Дочь друга. Ты моя (СИ)

Полина

— Никогда не надевай больше рубашки с пуговицами, иначе придётся порвать прямо на тебе, — рычал Матвей, пытаясь снять её с меня. Нам стало слишком тесно в одежде. Хотелось почувствовать друг друга. Жар тел наших стал невыносимым, когда они соприкоснулись.

Я сняла рубашку и помогла ему снять футболку. Его рука ловко освободила мою грудь из легкого кружевного белья. Ощущение его кожи на моей вызывало трепет, а каждое его движение становилось все более интенсивным.

— Хочу целовать каждый миллиметр твоего тела, чтобы на тебе не было ни одного места, которое бы не напоминала обо мне, — шептал он с горячим возбуждением в голосе, волной своего желания захлестывая меня.

Он прильнул ко мне так тесно, давая понять, насколько сильно он меня желает. Тихо застонав, я спустила руки к его штанам, держась за ремень и расстегивая преграду. Дыхание Матвея сделалось тяжёлым. Он блаженно закрыл глаза. Его рука соскользнула по внутренней части моего бедра. Затем снова вернулся к губам, я открыла рот, отвечая на его поцелуй страстью. Он приподнял меня и медленно опустил на свой член.

Я чувствовала весь жар его тела, как бьётся бешено его пульс. От тяжёлого надрывного дыхание грудь ходила ходуном. Автомобиль наполнился нашими звуками и смешанным дыханием, и я подумала, что окна скоро затуманятся от нашего жаркого стечения.

— Мне нравится, как ты на меня смотришь, — с придыханием произнесла я.

Он взглянул на меня со страстным вожделением и обожанием. Это придавало смелости и я начала двигаться на нем, вжимаясь сильнее. Матвей схватил меня за бёдра и прижался к шее. Это дарило мне дикое граничащее с безумством удовольствие. Мы были как голые провода, напряженные до предела, и каждое движение вызывало электрический разряд, который стремительно распространялся внизу живота.

Он откинулся на сидение, а я начала покрывать его шею поцелуями. Этот мужчина меня завораживал, пробуждал всех моих демонов, подчинял их себе.

— Быстрее! Хочу тебя до безумия! — сквозь пелену возбужденного сознания слышала голос Матвея.

Движения стали быстрее, напористее. Он издавал утробный рык, сжимая мою талию. Напряжение между нами достигло предела, разряжаясь электрическим пульсом по всем венам, требуя избавления. Его горячее дыхание обжигало мое плечо, грудь и заставляло меня изгибаться, принимать его полностью.

— Проклятье! Ты точно моё безумие! — его руки были везде, его губы с остервенением целовали меня.

Он начал издавать рычание, когда я ускорилась, хватая его руками за шею, двигаясь на нем, то плавно, то быстро, разжигая его еще больше, не отрывая взгляда. У меня закружилась голова от потока неконтролируемого наваждения. Матвей прижал меня к себе и мы рассыпались на мелкие атомы, растворяясь друг в друга.

Мы ещё несколько минут сидели в такой позе, пока дыхание не стало ровным. Затем пересела на своё место и привела в себя порядок.

— Тебе понравилось? — тихонько решила поинтересоваться.

— Ты прекрасно чувствовала, насколько сильно мне понравилось, — улыбается он. — Меня очень сильно тянет к тебе.

Просто тянет? И всё?

Я не решилась спрашивать его об этом. Но думки так и не давали мне покоя. А если ему интересен только физический аспект нашей связи? Я люблю его так сильно, что задыхаюсь. А он? Со временем может поймёт свои чувства. Я успокаивала сама себя и отвечала на вопросы Матвея по пути.

Родители уже ждали нас с чемоданами. Так сильно соскучилась по ним, что сразу побежала к ним, как маленький ребёнок.

— Папа! Мама! — накинулась на них с разбега с объятиями.

— Вот как сильно по нам соскучилась, — радостно заметил папа, обнимая меня.

— И мы по тебе так скучали, — добавляет мама.

Матвей подошёл к нам и тоже поприветствовал их.

— Надеюсь Полина не доставила тебе хлопот? — спрашивает папа.

— Нет, она была очень хорошей девочкой, — отвечает Матвей и пытается выдавить улыбку.

Он чувствует вину перед моими родителями? Разве любовь — это плохо?

По дороге домой родители успели рассказать нам про их поездку. Отец был счастлив, ведь его компания выиграла тендер. Мы с Матвеем просто отвечали коротко, чем занимались в их отсутствие. Родители не заметили ничего подозрительного, хоть и изменилось многое. Матвей избегал встречаться взглядом с моим отцом, делая вид, будто сосредоточен на дороге. Но я то знала с чем это связано, а пока мы будем просто играть свои роли перед всеми.

— Как прекрасно возвращаться домой! — воскликнул папа, и мама ему поддакнула.

— Нет лучшего места, чем наш родной дом, — сказала мама, усаживаясь рядом с папой в гостиной.

— Вы, наверное, устали, вам нужно отдохнуть, — предложил Матвей.

Внутри снова кольнуло от того, что он сейчас уедет, а я буду скучать. Хоть телефон есть, планирую его всю ночь доставать сообщениями.

— Спасибо тебе большое, Матвей. Ты нас так выручил, если что, я твой должник, — искренне благодарит папа.

— Не стоит, — сухо ответил тот.

— Сегодня действительно надо отдохнуть нам, а вот завтра поговорим с тобой, дружище, — весело сообщает. Папа сильно уважает своего друга.

Прости, папа. Но сердцу не прикажешь. Люблю я его.

Матвей просто кивнул в ответ и отправился собирать свои вещи.

Его проводил папа, я не смогла с ним поговорить, так как мама задержала меня. Оставила её в спальне и спустилась вниз, а он уже уехал.

— Дочка моя, мы же тебе подарки привезли, тебе очень понравится.

— Вы рядом — это самый лучший подарок, — обнимаю папу крепко за руку. Так и сидим с ним на кухне, беседуя на разные темы. Он рассказывает о своих новых партнёрах по бизнесу, с которыми хочет меня познакомить. Даже пригласил в Москву к нам в гости. Папа любит у меня быть чрезмерно гостеприимным.

— Время видели? Спать давайте, — прервала нас мама.

— Думал ты уже спишь, — удивился папа.

Мама налила себе стакан воды и села напротив нас.

— Да Катя звонила, поговорили немного.

Бывшая жена Матвея — одноклассница мамы. Они все тогда учились в одной школе. И временами созваниваются. Мне она не нравится, дело не в ревности, а просто как человек неприятный. Бывают люди от которых за километр исходит негативной энергией, так от неё не исходит, а сшибает с ног любого, кто близко стоит.

— Что говорит? — проявляет любопытство папа, да и я грею ушки.

— Рассказала, как виделась с Матвеем сегодня утром. Утверждает, что у него есть ещё к ней чувства и возможно, скоро сможет наладить с ним контакт.

— Ну это не удивительно, он так сильно её любил, как никого в жизни. Вряд ли такая любовь проходит, — задумчиво произносит папа.

Утром? Он встречался с ней? Ещё есть чувства? Он из-за неё сегодня был таким нервным? Он ничего мне не сказал…. Такая любовь?

Их слова набатом отзываются в голове. Мои мысли заполняются их разговорами, и я чувствую, что теряю опору, словно падаю в бездонную пропасть.