Дом с привидениями

Еще в школе мы проходили отдельной темой роль личности в истории. Еще в школе нам объясняли, что историки так и не могут выработать хоть сколько-нибудь единое мнение по этому вопросу. То ли приходят цари и герои и своей волей поворачивают ход истории, то ли в переломные моменты носится в воздухе нечто, порождающее царей и героев…

Вопрос этот историками так и не решен. Зато решен народом, который выбирает человека, чтобы возложить на него и лавры, и проклятия за все, что происходит в стране.

Хотя это далеко не всегда справедливо…

1. Судьбоносная харизма

Ельцин, Борис Николаевич Ельцин…

Уже сейчас понемногу становится ясно, что относительно этой фигуры споры еще долго будут идти, ожесточенные и непримиримые — как это было с тем же Сталиным.

Признаюсь в том, чего никогда не скрывал, разве что не кричал публично: всегда, когда требовалось голосовать, голосовал «против» — а свое отношение высказывал устно и печатно, порой не особенно стесняясь в словах. Но со временем, когда чисто эмоциональные оценки стали, пожалуй что, неуместны, потому что наше недавнее прошлое на глазах становилось Историей с большой буквы (наша история тороплива, это вам не восемнадцатый медлительный век), понемногу стал приходить к выводу, что от эмоций следует отрешиться полностью. И рассмотреть эту фигуру, как выражались древние латиняне, без гнева и беспристрастно.

Спокойный, рассудочный анализ привел к заключениям, которые меня самого поначалу удивили — но постепенно я с ними свыкся…

Именно по отношению к Ельцину в нашем лексиконе появилось новое, и, по правде сказать, по-русски не совсем прилично звучащее словечко «харизма». «Харизматический лидер». Проще говоря, человек, в котором в какой-то момент сосредоточиваются народные чаяния. Насколько он их оправдывает — это уже другой вопрос.

Ельцин был как раз таким лидером. Он не «захватывал» власти, не пробирался украдкой, под покровом ночной тьмы, к «красной кнопке» (которой попросту не существовало). Что бы ни говорили потом — но некая могучая волна, поднявшаяся в России за пару лет до провозглашения независимости, подхватила именно Ельцина. В точности как это было с Лениным в семнадцатом году: он почуял эту волну — и сумел ее оседлать. Каким наитием он шел, какая сила вела его — можно много спорить, и ни к чему не прийти. Но факт, что подавляющее большинство народа (вот именно, не будет лукавить!) поставило на Ельцина. Все прочие оказались мельче. Россия так устроена, что в ней все, что можно, персонифицировано. И она в очередной раз подняла и вознесла на гребне волны одного человека, и этим одним оказался Ельцин. То, что ожидания многих не оправдались — это уже их личное дело, как ни цинично это может кому-то показаться. Как выражаются украинцы, «бачилы очи, що куповалы»…

Что же касается качеств личных и не очень личных… Что ж, «какое время на дворе, таков и мессия».

С другой стороны — давайте задумаемся: а могло ли быть иначе? Слишком большие силы режиссировали и осуществляли Великий Хапок. Кто бы ни попытался им противиться, его бы попросту смели. Вспомним: даже Сталин долгое время плыл по течению, прежде чем стал осторожно разворачивать государственный корабль. А Ельцин все-таки не Сталин… И я глубоко убежден, что могло быть хуже. И много хуже…

Короче говоря, если рассмотреть ситуацию, без эмоций, то становится ясно, что, во-первых, другой фигуры, способной в то время устоять у штурвала, попросту не было. А во-вторых, Ельцин, как теперь представляется, стал меньшим злом из всех возможных. В точности как Сталин на фоне еще более жутких и кровавых соперников, вроде Троцкого и прочих бухариных.

Можете со мной не соглашаться. Дело хозяйское. Только, я вас умоляю, проделайте нехитрый и не занимающий много времени мысленный эксперимент: старательно переберите в памяти все мало-мальски крупные персонажи нашего последнего пятнадцатилетия и ответьте предельно честно: найдется среди них некто, способный на месте Ельцина проявить себя лучше?

Я такого просто-напросто не нашел. Оттого и отношение к Ельцину качественно изменилось, от бездумного отрицания до спокойного, рассудочного анализа.

В начале 90-х, когда схлестнулись две волны приватизаторов, Ельцин во главе разношерстного, авантюрного сброда выступил против тех, кому, по замыслу режиссеров «перестройки», должна была достаться колоссальная общенародная собственность. Он не только победил, но и сумел удержать штурвал.

Ельцину досталась страна в тяжелейший период ее истории — и он, двигаясь вслепую, шарахаясь и пятясь, в условиях, когда не годились никакие теории (потому что их и не существовало), все же удержал Россию в стороне от пропасти. Он подписал не только Беловежское соглашение, но и союзный договор с Белоруссией. Он, признаем честно, удержал Россию от распада — а ведь вероятность развала существовала… Обеспечил ее целостность, обеспечил нарождение зачатков демократии. Не привел в рай — но и в пекло не обрушил. А вдобавок первым из отечественных лидеров двадцатого столетия ушел с поста вполне цивилизовано, добровольно и досрочно — а для бурной истории России это, согласитесь, достижение…

В конце концов, Ельцин не был ни диктатором, ни тираном. Он слишком долго терпел не только критику, но и откровенные поношения от газет, журналов и телевидения — и ни одной газеты не закрыл, ни одного журналиста не «запрессовал». Никакой «декоммунизации», которой с пеной у рта требовали правые радикалы, не провел. Ни одной оппозиционной политической партии не запретил. А что до печальных событий октября 93-го — то, не забывайте, 99,9% населения страны к ним отнеслись, назовем вещи своими именами, с полнейшим равнодушием. А это позволяет думать, что участники столкновений в столице представляли исключительно самих себя…

И наконец, кто бы что ни говорил, он никогда не был «марионеткой» в руках олигархов — слишком много свидетельств противоположного. Безусловно, близость к нему можно было использовать — но вот слово «манипулировать» применительно к Ельцину решительно не годится. Прежде всего потому, что партийный руководитель, поднявшийся до первого секретаря обкома одной из самых могучих и важных областей страны, — это человек определенного склада и определенного менталитета, которым просто не могли «манипулировать» даже удачливые фавориты на час вроде Березовского. Он был хозяин…

При нем многое делалось неправильно, неладно — но у меня есть сильнейшие подозрения, что при любом другом (снова переберите в памяти всю вереницу политиков) все обстояло бы еще хуже.

Я не собираюсь ни «оправдывать», ни «реабилитировать» Ельцина — как и в случае со Сталиным, все гораздо сложнее. Просто-напросто наступило такое время и такое состояние общественного сознания, что при оценке исторических фигур примитивные эмоции неуместны.

Я не рассчитываю никого переубедить — просто говорю то, что думаю…

А потом настало время, когда потребовался преемник. Говорили потом, что вездесущий Березовский выдвигал на эту роль генерала Лебедя. Степашин вспоминал слова Бориса Абрамовича: «Быдлу нужен Лебедь».

Вряд ли разговоры о замыслах Березовского — чистейшей воды сплетня. Скорее всего, так и намечалось.

Здесь мне придает уверенности уже личный опыт. Как-никак активнейшим образом участвовал в кампании по выборам губернатора в Красноярске, общался с Лебедем, четыре года был своим человеком в той части команды, что не бизнесом занималась, а выполняла функции «агитпропа».

Никаких жгучих тайн я выдавать не собираюсь (прежде всего потому, что самые крутые тайны мне неизвестны), и никаких «разоблачений» делать не буду. Не люблю тех, кто пускает в обиход дешевые сенсации (неважно, основанные на истине или искусной лжи).

Я просто-напросто вспоминаю то, что видел и слышал, наблюдая изнутри.

С весны 1998-го, когда Лебедь стал губернатором, и до последнего дня 1999-го в команде царило чемоданное настроение. Никто практически не сомневался, что шеф в самом скором времени окажется в столице, за красной кирпичной стеной, украшенной башнями и зубцами. Убеждение в этом было общее и повсеместное. И кружившая среди своих информация на эту версию работала. Ясно было, что Александр Иванович собирается попасть в Кремль, не на пузе ползя темной ночью мимо бдительных часовых. Ясно было, что его двигают, что на него ставят. И ясно было, кто.

Он и сам не сомневался в своем высоком предназначении. Порой возникало впечатление, что он уже откровенно репетирует монарха. Помню одну примечательную сцену: сидели и беседовали втроем, Лебедь, я и третий человек, член команды. В ходе разговора, коснувшегося этого присутствующего здесь же третьего, Лебедь захотел убедиться, что речь идет действительно о нем. Он не попросил уточнений вслух, даже не кивнул в сторону нашего третьего собеседника — он повел бровью в его сторону. Это надо было видеть. Как Лебедь повел бровью. Величественный жест даже не Царя — восточного падишаха… Именно после этого мановения бровью я окончательно уверился, что генерал твердо и окончательно видит себя на троне.

А потом случилось тридцать первое декабря девяносто девятого года. О своем уходе Ельцин объявил как раз в аккурат, когда я собирался на новогодний прием в губернаторский клуб.

Приехал, еще под впечатлением (висело в том клубе незабвенное объявление: «Господа! Убедительно просим сдавать в гардероб мобильники и пистолеты». Когда прошло минут сорок уже нового года, я пересекся с Лебедем в курительной. Там было пусто, и генерал никуда не спешил.

Естественно, я сразу же спросил, как он относится к этакой новости.

— Ну, этого следовало ожидать… — ответил генерал вроде бы бесстрастно.

Но это был уже другой Лебедь! Вызывавший в памяти скорее унылую фигуру японского лейтенанта Ясмагато, незадачливого героя пикулевского романа «Богатство». Кто читал, помнит — как русские дружинники лихим налетом вмиг искрошили подчиненный ему батальон, и лейтенант сидел, обратившись в каменную статую, ничего не видя и не слыша вокруг — слишком внезапно все произошло, слишком неожиданно поменялась жизнь…

Еще вчера утром перед ним строился батальон, послушно кричащий: «Банзай!»… И эта отрешенность, это горе имело свое японское название — это был дзен…

Вот этого в одночасье разбитого японского лейтенанта мне тогда и напомнил Лебедь. Это был дзен…

Но самое печальное имело место даже не тогда, а еще раньше.

У генерала с губернаторством откровенно не получалось. Не выходило. Как картинки в калейдоскопе, менялись заместители, экономические советники и приближенные чиновники — а! дела все не улучшались. Что-то там по инерции творилось, открывались кадетские корпуса и звучали бодрые интервью — но очень и очень многие с горечью соглашались с простой истиной: «Генерал не тянет». И очень многие, копаясь в душе, с ужасом обнаружили, что при всем уважении к Лебедю с ним уже не пойдут, если он решится выдвигаться на второй срок. Он был хорошим генералом — но с губернаторством откровенно не вытанцовывалось.

Лебедем не манипулировали, конечно — не та персона. Но его откровенно использовали — почище, чем Ельцина. Потому что у десантного генерала не было того опыта гражданских интриг, что имелся у первого секретаря обкома. Ельцин прошел отличную школу — а Лебедь к ней даже не приближался за всю свою жизнь, потому что его жизненный опыт был совершенно иным.

А потому опытные интриганы его крупно подставляли — как в истории с назначением главой Совета Безопасности и Хасавюрта еще до губернаторства. Да и в Красноярске… Эти вившиеся вокруг мутные мальчики, которых хваткий бизнесмен не посадил бы в свой ларек пивом торговать… А были и циники постарше, прекрасно устраивавшие свои дела…

Но хватит об этом. Я никогда не смогу писать о генерале Лебеде беспристрастно и спокойно, потому что речь идет о куске и моей жизни — а «осуждать» и «разоблачать» никогда не стану. Скажу одно: лично я не верю, что от Лебедя, протолкни его все же в президенты извечные фигуры, получился бы толк. Слишком крепкая уверенность, что и в Кремле началось бы то же самое: мельтешение вокруг мутных фигур, устраивавших собственные делишки, но уже с размахом, превосходящим красноярский на несколько порядков, речь как-никак шла бы о целой стране. Хорошие генералы сплошь и рядом еще не становятся автоматически хорошими президентами…

Подводя некоторые итоги: любой, проведенный в Кремль олигархами, вовсе не обязательно Лебедь, не исключено заставил бы даже самых ярых критиков Ельцина глубоко сожалеть о Борисе Николаевиче, в чем-то остававшемся сугубо советским человеком.

Но пришел другой человек, о котором еще за полгода до того никто всерьез и не думал, которого никто не ждал. Причем пришел настолько неожиданно и виртуозно, что до сих пор не утихают разговоры: а кто же за ним стоит…

2. Человек ниоткуда

Путин не пришел к власти — он в этой власти возник. Явление его произошло столь неожиданно, что не только рядовой человек, но и политики с аналитиками ничего толком не успели понять. Вот только что была водная гладь с играющими на поверхности хорошо знакомыми разноцветными рыбками, потом что-то поднялось из глубины… О-па! Кит!!!

Впрочем, история «перестройки» знала карьеры не менее стремительные. Но все это было раньше, и эти карьеры всегда были связаны с умением подать себя. Эти люди приходили с митинговых трибун, на волне откровенной дешевой демагогии. Между тем Путин не имел никакого словесного обеспечения. Не он двигался —его двигали. Поэтому до сих пор те же аналитики усиленно говорят о нем, как о марионетке. Вот только никак не могут договориться, кто дергает за ниточки. До сих пор было ясно: такой-то деятель берет деньги там-то и там-то и проводит такие-то законы. Все легко просчитывалось.

А в случае с Путиным — ну никак!

Березовский, например, утверждает, что автором «проекта Путина» был он. Уверенно так говорит. Правда, сидя на английском острове, и не то еще скажешь, чтобы не забыли, чтобы в очередной раз заметили…

Тем не менее, кто-то Путина явно двигал. И, если не разбирать мучительно нити кремлевских интриг, а просто посмотреть — а что за человек стал за несколько часов до конца тысячелетия Первым Лицом России — то становится абсолютно ясно, кто за ним стоит. И гадать не надо, все ясно и понятно, как… как слон в зоопарке.

У наших, с позволения сказать, политологов, есть одно еще Крыловым осмеянное свойство: они не приучены замечать слонов…

Владимир Путин родился 7 октября 1952 года в Ленинграде, самой что ни на есть простой семье. Отец — рабочий, инвалид войны, мать работала где и кем придется, семья жила в коммуналке, в самом сердце питерских трущоб… Никаких полезных связей у парня и близко не просматривалось, школу он закончил самую обычную, занимался дзюдо. Вспоминают, что был человеком серьезным и целеустремленным. А еще не трусливым — не боялся пойти один против компании шпаны. Нормальный, в общем, мужской характер.

Как и многие другие, с детства мечтал стать разведчиком. Время тогда было такое, тянуло мальчишек на романтику, менеджеры с брокерами были не в моде. Классе в девятом сунулся со своей мечтой в приемную КГБ. Вышел кто-то из сотрудников, поговорил с мальчишкой, объяснил, что для того, чтобы работать в «органах», надо закончить серьезный вуз. Лучше всего юридический.

Это ж надо понимать, что такое юридический факультет. Место престижное из престижных и невероятно блатное. Сыну рабочего там просто нечего делать. Тем не менее, после школы он подал заявление именно на юридический факультет Ленинградского университета. И поступил, преодолев невероятный конкурс, — для школьников он был человек сорок на место… Характер, однако!

Попал он и в КГБ, более того, туда, куда и мечтал — в ПГУ, внешнюю разведку. Служил в Германии. На деле романтичная профессия оказалась скрупулезной, скучной, монотонной возней с информацией. Никаким суперагентом он не был, просто работал, и все… Когда, с началом «перестройки», СССР потерял Германию, Путин вернулся в Ленинград.

КГБ разваливался на глазах, великолепные, штучной выделки кадры разведки были никому не нужны, люди уходили, сплошь и рядом «в никуда», чтобы не видеть агонии Комитета. Путин оказался в Ленинградском Университете, помощником проректора по международным вопросам. Начал писать диссертацию. (Кстати, не только начал, но и закончил, защитив в 1996 году диссертацию на тему «Стратегическое планирование воспроизводства минерально-сырьевой базы региона в условиях формирования рыночных отношений». Ректор Горного института потом сказал: «Я считаю, что Путин профессиональный экономист, несмотря на юридическое образование и работу в разведке».)

И тут ему повезло, примерно так же, как повезло в то время другому ленинградцу, Чубайсу.

Старый институтский приятель попросил Путина помочь одному из профессоров юрфака, ставшему на волне «перестройки» депутатом. Тому приходилось трудно, и он остро нуждался в исполнительном и дисциплинированном помощнике, ибо со способными к работе кадрами в депутатском ведомстве было весьма туго.

Профессора звали Анатолий Собчак. Будущий мэр Петербурга, второго по значению города страны.

Некоторым «аналитикам» этот альянс кажется загадочным и странным: в те времена всеобщей паранойи стандартного «демократа» от слова КГБ попросту трясло. А Собчак был демократ из демократов… Однако от людей, которые в то время работали в депутатском корпусе, начинало трясти уже начальников — любых.

Сам Путин рассказывал о начале работы так. «Я сказал Собчаку: „Есть одно обстоятельство, которое, видимо, будет препятствием“. Тот спрашивает: „Какое?“ Я отвечаю: „Я вам должен сказать, что я не просто помощник ректора, я — кадровый офицер КГБ“. Он задумался — для него это действительно было неожиданностью. Подумал-подумал и выдал: „Ну и …. с ним!“»

И не прогадал.

Новый помощник оказался человеком скромным, надежным, исполнительным, невероятно работоспособным, с превосходной выучкой, полученной в родном ведомстве. На фоне публики, собравшейся в то время в Ленсовете, он был, как скала в бурном море.

Впрочем, генерал Степашин рассказывал в интервью НТВ 31 декабря 1999 года: «Владимир Владимирович с его незаметной внешностью и тихим спокойным голосом проявил с первых дней работы столько энергии, жесткости, нахрапа, что заслужил в финансовых кругах Петербурга уважительное теплое дружеское прозвище — ШТАЗИ». (Для тех, кто не знает: ШТАЗИ — эта контрразведка ГДР, самая, пожалуй, «отмороженная» из мировых спецслужб).

С тех пор Путин так и сопровождал Собчака на посту сначала председателя Ленсовета, потом мэра Петербурга. Он был председателем комитета по внешним связям и, кроме того, ведал комиссией мэрии по оперативным вопросам, а за этим словосочетанием стоит вся повседневная жизнь города-миллионера. Вскоре он стал в мэрии правой рукой Собчака, специалистом «за все», точнее, «за все важное». Шло время, менялись по много раз руководители комитетов — Путин казался «вечным».

Собчак ему даже не доверял, а верил. Как-то, уезжая в командировку, мэр не успел подписать какой-то важный документ. Тогда он три раза расписался на трех чистых листах бумаги, отдал их Путину, сказал: «Доделайте», — и уехал.

Как можно использовать чистый лист с подписью — объяснять надо?

Владимир Путин проработал в питерской мэрии пять лет, причем два года — первым зампредом правительства города. И все время оставался в тени. Он никогда не выходил на первый план, им не интересовались журналисты и обыватели. Он был как бы не человеком, а строчкой в колонке официальных сообщений. «Путин присутствовал на пресс-конференции…», «Путин провел переговоры с иностранной делегацией». Ну провел и провел, было бы о чем говорить! Он имел устойчивую репутацию «человека без амбиций».

Что показательно — на него, далеко не последнего чиновника, удивительно мало компромата. По своей должности он лично курировал создание в Петербурге валютной биржи. Он привел в Петербург многие известные немецкие фирмы. Под его опекой находились игорный и гостиничный бизнесы, крупные инвестиционные западные проекты, импорт и экспорт Санкт-Петербурга. И, несмотря на то, что за ним пристально следило множество недоброжелательных глаз, компромата ну просто на удивление мало.

Я не собираюсь клясться в том, что Путин безупречен. Ибо в полностью безупречных чиновников в насквозь коррумпированном государстве попросту не верю. Сегодня рубеж, думаю, идет несколько по иной линии. А именно: способен человек продать за взятку Родину, или не способен.

Но компромата все же очень мало, и почти весь он, тщательно собранный, идет из тех, петербургских времен. И, уж коль скоро он есть, давайте с ним разберемся.

…Основным врагом петербургской мэрии в то время был Ленсовет. Он инициировал несколько крупных скандалов, касавшихся и Путина — правда, только отчасти касавшихся, но все равно, и это пошло в ход… Самый крупный из них произошел в начале девяностых годов: питерская таможня признала недействительными несколько выданных мэрией лицензий на вывоз за границу сырья и Цветных металлов. Два депутата Петросовета по этому поводу обвинили чиновников мэрии в должностных преступлениях. Среди списка чиновников значился и Путин, возглавлявший Комитет по внешним связям.

История, в общем-то, полный ноль — в большом городе, даже при честных чиновниках, такие происходят постоянно, именно потому, что это большое хозяйство. Другое дело, что шла серьезная разборка между ветвями власти, в которой годилось все. Пушка так пушка, рогатка так рогатка…

В 1992 году депутаты же инициировали расследование деятельности Комитета по внешним связям и обнаружили, что по некоторым видам импорта и экспорта сделки производились по ценам, не соответствующим мировым. Другого компромата депутаты, как ни старались, не обнаружили. Были проведены публичные слушания, на которых Путин признал свои ошибки. Мог, кстати, и на самом деле ошибиться, если в помощниках у него ходили какие-нибудь «экономисты» типа Гайдара — очень даже запросто…

Еще одно обвинение связано с «бартером». Осенью 1991 года Петербург оказался в тяжелом положении — в городе почти не оставалось продовольствия. Пришлось ввести нормированную выдачу — говоря по-простому, карточки (или, как тогда их называли, талоны, но суть от этого не меняется).

На помощь из центра рассчитывать не приходилось, и тогда городские власти решили самостоятельно закупать продовольствие за границей. А поскольку денег тоже не было, то расплачиваться за поставки предполагалось натурой, по бартеру. Мэрия предоставила право частным компаниям вывозить за рубеж цветные металлы, нефть, лес, а компании должны были взамен поставлять продовольствие.

Далеко не все посредники оказались честными. Когда все подсчитали, выяснилось, что продовольствия было поставлено на сумму гораздо меньшую, чем экспортировано сырья. Некоторые компании продовольствия не ввозили совсем, а некоторые ввозили меньшее количество, чем обещали. Кое-кто просто растворился вместе с деньгами.

И опять-таки, никакой это не компромат, а суровая экономическая правда тех сказочных лет, когда все кидали всех. Тот же Артем Тарасов очень смачно описывает: как его, битого и тертого «коммерсанта», время от времени обжуливали товарищи по бизнесу. Для того, чтобы это стало компроматом, надо или доказать факт получения взятки, или хотя бы выстроить систему. Но доказательств нет, да и система тоже не выстраивается.

В центре еще одного скандала стоял широко известный в городе бывший председатель Петросовета Александр Беляев, фигура в Питере скандально известная, чтоб не сказать более. Весной 1996-го, перед выборами губернатора Санкт-Петербурга, Беляев обвинил комитет по внешним связям в том, что тот занимается сбором информации об отечественных фирмах, а потом продает ее иностранцам. Он же заявил, что Путин и Собчак имеют недвижимость на Атлантическом побережье Франции, и грозился предоставить документы. На этот раз Путин, против своего обыкновения, обиделся и подал в суд.

Своих громких обещаний Беляев не исполнил, никаких документов так и не показал. Судиться тоже не стал, попросил у Путина прощения, на том все и закончилось. А в качестве штриха ко всей истории можно заметить, что председатель Петросовета сам баллотировался на пост мэра и был соперником Собчака. Так что трудно сказать, чего было в этой истории больше — экономики или политики, борьбы с коррупцией или предвыборной рекламы.

Дальше идут уже обвинения посерьезней. Например, так называемая «торговля детьми». Суть тут в следующем. В России процесс усыновления очень сложен. Собчак его упростил до предела, но… не для российских граждан, а для иностранных. За период правления Собчака было усыновлено иностранцами около 200 детей-сирот. Под решением об усыновлении обязательно должна была стоять либо подпись мэра, либо кого-то из его первых замов. Подписывал такие решения и Владимир Путин. Правда, вопросы усыновления он не курировал, да и подпись его была под бумагами об усыновлении человек десяти, не более…

Уже в 1999 году на страницах газеты «Версия» был опубликован один документ. Это так называемая «Справка в отношении Путина В.В». Эта бумажка в свое время наделала в Петербурге немало шуму. Она была неизвестно кем составлена, неизвестно кем принесена в Смольный, ей никто не верил, но, тем не менее, она гуляла по коридорам Смольного, а затем и по городу, ее широко комментировали и обсуждали. В нем содержалась бездна компромата. В чем только не обвиняли его героя! И в сборе денег с коммерсантов, и в «проводке» миллионов долларов на предвыборную кампанию Собчака в швейцарские банки, и в покупке виллы в испанском городе Бенидор на бюджетные деньги, и в продаже подводных лодок и военно-морских кораблей… Могли бы обвинить в поставке невской воды обитателям Марса и воздуха — жителям Меркурия, поскольку такие анонимки относятся не к юриспруденции, а к литературе. Такого «компромата» на любого человека можно сесть и настрочить километры. Вот, в общем-то, и все…

Потом эти обвинения передавались из уст в уста, меняли статус, превращаясь из слухов в «достоверные факты». Многократно повторенные, они уже обрели характер истины, которую «все знают». Нет, повторяю, я отнюдь не хочу сказать, что на посту помощника Собчака Путин был безгрешен, ходил в поношенном пальтишке и питался по карточкам. Не то было время и не то место. В конце концов, он сам рассказывал, что после того, как он оставил пост в мэрии, у него был «дипломат» с некими «сбережениями» (который благополучно сгорел во время пожара на даче).

Это с одной стороны. А с другой — «дипломат», а не сейф, дача в Ленинградской области, а не дворец в Англии и даже не вилла на Канарах — в то время, когда другие, не особенно скрываясь, делали миллионные состояния.

Человек, который, пять лет работая на таком посту, столько накопил, может, по российским меркам, считаться кристально честным!

Пусть поспорит со мной тот, кто никогда не таскал досок со стройки и не пил казенного спирта…

…Выборы 1996 года Собчак проиграл. Путина никто не гнал из мэрии, с новым мэром, тоже бывшим замом Собчака, они были на «ты». Однако он не счел возможным остаться в команде нового хозяина города. Свое решение мотивировал тем, что дал Собчаку «честное слово». Хотя уходил, по сути, «в никуда».

Как свидетельствуют многие люди, знавшие Путина как по Питеру, так и по Москве, в отличие от большинства чиновников (да и простых смертных тоже), он не менял отношения к людям, когда менялись их статус и социальное положение. Он общался с разжалованными и опальными точно так же, как и тогда, когда они были «в силе». Короче говоря, всегда был человеком верным. Как хотите, но это качество внушает уважение.

Не «сдал» он и Собчака — как в 1996 году, когда ушел со всех постов в Смольном, так и позже, ни разу не позволив себе ни одного выпада против бывшего шефа. Уже будучи во главе ФСБ, Путин характеризовал свои отношения с Собчаком как товарищеские —несмотря на то, что бывший мэр в то время пребывал во Франции, чтобы не встречаться с расследовавшими его деятельность работниками прокуратуры.

Характер, однако…

…В Питере ему делать было нечего, и Путин «уходит» в Москву, в Кремль. Там он работает поначалу заместителем управделами президента, занимается заграничной собственностью России. Кроме долгов, от бывшего СССР Россия получила многомиллиардную собственность за рубежом, которая к тому времени находилась в ведении управделами президента.

Первое, с чего начал Путин — наведение порядка, инвентаризация и юридическое оформление. Через несколько месяцев все документы на право владения этой собственностью в 35 странах мира впервые были приведены в порядок.

Впрочем, в управлении делами президента он проработал всего восемь месяцев. В кремлевских кабинетах постоянно образовывались дыры, а люди толковые, исполнительные и надежные ценились на вес золота. Спустя несколько месяцев Путин уже оказался в кресле начальника контрольного управления администрации. Здесь он, как и в Питере, занимался самыми разными вопросами: выплаты бюджетникам, утечка капиталов, чистка МВД…

Контрольное управление, бывший Комитет партийного контроля, также находилось в плачевном состоянии. Путин привел с собой группу молодых спецов-экономистов, и вскоре «наверх» начали поступать достаточно толковые сводки о положении дел в регионах. Сумел он найти нужный тон и в отношениях с губернаторами.

О результатах работы стало известно весной 1998 года, когда Путин, уже назначенный первым заместителем главы президентской администрации, внезапно созвал пресс-конференцию. Журналисты ломанулись на нее, гадая, что заставило этого человека, тщательно избегавшего любых контактов с прессой… А оказалось, что он всего лишь решил публично отчитаться о своей работе на посту главы Главного контрольного управления президента РФ —желание, мягко говоря, нетрадиционное. У нас чиновники, в основном, стараются как можно скорее забывать о том, что они делали на прежнем месте работы.

Путин роздал собравшимся подробную справку о делах своего управления. Оказалось, что по итогам проверок возбуждено пятьдесят уголовных дел, двадцать человек привлечено к уголовной ответственности, выявлено нецелевое использование казенных денег аж на восемь триллионов рублей.

А он в это время уже курировал регионы. На новом посту Путин действует все в том же старом добром стиле КГБ: никакой публичной полемики, никаких громогласных выяснений отношений. Однако местные владыки сразу же почувствовали твердую руку. «Он не заискивал перед ними, — рассказал „МК“ один из крупных российских политиков. — Проводимые проверки были достаточно жесткими. Однако при этом Путин умудрился не поссориться практически ни с одним из влиятельных воевод».

Несмотря на то, что было ясно: вольницы больше не будет —региональные лидеры все равно поддержали Путина. Одно это показывает, как все устали от царившего в стране бардака…

…Прервемся и подумаем немного: что мы видим? Мы видим человека, который делает карьеру не за счет взяток, связей, интриг, а просто потому, что он хорошо работает. Он работает настолько хорошо, что человек, имеющий его в аппарате, может на него положиться. Любой начальник, от самого маленького до самого большого, меня поймет.

При Сталине такие люди выковывались. Сейчас их просто нет.

А заодно ясно, кто за Путиным стоит. Не компания подельников, а всего-навсего те, кому надоел бардак и кто считает, что пора, наконец, навести порядок.

Ведь к тому времени от бардака в стране устали не только региональные владыки. От него устали все… кроме тех, кто хотел по-прежнему ловить рыбку в мутной воде. Но даже и рыбка была уже почти вся выловлена, даже и перед олигархами встали уже другие задачи — не захватить собственность, а удержать ее. Даже они были заинтересованы в порядке.

Правда, кое-кто из них представлял себе порядок несколько иначе. Но это уже их личные проблемы…

И ничего удивительного нет в том, что, стихийно или же сознательно, но эти люди выдвинули из своей среды толкового, волевого и крепкого работягу и поставили на него.

И ничего удивительного в том, что среди них был и Ельцин…

Хватит, наперестраивались!

3. Вертикальный взлет

Кто знает, кому пришла в голову мысль о Путине как о возможном будущем преемнике Ельцина. Возможно, и самому Борис Николаевичу, ибо возвышение обоих отмечено одинаковой виртуозностью полета.

Но до этого было еще далеко, а пока что Владимир Путин продолжал делать свою удивительную карьеру, суть которой он определил так: он всю жизнь старался как можно лучше делать свое дело, а карьера происходила как бы сама по себе.

А что, чему-то в его биографии это противоречит? Я таких противоречий не нашел…

Чтобы разобраться в переплетающихся должностях будущего президента, сформулируем послужной список Путина в Москве:

С июня 1996 по март 1997 года он курирует зарубежную собственность управления делами.

26 марта 1997 года Указом Президента РФ назначен заместителем руководителя Администрации Президента РФ — начальником Главного контрольного управления Президента РФ.

19 сентября 1997 года включен в состав Межведомственной комиссии Совета Безопасности РФ по экономической безопасности.

25 мая 1998 года назначен первым заместителем руководителя Администрации Президента РФ, ответственным за работу с регионами.

15 июля 1998 года возглавил Комиссию при Президенте РФ по подготовке договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации.

25 июля 1998 года Указом Президента был назначен директором Федеральной службы безопасности России (ФСБ).

— Я вернулся в свой родной дом, — заявил он при вступлении в должность.

Но возвращение было недолгим. Не прошло и года, как Путин снова сменил место работы. 29 марта указом Бориса Ельцина он был назначен секретарем Совета безопасности Российской Федерации.

С назначением Путина, эта важная государственная структура фактически перешла под крылышко спецслужб. Председатель Совета Безопасности сосредоточил в своих руках влияние на Министерство обороны, МВД и ФСБ — по разным каналам, но достаточно надежно. Влияние Путина становилось огромным, не говоря уж об обширных к тому времени личных контактах — напомним, уникальность этого человека в том, что за время службы он ухитрился практически ни с кем не поссориться.

…«Московский комсомолец», вхожий в чиновные круги, пишет о характере Путина: «Всех поражала чрезвычайная организованность будущего премьера. О секундах свысока он не думал. В ответ на просьбы об аудиенции часто отвечал, к примеру: „Зайди ко мне через 10 дней ровно в два часа“. Через десять дней большинство приглашенных пребывали в уверенности, что о них прочно забыли. Но нет. Ровно в два часа их ждали в кабинете Путина. Отличался В. В. и сравнительной доступностью. Многих бывших премьеров, например, Кириенко и Примакова, упрекали в том, что они предпочитают вести все дела через узкую группу советников и малодоступны для всех остальных… И, наконец, еще одно качество Владимира Владимировича, на которое указывают его бывшие коллеги: стальные нервы. Но вот расшифровывать, что они под этим подразумевают, кремлевские чиновники почему-то отказываются»…

А время было непростое. В стране чувствовался серьезный кризис власти. Ясно было, что на третий срок Ельцину рассчитывать не приходится. Конституционные ограничения, естественно, никто не принимал всерьез, ясно было, что для человека, расстрелявшего из танков собственный парламент, какая-то там строчка в Конституции — не помеха. Но просто ресурс популярности был выработан до последней капли. Между тем никого серьезного, кто мог бы стать ему преемником, на политическом горизонте не просматривалось, и хоровод правительственных назначений был тому только подтверждением. Власть лихорадило.

…И вот 9 августа 1999 года произошло нечто, ни в каких прогнозах не предусмотренное. Указом Президента РФ в правительстве была введена новая должность — еще одного, (третьего по счету) первого заместителя председателя правительства. Согласно этому же указу, вновь введенную должность получил Путин. В тот же день другим указом кабинет Сергея Степашина был отправлен в отставку, а Путин назначен временно исполняющим обязанности председателя правительства. Странное первое назначение — на полдня — объяснялось тем, что, согласно закону, и. о. председателя правительства может быть назначен только первый вице-премьер. Что еще раз доказывает, что желанию президента никакие законы не помеха. Захотел — и назначение состоялось, и закон соблюден.

И в тот же день в телеобращении Ельцин назвал Путина своим преемником на посту Президента РФ. «…Сейчас я решил назвать человека, который, по моему мнению, способен консолидировать общество. Опираясь на самые широкие политические силы, обеспечить продолжение реформ в России. Он сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом, XXI веке, предстоит обновлять великую Россию. Это секретарь Совета безопасности России, директор ФСБ — Владимир Владимирович Путин… Я в нем уверен. Но хочу, чтобы в нем были также уверены все, кто в июле 2000 года придет на избирательные участки и сделает свой выбор. Думаю, у него достаточно времени себя проявить».

Телеобращение оказалось неожиданностью не только для страны, но и для самого Путина. В тот же день, комментируя это заявление, он сказал: «Мы — люди военные, подчиняемся приказу». Обсмеивающий всех и вся «Московский комсомолец» откомментировал это как «демонстрацию покорности президентской воле. Доктор сказал: в морг — значит, в морг».

Неделю спустя на какой-то из встреч с журналистами, когда его уж очень достали вопросами, Путин высказался конкретнее. «Ну да. Ну, сказал, что готов баллотироваться. А куда мне, извините, деваться? Да и вы бы на моем месте куда делись? Вчера президент говорит, что на меня рассчитывает, а сегодня появляются журналисты, суют мне под нос микрофон, наставляют телекамеру и спрашивают: ну так что?.. И как я должен ответить? Ляпнуть — „не буду“? И этим поставить президента в глупейшее положение?»

Действительно, в этой ситуации Борис Николаевич выхода Владимиру Владимировичу не оставил никакого…

Впрочем, все было во власти премьера. До выборов еще год, можно спустить дело «на тормозах». Да мало ли кто, в конце концов, в этой стране баллотируется в президенты?!

Впрочем, едва ли кто тогда отнесся к заявлению Ельцина всерьез.

На тот момент ни у кого, наверное, не было сомнений, что, как Кириенко был назначен премьером «под дефолт», так силовик Путин был назначен «под Чечню». После нападения боевиков на дагестанские селения стало ясно, что война начинается по новой, и разбираться с «независимой Ичкерией» надо всерьез. Не вскрытый вовремя гнойник грозил обернуться для России заражением крови. И директор ФСБ, председатель Совета безопасности Владимир Путин, человек с упорной непреклонностью бульдозера и хваткой бульдога, чрезвычайно подходил для этой задачи. Мавр сделает свое дело, а потом… потом, если он наломает слишком уж много дров и прольет слишком много крови, его можно будет за все это благополучно снять.

Сам он примерно так и воспринимал свое новое назначение. «Я как бы внутренне для себя решил, что все, карьера на этом, скорее всего, закончится, но моя миссия, историческая миссия — звучит высокопарно, но это правда — будет заключаться в том, чтобы разрешить эту ситуацию на Северном Кавказе… Я к этому так относился. Сказал себе: Бог с ним, у меня есть какое-то время — два, три, четыре месяца, — чтобы разбабахать этих бандитов. А там уж пусть снимают.

Моя оценка ситуации в августе, когда бандиты напали на Дагестан: если мы сейчас, немедленно это не остановим, России как государства в ее сегодняшнем виде не будет. Тогда речь шла о том, чтобы остановить развал страны. Я исходил из того, что мне нужно будет это сделать ценой политической карьеры. Это — минимальная цена, которую я готов был заплатить. Поэтому, когда Ельцин объявил меня преемником, и все сочли, что для меня это начало конца, я был совершенно спокоен. Ну и черт с ним. Я посчитал: несколько месяцев у меня есть, чтобы консолидировать вооруженные силы, МВД и ФСБ, чтобы найти поддержку в обществе. Хватит ли времени — вот только об этом и думал».

Не хотите — не верьте.

Хотите считать, что в нашей стране мужиков нет, что все без исключения — продажные подонки? Запретить не могу…

…Некоторые сомнения в том, что Дума утвердит нового премьера в августе были. Уж очень одиозная фигура — директор ФСБ, что было «красной тряпкой» для демократов, и ставленник Ельцина —того же цвета лоскут для оппозиции. Однако Государственная Дума все же утвердила Владимира Путина председателем правительства (233 голоса «за», 84 — «против», 17 — воздержались). Для назначения надо было, как минимум, 226 голосов «за». Так что прошел с минимальным превышением. Всерьез «против» были только коммунисты, что косвенно доказывает: Березовский к назначению Путина отношения не имел. Что бы БАБ ни говорил после…

—А журналисты и политологи хохотали.

«Большинство обитателей Белого дома решили, что если Степашин был хоть „туда-сюда“ премьером, то Путин „может быть пародией на нормального главу правительства“. О его выборных перспективах лучше вообще не говорить: они совершенно призрачны» — писал «Московский комсомолец».

«Путину, шестому за последние 18 месяцев премьеру, уготована миссия „консолидировать общество“, „сплотить вокруг себя тех, кому в XXI веке предстоит обновлять великую Россию“ словом, унаследовать власть от президента, популярность которого едва дотягивает до 0,5%. Ясно, что выполнить такую задачу можно, лишь обладая гигантскими финансовыми и силовыми ресурсами, поддержкой и лояльностью региональной элиты, наконец, харизмой публичного политика. Без всего этого ни выборы не выиграть, ни даже ЧП не ввести. Располагает ли таким предвыборным багажом новый „преемник“ — вопрос риторический. Стало быть, либо в Кремле на самом деле не исключают неких неконституционных действий (на что, впрочем, тоже нужны огромные ресурсы власти), либо кадровая рокировочка — шанс Династии дожить свой кремлевский век под надежным прикрытием» — это газета «Сегодня».

«Возможно, предположение, что Путин может быть избран российским президентом, — одна из самых экстравагантных политических фантазий Ельцина. Когда до выборов год, а человека и в лицо-то знает не каждый телезритель, сделать на него ставку — большой риск. Тем более в стране, где к выходцам из спецслужб многие относятся с недоверием», — а это «Московские новости».

«Лишенному харизмы, ничем себя еще не зарекомендовавшему премьеру придется противостоять таким опытнейшим политическим матадорам, как Юрий Лужков, Геннадий Зюганов и, возможно, Евгений Примаков, которые не преминут покопаться в санкт-петербургском периоде его биографии, когда он имел тесные контакты с Анатолием Собчаком, которого обвиняют в коррупции» немецкая «Нойес Дойчланд» «Уолл стрит Джорнал»: «Ельцин называет своим наследником никому не известного бывшего шпиона КГБ, что вполне можно считать „нормальным кремлевским назначением“. Это может быть расценено как попытка президента удержать власть в своих руках и ослабить политическое влияние своих оппонентов… Правда, неизвестно, каким образом Путин, практически не известный публике и не обладающий „харизмой“ человек, станет серьезным кандидатом в президенты».

Некоторым диссонансом прозвучал голос жириновца Алексея Митрофанова, председателя думского комитета по геополитике: «Я думаю, Путин — это человек, имеющий реальные шансы стать руководителем страны в 2000 году или даже раньше (Кстати, оно и было раньше — на целых 12 часов! —А. Б.). Первое: его не считают реальным конкурентом… Второе: Путин — фигура компромисса. Чубайс думает: пусть Путин, лишь бы не Аксененко. Аксененко думает: пусть Путин, лишь бы не Чубайс. Коммунисты думают: пусть Путин, лишь бы не Березовский…»

Вполне в духе ЛДПР: не поймешь, не то человек всерьез говорит, не то изгаляется…

Однако события пошли иначе, не так, как предсказывали те, кто возомнил себя политическими прорицателями. Самыми верными «союзниками» Владимира Путина на пути сотворения его «политического чуда» стали вконец обнаглевшие чеченские боевики.

Взорванные дома поставили людей перед реальной угрозой: завтра это может случиться с тобой. Человек, который «разберется» с Чечней, в одночасье стал бы народным героем и получил ту самую «харизму».

То, что болтают по этому поводу — что все это, мол организовал ФСБ… Основание у этих разговоров одно-единственное: все это произошло уж очень вовремя. Как в кино: Путин стал премьером, боевики взорвали дома, он после этого получил всенародную поддержку на любые действия, а когда пообещал мочить чеченцев в сортире, тут-то рейтинг и взлетел до небес…

А если подойти к делу с другого конца? Путин стал премьером ввиду начинающейся войны, а раз пошли военные действия, то начались и теракты, как оно было и раньше, и потом… Что-то подобное должно было случиться, просто по логике войны.

Взрывы домов — не первые и не последние теракты чеченских боевиков. Может, и в Буденновске были комитетчики? Салман Радуев — переодетый полковник с афганским опытом? И «Норд-Ост» — ФСБ? И 11 сентября… Ах нет, 11 сентября — это уже ЦРУ…

Кстати, идти на такое для спецслужб — колоссальный риск. Случись малейшая утечка информации — грохнет так, что от ФСБ лишь ошметки полетят…

А главное — зачем? Зачем организовывать теракты, когда при любом осложнении чеченцы их сами превосходнейшим образом организуют?

Впрочем, не то что доказательств, но даже сплетен, даже видеопленок, где замаскированный «сотрудник ФСБ» рассказывает о страшных диверсиях, и тех нет. Так, одни предположения телеканала господина Гусинского…

24 сентября в Казахстане новый премьер произнес ту фразу, которая вошла в сборники афоризмов. Тогда, отвечая на вопрос по поводу чеченской войны, он не то сорвался, не то просто не посчитался с положением, которое обязывает, и сказал: «Авиаудары в Чечне наносятся исключительно по базам боевиков и это будет продолжаться, где бы террористы ни находились. Если найдем их в туалете, замочим и в сортире». Менее умная часть окружения премьера схватилась за голову и за сердце. Однако народу, которому наплевать на протокол, зато не наплевать, упадут ли на голову стены собственного дома, высказывание понравилось настолько, что в одночасье стало крылатой фразой и, пожалуй, положило начало стремительному взлету путинского авторитета.

Его рейтинг взлетел, как на пружине. Оказывается, русский народ, несмотря на десятилетнее «промывание мозгов» в духе того, что мы перед всеми виноваты и должны смиренно просить прощения у оккупированных народов, все-таки, имеет по этому поводу свое мнение и еще способен чувствовать национальное унижение. Поэтому главному герою второй чеченской войны за одно «мочить бандитов в сортире» избиратель многое простил. Да и прощать-то было особенно нечего…

А самое главное — чеченская кампания была воспринята как долгожданное начало возврата к великодержавной политике.

В этой стремительности взлета популярности есть и еще один хитрый финт. Народ давал кредит доверия не только Путину, но я той структуре, которую он, несмотря ни на что, все равно пред— ставлял. Если бы «господа демократы» на заре «перестройки» могли такое предвидеть, они перемерли бы от инфарктов сразу, поскольку КГБ ненавидели всеми фибрами своих диссидентских душ.

Однако время шло, и десять лет спустя народ — мы с вами, они, и вон те мужики, что на другом конце страны — уже так люто ненавидел «демократов» вместе с их демократией и экономической реформой, что эта ненависть естественным образом вознесла на пьедестал тех, кого они ненавидели. Как гласит арабская пословица: «Враг моего врага — мой друг».

Они представляли КГБ страшной силой, «тайной пружиной государства», и этого было достаточно — та страшная сила, которая враждует с «демократами», может быть, спасет страну от их реформ.

…На фоне Чечни другие намерения нового премьера были менее заметны. Но на самом-то деле она была далеко не главной трудностью на пути российского правительства. Главная — дела наши скорбные, горестная наша экономика. Несмотря на десять лет разграбления, в стране было еще достаточно того, что можно украсть, продать, перевести деньги за границу. А потом бросить уже окончательно разворованную страну на произвол судьбы…

Кто может сказать, где бы мы сейчас были, если бы во главе государства оказалась марионетка олигархов?

…Уже осенью 1999 года Путин наметил те пути, по которым впоследствии пошел. Все, в общем-то, просто. Так, новая политика правительства по отношению к внешним долгам пришлась по душе избирателям, хотя не сулила им на ближайшие годы сытой жизни — больше долгов не брать, а то, что должны, — платить. Уже в 1999 году Россия, несмотря на отсутствие международных кредитов, выполнила все финансовые обязательства этого года. Без новых кредитов как-то обошлись, и ничего — экономика не рухнула. Может быть, «надежда и опора» реформы, наши магнаты промышленности с перепугу меньше налогов воровать стали?

А ведь надо еще смотреть, на каких условиях давались эти пресловутые кредиты. Проценты-то по ним шли не только денежные. Так, по поводу одного из траншей МВФ немецкая газета «Вельт» писала: «Этот широкий жест имел под собой чисто политические причины и явился своеобразной премией России за сдержанность в косовском конфликте». (Это когда мы братьев-югославов продали). Как может быть непопулярной у народа политика, при которой никто больше не осмелится обратиться к России с предложениями покупки политических решений?

Новая нотка прозвучала и в том, что касалось налоговой политики. Власть дала понять предпринимателям, что будет неукоснительно собирать налоги. Был отменен целый ряд налоговых льгот, предприняты некоторые экономические методы против утечки капиталов.

А теперь о самом больном вопросе — о приватизации и национализации. Всевозможные олигархи, говоря о смене кремлевских хозяев, в один голос говорили о «преемственности власти». Что это такое, по их пониманию? А это очень простая вещь. Программа-максимум — чтобы при новой власти было бы так же вольготно воровать, как и при старой. Программа-минимум: чтобы новая власть хотя бы не трогала того, что они успели нахапать.

Путин с самого начала успокоил трепещущих «приватизаторов»: воровать так, как раньше, больше не получится, но «речи о деприватизации и переделе собственности сегодня идти не может». Съезд промышленников и предпринимателей откликнулся на это такими аплодисментами, какие в советской истории только Сталину доставались. Чуяла кошка, чье мясо съела…

Коммунисты по-прежнему повторяли заклинания о тотальной национализации. Путин обозвал это требование «идеологическим тараканом» партии и заявил: «Вот этого точно не будет. Не будет очередной крупномасштабной трагедии. Если были произведены в предыдущие годы какие-то неправомерные действия, и это установлено и доказано судом, то другое дело. Ну, а сама по себе национализация и конфискация вне судебной процедуры — это катастрофа».

Любой мало-мальски понимающий в экономике, да и просто наделенный здравым смыслом человек с этим согласится. Еще одного перехода из рук в руки наша многострадальная промышленность попросту не выдержит, тем более, что управляющие промышленностью советские структуры за десять лет были практически разрушены. Есть, конечно, такие ревнители справедливости, которым хоть весь мир рухни, лишь бы все было «по правде». Но в таком случае куда проще, чем гробить промышленность, попросту вызвать санитаров.

Впрочем, как я уже говорил, даже на основе судебных решений деприватизировать можно все, что угодно… Хорошая дубинка для непослушных богачей, вы не находите?

Что касается общего развития промышленности, здесь общее направление было следующим: в сфере экономики следует создать единый народнохозяйственный комплекс, в основу которого положить высокие технологии военно-промышленного комплекса. Допустить прямые иностранные инвестиции в российскую промышленность, зато закрыть внутренний рынок для зарубежных конкурентов отечественных производителей. То есть, политика, прямо противоположная практике экономической реформы, нацеленной на атомизацию промышленности, разрыв существующих связей, уничтожение военной промышленности, а также создавшую благоприятнейшие условия для скупки иностранцами российских предприятий (вместо инвестиций) и открывшую рынок для иностранных товаров.

…Интересно, присутствовал ли Ходорковский на том совещании в Белом Доме, где говорилось об управлении государственным имуществом в Российской Федерации? Путин заявил собравшимся, что отныне ничего от государства нельзя будет получить задаром. «А жаждущим ответим: Бог подаст!» Собственность должна приносить доход.

«В речи премьера было два ключевых момента — писал „Коммерсантъ“ — жесткое противодействие попыткам пересмотреть итоги приватизации и господдержка эффективного собственника, как частного, так и государства».

—По намеченному тогда пути он и пошел впоследствии, избавившись от приставки и. о. так легко и безболезненно, словно бы никакой избирательной кампании и не было вовсе. К полному обалдению политологов, так и не понявших: а что, собственно, произошло?

Не понявших до такой степени, что в совершеннейшей растерянности главный национал-патриотический теоретик страны — Проханов печатно взмяукнул ни много, ни мало — о происках самого Сатаны, который-де и «превратил чиновника провинциального масштаба в диктатора».

Поневоле вспоминается герой «Угрюм-реки», в схожей ситуации восклицавший: «Мистик мохнорылый, тварь!»

Ну, у Проханова все это было от бессильной обиды перед лицом напрочь поменявшейся жизненной ситуации, когда, хоть тресни, страна никак не желала приглашать А. П. в пророки и вожди, как ни старался. А самое, по-моему, для него обидное — это то, что «диктатор» наотрез отказывался собственными руками создавать «страдальцев». Проханов орал о происках Сатаны — а «оргвыводов» не последовало. Накропал истерически взвинченный антипутинский романчик «Господин Гексоген» — а его не то что не посадили, но и на червонец не оштрафовали. Лобызался с Березовским и, воодушевленный скорым приходом лондонских денежек, обещал всех раскатать — «диктаторский режим» опять-таки сохранял олимпийское спокойствие.

Впрочем, нежелание Путина мастерить собственными руками «безвинных страдальцев» проявилось еще раньше, в «деле Бабицкого». Поскольку эта фамилия уже стерлась из памяти многих, напомню: оный Бабицкий был «демократическим журналистом». То есть шатался по чеченским горам и лесам, дружески беседовал за чайком с «полевыми командирами», прокламируя их как бойцов за свободу и независимость. Когда его арестовали в Дагестане с фальшивыми документами, СМИ схожего пошиба выжидательно изготовились к могучему информационному залпу: подворачивался случай досыта покричать о тирании и зажиме свободной прессы. Как будто американцы, отловив в тылах расквартированных в Ираке войск своего Бабицкого с поддельным американским картоном (как выражался покойный Юлиан Семенов), стали бы поить его выдержанным виски, фотографироваться на память и устраивать вечера с девочками по вызову…

Однако Путин и тут проявил коварную суть: позвонил в Дагестан соответствующим службам и велел выкинуть арестанта за ворота к чертовой матери.

И вся либеральная орда, разинувшая было для воплей ротовые отверстия на максимальный распах, осталась в дураках. Всех до единого защитников вольностей прессы Бабицкий интересовал в одном-единственном качестве: в виде несчастного узника, гремящего ржавыми цепями на охапке гнилой соломы, к которому уже крались, перемигиваясь, хихикая и щелкая клещами, злые чекисты с засученными рукавами…

Вольный, как птичка, Бабицкий мгновенно стал никому не нужным. Московские знакомые мне рассказывали, как он еще какое-то время болтался по редакциям с предложением услуг, а его вежливо провожали за дверь: ну кому он нужен на свободе, без мрачных соглядатаев за спиной, без вырванных ногтей и с непоротой задницей?! Сенсации не вышло, Бабицкого забыли так стремительно, словно его и вовсе не бывало…

Вот тогда я и сказал себе: браво! Браво, господин полковник, это, без лести, высший пилотаж…

…Страна очень быстро почувствовала появление хозяина. Ту самую твердую руку на штурвале, которую отчего-то принято настороженно пугаться и на всякий случай поднимать шум до небес об угрозе демократии и прочих страшных вещах, будоражащих воспаленное сознание отечественного либерального интеллигента. Хотя, какую область человеческой деятельности ни возьми, понятия «штурвал» и «твердая рука» прямо-таки неотделимы друг от друга…

4. Твердая рука на штурвале

Буквально те же самые задачи, чуть ли не за четыреста лет до Путина, успешно решал кардинал Ришелье — не тот опереточный интриган, каким мы его помним по роману Дюма, а умнейший и крупнейший государственный деятель.

Фактически именно он утвердил понятие «французское государство», которое до Ришелье существовало исторически. Проблемы были те же, что у нас сейчас: номинально единая страна на деле состояла из скопища полунезависимых герцогств и прочих княжеств, хозяева которых, тогдашние олигархи, то преспокойно воевали меж собой, то с простодушным цинизмом договаривались свергнуть короля и посадить более покладистого, который ну абсолютно не будет мешать (знаменитый заговор Шале). Давным-давно существовали писаные законы, но по ним никто не жил: в каждой провинции, области, говоря по-русски, уезде реально правил местный «олигарх». Что он сказал, то и исполняли.

Между прочим, именно такой и посадил за решетку реального д'Артаньяна, отправившегося искать счастья в Париже. Проездом на постоялом дворе юнец поскандалил с каким-то незнакомцем — а тот оказался местным хозяином полей, лесов, угодий и мельниц. И преспокойно распорядился: «А бросьте-ка этого наглого щенка в тюрьму!» Он не имел ни малейшего законного права на такие распоряжения — но он был тутошний олигарх. И юного гасконца вопреки всем писаным законам кинули в камеру, откуда он с превеликим трудом освободился лишь через несколько месяцев…

Ришелье эту систему поломал. Во все провинции назначил комиссаров (ага, они так официально и звались), чьей главной задачей было следить за соблюдением законов. Убрал с высоких постов тогдашних олигархов, которые палец о палец не ударяли, но огромное жалованье получали прилежно. Заговорщикам и строптивцам беспощадно рубил головы либо определял в Бастилию.

И в конце концов навел в стране порядок, превратив скопище, рыхлый конгломерат полувольных владений в единую державу с исправно работающим государственным аппаратом, здоровой экономикой, четкой вертикалью власти…

А теперь попробуем представить, что произошло бы в США, окажись на месте Рузвельта кто-то слабый вроде Кулиджа или откровенная марионетка олигархов вроде Гардинга.

С огромной долей вероятности можно утверждать, что дело закончилось бы совсем скверно.

Финансовая система рухнула, промышленность не работает, сельское хозяйство парализовано, миллионы людей потеряли и работу, и всякую возможность к дальнейшему существованию…

Что дальше? Да никаких сомнений: грандиозная, захлестнувшая всю страну смута, как две капли воды похожая на российскую образца 1605-го года…

Армия и полиция какое-то время пытаются наводить порядок, но очень быстро разваливаются, поскольку зарплаты им никто не платит, и надо думать о собственном выживании. Голодные толпы, движимые инстинктом самосохранения, бросаются грабить города и фермы — а у каждого фермера парочка винчестеров в шкафу, да и в городах немало оружия имеется.

Местные власти лихорадочно сколачивают (благо опыт есть) всевозможные «комитеты бдительности», чтобы уберечь свои городки, округа, амбары и скотные дворы. Начинается война всех против всех. В разных местах быстренько выдвигаются свои наполеончики, подбирающие под свою руку разрозненные остатки воинских частей и всех, способных держать оружие.

Более чем вероятно, что о своей независимости вновь заявляют южные штаты — участников Гражданской войны в живых практически не осталось, но еще немало тех, кто, будучи мальчишкой, прекрасно помнит о временах независимости.

Более чем вероятно, что через южную границу вторгаются ободренные царящей у соседа анархией мексиканцы (у которых янки, совсем недавно по историческим меркам, оттяпали половину территории Мексики).

Более чем вероятно, что из Канады двинутся английские полки —решить старый спор со своей взбунтовавшейся колонией и прихватить под шумок, сколько удастся (под благой целью спасения от хаоса, которая часть населения, скажем откровенно, привлечет).

Это не безудержный полет фантазии, а вполне реальная перспектива распада и исчезновения США как единого государственного организма. Подобное случалось не только в России, но и в других странах, так что строить виртуальность несложно…

Да, и вот что еще… Крах США в том случае, если бы не случилось реформ Рузвельта, обязательно бы рикошетом ударили по СССР. Поскольку наша индустриализация — в первую очередь, результат того, что Сталин за хорошие деньги закупал в Америке целые заводы под ключ (наша «эмка» — как раз и есть одна из моделей «Форда»), металлургические комбинаты, домны, оборудование для ГЭС. Но в том случае, если США превратились бы в нечто неописуемое, никакие деньги уже не могли бы помочь — попробуй за любые деньги купить что бы то ни было, если оно больше не производится, заводы стоят, рабочие разбежались…

Но не случилось никакого Апокалипсиса — потому что пришел Рузвельт и действовал, не обращая особенного внимания на то, насколько его инициативы сочетаются с писаными законами и не писаными правилами игры…

Восемьдесят лет назад примеру спешного выхода из кризиса продемонстрировали наши польские соседи — не братья, конечно, но все же родственники, во многом на нас с вами чертовски похожие…

После того, как сверхпопулярный в стране и у народа маршал Юзеф Пилсудский создал независимое государство и отстоял его в войне с соседями, он передал власть гражданскому правительству и добровольно отошел от штурвала. Воцарилась самая неприкрытая демократия с парламентом, полнейшей рыночной свободой и прочими прелестями.

И тут началось… Хоть святых выноси.

В Сейме (польском парламенте) увлеченно грызлись аж 112 (сто двенадцать!) партий. Господа депутаты увлеченно сколачивали состояния, коррупция и казнокрадство завелись фантастические. Лучше всего послушать очевидца тех событий, писателя Побуг-Малиновского…

«Из Сейма на страну разливалась волна грязи и нравственной гнили. Депутаты, трактуя свое избрание не как обязанность добросовестно и самоотверженно трудиться на благо государства, а как плацдарм для развития своей партии, или, что еще хуже, для сколачивания капитала и личной карьеры, создавали настоящую клику, которая, словно огромный отвратительный паук, охватывала своей паутиной всю страну. В государственных органах всегда было полно „нахалов из Сейма“, которые являлись сюда с категорическими требованиями решить их личные вопросы или же с настояниями, советами, указаниями в соответствии с партийными интересами и устремлениями; затерроризированные чиновники часто не знали, кого им слушать, министра или пана, размахивавшего депутатским удостоверением. Одновременно старались сохранить близкие и сердечные отношения с избирателями; в результате нарастала волна коррупции, толпы аферистов и спекулянтов овладевали государственным аппаратом и его учреждениями. Все шире произрастали аферы и злоупотребления…»

Вот такая была парламентская демократия. Президента страны, ученого с Европейским именем Нарутовича к тому времени уже застрелил правый экстремист…

Спросили маршала Пилсудского, что делать. Маршал ответил кратко: «Бить воров и шлюх» (под шлюхами имея в виду, конечно, не честных тружениц панели).

12 мая 1926 г. верные Пилсудскому воинские части двинулись на Варшаву. Подавляющее большинство населения — и правые, и левые — оказались на стороне мятежников, железнодорожники собирались останавливать воинские эшелоны, если они двинутся к столице поддержать правительство, да и сами военные не горели желанием драться за кучку то ли политиканствующих воров, то ли заворовавшихся политиканов…

После трехдневной вялой перестрелки с минимумом жертв власти капитулировали.

Пилсудский стал военным министром — и в этом качестве фактически управлял страной. Вся демократия осталась в полной неприкосновенности — и выборы, и парламент, и президент, и политические партии. Коммунисты, правда, кричали: «Долой фашистское правительство Пилсудского!» — но, необходимо подчеркнуть, не на улице, а со своих депутатских мест в зале парламента, откуда их никто не гнал…

В общем, был объявлен режим «санации», оздоровления — и «хозяйство» изрядно очистили от коррупционеров, воров и просто любителей половить рыбку в мутной воде. Страна понемногу вернулась к нормальной жизни, кончился хаос и бардак, успешно развивалась экономика. Правда, после смерти Пилсудского его незадачливые наследники, флиртуя с Гитлером, привели страну к краху, но это уже другая история… Даже в отечественной историографии давно снят с Пилсудского ярлык «фашистского диктатора».

Интересная наука история. Вот только плохо, очень плохо преподают ее в наших школах…

5. Когда прошло пять лет…

…Итак, страна очень быстро почувствовала появление хозяина. Собралась, приободрилась… А потом восторги немножко поутихли и наступило некоторое разочарование. И тут надо бы разобраться: в чем именно новый президент не оправдал народных чаяний? Ясно ведь, что не оправдал — но в чем?

По этому поводу есть ответ у Березовского. В 2003 году, аккурат под встречу Путина и Буша, он опубликовал в восьми ведущих западных газетах так называемое «Открытое письмо» российскому президенту со списком обвинений из семи пунктов. Излагаю его весь. Комментировать не буду — думаю, что любой человек, прочитавший эту книгу, способен сделать это самостоятельно.

«Господин Президент (Буш, естественно. — А. Б.), известно ли

Вам:

1) что за время президентства Путина разрушены независимые демократические институты в России? Парламент, суды, среде массовой информации фактически поставлены под контроль власти, а выборы превратились в фикцию?

2) что за время правления г-на Путина совершены военные преступления и геноцид в Чечне?

3) что есть многочисленные предположения о причастности российских спецслужб к взрывам жилых домов в сентябре 1999 года, когда погибло 294 человека? Что эти теракты стали предлогом для войны в Чечне? Что Кремль подавил парламентское расследование этих терактов и засекретил всю информацию?

4) что в октябре 2002 года для предотвращения теракта в театральном центре в Москве спецслужбы применили смертоносный газ, в результате чего погибло 129 мирных граждан? [5]

5) что антисемитизм и ксенофобия используются спецслужбами для демонизации крупного бизнеса и нагнетании военной истерии, как это происходило в Германии при захвате и консолидации власти нацистами?

6) что за годы путинского правления выходцы из спецслужб — ветераны советского КГБ — заняли больше половины важнейших государственных постов?

7) что органы правопорядка используются в политических целях, фабрикуются уголовные дела, международное сообщество вовлекается в подавление политической оппозиции через процессы экстрадиции? [6] Общество сковал страх, оппозиционные политики и журналисты все чаще становятся жертвами нераскрытых покушений. Что впервые за 10 лет в России вновь появились политические заключенные?»

Короче: бедные, бедные СМИ, которым теперь нельзя вести откровенно антигосударственную политику, а можно только исподволь покусывать! Бедный «узник совести» Ходорковский! Бедный Березовский, которому грозит страшная экстрадиция прямо в лапы КГБ! А также бедные чеченские бандиты, подвергающиеся жестокому геноциду, и бедные заложники, которых попытались освободить, вместо того, чтобы покорно выполнить требования бандитов и обеспечить тем самым еще десяток «Норд-Остов»… Жаль, что это письмо было написано в 2003 году, а не годом позже — а то бы он и убитых бесланских детей приписал властям, которые подвергают геноциду бедных иностранных наемников в Чечне.

БАБ в своем репертуаре: ври, ври, что-нибудь да сработает…

В антипутинском фильме «Товарищ президент» публично сокрушается еще один «герой перестройки» Александр Яковлев. «Первым звоночком для меня прозвучали вот эти цветы или что там на могилу Андропова, к барельефу Андропова. Второй, но уже удар — сталинский гимн. Такого кощунства, такого плевка в лицо народу я не ожидал. Под этот гимн погибли миллионы людей, расстреляны…»

Комментировать не матерно подобные откровения трудно. Однако попробую.

Во-первых, пресловутые «расстрелянные миллионы», под которыми, естественно, господин-товарищ Яковлев не убийц-уголовников имел в виду, а «верных ленинцев», укокошенных в «тридцать седьмом», шли к стенке под «Интернационал» — «Союз нерушимый» появился позднее, и «под него» расстреливали разве что дезертиров. А во-вторых, под этот гимн еще и поднимали советский флаг над рейхстагом, строили заводы, осваивали космос, под него СССР превратился в сверхдержаву, о которую никто бы не посмел вытирать ноги. Вот и вопрос: если бывший секретарь ЦК КПСС по идеологии товарищ Яковлев воспринимает этот гимн как плевок в лицо — то кому и чему он на самом деле служит?

Ну ладно, хватит о подонках. Поговорим о людях нормальных, честных, искренних, которые тоже несколько разочарованы.

Коротко говоря, основные обоснованные претензии к Путину (крики о том, что он — марионетка злобных янки, равно как о том, что он немецкий шпион, думаю, можно оставить за кадром) — их все можно свести к одной фразе: он не сотворил чуда. От него ждали чуда, а он…

Конечно, очень бы было хорошо, если б через год после прихода к власти нового президента наступило экономическое процветание, пенсии увеличились в десять раз, а зарплата хотя бы в пять, очередникам стали давать квартиры, в милиции перестали бы бить, а чиновники не стали брать взятки, и хлеб снова стоил бы четырнадцать копеек… А еще лучше, чтобы мы за эти пять лет догнали бы и перегнали Америку по всем показателям.

Нет, чуда не произошло. И не могло произойти. Достаточно чуть-чуть подумать, чтобы это понять.

Когда человек покупает дом, стараниями прежних жильцов доведенный до того, что стены кренятся, окна выбиты вместе с рамами, крыша течет, а по кухне бегают полуметровые крысы — что он делает? Засучивает рукава и принимается за ремонт. И не ждет, что все сделается за полгода, особенно когда и денег маловато, да и рук не хватает.

Вот на уровне собственного дома мы все очень хорошо понимаем. А на уровне страны нам вынь да положь чудо…

Не могло произойти чуда в стране, где все прогнило до такой степени, что буквально не за что ухватиться. Где чиновник, не берущий взятки — редкое исключение, где милиция больше озабочена набиванием карманов, чем защитой граждан, где в больницах поборы за каждый укол, а учителя торгуют отметками, где воровство — обычное дело…

И наивно было бы думать, что вот сейчас придет некий Царь-батюшка, рукой поведет, и у нас сразу установится царство чистоты и справедливости. Не будет этого, ибо для начала власти, долгими муками и усилиями, надо создать себе хотя бы почву под ногами, чтоб было на что опереться. Кому-то пригрозить, кого-то амнистировать, а кого-то к ногтю прижать. И страна из навозной кучи выползать будет не одним большим скачком, а медленно-медленно, шажок за шажком…

Впрочем, ведь чуда никто и не обещал, если помните…

И все же за эти годы кое-что сделано.

Уже несколько лет в стране правит бал устоявшаяся стабильность. Начали помаленьку забывать о финансовых пирамидах, обвалах рубля, дикой инфляции и наглой прихватизации. Увеличены оборонные заказы. На вооружении армии появилась уникальная МБР «Тополь М PC-12 М 2», которую за ее качества еще называют «сумасшедшей ракетой» — она уходит со старта со сверхзвуковой скоростью, по траекториям, которые не способен просчитать ни один компьютер ПВО «вероятного противника».

Предотвращена угроза распада Российской Федерации — реально существовавшая, отнюдь не надуманная. Система федеральных округов укрепила власть и управляемость.

Задолженность по заработной плате на месяц считается уже безобразием. А по полгода, как пять лет назад — не хотите?

В Чечне далеко до мира, но прежнего разгула бандитизма давно уже нет.

Россия расплачивается с внешними долгами — они были взяты в предшествующие годы, но платить, понятно, пришлось власти нынешней… Мы больше не должны ни гроша Международному валютному фонду и не собираемся занимать у него впредь. Конечно, новые займы планируются — но это уже другие займы. Прежние, во-первых, брались под высокие проценты, во-вторых, в обстановке хаоса и неразберихи, и то откровенно обогащали финансовых олигархов, то вовсе пропадали неизвестно куда. Нынешние займы — у Европейского и Мирового банков — берутся под низкий процент, исключительно на финансирование эффективных проектов (модернизация системы государственного управления, охрана окружающей среды, информатизация школ, реформа электроэнергетики).

Кроме того, создана «заначка» государственного масштаба — тот самый Стабилизационный фонд, чье существование не дает покоя «экономистам» в кавычках и попросту любителям халявы, которые с трагическим надрывом балованного дитяти требуют незамедлительно «все поделить». Раздать народу денежку на площади — как будто от этого станет легче и поможет вытянуть экономику.

Многим по-прежнему живется нелегко, но сухие цифры показывают, что страна выправляется. Мобильных телефонов в России уже насчитывается 79 миллионов. Россия официально (не считая «неучтенки», которая у нас всегда присутствовала в нешуточных количествах) занимает официально второе место в мире по производству строительного кирпича. А это означает, что идет оживленное строительство. По числу автомобилей на душу населения мы уже опередили украинцев, белорусов, литовцев и латышей. Что же, прикажете верить, будто все это касается одних только «олигархов» и «богатеев» — все вышеприведенные цифры? Позвольте не согласиться. Они свидетельствуют скорее о том, что растет число обычных людей, которые стали жить лучше.

Объем вкладов в банках и сберкассах со времен дефолта вырос в 7 раз и приблизился к двум триллионам рублей. Студентов в России стало вдвое больше, чем было при советской власти (416 на 10 тысяч жителей против 216 в прежние времена). Ежегодно за рубеж выезжают 20 миллионов россиян. А главное — молодые женщины стали больше рожать. Это уже признак стабильности и повышения благосостояния. В прошлые времена, мы все прекрасно помним, женщина с коляской становилась в иные годы чуть ли не уникальным зрелищем для городской улицы…

Но самое главное, пожалуй — это то, что в новой России созданы все условия для людей, которые хотят честно зарабатывать в самых разных областях жизни. Речь не о «владельцах заводов, газет, пароходов» — о том слое «мелких» хозяев, который именуясь «средним классом», во всех развитых странах составляет фундамент общего процветания. Трудами хорошо проплаченных «орателей» в прежние времена была вбита в массовое сознание совершенно уродливая картина: якобы весь смысл реформ в том, чтобы создать малую кучку сверхбогатых людей, а уж они, в свою очередь, будут «содержать» от щедрот своих всех прочих, «позаботятся» о согражданах.

Нет ничего омерзительнее и ошибочнее этой выдумки, на которой в разное время уже обжигались многие страны. Не кучка суперолигархов ведет к процветанию экономику, а создание равных возможностей для всех.

К превеликому сожалению, насколько я могу судить, наш формирующийся «средний класс» до сих пор не вполне понимает, что обязан благосостоянием именно тому курсу, который взял несколько лет назад президент Путин. Таково уж человеческое сознание: когда дела идут хорошо, кажется, будто все получается «само собой», неким счастливым случаем. Меж тем пора бы осознать несколько простых истин: ни случая, ни совпадения нет; само собой ничего не получается; именно последовательная деятельность президента как гаранта стабильности и законности позволяет многим неплохо зарабатывать, если они трудятся усердно и честно.

Вообще, немногие отдают себе отчет, что с приходом Путина Россия впервые за много лет зажила нормальной жизнью без «больших скачков» и скороспелых экспериментов. Без шумных политических клоунад и потрясений, без скопища «пирамид» и разгула аферистов. Без малейших натяжек можно говорить, что таких времен у нас не было аж с 1894 года!

Именно так, это не ошибка в цифрах. С 1894-го, с восшествия на трон Николая II как раз и началась практически сплошная цепочка потрясений, конфликтов и идеологических утопий. Двадцать три года, до 1917-го, длился разгул «революционных спазмов», как в теории, так и на практике. После семнадцатого и до конца двадцатого столетия жизнь опять-таки была далека от нормального хода: войны, революции, бунты, эксперименты, массированная критика прежних утопий и скороспелое вторжение новых, крах прежней системы и создание новой в уродливых конвульсиях, осложненных Великим Грабежом…

Вы понимаете? Впервые более чем за столетие с лишним Россия развивается стабильно, нормально, спокойно, без всяких идейных шараханий из крайности в крайность, политических баталий и общественных катаклизмов! И попробуйте мне доказать, что дело обстоит иначе — все равно не поверю…

Отчего же ощущается некое разочарование? У меня есть по этому поводу некоторые соображения.

Во-первых, как я уже говорил, потому, что ждали большего.

А во-вторых…

По моему глубочайшему убеждению, во многих случаях критика Путина, его команды, его стиля работы и его реформ вызвана даже не потаенно вброшенными олигархическими денежками и не ущемленными политическими амбициями поблекших «пророков» и «мессий». Далеко не всегда. К сожалению, наши соотечественники, сдается мне, полюбили политический театр настолько, что подсознательно не могут без него жить, как наркоман без очередной дозы ширева. Все дело именно в подсознании. Если лидер государства не провозглашает неких завлекательных акций, (типа «догнать и перегнать Америку», «лечь на рельсы», «раздать по две! „Волги“ на ваучер») если он не поставляет материал для скандальной хроники, а «всего-навсего» занимается скучной, рутинной повседневной работой, кропотливым строительством, исправлением ошибок, — некая часть населения (и немаленькая, что удручает) чувствует себя словно бы обокраденной. Она уже сидит на театре, на зрелищности и шумной клоунаде, как на игле.

А в-третьих — многие попросту не понимают происходящего. Опять же, скандалы, сенсации не нуждаются в особых комментариях. Если один думский депутат смазал другому по морде — то смысл происшедшего предельно ясен. А вот работу президента нужно комментировать, разъяснять людям. И заниматься этим должны те, кто за это, собственно, и получает зарплату — ученые, которые кормятся от казны, журналисты государственных СМИ в первую очередь.

Странно, но почему-то ни пресса, ни многочисленные ученые деятельностью Путина как-то и не очень даже интересуются. По ходу работы над этой книгой у меня не было никаких проблем с материалом. Описаний афер, воровства, коррупции на всех уровнях — хоть завались. А вот толковых работ, посвященных «эпохе Путина», его политическим, а главное, экономическим достижениям, практически нет. В чем же дело? Неинтересно возиться с мелочной, кропотливой, каждодневной работой, искать, сопоставлять, анализировать? То ли дело раскопать громкий скандал, бабахнуть на всю страну…

К сожалению, наши средства массовой информации за годы «перестройки» попросту разучились нормально работать, разучились информировать население. Они могут лишь вбрасывать скандалы да неестественным тоном освещать государственную политику. Такое ощущение, что делать позитивные материалы они не только не умеют — им это занятие глубоко противно.

«Отравленные свободой слова» — так бы я их определил. Когда водолаз быстро поднимается с большой глубины, у него начинается так называемая «кессонная болезнь», чаще всего приводящая к смертельному исходу. Похоже, наша пресса не пережила резкого перехода от строгой цензуры к ее полному отсутствию. Сначала бешеная эйфория, а потом тихое угасание…

Честное слово, читая газеты (про телевидение я уж и не говорю), как раз такое ощущение и возникает.

Впрочем, Путин тут никаким боком не виноват…

Разумеется, глупо было бы утверждать, что в деятельности нашей нынешней власти нет ни ошибок, ни промахов. От них никто не застрахован. К примеру, никто не станет отрицать, что закон о монетизации льгот далеко не идеален. Но…

Сейчас мало кто помнит, каковы причины принятия этого закона. Дело в том, что в 90-х годах президент Ельцин, в погоне за голосами избирателей, занялся дешевым популизмом. Известно,что на выборы ходят у нас, в основном, пенсионеры — вот он и издал несколько указов о льготах для этой категории населения. Причем издал их в приказном порядке, нисколько не интересуясь, кто и каким образом будет их реализовывать. Выполнить и доложить!

Возьмем, например, тот же бесплатный проезд. Президент повелел бесплатно возить пенсионеров и еще двадцать шесть категорий населения, забыв указать лишь одну «мелочь» — за чей, собственно, счет состоится этот банкет? А ведь возить пассажиров —стоит денег. В крупных городах на транспорте иной раз более половины пассажиров были бесплатными. То есть, они за себя не платили. За них платил кто-то другой — тот, кто не смог от этой чести отбрыкаться. Город, или конкретные автобусные, трамвайные парки, где бесплатные перевозки пожирали деньги с такой силой, что ни на что другое не оставалось. Или же приходилось повышать тарифы, и те пассажиры, которые платили — отстегивали двойную цену. И никто не знал, что с этим делать, потому что власть, решившаяся тронуть эту льготу, потеряла бы избирателей.

Монетизация разгрузила транспорт. Когда перед пенсионерами встал выбор — покупать или не покупать карточку, пусть даже по льготной цене — оказалось, что многим она не так уж и нужна…

Между прочим, закон о монетизации, при всей его скособоченности, оказался крайне полезным для села. Ведь большинство этих льгот были существенны для городских пенсионеров, а сельских они вообще не касались. В селе все эти льготы так никогда и не работали — за полным отсутствием телефонов, общественного транспорта и прочего, ими охваченного. Получалось в полном соответствии с давним высказыванием Ленина по-другому, разумеется, поводу: «Формально правильно, а по сути — издевательство». А в результате закона о монетизации, так возмутившего горожан, сельский житель получил на руки реальные деньги. По городским меркам — копейки. По деревенским — немалое подспорье.

Не так все просто…

Но об этом наши СМИ не сообщали. Зато старательно показывали митинги протестующих. Совсем недавно, в Красноярске, как раз по поводу закона о монетизации вышли помитинговать пенсионеры. И все бы ничего, но среди стариков и старух затесалось несколько лимоновцев — сытые, мордатые щенки, по возрасту не имеющие права ни на какие льготы. Начали будоражить собравшихся, едва не повели перекрывать главный мост, соединяющий две части миллионного города — и только благодаря грамотным действиям милиции не получилось свалки с мордобоем. И когда организатору этого безобразия судья вкатила всего-то навсего пятнадцать суток, такой вот щенок осмелился угрожать ей с телеэкрана… Это, по-вашему, «диктатура»?

Не говоря уж о том, что даже такой «стихийный» митинг требует на свою организацию денег. Вот и вопрос: а кто их оплачивает? Из чьего кармана текут денежки? Всяко уж не старушки по рублику скидываются и не лимоновцы — хрен лимоновцы вложатся во что-то, кроме ящика пива…

Вот бы проследить… Так что не будем упрощать…

Другой пример: сколько воплей сотрясало российские просторы по поводу нашего ухода из военно-морской базы Камрань во Вьетнаме и закрытия станции электронной разведки в Лурдесе! Каких только страшных словес ни звучало! А если — логично и спокойно?

Зачем нужны сегодня наши боевые корабли в Камране? Когда-то они базировались там в рамках глобального противостояния двух сверхдержав. Есть ли сегодня необходимость в вооруженном противостоянии американцам в тех теплых морях? Ни малейшей. Главная угроза для России в том регионе — не крейсера под звездно-полосатым флагом, а абсолютно не военная, тихая, ползучая экспансия Китая. Просачивание китайцев в Россию, которое, к сожалению, до сих пор не оценено должным образом по европейскую сторону Уральского хребта…

Кстати, с этой точки зрения — нет никого более заинтересованного в целостности России, чем США. Поскольку распад России автоматически приведет к подчинению ее зауральских регионов Поднебесной. А сочетание миллиарда китайцев с сибирскими ресурсами превзойдет самые апокалиптические голливудские боевики. Что бы там ни болтал старый придурок Бжезинский (чья фамилия в переводе на русский, вот юмор, звучит как… Березовский!), не он определяет геостратегию…

И, наконец, нелишне уточнить, что Вьетнам (до сих пор насквозь социалистический, но здорово наловчившийся соображать насчет звонкой монеты) требовал за аренду базы в Камране 300 миллионов долларов в год. Нам деньги девать некуда?!

Та же почти история и с Лурдесом. Центр радиоэлектронной разведки, располагавшийся там до недавнего времени, конечно, многое позволял: перехватывать телефонные разговоры, радиопередачи (вплоть до переклички какого-нибудь сельского шерифа со своим офисом), сообщения со спутников и по факсу…

Но так ли уж это было необходимо в хозяйстве? Для чисто шпионских забав — безусловно, полезно. Для стратегических целей обороны страны — вряд ли. Системы раннего предупреждения о любой возможной агрессии против нашей страны превосходно существуют в других местах, и никак с Лурдесом не были связаны.

Есть и другие, более серьезные, аспекты. Кончено, это выглядит импозантно и внушительно — уходящие за горизонт ряды сложных радиоантенн, суровые офицеры за пультами… Однако практически те же самые задачи, что решал Лурдес, гораздо более успешно выполняют в последние годы спутники радиоэлектронной разведки. Высоко над землей, в космической черноте, висит ощетинившийся антеннами аппарат размером с «Запорожец» или даже стиральную машину — и выполняет ту же работу.

Подобные спутники — вещь до предела засекреченная. Даже их точное количество — строжайшая государственная тайна. Но они существуют и действуют успешно (я даже знаю, где их делают, но хрен проболтаюсь). Не зря те же самые Соединенные Штаты, где денежку считать умеют, в последние годы масштабным образом сокращают и агентурную разведку, и все эти поля антенн от горизонта до горизонта. Спутники в сто раз эффективнее, и обходятся гораздо дешевле…

Так зачем нужен устаревший Лурдес, за аренду которого, между прочим, бородатый команданте опять-таки требует кругленькую сумму — двести миллионов долларов в год? Они у нас лишние?!

Да, пресловутую «конверсию» пресса обслуживала куда с большим азартом. Разрушать — не строить…

Иногда Путину, которому повелось ставить в строку всякое лыко, еще и припоминают в качестве критического аргумента привилегии, предоставленные Ельцину (иммунитет от судебного преследования и т. д.).

Опять-таки, это обычная практика. В кризисные моменты ради снятия лишнего напряжения и предотвращения ненужной конфронтации в обществе (которому и без того есть чем заняться) так поступали во многих странах. Мы привыкли во всех случаях оглядываться на США? Так вот вам: в 1974 году, чтобы не усугублять ситуацию и не развивать политический кризис, Джеральд Форд самым официальным образом объявил полную амнистию подавшему в отставку Ричарду Никсону «за все возможные нарушения законов США». И сгладился конфликт, не принесший бы пользы никому, кроме политиканов и газетчиков…

Но для меня лично все же главное свершение Путина — то, что он недвусмысленно, последовательно и упорно «строит» олигархов. Создает систему, в которой никакие денежные мешки уже не смогут беззастенчиво «рулить» правительством, парламентом, общественным мнением. И хапать на прежний манер уже никогда не смогут.

Я понимаю, что экономика там, политика, престиж России… Да, я все это понимаю. Но для меня — вот главное…