Диверсионно-штурмовой отряд

Глава одиннадцатая

После доклада старшего лейтенанта Андреева о восстановлении всех систем раннего обнаружения противника подполковник Пашин объявил всем командирам групп сбор в кабинете директора завода. Ждать пришлось Скоблина, так как ему предстояло совершить марш в четыре километра. Но уже в 15.47 офицеры отряда специального назначения были на месте.

Пашин обратился к ним:

– Товарищи офицеры, на данный момент обстановка полностью прояснилась. Нам стало достоверно известно, что диверсанты прибыли сюда на авиалайнере, который был уничтожен только в целях заброски боевой группы Гурбани. Одно это красноречиво говорит о том, какое значение придают диверсии на объекте Тура-17 международные террористические организации. Мы знаем еще, каким образом группе в десять человек удалось миновать рубежи проволочных и минных заграждений, а также остаться невидимыми для специалистов радиотехнической разведки. В центральном компьютере системы слежения в зоне отчуждения из-за взрыва самолета произошел сбой, и он, как говорится, ослеп. Но об этом прошу никому из начальства объекта не сообщать. Иначе все грехи спишут на старшего лейтенанта. А он, в принципе, не виноват. По крайней мере, не настолько, чтобы портить ему жизнь. С этим понятно?

Офицеры согласились с подполковником.

Пашин продолжил:

– И главное, нами точно установлено местонахождение диверсионной группы Гурбани. Она сосредоточена в центре подземного коллектора, с южной стороны. Для того чтобы нанести удар по объекту, этой группе достаточно облачиться в средства химической защиты, выйти через пять колодцев на поверхность и обстрелять из гранатометов цеха № 1 и 2, а также до кучи ангары-склады.

Глебов поднял руку, прося слова.

Подполковник разрешил:

– Что ты хочешь сказать, Макс?

– Хочу спросить, почему ты решил, что именно из гранатометов боевики будут атаковать объект? А не заложат с наступлением темноты, скажем, взрывчатку?

– Судя по скорости передвижения диверсантов от места приземления до завода, взрывчатку они с собой не несли, да и выбросить ее с лайнера в тех условиях, при каких эта группа десантировалась, было сложно и опасно. Другое дело компактные гранатометные системы. И потом, для установки под здания и ангары зарядов им пришлось бы сближаться с целями, что незамеченным со стороны постов охранения не останется. А так боевикам даже из кустов не надо будет выходить. Влепят гранаты куда надо и тут же начнут отход, предварительно, по моим расчетам, уничтожив одну из огневых точек батальона и расчистив проход через заграждения, используя систему ликвидации минных полей. Взрывной кабель вызовет детонацию мин, а также вновь разорвет все три рубежа проволочных заграждений. Исходя из этого я и предполагаю, что именно гранатометной атакой диверсанты будут выполнять свою задачу.

Пашин встал, прошелся по кабинету:

– И теперь самое главное! Если следовать логике и собственному опыту проведения диверсионных мероприятий, боевики должны начать акцию перед рассветом, где-то с пяти до шести часов утра. Это самое оптимальное время, и вроде ночь прошла, караул спокоен, а до восхода солнца часы, за которые можно молниеносно атаковать объект и начать отход, как раз на стыке смены постов караула. При этом в лесной массив войти, когда уже будет светло. От взрыва объекта системы раннего обнаружения вновь будут выведены из строя, да и не до наблюдения оставшимся в живых будет. Надо линять от ядовитых выбросов. Вопрос: как и когда будем брать группу боевиков? Макс, твое мнение.

Глебов поднялся, одернул куртку:

– Есть несколько вариантов возможных действий. Но согласен с тем, что ты озвучил ранее в нашей беседе. – Майор повернулся к командирам групп и объявил: – Подполковник Пашин предложил атаковать диверсантов, когда они выйдут из коллектора.

Григорий посмотрел на Воронцова:

– Что ты скажешь, Алексей?

– Да вы вроде уже сами определились с порядком нашей работы.

– Я человек и могу чего-то не учесть, что-то упустить, мне важно знать мнение каждого из командиров подразделений.

Воронцов взглянул на Скоблина:

– А вы не рассматривали вариант применения усыпляющего газа? В замкнутом пространстве он мог бы быть весьма эффективен! И закачать его в подземелье несложно, и для доставки сюда еще времени достаточно.

Пашин кивнул головой:

– Я ждал подобного предложения и с радостью согласился бы с ним, тем более что оно практически снимает риск поражения бойцов нашего отряда, если бы не одно НО! Заключающееся в том, что боевики могут быть вакцинированы от действия «Удара». Почувствуй они легкое недомогание, которое неизбежно при вдыхании паров этого газа даже защищенными блокадой организмами, тут же сообразят, в чем дело. И дальнейшие их действия могут принять непредсказуемый оборот. При всей информации о боевиках огневой мощи диверсионной группы мы не узнаем. Поэтому я и отклонил в свое время вариант применения в наших условиях усыпляющего газа.

Воронцов произнес:

– Понял, больше мне сказать нечего! – Сел на свое место.

Скоблин также согласился с вариантом Пашина.

Подполковник подвел итог:

– Будем считать, что мнения всех командиров подразделений отряда «Скорпион» по варианту боевого применения совпали! Так?

В ответ единогласное:

– Так точно!

– Хорошо! Тогда слушайте приказ! Капитану Воронцову в 0 часов местного времени вывести свою группу на рубеж южной оконечности кустарниковой полосы. При этом пять человек передать в распоряжение майора Глебова. Закроешь, Леша, тыл боевикам. Капитану Скоблину в то же время вывести свою группу на северную оконечность полосы, охватив прямой участок перед ангарами и корпусами цехов с флангов. Туда снарядишь по одному человеку. Я буду находиться с тобой. С фронта мы ударим по боевикам, которые выйдут на поверхность. Порядок применения оружия следующий. Чтобы не поразить друг друга, огонь по боевикам ведет группа Скоблина. Стрелять на щадящее поражение, то есть по ногам и рукам с целью лишить бандитов возможности воспользоваться оружием. Нам эти наемники нужны живыми. Внизу прапорщиками Затинным и Щуриным перехвачены переговоры диверсантов. Ведутся они на английском языке, и, судя по всему, группа состоит из европейцев или американцев. Эти подрывать себя не станут. А вот порассказать могут многое! Если и завалим кого, тоже не беда, но хоть пару человек взять живыми надо обязательно! Далее тех, кто, возможно, останется внизу, отработает Глебов. Ему задачу я поставлю отдельно. Особо хочу предупредить командиров штурмовых групп. На позиции людей выводить крайне осторожно и бесшумно, по одному, через определенные промежутки времени. Это связано с тем, что наемниками выставлен на поверхности «жучок». Каждый хруст ветки, неаккуратное движение, шелест ветвей при отсутствии ветра будет услышан внизу. Этого надо избежать. Поэтому начало выдвижения к позициям я назначил на 0 часов. Сейчас Скоблину и Воронцову отправляться к своему личному составу. Готовить людей к акции. С 18.00 всем отдых! Вопросы?

Вопросов у командиров штурмовых групп не было.

Пашин приказал:

– Вперед!

Капитаны поднялись и вышли из кабинета.

Пашин обратился к Глебову:

– Тебе, Макс, с пятью бойцами Воронцова находиться в резерве, разделив группу на две части и сосредоточив у колодцев, через которые в коллектор проникли Зорро с Шунтом. Неизвестно, сколько людей выведет на обстрел главарь, а сколько оставит внизу. Мы это узнаем в самый последний момент, когда он отдаст им приказ на действия. Поэтому перестрахуемся. В случае необходимости ты либо поддержишь фланги, либо атакуешь боевиков, оставшихся внизу, прямо в коллекторе. При этом перед самым штурмом определишь порядок ведения огня с флангов, чтобы опять-таки избежать потерь от собственного огня на этот раз в подземелье.

Глебов кивнул головой:

– Все сделаю, как учили, Григ! Не впервой работать под землей. Сколько раз накрывали банды в подвалах? Опыт и навыки имеются. Справимся!

– Вот и ладненько! Иди сейчас к полковнику Кропоткину и предупреди, чтобы никто из бойцов сил охранения к кустарниковой полосе без острой необходимости не приближался!

– Если спросит, почему?

– Не знаешь, как ответить?

– Знаю, но это будет грубо!

– Ничего, переживет полковник! И лично проконтролируй выполнение этого распоряжения.

– Есть, командир! Я пошел?

– Давай! Связь, как и прежде, по необходимости, но не из района зарослей!

– Все ясно!

Глебов, как и командиры групп, покинул кабинет.

Пашин откинулся в кресле.

Так, вроде все учли, все просчитали. Доложить Луганскому? Или подождать немного? Лучше подождать. Хрен его знает, как еще изменится обстановка до наступления темноты. Хотя никаких видимых причин этого изменения нет, но там кто их, наемников или руководителей, знает. Возьмут да и подбросят какую вводную. Придется опять вызывать генерала. А это лишняя суета. Лучше запросить подземелье. Интересно, что там происходит.

Пашин включил рацию:

– Зорро! Шунт! Кто может, ответьте. Если связь невозможна, щелкните по микрофонам.

Но подполковнику ответили. На этот раз прапорщик Затинный. Он, как и ранее Щурин, говорил шепотом, подполковник его с трудом понимал.

– Я – Зорро!

– Как у вас обстановка?

– Нормально! Недавно боевики отобедали. Поговорили между собой о всяких пустяках, главного дела не касаясь.

Пашин спросил:

– Разговаривают на английском? Или еще какой язык применяют?

– На английском, Григ! Добавлю, на чистом разговорном английском!

– Хорошо! Примерное количество находящихся в общей куче наемников узнать не удалось?

– Ну почему же? Мы же разведчики, а не просто диверсанты-ликвидаторы. В общем, я насчитал девять разных голосов. Ошибка плюс минус один!

– Значит, вся группа в одном месте?

– Выходит так!

– Добро! Я через несколько минут попробую Шунта вызвать, так что ты на сигнал вызова не отвечай!

– Принял!

– Конец связи, Костя!

– Конец, Григ!

На повторный вызов Щурин отозвался:

– Шунт на связи!

– Как дела, Олег?

– Все чики-чики, командир! Лежу на трубах, слушаю щебет, правда, редкий, наших наемников. Недавно пообедали.

– Это я знаю! Ты голоса не пробовал считать?

– Пробовал. На восьмом сбился. Но восемь определил точно!

– К главарю как обращаются, неизвестно?

– По-моему, Дэв! Именно он распорядился начать обед.

– Дэв! Это значит Дэвид?

– Наверное!

– Хорошо! Продолжай наблюдение!

– Григ! Вопрос можно?

– Конечно!

– Как долго нам с Зорро в подземелье куковать?

– Часов до пяти утра.

– Ни хрена! А как насчет замены?

– Не на кого мне вас менять! Если только самому с Максом спуститься?

– А остальным не доверяешь?

– Не в этом дело, Шунт! Просто в вас я уверен, как в себе.

– Ну, спасибо на добром слове! Как говаривали наши кавказские «коллеги», не волновайся, брат, да? Надо, хоть с неделю тут просидим. А засекут наемники, не пропущу. Даже если всем скопом в мою сторону рванутся, не пройдут. И никакие гранаты им не помогут. У меня тут ниша приличная рядом. Укроюсь, коли что! Не знаю, как через Зорро, но через меня не прорвутся.

– Ладно, Шунт! Поговорили – и достаточно! Продолжай наблюдение.

Щурин вздохнул:

– Продолжаю! Куда я денусь?

Пройдясь по кабинету, Пашин подошел к окну. За ангарами и кустарниковой полосой вовсю велись восстановительные работы. Рубежи проволочных заграждений были уже восстановлены. Вот только нити на средней полосе лежали не на изоляторах, а чуть выше. Следовательно, в ближайшие сутки ток по ним пущен не будет. Недалеко от рядов бетонных столбов в земле копошились солдаты. Устанавливали мины. Подполковник подумал – а не настолько насыщены минные поля, как это представлялось руководством службы охраны. Но, возможно, это первые группы работали, устанавливая сигналки. А за ними выйдут саперы с более серьезными игрушками. Хотя нет, минные поля накрываются одновременно и под единым руководством! Но это не столь важно. Все равно эту зону прорывать будет некому!

Раздался сигнал вызова на рацию.

Пашин ответил:

– Григ слушает!

– Я – Макс! Поговорил с Кропоткиным!

– Ну и какова его реакция?

– Ты знаешь, спокойная! Да это объяснимо. На объект прибыла настоящая правительственная комиссия по расследованию причин падения иранского «Боинга»! Так что до нас никому нет никакого дела!

– Как и до диверсантов Гурбани! На что наверняка и рассчитывал главарь группы. Что ж, значит, как он должен считать, все идет по его плану. И это хорошо!

– Меня одно удивляет!

– Что именно?

– То, что и полковник, и командиры подразделений охраны искренне считают, что мы гоняемся за собственными тенями.

– Это тебе Кропоткин сказал?

– Он.

– Ну и пусть говорит что хочет. Лишь бы не сболтнул о нашем присутствии кому из настоящей комиссии. Впрочем, это не сильно изменит обстановку.

Глебов заявил:

– Нет, Григ, насчет сохранения сведений о присутствии на объекте отряда спецназа полковник конкретно меня заверил – никакой утечки никому! Как комитетчик, он хорошо понимает, какие последствия могут быть, нарушь он приказ сверху. Чему-чему, а уж этому ребята из ФСБ обучены как следует!

– Добро, продолжай работу. В 23.00 командиров групп ко мне. Проведем последнее совещание. На него пригласи Кропоткина и командиров подразделений боевого охранения.

– Есть, Григ!

Пашин в который уже раз отключился от связи. Закурил сигарету, бросив смятую пачку в урну для мусора. Вновь наступил так нелюбимый подполковником период вынужденного ожидания.

В подземелье отряд Лески тоже ждал. Еще до спуска Дэв предупредил подчиненных, чтобы те как можно меньше общались друг с другом. Почему принял такое решение командир диверсантов Гульбеддина Гурбани? Ведь не было никаких предпосылок прибегать к подобным ограничениям. Крушение лайнера, как и было задумано коварным Гурбани, отвлекло на себя все внимание службы безопасности и охранения. Отряду удалось быстро и беспрепятственно, а главное незаметно для противника проникнуть на территорию. Проникнуть и укрыться там, откуда ему и предстояло нанести главный удар! Стоило лишь надеть на себя специальные средства химической защиты, подняться на поверхность по ржавым металлическим лестницам узких колодцев, сделать несколько шагов, подготовив гранатометную систему к ведению огня, и произвести залп. Залп по намеченным целям, и все! Затем применение ликвидатора минных полей одновременно с проволочными заграждениями, и отход. До квадрата 26-14 чуть более десяти километров. Облегченные и хорошо отдохнувшие наемники преодолеют это расстояние менее чем за два часа. Те два часа, когда на объекте будет раскручиваться пылающий маховик глобальной катастрофы. А дальше – вертолет, заброшенная нефтяная скважина и последующая эвакуация за бугор! Там будет ждать человек Гурбани, но не в нем дело, дело в той сумме, что переведена на счет Лески. С такими деньгами можно будет рвануть в Майами. Или в Монте-Карло! Да куда угодно! Но это будет потом! А сейчас надо ждать своего часа. Бывший британский капитан поднялся с устроенного им ложа меж двух труб среднего сечения, прошел к Дасселу, который дежурил с наушниками у самого колодца. Спросил:

– Что слышно, Робби?

– Ничего такого, Дэв, что привлекло бы повышенное внимание. Кто-то изредка проходит рядом с полосой кустарника. Один раз прошли по зарослям. Но это объяснимо. У ангаров – цепь солдат, может, и отлить кто нырял в кусты.

– Прочесывания так и не было?

– Нет! Я тут же сообщил бы тебе об этом!

– Значит, все по плану?

– По плану, босс!

– О'кей! Одно смущает меня, Робби!

– И что же?

– Слишком уж легко все проходит. Казалось бы, такой стратегически значимый объект охраняться должен не слабее ядерных объектов, а что в реальности?

Дассел возразил:

– А я не удивлен. Все же маневр с лайнером – это не какая-то пусть и масштабная, но простая отвлекающая акция. Катастрофа пассажирского самолета способна приковать к себе внимание персонала завода и сил охранения. Отсюда и относительная легкость нашего проникновения на объект. Не придумай Гурбани этой дьявольской штуки, сомневаюсь, что нам удалось бы даже к периметру подойти.

– Да! Ты прав! Катастрофа лайнера шокировала противника. И немудрено. Катастрофа на твоих глазах. Ладно, ты когда меняешься?

Дассел посмотрел на светящийся циферблат часов:

– Через полчаса Джон сменит!

– Ясно! Удачи! Я – спать! Ночь, вернее, раннее утро нам веселенькое предстоит! Русские получат второй, куда более страшный сюрприз! А Гурбани – голова! Зверь, конечно, но зверь умный!

– Кто бы спорил, Дэв! Только не рассчитается ли с нами этот кровожадный пуштун отравленным виски или огнем киллеров?

– Нет, Робби! Такие, как мы, нужны этим борцам за истинную веру. Да и мы не позволим какому-то дерьмовому афганцу провести нас! Мы – это не его бараны-смертники! И он это прекрасно знает! Нас, Робби, Гурбани выгоднее держать в союзниках, нежели в противниках. Слишком мы опасный противник!

Робби согласился:

– В этом, капитан, ты прав на все сто!

– Давай, Робби. Не снижай внимания в последние минуты дежурства. От того, что происходит наверху, зависит очень многое. Наша жизнь зависит от того, что происходит там!

Лески пальцем указал на сферический потолок коллектора и, резко развернувшись, вернулся на свое место. Лег, но уснуть не смог. Какое-то чувство неопределенности вдруг наполнило его. Неопределенности и тревоги. Так с ним бывало не раз перед началом крупной акции. Это чувство не означало, что рядом опасность. Оно мешало и раздражало Лески, одновременно заставляя собраться и еще раз оценить, все ли меры для успешного выполнения задания он принял! В этом плане чувство тревоги помогало наемнику. Вот и сейчас он сел на трубы. Задумался.

А что, если русские каким-то образом узнали о замысле Гурбани и, естественно, получили информацию о проникновении на стратегически важный объект его, Лески, диверсионной группы? И втихаря подогнали на объект спецназ?

Тогда относительная тишина на поверхности абсолютно ничего не значит. Спецы – это не охрана объекта, пусть и профессионально подготовленная. Рексы российских спецслужб умеют работать! Работать неприметно, но очень эффективно. Они смогут найти следы проникновения противника на объект. Просчитают и свяжут это с катастрофой лайнера. В результате обложат логово, где сгруппировался отряд диверсантов, лишив его всякой возможности действовать. Оставив один-единственный шанс сохранить жизнь – сдаться. Это могло произойти, но все же не произошло! Иначе наемники Лески уже получили бы предложение сдаться! А может, спецслужбы только перебрасывают сюда одно из своих элитных подразделений, и спецназ еще не приступил к работе? Это возможно. Надо исходить из того, что спецы объявятся на объекте в самые ближайшие часы. Сколько им понадобится времени, чтобы полностью просчитать обстановку? Часов пять? Хотя нет, сейчас они уже вряд ли получат подтверждение проникновения диверсантов на объект. Восстановительные работы скрыли следы, указывающие на прорыв боевиков к объекту. Единственно, что сможет выдать диверсионную группу, так это место высадки десанта и маршрут его движения к заводу. Не более того! Да и то при условии, что сразу возьмут след! А сейчас даже в лесу это будет сделать не просто. Ветер унесет гарь от ликвидированных парашютов, трава, подмятая ботинками, расправится! Нет! Сейчас спецы не смогут просчитать обстановку. И не успеют что-либо противопоставить людям Лески, так как, следуя логике, будут ждать удара по объекту извне. И это объяснимо. Единственно, чем спецслужбы смогут осложнить жизнь диверсантам, так это противодействием во время их отхода. И опять-таки, если точно высчитают маршрут этого отхода. Но, скорее всего, опасения Лески напрасны. Русские могут получить информацию по этому объекту только через своего агента, о работе которого прекрасно осведомлен Гурбани, хотя тот и неизвестен Гульбеддину. Агент находится в Афганистане и специально проинформирован лишь об акции на плотине водохранилища у города Тура. О намеченной диверсии здесь не знает никто, кроме Гурбани и, естественно, бойцов отряда Лески. Те узнали о задании непосредственно перед вылетом, не считая Эшли и Робби, в преданности которых бывший капитан был уверен. Что лишало бойцов возможности сбросить информацию кому бы то ни было. Это при условии, что кто-то из его соратников вдруг оказался завербован какой-либо разведкой. Что само по себе практически невозможно. Из всего этого следует, что русские спецслужбы не могли получить информацию по планируемой диверсии на объекте № 17. И их спецназ лихо отработал подставленный им отряд шахидов Гурбани у водохранилища! А здесь никого, имея в виду спецподразделения, нет! И уже не будет! От напряженного анализа возможных, допустимых и невероятных вариантов развития дальнейших событий у Лески разболелась голова. В его аптечке были обезболивающие средства, но сильнодействующие, применяемые при обширном поражении организма. А Дэвиду сейчас был нужен обычный аспирин. Таковой мог быть только у Бриджа. Тот страдал мигренью и часто пользовался таблетками. Надо обратиться к нему. И меньше думать!

В конце концов, всего не просчитать. Будь что будет. Впервой, что ли, Лески рисковать жизнью? А о других он вообще не думал.

Британец поднялся, прошелся по коллектору, отыскал спальное место одного из ближайших своих помощников. Тот лежал меж труб, закрыв глаза. Но не спал, что выдавало легкое подрагивание век. Лески позвал:

– Эш! Эшли!

Бридж открыл глаза:

– Что тебе, Дэв?

– Аспирин есть?

– Конечно! Ты же знаешь, он всегда при мне. Голова болит?

– Да! Разболелась внезапно!

– Может, что посильнее аспирина предложить?

– Нет, давай то, что применяешь сам.

Бридж достал из накладного кармана упаковку с аспирином, протянул ее своему начальнику.

Лески, не запивая, проглотил таблетку.

Эшли вздохнул:

– Покурить бы! Сигару гаванскую!

– Может, еще с бокалом шотландского виски?

– Я не отказался бы!

– Я тоже! Но это, Эш, невозможно. Лучше не мечтай, а пройдись по коллектору.

Бридж удивился:

– В этом есть необходимость?

– Тебе ли не знать, Эш, разведка никогда лишней не бывает!

– О'кей, я пройдусь. Как далеко?

– Метров пятьдесят в обе стороны.

– Что конкретно искать?

– Ничего. Просто пройтись, осмотреться.

– Как скажешь, босс!

Помощник главаря легко соскочил с батарей, поправил обмундирование и бесшумный автомат, надел прибор ночного видения и медленно пошел в сторону позиции прапорщика Затинного, до которого и было метров пятьдесят. Зорро, услышав распоряжение главаря боевиков, тут же отошел за поворот коллектора, оттуда продолжая следить за темным проемом подземного хода. На всякий случай огляделся – сзади, метрах в тридцати, от главной магистрали отходил какой-то лаз, вполне способный вместить в себя спецназовца. Туда вряд ли пойдет этот Эшли!

Но Бридж не дошел даже до прежней позиции Затинного. Остановился, огляделся, повернулся и направился назад.

В свою очередь и Шунт предпринял меры предосторожности. Так что помощник Лески вернулся ни с чем, доложив командиру:

– Босс, ваше приказание выполнено. Коллектор на указанном участке проверен, никого и ничего, заслуживающего внимания, не обнаружено!

– Хорошо, Эш! Отдыхай!

Лески остался один в темноте.

Посмотрел на светящийся циферблат часов: 16.55.

Еще двенадцать часов до начала работы.

Мимо к колодцу проследовал Джон, один из наемников, представленных в отряд Бриджем. Лески вообще формировал свои диверсионные подразделения по принципу представления помощников, ранее не раз проверенных в боях и мирной жизни, настоящих боевых соратников. Так что попадание случайных людей в отряд к бывшему британскому капитану было полностью исключено. Каждый наемник в периоды между акциями жил в своей стране, в собственном доме, окруженный семьей. Близкие не имели ни малейшего представления о роде их занятий. Просто они иногда, получив короткую телеграмму или поговорив по телефону, брали дорожную сумку и уходили из дома. Чтобы вернуться с неплохими деньгами или... не вернуться, канув в неизвестность. И поиски пропавших их семьями результатов не давали. Позже о них забывали. Такова участь солдата удачи.

Лески вздохнул. Надо заставить себя уснуть! Силы утром ой как понадобятся. Но проклятая головная боль не отпускала. Тогда главарь заставил себя думать о том, что ничего у него не болит. Самовнушение сыграло свою роль, а может, и лекарство начало действовать. Как бы то ни было, но в 17.15 Лески уже спал, как и его подчиненные, бодрствовал лишь Джон, внимательно вслушиваясь в шум, доносящийся с поверхности.

Вернувшись на прежнюю позицию, Затинный первым вызвал Пашина:

– Григ! Я – Зорро! Экстренное сообщение!

– Что случилось?

– Боевики провели разведку коллектора.

– Каким образом?

– В мою сторону выходил наемник по имени Эшли!

– Что он, по-твоему, высматривал?

– Я не понял его намерений. Просто прошелся по коллектору. Не доходя до моей позиции, остановился. Развернувшись, пошел обратно.

– Даже за поворот не выходил?

– Нет! Это-то и странно! Ни за поворот не посмотрел, ни в ответвления от главной магистрали не заходил, ни даже в проемы колодцев не заглядывал.

– А кто отдал ему приказ на разведку?

– Все тот же Дэв! Сначала он попросил у Эшли аспирин, сославшись на головную боль, потом отправил того в коллектор.

– Ясно! Продолжай работу! До связи!

– До связи!

Тут же и Щурин дал о себе знать. Он слово в слово повторил сообщение Зорро. И на поставленные вопросы ответил так же, как и Затинный! Действия этого Дэва и Эшли были непонятны подполковнику. В них не было смысла. Отправить бойца прогуляться по коллектору просто так? Зачем? В целях профилактики? Или для того, чтобы успокоить себя? Скорее всего, чтобы успокоить. Видимо, этот Дэв начинает нервничать. Он профессионал и подсознательно просчитывает все варианты противодействия, которые могут быть применены против него во время акции. Вот, наверное, и перегрузил череп лишней информацией. Да так, что голова разболелась. Это бывает! Особенно в условиях ожидания в крайне ограниченном, закрытом и темном пространстве. Когда нервы напряжены до предела, хочется быстрее начать действия, а вместо этого приходится ждать!

Да, такое бывает! И Дэв сейчас испытывает сильный дискомфорт, порождающий неуверенность и тревогу. В этом случае любое действие, даже бессмысленное, но отличное от статичного ожидания, в той или иной мере разряжает обстановку, на время загоняя негативные ощущения вглубь. Только этим можно было как-то объяснить решение главаря провести так называемую разведку!

Пашин тоже решил немного подремать, но писк аппарата спутниковой связи заставил его подняться из удобного кресла.

– Григ! На связи!

– Почему молчишь, Гриша? Ты же прекрасно должен понимать мое состояние здесь, в Москве!

– Я его понимаю, генерал, но выходить на связь считал преждевременным.

– Ты до сих пор не прояснил обстановку?

– Да, в общем, она мне ясна. Непонятно пока одно, КАК именно будет атаковать объект диверсионная группа. Единым подразделением или частями, используя прикрытие, а возможно, и отвлекающий маневр. Хотел связаться с вами, как только выясню это, но извините, генерал! Сейчас я подробно доложу о своей работе с 7.10 сегодняшнего утра.

И подполковник подробно доложил непосредственному начальнику обо всем, что узнал за время проведения массовых полевых предприятий. Услышав подтверждение наличия на объекте диверсионной группы, Луганский вспылил:

– И ты не посчитал нужным об этом сообщить мне? Как понимать тебя, подполковник Пашин?

– Генерал, вы обо всем бы узнали в свое время!

– Нет, ты думаешь, что делаешь? У тебя под носом целая банда, способная поднять на воздух секретный объект, и ты молчишь об этом?

– У меня все под контролем! И последние данные по количественному составу диверсионной группы Гурбани я получил только что, да и то не совсем точные! А что бы я раньше вам доложил? То, что Скоблин нашел следы? Потом то, как по этим следам проследили маршрут подхода? И так далее, в хронологическом порядке? Но тогда нам с вами пришлось бы постоянно находиться на связи! И уверяю вас, Борис Ефимович, если бы что-то шло не так, как планирую, я немедленно связался бы с вами!

Генерал успокоился. И все же не до конца. Ему не давал покоя факт присутствия банды в прямой для нанесения удара близости от взрывоопасного объекта.

– Ты уверен, Гриша, что в любом случае не допустишь диверсии?

– Абсолютно, генерал!

– Даже если этот Дэв отдаст приказ действовать немедленно?

– Даже в этом случае я успею заблокировать отряд наемников в подземелье.

– Ладно! Но... смотри! Ответственность на нас такая, что, если сбой, не погоны полетят, головы! Это запомни!

– Все я понимаю! Не беспокойтесь!

– Да! Теперь – не беспокойтесь!

– Вот видите. Вы начали нервничать. А не сообщи я, тревожились бы, естественно, но не до такой степени. Успокойтесь, Борис Ефимович, я действительно полностью контролирую ситуацию на объекте.

Пашин хотел завершить разговор, но Луганский продолжал задавать вопросы:

– А ты уверен, Гриша, что в округе нет дополнительных сил Гурбани?

– Сейчас уверен!

– Почему сейчас? А раньше не был уверен?

– Раньше не был, потому как взрывом была выведена из строя система раннего обнаружения противника. На данный момент неисправность устранена, и я получил доклады радиотехнической разведки. В них никаких не то что групп, даже животных не отмечено! Нет у Дэва страховки. И прикрытия с резервом тоже нет. Вдесятером они решили взорвать завод.

– А это... катастрофа самолета – их рук дело?

– Ну откуда, генерал, я могу достоверно знать, что произошло на борту «Боинга»? Скорее всего, диверсионная группа следовала рейсом в качестве пассажиров. А катастрофу устроили либо оба пилота-смертника, либо один из них, фанатично преданный идеалам священного джихада. Но это мое мнение. Как все происходило в реальности, нам, возможно, поведают те наемники, которых возьмем живыми!

– Ты поаккуратней там с живыми! Малейшая опасность – вали всех! Главная задача не допустить диверсии, остальное не столь важно.

– Давно ли вы, генерал, начали всерьез принимать опасность, грозящую объекту № 17?

– На похвалу набиваешься, Григ? Вот, мол, какой я! Один из всех сразу предугадал действия Гурбани. Даже объект вероятной основной атаки указал!

– А что, разве не так?

– Так! Но на то ты мой заместитель и профессионал, чтобы просчитывать подобные варианты.

Пашин рассмеялся:

– Ловко вы, Борис Ефимович, зигзаг крутанули! Не придерешься!

– Потому что не к чему придраться! Ну все! Хватит разговоров. Ты в 0 часов начинаешь вывод бойцов на позиции?

– Так точно!

– Свяжись со мной, когда заблокируешь местность и получишь окончательную информацию о планируемых террористами действиях! Понял меня?

– Так точно! Понял вас, генерал!

– Выполняй! Конец связи!

Григорий отключил рацию. Теперь точно можно отдохнуть! Это даже хорошо, что Луганский сам вышел на связь! С сего момента и до 23.00 Пашин может отдыхать, если, конечно, обстоятельства не вмешаются. Но к черту их! Сейчас главное – сон. Пашин развалился на директорском кожаном диване и мгновенно уснул. И ему удалось выспаться, никто подполковника не потревожил. И это был хороший признак. Следовательно, никаких изменений в сложившейся обстановке не произошло.

В 23.00 майор Глебов с капитанами Скоблиным и Воронцовым в полной боевой экипировке прибыли в кабинет директора завода. Следом явились полковник Кропоткин, майор Никитин, капитан Супонов и старший лейтенант Андреев.

Пашин встретил подчиненных и приглашенных, предложил занять места за рабочим столом.

– Как отдохнули спецы?

Ответил Глебов:

– Нормально! Вполне, чтобы ночью выполнить поставленную задачу.

– Это хорошо! Итак!

Пашин повернулся к офицерам, обеспечивающим постоянную охрану секретного объекта:

– Господа или товарищи, как угодно, буду краток! Отрядом спецназа, который, как вам известно, подчинен мне, определено наличие в коллекторе, совсем рядом с ангарами, диверсионной группы, имеющей целью подрыв складов с химическим оружием и цехов корпуса по переработке этой ядовитой гадости.

Кропоткин со своими подчиненными переглянулись.

Полковник спросил:

– Вы уверены в том, о чем только что сообщили?

– Полковник! По-вашему, я здесь для того, чтобы развлекаться? И отряд, у которого немало других задач, тоже выбрался к вам на отдых? Я подтверждаю, наемникам, нанятым одним из одиозных полевых командиров и руководителем крупной террористической организации, во время авиакатастрофы, подстроенной, как я сейчас смею утверждать с полной ответственностью, ими же, удалось проникнуть на территорию объекта и укрыться в подземном коллекторе. Не будем разбираться, как они смогли пройти практически к ангарам, это лишнее. Главное – факт их присутствия налицо. Мы ожидаем начала диверсии наутро, примерно где-то с пяти часов. Но уже в 0 часов начнем выдвижение бойцов спецназа на позиции, которые позволят отряду блокировать группу диверсантов. Как мы разберемся с наемниками, наше дело. От вас же, офицеров службы безопасности и боевого охранения, требуется одно! Несение службы в обычном режиме! Никаких дополнительных мероприятий не проводить! Ненужная инициатива с вашей стороны может кардинально изменить обстановку и поставить под удар нашу работу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мы знаем свое дело и имеем опыт нейтрализации подобных группировок. Посему повторяю: захват террористов сугубо наше дело. У вас будут ко мне вопросы?

Спросил Кропоткин:

– Директор и главный инженер поставлены в известность о нависшей угрозе?

– Нет! Считаю это лишним!

– Но, подполковник! Не стоит ли во время акции вашего отряда принять меры по остановке реакторов и блокировке их?

– Нет, не стоит! Наемники наверняка знают все особенности технологического процесса и сразу заметят внезапное изменение в нем. Это может вызвать непредсказуемые действия со стороны террористов.

– Извините, какие, например?

Пашин взглянул на дотошного и немного надменного Кропоткина. Тому не давало покоя осознание собственной ненужности в том деле, в каком он по роду службы должен был играть первую скрипку. Поэтому Григорий ответил довольно грубо и неформально, глядя в глаза начальнику службы безопасности:

– А хрен его знает, полковник! Такой ответ вас устроит? И больше вопросов не принимаю. Требую одно – строго следовать полученным инструкциям! Все, офицеры службы внутренней охраны свободны! О нашем разговоре никому ни слова! Можете идти!

Полковник ухмыльнулся, нарочно медленно встал, посмотрел на Пашина:

– Да, подполковник, самоуверенности у вас хоть отбавляй. Я подчиняюсь, но лишь имея прямой приказ на это. В противном же случае...

Григорий перебил начальника службы безопасности:

– В противном случае, полковник, вы все здесь взлетели бы на воздух. Идите и не вздумайте проявить самодеятельность.

За ним последовали и командиры подразделений охраны.

Как только они вышли, Глебов повернулся к Пашину:

– Не слишком ли ты резко с ними, Григ!

– Макс! Сейчас не время миндальничать. Главное выполнить задачу, а будет обижаться полковник или нет, мне на это наплевать! Итак! Действуем, как определились ранее! С 0 часов начинаем выход на позиции! Связь во время выдвижения исключить! Затем работа только импульсивными передатчиками и в случае крайней необходимости. Действовать тихо и спокойно. При выходе боевиков на поверхность я с группой Скоблина нанесу щадящий огневой удар по ним. И тут же сближение с противником с фронта и тыла с целью пленения. Макс свою задачу знает. Все! «Скорпионы», начали!