Доклад на VII Всемирном конгрессе Коммунистического Интернационала. Политический отчет ЦК БРП(к) V съезду партии

Товарищи! Обстоятельные прения по моему докладу свидетельствуют об огромном интересе конгресса к основным тактическим проблемам и задачам борьбы рабочего класса против наступления капитала и фашизма, против угрозы империалистической войны.

Подводя теперь итог восьмидневной дискуссии, мы можем констатировать, что все существенные положения доклада встретили единодушное одобрение конгресса. Никто из выступавших не возражал против намеченных нами тактических установок и предложенной резолюции.

Можно смело сказать, что ни на одном из предшествовавших конгрессов Коммунистического Интернационала не обнаруживалось такой идейно-политической сплоченности, как сейчас. (Аплодисменты.) Полное единодушие конгресса свидетельствует о том, что в наших рядах вполне созрело сознание необходимости перестроить нашу политику и тактику соответственно изменившейся обстановке на основе чрезвычайно богатого и поучительного опыта последних лет.

Это единодушие, несомненно, можно рассматривать как одно из важнейших условий успешного разрешения главной, ближайшей задачи международного движения пролетариата — установления единства действий всех частей рабочего класса в борьбе против фашизма.

Для того чтобы успешно решить эту задачу, нам нужно, во-первых, чтобы коммунисты умело пользовались оружием марксистско-ленинского анализа, тщательно изучая конкретную обстановку и расположение классовых сил в их развитии, и чтобы в соответствии с этим они строили свои планы деятельности и борьбы. Мы должны вытравить самым беспощадным образом заедающую нередко наших товарищей приверженность к надуманным схемам, безжизненным формулам, к готовым шаблонам. Мы должны покончить с таким положением вещей, когда коммунисты, у которых не хватает знаний и способности марксистско-ленинского анализа, подменяют этот анализ общими фразами и общими лозунгами, вроде «революционного выхода из кризиса», без какой бы то ни было серьезной попытки разъяснить, при наличии каких условий, при каком соотношении классовых сил, при какой степени революционной зрелости пролетариата и трудящихся масс, при каком уровне влияния компартии возможен такой революционный выход из кризиса. А без такого анализа все подобные лозунги становятся пустышкой, бессодержательной фразой, только затемняющей наши задачи сегодняшнего дня. Без конкретного марксистско-ленинского анализа мы никогда не сумеем правильно поставить и разрешить ни вопрос о фашизме, ни вопрос о пролетарском и общенародном фронтах, ни об отношении к буржуазной демократии, ни о правительстве единого фронта, ни о тех процессах, которые происходят внутри рабочего класса и, в частности, среди социал-демократических рабочих, ни множества других новых и сложных вопросов, которые сама жизнь, развитие классовой борьбы ставит и будет ставить перед нами.

Во-вторых, нам нужны живые люди, люди, вырастающие из рабочей массы, из повседневной борьбы, люди боевого действия, беззаветно преданные делу пролетариата, энергией и руками которых будут проводиться решения нашего конгресса. Без большевистских, ленинских кадров мы не разрешим тех огромных задач, которые стоят перед трудящимися в деле борьбы с фашизмом.

В-третьих, нужны люди, вооруженные компасом марксистско-ленинской теории, без умелого использования которой люди сбиваются на узкий практицизм, не могут заглядывать вперед, находя решения лишь от случая к случаю, упускают широкую перспективу борьбы, показывающую массам, куда и зачем мы идем, куда мы ведем трудящихся.

В-четвертых, нам пунша организация масс для проведения наших решений в жизнь. Однако нашего идейно-политического влияния недостаточно. Нам нужно покончить с ориентацией на стихийность движения, как с одной из основных наших слабостей. Нам нужно помнить, что без организационной работы, упорной, длительной, терпеливой, подчас кажущейся неблагодарной, массы не приплывут к коммунистическому берегу. Чтобы уметь организовать массы, нам нужно научиться ленинскому искусству делать наши решения достоянием не только коммунистов, но и самых широких масс трудящихся. Нужно научиться говорить с массами не языком книжных формул, а языком борцов за дело масс, у которых каждое слово, каждая мысль отражает думы и настроения миллионов.

На этих вопросах я хотел бы в первую очередь остановиться в своем заключительном слове.

Товарищи! Конгресс встретил новые тактические установки с большим энтузиазмом и единодушием. Конечно, энтузиазм и единодушие — вещи сами по себе прекрасные. Но еще лучше, когда они сочетаются с глубоко продуманным критическим подходом к стоящим перед нами задачам, с правильным усвоением принимаемых решений и действительным пониманием средств и методов применения этих решений к конкретной обстановке каждой страны.

Мы ведь и раньше весьма единодушно принимали неплохие решения. Но беда заключалась в том, что принимали мы их нередко формально и делали эти решения, в лучшем случае, достоянием только небольшого авангарда рабочего класса. Наши решения не превращались в плоть и кровь широких масс, они не превращались в руководство к действию миллионов.

Можно ли утверждать, что мы уже окончательно разделались с таким формальным подходом к принимаемым резолюциям? Нет. Надо сказать, что и на этом конгрессе в выступлениях отдельных товарищей сказываются остатки формализма, чувствуется порой стремление подменить конкретный анализ действительности и живого опыта какой-нибудь новой схемой, какой-нибудь новой, упрощенной, безжизненной формулой, представить как действительность, как существующее то, что нам желательно, но чего еще нет на деле.

Борьба против фашизма должна быть конкретной

Никакие общие характеристики фашизма, как бы они ни были верны сами по себе, не освобождают нас от необходимости конкретного изучения и учета своеобразия развития фашизма и различных форм фашистской диктатуры в отдельных странах и на различных этапах. Необходимо в каждой стране исследовать, изучить, отыскать национально-особенное, национально-специфическое в фашизме и в соответствии с этим наметить действенные методы и формы борьбы против фашизма.

Ленин настойчиво предостерегал нас против «шаблонизирования, механического выравнивания, отождествления тактических правил, правил борьбы». Это указание особенно верно, когда речь идет о борьбе с таким врагом, который так рафинированно, так иезуитски эксплуатирует национальные чувства и предрассудки масс и их антикапиталистические настроения в интересах крупного капитала. Такого врага надо знать в точности и со всех сторон. Необходимо без какого-либо промедления реагировать на его разнообразные маневры, обнаруживать его скрытые ходы, быть готовым дать отпор ему на любом поприще и в любой момент. Не нужно стесняться даже учиться у врага, если это поможет скорее и вернее свернуть ему шею. (Аплодисменты.)

Было бы грубой ошибкой устанавливать какую-то общую схему развития фашизма для всех стран и всех народов. Такая схема не поможет, а помешает нам вести настоящую борьбу. Она, помимо всего прочего, приводит к тому, что в лагерь фашизма отталкивают без разбора те слои населения, которые при правильном подходе к ним могут быть на известной стадии развития двинуты на борьбу против фашизма или хотя бы нейтрализованы.

Возьмем, например, развитие фашизма во Франции и в Германии. Некоторые товарищи считают, что во Франции фашизм вообще не может развиваться так легко, как в Германии. Что тут верного и что тут неверного? Верно, что в Германии не было таких глубоких демократических традиций, как во Франции, которая проделала в XVIII и XIX веках несколько революций. Верно, что Франция — страна, выигравшая войну и навязавшая Версальский договор другим странам, что во Франции в массах нет того ущемления национального чувства, которое сыграло такую большую роль в Германии. Верно, что основные массы крестьянства во Франции настроены республикански, антифашистски, особенно в южных районах, в отличие от Германии, где еще до прихода фашизма к власти значительная часть крестьянства находилась под влиянием реакционных партий.

Но, товарищи, несмотря на имеющиеся различия в развитии фашистского движения во Франции и Германии, несмотря на моменты, которые затрудняют наступление фашизма во Франции, было бы близорукостью не видеть в этой стране непрерывный рост фашистской опасности и недооценивать возможность фашистского переворота. Во Франции есть целый ряд моментов, которые, с другой стороны, благоприятствуют развитию фашизма. Не забывайте, что экономический кризис, начавшийся во Франции позже, чем в других капиталистических странах, продолжает углубляться и обостряться, а это особенно облегчает разгул фашистской демагогии. Французский фашизм имеет такие сильные позиции в армии, среди офицерского корпуса, каких национал-социалисты до своего прихода к власти не имели в рейхсвере. Далее, ни в одной, пожалуй, стране коррупция парламентского режима не достигала таких чудовищных размеров и нс вызывала такого возмущения масс, как во Франции, на чем, как известно, демагогически спекулируют французские фашисты в борьбе против буржуазной демократии. Не забывайте также, что развитию фашизма способствует острая боязнь французской буржуазии потерять свою политическую и военную гегемонию в Европе.

Отсюда следует, что успехи, достигнутые антифашистским движением во Франции, о которых говорили здесь товарищи Торез и Кашен и которым мы всей душой радуемся, далеко еще нельзя рассматривать как показатель того, что трудящимся массам удалось окончательно преградить дорогу фашизму. Нужно еще раз со всей настойчивостью подчеркнуть всю важность задач французского рабочего класса в борьбе против фашизма, на которые я уже указывал в своем докладе.

Опасно также строить себе иллюзии о слабости фашизма в других странах, где он не располагает широкой массовой базой. Мы имеем примеры таких стран, как Болгария, Югославия, Финляндия, где фашизм, не имея широкой базы, все же приходил к власти, опираясь на вооруженные силы государства, а потом пытался расширить свою базу путем использования государственного аппарата.

Прав был товарищ Датт, утверждая, что в наших рядах была тенденция рассматривать фашизм вообще, не учитывая конкретных особенностей фашистских движений в отдельных странах и принимая ошибочно за фашизм все реакционные мероприятия буржуазии и даже весь некоммунистический лагерь за фашистский. В результате этого не усиливалась, а, наоборот, ослаблялась борьба против фашизма.

Но и сейчас еще имеются остатки схематического подхода к фашизму. Разве не проявлением такого схематического подхода является утверждение отдельных товарищей, что «новый порядок» Рузвельта представляет собой еще более ясную, острую форму развития буржуазии в сторону фашизма, чем, например, «национальное правительство» Англии? Нужна значительная доля схематизма, чтобы не видеть, что самые реакционные круги американского финансового капитала, атакующие Рузвельта, как раз представляют собой прежде всего ту силу, которая стимулирует и организует фашистское движение в Соединенных Штатах. Не видеть за лицемерными фразами таких кругов о «защите демократических прав американских граждан» зарождающегося в Соединенных Штатах действительного фашизма — это значит дезориентировать рабочий класс в борьбе против его злейшего врага.

В колониальных и полуколониальных странах, как отмечалось в прениях, развиваются также известные фашистские группы, но, разумеется, здесь речь не может идти о такого рода фашизме, какой мы привыкли видеть в Германии, Италии и других капиталистических странах. Здесь надо изучить и учесть совсем особые экономические, политические и исторические условия, соответственно которым фашизм принимает и будет принимать своеобразные формы.

Не умея конкретно подходить к явлениям живой действительности, кое-какие товарищи, страдающие леностью мысли, заменяют детальное и тщательное изучение конкретной обстановки и соотношения классовых сил общими, ничего не говорящими формулами. Они напоминают не снайперов, которые бьют точно в цель, а таких «искусных» стрелков, которые систематически и без промаха бьют мимо цели, попадая то выше ее, то ниже, то дальше, то ближе. А мы хотим, товарищи, как коммунистические деятели рабочего движения, как революционный авангард рабочего класса, быть такими снайперами, которые на самом деле без промаха бьют в цель. (Продолжительные аплодисменты.)

Единый пролетарский фронт — антифашистский народный фронт

Некоторые товарищи напрасно ломают себе голову над вопросом: с чего начать — с единого фронта пролетариата или антифашистского народного фронта?

Одни говорят: приступить к установлению антифашистского народного фронта можно будет не ранее, чем будет организован прочный единый фронт пролетариата.

Но так как установление единого пролетарского фронта наталкивается в ряде стран на сопротивление социал-демократии, рассуждают другие, то лучше начинать сразу с народного фронта и только на этой основе потом развивать единый фронт рабочего класса.

И те и другие, очевидно, не понимают, что единый фронт пролетариата и антифашистский народный фронт связаны живой диалектикой борьбы, переплетаются, переходят в процессе практической борьбы против фашизма один в другой и отнюдь не отделены друг от друга китайской стеной.

Ведь нельзя же всерьез думать, что возможно подлинное осуществление антифашистского народного фронта без установления единства действий самого рабочего класса, который является ведущей силой этого народного фронта. В то же самое время дальнейшее развитие единого пролетарского фронта зависит в значительной степени от превращения его в народный фронт против фашизма.

Представьте себе, товарищи, такого схематика, который стоит перед нашей резолюцией и с азартом истого начетчика конструирует свою схему:

сначала единый фронт пролетариата снизу в местном масштабе;

потом единый фронт снизу в областном масштабе;

затем единый фронт сверху, проходящий те же ступени; далее единство профессионального движения; после этого привлечение других антифашистских партий;

затем развернутый народный фронт сверху и снизу; вслед за этим движение надо поднимать на более высокую ступень, политизировать его, революционизировать и так далее и тому подобное. (Смех.)

Вы скажете, товарищи, что это чистейшая чепуха. Я с вами согласен. Но в том-то и беда, что подобная сектантская чепуха в той или иной форме очень часто находит еще, к сожалению, место в наших рядах.

А как обстоит дело в действительности? Конечно, мы всюду должны добиваться широкого общенародного фронта борьбы против фашизма. Но в целом ряде стран мы не пойдем дальше общих разговоров о народном фронте, если не сумеем путем мобилизации рабочих масс сломить сопротивление реакционной части социал-демократии единому фронту борьбы пролетариата. Так обстоит дело прежде всего в Англии, где рабочий класс составляет большинство населения, где английские тред-юнионы и лейбористская партия ведут за собой основную массу рабочего класса. Так обстоит дело в Бельгии, в Скандинавских странах, где численно небольшим коммунистическим партиям противостоят сильные массовые профсоюзы и численно большие социал-демократические партии.

Коммунисты сделали бы в этих странах крупнейшую политическую ошибку, если бы отказались от борьбы за установление единого пролетарского фронта, прикрываясь общими разговорами о народном фронте, который не может быть установлен без участия массовых организаций рабочего класса. Чтобы добиться в этих странах подлинного народного фронта, коммунисты должны провести огромную политическую и организационную работу в рабочих массах. Они должны преодолеть предрассудки этих масс, рассматривающих свои массовые реформистские организации уже как воплощение пролетарского единства, убедить эти массы в том, что установление единого фронта с коммунистами означает переход этих масс на позиции классовой борьбы, что только такой переход гарантирует успешность борьбы против наступления капитала и фашизма. Мы преодолеем встающие перед нами трудности не тем, что поставим здесь перед собой более широкие задачи. Наоборот, борясь за устранение этих трудностей, мы подготовляем не на словах, а на деле создание подлинного общенародного фронта борьбы против фашизма, против наступления капитала, против угрозы империалистической войны.

Иначе стоит вопрос в таких странах, как Польша, где наряду с рабочим движением развертывается сильное крестьянское движение, где крестьянские массы имеют свои организации, радикализирующиеся под влиянием аграрного кризиса, где национальный гнет вызывает возмущение среди национальных меньшинств. Тут развитие общенародного фронта борьбы будет идти параллельно с развитием единого пролетарского фронта, а порой в такого типа странах движение общенародного фронта может даже обгонять движение рабочего фронта.

Возьмите такую страну, как Испания, находящуюся в процессе буржуазно-демократической революции. Можно ли сказать, что здесь организационная раздробленность пролетариата требует установления полного единства борьбы рабочего класса раньше, чем будет создаваться рабоче-крестьянский фронт против Леруса и Хиль Роблеса? Такой постановкой вопроса мы изолировали бы пролетариат от крестьянства, фактически сняли бы лозунг аграрной революции, облегчили бы возможность для врагов народа разъединять пролетариат и крестьянство и противопоставлять крестьянство рабочему классу. А это, как известно, было одной из основных причин поражения рабочего класса в октябрьских боях 1934 года в Астурии.

Однако нельзя забывать одного: во всех странах, где пролетариат сравнительно малочислен, где преобладают крестьянство и мелкобуржуазные слои города,— в этих странах тем более необходимо прилагать все усилия для установления прочного единого фронта самого рабочего класса, чтобы он мог занять свое место руководящего фактора в отношении всех трудящихся.

Итак, товарищи, при решении вопроса о пролетарском фронте и фронте народном нельзя давать всеисчерпывающих рецептов на все случаи жизни для всех стран и для всех народов. Универсализм в таком деле, применение одних и тех же рецептов ко всем странам равносильны, разрешите сказать, невежеству. А невежество надо бить даже тогда, и больше всего тогда, когда оно выступает в оболочке универсальных схем. (Аплодисменты.)

О роли социал-демократии и ее отношении к единому фронту пролетариата

Товарищи! С точки зрения наших тактических задач важное значение имеет правильный ответ на вопрос, является ли в данный момент и где еще является социал-демократия главной опорой буржуазии.

Некоторые из выступавших в прениях товарищей (товарищи Флорин, Датт) затрагивали этот вопрос, но ввиду его важности нужно дать на него более полный ответ. Это вопрос, который ставят и не могут не ставить рабочие всех направлений и в особенности социал-демократические рабочие.

Необходимо иметь в виду, что в целом ряде стран положение социал-демократии в буржуазном государстве и ее отношение к буржуазии изменились или меняются.

Во-первых, кризис коренным образом расшатал положение даже наиболее обеспеченных слоев рабочего класса, так называемой рабочей аристократии, на которую, как известно, преимущественно опирается социал-демократия. И эти слои все более начинают пересматривать свои прежние взгляды о целесообразности политики классового сотрудничества с буржуазией.

Во-вторых, в ряде стран, как я уже указывал в докладе, сама буржуазия вынуждена отказываться от буржуазной демократии и прибегать к террористической форме своей диктатуры, лишая социал-демократию не только прежнего положения в государственной системе финансового капитала, но в определенных условиях и легальности, подвергая ее преследованиям или даже разгрому.

В-третьих, под влиянием уроков поражения рабочих Германии, Австрии и Испании, поражения, являющегося главным образом результатом социал-демократической политики классового сотрудничества с буржуазией, и, с другой стороны, под влиянием победы социализма в Советском Союзе в результате большевистской политики и применения революционного марксизма социал-демократические рабочие революционизируются, начинается их поворот к классовой борьбе против буржуазии.

Совокупность этих причин делает более затрудненным, а в некоторых странах и прямо невозможным для социал-демократии дальнейшее сохранение ее прежней роли опоры буржуазии.

Непонимание этого особенно вредно в тех странах, где фашистская диктатура лишила социал-демократию ее легальности. С этой точки зрения правильной была самокритика тех немецких товарищей, которые в своих речах отметили необходимость перестать цепляться за букву устаревших формул и решений, касающихся социал-демократии, перестать игнорировать изменения в положении этой последней. Ясно, что такое игнорирование ведет к искажению нашей линии на установление единства рабочего класса и облегчает реакционным элементам социал-демократии саботаж единого фронта.

Но процесс революционизирования внутри социал-демократических партий, который идет теперь во всех странах, развивается неравномерно. Нельзя представлять себе дело таким образом, что революционизирующиеся социал-демократические рабочие сразу и массами будут переходить на позиции последовательной классовой борьбы и безо всяких промежуточных этапов прямо объединяться с коммунистами. Это будет в ряде стран более или менее трудный, более или менее сложный и длительный процесс, во всяком случае существенным образом зависящий от нашей правильной политики и тактики. Мы должны считаться даже с возможностью того, что некоторые социал-демократические партии и организации, переходя с позиции классового сотрудничества с буржуазией на позиции классовой борьбы с буржуазией, будут продолжать существовать еще известное время как самостоятельные организации и партии. И, конечно, в таком случае не может быть и речи о том, чтобы такие социал-демократические организации или партии рассматривались как опора буржуазии.

Нельзя рассчитывать, что те социал-демократические рабочие, которые находятся под влиянием прививавшейся им в течение десятилетий идеологии классового сотрудничества с буржуазией, распростятся сами собой с этой идеологией в силу действия одних только объективных причин. Нет. Это наше, коммунистов, дело помочь им освободиться от власти реформистской идеологии. Разъяснение принципов и программы коммунизма должно вестись по-товарищески, терпеливо и соответственно уровню политического развития отдельных социал-демократических рабочих. Наша критика социал-демократизма должна стать более конкретной и систематической. Она должна основываться на опыте самих социал-демократических масс. Нужно иметь в виду, что прежде всего на основе опыта совместной борьбы против классового врага рука об руку с коммунистами возможно и необходимо облегчить и ускорить революционное развитие социал-демократических рабочих. Нет более действительного средства для изживания социал-демократическими рабочими их колебаний и сомнений, чем участие в пролетарском едином фронте.

Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы облегчить не только социал-демократическим рабочим, но и тем деятелям социал-демократических партий и организаций, которые искренне желают перейти на революционную классовую позицию, совместную с нами работу и борьбу против классового врага. Но в то же время мы заявляем: те социал-демократические деятели, рядовые функционеры и рабочие, которые продолжают поддерживать раскольническую роль реакционных вождей социал-демократии и выступают против единого фронта, которые, таким образом, прямо или косвенно помогают классовому врагу, тем самым берут на себя перед рабочим классом ответственность не меньшую, чем историческая ответственность тех, кто поддерживал социал-демократическую политику классового сотрудничества, политику, которая в ряде европейских стран погубила революцию 1918 года и расчистила дорогу фашизму.

Вопрос об отношении к единому фронту служит водоразделом между реакционной частью социал-демократии и ее революционизирующимися слоями. Наша помощь революционизирующейся части будет тем действительнее, чем усиленнее будет наша борьба против реакционного лагеря социал-демократии, состоящего в блоке с буржуазией. И внутри левого лагеря самоопределение отдельных его элементов пойдет тем скорее, чем решительнее коммунисты будут бороться за единый фронт с социал-демократическими партиями. Практика классовой борьбы и участие социал-демократов в движении единого фронта покажут, кто в этом лагере окажется «левым» на словах и кто на самом деле левый.

О правительстве единого фронта

Если отношение социал-демократии к практическому осуществлению единого фронта пролетариата вообще является в каждой стране главным показателем того, изменилась ли и в какой мере прежняя роль социал-демократической партии или ее отдельных частей в буржуазном государстве, то особенно ярким показателем этого будет отношение социал-демократии к вопросу о правительстве единого фронта.

В такой ситуации, когда вопрос о создании правительства единого фронта станет в порядок дня как непосредственная практическая задача, этот вопрос сделается решающим, пробным камнем для политики социал-демократии данной страны: либо вместе с фашизирующейся буржуазией против рабочего класса, либо вместе с революционным пролетариатом против фашизма и реакции не на словах, а на деле. Так будет поставлен неотвратимый вопрос как в момент создания, так и во время пребывания у власти правительства единого фронта.

О характере и об условиях создания правительства единого фронта или антифашистского народного фронта, мне кажется, товарищи, в докладе уже сказано то, что необходимо для общей тактической ориентировки. Хотеть, чтобы мы сверх того наметили все возможные виды и все условия создания такого правительства,— это значит сбиваться на бесплодные гадания.

Я хотел бы предостеречь против всякого упрощенчества и схематизма в этом вопросе. Жизнь сложнее всяких схем. Неверно, например, изображать дело так, что правительство единого фронта является обязательным этапом на пути к установлению пролетарской диктатуры. Это так же неверно, как неверно было раньше представлять дело так, что в фашистских странах не будет никаких промежуточных этапов и фашистская диктатура будет обязательно и непосредственно сменена пролетарской диктатурой.

Суть вопроса сводится к тому, окажется ли в решающий момент сам пролетариат готовым к непосредственному низвержению буржуазии и к установлению своей власти и сможет ли он в этом случае обеспечить себе поддержку своих союзников, или же движение единого пролетарского фронта и антифашистского народного фронта будет на данном этапе в состоянии только подавить или низвергнуть фашизм без того, чтобы непосредственно перейти к ликвидации диктатуры буржуазии. В последнем случае только на этом основании отказаться от создания и поддержки правительства единого или народного фронта было бы недопустимой политической близорукостью, а не серьезной революционной политикой.

Нетрудно также понять, что создание правительства единого фронта в странах, где фашизм не у власти,— это нечто иное, чем в странах фашистской диктатуры. В последних странах создание такого правительства возможно только в процессе свержения фашистской власти. В странах, где развертывается буржуазно-демократическая революция, правительство народного фронта могло бы стать правительством демократической диктатуры рабочего класса и крестьянства.

Как я уже указывал в докладе, коммунисты будут всемерно поддерживать правительство единого фронта, поскольку оно будет действительно бороться с врагами народа, предоставит свободу деятельности коммунистической партии и рабочему классу. Вопрос же об участии коммунистов в правительстве зависит исключительно от конкретной обстановки. Вопросы такого рода будут решаться в каждом отдельном случае. Никаких готовых рецептов здесь заранее дать нельзя.

Об отношении к буржуазной демократии

В своей речи товарищ Ленский указывал, что в польской партии, мобилизующей массы против нападения фашизма на права трудящихся, «все же существовала боязнь положительного формулирования демократических требований, чтобы не создавать демократических иллюзий среди масс». Такая боязнь перед положительным формулированием демократических требований существует в той или иной форме не в одной только польской партии.

Откуда проистекает эта боязнь, товарищи? Из неправильной, недиалектической постановки вопроса об отношении к буржуазной демократии. Мы, коммунисты, являемся непоколебимыми сторонниками демократии советской, великий опыт которой дала пролетарская диктатура в Советском Союзе, где в тот момент, когда в капиталистических странах ликвидируются последние остатки буржуазной демократии, постановлением VII съезда Советов провозглашается введение общих, равных, прямых и тайных выборов. Эта советская демократия предполагает победу пролетарской революции, превращение частной собственности на средства производства в общественную, переход подавляющего большинства народа на путь социализма. Эта демократия не представляет собой законченной формы, она развивается и будет развиваться по мере дальнейших успехов социалистического строительства, создания бесклассового общества и преодоления пережитков капитализма в экономике и сознании людей.

Но сегодня миллионам трудящихся, которые живут в условиях капитализма, приходится определять свое отношение к тем формам, в которые в разных странах облекается господство буржуазии. Мы не анархисты, и нам вовсе не безразлично, какой политический режим существует в данной стране: буржуазная диктатура в форме буржуазной демократии, хотя бы с самыми урезанными демократическими правами и свободами, или буржуазная диктатура в ее открытой, фашистской форме. Являясь сторонниками советской демократии, мы будем отстаивать каждую пядь демократических завоеваний, которые рабочий класс вырвал годами упорной борьбы, и будем решительно драться за их расширение.

Сколько жертв принес рабочий класс Англии, пока добился права стачек, легального существования своих тред-юнионов, свободы собраний, печати, расширения избирательных прав и пр.! Сколько десятков тысяч рабочих отдало свою жизнь в революционных боях во Франции в XIX столетии, чтобы добиться элементарных прав и легальных возможностей организовать свои силы для борьбы против эксплуататоров! Пролетариат всех стран пролил много крови для завоевания буржуазно-демократических свобод, и понятно, что он всеми силами будет бороться за их сохранение.

Наше отношение к буржуазной демократии не является при всех условиях одинаковым. Например, во время Октябрьской революции русские большевики вели борьбу не на жизнь, а на смерть со всеми теми политическими партиями, которые выступали против установления пролетарской диктатуры под флагом защиты буржуазной демократии. Большевики боролись против этих партий, потому что знамя буржуазной демократии тогда стало знаменем мобилизации всех контрреволюционных сил для борьбы против победы пролетариата. Иное положение сейчас в капиталистических странах. Сейчас фашистская контрреволюция атакует буржуазную демократию, стремясь установить над трудящимися режим самой варварской эксплуатации и подавления их. Сейчас трудящимся массам в ряде капиталистических стран приходится выбирать конкретно на сегодняшний день не между пролетарской диктатурой и буржуазной демократией, а между буржуазной демократией и фашизмом.

Кроме того, сейчас иное положение, чем было, например, в эпоху стабилизации капитализма. Тогда не было такой актуальной фашистской опасности, как в настоящее время. Тогда революционные рабочие имели в ряде стран перед собой буржуазную диктатуру в форме буржуазной демократии, против которой они сосредоточивали главный огонь. В Германии они боролись против Веймарской республики не потому, что это была республика, а потому, что это была буржуазная республика, которая подавляла революционное движение пролетариата, в особенности в 1918 — 1920, 1923 годах.

Но могли ли коммунисты оставаться на этой позиции и тогда, когда фашистское движение начало подымать голову, когда, например, в 1932 году в Германии фашисты организовывали и вооружали сотни тысяч штурмовиков против рабочего класса? Конечно, нет. Ошибка коммунистов в ряде стран и, в частности, в Германии заключается в том, что они не учли происшедших изменений, а продолжали повторять те лозунги и оставаться на тех тактических позициях, которые были правильны несколько лет назад, особенно в момент, когда борьба за пролетарскую диктатуру носила актуальный характер и когда под знаменем Веймарской республики, как это было в 1918 — 1920 годах, группировалась вся германская контрреволюция.

И то обстоятельство, что приходится и ныне отмечать в наших рядах наличие боязни перед выдвижением положительных демократических требований, свидетельствует лишь о том, насколько наши товарищи еще не овладели марксистско-ленинским методом в подходе к таким важным вопросам нашей тактики. Некоторые говорят, что борьба за демократические права может отвлечь рабочих от борьбы за пролетарскую диктатуру. Не бесполезно будет напомнить, что говорил по этому поводу Ленин:

«Было бы коренной ошибкой думать, что борьба за демократию способна отвлечь пролетариат от социалистической революции, или заслонить, затенить ее и т. п. Напротив, как невозможен победоносный социализм, не осуществляющий полной демократии, так не может подготовиться к победе над буржуазией пролетариат, не ведущий всесторонней, последовательной и революционной борьбы за демократию» [9]

Эти слова должны запомнить крепко-накрепко все наши товарищи, учитывая, что из небольших движений защиты элементарных прав рабочего класса в истории вырастали большие революции. Но для того чтобы уметь увязать борьбу за демократические права с борьбой рабочего класса за социализм, нужно прежде всего отрешиться от схематического подхода к вопросу о защите буржуазной демократии. (Аплодисменты.)

Иметь правильную линию — этого еще недостаточно

Товарищи! Выработка правильной линии, само собой разумеется, есть основное для Коммунистического Интернационала и каждой из его секций. Но одной правильной линии еще недостаточно для конкретного руководства классовой борьбой.

Для этого необходимо выполнение ряда условий, прежде всего следующих.

Первое — это организационное обеспечение проведения во всей практической работе принятых решений и решительное преодоление всех препятствий, стоящих на пути. То, что сказал товарищ Сталин на XVII съезде ВКП(б) об условиях проведения линии партии, целиком и полностью можно и должно отнести и к решениям, принимаемым нашим конгрессом.

«Некоторые думают,— говорил товарищ Сталин,— что достаточно выработать правильную линию партии, провозгласить ее во всеуслышание, изложить ее в виде общих тезисов и резолюций и проголосовать ее единогласно, чтобы победа пришла сама собой, так сказать, самотеком. Это, конечно, неверно. Это большое заблуждение. Так могут думать только неисправимые бюрократы и канцеляристы... Хорошие резолюции и декларации за генеральную линию партии — это только начало дела, ибо они означают лишь желание победить, но не самую победу. После того, как дана правильная линия, после того, как

дано правильное решение вопроса, успех дела зависит от организационной работы, от организации борьбы за проведение в жизнь линии партии, от правильного подбора людей, от проверки исполнении решений руководящих органов. Без этого правильная линия партии и правильные решения рискуют потерпеть серьезный ущерб. Более того: после того, как дана правильная политическая линия, организационная работа решает все, в том числе и судьбу самой политической линии,— ее выполнение, или ее провал» [10].

Едва ли нужно что-нибудь добавить к этим словам товарища Сталина, которые должны стать руководящим началом во всей работе наших партий.

Другое условие — это умение сделать решения Коминтерна и его секции решениями самих широких масс. Это тем более необходимо теперь, когда перед нами стоит задача создания единого фронта пролетариата и втягивания широчайших народных масс в антифашистский народный фронт. Политический и тактический гений Ленина нагляднее и ярче всего выступает в мастерском умении подводить массы на их собственном опыте к пониманию правильной линии и лозунгов партии. Если проследить всю историю большевизма — эту богатейшую сокровищницу политической стратегии и тактики революционного рабочего движения,— то можно убедиться, что большевики никогда не подменяли методов руководства массами методами руководства партией.

Товарищ Сталин указывал, как на одну из особенностей тактики русских большевиков в период подготовки Октября, на то, что они умели правильно определять те пути и повороты, которые, естественно, подводят массы к лозунгам партии, к самому «порогу революции», помогая им ощутить, проверить, распознать на своем собственном опыте правильность этих лозунгов; что они не смешивали руководство партией с руководством массами и ясно видели разницу между руководством первого рода и руководством второго рода, разработав, таким образом, тактику не только как науку о руководстве партией, но и о руководстве миллионными массами трудящихся.

Далее, необходимо учитывать, что усвоение наших решений широкими массами невозможно, если мы не научимся говорить понятным для масс языком. Мы далеко не всегда умеем говорить просто, конкретно, образами, близкими и понятными массам, все еще не можем отказаться от заученных и отвлеченных формул. В самом деле, присмотритесь к нашим листовкам, газетам, резолюциям и тезисам — и вы увидите, что они часто написаны таким языком, так тяжело изложены, что трудны для понимания даже функционерам наших партий, не говоря уже о рядовых рабочих.

Если подумать, товарищи, что рабочие, особенно в фашистских странах, распространяющие и читающие эти листовки, рискуют жизнью, тогда нам станет еще более ясной необходимость писать для масс понятным для них языком, чтобы таким образом приносимые жертвы не пропадали даром.

В не меньшей степени это касается нашей устной агитации и пропаганды. В этом отношении надо со всей откровенностью признать, что фашисты часто оказываются ловчее и гибче, чем многие наши товарищи.

Я вспоминаю, например, одно собрание безработных в Берлине до прихода Гитлера к власти. Это было во время процесса известных аферистов и спекулянтов — братьев Склярек, тянувшегося несколько месяцев. Выступавший на собрании национал-социалистский оратор использовал этот процесс в своих демагогических целях. Он указал на те аферы, подкупы и другие преступления, которые были совершены братьями Склярек, подчеркнул, что процесс против них длится месяцы, высчитал, во сколько сотен тысяч марок он уже обошелся германскому народу, и под громкие аплодисменты присутствующих заявил, что следовало бы подобных бандитов, как Склярек, без всяких проволочек расстрелять, а деньги, истраченные на процесс, отдать в пользу безработных.

Поднимается коммунист и просит слова. Председательствующий сначала отказывается, но под давлением присутствующих, которые хотели выслушать коммуниста, вынужден предоставить ему слово. Когда коммунист поднялся на трибуну, все присутствующие насторожились в ожидании того, что же скажет коммунистический оратор. Ну, и что он сказал?

«Товарищи! — заявил он сильным и громким голосом.— Только что закончился пленум Коммунистического Интернационала. Он указал пути спасения рабочего класса. Главнейшая задача , которую он ставит перед вами,— это, товарищи, «завоевание большинства рабочего класса». (Смех.) Пленум указал, что движение безработных нужно «политизировать». (Смех.) Пленум призывает поднять его на высшую ступень...» (Смех.)

И в том же духе оратор говорил дальше, очевидно думая, что «разъясняет» доподлинные решения пленума.

Могла ли такая речь захватить безработных? Могло ли их удовлетворить, что их собираются сначала политизировать, затем революционизировать, а потом мобилизовать для поднятия их движения на высшую ступень. (Смех, аплодисменты.)

Сидя в одном из уголков, я с огорчением наблюдал, как присутствующие безработные, которые так сильно хотели выслушать коммуниста, чтобы узнать от него, что им конкретно делать, начали зевать и обнаруживать явное разочарование. И меня совсем не удивило, когда под конец председательствующий грубо лишил слова нашего оратора, без какого бы то ни было протеста со стороны собрания...

Это, к сожалению, не единичный случай в нашей агитации. Такие случаи имели место не только в Германии. Так агитировать, товарищи,— это значит агитировать против себя. Пора покончить раз навсегда с таким, с позволения сказать, ребяческим методом агитации, чтобы не употребить более крепких слов.

Во время моего доклада председательствующий товарищ Куусинен получил из зала заседаний конгресса характерное письмо, адресованное мне. Я его оглашу:

«В вашем выступлении па конгрессе прошу затронуть один вопрос, а именно: чтобы в дальнейшем все решения и постановления Коминтерна были написаны так, чтобы не только подготовленные коммунисты могли разбираться, но чтобы любой трудящийся без всякой подготовки, читая материалы Коминтерна, сразу разобрался, чего хотят коммунисты и какую пользу дает коммунизм человечеству. Об этом забывают некоторые партийные верхушки. Нужно им напомнить, и очень крепко, чтобы агитацию за коммунизм вели на понятном языке».

Кто автор этого письма, мне точно не известно. Но я не сомневаюсь, что этот товарищ выразил своим письмом мнение и желание миллионов рабочих. Многие наши товарищи думают, что они тем лучше агитируют и пропагандируют, чем больше употребляют высокопарных слов, непонятных массам формул и тезисов, забывая о том, что как раз величайший вождь и теоретик рабочего класса нашей эпохи Ленин всегда говорил и писал самым понятным широким массам языком.

Надо твердо усвоить каждому из нас — как закон, как большевистский закон — элементарное правило:

Когда пишешь или говоришь, всегда нужно думать о том рядовом рабочем, который должен тебя понять, поверить твоему призыву и с готовностью следовать за тобой! Нужно думать о том, для кого ты пишешь и кому ты говоришь. (Аплодисменты.)

О кадрах

Товарищи, самые лучшие наши решения останутся на бумаге, если нет тех людей, которые сумеют провести их в жизнь. Между тем мне приходится, к сожалению, констатировать, что один из важнейших вопросов — вопрос о кадрах прошел на нашем конгрессе почти без всякого внимания.

Отчет Исполкома Коминтерна обсуждался на протяжении семи дней, говорило множество ораторов из разных стран, но только одиночки мимоходом останавливались на этом чрезвычайно существенном вопросе коммунистических партий и рабочего движения. Наши партии в своей практике далеко еще не осознали, что люди, кадры решают дело. Они не умеют, как говорил товарищ Сталин, растить кадры, «как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево», «ценить людей, ценить кадры, ценить каждого работника, способного принести пользу нашему общему делу».

Пренебрежительное отношение к вопросу о кадрах тем более недопустимо, что мы непрерывно теряем часть наших ценнейших кадров в борьбе. Ибо мы не научное общество, а боевое движение, которое постоянно находится па линии огня. У нас самые энергичные, самые мужественные и сознательные элементы находятся в первых рядах. Враг охотится именно за ними, за передовиками, убивает их, бросает в тюрьмы, в концентрационные лагеря, подвергает мучительным пыткам, особенно в фашистских странах. Это вызывает с особой остротой необходимость постоянного пополнения, выращивания, воспитания новых кадров, равно как и старательного сохранения наличных кадров.

Вопрос о кадрах приобретает особую остроту еще и потому, что под нашим влиянием развертывается массовое движение единого фронта, которое выдвигает многие тысячи новых пролетарских активистов. При этом в ряды наших партий притекают не только молодые революционные элементы, революционизирующиеся рабочие, никогда раньше не участвовавшие в политическом движении. К нам зачастую идут и бывшие члены и активисты социал-демократических партий. Эти новые кадры требуют к себе специального внимания, особенно в нелегальных партиях, тем более, что эти теоретически слабо подготовленные кадры нередко уже встают в своей практической работе перед серьезнейшими политическими проблемами, которые они сами должны разрешать.

Вопрос о правильной политике кадров является для наших партий, а также для комсомола и всех массовых организаций, для всего революционного рабочего движения самой актуальной проблемой.

В чем заключается правильная политика кадров?

Во-первых, необходимо знать людей. В наших партиях, как правило, нет систематического изучения кадров. Только в последнее время Компартии Франции и Польши, а на Востоке Коммунистическая партия Китая добились известных успехов в этом направлении. В свое время — до подполья — Германская компартия также взялась за изучение своих кадров. И опыт этих партий показал, что как только начали изучать людей, то стали открывать работников, которые раньше не замечались, а, с другой стороны, партии стали очищаться от чуждых элементов, вредных идеологически и политически. Достаточно указать на пример Селора и Барбе во Франции, которые, когда их взяли под большевистский микроскоп, оказались агентами классового врага и были выброшены из партии. В Польше и в Венгрии проверка кадров облегчила раскрытие провокаторских гнезд, старательно прикрывающихся агентов врага.

Во-вторых, необходимо правильное выдвижение кадров. Выдвижение должно быть не случайным делом, а одной из нормальных функций партии. Плохо, если выдвижение производят исключительно из соображений узко партийных, но учитывая, имеет ли выдвигаемый коммунист связь с массами. Выдвижение должно происходить на основе учета и годности работников для выполнения той или иной партийной функции и популярности выдвигаемых кадров в массах. Мы имеем в наших партиях примеры выдвижения, которые дали отличные результаты. В президиуме нашего конгресса, например, сидит испанская коммунистка товарищ Долорес. Два года назад она была еще на низовой работе. В первых же схватках с классовым врагом она показала себя прекрасным агитатором и борцом. Выдвинутая в дальнейшем в руководство партии, она показала себя достойнейшим членом его. (Аплодисменты.)

Я мог бы указать на ряд подобных случаев и в некоторых других странах.

Но в большинстве случаев выдвижение происходит неорганизованно, случайно и потому не всегда удачно. Иногда выдвигаются в качестве руководителей резонеры, фразеры, болтуны, прямо вредящие делу.

В-третьих, необходимо умелое использование кадров. Надо уметь находить и использовать ценные качества в каждом отдельном активисте. Идеальных людей нет; надо брать их такими, какие они есть, исправляя их слабости и недостатки. Мы знаем в наших партиях вопиющие примеры неправильного использования хороших, честных коммунистов, которые могли бы принести серьезную пользу, если бы были поставлены на более соответствующую для них работу.

В-четвертых, необходима правильная расстановка кадров. Прежде всего нужно, чтобы в основных звеньях движения были крепкие люди, связанные с массами, вышедшие из их недр, инициативные и стойкие; чтобы в крупнейших центрах было соответствующее количество таких активистов. В капиталистических странах переброска кадров с одного места на другое — дело нелегкое. Эта задача здесь наталкивается на целый ряд препятствий и трудностей, в. том числе и на вопросы материального, семейного характера и т. д.,— трудностей, которые нужно учитывать и соответствующим образом преодолевать, что у нас обыкновенно совсем не делается.

В-пятых, необходима систематическая помощь кадрам. Эта помощь должна состоять в тщательном инструктировании, в товарищеском контроле, в исправлении недочетов и ошибок, в конкретном повседневном руководстве кадрами.

В-шестых, необходима забота о сохранении кадров. Необходимо уметь вовремя отвести кадры в тыл, заменить их новыми, если этого требуют обстоятельства. Мы должны требовать, особенно в нелегальных партиях, величайшей ответственности руководства за сохранение кадров. (Аплодисменты.) Правильное сохранение кадров предполагает также самую серьезную постановку конспирации в партии. В некоторых наших партиях многие товарищи думают, будто партии уже подготовлены к подполью после того, как они перестроились только по схеме, формально. Нам приходилось дорого платить за то, что действительная перестройка начиналась лишь после перехода в подполье, под непосредственными тяжелыми ударами врага. Вспомните, как дорого обошелся переход в подполье Коммунистической партии Германии! Этот опыт должен быть серьезным предостережением для тех наших партий, которые сегодня еще легальны, но завтра могут свою легальность потерять.

Только правильная политика кадров даст возможность нашим партиям максимально развернуть и использовать силы наличных кадров и черпать из огромного резервуара движения масс постоянно новые и лучшие активные элементы.

Каким основным критерием должны мы руководствоваться при подборе кадров?

Первое — глубочайшая преданность делу рабочего класса, верность партии, проверенная в боях, в тюрьмах, на суде — перед лицом классового врага.

Второе — теснейшая связь с массами: жить интересами масс, чувствовать пульс жизни масс, их настроения и запросы. Авторитет руководителей наших партийных организаций должен быть прежде всего основан на том, что масса видит в них своих вожаков, убеждается на собственном опыте в их способности быть руководителями, в их решимости и самоотверженности в борьбе.

Третье — умение самостоятельно ориентироваться в обстановке и не бояться ответственности за решения. Нс тот руководитель, кто боится брать на себя ответственность. Не тот большевик, кто не умеет проявлять инициативу, кто рассуждает: «Выполню только то, что мне скажут». Только тот настоящий большевистский руководи-толь, кто но теряет голову в моменты поражения, не зазнается в моменты успеха, кто проявляет несокрушимую твердость в проведении решений. Лучше всего кадры развиваются и растут тогда, когда они ставятся перед необходимостью самостоятельно разрешать конкретные задачи борьбы и чувствуют па себе всю ответственность за это.

Четвертое — дисциплинированность и большевистская закалка как в борьбе против классового врага, так н в непримиримости ко всем уклонам от линии большевизма.

Мы должны, товарищи, тем сильнее подчеркивать необходимость этих условий правильного подбора кадров, что на практике очень часто отдается предпочтение такому товарищу, который, например, умеет литературно писать, красиво говорить, но не является человеком дела и не годится для борьбы, перед другим товарищем, который, быть может, не так хорошо умеет писать и выступать, но является стойким, инициативным, связанным с массами, способным идти в бой и вести других на борьбу. (Аплодисменты.) Мало ли случаев, когда сектант, доктринер, резонер вытесняет преданного массовика, подлинного рабочего вожака?

Наши руководящие кадры должны сочетать знание того, что им надо делать, с большевистской выдержкой и революционным характером и волей для проведения этого в жизнь.

В связи с вопросом о кадрах разрешите, товарищи, остановиться также на той огромной роли, которую призван играть МОПР в отношении кадров рабочего движения. Материальной и моральной помощью, которую организации МОПР оказывают заключенным и их семьям, политическим эмигрантам, преследуемым революционерам и антифашистам, спасены жизни и сохранены силы и боеспособность тысяч и тысяч ценнейших борцов рабочего класса в разных странах. Тот из нас, кто сидел в тюрьме, сам непосредственно испытал на себе величайшее значение деятельности МОПР. (Аплодисменты.)

МОПР своей деятельностью завоевал себе любовь, привязанность и глубокую признательность сотен тысяч пролетариев и революционных элементов крестьянства и интеллигенции.

В нынешних условиях, в условиях растущей буржуазной реакции, свирепствующего фашизма, обострения классовой борьбы, роль МОПР чрезвычайно возрастает. Перед MОПP стоит теперь задача превратиться в подлинно массовую организацию трудящихся во всех капиталистических странах (в частности, в фашистских странах, применяясь к особым условиям этих стран). Он должен стать, так сказать, своего рода «красным крестом» единого фронта пролетариата и антифашистского народного фронта, охватывающим миллионы трудящихся,— «красным крестом» армии трудящихся классов, борющейся против фашизма, за мир и социализм. Чтобы МОПР мог успешно выполнить эту свою роль, он должен создать тысячи собственных активистов, многочисленные собственные кадры, мопровские кадры, отвечающие по своему характеру и своим способностям особому призванию этой чрезвычайно важной организации.

И здесь нужно со всей резкостью и категоричностью сказать: если бюрократизм, бездушное отношение к людям в рабочем движении вообще пакостны, то в области деятельности МОПР — это зло, граничащее с преступлением. (Аплодисменты.) Борцы рабочего класса, жертвы реакции и фашизма, томящиеся в застенках и концентрационных лагерях, политические эмигранты и их семьи должны встречать самое чуткое и заботливое отношение со стороны организаций и функционеров МОПР. (Продолжительные аплодисменты.) МОПР должен еще лучше понять и выполнять свой долг в деле помощи борцам пролетарского и антифашистского движения и, в частности, в деле физического и морального сохранения кадров рабочего движения. И участвующие в организации МОПР коммунисты и революционные рабочие должны чувствовать на каждом шагу огромную ответственность перед рабочим классом и перед Коммунистическим Интернационалом, которая ложится на них, за успешное выполнение роли и задач МОПР. (Аплодисменты.)

Товарищи, как известно, самое лучшее воспитание кадров происходит в процессе борьбы, в преодолении трудностей и испытаний, а также на положительных и отрицательных примерах. У нас сотни примеров образцового поведения во время забастовок, демонстраций, в тюрьмах, на процессах. У нас тысячи героев, но, к сожалению, и немало случаев малодушия, неустойчивости и даже дезертирства. А часто забывают примеры и того и другого, не воспитывают на них, не показывают, чему подражать, что отвергать. Надо изучать поведение товарищей и рабочих-активистов во время классовых столкновений, при допросах в полиции, в тюрьмах и концентрационных лагерях, перед судом и т. д. Из этого надо извлекать положительное, надо показывать образцы для подражания и отбрасывать гнилое, небольшевистское, мещанское. За время после лейпцигского процесса мы имеем целый ряд выступлений наших товарищей перед буржуазным и фашистским судом, которые показали, что у нас растут многочисленные кадры, прекрасно понимающие, что значит большевистское поведение перед судом.

Но многие ли даже из вас, делегатов конгресса, знают подробности о процессе железнодорожников в Румынии, о процессе обезглавленного фашистами Фите Шульце в Германии, о процессе мужественного японского товарища Итикава, о процессе болгарских революционных солдат и о многих других процессах, где были показаны достойнейшие образцы пролетарского героизма? (Бурные аплодисменты, все встают.)

Такие достойнейшие образцы пролетарского героизма нужно популяризировать, показывать в противовес малодушию, мещанству и всякого рода гнилости и слабости в наших рядах и в рядах рабочего класса. Нужно широчайшим образом использовать эти примеры для воспитания кадров рабочего движения.

Товарищи! У нас партийные руководители часто жалуются, что пет людей: не хватает для агитпропа, не хватает для газеты, не хватает для профсоюзов, не хватает для работы среди молодежи, среди женщин. Не хватает и не хватает, нет людей. Мы могли бы на это ответить старыми и вечно новыми словами Ленина:

«...Людей нет и — людей масса. Людей масса, потому что и рабочий класс и все более и более разнообразные слон общества выделяют с каждым годом все больше и больше недовольных, желающих протестовать... И в то же время людей нет, потому что... нет организаторских талантов, способных поставить такую широкую и в то же время единую и стройную работу, которая бы давала применение каждой, хотя бы самой незначительной силе» [11].

Эти слова Ленина надо глубоко усвоить и как повседневную директиву выполнять нашим партиям. Людей много, надо только их открыть в наших собственных организациях во время забастовок и демонстраций, в разных массовых рабочих организациях, в органе единого фронта; надо им помочь расти в процессе работы и борьбы; надо их поставить в такое положение, чтобы они могли действительно приносить пользу рабочему делу.

Товарищи, мы, коммунисты,— люди дела. Перед нами поставлена задача практической борьбы против наступления капитала, против фашизма и угрозы империалистической войны, борьбы за свержение капитализма. Именно эта практическая задача предъявляет коммунистическим кадрам требования обязательного вооружения революционной теорией, ибо теория дает практикам силу ориентировки, ясность перспективы, уверенность в работе, веру в победу нашего дела.

Но подлинно революционная теория непримиримо враждебна всякому выхолощенному теоретизированию, всякой бесплодной игре в отвлеченные определения. Наша теория не догма, а руководство к действию, говорил не раз Ленин. Вот такая теория нужна нашим кадрам, нужна, как хлеб насущный, как воздух, как вода.

Кто хочет действительно изгнать из нашей работы мертвящий схематизм, вредную схоластику, тот должен выжигать их каленым железом как путем практической действенной борьбы вместе с массами и во главе масс, так и путем неустанной работы над усвоением могучего, плодотворного, всесильного учения Маркса — Энгельса — Ленина. (Аплодисменты.)

В связи с этим я считаю особенно нужным остановить ваше внимание на работе наших партийных школ. Не начетчиков, резонеров и мастеров цитат должны готовить наши школы. Нет! Практические передовые бойцы за дело рабочего класса должны выходить из их стен — передовые бойцы не только по своей смелости, готовности к самопожертвованию, но и по тому, что они видят дальше, знают лучше, чем рядовые рабочие, путь к освобождению трудящихся. Все секции Коммунистического Интернационала должны, не откладывая дела в долгий ящик, заняться серьезной постановкой партийных школ, чтобы превратить их в кузницы таких кадров бойцов.

Основная задача наших партийных школ, мне кажется, состоит в том, чтобы научить находящихся в них партийцев и комсомольцев применению марксистско-ленинского метода к конкретной обстановке данной страны, к данным условиям, к борьбе не против врага «вообще», а против данного, конкретного врага. Для этого необходимо изучать не букву ленинизма, а его живой, революционный дух.

Можно двояко подготовлять кадры в наших партийных школах.

Первый способ: людей готовят абстрактно-теоретически, стараются дать им возможно большую сумму сухих знаний, натаскивают их в умении литературно писать тезисы и резолюции и лишь мимоходом затрагивают проблемы данной страны, данного рабочего движения, его истории, традиций и опыта данной коммунистической партии — лишь мимоходом!

Второй способ: такая теоретическая учеба, при которой усвоение основных принципов марксизма-ленинизма основывается на практическом изучении слушателем коренных вопросов борьбы пролетариата в своей стране, с тем чтобы он, вернувшись вновь па практическую работу, мог самостоятельно ориентироваться, мог стать самостоятельным практическим организатором, руководителем, способным вести массы в бой против классового врага.

Не все вышедшие из наших партийных школ оказались годными: много фраз, абстракций, книжности, внешней учености. А мы нуждаемся в настоящих, подлинно большевистских организаторах и руководителях масс. Это нам нужно дозарезу на сегодняшний день. Пусть такой слушатель и не в состоянии, может быть, написать хорошие тезисы, хотя и это нам очень нужно, но он должен уметь организовать и руководить, не пугаясь трудностей, уметь их преодолевать.

Революционная теория — это обобщенный, подытоженный опыт революционного движения; коммунисты должны тщательно использовать в своих странах не только опыт прошлого, но и опыт теперешней борьбы других отрядов международного рабочего движения. Однако правильное использование опыта никакие означает механического перенесения в готовом виде форм и методов борьбы из одних условий в другие, из одной страны в другую, что зачастую имеет место в наших партиях. Голое подражание, простое копирование методов и форм работы даже Всесоюзной Коммунистической партии в странах, где еще господствует капитализм, может вопреки всем хорошим намерениям принести не пользу, а вред, как это нередко в действительности и бывало. Именно на опыте русских большевиков нам надо учиться живому и конкретному приложению, соответственно особенностям каждой страны, единой интернациональной линии в борьбе против капитала, учиться нещадному изгнанию, опозорению, всенародному осмеянию фразы, шаблона, педантизма и доктринерства.

Нужно, товарищи, учиться, учиться постоянно, на каждом шагу, в процессе борьбы, на свободе и в тюрьме: учиться и бороться — бороться и учиться!..

Товарищи! Никогда, ни к одному международному конгрессу коммунистов мировое общественное мнение не проявляло такого живого интереса, какой мы видим сейчас в отношении нашего конгресса. Без преувеличения можно сказать, что нет ни одной серьезной газеты, ни одной политической партии, ни одного мало-мальски серьезного политического и общественного деятеля, которые не следили бы напряженно за ходом конгресса.

Взоры миллионов рабочих, крестьян, мелкого городского люда, служащих и интеллигентов, колониальных народов и угнетенных национальностей направлены к Москве, к великой столице первого, но не последнего государства международного пролетариата. (Аплодисменты.) В этом факте мы видим подтверждение огромной важности и актуальности обсуждаемых конгрессом вопросов и его решений.

Бешеный вой фашистов всех стран, в особенности остервенелого германского фашизма, только подтверждает, что мы нашими решениями действительно попали в точку. (Аплодисменты.)

В темной ночи буржуазной реакции и фашизма, в которой классовый враг старается держать трудящиеся массы капиталистических стран, Коммунистический Интернационал — международная партия большевиков — высится, как маяк, указывающий всему человечеству единственно верный путь к освобождению от ига капитала, от фашистского варварства и ужасов империалистической войны.

Установление единства действия рабочего класса является решающим этапом на этом пути. Да, единства действия организаций рабочего класса всех направлений, сплочения его сил во всех областях его деятельности и на всех участках классовой борьбы.

Рабочий класс должен добиться единства своих профсоюзов. Напрасно некоторые реформистские руководители профсоюзов стараются запугать рабочих призраком уничтожения профсоюзной демократии из-за вмешательства коммунистической партии в дела объединенных профсоюзов, из-за существования внутри профсоюзов коммунистических фракций. Изображать нас, коммунистов, противниками профсоюзной демократии — это чистейший вздор. Мы защищаем и последовательно отстаиваем право профсоюзов самим решать свои вопросы. Мы даже готовы отказаться от создания коммунистических фракций в профсоюзах, если это нужно в интересах профсоюзного единства. Мы готовы договориться о независимости объединяемых профсоюзов от всех политических партий. Но мы решительно против всякой зависимости профсоюзов от буржуазии, и мы не отказываемся от нашей принципиальной точки зрения о недопустимости нейтральной позиции профсоюзов в отношении классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией.

Рабочий класс должен добиваться объединения всех сил рабочей молодежи и всех организаций антифашистской молодежи и отвоевать ту часть трудящейся молодежи, которая попала под разлагающее влияние фашизма и других врагов народа.

Рабочий класс должен добиться, и он добьется, единства действий во всех областях рабочего движения. И это произойдет тем скорее, чем решительнее и тверже мы, коммунисты и революционные рабочие всех капиталистических стран, применим на деле принимаемую конгрессом новую тактическую ориентировку в отношении важнейших актуальных вопросов международного рабочего движения.

Мы знаем, что на нашем пути много трудностей. Наш путь не асфальтированная дорога, наш путь не усыпан розами. Нет, рабочему классу придется преодолеть немало препятствий, препятствий и в своей собственной среде; ему предстоит прежде всего обезвредить до конца раскольническую роль реакционных элементов социал-демократии. Его ждут многочисленные жертвы под ударами буржуазной реакции и фашизма. Его революционный корабль должен будет пройти через множество подводных камней, чтобы добраться до спасительных берегов.

Но рабочий класс в капиталистических странах сейчас уже не тот, каким он был в 1914 году — в начале империалистической войны, и не тот, каким он был в 1918 голу — в конце войны. Рабочий класс имеет за собою богатый 20-летний опыт борьбы и революционных испытаний, горькие уроки ряда поражений, в частности в Германии, Австрии и Испании.

Рабочий класс имеет перед собой вдохновляющий пример Советского Союза — страны победившего социализма, пример того, как можно победить классового врага, установить свою власть и строить социалистическое общество.

Буржуазия уже не господствует безраздельно во всем мире. На шестой части земного шара правит победивший рабочий класс. На огромной части территории великого Китая правят советы.

Рабочий класс имеет крепкий, сплоченный революционный авангард — Коммунистический Интернационал.

В пользу рабочего класса, товарищи, действует весь ход исторического развития. Напрасны усилия реакционеров, фашистов всех мастей, всей мировой буржуазии повернуть вспять колесо истории. Нет, это колесо вертится и будет вертеться в направлении Всемирного союза советских социалистических республик, до окончательной победы социализма во всем мире. (Бурные и продолжительные аплодисменты.)

Одного еще не хватает рабочему классу капиталистических стран — единства в его собственных рядах.

И пусть тем сильнее с этой трибуны прозвучит по всему миру боевой призыв Коммунистического Интернационала, призыв Маркса, Энгельса и Ленина:

— Пролетарии всех стран, соединяйтесь! (Бурные и продолжительные аплодисменты. Овации всего зала, возгласы: «Ура», «Рот фронт!», «Ваньсуй!». Все встают и поют «Интернационал».)

Г. Димитров, Сочинения, т. 10, стр. 132—176.

Печатается по тексту книги Г. Димитрова «Избранные произведения» в 2-х томах, Госполитиздат, 1957, т. I, стр. 453—484