Дождливая осень

— Ну да, местечко, конечно, пользуется не доброй славой, поэтому я и прихватил с собой господина Сэрсэя с посохом Атэлана.

— С по…!? Я, кажется, многое пропустил друзья, не соблаговолите ли рассказать всё по порядку?

— Хорошо, но только по дороге. — И Рут с Сандром поведали ему обо всех происшествиях, произошедших за последние сутки.

— А вот это они напрасно, Сикрем подобной выходки не простит.

— Это да. — Согласился Сандр. — Парни хотели всего лишь сшибить деньгу, а попались на примитивный развод.

— Помяни моё слово, не позже обеда стража начнёт перетряхивать город, и лучше бы им до полудня оказаться подальше отсюда, где-нибудь в соседней марвелле.

— Согласен, вот только куда барахло девать?

— Да хоть в колодец, жизнь-то дороже.

— Жалко.

— Жалко ему. — Усмехнулся Хомпа.

Тем временем они подошли к особняку, и если описать его в двух словах, то этими словами были бы «мрачный мавзолей».

— Чёрт, у меня по спине вот такенные мурашки бегают, когда я на него смотрю. — Выдавил Буй-Бык.

— Инфернально. — Отреагировал Ханэдав. — И интересно, где они нашли столько красного мрамора?

— В Сегетском Горроте, отрог Немай. — Выдал справку Сандр.

— Кухвер вчера говорил, под этим склепом водится что-то очень не хорошее.

Сам особняк был обнесён кованой решёткой с всякими маковками и шипами, смотрелось очень странно.

— Надо идти. — Вздохнул Рут и толкнул решётку ворот, остальные последовали за ним.

Всё пространство от ворот до самого здания было беспорядочно засажено розами, которые в это время года не имели листвы и были больше похожи на колючие заграждения.

Подойдя к высокой двери, друзья постучали массивным бронзовым кольцом в голову какого-то бронзового монстра и минут пять ждали пока кто-нибудь откроет. Наконец дверь приоткрылась, образовав не большую щелку в которой появился налитый кровью глаз.

— Вам кого? — Спросили глухо, и из щели явственно повеяло застарелым винным амбре.

— Господин Стуро Нидэр дома? — Спросил Рут.

— А на кой он вам?

— По делу.

— По делу? Какому делу?

— Ну хватит. — Сандр решительно потянул дверь на себя и следом за ней на порог вывалился неряшливый тип со всклоченными чёрными кудрявыми волосами. Весь его костюм был облит вином, и воняло от него соответственно.

— Ты Стуро? — Спросил Сандр.

— Ну я. — Тип поднялся с четверенек и пьяно уставился на визитёров. — Чем обязан? Если вообще чем-нибудь обязан, в чём я глубоко сомневаюсь.

— Уж поверь мне, обязан, как минимум парочкой ответов на парочку вопросов.

— Вы полагаете?

— Я просто уверен.

— Ну если вы настаиваете….

— Настаиваю я на лимонных корочках, пошёл! — Сандр развернул Стуро вокруг своей оси и затолкнул в дом.

— Можно не так грубо?

— Ну что вы, это мы ещё вежливо. — Ответил ему Рут и вошёл следом. Внутри он был в точности такой же как с наружи, голые стены из красного мрамора, по углам паутина, захламлённый пол и практически полное отсутствие мебели. Единственное что оживляло натюрморт, хотя и придавало ему зловещий оттенок, так это огромный, ярко пылающий камин. Теперь понятно куда подевалась мебель. — А где ваши слуги господин Стуро?

— А — а. — Махнул тот рукой. — Разбежались. Им здесь, видите ли, страшно. А — ха — ха — ха. — Как-то совсем не весело рассмеялся хозяин.

— А вам, похоже, нет.

— Мне!? — Вдруг вскричал Стуро, гордо выпятив грудь. — Мне. — Добавил он много тише, быстро оглядевшись. — Мне жить не хочется как страшно. Особенно ночами, когда тут воцаряется могильная тишина, и ни один звук не пробивается снаружи дома, а внутри…. А внутри кто-то делает вот так. — Он схватил меч со стола заваленного бутылками и кувшинами из под вина, упёр его конец в мраморную стену, и медленно повёл, раздался неприятный скрежущий звук. — И каждую следующую ночь этот звук всё ближе, всё невыносимей, а — а — а. — Тонко завыл он выронил меч и, схватив бутылку со стола, опрокинул её в своё горло.

— Эк его. — Посочувствовал Буй-Бык.

— Так почему вы не уберётесь отсюда подальше? — Спросил Рут.

— А — хх — а. — Нервно вздохнул Стуро. — Я… я не могу, я должен оставаться тут. — Он уселся на шкуру у камина и уставился на огонь. — Пока они не придут, хотя они уже приходили, вчера или позавчера, а может быть на прошлой неделе? А вы не с ними господа? Может вы это они? Но вы уже приходили, и вас больше нет. О Небо, как они орали, вы бы слышали, как они орали. — Он затряс головой и зажал уши руками. — Они не просили пощады, у них её бесполезно просить. Они выли как собаки, которым отрезают лапы, но я уверен, ни один звук не покинул стен этого проклятого дома. Ни один. Вы кто господа? — Закончив тарахтеть неожиданно задал вопрос Стуро?

— Меня зовут Росс Ханди эсквайр, а это мои друзья.

— А! Ха — ха! Ха — ха! Маленькая неприятность ставшая большой проблемой. Это не мои слова, так Сапс сказал, чёртов Сапс. Это он меня заставляет сидеть тут!

— О чём это он? — Удивился Буй-Бык. — Уж не о Рунате ли?

— Рунаты, Рунаты, кровавые Рунаты, воруют деньги, воруют людей. — Не унимался Стуро. — Их бы сюда, за место меня, они бы и ночи не выседили.

— Какие деньги любезный? — Видя неуравновешенность Нидэра, решил раскачать его Сандр.

— Не считайте меня за умалишённого господа, я прекрасно понял кто вы, и уж тем более мне понятна цель вашего визита, мне просто всё равно. — Совершенно трезвым голосом сказал Стуро.

— Да не уж-то?

— Вы пришли за деньгами Гонротов, только вы не сможете их забрать, нет, не сможете. На днях приходили люди Сапса, они тоже хотели забрать деньги, и они спустились в подвал, глубоко-глубоко, почти в самые катакомбы, ох как они орали, как орали.

— Кажется, мы нашли твои деньги Рут, но честно признаться, мне совсем не хочется лезть в эти веркелевы норы. — Сказал Сандр.

— Рамстарай. — Произнёс Сэрсэй. — Воплощённое зло, альфы в этом кое-что понимали, хотя и копнули совсем неглубоко.

— Нам этого совсем «неглубоко» будет выше темечка.

— Предлагаешь уйти? — Спросил Ханэдав, Сандр задумался.

— Можем и свалить, конечно, только это потом нам покоя не даст. — Сказал Буй-Бык.

— Покой, покой, они подарят вам покой. — Влез Стуро.

— Кто это они? — Нидэр приложил палец к губам, затравлено осмотрелся и, подойдя на цыпочках к Руту шепнул ему на ухо.

— Жнецы. — Неизвестно, что за акустика была в этом особняке, но слово сказанное шёпотом, разлетелось многократным эхом. — Стуро заметался по залу и в панике забился под стол.

— Вот веркель. — Рут достал меч своего предка, вложил в него медальон и решительно направился в тёмный коридор ведущий в хозяйственную часть здания, где был спуск в подвалы. Сэрсэй тут же последовал за ним.

— Надо идти Гомба, а то пропадёт наш дезар. — Сказал Буй-Бык.

— С таким-то мечём и посохом? Не смеши меня Хомпа. — Однако подобрав «шкандец», потопал следом.

Из подвала несло трупами, а пол и стены были вымазаны кровью. Кровь была даже на потолке. Рут нервно перехватил факел и неожиданно наткнулся на труп подвешенный на крючья.

— Вот чёрт! — Вырвалось у него.

— За ребро, и похоже ещё живого. — Рассмотрел покойника Буй-Бык.

— Изверги. — Сказал Сандр.

— Жнецы. — Ответил ему Сэрсэй.

— Не поскользнитесь тут, кровь ещё не везде высохла. — Предупредил Рут.

Запалив факелы на стенах, они осветили зал, на полу стенах и потолке кровью были нарисованы какие-то пентаграммы, и в центре каждой пентаграммы или строго под ней, находился истерзанный труп. Сандр внимательно изучил раны нанесённые покойникам.

— Такое впечатление, что их косами кромсали. Торий, а ты чего там застрял? — Спросил он у Сэрсэя, застывшего возле спуска в подвал.

— Дальше нельзя, это охранные знаки, пойдёте, потревожите хозяина.

— Вот и хорошо, очень мне хочется этому хозяину башку снести. — Храбрился Рут и, дойдя до следующего зала обнаружил что он пуст. — Я пойду дальше, а вы побудьте здесь, мне отчего-то кажется, что с вашим оружием там делать нечего.

— Согласен. — С готовностью кивнул Буй-Бык.

Ханэдав миновал зал за залом и чем глубже он уходил в подвалы, тем древнее становилась кладка стен, наконец, он достиг такого места, где кладка совсем отсутствовала. Рут осветил факелом стену со следами работы инструментов, косые борозды, круги, спирали.

— Да это не выработка, это рисунок. — Догадался Ханэдав и, пошёл вдоль стены, освещая её, но через пару десятков шагов она закончилась тёмным проломом. — Странно. — Он просунул факел в проём и встретился с чьими-то глазами. Странные, миндалевидные, с карими зрачками. Рут поискал лицо, которым бы принадлежали эти глаза и в ужасе отшатнулся. Тёмно-серое, с длинным прямым носом и при полном отсутствии рта, выражающее крайнюю степень высокомерия и безразличия, вот какое оно было.

Рут метнулся к противоположной стене и, заметив жаровню с углём, сунул туда факел, похоже, уголь был чем-то пропитан, так как тут же вспыхнул, немного осветив помещение. Он развернулся к проему, из которого медленно вышло очень высокое существо, вместо рук у которого от локтей, выросли стальные чёрные косы почти в пол стама длинной. Монстр вошёл в помещение и, запрокинув голову, раскинул свои гигантские косы в стороны, создавалось такое впечатление, что он радостно кричал, вот только звука не было слышно. Рут подобрался и, попытался войти в состояние аммал и, это на удивление легко получилось, видно страх пробил какой-то внутренний барьер. Чудовище метнулось к нему и, Рут отметил, что даже в этом состоянии оно двигалось очень быстро. На контакт он не пошёл, а лишь отбежал на несколько шагов вправо, но почувствовав тёмную угрозу в районе головы, быстро кувыркнулся вперёд, ушёл в перекат, и снова встал в стойку. Монстр, махнув вдогонку косой, остановился, пригляделся, переступил с одной мощной ноги на другую и неожиданно прыгнул. Прыжок вышел просто гигантским. Рут бросился в ноги твари, решив проскочить под ним и, за одно достать её мечём, но монстр, извернувшись в полёте отбил меч Ханэдава. Полумрак вспыхнул малиновым светом. Рут развернувшись на колене хотел достать его, но увидел надвигающуюся стальную мельницу. Чудовище, раскинув руки-косы, с невероятной скоростью крутилось вокруг собственной оси, при этом постоянно меняя положение рук. Создавалось впечатление, что у него их не две, а четыре, и как справиться с этим смерчем рут не знал, его этому не учили.

Ханэдав метался по комнате, стараясь, не навести монстра на жаровню, что бы не лишиться единственного источника света, и ещё тайно надеялся, что у него когда-нибудь закружится голова. Столько времени изображать из себя ветряк, это сколько же здоровья надо? Монстр вращаясь, умудрялся резко менять направление своего движения, из-за чего Рут получил пару мелких царапин, это конечно ничего, но сам факт настораживал, сколько ещё он сможет бегать?

— Жаровня! — А чёрт с ним, будь что будет. Рут подскочил к ней, схватил за ножки и метнул в монстра. Как ни крутилась тварь, а угли всё же попали на её шкуру, сбив движение и заставив нелепо замолотить в воздухе косами. Рут мгновенно подобрался и прыгнул так, как, пожалуй, никогда ещё не прыгал. Распластавшись в полёте, он выставил перед собой меч, и достал-таки монстра, поразив его в грудь. Тварь недоумённо замерла, уставившись на клинок, торчащий из её тела, потом медленно сделала шаг назад. Рут не желая расставаться с оружием, рукоять не отпустил, и лезвие начало потихоньку выходить из тела.

— Свалить вздумал? Не получится. — Резкий рывок мечём вверх, монстр дёрнулся и косы сошлись на теле Рута, вернее сошлись бы, если бы Ханэдав не прижался к монстру как пылкий влюблённый, крепко-крепко. — Падла. — Рывок мечём в сторону и вниз. Тварь осела на колени, меч, выскочив из её тела, прошелестел в темноте лёгкой бабочкой, нырнул, и снёс ей башку. Рут распрямился и охнул, весь правый бок был в крови, и «чешуйка» не помогла, коса вспорола её как бумагу.

— Не дай Небо ещё на одну такую нарваться. — Рут выдохнул, вышел из состояния аммал, и тут на него навалилась усталость. Весь бой проходил на таких скоростях, что глазу простого человека некоторые движения были просто не видны. — Однако. — Он встряхнулся, но шевелиться по-прежнему не хотелось. Ханэдав дошёл до стены и по ней стал выбираться из катакомб, в какой-то из комнат он зажигал настенный факел, нужно было отыскать его и побыстрее, а то мало ли куда ещё забредёшь впотьмах? — Что же это за тварь такая была? — Размышлял он вслух. Впереди забрезжил свет, Рут прибавил шагу и вышел в освещённое помещение, и вот чудо, в углу, заваленные старой ветошью, обнаружились бочки.

Ханэдав снял факел со стены и осветил их, на большей половине стояло тавро в виде головы быка, символ Гонротов, ставший когда-то гербом государства, на остальных бочках красовался болотный кот, родовой знак Комуников. — А это тут откуда? И сколько же тут золота? — Рут попытался сдвинуть один из бочонков, но смог лишь слегка качнуть его. — Тяжёлый черт, не меньше трёх фуртов, и сколько тогда выходит? — Рут быстро сосчитал бочки, помножил на содержимое, и вышло где-то полтора миллиона эргов. — Мама дорогая, да тут просто несметные сокровища, но радости отчего-то он не испытал. Ханэдав опять закидал их ветошью и направился к выходу, и уже на подходе к комнате с трупами он услышал разговор.

— Нужно каждому башку отсечь.

— Да вряд ли они снова подымутся.

— А вдруг.

— Вы чего тут, над трупами измываетесь? — Спросил Рут.

— Жив, ну слава Бескрайнему небу и Вечно Зелёному Лесу. — Обрадовался его появлению Буй-Бык. — Ты не поверишь дезар, что тут только что творилось.

— Отчего же не поверю. — Рут огляделся, все покойники были жутко изрублены, а некоторые даже сожжены. — Чем это вы их палили?

— Это не мы, Это Сэрсэй своим посохом, ну и штука я тебе скажу, как даст пламенем, да не красным, а синим каким-то. Чуть мне штаны не спалил, а Сандру бороду.

— Да хоть бы и спалил, этих воркалапов ни чем не угомонишь. — Сказал Сандр — Рубишь их, молотом плющишь, а они лезут и лезут, без рук уже, без ног, а всё равно прут сволочи.

— А потом они вдруг застыли и опали как озимые. — Добавил Хомпа.

— Ты там повстречал кого-то? — Кивнул Сандр на тёмный зёв катакомб.

— Повстречал, тварь одну, о двух косах. Вот, смотри. — Он продемонстрировал им рану на боку.

— Это что же за косы такие были? Ты глянь Бычара, чешуйки прямо вдоль разрезаны, как будто и не металл вовсе.

— И стёган в хлам, снимай-ка Рут всё с себя, штопать тебя будем.

— Ну не здесь же.

— А, ну да, пойдём наверх.

— А где Сэрсэй?

— Опохмеляться пошёл, тошно ему от всего этого стало.

— Пахнет, конечно, не фиалками.

— А ты чего хотел? Палятина она и есть палятина. — Все перебрались в зал с камином, где застали Тория вытряхивающего из кувшина последние капли вина.

— Всё выдул стервец. — Пожаловался он. Стервец же в это время лежал на шкуре возле камина воронкой кверху, и громко храпел.

— Упился таки. — Констатировал Буй-Бык.

— Хомпа, пока Сандр меня штопает, сгоняй за нашими парнями и приведи подводы, золото нужно отсюда срочно вывезти, пока Стуро не проснулся, или ещё какие гости не пожаловали.

— Да этот опойка если и проснётся, всё равно ничего помнить не будет.

— Всё равно поторопись.

— А куда его везти-то?

— К Марвину.

— Ты ему доверяешь?

— Ну хранил же он почти миллион эргов столько лет, сохранит и полтора миллиона.

— Сколько?!

— Ты не ослышался.

— Откуда столько? — Спросил Сандр.

— Там на некоторых бочках тавро Комуников. — Цверг присвистнул.

— Что-то мне это совсем не нравится.

— А меня ещё одна вещь удивляет. — Добавил Хомпа. — Почему Сикрем не в курсе, что у него под носом лежит такая куча золото. Если это золото Сапса, но ведь они оба Рунаты.

— Может быть как раз по этому? — Ответил Рут. — Хотя, по большому счёту мне плевать, я нашёл золото и большая его часть, это моё наследство.

— Тоже верно, ну, я пошёл. — Хомпа скрылся за дверью.

Сандр обработав рану начал скреплять её скобами, а покончив с этим, наложил на неё травяную припарку и туго перебинтовал торс Ханэдава. Рут всю дорогу шипел и охал, но терпел.

— Тебе бы, по хорошему, сейчас лечь и, полежать денька три.

— Боюсь у нас нет этого времени. Сикрем наверняка уже вышел на след Хума и Мондвида, а через бизона он может выйти и на нас, да ещё и Манучеру достанется.

— Надеюсь, они уже свалили из города.

— Сикрема это не остановит, крепко парни его задели.

— Может ты и прав, ладно — он хлопнул ручищами по ляжкам — пойду перетаскивать бочки, всё не на месте сидеть.

— Они тяжёлые.

— В случае чего покойников привлеку. — Хохотнул Сандр. — Правда, из них теперь ещё те помощники.

Через два часа от золота в особняке Коллон остались только воспоминания, а Стуро так и не проснулся.

Рут ещё во время погрузки связался через Голду с Марвином, и тот, немного поразмыслив, предоставил Ханэдаву склад одного, давно пропавшего без вести купца, куда и сгрузили золото. На бочках намалевали «Сельдь пряного посола» и «Квашеная капуста с клюквой и грибами», на что Буй-Бык сказал, мол от бочек ничем подобным не пахнет. Пришлось капитану Руму в срочном порядке купить с десяток бочек того и другого, только вот накладка вышла, вся сель купленная капитаном селдь оказалась тухлой, ну не понимал вояка в ней ничего. Теперь Буй-Бык боялся, что провоняет золото.

Со всеми делами покончили ближе к вечеру, и собрались было уже отправляться в дорогу, как прибежал запыхавшийся Манучер, посланный Сандром за провизией, и сообщил, что все городские ворота перекрыты, и стража методично потрошит квартал за кварталом, в поисках подарков Сикрема.

— Хорошо что Бизон с Хумом и Мондвидом свалили. — Порадовался Буй-Бык.

— Они что, серьёзно хотят, перетряхнут весь город? — Удивился Рут. — Тут работы не на одну неделю.

— Это вряд ли, из-под Ворно пригнали полк копейщиков так, что справятся они намного быстрее.

— А куда вы барахло Сикрема дели?

— Как господин Даал сказал, в колодец.

— И золото?

— Ну да.

— А ткань? Соргес, ганту, полляр? — Спросил Сандр.

— Неужели тебя какие-то тряпки интересуют? — В который раз удивился мелочности друга Рут.

— Тряпки? Ты хоть знаешь, сколько они стоят?

— Не переживайте, колодец всё равно давно высох. — Поспешил успокоить Сандра Манучер. — Мы сверху хлама всякого накидали, листьями присыпали, да пару вёдер помоев вылили, маскировка будь здоров, ни за что не найдут.

— Как скоро до нас обыски дойдут? — Спросил Рут.

— Должно быть завтра.

— А интересно, Кибан с Хонами успел из города выехать? — Заинтересовался Буй-Бык.

— Так они здесь, — развёл руками Манучер — я должен был им провизию отдать и только после этого они собирались оправиться.

— Ну тогда я спокоен. — Усмехнулся Хомпа. — В случае чего с боем прорвёмся.

— В случае чего? — Спросил у него Рут.

— Да мало ли. — И Буй-Бык не ошибся.

Глубоко ночью один из Хонов, стоявший на часах, разбудил Капитана Рума.

— Там за забором не понятное движение йёр.

— Что значит не понятное движение?

— Трудно сказать, сначала прошёл отряд копейщиков человек в сорок, потом десяток стражников остановились на углу соседнего дома, а Вуго утверждает, что видел всадников в чёрно-алом.

— Личную охрану Сикрема?

— Не знаю йёр, если Вуго не показалось, должно быть так.

— Хорошо, пойду сам посмотрю. — Кибан оделся и вышел во двор, где столкнулся с Манучером.

— Капитан Рум, — зашептал тот — немедленно седлайте коней и идите вон к тому забору, — указал он куда-то в темноту — я постараюсь вас вывести через двор моего соседа мэтра Форкеля.

— Что произошло Манучер?

— Пять минут назад ко мне забежал один мой знакомый служащий в городской страже, он обязан мне кое-чем…

— Можно покороче?

— Конечно, нас сдали!

— А что мы такого натворили, что бы нас сдавать?

— Ах да, вы же не в курсе. Господин неряха со своими друзьями ограбил господина Сикрема, правда, это вышло по ошибке, не ведь ограбил же.

— Понятно, где тэрхон?

— Тэрхон?

— Господин Рут.

— А он тэрхон?

— Манучер!

— Уже седлают коней йёр! — Почти по-военному ответил хозяин постоялого двора.

— Канэбот, — позвал Рум своего заместителя — немедленно седлайте коней, нам нужно уходить.

— Уже йёр.

— Отлично, Манучер ведите. — Черз три минуты на постоялом дворе никого из людей Рута не осталось. Отряд из двадцати Хонов, Сандра, Даала и самого Рута, выбрался на тихую улочку, по недосмотру стражи не попавшую в оцепление.

— А дальше что, брать приступом городские ворота? — Задал вопрос Буй-Бык.

— Во даёт! А кто тут вчера собирался прорываться с боем? — Усмехнулся Сандр.

— Никто с боем прорываться не будет. — Сказал Капитан Рум. — Я уже говорил, что служил здесь, и у меня остались кое какие связи, думаю мы сможем ими воспользоваться. Лишь бы по дороге ни на кого не нарваться.

— Тогда ведите капитан, лучше вас город всё равно никто не знает. — Предложил Рут.

— Вписались в блудняк. — Буркнул Буй-Бык. — В место того, что бы решить старые проблемы, кое кто наделал новых.

— Не ворчи. — Одёрнул его Сандр.

Отряд, выстроившись в колонну по два, неспешной рысью тронулся в путь. Рут ехал в третьей паре от головы колонны рядом с Клетом, воин держался напряжённо и всё время оглядывался по сторонам.

— Спокойнее Клет. — Сказал ему Рут.

— Будешь тут спокоен, всё время, кажется, что кто-то из окошек подглядывает.

— Это нервы.

— У Хонов нет нервов.

— Ага, наши храбрые сердца, крепче ваших бронированных тел, так что ли? — Усмехнулся Ханэдав.

Отряд тем временем выехал из квартала, где располагался постоялый двор Манучера, и оказался на улице ведущей к восточным воротам.

— Справа атака! — Крикнул кто-то в хвосте отряда, и в колонну врезались всадники в чёрно-алых доспехах. Началась свалка. Рум схватил за узду коня Ханэдава и попытался вывести его из боя, но Рут рванул поводья в сторону, выхватил меч и кинулся в самую гущу сражающихся воинов. Алых оказалось не так много как померещилось в начале, не больше десятка, но урон они успели нанести немалый. Четверо Хонов погибло, и ещё трое были тяжело ранены, зато личную охрану Сикрема положили всю.

— Надо уходить как можно скорее, на шум могут подтянуться другие отряды. — Предостерёг Рум. — Канэбот, бери тяжёлых и поезжай к Хотону Спиллу, ну и сам оставайся с ними. Вот держи, — он сунул ему кошель в руку и хлопнул по плечу — я надеюсь на тебя старшина.

— Сделаю йёр.

— Не попадись только.

— Всё в руках Неба капитан. — Канэбот взял под уздцы, на которых лежали наскоро перевязанные бойцы, и свернул с дороги в тёмный переулок.

— Кто этот Спилл? — Спросил Рут.

— Мой человек, а вы, тэрхон, обязаны были последовать за мной я, как ни как слово дал, что довезу вас живым и здоровым.

— Ценю вашу заботу капитан, но впредь не хватайте моего коня без моего разрешения. — И развернувшись, занял место в поредевшем строю.

— Отряд не доехал до ворот стамов пятьдесят, Рут свернул вправо и минут через пять вывел людей к неприметной двери находившейся в одной из стенных башен.

— Что это за место капитан? — Спросил Рут.

— Здесь живёт полковник Токрус Поул, мой давний друг. Надеюсь, он сможет открыть для нас ворота.

— Хм, дружба оно конечно хорошо, — вмешался Сандр — но думаю, не помешает подкрепить её деньгами. — Он залез в седельную суму, достал оттуда несколько кожаных цилиндров, и протянул их Руму. Тот отрицательно покачал головой.

— Боюсь, мой друг может обидеться.

— А я бы с удовольствием обиделся, и не раз. — Влез Буй-Бык.

— Не все такие меркантильные как ты. — Выдал ему Сандр.

— Кто бы говорил.

Кибан Рум спешился, подошёл к двери, постучал и вошел, не дожидаясь приглашения.

— Как думаешь, кэп сможет договориться? — Спросил Буй-Бык.

— Будем надеяться.

— А откуда у вас деньги господа наставники и охранники? — Спросил Рут, уже догадываясь, где они могли поживиться.

— Да ладно тебе дезар, мы взяли-то всего пятьдесят тысяч, от твоих миллионов не убудет.

— А вы часом не обнаглели друзья?

— Так мы же не для себя, — тут же обиделся Хомпа — и к тому же идею подал твой казначей.

— Вломил таки сволочь.

— А чего я должен один отдуваться?

— Деньги нужны для дела Рут, вполне возможно, что нам придётся покупать сменных лошадей, провизию, да мало ли чего ещё. — Ответил Сандр. — Путь-то не близкий.

— Ладно, проехали. — Замял тему Ханэдав, но пятьдесят тысяч золотом это…. Это какие лошади должны быть?

Из башни через пару минут вышли двое, капитан Рум и невысокий пожилой мужчина, в кирасе и шлему полковника.

— Похоже, договорился. — Прошептал Хомпа.

— Как знать.

— Господин Ханди! — Окликнул Рум Ханэдава. — Подойдите, пожалуйста, к нам.

— Доброй ночи полковник Поул. — Поздоровался Рут спешиваясь. Токрус строго взглянул на молодого человека и строго спросил.

— Даёте ли вы слово чести, что не имеете никакого отношения к ограблению марвелина? — Рут нахмурился, посмотрел на невозмутимого капитана и, переведя взгляд на полковника, ответил.

— Я не могу дать такого слова господин Поул, хотя имею лишь косвенное отношение к этому делу. Кое-кто использовал моих друзей в тёмную, и я, увы, ничего не знал об этом. Но могу со всей ответственностью заявить вам, что ни один из присутствующих здесь людей и нелюдей, не причастен к ограблению марвелина. В этом я даю вам слово.

— Вы ставите меня в трудное положение господа, как начальник городской стражи я просто обязан вас задержать, но как дворянин и человек чести я многим обязан капитану Руму.

— Вы мне ничего не должны Токрус. — Отвернувшись, сказал Рум.

— Должен Кибан, должен. Господин Ханди, вы можете сказать кто были те люди, что ограбили марвелина Баттербита?

— Нет, но вы можете поговорить с ростовщиком Фетилом, именно он и подставил моих друзей.

— Ну хоть что-то. — Поул ненадолго задумался. — Хорошо, я вас выпущу, но боюсь, Сикрем не успокоится и пошлёт за вами погоню.

— Но как он узнает об этом?

— Поверьте, узнает у нашего марвелина кругом свои люди. — Полковник тяжело вздохнул.

— Что будет с вами, когда Сикрем узнает о вашем проступке? — Спросил Рут, ему очень не хотелось, что бы этот честный человек пострадал из-за него.

— Ну, — пожал плечами Токрус — как максимум лишусь своей должности, как минимум понизят в звании. В любом случае начальником городской стражи мне уже не бывать.

Сандр, имеющий острый слух, услышав такое, тоже тяжело вздохнул, слез с коня и подошёл к полковнику.

— Я старый воин йёр, я воевал почти шестьдесят лет, и поверьте мне, научился разбираться в людях. В вас я вижу достойного командира и честного человека, и никому из нас не хочется проехаться по вашей судьбе железным колесом, и поломать всё, ради чего вы трудились всю свою жизнь. Может быть, моё предложение покажется вам недостойным, ведь такие как вы даже медного гитрифи не возьмут со стороны, но всё же. — Он отстегнул от седла сумку с золотом, подошёл к дверям башни и положи её за порог. — Если это вам не нужно, пожертвуйте всё храму Милосердного Неба. — И не добавив больше ни слова, уселся в седло и отъехал к отряду. Все уставились на слегка смущённого полковника.

— Надо же, под конец жизни дождался похвалы от цверга. — Усмехнулся полковник.

— Вам повезло. — Сказал Кибан Рум. — Цверги донельзя скупы на похвалы, и особенно скупы сотники Серых Сов.

— Вон как. Ну ладно, нам надо торопиться господа.

Через полчаса отряд выехал из Баттербита и направился на постоялый двор, что находился в трёх вирах от города. Не прошло и нескольких минут, как круглую и сияющую как медный таз луну, затянули низкие тучи, и пошёл мелкий и затяжной дождь.

— Нет, это просто рехнуться можно, стоит только отправиться в дорогу, как тут же начинает портиться погода. — Возмутился Буй-Бык.

— Может, раздует ещё? — Понадеялся Рут.

— Ага, держи карман шире.

Борхус, поселившись вместе с отрядом наёмников на постоялом дворе близь Баттербита, несколько дней подряд чувствовал неясное беспокойство. Это чувство то обострялось, то снова затухало, превращаясь в какое-то непонятное пятно лёгкой тревоги на грани восприятия. На второй день такой маяты балар забрался на чердак и, погрузившись в глубокий транс, отправил свой дух бродить по окрестностям. Перемещаясь в пространстве со скоростью мысли, но при этом, пользуясь лишь визуальными якорями, его дух достиг стен города и, проникнув в него, почувствовал мощную волну зла исходящую из-под одного здания, весьма странной архитектуры. Вот только дух балара, по известным причинам, не мог преодолеть предел земной поверхности, призванный отделять живых существ от мёртвых, и поэтому Борхус настроился на единственного человека, способного стать проводником для него. То, что он увидел глазами Рута, мгновенно вывело его сначала из равновесия, а затем и из транса. Балар успел увидеть смерть монстра, но отчётливо понял, что эта тварь лишь одна из многих и далеко не самых сильных порождений тьмы, дремлющих глубоко в пещерах под городом. Борхус утёр холодный пот со лба и, растянувшись прямо на земляной засыпке чердака, задремал. Бродить бесплотным духом по земле, весьма утомительное занятие.

Проснулся он уже под вечер и, спустившись с чердака натолкнулся на Хума с Бизоном.

— О! Вот и наш великий воин. Ты чего там, мышей ловил что ли? — Не преминул поддеть Неряха.

— Вроде как.

— И как успехи?

— Да не очень, оказывается, самые толстые мыши по двору шастают.

— Ха — ха. Как смешно. — Ничуть не обиделся Бизон.

— Что там в городе, дела идут? — Спросил балар у Хума.

— Идут. Буркнул тот в ответ.

— Восьмивиррными шагами. — Захохотал Бизон. — Не далее как прошедшей ночью обнесли марвелина Сикрема Руната. Уволокли все подарки, что знатные горожане принесли ему на день рождения.

— Зачем? — Вполне серьёзно недоумевал балар.

— Ошиблись мы. — Нехотя ответил Хум и, нервно махнув рукой, ушёл в таверну постоялого двора. Борхус вздохнул, он иногда не понимал, что у некоторых людей в головах творится. Взять, например Бизона…, нет, лучше его не брать, в его голове путных мыслей сроду не водилось.

Начало смеркаться и постояльцы потихоньку потянулись в таверну, наступало время ужина. Подавальщицы носились угорелыми птахами меж столами, разнося еду и питьё. Мальчишки на конюшне поили и задавали лошадям корм, а необъятный хозяин заведения, выйдя из кухни, с неудовольствием отметил, что поселившиеся вчера Хоны опять не пьют. Зато трое новых постояльцев из вольных бойцов, закладывают прилично, вот только весёлым из них выглядит один лишь толстый здоровяк неряшливого вида, двое других, сухощавый мужик в годах, и Хон средних лет, были какие-то смурые.

Часов через пять, когда большинство постояльцев видели третьи и четвёртые сны, в ворота постоялого двора настойчиво забарабанили.

— Эй! Лежебоки и мухоблуды! — Раздался из-за ворот зычный голос. — Открывайте воротА, заезжает….

— Хватит орать Хомпа. — Поморщился Сандр.

— И кого это там нелёгкая принесла? — Выскочил на двор заспанный хозяин.

— Это эсквайр Росс Ханди со своими людьми. — Неожиданно раздалось у него за спиной. — Хозяин вздрогнул и обернулся, позади него стоял этот непонятный, одноногий воин, со здоровенным копьём в руках. Таким только великанов шугать. — Открывай, давай.

— Тьфу ты, напугал. — Содержатель двора растолкал своих слуг и те уже отворили ворота, двор тут же наполнился людьми.

— Отдыхать полчаса, капитан, поднимайте своих людей. Борхус, рад тебя видеть. — Поздоровался с баларом Рут.

— Я тоже, что за спешка?

— В двух словах не расскажешь, — Ханэдав спешился — пойдем, опрокинем по стаканчику там всё и поведаю. Забыл, Сандр!

— Чего?

— Закупи у хозяина провизии, так что бы можно было на лошадях увезти.

— А возок?

— К веркелю возок, налегке пойдём.

— Тогда я попробую его продать.

— Что Гомба, аттракцион неслыханной щедрости закончился? Сколько ты отвалил этому полковнику от щедрот наших?

— А во сколько ты оценишь лет сорок честной службы и должность начальника городской стражи?

— Ну, — задумался Буй-Бык — я бы…

— Отвечать не обязательно, это вопрос с подвохом. Иногда, можно отблагодарить человека, просто нужно знать, чем этот человек дорожит, и чем он готов пожертвовать ради тебя. Для Поула главное в жизни репутация и благодаря нам, он её сегодня лишится.

— Ну, допустим не нам, а нашему капитану…

— А какая разница Хомпа?

— Как какая? Полковник Руту ни чем не обязан.

— Но в результате всё это делалось ради него.

— Ладно, отвали Сандр, всё равно ты меня не переубедишь.

— Как знаешь. Эй, хозяин, на пару слов. — Цверг подошёл к трактирщику таращащему глаза на снующих по двору воинов.

Рут и Борхус уселись за стол, и так как к ним из обслуживающего персонала никто не спешил, то балар достал из своей котомки бутыль, и протянул её Ханэдаву.

— Что это?

— Ты пей, это полезно. Особенно когда провёл тяжёлый бой в состоянии аммал.

— А ты откуда знаешь? — Рут отпил, это был травяной отвар со вкусом каких-то ягод и кажется мёда.

— Знаю. Всё время, что я провёл тут, мне покоя не давала какая-то заноза. Всё что-то саднило в душе и, тогда я решил побродить окрест бестелесным духом.

— Это как?

— Не просто, может и расскажу когда, но я не об этом. Я видел ту тварь, с которой ты дрался в катакомбах под тем нехорошим домом и честно скажу, я удивлён, что ты остался жив.

— Повезло.

— Бывает, — кивнул балар — но когда-нибудь не повезёт. — Рут на это пожал плечами. — Что это было?

— Стуро Нидэр сказал, что это жнец, вроде.

— Кто такой Стуро?

— Бывший вольный боец, но теперь работает на Рунатов. А так, випивоха. А один сторож сказал, что на этом месте когда-то был Рамстарай.

— Как ты сказал?

— Рамстарай, капище подземного бога, которому в незапамятные времена поклонялись светлые Альфы, наверное, тогда они были тёмными.

— А может быть Ромстрай?

— Может, да какая разница? Ты видел, смахнул я голову этой твари, чего теперь об этом говорить?

— Может быть и не стоило, если бы там была одна такая, а их там не одна. Я чувствую, есть под городом кое, что страшнее целой сотни этих жнецов.

— Что?

— Не знаю, но чувствую зло, древнее, тёмное, изначальное зло. — Рут ещё раз отпил из бутыли и вернул её Борхусу.

— Не забивай себе голову, у нас и так ситуация не из приятных, за нами вот-вот погоня образоваться может, а ты о каком-то мифическом зле.

— А ведь и, правда, мифическом. — Но что балар имел в виду, Рут так и не узнал, на пороге таверны возник капитан Рум.

— Можно ехать тэрхон.

— В дорогу Борхус, и до утра желательно вообще не останавливаться.

— Тогда предлагаю заехать к Салтисам, это местные коне заводчики, живут в вирах сорока на юго-восток отсюда. У них мы можем купить вполне приличных заводных коней.

— Это нам немного не по пути.

— Зато собьём со следа погоню, когда она будет.

— Так ты в этом не сомневаешься?

— Да как сказать, сомневался одно время, пока Токрус не сунул мне вот это в руки. — Он протянул руту пергамент, в котором были выписаны его имя и титул, цверга Сандра Меера по прозвищу Гомба и, Хомпы Даала по прозвищу Буй-Бык, с подробным описание каждой личности. Любому агенту обнаружившему местонахождение этих людей должно немедленно сообщить ближайшему тервилю. И даже награда обещана в три тысячи эргов. — А теперь вспомните того старшину в воротах, он во все глаза разглядывал вас и цверга, предполагаю, что это и был один из агентов Рунатов.

— А что же стража в городе нас не опознала?

— Это секретное распоряжение тэрхон, и простым стражникам их не выдают.

— Хм, а чего так мало пообещали, всего три тысячи?

— Мало? На моей памяти таких больших наград, только за «указание местонахождения» Рунаты ещё никому не платили.

— Значит, не поверили, что я мёртв.

— Или решили подстраховаться. — Добавил Рум.

Отряд быстро покинул двор, оставив замороченного хозяина заведения в распахнутых настежь воротах. — И чем же я завтра постояльцев кормить буду? — Вдруг дошло до него. — Чёртов цверг, и на хрена мне эта тарантайка!? — Он зло пнул колесо возка и захлопнул ворота.

За ночь проделали двадцать вирр по тракту, с рассветом капитан Рум взял левее и отряд углубился в леса, непрерывно идущие до самой марвеллы Сиг, родной вотчины Вармутов.

Отойдя от тракта вирр пять, устроили днёвку. Как только добрались до тихой поляны с ручьём, Рут, расседлав коня, сунул седло под голову и мгновенно уснул, не удостоив никого даже словом. Всё таки трое суток на ногах дали о себе знать.

Вечером поужинав снова тронулись в путь и ко второй половине ночи добрались до конезавода. Рум поднял братьев Салтисов с постели, вывалил перед ними изрядную горку золота и битых полчаса объяснял им, почему кони нужны сейчас, а не утром. Братья не соглашались, мотивируя это тем, что свободных и объезженных коней под рукой у них нет, а те что есть, уже куплены. Тогда горка выросла в двое и ровно на столько же выросло недовольство казначея отряда, который не преминул попенять Руму за не умение вести торговые дела. Салтисы снова пошли в отказ, но цверг велел им закатать губу, сообщив, как бы невзначай, что его дед был лучшим конокрадом во всём Таваско, что само по себе было невозможным. Ведь всем известна не любовь цвергов к четвероногим, пернатым и пушистым, короче, ко всему зверью. А что бы кого-то украсть, как известно, нужно этого кого-то хотя бы немного любить, особенно конокрадам.

— Уж не рехнулся ли я, что бы за каких-то сорок кляч, отвалить такую прорву денег? — И хотел было сгрести монеты обратно, но браться синхронно наложили на них лапы. После непродолжительного торга сделка состоялась. Хоны быстро приняли коней у Салтисских конюхов, тут же переседлали их на свежих и тут же двинулись дальше.

Теперь отряд поменял направление на юго-восточное и, через несколько часов быстрой скачки, покинул леса. Хомпа всю дорогу вдыхал запах сосен, явно тоскуя по своей Доринской жизни. Сандр если и тосковал о чём, так только о крепкой выпивке, которой на постоялом дворе не нашлось ни капли, а его собственные запасы давно закончились. Он уже два раза «выжимал» свою походную, полуведёрную флягу, ни выжав, однако из неё, ни капли. Бизон, видя мучения цверга, протянул ему свою, Сандр с благодарностью принял её и отхлебнув, сплюнул одержимое на землю. Неряха заржал, во фляге была обыкновенная вода.

Ближе к вечеру отряд устроил привал и до середины ночи кони и люди отдыхали у небольшой рощи, вокруг которой раскинулись виноградники. Временами накрапывал мелкий дождик, а нерешительная луна так и не показалась из-за туч.

— А может, и нет никакой погони? — Зевая, спросил Буй-Бык у Сандра.

— Может, и нет.

— Тогда чего мы лесами да полями рыскаем, как звери какие, выехали бы на тракт, там и дворы постоялые и корчмы попадаются.

— Тебе бы всё корчмы. — Буркнул недовольно Сандр.

— А тебе нет? Я же вижу, как ты маешься без своей огненной воды.

— Я вашу человеческую пищу без путной порции спиртного переварить не могу.

— Да знаю я, — махнул Хомпа рукой — чей не только ты среди людей живёшь, хватает вашего брата. Ты вот лучше скажи, ваши дети тоже без стакана какого-нибудь горлодёра не обходятся?

— А где ты видел цвергских детей?

— Ну, это…, - Буй-Бык задумался — а ведь и, правда, никогда не видел. — Хомпа, похоже, и сам удивился своему открытию.

— Так это, как же вы без детей-то? — Влез в их разговор Мондвид.

— А вот так, если нам нужен новый цверг, мы просто вырубаем его из камня.

— Да ладно. — Не поверил наёмник. — Он же каменный, как он двигаться будет?

— А для этого у нас существуют мамуты, они в течение девяти лет проводят очень сложный ритуал, и камень начинает потихоньку оживать. Сначала голова, потом плечи, руки и так далее.

— Не верю.

— Хорошо. Вот у тебя сердце бьётся?

— Бьётся.

— А теперь моё послушай. — Мондвид глянул на цверга и осторожно приложил ухо к его груди. — Ну? — По прошествии целой минуты спросил у него Сандр.

— Не бьётся. — Прошептал изумлённый Мондвид и с опаской отодвинулся подальше. Тут Хомпа не выдержал и заржал.

— У — ха — ха! Видел бы ты свою рожу вольный! А — а!

— Да ну вас к веркелю! Ты его что останавливать умеешь?

— Нет.

— Слушай ты их больше. — Вступил в разговор Бизон. — У цвергов сердце бьётся один раз в две минуты, потому они и живут так долго, а детей они рожают, как и мы, только селятся среди нас уже взрослые цверги, которые уже произвели на свет, сколько могли, и могут пожить для себя. — Мондвид сплюнул, буркнул что-то себе под нос и, поднявшись, пошёл к своим коням.

К Ханэдаву сидевшему под деревом не вдалеке от шутников подошёл капитан Рум.

— Тэрхон, может мы, и правда двинем ближе к тракту, дожди могут усилиться и эти дороги станут непролазными, да и провизии у нас осталось не больше чем на пару дней.

— Пару дней? — Не вставая, переспросил Рут.

— Да.

— Ну значит эти пару дней мы будем идти прежними дорогами.

— Хорошо тэрхон, — остался невозмутимым капитан — только учтите, и люди и кони сильно измотаются, и случись что, нам даже оторваться не удастся.

— А мы особо напрягаться и не будем господин капитан. Поедем себе потихоньку, сколько сделаем вирр, столько и сделаем, а они пускай ищут, если нас и в самом деле ищут.

— Теперь вы сомневаетесь?

— Сомневаюсь? Нет, конечно, просто мне кажется, что Сикрем не будет особо напрягаться ради каких-то Доринских беглецов.

— Ошибаетесь. Я неплохо изучил его, и могу сказать, что он человек слова. Если он получил приказ от Сапса схватить вас, то он его выполнит, во всяком случае, для этого он приложит все усилия.

— Хм. Странно, у меня создалось впечатление, что марвелин Баттебита фигура более-менее не зависимая.

— То, что касается внутреннего устройства марвеллы, так оно и есть, но политически он полностью подчиняется Сапсу.

— Однако здесь даже войска для войны с Вармутами не набирают.

— Набирают, в основном из беженцев с северных территорий, их лагеря как раз стоят на границах с Боулеком, Минтавом и Сигом, потому в самой марвелле пока спокойно. Видели бы вы, что творится в Барне и Хусе, не говоря о севере Таваско.

— Слышал, что в Барне какие-то волнения, а про Хус ничего.

— Волнения, это мягко сказано. Маовелин Барна, Сторвер Гослинг, полностью потерял управление владением, хотя, правильнее будет сказать, самоустранился.

— Гослинг, — Ханэдав задумался — он же Тавасец. Отец как-то назвал его недоделанным.

— Они были знакомы?

— Вряд ли.

— Тогда, похоже, ваш отец занимался политикой.

— Что вы капитан, нет, у нас дома разговоры о политике начинались только тогда, когда приезжал Поль, да и то не всегда. Отец был недоволен им, Поль, нахватавшись в Форне всяких идей, тащил их в Дорин и обсуждал всё это со своими друзьями. У них было нечто вроде кружка, и брат принимал в нём весьма активное участие. Отец обижался, приезжая в отпуск, Поль больше времени проводил в Дорине, чем у себя дома. Теперь я, конечно, понимаю, что отец был, не совсем прав, но это не важно, это прошлое. — Рут потёр глаза.

— А вам были интересны эти разговоры? — Рут усмехнулся.

— Я как-то был на их собрании, меня туда брат затащил, позёры и пустомели, не пропускающие ни одного тоста. У меня тогда были другие интересы, и теперь они меня здорово выручают. — Рут поднялся. — Не пора ли трогаться капитан?

— Пора.

— А Гослинг разве родственник Комуникам? Барн ведь их марвелла.

— Сторвер женат на внучатой племяннице короля. У Комуников очень мало близких родственников. — Капитан отдал команду, и отряд снова двинулся в путь.

Ехать ночью просёлочными дорогами почти безопасно, между деревнями и сёлами почти не ездят патрули тервилей, этими дрогами не двигаются войска. Тут редко попадаются трактиры и постоялые дворы, где можно нарваться на агента скрывающегося под личиной путника. Правда есть один минус, ночью, по таким дорогам быстро ехать невозможно, можно легко загубить коня или свернуть себе шею.

За час до рассвета Рум остановил людей и подъехал к Ханэдаву и Сандру.

— Где-то вирр через пять будет Стиллен, это небольшой городок, что стоит на тракте ведущем в Хус, и по этому там всегда стоит небольшой гарнизон, около полусотни пехотинцев и человек тридцать улдонов. (Лёгкая кавалерия выполняющая патрульные функции, не является регулярным воинским формированием) Предлагаю проверить есть ли за нами погоня.

— Как вы намерены это сделать? — Спросил Рут.

— Один из офицеров этого гарнизона наш соплеменник, думаю, он не откажется поделиться со мной кое-какой информацией.

— Вы лично поедите в этот Стиллен?

— Да, только прихвачу с собой одного из своих людей.

— А не мало? — Кибан посмотрел на Рута и ответил.

— Ну не меня же ищут.

— Да если хочет, пусть едет. Мы разобьём лагерь вон в том овраге. — Указал он на небольшой лесок. — И не дожидаясь ответа, повернул коня.

— А там разве овраг?

— А ты не видишь?

— Я скоро тэрхон. — Капитан подозвал кого-то из своих бойцов и уехал. Рут снял с взмокшей головы шлем, взъерошил волосы, и посмотрел вслед капитану.

Мелкий дождик прекратился около часа назад, но всё вокруг было мокрым, и деревья с травой, и кони с людьми. В лесистом овраге кто-то уже разжёг огонь, воины распрягали лошадей, поили их, чистили, кормили. Кто-то нерасторопный успел подпалить своё хебело, чёрт его знает, чем кожевники пропитывают кожу, но вонь стояла такая, что хоть беги.

Подул ветер, осыпая с деревьев дождевые капли, солнце обозначило свою готовность взойти, а на дороге показался всадник.

Рут, всё ещё стоящий там, где его оставил капитан, с удивлением узнал в нём воина уехавшего с Румом.

— Засада Тэрхон, капитан приказал уходить.

— О чём ты? Какая засада в этой глуши? И где сам капитан? — Мозг никак не хотел переключаться в режим быстрых решений и решительных действий.

— Это его приказ, скорее тэрхон. — Конь под всадником оскользнулся на мокрой траве, и воин вскрикнул, оказывается, он был ранен в бедро и обломок стрелы всё ещё торчал из ноги.

— Где Рум?

— Скорее всего, убит.

— Давай к оврагу, и позови сюда Сандра с Быком. — Рут направил коня в ту сторону куда час назад уехал капитан и, проехав около сотни стамов, притаился за елью и напряг слух. Срывались дождевые капли с иголок, ветер шумел в макушках елей, но топот копыт он услышал не впереди, а позади себя, и даже кажется, вздрогнул от неожиданности.

— Что дезар, собрался один со всеми воевать? — Конечно это был Буй-Бык.

— К тому же это могли быть простые разбойники. — Добавил Бизон. Хум, Мондвид и Борхус тоже были здесь.

— Всё возможно, однако капитан сказал засада, а не разбойники, если боец правильно переда его слова. — Ответил Рут.

— Что намерен делать? — Спросил Сандр.

— Кто у Хонов теперь старший?

— Десятник Тегон.

— Ясно, если это погоня, то они скоро окажутся здесь. Мы их пропустим, а Хоны пусть упрутся и когда завяжется бой, вы ударите им в спину.

— Вы?

— Вы, я буду с Хонами. — Сандр понимающе кивнул.

— Есть вопрос дезар, а что не пойдут по дороге, а например лесом двинут?

— В самом деле, не дураки же они. — Поддержал Хомпу Бизон.

— Всё равно пропускайте, только сигнал подайте, что они лесом идут. Всё? Тогда разбежались. — Рут направил коня к оврагу, а наёмники с Борхусом разделившись, исчезли в лесу.

Подъехав к отряду Хонов Рут нашёл глазами десятника и кивком головы подозвал его к себе.

— У вас всё готово?

— Всё тэрхон. — Ответил тот. — Разрешите вопрос?

— Валяй.

— Капитан не появлялся?

— Пока нет. — Если честно, то Рут был уверен, что он уже никогда не появится. — Рейтир пару раз неуверенно взглянул на молодого вождя и, собравшись с духом, спросил.

— А почему вы с нами?

— Ну я же Хон, хотя бы по крови, значит моё место здесь. — Рейтир глянул на притихших бойцов как бы говоря «слышали»?

— Рейтир.

— Да тэрхон?

— Отбери десяток опытных стрелков, и посади их в нашем леске около оврага, от него до дороги стамов тридцать будет, самое-то для прицельной стрельбы.

— Понял. — Десятник отдал распоряжение, а со стороны сосняка послышался совиный крик.

— Готовьтесь. — И буквально через пару минут на поляну влетело около полусотни всадников, примерно треть из них были в чёрно-алом, гвардейцы Сикрема, остальные, оказались улдонами.

— Многовато. — Поёжился десятник.

— Солнце встало. — Невпопад ответил Рут. — Нельзя стоять на месте, улдоны не плохие стрелки, чего твои… — Ханэдав не успел договорить, как из леса ударили засевшие там арбалетчики. Человек шесть, лёгких кавалеристов, вывалились из сёдел, остальные дружно ответили из луков, а гвардейцы тем временем бросились на воинов Рута. — В атаку. — Коротко приказал Рут и, выдернув меч из ножен, пришпорил коня. Хоны на скаку дружно дали залп из арбалетов и взялись за копья.

Сошлись лихо, правда ни гвардейцы, ни Хоны, полного разгона коням дать не успели, но треск от сломанных копий и разбитых щитов получился изрядный, да и погибших оказалось не мало. Здоровенный воин справа от Ханэдава, вынес копьём гвардейца из седла, пробив его щит затем, не сбавляя хода, ловко увернулся от копья, летящего в живот, и торцом щита свалил ещё одного алого, разбив ему в кровь лицо.

Пройдя строй друг друга насквозь, те кто выжил, развернули коней и, выхватив мечи, бросились в новую атаку.

Рут сошёлся с кряжистым гвардейцем, ловко орудовавшим не большой, но по ударам чувствовалось, тяжёлой секирой. Отбил один выпад, второй, попытался достать его мечём, но тот, извернувшись, неожиданно резанул коня Ханэдава по шее, это был подлейший приём. Кровь хлынула из раны и конь, взвившись на дыбы, начал заваливаться назад. Передние копыта конвульсивно бились, и одно из них угодило в грудь гвардейцу, вышибив его из седла. Рут, что бы ни быть придавленным, волчком слетел с агонизирующего скакуна, и очень неудачно приземлился на колено, но увидев перед собой ненавистную рожу гвардейца, с удовольствием опустил ему каблук сапога на голову.

— Отдохни своловчь, я тобой потом займусь. — В этот момент гвардейская лошадка вознамерилась было хряпнуть Ханэдава за руку, но получив в морду чешуйчатой перчаткой, резко подалась назад, где не неё правым боком налетел огромный, чёрный как ночь, красавец Гуал, (Гуал — рослая порода лошадей исключительно вороной масти). Тот не удержавшись на своих четырёх копытах, перевалился через неё и рухнул, подмяв под себя своего седока, да и саму лошадку. Перевалившись на левый бок, конь вскочил, но тут же остановился, ожидая, когда поднимется всадник. Всадник, а судя по бляхе на груди, это был полусотник, подняться уже не смог, так как в его шею погрузилось остриё меча Ханэдава.

Рут огляделся, Сандр с наёмниками, и Борхус с гигантским копьём, вовсю громили улдонов, а Хоны, обладая численным преимуществом, потихоньку сжимали гвардейцев в кольцо. Он вскочил на захрапевшего Гуала, несколько секунд боролся с ним, пытаясь заставить его повиноваться, но подлетевший чёрт знает, откуда всадник, отвлёк внимание Гула от борьбы с человеком и переключил на тонконогого конька. Ударив мощной грудью скакуна, он опрокинул его на землю, и практически затоптав придавленного всадника, неожиданно успокоился.

— Ну вот и славно. — Потрепал его Рут по холке. Конь всхрапнул, но беситься больше не стал. Давай здоровяк, у нас ещё есть дела. — И направил коня к сражающимся воинам.

Через несколько минут всё было кончено, гвардейцы полегли все до одного, улдоны, оставшись без тяжёлой кавалерии, бросились кто куда, а Хоны, переведя дух, начали подбирать своих убитых, не забывая о трофеях. К Ханэдаву подъехал десятник Рейтир.

— Потери?

— Ещё семеро. — Рут кивнул.

— Мирного неба.

— И Бескрайнего Леса. — Закончил ритуальную фразу десятник.

— Гвардия, ещё легко отделались.

— Ну, наши воины тоже не из последних, новичков всего двое. Было. Из четырёх десятков.

— Там, рядом с моим убитым конём, один урод лежит с разбитой рожей, приволоките его сюда.

— Это мы мигом. — Обрадовался рейтир.

К Руту подъехали Сандр с Быком и Борхусом.

— У нас все целы. — Ответил на вопросительный взгляд Ханэдава цверг.

— Ещё бы. — Усмехнулся Буй-Бык. — После ветряка, который так умело изобразил балар, нам только и осталось, что скромненько в сторонке постоять. Прикинь дезар, все трофеи его.

— Хочешь, забирай. — Ответил Борхус.

— Сейчас парни одного типа приведут, отдайте его Бизону, пусть поспрашивает с пристрастием, а мы, вчетвером, проедемся вперёд, поищем нашего капитана. — Сказал Рут.

Где-то через вирр всадники выехали на очередную поляну. Тут были заметны следы наспех затушенных костров, стояла брошенная телега, да лежала смятая палатка, судя по дорогому седлу, нашедшемуся в ней, принадлежала она полусотнику.

— Даже охраны нет, всё побросали.

— Драпанули как зайцы, а чего там в телеге?

— Давайте капитана искать, барахлом потом займётесь. — Приказал Рут.

— А чего его искать, вон он висит, сердешный. — Указал Сандр на корявую сосну. — Вот, кончился ещё один Рум. — Когда капитана вытащили из петли, всем стало ясно, что перед смертью его ещё и пытали.

— Интересно, сколько он продержался? — Задался вопросом Хомпа.

— Сколько бы ни продержался, а времени он нам достаточно выиграл, что бы собраться. — Ответил Сандр.

— Это да. — Вздохнул Буй-Бык. — Давайте положим его на телегу что ли?

— А лошадь ты, где возьмёшь?

— Да где-нибудь здесь, в лесу привязана.

— никого никуда везти не надо. — Мрачно сказал Рут. — Лучше наших парней сюда приведите. — Он слез с коня, присел возле капитана, закрыл ему глаза, и вдруг вспомнил, как вот так же закрывал глаза своему слуге, ещё там, в Дорине, после первой своей драки, с которой всё и началось. К горлу подкатил комок, он закусил губу и изо всех сил постарался не показать слёз. За спиной у него возник Сандр и протянул меч.

— Это его, нашёл в палатке. — Рут положил оружие на грудь покойнику и, вздохнув, поднялся. Вскоре на поляну выехали Хоны и Бизон с наёмниками. Воины Рума быстро соорудили, краду для своего командира, и уложили на неё тело.

— Что сказал пленный? — Спросил Рут у Бизона, наблюдая за приготовлениями Хонов.

— А что он скажет? Был приказ схватить какого-то молодого дворянина, путешествующего в компании с цвергом и здоровенным, черноволосым воином. Людей на эту облаву кинули изрядно, даже гвардейцев припахали. Ещё рассказал, когда мол Сапс узнал, кто гуляет по его марвелле, то чуть все волосы на своей заднице не выдрал, и такое гневное письмо Сикрему накатал, что тот позабыл про все свои подарки, которые мы у него тиснули.

— А зачем тогда они капитана повесили?

— Ну, во первых, он скрыться пытался, а во вторых, он Хон.

— Понятно. — Ханэдав помрачнел ещё больше. — Отдыхаем до полудня, затем выходим на тракт и двигаем к Барну, в замок Гемей.

— Как скажешь. — Равнодушно пожал плечами Бизон, и отошёл. К Руту подошёл Рейтир, и молча, указал на пленного, Ханэдав кивнул. Воина подвели к зажжённой краде, развязали ему руки и, поставив на колени, быстрым взмахом кинжала перерезали ему горло.

Когда костёр практически уже догорел к Руту подошёл Сандр, положил тяжёлую руку ему на плечо и сказал.

— То ли ещё будет дезар. — Рут криво усмехнулся.

— Не пугай старый, скажи лучше Хомпе, пусть раздаст людям то, что в телеге нашёл. Кто знает, когда ещё выпить удастся.

— Ах он сукин кот! — Цверг хотел уже было убежать и конкретно разобраться с зажавшим спиртное негодяем, но остановился и добавил. — Не переживай Рут, мы в Бреги выжили, и из этой ловушки как-нибудь выберемся.

— Выберемся. — Кивнул Ханэдав и ему, вдруг показалось, что угли прогоревшей крады, превратились в пылающие города.