Мы из дому ушли вдвоем,
А на дворе метель метет.
Как нам найти желанный дом?
Куда дорога приведет?
Только три часа назад дети шли по этой улице с последними елочными покупками, но узнать ее теперь было почти невозможно.
Что стало с улицей? Что стало с домами, с воротами? Что стало со знакомым, как собственные саночки, бульваром?
Снег плясал вокруг фонарей, и длинные фонари смешно отмахивались от него и прижимались к домам, а дома неслись прямо к незнакомому белому лесу, неизвестно откуда появившемуся в конце улицы.
Сережа и Таня шли, крепко взявшись за руки, чтобы не потерять друг друга в этом снежном вихре.
На секунду ветер утих, и они ясно увидели у самого фонаря блестящие, сияющие окна большого дома. Они так ярко освещали улицу, что Таня закричала:
— Дом с волшебными окнами! Сережа, скорей! — и потянула брата за руку.
С трудом им удалось пробиться сквозь снег, но они увидели самый обыкновенный дом — шестиэтажный, новый. Все окошки одинаковые, и за всеми окошками — елки.
— Ой, Сережа, он не волшебный! — грустно сказала Таня. — Он самый обыкновенный. И мамы в окошке нет.
— Идем дальше, — решительно сказал Сережа.
Ребята пробивались сквозь снег то вправо, то влево, но дома с волшебными окнами не было, а снег валил все гуще и гуще, и за его густой сеткой скоро уже нельзя было разглядеть ничего, кроме очертаний незнакомого леса вдали.
И вдруг дети увидели впереди себя мчащиеся вихрем саночки. Их везла вереница белых мышей, а в саночках сидела и, обернувшись, махала рукой старушка в заснеженной шубе и в большом пуховом платке.
— Бабушка! — крикнула Таня. — Это та самая бабушка, что к нам приходила!
Таня побежала за саночками, но споткнулась о какой-то сучок и упала, не выпуская Сережиной руки. И оба они покатились по снегу куда-то вниз.
— Держись за меня! — успел только крикнуть Сережа.
Но Таня уже вскочила на ноги и с изумлением оглядывалась.