Доктор мечты

9

Будь хорошим

На следующий день я прячусь под стойкой регистратуры и делаю вид, что разбираю коробки с канцелярскими принадлежностями, когда входит доктор Лерер. Она не одна. Двое пожилых мужчин в строгих костюмах вышагивают рядом с ней, совсем не похожие на злобных сторожевых псов.

— Селина, вставай, дура, — сухо рявкает она. Я встаю на ноги, подбородок наклонен в знак неповиновения. Сегодня утром Рис отвез меня домой, где я приняла столь необходимый душ, переоделась во что-то приличное и приехала на своей машине сюда, чтобы сегодня забрать Теодора из школы. Доктор Лерер одета в костюм цвета шампанского и хмурится.

— Мэм, — холодно говорю я. Может быть, я бы больше раскаивалась в том, что делала с ее бывшим, если бы она не превратила превращение в эффектную стерву для меня в олимпийский вид спорта.

— Это мои адвокаты, — она проводит рукой между сторожевыми собаками. — Они пришли на срочную встречу. Мне надоели выходки моего бывшего, а поскольку ты стала одной из его выходок, я от тебя избавляюсь. Забирай свою сумку и уходи.

— Ты не можешь этого сделать. — Я выпрямляюсь, сузив глаза. — Рис сказал, что я могу остаться.

— Рис больше не имеет права голоса. Вон, Селина, — она наклоняется ко мне, дыша огнем в лицо.

— Я Саванна, и ответ по-прежнему отрицательный.

— Я позвоню в полицию.

— Что ты им скажешь? — спрашиваю я, мой голос спокоен и собран.

— Что ты вторглась на мою территорию — ты здесь больше не работаешь. Что я чувствую себя незащищенной, поскольку у тебя, очевидно, запрещенные сексуальные отношения с моим мужем и твоим боссом. Я могу продолжать, — она делает вид, что со скукой проверяет свои полированные красные ногти. — Я могу арестовать тебя, глупая девчонка. Не искушай меня.

Мои глаза блуждают по мобильному телефону на столе, но она качает головой, читая мои мысли. Все очень быстро идет наперекосяк.

— Даже не смей пытаться выкинуть это дерьмо, Сальма.

Подражая ее жесту и наклонившись вперед, я улыбаюсь.

— Вы владеете битвой, доктор Лерер. Не войной.

Затем я беру свои вещи и ухожу. Сейчас девять утра, так что, думаю, Рис должен скоро приехать. Каждый день перед работой он совершает десятимильную пробежку. Единственный плюс увольнения в том, что мне не придется присутствовать при том, как Рис теряет самообладание и сходит с ума от доктора Лерер.

Дорога домой — сплошное пятно мрачных мыслей. Мама в кадровом агентстве, папа в своем офисе в центре города. Я открываю дверь и снимаю туфли. Надо приготовить еду и сделать уборку, чтобы показать свое раскаяние в том, что хранила этот секрет от родителей.

Мой любовник — скоро разведенный мужчина, который может быть очень жестоким как в постели, так и за ее пределами.

Прежде чем приступить к работе, я достаю телефон и отправляю Линде короткое сообщение о том, что меня уволила доктор Лерер, но что я с удовольствием встречусь с ней как-нибудь за ужином. Она сразу же отвечает, говоря, что будет более чем счастлива пообщаться и что она никогда никого так не ненавидела, как Стейси.

Я улыбаюсь своему телефону и иду на кухню, когда слышу голос, который заставляет меня подпрыгнуть от удивления.

— Что здесь происходит, Саванна?

Я поднимаю глаза. Это мама. Она держит чашку чая и смотрит на меня с болью в глазах. В ее глазах новый взгляд, которого я раньше не видела. Я сразу же решаю, что ненавижу его.

— Что ты здесь делаешь, мама?

— У меня был прием у врача на другом конце города. Саванна, уже ходят слухи. Моя коллега, Шейла, сказала, что у тебя был роман с женатым мужчиной в клинике. Я сказала ей, что ни за что. Моя Саванна? Невозможно! Но она сказала, что жена — доктор Лерер, не так ли? — рассказывает об этом всем, кто готов слушать. О, во что ты ввязалась, мое милое дитя? — Она вздыхает навзрыд. Мои глаза расширяются. С кем, черт возьми, общается Стейси? Я бросаюсь к маме и заключаю ее в объятия. Я прижимаю ее голову к своей груди.

— Они разводятся, мама, и совершенно ненавидят друг друга. Неужели ты думаешь, что я смирюсь с неверностью? Я? — Я сглатываю комок гнева и стыда. — Меня так не воспитывали! Скажи, что ты мне веришь. Скажи, что понимаешь.

Она качает головой.

— Они все говорят, что разведутся, милая…

— Мама, — отталкиваюсь я от нее, в животе разгорается огонь. — Я не какая-то глупая маленькая девочка. Я вижу их каждый день. Они выглядят так, будто находятся в двух секундах от того, чтобы нанести друг другу удар в спину. Она хочет сменить фамилию их сына, ради всего святого! Я не знаю, в какую игру она играет, но она не хочет его возвращения.

Как раз в тот момент, когда я это говорю, у меня звонит телефон. Я поднимаю трубку. Это тот человек, который, я думала, будет звонить.

— Где ты? — Его голос хриплый и сумрачный. Я не удивлюсь, если узнаю, что он кричал на нее все утро.

— Дома. Со мной все в порядке, — заверяю я его прежде, чем все остальное. Я мечусь по кухне, глаза матери прожигают дыру в моей голове. Я практически слышу, как Рис проводит рукой по своим угольного цвета волосам.

— Стейси использует трюк с любовницей, чтобы одержать верх. Я знаю, что она отослала тебя и устроила сцену, будто ты украла ее драгоценного мужа. Я должен предупредить тебя — она разболтала о наших отношениях по всему городу. Это часть новой стратегии ее адвокатов.

— Так я и слышала, — пробурчала я. — Мою маму уже уведомили о моей незаконной связи. Я удивлена, что Стейси не рассказала о наших отношениях на CNNyet (прим. веб-сайт, публикующий новости, статьи, блоги).

— Поверь мне, она наверняка работает над этим, — пробормотал он. — Я должен тебя увидеть. Я отменяю все свои встречи и приезжаю.

Я смотрю на свою сопящую, расстроенную маму и морщусь.

— Я не уверена, что это хорошая идея.

— Что? Почему?

— Моя мама здесь. Она не в восторге от… нас.

— Я изменю ее мнение. Мне нужно все тебе объяснить. И я имею в виду все.

— Хорошо.

— Я люблю тебя, маленький новеллист.

Следующие слова прозвучали как тихий шепот:

— Я люблю вас, доктор Мечты.

Рис вешает трубку, и, хотя таинственность в его голосе должна была бы оставить меня неуверенной и подозрительной, меня охватывает облегчение. Он разгадал странное поведение Стейси, и, возможно, ему удастся достучаться до матриарха моей семьи.

— Он скоро приедет, — я прикусываю нижнюю губу, пытаясь заставить ее посмотреть на меня. Она не смотрит. Ее глаза красные, как на Рождество. Они медленно моргают, глядя на меня.

— Я всегда знала, что ты немного свободная духом, Саванна. Изучаешь английскую литературу, переехала так далеко и все такое. Но это уже серьезно.

— Я знаю, — подчеркиваю я, делая шаг в ее сторону. — Это не то, что ты думаешь. Я клянусь. Я забочусь о Рисе и о его сыне. Я понимаю последствия наших отношений и готова с ними смириться.

— Его сын, — повторила она, опустив голову на руки и содрогаясь от очередного рывка.

Что, черт возьми, случилось?

— Я бы не хотел, чтобы мы так встречались, — серьезно произносит Рис, сжимая мамину руку в крепком рукопожатии. Он всегда умел обращаться с пациентами и их семьями в шелковых перчатках, несмотря на грубость, с которой он обращается с остальным миром. Это одна из моих любимых черт в нем.

— Вам двоим предстоит многое объяснить, — говорит она, ведя его к нашему обеденному столу. Они садятся. Я готовлю кофе, чувствуя тревогу за то, что оставляю их наедине даже на несколько минут. Когда я возвращаюсь, он переплетает пальцы и пристально смотрит на мою мать.

— Моя будущая бывшая жена ищет для меня патроны. Ей нужно много, потому что денег, которые я заработал за время нашего брака, ей недостаточно. Она хочет забрать мое наследство — большую его часть, во всяком случае, — и я не позволю этому случиться.

— В этом разводе замешан твой ребенок, — тихо прорычала моя мать, обнажая зубы и поднося кружку с кофе к губам. — Ты же не умрешь, если заплатишь немного, чтобы помочь ему жить безбедно.

Рис устраивается на своем месте за столом напротив нее и прочищает горло.

— Теодор не мой.

Я расплескиваю кофе на свою сторону стола, захлебываясь тем малым, что мне удалось проглотить.

— Что?

Рис облизывает губы, рисуя пальцем круги на столе. Он отказывается смотреть на нас, и я знаю почему. Эмоции, плавающие в его глазах, слишком сильны.

Слишком много, чтобы раскрыться.

Слишком много, чтобы чувствовать.

— Да. Я узнал об этом четыре месяца назад. Отсюда и развод. Стейси и я… мы никогда не были созданы друг для друга. Мы вместе учились в медицинской школе. У нас были случайные связи. Я всегда пользовался средствами защиты, поэтому ее беременность возникла из ниоткуда, но мы встречались, и я хотел верить, что моя девушка верна мне, да и почему бы ей не быть верной? Мы были счастливы. Большую часть времени, во всяком случае.

Тяжелая тишина заполняет комнату. Никто не пьет кофе. Каждый вздох размерен и тих. Новая информация опустошает меня. Особенно если учесть, что любовь к нему всепоглощающая и необъяснимая. Как справиться с тем, что их шестилетний сын на самом деле не их?

Рис устало потирает лицо, и я задыхаюсь, когда смотрю вниз и понимаю, что впилась ногтями в руку, пуская кровь.

— Это не имеет никакого значения. Я влюбился в Теодора в день его рождения и с тех пор не оглядывался назад. Четыре месяца назад нас навестил друг из колледжа, приехавший из другого города. Клинт. Мой бывший лучший друг. В его последний день я должен был делать операцию новорожденному в Нью-Йорке. Операцию отменили. Ребенок так и не появился на свет. Я вернулся домой и застал Стейси и его трахающимися в моей ванной. — Пауза. Он смотрит на мою маму, молча извиняясь за язык, прежде чем закончить: — Теодор очень похож на Клинта, а Клинт был тем ублюдком, который всегда хвастался, что никогда не пользовался презервативами. Кусочки головоломки сложились вместе.

— Эта девчонка Стейси имеет наглость просить у тебя деньги после всего этого!

— Выплата алиментов никогда не была проблемой. Я с удовольствием это сделаю — я вижу Тео, а он — все, что меня волнует. Я просто хочу, чтобы все это закончилось, миссис Мартин. И мои намерения в отношении вашей дочери… — он делает паузу, чтобы посмотреть на меня. Не чистые, — мысленно заканчиваю я фразу, — но определенно серьезные. Когда наши глаза встречаются, между нами вспыхивает понимание, и он снова поворачивается к ней. — Это не интрижка, не роман и не ошибка, миссис Мартин. Это начало чего-то прекрасного. Это начало нас.