Доля дьявола

Глава 4

— О чем черт побери ты говоришь? — потребовал Эдвард ответа.

Акустика в комнате для допросов была похожа на душевую кабину, пустые стены и отсутствие мебели эхом разносили его голос, словно в ракетболе.

Хорошо, возможно, он спросил немного резким тоном.

Но поскольку это была Шелби. И она привыкла иметь дело в течение дня с большими, непредсказуемыми лошадьми… значит, она не испугается его. Конечно, не ту шелущеную оболочку человека, с которой ей уже пришлось столкнуться, в виде пьяницы, причем ни один раз за свою жизнь.

— Я хочу знать, почему вы соврали полиции, — повторила она.

Эдвард взглянул на нее.

— Как ты сюда попала?

— Я приехала.

— Я не это имею ввиду. Как ты смогла попасть в тюрьму после полуночи?

— Это так важно?

Эдвард понял, что пора «взять быка за рога».

— Что ты сказала Рэмси?

Она всего лишь пожала плечами.

— Я сказала, что мне нужно с вами поговорить. Вот и все. Когда полиция была в вашем коттедже в тот день, он дал мне свой номер и добавил, что если мне понадобится подмога, я всегда могу ему позвонить. Я поняла, что на мои звонки вы отвечать не будите, также я поняла, что вам не захочется никого видеть или знать, что вас собирается кто-то навестить. Днем бесконечно снуют журналисты.

— Я не лгал полиции. Все, что я рассказал, как убил своего отца — правда.

— Нет, это не…

— Полное дерьмо…

— Не смейте ругаться в моем присутствии. Вы же знаете, я ненавижу, когда вы ругаетесь. — Она села напротив, как будто то, что он выругался, позволяло ей сесть напротив и «без церемоний снять перчатки». — Вы сказали им, что повредили лодыжку, когда тащили тело от грузовика к реке. Вы сказали, что даже доктор Колби приходил потом.

— Именно так. Ты же была там, когда он осматривал меня.

— Вы не там повредили щиколотку. Вы споткнулись и упали в самой конюшне. Я была свидетелем, как это произошло, и вы хорошо это знаете. Я даже потом помогла вам вернуться в коттедж.

— Я полностью уверен, что ты ошибаешься, вспомнив, как произошла травма…

— Я не ошибаюсь.

Эдвард еще раз попробовал ее переубедить, но не продвинулся дальше первой попытки, когда она стояла на своем.

— Дорогая моя, ты видела меня голым. И точно знаешь, как… мы продолжим… говорить насколько я травмирован? Я падал много, много раз… позволь тебе напомнить, что из-за того, что ты не была в том подлеске со мной, на берегу реки, не означает, что я не повредил себе щиколотку именно там. Это похоже на то, когда люди удивляются, что упало дерево, но никто не слышал грохота. Уверяю тебя, когда падают деревья, они создают много шума, но ты можешь его не услышать.

— Вы солгали.

Он закатил глаза.

— Если я солгал, хотя я никому не лгал, какое мне от этого польза? Я сижу за убийство отца. Я признался. Я сказал, что именно я совершил это убийство и попробуй угадай? Найденные доказательства подкрепляют мои слова. Поэтому я могу тебя заверить, что не стоит столько волноваться о моей лодыжке.

— Я думаю, что вы этого не делали. И мне кажется, что вы врете, чтобы прикрыть кого-то другого.

Эдвард рассмеялся на ее слова.

— С каких пор ты заделалась Коломбо? К твоему сведению, тебе понадобится новый гардероб, замызганный плащ и сигара.

— Я видела, что вы были пьяны в ту ночь, когда его убили. Вас не было дома. Вы, безусловно, были не способны в таком состоянии волочить обездвиженное тело.

— Позволь, я с тобой не соглашусь. У нас алкоголиков, ответная реакция происходит очень быстро…

— Ни один из грузовиков не выезжал той ночью. Я сплю над конюшней B, и все грузовики стояли в ряд прямо под моим окном. Я бы услышала, как заводят двигатель… да, и лебедка, о которой вы говорили? Она была сломана.

— Нет, не была.

— Была.

— Тогда как я, Господи ты боже мой, воспользовался ею, чтобы поднять тело моего отца в кузов грузовика…

Она постучала по столу.

— Не произносите имя Господа всуе…

— Иииии мы все на том же месте, не так ли? Послушай, я убийца. У меня очень низкие стандарты поведения, и я не напрасно, черт возьми, так хочу, чтобы было.

Шелби подалась вперед и, когда ее глаза столкнулись с его, он пожалел, что нанял ее.

— Вы не убийца.

Он первым отвел взгляд, проиграв в гляделки.

— Похоже, мы зашли в тупик. Я буду отрицать все, что ты скажешь и придерживаться исключительно своей версии, потому что именно так все и случилось… и твой дорогой Бог знает это. Тогда вопрос, по-видимому, заключается в том, что ты собираешься делать?

Она молчала, он незаметно взглянул на нее.

— Ну?

Она опустила глаза и сцепила натруженные шершавые руки, он воспринял ее жест, как выигрыш в их схватки.

— Не делайте этого, Эдвард. Пожалуйста… Кто бы не убил его, вы должны позволить ему отсидеть срок. Потому что иначе все неправильно, совершенно несправедливо.

О, ради Бога, она начала плакать. У нее не было истерики, на которую он мог бы многое списать, она просто плакала, как человек, испытывающий глубокую боль и ощущающий себя таким беспомощным, что не может исправить существующую несправедливость.

Господи, ему было бы лучше, если бы она прыгала по комнате, рвала и метала. Возможно, даже запрыгнула бы на стол и наорала на него.

— Шелби.

Она отказывалась смотреть ему в глаза, вытирая нос со всей элегантностью охотничьей собаки, от чего ему стало только хуже. Она, он точно знал, была настоящей. Во всем. В ней не было ничего фальшивого и напускного, с чем он так часто сталкивался в той прошлой своей жизни. У Шелби Лэндис было не больше времени на гордость и эмоции, как и у него.

Поэтому ее слезы были неподдельны.

А также весьма неудобны для него.

Эдвард взглянул на камеру наблюдения, которая была установлена в дальнем углу комнаты. Когда его допрашивал в этой комнате детектив Мерримак, там горела маленькая красная лампочка, мигая. Теперь ее не было.

«Хорошо», подумал он, подавшись вперед и положив руку на предплечья Шелби.

— Это неправильно. — Она шмыгнула носом. — Я провел достаточно много времени с моим отцом, когда все было «неправильно». С этим вроде как покончено, так будет честно.

— Посмотри на меня. — Он сжал ей руку. — Давай, ну же. Если не посмотришь, я приму это за личное оскорбление.

Она пробормотала что-то, он надавил еще раз ей на предплечья.

— Шелби? Посмотри мне в глаза.

Наконец, она подняла голову, и черт возьми, ему захотелось, лучше бы она этого не делала. Поблескивающие слезы ударили ему прямо в грудь.

— О чем ты, на самом деле, беспокоишься? — спросил он. — А? Почему ты усугубляешь проблему? Мо будет управлять конюшнями так же хорошо, как и я, вероятно, даже лучше, и у тебя всегда будет работа в Red&Black. У тебя появился милый молодой человек. Послушай меня. — Он сдвинул свою руку. — Ты в полной безопасности. Тебя никто не уволит, и ты не уйдешь в никуда, хорошо? Ты больше не сирота.

— Зачем вы это делаете? Почему вы лжете?

Эдвард освободил свою хватку и выдвинул ноги из-под стола. Ему понадобилось две попытки, чтобы встать, пока мышцы не были готовы выполнить свою работу, и он, бл*дь, возненавидел эту задержку.

— Шелби, мне нужно, чтобы ты согласилась с моим враньем. Я хочу, чтобы ты покинула эту тюрьму, вернулась в конюшни и забыла обо мне и обо всей этой чепухе. Это не твоя проблема. Не волнуйся обо мне.

— Вы уже столько пережили…

Он постучал в металлическую дверь и взмолился про себя, чтобы Рэмси оказался за этой чертовой дверью.

Как только замок открылся, Эдвард взглянул через плечо.

— Если ты хочешь помочь мне, то уходи. Ты меня слышишь? Просто уходи, Шелби… как можно дальше, и как только ты уйдешь, ты и я будем в расчете. Когда тебе было нужно, я предоставил тебе работу и место для жилья, ты должна мне. Так давай будем в расчете и начнем двигаться дальше.

Лейн по-прежнему сидел на табурете у кухонного островка мисс Авроры, когда первые лучи зари преодолели крыши гаражей позади особняка. Он уже отсидел себе задницу, и она болела, как будто в ней собрался сгусток крови. Тем не менее, он оставался в таком положении, наблюдая, как золотой свет проникает в окна и ползет по безупречно чистому полу плитки.

Слава Богу, наконец-то наступил день. Его полоса препятствий этой ночью оказалась суровым испытанием тем не менее, суровые мучительные, скрежещущие часы не были осязаемыми, и тем не менее, они были наполнены пустотой, вызывая сожаление, с которым он ничего не мог поделать, потому что они были настоящей пыткой для него.

Быстро взглянув на часы на крышке хлебницы, он покачал головой. Если бы мисс Аврора находилась в поместье, она бы была бы уже на кухне, делая домашние булочки с корицей и пеканом, ее омлет бы уже скворчал на сковородке, готовя его на всех. Уже было бы заварено кофе, в раковине стоял бы дуршлаг, наполненный черникой или клубникой. Канталупа была бы готова к нарезке, апельсины лежали бы готовые, чтобы из них выжали сок, и к тому времени, когда домочадцы спустятся вниз в семейную столовую, завтрак — первое блюдо с пылу с жару стояло бы уже на столе.

Если бы не было гостей, оставшихся на ночь, мисс Аврора обслуживала бы их сама. Но если бы были гости, она бы вызвала подкрепление.

Лейн пробежался взглядом от кладовки к шкафам, потом к плите и раковине… а потом вернулся к столешнице.

Своего рода, это тоже было движением, особенно для человека, который устал действовать…

С хмурым видом он соскользнул со стула и обошел кухонный островок. Подошел к конфоркам на плите и разделочной доске, где рядом стояла подставка с ножами, черные ручки различного размера торчали вверх, готовые, почувствовать руку настоящего мастера своего дела. Одного ножа не было.

— Отлично, что за идиот положил этот нож в посудомоечную машину?

Мысль о том, что кто-то воспользовался одним из ножей Wüsthofs, а затем бросил его мыться с мисками для смешивания и венчиками, для него была кощунственной. Она всегда мыла ножи вручную. Всегда.

И лично сама их затачивала.

Открыв посудомоечную машину, он выдвинул верхнюю полку и проверил всю посуду, мерные стаканчики… лопатки… маленькая пиала… еще маленькая миска. Вернув все на место, он проверил нижнюю полку, ножа не было.

Ну, по крайней мере, его не мыли с остальной посудой. Уже хорошо.

Лейн закрыл дверцу посудомоечной машины и навис над раковиной. Здесь тоже его не было, его также не было и наверху в шкафчиках, в сушилке.

— Вот черт.

Ему необходимо было найти этот нож, поэтому он быстро перешел к секции, где готовилась еда для вечеринок, хотя было маловероятно, но он все равно проверил две другие посудомоечные машины, несмотря на то, что их никто не включал. Обе были пустыми. Но там тоже не было ножа, так же как и в раковинах.

Где-то в его мозгу поселилась мысль, что если он отыщет этот нож, это будет приравнено к спасению жизни самой мисс Авроры. Его идея не имела никакой логики и смысла, но он постарался создать для себя важную причину при его растущем чувстве паники. Его сердце ускоренно стучало в груди, он стал открывать все ящики подряд, где хранились всевозможные горшочки, ложки для мешания, ковшики, машинки для удаления кожуры…

— Ты что-то потерял?

Выругавшись, он резко обернулся и схватился за сердце.

— Ух. Привет… вернее, доброе утро.

Лиззи вошла в кухню с сонными глазами, густыми светлыми волосами, с гибким, крепким телом и запахом чистоты, словно солнце на востоке, освещая все внутри него, неся ему свет и тепло.

— Что ты потерял? — спросила она с улыбкой, проходя вперед, чтобы встретиться с ним на середине кухни.

Как только они обнялись, он прикрыл глаза.

— Ничего. Ничего.

Но хотя он почему-то был убежден, что если в данную минуту позвонит телефон и ему сообщат, что мисс Аврора только что умерла, он был уверен, что случилось это из-за того, что он не смог найти ее нож.

Выпрямившись, он убрал прядь волос с ее щеки.

— Давай я приготовлю тебе завтрак?

Она отрицательно покачала головой.

— Я не голодна. Может, я выпью кофе? Или… Точно не знаю. Воды.

— Уверена?

— Да.

Она подошла и села на табурет.

— Давно ты здесь?

Прислонившись к столешнице, он пожал плечами.

— Не долго.

— В этом есть свой смысл. Эта кухня принадлежит мисс Авроре. Если ты не можешь сейчас находится с ней, ты можешь быть здесь.

Он в сотый раз огляделся вокруг и кивнул.

— Ты однозначно права.

— Итак ты готов к сегодняшнему дню?

Лейн двумя ладонями потер лицо, потом нос.

— Можно сказать, и да и нет. Я хотел бы сегодня ее навестить. По крайне мере, у меня нет причин этого не делать… но чертовски трудно видеть ее в кровати, когда только аппараты поддерживают ее в живых.

— Я имею ввиду похороны твоего отца.

Лейн нахмурился и опустил руки.

— Ооо, черт возьми. Сегодня, именно тот день? — Она кивнула, он сжал кулаки и ему захотелось ударить по столешнице, причем, черт побери, громко. — Мне кажется, я немного упустил этот момент из виду.

Он хотел ей сказать, что последнее, что ему сейчас нужно, это тратить хотя бы час своего времени на похороны отца. Он не уважал этого человека при жизни. А уж при смерти? Самому отцу, черт возьми, было уж точно все равно.

— Проповедник придет? — спросила Лиззи.

Он готов был рассмеяться над ее словами.

— Я подумал и решил, что нет причин тратить время Божьего человека. Этот сукин сын находится в аду, где и заслужил быть…

— Да? А вот я подумал, что все еще живу в Кентукки.

При звуке мужского голоса Лейн обернулся через плечо. Джефф Стерн, его давний сосед по комнате университета, вошел на кухню, выглядя примерно так же свежо, как ромашка, простоявшая без воды шесть дней на подоконнике на солнцепеке. Причем, после того, как кто-то поиграл с ее лепестками в «Любит или не любит».

Тем не менее темные волосы Джеффа были мокрыми после душа, его городская шикарная оправа очков была на месте, и он был одет в деловой костюм, но не совсем официально, пуговицы были расстегнуты на воротнике, а также его ботинки из смешанной кожи были с дырочками — ветеран Уолл-стрит пытался одеваться в стиле кэжуал. Он держал пиджак на согнутой руке, а галстука вообще не было видно.

— Итак, мальчики и девочки, — произнес Джефф, положив пиджак на столешницу и проверяя газеты. — Как мы делаем… ой, эййййй, хорошая моя фотография. Это из годового отчета банка. Интересно, они получили на нее разрешение или просто украли?

Он наклонился, развернул газету и продолжил читать.

— Да, мне понравилась эта репортерша. Я собираюсь снова ее использовать, когда мне придется врать о том, что на самом деле, происходит с Брэдфорд бурбон.

— Так вы оказывается неправдивы? — поинтересовалась Лиззи.

— Ты собираешься морально давить на меня? — Джефф улыбнулся и отложил газету в сторону. — Сейчас военное время, поэтому все средства…. Ладно, возможно, мне стоило использовать слово «выкручиваться».

Лейн пожал плечами.

— Он сказал ей, что внебалансовое финансирование моего отца было частью общей стратегии диверсификации (вложения капитала в различные ценные бумаги)… которая закончилась не так, как хотелось бы.

— Вместо откровенного хищения. — Джефф подошел к холодильнику и достал молоко. — Хотя я отказывался назвать компании, в которые он вкладывал день, пресса все равно некоторые из них откопала… а дальше пошел треп, во скольких активах числилось имя Уильяма Болдвейна, не считая КББ. Мы до сих пор двигаемся в этом направлении, как в потемках.

— Самюэль Ти. справится со всем этим. — Лейн взял на себя смелость отправиться в кладовку и достать кое-какие запасы. — Мы создадим фонд доверия для всех этих активов задним числом. Все эти вторичные инвестиции будут на имя моей матери, будет присутствовать определенное положение, в результате которого банки не смогут взымать долги с семьи, возникшие от приобретения указанных акций, не включающих «Компанию Брэдфорд бурбон». Таким образом, незаконное присваивание денежных средств компании будет выглядеть со стороны законным, если вдруг нагрянут федералы… особенно, если учесть, что наша компания является частной, а мы единственные акционеры.

— Когда, — Джефф подцепил две тарелки и две ложки. — Вернее будет сказать «когда», когда появятся федералы. И теперь я тоже являюсь акционером, помнишь?

— О, верно. Думаю, я дам тебе половину от десяти центов, которые мой отец сумел заработать, но после того, как банки закончат свою борьбу, кому первому подать иск на нас. Ха-ха. Клянусь, этот человек cмог их обчистить.

Вдвоем они устроились за столешницей, обменялись коробкой хлопьев, залив обезжиренным молоком, и Лэйн почувствовал, как Лиззи не сводит с ним глаз.

— Знаете, — прошептала она с улыбкой, — я отчетливо могу представить вас, парни, в университете.

— Эх, — сказал Джефф, — кто мог бы подумать, что парень из Джерси и этот очень породистый босс, в конечном итоге окажутся вместе.

— Подбор, скрепленный небесами.

Они чокнулись своими ложками и вернулись к еде.

«Слава Богу за Джеффа», подумал Лейн. Инвестиционный банкир разгребал существующие проблемы, касаемые денег компании, работал с советом директоров, которое выкупил Лейн и Джефф, и нанимал новых старших вице-президентов.

Был шанс, что, по крайней мере, «Компания Брэдфорд бурбон» не рухнет окончательно в ближайшие часы. До тех пор, пока Джефф Стерн находился здесь в поместье, они могли бы с этим справиться.

Парень был настоящим белым рыцарем в блестящих доспехах.