Добравшись до горы

Глава третья. Слабая надежда

Из всех обширных покоев, что полагались верховному старейшине по статусу, волшебник Рудгер занимал крохотную келью, где, кроме небольшой лежанки, жесткого деревянного кресла и стола, за которым он работал, были только голые стены и камин. В нем жарко пылал огонь, хотя за стенами замка стоял знойный полдень. Волшебник кутался в темную мантию, расшитую потускневшими серебряными звездами, словно его до костей прохватывало подземной сыростью. Собственно говоря, дело было не в сырости, а в старости. Волшебник разменял уже третье столетие. Груз прожитых лет с каждым годом становился все тяжелее, и Рудгер мечтал о том времени, когда сможет передать наконец свои полномочия преемнику.

Он давно бы сделал это, но совесть не позволяла переложить государственные заботы на плечи другого, не сделав это бремя хоть чуточку легче. А легче оно не становилось. Некогда обширное королевство, словно волшебная шагреневая кожа, скукожилось до размеров удельного княжества. И не утрать некогда грозные соседи былую мощь, быть бы ему под иноземным игом. Другая беда, не менее тяжкая, охватила земли. Черное колдовство пропитало их. Одряхлели воинственные короли, до поры до времени впавшие в детство. Странствующие рыцари перестали искать подвигов во имя прекрасных дам, заперлись в своих замках, объедаясь и пьянствуя, обрастая жиром и многочисленным, жадным до наследства потомством.

А волшебники? Разве не превратились они в ярмарочных фокусников и мелочных собирателей диковин, вместо того чтобы проникать в темные тайны природы и распутывать хитросплетения злых чародейств? А разве сам он, волшебник Рудгер, не опустил руки перед мрачной силой, что держит за горло все королевство? Разве не пошел он ей на уступки, стремясь сохранить хотя бы то, что еще осталось? Опустил и пошел… И вот опять готовится совершить подлость ради того, чтобы все эти ремесленники и солдаты, добропорядочные обыватели и чиновники, крестьяне и менестрели – эльфы, гномы, гоблины, тролли, люди – могли по-прежнему трудиться, петь, растить хлеб, вести мирные житейские разговоры. Будь на то его воля, волшебник отдал бы за это свою старую, никчемную жизнь, но она-то как раз никому не нужна.

Была, правда, у верховного старейшины одна надежда, слабенькая, как мотылек, нестойкая, как язычок свечи на ветру. Она единственная согревала его зябкую душу, но Рудгер отказывался верить этой надежде. Когда-то, роясь в полуистлевших свитках в своей библиотеке, он наткнулся на туманное пророчество. В нем говорилось, что однажды земли накроет древний необоримый морок, одряхлеют могучие владыки, воины сменят мечи на хмельные кубки, а волшебники мудрость – на пустые напыщенные словеса, и только двое… К глубочайшему разочарованию верховного старейшины, на этом манускрипт обрывался – его объели мыши.

Кто эти двое и что они должны совершить, узнать мудрому Рудгеру так и не удалось, но когда Прόклятые Силы, не к ночи будь они помянуты, требовали от королевства очередную жертву, он всегда старался подобрать для нее самых лучших, хотя всякий раз его сердце стискивала ледяная боль отчаяния. Когда настанет час и Светлые Силы потребуют от волшебника Рудгера отчета за всю его прожитую жизнь, он не будет знать, что сказать. Перевесят ли все его добрые дела на Весах Справедливого Воздаяния десяток загубленных юных жизней? Верховный старейшина не мог ответить на этот вопрос. Как и никто другой.

Сегодня чистая принцесса спросила его, в силах ли она помочь возрождению целебного источника. Он уклонился от прямого ответа, сославшись на то, что должен посоветоваться со звездами. Солгал старый Рудгер. Не было нужды в составлении гороскопа, чтобы произнести: «Да!» Только как он скажет это, наперед зная, что ответит ему будущая королева? И как он посмотрит потом в глаза ее отцу, да достигнет он Блаженного Брега, придворным и всему народу? Ведь навсегда проклянут имя старого, выжившего из ума волшебника. И будут совершенно правы. Тому, кто решится предложить будущей властительнице такое, нельзя будет носить звание не только верховного старейшины, но даже и деревенского знахаря. И все же, понимая это, Рудгер должен будет сказать чистой принцессе правду.

Тихий шорох раздался за спиной старого волшебника. Он знал, что это означает – кто-то воспользовался потайным ходом, чтобы пройти в его покои, – и потому не обернулся. Легкие шаги прозвучали как набат. Рудгер вздрогнул и втянул голову в плечи. Ему не удалось отсрочить неприятный разговор. Сама судьба пришла по его душу. Судьба, облаченная в простое платье с богатой вышивкой. Судьба, которая потребует от него прямого ответа. И он его даст, даже если будет обречен за него на вечные муки. Вздохнув, волшебник поднялся со своего кресла и низко поклонился вошедшей.

– Я счастлив снова видеть вас, чистая принцесса! – произнес он.

– Надеюсь, дорогой волшебник! – откликнулась будущая королева. – Я пришла для того, чтобы узнать, что сказали звезды.

– Я не обращался к ним, моя госпожа.

– Не успели? Я поторопилась?

– К звездам обращаются ночью, чистая принцесса.

– Да? А я думала, волшебники могут общаться со звездами даже днем.

Старый волшебник испытал искушение сослаться на невозможность составления гороскопа при свете солнца, но зачем громоздить ложь, оттягивая неизбежное?

– Дело не в этом, моя госпожа, – снова заговорил верховный старейшина. – Простите меня, я немного покривил душой, когда сказал, что должен посоветоваться со звездами.

– Я почувствовала это, – кивнула она, – поэтому и пришла. Скажите прямо, дорогой волшебник, я чем-то больна?

– Светлые Силы хранят вас, чистая принцесса! – с искренней радостью отозвался Рудгер. – Вы совершенно здоровы.

– Тогда почему вы не ответили прямо на мой вопрос, могу ли я что-нибудь сделать для возрождения целебного источника?

– Именно потому, что только вы и можете его спасти…

– Ничего не понимаю! – воскликнула будущая королева. – Если все зависит только от меня, я готова отдать за это даже свою кровь! Всю, до капли!

– Увы, моя госпожа! – едва не плача, проговорил верховный старейшина. – То, что вам предстоит, гораздо хуже любого кровопускания.

– Немедленно выкладывайте все по порядку! – потребовала принцесса.

Фрау Берг не знала, радоваться ей или огорчаться. Раньше сын целыми днями пропадал в лесу, а теперь торчит в мастерской своего покойного отца, что-то там пилит, строгает, сверлит. При этом вид у него рассеянный и печальный. Что-то случилось с ним вчера. Вернулся Клаус поздно, чем-то взбудораженный. Наскоро проглотил ужин, который заботливо приготовили две старые женщины, и сразу поднялся в свою каморку под крышей. Поднялся он спозаранку и сразу удивил матушку, против своего обыкновения согласившись позавтракать дома. Еще более он удивил ее, когда сказал, что сегодня не пойдет рубить лес.

После этих слов Клаус немедленно удалился в мастерскую и принялся за свою таинственную работу. Фрау Берг и фрау Ритц принялись хлопотать по хозяйству. Время от времени они украдкой заглядывали в мастерскую, но видели лишь склонившегося над верстаком юношу и кучку золотистой стружки на полу. Покачивая сединами, аккуратно собранными под накрахмаленные чепцы, обе старушки возвращались на кухню и продолжали заниматься своими делами, удовольствия ради обмениваясь малозначительными замечаниями, принятыми в общении старых подружек.

– Не пора ли Клаусу подумать о женитьбе? – спросила фрау Ритц.

– Ох, пора! – вздохнула фрау Берг. – Я твержу ему об этом целый год…

– И что же он отвечает вам?

– Говорит, что пока не встретил такой девушки, ради которой он бы пошел на край света.

– Светлые Силы! – ахнула фрау Ритц. – Зачем же ему отправляться за невестою так далеко?

– Вот и я говорю… – вздохнула фрау Берг. – Зачем искать невесту на краю света, когда вокруг полным-полно красивых и работящих девушек? Взять хотя бы Аннет, дочь кожевенника Иоганнсона. Уж такая милая и приветливая! И швея, каких свет не видывал. Или хотя бы хохотушка Маргарет, младшенькая у Миллеров. Веселая и трудолюбивая. Какие цветы она выращивает по весне! Просто загляденье!

– Уж не влюблен ли он тайно в какую-нибудь эльфийку? – понизив голос до шепота, спросила фрау Ритц.

– Силы Светлые сохрани! – молитвенно проговорила ее собеседница. – Не подумайте, что я держусь старых предрассудков, фрау Ритц, но браки между эльфами и людьми не приносят счастья. Ведь эльфы живут гораздо дольше нас.

– Вы правы, фрау Берг, – согласилась ее подруга. – Хотя следует признать, что эльфийские девушки – превосходные золотошвейки, а уж поют так, что сердце щемит от тоски.

– И все же ни одна из них не пара моему Клаусу! – отрезала хозяйка дома. – Вот увидите, фрау Ритц, я подыщу ему достойную партию.

– Сейчас не те времена, дорогая подруга, – напомнила та. – Это когда мы с вами выходили замуж, женихов нам подыскивали родители, а нынешняя молодежь сама выбирает себе спутников жизни.

– Это потому что мы искали не счастья, а опоры, – гордо произнесла фрау Берг. – Муж должен быть добрым и работящим, а жена – заботливой и хозяйственной.

– Мой Ганс и был таким мужем, – всхлипнув, проговорила фрау Ритц. – А я старалась быть ему хорошей женой…

– То же самое я могу сказать и о моем Густаве, – подхватила хозяйка дома. – И я старалась быть своему мужу хорошей женой.

Обе старушки вытерли подолами передников навернувшиеся слезы и продолжили чистить котлы и мыть посуду.

Клаус, по уши погруженный в свою работу, не слышал их разговоров. Вдохновленный мечтою увидеть в королевском замке свою возлюбленную, он работал не покладая рук. Может быть поэтому деревянные солдатики выходили у него на загляденье. Что и говорить, рейтары получились у него на славу. Свирепо топорща усы, мчались они в атаку, пришпоривая своих жеребцов, и обнаженные палаши их сверкали на солнце, словно и впрямь были выкованы из закаленной в волшебном огне эльфийской стали. Клаус извел на них все запасы своих красок, которые ему когда-то подарила на день рождения матушка. Осталось только сладить коробку. Деревянную основу юный дровосек соорудил быстро, но нужно было обить коробку изнутри какой-нибудь красивой тканью, например бархатом. За этим пришлось обратиться к фрау Берг.

– Матушка, – сказал он, входя на кухню, – мне нужен небольшой кусок красивой мягкой материи.

– Для чего тебе, милый? – спросила та.

– Коробку хочу обить.

– Коробку?!

– Да. Солдатиков я смастерил для нашего короля.

– Да достигнет он Блаженного Брега, – машинально прошептали обе старушки.

– У меня есть такая материя, – сказала вдруг фрау Ритц. – Себе на гроб берегла…

– Ну что вы, фрау Ритц! – замахал руками Клаус. – Не надо. Обойдусь!

– Да ты не беспокойся, сынок. Мне хватит.

И добрая женщина направилась в закуток, который выделила ей фрау Берг в своем не слишком просторном доме, и вскоре принесла отрез голубого бархата. Клаус обмерил ящик, а матушка выкроила будущую обивку. Когда коробку выстлали вдовьим бархатом и уложили в нее фигурки, даже пожилые женщины, которые отродясь не интересовались игрушечными солдатиками, ахнули, до того ладно вышло! Юный дровосек рванулся было во дворец, но фрау Берг остановила его, потребовав, чтобы он тщательно вымылся и переоделся в праздничный костюм.

Через час Клаус был умыт, причесан, одет. Обе старушки благословили его, вручили коробку и проводили до калитки. Помахав им рукой, юноша отправился в королевский замок. Непривычно ему было средь бела дня разодетым, словно на танцульки, шагать по городским улочкам со свертком под мышкой. Клаус умолял Светлые Силы, чтобы никто из знакомых его не заприметил. Не хотелось ему рассказывать, куда и зачем он идет, а врать или отмалчиваться юноша считал неприличным. Ему, как всегда, повезло. Большинство горожан были заняты своими повседневными делами, и на Клауса попросту не обратили внимания.

Правда, у самых ворот замка его все же окликнули. Клаус нехотя оглянулся. Это был Бернар – волшебник, мудрец и звездочет. Одет он был как на парад. Роскошная темно-лиловая мантия была расшита жемчужными созвездиями, а на высоком колпаке подрагивала золотая звездочка. Под мышкой мудрец держал толстый фолиант в переплете из желтой тисненой кожи, сжимая костистыми пальцами посох, инкрустированный самоцветами. Юный дровосек никогда не видел своего старого учителя в столь роскошном наряде. Неужто его вызвали во дворец?

– Добрый день, уважаемый Бернар! – учтиво приветствовал его Клаус. – Как ваше здоровье?

– Здравствуй, Клаус! – пробурчал волшебник. – Ужасно жаркий сегодня день. А мне еще пришлось напялить этот балахон. Как здоровье фрау Берг?

– Вашими молитвами, учитель, Светлые Силы благосклонны к ней!

– Куда это ты спешишь, такой нарядный?

– В замок, учитель, – признался юноша. – Я изготовил для короля, да достигнет он Блаженного Брега, игрушечных рейтаров.

– Хорошее дело, мальчик мой, – не слишком обрадовался этой новости звездочет. – Что ж, тебе повезло. Меня вызвали в замок, и я могу провести тебя как своего ученика.

Умудренного жизнью Бернара встревожил внезапный вызов в королевский дворец. Прислужник старины Рудгера принес ему записку, где было сказано, что звездочету следует явиться в покои верховного старейшины для тайного совещания. Обычно оба волшебника общались в ратуше, в зале магистрата, и им не было нужды встречаться в замке. И уж если потребовалось личное присутствие звездочета в этой ветшающей твердыне, значит стряслось что-то экстраординарное. Тревога Бернара только усилилась, когда он увидел возле ворот юного Клауса Берга. Мудрый звездочет не верил в такие совпадения.

Стража немедленно пропустила волшебника и сопровождающего его юнца во дворец, но у лестницы, ведущей во внутренние покои, их разлучили. Клауса оставили в привратницкой, а Бернара сопроводили в келью верховного старейшины. Высокий костлявый Рудгер поднялся навстречу и сердечно обнял старого друга. Оба волшебника когда-то вместе учились в Академии Великого Мерлина, потом много странствовали, покуда не осели в родном королевстве, дабы своими познаниями и мудростью служить властителю и народу.

– Чем обязан такой честью? – спросил Бернар, когда они обменялись положенными приветствиями.

– Извини, друг сердечный, – вздохнул Рудгер, – что пришлось вызвать тебя по такой жаре во дворец, но только здешние стены могут сохранить наш разговор в тайне.

– Что-то случилось?

– Да, в общем, ничего нового, – понурил верховный старейшина лысую, как колено, голову. – Все та же наша старая беда…

– Неужто время пришло? – пролепетал звездочет.

Рудгер кивнул.

– Давно уже мне были явлены знаки, – сказал он. – Зимой снега выпало мало, и озимые всходы померзли. Весною небывалое половодье затопило город. А летом, сам видишь, какая жара. Выгорят посевы, останемся без хлеба. Я понимал, Прόклятые Силы, не к ночи будь они помянуты, недвусмысленно намекают, что пора готовить новую жертву, но я откладывал до последнего. И вот новая напасть. Вода в целебном источнике стала иссякать…

– Да уж, эта беда – всем бедам беда, – поддакнул Бернар.

– Вот именно, – откликнулся верховный старейшина. – Начнутся холода – начнутся и хвори. Чем будем лечить народ? Я понял, что дальше тянуть нельзя. Нужно готовить и отправлять в путь еще двоих.

– А почему нельзя снарядить отряд? – удивился звездочет. – Лучшие воины и с ними волшебник, из молодых да крепких. Отыщут гнездилище этой нечисти и выжгут дотла!

– Думаешь, мы не пробовали? – с горькой усмешкой осведомился Рудгер. – Пробовали… Не может пройти отряд. Кружит его нечисть по пустырям и топям. Никакое чародейство не спасает. В лучшем случае отряд возвращается ни с чем. А что в худшем, я и говорить не хочу.

– Так, может, подготовить этих двоих, чтобы сами попытались…

– Да не могу я их подготовить, вот в чем беда! – едва не плача, воскликнул верховный старейшина. – Я им даже сказать не могу, зачем посылаю! Правду не могу сказать. Приходится врать, изворачиваться. Хуже того! Я их даже вместе не могу отправить. Они не должны знать друг о друге. И, сам понимаешь, никаких торжественных проводов, утирающих слезы старушек и скрипящих зубами в бессильной ярости мужчин. Ночью, тайком, с узелком на палочке, без всяких оберегов и заколдованных кинжалов за пазухой.

– Успокойся, друг, – пробормотал звездочет. – Я тебя прекрасно понял. Ты мне только скажи, чем я могу помочь, все сделаю!

– Подожди, – буркнул Рудгер. – До этого мы еще дойдем. Пока я тебе объясню, почему вызвал именно тебя.

– Я весь внимание!

– Последние годы я шел на поводу у этой нечисти, не рискуя противиться ей ни в чем, но теперь положение несколько изменилось. Прежде и Он, и Она были из простолюдинов. Я не имел права подвергать их излишнему риску, хотя это звучит довольно странно, если учесть место, куда я их посылал. Однако теперь в наших руках впервые появилось тайное оружие, и если Светлые Силы дадут нам свое благословение, мы сможем использовать его против нашего врага.

– Понимаю тебя, друг мой, – проговорил Бернар. – Один из тех двоих знатного рода и обладает особой силой.

– Совершенно верно! – обрадовался его догадливости Рудгер. – И с ним уже все оговорено. Осталось решить, кто будет вторым. И здесь мне нужен твой совет, дружище.

– Если я правильно понял, речь может идти об одном из моих учеников?

– Верно! У него должны быть сильные и умелые руки, смелое и доброе сердце, сметливый и находчивый ум. Ну и он должен обладать редкой удачливостью…

– Есть такой, – без особой радости откликнулся звездочет. – Он настолько удачлив, что сидит сейчас в дворцовой привратницкой.

– Как он туда попал? – удивился верховный старейшина. – Разве он служит при дворе?

– Нет, хотя и исправно поставляет дрова для дворцовых каминов, – ответил Бернар. – Каждое из поленьев, что трещит сейчас в твоем очаге, добыто его руками. Однако сегодня он принес в замок не дрова, а игрушечных солдатиков для нашего доброго короля, да достигнет он Блаженного Брега.

– Я полагаю, это добрый знак, который подают нам Светлые Силы!

– Да, вот только что я скажу его бедной матушке?..

– Бедной матушке! – фыркнул Рудгер. – А что я скажу нашему доброму королю, да достигнет он Блаженного Брега, всему двору и народу?!