Длинные тени октября

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Они достигли усадьбы без четверти полночь. Они не звонили, решив, что внезапный визит окажет бóльшее действие. Кайла вышла из машины, её охватила дрожь, когда она посмотрела на высокий дом. Горели только несколько огней, и светящиеся окна создавали мрачное лицо, как у фонаря из тыквы: два квадратных глаза, нос, зазубренная пасть. Ночь принесла с собой холодный фронт, и земля вздохнула, подняв туман. Она предприняла осторожные шаги. Максин всё ещё была в машине. Даже в темноте Кайла могла видеть сопротивление на бледном лице подруги.

- Давай, - сказала Кайла. - Мы просто заставим их уйти.

Максин медленно открыла дверь и вышла в ночь. Она еле держалась, двигаясь к Кайле.

- Сейчас я ненавижу быть здесь, - сказала Максин. - Я всё ещё не уверена, что верю всему этому, но меня это всё равно пугает.

- Это нормально. Я сама всё это видела и даже после этого не хочу верить. Но мы должны что-то делать.

В глазах Максин было тяжёлое беспокойство.

- Думаешь, они нам поверят?

- Возможно, нет. Но, как ты сказала, мы можем использовать наши женские уловки, верно?

Брови Максин опустились.

- Какие это, чёрт возьми, женские уловки?

- Очарование, соблазнение, манипуляции. Всё, что мы делаем, чтобы заставить мужчин делать то, что мы хотим.

Несмотря на обстоятельства, Максин хихикнула. Кайла пыталась поднять настроение, чтобы они не напугали себя до полусмерти ещё до того, как дойдут до двери. Это не очень хорошо работало.

- Итак, - сказала Максин, - мы сначала попробуем выманить их, верно?

- Верно. Я не хочу проводить там больше времени, чем нам нужно.

Они двинулись к крыльцу, немного поколебались, а затем вместе поднялись по ступенькам. Кайла позвонила в звонок. Они ждали, и каждая секунда казалась целой вечностью. Она слышала, как Максин скрипит зубами.

Дэнни открыл дверь, покачиваясь, как будто пьяный. Его глаза были налиты кровью, а лоб был мокрым от пота. Он выглядел бледным и опухшим, его волосы были взъерошены, как будто он только проснулся. Увидев их, он улыбнулся, но только не глазами. Дверь открылась шире.

- Эй, дамы? Вы вернулись во дворец удовольствий?

Максин заставила себя улыбнуться.

- Пришли к вам, большой мальчик. У нас с Кайлой сюрприз для вас, ребята. Хотите прокатиться?

Дэнни прищурился.

- Вы не хотите здесь тусоваться?

- У нас кое-что приготовлено, - сказала Кайла, добавив немного хрипоты в голос. - Что-то особенное.

- Вы знаете, что я и парни должны следить за домом.

- Давай, детка, - сказала Максин. - Мы просто хотим отвлечь вас ненадолго.

Лицо Дэнни скривилось, как будто он только что попробовал кошачью еду. Он казался смущённым, даже немного нервным.

- Нет. Мы должны быть здесь… мы обязаны быть здесь. Всегда.

Максин усмехнулась.

- Но не двадцать четыре на семь. Дайте себе отдохнуть.

- Послушайте, что-то может случиться. Кроме того, мы ждём.

Внезапно Кайла похолодела. Она подавила желание взять Максин за руку.

- Чего ждёте? - спросила она.

Большой парень посмотрел на неё, как на деревенскую идиотку.

- Конечно же, Хэйзел. Она может вернуться в любую минуту. Нам нужно быть здесь, когда она придёт.

Холод Кайлы усилился, кости дрожали под ледяной плотью. Как будто что-то одолело Дэнни. Он был странно одержим идеей не выходить из дома. И, упомянув Хэйзел, он дал ей ясное представление о том, как он медленно поддавался той странной власти, которую она имела над ним, а также над другими. Рядом с ней она чувствовала, как нарастает ревнивый гнев Максин, но она сдерживала его, всё ещё пытаясь уговорить своего парня выйти из дома.

- Забудь её. Я твоя девушка, помнишь? Она просто какая-то цыпочка, которую ты едва знаешь. Тебе не нужно ждать её.

- Конечно, нужно, - сказал он изумлённо.

Максин нахмурилась.

- Почему?

Он не ответил.

- Дэнни, - сказала Кайла, - а где Джо?

Как по сигналу она услышала, как его ботинки цокают по плитке за ней. Сначала появилась его длинная тень, а затем появился и он сам в свете крыльца. Мальчики стояли в невысказанном союзе. Как и Дэнни, Джо выглядел странно. В его глазах была пустота, которой раньше не было, как будто что-то внутри него было придавлено и задушено. Мальчишеская ухмылка, которая с ней заигрывала, исчезла, сменившись сжатыми бесцветными губами. Он выглядел как статуя самого себя - невыразительный, безжизненный, нежить.

- Привет, - сказала она, заставляя себя улыбнуться, пытаясь по-девичьи покраснеть. - У меня для тебя небольшой сюрприз. То, что ты… так ждал.

Это был её главный козырь в этой игре. Она надеялась, что, намекая на секс, она сможет вытащить его из дома и вывести из того мрачного состояния, в котором он находился. Когда его голова протрезвеет, она сможет сказать ему правду. Был шанс, что он мог в это поверить. А пока ей предстояло сыграть роль сексуального котёнка.

- У нас есть работа, - сказал Джо.

Он был краток, его голос был низким, монотонным, не выражая никакой дружбы между ними.

- Но ты можешь войти внутрь.

- Детка… но у нас есть отличный сюрприз для вас. Ребята, мы не можем принести это сюда. Поверьте, оно того стоит.

Она приподняла брови и прикусила нижнюю губу, сложив руки вместе, прямо поперёк промежности, усиливая чувственный образ школьницы.

- Почему бы тебе просто не зайти в дом? - сказал Джо, отступая в сторону, чтобы уступить ей место. - Мы были бы рады видеть тебя. Мы всё для тебя сделаем.

От этого акцента у неё пересохло во рту. Был ли это Джо, который хотел её, или теперь он был просто марионеткой, чем-то блестящим, чтобы заманить их в ловушку? Она надеялась, что дело не дошло до такой степени. Если бы это было так, мальчикам достаточно легко было бы пересилить их и затащить в дом. Никто не смог бы услышать их крик. Никто не знал, где они.

- Мы устроили вечеринку в одном месте, - сказала Максин. - Ну, давай же. Давай попробуем что-нибудь новое.

Дэнни покачал головой.

- Нет, нам здесь нравится. Но вы можете войти. Особенно Кайла.

Кайла застыла.

«Что, чёрт возьми, всё это было? Он пытается заставить Максин ревновать?»Лицо её подруги исказилось.

- Ты больше не хочешь меня? В этом дело?

Дэнни пожал плечами. Слёзы шока навернулись на глаза Максин.

- Отключи свои фонтаны, - сказал он. - Ты тоже можешь войти, но мы бы очень хотели, чтобы Кайла присоединилась к нам.

Кайла посмотрела на Джо. Теперь он улыбался, и ей это показалось хуже, чем его невозмутимость.

- Ты согласен с тем, что Дэнни проявляет ко мне новый интерес? - спросила она. - Я думала, что я твоя девушка?

Джо скрестил руки на груди, вены выделялись на его шее.

- Ну, мы ещё не обсуждали этого, не так ли? Кроме того, Дэнни прав. Мы бы предпочли тебя.

- Почему?

- Потому что ты девственница.

При любых других обстоятельствах она бы дала ему пощёчину. Но что-то с ними было не так, что-то, что только ухудшилось бы, если бы она не помогала. Хэйзел завладела ими, и чем дольше мальчики оставались с ней, тем более неестественными они становились, превращаясь в её пускающих слюни рабов.

- Да, я девственница, - сказала она. - Но это может измениться.

Глаза Джо расширились.

- Но не здесь, - добавила она.

- Ну, нет - так нет, - сказал Джо и начал закрывать дверь.

- Подожди! - она толкнула дверь. - Чёрт возьми, вы просто послушаете нас?

- Хотите поговорить? Заходите внутрь.

- Нет!

- Почему нет? Вы боитесь войти?

- А вы боитесь уйти? Я никогда не думала, что ты трусливый говнюк, Джо. Я была неправа?

Его лицо помрачнело, и на мгновение она испугалась, что он может её ударить.

- Ты не поймаешь меня этим дурацким дерьмом. А теперь заходи внутрь.

Он взял её за руку, и она яростно отстранилась, но он схватил её за запястье. Максин ударила его, и он отпустил, на его лице появилось выражение шока, когда на его щеке расцвёл розовый отпечаток руки.

- Только не лицо! - крикнул он, указывая на Максин. - Ты просто хочешь, чтобы я плохо выглядел, когда вернётся Хэйзел, не так ли? Все вы, не так ли? Вы, суки, завидуете! Все завидуют! Каждый последний грёбаный из вас!

- Одной худощавой сучки теперь хватит для вас обоих? - спросила Максин.

- Не смей так о ней говорить! - сказал Дэнни. - Ты не знаешь, что мы имеем вместе, что мы…

Кайла перебила:

- Послушайте себя, ребята! Разве вы не видите, что она вам промыла мозги? Она чертовски не человек! Она часть этого дома! Она заберёт всех вас. Ей нужны ваши души!

Парни на мгновение побледнели, и она подумала, что, возможно, она справится. Затем они разразились смехом, и её сердце упало, как кусок цемента в прохладное болото.

- Души? - сказал Дэнни, вздыхая. - Не человек?

- Ты не сможешь этого, Кайла, - добавил Джо. - Получить контроль.

- Она не шутит! - сказала Максин. - У вас, ребята, серьёзные проблемы. Этот дом есть… зло.

Джо покачал головой.

- Христос. Ты говоришь как один из героев тех тупых фильмов ужасов, которые мой брат всегда смотрит.

- Где Робби? - спросила она. - Может, он нам поверит?

- Наверху, наверное, спит. Но даже он не стал бы покупаться на эту чушь.

- Ребята, пожалуйста, - сказала Кайла. - У этого дома мрачная история… здесь погибли люди, и Хэйзел - часть этого, она…

Дверь захлопнулась, хотя ни Джо, ни Дэнни не взялись за ручку. Казалось, что она закрылась сама по себе, словно порывом урагана. Они с Максин постояли мгновение, затаив дыхание, но мальчики больше не открывали дверь, даже когда девочки начали стучать. Один за другим свет в доме погас, обезображивая лицо фонаря, пока оно не исчезло полностью. Теперь из дома не доносилось никакого шума, только ветер, который мягко дул вокруг него, осыпая его опавшими листьями с высокими, призрачными, музыкальными свистами пилы.

Они сошли с крыльца. Максин протирала глаза.

- Что же нам теперь делать?

Кайла ничего не ответила, но, глядя на большую усадьбу, она заметила выступы на перекладинах, которые когда-то использовались для садоводства. Ряды выступали до второго этажа со стороны дома, обращённой на восток. Клубок виноградных лоз цеплялся, как липучка.

- Мы должны попасть внутрь.

Максин моргнула.

- Что? Ты не в своём уме? Я думала, видения сказали, что наша жизнь в опасности?

- Они так и сказали. Но жизнь ребят тоже. Мы не можем просто так их бросить.

- Они просто издевались над нами прямо в лицо!

- Только не Робби. Он милый мальчик, я бы никогда себе не простила, если бы мы не попытались его вытащить.

Максин смотрела в землю, слёзы текли всё чаще.

- Не могу поверить, что Дэнни сказал такие вещи.

- Это не он, Макс. Не совсем. Он находится под чарами этой проклятой ведьмы. Мы всё ещё можем их вытащить, но сначала нам нужно добраться до Робби. Если мы сможем убедить его, возможно, он поможет нам убедить других.

Максин посмотрела на дом, как будто это был медведь гризли, готовый к прыжку. Страх схватил её за горло своими гигантскими руками.

- Как, чёрт возьми, мы туда попадём?

- Посмотри на эти торчащие выступы. Мы можем взобраться по этой стороне дома. Это будет как стена для скалолазания в спортзале.

- Ненавижу эту стену.

- Мы должны это сделать, Макс. Мы не можем оставить Робби здесь.

- Ты видела, как закрылась эта дверь?

- Да, я видела.

- Это были не они. Это была она, не так ли?

- Я думаю, что да. Она услышала, как мы плохо о ней говорили, и прервала нас.

Максин закусила губу.

- Похоже на предупреждение.

- Думаю, это так. Но мы не можем позволить ей напугать нас.

- Почему нет? Может быть, это единственное предупреждение, которое мы получим.

- Послушай, если мы пойдём домой и ребята умрут, ты действительно сможешь смириться с тем, что мы не сделали всё, что могли?

Максин выдохнула, долго и медленно, и вытерла последние слёзы.

- Нет. Я так не сделаю. Начнём лезть. Просто пообещай, что будешь рядом со мной.

Они относительно легко продвинулись по стене дома, обе девушки были молоды и здоровы. Кайла поднималась первой, Максин за ней, каждая из них делала осторожные шаги, чтобы сохранить тишину. Ближайший клён царапал своими ветвями стену дома, заглушая тот небольшой шум, который они производили. Когда они подобрались к окну второго этажа, оно было приоткрыто, и в качестве барьера оставалась только ширма. Кайла заглянула внутрь, но увидела только иссиня-чёрные тени, раскинувшиеся на пустой неубранной кровати. Она вынула из кармана ключи от машины, одним из них прорезала ширму, затем протянула руку и потянула, сгибая рамку. Ширма отскочила. Она положила обе руки на подоконник, вылезла через окно и рухнула в тёмную комнату. Она присела, позволяя глазам привыкнуть. Позади неё пролезла Максин и подползла к ней.

- Мы одни?

- Я так думаю.

- Смотри, - Максин указала на комод, где лежал рюкзак Робби. - Нам повезло. Это должна быть его комната.

- Но где он? Они сказали, что он спит.

- Может, они солгали? Или, может быть, он встал, чтобы сходить в ванную?

Окно позади них опускалось так медленно, что они этого не заметили. Беззвучно замок встал на место сам по себе.

- Должны ли мы его поискать?

Кайла не ответила. Кто-то другой сделал это за неё.

- Ты его не найдёшь.

Это был женский голос, хриплый, устрашающий. Максин захныкала и схватила подругу за руку. Кайла взяла её и огляделась по комнате, не видя ни движения, ни тёмных силуэтов. Бестелесный голос, казалось, доносился сразу со всех сторон, кружась, как хищник. Девочки подошли ближе, сбившись в кучу в поисках укрытия.

Голос прервал тишину.

- Он внутри, с нами.

Каким-то образом Кайла собралась с духом.

- Отпусти его, Хэйзел.

Воцарилась тишина, и Кайла знала, что шокировала ведьму, опознав её. По ней прошла волна уверенности.

- Он отдал себя мне, - сказала Хэйзел. - Я владею им.

- Ты не можешь владеть им.

- Теперь он один из моих мальчиков!

Голос был влажным, словно бульканье было в хриплом горле. С каждым словом комната слегка пульсировала, стены, словно грудная клетка спящего существа, дышали.

- Чего ты хочешь? - спросила Кайла.

- То же самое, чего хочет каждая девушка - любви, обожания, преданности. Я хочу мальчиков. Всех мальчиков, которых папа мне никогда не позволял.

- Разве у тебя уже не хватает душ?

- Никогда не бывает достаточно; особенно девственников. Вы с Робби такие чистые и невинные. Твоя восхитительная целомудренность меня радует.

В центре комнаты загорелся розовый свет, расцветающий, как капля крови в луже дождя. Его ядро ​​стало ярче, и комната залилась мерцающей жвачкой, словно дискотека. В нём было душное тепло, как если бы он превратил спальню в гигантское лоно, и у Кайлы возникло внезапное желание лечь и подчиниться Хэйзел, но она боролась с этим, зная, что ведьма пытается убаюкивать её с помощью чёрной магии.

- Ты не можешь взять меня!

- О, конечно же, я могу. Твоё тело сослужит мне хорошую службу. Мальчики не смогут устоять перед созревшей блондинкой-девственницей.

- Ни за что. Может быть, Робби отдал себя тебе, но я не собираюсь. А теперь отпусти его.

Смех Хэйзел был искажённым.

- Он хочет быть здесь со мной.

Свет усилился, и перед ними появилась тень. Это была форма женщины, гораздо более сладострастной, чем была Хэйзел, когда они встретили её. Кайла знала, что это, должно быть, взрослое тело Хэйзел, хотя и не могла разобрать лицо.

- Ты обманула его, - сказала Кайла. - Ты соблазнила его, не так ли? Он не понимал, что ты на самом деле имела в виду, когда отдавал себя тебе. Он просто хотел потрахаться.

Волосы пышного силуэта взметнулись, и горячий ветер прокатился по щекам Кайлы. Волосы Хэйзел спутывались, становились гуще и длиннее, напоминали косы или дреды. Кайла ахнула. Голова ведьмы кишела гладкими щупальцами цвета фуксии и шипящими змеями. Щупальца имели острые, похожие на бритву зубы, щёлкающие, как измазанные слизью медвежьи капканы. На теле Хэйзел были глубокие порезы в форме звёзд, лун и других символов, из которых просачивалась кровь, ставшая пурпурной от света. Максин закричала, и Кайла надеялась, что это привлечёт внимание Джо и Дэнни, чтобы они вошли в комнату и своими глазами увидели этот кошмар. Может, это выведет их из транса? Лицо Хэйзел появилось в центре этого цвета фуксии. Оно было более зрелым, лицо красивой женщины, лицо модели. Её улыбка была острой, а глаза светились жутко, как у зверя в свете фар грузовика. Она была кошачьей и экзотической, что-то не из материального мира.

- Робби мой! - она взвыла. - А скоро Джо и Дэнни будут целиком и полностью… мои, мои, мои!

- Нет! - воскликнула Максин. - Только не Дэнни! Он мой парень, сука!

Порыв отбросил их назад, раскидывая по полу, словно обломки. Комод содрогнулся, и вещи Робби с грохотом упали на пол, а стены колыхались и вздымались, раздуваясь, как беременные животы, и лица начали появляться под ними, пробиваясь наружу. Они плыли за тонкой пеленой стены, но их черты были резкими и характерными. Их было множество, одни улыбались, а другие разлетелись в беззвучном крике. Деревянный пол начал растягиваться и скрипеть, когда армия призрачных рук через дерево взбиралась на икры Хэйзел, лаская и поклоняясь алтарю её вагины.

- Видишь, как они меня обожают? - спросила она. - Вы, маленькие девочки, ничто по сравнению со мной. Я богиня. Ваши драгоценные мальчики почувствовали моё прикосновение, смаковали мои удовольствия, и теперь, когда они это сделали, вы не сможете их удовлетворить.

- Тебе не нужно больше рабов, - сказала Кайла.

- Дело не в том, что мне нужно. Дело в том, чего я хочу. И я хочу этих мальчиков. Я хочу всех мальчиков. А ты, моя маленькая принцесса-девственница, приведёшь их мне.

Кайла снова почувствовала побуждение подчиниться. Розовая аура вокруг неё успокаивала и как-то возбуждала. Часть её хотела войти в сияние и упасть на колени перед богиней. Она крепче держала Максин за руку, чтобы не терять её в реальности. Ей пришлось бороться с этой чёрной магией.

- Я могу забрать твоё тело, - сказала Хэйзел. - Так же, как я взяла эту шлюху, Линду. Я могу вырвать твоё драгоценное сердечко, принцесса. Но было бы намного приятнее, если бы ты просто впустила меня. Я могу показать тебе экстаз, превосходящий всё, что ты могла бы испытать в этом мире.

Кайла стиснула зубы, прошипев одно слово:

- Нет…

- Да. Ты знаешь, что хочешь, чтобы я взяла верх. Я могу дать тебе всех мальчиков, которых ты хочешь, всю любовь, в которой ты нуждаешься. Тебе больше не придётся беспокоиться о том, что ты неуклюжая девственница. Впусти меня, Кайла. Позволь… мне… войти!

Зрение Кайлы затуманилось, так как её сердцебиение замедлилось. Что-то заскользило по гребням её позвоночника, заставляя её мышцы расслабиться. Её соски затвердели, у неё текли слюнки. Улыбка появилась на её лице, когда её охватила эйфория, и Максин схватила её за плечи и сильно встряхнула.

- Кайла! Нет! Выходи из этого!

Она вышла из задумчивости, и когда Хэйзел подошла к ним, Максин потянула Кайлу за руку, и они побежали к дверному проёму. Максин распахнула его, и они вывалились в холл. В его стенах шевелились странные вещи. Из гипсокартона высовывались лица, одни насмехались со злобной ухмылкой, другие, казалось, взывали о помощи или побуждали их бежать. Сверху на них, как снег, падали кусочки чего-то с потолка, когда появились бледные руки, освещённые только лунным светом, лившимся через шестифутовое окно в конце холла. Розовый свет из спальни начал распространяться в коридор, преследуя их, медленно превращая коридор в разноцветный кошмар. Они побежали, стуча в двери, прося помощи Джо и Дэнни, хотя и не знали, на чьей они стороне. Древесина дверей казалась теперь слабее, липкой и гнилой, и они раскалывались и разлетались при каждом ударе. Чья-то рука схватила Кайлу за лодыжку, а другой ногой она наступила на неё. Пол кишел живым.

- Боже мой! - сказала Максин, и Кайла подняла глаза.

Из-под пола в конце коридора показалась голова Линды Лелэйн, плывущая по твёрдой древесине, как плавник акулы, разделяющий коричневое море. Голова хихикала, глаза Линды сияли, как рубины на солнце. Зубы у неё были рядами змеевидных клыков, а нос отсутствовал. По мере того, как она приближалась к ним, её появлялось всё больше и больше. Её груди были опухшими и в синяках, а из сосков текла чёрная кровь, которая залила всё её тело. Её пупок представлял собой зияющую рану, открывающуюся и закрывающуюся, как второй рот, и она ступала сломанными, искривлёнными ногам, ступни были вывернуты назад на сломанных лодыжках, колени подогнулись, а бёдра вздулись от отёка, заставляя её двигаться как паука.

Девочки повернулись и бросились к лестнице, пробегая по две ступени за раз, мчась на первый этаж. Даже если входная дверь была закрыта, они могли разбить стекло двери, ведущей к бассейну, и выбраться на задний двор. Но пока они бежали, перила разлетелись на щепки, и ступеньки задымились, словно под ними поднимался огонь. Они добрались до последних десяти ступенек как раз перед тем, как лестница под ними начала прогибаться. Они прыгнули и приземлились на один из китайских ковров, когда лестница обрушилась оранжевой грудой пылающего мусора. Дым и пламя корчились, как влюблённые, комната гремела.

- Джо! - воскликнула Кайла. - Дэнни!

Руки Максин взлетели к голове.

- Где они, чёрт возьми?

- Я не знаю. Пойдём…

Огонь распространялся. Они встали на ноги. Кайла была готова бросить лампу в двери внутреннего двора, но они легко открылись, когда она повернула ручку. Когда они миновали джакузи и подошли к бассейну, она поняла почему ужас заполнил её горло, душив её. Она попыталась закричать, но заткнула рот, слёзы катились к её губам.

Максин достаточно кричала за них обеих.

Бассейн был переполнен, прилив лазурных волн плескался около самого крыльца. Сам бассейн бурлил, кипел, но туман, выходивший из него, был таким холодным, что слёзы на лице Кайлы превратились в лёд. Металлический синий свет охватил тьму, освещая ужасную сцену, как вторая луна, когда поверхность воды открыла десятки закатывающихся глаз. Они не были вырваны и не плавали; эти глаза были живыми, мигающими, частью самой воды, но несомненно человеческими. Когда центр водоёма послал волны в разные стороны, из него показались обнажённые тела нескольких мужчин, ощупывающих ночной воздух, как раскопанные вурдалаки. Они были всех возрастов, в большинстве своём молодые. Глядя на них, Кайла сообразила, что все они приходили в дом - курьеры, переписчики, скауты, свидетели Иеговы. Там были садовники и уборщики бассейнов, продавцы и сантехники, ремонтники и юристы.

И теперь все они принадлежали Хэйзел и слепо служили ей, потому что у них не было глаз. Их глаза были прикованы к воде, потолку и стенам. Они были частью дома, частью его охраны, бдительными, как любая камера наблюдения, и каждый докладывал всё хозяйке.

Девочки побежали к входной двери. Безглазые люди застонали как единое целое, издав отчаянный металлический звук, и, когда они обогнули край бассейна, из тени вышла высокая фигура, плавно двигаясь по бетону. Длинные седые волосы развевались вокруг его головы, и он скалил свои окровавленные зубы, как животное. Полые ямы там, где должны были быть глаза, были покрыты засохшей кровью и кишели крошечными чёрными язычками. Его тело было сплошь из тени, сломанное и тонкое, а на шее виднелся ряд шипов. Из клубящегося дыма вокруг его тела возникло шесть скелетных рук, и Кайла попыталась оттолкнуть их, но её руки прошли сквозь них, заставляя их задрожать и испариться. Максин с криком отшатнулась, и когда упырь отступил в тень, она поскользнулась на хлынувшей воде, а затем упала и исчезла.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Пока Кайла и Максин пытались сбежать от преданных Хэйзел, Хэйзел набирала новых. Она была повсюду в доме, во многих местах одновременно, поэтому, пока она и её прихожане охотились за девушками, она также находилась в главной спальне с Джо и Дэнни, продолжая их соблазнение.

Она заставила воцариться в комнате тишине, несмотря на хаос за её пределами, так что только она могла слышать чудесную музыку двух девочек, кричащих от ужаса. Она улыбнулась теперь, когда всё шло своим чередом, несмотря на очевидное вмешательство видений и проклятых теней-душ, которые по праву принадлежали ей, как и эти два мальчика, которым вскоре предстояло стать такими же. Всё, что им было нужно, это ещё немного уговоров, ещё немного завораживающей эротики.

Все были обнажены. Дэнни был прижат к её спине, а она прижалась к лицу Джо. Их молодая плоть была такой упругой и гладкой; это наэлектризовало её чувства, наполнив её силой их зарождающегося желания. Руки футболиста были сильными, а руки хулигана хорошо знали женское тело и творили магию самостоятельно. Одна эрекция прижалась к её лобковому кусту, а другая скользнула к её ягодицам. Их губы жевали её шею и грудь, их горячее дыхание напомнило ей о смертной форме, которую она давно покинула.

Сначала они ревновали, особенно Джо. Он перешёл в наступление, когда увидел Дэнни в комнате. Хэйзел это понравилось. Дэнни перешёл в оборону. Его одержимость росла быстрыми темпами. Мальчики были на грани драки, когда она оказалась между ними. Потребовалось некоторое убеждение, чтобы уговорить их, что её достаточно, чтобы удовлетворить их обоих, и если они захотят её, им просто придётся поделиться, потому что она желает каждого из них и не согласится ни на что меньшее.

У неё должна быть и та девственница. Другая девочка была слишком доступной. Но мальчики были её приоритетом, и теперь она перемалывала их, наказывая папу, пристыжая его в его собственном доме, смачивая члены, натирая мошонки, жуя соски и облизывая задницы. Глубина её разврата не переставала волновать её. Она не могла насытиться грехом. Ей хотелось всё больше и больше, и теперь, когда её мать понимала, кто на самом деле главный, не будет конца её растущему гарему, не будет предела её армии гибкой молодой плоти.

Он был в стенах.

Робби понимал это, несмотря на то, что это было невозможно. Он двигался сквозь них, как будто плыл по зыбучим пескам, корчась в состоянии сознания, напоминающем сон. Он не ощущал своего тела, и у него было странное чувство, что кто-то отнял его у него. Он также чувствовал, что теперь его уводят из дома. Лес за домом манил его, скрежет ветвей деревьев и шелест кустарников давали лесу голос, который звал его по имени и велел присоединиться к остальным.

Но в этих стенах были и другие. Он был здесь не один, но он не умел общаться. Всё, что он мог сделать, это плавать, пытаясь лучше понять, что произошло, что всё ещё происходит.

Он вспомнил, как занимался любовью с Хэйзел и как сладко это было - долго и медленно, Робби не кончил преждевременно, как он боялся. Он поверил в этом больше Хэйзел, чем себе. Она контролировала секс и знала, как заставить его продержаться, замедляя и успокаивая его, когда он был слишком возбуждён. Её тело было похоже на перевязку для раны, которая у него была всю его жизнь, и потерять девственность с ней было так хорошо, что он чуть не заплакал от красоты этого, зная, что момент навсегда останется внутри него, сияя, как солнечный свет на летнем озере. Он вспомнил, как на него накатила глубокая сонливость, как только их занятия любовью закончились, и ногти Хэйзел, скользящие вверх и вниз по его спине, убаюкивали его. Он прижимался к ней, как младенец, и не чувствовал стыда, когда нежно стонал в её грудь, поддаваясь глубокому тёмному сну.

Теперь внутри дома были только бесконечные пещеры и страх, что это не сон. Это казалось слишком реальным, слишком подробным. И он чувствовал себя полностью осведомлённым. Не было никакой перспективы выхода из тела или наблюдения в качестве третьего лица, которое он часто чувствовал во сне. Присутствовали все его сознательные желания и тревоги, и страх, который он сейчас испытывал, был выше любого кошмара. Это было чистым и правдивым, худшим страхом, который ему когда-либо приходилось чувствовать, и когда он летел сквозь стены, как пыль, он чувствовал болезненную, пустую панику, пронизывающую любую форму, которую он принял и теперь был пленником.

Лес манил.

Он должен был найти к ним свой путь.

Dodge взревел, когда Кайла прижала педаль к полу, прохладный ветер трепал её волосы, слёзы текли из её глаз, как проливной дождь. Её тело всё ещё тряслось, и она изо всех сил пыталась удержать руль прямо. Её разум мчался даже быстрее, чем машина, заставляя её кричать, когда она направлялась к полицейскому участку.

Образ испуганной Максин, когда лица в бассейне затащили её в воду, промелькнул в голове Кайлы, как брызги кислоты. Она потянулась к своей подруге и схватила её за руки, но призрачные люди одолели её, и мокрые конечности Максин выскользнули из её рук. Тем не менее она пыталась, встав на четвереньки на край бассейна, не заботясь о собственной безопасности. Пока Максин кричала голубыми пузырями под водой, Кайла бросила руки в темноту, потянувшись, но ничего не схватив, как будто Максин теперь была просто дымом и тенью, точно так же, как лица, которые схватили её. И по мере того, как Максин погружалась глубже в бассейн, лица отодвигались от неё, когда силуэт молодой женщины, порхая через сферу лазурного света, уцепился за Максин, утаскивая её вниз, как якорь. Глаза женщины загорелись, несколько мокрых рук выросли из её боков, словно новорождённые акулы, обволакивая Максин, пока Хэйзел затаскивала её всё глубже и глубже в бездонный бассейн, пока больше не было на что смотреть.

Кайла почти нырнула за ней, но призрачные люди приближались, поднимаясь снизу, как зомби. И вот она встала и побежала к входной двери. Она даже не стала терять время, пытаясь её открыть; она просто побежала на полной скорости, врезавшись в дверь, заставив её слететь с петель, когда она упала во двор. Она бросилась в темноту вдоль дома и села в машину так быстро, как только могла.

Теперь она мчалась в город, желая, чтобы солнце взошло, хотя было только за час. Она полагала, что полицейский участок будет работать круглосуточно. В этом и был их смысл, не так ли? Но она просто не была уверена.

«И что ты им скажешь?»

Она определённо не могла сказать, что в усадьбе Сноуденов была ведьма, которая соблазняла её друзей и забирала их души. Они бросили бы её в психушку, и пока она раскачивалась бы в мягкой комнате, Хэйзел забрала Джо и Дэнни, как она забрала Робби… а теперь и Максин.

Но ей пришлось бы привлечь взрослых. Ей нужна была полиция. Как ещё она могла пережить ужасы, которые видела в этом адском доме? Хэйзел была намного сильнее, чем она думала. Если Кайла собиралась вернуться туда, ей нужна была помощь и какой-то план. Видения предупредили её, но не дали ей знаний или инструментов, необходимых для борьбы с ведьмой. Она подумала о том, чтобы вернуться к тропам, когда рассвело, чтобы получить ещё один шанс поговорить с ними. А пока придётся ехать в полицию.

«Я могу сказать им, что Линда Лелэйн была там, а Максин заперта где-то в доме», - подумала она.

Хэйзел забрала обеих девочек. Линда уже некоторое время пропала без вести, и Максин скоро тоже пропадёт. Если бы она могла привести их к чему-либо, что могло бы означать, что замешан дом, она могла бы заставить их обыскать это место, даже выпотрошить его, и тогда Джо и Дэнни должны были бы уйти, не так ли? Она надеялась, что мальчики не будут восприняты в качестве подозреваемых в исчезновениях, но ей придётся пойти на такой риск. Она знала, что они не виноваты перед Максин, и хотела верить, что они не имели никакого отношения к тому, что случилось с Линдой, но, учитывая их состояние с промытыми мозгами, всё было возможно. Если бы она не поторопилась, они были бы потеряны навсегда, и не было бы никакого способа вернуть Робби, если он вообще был.

«Просто приведи туда полицию», - подумала она.

Теперь дом был практически в руинах. Проклятая лестница сгорела. Копы увидят это и позвонят миссис Сноуден и вернут её из поездки. Если мальчики ещё не исчезли так, как Робби, то, возможно, полицейские увидят, как странно они ведут себя, и смогут получить от них информацию, касающуюся Робби.

Она проехала мимо ратуши и припарковалась на улице. Подойдя к полицейскому участку, она накинула пальто на себя, чтобы защититься от ночного холода. Когда она добралась до станции, она увидела, что свет включён, и вздохнула с облегчением.

«Кто-нибудь может мне помочь. Кто-то должен».

Станция служила местной тюрьмой и была открыта круглосуточно. Кайла никогда раньше не заходила внутрь, и, войдя, сразу привлекла всеобщее внимание. Двое полицейских подняли глаза от своих столов, а вдоль стены на скамейке сидели трое грязных на вид мужчин в наручниках, злобно глядя на неё, как городские хищники. Она отошла от них как можно дальше и подошла к стойке, где чернокожая женщина-офицер смотрела на неё стоическим взглядом.

Кайла изо всех сил старалась сдержать панику. Она пыталась придумать, что сказать, но не могла подобрать слов. События вечера пронеслись в её голове, как разряд молнии, затуманивая её мысли.

- С тобой всё в порядке? - спросила её офицер.

Кайла отрицательно покачала головой.

- Ты можешь сказать мне, что не так?

Кайла смутилась, когда её губы скривились, а из глаз потекли слёзы, но она ничего не могла с собой поделать. И как только дамба прорвалась, она начала рыдать, из-за чего офицер вышла из-за угла и положила руку ей на плечо.

- Ничего страшного, - сказала она. - Почему бы тебе просто не пойти со мной, дорогая? Теперь ты в безопасности, всё будет хорошо.

Лейтенант Бучинский не обрадовался, что его так поздно вызвали, но он всё равно не спал. Несмотря на то, что доктор продолжал выписывать ему разные лекарства, его бессонница продолжалась, и он снова зря провёл ночь в своём кресле. У него были слишком расплывчатые глаза, чтобы читать свой роман Тима Леббона, и он смотрел рекламный ролик о волшебной губке для уборки. Он надеялся, что это будет слишком скучно, и он заснёт, но теперь он действительно думал о покупке этой чёртовой вещи.

На краю столика зажужжал телефон. Идентификатор на экране ему сказал, что это полицейская станция.

«Может, это чрезвычайная ситуация?» - мрачно подумал он, но ему всё ещё не нравилось предположение, что он всегда на связи, даже если это и было правдой.

Но пропавшие девочки-подростки - это совсем другое дело. Он находил эти дела более насущными, даже если оказывалось, что большинство этих детей сбежали сами. Его сердце всегда разбивалось, когда он находил других. Иногда убийства, иногда самоубийства. У него было две дочери-подростка, и каждый раз, когда он видел сокрушительное горе на лицах родителей, он думал об Эрин и Трейси, и что-то холодное и тяжёлое сосредотачивалось в его груди и не исчезало в течение нескольких недель. Когда дело доходило до пропавших без вести девочек, он велел станции звонить ему в любое время, если у них будет должная информация.

Он поднял трубку.

Менее чем через час он вошёл на станцию с большим стаканом чёрного кофе, чтобы сделать своё предрассветное утро немного легче. Он подошёл к стойке, где офицер Таннер что-то печатала в компьютере.

- Доброе утро, лейтенант, - сказала она.

Он кивнул ей и стал ждать.

- Офис Уоллеса, - сказала она.

- Спасибо.

Он прошёл по коридору, кивая офицеру Роуэну, когда они проходили мимо друг друга. В это время ночи на станции было устрашающе тихо, за исключением бормотания пьяных в камере для временного содержания и бреда душевнобольных бродяг, которых время от времени притаскивали сюда. Флуоресцентные лампы гудели над головами, как жужжание насекомых, их бледный свет заставлял его веки сжиматься. Когда он добрался до третьей комнаты справа, он постучал в дверь, и Уоллес открыл её. Его глаза уставше смотрели на фоне крючковатого носа и седых усов. Они сказали друг другу «доброе утро», и Уоллес отошёл в сторону, и, войдя в комнату, Бучинский увидел симпатичную блондинку, сидящую на диване перед столом, её лицо всё ещё было розовым и мокрым от слёз. Одеяло было накинуто на её плечи, и её ноги были поджаты к груди. В её глазах было выражение, которое он видел много раз, но никак не мог привыкнуть к нему.

- Привет, - сказал он, протягивая свободную руку. - Я лейтенант Фред Бучинский.

- Кайла Симмонс, - сказала она, пожимая ему руку.

Она была настолько больше, что полностью поглотила её руку. Уоллес откашлялся.

- Её мать уже в пути.

Бучинский сел на край стола и, положив руки на колени, наклонился вперёд. Он старался казаться расслабленным, чтобы девушка чувствовала себя комфортно.

- Мне сказали, что у тебя есть для меня некоторая информация по делу Лелэйн, - сказал он. - Что ты знаешь, где она.

- Я знаю, - сказала она почти шёпотом. - Она в усадьбе Сноуденов.

Бучинский напрягся, вспоминая свой визит. Он подумал о двух мальчиках, Гранте и Ноксе, и о том, как он не прочитал никакой вины в их глазах или поведении. Но он и раньше ошибался.

- Ты хочешь сказать, что она всё ещё там?

- Да.

- Судя по твоему лицу, я догадываюсь, что случилось что-то плохое.

Она кивнула, и слёзы вернулись.

- Хорошо, - сказал он. - Мы собираемся подождать, пока твоя мама не приедет, прежде чем…

- Но нет времени! - сказала она. - Мальчики в опасности. Она уже забрала Робби!

- Кто такой Робби?

- Брат Джо. Она забрала его.

- Кто? Линда Лелэйн?

- Нет…

Девушка колебалась. Он хотел бы надавить на неё, но ему придётся дождаться её матери, прежде чем взять с неё полное заявление.

- Хочешь чего-нибудь выпить, пока мы ждём твою маму?

- Вы не понимаете! Это срочно! Почему никто туда не пойдет?

- Что ж, сначала нам нужно знать, что происходит.

Он посмотрел на Уоллеса, который казался вялым, прислонившись к стене. Он скривил лицо, которое показало лейтенанту, что тот знал не больше, что эта девушка ничего так и не сказала.

- Есть ещё одна девушка, - сказала Кайла. - Она… забрала Линду, и мою подругу Максин. Теперь она охотится за мальчиками.

- Что ты имеешь в виду под словом «забрала»?

- Я думаю, она их убила.

- Ты так думаешь?

- Да. Я видела, как она топила Максин в бассейне, и Линда была там, вся в крови, как будто её ударили ножом и выпотрошили.

Постучав в дверь, вошла Таннер, ведя в комнату женщину в дорогом пальто и с растрёпанными волосами. Таннер представила её как миссис Симмонс, затем вышла из комнаты, чтобы вернуться на свой пост. Симмонс была хорошенькой женщиной примерно того же возраста, что и Бучинский, но беспокойство на её лице заставило её выглядеть старше. Стрессовые морщинки заползали в уголках её глаз и очертили края её рта. Она вышла из дома без макияжа, из-за чего её бледная кожа осветляла её черты. Она подошла к дочери, и они обнялись.

- О, моя детка.

- Я в порядке, мама. Где Патриция?

- Она спит дома. Я пошла к соседям и разбудила миссис Стейпелтон. Она была достаточно любезна, чтобы зайти к нам и понаблюдать за ней, учитывая то, что происходит.

Девушка посмотрела в пол.

- О, мама. Мне так жаль.

- Не волнуйся, милая. Главное, что с тобой всё в порядке.

Бучинский наклонился вперёд.

- Мы собираемся принять заявление от Кайлы. Нам нужно, чтобы вы присутствовали.

- Заявление? У неё какие-то проблемы?

- Она утверждает, что знает местонахождение пропавшей девушки, и говорит, что её друзья в опасности.

- О, я поняла. Возможно, нам стоит позвонить нашему адвокату?

Кайла простонала.

- Мама, нет.

- Вы имеете на это право, - сказал он. - Но мы просто хотим задать ей несколько вопросов.

Кайла кивнула.

- Всё в порядке, мама. Мне нужно сказать им, чтобы они могли помочь.

- Ты была не только в доме Максин сегодня вечером, не так ли? - спросила Симмонс у дочери. - Куда вы ходили сегодня? Максин с тобой?

Кайла снова прослезилась. Бучинский вмешался.

- Миссис Симмонс, могу я задать Кайле несколько вопросов?

Женщина откинулась на кушетке, всё ещё держа дочь за руки.

- Хорошо, лейтенант.

- Спасибо.

Он повернулся к Кайле и начал с того, что она назвала своё имя и основную информацию. Затем он погрузился в суть дела.

- Итак, вы с Максин Браунстоун поехали сегодня ночью в усадьбу Сноуденов?

- Да.

- Который это был час?

- Около 23:45.

- А там были Джо Грант и Дэнни Нокс?

- Да. Они всё ещё присматривают за домом.

Мать девочки неодобрительно зашевелилась.

- Какова была цель вашего визита? - спросил он.

- Мы волновались за них и Робби.

- Это почему?

Девушка снова заколебалась.

- Скажи нам, если мы должны помочь тебе и твоим друзьям.

Лицо Кайлы стало ещё более красным.

- Не думаю, что вы мне поверите.

- Просто расскажи нам, что случилось, и тогда мы сможем действовать.

- Хэйзел, - сказала она. - Хэйзел Сноуден, дочь хозяйки дома. Она промыла им мозги или что-то в этом роде. И они стали одержимы ей. Она ревновала к Линде и Максин, поэтому покончила с ними.

Зубы Бучинского заскрежетали при упоминании Хэйзел Сноуден. Он давно не слышал этого имени.

- Как она это сделала?

- Она утопила Максин в бассейне. Я думаю, она порезала Линду или что-то такое.

- И ты всё это видела?

- Только с Максин. Она поскользнулась и упала в бассейн, пока мы пытались сбежать…

- Так ты хочешь сказать, что она упала или Хэйзел напала на неё?

- Хейзел была в бассейне. Она потащила её вниз.

- И что ты сделала?

- Я пыталась вытащить её, но не смогла.

Слёзы текли из её глаз. Если девушка лгала, она, несомненно, верила лжи.

- Что ты сделала потом?

- Я убежала, так что меня они не смогли достать.

- Они?

Девушка тяжело вздохнула и отвернулась. Он поймал её на том, чего она не хотела говорить.

- Кто они, Кайла?

- Это будет звучать безумно…

- Всё хорошо. Просто скажи нам правду.

- Я говорю! У Хэйзел Сноуден есть какая-то власть над ними. Она соблазняет мальчиков и держит их в доме. Они повсюду, по крайней мере, их души. Остальные в лесу, но она хранит их души. Вот кто они. Они выполняли её приказ и пытались убить меня так же, как помогли Хэйзел убить Максин и, вероятно, Линду тоже.

Бучинский сначала не ответил. Он повернулся к Уоллесу, понимая взгляд, который он бросил на него ранее. Рядом с ней рот матери девушки был широко открыт, как и её глаза.

- Я знаю, это звучит безумно, - сказала Кайла. - Но вы должны мне поверить. Мне сказали, что это должно было случиться, и теперь это произошло. Надо туда, времени мало.

Бучинский посмотрел на потолок.

- Кайла, откуда ты знаешь все эти истории о душах? Кто тебе всё это рассказал?

Она снова остановилась.

- Видения.

- Что?

- Видения. Они подобны предчувствиям, призракам грядущего. Они предупреждают вас, когда ваша жизнь в опасности, поэтому они рассказали мне о Хэйзел, сказали мне, что если мы не спасём Джо, он собираеся убить меня.

Миссис Симмонс всхлипнула и вытащила из сумочки носовой платок. Кайла теперь была напряжена на кушетке, всё её тело было натянуто, как тонкая проволока, словно на грани мании.

- Я не сумасшедшая и не придумываю это! Клянусь! Максин тоже всё это видела.

- Но ты говоришь, что она утонула.

- Да. Хэйзел утащила её под воду.

Бучинский встал, повёл плечами.

- Что ж, Кайла, если твоя подруга утонула, тебе, вероятно, стоит прояснить свою историю или в конце концов привлечь к делу своего адвоката.

Девушка моргнула свежими слезами.

- Что?

- Хэйзел Сноуден не могла никого утопить. Она не живёт с 1989 года.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Она думала, что когда расскажет правду, полиция решит, что она лжёт, пытается что-то скрыть. Но теперь они, очевидно, подумали, что она сошла с ума, что у неё какой-то психический срыв. Судя по тому, как на неё смотрела и её мать, казалось, этого мнения придерживалась даже она. Полицейский спросил, принимала ли она в последнее время какие-либо наркотики, и Кайла была так оскорблена, что настояла, чтобы они проверили её на это. Они предпочли отказаться, решив вместо этого действовать на основе её информации, сумасшедшей или нет. Похоже, лейтенант подумал, что в её дикой истории может быть какая-то правда, поэтому они все отправились в усадьбу. Поездка была тихой, если не считать редких рыданий матери.

Кайла сжала кулаки, когда они приблизились к гигантскому дому. Первое, что она заметила, это то, что снаружи дом выглядел совершенно нормально. Психоделический свет не исходил из окон спальни и не освещал бассейн на заднем дворе. Думая о пожаре, начавшемся на лестнице, она задалась вопросом, не потушили ли его Джо и Дэнни? Потому что она не увидела следов дыма или пламени в окнах нижнего этажа. Тишина в доме беспокоила её. Она боялась, что они могут попасть в ловушку. Но теперь она не могла отступить. Она в долгу перед Максин, и у мальчиков ещё может быть надежда.

Может быть.

Когда они вышли из машины, подул беспощадный октябрьский ветер, взъерошив её волосы и заставив полы лейтенантского плаща затрепетать, как боевые флаги. Её мать обняла её за плечи, и она прижалась к ней так, как не делала с тех пор, как была маленькой девочкой. Полицейские поднялись по ступенькам, и они последовали за ними, каждый мускул её тела напрягся, как будто что-то, кроме ветра, заставило появиться мурашкам на её теле. Внезапно она почувствовала, что они совершают ужасную ошибку. У Хэйзел была сила, превосходящая всё, что могла сделать полиция. Как они могли арестовать кого-то в таком роде, тем более, что она была официально мертва?

Известие о смерти Хэйзел ошеломило Кайлу. Видения не всё прояснили. Они только сказали, что она была между жизнью и смертью, что она была своего рода живым призраком. Но, по словам лейтенанта Бучинского, смерть Хэйзел Сноуден была официально задокументирована. Зимой 1989 года Глэдис Сноуден нашла тело своей девочки-подростка в их подвале. Она покончила жизнь самоубийством, истекая кровью в результате нескольких ран, нанесённых ей самой. Он не стал вдаваться в подробности о природе этих ран, но, думая о символах, которые она видела вырезанными на теле Хэйзел, Кайла имела хорошее представление о том, чем они были.

Когда это случилось, Хэйзел, должно быть, участвовала в каком-то ритуале. Гравюры на её теле были символами - символами её колдовства. Это было ясно. Действительно ли Хэйзел умерла или она только трансформировалась, оставив позади своё физическое тело и его земные ограничения? Может быть, поэтому видения не сказали ей, что Хэйзел мертва, потому что в полном смысле слова она не умерла. Она не была человеком и не была призраком. Она была чем-то совершенно другим - чёрной ведьмой, злобным суккубом, демоном.

Лейтенант позвонил в дверь и трижды постучал. Они ждали в той же густой тишине, которая царила над ними в машине. Внутри загорелся свет, и они увидели, как кто-то движется за стеклом. Кайла не могла сказать, кто это был, и, вспомнив чёрный силуэт Хэйзел, она почувствовала, как холодок пробежал по её крови.

Дверь открылась.

Джо стоял там, наполовину проснувшись, но в остальном всё было в порядке, определённо лучше, чем он выглядел ранее той ночью. На нём не было рубашки, а джинсы низко спускались на талию. Он слегка покачнулся, смущённо глядя на них.

- Что всё это значит? - спросил он.

Бучинский высветил свой значок.

- Не возражаешь, если мы войдём, Джо?

- Да, конечно.

Он отошёл в сторону, и Бучинский вошёл первым. Уоллес кивнул Кайле и её матери, показав им войти раньше него, чтобы они оказались между двумя полицейскими. Она шагнула осторожно, наполовину ожидая, что пол под её ногами превратится в зыбучий песок, а стены взорвутся роем жадных рук.

- Кто ещё здесь есть сегодня ночью? - спросил Бучинский.

- Дэнни наверху.

- Но лестницы нет! - сказала Кайла.

Бучинский посмотрел на неё, показывая, чтобы она позволила ему задавать вопросы, а затем снова повернулся к Джо.

- Как насчёт Максин Браунстоун? Она здесь?

Джо моргнул.

- Хм-м-м…

- Да или нет, сынок.

- Ну, я имею в виду, она могла бы быть. Это большой дом.

Он хмыкнул, но Бучинский сердито посмотрел на него, и это положило этому конец.

- Она девушка Дэнни. Она приходит и уходит.

- Кайла говорит, что они с Максин приходили раньше.

- Это правда, но они ушли.

- Не возражаешь, если мы осмотримся вокруг?

Кайла почувствовала сопротивление Джо, но что он мог сделать? Запретить им доступ? Требовать ордер?

- Конечно, - сказал он.

- Давай взглянем на лестницу.

Кайла задрожала. Теперь они куда-то продвигались.

Когда они завернули за угол в следующую комнату, Кайла была потрясена, увидев, что лестница была полностью цела, без следов от пожара и дыма. Её сердце упало в живот, кипя от напряжения.

Бучинский поджал губы и повернулся к ней.

- Ты сказала, что она была сожжена, верно?

- Клянусь, там был пожар!

Он внимательно осмотрелся.

- Мне она кажется нормальной.

Это была галлюцинация? Неужели Хэйзел сыграла с ней и Максин шутку?

Лицо Бучинского помрачнело. Очевидно, он начал верить, что она зря потратила его время. Он посмотрел на Джо.

- Я не думаю, что вы слышали что-нибудь о Линде Лелэйн?

- Нет, сэр. Я бы вам позвонил.

- Где Дэнни Нокс? Я также хотел бы поговорить с ним.

- Наверху спит. Я его позову.

Джо вскочил по лестнице по две ступени за раз, демонстрируя, насколько они безопасны. Он исчез из виду, и Бучинский проворчал.

- Что-нибудь хочешь сказать нам, пока его нет?

«Это не работает. Они думают, что ты сумасшедшая. Может быть, так и есть?»

Мысль о том, что она могла всё это представить, ударила её, как молоток по затылку. Она читала о различных психических расстройствах, о том, как они могут полностью изменить чувство реальности. Искажение могло начаться и без причины, ничто не вызывало его, и больной часто не осознавал своего состояния, заставляя его верить своим заблуждениям, какими бы возмутительными они ни были. Возможно ли, что она действительно шизоаффективна или что-то в этом роде? Была ли она клинически маниакальной? Её глаза начали слезиться.

- Максин здесь, - сказала она. - Нам нужно проверить бассейн. Она была…

В этот момент наверху лестницы послышались шаги, и Кайла ахнула от увиденного.

- Посмотри, кто здесь, - сказал Джо.

Рядом с ним стояла Максин.

Она помахала им всем и улыбнулась, спускаясь по лестнице. Мгновение спустя Дэнни последовал за ними, с затуманенными глазами и измученный. Бучинский ещё раз пристально посмотрел на Кайлу, но ничего не сказал. Ему не пришлось.

- Привет, - сказала Максин.

Достигнув подножия лестницы, она кивнула и взглянула на всех, а когда подошла к Кайле, она очень долго смотрела на неё. Она улыбалась, но её глаза были злыми, и Кайла почувствовала холод, исходящий из-за их спины, который служил предупреждением. Кажется, они говорили: «С кем ты, по-твоему, пытаешься бороться?»

- Мисс Браунстоун? - сказал Бучинский.

- Это я.

- Вы хорошо себя чувствуете?

Она была вся как персик и сияла.

- Да, сэр. Почему бы мне чувствовать себя плохо?

- Никаких происшествий в бассейне?

- Я даже не была сегодня в бассейне. Знаете, сейчас слишком холодно.

Бучинский хмыкнул.

- Полагаю, что так. Но Кайла здесь сказала нам, что вы упали, или, более того, кто-то втянул вас и пытался утопить.

Максин рассмеялась.

- Ты в порядке, Кайла? Ты не выспалась?

Кайла увидела, как холод в глазах Максин начал замерзать, зрачки заменили радужные оболочки. Не было никаких сомнений в том, что происходит.

- Это не настоящая Максин Браунстоун, - сказала она.

Рядом с ней мать Кайлы снова заплакала. Уоллес нахмурился и покачал головой, когда Бучинский повернулся и направился обратно в гостиную.

- Я беспокоюсь за тебя, Кайла, - сказала Максин, и только Кайла смогла уловить насмешку. - В последнее время ты так странно себя ведёшь.

- Да, - согласился Дэнни.

Джо кивнул, его лицо походило на лицо грустного клоуна.

Кайла вскипела.

- Замолчи!

- Эй, - сказал Джо. - Успокойся. Мы просто не хотим, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

Угроза в его словах была очевидна, но никто её не заметил. Полицейские теперь её не слушали. И её мать тоже.

- Пожалуйста, - умоляла она их, пока они вели её через гостиную. - Вы должны меня послушать!

- Я уже достаточно наслушался тебя, - сказал Бучинский. - Единственная причина, по которой я не собираюсь вовлекать тебя за ложное заявление в полицию, состоит в том, что с тобой явно что-то не так.

Он повернулся к её маме.

- Мэм, я настоятельно рекомендую вам отвезти свою дочь в центр психического здоровья на обследование. Ей нужна психиатрическая помощь, а не помощь полиции.

Её мать моргнула.

- Да. Я сделаю это, лейтенант.

Возникла паника.

- Но мама!

- А теперь тише, милая. Давай заберём твою машину со станции и поедем домой.

- Подождите! - сказала она. - А что насчёт Робби? Он пропал. Что насчёт него?

- Он пошёл домой, - сказал Джо, пожав плечами. - Он делает, что хочет.

Он, Дэнни и Хэйзел (в теле Максин) смотрели на неё мёртвыми глазами, пока взрослые вели её к входной двери, больше не слушая её мольбы. Дверь открылась, и, когда она заколебалась, Уоллес взял её за руку.

- Пойдём, милая.

Она попыталась возразить, но её разум был перегружен; всё, что вышло из её рта, было потоком тарабарщины. Её мама плакала рядом с ней, теперь громче, без стеснения.

Вернувшись домой, её мать сказала ей, что утром они пойдут к психиатру. У одного из мужей маминой подруги была хорошая репутация в этой области и он мог быстро принять Кайлу. Хотя часть её хотела возразить против этого, Кайла всё больше и больше верила, что с ней всё-таки что-то может быть не так. Она знала, что у неё были некоторые эмоциональные проблемы, поскольку она резала себя; возможно, это было нечто бóльшее, чем просто членовредительство. Может быть, её разум был перемешан, как яичница-болтунья? Когда она увидела Максин в доме, она была настолько уверена, что это была не она, что это Хэйзел забрала её образ. Но Максин действительно выглядела и говорила как Максин. А Хэйзел Сноуден должна была быть давно мертва. Единственное упоминание Кайлы о том, во что она верила, пришло от видений, и это не сильно помогло. Вот она, живая, и её собственный двойник давал ей предупреждения и советы? Насколько это действительно имело смысл?

Господи, это действительно могло быть в её голове. Но если это не так, разве это не означает, что время, потраченное на то, чтобы думать, что она сошла с ума, - это время, которое нужно потратить на спасение всех, пока не стало слишком поздно? Но разве не об этом подумает сумасшедший? Разве у них нет мании величия, полагая, что они обладают сверхспособностями или связями с духовными существами, и что судьба чего-то поистине эпического лежит на их плечах, потому что только они могут это исправить?

Она была так подавлена. Всё, что она могла сделать, это лежать там и плакать, глядя, как небо за окном становится ярко-фиолетовым, а солнце только-только начало восходить в очередной сбивающий с толку и ужасающий день. Её тело ломало от сна, но она знала, что этого не произойдёт. Она не могла удержать руки от тряски и закрыть глаза.

«Я не чувствую себя сумасшедшей. Я в стрессе, но чувствую, что понимаю, какая неправдоподобная моя история».

Притянув простыню к подбородку, она воспроизвела всё, что произошло с тех пор, как она впервые попала в усадьбу. Это было так похоже на кошмар. Она ворочалась ещё два часа, задремала, прежде чем снова проснуться, а затем в дверь постучали. Она напряглась, но это была просто мама. Она выглядела измученной и намного старше, чем Кайла когда-либо видела её, и Кайла была огорчена этим.

- Я собиралась приготовить завтрак, - сказала её мать. - Как насчёт бекона и яиц?

Её мать давно не готовила для неё завтрак. Обычно она была предоставлена ​​самой себе, и только с Патрицией обращались как с дочерью. Мать обращалась с ней больше как с соседкой по комнате, и, хотя она ценила уважение как к молодой взрослой, по большей части ей не хватало заботы.

- Я бы съела немного, мама.

- Я разговаривала с Тиной. Она назначила нам встречу с доктором Брюсом в девять. Хорошо?

- Хорошо.

Её мать, казалось, вздохнула с облегчением.

- Спасибо.

Дверь закрылась, и Кайла услышала, как там возится её младшая сестра.

- Я хочу разбудить сестричку! - сказала она.

- Нет, дорогая, - услышала она ответ матери. - Сестричке нужен отдых. Много-много отдыха.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Чёрная пустота.

Не тёмные проходы в стенах, а бесконечное забвение, в котором он парил, совсем ничем не окружённый. Робби сглотнул бы, если бы у него была какая-то форма, кроме тени его бывшего тела, которая сливалась с тьмой вокруг него. Он был бестелесным, невесомым. Он мог только двигаться по дому, как дым, но теперь он был внутри ничего, в которое он не мог вспомнить, что входил, и постоянно увеличивающаяся странность этого мира, в который он был втянут, мучила его разум, заставляя опасаться за своё здравомыслие.

- Где ты? - крикнул он. Его голос звучал снова и снова. - Хэйзел!

Слабый шум раздавался со всех сторон. Это было похоже на жалобное повизгивание, за которым последовало царапанье.

- Эй? - позвал Робби.

Царапанье продолжалось, повизгивание становилось всё громче.

- Кто там?

Раздался лай.

- Гораций! Где ты, мальчик?

Снова лай, но Робби по-прежнему ничего не видел. Это звучало так, будто собака была вокруг него, взволнованно задыхаясь и лая.

- Давай, мальчик! Иди сюда!

Вихрь издал глухой звук, похожий на ветер, и, хотя он был бесформенным, Робби стало холоднее. Царапанье стало быстрее, отчаяннее звучало, и Гораций не просто скулил, он плакал.

Собака царапала дверь подвала, поэтому Джо оттолкнул его ногой.

- Отвали, дворняга!

Но пёс вернулся на место и продолжал скулить. Джо боялся, что он испортит когтями дверь, поэтому он пожал плечами и открыл её, позволяя собаке сбежать вниз по лестнице.

«К чёрту его. Пусть остаётся там хоть на весь день».

Он пошёл, закрыв дверь, но понял, что оставит ротвейлера одного с хрупкими полками, на которых стояли очень дорогие винные бутылки. Сожалея о своём решении, он спустился по лестнице, ища собаку в пыли и сырости подвала.

- Эй, приятель!

«Как там они назвали эту чёртову собаку?»

- Генри! Гарри! - пытался он. - Где ты?

Подвал был большим, в нём было полно тёмных карманов даже после того, как он включил лампочку. Сложенные друг на друга коробки создавали странные тени на стенах и потолке, а паутина создавала шелковистый туман.

«Может, мне стоит пойти за едой, чтобы выманить его? И, может быть, пока я буду на кухне, я заточу нож для мяса, чтобы он идеально подходил для перерезания Дэнни глотки?»

Он подумал о шее своего друга, открывающейся, как вторая пара улыбающихся губ, и о том, как красиво будет выглядеть его кровь, покидая его тело. С тех пор, как он понял, что Хэйзел любит их обоих, Джо думал только об убийстве своего лучшего друга. Ревнивый гнев охватил его, как наркотик, и даже когда они наслаждались сексом втроём, он кипел изнутри, когда она принимала Дэнни внутрь себя. Хэйзел была его единственной, его богиней, и ему не нравилась идея делить её. Он был влюблён больше, чем он когда-либо мог мечтать, и он не мог позволить, чтобы какой-то большой тупой качок встал между ним и девушкой его мечты.

Но у Хэйзел были планы на них. Она собиралась отвести их в места, о которых они никогда не знали. Всё, что им нужно было сделать, это доказать свою преданность, снова и снова занимаясь с ней страстной любовью, пока они не достигнут своего рода вершины, о которой она упоминала. Но у Джо была идея получше. Он докажет свою преданность, убивая для неё, убивая своего лучшего друга, чтобы показать, что он не позволит никому встать между ними. Сначала она могла расстроиться, но он был уверен, что она поймёт, насколько он ей предан. Как она могла отрицать его любовь, когда он был бы залит кровью своего старого друга?

И он приведёт для неё Кайлу. Он был в этом уверен. Хэйзел хотела её, поэтому он её заберёт. Она будет подарком. Тогда они могли бы устроить оргию, которая ему понравилась бы гораздо больше, хотя он действительно не хотел делить Хэйзел даже с женщиной. Это было лучше, чем мужчина, но всё же это было то, с чем он не согласился бы в долгосрочной перспективе. Если до этого дойдёт, он с радостью убьёт и Кайлу. Он украсил бы холлы усадьбы её внутренностями, если бы на то была воля Хэйзел. Наверное, лучше было бы сделать это раньше, чем позже. Она уже привела копов, и они вернутся, как только родители Максин начнут интересоваться, где она. Хэйзел хотела Максин. Кайла убежала, пытаясь помешать. Ей просто повезло, что Хэйзел всё ещё преследовала её из-за её девственности, как и его брата, иначе Кайлу постигла бы та же участь, что и её подругу. И если Джо добьётся своего, она скоро сделает это.

- Приятель! - он позвал собаку.

Он услышал царапанье и, дойдя до центра подвала, увидел, как собака копает пол. Он был выложен плиткой, и пёс не мог ничего добиться, но он продолжал пытаться.

- Глупая дворняжка, - он подтолкнул его. - Пойдём, наверх.

Но собака продолжала рыть пол и скулить.

- Что? В чём твоя проблема?

Когда он увидел первую каплю крови в трещинах между плиток, ему показалось, что собака оторвала коготь на лапе. Но когда он присмотрелся, то понял, что кровь не капала на плитку, а скорее поднималась, сочилась из неё.

- Что за хрень?

В комнате становилось всё холоднее, пока он не стал видеть своё дыхание. У его ног потекла кровь, и собака теперь лаяла, приходя в ярость. Джо отступил, но кровь продолжала литься, поднимаясь малиновым потоком.

- Что это за хрень?

- Грязный ублюдок… - раздался голос у него в ухе.

Он обернулся, увидев только толстые завесы теней.

- Кто это?

- Это дом Бога. Как ты посмел осквернить его?

Он кружился, не в силах найти источник голоса.

- Что? Кто это, чёрт возьми? Покажи себя!

Наступила гробовая тишина. Даже собака заткнулась.

- Дэнни? Это ты? Давай, перестань стебаться!

Что-то скользкое появилось у его лодыжек, и когда он взглянул, то увидел, что его ноги погрузились в растущую красную лужу. Собака шлёпалась сквозь неё, всё ещё пытаясь добраться до того же места под полом. Запах гниющей плоти заполнил ноздри Джо, резкий и острый. Он чуть не закашлялся.

- Я не допущу, чтобы мою дочь лишил девственности какой-то светловолосый придурок!

Джо в темноте замахал кулаками на своего невидимого провокатора.

- Да пошёл ты! Кто ты, чёрт возьми?

Кровь у его пяток стала гуще, застывая вокруг них. Он потянулся к своим ногам, и они издали хлюпание, как будто он выходил из сосущей грязи. Но с каждым шагом ему становилось всё труднее двигаться, кровь превращалась в щупальца, которые поднимались по его голеням, сжимаясь вокруг них, как змеи.

- Если ты умрёшь во сне…

Кровавые щупальца сжали его коленные чашечки, поднялись выше, а затем обвились вокруг его талии липкими сочащимися ремнями. Джо закричал, когда бассейн крови увеличился, расширяясь, как палатка, центр превратился в шар, который увлекал за собой остальных, образуя пирамиду. Он ахнул, когда шар местами погрузился внутрь, образовав два полых глаза, отверстие для носа и заклёпки острых зубов, образуя малиновый череп. Кровь под его шеей стала темнее, затем чёрной, и всё тело превратилось в пелену. Джо увидел вокруг горла упыря окровавленный воротничок священника. Скелетные руки поднялись по бокам существа без кожи.

- Грязный ублюдок!

Джо закричал, положил руки на одно колено и дёрнул его изо всех сил. Нога оторвалась, и он ступил как можно дальше в сторону, а затем вытащил другую, прежде чем кровавая слизь снова смогла заманить в ловушку первую. Упырь дышал и шипел, кровавая слюна вылетала из его зубов, красные пальцы сжимали воздух. Собака лаяла и плескалась; почему-то не прилипала к полу. Джо подбежал к лестнице и ворвался в дверной проём. Собака последовала за ним, вероятно, так же напуганная, как и он сам.

- У меня больше нет дочери…

Джо захлопнул за ними дверь и соскользнул на пол, дрожа, и понял, что обоссал свои штаны.

- Потому что я хочу, чтобы ты был здесь, со мной, - сказала Хэйзел. - Я храню души других, но позволяю их теням бродить возле горы, в которой находится сила. Но ты? Тебя я хочу оставить здесь, как своё сокровище. Твоя девственность угодила горе, и я получу награду.

Робби спросил её, что они делают в этой темноте, которая начала исчезать с мягким розовым светом. Появилась Хэйзел, словно её поманил шум его и Горация. Она выглядела старше и пышнее, её обнажённые бёдра раскачивались, когда она приближалась, грудь, как у молодой матери, глаза, как бритвы, цепляющиеся за кожу.

Робби вздрогнул.

- Что со мной случилось?

- Ты мой, Робби. В соответствии с нашим соглашением.

- Соглашение?

- Не прикидывайся дураком. Ты отдал мне себя.

- Да, но…

- В таком соглашении нет «но».

Она обвила его своей ногой, игнорируя его бесформенность. Где-то внутри себя он почувствовал, что прежнее движение чресл больше не существует. Или оно есть? В какой-то другой форме? Она прижалась к нему, и он откинулся назад, как будто лежал на невидимой регулируемой больничной койке. Оказавшись горизонтально, Хэйзел оседлала его. Её тело задрожало, как отражение в пруду, и мягкий розовый свет окутал их жидким теплом. И точно так же он был внутри неё, и она так же была внутри него. Они не соединились в традиционном понимании; они заполнили тела друг друга или то, что от них осталось. Это были сексуальные объятия, но они выходили за рамки смертной сексуальности. При других обстоятельствах эффект был бы эйфорическим, но теперь, когда Робби затерялся в стенах, парил в темноте без тела, его охватил тошнотворный страх. Но это не остановило Хэйзел. Она продолжала наслаждаться им, любить его.

- Теперь ты мой, мальчик Робби. Ты…весь… мой.

Гораций был так сбит с толку.

Он знал, что не должен ослушаться её, но знание того, что она делает с мальчиком, заставляло его нервничать. Более того, это сделало его несчастным. Мальчик стал его лучшим другом, и хотя Гораций тосковал по правилам и руководству хозяйки, он чувствовал сильное родство с мальчиком, как если бы они были из одной стаи. Но мальчик теперь был в стенах, и, что хуже всего, он был в подвале. Гораций знал, что ещё находится там внизу, и теперь это знал и более высокий мальчик, и по влажной вони в промежности старшего было ясно, что он понял об опасности.

Гораций не хотел, чтобы мальчик, которого он любил, навсегда оказался в ловушке с хозяйкой. Даже если она позволит Горацию вернуться в стены, чтобы быть с мальчиком, всё будет по-другому. Они не могли бы наслаждаться запахами ночи и преследованием разных тварей в лесу. Не было бы и мяча. Никаких поглаживаний живота. Только тьма, навсегда.

Хозяйка пришла не ругать его. Возможно, она не слышала, как он царапал пол в поисках мальчика. Он знал, что вёл себя плохо, но если ему всё сойдёт с рук, возможно, ему стоит попробовать это ещё раз, а может, и больше? Он не хотел ослушаться хозяйку, но она больше не обращала на него внимания. Может, он ей не нужен?Может, она не хотела его? От этой мысли ему захотелось выть, но мысль о том, что он никогда больше не будет с мальчиком, причиняла ещё больше боли.

Он любил мальчика.

Он должен был попасть в стены.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Отец Максин ответил на звонок, прочистив горло. Это был грубый человек, громоздкий механик, ростом шесть футов три дюйма, когда он не сутулился из-за больной спины. Кайла очень хорошо знала, каким ворчливым он может быть, видя, как он ругается на телевизор во время просмотра спортивных состязаний, жалуясь на то, что у игроков просто не хватает духа, который был у игроков из его юности.

- Алло! - рявкнул он.

- Мистер Браунстоун?

- Ага, а это кто?

- Это Кайла. Кайла Симмонс.

- О, ну, Максин здесь нет… Подожди, я думал, она была с тобой?

Кайла глубоко вздохнула. Она не знала другого способа заставить полицию серьёзно отнестись к делу, кроме как вовлечь Браунстоунов. Она не была уверена, но считала, что Хэйзел не сможет покинуть усадьбу. Даже если бы копы привезли Браунстоунов в усадьбу, чтобы доказать, что там Максин, они бы узнали, что это не их дочь, как знала Кайла. Это было в её глазах. Хэйзел не могла имитировать их, возможно, потому, что она была бессердечной и социопатической, а может быть, потому, что она была уже не совсем жива. Как только родители Максин увидят, что девочка в этом доме была просто точной копией, Кайла не будет одна, и, возможно, все перестанут думать, что она сошла с ума.

- Вот почему я звоню, сэр, - сказала она. - В последний раз я видела её в усадьбе Сноуденов.

- В усадьбе? О чём ты говоришь?

- Я обеспокоена. Я думаю, у неё проблемы.

Голос мужчины повысился.

- Что за проблемы?

К этому моменту она знала, что лучше не говорить всю правду. Ей не нужно было, чтобы другой взрослый обращался с ней так, как будто её следует бросить в комнату с мягкими стенами. Что ей нужно, так это кто-то другой, кто позаботится о Максин.

- Она тусуется там с парнями… Я думаю, они принимают наркотики. Я не могла заставить её уйти. Я подумала, вам следует знать.

Прежде чем он наконец заговорил, последовала долгая пауза.

- Где, чёрт возьми, это место?

Она дала ему адрес, повесила трубку и подошла к своему туалетному столику, чтобы переодеться во что-нибудь, что она не прочь испачкать. В то утро она не знала, как одеться, чтобы встретиться с психоаналитиком, поэтому надела красивую блузку и чёрную юбку. Но, оказавшись там, она почувствовала себя чрезмерно одетой и душной, как будто она пыталась выпустить из себя кого-то, кем она не являлась на самом деле, но была таковой сейчас, чтобы произвести впечатление.

- Расскажи мне о видениях, - сказал доктор.

Очевидно, мать поведала ему кое-что о прошлой ночи. Сначала Кайла пыталась превратить это в нечто менее иррациональное, но это ни к чему не привело. В течение часа она говорила с психоаналитиком не только о своих «заблуждениях», но и о своём уровне стресса, о том, что она чувствовала в школе, что она думала о своих родителях, друзьях и мальчиках. После всего лишь одного сеанса он дал ей справку, чтобы она не ходила в школу неделю, и рецепт, который её мать немедленно выкупила. Кайла не была шокирована, когда погуглила о препарате и обнаружила, что это антипсихотическое средство. Она надеялась, что ей удастся сделать вид, будто она принимает его.

Разговор о видениях заставил её понять, что ей нужно делать.

Ей придётся вернуться к горе. Снова поговорить с видениями.

Возможно, судьба изменилась после её первого предупреждения. Могут быть какие-то новые действия. Ей нужно больше информации, чем они дали ей в прошлый раз. Тогда был урок истории. Теперь ей нужен был совет.

Она выскользнула из юбки и надела выцветшие джинсы с дырками на коленях. Она натянула футболку и толстовку с капюшоном и прыгнула в кроссовки. Её мать была на кухне и сидела в своём ноутбуке, и Кайла не сомневалась, что она читала.

«Шизофрения».

Её мать посмотрела на неё усталыми глазами, и Кайла поняла, что она не единственная, кто не спал. К сожалению, Кайла не удивилась, что она ещё не получила известие от своего отца. Очевидно, ему нужно было заняться более важными делами.

- Я хочу прогуляться и проветрить голову.

Мать кивнула.

- Хорошо. Что ж, я думаю, мы все могли бы использовать этот вариант. Дай мне минутку, и мы с Патрицией пойдём с тобой.

Кайла переминалась с ноги на ногу.

- Ну, я пойду в поход.

- Ты думаешь, это сейчас разумно?

- Ничего утомительного. Я просто чувствую, что мне нужно немного времени, чтобы попытаться разобраться во всём.

Её мать выглядела серой и кислой. Мгновение тишины между ними растянулось, как жаркий летний день, и мать уткнулась лбом в ладонь, опираясь локтем на стол.

- Всё в порядке. Я могу понять это. Но ты пообещаешь мне только одно?

- Конечно, мама.

- Ты должна дать искреннее обещание.

- Хорошо. Я даю его.

Мать уставилась на неё.

- Обещай мне, что будешь осторожна… и что ты не подойдёшь близко к этому дому. Просто оставь его в покое, дорогая. Забудь об этом.

Кайла кивнула.

- Я обещаю.

А потом она вышла за дверь.

Хотя было более мрачно, в воздухе не было ни влажности, ни запаха дождя или раннего снега. Над ней, среди буйства умирающих деревьев, каркнула одинокая ворона - единственный звук на пустынной тропе. Листья обрамляли дорожку коричневым и мандариновым беспорядком, похожими на изогнутые спины разъярённых кошек. Кайла застегнула толстовку, но не надевала капюшон, чтобы не блокировать периферийное зрение, на тот случай, если мимо проскользнёт тень, похожая на сасквоча, или призрачное знакомое лицо появится из кустов, как маньяк в маске в одном из фильмов ужасов 80-х. Облачное небо охладило землю. Был день вторника, а тропа была тёмной, как сумерки, и печальной, как похоронная песня.

Она была одна.

Но она надеялась, что это всё же не так.

- Где вы? - она позвала их.

Она достигла примерно того же места, что и в прошлый раз, когда видения встретились ей. Ей хотелось иметь какой-то талисман, чтобы связаться с ними, вроде лампы джинна, которую она могла потереть, или флейты, на которой она могла бы сыграть, чтобы вызвать их. Учитывая фатальность их сообщения, её раздражало то, что они не дали ей возможности получить от них дальнейшее руководство. Она ждала на месте и в конце концов села на валун. Ветерок щипал её лицо, развевая её волосы. Когда она вышла на тропу, воздух был неподвижен, но теперь ветер усиливался, и опавшие листья катились, как колёса телеги, по грязи и камням. Когда пыльные вихри начали швырять листья, Кайла встала, чувствуя, что они приближаются.

Сначала она увидела людей-теней. Они выходили из-за скелетных ветвей мутными плавными движениями. Затем появились красные плащи и ужасно-белые лица видений, обрамлённые капюшонами. Они плыли к ней, холодный ветер нёс их, толкая, как паруса. Кайла испугалась меньше, чем в первый раз. Фактически, увидеть своё живое отражение было облегчением. Потом она поняла - если она видела своего двойника, это означало, что её собственная смерть ещё не наступила.

- Луна меняется, - сказал её двойник. - К вечеру пятницы будет и полнолуние, и суперлуна.

Кайла моргнула.

- Хорошо…

- Она имеет большое влияние на гору. Чем полнее луна становится, тем бóльшей мощью обладает гора и тем сильнее становится Хэйзел Сноуден. У неё уже есть девственник. Одно это придало ей силы. Скоро она станет достаточно сильной, чтобы покинуть усадьбу.

Двойник рядом с ней снял капюшон. Лицо Робби, белое как зима, смотрело на неё.

- Есть ещё надежда. Ты должна спасти меня, Кайла.

- Как? Я не знаю, что делать.

- Есть только один способ остановить Хэйзел, - сказал её двойник, подходя ближе. - Ты должна победить её в её собственной игре. Ты должна стать соблазнительной, чувственной, такой же, как она, чтобы ты могла вызвать обожание как можно бóльшего числа мальчиков, особенно тех, кто находится в усадьбе.

Глаза Кайлы расширились.

- Что?

- Если Хэйзел увидит, что ты жаждешь бóльшего, чем она, это ослабит её. Она больше не сможет удерживать Робби в своём мире или держать Дэнни и Джо под своим чарами. Сила горы покинет её и перейдёт к тебе. Тогда и только тогда ты сможешь её уничтожить.

Кайла положила руки на голову.

- Как я должна это сделать? Вы имеете в виду, что я должна стать шлюхой, как она, или что? Я не могу этого сделать!

- Тебе не обязательно спать с мальчиками, ты просто должна заставить их захотеть спать с тобой, а не с Хэйзел. Ты должна преодолеть неуверенность в себе и признать себя сексуальным существом. Если ты уверена в себе и будешь кокетничать, мальчики придут. Помни, ты девственница. Мальчиков это тянет, как мотыльков к пламени.

- Но что, если я не смогу…

- Ты должна, - прервал её двойник. - У тебя пока есть время. Хэйзел нужно ещё несколько дней, чтобы продолжить соблазнять мальчиков. Она не захочет забирать их в свой мир до пятничной суперлуны. Именно тогда она станет наиболее сильной. Она принесёт души всех своих мальчиков на гору в жертву, чтобы ей было даровано право покинуть усадьбу Сноуденов и отправиться в наш мир.

«Пятница», - подумала Кайла.

Именно тогда Джо собирался устроить в доме вечеринку в честь Хэллоуина. Дом будет заполнен мальчиками. Но ей нужно было начать работать над привлечением мужского внимания уже сейчас.

- Если мне удастся заинтересовать других мальчиков и собрать их в усадьбе, что тогда? Разве Хэйзел не взбесится?

- Так и будет, и тогда ты будешь в наибольшей опасности, как от Хэйзел, так и от всех тех, кто находится под её чарами. К тому времени Джо будет почти полностью в её власти. Он будет способен на всё.

- Он уже такой, - сказал мужской голос.

Двойник подошёл и откинул капюшон.

Это был мистер Браунстоун, отец Максин. Рядом с ним миссис Браунстоун тоже сняла капюшон. Её глаза были мягкими с глубокой чёрной грустью.

- Боже мой, - сказала Кайла, чувствуя себя виноватой. - Теперь вы тоже в опасности?

- Нет, - сказал он, кровь залила его шею, когда он начал бледнеть до чёрного, превращаясь в одну из теней. - Уже нет.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Пока Кайла бродила по тропам, Джефф Браунстоун ехал в усадьбу Сноуденов. Он знал, где это место. Когда Артур Сноуден исчез, а его дочь покончила жизнь самоубийством, усадьба стала чем-то вроде призрачного дома, и когда он был подростком, он и его приятели осмеливались взбираться друг на друга через забор в ночь Хэллоуина и бросать туалетную бумагу, натирать мылом окна или разбивать тыкву на крыльце и так далее. Когда он стал старше, он почувствовал себя плохо из-за этого, осознав, что у миссис Сноуден было достаточно душевной боли без кучки говнюков-детей, разрушающих её дом только потому, что существовала местная легенда о том, что она ведьма.

Конечно, те времена давно прошли. Люди больше не считали усадьбу домом с привидениями. Истории стали старыми и изжили себя, и в наши дни подростки не увлекались хеллоуинскими розыгрышами. Дети, которые выходили на Хэллоуин, теперь были совсем юными, но все они росли слишком быстро, как и его маленькая девочка.

Максин была единственным ребёнком у него и Фионы, и она быстро становилась взрослой. Это его угнетало. Но Джефф был жёстким человеком, который держал свои чувства взаперти. Его горе из-за того, что его маленькая принцесса встречается с мальчиками, водит машину и готовится к поступлению в колледж, было личной грустью, которую он даже не мог разделить со своей женой. Он скучал по наивности своей дочери, когда он был единственным мужчиной, которого она любила, но хотя между ними была преграда (теперь, когда она была достаточно взрослой, чтобы восстать против своих родителей и найти их полностью отстойными), он всё ещё любил свою маленькую девочку, и в его глазах она всегда будет милашкой в розовом костюме балерины, который она надевала для своего первого танца папы с дочерью.

Шанс, что она в опасности, заставил его включить режим защиты. Его руки вспотели, зубы скрипели, как наждачная бумага о неровные камни. На пассажирском сиденье Фиона складывала ещё одну салфетку, чтобы вытереть слёзы. Она плакала с тех пор, как позвонила в школу, и ей сказали, что Максин сегодня не приходила. Джефф был против того, чтобы звонить им, потому что они выглядели бы плохими родителями, потому что не знали, где их ребёнок, но его жена настояла на том, что не смогла дозвониться до Максин по телефону.

Что именно происходило? Кайла была слишком расплывчатой, по его мнению, и он почувствовал, что она знала больше, чем показывала. Вероятно, она пыталась уберечь себя от неприятностей. За долгие годы он разработал качественный детектор чуши. Но хотя он мог сказать, что Кайла сдерживается, он также чувствовал, что её страх был искренним, и он знал, как много для неё значила Максин. Кроме того, он любил Кайлу и доверял ей. Его жена тоже. Они знали, что девушка не позвонила бы, если бы что-то действительно не случилось.

Он не пошёл на работу после разговора с ней. Он был начальником и мог работать по любому графику, который ему нравился. Ему было под сорок, и он ценил сон. Но сегодня он не сможет заснуть, если только его дочь снова не будет в безопасности дома.

День был серым, но по мере приближения к усадьбе он становился серее серого, размывая все цвета мира, город напоминал старую чёрно-белую фотографию. Он вышел из дома в одной футболке и начал сожалеть об этом. Холод нанёс ему жестокий удар. Он прикурил сигарету и выбросил её в окно. Рядом с ним фыркала Фиона.

- Всё будет хорошо, - сказал он ей, похлопывая её по колену.

Его жена ничего не сказала. Она просто вытирала слёзы. Она всегда была эмоциональной женщиной. Чтобы включить её фонтаны не требовалось много времени. Как печальные, так и счастливые фильмы вызывали слёзы у его жены, как и свадьбы незнакомцев, и всё, что касалось их дочери, всегда переполняло её.

Джефф не замедлил скорости до поворота. Шины завизжали, когда он сжёг резину на пять баксов, машина подпрыгнула на подъездной дорожке к дому, посыпав галькой, как градом. Он узнал ведро Дэнни Нокса, припаркованное перед домом.

«Какого чёрта он не в школе? Должно быть, они прогуливают вместе. Ей лучше быть там по собственному желанию. Ей лучше не держать иглу в руке и не пудрить нос. Только не мой ребёнок. Ни за что».

Он горько сплюнул, когда вышел из машины, и Фиона последовала за ним, держа его за руку. Они подошли к двери, и оставалось только подождать несколько секунд, прежде чем она открылась. Дэнни стоял в грязных джинсах и без рубашки. Его волосы были такими же растрёпанными, как груды листьев у крыльца, а красные кольца цеплялись за глаза. Они расширились, когда он их увидел. Он выглядел обкуренным, и от этого кровь Джеффа закипела ещё больше.

- Моя дочь там?

У Дэнни было выражение лица, как у ребёнка, которого только что поймали за рисованием на стенах.

- Эм-м-м…

Это всё, что нужно было услышать Джеффу. Максин была там, но по какой-то причине Дэнни пытался придумать способ отрицать это. Он тянул время, пока его большая тупая голова не могла что-нибудь придумать.

Джефф не дал ему времени. Он толкнул дверь, заставив Дэнни отступить, и повёл жену внутрь дома. Дверь за ними закрылась, запирая их внутри.

Джо услышал, как мужчина кричит и буйствует внизу, требуя, чтобы Дэнни сказал ему, где находится Максин.

«Теперь она с ними, - подумал Джо, - с остальными».

Он не до конца понимал, что богиня сделала со всеми ними, но знал, что она обладает огромной силой и ей нужно всегда подчиняться. Он также не понимал, что произошло в подвале, но не задавал вопросов. Богиня укажет ему путь.

Она могла бы легко превратиться в Максин, но если бы она это сделала, Браунстоуны захотели бы забрать её домой, а Джо не мог этого допустить. Он ни за что не позволил бы им забрать её у него. Она была здесь, в своём настоящем доме, в большой усадьбе, с ним. Теперь он был более чем ревнивым, он был собственником, одержимым, зависимым.

Достигнув площадки, он услышал бормотание Дэнни на кухне. Другой мужчина кричал, неистовствовал и угрожал. Джо подошёл к ним. Дэнни стоял там, его глаза плохо скрывали панику. Но Джо был спокоен и хладнокровен, его любовь к Хэйзел давала ему силы справиться с любой ситуацией, не нервируя себя, как его глупый друг. Он никогда не встречал Браунстоунов, но мог видеть, насколько напряжённым был этот мужчина, насколько обезумевшей женщина. Джо не обрадовало то, что случилось с их дочерью, но его это особо и не огорчило.

«Богиня делает то, что должна, - подумал он. - Важно то, что она хочет. Максин была расходным материалом. Её родители тоже».

Все взгляды упали на него.

- Где, чёрт возьми, моя дочь, парень? - спросил мистер Браунстоун.

- Что ж, - сказал Джо, улыбаясь. - Она была здесь.

- Я не об этом спрашивал, говнюк. А теперь перестань валять дурака. Я хочу знать, где сейчас моя дочь!

- Сэр, Максин приходила вчера вечером с Кайлой, но они ушли вместе. Предлагаю вам связаться с ней.

Мистер Браунстоун подошёл ближе, но Джо стоял на своём месте.

- Фигня! Кайла сказала мне, что она здесь, и Дэнни не смог дать мне прямого ответа, когда я спросил! Теперь я хочу знать, здесь ли она, и разорву всё это место на части, чтобы найти её, если понадобится!

Он бросился из кухни в следующую комнату, направившись к лестнице. Его жена шла за ним, как щенок, шмыгала носом и никому не смотрела в глаза.

Джо закипел, его мысли трепетали, как стая разъярённых ворон. Он не мог этого допустить. Если Браунстоуны будут уверены, что Максин пропала, что они с Дэнни что-то скрывают, лейтенант Бучинский вернётся, и на этот раз его будет не так просто заставить уйти. Он захочет увести Джо из дома, подальше от Хэйзел.

Волна пламени расцвела в его сердце, как колючая роза. Он был проникнут страстью Хэйзел, но всё же чувствовал, что она ускользает из-за угрозы разоблачения. Он сжал кулаки с побелевшими костяшками пальцев. Он повернулся к деревянному бруску и вытащил нож для мяса из прорези. Он блестел в бледном свете, как раскопанный драгоценный камень, и Джо услышал мягкий шёпот одобрения из-за стен.

Дэнни посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

- Заткнись и делай, что я говорю, - сказал ему Джо. - Позови его.

- Что?

- Позови его, жирное дерьмо. Скажи ему, что знаешь, где она.

Дэнни побледнел, глядя на него, как загнанное в угол животное.

- Сделай это! - рявкнул Джо.

Дэнни тяжело сглотнул.

- Мистер Браунстоун, миссис Браунстоун! Вернитесь! Я знаю, где она.

Джо прислушался к шагам по твёрдому дереву и спрятался за угол, используя дверь шкафа как баррикаду, чтобы скрыть свои намерения. Он ждал, когда появится тень мужчины.

- Тебе лучше не валять дурака, парень…

Джо рванул, и мистер Браунстоун не заметил нападения, пока не стало слишком поздно.

Нож вошёл в его шею с влажным хлопком, и Джо положил конец другой рукой, продвигая лезвие глубже и расширяя рану. Он, должно быть, попал в вену; кровь не просто текла, она хлестала, багровые верёвки проносились по воздуху, как лава извергающегося вулкана. Влажный крик заполнил горло мужчины, и Джо вытащил лезвие. Это ещё больше разрезало мужчине шею, разорвав обнажённые ткани, и он отшатнулся, кровь хлынула на пол, а его жена кричала и топала ногами.

Джо не терял времени зря.

Он сделал выпад вперёд, чтобы ударить мужчину в живот, но мистер Браунстоун теперь был на защите, и он замахнулся на Джо, ударив его по голове. Джо врезался в дверь шкафа и изо всех сил попытался удержать нож, восстанавливая равновесие. Он посмотрел на Дэнни за помощью, но тот замер.

Мистер Браунстоун снова напал на него, кровь хлестала сквозь рычащие зубы и лилась из открытого горла. Но Джо был моложе, быстрее и богат силой своей любви к Хэйзел. Его желание к ней было подобно электричеству в его жилах, раскалённой добела кровожадности, которая подпитывала его насилие. Он двинулся в мгновение ока, уклоняясь от дрожащих конечностей мужчины, и направил лезвие в толстый рулон его плоти, пробив сквозь него органы. Браунстоун согнулся, кровь текла по его груди и животу, плескалась по ногам Джо. Нож выскользнул, и как только Джо собрался прикончить его, жена превратилась в ураган вращающихся рук. Вихрь ногтей врезался в лицо Джо, впившись ему в глаза, повалив его на стулья у стола.

- Оставь моего мужа в покое, чудовище!

Пока мистер Браунстоун пытался встать, Дэнни внезапно, казалось, осознал опасность, в которой они оказались, и сделал шаг. Обхватив миссис Браунстоун за талию, он поднял её и прижал назад её руки. Она кричала и пинала его голени, её руки пытались дотянуться до его яиц, чтобы скрутить их, как виноград с лозы. Её муж слабел и уже не вставал. Вместо этого он соскользнул по стене, заливая её кровью такой густой, что она была фиолетовой. Джо зарычал на женщину, которая поцарапала ему щёку в трёх местах. Она была в истерике, плевалась и плакала, корчилась, как аллигатор. Джо сделал выпад, вонзив нож в её мягкий живот. Он провернулся, и Джо вошёл ещё глубже, скользнув в неё, как любовник. Он двигал лезвием вперёд и назад, пилил. Кровь текла из её новой дыры, избыток крови поднимался по её глотке и стекал изо рта. Ещё один влажный крик раздался от её мужа, а затем Джо нанёс ей несколько ударов ножом, лезвие превратилось в яростное пятно, когда он ударил её им, стараясь, чтобы она больше никого не поцарапала. Лицо Дэнни стало зелёным, и он отпустил женщину. Она с глухим стуком упала на пол, её голова ударилась о твёрдую древесину.

- Не-е-ет! - мистер Браунстоун забулькал.

Джо увидел слёзы в глазах мужчины и не почувствовал ни радости, ни раскаяния. Но нож приятно лежал в руке, он был тёплый и с него капала кровь. Это помогало ему угодить богине. Сегодня вечером будут сладкие, чудесные награды. Угощения и сокровища для этого ритуального жертвоприношения.

За эти убийства она собиралась заняться с ним любовью так, как он никогда не мог себе представить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Дэнни думал просто предотвратить драку.

Когда Джо впервые ударил ножом отца Максин, Дэнни был в таком шоковом состоянии, что не знал, как реагировать. Внезапное насилие остановило его дыхание, его волосы встали дыбом, а яйца прижались к его телу. Некоторое время он и так терял голову, словно находился в тумане, который постоянно менял плотность, но убийственные действия Джо сделали его ещё более измученным и бредовым. Когда миссис Браунстоун начала царапать Джо лицо, Дэнни тут же начал действовать, надеясь удержать её и Джо от убийства друг друга. Несмотря на то, что он сделал с мистером Браунстоуном, Дэнни не ожидал, что Джо без колебаний нанесёт ей три удара. Он не знал, чего ожидал, но точно не этого.

Что-то затуманивало его рассуждения и замедляло время реакции. Внутри него витал туман разума, завораживающая тьма, которая изменила его мысли и увела в причудливую, незнакомую территорию. Жизнь больше не казалась реальной. Это несколько успокоило его, когда он наблюдал, как Браунстоуны умирают в крови.

Хэйзел могла проникнуть в его голову. Она могла устроиться там, как впившийся клещ, и высосать всё его самообладание. Он знал это, так же как знал, что не сможет сопротивляться ей, даже если бы захотел. И иногда он это делал, особенно после того, что случилось с Максин. Теперь ушли и её родители, и на этот раз грязную работу сделала не Хэйзел. Она убедила Джо сделать это за неё, затуманив Дэнни ровно настолько, чтобы он не остановил это.

- Господи, - сказал он, глядя на ещё тёплые тела.

Кровь была повсюду. Джо был устрашающе спокоен. Он даже не тяжело дышал. Он отнёс нож к раковине и начал мыть руки.

- Господи, - повторил Дэнни. - Ты, блять, убил их.

Он никогда не видел ничего более жестокого.

- Что сделано, то сделано, - сказал Джо так спокойно, что это действовало Дэнни на нервы. - Мы должны были это сделать.

- Мы?

Джо обернулся.

- Ты держал её для меня, не так ли?

- Да, но…

- Ну вот, мы вместе. Они бы пошли к копам, чувак. Этот детектив вернулся бы и увёл нас отсюда, подальше от Хэйзел. Ты хочешь этого?

- Нет, - сказал Дэнни, даже не задумываясь об этом. - Но неужели тебе действительно нужно было резать их до смерти?

Джо улыбнулся и посмотрел в потолок.

- Богиня довольна. Ты не чувствуешь этого?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Это началось.

Джо пролил кровь, высшее проявление преданности. Дэнни участвовал, не особо стараясь, но он был достаточно самоотверженным, чтобы помочь Джо отвезти машину Браунстоунов в лес, где они закопали тела в неглубоких могилах, когда ночь опустилась на гору. Мальчики прошли весь обратный путь пешком и всю ночь мыли кухню с помощью спреев, порошков, губок и отбеливателя.

Хэйзел наблюдала за всем этим их глазами, подключив магию и залив всё её светом.

Сегодня вечером Джо получит награду. Дэнни будет разрешено смотреть, но он не сможет вкусить её снова, пока не поймёт, что ему нужно быть на все сто процентов преданным, как и Джо.

Её «киска» стала пульсировать, а глаза заблестели.

Теперь у неё были мальчики, и приближалась луна, становясь всё больше с каждой ночью, когда она приближалась к Земле. Скоро наступит Самайн, древний кельтский праздник, посвящённый сбору урожая и мёртвым. В наше время он был известен как Хэллоуин, но Хэйзел была колдуньей и понимала истинную силу этого дня. Скоро она будет в зените своих возможностей, и всё встанет на свои места именно тогда. Скоро она сможет выходить за пределы усадьбы, сквозь тени, и ходить среди живых. Её удовольствия будут бесконечными.

Младший мальчик всё ещё был заперт в чёрной призме за стенами, но, несмотря на её соблазнительные усилия, он всё ещё умолял об освобождении. Его страх перевесил его желание. Возможно, он был слишком молод? Но она по-прежнему забрала его девственность, и она хранила её в своей сущности, ожидая подходящего момента, чтобы манипулировать её невинной силой, делая её своей собственной, когда она предлагала её чёрному искусству внутри горы. Она также хотела девушку, и, возможно, она ещё сможет получить её, но у неё уже было всё, что ей было нужно. Вскоре ночь будет полностью принадлежать ей, и мир станет её холстом, на котором она будет рисовать кровавый шедевр.

Её дочь становилась сильнее. Глэдис чувствовала это своими старыми костями и была так же заинтересована, как и напугана. Она знала, на что способна Хэйзел. Сама Глэдис немного овладела колдовством, но её дочь стала чёрной принцессой искусства, и теперь она была неуравновешенной, возможно, даже психотической. А с приближением полнолуния - к тому же суперлуны - чёрная гора одарит её дальше, колдовство будет полным и ярким. К настоящему времени мальчики были соблазнены и заключены в плен, и вскоре у Хэйзел появится армия обожающих душ, проплывающих по огромному дому, скользящих сквозь стены, как пиявки, прячущихся в каждой щели, как тараканы, их чёрные глаза закатывались по их призрачным скелетным лицам и их дымчатые тела окутывали залы пеной тьмы.

Глэдис зажгла ещё одну сигарету от той, которую только что прикончила, и затушила окурок в переполненной пепельнице. Она отпила из стакана водку и посмотрела на ночное небо. Деревья вздохнули на октябрьском ветру, потрескивая, как огонь. Воздух был насыщен запахом дров. На улице было холодно, но она была внутри отеля, и у неё в номере был балкон. Мир затих теперь, когда стало поздно. Лишь изредка проезжали одинокие машины. Она чувствовала себя чудесно одинокой, и это давало ей ложное чувство надежды и покоя. Она знала, что радоваться нечему. Нет причин для спокойствия. Но она изо всех сил старалась всё это отрицать. Она не могла понять, что должно было случиться. Всё, что она могла сделать, это надеяться, что Хэйзел не зайдёт слишком далеко и что, возможно, каким-то образом они снова станут матерью и дочерью.

Водка ударила ей по горлу, как ржавые гвозди. Её тело покалывало, как будто кто-то прикасался к ней в её интимных местах. Глэдис нравились ласки обоих полов - всегда, даже когда лесбиянки считались табу, и такое психическое заболевание лечилось электрошоком. Она была вовлечена в эту силу, а именно женщины имели всю силу. Хотя для незнающего глаза это казалось мужским миром, женщины обладали всей истинной силой: силой рождения, жизни, создания душ. Сама природа была матерью, а человечество было не чем иным, как её продолжением. Женщины были связаны с землёй, деревьями, океанами и ветром. Даже если они не осознавали этого, все женщины держали это в своих сердцах. Они были родителями - создателями - хранителями магии, белой и чёрной. Хозяйками земли за пределами того, что видят глаза. И теперь её дочь была готова стать следующей великой. Колдуньей. Ведьмой. Богиней. Самая чёрная из чёрных. Та, которая движется среди живых, чтобы изменять форму и очаровывать, чтобы добиться своего. И она добьётся своего. Она соблазнит их всех, в этом Глэдис не сомневалась.

«Что теперь подумает Артур о своём маленьком ангелочке?»

Глэдис улыбнулась, зная, что этот ублюдок был там, в подвале, вынужден на всё это смотреть.

«Хорошо».

В течение следующих двух дней Хэйзел уделяла внимание своим мальчикам и тем самым злила другие души в стенах. Она усилила своё соблазнение, наполнив беспокойный дух смущённым возбуждением. Дэнни перестал заботиться о школе и футболе. Он остался в усадьбе, как и Джо. Они потратили бóльшую часть своих авансовых денег на украшения для Хэллоуина. Чучела на кольях; надгробия из пенополистирола; оранжевые гирлянды; силуэты ведьм; пластиковые скелеты и множество тыкв. Пятница приближалась к ним, и Хэйзел возбудила мысль о том, что в усадьбе в ночь великой луны окажется так много возбуждённых юношей. Она будет питаться их юношеским энтузиазмом, наслаждаясь настоящей вечеринкой, чего она никогда не могла делать в их возрасте. Затем она использовала бы свои новообретённые способности, чтобы увести больше мальчиков в свою спальню, и одного за другим она облизывала бы, ласкала и трахалась с ними. Она будет владеть ими целиком и сложит их души в катакомбах дома, и её подношение горе будет щедрым.

Тьма будет довольна.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Кайла вернулась в школу в среду.

Потребовалось некоторое убеждение. Её мать была против, но Кайла заверила её, что она уже чувствует себя намного лучше и не хочет рисковать своей потенциальной стипендией. Она приносила домой все пятёрки; нет смысла ломать её белую полосу. Отец (по телефону) поддержал её решение, и на следующее утро она снова бродила по коридорам, только на этот раз с ещё бóльшей дерзостью в бёдрах и более красной помадой, чем обычно. Она купила школьную юбку и белые чулки и осталась без бюстгальтера, позволяя груди подпрыгивать, а соски напрягаться в холодном октябрьском воздухе.

Пришло время заманивать мальчиков.

Она кокетничала во время ланча, физкультуры и занятия в театральном кружке. Она бросала взгляды на спортсменов, металлистов, хипстеров и ботаников. Она прогуливалась перед футбольной командой, ворковала с мальчиками в «Одиссее разума» и бесстыдно щеголяла своей красотой, наклоняясь, скрещивая и расставляя ноги, сводя груди вместе руками и облизывая губы. Она надеялась, что не перестаралась. Но судя по взглядам парней, это сработало. Другие девушки могли посчитать её очередной шлюхой, но их мнение теперь не имело большого значения, не так ли? Если бы Кайла не приманила этих мальчиков для себя, была бы кровь. Души будут потеряны навсегда, и эта проклятая ведьма станет достаточно сильной, чтобы сбежать за пределы усадьбы. Тогда под угрозой окажется весь город. Никто не будет в безопасности. Всё это было на Кайле, поэтому она позволила своим бёдрам покачиваться дальше и хихикнула, когда ветер развевал её юбку, дразня мальчиков, почти давая им мельком увидеть прелести, но не совсем.

Первый раз в жизни её заметили все.

К четвергу её пригласили на свидание семь разных парней.

Кайла не стала встречаться с ними, но спросила, пойдут ли они на вечеринку в честь Хэллоуина в усадьбу Сноуденов? Об этом говорили все. Джо и Дэнни обзвонили всех, и приглашение было открытым, поэтому они приветствовали каждого. Поклонники сказали ей, что они будут там, и она пообещала им всем, что оставит для них танец. Тот факт, что так много мальчиков пытались ухаживать за ней, ошеломил Кайлу. Ей всё время приходилось напоминать себе, что она делает это, чтобы остановить Хэйзел, потому что она так увлеклась всем этим вниманием после того, как так долго чувствовала себя белой вороной. У неё была вновь обретённая уверенность, которая подавляла гноящиеся чувства того, что она никогда не была достаточно хорошей, те мрачные флюиды ненависти к себе, которые преследовали её с двенадцати лет. Теперь она поверила в себя; не только как книжный червь, но и как подающая надежды молодая женщина. Наконец она почувствовала, что овладела своей сущностью. Теперь она была сексуальным существом, а не просто неуклюжей девственницей.

Но она позаботилась о том, чтобы мальчики знали, что она одна из них.

Всякий раз, когда кто-нибудь упоминал секс или она ловила кого-нибудь из парней, проверявшего её, она всегда находила тонкий способ вставить это в разговор.

- Я так нервничаю, - говорила она. - Я хочу, чтобы мой первый раз был действительно особенным, но я думаю, что пора мне уже потерять девственность. Я действительно хочу, чтобы кто-нибудь показал мне, какое удовольствие это доставляет.

Такие фразы вызывали у парней слюноотделение, и Кайла поняла, насколько на самом деле примитивные мужчины. Они бежали из-за биологической потребности, и девушки имели над ними власть. Все эти годы она так нервничала с ними, так стеснялась, а теперь все они были у её ног.

Это было волнительно.

Кайла перестала принимать таблетки.

Не могло быть, что это всё было в её воображении.

Её новая уверенность убедила её, что она всегда была права. Она не была сумасшедшей. Как бы возмутительно это ни звучало, в усадьбе Сноуденов жила ведьма, пожинающая души.

Максин и её родители исчезли.

Бучинский сел напротив неё. Они были в её гостиной, а мать Кайлы сидела рядом с ней на диване. Лейтенант выглядел усталым. А ещё ему нужно было побриться.

- Ты ничего о ней не слышала?

- Нет.

Ей не нужно было рассказывать ему о том, как она позвонила Браунстоунам или откуда она знала, что они тоже должны быть жертвами Хэйзел Сноуден. Это только принесёт ей ещё один визит к психоаналитику и пригоршню таблеток, в которых она не нуждается.

- Это просто не имеет смысла, - сказала её мать. - Никто не знает, где они?

Бучинский наклонился к ней:

- Ну, их машины нет. Возможно, они отправились в путешествие. Но ни один из них не сообщил об этом на работе, и их сотовые телефоны отключены. Миссис Браунстоун позвонила в школу во вторник, разыскивая свою дочь, но Максин там не было.

Кайла чуть не спросила о Линде, просто чтобы снова указать на дом, но быстро одумалась и помалкивала. Она уже пыталась дать полиции правильное направление, но они проигнорировали её и издевались над ней. Если всё это безумие и должно будет закончится, то ей придётся сделать всё самой. Теперь она знала это. Она только сожалела о том, что привлекла Браунстоунов. В то время это казалось правильным поступком, но она проклинала себя за то, что не понимала, что с ними произойдёт.

Теперь речь шла не только о спасении мальчиков. Она даже не была уверена, можно ли их ещё было спасти. Речь шла о том, чтобы остановить Хэйзел и положить конец её колдовству, перерезать пуповину, позволяющую ей питаться от горы.

Патриция вошла в комнату, держа куклу Барби, с которой она остригла все волосы, и Бучинский улыбнулся ей.

- Привет, дорогая, - сказал он. - Как твоё имя?

Она была слишком застенчивой, чтобы ответить. Она подошла к матери и уткнулась лицом к ней в колени. Бучинский всё равно ей улыбнулся.

Её мать улыбнулась в ответ.

- Дорогая, взрослым нужно поговорить. Почему бы тебе не пойти поиграть в своей комнате?

Это потребовало некоторого уговора, но сестра Кайлы вернулась в свою комнату, полную кукол, чтобы в тысячный раз смотреть «Русалочку». Сидя здесь, Кайла начала чувствовать беспокойство. Она надеялась, что лейтенант скоро уйдёт. Был вечер четверга, и у неё было достаточно мыслей, чтобы не заниматься этой чепухой. Через двадцать четыре часа она будет готовиться сразиться со смертельным противником. Ей придётся сосредоточиться и продолжать бросать взгляды, чтобы заманить мальчиков. Она хотела, чтобы на вечеринке в честь Хэллоуина было много её поклонников, чтобы она могла показать Хэйзел, что её ждёт соревнование. Теперь это была больше, чем битва; это была судьба.

- Ну, - сказал Бучинский, вставая. - Я отнял у вас достаточно времени, - он повернулся к Кайле. - Твоя мать сказала мне, что тебе стало лучше?

Она кивнула.

- Ага. Я сейчас принимаю лекарства. Это помогает.

- Это хорошо. В психиатрической помощи нет ничего постыдного.

Наступил момент молчания, а затем он направился к двери. Её мать проводила его.

- У вас есть мой номер, - сказал он.

Но для Кайлы это было бесполезно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Робби лежал в темноте.

Или, по крайней мере, он так себя чувствовал. Теперь было трудно сказать, потому что он был бесформенным. Он чувствовал, что его тело где-то, ещё не полностью отделённое от него, и цеплялся за надежду, что он воссоединится с ним. Снова станет нормальным человеком. Не таким, как она, кем бы она ни была.

Он не был уверен, как долго он был на другой стороне. Это могли быть часы или годы. Иногда это было похоже на состояние сна, но ему было трудно отделить его от сознания, особенно из-за кошмара, в который превратилось его существование. Он хотел домой, к своей матери, несмотря на все её недостатки. Он хотел взять Джо, Дэнни и Горация, убежать из дома и никогда не оглядываться. Но он начал терять надежду. Хэйзел была сумасшедшей. У неё был полный контроль, и она не собиралась просто отпускать его, как бы он ни просил или отказывался от своих слов о том, что отдал себя ей. Она хотела его. Более того, казалось, что он ей для чего-то нужен, и это пугало его больше всего на свете.

Он снова услышал царапанье.

Казалось, что оно шло отовсюду - слева, справа, сверху и снизу. Был неистовый вой, за которым последовало повизгивание.

«Гораций!»

Собака всё ещё пыталась добраться до него.

- Эй, мальчик! - позвал он.

Он не знал, как собака сможет спасти его, но если Гораций сможет прорвать стену, возможно, ему удастся сбежать? После этого он должен побеспокоиться о том, чтобы полностью воссоединиться со своим телом.

«Всё по порядку», - подумал он.

- Давай, Гораций! Вытащи меня к чёрту отсюда!

Царапанье становилось громче. Похоже, его лапы прорывались и копали глубже. Звук барабана сотряс тьму, желанный обвал. Что-то рассыпалось и упало. Собака взволнованно лаяла.

- Отлично, мальчик!

Робби замолчал. Хэйзел могла быть где угодно, и иногда казалось, что она была везде. Им придётся действовать незаметно, если они собираются прокрасться мимо неё.

В темноте появилось огненное отверстие, сияющее, как маяк на каменистом берегу.

Робби облегчённо рассмеялся.

Отверстие стало больше, размером с баскетбольный мяч, и мгновение спустя голова Горация выглянула оттуда, с его щёк капала слюна. Робби направился к свету. Не шёл, а плыл. Он понял, что может видеть свои руки или, по крайней мере, их блеклые отражения. Они становились сфокусированными, словно резкость в фильме, свет возвращал его плоть.

«О, мой Бог!»

Может, он всё-таки был недалеко от своего человеческого облика? Если бы он мог просто сбежать от её чар и из этого дома, с ним всё было бы в порядке. Конечно, однажды она соблазнила его, но она не могла удержать его, как хотела. Он знал это по разочарованию и гневу, которые она проявляла всякий раз, когда её техники соблазнения терпели неудачу. Он больше не испытывал к ней вожделения. Он боялся её, ненавидел её, и, возможно, этого было достаточно, чтобы разрушить чары; это и дневной свет, пролившийся на него, когда он пробирался сквозь стену.

Гораций кружился, слишком взволнованный, чтобы сдерживаться, когда Робби вошёл в гостиную. Теперь он мог видеть всё своё тело. Он мерцал несколько мгновений, как звёзды в космосе, прежде чем изображение застыло. Сначала его руки прошли сквозь него, когда он попытался прикоснуться к себе, и это дало ему толчок, но затем его тело начало принимать липкую форму, затвердевать, и Робби действительно мог чувствовать, как его кишечник и внутренние органы формируются внутри него с газированным свистом. Он чувствовал, как кости встают на свои места, как конструктор Lego, и каждый волос на его теле пробивался сквозь его губчатую плоть. Его сердце начало биться. Внезапно он снова стал целым человеком, и никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым, оставаясь живым. Он не до конца понимал, что произошло, но не собирался задерживаться, чтобы понять это.

- Хороший мальчик, - прошептал он, поглаживая собаку. - А теперь пошли. Мы должны забрать ребят и убираться отсюда.

Гораций последовал за ним, кончик его хвоста вилял, а лапы весело танцевали чечётку. Робби оглядел гостиную и прислушался. В доме было спокойно и тихо. Он пытался удержаться, чтобы не задрожать, но эта битва была проиграна. Он был просто призраком внутри стены, похороненным в глубине угольно-чёрного сердца усадьбы. Он не мог понять этого, и страх душил его, как петля палача.

Пройдя через комнату, он завернул за угол и заглянул в кухню. Пусто. Полуденный солнечный свет освещал воздух пылью. Он осторожно шагнул, всё ещё прислушиваясь. Гораций поспешил прочь от него, и когда Робби повернулся, чтобы посмотреть, он увидел собаку, сидящую у входной двери и скулящую.

«Пойдём отсюда», - казалось, говорил он.

- Минутку, мальчик.

Робби не хотел подниматься наверх. Именно туда она впервые его привела. Будет ли он снова уязвим там наверху? Но он не мог уйти без ребят.

«С другой стороны, - подумал он, - может быть, мне лучше убраться отсюда, пока не поздно, и попросить помощи? Может быть, Гораций прав? Может, он чувствует что-то, чего я не чувствую?»

Он ненавидел идею оставить их там, но…

Его поразила ужасающая мысль.

«Что, если Джо и Дэнни сейчас в стенах?»

Ему понадобится больше, чем полиция. Ему понадобится священник, экзорцист. Охотники за привидениями, или экстрасенсы, или что-то в этом роде. Лучше всего начать с их матери. Если бы он мог заполучить её помощь, возможно, они смогли бы вытащить Джо оттуда. Они были предоставлены сами себе, но как бы их мать временами ни была небрежной, она любила своих сыновей. Если Робби удастся убедить её, что Джо попал в беду, с этим что-нибудь будет сделано.

Гораций заскулил в холле.

- Сейчас, мальчик, - сказал он.

Он повернулся и встретился лицом к лицу с Дэнни.

Робби вздрогнул и прижал руку ко рту, чтобы заглушить испуганный крик. Дэнни стоял перед ним с худым лицом и налитыми кровью глазами.

- Господи, Дэнни. Ты меня напугал, чувак.

Глаза Дэнни затуманились. На его лице появилось выражение печали.

- Убирайся, - сказал Дэнни. - Уходи отсюда, пока не стало слишком поздно.

Робби глубоко вздохнул.

- Где Джо? Мы все вместе уйдём.

- Для нас уже слишком поздно. Слишком много всего произошло.

- Нет, чувак, давай…

- Иди сейчас же!

Робби стоял твёрдо, удивлённый собственной храбростью.

- Где мой брат?

- Ты точно хочешь его увидеть?

- Да.

- Если он увидит тебя, он не выпустит тебя, - Дэнни понизил голос. - Она не хочет, чтобы ты уходил…

- Чувак, что, чёрт возьми, происходит?

- Нет времени! Беги, пока они тебя не поймали. Они вместе наверху. Но если они нас услышат, они…

Он замолчал, когда с лестницы послышались шаги.

- Чёрт, - прошептал Дэнни.

Робби услышал скрежет в стенах, и Гораций тихо заскулил. Дэнни подтолкнул его к двери, его глаза были безумными и отчаянными. Робби побежал. Но ему следовало бежать раньше.

Когда он ворвался в зал, его ноги заскользили. Пол превращался в грязь. Плитка стала белой жидкостью, и он мгновенно упал на колени. Он схватился за дверную ручку и повис. Перед ним Гораций прыгал в дверь, цепляясь за неё, скулил и плескался в холодной жидкости. Стены вокруг них вздувались, словно там буйствовал ураган. Руки из стен схватили его за одежду и взъерошили его волосы. Он отбивался от них и, вылезая из слизи, рванулся вперёд и выскользнул из водянистого пола. Пространство между ним и входной дверью теперь превратилось в лагуну, и Гораций плыл по ней. Робби подобрался к краю и выручил собаку. Вокруг них целая плеяда рук слепо ощупывала воздух.

«Чёрный ход!»

Он проскочил через кухню, уклоняясь от ножей и другой посуды, которые начали лететь по воздуху, как стрелы, выпущенные невидимой силой. Стулья падали к его ногам, и он споткнулся, но не упал. Гораций прыгнул и увернулся. Они достигли двойных дверей патио, и когда он схватился за ручку, она была настолько заморожена, что обожгла его кожу, как сухой лёд. Он зашипел и отстранился, затем начал пинать раму. Дверь задрожала, и он ударил по стеклу. Сначала оно сотряслось, а затем раскололось, образовав большой круговой узор. Ещё один удар, и он будет свободен.

За стеклом он увидел бассейн. Он был переполнен, волны разбивались о подножие двери, как голодный, бушующий океан. Свет невозможных цветов заполнил центр бассейна, как калейдоскоп, кружась и смешиваясь, ужасающая фантасмагория. Это вызвало у него головокружение, и ему пришлось отвернуть голову, чтобы избежать обморока. Он пропустил вспышку света и прищурился. Он снова нацелился на узор, но сквозь осколки стекла он увидел чёрную фигуру, выходящую из воды, очертание женщины, сладострастной, как кинозвезды. Из её спины выходили причудливые антенны. Эти тонкие вещи дрожали в свете, который пересекал закатное солнце.

«Гигантские паучьи лапы!»

Там, где должны были быть её ноги, извивалась дюжина щупалец, как возбуждённый кальмар, хлопая и скользя, пульсируя от накала. Эти щупальца щёлкали зубами пираньи и блестели пристальными первобытными глазами. Чёрная слизь выливалась из существа, как река смолы.

Хэйзел шла за ним.

Должен был быть другой выход. Дом был большим. Было несколько выходов. Ему просто нужно было найти другой. Робби развернулся, чтобы направиться к гостиной, и когда он это сделал, в его сторону внезапно мелькнул кулак. Он упал навзничь.

Джо стоял над ним, обнажённый, со сжатыми, как кувалды, руками.

Его глаза светились.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Хэйзел была очень разочарована.

Более того, её сбило с толку поведение своего фамильяра. Собака была её духовным животным с тех пор, как она практиковала тёмные искусства, и никогда раньше не подводила её. Он определённо никогда не выступал против неё так. Если бы не он, Робби не сбежал бы из стены. Будучи не от мира сего, собака смогла прорваться на другую сторону. Он тоже был между жизнью и смертью, он был способен преодолевать границы. Если бы нормальная собака царапала стену, она бы просто, возможно, сломала её, но не нашла бы и не освободила Робби. Только её фамильяр мог это сделать, и почему-то так и было. Он выбрал непослушание. Даже сейчас он скулил, желая добраться до мальчика, привязанного к кровати в соседней комнате. Хэйзел не могла снова затащить Робби в темноту. Он сбежал, отказавшись от неё, и тем самым вновь обрёл свою плоть. Если бы он выбрался из дома, это было бы безнадежно. Её великая жертва пропала бы. Но она поймала его как раз вовремя, и, что ещё лучше, Джо остановил его, выступив ради неё против своего брата. Это дало ей прилив силы. Ей хотелось, чтобы и о Дэнни можно было сказать как можно больше хорошего. В то время как большой мальчик был очарован, у него также была совесть, которая беспокоила её. Вместо того, чтобы праздновать во славу её имени, он часто был замкнут, вспоминая убийства, в которых участвовал. Он скучал по своей драгоценной долбаной Максин и своей жалкой прошлой жизни. Но теперь он подсел на Хэйзел и, как всякий наркоман, не мог отвернуться от своего яда, даже когда знал, что он его убивает.

Но Джо был хорошим мальчиком.

В отличие от её фамильяра.

Собака громко засопела на полу, лёжа как можно ближе к её ногам. Теперь он боялся, как и следовало бы бояться. Хэйзел была на него в ярости. Она никогда не думала, что фамильяр может предать своего хозяина. Это случилось, когда он был ей нужен больше всего. Пришло время поставить его на своё место в стенах. Пусть он сидит там, один в темноте, и думает о том, что он натворил.

Она сложила ладони. Розовый свет закрутился, и собака заскулила, зная, что приближается. Свет превратился в большой пузырь и начал заливать собаку куполом. Обычно, когда она это делала, он оставался неподвижным, как его учили. Но его обучение снова подводило. Он вертелся из стороны в сторону, прыгал. Он начал лаять на неё.

Она попыталась ускорить процесс, но когда пузырь стал больше, её фамильяр бросился вперёд, ударившись ей по ногам, когда убегал. Она споткнулась, и когда она обернулась, он стоял там, встав в позу, оскалив влажные зубы и рыча.

Он не мог быть таким глупым. Он знал, что она намного могущественнее, чем он. Он был просто батраком, пешкой в ​​её злобных играх. На них не распространялись законы материального мира. Обычный ротвейлер может наброситься на женщину и нанести ей серьёзный урон или даже убить её. Но этот пёс был не только духовно её ниже, он был ещё и её фамильяром, нравилось ему это или нет. Он может хотеть причинить ей боль, но он не мог этого сделать, как бы он ни старался.

- Паршивая сволочь. Ты в последний раз ослушался меня.

Розовое пламя поднялось из кончиков её пальцев, как свечи на день рождения, её волосы превратились в гнездо червей, когда её лопатки раздвинулись. Её спина раскололась, и паукообразные лапы выдвинулись наружу, их волосатые формы потянулись к собаке. Он побежал к двери, изо всех сил пробивая дерево, как таран. Она крикнула ему вслед, но он был слишком быстр.

«Хорошо, - подумала она, - отпусти его».

Он не был ей нужен для того, что она собиралась сделать.

Во дворе было темно как смоль, но он чувствовал запах мальчика, с которым он играл. Гораций опечалился. Он так старался спасти его, и теперь хозяйка снова поймала его в ловушку. Горацию пришлось пойти против всего, что он знал, чтобы спасти мальчика, восставшего против своей хозяйки.

Он завыл.

Сначала ему было стыдно, когда хозяйка ругала его, но когда он подумал о том, что она делает с мальчиком, он почувствовал гнев, сильнее, чем он когда-либо чувствовал, даже больше, чем он злился на тех, кто пытался бросить вызов хозяйке в прошлом. Когда она хотела, чтобы кто-то ушёл, он всегда считал это обязательным, но он просто не мог заставить себя помочь ей поймать мальчика. Мальчик дал Горацию то, чего у него никогда раньше не было, чего хотели и в чём нуждались все собаки. И он не собирался отказываться от этого.

Свет был выключен, единственное освещение в усадьбе исходило от луны. Её лазурь залила дом сквозь открытые шторы и жалюзи, и Джо почувствовал странную дрожь, когда свет коснулся его.

Что-то с ним происходило. Что-то прекрасное.

Он посмотрел на своего брата, который всё ещё лежал на кровати с широко открытыми глазами. На его лбу выступили капли пота, а по бледным щекам время от времени катились слёзы. Джо ничего не понял. Робби же был настроен служить богине самым славным образом. Если бы Джо был на месте своего брата, он был бы в эйфории.

- Успокойся, - сказал он. - Завтра важный день и ещё более важная ночь.

Робби застонал.

- Джо, чувак, ты должен меня развязать. Мы должны убираться отсюда, пока не стало слишком поздно.

- Не говори так, младший брат.

- Но, Джо…

- Неуважение к её желаниям - богохульство. У меня его не будет.

Его брата теперь трясло.

«Что раньше слюнтяй, что сейчас слюнтяй», - с горечью подумал Джо.

- Мне страшно, - сказал Робби. - Что она собирается со мной сделать?

- Ты не понимаешь. Служить ей - высшая честь, которую ты можешь получить. Это доставит тебе больше удовольствия, чем ты когда-либо мечтал.

- Но что она от меня хочет?

Предстояло принести великую жертву, и богиня станет ещё более великолепной, возвышенной. Если это означало, что ему пришлось бы потерять своего младшего брата, пусть будет так. Он давно понял, что готов на всё.

- Джо, поговори со мной, чувак!

- Мы достаточно поговорили.

Он повернулся, чтобы уйти.

- Ты смотрел на себя? - спросил Робби. - Ты видел в последнее время себя в зеркало? Ты белый, как простыня, и твоё лицо полностью изменилось. И, чувак, твои глаза светятся в темноте. Они жутко-голубые, как свет из бассейна.

Джо поморщился.

- Всё в порядке. Всё отлично.

- Отлично? В порядке?

- Она меня исправляет, чтобы я мог лучше служить ей.

- Она, блять, убивает тебя!

Джо неожиданно задрожал, как будто его обдул зимний ветер. Слова брата ужалили, как осы. Что-то в них ему не нравилось. Наконец горькая правда прозвучала вслух. Он знал, что не должен слушать. Он не хотел попасть в беду и оказаться в немилости, как Дэнни.

- Ложись спать, Робби.

Он вышел за дверь, даже когда его младший брат умолял его о помощи.

Нейлоновая верёвка впилась в его запястья, отчего они стали розовыми. Если бы он освободил одну руку, он бы развязал узлы. Его брат сделал петли очень тугими. Если Робби собирался выскользнуть оттуда, ему пришлось бы сломать большой палец, чтобы вынуть руку, и он не думал, что сможет сделать что-то подобное. Такие вещи лучше оставить фильмам со Сталлоне, чем реальному миру.

Робби проклял свои путы. Он проклял сине-чёрную комнату и злую ведьму, правившую домом. Он мог бы проклинать своего брата, но Джо уже не был в своём уме. Хэйзел отравила его мысли и каким-то образом держала его мёртвой хваткой. Голова Джо была полна заблуждений и чепухи, сотрясаемых её коварным гипнотическим заклинанием.

Слёзы разочарования горели в глазах Робби, и острая боль пронзила его грудь. Он был в ловушке. Все они были. А завтра вечером произойдёт что-то грандиозное. Робби не хотел быть здесь, когда это случится. Это могло означать конец для всех, а может, и того хуже.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

День был ещё мрачнее, тяжелее и более унылый, чем раньше, серые облака плыли, как волки. Листья из жёлто-красных стали грязно-коричневыми, выглядели засохшими и задыхающимися, когда они цеплялись за деревья-скелеты. Ветра не было, только мёртвая тишина, позволявшая холодному воздуху проникать под плоть и оседать на кости.

Кайла застегнула толстовку с капюшоном, когда выходила из машины. На тротуаре у её ботинок кружились листья. Когда она зашла в магазин, жар обрушился на неё тошнотворной волной, и ей пришлось вообще снять кофту. Флуоресцентные лампы были слишком яркими, особенно после сумерек на улице, и она прищурилась, направляясь к задней части магазина.

Выбранный Кайлой магазин был полон костюмов, реквизита и покупателей теперь, когда приближался праздник. Школа кончилась, и дети бегали по нему в поисках подходящих нарядов и декораций. Мумии стонали; чёрные кошки поворачивали свои головы на триста шестьдесят градусов; окровавленное тело дёргалось на электрическом стуле; гигантские летучие мыши порхали крыльями над пугалом с горящей головой из фонаря. Паутина висела на паутине, поддельные пауки с дешёвыми клыками сидели на ней, а дальняя стена была полностью покрыта рядами латексных масок. Миньоны, Человек-паук, Кожаное Лицо, Чаки и Йода смотрели на неё сверху вниз, как и карикатурные макеты политических деятелей.

Она пошла в другую сторону магазина, где на вешалках висели упакованные костюмы, минуя практичные и отдавая предпочтение развратным вещам, которые, как она всегда думала, больше походили на нижнее бельё, чем на что-либо ещё. На этот вечер ей понадобится что-то действительно откровенное, чтобы у мальчиков отвисли челюсти. Если она собиралась превзойти Хэйзел в её собственном доме, ей пришлось бы вызвать гром.

Она просмотрела обычные костюмы дьяволицы и медсестры и улыбнулась ангелу с тёмной иронией, учитывая то, с чем она собиралась идти сражаться. В наши дни были сексуальные костюмы всего. Она нашла Красную Шапочку, шмеля, заключённую и даже сексуальный костюм Фредди Крюгера (без жуткого лица, конечно). Были очевидные костюмы Эльвиры и Женщины-кошки, но Кайла хотела чего-то более оригинального, чего-то, что заставило бы её выглядеть как кинозвезда, но всё же подчёркивало её невинность, чтобы дразнить мальчиков, предлагая девственность, на которую один из них может быть достаточно удачлив.

Когда она пробежала конец первого ряда, пропустив больше вариаций сексуальных вампиров, чем кому-либо могло понадобиться, она нашла его. Он был белым, плотным и идеальным. Он не только предполагал невинность, но и прямо кричал об этом. Она пошла в примерочную, уже уверенная, что он подойдёт на все сто процентов.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Усадьба выглядела оранжевой, с крыши свешивались натянутые огни. Ступени были украшены мерцающими фонарями из тыкв, а на окнах висели изображения оборотней, зомби и Джейсона из «Пятницы 13», с подсветкой сзади. Фальшивая паутина была натянута на перила крыльца, а латексные части тел свешивались с желобов на пластиковых цепях.

Но внутри дома было даже лучше.

Джо и Дэнни оставили все свои деньги в магазине для Хэллоуина, потратившись на пластиковых младенцев-монстров, чёрные огни, светящиеся в темноте лица, которые можно было повесить на стены, ещё больше фонарей из тыкв и литры фальшивой крови, которые они разбрызгали в ванне. Мумия в натуральную величину стояла в углу кухни, и у неё был датчик движения, который заставлял её двигаться и стонать всякий раз, когда кто-то проходил мимо. С потолочных вентиляторов свешивались огромные пауки, на каждую твёрдую поверхность были наклеены страшные клоунские наклейки, а по столам и прилавкам были разбросаны отрубленные головы.

Джо посмотрел в зеркало и оценил свой костюм демона. Его чёрный плащ был длинным и струящимся, на руках были красные перчатки с зазубренными жёлтыми ногтями. На голове у него была латексная маска дьявола с высунутыми клыками, острым носом и длинными вьющимися бараньими рогами. Он думал, что выглядит чертовски страшно.

Дэнни выбрал костюм Франкенштейна, купив в комиссионном магазине дешёвый костюм, который был на размер меньше, чтобы сам он выглядел больше. Он также купил старую пару туфель на платформе и покрасил их в чёрный цвет, они придавали ему чудовищный рост, и использовал также часть своей футбольной подкладки, чтобы придать себе большие квадратные плечи. У него был головной убор с зашитыми лохматыми волосами, и он выкрасил лицо в зелёный цвет с просачивающимися стежками. Резиновые болты торчали из его шеи, как опухоли.

Джо стало жарко в маске от своего же дыхания, заставив его вспотеть. Он чувствовал, что костюм подходит ему теперь, когда он пересёк определённые черты. Он поддался злым импульсам, заключил своего брата в заточение, покорился ведьме и зарезал двух человек, прежде чем похоронить их в неглубоких могилах. Костюм больше подходил для него, чем его собственная кожа. За последнюю неделю он стал чем-то новым, чем-то зловещим, чёрным, как сажа. Он надеялся, что он, переодевшись демоном, сможет донести до Хэйзел своё тонкое послание.

«Я бы продал свою душу, чтобы быть с тобой навсегда и навеки».

Сегодня вечером должен быть особенный Хэллоуин.

Хэйзел знала практики друидов от и до. Она овладела искусством церемоний Самайна. И со своими душами, последователями и обожающими слугами природного мира она была готова к суперлуне, кровавой луне. Мальчик, девственность которого она забрала, был великолепным бонусом, которого она с нетерпением ждала, купаясь во влажном, тёплом малиновом цвете. Сначала она была взбешена тем, что он сбежал из темноты, но теперь у неё появился новый план, ещё более дьявольский. Это докажет горе, насколько могущественна она на самом деле, что она величайшая соблазнительница в истории друидов и поэтому заслуживала быть сосудом вневременной магии, вечного чёрного.

Она заставит Джо убить Робби.

Это было бы высшим актом преданности, брат убивает брата по её просьбе, прежде чем уступить, чтобы забрать его собственную душу. Сама мысль об этом возбуждала её, шевеля и увлажняя её голодные чресла.

Она снова будет ходить во плоти.

Сегодня вечером дом будет заполнен молодыми телами. Мягкая кожа, упругие формы, свежие гениталии. Будет множество невинных сердец. Жизнь не успела очернить этих подростков. Их души были бы обнажены и открыты для внушения, ожидая, пока их соберут, как маленькие кукурузные шелухи.

Праздник станет гала-концертом, разнообразной оргией невинных душ, а она станет королевой бала. Это был выпускной бал, которого у неё никогда не было. Это компенсирует юность, которую её жестокий отец отнял у неё, и ему придётся стать свидетелем всего этого из заточения в подвале, где она на всю вечность прокляла его собачью дерьмовую душу. Эта ночь чёрного искусства будет плевком в глаза его жалкому маленькому богу, и сегодня вечером старик станет свидетелем истинной преданности.

Дверь останется запертой. Робби заткнули бы рот. Дом был огромным, и никого не волновала бы одна закрытая комната. Прямо сейчас Дэнни ничего не мог с этим поделать. Он пытался вытащить его из дома, но теперь Джо внимательно следил за комнатой. Как будто Джо почувствовал его желание помочь Робби сбежать. Он часто смотрел на Дэнни краем глаза с намёком на злорадное подмигивание.

Дэнни с трудом узнавал своего друга.

Сегодня вечером должно было случиться что-то ужасное. Оно пульсировало в доме и загрязняло воздух, кружащийся снаружи листвой. Было зло, которое он не мог понять, но тем не менее оно присутствовало, пульсируя и перемешиваясь, создавая то, что он сомневался, что хотел бы видеть. Мрачное настроение, охватившее усадьбу, перевешивало его желание к Хэйзел, и её чары были ослаблены болезненным страхом в его животе. Она была воплощением зла. Все они были в смертельной опасности, как и все, кто переступал порог этого дома. А теперь у них была грёбаная вечеринка. Половина школы была в пути.

Он дрожал в своём громоздком костюме.

Его единственной надеждой было дождаться начала суматохи в компании. Возможно, тогда он сможет освободить Робби, и они смогут ускользнуть незамеченными? Он купил два дополнительных костюма, гориллу и космического человека. У обоих были маски, которые полностью закрывали их лица. Если бы они могли переодеться в них, они могли бы раствориться в толпе и выйти во двор, где люди собрались бы у костра. Тогда оставалось только ускользнуть в тень и забраться в его машину.

Это весь план, что у него был. Когда придёт время, он мог только надеяться, что у него хватит смелости пройти через это, потому что от мысли о том, чтобы бросить вызов Хэйзел, его подташнивало. Даже простая разработка этого плана делала его параноиком. Может, она умела читать мысли? И, видя, что Джо сделал с Браунстоунами, Дэнни не хотел оказаться с ним лицом к лицу. Ему пришлось бы носить оружие, чтобы защитить себя, и мысль о потенциальном убийстве своего лучшего друга, чтобы сбежать, наполнила его сокрушительным чувством, из-за которого ему было трудно дышать.

Вот что стало с их отношениями после Хэйзел. То, что началось как странное притяжение, превратилось в навязчивую идею, которая вела их по этой тёмной и залитой кровью дороге. Сука заманила их в ловушку своей некромантии, вытаскивая их из депрессивного состояния их жизни, соблазняя их потусторонней эйфорией, только для того, чтобы омыть их умы и превратить их души в инструменты её воли. Если бы не его страх признаться и отказать Хэйзел в привязанности, Дэнни знал, что он был бы для неё таким же слугой, как Джо, покорная дворняга, и это было самым ужасающим аспектом из всех.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Джо смотрел в зеркало, видя себя таким, какой он есть, хотя он и был за маской.

В главной спальне Дэнни сидел на краю кровати, обхватив голову руками, и ждал.

На нижнем этаже Робби корчился в верёвках, разрываясь между решимостью и изнеможением.

За окном комнаты Гораций лежал на мёртвой траве и надеялся.

Внутри стен Хэйзел плавала среди своих обожающих душ, заряжаясь их громовыми страстями.

И усадьба гудела от нетерпения. Окна дрожали, как вылупившиеся детёныши, потолок и стены скрипели, в углах появлялись маленькие трещинки. Фасад дома светился, и не из-за декоративных огней. Возникло другое освещение, окружающее дом, призрачная аура, пропитанная алхимией.

Гора Блэк-Рок слегка сдвинулась, и луна повисла болезненно-жёлтая, цвета замороженного мандарина, медленно превращаясь в кровавую, когда она кралась по горизонту, как малиновый череп, и ночь окутывала всё вокруг чёрным шквалом.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Когда она приехала, усадьба уже гудела.

По крайней мере, две дюжины машин стояли на подъездной дорожке и были припаркованы рядом с ней, а входная дверь в дом была широко открыта, когда входили и выходили одетые в костюмы гости, некоторые курили и пили на крыльце. Во дворе горел костёр. Кайла почувствовала запах тлеющих углей. Ночь была самой холодной в сезоне, и она дрожала в своём коротком наряде, желая, чтобы её накидка была немного длиннее. Но она доходила только до талии, чтобы открывать её задницу. Она держала шляпу, когда подул ветерок, и осторожно шла в своих белых туфлях.

На крыльце она заметила трёх мальчиков, которых она знала по школе, которые делили косяк. Высоким рыжим был Боб (сегодня он был одет как бродяга), невысоким парнем был Райан (Росомаха без маски, чтобы он мог курить травку), а другого она узнала, но не смогла назвать имя (он был гамбургером). Увидев её, они перестали разговаривать, их рты были открыты, как у героев мультфильмов. Боб ничего не мог с собой поделать. Он свистнул.

- Блин, девочка, - сказал он. - Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы тебя съесть.

Остальные засмеялись. Обычно она была бы оскорблена таким грубым комментарием, но сегодня всё было по-другому. Даже непристойное внимание было хорошо.

- Спасибо, мальчики.

Она подмигнула и пошевелила бёдрами для выразительности, мальчики улюлюкали, как шакалы. Кайла усмехнулась про себя.

«Неудивительно, что у них нет девушек».

Она осторожно поднялась по ступенькам. Чем ближе она подходила к входной двери, тем больше в воздухе витала статика. Здесь была опасность, и она почти чувствовала запах крови, которая прольётся сегодня вечером, богатый медный вкус ударил по её губам в предчувствии. Она глубоко вздохнула и переступила порог, каждый волосок на её теле стоял дыбом, с безумным взглядом в орбитах, ногтями вонзившимися в её ладони с такой силой, что они чуть не врезались до крови.

Когда она вошла внутрь, она услышала, как мальчики всё ещё свистят и выкрикивают ей вслед.

- Чёрт возьми, - сказал Райан, поправляя яйца. - Это самый сексуальный костюм ведьмы, который я когда-либо видел!

Изначально Кайла хотела надеть небольшую маску, которая закрывает глаза, в надежде, что она помешает Джо и Дэнни (и, возможно, даже Хэйзел) сразу её узнать. Но она отказалась от этого. Ей нужно было с самого начала показать, что она уверена в себе.

Она решила одеться как белая ведьма. Хорошая ведьма. Добрая ведьма.

На ней была остроконечная шляпа. В некотором смысле мультяшная, но эффектная. Она сочеталась с белыми кружевами её корсета с маленькими бантиками, которые образовывали прямую линию ниже её пупка, где её прикрывала тонкая нижняя часть в стиле трусиков. Кремовый пояс с подвязками держал её чулки, кружевные и прозрачные, как и её перчатки. Наряд был очень сексуальным, но цвет был символическим для девственности, как у невесты. Она нарумянила щёки и сделала накладные ресницы, чтобы придать себе вид ангела. Она завила свои светлые волосы, и мерцающие завитки падали ей на плечи, как праздничные ленточки, время от времени охватывая верхнюю часть молочной груди, которая выпирала из корсета, как белый плюш.

Головы оборачивались. Рты открывались.

В отблеске чёрных огней сияла её белая одежда, создавая впечатление, будто она из другого мира. В толпе глаза сверкали пурпурным сиянием, мальчики не отводили взгляда, девочки завидовали. Только по их взорам Кайла почувствовала, как по ней пробегает волна тепла. Это было больше, чем просто ощущение быть желанным. Теперь возникло новое возбуждение, от которого она покраснела, как только вошла в дом.

Усадьба была источником огромной жизненной силы, наполненной энергией заблудших душ. Кровавая луна и обилие живых тел, несомненно, усилили эту энергию, и Кайла смогла втянуть часть её, когда внушала трепет тусовщикам.

При таком большом количестве людей она была уверена, что Хэйзел не нападёт на неё. Ещё нет. Джо и Дэнни, конечно, узнают её, но независимо от того, насколько они поглощены суккубом или насколько одержимы, Кайла чувствовала себя в безопасности в толпе. Как только она начала использовать силу, Хэйзел обязательно разозлилась бы, но пока Кайла была спокойна.

Прежде всего она хотела узнать, где Робби. Она чувствовала, что он был где-то в доме против своей воли, но она не знала, где, и был ли он вообще в мире живых. Хэйзел могла отправить его за пределы.

Проходя через кухню, она почувствовала, как взгляды мальчиков наполняют её новой энергией. Её сердце билось сильнее, кровь была товарным поездом. Пол слегка задрожал, и Кайла подумала о душах, запертых в доме. На вечеринке были и другие девушки, одетые в откровенные наряды, и большинство из них выглядело очень хорошо; открытые ноги в колготках в сеточку, задорная грудь, винил, блёстки, кружева и сильный макияж. Но Кайла была известной девственницей. Мальчики знали об этом и чувствовали трепет по этому поводу. Её повсюду называли королевой бала, и жар внутри неё горел, как пламя тыквенных фонарей. И с этим жаром пришла нарастающая сила, которую она могла чувствовать.

Она успокаивала магию.

Это шло к ней, соблазнённое, как и мальчики.

Когда Джо увидел её, по его венам пробежала дрожь похоти. Кайла выглядела просто ангельской. Чёрный свет сделал её неземной, призрак, плывущий по пурпурным небесам. Он поднял маску, чтобы получше рассмотреть её. Ему захотелось подбежать к ней и схватить её, как в какой-нибудь мыльной опере. Воспоминание о её груди в его руках вызвало у него укол ревности к своему прежнему «я». Он знал, что плохо поступил с ней, и, видя, что она такая, он рвался к ней, как зазубренный клинок. Джо вспотел. Его кулаки сжались, а пенис зашевелился. Впервые с тех пор, как он был с Хэйзел, она внезапно покинула его разум, и её сменила милая, невинная Кайла, маленькая белокурая красавица, которая умоляла о сексуальном подавлении.

Позади него Дэнни тоже смотрел на неё. Джо закипел. Его заставили разделить с ним Хэйзел, но он не собирался подпускать его к Кайле. Даже если бы Джо не смог наладить с ней отношения, он всё равно не позволил бы Дэнни попробовать. Нихрена.

Кайла посмотрела на Джо, и его дыхание остановилось. Она улыбнулась. Его ноги замерли на месте, но она двинулась вперёд. Звуки «Накорми моего Франкенштейна» Элис Купер доносились из стереосистемы, поэтому ей пришлось подойти к нему поближе, чтобы поговорить. От неё исходил лёгкий ароматный запах, который напомнил ему осенний дождь. Ему казалось, что если он её будет лизать, она будет на вкус жирными сливками и клубникой, а если он прикоснётся к ней, она станет мягкой, как детские одеяла и котята.

- Привет, - сказал он.

- И тебе привет. Удивлён меня увидеть?

- Хм-м-м, да.

Она наклонила голову, чтобы получше рассмотреть его.

- Мне нравятся твои глаза. Довольно крутые контактные линзы.

Их не было, и он забыл о новом сиянии своих глаз.

- Ага. Я демон.

- Я давно поняла.

В том, как она только что это сказала, был лёгкий смешок, но он позволил этому ускользнуть, вместо того чтобы попытаться проанализировать, что она имела в виду.

- Где твой брат?

Джо напрягся.

«Это какая-то уловка?»

- Давно не видела его, - сказала Кайла. - Разве он не пришёл на вечеринку?

- Ага. Он где-то здесь. Он играет большую роль во всём этом.

- О?

- Ага, - сказал он с лёгким смешком. - Вот увидишь.

- Так где он?

- А зачем тебе?

Она скрестила руки под грудями, немного приподняв их.

- Я хотела спросить его о собаке. Мне было интересно, что он планирует с ним делать.

- Чёрт, я не знаю.

Он снова осмотрел её с головы до ног.

- Детка, мне очень жаль, что между нами всё испортилось.

Её глаза, казалось, заблестели. Может, у него ещё был шанс?

- Ты думаешь, мы могли бы исправить ситуацию?

Кайла пожала плечами.

- Всё возможно.

- Выглядишь потрясающе.

Она позволила моменту задержаться на мгновение.

- Я знаю.

Дом кишел подростками, муравейник сотрясали звуковые удары словно от газонокосилки. Стробоскопы вспыхивали, как сердечные приступы, вращались фонари, люди извивались под электронную музыку в зверином безумии. Шли игры с выпивкой, и некоторые люди прыгали в бассейн. Дом был уединённым. Полицию не вызовут, чтобы их разогнать.

Кайла поднялась наверх, притворившись, что пошла в ванную. Новое тепло в её теле говорило, что Робби находится в одной из комнат на этом этаже. Она открывала двери одну за другой, стараясь не думать о том, когда в последний раз она была здесь с Максин, поскольку они спасали свою жизнь от Линды (или её образа, по крайней мере) и от скопления голодных рук. Она тщательно обыскала комнату Робби, но не нашла его следов. Кровать была застелена, и всё было в полном порядке. Она всё ожидала появления Хэйзел, но, к счастью, её не было видно. Несмотря на потустороннее тепло, разливающееся в её груди, она всё ещё не чувствовала себя готовой к встрече с чёрной ведьмой.

«Но чего ждёт Хэйзел?»

Конечно, она уже знала, что Кайла здесь. Может быть, она не понимала намерений Кайлы, но она должна осознавать её присутствие, и разве не было смысла в том, что она почувствовала, что часть силы переключается?

«Она готовится, - подумала Кайла. - Это должно быть так. Сегодня очень особенная ночь. Она хочет, чтобы всё было именно так. Может быть, она должна быть идеальной, чтобы получить то, что она хочет?»

Кайла всё равно была начеку. Она знала, на что эта сука способна. Теперь она не беспокоилась за Джо, несмотря на его странные глаза, которые, как она не была уверена, были частью его костюма. Она видела, как он таял от неё с первого взгляда. Теперь он был у неё, и отнять одного из обожаемых молодых людей Хэйзел было само по себе победой, которая дала бы ей конкурентное преимущество.

Она начала спускаться по лестнице и двинулась сквозь шатающуюся толпу, гадая, стоит ли ей попробовать проверить библиотеку или игровую комнату.

«Нет, игровая будет забита», - подумала она.

Все эти игры должны были привлечь её одноклассников. Пока она ходила вокруг, задние двери открывались, люди входили и выходили. Вечеринка росла. Там, должно быть, было около семидесяти людей. Она посмотрела во двор на накуренных и пьяных парней и хихикающих девушек, одетых как вампиры, рок-звёзды и принцессы Disney. Они веселились при свете костра, их чёрные силуэты были скрыты нависающими ветвями деревьев, которые боролись на ночном ветру. В глубоком оранжевом сиянии она взглянула на что-то низкое и коренастое, сновавшее вокруг.

«Гораций!»

Она вышла на улицу и подошла к собаке. Увидев её, он заскулил и подбежал к ней, делая круги по траве. Он продолжал тихонько выть. Не от волнения, а от стресса.

- Что случилось, мальчик?

Собака пробежала мимо неё и вошла в дом. Затем он оглянулся на неё и рявкнул, сказав ей следовать за ним. Она это сделала, и Гораций провёл её через лабиринт людей в гостиную. Он двигался быстро, заставляя людей расступаться, продираясь сквозь них, как ледокол в море. Они прошли через зал и завернули за угол, а затем пёс остановился у маленькой двери. Гораций сел рядом с ней.

- Он там, не так ли?

Гораций рявкнул.

Она попробовала ручку двери. Закрыто. Она приложила ухо к дереву, но ничего не услышала. Но она была уверена, что Робби находится внутри, и, глядя на маленькое круглое отверстие в ручке, она увидела, что это один из тех лёгких замков, которые можно открыть простой отвёрткой с плоской головкой. Ей просто нужно было её найти.

- Я скоро вернусь, - сказала она Горацию.

Собака не последовала за ней, когда она ушла. Он просто свернулся у подножия двери и тихонько заскулил. Она прошла через дом и пошла в подвал. Проскользнув внутрь, она была потрясена оглушительной тишиной. Когда дверь за ней закрылась, она вообще не могла слышать бушующую вечеринку.

Она сошла, и холодный влажный воздух поднялся вверх, приветствуя её, как болото. Даже тепло, которое росло внутри неё, стало холодным. Она всё ещё чувствовала, как что-то взбалтывается, усиливается, но теперь это была арктическая сила, ледяная и злая. Достигнув низа, она подошла к верстаку, на котором стоял старый ржавый ящик с инструментами. Она смахнула паутину и открыла верх, а когда нашла то, что ей было нужно, вставила тонкую отвёртку сбоку своего корсета.

Воздух внезапно стал ещё холоднее. Было очень холодно. Подошла вонь, запах меди и гнилого мяса, почти фекального. Теперь в подвале возникла вибрация, что-то скрытое, но безошибочно живое.

Она снова услышала шипящее дыхание. На этот раз это было похоже на слова.

- Иеза… вель … Шлю… ха…

Кайла напряглась и скрестила руки, её кожа покрылась мурашками. Сначала она волновалась, что Хэйзел придёт за ней, теперь, когда она была одна, но каким-то образом она знала, что это не ведьма. Здесь внизу был кто-то ещё - что-то ещё - и оно было такое же тёмное, как и сама чёрная ведьма.

- Шлю… ха… Иеза… вель…

Кайла отступила к лестнице. Подошвы её туфель начали прилипать к полу, и когда она посмотрела вниз, она увидела кровь, просачивающуюся сквозь щели в полу. Голос стал яснее.

- Шлюха! Иезавель!

Она побежала, в безумном рывке добралась до лестницы, взбираясь так неистово, что перила дрожали. Она нащупала дверь, толкнула перед тем, как потянуть ручку, и вывалилась в холл. Захлопнув за собой дверь, она услышала просьбу призрачного голоса:

- Приведи её ко мне! Приведи мне мою дочь шлюху!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Здесь была та маленькая девственница, и ей уделялось слишком много внимания. Она была безукоризненно одета, и её окружала нежная аура - в равной степени невинная и озорная, белокурая Лолита в кружевах. Хэйзел увидела, как повернулись глаза мальчиков, и зашипела, когда Джо заговорил с маленькой сучкой. Как будто её больше не существовало. Ему нужно будет сделать выговор, но сначала ей нужно соблазнить их. Всех мальчиков. И теперь, когда приближался настоящий колдовский час, ей пора было присоединиться к празднику.

Она чуть не остановила вечеринку. Челюсти отвисли. Бокалы выскользнули из рук.

Множество взглядов горело на ней силой своей похоти, подпитывая и опьяняя её. Она выбрала пышную взрослую форму и облегающий чёрный наряд. Она была закутана в сетку и винил, с пепельно-чёрными глазами и губами, маленькими чёрными рогами дьявола на взлохмаченных волосах. Её сапоги по колено цокали по твёрдой древесине, как кнуты, кружили головы, когда она разделяла море людей, как сексуальный Моисей.

Не касаясь стереосистемы, она сменила песню и забралась на журнальный столик в гостиной. Это была самая большая комната, в которой находилось больше всего людей, и она примыкала к кухне, лестничной клетке и игровой комнате, так что школьники в этих помещениях видели всё. Новая песня начала пульсировать, как сильное сердцебиение, электроника заставила вибрировать стены. Драм-машина играла, синтезаторы бушевали, и Хэйзел начала раскачивать бёдрами, её тело крутилось, словно его подхватил ураганный ветер. Она проводила руками вверх и вниз, позволяя им скользить по груди и между ног. Толпа приближалась, мальчики протискивались мимо друг друга, чтобы получилось увидеть её с переднего ряда. Она взяла молнию на передней части своего топа и сдвинула её вниз ровно настолько, чтобы обнажить своё широкое декольте. Её руки вошли в волосы, и она облизнула губы. Она была королевой эротики, и она использовала свой накопленный за десятилетия опыт, чтобы привлечь к себе мальчиков, наслаждаясь их юным желанием, как львица с горячей влажной добычей.

Сила начала заполнять её, как прекрасный любовник.

Гора наблюдала.

Кайла успокаивала его, пока они крались по коридору. Она нашла Робби живым и смогла его освободить. Он был бледен и выглядел истощённым, но с ним всё будет в порядке, если они выберутся из этого живыми.

Но если она уйдёт сейчас, будет потеряно больше жизней, больше душ будет захвачено. Тогда власти этой суки не будет конца.

- Бери Горация и уходи, - сказала она.

Робби покачал головой.

- Ни за что. Я без тебя не уйду. И я не брошу своего брата.

У неё не хватило духу сказать ему, что Джо, возможно, уже невозможно спасти.

Теперь в гостиной стало ещё больше людей. Музыка была громкой, огни кружились психоделическим вихрем. Все, аплодируя, толкались к центру комнаты.

- В чём дело? - спросил Робби.

Они медленно прошли, и, когда они подошли к центру, Кайла увидела. Хэйзел корчилась под заразительную музыку, обнажая до пояса тело, оставив себя в стрингах, колготках и сапогах. Её плоть блестела, и от неё исходил розовый свет, как будто она была кометой, пронизывающей ночное небо. Её волосы хлестали по воздуху, как верёвки, глаза горели в тени её лица, как два изумруда. Музыка становилась злобной, набирая скорость и громкость, и Хэйзел не отставала от неё, не пропуская ни единой пульсации или крика. Толпа, казалось, завывала, как одинокое существо.

Кайла задрожала.

- О, мой Бог…

Она соблазняла их всех сразу. То, что, как думала Кайла, займёт время и очарует гораздо меньше людей, теперь стало всеобъемлющим заклинанием. Ведьма там была больше, чем экзотическая танцовщица; она была безумным демоном секса, суккубом, готовящим свою добычу. Как Кайла могла с этим конкурировать? Хотя мысль о попытке наполнила её неуверенностью в себе, она знала, что ей нужно приложить усилия. Когда она появлялась, она привлекала всеобщее внимание. Может, ей удастся вернуть часть этого?

Когда она повернулась к Робби, он тоже смотрел на Хэйзел восхищёнными глазами, несмотря на всё, что она с ним сделала. Она схватила его за воротник, вернула его в чувство и сделала первое, что пришло в голову.

Она поцеловала его.

Это был страстный поцелуй, наполненный теплотой, нежностью и тоской. Она провела пальцами по его волосам и груди, подтянув ногу к его бедру. Она прижалась к нему, чувствуя, как возвращается её внутреннее тепло. Когда они оторвали губы, она повернулась к следующему парню, которого она даже не знала, и сделала с ним так же. Тепло становилось тяжелее. Она вошла в толпу, провела ладонью по подбородкам парней, выставила напоказ свои прелести, подмигнула, осыпала их воздушными поцелуями, похлопала по задницам. Головы начали отворачиваться от Хэйзел, когда Кайла целовала мальчика за мальчиком, и когда девушка подошла к ней за этим же, Кайла не колебалась. Она схватила девушку за руки и поцеловала её с вращающимся языком, заставив толпу обезуметь. Некоторые из них всё ещё наблюдали за Хэйзел, в то время как другие, казалось, разрывались между ними двумя, но всё больше людей начинало собираться вокруг Кайлы, желая своей очереди.

Она не планировала, что это будет противостояние шлюх, но ей нужно было что-то сделать, чтобы отвлечь внимание от колдуньи. Она подошла к стереосистеме и выключила её. Она забралась на неё и села, скрестив ноги. Теперь к ней обратилась вся толпа, в том числе и Хэйзел, лицо которой оскалилось и покраснело.

- Я девственница, - заявила она толпе. - Но сегодня всё поменяется. Я просто хочу знать, кто достаточно мужчина, чтобы превратить меня в женщину?

Толпа взревела.

Теперь у неё были все они, как мальчики, так и девочки. Она увидела Джо посреди толпы, потрясённого. Кайла почувствовала, как тепло превратилось в полноценный жар. Сила теперь превратилась в печь внутри неё, извергнувшуюся в тлеющий вулкан чистой магии. Когда она посмотрела на свои руки, от них исходило розовое сияние. Она излучала его. Энергия хлынула в неё так внезапно, что начала выходить из её пор. Она сидела наверху стереосистемы, пропуская лёгкий туман над толпой, запутывая их своей сетью.

Хэйзел пришла в ярость.

Крик летучей мыши вырвался из её горла, и окна позади неё треснули. Теперь она хотела получить любое внимание, какое только могла получить. Некоторые люди повернулись к ней, но не многие. Розовый свет, исходящий от Кайлы, заливал их. Это было нежной лаской, и он вызывал чувство эйфории, которое становилось сильнее, чем больше они ей подчинялись. Она чувствовала, как усиливается их блаженство. Она была на грани божественности. Её тело покалывало, разум плыл в бледном кругу экстаза.

Из-за журнального столика, где стояла Хэйзел, вырвалась волна фиолетового пламени, и все вокруг, задыхаясь, отступили назад. Их одежда была опалена. У некоторых были дымящиеся волосы. Собственные волосы Хэйзел закручивались в восходящий поток и превращались в оргию чёрных змей. В ответ на её гнев теневые руки поднялись с ковра и начали хвататься за лодыжки участников вечеринки. Люди начали кричать. Некоторые падали, а другие топтали их, пытаясь избежать безумия. Некоторые травмировались. Воцарилась паника.

Кайла посмотрела в потолок, думая, что он потемнел от пламени, но она видела не реку дыма. Это были десятки рук и пустых лиц, все несущиеся без направления. Их рты были открыты в беззвучных криках, а глаза были широко распахнуты и пусты, как черепа. Они скользили по стенам, хватаясь за подростков, жаждущих их жизненной силы. Дрожащий звук ветра наполнил дом, когда окна взорвались, стёкла рассыпались, а листья словно пылесосом выдувались, создавая адскую смесь. Ночь наполнилась криками ужаса.

Несмотря на хаотический страх, розовый свет Кайлы удерживал её последователей рядом, в то время как Хэйзел в ярости отталкивала людей. Они смотрели на неё не потому, что хотели её. Они хотели уйти от неё как можно дальше. Её собственный характер подводил её.

Она протянула руки, наставляя ногти на Кайлу, как винтовки. Лучи света вылетали из кончиков её пальцев, как молнии, унося в них пауков, скорпионов и тараканов. Насекомые прилетели и рассыпались в коричневом тумане. Но розовое тепло Кайлы защищало её. Гигантские насекомые упали на паникующую толпу, но фанаты Кайлы остались с ней, защищённые её светом. Остальные выбежали из дома, чего и хотела от них Кайла. Если бы она могла заставить большинство из них бежать в безопасное место, но оставить с собой достаточно из них, чтобы сохранить силу горы, наполняющую её - выкачивая её из Хэйзел, - она ​​могла бы ослабить чёрную ведьму и, возможно, уничтожить её навсегда.

Но море теневых рук волочило по полу многих подростков. Они кричали, когда их затянуло в эту тёмную бездну, руки тянулись за помощью, которой не было. Хэйзел захихикала от их страданий, и десятки тыквенных фонарей в доме взорвались, когда струи пламени вырвались изнутри, как наземные мины. Из её рта высыпали личинки и угри, а затем поползли по пульсирующим кровоточащим стенам.

- Джозеф! - закричала Хэйзел. - Иди ко мне! Приди к своей богине!

Джо обернулся. Он снял маску и посмотрел на Кайлу. Белки его глаз исчезли, их сменило зловещее сияние, которое полностью заполнило их. Он бросил на неё последний взгляд и направился к Хэйзел.

- Нет! - Кайла вскрикнула.

Но Джо не повернул назад. Он пошёл к своей хозяйке, предлагая себя. Он расстегнул молнию на передней части костюма и достал нож для мяса, блестевший в странном свете.

Дэнни закричал, когда Джо начал рубить и кромсать всех вокруг. Кровь взрывалась брызгами, маленькие кусочки плоти рассыпались кровавыми клочьями - кусочки ушей, кончиков пальцев, полоски щёк и рук. Джо рычал, нарезая кубиками участников вечеринки, яркие брызги их крови окатили его бледное лицо.

Дэнни был загипнотизирован красотой и теплотой Кайлы. Но теперь он не мог отвести глаз от друга. Или то, что раньше было его другом.

Слёзы горели в уголках глаз Дэнни, когда он наблюдал, как Джо ударил девушку ножом в горло, а тени держали её за ноги. Он послал нож парню в живот, а когда потом вытащил лезвие, он расширил отверстие, из-за чего из него вывалился желтоватый кишечник. Он разлился по полу, и руки теней пробежали по нему пальцами, закручивая дымящиеся кишки, как ленты. Воздух наполнился зловонием смерти - рвотой, мочой, фекалиями и запёкшейся кровью. Когда Джо зарубил другого молодого человека, Дэнни услышал пронзительный крик и увидел Робби. При виде насилия брата по его бледным щекам катились слёзы. Дэнни снова посмотрел на Джо, увидев, как скользкое лезвие поднимается, и вспомнил, как он воткнул тот же нож в миссис Браунстоун, пока Дэнни держал её.

«Больше этого не будет».

Он бросился в толпу, как всегда делал на поле. Он оттолкнул всех, кто стоял между ним и Джо, уклоняясь от теневых когтей, достигавших его пяток, и как только Джо собирался ударить кого-то под рёбра, Дэнни схватил его. Они упали на землю, и нож выскользнул из руки Джо, весь в красных пятнах. Когда Дэнни увидел его глаза, ужас охватил его душу. Ярость Хэйзел подняла её со стола, на котором она танцевала. Она парила в воздухе, её рот открылся, высвобождая туннель психоделического света. Но Кайла бросила вызов ведьме, и их силы столкнулись в воздухе между ними, лязгая, как мечи по щитам.

Джо взглянул на Дэнни. Его глаза были зеркалами. В них Дэнни видел, как начинает гнить. Его плоть рассыпалась зеленоватыми комками, обнажая блестящую кость. Отвратительный запах мусора заполнил его ноздри, заставляя его задыхаться, даже когда его нос упал с лица в брызгах чёрной гнили. Он с криком отвернулся и начал душить своего лучшего друга.

Кайла смеялась.

Хэйзел была в волнении. Её сила ускользала от неё. Между тем, сила за горой хлынула и затопила Кайлу, сказав ей, что она более достойная ведьма.

Обладание этой магией не только облегчило Кайлу; это взволновало её. Она была самодовольной, выставляя напоказ это перед глазами Хэйзел. Вокруг неё под блестящим розовым саваном покачивались её слуги, и когда другие заметили безопасность, которую она обеспечивала, они присоединились к ней, чтобы обожать её. Чистая сила пронеслась сквозь неё, выстрелила как из пожарного шланга. Это была сила, о которой она никогда и не мечтала. Она чувствовала себя знаменитостью, только лучше. Она привлекала не только их внимание; она держала их существо, их драгоценные души. Они полностью принадлежали ей, и чем больше из них млело перед ней, тем больше за этим следовали домино, падающие в её гостеприимную бездну.

Она становилась больше, чем просто белой ведьмой. Она становилась богиней.

Хэйзел проигрывала. Свет, исходивший от неё, становился всё тусклее, и сила позади неё, которую Кайла изо всех сил пыталась оттолкнуть, теперь была исчерпана. Кайла прихлопнула её, как сигаретный дым. Хэйзел вспыхнула от ярости, но теперь в её глазах был намёк на панику, которую она не могла скрыть.

На полу Дэнни ударил Джо головой о твёрдую древесину. Густая кровь начала стекать, и теневые руки на полу хватали Джо, натягивая его плащ. Он начал двигаться через лес рук в потусторонний мир. Кайла смотрела, как он тонет, не испытывая особых эмоций. Она знала, что он ушёл задолго до того, как души забрали его. Хэйзел даже не заметила, как её раб умирает под ней. Она была сосредоточена только на своём противнике.

Пока Хэйзел плыла по комнате, Кайла чувствовала, как её арктическая аура окутывает её розовые волны. Она послала точки изморози сквозь щит, окружавший её последователей, и они с удивлением посмотрели на Хэйзел, когда она парила, её почти обнажённое тело кишело змеями, крысами и насекомыми. Личинки высыпались из её рта и носа. Черви прогрызли её увядшую кожу, когда они вышли из её тела.

- Любите меня! - потребовала она у толпы.

Кайла вытянула руки вперёд, руководствуясь странной интуицией. Её волосы закручивались, а тело напряглось, когда белый свет исходил из её ладоней. Свет ослепил Хэйзел, и её тело начало шипеть и дымиться. Участки её кожи сгорели, и она полетела к Кайле, отбросив её назад. Они упали на пол, метаясь, как в воздушной драке. Хэйзел оседлала её. Она подняла руку, кончики её пальцев превратились в бытовые бритвенные лезвия.

- Ты помнишь это, не так ли? - спросила Хэйзел. - Маленькие друзья, к которым ты обращаешься, когда плачешь, как грёбаный ребёнок?

Лезвия пронзали обнажённую плоть Хэйзел. Когда они врезались в неё, Кайла вспомнила все случаи, когда порезала себя. Калечащая неуверенность в себе вернулась, когда все её чувства заброшенности, безнадежности и отчаяния вернулись в её сердце. Она думала о своём отсутствующем отце, о своей неловкости и страхе, и когда ужас попытался поглотить её, розовое сияние отступило.

- Порежешь себя на кубики, маленькая вишенка? - сказала Хэйзел. - Снова истечёшь кровью из-за папочки?

Кайла захныкала, борясь с чувствами, которые вызвала Хэйзел. Чёрная ведьма использовала их в своих интересах, но Кайла знала, что сможет вернуть силу, если попытается. Она преодолела нервозность по поводу мальчиков. Её уверенность во всём, что она делала, улучшилась. Она больше не была напуганной маленькой девочкой. Она становилась женщиной. Более того, она становилась колдуньей… и ей это чертовски нравилось.

Хэйзел упала на неё своими бритвенными когтями, и Кайла схватила её за запястье. Произошла борьба, но с возвращением внутреннего тепла она смогла сбросить с себя Хэйзел. Кайла поднялась, её гнев превратился в сплошной огненный шар внутри неё. Свет её тела горел, её конечности стали белыми, волосы развевались в воздухе, хотя ветра не было.

Она начала подниматься в воздух.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Робби побежал к Дэнни, опасаясь, что он собирался убить его брата. Несмотря на то, что Джо начал убивать, Робби не мог позволить, чтобы с ним что-то случилось. Достигнув Дэнни, он врезался в него изо всех сил и, к его удивлению, сумел оттолкнуть большого футболиста от Джо. Они упали на пол. Джо всё ещё дышал, наполовину погружённый в пол, теневые руки ласкали его, но не могли протащить его насквозь. Он был словно без сознания.

Дэнни встал на колени.

- Мы должны убираться отсюда, - сказал он. - Сейчас.

Вспышка света заполнила комнату, заставляя всех прикрыть глаза. Когда свет стал тёплым, они увидели парящую Кайлу, прекрасного восходящего ангела. Хэйзел стояла под ней, крича и дрожа. Робби почувствовал укол надежды.

- Давай, - сказал Дэнни. Он протянул руку. - Сейчас наш шанс!

Робби позволил помочь ему встать, но потом заколебался. Он и Гораций наблюдали за причудливой битвой двух ведьм. Дэнни тоже не мог не смотреть, но он всё ещё тянул Робби за руку.

- Мы умрём, если не уйдём!

Гораций рявкнул, затем убежал от них и остановился прямо под Кайлой, наблюдая за ней. Он остался сидеть, глядя вверх.

«Что он делает?» - подумал Робби.

Он шагнул вперёд, но отступил, когда Хэйзел с грохотом топнула по полу, лоскуты кожи падали с её тела чёрной грязью. Она сердито посмотрела на Горация.

- Предатель!

Глаза Кайлы светились лучом, как пара прожекторов грузовика в тёмном лесу. Она подняла руки, и теневые руки ушли в пол. Стены дрожали. Души усадьбы молились, поклоняясь ей.

Хэйзел наклонилась, схватившись за обнажённые рёбра и черноватые сухожилия под ними. Она пыталась закричать, но выходили только вздохи. Её волосы превратились из змеиных обратно в нормальные, увядшие и седые, и то небольшое сияние, которое окружало её, теперь полностью угасло, растворяясь в пыли и снах. Она отключалась и не могла контролировать процесс.

Кайла побеждала.

Робби и Дэнни стояли бок о бок, наблюдая за кружившейся перед ними фантасмагорией, калейдоскопическим измерением, разворачивающимся в ослепляющих воротах. Толпа в комнате смотрела на неё, всё ещё любя Кайлу, и Робби внезапно понял, что это их обожание подпитывает её, поэтому он позволил себе раствориться в её красоте, надеясь, что это даст ей больше того, что ей нужно. Хэйзел стояла на коленях, прижав руки к вискам, словно пытаясь заглушить звук, который могла слышать только она. Кайла была теперь настолько яркой, что её едва можно было разглядеть, и Робби почувствовал, что свет тянется к свету, как мотылёк, и они с Дэнни подошли ближе, пока не оказались рядом с Горацием.

Гораций смотрел на свою новую хозяйку с глубоким чувством послушания. Он сделает всё, что она пожелает. Теперь он был её фамильяром и был рад избавиться от старой хозяйки. Новой хозяйке мальчик нравился, и это нравилось Горацию. И теперь он чувствовал себя в бóльшей безопасности, когда она всё контролировала. Это снова дало ему чувство направления, которое скорее подкреплялось, чем подавлялось запугиванием и наказанием. Он подчинится своей новой хозяйке, потому что знал, что она даже не попросит его об этом. Это были отношения, которые не были симбиотическими, как предыдущие. Это была связь, которая закрепилась и работала, делая их обоих счастливыми.

Он сидел и смотрел на неё, надеясь, что она попросит его перегрызть глотку его старой хозяйке.

Кайла чувствовала притяжение. Что-то указывало ей верный путь, как внутренний компас. И Хэйзел была под ней, а чёрная ведьма была очень слабой, но этого было недостаточно, чтобы изгнать её навсегда. Ей предстояло сделать ещё один шаг, но она не знала, что именно.

Что-то её вело. Она чувствовала силу, исходящую от горы Блэк-Рок. У неё были обострённые чувства. Она могла видеть сквозь стены, где корчились заблудшие души, и слышать неистовые разговоры людей, которые собрались снаружи, наблюдая за светом, пробивающимся сквозь разбитые окна. Она чувствовала вкус крови в воздухе и запах пота от страха. Управляя мыслями, она отправила картины в рамках со стен, чтобы они ударили Хэйзел по голове и спине. И Кайла могла чувствовать вещи так, как она никогда не могла себе представить, точно так же, как она чувствовала, что ей нужно вытащить Хэйзел из этой комнаты. Ей пришлось бы отправить её - возможно, в пол? Она не была уверена. Она даже не была уверена, что сможет перейти на другую сторону, но чувствовала, что сможет. Сила внутри неё казалась безграничной, она могла сделать всё, не было души, которую она не могла бы победить. Они могут любить её или бояться, но они будут её, и Кайла хотела их сейчас.

Следуя своему обретённому предвидению, она заарканила Хэйзел невидимыми верёвками, и ведьма только успела взмахнуть руками, когда её запястья и лодыжки попали в ловушки. Под Хэйзел теневые руки поднялись, чтобы схватить её. Сначала Кайла подумала, что они пытались затащить её в свой подземный мир, но вместо этого они подтолкнули её к холлу, передавая друг другу. Кайла плыла за ними, удерживая Хэйзел в своих невидимых путах, когда они вошли на кухню и обернулись вокруг стойки. Толпа поклонников последовала за ними, и некоторые подростки снаружи вернулись, привлечённые впечатляющей суматохой, преображением Кайлы.

Гораций шёл впереди, возбуждённо лая, когда чёрные руки следовали за ним, неся Хэйзел, пока она корчилась и дрожала. Собака подошла к двери в подвал. Она прыгнула на неё, ударив лапами, и Кайла почувствовала внезапную связь с Горацием, превосходящую то, что могло бы быть между нормальным животным и человеком.

Она могла слышать его мысли.

«Отведи её сюда».

Кайла вспомнила измученный голос старика, который она слышала в подвале, и попыталась воспроизвести то, что он сказал. Это было что-то о его дочери, которая была шлюхой, и что он хотел…

Его дочь?

«Хэйзел».

Конечно.

Откровение поразило её, как осознанное сновидение. В ту залитую кровью ночь она могла видеть усадьбу и наблюдать жестокие образы, мелькавшие в её сознании. Злой отец ловит молодых любовников - кровь, увечья и убийство. Мистер Сноуден был похоронен там, убит собственной женой и дочерью. Его дух был заперт там. И все эти годы его гноили мысли о мести. Хэйзел казалась довольно бесстрашной, но Кайла была уверена, что одно может парализовать ведьму.

Её ужасный отец.

Ни один ребёнок по-настоящему не ослушается властного, жестокого родителя - даже после того, как он умер. Страх остаётся, даже если он скрыт с поверхности. Он подстерегает, готовый нанести удар, когда вы меньше всего этого ожидаете, скрытный, эмоциональный хищник. Кайла поняла, что именно поэтому Гораций и тени уводят Хэйзел в подвал. Это было место, где она станет для неё самой слабой, место, где её можно будет вытолкнуть на другую сторону, чтобы никогда больше не вернуться.

Гораций отступил, и Кайла послала порыв ветра, который сорвал дверь подвала прямо с петель. Она отлетела и упала в сторону, как лист в восходящем потоке воздуха. Красный свет вспыхнул из подвала, как лизнувшее адское пламя, и пронзительный голос раздался из глубины.

- Приведи её ко мне! Приведи мне мою непослушную шлюху дочь!

Глаза Хэйзел расширились. Кайла пролетела мимо и начала спускаться вниз, таща её за собой. Грохотали земляные стены подвала, и призрачные души вырывались по пояс, наблюдая за ней и подбадривая её. Они напомнили Кайле людей, которые собрались вокруг тюрьмы в ожидании вспышки света, когда серийного убийцу поджаривали на электрическом стуле. Она знала, что если бы теневые души могли, они бы бросали гнилые фрукты в Хэйзел, яйца или экскременты. Вся любовь, которую они испытывали к ней, теперь перешла к более могущественной ведьме, и, когда чары Хэйзел были разрушены, они хотели отомстить за то, что оказались в ловушке внутри усадьбы, порабощёнными на все эти годы.

Прямо как мистер Сноуден, ревущий, как медведь гризли.

- Иезавель!

Крик Хэйзел был оглушительным, и Кайла обрадовалась ужасу своего врага, когда она прижала её к полу. Чёрная кровь растеклась по её телу, поглотив её. Она была в плену, кровь залила её обнажённую грудь и внутреннюю сторону ног. Она пропитала её волосы и пузырилась на губах и ноздрях, аплодисменты заблудших душ звучали, как сотня поездов, мчащихся к обрыву. Это был громкий свистящий звук пара, наполненный лязгом, похожим на цепи в котельной. Розовый свет Кайлы заливал подвал, заставляя его ярко пульсировать и мерцать.

В полу, на котором лежала Хэйзел, появилась голова мужчины, которая поднялась вверх, обнажив грязное смолистое тело. Мужчина ссутулился, возвышаясь над ней, белая часть его воротничка священника была залита кровью, всё его тело было залито ею. На его лице были следы когтей, из проколотых глаз просачивалась кровь, сетчатка и соединительная ткань были разорваны. Между его стиснутыми зубами лился тёмный дым, скрывавший Хэйзел, которая лежала перед ним, дрожа.

Мистер Сноуден пришёл в полную форму, поднял дочь на руки и прижал к своей мокрой груди. Кровь хлынула из её насыщенного тела тысячей красных слёз, и она обмякла от страха, как сломленный ребёнок. Её тело начало уменьшаться в размерах, и Кайла наблюдала за её превращением в себя подросткового возраста - меньшего размера, более хрупкого, более уязвимого. Её злоба и уверенность исчезли. Она была безнадежно напугана, когда слабую маленькую девочку уводили в темноту, к которой она принадлежала.

Её отец потащил её вниз, вниз, вниз, в бездну, и люди-тени держали её за ноги, помогая идти. Кайла хотела услышать последний крик бывшей колдуньи, но единственными звуками, которые она издавала, были жалкие всхлипывания.

Но в подвале стало громче.

Это звучало так, как будто мир рушился прямо там. Звучало как ураганный ветер и сокрушительные землетрясения, как цунами и ядерные взрывы. Они сотрясали землю под ней, сверхновые звёзды прорывались через космос. Каждая последняя капля силы Хэйзел покинула её и потекла по венам Кайлы, заставляя их выделяться под её кожей сосудистым блеском, пульсируя пурпурным, её плоть покраснела, слёзы навернулись на глаза. Её вены светились особым сиянием, тяжёлым синим, как зимнее небо. Её рот был подобен лаве, а внутренности - бурлящему, кипящему горшку с маслом.

Она отпустила свои невидимые путы и втянула их в себя, наблюдая, как отец и дочь тонут в луже крови, где их ждали десятки разъярённых рук, глубоко в темноте призрачного мира за её пределами.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Мальчики побежали к машине Дэнни.

Луна была ярко-красной. Она парила в небе, как огромное сердце. Ветер срывал листья с деревьев, и они шелестели по дому, кружась вокруг него бушующим водоворотом. Теперь все гости разбегались. Машины дрались на подъездной дорожке, пуская друг в друга искры, мчались, чтобы убраться подальше от ужасной усадьбы.

Незадолго до отъезда Робби ещё раз попытался привести в чувство брата, хотя и боялся его. Джо зашевелился, его глаза всё ещё светились, отражаясь. Злая улыбка исказила его лицо. Он противно засмеялся. Робби отступил, когда дюжина рук проплыла по полу и обвилась вокруг тела его брата. Джо не сопротивлялся. Он принял позу распятого, безумно смеялся, и длинные тени покрыли его своей влажной чернотой, приветствуя его в своём кошмарном царстве.

Его брат ушёл, потерянный в мире теней. И, очевидно, именно это и был его выбор. Он был убийцей, сумасшедшим. Робби ничего не мог с этим поделать, как бы сильно это ни разбивало ему сердце.

Он попытался уговорить Горация пойти с ним, но пёс отказался уйти. Гораций внимательно следил за подвалом, словно ожидая команды. Робби было грустно оставлять его, но что-то подсказывало ему, что собака действительно принадлежит этому месту, что он был частью этой магии и был связан с ней. Гораций был больше, чем собака. Теперь он это понял. Гораций был духовным существом, сущностью, которую нельзя было забрать из храма колдовства и призраков. Как бы сильно Робби ни любил его, он не мог забрать его из этой усадьбы с привидениями.

Дом грохотал. Его заполнили огни неизвестного цвета. На стропилах образовывался лёд, и Робби видел собственное дыхание, когда они убегали. Ведьмы были в подвале, и весь ад буквально вырвался на свободу.

Кайла изменилась.

Она больше не была просто милой девушкой. Она была сильной. Более того, казалось, что она преуспевала в своём колдовстве. Она выглядела так, будто занималась ею с рождения.

Он задавался вопросом, уйдёт ли она с ними или она сейчас такая же, как Гораций?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Глэдис вскочила в своей кровати.

В мгновение ока она поняла, что её дочь навсегда потеряна в мире за стенами усадьбы Сноуденов. Она чувствовала, как вся некромантия вырывается из её семьи, как игрушка из рук мальчишки, и именно так она думала о том, как её дочь использовала силы древних друидов. Сегодняшней ночью закончатся все её дьявольские ночи, Хэйзел потерпела неудачу в своём великом самопожертвовании. Кто-то другой победил, взяв всю силу, которая понадобится ведьме, чтобы стать самой великолепной колдуньей, которую когда-либо знало это измерение. Эта великая ведьма возьмёт магию затерянных миров и энергию теней и перенесёт их в мир живых. Она будет хозяйкой колдовства и алхимии, неудержимой и вездесущей, капризной богиней для людей новой земли.

И это будет не её дочь.

Глэдис не знала, убита ли она горем или почувствовала облегчение. Она хотела, чтобы магия оставалась в пределах её родословной, но всегда знала, что её дочь - исчадие ада, и ей нельзя доверять. Девушка так и не повзрослела. В душе она была мятежным, непредсказуемым подростком. Всегда будет. Это действительно сделало её очень опасной ведьмой. Теперь была ещё одна ведьма, которую благословила гора Блэк-Рок, и звёзды сошлись в конце октября, времени самой тёмной магии.

Она легла, ожидая, пока её усталые кости успокоятся. Её охватило онемение, и ей показалось, что она слышит слабый волчий вой в углу комнаты.

Глэдис вздрогнула.

Запах одеколона её умершего мужа поразил её, и когда она посмотрела в потолок, ей показалось, что она увидела молодое лицо, уходящее в штукатурку, лицо невинной маленькой девочки, лицо, которого она не видела десятилетиями. Она закрыла глаза, и в её голове промелькнул образ усадьбы. Она не горела, а вспыхивала сверхъестественным светом. И вдруг она почувствовала присутствие новой ведьмы и задрожала от ужаса, когда поняла, что она тоже была мятежной, непредсказуемой девочкой-подростком.

И она говорила с Глэдис. Голос эхом разнёсся в её голове.

«Усадьба теперь моя», - сказала ведьма.

Прежде чем Глэдис смогла ответить или хотя бы подумать, она почувствовала, как её кости начали скручиваться. От боли во всех суставах у неё пошли судороги. Отчаянный крик вырвался из её горла. Но она не могла говорить. Всё говорила новая ведьма.

«Пора вам присоединиться к семье, миссис Сноуден. Той, которую вы уничтожили, и той, которой помогли уничтожить других».

Глэдис прохрипела, слова так и не вышли из её рта.

«Добро пожаловать в бездну».

Это было невозможно. Им так и не удалось полностью уйти из дома. Хэйзел и раньше могла показывать матери призраков с больших расстояний и использовать свою магию, чтобы добиться своего, когда её матери не было в городе, но она никогда не могла по-настоящему выглядеть так, как сейчас, стоя у подножия кровати с Артуром, они оба были залиты кровью, которая в лунном свете казалась пурпурной.

Они угрожающе улыбнулись ей.

Новая ведьма сделала это возможным, послав их забрать её.

Глэдис ахнула, пытаясь закричать, и услышала смех колдуньи, когда её кости рассыпались, как пыль, внутри неё, её мышцы и плоть сдулись. Её череп рухнул и превратился в порошок, и её лицо провисло в этой пустоте, глаза вылезли наружу, язык свешивался из беззубого рта. Гостиничный номер наполнился розовым светом, и её семья наблюдала, как её душа была вырвана из её гниющей плоти и унесена в другой мир, захваченная тенями, которые, как и она, принадлежали бездне.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Полиция приехала и снова уехала, им было нечего искать. Она восстановила усадьбу, заставив стёкла снова соединиться и заполнить окна, преобразовав всё, что было разбито, как будто она перематывала само время назад. Тела исчезли, а пролитая кровь стёрта. Лейтенант Бучинский наконец начал верить ей, благодаря показаниям более пятидесяти её одноклассников, но он не мог найти ничего в стенах усадьбы, хотя сами стены были живы её преданными теневыми слугами.

Кайла прошептала им:

- Скоро…

Рядом с ней в чёрной бездне Гораций тяжело дышал, зная, что грядёт. Его дыхание затуманивалось в пустоте, а Кайла плавала там, подпитываясь энергией. Теперь сила была в её руках, и она не чувствовала тоски по жизни, которую оставляла позади. Здесь не было ни беспокойства, ни неуверенности в себе, не было отрицания необходимости. Далёких, заочных родителей тоже не было. Она не чувствовала страха или стресса - и уж точно стыда. Девственность, которой она когда-то так смущалась, теперь стала сундуком надежды для любви её поклонников, и она была поражена своими собственными невероятными способностями.

Ей нравилась эта новая сила.

Ей нравилось быть ведьмой.

Теперь она могла иметь всех мальчиков, которых хотела. Всё внимание, которое мужчины в её жизни не уделили ей, будет её любовью; и они просто продолжали приходить, один за другим, добавляя к энергии душ, которые она удерживала в этих стенах, навсегда запертых в ловушке.

Подпитавшись энергией, она вышла из стены вместе с Горацием. В гостиной её ждал дух Джо, её покорный слуга.

Он улыбнулся ей.

- Как я могу служить тебе, моя богиня?

- Отдохни сегодня вечером, мой питомец, - сказала она ему. - Скоро будет много дел.

Он отступил к стене в дымящемся чёрном пятне, а Кайла проплыла через дом во двор. Гораций последовал за ней, виляя пухлым хвостом.

Наступала новая ночь со второй алой луной, и её розовый свет озарил задний двор, когда она вышла в глотку тьмы, прислушиваясь к суете в лесу и падающей листве начала ноября. Голые ветви покачивались вверх и вниз, словно кланяясь ей, а земля кружилась и колыхалась под её ногами, любя и поклоняясь.

Затем она оторвалась от земли.

Паря в воздухе, она широко раскинула руки, вбирая в себя всё, что могла предложить луна, потому что могущество горы было только началом.

Перевод: Alice-In-Wonderland

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru