Шпандау, на Эльбе, на озере Химзее, в Верхней Баварии, в пригороде Берлина – Тегеле. Основной учебный лагерь бранденбуржцев, названный «Опытное поле», организовали весной 1940 г. в местечке Квенцтуг на озере Квинцзее близ Бранденбурга. В дальнейшем система подготовки боевиков была усовершенствована настолько, что адмирал Канарис приказал каждому полевому офицеру военной разведки пройти обязательный курс обучения в нем.

Главными дисциплинами в лагере были инженерно-подрывное дело и тактика индивидуальных действий. На саперно-техническом полигоне смонтировали части различных объектов: зданий, железобетонных и стальных мостов, участков шоссе и железной дороги со стрелками, переездами и т. п. Диверсанты изучали в теории и на практике методы незаметного подхода к объекту, бесшумного снятия постов и установки взрывных устройств. На стрельбище кроме стрельбы из всех видов стрелкового оружия европейских стран боевики практиковались в стрельбе из пистолетов (РР, РРК, Р-38) с глушителями.

Из доступных в тылу противника подручных материалов диверсанты учились изготавливать взрывчатые вещества. Затем с помощью самостоятельно изготовленной взрывчатки они должны были вывести из строя указанный объект. В технической лаборатории абвера в Тегеле диверсанты отрабатывали навыки обращения с взрывчатыми веществами, взрывателями и контейнерами для их скрытой доставки. Взрывчатка маскировалась в чемоданах, канистрах, портфелях, термосах, консервных банках. В качестве миниатюрных взрывателей использовались авторучки, зажигалки, часы. Уникальные взрыватели замедленного действия имели срок подрыва до сорока суток.

Особый характер этой части «Бранденбург-800» придавало то, что в ее действиях решение военных задач сочеталось с методами секретных служб. Поэтому диверсанты изучали в теории и на практике все известные криминалистике методы шантажа, похищения и ликвидации людей. Они практиковались в способах взлома квартир и сейфов, изготовлении поддельных документов, печатей и т. п. И здесь важная роль в их подготовке принадлежала как специальной лаборатории, так и тому, что благодаря разветвленной системе контактов с фольксдойче абвер имел возможность получать оригинальные документы по всему миру. Естественно, что немецкие агенты-нелегалы имели большие возможности, чем полевые агенты-боевики.

Бойцы батальона «Бранденбург-800» недолго оставались без работы. Боевая подготовка все чаще перемежалась с боевой практикой. 1 апреля 1940 г. Канарис проводит секретный инструктаж сотрудников абвера в связи с предстоящим вторжением вермахта в Данию и Норвегию (операция «Учение на Везере»). 5 апреля абвер-II срывает попытку британских спецслужб совершить диверсию у Железных Ворот, которая могла повлечь за собой прекращение судоходного сообщения по Дунаю и прервать снабжение вермахта нефтью из Румынии.

8—9 апреля во главе группы из четырех агентов абвера майор Клюг на рыбацком боте нелегально проникает на территорию Дании и перерезает линии телефонной связи между Гесером и Нюкебингом. В ночь на 9 апреля диверсионно-штурмовое спецподразделение абвера захватывает вокзал Тинглев. С севера земли Шлезвиг-Гольштейн небольшие группы диверсантов просачиваются непосредственно на территорию Дании, перерезают автомагистрали и захватывают стратегический же лез но дорожный мост под Падборгом. 1-й взвод бранденбуржцев в форме солдат датской армии захватывает и удерживает мост через реку Бельт.

Разведывательно-диверсионные акции абвера предваряют также вторжение вермахта в Норвегию. С борта стоящего на рейде Осло немецкого парохода «Видар» обер-лейтенант Кемпф корректирует по рации прохождение германских военных судов во фьорд Осло, регулярно информируя руководство в Гамбурге о ходе выполнения боевого задания. Бойцы «Бранденбург-800» совместно с бойцами КО «Норвегия» в ходе коротких боев захватывают военно-стратегические объекты в пограничной зоне. В мае истребительный отряд, сформированный из бойцов батальона в составе ста человек, в форме солдат норвежской армии проводит рейд на севере страны в поисках уцелевших отрядов противника.

2 мая 1940 г. диверсанты приступают к разведке боем на французской, бельгийской, люксембургской и голландской границах в рамках операции «Утренняя заря». 5–8 мая с помощью туристического агентства «Сила через радость» бранденбуржцы проводят скрытое фотографирование пограничных фортификационных укреплений Люксембурга и Бельгии.

9—10 мая в ходе операции «Маастрихт» переодетые в форму голландских военнослужащих бойцы 3-й роты батальона «Бранденбург-800» приступают к захвату стратегически важных мостов и переправ на бельгийско-голландской границе. Задействованное в операции подразделение «Бранденбург-800» усилено отрядом особого назначения абвера из Верхней Силезии (всего около 1000 человек) и бойцами сформированного агентом Ю. Хердтманом КО «Нидерланды» – 200 человек. Диверсанты захватывают Шельдский тоннель под Антверпеном, действуют в тылу британской, бельгийской и французской армий под видом беженцев. Оружие и взрывчатка спрятаны под матрацами в детских колясках и в грузовиках с «захваченными из дома вещами». Группы захвата продвигаются к резиденции королевы в Гааге, блокируют министерства и армейские штаб-квартиры. Мобильные группы диверсантов на мотоциклах перерезают линии телефонной связи, захватывают стратегические объекты (телеграфы, мосты, электростанции), обеспечивая прорыв вермахта к Маасу и через Арденны.

10 мая диверсанты «Бранденбург-800» и десантники вермахта захватывают форт Эбен Эмаэль под Льежем и мосты через реку Шельда. Переодетые во французскую военную форму диверсанты осуществляют серию взрывов и поджогов в Абвиле, Реймсе, Париже и Дувре. В Бельгии они захватывают и подрывают узел связи в Ставло. 4-я рота батальона «Бранденбург-800» захватывает мосты через канал Юлианы в Берге, Урмонде, Обихте и Штайне вблизи города Ситтард. Бойцы 2-й роты, замаскировавшись под колонну военнопленных, захватывают автодорожный мост под Геннепом, и в это же время переодевшиеся в форму путевых обходчиков штурмовые группы абвера блокируют железнодорожный мост и занимают город Рурмонд. При поддержке переодетых в голландскую униформу бойцов КО «Нидерланды» спецподразделения ди версантов удерживают переправы до подхода танковой дивизии вермахта. Однако бойцам 3-й роты батальона «Бранденбург-800» в форме голландской полиции не удается захватить речные переправы – голландские саперы взрывают мосты через реку Маас в районе Маастрихта.

14 мая 1940 г. для проверки информации о намерениях бельгийских властей взорвать горнорудные предприятия в случае вторжения вермахта разведгруппа бранденбуржцев из трех человек забрасывается в район г. Шарлеруа.

25 мая в результате дерзкой спецоперации взвод диверсантов захватывает автодорожный мост под Ньюпортом и удерживает его до подхода передовых моторизованных частей вермахта.

19 июня 1-й взвод 1-й роты батальона «Бранденбург-800» захватывает и разминирует подготовленные французскими саперами к уничтожению нефтяные скважины Пехельброна в Верхнем Эльзасе.

1 августа по плану операции «Морской лев» (захват Великобритании) приступает к тренировкам особо выделенное подразделение «Бранденбурга-800».

15 августа в Берлине создается главный штаб «Бранденбург-800», в непосредственное подчинение к которому переходят все до сих пор самостоятельные спецподразделения вермахта.

30 августа на совещании в Берлине адмирал Канарис докладывает в оперативном управлении Верховного главнокомандования Вооруженными силами о необходимости усиления контингента немецких войск в нефтеносных районах Румынии (гарнизон в Русе-на-Дунае – 150 солдат, гарнизон в Бухаресте и Плоешти – 150 солдат, 6 бронекатеров и 2 моторные лодки на Дунае, вооруженные группы сопровождения на всех румынских танкерах).

12 октября 1940 г. батальон «Бранденбург-800» реорганизовывают в полк под новым названием – «Строительный учебный полк для специальных применений „Бранденбург-800“». В дальнейшем это наиболее известное разведывательно-диверсионное подразделение Третьего рейха получает в абвере неофициальный статус «домашнего войска Канариса».

Командиром полка (вначале 3, затем 5 батальонов) назначается полковник Х. фон Ланценауэр, местом постоянной дислокации штаба полка становится Берлин. 1-й батальон (1, 2, 3-я роты и 4-я парашютная рота) – место постоянной дислокации штаба г. Бранденбург. 2-й батальон (5, 6, 7, 8-я роты) – место постоянной дислокации штаба г. Баден (Австрия). 3-й батальон (9, 10, 11, 12-я роты) – место постоянной дислокации штаба г. Дюрен. 4-й батальон (13, 14, 15, 16-я роты) – место постоянной дислокации штаба г. Гамбург, затем – г. Бранденбург. 5-й батальон (17, 18, 19-я роты) – место постоянной дислокации штаба местечко Регенвурм близ г. Мезеритц. Численность каждого батальона составляла около тысячи человек. В полку имелся учебный батальон, учебный лагерь (лагерь «А») и рота связи. В 1-й роте были собраны только фольксдойче, и она использовалась не только как боевая единица, но и в качестве резерва агентуры абвера за границей.

Как и ранее, главная задача диверсантов заключалась в том, чтобы добиться эффекта внезапности, который должен был обеспечить идущим за ними полевым войскам вермахта условия для стремительного броска механизированных соединений вглубь вражеской территории. Поскольку роты полка специального назначения были оснащены только легким стрелковым оружием, они не были пригодны для ведения боевых действий в течение длительного времени против превосходящих сил противника. В этих условиях уровень боевой и специальной подготовки бранденбуржцев становился определяющим для эффективного выполнения поставленной задачи и собственного выживания. Поэтому обучение длилось около девяти месяцев с учетом того, что будущие диверсанты в достаточной степени владели какой-либо воинской специальностью. В процессе выполнения задания и командир группы, и его заместитель могли погибнуть – в этом случае любой из бранденбуржцев мог заменить погибшего. Поскольку и у солдат, и у офицеров качество подготовки было одинаковым, каждый из бойцов обладал навыками практического руководства боевой диверсионной группой. До самого конца войны бранденбуржцы не испытывали дефицита в унтер-офицерском и младшем офицерском составе. Курс боевой и специальной подготовки отличался высокой интенсивностью, о чем свидетельствуют немногие сохранившиеся документы.

Перечень дисциплин, обязательных к изучению боевиками, был весьма впечатляющим. Физическая подготовка и рукопашный бой на основе джиу-джитсу, бокса и уже известного в Европе карате в его прикладной форме. Огневая подготовка включала разностороннее владение основными образцами стрелкового оружия противника, навыки снайперской стрельбы, использование бесшумного оружия. На занятиях по инженерной подготовке изучались основы фортификации, навыки минирования и разминирования, штатные взрывчатые вещества и взрывные устройства, изготовление самодельных взрывных устройств из подручных материалов. Тактика действий малых групп включала в себя ориентирование на местности, маскировку и скрытное передвижение в различных условиях, захват и оборону объектов, практику скоротечных огневых контактов. К специальной подготовке относились парашютно-десантная подготовка, вождение мотоциклов, легковых и грузовых автомобилей, бронетранспортеров, танков и паровозов. В некоторых случаях изучалось пилотирование самолетов. Медицинская подготовка была обязательной для всех.

В разведшколе абвера и в Лаборатории технических исследований бранденбуржцы дополнительно изучали иностранные языки, радиоаппаратуру и фотодело, специальную шпионскую аппаратуру, способы подделки документов. Условия учений, на которых отрабатывалась тактика действий малых разведывательно-диверсионных групп в глубоком тылу противника, были максимально приближены к реальным, включая стрельбу боевыми патронами. В целях обеспечения секретности каждый боец имел две солдатские книжки. Одна предназначалась только для фронта и заполнялась на вымышленную фамилию, представляя собой штатный документ прикрытия, другая – подлинная – использовалась для внутреннего употребления. В качестве повседневной одежды в своем тылу и прифронтовой полосе бранденбуржцы носили форму егерей.

Не успев до конца завершить формирование, теперь уже полк «Бранденбург-800» приступает к выполнению новых заданий военной разведки. В конце 1940 г. 5-я рота 2-го батальона полка «Бранденбург-800», состоящая преимущественно из румынских фольксдойче, перебрасывается в Румынию для охраны нефтескважин в Плоешти, охраны судоходства по Дунаю и сопровождения грузовых транспортов и танкеров.

Отделение абвера в Гамбурге забрасывает двух радистов в Грецию для сбора развединформации и вербовки агентов-осведомителей среди местных жителей. Диверсионные группы абвера в Греции получают приказ Центра минировать все союзнические суда, заходящие в греческие порты.

В Танжере (Марокко) создаются филиалы абвера, опорные пункты и базы для агентов-диверсантов, действующих в Северо-Западной и Северной Африке. Абвер приступает к передислокации на Ближний Восток (Ливан, Сирия и Ирак) Арабской бригады особого назначения из состава полка «Бранденбург-800» для участия в боевых действиях против британских колониальных войск. В Анкаре (Турция) создается КО «Ближний Восток» для осуществления диверсионно-разведывательных операций на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Африке.

«Тропическая рота» 2-го батальона полка «Бранденбург-800» приступила к выполнению плана операции «Дора»: рекогносцировка пограничных областей Ливии и Французской Центральной Африки, проверка картографического материала и разведка обходных караванных путей, ведущих через пустыню к дельте Нила.

В январе 1941 г. отряд особого назначения полка «Бранденбург-800», ведущий бои в Эритрее, под давлением превосходящих сил британцев отступает в Абиссинию. Для подготовки вторжения в Грецию в пограничных районах Болгарии создаются оперативные штабы вермахта. Командир полка «Бранденбург-800» переводит свой командный пункт в Софию. Абвер-II формирует КО «Болгария».

3 февраля отделение абвера в Вене получает приказ сформировать спецподразделение диверсантов для осуществления операций на территории Югославии и Греции (план «Марита»).

1 марта София присоединяется к Антикоминтерновскому пакту. Вермахт вступает на территорию Болгарии.

22 марта Болгария дает разрешение на проход через свою территорию к греческой границе дислоцирующейся в Румынии 12-й армии вермахта. В рамках операции «Марита» на болгарскую армию возложена задача охраны мостов, железных дорог, аэродромов и электростанций на оккупированной территории Югославии и Греции.

К 25 марта разрабатывается план «Специальные операции на Ближнем Востоке», предусматривающий создание агентурной сети в Турции, Египте, Сирии и Ираке, инспирирование антибританских восстаний в Палестине, Трансиордании и Ираке (Германия снабжает оружием и боеприпасами иорданских и палестинских партизан, а Япония – иракских повстанцев).

27 марта Верховное главнокомандование Вооруженными силами издает «Директиву № 25» – вторжение в Югославию. Три самолета-разведчика «эскадрильи Ровеля» ежедневно вылетают с аэродрома в Винер-Нойштадте для фотографирования стратегических объектов на территории Югославии.

28 марта отделение абвера в Будапеште организует нелегальный канал доставки оружия через венгерско-югославскую границу «пятой колонне» в Югославии. Командование полка «Бранденбург-800» начинает заброску подразделений на территорию Греции и Югославии. 2-й батальон «Бранденбурга-800» передислоцируется из Баден-Унтервальтерсдорфа под Веной в Плоешти (Румыния).

Главная цель диверсионно-террористических операций абвера в арабском регионе заключается в поддержке антибританского партизанского движения на Ближнем Востоке и Передней Азии и связывании, таким образом, английских колониальных войск. В верхах считают, что только так можно ослабить мощь ожидаемого в Ливии контрнаступления британцев. Абвер-II разрабатывает операцию «Салам» – высадку парашютного десанта в тылу британских войск в Египте.

В лагерях британских военнопленных агенты абвера вербуют свыше ста ирландцев «для выполнения специальных заданий, лежащих в сфере немецких и ирландских интересов». В разведшколе абвера под Фризаком ирландцы проходят ускоренный курс спецподготовки.

2 апреля 1941 г. с помощью сотрудников абвера бывший премьер-министр Ирака Рашид Али-аль-Гайлани поднимает антибританское восстание и провозглашает себя главой правительства «национальной обороны».

3 апреля на борту океанского лайнера в Южную Африку отправлена группа агентов-диверсантов из абвера-II. Перед командиром группы африканером Р. Лайбрандтом поставлена боевая задача осуществить акции террора и диверсии на железнодорожных линиях Дурбан – Йоханнесбург – Капштадт (операция «Боярышник»).

Три подразделения бойцов группы «Б» абвера-II нелегально пересекают болгаро-греческую границу, устраивают пожары на промышленных объектах, повреждают кабели телеграфной и телефонной связи в пограничной полосе.

5 апреля диверсанты начинают операцию «Марита».

5—6 апреля в ходе молниеносной атаки 2-й батальон полка «Бранденбург-800» захватил Железные Ворота в теснине долины реки Дунай на румыно-югославской границе.

6 апреля боевая группа лидера «пятой колонны» Югославии агента абвера-II З. Янко усиливает просочившийся через венгерскую границу отряд особого назначения «Юпитер». Диверсанты захватывают переправы через реку Драва и военный аэродром в Землине, перерезают дороги, устраивают заграждения на шоссе, нарушают линии связи.

В составе танковой группы 12-й армии вермахта коммандос фронтовой разведки «Бранденбург-800» отделения абвера в Вене вторгаются на территорию Югославии. Перед диверсионно-разведывательной группой абвера поставлена задача захвата архивов югославских спецслужб. На Дунае бранденбуржцы отбивают у югославов баржу с секретными архивами, планами фортификационных сооружений, схемами противотанковых заграждений, сведениями о грузоподъемности мостов и т. п.

Одна из рот полка «Бранденбург-800» захватывает мост через реку Вардар в Северной Греции и удерживает его до подхода авангарда прорывающихся к Салоникам танковых дивизий вермахта.

Во время штурма Массауа (Эритрея) спецподразделение «Бранденбурга-800» затапливает в порту на Красном море конфискованное британцами итальянское грузовое судно с военным снаряжением и боеприпасами.

21—27 апреля 2-й батальон полка «Бранденбург-800» высаживается на острове Эвиа в заливе Волос (Греция) в тылу британских войск, вынуждая их к отступлению через Фермопильский проход. После завершения операции 2-й батальон принимает участие в боях за Коринфский канал и первым входит в Афины. Отряд особого назначения «Гамбург» проникает в Афины и с помощью агента в Морском министерстве похищает важные для дальнейшего ведения войны совершенно секретные документы.

11 мая командование перебрасывает половину личного состава Арабской бригады полка «Бранденбург-800» в Ирак для проведения антибританских диверсионных операций. Диверсанты взрывают 2 канонерские лодки и захватывают около пятидесяти кораблей обеспечения.

20 мая начинается операция «Меркурий» (захват Крита). Усиленная рота 2-го батальона полка «Бранденбург-800» выбрасывается на парашютах над Критом в районе аэропорта Малеме под Канией. Бранденбуржцам не удалось выполнить поставленную боевую задачу: прорваться к бухте Суда и захватить предназначенные для эвакуации британской армии военно-транспортные суда.

22 мая в Ираке Арабская бригада особого назначения вступает в бой с британским Арабским легионом на Великом караванном пути из Дамаска в Рутбу.

25 мая Верховное командование издает «Директиву № 30», согласно которой переброска экспедиционных войск в зону британо-иракского вооруженного конфликта (Ирак) откладывается на неопределенное время в связи с подготовкой к кампании на Востоке. Оно же информирует Генштаб финской армии о сроках нападения Германии на СССР. В долине реки Тигр попадают в засаду подразделения регулярной британской армии. Бойцы Арабской бригады уничтожают около ста солдат и офицеров противника. Попытка гауптмана Бергера заманить в аналогичную ловушку бойцов британского Арабского легиона терпит неудачу.

И это далеко не полный список операций разведчиков особого назначения, о их деятельности против нашей страны будет рассказано далее.

Мы специально уделили в этой главе столько внимания обзору политических, военных и специальных структур, созданных в Германии после 1933 г., будучи убеждены, что все они являлись частями единой системы обеспечения безопасности государства, правящей партии и ее тогдашних лидеров. Как известно из истории, идея расового превосходства появилась задолго до рождения Гитлера, который в итоге на ней и погорел. На рубеже XX–XXI вв. идея мирового господства овладела умами политической элиты «самого демократического» государства. При внешней несхожести политического устройства США и Третьего рейха в их системах безопасности и реальных действиях все же имеется много общего.