Доктор, дым и зеркала

Глава 7 Тролль

Первым, что я увидела, проснувшись, были серо-голубые глаза. Локи, паршивец этот, без малейших угрызений совести улегся рядом со мной на мою постель и теперь смотрел прямо на меня, как будто так и надо! Будь на его месте мужчина из плоти и крови, он уже схлопотал бы пощечину, а то и прямой удар в нос, которым мой дедуля наверняка гордился бы. Но отвешивать оплеухи призраку было бессмысленно, чем он и пользовался.

– Ты такая милая, когда спишь, – заявил он. – Но потом ты просыпаешься и все портишь.

Он меня укусил – я его укушу, чтобы не наглел.

– Один из нас уже завел привычку не просыпаться по утрам, хватит для нашего дуэта.

– О, так мы дуэт? – оживился Локи.

– Вынужденный. Ты не уйдешь, а я от тебя не избавлюсь. И все равно, прекращай вести себя как сталкер, это вот разглядывание во сне слишком странно даже для тебя.

Локи перевернулся с бока на спину и перевел взгляд на потолок.

– Как будто ты меня знаешь достаточно хорошо, чтобы определить, что для меня странно, а что – нет.

– Знаю ровно столько, сколько ты рассказываешь мне, – напомнила я. – Так что это от тебя зависит.

Я все еще была против того, чтобы сближаться с кем-то из нелюдей. Но призрак ведь не считается, правда? Он мертв, его вижу только я, и он навсегда останется в Эпионе. Для него можно сделать исключение, которое не будет ничего значить – в этом я убеждала себя при каждом таком разговоре.

Вот только Локи не спешил откровенничать. Я давно заметила, что он легко и охотно болтает на отвлеченные темы, а как дело дойдет до него – все, сразу замыкается. Если же я пыталась расспросить его, почему и как он умер, он мог вообще раствориться, исчезнуть на пару часов, а потом появиться как ни в чем не бывало, но не возвращаться к этой теме.

Так что я знала, как избавиться от него, если он начинал мне докучать. Но к этому трюку я прибегала крайне редко, потому что чувствовала: призраку больно. Может, он и не человек, но нельзя осознанно причинять боль тому, кто тебе помогает, свинство это.

Он, кстати, здорово мне помогал. Когда мы узнали, кто был девушкой моего брата, именно Локи вызвался собрать информацию о ней. У него возможностей было больше: я все еще проходила практику на первом этаже и не могла приставать к хирургам.

– Про меня скучно, – фыркнул он. – Давай про твою несостоявшуюся родственницу.

– Не называй ее так, она может быть причастна к смерти моего брата.

– А может и не быть.

– Если бы у них были нормальные отношения, она не стала бы их скрывать и пришла бы к нему на похороны, а ее там не было, – указала я.

– Каждый справляется с болью по-своему, хотя эта дамочка, на первый взгляд, и не знает, что такое боль. Ее зовут Сиара, а вот вид мне узнать не удалось, в Эпионе об этом вообще не трубят. Она тут на хорошем счету как профессионал, но друзей у нее нет, мне даже показалось, что ее обходят стороной. Несложно догадаться, почему: она особо не откровенничает, говорить старается мало и по делу.

Что ж, такая девушка могла понравиться Леону – и такая девушка могла убить Леона.

– Она не показалась тебе подозрительной? – задумчиво поинтересовалась я.

– Для чудовища, живущего и работающего в мире чудовищ? Нет, нисколько. А у тебя смена начинается через час, хорош валяться.

И снова он был прав, опаздывать на работу мне не хотелось. Я выбралась из кровати, а вот Локи остался лежать там, лениво наблюдая за мной. Со стороны мы наверняка показались бы образцовой парой – если не учитывать, что он призрак, а я ненавижу нелюдей. Он, полагаю, хотел разозлить меня, его такие вещи забавляли. Но я не собиралась поддаваться и вела себя так, будто его в комнате вообще нет: сбегала в душ, оделась, накрасилась. Он ничего не говорил мне, только смотрел, и это было странно, однако у меня не было настроения выспрашивать, что случилось.

В этот день работа на первом этаже шла своим чередом и хирургов не вызывали, но я все равно постоянно оглядывалась по сторонам, чтобы не упустить Сиару, если она вдруг заглянет к нам. С чего ей заглядывать? Все очень просто: убийца моего брата наверняка заволновалась бы, увидев меня. Если ей есть что скрывать, она будет следить за мной так же, как я слежу за ней.

– Ты изведешься, – заметил Локи. – Если продолжишь так же отчаянно вертеть головой, ты поднимешь тут сквозняк, и к проблемам твоих пациентов прибавится еще и простуда.

– Что, так заметно?

– Более чем. Но ты всегда можешь сослаться на нервный тик. Этим же тиком объясни и то, что болтаешь сейчас сама с собой.

Вот ведь зараза…

То ли Сиара отличалась большей выдержкой, чем я, то ли я в ней ошиблась, но в лечебном отделении она так и не появилась. Это меня угнетало: не то чтобы мне было принципиально важно обвинить во всем возлюбленную моего брата, просто она могла стать прямым путем к разгадке его смерти. С ежедневником я так до конца и не разобралась: я не могла понять, что означают имена и цифры, записанные Леоном.

К обеду настроение у меня было ниже среднего. Мне не хотелось видеть нелюдей, ни врачей, ни пациентов, даже если они были не виноваты в моих проблемах. Поэтому я не пошла в ресторан, направившись вместо этого к белым скамейкам, расположенным по ту сторону розовой аллеи.

К сожалению, от одного нелюдя я избавиться не могла.

Локи уселся на траву рядом со мной.

– Ты не виновата, – тихо сказал он, глядя, как ветер волнует ветви акаций в роще, прятавшей от нас морг. Их запаха я не чувствовала, все перекрывали розы.

– Это что-то новенькое, – удивилась я. – Только не говори мне, что у тебя душа есть!

– Я, вообще-то, одна сплошная душа. Я не шучу, Дара. Не ты виновата в том, что случилось с твоим братом – независимо от того, сам он себя убил или ему кто-то помог. И уж тем более ты не должна винить себя за то, что никому не отомстила.

Да как же он это делает?! Как все время докапывается до того, о чем я думаю и что чувствую? У меня начали появляться подозрения, что призрак умеет читать мои мысли, и мне это не нравилось.

– Если бы я не поссорилась с ним, он бы обратился ко мне за помощью!

– Не факт, – покачал головой Локи. – Он был взрослым человеком и принял самостоятельное решение. Если судить по тому ежедневнику, у него были проблемы, так что да, это может быть убийство. Но знаешь, что? Я бы на его месте не стал втягивать в это тебя, и не важно, ссорились мы или нет.

– Ты не можешь этого знать!

– Если ты была ему дорога, именно так он бы и поступил.

«Да» по всем пунктам. Он снова прав. Но понимание этого, да еще мысли о Леоне, ударили по мне больнее, чем я ожидала. Мне нужно было на ком-то сорваться, выместить гнев, а рядом был только Локи.

Значит, огрести предстояло ему.

– Знаешь, для того, у кого нет своей жизни, ты поразительно часто лезешь в жизнь других. Смысл нам с тобой говорить о моем брате? Он умер и ушел, не нарушая законов мироздания, а вот кое-кто остался.

– И что? – холодно осведомился Локи. – На Земле места мало, мне не хватит?

– Нет, мне просто любопытно: зачем? Я читала, что призраки остаются на этом свете по определенной причине. Ты ради чего задержался? Месть? Хочешь отомстить тому, кто виновен в твоей смерти?

– Тот, кто сделал это со мной, давно мертв.

– А для чего тогда? Должна же быть хоть какая-то цель, ты не мог остаться для того, чтобы просто выматывать мне нервы!

– Так, я понял. – Локи поднялся на ноги. – Тебе вожжа под хвост залетела и ты зла на весь свет. А поскольку свету на тебя плевать, ты устраиваешь головомойку мне. Но мне-то это зачем? Я лучше подожду, пока ты угомонишься.

Он исчез, не дождавшись моего ответа. Это и к лучшему: мне нечего было ему ответить, потому что он снова все понял правильно.

Я думала, что гнев отвлечет меня, а по итогу на душе стало совсем скверно. Мало того, что расследование смерти Леона застопорилось, так еще и с Локи некрасиво вышло. Да, я не просила его о помощи. Но разве это умаляет его заслуги? Как по мне, только увеличивает.

Так, подведем сухой итог: я запуталась в обстоятельствах смерти брата, сделала больно единственному союзнику и вообще вела себя как полная стерва, а ведь даже полдня не прошло. Что еще пойдет не так?

Когда за моей спиной зашелестели розовые кусты, я не обратила на это никакого внимания. Звука шагов я не слышала, а вот ветер то и дело налетал со стороны моря, играл со старыми акациями, скользил над изумрудной травой. Я решила, что на этот раз ему захотелось покружить среди роз, только и всего.

Я сидела неподалеку от больницы в самый разгар дня, поэтому я ничего не боялась. С чего бы? Даже если в этом кластере не все так однозначно, любая опасность таится в ночи, здесь и сейчас мне ничего не угрожало.

Я верила в это до тех пор, пока вокруг моей шеи не захлестнулась петля.

Это было настолько резко и неожиданно, что я даже не сообразила, что происходит. Каким-то чудом я успела перехватить ее пальцами – настолько, что она пока не могла меня задушить, но и я не могла ее скинуть. Ничья. Кто-то напал на меня и теперь душил! Я попыталась подняться с лавки, чтобы увидеть его и вырваться, да куда там, на меня налетали все новые веревки.

Хотя нет, какие веревки? То, что передавило мне шею, а теперь захлестывало руки, ноги и тело, не было обычными удавками. Вокруг меня живыми давящими змеями обвивались розовые ветви! Это звучало дико, но рядом со мной никого не было, кроме все того же высокого розового куста.

Он больше не был безобидным растением, он превратился в хищника, паука, готового заточить меня в кокон. Зеленых ветвей вокруг меня становилось все больше, шипы разрывали мне кожу до крови, давили так, что я боялась: еще чуть-чуть, и мои кости не выдержат.

Все мои усилия уходили на то, чтобы не дать той, первой, петле задушить меня или свернуть мне шею. Если сначала я еще пыталась вырваться, то теперь поняла: у меня просто не хватит сил. Хищное растение выматывало меня, оно было намного сильнее. Я пыталась вспомнить, что это такое, чтобы найти его слабость, однако дед не рассказывал мне ни о чем подобном.

Мне нужна была помощь, срочно, потому что кокон становился все плотнее. Он бы переломал мне кости, однако моей неожиданной защитой стала лавка: ветви приматывали меня к ней, а она не позволяла им давить слишком сильно. Однако это было временным спасением: мои ноги уже были в ловушке, руки тоже оказались примотаны к телу, света и воздуха рядом со мной оставалось все меньше.

Я умирала – прямо здесь, в мире, созданном для сохранения жизней, в разгар самого обычного дня. Я никогда не чувствовала себя такой слабой и беспомощной, я, лишенная воздуха, не могла даже кричать. Если бы я не отпугнула Локи… хотя что бы он сделал? Ничего. Призрак был бы вынужден бессильно наблюдать, как я умираю, – а потом я присоединилась бы к нему.

Через пару секунд я не могла думать даже о несправедливости того, что здесь творилось, я думала только о том, что мои легкие теперь бесполезны. Моя реальность сузилась до одного-единственного слова: воздух. Мне нужен воздух, я не могу дышать, мне нужно сделать хотя бы вдох – или я погружусь в темноту и больше не смогу сопротивляться.

Я была готова сдаться, когда воздух вернулся. Один резкий рывок – и вот давление исчезло, а мои легкие заработали в полную силу. Я дышала и не могла надышаться, от этого чуть кружилась голова, но мне было плевать. Яркий солнечный свет ослепил меня, и я даже не видела, кто меня спас, но я прижималась к нему, живому и сильному, потому что он неожиданно стал преградой между мной и смертью.

А потом вокруг меня сделалось совсем уж шумно. Со стороны больницы подоспели другие врачи, которые и увели меня, еще не оправившуюся от шока, из сада в палату, они спрашивали у меня что-то, но я не могла ответить, да и не знала, что сказать. Я понятия не имела, что со мной случилось. Они сообразили, что мне сейчас не до рассуждений и анализа ситуации, а потому оставили меня в покое.

Окончательно я пришла в себя только в больнице – уже как пациентка. Меня определили в одиночную палату, предназначенную для персонала, ввели поддерживающую капельницу, обработали порезы, щедро покрывавшие мою кожу, и ушли. Видно, решили, что мне лучше ни с кем не говорить, а просто поспать.

Вот только спать мне не хотелось. Меня только что чуть не превратил в фарш розовый куст, мне нужно было знать, что произошло! К счастью, кое-кто со мной все же остался…

Локи стоял у окна, но когда я приподнялась на локтях, бросился ко мне. Вид у призрака был обеспокоенный, испуганный даже, поэтому вариант, что куст атаковал меня по его наводке, можно было отбросить.

– Лежи, тебе здорово досталось, – сказал он.

Тут он был прав: мои руки, грудь и плечи покрывали темные полосы кровоподтеков, ровно на тех местах, где меня касались ветки. Подозреваю, что с ногами была та же история. Но я ведь и не планировала сейчас польку отплясывать, мне просто не хотелось лежать пластом.

– Врачи рядом, ты можешь позвать их, – указал Локи.

Похоже, случившееся со мной настолько напугало его, что он готов был простить мне недавнюю обиду. Это и к лучшему, я терпеть не могу извиняться.

– Мне и тебя хватит, если ты знаешь, что произошло, – отозвалась я.

– Уверена?

– Я ведь врач, забыл? Со мной ничего серьезного не произошло. Куст повел себя не по-джентльменски, и мне хотелось бы знать, почему. Но он не успел мне ничего сломать, и это тоже чья-то заслуга. Знаешь, чья?

– Знаю. Там все быстро выяснилось, на самом-то деле… Черт, поверить не могу, что это случилось, именно когда я ушел!

Я не стала указывать ему, что он ничего бы не изменил, мне просто было приятно, что ему не плевать на мою возможную смерть.

– Локи, так что это было?

– Гамадриада.

– Ты серьезно?

– Я, конечно, не прочь сделать свой вклад в развитие магического юмора, но не в этот раз. Все точно, врачи тебе скажут то же самое.

Оказалось, что на тот свет меня чуть не отправила хрупкая зеленая девушка. Гамадриада, лишившаяся своего родного дерева, должна была умереть, однако в Эпионе ее спасли, перелив ей кровь обычной дриады. Вместе с правом на жизнь она получила новые способности, с которыми не умела обращаться, а еще – безумие.

– Она не была создана для такой жизни, – пояснил Локи. – Это нам кажется, что со смертью нужно бороться любой ценой, не для всех видов это так. Спасая эту гамадриаду, врачи нарушили ее связь с природой, вот и получили психопатку, которая сразу же бросилась мстить.

Она ничего не имела против меня лично, она даже не помнила, как меня зовут. Зато она знала, что ее дерево уничтожили люди. Ей хотелось отомстить хоть какому-то человеку, а кроме меня вариантов не было.

Гамадриада не планировала это, потому что не умела планировать. Она просто увидела меня в саду и поддалась ярости. Используя новые способности, она оживила розовый куст, возле которого я отдыхала, и чуть не сделала из меня муху, пойманную пауком.

На мое счастье, расправу увидела соседка гамадриады по лечебному залу – Демми, та самая крошка-тролль. Вернее, крошкой она была только в собственном воображении, для остального мира она оставалась очень крупным и очень сильным созданием.

Чтобы спасти меня, она выбила окно, выбралась наружу и порвала кокон, поймавший меня, голыми руками. Врачи, последовавшие за ней, увидели, что случилось, и помогли. Локи не сказал мне, когда он появился и сколько успел увидеть, но по его голосу было понятно, что он здорово перепугался, и от этого у меня почему-то становилось тепло на душе.

– Что с ней теперь будет? – спросила я. – С гамадриадой, то есть.

– Ей нет смысла оставаться в Эпионе, здешние врачи вылечили ее тело, они больше ничего не могут ей дать.

– Тело – да, а с мозгами как быть? Нельзя отправлять ее во внешний мир, если она рвется убивать всех людей подряд!

– Как ни странно, не ты одна это понимаешь.

Гамадриаду ожидало незавидное будущее в закрытом кластере – психиатрической лечебнице для нелюдей. Никто пока не брался сказать, сможет ли она поправиться. Ей предстояло оставаться вдали от внешнего мира до тех пор, пока она не обуздает свою ненависть. Если у нее не получится… что ж, так тому и быть.

Я, если честно, не злилась на нее, я о ней вообще не думала, мои мысли снова и снова возвращались к Демми. Она была симпатична мне с самого начала, но не более. Теперь же она стала спасительницей моей жизни, и хотя она ничего за это не просила, мне хотелось отплатить ей за помощь.