Дневник

<Пятница> 19 Апреля. <1829>

В середу был бал158 у графини Лаваль159, но прежде чем быть у ней, мы заехали к Дурновой160. Я была в белом бальном платье с тремя розными букетами на бие161, на голове тоже, и украшения с бирюзой. Я взошла! как билось и смущалось сердце мое, но лице ничего не выражало из происходившего в душе моей. И признаюсь, ужасно быть впервой раз в доме, где не знаешь того, котораго все желают, чтоб ты узнала поближе. Не знаю, не знаю, что за впечатление я сделала на него; но знаю только, что он все сидел против меня, разговаривал, и мне все думалось, что он говорит про себя, посмотрим, что за созданье (лучше, за зверь), которое Маминька мне так разхваляет. Ах, как тогда я часто дышала, но все казалась так unconscious of his gaze {нечувствительной к его пристальному взору -- англ.}, что Маминька подумала, что в самом деле я была спокойна. Говори что хочешь, а ужасно быть с этой мыслию, что будто на показ в каком-либо месте. Мать, представя мне его, рекомендовала ему за хорошую приятельницу, с минуту она держала меня перед ним, я не смела посмотреть на него, мы оба молчали.

У Laval была нещастная Алина162. Сердце раздирается, говоря про нее. Там был черт Касаковской163. Вот их история. Алину прочили за всех; за Лапухина164, он ей сам отказал, хотя, по своему обыкновению, успел свернуть ей голову. Долго не могла она опомниться от этаго удара, но потом отец ея почти просто навязывал ея Ванишь Варанцов165 (Дурак), прошлую зиму предлагали ея Панину166, тоже неудачно. Несколько лет тому назад была она в Италии и там познакомилась с поляком Косаковским: он посватался за нее. Сумасбродная Софья Григорьевна167 хотела выдать ея за него. Отец не позволил, и дело кончено. Эту зиму после помолвки Александрины Репниной168 за Кушелева-Безбородко vert-oeil169 (зеленый глаз),стали ладить свадьбу ея с другим братом, Gregoire170. Дело шло как нельзя лучше. В него вмешалась Сантиментальная Корова Багреева171, которой Алина вверилась совершенно (один я знаю порок у Алины -- желание выйти замуж), мне не нравилась эта связь с Сантиментальной, потому что я знала, что она влюблена в Кушелева: наконец уехали мы в Москву, и вот это случилось без нас. Кушелева вдруг отправили в внутрь России; он уехал, не открывшись в любви. В то время как Алина получила этот удар, приехал Касаковской. Он велел сказать К<нязю> Петру172, что отказывается от всех претензий на руку Алины, хотя все ея обожает, и потому просит его не поступать с ним так сухо. Тот сказывает это Алине, которая уже прежде видела его у Зенеиды173 и очень смутилась. После разговора с отцом они уговорились, ежели он позовет ея танцовать, то пойти с ним, и вот где начались истории. Он позвал ея танцовать: она вдруг начала благодарить его и говорить, qu'elle etait touchee du sentiment qui'il lui avait conserve (как трогательно, что он сохранил свое чувство)... Слово за слово, вышла декларация. Все это подслушала Багреева, чертовка. #