Диверсионно-штурмовой отряд

Глава тринадцатая

Генерал Луганский, получив доклад об успешном завершении акции на объекте № 17, а также неожиданное предложение подполковника Пашина продолжить операцию, на этот раз перейдя от обороны, как это было до сегодняшнего момента, к наступлению на самого Гульбеддина Гурбани, крепко задумался.

То, что предложил Григ, сильно смахивало на авантюру. Авантюру, предусматривающую серьезный шум вокруг секретного химического объекта. Одно то, что придется поднимать в воздух облако дыма, вызовет истерию в средствах массовой информации и не только в них, и не только в России. Последуют всевозможные запросы из Госдумы, правительства. А там, на объекте, комиссия, расследующая причины авиакатастрофы иранского «Боинга». Эту комиссию нельзя ставить в известность о намерениях спецслужбы. Иначе, узнав о том, что выброс в атмосферу инициирован «АНТ» и не представляет никакой опасности, многим из этой комиссии захочется поделиться с кем-либо полученной информацией. И рты им не закрыть. Следовательно, вся дальнейшая операция потеряет смысл. Можно, конечно, заблокировать район, лишив всех находящихся в нем людей, включая и правительственную комиссию, связи с внешним миром. Можно! Но какой это вызовет резонанс во властных структурах, не поставленных в известность о действиях спецслужбы и о том, что реально происходит на объекте? А ставить в известность всех – это все равно, что не начинать акцию вообще. И все же идея Пашина очень заманчива. Если ее воплотить в жизнь, террористы уровня Гурбани надолго успокоятся, исключив из своих изуверских планов «мероприятия» в России! Урок международному терроризму будет преподан отменный. И главное то, что в принципе акция в Афганистане вполне осуществима. Необходим лишь фон, на котором бойцы Управления «Z» начали бы действовать. А вот с фоном этим как раз и проблема. И проблема, судя по всему, практически неразрешимая! Нет, она может быть разрешена и очень быстро волею всего одного человека. Но как попасть к этому человеку и убедить в необходимости проведения операции на территории другого независимого государства? Это уже большой вопрос. Хотя... хотя попробовать можно! Да и нужно! Авось что и выйдет. Директор «АНТ» ждет доклада о работе «Скорпионов», он тоже переживает, и сообщение Луганского о том, что диверсия против объекта № 17 предотвращена, наверняка обрадует генерала Помпилова. И он обязательно поделится этой радостью с человеком, который как раз и в состоянии решить все проблемы. Значит, придется убеждать в целесообразности продолжения игры директора «АНТ». А через него и человека, имеющего все полномочия при принятии любых решений самого высокого государственного уровня! Другого пути нет! Если Помпилов, директор Службы, откажет Луганскому или не сможет решить вопрос с «самим», то придется отзывать «Скорпион» и закрывать дело! А Гурбани, и в этом абсолютно прав Григ, взбешенный своим очередным поражением, с новой силой начнет готовить террористические акции в России. Он не успокоится, пока не получит кровавого удовлетворения. И куда направит своих шахидов Гульбеддин, Службе «АНТ» будет неизвестно. А чтобы начать охоту на Гурбани, надо перехватить инициативу, что уже само по себе сделать трудно, так как пуштун все время будет на несколько ходов опережать Службу в своих действиях.

Луганский вздохнул, прошелся по кабинету.

Но гадать, получится или не получится, нет никакого смысла. Надо предпринимать конкретные меры, а уж там как решат верхи!

Луганский сел за рабочий стол, снял трубку телефона прямой связи с директором Службы.

Помпилов находился на месте и ответил сразу же:

– Слушаю!

– Генерал Луганский, здравия желаю, товарищ генерал-полковник!

– Здравствуй, Борис Ефимович, что имеешь сообщить мне?

– Докладываю, Станислав Александрович. Отряд «Скорпион» под руководством подполковника Пашина поставленную задачу в районе объекта № 17 выполнил! Террористический акт предотвращен. Отряд диверсантов уничтожен, за исключением главаря наемников и его заместителя. Эти взяты живыми!

– Молодец, Луганский! И ребята твои молодцы! Всех участников акции к наградам! Когда «Скорпион» должен прибыть на базу?

Луганский несколько помедлил с ответом. Затем неожиданно для директора проговорил:

– Есть мысль, Станислав Александрович, продолжить игру!

Помпилов удивился:

– Что-то я не понял тебя, Борис!

– Повторяю, есть мысль продолжить игру, воспользовавшись сложившейся на данный момент обстановкой, и нанести удар по самому Гурбани!

После недолгого молчания директор Службы приказал:

– Зайди ко мне!

Луганский тут же прошел в первый корпус, где размещался штаб и находился кабинет директора Федеральной антитеррористической службы.

Совещание между генералами длилось два часа.

После чего начальник Управления специальных операций вернулся в свой офис, а директор Службы, предварительно связавшись с «самим», на служебной машине срочно выехал в центр столицы.

И только в 17.00 Луганский получил приказ Помпилова, только что вернувшегося в офис, вновь зайти к нему.

Директор ждал подчиненного, стоя у широкого стенда, на котором была вывешена географическая карта России с прилегающими к ней территориями.

Луганский вошел, спросив, как положено:

– Разрешите, Станислав Александрович?

Помпилов повернулся:

– Проходи, Борис! Присаживайся за гостевой стол.

Но Луганский начал от порога:

– Ну что? Каков результат вашей встречи с Главным?

Директор посмотрел на подчиненного:

– Садись! Сейчас все доложу. Не терпится ему!

Начальник Управления «Z» сел в кресло. Напротив устроился Помпилов.

– В общем, так, Борис Ефимович, добро на предложенную тобой операцию получено!

Слова начальника немного удивили Луганского. Все же он больше склонялся к тому, что план продолжения игры против Гурбани будет обоснованно отвергнут.

Увидев удивление на лице подчиненного, Помпилов подтвердил:

– Да, добро получено! Я, как и ты, был немного удивлен реакцией «самого», но он принял решение сразу, как только я закончил доклад. Не буду вдаваться в подробности разговора с ним, я их сейчас и не помню, скажу одно. Передавай Пашину приказ на продолжение работы по его замыслу.

– Извините, Станислав Александрович, а как же с имитацией аварии на химическом заводе? Ведь...

– Боря, я сказал тебе, что можешь действовать? Сказал! Так какое тебе дело до всего остального? Главный заверил меня, что мы можем работать спокойно, ФСБ обеспечит все необходимые сопутствующие мероприятия. Как это будет обеспечено, извини, я не спросил, а он не уточнил! Но уже завтра с утра средства массовой информации сообщат о незначительной утечке ядовитых веществ с химического завода. А комиссию будут держать в Туре-17 до окончания работы твоими ребятами! Вот так! Хорошо ли, плохо, но теперь нам отступать некуда, и с этого момента ты головой отвечаешь за успех операции в Афганистане! Все, Боря! Я, знаешь, устал! Иди работай! Да, и держи меня постоянно в курсе всех событий!

– Один вопрос, Станислав Александрович.

– Но последний!

– Хорошо! Имитацией взрыва на объекте заниматься Пашину или...

Помпилов не дал договорить Луганскому:

– Или, Борис Ефимович. Руководство завода сегодня получит приказ провести ночью имитацию, так что Пашину следует сосредоточиться на работе по Гурбани.

– Ясно! Но мне понадобится транспорт для переброски в Афганистан как минимум еще одного отряда!

– А вот это уже второй вопрос! Но ладно! Короче, Борис Ефимович, с этой минуты вся боевая группировка, разведывательное управление, авиация Службы переходят в твое оперативное подчинение. Я немедленно, после твоего ухода, отдам соответствующий приказ, так что решай все вопросы сам! И с людьми, и с техникой, а также стратегией и тактикой предстоящей работы в Афгане! Все, не теряй времени! Удачи!

Луганский, козырнув, вышел из кабинета директора Службы «АНТ». Спустя считаные минуты он уже находился у себя. Заказав кофе, обдумывал предстоящий разговор с Пашиным. А также то, сколько сил, как, когда и куда точно перебросить «за речку», чтобы им было под силу разгромить полутысячную банду Гульбеддина Гурбани в неплохо укрепленном, по данным разведки, опорном пункте, что собой представляет кишлак около главного дома афганского террориста.

В 19.00 он поднял трубку спутниковой связи.

В эфир ушло:

– Грига вызывает Катран!

Пашин ответил:

– Григ на связи!

– Слушай меня, Григ! Проведение акции против Гурбани разрешаю! Имитацию подрыва объекта 17 проведут без тебя. Ты же должен прямо сейчас, если готов, доложить мне, что собираешься делать. Или назначить время доклада о принятии решения и предложения по переброске дополнительных сил в Афганистан!

Григорий, как ранее и его непосредственный начальник, не особо веривший в то, что верховные власти позволят Службе провести против Гурбани ответную акцию, не смог сразу изложить план предстоящих действий, поэтому ответил:

– Мне нужно время, генерал, чтобы все хорошенько продумать. Если вы не против, в 22.00 я дополнительно свяжусь с вами!

Луганский ответил кратко:

– Я не против! Жду сеанса связи в 22.00! Группировку Управления привожу в состояние «военная опасность»! Все! До связи!

– До связи, Катран!

Подполковник отложил в сторону аппарат спутниковой связи. Возле него находился неизменный прапорщик Щурин, внимательно следивший за действиями командира.

Григорий взглянул на него и приказал:

– Давай-ка сюда, Шунт, Макса, Зорро, Воронцова и Скоблина. Хотя стой! Нет! Сначала доставь ко мне Дэвида Лески! А ребят предупреди, что в ближайшее время они понадобятся мне!

– Есть!

Щурин покинул кабинет.

И тут же пропищал телефон внутренней связи.

Подполковник поднял трубку:

– Да?

– Это Белоусов, могу я поговорить с вами?

– Конечно! Заходите, вы же знаете, где я нахожусь!

Не успел Пашин положить трубку, как дверь открылась и на пороге появился директор завода. Видимо, звонил он из приемной:

– Извините, я всего на минуту!

– Проходите! Присаживайтесь!

– Постою! Я, подполковник, только что от своего руководства получил приказ в 2 часа ночи открыть клапана зарядов дымовой завесы. Но не уточнил, полностью ли вводить в действие систему прикрытия с воздуха или частично. Вы бы не могли ответить на этот вопрос?

– Простите, Сергей Анатольевич, а что мешает вам созвониться с начальством и уточнить режим применения завесы у того, кто отдал подобный приказ?

– Да я бы созвонился, но предыдущий приказ строго запретил осуществлять любую связь с территории объекта!

– Ясно! Ну, что ж! Тогда ответьте на такой вопрос – какого размера облако поднялось бы, разрушь диверсанты две цели в производственном помещении и ангары складов?

Директор завода задумался. Затем произнес:

– Ну... примерно... диаметром метров пятьсот-семьсот. Сначала. Потом оно увеличилось бы, выпячиваясь по ветру, но первоначально, думаю, где-то в этих пределах!

– Точнее ответить не можете?

– Точнее никто ответить не может!

– Хорошо! Тогда и дыма выпускайте столько же! Запасов зарядов для создания подобного облака хватит?

Белоусов утвердительно кивнул головой:

– Да! Хватит! Даже половины арсенала дымовой защиты.

– Вот и действуйте.

– Понятно. Еще одно!

– Да?

– Я могу, в случае необходимости, сослаться на то, что согласовал объем дымового выброса с вами?

Пашин посмотрел на директора. Тот отчего-то чувствовал себя очень неуютно.

– Если это вам что-то даст, то можете!

– Спасибо! Разрешите удалиться?

– Конечно! Работайте, Сергей Анатольевич, по своему плану.

– До свидания.

Дверь за директором закрылась.

И тут же прапорщик Щурин ввел в кабинет главаря уничтоженной банды наемников Дэвида Лески.

Руки того были сзади сцеплены наручниками.

Подполковник приказал:

– Сними с него браслеты, Шунт!

Когда Щурин выполнил распоряжение Пашина, Григорий на чистом английском языке обратился к Лески:

– Кофе, сигарету, господин наемник?

Лески улыбнулся:

– Не откажусь, господин подполковник!

Пашин перевел взгляд на прапорщика:

– Олег, скажи там референту в приемной, чтобы сварил кофе!

– Но в приемной никого нет!

– Да? Тогда сам сделай это!

– Но...

– Шунт! Иди! И чтобы кофе через десять минут был здесь! Две порции!

Главарь наемников вновь улыбнулся и произнес на неплохом русском:

– А вы достаточно жестки со своими подчиненными, подполковник.

Пашин, оставив реплику Лески без комментариев, спросил:

– Предпочитаешь общаться на русском языке?

– Мне нет никакой разницы. Я свободно владею рядом европейских и азиатских языков. В том числе русским и пушту!

– И где ж ты приобрел эти навыки? Наверняка не в военной академии?

– Нет, не в академии, я изучил их на практике, русский и пушту в частности во время афганской войны.

– Ты принимал в ней активное участие?

– Да! Весьма активное, и, как понимаете, не на вашей стороне.

– Что ж привело тебя, Лески, в стан наших врагов?

– А вот на этот вопрос, господин подполковник, позвольте не отвечать.

– Не отвечай. Ответ очевиден. Желание заработать денег! Это главный критерий в жизни платного наемника.

Лески, выслушав Пашина, возразил:

– Не совсем так, подполковник. Да, деньги, естественно, решают многое, но не все в жизни солдата удачи!

– Что же еще имеет значение для наемника? Уж не любовь ли к собственной Родине или кодекс чести джентльмена?

– Бросьте, подполковник! Конечно же, нет! Ни о каком патриотизме или надуманном кодексе речи быть не может. Жажда приключений! Необходимость постоянно находиться в экстремальной ситуации, игра со смертью. Вот что! Вам не знакомы подобные желания, которые захватывают человека похлеще любого наркотика?

Пашин остановил речь наемника:

– Не надо, Лески! Вот только этого не надо! Кому другому ты можешь трепаться о романтике солдата удачи, но не мне! Для меня такие, как ты и твои подельники, были, есть и будете всего лишь платные убийцы!

– Однако в то же время вы намереваетесь прибегнуть к помощи платного убийцы! Как понять это? С одной стороны, нескрываемое презрение, с другой – предложение сотрудничества?

– Обстоятельства вынуждают, Лески, обстоятельства!

– Ну как же? Конечно! На обстоятельства можно списать все!

Григорий ударил ладонью по столу:

– Достаточно! Хватит словесного поноса. Перейдем к делу!

Лески улыбнулся:

– Я весь внимание, господин подполковник!

Пашин поднялся:

– Сегодня ночью, около двух часов, на заводе будет произведена имитация подрыва! Сразу же после этого отряд, в который, кроме вас с Бриджем, войдут семеро бойцов спецназа, со мной во главе, применив ликвидатор минных полей, начнет отход к квадрату 26-14. По прибытии туда ты должен будешь войти в контакт с Артуром, объяснив ему, что задержка с диверсией была вызвана мероприятиями, предпринятыми Службой безопасности завода, которые не позволили атаковать цели в ночь с 15-го на 16-е сентября. Пришлось переносить акцию. Далее отметишь, что и отход не обошелся без жертв. При снятии поста вражеского караула погиб Робби Дассел, тело которого пришлось бросить. Далее ты скажешь Артуру, что, вполне вероятно, организовано преследование вашего отряда, поэтому потребуешь немедленного вылета, но не в какую-то там скважину, а сразу в Халанск. Требование объяснишь тем, что русские спецслужбы в течение суток могут перекрыть близлежащие районы, а уж такие объекты, как заброшенные скважины, проверят точно. Тем более в малонаселенных местах. Поэтому необходимо покинуть регион немедленно. Если в Халанске к отправке за бугор не будет готов самолет Гурбани, то ты должен настаивать на эвакуации имеющимся вертолетом хотя бы за пределы северного административного округа, при этом потребовать связи с Гурбани, которая между Артуром и Гульбеддином наверняка установлена. Как считашь, Лески, тебе удастся выполнить эту работу?

Бывший капитан британского спецназа подернул плечом:

– Почему нет? И убеждать этого Артура я не буду! Просто заставлю сделать то, что посчитаю необходимым.

– Да? Логично!

Григорий прошелся по кабинету:

– По твоему мнению, Лески, как среагирует на твои действия Гурбани?

– Черт его знает! Но сразу на связь он не выйдет. Пока не убедится, что задача мной выполнена! А потом? Потом должен пойти на контакт!

– А не решит Гурбани бросить тебя в России как отработанный материал? Или сдать органам безопасности через какие-нибудь свои тайные каналы? Или, что тоже не исключено, послать за группой самолет с таким же смертником, каким был пилот погибшего «Боинга»?

Лески внимательно взглянул на подполковника российского спецназа. И хотел ответить, но в это время в кабинет с подносом, на котором стояли чайник и чашки, вошел прапорщик Щурин.

– Прошу прощения, командир, за опоздание, но, чтобы приготовить вам этот чертов кофе, пришлось перевернуть всю приемную! Кто бы мог подумать, что идиот референт держит его в холодильнике, который, в свою очередь...

Пашин оборвал подчиненного:

– Мне твои подробности ни к чему! Ставь и на выход! Быть в приемной! Вопросы?

– Да какие могут быть вопросы? Только предупреждаю, заявится референт, выкину его из комнаты. Место никому не уступлю! Раз...

– Иди, Олег, иди!

Поставив чайник с чашками на стол, Щурин, поигрывая подносом, покинул кабинет директора завода.

Лески, проводив взглядом прапорщика, ответил на предположение Пашина:

– Гурбани не рискнет убрать меня! Он прекрасно осведомлен о моих связях в Европе. И Гульбеддин понимает, что моя смерть по его вине принесет и ему гибель! Тем более что даже в Афганистане у него врагов более чем достаточно. И в сфере наркоторговли, которой он активно занимается, многие из конкурентов с удовольствием воспримут его смерть. А те люди, что остались в Европе – ведь здесь была использована лишь малая часть группировки, что подчинена мне, – с удовольствием выполнят заказ по устранению Гурбани. Все это пуштун понимает и не рискнет меня уничтожить. Ни при каких обстоятельствах. Но на контакт пойдет, лишь убедившись, что поставленная мне задача выполнена.

Пашин сел, разлил кофе по чашкам. Отхлебнул глоток ароматного напитка.

– Хорошо! Подтверждение выполнения заказа Гульбеддин получит. Также в наших силах разыграть спектакль с преследованием, которое якобы было организовано в процессе отхода диверсионного отряда, что объяснит и гибель Дассела. Квадрат 26-14 находится отсюда в 10 километрах, следовательно, звуки короткого ночного боя Артур на месте встречи услышит.

Лески добавил:

– Если посредник Гурбани узнает, что за мной началась охота, то, дождавшись отряд, поднимет вертолет безо всяких убеждений. Ну а развернуть его в воздухе на Халанск не составит труда. Вот оттуда уже можно будет связаться с Гурбани. Если к тому времени он получит информацию о взрыве на объекте 17, то выйдет на связь непременно!

Пашин проговорил:

– Он получит эту информацию! Теперь такой вопрос: все люди в твоей группе разговаривали на английском языке?

– Среди тех, кого вы уничтожили, были и немцы, и французы, и бельгийцы. Общались на английском языке. Но ни Гурбани, ни тем более Артур не знают, из кого конкретно я набирал боевиков на задания. Всякий раз это были разные люди, кроме Эшли и покойного Робби! Это я к тому, что в нападении на завод в России я вполне мог использовать наемников русского происхождения, говорящих, соответственно, на своем языке. Ведь это волнует вас?

– Да, Лески, этот вопрос немаловажен. Ибо в отряде, что пойдет в квадрат 26-14, как минимум два человека не владеют другим языком, кроме русского!

Наемник успокоил Пашина:

– Об этом ломать голову нечего. Да и не придется вашим людям о чем-либо говорить с Артуром. Это вообще не принято. Все вопросы обсуждает командир.

Подполковник добавил:

– В присутствии своих помощников.

Лески усмехнулся:

– Можно и так!

Пашин вновь встал, посмотрел на часы. Они с Лески беседовали почти час. Надо завершать разговор. Впереди принятие решения и доклад Луганскому. В 22.00! Он повернулся к наемнику:

– Итак, господин Лески, в 2.00 на объекте прогремит «взрыв», и «ядовитое облако» поднимется над заводом. В 2.05 отряд, состоящий из семи бойцов российского спецназа и вас с Эшли, применяет ликвидатор минных полей. Он пробьет брешь в проволочных заграждениях. В 2.10 начинаем отход. В это же время бойцы моего подразделения открывают отвлекающий огонь из стрелкового оружия. Мы выходим на нейтральную полосу и начинаем марш в квадрат 26-14! При встрече с Артуром руководство отрядом принимаешь на себя ты! И действуешь по оговоренному плану с задачей немедленного убытия в город Халанск. Утром связываемся с Гурбани. Далее по обстановке! Как поняли меня, господин капитан?

– Бывший капитан, подполковник, бывший! А понял вас прекрасно. И... еще, знаете, я испытываю к вам искреннее уважение. Немногие решились бы продолжить игру, уже навесив на себя лавры победителя. Вы настоящий профессионал!

– Для чего ты говоришь мне это, Лески?

Ответ наемника был предельно лаконичен:

– Чтобы вы знали мое отношение к вам!

– Теперь я его знаю! Вопросы ко мне будут?

Лески, подумав, спросил:

– Вы не опасаетесь, подполковник, что во время ваших действий в Афганистане я воспользуюсь случаем и попытаюсь скрыться?

Пашин, внимательно посмотрев в глаза наемнику, спокойно ответил:

– Нет! Не опасаюсь. Скажу больше. Если ты попытаешься сломать мне игру, то немедленно погибнешь, если же, оказав помощь, попробуешь скрыться... стрелять в спину или организовывать преследование не буду! Только куда тебе бежать, Лески? Одна лишь информация о том, что ты помог русским, нарушив обязательства перед заказчиком, поставит тебя не только вне общепринятого закона, но и вне закона твоих же коллег. Долго ли ты проживешь?

Лески вновь улыбнулся, правда, натянуто и как-то грустно:

– Вы правы, подполковник! Я проиграл свою игру, и сейчас мне выгодно остаться на вашей стороне. Не думаю, что после акции в Афганистане вы ликвидируете меня или засадите за решетку одиночной камеры одной из ваших мрачных тюрем. Я еще могу пригодиться вам. Даже в качестве консультанта. Естественно, свободы вы не предоставите, но и в камеру не определите. А перспектива жить в приемлемых, пусть и ограниченных всевозможными запретами условиях все же предпочтительнее, нежели перспектива получить пулю от своих, как вы выразились, коллег! Так что, подполковник, я выполню все, что вы потребуете! Эшли тоже! Надеюсь, и к нему вы проявите снисхождение.

– Мыслишь ты разумно, Лески. Обещать ничего не буду, но, если акция против Гурбани пройдет успешно, у тебя появятся неплохие шансы рассчитывать на то, что ты сам описал! Это все пока. Сейчас тебя доставят в здание, где размещен отряд. Отдыхай! Встретимся в 1.50!

Пашин вызвал Щурина, передал ему Лески и распоряжение на сбор всего командного состава «Скорпиона».

В 20.10 в кабинете Белоусова собрались майор Глебов, капитаны Воронцов и Скоблин, а также прапорщики Затинный и Щурин. Отдельно был приглашен старший лейтенант Василий Леонидов, офицер, активно проявивший себя в ходе подготовки и проведения антитеррористической акции на объекте № 17.

Слово, как положено, взял подполковник Пашин:

– Товарищи офицеры, отряд «Скорпион» отлично справился с поставленной задачей и заслужил благодарность. Но я собрал вас здесь не для того, чтобы объявить об успешном окончании операции. Нет, я собрал вас, чтобы сообщить – наша миссия продолжается.

Офицеры переглянулись между собой.

Пашин подтвердил:

– Так точно, я говорю именно о продолжении игры. Считаю, что после захвата главарей наемников и полученной от них информации у нас появился уникальный шанс раз и навсегда покончить с Гурбани, тем более что для большинства присутствующих это просто дело чести. Нет надобности напоминать, что Гурбани является главным виновником гибели наших ребят в Чечне. Дополню, что по его личному приказу пилот-смертник совершил авиакатастрофу, уничтожив более сотни ни в чем не повинных людей. А посему я запросил разрешение у вышестоящего командования на продолжение акции! Признаюсь, надежды на положительное решение вопроса не питал. Но в 19.00 Катран сообщил мне, что акция разрешена. И разрешена «самим»! Исходя из вышеизложенного, поступаем следующим образом...

Пашин довел до присутствующих офицеров, которые и должны были заменить собой убитых боевиков Лески, их задачу на ближайшие сутки. Закончил инструктаж Григорий словами:

– Таким образом, оказавшись в населенном пункте Халанск, мы с главарем наемников попытаемся войти в контакт с Гурбани. После решения вопроса о том, как мы попадем в логово кровавого Гурбани, и о том, как и какими силами нас поддержат подразделения Службы, уточнение задачи и принятие окончательного решения на боевое применение в Панджшерском ущелье. Но главная задача, в любом случае, останется неизменной: захват или уничтожение Гурбани. Вопросы ко мне?

Руку поднял Воронцов.

Пашин разрешил:

– Говори, капитан!

– Вы доверяете наемникам, взятым в плен? А не думаете, что они вполне могут устроить нам в Афгане подлянку, после которой из охотников мы превратимся в дичь?

Подполковник спокойно объяснил:

– Я не доверяю ни Лески, ни Бриджу! Но без привлечения их к акции проникновение нашей группы во владения Гурбани невозможно! И потом, их роль будет значимой лишь на подготовительном этапе, при эвакуации «террористической» группы в Афганистан. За «речкой» же ни они оба, ни Артур, который должен встретить нас в заданном районе, ни пилоты воздушного судна, которое будет использовано Гурбани для переброски группы в Афган, ничего решать не будут, практически выведенные из игры! Как это произойдет, я еще не решил. Но решу, когда прояснится обстановка. А реально это может произойти только в Халанске. Еще вопросы?

На этот раз спросил Затинный:

– Как я понял, нас будут поддерживать и прикрывать ребята из отрядов «Ураган» или «Шквал»?

– Ты правильно понял, Зорро!

– Значит, это в лучшем случае двадцать бойцов, ну сорок на крайняк, плюс нас семеро. Интересно, а сколько штыков в банде Гурбани в Панджшере?

Пашин так же спокойно, как и раньше, ответил:

– По данным разведки, около пятисот!

– Значит, пятьсот? – Затинный обвел взглядом товарищей: – Неплохо, да? На одного десяток, и это если на прикрытие выйдут оба отряда группировки Службы! А если один? То все двадцать?

Затинного успокоил Глебов:

– Ну что ты запаниковал, Зорро? Хорошо, если среди этой полутысячи наберется хоть десяток истинных бойцов. Ближайшей охраны пуштуна. Остальные такие же вояки, как и стрелки военизированной охраны Туры.

Зорро сел, пробурчав:

– Посмотрим, что это будут за чабаны!

Пашин вновь спросил:

– Еще вопросы будут?

За всех ответил Глебов:

– Нет, Григ, не будет больше вопросов! Работаем в установленном тобой режиме!

– Ну раз так, то все свободны. Отдых до 1.50. Без десяти два сбор в полосе кустарника у колодцев коллекторов. Леонидову сопровождать Лески, Затинному – Бриджа, Воронцову быть в готовности применить ликвидатор минных полей и рубежей проволочных заграждений. Макс, останься.

Офицеры поднялись, тихо переговариваясь между собой, покинули кабинет. Глебов, закурив, прошел к окну.

Пашин, проводив подчиненных, подошел к майору.

– Как самочувствие, Макс?

– Нормально! Только тяжело вот так! Сначала Тура, потом здесь. Казалось бы, все, а тут новая вводная! Хотя ты прав, если брать Гурбани, то только сейчас. И за ребят, как ты сказал, посчитаться надо, и гнездо это осиное разворотить. Лишь бы все срослось как следует. Не произошло бы сбоя. А то прибудем на место, а там нет Гурбани! Вот что меня беспокоит больше всего, да еще привлечение к акции наемников. Согласен, без них не обойтись, и то, что до Афгана они будут вести себя как надо, очевидно, а вот после? Во время главной акции? Сомневаюсь, что тот же Лески не попытается, в лучшем случае, свалить по-тихому! А о худшем варианте я и не говорю.

Подполковник приобнял боевого друга:

– Да, Макс, тяжело нам придется, и шансы не стопроцентные, но все должно пройти как надо. А насчет Лески и Бриджа не беспокойся. Наемников я беру на себя! Давай обсудим другую тему. При имитации отхода нам нужно организовать шум. Другими словами, полную иллюзию настоящего прорыва. А это значит, стрельбу. Достаточно интенсивную, чтобы она была услышана за десятки километров отсюда. Поэтому сейчас же подбери ребят, которые и проведут салют. Думаю, лучше начать с подрыва пары гранат. А я немедленно согласую наши действия с полковником Кропоткиным.

– Понял тебя, Григ!

– Иди, Макс! Как подберешь и проинструктируешь группу имитации преследования, отдыхай! В 1.50 выведешь к кустам личный состав!

– Хорошо!

Глебов также покинул кабинет.

По телефону внутренней связи Пашин вызвал оперативного дежурного по объекту и попросил найти Кропоткина.

Полковник позвонил через несколько минут:

– Вы хотели меня слышать, Григорий Семенович?

– Да! Однако быстро вас нашли!

– А чего меня искать? Я готовлю заряды дымовой завесы. Приходится расконсервировать их, приводя в боевую готовность.

– Ясно! Я хотел сообщить вам, что после применения военных зарядов группа из девяти человек применит ликвидатор минных полей!

Кропоткин удивился:

– Что?! Зачем?!

Пашин не посчитал нужным посвящать начальника службы безопасности в подробности действий спецназа, ответил:

– Так надо, Владислав Ильич!

– Но это же опять разрушение системы защиты?

– Которое вы с утра спокойно устраните! Но это еще не все! Предупредите все посты южного сектора охраны, что по проходу, пробитому ликвидатором, в сторону нейтральной полосы пройдет та группа, о которой я вам говорил. Мои люди, выйдя к полосе кустарника, откроют отвлекающий огонь из стрелкового оружия с применением гранат. Ваш караул никак не должен реагировать на действия спецназа. Проинструктируйте, пожалуйста, подчиненный вам личный состав и лично проконтролируйте исполнение инструкций.

Полковник тяжело засопел, что было хорошо слышно в динамике трубки старого штатного аппарата. Но справился с желанием высказать Пашину все, что он думал о заморочках спецназа. Ответил:

– Я понял вас, товарищ подполковник. Все будет сделано согласно вашему распоряжению!

– Вот и хорошо, Владислав Ильич! Скорее всего, мы больше не увидимся, я ухожу с ночной группой, так что позвольте выразить вам признательность за оказание эффективной помощи и пожелать успехов в нелегкой службе!

– Взаимно, Григорий Семенович. Рад был знакомству с вами! Прощайте!

– Всего хорошего, полковник!

Положив трубку, Пашин улыбнулся. Он представил себе лицо Кропоткина. Полковник так и не смирился с тем, что его работу выполнил спецназ другой Службы. Единственно, в чем был искренен полковник, так это в последнем слове – прощайте! Он действительно выразил желание как можно быстрее избавиться от спецов. Понимал Кропоткин, что после ухода «Скорпиона» ему потребуется время, чтобы выставить во всей этой истории себя в выгодном для начальства свете. Иначе... Хотя Владислав Ильич опытный комитетчик, он вывернется без лишних раздумий, присвоив себе часть заслуг людей Пашина. Ну и черт с ним, пусть хоть все лавры себе забирает. Не в них, в конце концов, дело!

Выкурив еще одну сигарету и устроившись в удобном гостевом кресле, Пашин на часок вздремнул, поставив себе задачу проснуться без пяти десять.

Именно в это время он и оторвался от сна. Встал, прошелся по кабинету, подошел к столу, на котором лежала трубка спутниковой связи. Сел в кресло руководителя, устремив взгляд на часы. Ровно в 22.00, включив систему, он бросил в эфир:

– Катран! Я – Григ! Прошу ответить!

– Катран на связи! Определился с задачей?

– Так точно!

– Что ж, докладывай! Только коротко и по существу!

Пашин доложил генералу план действий особой группы до выхода в город Халанск.

– Дальше, генерал, буду действовать по обстановке, которая прояснится после контакта Лески с Гурбани.

– Понял тебя! Решение утверждаю. Сегодня же ночью в Узбекистан будет переброшен отряд «Ураган» майора Шувалова. Откуда «вертушками» продолжит путь в Афганистан. Ребята «Урагана» имеют задачу к утру 17 сентября закрепиться на склонах непосредственно над крепостью Гурбани. К переброске за «речку» привлекаются два вертолета «Ми-8», оснащенные кассетами неуправляемых реактивных снарядов. Они после высадки десанта займут площадки за хребтами и в случае необходимости поддержат ваши действия. Позывные «вертушек» – Шмель-1 и Шмель-2. Также, опять-таки в случае необходимости, тебя готовы поддержать штурмовики «Су-25» отдельной эскадрильи Узбекских ВВС, входящей в состав сил коллективной обороны стран СНГ. Позывной командира эскадрильи – Регистан. Командир майор Рашид Рахимов. Он в курсе поставленной задачи и готов выполнить ее по первому твоему вызову.

Пашин спросил:

– Не преждевременно ли вы решили загнать ребят «Урагана» в Панджшер? Может, им до особого распоряжения отдохнуть в Термезе?

– А если тебя с группой и наемниками завтра же с утра перебросят в Афган? Тогда как?

Подполковнику пришлось согласиться:

– Да! Такое тоже не исключено! Я все понял, Катран!

– Как направишься за «речку», найди способ сообщить мне об этом! Можно одним сигналом вызова. Я пойму!

– Постараюсь, генерал!

– Ну все! Тебе надо отдыхать! Конец связи!

– Конец!

Отложив трубку в сторону, Пашин достал сотовый телефон. Надо попытаться дозвониться до Нины! Командировка затянулась, и супруга наверняка волнуется. Вот только весь район, наверное, блокирован радиопомехами, согласно приказу, полученному из Центра. Но попытаться можно! Он набрал номер сотового телефона жены, но мобильник никак не среагировал на вызов. Да, объект накрыт колпаком блокады! Применить спутниковую связь? Это вообще-то запрещено делать в личных целях, но кто узнает? Он в кабинете один. Ну, засечет его разговор оператор взвода радиотехнической разведки. Но мало ли с кем общался командир спецназа? Решено. Спрятав мобильник, Пашин вновь взял трубку спутниковой связи. Набрал свой домашний номер.

Несколько длинных гудков, и тут же до боли знакомое:

– Алло?

– Здравствуй, Нина!

– Гриша? Ой! Здравствуй! Уже и не ждала от тебя звонка. Почему ты до сих пор молчал? Я извелась вся!

– Извини, Нин, не мог!

– А почему задерживаешься? Или иностранная делегация все еще нуждается в охране спецназа?

– Да нет! С ней давно все закончилось. И мы собрались домой, а тут падение «Боинга» на севере, слышала об этой катастрофе?

– Еще бы! О ней много говорят, но по радио, по телевидению же ничего не показывают! А каким образом ты связан с этой катастрофой?

Пашин старался говорить как можно убедительнее:

– Таким же, как и с иностранной делегацией!

– Не поняла?

– На место катастрофы отправили высокую комиссию. Ну и нас прицепили к ней. Для обеспечения безопасности.

– У этих чиновников нет своей охраны?

– Есть! Но нам, видимо, доверяют больше! Так что ты не волнуйся. Как закончится вся эта канитель с расследованием, я тут же вернусь!

– Страшно там?

Григорий не понял вопрос, переспросил:

– Где, Нина?

– Ну там, где упал самолет?

– А?! Страшно не страшно, но приятного мало. Хорошо, что мы находимся на удалении от места катастрофы, не видим, как из обломков извлекают то, что осталось от людей! Но все, дорогая, пора заканчивать разговор, я и так использую линию правительственной связи, чего делать не имею права!

– Я и смотрю, слышно хорошо, будто за стеной, в комнате находишься. Я жду тебя, Гриша. Жду и люблю!

– Я тебя тоже люблю, Нин, и очень соскучился. Но все, до встречи!

Пашин отключил станцию. Встал, потянулся. Теперь у него в запасе было три часа полноценного отдыха. Не раздеваясь, подполковник прилег на диван и тут же заснул. Спокойным, восстанавливающим силы сном.

В 1.30 прибыл Щурин. Он и разбудил Пашина. Хотя тот через пять минут поднялся бы и сам. Прапорщик извинился:

– Прошу прощения, Григ, но до построения мне надо свернуть аппаратуру. Ее же с собой возьмем?

Присев на диване, Пашин утвердительно кивнул головой:

– Естественно! Складывай свою шарманку.

Сам же прошел в туалетную комнату конторы завода. Быстро побрился и умылся.

В 1.50 вместе с прапорщиком-связистом он подошел к строю, который ожидал прибытия командира. Глебов доложил, что особая группа к выходу готова. Пашин осмотрел своих офицеров и англичан. Те выглядели бодро.

Подполковник спросил:

– Ну как, Лески и Бридж, готовы к работе?

Ответил Лески, нарочито подчеркнуто или паясничая:

– Так точно, сэр!

Григорий повернулся к Воронцову, у ног которого стояла система ликвидации минных заграждений.

– Ты готов, капитан?

– Готов, командир!

– Выдвигайся на позицию прямо напротив строя за полосу кустарника.

Подняв довольно объемную и тяжелую систему, Воронцов прошел в кусты.

Пашин подошел к Глебову:

– Бойцы имитации преследования на месте?

– На месте, Григ! Они начнут работу, как только группа минует поля заграждений.

– Хорошо!

Подполковник вышел на середину строя:

– Внимание всем! Начинаем акцию «Ответная миссия». Так я решил назвать наш визит к Гурбани. Первоначальную задачу все знают! Уточнение, как и говорил ранее, в Халанске! Оружие за спину, за мной, в колонну по одному, марш!

Группа из девяти человек, в середине которой находились безоружные пока наемники Лески и Бридж, прошла сквозь полосу кустов.

Подполковник заметил, как из огневой точки – бункера на поверхность выбрались часовые батальона охраны. Молодые пацаны-срочники. Получив надлежащие инструкции, они должны были сидеть в своих бетонных стенах, но любопытство взяло верх, и молодняк вышел посмотреть, что и как будет делать очень авторитетный для них спецназ. Пашин не стал загонять солдат в бункер. Пусть смотрят. Будет что вспомнить по дембелю! Главное, что они не мешали работе, остальное пустяки. Хотя полковник Кропоткин должен был бы проконтролировать отход группы с территории объекта. Но его не было. Что ж, может, это и к лучшему!

Где-то за производственным цехом раздалась серия хлопков, потом словно разрыв грома от удара близкой молнии, и ввысь начал подниматься черный дым.

Пашин подошел к Воронцову, приведшему систему ликвидации заграждений к действию:

– Начинай, капитан!

Воронцов наклонился над своеобразным короткоствольным агрегатом, внешне напоминавшим станковый автоматический гранатомет «АГС-30», только вместо магазинной коробки имевшим при себе закрытый с обеих сторон барабан и треногу помощней, вбиваемую крупными костылями в землю. Нажал на гашетку. Из короткого ствола вылетел заряд, разматывающий за собой трос барабана. Как только он упал на землю, раздался взрыв. Взорвался сам трос, вызвав детонацию мин на интервале до 10 метров по обе стороны, образовав свободный коридор в двадцать метров. Поднялась пыль и гарь. Дожидаться, пока они осядут на землю, группа не стала, начав движение, следуя строго по узкой и неглубокой траншее, образовавшейся в результате подрыва троса. Достигнув нейтральной полосы, Пашин и люди его группы услышали еще два глухих разряда. Это рванули гранаты, брошенные бойцами шумового сопровождения уходящего подразделения. Взрывы сменились автоматными очередями, хлестким эхом разносящимися в тишине. Били они недолго, но плотно. Как только все смолкло, Пашин указал рукой направление движения, и группа все так же в колонну по одному начала марш. А сзади над заводом продолжало увеличиваться в размерах облако дымовой завесы.