Дневник духовный

23.IX/6.X.1925

Дни твои скончаваются, на сердце тихая грусть о том, что не совершил труда своего пред Господом и напрасно расточил данную Им жизнь. Но в твоей этой печали светит любовь Бо-жия и прощение Господне. Он не погнушался нами такими, какими мы есть. Он пришел к нам, блудным и грешным, и не надо нам пугаться своего недостоинства пред Ним, ибо это значит неверием оскорблять безмерную любовь Божию. Каждую литургию совершается это чудо Божьего снисхождения: на дискосе почиет Агнец, Сам Он, Господь, опять жертвенно дается в окаянные и скверные мои руки. Изнемогает душа моя от трепета перед Божиим снисхождением, пред Божи-им смирением к твари. Бог дается заклятися и быти в снедь верным. Изумляюсь и трепещу и ра-

103

дуюсь, и снова изумляюсь, и снова объемлю сердцем Божие снисхождение, и молюсь Ему, предо мною лежащему, почиющему на Престоле Своем, молюсь Ему, на Него взирая, к Нему припадая, лицом к лицу, как Моисей на Синае... И как я, червь, могу притекать, чтобы оправдывать своею праведностью это снисхождение, мыслить о том, чтобы стать Его достойным. Не безумие ли сама та мысль, как и мысль о том, чтобы оправдаться жизнью своей перед Ним, втуне мной растраченной. Но я верю, люблю и надеюсь на безмерное милосердие, помилуй меня в нищете, в лености, во грехе и окаянности моей, ибо верю я в безмерность любви Твоей!

27.IX/10.X.1925

Есть страх Божий и есть тот страх, который изгоняет любовь. И этот (последний) страх объ-емлет греховное сердце человеческое, когда размышляешь о жизни своей и о Страшном суде Бо-жием. Все страшнее он становится, когда все яснее видишь свою безобразность перед ним, когда вся жизнь видится как ряд ошибок, праздности, сластолюбия. Страшно видеть себя, и этот страх изгоняет любовь, потому что любовь дает веру и питает надежду. Неизмерима, неизмерима лю-

104

бовь Божия, не по заслугам Он спасает человека, но по милости, вот что нужно непрестанно обрести в сердце, да не погибнет оно от уныния. Прошлого — увы — не изменить, его можно только оплакивать, оно немым укором стоит перед нашей совестью и судит нас ранее Страшного суда. Но не нужно ужасаться, ибо это есть — бесовское запугивание. Нужно иметь омерзение к греху, но не к грешнику, в которого Господь вложил, хотя и поруганный им, образ. И к себе не нужно иметь омерзения, как и к другим, ибо это такой же грех, как и по отношению к ближнему, ибо сам человек есть себе ближний, ибо в нем живет всех любящий Господь И. Христос. Когда жизнь впереди, юность самоуверенна, когда вся жизнь позади — а она всегда неудавшаяся, — старость унывает; а надо всегда быть с Господом и предавать себя Господу: Отче мой! зрю себя, знаю, как застарели недуги и грехи мои, ведут они мою слабую волю, и не надеюсь уже исправиться и пойти с Тобою. Но сего одного хочу, одного хочу, об одном молюсь: дай мне любить Тебя больше жизни, больше себя, больше всего в мире, Ты знаешь, как ис-крення эта молитва, и Ты слышишь ее, Ты прощаешь заблудшее создание Твое...

105

20.XII/2.I.1924-1925

Господи, мой Господи! Как я возблагодарю Тебя! На путях моих видел я руку Твою, ведал я милость Твою, в изумлении зрел Тебя. Господи, мой Господи! Как я возблагодарю Тебя. Ты миловал и сохранял меня, Ты давал мне мысль и смелость, Ты приводил меня к людям Твоим, творящим волю Твою. Господи, мой Господи! Как возблагодарю Тебя! Во всех путях моих Ты соблюдал мне близких моих, Ты дал мне радость соединиться с ними, Ты сохраняешь их. Сохрани же душу мою к Тебе, Господи, мой Господи, дай ей силу огненную любви Твоей, дай ей усилие в молитве к славе Твоей, дай ей услаждение сладчайшим Именем Твоим, дай ей слезы любви Твоей, дай ей забвение о всем мире сем, ради любви Твоей, дай ей свободу от страха и тревоги мира сего. Дай ей зреть выну лице Твое, дай ей лобызать воскрилия риз Твоих, дай ей предстоять у престола Твоего, дай ей слышать вои небесные и их славословие Тебе, дай ей соединиться с хором святых Твоих, выну славящих Тебя, дай ей умереть в любви Твоей, дай ей погубить себя, и потеряться навеки в океане величества Твоего, дай ей зрети славу Твою, дай ей ведети величествие Твое, дай ей но-ситися на руку Твоею, дай ей лобызати нози Сына Твоего и обливати слезами окаянства своего и отирати власы своими, дай ей Дух Святого Уте-

106

шителя, вся исполняющего, вся светлящего, вся увеселяющего, вся воспламеняющего, вся радующего, дай мне зрети и лобызати нози Пречистыя Богородицы Приснодевы Марии, Радостей Радости. Спаси, сохрани, помилуй всех братии моих и приведи их к вере и славе Твоей. Слава, слава, слава в вышних Богу...

21.XII.1924/3.I.1925

«Если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть» (Мф. 24:22). Господь Сам свидетельствует, что, может быть, и будет такая скорбь, такое искушение, пред которым все окажутся бессильными и — падут... Как в ночь Тайной вечери, когда возгласил Господь: один из вас предаст Меня, — все стали спрашивать: не я ли, Господи? даже самоуверенная горячность Петра здесь его оставила, и каждый за себя трепетал; как в ночь Гефсиманскую все оставили Его, один предал, один отрекся; так и в дни скорби сей нет сил человеческих, чтобывыдержать все испытание. Такова человеческая немощь, и познание своей немощи и всечеловеческой немощи дается в этом страшном горниле испытаний, попущенных Богом. Мир ввергается сатане, и сатана побеждает человеческую немощь. И тогда не-

107

вольно встает в душе страшный искусительный вопрос: не правы ли те, которые глумятся над верой, которые отрицают духовную жизнь и признают только животную? Не вправе ли они не верить в веру, которая не выдерживает испытания, которая в себе или свыше не содержит силы противостоять всему? Не правы ли те, которые говорят, что вера — это только приправа довольной и сытой жизни, а если она отнимается, то и вера гаснет? Таковы искушения, с которыми диавол приходит к людям в эту Гефсиманскую ночь ужаса и горя. Тот, кто прошел через это горнило искушений, он знает, что это искушениенепосильно ни для него, ни для кого другого. Для него навсегда сгорела человеческая самоуверенность и гордость, он видит насквозь ограниченность и ослепление тех, кто, этого не испытав, мнит о себе другое. Для него наступает и безочарование и какая-то печальная его мудрость. Он узнает, что вера есть дар Божий, но и возможность веры есть также милость Божия, и она может быть отнята, и ее отсутствия не выдержит «никакая плоть». Можно выдержать, не дрогнув, мученичество, пост, пустынничество, но не это бесконечное и безбрежное, изо дня в день растянувшееся надругательство над всем святым... Душа застывает и изнемогает. Это — последнее испытание. Оно учит или отчаянию, или последнему смирению. Человек действительно в плену греха, действи-

108

тельно он немощен. И никто не должен судить другого, весь суд — Господу Богу. В самом деле, чем лучше наши прежние дети, получившие воспитание от церкви, теперешних детей русских, воспитывающихся как исчадия ада? Разве есть чья-либо личная вина — а если есть, то общая всех, и предков и потомков — в этом осатанении, опустившемся на страну, как черная туча? Господь нелицеприятен. Он будет судить вместе всех, пред Его глазами окажутся оправданными ныне беснующиеся и осужденными их благочестивые предки. О глубина богатства, премудрости и разума Божия. Но поистине мы имеем от себя только немощь и все, все от Господа.

22.XII.1 924/5.I.1925

Когда Господь сказал: «Один из вас предаст Меня», — то ученики в смущении вопрошали друг друга: «Не я ли, Господи?» Они испугались — и они не были уверены — каждый за себя, — что не способны на это падение, и даже Петр в эту минуту забыл свою самоуверенность и пылкость и не стал делать своих заверений. А в эту страшную ночь разбежались все — страх объял неодолимый. Вся любовь к Нему, все чудеса и знамения, которые видели, все силы, которые

109

творили, — всего этого оказалось недостаточно, чтобы победить человеческую немощь, если только ее не укрепляет сила Божия. А здесь, в эту Гефсиманскую ночь, они были оставлены на свою человеческую силу. Надо знать эту человеческую немощь, чтобы не соблазняться ею и в эту Гефсиманскую ночь, которая ныне опустилась над нашей родиной. Одинаково нет основания ни для разочарования в людях, ни для отчаяния в вере. Только опытно мы познали теперь, что все, что в нас самих казалось нам нашей добродетелью, вообщенашим, и даже самая вера в Бога, даже самая любовь к Нему, — все это милостьБожия. Смирению — глубокому и окончательному смирению, но не разочарованию — учит нас современный опыт. Прошедшие его, мы смотрим другими уже глазами на человеческое величие, гордость и силы, как возвратившийся из страны мертвых смотрит на земную жизнь и ее упование. Он видит всех с печатью смерти на лице, он видит их в потустороннем освещении, так же и здесь мы озираем эту жизнь, зная наперед, что сталось бы с нею, если бы она была ввергнута в горнило испытаний. Почему и зачем были ввергнуты апостолы в это искушение, от которого остерегал, зовя к молитве, Господь (молитесь, да не внидите во искушение)? Господь хотел явить немощь даже тех, кого Он избрал для Своего дела от всех людей, кто благодатию Божиею обрел в себе

110

силы служить Ему. Здесь обличается всякая лю-циферическая гордость в человеке. Нет и не может быть человека, который бы был непобедим для искушений и испытаний, для силы греха, и святость есть особый удел и милость Божия, она от Бога. Какая это тайна судьбы человеческой! Господь всех заключил в непослушание, чтобы всех помиловать! О глубина и богатство премудрости и разума Божия, яко не исследованы пути Его!

28.XII.1924/10.I.1925

Поклоняемся Рождеству Твоему, Христе! Как тихо и несомненно среди шума житейского сходит в душу святой праздник и воцаряется в ней! Как радостно любить и радоваться вместе в этот праздник! Как тяжело о тех, кто не входит в любовь эту и остается в тусклых и серых буднях! Слышит ухо внутреннее пение ангелов, и вторит им сердце. Для этого не нужно знамений, не нужно явлений ангелов, которые однажды уже явились, для этого достаточно внимать сердцу своему и светлой праздничной тишине его. В этом ясном, прозрачном свете сердца реют крыла ангельские и слышится пение ангельское. Изумляется ум и немеет сердце пред таинством

111

Божьего снисхождения и Божьей любви к миру. И становится ясно, насколько мир насквозь проницаем для Божества, насколько он ничего не может дать, но и ничему не может помешать, ничего не может заслонить. Господь взял для Себя от мира ясли и пещеру, и тем показал, что ничтожны и не нужны для Него все богатства мира. И Господь пришел в мир под кровом неизвестности для мира, чтобы совершить в нем Свое мировое дело. И даже самое напряженное злодейство мира, в лице Ирода, оказалось бессильным для того, чтобы помешать делу Его и уж тем более посягнуть на Него Самого. И меч Ирода, бессильно опустившийся на вифлеемских младенцев, миновал свою жертву, для которой еще не пришло время для Ее принесения. Какую свежесть, юность и бодрость вливает в душу великий праздник. Как будто заново узнаешь и удостоверяешься, что зло призрачно и бессильно со своими Иродовыми ухищрениями, что здесь, в суете мира, с нами Бог и мы с Богом. И все, что творится нынешними Иродами, так же смешно, жалко и бессильно против горящей в высотах Вифлеемской звезды. Она недосягаема на небе и в сердце. Но или сердце человеческое — небо? Да, небо, ибо в нем горят звезды. Да, небо, ибо в нем рождается Христос Младенец: да, небо, ибо и в нем реют ангелы и раздается ангельское пение. «Христос рождается!»...

112

30.XII.1924/12.I.1925

«Яко посреде хожду сетей многих...» Незримо ранится и соблазняется душа: услышанное слово, впечатление ложится на сердце тяжелым камнем, давит его каким-то испугом, изнемогает слабое сердце. Таково действие сатаны, и человек сам часто и не подозревает, орудием чего он является. И тогда темно выглядит весь Божий свет и гаснет радость. Тогда в сердце заползает нечистый страх и ночь уныния. То, что знаешь всегда, вдруг выступает перед тобой в каком-то мертвенном свете. Это — искушение, которое надо мужественно перетерпеть и ему не поддаться. Надо сказать сердцу своему: ты ложь, если забываешь о Боге спасающем. Надо молитвой тереть коченеющие члены души, пока не отнимется эта черная туча. Теперь времена антихристовы. Антихрист сеет свои семена всюду, в беззащитные души и зовет их к восстанию против Бога. Но страшнее этого холод равнодушия и лень сердец, мертвость. Господи! Дай мне Ты силу и власть пробуждать мертвецов, Ты, воскрешавший из мертвых. Пред Тобою сердце мое болящее. Научи меня, как собирать людей Твоих, как пасти их пред Тобою. Изнемогает рассеянное стадо сие, пески изгнания впитывают и поглощают остатки жизненной влаги их. И разумею судьбу их и судьбу всех и человеческим разумом своим зрю ее бе-

113

зысходность. Но в Тебе и с Тобою нет безысходности, Ты — Путь и Истина, призови же на Путь стадо Твое, дай мне силу огненную, разбей оковы души моей. Я знаю Тебя и слышу Тебя, я люблю Тебя, дай мне зажечь огнем любви Твоей эти остывшие и потемневшие сердца. Ты ведаешь скорбь русскую, Ты знаешь поток сей безбожия, наводнивший землю нашу. Ты вся веси, Ты ведешь, Ты знаешь путь. Я — Твой, я не хочу воли своей. Но зажги, зажги сердце мое в эту холодную Гефсиманскую ночь мира.

31.XII.1924/13.I.1925

Миновал еще год, новая страница книги жизни, обремененная новыми грехами и искушениями, перевернулась в вечности и предстанет пред моим окаянством на Страшном суде Христовом. О, Господи, мой Господи, доколе я гневаю Тебя, испытую долготерпение Твое? Я вижу свою немощь, свой грех, томлюсь им и остаюсь в нем. Но славлю чудеса Твои, Господи, которые Ты явил мне в мире сем. Вся жизнь есть чудо, чудо есть дары Твои, любимые мои, семья, дружба, все мои радости. Чудо есть труд для Тебя, для дела Твоего на земле, которого Ты удостоил меня, недостойного. Чудо есть милости Твои, которыми Ты ме-

114

ня венчал. Ты спросишь ответа и оправдания о каждом годе жизни, данном нам, и что реку? И, однако, вижу, как велик и благодетелен был истекший год сей, сколь многое дано мне Богом, сколько надежд и возможностей в нем заложено. Я предаю себя в Твою волю: что Тебе угодно, то буди, нет моей воли, нет моего желания, скажи мне путь Твой, в оньже пойду.

2/15.I.1925 День преп. Серафима

Преп. отче Серафиме, моли Бога о нас! Моли Бога о земле русской, тобою возлюбленной, тобою осиянной, тобою прославленной. Как исполин, занявший полнеба величием образа своего, стоишь ты, великий старец наш, хранителем земли русской и за нее молитвенником. Твое сердце — угль горящ, твои уста — сладчайшее Имя Иисусово, твои очи — Богородицыно сияние. Ты все предуведал о наших судьбах, ты наперед плакал о них, но ты и обетовал, что, после великих скорбей, прославится и воссияет земля наша вместе с тобою, великий и дивный Старче наш. И стопочки Богородицы ступали на ней, к тебе и ради тебя, избранный в роде Пречистой, отче наш, и неизгладимы следы сии в земле Богородицыной.

115

Дивный наш, как померкло бы наше небо, как оскудело бы наше сердце, если бы ты не был с нами, если бы ты великими своими подвигами не стяжал бы нам своего предстательства. В тебе тайна России — серафимовская тайна, в угле сердца твоего, преподобие отче наш. Ты освятил землю, на которой ты жил, трудами своими и п%отом, ты освятил камень тот своею молитвою, ты освятил бор своим житием в нем, ты освятил зверей своим с ними общением. Старче духоносный, ты был нам вестником Духа Святого и возлюбленным Духоносицы Девы. Ты радостей радость познал в Ней, и сия радость была в Духе Святом. Ты познал сияющую радость жизни. Для тебя всякое человеческое существо виделось в озарении Духа Святого, и ты стяжал радость любви, ты говорил каждому: «Радость моя!» Правда, мир и радость о Духе Святом жили в тебе, отче наш. Ты познал вон%ю Воскресения, вкусил божественного винограда веселие, и всегда для тебя была Пасха, всегда уста твои приветствовали людей радостной вестью: «Христос воскресе!» Старче наш, в тебе просиял нам Свет Невечерний, в тебе святая Божественная София, Премудрость Божия, в яве бысть нам. В тебе некий Серафим от Божьего престола сошел на землю в человеческом монашеском образе, и земля та была — земля русская. В тебе и тобою совершилось избрание сей земли святой. И сие неотменно, что бы ни совершалось и как бы ни со-

116

вершалось с нею. В день сей, священной памяти твоей, это так видится очами веры, что кажутся несуществующим призраком все наши теперешние беды, и нет ничего, кроме Сарова, Дивеева, серафимовских сирот, их мельницы, канавки, стопочек Богоматери и самого дивного, склоненного, на топорик опирающегося благодатного старца, с лазурными очами, сияющими радостей радостью и говорящего нам: «Христос воскресе!»

4/17.I.1925

Господи, вот я, раб Твой, пред Тобою, скажи мне волю Твою... Душа моя отяжелела в благополучии, в себялюбии, в покое. Она цепляется за них, бессильная, она не хочет и не умеет «восходить во Иерусалим» для пропятия. А Ты ведешь, Ты зовешь избранных Своих к пропятию с Тобой. Сей Иерусалим — горькая родина наша, избивающая пророков и святителей, и не останавливается свирепость иродов, новые жертвы берет он себе. Мы же смотрим со стороны, как будто нас это не касается, как будто не спросит Господь с нас в день Страшного суда ответа о родине нашей, нам данной и нами греховно утраченной. О, Господи, победи во мне забвение и сон духовный, зажги сердце любовию Креста Твоего.

117

7/20.I.1925

Во плоти ангел, пророков основание, Предтеча Господень! Ты зрел и узнал и крестил Агнца Божия, вземляющего грех мира. Ты устоял, не бежав, смятенный, когда море виде и побеже и Иордан возвратися вспять. Твой молчаливый подвиг есть подвиг веры, мужества и самоотвержения. Как сродница твоя Мария в час свой рекла предустановленное от века: се раба Господня, — и тем человечески совершила спасение мира, так и ты, посланный ангелом Божиим от человеков к встрече Мессии, ты явил себя Предтечей: ты остался на своем месте свершить страшное дело — крестить Христа, быть свидетелем Богоявления, пятидесятницы Христовой. Какие же ныне человеческие силы устояли пред этим страхом и трепетом? Посему и глаголет Господь: несть болий из рожденных между женами, ибо кто же способен видеть лицом к лицу Бога во плоти и явлении Пресвятой Троицы. Предтеча узнал Его, он узнал все, очи его не были закрыты неведением, которое позволяло переносить зрак Его даже апостолам, —он видел — и устоял. Встреча миром Агнца своего в его лице совершилась. Она не могла не совершиться. Вочеловечившийся Бог должен был быть встречен и принят человечеством, иначе не совершилось бы свободное спасение. Если бы Иоанн убоялся или впал бы в страшное иску-

118

шение соревнования, мир сошел бы со своих оснований, ибо не узнал бы часа своего, и Христос остался бы непризнанный и непринятый. Святой Предтеча Христов, собирай нас в собор свой.

10/23.I.1925

Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит.

Изнемогает душа от греха и бессилия. Мир ранит, и бессильно плачет душа, и видит свой грех и свою немощь. Приходит смерть души, из глубины воззвах к Тебе, но не восходит голос мой, и сам я его не слышу... Дни слабости, дни испытания, дни слез... Господи, я не могу, не хочу зреть своего ничтожества, дай мне зреть только Тебя, думать только о Тебе, любить только Тебя, работать только Тебе. Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом. Дай мне слезы, но слезы молитвы, слезы умиления. Я Твой, Господи, я не хочу быть своим или чужим, возьми и меня, прими меня...

119

11/24.I.1925

Господи! Пошли мир Твой на сердце мое! Что слаще мира Твоего, что слаще слез, которые Ты посылаешь, что слаще в предстоянии Тебе на молитве, когда Ты даешь молитву! Господи! Я люблю Тебя, я хочу сгореть в любви Твоей, я хочу любить тех, кого Ты даешь мне любить не для себя, как хочет греховная природа моя, но для них и только для них, как Ты любишь создание Твое. Дай мне эту любовь, научи меня любить — любить не себя в других, но других в себе. Господи, Крепосте моя, прибежище мое и утверждение мое, возлюблю Тебя выну!

13/26.I.1925

Господи, изнемогает душа моя от благодарения. Ты дал мне жизнь, Ты дал мне мир, Ты дал мне близких и любимых, Ты посылал мне во все времена жизни друзей, Ты даешь мне ныне благодатного друга, опору и утешение. Сохрани его, Господи, Твоей благодатию, научи меня, помоги мне, вразуми меня, как сохранить святыню дружбы сея, как вести и спасать мне Тобой избранную душу и как спасаться ею и вместе с нею. Знаю, Господи, что нечисто сердце мое пред Тобою, ве-

120

даю, что греховна жизнь моя, не достоин я друга сего и негоден я вести его и руководить. Но верю, что Ты, Господи, послал его, знаю, что Сама Пречистая Твоя Матерь осеняет его и нас Покровом Своим, и уповаю, что чрез мои нечистые и гугнивые уста, чрез мою темную душу Ты можешь послать свет Твой и явить путь Твой. Как солнце светит чрез темные облака, как грязный светильник все-таки издает свет, Тобою зажженный. Помоги, Господи, сохрани, освяти!

16/29.I.1925

«И в лености житие мое иждих». Склоняются дни мои, и все отчетливее и беспощаднее слышу приговор: ленивый и лукавый раб, и вижу всю свою жизнь, погрязшую в самолюбовании, праздности и лености, лености... Если бы хотя в чем-нибудь утрудить себя до кровавого пота, если бы хотя в чем-нибудь не жалеть себя ради Господа и труда Его. Но всегда и во всем саможелание и праздность. И видишь долгую жизнь, какую дал Бог, как пустое поле невозделанное, поросшее сорными травами, как неосуществленные и пропущенные возможности. Господи, даждь ми по-ложити начало благое: так молится душа, а сама уже не видит этого начала. Но, Господи мой, я

121

знаю, что эти жалобы Тебе на себя призывают гнев Твой. Это — тяжкое уныние, которое более всех грехов. Это — утрата надежды на милость Твою, которая все превозмогает, и даже мою леность. Твоя благодать спасительная орошает и сухое бесплодное поле моей души. Твоя сила ее держит и живит. Я — Твой раб, твори со мной, что Ты хочешь, веди меня, куда Ты хочешь, повели мне, что должен сотворить раб Твой. Господи, научи меня творити волю Твою!

17/30.I.1925

Кончая день, вижу грехи его, грехи немощи, грехи слабости, грехи невоздержанности и грехи лености. И кто поможет мне от греха сего? И, вставая утром, вижу пред собой те же грехи, которые мертвым грузом своим лежат на совести моей. Господи, прости, облегчи раны души моей. Ты даешь мне еще и еще жизнь, даешь эти месяцы и годы, а я, окаянный, их испепеляю во грехах моих. Но Ты, Господи, упование мое, прибежище мое, щит мой, утешение мое. Тебе отдаю грешную душу свою.

122

18/31.I.1925

Святый ангел-хранитель, моли Бога о нас! Какая радость, какая бодрость, какое утешение знать, что есть у нас ангел-хранитель, верный и бодрый и добрый друг, и молитвенно призывать его. Сейчас, после молитвенного канона ангелу-хранителю, на душе такая свежесть и ясность, как будто он — верный наставник и друг — коснулся своим крылом, как будто испила душа моя из чаши небожителей. И как-то радостно знает и верит душа, что это он, да, он — со мною и со всеми нами. Какая неизмеримая радость будет, когда откроются наши очи и мы увидим всю свою жизнь и, на протяжении всей, ее верного спутника, хранившего нас и милых, дорогих наших, от расхищения, от растерзания, от злобных демонов и их служителей, когда мы узнаем эту любовь к нам, нами ничем, ничем, кроме небрежения, не заслуженную, и эту молитву пред престолом Всевышнего о нас и славословие ангельское.

20.I/2.II.1925

Господи, благодарю Тебя за испытание, за трудности, за горести, которые Ты мне посылаешь. Я знаю, как жестка и черства и суха душа

123

моя без Твоих вразумлений, как она засыпает, как ожесточается. Славлю и лобызаю ведущую десницу Твою.

23.I/5. II.1925

Была потрясающая и умилительная картина отхождения к Богу юной девы. Господь привел меня к ее смертному одру незадолго до ее кончины. Христос посетил ее и приобщил моей грешной рукой Своего Тела и Крови. Как птица в синеву небес, воспарила ее душа к Жениху, в той комнате скорби тогда было небо, Господь был близ, было чудо милосердия Божия. А теперь она лежала спокойно, ясно и строго, все узнав, чего мы здесь не знаем. И было вокруг молитвенно и торжественно. Как благодатно служение священническое, — Господь дает грешному человеку, приближаясь к таинствам Своим, присутствовать при Своем прохождении. Как Моисей зрел задняя Божия, так зрит их и иерей, и на него ложится отсвет этой Славы, как на Моисея. О дивное и страшное служение! Как возблагодарить Бога за милость сию?

124

24.I/6.II.1925

Господи! Иногда слабеют плечи мои и, кажется, изнемогают. Поддержи меня силою Твоею. Ты падал и изнемогал в несении креста Твоего, Ты падал и изнемогал под тяжестью грехов моих, ибо Ты нес и мой крест на Себе, и уже пронес и донес его до места Голгофы. А я изнемогаю... Какой грех слабости и малодушия! Но Ты разрешил изнемогать, Ты благословил и изнеможение, ибо падал Ты под тягостью креста и нес его. Так и раба Твоего, Господи, вразуми и научи любить крест свой и не изнемогать от него на пути душою, даже когда изнемогают силы. Ты Сам, Господи, помогаешь, Ты со мной, на Тебя опирается рука моя. Ты всех ведешь, Господи, путем горестного и тягостного покаяния, видения грехов своих, испытания совести своей. Кресту Твоему поклоняюся, Вла-дыко, научи меня любить крест мой.

25.I/7. II.1925

Избави нас от всякого неведения и забвения и окамененного нечувствия. Когда сей недуг посещает грешную душу, темнеет в несчастной душе и темен становится мир. Слова молитвы падают, не отражая звука в безвоздушном пространстве.

125

Молятся уста, но не молится душа. Мысли несутся, как разорванные тучи. Вся жизнь становится каким-то скучным обрядом, и нет в ней очарования. Холодная рука сжимает сердце, и нет в нем любви ни к Богу, ни к человеку, ни к Божьему миру. Как тень бродит человек призраком в мире призраков, и смеется сатана, который торжествует свою клеветническую победу. Прочь, клеветник! Да воскреснет Бог и расточатся врази Его! Милосердный Бог видит нужду мою, видит скорбь мою и немощь мою. Милосердный Бог выйдет навстречу блудному сыну, обнимет и насытит. Это отступление ко греху моему, окаянству моему для утверждения сил моих. Близ есть Господь и скоро поможет призывающим Его. Господи, зажги сердце немощное, дай любить Тебя всей душой, всем сердцем, всем помышлением.

27.I/9. II.1925

Господи, научи меня смирению мытареву, дай возненавидеть себя в своей скверне, но сохрани меня от уныния и испуга. Я таков, каким Ты, Господи, меня изволил. Ты дал мне жизнь, дал любовь, дал все дары Твои. А я, несчастный, гордился, не благодарил, жаловался, изнемогал и ленился без конца, проленился всю жизнь свою. И те-

126

перь, на склоне, вижу, как всю жизнь я проленил-ся и не употребил во благо Твоих даров, не сделал Твоего труда, ибо жалел, жалел себя без конца. Ничему не научился, ничего не доделал, ничего не узнал и никому не помог. Я оставляю мир, как будто в нем не был, если не считать неисчислимых жертв моей лености и паразитства. Предо мной краткий остаток дней моих, который Ты мне еще даешь, дай мне волю к покаянию. Я ничего уже не могу сделать в жизни, я не могу вернуть своего прошлого, мною утраченного в лени, дай мне хотя оплакать его искренними слезами и благодарить Тебя за все дары Твои. Дай глас мытарев, Боже, милостив буди мне грешному.

28.I/10.II.1925

Святый ангел-хранитель, моли Бога о нас. Как утешает и укрепляет молитва к ангелу-хранителю, другу нашему, который всегда близ и нам принадлежит. Нужно однажды в жизни как-то увидать своего хранителя-друга, обрести его в молитве, чтобы носить в сердце радость о нем и упование. Какой страх, но и какая великая радость ждет нас, когда узнаем его лицом к лицу, узрим его после прехождения земного порога, когда разрешимся плоти. Какого учителя и на-

127

ставника для той жизни мы в нем обретаем, который ведает всю нашу жизнь, всю ее жил с нами, плакал о наших падениях и радовался о наших восстаниях. Он знает, как преподать нам первые уроки в новой жизни, которая ждет нас за гробом. О, мы не будем там одни, мы не будем оставлены. Ибо всякая, даже самая высшая, самая нежная человеческая дружба не может сравниться с этой дружбой духовной, бескорыстной, не гнушающейся нашей смрадности и косности, но любовию все превозмогающей. Но и здесь он с нами, стоит за нашей спиной, осеняет нас своими крылами. Святой ангеле, хранителю Господень, моли Бога о нас!

30.I/12.II.1925

Твой есть день и Твоя есть нощь. Ты уставил времена и сроки. Ты положил возраст человеку и труд его на земле. Ты дал мне долгую жизнь и явил Себя во все ее сроки. Ты хранил меня младенцем и дал вкусить от рая сладости младенчества. И Ты дал мне унести и сохранить во всей жизни своей плоды райского древа, вкушенные мною тогда. Ты освятил мои внутренности и посвятил меня храму. Младенцем и отроком возлюбил я сладость дома Твоего и жития в нем. Ты

128

коснулся сердца моего жалостью к людям, и слезы раскаяния знали детские очи мои. Ты породил меня под сению Сергиевского храма, если Тебе благоугодно, и примешь под сению его мою грешную душу. И я, как блудный сын, взял богатство свое и удалился в страну далеку расточать имение свое, живя грешно и блудно, и сухо, и бедно. И было так дотоле, пока не услышал я зова в сердце моем и не взял посоха, и трудно, нерешительно, робея, спотыкаясь, озираясь, пошел в дом Отца моего. Был долог путь, но Отец меня встретил, обнял и привел, дал мне пир веры. И началась моя жизнь у Отца, но, Боже милосердный, каким она была оскорблением этого дома. Я принес и удержал все дурные навыки блудного своего жития, всю честолюбивую гордость, всю неукрощенность воображения и страстей. И я снова начал сочинять себя и надмеваться собою, и голос истинного покаяния стихал в моем сердце. Тогда Ты вразумил меня испытанием, горем. Я очнулся и снова, претыкаясь, побрел, и так — в борьбе с блудными навыками своей греховной и смутной юности, изжил я свою зрелую жизнь. Господь окружил меня близкими и любящими, осыпал меня дарами своими, я принимал это как должное, и было холодно сердце мое. Но Господь зажег во мне новую любовь к дому Своему, детский благовест зазвучал победно, случились общие испытания, и Господь снова вышел мне на-

129

встречу и взял меня в дом Свой, в ограду священства. И началась моя старость, кончающая жизнь бессилием, венчающая жизнь силою и славою. Ты провел меня чрез испытание и чудесно сохранил меня, но я остался глухим и косным сердцем. Тогда Ты излил новую и великую милость, послал мне верного друга в молитве и жизни, ангела-хранителя, и с ним дал мне проходить эту предзакатную часть жизни. Ты окружаешь меня любовию, Господи! Как я воздам, как буду достоин Тебя. Но я хочу отдать Тебе всю свою жизнь, которую Тебе благоугодно дать мне, хочу Тебе безраздельно посвятить этот ничтожный остаток сил своих, который Ты можешь, если Тебе угодно, умножить. Я хочу жить Тобою и для Тебя и больше ничего не хотеть. Помоги мне Ты, Который все можешь, можешь укрепить и мое ничтожество!

31.I/13.II.1925

Господи, благодарю Тебя за любовь. Нет ничего выше любви, блаженнее любви и прекраснее. Ты даешь мне любить и быть любимым, мне, жестоковыйному, недостойному, черствому. Ты благодатию Твоею воспламеняешь во мне любовь так, что кипит сердце мое и сгорает утроба

130

моя. Ты даешь мне себя возненавидеть и ближнего моего возлюбить благодатию Твоею, причащением Тела и Крови Твоей. О, сколь дивное и страшное сие таинство! Как спасает оно и живит причащающихся! Сколь блажен удел иерея, имеющего страшное сие право, и как должны мы стремиться и верующим чаще преподавать святые тайны. Изменяется природа нашего естества, противоестественное становится естественным, чужая радость — своею радостию, чужая боль — своею болью. И в сердце ликующая радость о каждом человеке, о каждом создании Божием, и заблудшем и погибающем, и не ведающем Создателя своего. И небесной, райской радостью, звоном Иерусалима небесного звенит радость о любящих и любимых, данных Богом. Слава Тебе!

1/14.II.1925

Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, окаянного! Иисусе Христе, Твоим Именем сладчайшим утишается буря сердца моего и жестокие его обстояния. Ты являешься на взволнованных водах души моей и протягиваешь мне руку помощи, слышу глас Твой сладчайший: «Чего усомнился, маловере», и иду, иду к Тебе по водам бурным. Растаяли облака скорби, сомнений, уны-

131

ния, ясно и светло в душе моей, и стоит на небе ее Солнце мое — Имя Твое. Господи, возлюблю Тя, Крепосте моя, Ты прибежище и утверждение мое. Дай любовь, дай волю, ум, помышление к Тебе, Тебе единому.

3/16.II.1925

Но Сын Человеческий, пришедше, найдет ли веру на земле? Тяжела злоба, тяжело кощунство, тяжела вражда врагов креста Христова, но всего тяжелее и мертвее равнодушие, которое стелется подобно ядовитым туманам над миром и над русскою землею и заполняет испарениями своими легкие. Иногда задыхаешься в этой скорби холода, неверия, одичания духовного. Зане суть плоть — этот приговор Божий над допотопным человечеством исполняется и в наши дни. Но как же быть в скорби сей? Осуждать этих несчастных, возмущаться, негодовать, хотеть своими человеческими средствами помогать Господу или сводить огонь с небеси? И тем самому отравляться тем же ядом? Или же тихо скорбеть, плача, просить у Бога помощи и прощения, с неосуждением, хотя и печалию, терпеть и к Господу взывать. Христианин не один, ибо с ним Христос. От Него ничто не может отделить — ни жизнь, ни

132

смерть, ни глубина. В Нем ищи опоры и утешения и превозмогай. Знай, что не неведомы и не неожиданны тебе времена общего отступления, они предсказаны Господом, допущены Им в круг времен и свершений. Они имеют какое-то значение, нам неведомое, для торжества добра, для победы Христовой в мире. Стенай, скорби, плачь, но противоборствуй во Христе, будь Его верный служитель, и в Нем, в Нем одном да будет крепость и утверждение.

4/17.II.1925

Молюсь святым Божиим, взираю на их лики на их иконах и поименно призываю каждого, беседую с ними, молю их о нуждах своих и с ними вместе молю Господа славы. Святые в иконах своих окружают алтарь мой домашний и сослужат мне, сомолятся со мною. Дивен Бог во святых Своих, и блажен человек со святыми Божии-ми. Это радуга Божия, это хор ангелов-челове-ков, вместе с нами, грешными, вместе со мною, окаянным, молящихся Богу. Они не гнушаются окаянства моего, и я не устыждаюсь, но зову их. Любовь наша к святым становится все теплее, ощутительнее, жизненнее, чем мы больше им молимся, и их ответная любовь к нам становится

133

еще пламеннее, если только там может быть еще. Но ведь и святые Божии человеки, и для них есть вечное еще, и они богатеют в Бога любовию к нам нашими молитвами. Это кольцо человеческой взаимности, связующее небо с землею, грешных человеков и Божиих святых, это — ощутимость церкви видимой и невидимой, это — радуга — мост восхождения нашего от земли на небо. И все святые отзываются на наши молитвы, каждый на свою, о своем, к нему обращенную, и говорят своим языком, своим — свят. Николай, своим — преп. Сергий, своим — преп. Серафим, своим — вкмч. Пантелеймон, своим — Мария Магдалина, вкмч. Варвара... Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев!

7/20.II.1925

Смерть! Дивное и великое таинство, с которым мы непрестанно встречаемся, проходя мимо и спеша, отвлекаясь мелочами жизни. О тишина, о молчание, о голос того века, слышное, слышное молчание! Как близка смерть — как молитва, как Бог в молитве. Не нужно идти, не нужно искать, всегда здесь, близ, так и смерть всегда здесь, близ, нет никакого расстояния. И однако — бездна, и в этой бездне смысл жизни, ее оправдание,

134

ее разгадка. Если бы жизнь мы могли мерить оттуда и тем, как учит нас Церковь, призывая к непрестанной памяти часа смертного, призывая к возгреванию вечной памяти и памяти вечности. Мучительны часы смерти, страшен ее приход, но это ведь преходящий миг, а за ней освобождение и... итог, печальный, страшный, неумытный. Смолоду может казаться, что ненормальна смерть, но затем все яснее становится, что жизнь и есть смерть, как смерть есть жизнь. Смолоду может казаться, что смерть в таком отдалении, будто ее фактически нет. А затем становится все яснее (как и мне, окаянному, ныне), что давно уже перешел законный срок жизни, обозначавшийся всеми смертельными опасностями, от которых Бог сохранил, и теперь уже сверхдолжный срок жизни, особый дар милости и долготерпения Божия, дар щедротности Божией. И за каждый день и час этой сверхдолжной жизни нужно особо благодарить Господа, особо радоваться каждому этому часу и особенно за него ответствовать перед Богом. Господь явил тебе, что жизнь твоя давно истощилась, и в глубине души ты сам это знаешь. Но Он в милосердии Своем дает еще и еще срок покаяния и смотрит и ждет, как ты воспользуешься отсрочкой, так же лениво и себялюбиво, как в дни своей всей жизни, которую всю ты в лености иждил, или принесешь плод покаяния. И каждая смерть есть зов и укор

135

и обличение, каждая смерть. Господи, дай мне память смертную и умиление!

10/23.II.1925

Если ты терпишь неправду, не злобствуй и не злорадствуй, и не малодушествуй пред злом, но прими это как испытание, как милость Божию, радуясь и благодаря Бога, что дал тебе претерпеть поношение. И молись о тебя онеправдовав-ших: поставь себя пред Богом и, молясь о них, прости в сердце своем пред лицом всеведущего Бога и воздохни о них, пожалей их. Да не будет это воздыхание фарисейское: Господи, я не таков, как они, — надо в их неправде видеть или искать их правду, их ревность, надо ставить себя в их положение и спрашивать себя, как бы ты поступил, не сделал бы и ты так же, ибо ограничен и односторонен и пристрастен всяк человек. И затем всегда видишь свой грех и свою вину и знаешь, что их суд, неправый в частностях, ты заслужил. Ищи всегда вину свою и исповедуй ее пред Богом, проси у Бога прощения, что соблазнил ближних своих и ввел во искушение. Но, главное, не злобствуй, не превозносись и не отчаивайся. Помни, что всяк человек ложь, и так как ты оне-правдован, так и сам онеправдовал. Старайся по-

136

бедить зло добром. Это твой грех и твоя слабость, если ты не можешь обратить сердце недруга твоего, который против тебя по неведению. Будь терпелив. Терпи. Терпением спасайте души ваши. Претерпевый до конца, тот спасен будет. Терпение же рождает кротость, кротость — прощение, прощение — любовь. Любите врагов ваших — что блаженнее, как возлюбить недруга! Господи, помоги мне любить и прощать и жалеть и не осуждать братии моих, ревнующих о Тебе!

12/25.II.1925

Господи, пошли мир Твой на люди Твоя! Как жаждет немирная душа мира, какое благодатное сокровище мир Твой! Меняется вся жизнь наша, все чувства, все помышления с миром Твоим. Вся сила человека в блюдении мира, все его спасение. Только мирный в сердце своем может любить, радовать, помогать своим ближним, только мирный может различать доброе от злого, важное — от неважного, нужное — от ненужного. Только мирный владеет собою и владеет мудростию. Но и немирный тоскует о мире, утраченном и необ-ретенном, он и ярится потому, что в сердце своем сам не мирится с немирностью своей и жаждет мира. И приражения лукавства всегда прежде

137

всего лишают мира. Вот кажется тебе, что ты онеправдован, что ты обижен, что ты в опасности, и начинается буря в душе пристрастий, мелких и злых чувств. Человек их стыдится, их не хочет, с ними борется, ими побеждается. Молись тогда, молись, проси у Бога мира, молись больше всего о тех, кто тебя соблазняет; молись неотступно, молись кроваво за мир твой, и Господь пошлет тебе мир Cвой.

13/26.II.1925

Смиряйся в волю Божию. Если ты видишь, что обстоятельства складываются властно и повелительно, но не так, как хочется тебе в самых твоих искренних, горячих и чистых пожеланиях, покоряйся в том воле Божией, смиряйся. Заставь себя любить десницу Божию, тебя ведущую, хотеть не того, что ты хочешь, но чего Бог для тебя хочет, даже если бы болело и изнемогало сердце твое. В этом высшая мудрость и высшая покорность. Может быть, не скоро, но рано или поздно раскроется и пред тобой правда Божия и любовь Божия, тебя ведущая, ты и сам поймешь всю ограниченность твоих нынешних желаний и возблагодаришь Господа. Потому пусть не мятется сердце твое, если не по-твоему выходит. Если ты

138

сделал от себя все, что мог и считал полезным и нужным, жди испытания от Господа и Ему покорствуй. Не томи сердце свое чрезмерной заботой о будущем; ты не знаешь, будет ли и как будет для тебя это будущее. Ты омрачаешь сердце печалью, которая всегда греховна, и не радуешься данной тебе ныне радостью. Возложи печаль твою на Господа, и Той тя препитает. Успокой неспокойное сердце.

14/27.II.1925

Уходят в тот мир спутники жизни, и каждый зовет — туда и, как звон призывный, говорит о предстоящем и приближающемся смертном часе. Смерть грешников люта, и страшен час смертный всякому грешнику и окаянству моему. Но надеюсь на милость благоутробия Твоего. Давно уже слышит и знает душа этот зов, но не как неведомый и чуждый, но родной и близкий. Страшна, но и нестрашна смерть, ибо она истлевает, умирает сама, чем ближе мы к ней приближаемся. И за страшной и тягостной обстановкой гроба и тлена загорается новая жизнь, новая юность. Обновится яко орля юность твоя. Не нужно кутаться в стоическую тогу бесстрастия и равнодушия, потому что это гордость и лицемерие, но нужно от-

139

даваться смиренно в любящую руку Господа. И как будто становятся постепенно все прозрачнее тяжелые врата смерти, чрез них просвечивает свет, доносится пение, предчувствуются души, там обитающие. У души пробиваются крылья, это как резь зубов, — давно еще, но уже есть начало, уже с предутренним чувством проходит жизнь душа, в утреннем воздухе купается... Надо жить всей полнотой, всей любовью, всем трудом, но надо носить в себе это в%едение, что все — довремени, что все не только придется оставить, но надо оставить, надо принять... новое.

24.II/9.III.1925

Святые дни Великого поста! Как живителен их ясный воздух, как светит их ясное солнце, как омывает душу их ясная чреда... Бог установил времена, и каждому времени дал свой чин и свою силу, но из всех дней избрал и почтил Он спасительные дни сии, в которых собирается и накопляется сила Великого Дня Христова Воскресения. В душе набухают почки нового дня. Но для этого должны быть срезаны старые ветви, как мучительно и тягостно это срезание, когда видишь себя, всю жизнь свою в свете Страшного суда Христова, Его правды. Где наше величие, все-

140

гда мнимое, где наша гордость, тешащаяся призраками? Сколь тяжко это — себя видеть, поистине не может человек выносить этого долгое время, ищет забыться, отвернуться от себя; и только подвижники, мужи силы, выносили это непрестанное видение грехов своих, непрестанное покаяние. Нам же, малым и слабым, Господь смягчает время оплакивания наших собственных грехов, даруя прощение, даруя ослабу, даруя праздник. И в смирении будем принимать эту ослабу, как неспособные на большее... Один всегда подвизается в монастыре, другой лишь на краткое время туда приходит для молитвы, но пусть и второй не отчаивается. Поистине страшно себя видеть, и не надо ни испугаться, ни отравиться страхом, впав в уныние и отчаяние о себе. Это будет лишь новая гордость навыворот, надо терпеть и себя, стяжать дух терпения.

25.II/10.III.1925

Господи, помилуй и помоги скорбящим и озлобленным рабам Твоим! Совершаются судьбы Твои рукою человеческою, силами природы, тем, что люди зовут слепым случаем. Сердце наше надрывается пред непоправимым, бессильно и не умеет возложить печаль свою на Бога, не умеет

141

увидеть здесь десницу Божию всегда и во всем. Очи наши застланы... не могут подняться к нему, но нужно трудное усилие. Как после глубокой молитвы в душе воцаряется невозмутимая ясность, так и после скорби воцаряется покой. Да будет воля Твоя!

27.II/12.III.1925

Господи! Какое чудо — иконы Твои и святых Твоих, сколь чудно присутствие Твое в иных, сколь чудна близость Твоя и их к нашему грешному миру. Созерцая икону Предтечи Твоего, начертанную богомудрою рукою, трепетно чувствовал я душою смущенной, что это он сам коснулся души моей, он сам выступил из небесного жилища своего, чтобы озарить тьму этого мира, чтобы снова призывать нас к покаянию, чтобы снова возвещать нам о пришествии Господнем. И мнится, что дивная икона сия не просто начерталась, но и знаменует приближение времен и сроков, знаменует приближение свидетелей и светильников Твоих, уготовляющих путь Господень. Не эта робкая и нежная рука сию икону начертала, но сама десница Предтечева, коснувшаяся неба и земли над склоненною главою Христовой. Можно пить источники утешения, слез, радости,

142

благодати пред иконой, можно пред нею молиться, можно возноситься в мир тот. Икона не освященная — она с нами здесь, она нам, человекам, рассказанная, она откровение для человеков, она Господь на земле, который дает себя видеть, слышать, принимать, обнимать Свои колени, омывать Свои ноги и отирать их власами, но икона освященная уже уходит от нас, грешно ее пытаться обнять так, как Мария хотела обнять ноги Спасителевы. Она — Христос Вознесшийся, Христос в Теле Воскресшем, мы не можем ее смотреть; мы должны на нее молиться, и нескромные взоры уже греховны. Нельзя смотреть, не молясь, на иконы, уже освященные, и некое недолжное (хотя по человеческой немощи, может быть, и невольное и неизбежное, которое, однако, должно быть смыто покаянием) прегрешение совершаем мы, когда рассматриваем икону, любуемся ею. Но не освященная еще, но благоговейно начертанная, икона есть уже тот, кто начертан, есть его присутствие, его лик. В дом сей вошел Креститель Спасов Иоанн.

28.II/13.III.1925

Душе Святый, сердце Отчее, Любовь Любви, Любовь Святой Троицы! Ты дышишь, где хо-

143

чешь, Ты везде сый, Ты вся исполняяй, исполни и меня, худородного и недостойного, п%ети мыслью славу Твою, возвещать любовь Твою, воспевать пришествие Твое и приближение Твое. О Тебе изнемогает слово, ибо Ты — не Слово; о Тебе трепещет всякое сердце, ибо Ты — трепет сердца Отчего. О Тебе радуется всякая тварь, ибо Ты — Радостей Радость, Радость совершенная. О Тебе утешается всякая скорбь, исцеляется всякая немощь, ибо Ты — Утешитель. О Тебе просветляется всякая сумеречность, ибо Ты — свет преемственный. О Тебе исполняется всякая человеческая мечта, ибо Ты — всех исполнение. О Тебе обожаемся — сено в огне, ибо Ты — огнь божественный, нас обожающий. О Тебе осуществляется всякая надежда, ибо Ты грядущее возвещаешь. О Тебе любовию воспламеняется всякое сердце, ибо Ты — любовь еси и любовию его зажигаешь. Новая заповедь Христова: «Да любите друг друга» — есть и обетование Утешителя, Тебя, Любве. Научение апостола языков о пути превосходнейшем любви есть о Тебе научение. Тобою радуемся, Тобою молимся, Тобою вдохновляемся, Тобою любим, Тобою обожаемся, Душе Святый, Свете Истинный, Радостей Радость, мира Утешение.

144

1/14.III.1925

Душе Святый, Любовь Божия, осветляющая, увеселяющая, радующая! Никто не знает, когда Ты приходишь и когда уходишь, но знает верное сердце, которое то вдруг трепетно радуется, ис-таевая, и из себя выходит, то вдруг, оставаясь собой, пребывает печальное, пустое и скованное. Когда Ты приходишь, цветет жизнь, радуются земля и небо, любовию зажигаются люди и радостью веет от всякого Твоего создания, наипаче от человека. Сколь блаженна была бы жизнь, если бы мы могли это удержать, сколь светел был бы мир Божий, земля и небо, если бы всегда он озарялся этим светом, сколь чудны были бы человеческие отношения в Духе Божием, когда человек человеку не омрачение, но радость. Но никто не знает, как Ты уходишь. И мы остаемся жертвами самих себя, неутоленности, изъязв-ленности и пустоты, пустоты холода отъединения. Жаждет сердце утешения, жаждет вся тварь Утешителя. Утешителю, Душе Истины, прииди и вселися в ны!

145

3/16.III.1925

Душа человеческая дороже мира. Какое сокровище живая человеческая душа, какие жемчужины могут таиться на дне ее, о которых не подозревает сам человек и окружающие его, но о которых с изумлением и благодарением Богу свидетельствует Ему иерей, принимающий исповедь. Какая страшная на нас ответственность — разрывать этот клад в душах, разрыхлять их для благодати Божией, орошать их дождем молитвы и слова! Господь знает Свое творение лучше, чем мы, в своей ограниченности видящие только кору и пески, и Он знает пути спасения каждого. Как дорог и как хорош человек в своем покаянии, в своей любви к Богу, в стремлении к Нему, как прекрасен кающийся. Он этого никогда не видит и не может и не должен видеть в своем покаянии, но видит Бог, видят святые ангелы, видит иерей, исповедь приемлющий. С благодатию священства Господь дает и благодать приятия чужих грехов и искреннего их неосуждения и прощения; священнику — сердце беззлобное. И ему видится кающийся не в грехах своих, но в красе своей Божьего творения, в нем светит образ Господа, в нем начертанный...

146

4/17.III.1925

Господи, каждый день даешь Ты пищу Твою душе и телу, даешь труд, даешь жизнь. Каждый день душа, омытая молитвой, снова дышит воздухом Твоим и внемлет Тебе, Богу живому, до тех пор, пока Ты не повелишь и не станет нового дня с его пищей. Человеческое лицо обращено вперед с надеждой, но со страхом мы озираемся назад, ибо там неисчетная чреда дней, прожитых в лености, загубленных, потерянных, и с каждым новым днем, каждочасно старея, мы надеемся начать новую жизнь. Есть ли этот роковой самообман наша слабость, или же спасительная милость Божия? Бог не отъемлет надежды даже тогда, когда ее отъемлет человек, и Бог не постыждает надеющихся нань. Итак, душа моя, что же тебе мешает: начни днесь новую жизнь и веди ее столько, сколько Господь велит... Изыщи, что тебе надо, с чего тебе начинать. Что в твоей власти, что ты можешь, а следовательно, должен немедленно исправить, искоренить, совершить? Молитвенная ли воля и бдение, пост или доверие к Богу, любовное внимание к ближним своим? Побди, душа, и дай Богу плод нового дня твоего, как бы ни был мал этот плод. Господь Сам умножит хлеб твой, но дай его Ему ты сам.

147

6/19.III.1925

Сила любви — жертва, и высшая любовь есть жертвенная. И Господь хочет и дает такую любовь и силу ее избранникам Своим. Вся жизнь их есть подвиг, жертва, самоотречение, и никакого умягчения, ни услаждения. И таков образ любви Матери Божией, которая вся есть единая жертва. Вся Ее жизнь, вместе с Сыном Ее была посвящена подвигу жертвенной любви, и оружие сердце Ее всегда и непрестанно пронзало. Раба Господня, Она служила Ему жертвоприносящей любо-вию Своего матернего сердца, и доныне Она, прославленная на небесах, эту жертву приносит, ибо плачет и ходатайствует о роде греховном человеческом. И таков же был Иоанн Предтеча, сродник Ее. Ему дано было вкусить также лишь жертвенной любви, быть не женихом, но другом Жениховым, не расти, но м%алиться. Он вольно принес в жертву себя и свое дело, когда сретил Агнца Божьего, но он не вкусил и радости участия в браке, пребывания на брачном пире. Он не присоединился к ученикам Его, не ходил с Ним, не услаждался Его слышанием и лицезрением; он, который б%ольший из рожденных женами, был этого всего более достоин, но оставался один со своими учениками, продолжая крестить крещением покаяния, приуготовлять к ср%етению Христа. Он остался один в ожидании своего кон-

148

ца от меча Иродова, и никакого умягчения, никакого услаждения, никакой радости человеческой, хотя и самой духовной, не было на пути его, одиноком и священно-ужасном и страшном. Его любовь была жертвой и только жертвой, как и Богоматери; и Богом была принята эта жертва... И печать духа Предтечева лежит на избранных душах, которые идут путем стропотным, напряжения, жертвы, подвига, — только не останавливаться; нельзя отдыхать — таков голос их души — и идут, восходя от славы в славу, путем Предтече-вым — к сонму Царицы неба и земли, Матери на земле Неутешной.

7/20.III.1925

Сколько возлюбленны селения Твои, Господи сил, желает и скончавается душа моя во дворы Господни! Сколь радостен, сколь избран удел священника, яко птица обретшего себе храмину. Но не все — священники, однако и несвященникам дает Господь прикасаться к святилищу и радоваться о сем. Зрю жен и дев, создающих священные облачения, покровы для святых тайн Христовых, и радостно ширится сердце мое о них, о любви их, о чуде милости Божией. Непрестанно созидается и проходится благодатная ле-

149

ствица между землею и небом. Она творится и ныне робкими и послушными перстами. Ибо то, что к святилищу, то свято уже в предназначении, свято оно в освящении и, входя в завесу огня, изъемлется из рук человеческих, оставаясь лишь в руках священнических, но поистине не человеческие уже руки священнические (сколь ни греховна, ни окаянна десница моя, о Господи). И то, что шьется и ткется в нашем быту, в обыденной жизни нашей, уже перерождается и святится в наших руках, становится вещью иного мира, нового неба и новой земли. Господь избрал искуснейших и наделил их дарами Святого Духа для совершения работ их для скинии. Но дар этот, сошедший однажды для избранных, остается и передается и ныне в Церкви, он почиет и ныне на тех, кто достойно и молитвенно совершает труд сей. И сии диакониссы Христовы допущены к некоему внешнему двору святилища, и они облекаются священством в своем чине непосвященных. И сим созидается мост между святилищем и внешним двором, связь, по которой восходят и нисходят ангелы с неба на землю. И жена, приносящая Господу любовь свою и труд свой, подо-бится женщине, купившей алавастр мира многоценного и возлившей на ноги Спасителя, и исполнился благоухания дом тот, и Господь сказал о сей блаженной жене, яко благое она сотворила... Благо, да будет благо и ныне сотворяющим

150

благое женам, приносящим скляницу мира драгоценного любви сердца своего.

8/21.III.1925

Слава, Господи, Кресту Твоему честному. Я зрю крестную славу в бесконечных ее образах. Я созерцаю ее в распинающемся человеке. Се стоит он на кресте своем вольной любви к Господу, с сжатыми губами, напряженными членами, сухим взором, с болью утомления, и смотрит на мир, который ему не чужд, но безответен, умирая в любви и от любви к тому, что больше мира и выше мира. Как прекрасен он, как светел зрак его и тих, как поклоняюсь ему, целую край ризы его, внемлю воздыханиям его и внемлю трепету пламенного сердца его. Горит сия неопалимая купина, горит и не сгорает, и в ней переплавляется золото сердца его. Страшит нашу слабость вид распятия и самораспятия, и вместе с тем что же иное можем мы предложить Богу, как не себя самих, чтобы возлюбить Его Его же любовию, какою Он победил мир. Естественное движение сказать любимому распинающемуся: сойди со креста, не мучь себя, но властен ли человек дать волю этому движению? Не становится ли он тем самым в хулители креста Господня? Лучше самому сорас-

151

пинаться с ним и, страдая за него, прикасаться к его кресту, его любить? О люди, если бы в нас была сила любить крест друг друга, так чтобы все они сливались в один общий великий крест человеческий, он же и Крест Христов, легкое и сладкое бремя с Ним! Пречистая стояла у креста Возлюбленного Сына, сердце Ее проходило оружие, не было в мире большего страдания, но Она не рекла ни устами, ни в сердце: сойди со креста, освободи от муки. Она сораспиналась, Она — Матерь Его и Матерь всего человеческого рода. Дай же силу и нам не говорить в сердце своем этой греховной мысли, дай лобызать устами и душой всечестный Крест Господень и крест человеческий, врезающийся в дорогие, любимые плечи. Дай, склонившись под него, вместе нести его, вместе изнемогать с любимым...

10/23.III.1925

Смиряйся и покорствуй, учись смиряться, бей, нудь, три себя для того, чтобы принять тебе посылаемое, усмотреть в нем не случайность, не прихоть, но волю Божию и мысль Божию. Если кажется тебе: что онеправдали тебя люди, пусть не остается в сердце твоем заноза: усмотри в этом вразумление Божие, наказание Божие за твои

152

грехи, за твоя тайная, которые видит Бог. Храни мир души твоей, борись за этот мир, добивайся его как высшего сокровища. И если немирен дух твой — знак недобрый того, что нездоров он грехом или же находится в борении с искушением. Превозмогай любовию борющих тебя, старайся перенестись в их положение, в их состояние, понять их и принять, а тогда не нужно и прощать, ибо нечего и прощать. Ищи недосягаемости, невозмутимости не в гордости человеческой, но в мире Божием. Немирный немудр, несправедлив, близорук, но всякая победа над собой утверждает человека. Это и сказано у апостола: обув ноги в готовность благовествовать миру.

11/24.III.1925

О, сладчайшее Имя Иисусово, премудрость и сила! Ты насыщаешь сердце мое, Ты укрепляешь ноги мои, Ты даешь мне мужество начать день сей пред Господом. О чудо молитвы, о чудо Божьего вездеприсутствия! Я зову Тебя, и Ты уже со мною в Имени Твоем, я ищу Тебя, и Ты уже в моем сердце и устах моих, я жажду Тебя, а Ты уже меня напояешь. О чудо чудес, оно чудеснее чудес мира, оно чудеснее солнца и звезд, земли и преисподней! Любовь Божия, любовь Христова, к

153

нам явленная, печатлеется в Имени Его и в крестной силе Его, меня и весь мир осеняющей. Неустрашимо вступаю в мир с этим орудием и, если пугаюсь, снова ощупываю его, что оно со мною, и снова иду далее. Имя, Кресте, сила Христова. Одень меня, облеки меня, сохрани сердце мое от помышлений лукавых, наложи на него замок от помыслов нечистых, запечатлей сердце мое перстнем обручения Твоего, о Женише, о Слове Божий, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, окаянного!

13/26.III.1925

Явление ангелов! Мы недостойны и маломощны к зрению ангельского мира, который нас окружает. С нами молится, с нами сослужит. Но по воле Божией отверзаются очи души нашей, и она слышит сердцем ангельский полет, она зрит ангельские крылья. И тогда она возлетает с ними гор%е! Тесен ей становится мир, непереносимо блаженство. В час смерти блаженная кончина праведников совершается от этого непереносимого восторга. Чистые души имеют это в%едение ангелов, они запечатлевают его на иконе иглою и кистью, они показуют нам видения, от которых трепещет душа наша. Как милостив Господь, что

154

посылает сюда, в сей мир, вестников об ином мире, не дает замкнуться и забыться в нем, но раз-двояет сердце наше и дает предчувствие неземных блаженств. Престол всегда окружают херувимы, чашу Христову они благолепно провожда-ют, и об этом говорит изображение херувимов на покровах. Но как редко, как скудно мы это знаем, и удивляемся великой радостью и удивлением, когда отверзается нам небо, и мы вдруг, в мгновение, на самом деле чувствуем близость ангельскую. От свечи загорается свеча, от сердца любит сердце, от души просвещается душа. Нужно, чтобы хотя где-либо загорелось пламя, оно согреет и осветит тысячи. Сколь драгоценно оно, как должны мы любить и чтить Божиих избранников, которых Он посылает в мир возвещать Свою волю и свидетельствовать о Себе. Ужасаюся и простираюся пред тайной любви Божией, мудрости и милосердия.

14/27.III.1925

Незримо сеются семена добра и зла, и часто мы сами не замечаем, как мы друг друга искушаем, как острую занозу вонзаем в сердце ближнего, иногда отдаваясь своим страстям и похотям, иногда по неразумию. И каков сам, так и с тобой.

155

Иногда встаешь от сна с бременем в сердце. Лукавый искушает, рассеивает, мешает молитве, терзает недобрыми чувствами. Есть человеческое усилие воли отгонять искушение, но как слабы эти человеческие силы, но есть помощь божественная: заставь себя молиться о том, кто тебя ранил, искренно молиться, и, став перед Богом, ты не устоишь в недобром чувстве, оно рассеется, как дым, и станет ясно сердце твое. А когда око станет ясно, и все станет ясно, светильник тела есть око, да будет же твое око светло. И поистине мы смотрим на мир и жизнь разными глазами, с молитвой и без молитвы, до молитвы и после нее. Смиряй себя, побори свое греховное чувство, благожелай. Если не поддается, постарайся отвлечься и забыть, пока не остынет твое недоброе чувство. Но не унижайся до мелких и низких чувств, храни свое достоинство, ты создан по образу Божию, и сам ты — увы! — нуждаешься от всех в прощении и снисхождении. И больше всех, безмерней всех вина твоя не перед теми, которые тебя жалят или к тебе враждуют, но перед теми, которые тебя любят. О страшный и неоплатный долг, вина любви, скудость любви, себялюбие, бездарность любви, ее неблагодарность! Обрати свой взор на себя, отведи его от искушающего тебя, и плачь, плачь о грехах любви пред любимыми твоими, тебя незаслуженно, неблагодарного, любящими. И разве кто-нибудь может сказать

156

про себя, что он не должник в любви, что он любит так, как говорит ему его совесть? В час смерти, на Страшном суде увидим мы это бессилие и холодность любви своей и черствость, восплачем и ужаснемся, но поздно. Гори же, сердце; Боже, зажги его, зажги Твоею любовию, и в огне, как мусор, сгорят и попалятся все плевелы сердца, все его греховные занозы.

17/30.III.1925

Отъезд и путь дают чувство отрешения от привычной и сросшейся с нами обстановки, он подобен последнему пути, который предстоит нам. Потому всякая дорога волнует, одних огорчает, других радует, но всегда открывает в сердце источник новых чувств. Посему люди века сего пристращаются к путешествиям. Но и Истина сказала о Себе: «Я — Путь». В Нем и в жизни с Ним есть это чувство пути, это освобождение. Господи, да будет путь мой Путем с Тобою...

157

24.III/6.IV.1925

Блаженны есте, егда поносят вас Мене ради. Господи, пошли мне это блаженство. Дай мне радостно принимать испытания и напасти, которые Ты даешь мне претерпеть за Имя Твое. Дай мне чистую совесть и неколебимую твердость идти верным путем Твоего служения. Мужество есть терпение, готовность страдать, если нужно, и посылается страдание. Страх же есть стремление сойти с креста и освободиться от страдания под благовидным для себя предлогом. Это так естественно человеческому малодушию и себялюбию, что незаметно вкрадывается в душу. Проверяй себя нелицеприятно, в вере ли ты, в истине ли ты, не находишься ли в прельщении. Но если сего не видишь, и пока не видишь, работай Господу твоему, яко верный раб. Не суди себя по суду людскому. Бойся, чтобы все человеки не говорили про тебя хорошо. Самое опасное и подозрительное — успех, а самое расслабляющее и тлетворное — его жажда. И то, что невинно в юности, греховно в старости. Имей сердце бесстрашное и горящее и его принеси Богу твоему.

158

29.III/11.IV.1925

День судьбины Божией! кончина святейшего патриарха Тихона, избранника Божия. Осиротела русская церковь, осиротела русская земля, плачет безутешно, но да покоримся воле Божией. Она избрала его и поставила на свещницу, он указан был Материю Божией на великий крест, на безмерную скорбь, и он ныне отозван с своего поста. Непостижимы судьбы Божии, не ведаем, что означают дела Его, в трепете им покоряемся. Но как должны быть мы благодарны, как любить, чтить, хранить в сердце отца и печальника русской земли! Он прославил в себе народ свой в эту пору безмерного уничижения, он светил всему миру светом своего мученичества. И для меня, окаянного, он явился орудием величайшей милости Божией, ко мне явленной: он меня благословил на священство, он оказал мне высшее доверие, какое может быть оказано, и в слезах лобызал я десницу, благословляющую отца моего. Господи, прими и упокой душу его в святых Своих селениях.

159

17/30.IV.1925

Нет ничего страшнее греха, это есть смерть души. Смерть входит и разрывает душу, мертвит. Еще вчера, накануне греха, ты был светел и целен и радостен, но грех разорвал твою душу, в ней пустота и одиночество. Нет одиночества, кроме как во грехе. Грешник один, он оставлен и сам оставил Господа, Которого он оскорбил, Его Пречистую Матерь, святых ангелов и святых угодников, своих любимых и близких, он пред всеми, всеми совершил свой грех, пред всеми — окаянный преступник. Он несет на себе тайну своего греха и его смерть. Грех — отчаяние и смерть души, смерть вторая. Все радуются, а грешник окружен кольцом своего греха, его эта радость мучит; все светятся, а в нем свет этот есть тьма. Так будет после Страшного суда Божия: то самое блаженство и радость и свет, которое будет ликованием праведников, оно именно будет сковывать и казнить окаянных грешников. И опыт этой адской муки дается здесь, в этой жизни, немедленно после греха, в плену греха. Окаянный грешник осужден не внешним судом, не повелением Бо-жиим, а самим грехом, самим собою. Адские муки — это сила греха в тебе самом, это — стыд, нестерпимый стыд греха, стыд обмана, стыд поругания святого, близкого, дорогого. Господи, спаси Ты грешника от отчаяния, дай покаяние, дай

160

плач. Недостоин воззреть к Тебе, к Тебе обратиться, недостоин этого солнца, этой земли, этого Твоего творения, которое собою омрачает грешник, недостоин близких, любимых, всех людей, обманщик и вор. Но Ты — любовь, Ты пришел грешных спасти, спаси же грешника от отчаяния, спаси, как Ты можешь и хочешь сам, не дай погибнуть созданию Твоему.

18.IV/1.V.1925

Грех есть смерть, смерть вторая, смерть вечная. На грешнике печать отвержения Божия. То, что есть источник радости и любви для праведников, есть для грешника тьма кромешная, в которую сам он себя ввергнул, сам себя осудил. В грехе человек узнает всю силу над ним вечной гибели, неотвратной, непобедимой никакими человеческими силами. Но и этих сил нет. Ибо грех — пустота, бессилие, смерть. Еще недавно двигался человек, радовался жизнью, радовался силе, кипевшей в нем, а теперь он мертв и пуст. Каков был ужас первородного греха, когда вдруг увидели себя люди из любимых детей Божиих отверженными преступниками, и Отец предстал пред ними как Праведный Судия, и не могли они вынести зрака Того, Кого оскорбили грехом, скры-

161

лись в чащу. И этот опыт первородного греха повторяется с каждым человеком, когда он грехом оскорбляет Бога, Пречистую, святых апостолов, человеков, и из них самых близких и дорогих, и больше всего тех, кто его больше всего любит и доверяет. Пусть никто в мире не знает о твоем грехе, но знает и видит Бог всемогущий, и на Страшном суде все, все узнают и увидят твой грех. Какое страшное разочарование и горе постигнет их тогда, когда они увидят, что тот, кому они верили и любили, обманщик и смердящий грешник. Но в свете лица Божия спасутся они от того отчаяния, от разочарования, в которое впадут неизбежно, если сейчас грешник исповедует пред ними грех свой. Грех есть Каиново клеймо, проклятие. Он всего и всех лишает, он страшнее смерти. Нет ничего страшнее и лютее греха. И если бы Господь в неизреченной любви Своей не подал руку помощи, не влил в душу грешника силы прощения, погиб бы в отчаянии грешник. Плачь, плачь, несчастный, омывай слезами раны свои. Зная, что тебя окаяннее нет человека, что сквернишь землю, на которой ты ходишь. Не для тебя она создана, если ты растлил себя грехом твоим. Но еще больший грех — отчаяние. Господь милосерд. Господь может простить грех, Он не может примириться с ним, но Он может сделать бывшее небывшим, омыть Кровию Своею. Он может восстановить разрушенную ткань ду-

162

ши твоей и мертвого воскресить. Он за тем и пришел в мир, чтобы падших восставить. Господь ведал слабость твою и греховность твою и ради нее оставил небесный престол Свой. Господь на кресте страдал за тебя и за твою скверну, дабы тебя спасти от отчаяния и гибели. Господь слышит каждый вздох и видит каждую слезу. Ты ранее падения не знал силы греха в себе, ты был горд праведностью своею, которая была только неискушенность. Теперь ты смирился, потому что познал свое ничтожество. Теперь ты понял, как безмерна жертва любви Божией, когда увидел, ради чего она приносится, когда увидел и свой грех в Гефсиманской скорби Его, до кровавого пота, и себя в числе Его мучителей и распинателей. Не оскорбляй же теперь любви Божией неблагодарностью и неверием. Надейся на милость Божию, ибо Бог возлюбил тебя ранее создания. Ей, глаголет Господь, яко не хощу смерти грешника.

21.IV/4.V.1925

У одра умирающего и тяжело больного познаешь суетность жизни и ее безмерную серьезность, когда с смертной тоской бьется и мучится больной, борясь между надеждой и отчаянием, он постыждает и смущает собой здоровых, кото-

163

рых так же — рано или поздно — ждет этот час тоски и последней серьезности, последней ответственности. Здесь уже нет стены между временем и вечностью, между Богом и человеком, стены, которую воздвигает наше легкомыслие и беспечность. Здесь место молитвы, ухода к Богу, а не судорожному цеплянию за сегодняшний день и этот момент. Господь дает священнику силу и власть становиться у этого одра, утишать эту тревогу и давать ему истинное и последнее утешение — отпущение грехов и тело и кровь Христову. Больше этого ничего нельзя дать и большего этого также нельзя дать. Непостижимы пути Божии. Господь всех равно любит, и этих больных и умирающих, как и здоровых. Но непостижимы нам здесь пути Божии. Нужно иметь подвиг веры утешающему этим, потому что иначе это будет отговорка, леность души. Нужно в свою душу принять и эту скорбь, и это страдание. Но это совершил только Сын Божий в саду Гефсиманском, Который принял в Себя всякую слезу и скорбь. И призвал по образу Своему творить священников, к этому часу призванных. О, Господи, в борении Гефсиманском молящийся, дай нам, священникам, служителям Твоим, приобщиться этого Гефсиманского подвига, страдать вместе с страждущими детьми своими и давать им не камень равнодушия, но истинный хлеб Христова утешения и сострадания. Немо-

164

щен человек для подвига сего, но дает Господь благодать священства и дары ее.

22.IV/5.V.1925

Из глубины воззвах к Тебе, Господи! В смятении сердце мое, бессильна душа моя, изнемогает тело, нет мне утешения в грехах моих, в немощи моей. Ранее смерти смерть входит в душу и тело мое и разделяет их. И, бессильный, со дна адова вопию Тебе, Господи, — помоги, укрепи, Ты еси Бог, творяй чудеса. Я окружен чудесами любви Твоей, и больше всех чудес — сердце любящее. Как взыскан я любовию человеческой, как взыскан я любовию Твоею. И вдруг я сам себе кажусь опустошен и наг! Освободи меня, Господи, от малодушия, от смятения, от маловерия. Дай мне хотеть все от Тебя, для Тебя и ради Тебя претерпеть! Благословляю крест Твой, лобызаю десницу Твою, меня ведущую, весь вверяюсь Тебе, отдаю Тебе всю свою душу, волю, помышление. Дай мне умереть для себя, дай, чтобы ничто личное и преходящее не омрачало мира души моей, дай мне быть достойным любви Твоей. Солнце мое, Бог мой, Утешение мое, сладчайший мой Иисусе, не оставь утопающего раба Твоего, ничего в нем своего не осталось, кроме немощи, весь я, как со-

165

суд, хотя и грязный, но ничем не наполненный, жаждущий исполниться вод Твоих. Исполни меня, залей, зажги, возрадуй, дай мне зреть Тебя, знать Тебя, любить Тебя, Иисусе мой сладчайший, сладчайший мой Иисусе!

23.IV/6.V.1925

О чудо милости Божией! Вчера еще было смятение, а ныне тишина и мир от начальника тишины и подателя мира Господа нашего Иисуса Христа. Господь благодатию Своею исполняет душу, заливает ее Своим миром и светом и радостию, и душа упокоивается в объятиях Отца. Какое это громовое потрясающее чудо помощи Божией, которого только мы обычно не замечаем, но которое непрестанно совершается над грешной душой. Горячая молитва, благодатная встреча, помощь друга, который иногда, даже в большинстве случаев, и не подозревает, что он является орудием помощи Божией, и в душе наступает покой, и среди разъяренного моря душевного, захлестывающего своими волнами, приближается Господь и говорит: маловере, почто усомнился еси? И после греховного смятения чувствуешь снова опору, твердую землю, чувствуешь благую уверенность в себе и приток сил, не безумную человече-

166

скую самоуверенность, но новый опыт и знание, что Господь близ. Он видит и слышит и знает, и Ему в твердую руку надо предать себя. Не нужно бояться: страх есть грех и может быть смертным грехом. Не нужно бояться ни внешних трудностей, ни даже своей собственной слабости и немощи, которые узнаешь во всей их неумолимости в жизни своей, ибо всесилен Господь — помочь, вразумить, укрепить. С нами Бог! Слава Тебе, слава Тебе, слава Тебе, спасающему человека от малодушия, трепета и растерянности. О чудо милости Божией, о благость!

24.IV/7.V.1925

Невозможное человеку возможно Богу. Если непосильная для тебя трудность легла на душу твою, если смущено сердце твое и тревожна совесть твоя, возверзи печаль твою на Господа, и от Него ожидай помощи в трудности твоей. Не поддавайся малодушному унынию, нет силы, которая бы превозмогла благодать Божию. И молись горячо, беззаветно молись, верь, что молитва твоя пробьет каменную стену, воздвигшуюся вокруг тебя — твоим ли грехом, или другими причинами. Господь ведет тебя к неведомому и не-вместимому благу, все трудности, которые встре-

167

чаются на пути твоем, кроме греха, суть ступени, ведущие к Богу, к радости нездешней. Но и здесь, еще в земной оболочке, оглядываясь назад, ты видишь, как ты поднялся, насколько воздух стал реже, вид шире, но как страшна глубина, которая угрожает падением. Не поддавайся страху, даже страху безысходности, отовсюду есть исход на крыльях веры, на крыльях подвига и озарения. Господи мой, Господи, Тебя одного люблю, Тебя одного хочу любить, Тебе служить, научи мя тво-рити волю Твою!

25.IV/8.V.1925

Аз есмь хлеб животный. Господь есть жизнь и дает вкушать Себя верующим ежедневно и ежечасно. День от дня жизни подается хлеб сей, и мы радуемся и живем о нем. Хлеб сей — Господь, подающий Себя в святом причащении, в молитве и в св. Имени Своем. Ведай всякий молящийся и призывающий имя Его сердцем твоим, что ты причащаешься и в сем святом Его Имени, ты вкушаешь хлеб животный силою этого призывания. Он в тебе пребывает, и ты в Нем. Не мерою дает Бог Духа Своего, и есть причащение тела и крови, но есть и причащение Имени. Ибо молитва всегда есть соединение со Христом, в котором

168

входит в нас сила Христова. О, сколь благ Господь, давый нам молитву, давый власть призывать Имя Свое и явивший Имя Свое людям, и Имя это есть Господь Иисус Христос, глаголющий о Себе «и сказах им Имя Твое». Это Имя, привнесенное впервые ангелом-благовестите-лем, есть сила, которой мы движемся и живем и есьмы.

26.IV/9.V.1925

Господи! Как возблагодарю Тебя за милости Твои! Меня, утопающего в грехах, Ты снова воззвал к жизни, даешь предстоять пред Тобою, звать сладчайшее Имя Твое, молиться Тебе, благодарить Тебя. Меня, которому место лишь в глубине адовой, отверженному Тобою и людьми, Ты милостиво допускаешь к стоящим вокруг Тебя, Ты не низвергаешь в погибель. Ты даешь надежду спасения и покаяния. Как мне благодарить Тебя, Господи, за долготерпение Твое к моему окаянству, за то, что Ты дал мне вот эту молитву, в которой призывал я скверными и нечистыми устами Имя Твое, и Ты обвеваешь сердце мое радостью присутствия Твоего, милостью снисхождения Твоего. Изнемогает душа моя пред милостью Твоей, что я реку? Ты вся веси, Ты веси скверну

169

мою, и Ты не гнушаешься мной, Ты позволяешь мне молиться Тебе, воздевать сердце мое к Тебе, именовать Тебя. Как снесу я это, что сделаю? Научи меня любить Тебя, научи меня сжечь себя на алтаре любви Твоей, сожги в нем грехи мои, сожги память о них, чтобы не лежали они черной тенью на моем пути к Тебе. Зане Тебе возжада душа моя. И каждый день жизни есть новое чудо милости Твоей, новое откровение, новое изумление, новое изнемождение от удивления и благодарности сердца моего. Господи, я прах пред Тобою и пепел, но не изжени меня; дай мне дожить и умереть неразлучно с Тобою, дай мне до конца зреть пресветлый зрак Твой, не отрини мене от лица Твоего.

28.IV/11.V.1925

Господи, из всех чудес Твоих нет чудеснее сердца человеческого, пламенеющего Тобою, Тебя возлюбившего. Ты сотворяешь и претворяешь миры манием державы Твоей, и они Тебе послушны, как глина в руках горшечника. Они славят Тебя бытием своим, но не волей своей, и только сердце человеческое славит Тебя потому, что Тебя любит, Тобою живет, Тебя ищет, Тебя хочет. Как бы ни был слаб и немощен человек, но

170

он Тебя взыскует, для Тебя создан, Тобою пламенеет. И, зря душу, Тобою пламенеющую, зажигаешься ее пламенем, как свеча от свечи. От одного светильника Твоего тысячи воспламеняются и спасаются, о Господи! Как благодарить Тебя за лицезрение оных светильников, которые Ты даешь зреть моему иерейскому взору, за эту пока-янность, чистоту, кротость, терпение, любовь, веру, которые Ты мне показуешь в сердцах верных Твоих. Среди греха, уныния, бессилия и холодности поднимаются к Тебе эти пламенники, которые светят миру и над миром. Как низко ни пал человек, но в сердце своем он ничего не хочет, кроме святости, ничего не любит, кроме святости, ничего не чтит, кроме святости. И если она ощущается в создании Твоем, то сердце наше изнемогает от восторга и любви. О чудо творения Божия, которое всегда совершается, движется, горит и сверкает своими огнями. Им в сердце оживают и исполняются силы слова: дивен Бог во святых Твоих, Бог Израилев!

29.IV/12.V.1925

Чудеса всегда бывают, и прежде и ныне, и каждый человек, внимательно смотрящий в жизнь свою, знает ощутительную силу Божию и

171

дела святых Его. Нет нужды, что бывает это иногда силою стечения естественных обстоятельств, сердце узнает руку Господню, помощь святых Его. Сколь взыскан я, недостойный, чудесами милости Божией, вся жизнь моя есть соединение чудес Божиих. Но как трудно быть достойным чудес! Как трудно их сохранить в сердце своем и спасаться ими от уныния в дни испытаний. Пред каждым новым чудом милости Божией мы ответственны своей свободой, мы должны возблагодарить Господа каким-то делом, какой-то победой над собой, достижением. Ибо чудеса суть «знамения» Божии. Они даются нам не для того, чтобы удовлетворить нужду нашу, но для того, чтобы удовлетворение ее пришло от Господа, а не от человека, чтобы научались мы предзреть и любить Господа выну. И прежде всего наш долг — верить чуду. Оно приходит, приемлется, и мы начинаем его объяснять естественным стечением обстоятельств. Как будто для неверия нашего, если и мертвый восстанет из гроба, и это не окажется стечением обстоятельств... Такое неверие и неблагодарность есть сугубый грех пред Богом. Нужно возгревать в себе веру так, чтобы и всю жизнь свою видеть как ряд чудес, в свете совершившегося чуда. Если бы мы умели внимать себе, то не только в удовлетворении нужд своих («ядо-ша хлеб и увероваша»), но и в каждом движении своей души, освященном любовию к Богу и

172

ближним, мы видели бы руку Божию. Кто Бог ве-лий, яко Бог наш, ты еси Бог творяй чудеса!..

3/16.V.1925

Учитель, утопаем! Бывают искушения, претерпеваемые душой, идущей к Богу. Враг ярится, чтобы смутить ее, ввергнуть в уныние и отчаяние, запугать. Мятется и страждет душа. Где мир, где надежды, где молитва? Отовсюду смотрит в душу мрак, холод, безвкусие. Ничего не любит душа, ничего не хочет, ничего не может, ничего не надеется. Она скована сатаной и не видит своих оков. Она в порыве отчаяния своего повторяет клевету клеветника и клевещет на себя. Есть покаяние и покаянное самоукорение, и есть уныние и малодушный испуг перед грехом. И когда находит этот вихрь, кажется, что нет силы с этим бороться. Однако это только запугивание врага, который не имеет силы против созданий Божи-их. Ему попущено для испытания и для укрепления мучить любимые создания Божии, как попущено было мучить Иова. И надо устоять на ногах и сказать клеветнику: отойди от меня, сатана! Терпение и молитва, надежда и вера, кротость сердца — вот та защита, которая остается изнемогающему. Чем тяжелее и труднее, тем ближе к

173

великому свету. У пустынножителей был этот особый час, когда мучил их бес полуденный, когда этих подвижников посещала тоска и изнуряло безвкусие к жизни и подвигу. Тогда — учат отцы — надо пребыть этот час в келии, надвинув куколь, протосковать в терпении и уединении, дабы не соблазнить брата своего унынием своим. Ибо в сердце каждого гнездится змея уныния, и каждый, видя в другом и узнавая того же страшного зверя, смущается им и устрашается вдвойне. И тогда кажется, что нет исхода, что стоишь перед стеной, что погружаешься во мрак. Но претерпи, брат мой, взывай неотступно, хотя и оледеневшими устами, к Господу твоему, зови Его на помощь, дабы Он явил тебе чудо милости Своей. И Господь явит чудо: рассеет мрак души, как после восшедшего солнца, растает стена, и опроз-рачнятся тупики и рвы, которые воздвиг сатана. Иисусе, Сыне Божий, помилуй нас!

5/18.V.1925

Изнемогает душа моя от благодарения Тебе, Богу моему. Ты даешь мне новый день жизни, новую запечатанную книгу нераскрытых возможностей, в которой мне повелеваешь написать имя свое, мне вверяешь войти неизгладимо в Твой

174

мир, в Твое творение, Ты даешь мне сию молитву, в которой омывается душа моя и облекается Именем Твоим, и Ты даешь мне любовь и любимых моих, о которых, лишь при мысли, трепещет радостью моя душа. Что реку? Изнемогает душа моя. Она немощна во всем, немощна и в благодарении. Может быть, всего недоступнее для грешного человека благодарить, из 10 один лишь благодарил, «и той бе самарянин», не от закона, а от благодати. И надо молить Господа о благодати благодарения, о которой повседневно молит церковь в божественной евхаристии. О как мы возблагодарим Бога за сей божественный дар — божественной евхаристии на всякий день. Как дышим, как вкушаем пищу повседневно, так земля приносит каждодневную жертву Богу и Создателю своему Его же божественного Сына, паки закалывающегося за нас. И каждый день, каждое утро должен христианин, если он не может в тот день присутствовать при евхаристии, благодарить Господа о ней, что она дана, есть, приносится. О блаженство жизни, данной Господом и освящаемой Именем Господа, о радость молитвы, о горечь слез покаяния, о любовь, данная Господом, о жизнь, текущая от источника Жизни, о Душе Святый, всеживотворящий. Благодарим Господа!

175

6/19.V.1925

Тайна духовной жизни — в ее неисчерпаемости и всегда новом творчестве. Нам, людям, отягченным заботами века сего, не постигнуть дара отшельничества и пустынножительства, при котором человек живет только в духе, отрешившись от силы внешних впечатлений. И со стороны может казаться, как бедна, пуста и однообразна его жизнь, и дивно, как можно ее выносить. Так же и относительно монастырской жизни, кажется мирянам, что она тягостна именно отсутствием впечатлений. Но так может казаться только до тех пор, пока в собственном духе не забил источник воды живой, бегущей в жизнь вечную, пока не затеплилась утешающая молитва, пока не обрел человек сокровища души своей, в Боге живущей. Возьмите образ дружбы духовной. Разве когда-нибудь истощается ее слово, разве когда-нибудь оскудевает ее радость и утешение? Она таит в себе и раскрывает все новые богатства и, радуясь, изумляется этому богатству. Но всякая человеческая дружба есть только отсвет единой дружбы Бога с человеком, которого Он назвал другом своим («вы друзья Мои»), и союз душ есть образ того, что есть Церковь Христова. Брак есть союз во Христа и во Церковь, союз плоти и духа, но и всякий духовный союз душ, их общение в Боге, совершается во Христа и во Церковь, ибо творится

176

силою Христовой. Мы не верим до конца глаголам Христовым о том, что Он дает воду, текущую в жизнь вечную. А если бы верили, то не дивились бы тому, что в духе своем обретает человек все сокровища, если только этот дух свой обретет, и в нем — дар Святого Духа.

8/21.V.1925

Только любовь дает мудрость, только любовь дает прозорливость, только любовь дает прощение. Любящий получает способность смотреть на другого из него самого. Нас отделяет друг от друга стена себялюбия, своезаботливости, своекорыстия. Наш взор затемняет пристрастность нашего суждения и в%идения, мы всегда, думая и о другом, имеем в виду себя, чувствуем себя, но не его. Надо почувствовать его самого, и тогда откроются очи наши. И опытом любви дается этот опыт мудрости, в%едения другого, близкого своего, друга своего. Бог дает нам это чудо любви, дабы наша жизнь непрестанно обогащалась ею, в Бога богатея. Когда ты испытываешь щемящую тяжесть и сухость на сердце, когда твои пристрастия застилают тебе духовные очи, старайся выйти из себя, молись, слезно молись Господу о любви, о том, о ком болит душа твоя, кем она ранена.

177

И Бог даст тебе в ответ на твою молитву крылья души, растает вся твоя тягость, и ты обретешь радость и блаженство любви. Любовь не ищет своего, она бескорыстна; единственная корысть, которой она хочет, это чтобы благо было ближнему твоему. Если любовь твоя своекорыстна, то она не любовь, в ней еще крепко твое себялюбие. Воспитывайся в любви к любви, неси труд любви, подыми крест любви, и он станет тебе все легче и радостней. В этом и есть тайна и сила креста, сила кротости и смирения Христова, делающих иго благим и бремя легким. Ты увидишь болезнь любви твоей и движение сердца твоего: если оно легко и ясно и радостно, полно радости любви, значит, свободно оно от приражения себялюбия, но если оно омрачено, обижено, значит, оно больн%о, сердце любящее не знает обид, оно не только прощает их, но оно их просто не чувствует. Учись любить, трудись в любви.

10/23.V.1925

Дела праведника идут за ним. После кончины их открываются их святые мощи, они живут в них с нами, делают чудеса, слышат молитвы и любят, любят, сердце их разгорается как пылающий костер и за гранию смерти, и они восходят

178

от славы в славу вечного живота. Но мы — окаянные грешники, ведь и наши смрадные дела идут вслед за нами. Они неизгладимы в книге судеб, но они продолжают дело свое и за гранью человеческой жизни. Они входят в общечеловеческие судьбы, в историю всего человечества, от каждого из нас зависит судьба всего мира, нельзя отстраниться ни от участия, ни от ответственности, и до конца человеческой истории продолжаются наши дела; потому Страшный суд будет одновременно над всем человечеством, и каждый прожил жизнь всего человечества, каждый из сынов Адама есть весь этот ветхий Адам. И не только то, что мы сделали, хорошо или плохо, но чего не сделали или недоделали, от этого зависят судьбы всего человеческого рода в его истории, и мы продолжаем жить этой жизнью и за гранью смерти. Вот почему предварительный суд по смерти есть суд нас в нас и нашей непосредственной среде, но последний суд есть суд нас во всем и со всеми. Если бы у нас была серьезность в каждом часе жизни сознавать, что он принадлежит всем, хотя и вверен нам, мы не имели бы способности так терять время жизни, не чтить его, но иждивать в лености. Потому так страшен час суда Господня, так изнемогает в трепете пред ним душа, что не только все на нем раскроется всем, но и нам самим раскроется жизнь наша во всей ее силе и немощи, во всем объеме своем, и будем мы

179

вопиять: о если бы горы свалились на нас и камни закрыли нас от стыда нашего и праведного гнева Божия? Боже, милостив буди нам, грешным!

13/26.V.1925

«Любы не ищет своего». А мы всегда ищем своего и себя даже в любви. И только благодать любви освобождает нас от нас самих. Можно приносить жертвы, поступаться своим, но все-таки в основе искать и хотеть своего, как бы ни было это свое возвышенно и тонко. Но закон любви: да отвержется себя. Нужно хотеть в любимом и для любимого только того, что ему нужно, а не тебе хочется, нужно распинать себя в любви, отсекать свою волю, отречься себя... Это крестный путь любви, без которого она не может созреть и принести своего плода. Почему же Господь от каждого требует крестного пути во след Его? Почему Он возлагает такое, как будто непереносимое, бремя на наши плечи? Потому что без этого огненного испытания любовь не родилась бы в нас, не сознала бы свою силу, свою окрылен-ность, свое бесстрашие. Совершенная любовь побеждает страх жертвенности. Совершенная любовь на все готова ради любви, ибо она знает се-

180

бя и знает свою вечную природу. Но от человеческой любви — которая обычно представляет неразличимую смесь себялюбия, страсти, прираже-ний с чистой любовью — долгий и трудный путь ведет к победе любви в любви. Долог и мучителен этот путь для человека, но каждый шаг в нем, внутренне оправданный, вознаграждается. Любовь — это талант, который непрестанно умножается, если отдается в рост любви и не полагается в землю. О Боже, укрепи слабое сердце, побори изнеможение. Ты видишь сердца наши. Твоя воля да будет!

17/30.V.1925

Как бессильно сердце благодарить и как хочется благодарить, как нужно благодарить — благодарить до конца, до глубины, до изнеможения! Когда зришь милосердие Божие и дары Божии, на тебя изливаемые, хочешь, чтобы вся душа стала гимном хвалы, но немощь естества, сила греха сковывает сердце, связывает уста, и хвала замирает, не прозвучавши. Какою радостью является для себя самого это благодарение, это предзрение Господа выну! Но и благодарить мы можем только в меру своей силы, как мы живем, так и благодарим; если живем тускло и сонно, ес-

181

ли хладна и леностна наша молитва, то нет у души и крыльев для благодарения. А на этих крыльях легче всего и прямее всего уносится душа к Господу. В благодарении радость, любовь, но и мудрость. Не может быть черств сердцем благодарящий, не может быть горд и надменен, ибо дар Божий показует ему его собственную пустоту и немощь без этого дара. Благодарение родит покаяние, ибо зришь себя недостойным этого дара, и оно же родит и смиренномудрие, и кротость, ибо знаешь, что дар, даром данный, может быть и отнят, и преклоняешь себя под милосердную десницу Божию. О как нужно, как важно возгревать в себе дар благодарения, ибо сим путем восходим мы к любви Божией, сим путем восходим к непрестанной молитве и радости. Ибо соединил апостол в заповеди: всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, о всем благодарите.

19.V/1.VI.1925

Господи, Ты даешь радость, радость совершенную. Не вмещает сердце мое радости Твоей, хочет излиться и растаять в ней. Небо в душе человека, звезды и солнце в нем ходят, и Господь обитает. Какая ширь, какой простор, какой свет! И изнемогает сердце от благодарения. Господи,

182

мой Господи! За что воздаешь Ты мне, за что являешь мне любовь Твою? Я червь пресмыкающийся, ничтожество из ничтожеств, исполненный смрада, греха и себялюбия, и Ты приходишь ко мне и даешь мне любить любимое создание Твое! Но Ты, Господи, выну дееши туне — аще беззакония назриши, кто постоит! Безмерно Твое милосердие и безмерно Твое снисхождение. И верю и знаю, что не возгнушался Ты ничтожеством моим и явил мне милость Твою. Но помоги мне — не явиться достойным, ибо никогда не буду я достоин милости Твоей, — помоги мне стать на путь исправления, начать покаяние, возлюбить подвиг Твой и возненавидеть плоть свою. Яви мне и эту милость, дай мне сердце люботруд-ное, ибо сластолюбец я в жизни своей. И никогда, никогда за всю долгую жизнь свою не подъял я никакого, даже самого малого, труда ради Тебя. И знаю, что все, что делает человек с собою и над собою, он делает с другими и для других для всех, и больше всего для тех, кого Господь дал ему. Ты даешь мне зреть небо в душе моей, дай мне сердце, дай мне волю поработати Тебе и возненавидеть себя во Имя Твое.

183

22.V/4.VI.1925

Странники есте и пришельцы. Всегда, когда нам приходится расставаться с насиженным местом, испытываем мы скорбь об этом месте, и чувствуем, что к нему прирастаем. Здесь есть и доброе чувство благодарности, живого общения с нас окружающими. Но здесь есть и плен ему, и милость Божия в том, что Он не дает привязываться к месту. Нужно быть свободным странником по земле, чтобы любить ее свободной любовью. Господь был странником, Он не имел где главы преклонить, не имел ни дома, ни «язвины». Но Он во всем явил образ совершенной жизни, и в этом также указал нам меру и образ. Господь имел родину и любил ее человеческой любовью, любил и Иерусалим, однако никогда не задерживался в одном месте ради любви только к этому месту. Это не безразличие, но любовь совершенная, и потому — высшая свобода. Так же шли и святые апостолы, которые расстались со своей родиной, любимой ими пламенной еврейской любовью, и пошли во все концы вселенной. Благодарение Господу, что Он дает познать и муку, и сладость этого отрыва и этой свободы. Мы не были бы гражданами Его мира и Его земли, если бы оставались только гражданами своей земли. Мы не чувствовали бы над собой всюду этого не-

184

объятного, этого Божьего свода как Отчего дома, отверстого для всех нас. Мы не знали бы, что мы сами, каждый из нас таит эту возможность — быть просто человеком, сыном Божиим, живущим среди братий-людей, если бы всегда оставались окружены своими соплеменниками. И в Царствии Божием будет эта великая радость о всяком народе под небесами. Господи, благодарю Тебя за пути изгнания.

23.V/5.VI.1925

Нет крупного и мелкого в человеческих отношениях, все значительно и способно повлиять на душу человеческую. Мы способны иногда явить великодушие в том, что мы считаем крупным, но в мелочах бессильны: раздражительны, капризны, непостоянны. Старцы испытывают меру духовного возраста, подставляя разные раздражающие мелочи, и только испытанные претерпевают без раздражения. Некрасиво быть мелочным и неприятно видеть себя некрасивым. Но дело не в некрасивости, а в этом свидетельстве о душе своей, которое ее обнаруживает. Так велико не-терпеливство твое, что и малого, пустякового испытания не может и не хочет она выдержать. Это — слабость любви, а со слабостью надо бо-

185

роться не на жизнь, а на смерть, потому что нельзя быть слабым, грешно быть слабым, когда можешь быть крепким, укрепляться, к чему зовет апостол. Не щади же себя, если ты проявил мелочность, раздражительность, нетерпение — ты проявил свою греховную слабость и необузданность, ты проявил слабость любви к Богу. Ты был нем%ирен. Но мир есть высшее сокровище души; душа немирная не может любить и хвалить Бога.

29.V/11.VI.1925

Люди живут завтрашним днем, все свое дорогое, все свои надежды в него перелагают, а есть только день сегодняшний. Сегодня уже дано нам Богом, как неизживаемая глубина, как источник всех возможностей, в сегодня надо обретать все, ибо в нем оно заключается. Люди живут будущим, они лелеют это будущее, мечтают о нем, ждут от него того, что им не дается ныне. Но это — неверное чувство: уже все дано и только надо находить. В каждом миге времени, в каждом настоящем дне содержится жизнь вечная, и в меру приобщения к ней открываются неисчерпаемые возможности, и исчезает мираж и самообман будущего. Надо искать не будущего, но вечного настоящего, жизни вечной. Такова мудрость Церк-

186

ви, такова мудрость подвижников. И тогда все переносится с исполнений, от нас не зависящих, на подвиг нашей веры, нашей жизни, нашей любви к Богу. Ожидающий будущего невнимателен к настоящему, его очи всегда отведены от того, что единственно дано нам, он становится мечтатель в плохом смысле слова. Главное же — что он ожидает с собой внешних происшествий и событий, между тем как человеку дана лишь сила внутреннего становления. Мечтательность ослабляет силу подвига. Нет будущего, ибо в настоящем и будущее есть только настоящее, но в настоящем все дано, что в будущем, если только хотеть его взять. Скажут: есть будущее, ибо и о Духе Святом сказано, чтогрядущее возвестит нам, ибо и обещаны последние судьбы мира, и светопреставление, и суд. Да, но все это грядущее для нас есть уже настоящее, поскольку дана нам вся полнота, все нам открыто, ко всему указан путь. Не может быть ничего грядущего, что не было бы уже в настоящем, иначе это вредные самообманы. Посему: всегда молитесь, непрестанно радуйтесь, о всем благодарите.

187

30.V/12.VI.1925

Всегда радуйтесь, говорит апостол. Он говорит о радости благодатной, о радости о Господе. Но, еще прежде ее, нужно хранить и поддерживать в себе бодрость и свежесть душевную. Человек носит в себе семя смерти и уныние, упадок подстерегает его на каждом шагу его жизни. Они для него естественны, хотя и греховны. И против этих недугов нужно иметь в себе бодрость, нужно накоплять ее запас, умножать в себе силы жизни, не для того, чтобы ею пользоваться для себя и своего удовольствия, но чтобы отдать ее Богу. Эта бодрость есть естественное преддверие радости о Господе, к которой мы призваны, ее отсутствие закрывает окна души черным цветом уныния. Эта бодрость может быть искусительной, если она сама собой ограничивается (о, сколь многие духовно мертвы благодаря разным причинам), но не тем, кто носит в себе запас бодрости; и для них полезно даже уныние и упадок, чтобы освободиться им от самодовольства и взыскать высшего, чем простая бодрость. Но как, упражняя душу, мы не должны оставлять и тела, и есть долг труда тела, так же как и труда духовного. Равным образом, восходя к духовной жизни, мы должны покорять, смирять и воспитывать душу, которая не должна вечно колебаться между борющимися настроениями, но должна быть легка и бодра. Душа

188

должна быть в послушании у духа и не колебаться, подобно морю. Не стоическое спокойствие, но христианская стойкость есть ее здоровье.

31.V/13.VI.1925

Господи, благодарю Тебя за молитву, за то, что Ты дал нам Имя Твое великое и страшное. Каждый день утро начинается чудом молитвы, из Царства полубытия мы снова возвращаемся пред лицо Божие и, становясь перед Ним, просим Бога о помощи и благословении и славим и благодарим Его.

Вся жизнь наша погасла бы и потемнела без этой молитвы, смерть вошла бы в существо наше и поглотила. Мы меньше всего умеем ценить те блага, без которых мы не можем жить, таков воздух, солнечный свет, земля родимая. И мы не отдаем себе отчета, не видим, как все наше существо строится молитвой и спасается ею. Зачем же так хладна, так поспешна, так нерадива наша молитва? Отчего мы оскорбляем Бога и себя самих своей холодностью и духовной ленью? Трудись, не ослабевай, упорствуй в молитве, и она сама будет помогать тебе, сладчайшее Имя Божие как мед будет в твоих устах. Господи, научи нас молиться, дай волю к молитве, внуши к ней любовь!

189

2/15. VI. 1925

Бывает, что застилает очи забота. Тревога о жизненных трудностях овладевает душой, и тогда пуста она — бедная душа не принадлежит себе, но представляет волнующуюся зыбь. Кажется, что надо устранить беспокоящие вещи, и все станет на место, но на самом деле надо, чтобы они перестали беспокоить, ибо они не должны иметь силы над душой, знающей хождение пред Богом. Старайся достигнуть, чтобы сохранить безмятежный дух, и тогда сами собой исчезнут и рассеются искушения. А это бывает, лишь когда искренно и совершенно себя предашь в волю Бо-жию. Способность отдаваться этим волнениям есть мера возраста. Смотри, как слабо и неглубоко в тебе кажущееся иногда столь глубоким духовное устроение, мир духовный, если он может быть нарушен любым пустяком, повседневностью. Как стыдно, как грешно малодушествовать, оскорблять Бога многопопечительностью, чрезмерной впечатлительностью, маловерием. Из мелочей составляется крупное, не давай же врагу бить тебя по мелочам, мужайся и отражай его щитом веры. Будь мирен, и тогда будешь мудр.

190

3/16.VI.1925

Вера без дел мертва есть, так и любовь — без труда и терпения. Любовь есть терпение, хотя терпение и не есть еще любовь. Любовь созидается терпением, которое есть жертва любви и труд ее. В сем грешном мире различие между людьми есть и противоположение, из которого возникает трение. Чем ближе сходятся люди, тем чувствительнее становятся они к взаимному трению, и потому терпение всегда остается на страже любви. Нетерпеливость и нетерпение ослабляют, охлаждают любовь, ибо они от себялюбия, себяутверждения. Терпение научает самой силе любви, перенесению себя в другого, своей жизни—в жизнь этого другого. Любовь венчается радостью, и в радости нет терпения, нет жертвы, но без силы ее нет и истинной радости. Посему и сказано: терпением спасайте души ваши, и пре-терпевый до конца спасен будет. Терпение есть испытание, свидетельство любви нашей к Богу, которая также не должна быть даровой и тунеядной. И Божия любовь к нам есть долготерпение. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив!

191

4/17. V I.1925

И бысть тишина велия. Нужно, чтобы тобою чтомое дневное Евангелие являлось неким событием в твоей жизни, как бы совершалось и в твоем присутствии и в твоем участии. Ибо на то и дано св. Евангелие, чтобы все верующие, а не только бывшие со Христом избранники Его, зрели земные дни Его и соучаствовали в них. Потому зри очами не как рассказ о том, что когда-то сдругими было, но что с тобой днесь совершается. Три сердце твое, пока не почувствует оно истины этих слов. На то и дано дневное Евангелие, чтобы изо дня в день жили мы с Господом. И вот, если чтешь ты рассказ об укрощении бури, то знай, что не в переносном, а в прямом смысле бывает это с тобой, и ты тонешь, или изнемогаешь, или соблазняешься и искушаешься от волнения греха ли, или обстояния, и к тебе обращены слова «маловере», но и с тобою совершается это чудо: бысть тишина велия, утихло волнение сердца, и в ясности его вод отразилось небо. Поставь себя пред лицом Господа, моли Его о помощи, бери Его руку, тебе протянутую, и ты победишь волнение души твоей и познаешь радость новой встречи с Господом. О милость Божия, о чудо, каждодневное Евангелие!

192

6/19. V I.1925

Душа человеческая дороже мира. Но она и есть мир духовный, эта душа человеческая; Господь создал ее по образу Своему и вложил в нее бесконечные глубины и богатства. Мы живем в неведении и в беспечности об этих богатствах, но иногда они открываются взору любви во всей своей красоте, и душа в исступлении благодарит Бога, создавшего эту душу. Мы дивимся красотам мира, возвещающим славу Божию, но еще больше мы дивимся красотам человеческой души, вложенным в человека. И, дивясь красотам мира, мы сами остаемся, какие были, мы только созерцаем. Но видеть духовные красоты и мы в жестоковыйности своей не можем безучастно, и души наши воспламеняются любовию и в ней сами уподобляются этой красоте, светят ее светом. Так, словно свеча от свечи загорается любовь и светит святость в душах. Поэтому нет ничего нужнее и важнее для человека, нежели святость. Святой влечет к себе и согревает; и наполняет, и спасает, и зовет — к подвигу, как журавли из веси небесной зовут нас к себе в высь, говорят и нам, что у нас в душе есть крылья. Не знаем мы сами, что мы имеем от Бога, и вдруг святой — душою своей — являет нам нашу собственную силу и нашу собственную красоту чрез всю нашу немощь. И душа, рванувшись, поднимается в небесную высь и купается в свете и воздухе.

193

7/20.VI.1925

Боже, даруй мне смиряться! Как часто бывает, что, если что-нибудь совершается не по воле моей, волнуется дух мой и я полон гнева и нетерпения. А того не вижу, что Бог посылает мне урок смирения. Смирись — и победишь искушение, снова станешь тверд и ясен, свободен душой, но до тех пор, пока бунтуешься, ты раб. Отцы испытывали терпение своих послушников иногда самым — извне — соблазнительным образом. Надо сохранять мир душевный, и только то, что ты видишь в мире, то и делай. Пока же тобою владеет страсть или гнев, не верь движениям своего сердца. Они тебя обманывают, потому что ты думаешь о себе, что ты искренен и бескорыстен, а тобою между тем движет грубое или тонкое себялюбие. И не смущайся внешним видом и странностью посылаемых испытаний: разве осмысленно гневаться на палку, которою Господь тебя испытует и на-казует? Эта палка находится в руке Всевышнего, и в ней и за ней прозревай и чти ведущую тебя и на-казующую тебя руку. И особенно не давай над собой власти гордости и самолюбию, которые будут шептать тебе, что ты не достоин того унижения или испытания. Нет, всегда достоин и худшего, только милосердствует и долготерпит о тебе Господь. Возгревай же дар терпения и мудрости, терпение и мир Божий да будут в сердце твоем.

194

9/22.VI.1925

Господь послал Своих учеников на проповедь и дал им власть чудес и знамений. Но ту же власть Он дал им и при Вознесении и также послал на проповедь. И дар Христов остается в Его...

[На этом обрывается тетрадь матери Бландины, переписавшей от руки рукопись о. Сергия Булгакова.]