До встречи в реальности

Глава 22

Карина

Обратно домой мы добрались быстро, на улице стояла ночь, но людей было достаточно. Откуда столько сил и энергии? Может, они на чем-то сидят, что вечно пляшут, поют и веселятся?

Мы зашли, и я наконец-то разулась, кажется, мои стопы превратились в наждачку. Такое наслаждение… Знали бы мужчины, что мы чувствуем, сняв лифчик или обувь после тяжёлого дня. О, они бы кончали гораздо чаще, чем могут себе представить, не хватило бы и всей спермы мира.

— Мне нужно сделать пару звонков, хочешь, прими пока душ, оставил там тебе кое-что, позже подойду, хорошо? — спросил Алик, вальяжно расстегивая пару верхних пуговиц на своей рубашке. Ого, подгончик. Искупаться точно не помешает, на улице так душно, что я вспотела.

— Ты решил снова скрасить мой день? — мне было безумно приятно, как и любой другой девушке на моем месте.

— Возможно мне ещё удастся скрасить и твою ночь, — выпалил он, уходя в коридор. Подлец.

— Алик Марэ, вы обвиняетесь… — ещё не придумала в чём, — во всех грехах на свете!

— Хорошо, обсудим попозже, у меня правда есть небольшое дело, я буду ждать тебя в своей спальне, — Алик поднялся по лестнице, одаривая меня своей роскошной улыбкой. Такой он интересный молодой человек. Не знаю, насколько верны мои догадки, но может, его разъярили все события вечера, и ему тоже нужно подкрепиться? Карина, иди купайся…

Я все-таки решила принять душ, направилась в ванную комнату. Так, так, так, что же там меня ждёт? Открыв дверь, я обнаружила на столике коробку средних размеров. О мой бог, в ней стояли: шампунь, гель для душа, деревянная зубная щётка, маски для лица и для волос, всякие умывалки, фирма была хорошая, явно выбирали тщательно. Сбоку лежали белые полотенца и белые пушистые тапочки, на них была записка на маленьком белом листочке «Чтобы тебе было комфортно, надеюсь я угодил.» Конечно угодил, нифига себе. На самом краю, у раковины стол пакет, я тут же заглянула в него, через мгновенье вытащила огромную чёрную футболку и хлопковые шортики, видимо, это такая пижама. Что же, мой дорогой… парень, ты угадал, сейчас это — самое то. На дне пакета лежало бесшовное белье, я достала трусики в поисках бирки размера, хотя с виду было понятно, что они мне точно как раз . Откуда он так разбирается? Ах, да, если не одну сотню лет будешь хотя бы наблюдать за девушками, сразу всё станет ясно. Это было очень приятно. Спасибо.

Я искупалась, сняла макияж, быстренько высушилась и переоделась. О, как же я люблю быть чистой, это просто что-то с чем-то. Сутками бы купалась: под душем, в горячей ванной, в бане, в хамаме. Купаться — это просто невероятно.

Через пару минут я уже поднималась в спальню. Алик стоял у окна в одних брюках в паре метров от его рояля. Я подошла и приобняла его за спину. Мышцы напряглись. Его шрам не давал мне покоя, как-нибудь надо о нем спросить.

— С легким паром! — Марэ приобнял меня в ответ. Он такой тёплый, или это мне холодно после душа?

— Ты освободился? — я чуть поглаживала его по спине, надеясь, его это не злило. С чего бы это должно его злить?.. А вдруг травма какая-то?

— Да, все хорошо.

— Спасибо за всё, мне было очень приятно ощущать твою заботу, — вымолвила я, чуть продвигаясь вперёд.

— Не за что, я хотел, чтобы тебе было комфортно.

— Я заметила. Ты такой галантный. В чем твой минус?

— Один очень мудрый человек однажды сказал, что нужно говорить о себе только хорошее, плохое люди и сами узнают.

Я промолчала, хоть была и согласна с его словами. Уже и забыла, что пару дней назад он отдал приказ об убийстве невинной души. Как быстро забывается все плохое. Либо я сама просто не хочу об этом думать и, как всегда, увожу серьезные проблемы на самый последний план.

— Ты очень красивая, и от тебя безумно вкусно пахнет, — продолжил он, чуть поглаживая меня по талии.

— Ты тоже ничего, — я провела рукой по его руке.

Тело, конечно, у него без рубашки — атас. Немного татуировок, сильные подкачанные руки, пресс, мощный, но не супер-рельефный. Алик широкоплечий, но не толстый. Отличное телосложение для мужчины. Ну лично мне так кажется, хотя тело можно и поменять, а вот устои и воспитание уже навряд ли. Я вообще мало верю в то, что люди меняются кардинально. Какие-то привычки и принципы следуют за каждым в ногу на протяжении всей жизни.

Алик прижал меня сильнее. Мурашки пробежались по телу.

— Смотри, звезда падает, загадаешь желание? — он указал рукой вдаль, там пролетала желтая искра.

Я загадала. Самое заветное на данном этапе жизни. Хотела снова увидеть отца. Только уже при более подходящих обстоятельствах для семейного диалога. Мне нужно было, правда нужно, закрыть эту дыру, чтобы детские травмы не шли со мной дальше.

— Загадала.

— Пойдём приляжем, я чувствую, как ты устала.

Алик взял меня за руку и потащил на кровать, довольно смело. Хорошо, идём.

Я легла, подтащив к себе тёплое одеяло. Алик же сел рядом, укрывая меня. Чуть подоткнул одеяло под ножки, он будто знал, как мне удобно. Может, укрывал меня в детстве?

— Хочешь я тебе кое-что сыграю?

— Конечно, хочу, — мои губы изогнулись в искренней улыбке. Что же будет сегодня?

Алик сел за рояль и принялся играть. С первых нот я узнала свою вторую любимую песню. Hozier — Take me to church.

Я присела на кровать, облокотилась об изголовье и принялась внимательно слушать. В его исполнении и на таком инструменте это звучало более, чем волшебно. Каждая клавиша будто переносила меня в самые счастливые и в самые грустные моменты жизни. Что это за магия? Я с трепетом следила за каждым движением его рук. Мужские пальцы так быстро переходили от клавиши к клавише, словно делали это миллион раз. Прекрасное звучание ласкало мой слух. Гений. Это был удар в самое сердце. Музыка всегда была неотъемлемой частью моей жизни, а ещё и такой живой звук, боже мой. У Алика точно талант. Невероятная мелодичность заставила меня прикрыть глаза, передо взором будто было безмятежное море, прохладные волны едва касались ног. Я чувствовала музыку каждой клеточкой тела. Вдалеке слышны были чайки, мои ступни немного погружались в прохладный мокрый песок, а волны все медленнее и медленнее бежали в мою сторону. Дул несильный ветер, день сменял ночь. Алик закончил играть, и все мои песочные замки пали. Я приоткрыла глаза, легонько похлопывая в ладоши.

— Понравилось?

— Безумно, — с восторгом заявила, снова сползая пол одеяло.

— Я очень рад, — Алик потушил свет и прилег рядом, перевернулся на бок в мою сторону, его тёмные волосы чуть освещало лунное сияние. «Какой он хороший» — мысль пронеслась в моей голове, я повернулась лицом к нему.

— Ты когда-нибудь спишь? Тебе это нужно?

— Вообще нет, но физически, при желании могу, — он сделал паузу и чуть повел бровью. — Ты не можешь быть главным героем каждой истории, Карин, но ты обязана быть главным героем своей. Я вижу, как ты думаешь обо всем, как переживаешь обо всех, подотпусти поводья, все нормально, — его лицо стало серьезным.

Сменил тему, ладно. Я понимала, о чем он, видимо, подметил выражение моего лица, когда я загадывала желание. Ник должен жить своей жизнью, отец и Ада тоже. Я не могу постоянно грустить о ком-то.

— А твоей? — сорвалось с моих уст.

— У девушек просто удивительная интуиция, они замечают все, кроме очевидных вещей, — Алик улыбнулся и подвинулся ко мне.

Думаю, это звучало как согласие. Он чуть присел, а я легла на его торс, чуть приобняв рукой. Мы еще много разговаривали, он гладил меня по голове. Мои глаза потихоньку слипались.

Лондон 1876 год

Алик

Чертова осень, дожди смывают все следы жизни. Я сидел возле окна в своем маленьком доме на окраине Лондона. На улице было темно, большая стрелка деревянных часов, висевших сбоку, уже перекатывалась за полночь. Изредка проносились повозки, и стук копыт по лужам, мне кажется, мог разбудить пол квартала. В камине догорали последние дровишки, искры которых летели в мою сторону. Шел дождь. Капли стекали по мутному стеклу, напоминая о том, как все можно просто вычеркнуть, смыть и растоптать в этом бренном мире.

На углу одной из построек, неожиданно появились две фигуры. Женщина с маленькой девочкой лет семи. Они торопливо бежали, наивно прикрываясь зонтиком. Их платья были вымочены до нитки. Я пристально наблюдал. Что в такое позднее время делает женщина с ребенком на улице? У меня даже проблеснула мысль выйти и помочь, но тут из-за угла вышел священник. Он-то что здесь забыл? Как я понял, мужчина предложил проводить этих дам. Видимо, они были не знакомы. Ибо девочка с опаской спряталась за мокрою юбку матери. В моем сердце что-то екнуло, когда они все вместе направились в темный переулок. Я быстро накинул плащ и пошел за ними. Огромный поток воды лился на меня с небес и даже немного мешал видеть. В моих планах не было преследования. Я просто беспокоился, а такое случалось довольно редко. Буквально через две минуты я уже подходил к тому переулку… кровь… пахло кровью, огляделся, никого не было. Запах усиливался, когда я приближался к месту. О черт. В самом тени я разглядел сидящую на холодном асфальте женщину, это была она. Я тут же ринулся к ней, присел рядом на колени, ее бездонные черные глаза смотрели на меня с жалостью, она схватил меня за плечо.

— Спаси мою дочь… — прошептала дама, ее рука обмякла и скатилась вниз, глаза потеряли блеск. Я услышал, как ее сердце останавливалось. Три… Два… Один.

Меня охватила ярость. Как он мог так поступить. Я огляделся, на животе женщины ножевые раны, все ее платье в темной крови. Я решил, что найду этого ублюдка. Выхватил из руки женщины шелковый платок и принюхался. Видимо, он принадлежал девочке. Пахло творогом и карамелью. Так, след есть.

Спустя пол часа тучи рассеялись, и полная луна осветила дорогу. Это мне только поможет. Я уже прошел через каменный мост и приближался к ветхому дому, что единственный стоял рядом с полем. Рядом рос огромный дуб, я проверил землю вокруг него — ее недавно копали. Это было понятно по траве, она там не росла, хотя должна была. Резко тишину разрезал вопль девочки. Я тут же ринулся к дому, в окне увидел, что она привязана к стулу, ее платье было разорвано, на лице ссадины. Ублюдок. Он посадил ее в самый центр какого-то странного, нарисованного на полу мелом символа: квадраты, треугольники. Ранее я такого не видел. Девочка читала молитву. Я слышал это отсюда.

Не теряя ни минуты, я выломал входную дверь, которая с треском полетела на землю, и ворвался внутрь. Этот козел взял в руки острый клинок и уже хотел наброситься на меня. Знал бы несчастный, что я сильнее и быстрее обычного человека. Мои глаза наполнились красным, а клыки оголились, как раз я давно не ел. Ударил паршивца по лицу кулаком, его зрачки были расширены, только теперь я подметил странный дурманящий запах каких-то жженых трав, и это был не ладан. Он пошатнулся, замахнулся на меня, но я успел выхватить нож, оказался за его спиной и вонзил в неё лезвие. По рясе потекла кровь, разорвав ткань, я увидел татуированное тело, странные руны, на его шее висел какой-то символ, как тот, что нарисован на полу. Сектант. Сатанист. Разберемся с ним позже, он еще жив, я слышу это по его сердцебиению. Нужно узнать, один ли он такой в этом городе… Я подошел к девочке.

— Вы пришли меня спасти? — вымолвила она шепотом, опуская глаза. Милый ребенок, как же тебе страшно.

— Да, малышка, все будет хорошо, — я принялся развязывать веревки, перетягивавшие ее маленькие ручки.

— А дядя сказал, что все будет плохо, он трогал меня… даже там… — девочка посмотрела на свои ноги. Мое сердце сжалось. Каким бы плохим я ни был, но трогать детей… — и угрожал, что если я закричу — убьет, — девочка заплакала.

— Я наказал дядю, чтобы он больше так не делал. Видишь, дядя плохой, он лежит на полу, лучше скажи, как тебя зовут?

— Камилла, — произнесла она, обняв меня, — спасибо, вы — хороший дядя.

Я сглотнул слюну. Если бы, добрая девочка, если бы. Выпроводив ее во двор, я добил этого ублюдка, вспоров ему живот наживую, я делал это достаточно медленно, чтобы он мог почувствовать, что значит «больно». Я не буду пить кровь таких подонков, как он. Как он вообще мог додуматься переодеться в такое одеяние? Гореть ему в аду. Представиться духовным человеком ради таких ужасных вещей… Гореть ему в самом большом котле. Стоило помучить его как следует, но Камилле нужна была помощь. Я взял тот клинок, с которым он напал на меня, оставил его для личной коллекции. Память с годами переполнялась воспоминаниями, но вглянув на вещь, сразу вспоминаешь, что тебя с ней связывало. У меня была небольшая коллекция оружия. Когда-нибудь она станет просто огромной.

Камиллу пришлось привезти к себе домой, у нее, как оказалось, больше не было семьи. Мать убила отца за то, что он бил их, неделю назад даже облил руки мамы кипятком, поэтому они бежали. В жизни этой малышки встречались одни ушлепки. Мне было жаль ее. Я хотел постараться ей помочь.

Сел на крыльцо у своей двери, занимался рассвет. Скоро мы уедем в Санта-Фе. Ее ждет новая жизнь. А меня ждет мой старый друг, Николай. Я приезжал в Лондон по портовым делам, еще и спас невинную жизнь, можно считать, не зря прожил эту неделю.

Возле дома каждое утро пробегал белый потрепанный котик. Я подкармливал его хлебом и молоком. Жалко брошенных животных. Он шел ко мне сонной походкой, я поставил чеплашку у ступеньки.

— Ну что, мой пушистый друг, пора прощаться, — я погладил его, шерстка была в колтунах, уже не белая, а серая, от голубых глаз так и веяло грустью.

— Мяу, — ответил он мне, принимаясь за молоко.

В общем и целом… пора.