Дом с привидением

19

— Прошу вас! — произнес капитан, склонившись прямо-таки в придворном поклоне. — Сокровищница открыта! Как мы и договаривались, вы входите первыми, все остальные — после вас.

Со скрежетом открылась тяжелая железная дверь, блеснула подвешенная к потолку временная электрическая лампочка. Наконец-то можно было как следует осмотреть весь огромный, запыленный чердак!

Брат с сестрой замерли на пороге.

— Классно! — восхищенно произнес Павлик. — При свете он выглядит еще лучше!

Неожиданно в дверь протиснулся взбежавший по лестнице Хабр. Осторожно сделав по чердаку несколько шагов, он замер, опустил нос к полу, взъерошил шерсть на загривке и глухо, угрожающе зарычал.

— Он тут первый раз! — объяснил Павлик, а девочка обняла собаку и принялась ее успокаивать:

— Успокойся, мой золотой, мой хороший! Ты учуял бандита? Да, мы знаем, он приходил сюда, но теперь его уже здесь нет. Успокойся, песик, не надо нервничать! Его уже поймали, с твоей помощью, мой ненаглядный, больше тебе не надо выслеживать негодяя.

Хабр постепенно успокоился, все понял и отправился знакомиться с чердаком, тщательно обнюхивая все по дороге. Капитан с порога наблюдал за собакой.

— Надо же, сразу учуял! — восхищенно сказал он. — Феноменальный нюх у вашей собаки!

— Еще бы! — подтвердил Павлик. — Он один стоит всех ваших вещдоков!

Капитан тоже прошел на чердак и закрыл за собой железную дверь.

— Послушайте, — спросил он, — а вас не удивляет, что ваш пес рычит только на одного человека и больше ни на кого? Мне это кажется странным. Насколько я понял, ваш Хабр — милый, доброжелательный песик, ко всему он относится с симпатией, и вдруг рычит на одного человека. Вас это не удивляет?

— А вас удивляет? — холодно поинтересовалась Яночка.

— Разумеется!

— Не понимаю, чему тут удивляться, — высокомерно произнесла девочка. — Наш Хабр очень умный, он сразу понял, что имеет дело с преступником. И ясно дал нам это понять.

— Просто сказал нам об этом, — подтвердил Павлик.

— Но ведь второй, тот, что ободрал вашу машину, он ведь тоже преступник. Почему же Хабр не рычит на него?

— Может, он не такой уж преступник? — предположил Павлик.

— Точно такой же! — убежденно ответил капитан. — А поскольку меня это удивило, я решил на свой страх и риск заняться этим феноменальным явлением и выяснить его.

— И наверняка сделали какое-то потрясающее открытие? — насмешливо спросила Яночка.

— Вот именно, открытие. Откуда у вас эта собака?

Сердце Яночки на миг остановилось, а потом забилось быстро-быстро.

— Нашли мы его, — ответил Павлик. — В подъезде нашего старого дома. На лестнице сидел. Без ошейника. И вообще без хозяина.

— Видели бы вы, какой он был несчастный! — с содроганием вспоминала Яночка. — Совсем бездомный, ничейный, ему некуда было пойти. Он очень плохо себя чувствовал, чем-то был жутко расстроен и мы боялись, что он заболеет. Сначала папа отвез его в собачий приемник, а потом мы уговорили родителей взять Хабра к себе.

Капитан задумчиво следил за Хабром, который внимательно обследовал незнакомое помещение.

— Меня не удивляет, что он был жутко расстроен и плохо себя чувствовал. После того, что ему пришлось перенести...

Дети бросились к капитану.

— Вы знаете что-то о Хабре? Расскажите!

И капитан начал:

— Хабр, совсем еще молодой сеттер, жил спокойно и счастливо со своим хозяином, пожилым одиноким человеком. Культурным, выдержанным, как раз таким, которым самой судьбой предназначено воспитывать, все равно — людей или собак. В доме царила спокойная благожелательная атмосфера, без крика, ругани, нервных срывов. И собака с детства привыкла жить в тишине, окруженная нежностью, заботой и лаской. Хозяин понял какое сокровище его собака, с ее феноменальной памятью, умом и нюхом, и успешно обучил ее многим собачьим премудростям, в том числе и навыкам охоты.

— И этот пожилой ласковый человек вышвырнул на улицу свою замечательную собаку? — возмутился Павлик.

— Да нет, что вы! Вернувшись как-то вечером с охоты, хозяин Хабра застал в своей квартире вора. А надо вам сказать, что хозяин был известным филателистом, дома у него хранились весьма дорогие марки. Вор именно за ними и явился. Хозяин попытался задержать вора с помощью собаки и сдать его в милицию. Но этот культурный и благожелательный человек не приучил свою собаку бросаться на людей, она была натаскана только на дичь и лесного зверя. Вор, сильный молодой громила, без труда справился с обоими. Пожилого хозяина избил и оглушил, так что тот потерял сознание, а собаку, по всей вероятности, пинал ногами. Первый раз в жизни на Хабра подняли... ногу! Хозяина пришлось отправить в больницу, собаку взяла к себе его дочь. Очень занятый человек, она не могла уделять много времени собаке, впрочем, вообще не имела понятия, как следует обращаться с животными. Даже присмотреть за ним как следует не смогла и в результате Хабр потерялся. Каким-то образом он оказался в подъезде вашего дома...

— А негодяй, который пинал собаку ногами, это тот самый бандит из Ломянок? — догадался Павлик.

Капитан кивнул головой.

— Да, единственный человек, который издевался ним, поэтому Хабр так хорошо его и запомнил. На всю жизнь!

Яночка долго не могла прийти в себя. Так издеваться над ее ненаглядным Хабром! Жаль, нет под рукой этого негодяя. Уж она бы ему показала! Она бы... она бы... она бы его укусила! Да, да, изо всей силы укусила бы!

— Каков мерзавец! — крикнула девочка. — Издеваться над собакой! Негодяй, подлец! Чудовище!

— Подонок! Дрянь последняя! — вторил ей брат. — И вообще... таракан!

— Просто плохой человек, — подвел итоги капитан. — Для собаки это был первый встреченный ею плохой человек, ко всему остальному роду человеческому собака относилась с доверием. А Хабр постарался как можно доходчивее сообщить вам об этом нехорошем человеке и предостеречь.

Яночка прижала к груди голову чихающего от пыли Хабра.

— Мой дорогой песик! Добрая, умная собачка!

Павлик мстительно произнес:

— Пусть этот подонок сгниет в тюрьме!

— Не уверен, что именно сгниет, — возразил честный капитан, — там как раз довольно сухо. Но вот посидеть посидит!

Хабр вежливо и осторожно освободил голову из рук девочки и продолжил исследование чердака. Яночка с интересом наблюдала за собакой.

— Глядите, подонок не ко всему тут прикасался. — заметила она. — На некоторые вещи Хабр не рычит, просто обнюхивает.

Павлик вспомнил, зачем они собственно вообще сюда пришли. Столько дела, нечего больше тратить драгоценное время на подонка. Есть вещи и поинтереснее. И мальчик решительно устремился в еще неизведанные глубины чердака. Капитан двинулся следом. По дороге мальчик объяснял:

— Вот, видите, это та самая машина для отпугивания врагов. Не трогайте, а то завоет! Бабушка очень ее пугалась.

— Прекрасная идея — свалить все на злоумышленников! — сказала присоединившаяся к ним Яночка. — Осторожнее, пан капитан, к чему ни прикоснешься, сразу поднимаются тучи пыли.

Больше всего капитану хотелось увидеть пыточную машину, но он не напоминал о ней, чтобы не задеть фамильные чувства своих молодых спутников. Сами покажут, надеялся он, потому что отгадать не было никакой возможности.

Яночка явно почувствовала себя экскурсоводом. Или хозяйкой дома? Во всяком случае она с приятной улыбкой знакомила гостя с обстановкой чердака:

— Вот эта штука, проше пана — старинный пылесос. Наши предки пользовались им. Вот тут они нажимали на ручку и...

И девочка изо всей силы нажала на торчащую кверху ручку. Огромные мехи, которые некогда служили для разжигания огня в гигантском камине, проявили себя как в свои лучшие времена. Облако пыли взметнулось под потолок, на минуту скрыв из глаз все вокруг. Стало темно. Пыль моментально забила носы и рты, густым слоем припорошила волосы.

— Ты что? — возмущенно воскликнул Павлик. — Хочешь Хабра задушить?

Бедный пес, как заведенный, чихал и фыркал. Пыль опускалась медленно и величественно, покрывая толстым слоем уже другие предметы.

— Вот я и говорю — непрактичные были у наших предков пылесосы, — продолжала Яночка отряхиваясь. — Может, еще немного попылесосить, чтобы пыли поубавилось?

И она снова потянулась к ручке мехов.

— Нет! — диким голосом воскликнул капитан, удерживая девочку за руку. — Очень вас прошу, не надо. Наведением порядка займетесь в другой раз. И без того я не уверен, что коллегам удастся выбить из меня эту пыль. Хорошо, что ждут внизу, иначе как бы я в таком виде на улице показался?

Яночка взглянула на капитана. И в самом деле, бедный сотрудник милиции выглядел очень странно. Пытаясь стряхнуть с себя пыль, он хлопал по брюкам и пиджаку, что давало двойной эффект: от каждого хлопка в воздухе поднималась новая туча пыли, а на хлопнутом месте оставался четкий белесоватый след растопыренной пятерни. Очень интересно выглядел его костюм, покрытый такими маскировочными пятнами.

— На лице у вас тоже пыль, — услужливо сообщил Павлик. — И на волосах много.

— Холера! — только и проговорил капитан, глядя на совершенно черные руки.

— Ну что вы так переживаете, пан капитан? — удивилась Яночка. — Потом вымоете руки в ванной тети Моники, тут сразу, на втором этаже, только с чердака спуститься. Там уже краны действуют и вода идет.

А капитан ругал себя за то, что не пришел в защитной одежде и противогазе. Ведь уже немного знает этих детей...

— Я-то думал, что уже все опасности позади, — грустно вымолвил он. — Выходит, ошибался. И разрешите заметить — это вовсе не пылесос.

— Не пылесос? — поразился Павлик. — А что же?

— Мехи. Приспособления для разжигания огня в каминах, на очагах. Дули из такого меха или мехов на огонь и разжигали топку. Видите, кожаные растягивающиеся складки? Они нагнетали воздух.

— В печь? — недоверчиво произнесла Яночка.

— Скорее в камин. А вот этот огромный мех, пожалуй, применялся в кузнице, впрочем, не знаю.

— Дует как дьявол! — с уважением констатировал Павлик.

— Да уж дует! — пробурчал капитан. — Этого у него не отнимешь.

Яночка была сбита с толку разъяснениями капитана. Она уже привыкла к определенной трактовке предметов быта их далеких предков, теперь приходилось оценивать его заново. В сложных условиях жили предки, ничего не скажешь. Что же у них вовсе не было пылесосов? Павлик же припомнил себе еще некоторые невыясненные капитаном обстоятельства расследования и решил, что сейчас самое время их прояснить.

— Вы еще должны нам рассказать о куче вещей! — сказал мальчик. — Получается, что даже дедушка знает, а мы до сих пор темные. Он сказал, вы нашли склад поддельных марок в трубе. Так?

Яночка сразу оставила предков в покое. Какие могут быть предки, когда еще столько неясностей в их собственной жизни.

— Да, да! Расскажите, что же нашли в трубе того разрушенного дворца?

— Представьте себе, абсолютно все! — удовлетворенно ответил капитан и направился к окну. — Надо открыть окошко, пусть пыль немного повыветрится. Сейчас все вам расскажу, вы заслужили.

Совместными усилиями они открыли окошко и подперли его каким-то чурбачком, чтобы не закрывалось. Капитан вытащил из кармана «Жиче Варшавы», разостлал газету на перевернутом вверх дном старом ведре и, убедившись, что ведро выдержит, уселся на нем. Павлик с Яночкой сели напротив него, на развалившемся перевернутом деревянном корыте. Пыль на чердаке постепенно оседала, стало светлее. Капитан начал рассказ:

— Мы и в самом деле нашли большой запас поддельных марок на чердаке того самого полуразрушенного дворца. В трубе были спрятаны. Там такая огромная труба, так вот в ней они сделали из досок полку и на нее сложили свою добычу. А снаружи заложили кирпичом, чтобы не было заметно. Видимо, вообще намеревались там прочно об основаться.

— И ничего у них не вышло! — радовался Павлик. — Так им и надо!

У Яночки были свои невыясненные обстоятельства дела.

— Мы еще не знаем, кто из них первым принялся писать на нашем автомобиле, — сказала девочка. — Тот, что из Ломянок, или тот, что с черными когтями? Мы очень внимательно осмотрели всю машину и ничего маленького на ней не нашли.

— А что такое маленькое должно там быть? — удивился капитан.

Павлик пояснил:

— Просто мы подумали, что тот, из Ломянок, начал первый. Ведь он знал, что когтистый залезает на наш чердак, знал, что папа ездит на этой машине. Когда пришел и не обнаружил в сундуке записки, понял, надо как-то по-другому вести переписку.

— И первый написал. И что-то маленькое, потому что мы этого не заметили, — добавила Яночка.

Капитан кивнул головой, который уже раз поражаясь проницательности этих необыкновенных детей.

— Вы правильно рассуждали. Действительно, тот, из Ломянок, начал первый. И написал на вашей машине первым. И действительно, изобразил что-то очень маленькое.

— Что же ?

— Воспользовавшись тем, что в тот день не было дождя, он на двух колесах мелом начертил маленький значок.

Вот и настал этот момент, краткий миг долгожданного полного счастья, которое Яночка испытывала всегда, узнавая долго мучившую ее тайну.

— Какой знак? — одними губами выдохнула девочка.

— Кружок с точкой посередине и звездочка, — ответил капитан. — Знаете, что они означают?

Павлик нагнулся, наморщив лоб, и пальцем нарисовал на пыльном полу эти знаки.

— Такие?

— Такие.

— Конечно, знаем! Марки. Звездочка означает марку чистую, а кружок с точкой — погашенную.

— Наш дедушка постоянно пользуется такими значками, — пояснила Яночка.

— Все правильно, — подтвердил капитан — Именно марки. Здешний бандит понял, что сообщник подает ему знак, ведь их афера связана с марками. Он стер мел и принялся писать ответ на дверце.

— А почему обязательно на дверце? — недовольно поинтересовалась Яночка. — Переписывались бы себе на колесах!

— Так ведь погода испортилась, накрапывал дождь, он боялся, что мел смоет или колеса просто грязью покроются. На дверце надежнее.

Яночка внимательно слушала, стараясь ни слова не упустить из пояснений капитана. Сердце переполняло все то же чувство полнейшего счастья. Вот теперь, наконец, все события складывались в логичное целое.

— Значит, он информировал того, из Ломянок. Выходит, тот не знал? Не знал, что марки припрятаны именно там и вообще, что их где-то спрятали?

Спрашивала маленькая девочка, а капитан вдруг почувствовал себя так, словно его с пристрастием допрашивает строгое начальство. И он, капитан, не имеет права ничего скрывать, даже уйти от ответа, а должен немедленно прояснить все неясные обстоятельства. Очень неприятное ощущение!

Стряхнув с себя наваждение, капитан стал прояснять:

— Да, и в самом деле не знал. Дело в том, что здешнему злоумышленнику было поручено отыскать безопасное место для хранения фальшивых марок и перепрятать их туда. Необходимость в этом возникла внезапно, они ничего не успели подготовить заранее. Все это происходило в отсутствие того, из Ломянок, а когда он вернулся, уже не нашел сообщников на прежнем месте. Психанул конечно, ломал голову, что же произошло, из себя выходил...

— Так ему и надо, — прокомментировал Павлик.

— О развалинах того старинного дворца под Варшавой преступники и раньше не раз говорили, оценивая его как одно из возможных укрытий на будущее. Тайников там было множество, место уединенное. Ну и, как вы знаете, он составил зашифрованную записку, сообщая время и место встречи.

— А до того, как наше семейство переехало в этот дом, они пользовались чердаком? — догадался Павлик. — У них был ключ от него?

Капитан снова кивнул головой.

— Да, пользовались, и у них был ключ. Один из них приходился родственником кому-то из здешних жильцов. И еще мальчишкой, после войны, даже какое-то время жил в этом доме. Он подобрал ключи ко всем дверям и тайно проводил в дом своих сообщников. Уже тогда он занимался всякими темными делишками. А родным не понравилось такое его поведение, видимо, они о чем-то догадывались и всячески стремились избавиться от милого родственничка.

— Порядочные люди, — на сей раз прокомментировала Яночка.

Капитан продолжал:

— Вот почему они охотно поменяли свою жилплощадь на новую квартиру, предложенную вашим отцом, и не сочли нужным заранее предупредить подозрительного родственника о переезде из дома. Для него это явилось полнейшей неожиданностью. Явившись по своим делам в дом, он вдруг не мог отпереть дверей, потому что замки были уже сменены, а его родственников в доме не оказалось.

— А все бабушка! — восхитилась девочка. — Это она настояла на том, чтобы поставить новые замки. Папе очень не хотелось.

— Точно! — вспомнил и мальчик. — Бабуле иногда приходят в голову неглупые идеи. Она утверждала, что крутится тут какой-то подозрительный индивидум...

— Во всяком случае, бабушкина идея доставил много неприятностей преступникам, — продолжал капитан, — и в конечном итоге, как видите, это привело к поимке преступников. Разумеется, хотя начала бабушка, главная заслуга в этом ваша.

— И Хабра! — подчеркнула Яночка.

— Разумеется, и Хабра. Всем вам в торжественной обстановке будет вынесена благодарность.

Павлик встревожился:

— Только чтобы никого из наших при этом не было!

— Хорошо, — согласился капитан, — это будет секретная благодарность.

— А как вы, пан капитан, объясните решетку на чердачном окне? Это они такую закрепили? Для видимости?

— Ну, не совсем так. Решетка сделана была еще во время оккупации Варшавы. Ведь здесь, на чердаке, хранили свое оружие бойцы Сопротивления. И печатали листовки.

Закончив рассказ, капитан поднялся со своего ведра и закрыл окошко, о котором только что шла речь. Дети тоже встали с корыта, собираясь продолжить исследование чердака. Капитан задержал их.

— Послушайте, — как-то нерешительно начал он. — Мне давно хотелось узнать...

— Ну? Выкладывайте, — подбодрил капитана Павлик, видя, что тот не решается о чем-то спросить. — Вроде мы уже все вам рассказали.

— Спрашивайте, спрашивайте, — снисходительно произнесла Яночка. — Возможно, мы и ответим. Вам что-то еще неясно?

— Вот именно. Не хотелось бы быть навязчивым, но страшно хочется увидеть ту самую пыточную машину, о которой вы говорили. Покажите ее.

— Да вот же она! — удивился Павлик. — Стоит на самом виду. Мы только что прошли мимо.

И Павлик ткнул пальцем в упомянутую машину. Капитан подошел к таинственному экспонату и замер, а мальчик принялся объяснять действие машины, как заправский экскурсовод:

— Видите вот эти отверстия, внутри железки торчат? Вот сюда засовывали руки и ноги, так в книжках написано. Сейчас, возможно, машина не действует, много времени прошло с тех пор, когда ее применяли, лет сто, не меньше. Ножи немного затупились и покривились. Но ведь вы, пан капитан, обещали, что не станете за это привлекать к ответственности наших родных? — с беспокойством добавил мальчик, видя впечатление, произведенное страшным орудием пыток на сотрудника правоохранительных органов. — Обещали, что претензий не будет.

Капитан действительно был ошарашен, но не тем, что узрел перед собой орудие пыток. Дело в том, что он узнал машину с первого взгляда. Именно такой пользовалась его деревенская бабушка...

Капитан пришел в себя и с полной серьезностью ответил:

— Торжественно клянусь, что за эту машину не стану привлекать к ответственности вашу семью. И вообще никого не стану преследовать и выражать претензии. Спасибо, что показали, превосходный экспонат. В свою очередь очень прошу, не пылесосьте вашим мехом моих коллег, которые придут сюда завтра.

— Какие еще коллеги? — неприязненно поинтересовалась Яночка.

— Те, которые собираются делать обыск. Не сомневаюсь, вы все уже знаете о вашей соседке..

— Знаем, — спокойно ответила девочка. — Бабушка нам очень доходчиво объяснила, что такое обыск. Катастрофа и конец света. И нет никакой необходимости его делать.

— Как это? — удивился капитан. — Почему?

— А потому, — небрежно заметил Павлик, — мы прекрасно знаем, где она хранит свои богатства.

— Как?! — вскричал капитан.

— А вот так! — удовлетворенно произнесла Яночка. — Хотите, покажем?

Капитан уже решил для себя, что пыточная машина — последнее, что его ошеломит на чердаке. Выходит, не последнее. Нет, с этими детьми не соскучишься.

— Откуда вы знаете?

— Подслушали, — вежливо пояснила девочка. — Да что же вы стоите? Не хотите посмотреть? Это недалеко, на ее части чердака.

— Хочу, конечно! — поспешил капитан с ответом, а про себя подумал, что все-таки недооценил этих двух милых помощников милиции. Все бы так помогали, не нужны тогда никакие оперативные сотрудники, гнать их всех к чертовой матери!

— Хочу, хочу! — еще раз крикнул капитан. — Показывайте скорее!

— Тогда пошли, — ответила Яночка.

Павлик подозвал Хабра, который безуспешно пытался схватить зубами один из крикетных шаров, с грохотом перекатывая его с места на место и подымая тучи пыли. Все четверо подошли к двери на грымзин чердак. Дверь, как известно, была заперта на висячий замок и оклеена многочисленными полосками бумаги с государственной печатью.

— Так у меня же нет с собой ключей, — огорчился капитан.

— Ничего, у меня есть, — успокоил его Павлик и полез в карман. — Вот ключи от замка, но отец запретил нам срывать эти бумажки. Вы сами сорвете? Лично?

— Сорву, конечно! — ни минуты не колебался сотрудник милиции. — Лично! И признаюсь. Меня простят...

И капитан принялся перочинным ножом разрезать бумажные полоски, а Павлик тем временем отпирал замок. Яночка давала пояснения:

— Каждый раз, как получала посылку, грымза поднималась к себе на чердак и двигала корзину. Мы уже потом узнали, что корзину. Сначала просто слышали — что-то тяжелое волочат по чердаку. А когда мы играли вот тут, видите застенки? — И девочка показала на странные клетушки у стены на чердачной площадке. — Когда мы себе играли в узников, так она подглядывала за нами и хотела нас отсюда прогнать.

— Прошу! — галантно произнес Павлик, распахивая дверь. — Входите. Вон та корзина.

Капитан стремительно бросился на чердак, дети не торопясь шли за ним следом. Яночка продолжала рассказ:

— А в корзине пустые банки и бутылки, так вы не обращайте внимания. Надо корзину отволочить в сторону.

Схватив за ручку большую плетеную корзину, капитан оттащил ее в сторону. Корзина отъехала, издав уже знакомый звук. Под ней оказались доски пола, за ней стена чердака.

— А дальше что? — спросил капитан, разглядывая пол и стену.

— А теперь надо трещать, — сказал Павлик. — Она чем-то трещала.

Капитан растерялся. До сих пор все было понятно, только последняя инструкция была несколько... туманной.

— Чем я должен трещать? — поинтересовался капитан, вновь и вновь рассматривая гладкий пол и каменную стену.

— А вот этого мы не знаем, — пояснила Яночка — Она сначала оттаскивала в сторону корзину, а потом начинала чем-то трещать. Мы слышали.

— Если бы прятала свое золото в корзине, тогда бы бренчала, — рассуждал Павлик. — Значит, не среди бутылок. Выходит, или в полу, или в стене. Так что ищите сами.

Капитан понял, что больше рассчитывать на помощь детей не может. Они привели сотрудника уголовного розыска на место, где было спрятано краденое народное достояние, и теперь с надеждой смотрели на этого сотрудника, ожидая, что он наконец сам проявит знания и профессиональные навыки и обнаружит тайник. Не может он обмануть их доверие, не может скомпрометировать в глазах детей всю польскую милицию. Думай, капитан, шевели мозгами!

— Что ж, приступим, — солидно сказал следователь и приступил.

Дети во все глаза смотрели ему на руки, следили за каждым его движением, взволнованно дышали ему в затылок. Призвав на помощь весь опыт многолетней работы в следственных органах и знания, полученные еще в спецшколе, чувствуя себя, как на ответственном экзамене, капитан принялся обстукивать пол и стену, нажимать на каждую неровность в поисках тайника. Они сказали — трещала. Чем, холера, она могла тут трещать? И вдруг с легким треском и скрипом поднялись две доски в полу, раскрылись, словно дверца шкафчика, обнажив тайник. Прикрытый картонкой там покоился клад.

— Классно! — восхитился Павлик. — Ай да капитан! И в самом деле трещало! Ну, доставайте скорее!

— Погодите, дайте прийти в себя. Надо же! И в самом деле — тайник. Нет, мы не имеем права заглядывать туда сами. Надо прикрыть обратно.

И капитан осторожно опять прикрыл найденные сокровища картонкой, несколько раз закрыл и открыл «дверцу» — доски двигались послушно — и окончательно уложил на место половицы.

— Неужели вы хотите, чтобы ваши коллеги мучились, отыскивая тайник? Пусть производят обыск, по-вашему? — возмутился Павлик. — Не по-товарищески это! Не хотите им говорить?

— Да ты что? — возмутился в свою очередь капитан. — Конечно, скажу! Но, видите ли, это не мое дело. Я марками занимаюсь.

— Это дело всех нас! — сурово одернула эгоиста Яночка. — Дело всех честных граждан!

— Вы не так меня поняли! — оправдывался капитан. — Конечно, это дело всех честных людей, но у нас в отделе тяжких преступлений дело о драгоценностях ведет мой коллега, и я просто не имею права без него изъять клад. Он должен сделать это сам, причем не один, а в присутствии понятых, так принято. Существуют строгие правила на этот счет. А то подумают, что мы с вами специально это подбросили.

— Ну вы даете! — возмутился Павлик. — Откуда у нас такие богатства?

— В данном случае вы должны послушаться меня, — настаивал капитан. — Сделаем все по закону. А вы выступите в качестве свидетелей. Можете? Или опять нам придется соблюдать тайну? Признаетесь?

— В этом мы, пожалуй, можем признаться, — не очень уверенно сказал Павлик. — Все знают, что мы играли в узников, могли слышать подозрительные звуки на чердаке. Ты как думаешь?

— Думаю, что можем быть свидетелями, — согласилась Яночка.

— Порядок! — обрадовался капитан. — Значит, завтра утром...

— Завтра утром у нас уроки в школе! — напомнила девочка.

— Вечно из-за этой школы мы пропускаем самое интересное! — расстроился Павлик.

Капитан задумался. Нежелательно оставлять сокровище без охраны на ночь, мало ли что... Собственно, сейчас еще не так поздно, всего полседьмого, а коллега был бы счастлив получить информацию о тайнике даже глубокой ночью. Осчастливить что ли его сейчас?

— Ладно, сделаем это еще сегодня, — решил капитан. — Сейчас позвоню коллеге, пусть немедленно приступает. Вы расскажете все, что видели и слышали, думаю, много времени это не займет. А вам, мои дорогие, полагается награда, это точно!

Вот так получилось, что поздним вечером этого же дня все семейство собралось на чердаке. Милиция вынесла с соседкиного чердака какие-то тяжелые упаковки и открыла доступ на чердак всем желающим. В желающих недостатка не было. Толпясь в дверях и толкаясь, ринулись на чердак потомки некогда проживающих здесь предков, с любопытством оглядываясь по сторонам. Поглядеть действительно было на что.

— Боже, какое восхитительное старье! — восторгалась на каждом шагу тетя Моника. — В жизни не видела ничего подобного. Глядите, старый утюг углем разогревается.

— Похоже, наши предки никогда ничего не выбрасывали, все складывали на чердак, — вторил ей брат, роясь в куче мусора у стены. — Целые поколения предков складывали здесь все, чем уже не пользовались.

Бабушка с горящими глазами и пылающими от возбуждения щеками бросалась от одного интересного предмета к другому, на бегу выкрикивая:

— Теперь понимаю, почему капитан так выглядел, спустившись с чердака. Я еще подумала — плесенью он, что ли, покрылся? А это пыль. Пыль веков!

— Пыль веков, пыль веков, — вторила ей пани Кристина, которая, в отличие от других, не бегала по чердаку, а намертво приклеилась к изящному старинному комоду без ящиков. — Просто бесценный антик...

В другом конце чердака капитан представил одному из сотрудников милиции в гражданском Яночку и Павлика, и тот воззрился на детей с таким восторженным изумлением, что тем стало неловко. Похоже, капитан расписал их заслуги в деле обнаружения драгоценностей и наверняка сильно их преувеличил. Во всяком случае коллега неизвестного звания с горячей благодарностью пожимал руки детям, рассыпаясь в похвалах. Его бригада, избавленная от необходимости производить утомительный обыск, присоединилась к своему начальству.

Вырвавшись от них, Павлик поспешил к родным, которые только сейчас открыли для себя сокровища чердака.

— Не бойтесь! — крикнул им мальчик. — Капитан обещал никому не говорить о пыточной машине, так что вас не привлекут к ответственности. Он слово дал!

— А за что нас привлекать? — не поняла тетя Моника.

— Да за наших предков-злодеев.

— Какая машина? — не понял папа.

— Я же говорю — пыточная, — пояснил сын. — Вон она стоит.

— Пыточная машина? — встревожилась бабушка. — Наши предки кого-то пытали?

Дошло наконец и до пани Кристины. Оставив в покое комодик, она вылезла из угла, отряхиваясь от пыли, и поспешила к сыну. А тот уже демонстрировал жуткий экспонат.

— Вот, видите? Вот отверстия, сюда наши предки совали руки и ноги своих врагов, а в середке, видите? Железяки торчат, острые как ножи. Вот они по кусочкам, значит, конечности и отрубали. Р-раз, р-раз — и готово!

Грохот железа, донесшийся откуда-то из глубины чердака, заглушил вдруг все звуки. Это Рафал докопался до старинных доспехов, с восторгом извлекая из вековой пыли то панцирь, то фрагменты наплечников, то какие-то непонятные составные части нижних партий доспехов, которые вдруг обрушились со звоном и грохотом, вздымая тучи пыли. Столпившиеся у пыточной машины родственники нервно вздрогнули. Восторженный вопль парня известил о потрясающей находке.

— Рафал, иди сюда! — слабым голосом позвала тетя Моника. — Тут такое!

Вот туча пыли немного опала, и взорам присутствующих опять предстала во всей своей жуткой красе старинная машина для пыток. Первой пришла в себя бабушка.

— Так это же шинковальня! — в волнении вскричала она. — Настоящая шинковальная машина для шинковки капусты. Хотите, наквасим на зиму капусту? Теперь, когда есть машина...

Стряхнув с себя пыль и ужас, семейство обрело способность по достоинству оценить находку.

— Мама, это памятник старины, нельзя им пользоваться в таких низменных целях, — укоризненно заметила тетя Моника. — Капусту можно купить в магазине.

Пан Роман с интересом рассматривал памятник старины.

— Значит, дети, вы решили, что это машина для пыток? Что ж, пожалуй, вы и правы, шинковать капусту настоящая пытка...

Потрясенные Яночка с Павликом не скоро переварили услышанное. Вот тебе и предки! Никакие они не злодеи. Павлик решал, обижаться или не стоит, но тут он увидел Рафала со шлемом на голове, который равнодушно отнесся к пыточной машине и поспешил в свой угол к доспехам, надеясь обнаружить там еще щит и меч, однако по дороге споткнулся о какой-то странный предмет и нагнулся. Большой деревянный ящик с торчащей сбору ручкой.

— Эй, а это что?

— Не прикасайся! — заорал, бросаясь к нему, Павлик, но было уже поздно. Рафал повернул ручку. Помещение наполнил могучий хриплый рев, мрачный и угрожающий. Так, наверное, звучали бы трубы Страшного Суда. Все замерли, будучи не в силах ни пошевелиться, ни издать слова.

Павлик накинулся на Рафала:

— Ну кто тебя просил трогать? Это машина для отпугивания врагов.

— Вот, значит, чем пугал меня негодяй! — пришла в себя бабушка. — Точно такой звук.

Тетя Моника как только голос к ней вернулся прокомментировала;

— Наверное, счел тебя врагом.

Ожив, пан Роман подошел к машине:

— Дайте и мне посмотреть на эту чудо-машину. Интересно, интересно... Что бы это могло быть?

Отложив на время старые письма, которые с волнением перебирал, дедушка тоже приблизился к группе родных, окруживших странную машину.

— Какая прелесть! — воскликнул он. — Старинная шарманка в очень неплохом состоянии. Ну, немного испорчена, звуки издает неподходящие... Супруга моя утверждает, что именно такие производит дом, который вот-вот рухнет.

Пережив очередное потрясение, семейство, вдохновленное уже сделанными открытиями, с энтузиазмом принялось за дальнейшие изыскания. Яночка раскопала калейдоскоп, и они с братом увлеченно принялись рассматривать разноцветные узоры, не обращая внимания на остальных. Рафал раскопал-таки щит, бабушка — старинную медную ступу и приставала ко всем, чтобы отыскали и пест. Пани Кристина обнаружила за старинным штофным креслом старинную же швейную машинку, а за ней, в углу, кучу железных и латунных предметов. Среди них отыскался и недостающий массивный пестик. Бабушка была счастлива.

— Глядите, старинная люстра на двенадцать свечей! — восторгалась тетя Моника. — Чудо! Можно, я повешу ее в своей комнате?

— Вешай что хочешь, — рассеянно отозвался пан Роман, внимание которого привлекла куча всевозможных железок, раскопанная его женой.

— Краники, коленца, прокладочки, трубочки, — в упоении бормотал он, не веря своему счастью, — винтики, разводные ключики...

Очень мешало штофное кресло, но хозяину дома в голову не приходило отодвинуть его в сторону, он делал тщетные попытки целиком пролезть между его ножками и добраться до водопроводных сокровищ в углу. Призвав на помощь Рафала, пани Кристина извлекла сначала мужа из-под кресла, потом они с Рафалом отодвинули кресло в сторону. Пан Хабрович на четвереньках полез под швейную машину, не дожидаясь, пока и ее отодвинут. Но вот путь к куче деталей был свободен. Бормоча под нос и радостно вскрикивая, обнаруживая все новые и новые сокровища, пан Роман самозабвенно рылся в них, как вдруг замолчал. Обеспокоенная пани Кристина поспешила к мужу.

— Ты что?

— Езус-Мария! — одними губами прошептал пан Роман, протягивая ей какой-то предмет. — Гляди муфточка!

Повторять не было необходимости, пани Кристина все поняла. Теперь и она замерла, глядя на бесценную деталь. Зато встревожилась бабушка:

— Что у вас там? Что случилось?

— Латунный редуктор, — шептал пан Роман. — Точно такой же... Павлик!

Жена схватила его за руку и попросила:

— Тихо! Пока не зови его. Я все поняла. Надо как следует подумать.

И оба оглянулись в поисках детей. Павлик с Яночкой по-прежнему увлеченно занимались калейдоскопом в другом углу чердака, поближе к окну.

— Гляди, — зашептал жене пан Хабрович. — Точно такой же! Что теперь будем делать?

— Понятия не имею, — вздохнула пани Кристина. — Знаешь, у меня уже тогда зародились подозрения. Помнишь, как они упорно не хотели говорить, где нашли? Кажется, они уже побывали на чердаке.

— Ясно, побывали! Но как же они сюда влезли, хотел бы я знать?

— О чем вы там шепчетесь? — с подозрением спросила бабушка. Внимание тети Моники тоже привлекла сцена в углу. Вслед за ней туда подтянулись и дедушка с Рафалом.

— Представляете, мои дети уже побывали на чердаке! — взволнованно говорил им пан Роман. — Раньше всех, еще до этих событий. Понятия не имею, как же они сюда залезли!

— Как, как! — невежливо отреагировал Рафал. — Нормально, по крыше и через окно.

— Но ведь на окне решетка!

— Тоже мне решетка! — презрительно сплюнул Рафал. — Открывается вместе с оконной рамой. Я уже проверил.

Не зная, как отреагировать на это сообщение, все нерешительно переглядывались и почти с ужасом бросали украдкой взгляды на ничего не подозревавших Яночку и Павлика.

— Ведь они же могли разбиться насмерть! — простонала бабушка.

Один Рафал подошел трезво к потрясающему открытию.

— Сразу и разбиться! Они с умом влезали, а чтобы не упасть, вбили крючки от гардин в крышу террасы. Я бы и сам влез, да времени у меня не было.

— А ты откуда знаешь? — напустилась на него мать.

— Видел, и не один раз! — спокойно ответил сын.

— И не сказал нам! — возмутилась пани Кристина. — Они ведь маленькие, могли свалиться, руки-ноги переломать!

— Да я ведь только что польским языком вам объяснил — с умом влезали! А чтобы не соскользнуть, не упасть, не переломать рук-ног, вбили, как альпинисты, крючья от гардин, на них и опирались.

Взрыв возмущения матери, тети Кристины и бабушки заставил парня схватиться за голову и замолчать. Ну что эти женщины понимают?

— Оказывается, умненькие у меня внуки, — заметил дедушка. — И не трусливые.

— А ты бы помолчал! — набросилась на него бабушка. — Уж как скажешь... вечно невпопад!

— Что же мне теперь с ними делать? — беспомощно спросил пан Роман.

— Пытать на пыточной машине! — предложил Рафал.

— Рафал, тебе тоже лучше помолчать! — прикрикнула на сына тетя Моника.

— Придется все-таки их наказать, — проговорила неуверенно пани Кристина.

— Разумеется, мы должны их наказать! — подхватил пан Роман. — Никто не знает, что им придет в голову следующим разом. Должны же они знать, что дозволено, а что не дозволено!

Вопрос был не столь прост, как казалось. Это быстро выявилось в ходе оживленной дискуссии, которую семейство лихорадочным шепотом проводило в углу запыленного чердака. Естественно, непослушные дети должны быть обязательно наказаны. С одной стороны. А с другой? ...Пан Роман вдруг подумал, что бы он делал, не найдись вовремя муфточки, и его непоколебимое решение строго наказать детей немного поколебалось. Как же лучше поступить? Первой смягчилась бабушка.

— Послушайте, мои дорогие, может быть, на сей раз можно их простить? Ведь только благодаря им мы избавились от гры... соседки и, главное, от обыска! Мне кажется, можно простить.

Дедушка, как всегда, разделял мнение жены:

— Ну как вы не понимаете, что только благодаря им... благодаря вашим непослушным детям милиция смогла распутать очень запутанное дело?

— Даже два дела! — почти крикнула бабушка.

— Правильно, целых два. И только потому, что они без разрешения забрались на чердак. Кроме того, сынок, не ты ли говорил, что найденные ими редукторы спасли тебе жизнь?

— Сколько раз кричал! — подтвердила тетя Моника.

— Так что, на мой взгляд, — продолжал обстоятельный дедушка, — в этом деле можно усмотреть весьма смягчающие обстоятельства. Весьма!

— Но нельзя же этого так оставить! — все слабее протестовал пан Роман. — Ведь они же совершили такой проступок... это непедагогично...

— Постой! — перебила мужа пани Кристина, которой пришла в голову некая педагогическая уловка. — А ты откуда знаешь, что совершили?

— Да ты что? — изумился пан Роман. — А вот эта муфточка? — И он поднял ее высоко вверх, чтобы всем было видно. — Я уже не говорю о том, что только что нам Рафал рассказал.

— Я?! — в свою очередь изумился Рафал. — Если я и говорил что-то, так это просто мои предположения...

— Вы хотите сказать, что мне следует притвориться, будто я ни о чем не догадываюсь? — сообразил пан Роман.

Павлик с Яночкой, занятые калейдоскопом, вдруг обратили внимание на наступившую вокруг тишину. Оглядевшись, они увидели всех родных, столпившихся в углу, которые о чем-то конспиративно шептались. Яночка ткнула брата в бок.

— Гляди! Что-то они обнаружили, — встревоженно сказала она.

— О! От толчка все голубое получилось! — отозвался брат. — Как ты сказала? Обнаружили? Что они такое обнаружили?

— Не знаю. Пойдем посмотрим!

И оба на цыпочках подкрались к горстке родных. Как раз в этот момент их отец потрясал муфточкой и возмущенно шипел:

— С ума сошли! Выбросить! Как можно такие ценности выбрасывать?

— Тогда спрячь, чтобы они не увидели, — посоветовала тетя Моника.

Пани Кристина приняла решение:

— Поговорим с ними по душам. Дело непростое, надо подойти к нему осторожно. По-педагогически.

— И обязательно учесть все аспекты, — напомнил дедушка. — Принять во внимание как мотивы поведения детей, так и конечный результат их... м... инициативы.

Не проронив ни слова, дети благоразумно, опять на цыпочках, никем не замеченные вернулись к окну.

— Ну, влипли! — сокрушался Павлик, донельзя взволнованный.

— А я говорила, говорила тебе! — приняла пилить его сестра. — Говорила же — как следует все обыщи, чтобы этих проклятых муфточек больше тут не валялось!

— Так я же хорошо искал! Все осмотрел — оправдывался брат. — Может, предки их по всему чердаку разбросали, а я за них отдувайся!

— А теперь из-за дурацкой муфточки они нас вычислили, — расстраивалась Яночка.

И оба настороженно поглядывали в сторону родственников, не зная, что же им теперь делать.

— Так что, может, не ждать? Смываемся из дому? — спрашивал Павлик.

Девочка проявила рассудительность:

— Погоди, с этим не станем торопиться, может как-нибудь обойдется. Вот только бы Хабра они не тронули...

— За него я спокоен, — возразил брат. — Ведь у него теперь такие заслуги! И его вся семья обожает. Не как нас...

Раз ее любимцу не угрожает опасность, значит, остальное уже не так страшно. И Яночка почти спокойно ответила:

— Ладно, в таком случае сами ничего предпринимать не станем, посмотрим, какой оборот примет дело...