Дом сломанных душ

— Извинения приняты. Все в порядке, поверьте, это не первый раз, когда пациенты реагируют так.

Я радуюсь, что он не сердится. А психотерапевт начинает нашу беседу первым:

— Скажите, Дженнифер, вчера мы с вами добрались до самых глубоких уголков вашего сознания. Признаться, я рад, что это произошло так быстро, но не ожидал такой реакции. Что вы почувствовали, когда узнали о произошедшем?

Я немного затягиваю с ответом.

— Мне было очень больно узнать, что у меня был ребенок. И что я его потеряла. Если честно, я до сих пор не могу смириться с этой мыслью. Думаю, я пыталась избежать этой боли, я боялась это чувствовать... Вот так все и вышло.

— Я согласен с вами. Ваша боль от потери была настолько сильна, что организм не выдержал и попытался избавить вас от нее знакомым ему методом — стереть ужасное воспоминание о беременности. А что вы думаете насчет вашего мужа?

— Алекса? Ну... — тут я не знаю, что сказать.

— Вы вините его в том, что вы здесь? — правильно понимает мое молчание доктор Лоу.

— Да, думаю, да. Я попросила его о разводе, а он мне отказал. Но я не меняю своего решения. Поймите, я не свихнулась... То есть я имею в виду, что у меня действительно была на то причина, правда? Я считаю, что он скинул всю ответственность. Он был за рулем.

Я чувствую настоящую злость.

— Он, как любящий муж, обязан был поддержать меня! Я не понимаю, почему он просто не сказал мне о ребенке? О том, что я была беременна! Я ведь вернулась из больницы, а в доме не было детских вещей, ничего, что могло бы напомнить мне об этом, а он ни разу не сказал мне. Как вы себе представляете нашу жизнь после такого?

— Я не могу давать вам советов насчет вашей личной жизни, это уж точно не в моей компетенции. Если вы снова захотите увидеть мужа, сообщите об этом мне. И в случае, если на ваше имя придет письмо с документами на развод, конечно же, вы об этом узнаете.

— Спасибо, доктор Лоу.

— Дженнифер, сегодня я не буду больше мучить вас вопросами, даю вам время, чтобы осознать это все и принять. Постарайтесь не переутомляться. Увидимся с вами в четверг, как всегда.

Я согласно киваю. Благодарю доктора Лоу и снова извиняюсь перед ним за свою агрессию. И когда я уже открываю дверь, он вдруг говорит:

— Дженнифер, у меня к вам еще один вопрос.

Я оборачиваюсь.

— Что у вас с Биллом Смитом?

— Что?

Доктор смотрит мне прямо в глаза, и я не могу уйти от ответа.

— Почему вы решили, что у меня с ним что то есть? Я ведь замужем... Пока что.

— Вы говорите правду, Дженнифер?

— Естественно! — возмущаюсь я.

Доктор Лоу привычным жестом взъерошивает волосы и откидывается назад в своем кресле.

— Хорошо. Вы можете идти. На всякий случай напоминаю вам: правилами нашей лечебницы работникам категорически запрещено вступать в какие-либо отношения с пациентами, помимо дружеских. В этом случае работнику грозит увольнение и серьезный штраф.

ГЛАВА 14

В общей гостиной выключен свет. Для нас поставили стулья и кресла так, чтобы телевизор был виден всем. Я занимаю место в последнем ряду, в самом углу — на самом деле, смотреть фильм нет особого желания, но и в палате отсиживаться не хочется. Я увидела Билла — он подпирал стену, изображая статую. На самом деле он находится здесь на всякий случай, вдруг кому-то потребуется помощь. Машу ему рукой. Билл подмигивает мне, включая фильм.

— Правила, надеюсь, все помнят? Не хотим смотреть — тихо встаем и уходим, чтобы не мешать другим, — строгим голосом говорит он.

На экране возникает картинка. Какая-то мелодрама, я не вникаю в смысл, мысли путаются. Билл тихонько подходит и садится рядом со мной на свободный стул.

— Как беседа с доктором? — шепотом спрашивает он.

— Хорошо. Я извинилась перед ним и он, кажется, не сердится.

— Я рад.

Некоторое время мы сидим, молча и смотрим фильм.

— Билл?

— Ау?

— Почему мы всегда смотрим только комедии и романтику?

Санитар усмехается.

— Вам, чокнутым, нельзя ужастики показывать. Вдруг крыша поедет.

Сидящая впереди девушка недовольно оглядывается на нас — мешаем разговором. Я киваю ей, мол, извини, и мы замолкаем. Билл сидит совсем близко, смотрит в экран, а я на него. И думаю о том, что вчера он помог мне. Мы дружим... Если можно назвать дружбой то, что происходит между врачом и пациентом. Думаю о том, что сказал мне доктор Лоу. Отношения здесь запрещены, иначе уволят и заплатишь штраф. Интересно, почему такие строгие правила? Надо будет спросить у Билла потом.

Нет, я, конечно, еще не свободна, Алекс не дал мне развод, но я его добьюсь. Да и отношений между мной и Биллом нет никаких, лишь теплая дружба, хотя я определенно чувствую симпатию к нему.

Не успеваю я подумать об этом, как вдруг происходит то, чего я меньше всего ожидаю: Билл накрывает мою руку своей. Он ничего не говорит, а я не убираю руку, от неожиданности не могу сказать ни слова. Его ладонь большая и теплая. Мы сидим в темном общем зале, актеры на экране целуются, и красивый парень держит меня за руку. На секунду я чувствую, будто мне снова двенадцать и не было всех этих лет, а я всего лишь впервые пошла в кино с мальчиком. И даже подержаться за руки означало симпатию и начало чего-то безумно интересного, нового. А потом первые робкие поцелуи в щеку, и вот вы уже встречаетесь, наивно, по-детски. Мальчик приносит тебе шоколадки, а ты даришь ему самодельный браслет из бусин, на которых нарисованы сердечки. И те самые бабочки в животе.

Билл тепло улыбается мне, а я ему в ответ. И он шепчет мне на ухо:

— Пойдем отсюда.

И вдруг встает с места, делает два шага за угол и утягивает меня за собой. Мы быстро идем по темному коридору лечебницы.

— Билл! Куда мы идем?

— Подожди, и увидишь. Скорее, чтобы нас не увидели, — с этими словами он поднимается по лестнице два пролета, а я за ним.

Мы оказываемся на последнем этаже. Как я понимаю, здесь нет палат, лишь комнаты, где хранятся всякие больничные нужности — постельное белье, посуда, лекарства, да и бог знает что еще. Здесь темно. Билл не включает свет, чтобы не привлекать лишнего внимания, только прикладывает мне палец к губам. Мы тихо проходим весь коридор, Билл открывает ключом последнюю дверь, и мы оказываемся в полупустой комнате.

В ней ничего нет, кроме нескольких больничных коек, составленных одна на другую в углу, и пары стульев. Билл берет эти стулья и ставит у окна. Садится на один из них, а я решаю сесть на подоконник. Вид отсюда неплохой — кусочек города светится ночными огнями.

Где-то там настоящая жизнь, а мы вот здесь.

— Билл, что мы здесь делаем? — стараюсь говорить тише. — А вдруг заметит кто?

— Не переживай, никто не заметит. Просто я хотел сбежать с этого киносеанса, а ты лучше всего подходишь для этого действа. Тут сейчас ремонт, поэтому камеры с этажа все сняли — переносят все это барахло в подвал. Но, конечно, лучше не шуметь — прямо под нами сестринская.

Я вдруг чувствую неожиданный прилив сил. Мы совершили что-то запретное! Я, которая всю жизнь была тихоней, сделала глупость! Пусть маленькую, но все же! Тихонько смеюсь, а Билл рад, что доставил мне удовольствие. Мы болтаем о каких-то пустяках, за окном светит полная луна, и я действительно чувствую себя хорошо, впервые за долгое время.

Я размышляю о словах доктора Лоу. С чего он вообще предположил, что мы с Биллом встречаемся? Спору нет, он мне симпатичен, а судя по тому, что я сижу здесь с ним, — возможно, это взаимно. Но я уверена, это всего лишь дружеская симпатия: когда я смотрю в зеркало, то не вижу прошлую Дженнифер. От меня осталась лишь бледная тень, да и вряд ли Билл настолько глуп, чтобы встречаться с сумасшедшей. Точнее, с замужней сумасшедшей.

Рассматриваю Билла, стараясь не пялиться слишком открыто. Меня всегда удивляли длинные волосы у мужчин: вроде ничего особенного, но ведь такой необычный выбор. Но Биллу идет, сегодня он собрал волосы в низкий хвост. Улыбаюсь, представив, как Билл в ванной комнате после душа наносит на волосы какую-нибудь женскую маску вроде «блеск и шелковистость».

— Ты чего? — замечает он мою улыбку.

— Да ничего, просто подумала кое о чем. Не обращай внимания. Слушай, я хотела задать тебе вопрос.

— Какой?

Я немного смущаюсь. Вдруг подумает что-то не то... А Билл пихает меня в плечо

— Я не кусаюсь, не переживай. Что ты хотела спросить?

— В общем, доктор Лоу меня кое о чем спросил... — долго мнусь перед тем, как продолжить — Он спросил, есть ли что-то между нами. И сказал, что отношения с пациентом грозят увольнением и штрафом для работника. Билл, почему он сказал это?

И тут я вижу на лице Билла смущение и удивляюсь.

— Ну.. Я думаю, он так решил после твоего срыва.

— В каком смысле? Ты что, воспользовался бедной больной девушкой, пока она была без сознания? — смеюсь я.

— Господи, за кого ты меня держишь? Конечно, воспользовался! — шутит он, а потом продолжает уже серьезно: — Ты потеряла сознание на терапии, и я был первым, кто успел поймать тебя, пока ты не рухнула на пол и не разбила себе голову. Я действительно испугался за тебя, понимаешь? В общем, доктор хотел тебя в одиночку, а я не позволил... Он даже грозил выговором. А потом вдруг махнул рукой, неси, говорит, ее к себе. Я и отнес тебя на руках, дал лекарства и уложил.

Билл задумчиво потер лоб.

— А потом я вышел из палаты, а он стоит и ждет меня. В общем, выговор я все-таки получил, ну и черт с ним. Думаю, в одиночке ты действительно с ума бы сошла.

— Боже, Билл, не стоило ради меня рисковать работой! Он ведь мог и уволить тебя! — не знаю, что и сказать ему. Из за меня он чуть не потерял работу, а ведь здесь его мать, и вообще... Мне и грустно, и радостно одновременно.

— Я сам решу, что стоит делать ради тебя, а что нет, — Билл говорит это с улыбкой, но твердо. — И я знаю, что нам нельзя встречаться с пациентами. Но тут еще вопрос, что именно они под этим подразумевают. Мы не делаем ничего противозаконного сейчас — ну, кроме того, что сидим на закрытом этаже. Правда?

Он прав, но мне все равно тревожно. Решаю для себя, что не буду пока об этом думать.

— Слушай, я сейчас поняла, что давно не видела тебя — до вчерашнего дня. Пытаюсь вспомнить и не могу... — говорю я. — Когда напрягаю память, чтобы вспомнить, когда мы виделись в последний раз, голова начинает болеть.

— Я был в отпуске. Меня не было тут неделю, — спокойно отвечает Билл.

— Оу. Да?

— Да, я взял его по... Семейным обстоятельствам. Ты что, даже не скучала? — шутит он. — Целая неделя прошла!

— Скучала, но, видимо, забыла об этом, — улыбаюсь я.

Время проходит быстро, мы проводим здесь часа три или около того. Среди ночи отправляемся обратно. Билл провожает меня до палаты, мы прячемся от медсестры, которая совершает свой обычный ночной обход. В общей гостиной уже пусто, мы проходим мимо и прощаемся у двери. Привычным жестом Билл проводит рукой по моим волосам.

— Спокойной ночи, Дженнифер, — и скрывается за углом.

А я прикрываю дверь палаты, залезаю под одеяло и засыпаю с глупой улыбкой на лице.

ГЛАВА 15

Как-то незаметно Билл появляется в моей жизни все чаще и чаще. Нет, он и до этого в ней был, как санитар, затем как друг... Но я пока не могу придумать название нашим «отношениям». Я вижу, как он смотрит на меня, если думает, что я не замечаю. Так смотрел на меня Алекс в самом начале наших отношений. Но мне, если честно, страшно торопиться, в том числе и из за угроз доктора Лоу насчет увольнений. Билл остался единственным моим другом здесь, и я не переживу, если он уволится.

Билл часто заходит ко мне по утрам, перед началом смены, и ночью, перед уходом. Больше всего я люблю его ночные дежурства, потому что они происходят по выходным, когда доктора Лоу в клинике нет. А значит, Билл может сидеть со мной в палате полночи, отлучаясь только на обход и на внештатные ситуации. Я жутко не высыпаюсь, но это неважно, потому что мы болтаем обо всем на свете, и для меня это лучше любой терапии.

Кроме Билла, мои мысли часто занимает доктор Лоу, только совсем не в таком хорошем ключе. Я не могу забыть, как он хотел закрыть меня в одиночной палате, из которой запрещено выходить даже поесть. Еду приносят прямо туда, отдают и уходят, так же с лекарствами. Естественно, никаких посещений. Это палаты для буйных, которым опасно находиться рядом с людьми, но я же не такая!

Обо всем этом я думаю, жуя утреннюю кашу. И думаю задать этот вопрос доктору на сеансе. Я не чувствую себя настолько больной, чтобы сидеть в одиночной палате. Сначала он запрещает мужу видеться со мной, затем пытается закрыть там... Эта мысль невероятно злит меня. Да, у меня есть проблемы, но они не настолько критичны. Для чего он делает это?

Я впервые задумалась над тем, сколько лекарств я принимаю каждый день. Седативные, иногда снотворные и черт знает какие еще... Я всегда считала, что нужно доверять людям, которые много лет учились, чтобы спасать наши жизни. Но сейчас впервые понимаю, что, возможно, это не так. Я даже не читала названия лекарств, которые мне выписывают, и не знаю, для чего они. Это мой прокол, обещаю себе в следующий раз обязательно выяснить это. Сейчас я понимаю, что все мои воспоминания восстановлены — по крайней мере, больше нигде нет несостыковок.

На прогулке немного расслабляюсь. Сегодня отличная погода, я рада выйти на свежий воздух. Билл в числе наблюдающих за нами санитаров, мы даже поболтали немного.

— В палате тебя ждет сюрприз. Загляни под свой матрас. Только никому! — шепотом говорит он, подмигивает мне и уходит.

И я уже с нетерпением жду разрешения вернуться обратно. Плотно закрываю дверь в палату и поднимаю матрас: а там маленький сверток. Внутри моя любимая шоколадка и маленький брелочек для ключей в форме мордочки котенка. У металлического котика глаза такого же цвета, как мои, и он рыженький. Меня до слез трогает этот подарок: я когда-то говорила Биллу, что заведу рыжего кота, как только выберусь отсюда. В свертке еще записка.

«Пусть эта мелочь порадует тебя. Спрячь куда-нибудь: иначе заберут. Я увидел этого котика на заправке в магазине, и мне показалось, что он похож на тебя. Билл».

Прижимаю к груди брелочек и улыбаюсь. А в животе что-то похожее на бабочек.

На сеансе с доктором мне не хочется говорить, поэтому он проходит в напряжении. Пытаюсь задать вопросы о лекарствах, но внятного ответа не получаю: доктор Лоу лишь говорит, что все мое лечение согласовано с моим мужем и подписано им же. Я все же решаюсь спросить про одиночную палату.

— Я посчитал, что в тот момент это было необходимо для твоей безопасности и безопасности окружающих, — отвечает психотерапевт.

— Вы считаете меня психованной? Я веду себя нормально, у меня нет замечаний! Я исправно посещаю все сеансы, выполняю все рекомендации и пью ваши идиотские таблетки. Вы сами говорили, что мне лучше и что я восстановила все потерянные воспоминания — так ведь?

Он соглашается, но отводит взгляд. И я не чувствую, что мне стало спокойнее.

Наступила суббота, а значит, сегодня я проведу с Биллом много времени... С этой мыслью я просыпаюсь в замечательном настроении. Осталось лишь дождаться вечера, он приходит в семь на ночную смену. Кажется, я выучила его расписание: я смеюсь сама над собой. Веду себя как влюбленная пятнадцатилетняя девочка. Целый день не могу найти себе места и не знаю, чем занять себя. Все свободное время провожу в общей гостиной и читаю одну из разрешенных здесь книг, пока меня наконец не отправляют в палату.

Я смотрю в маленькое зеркало и ловлю себя на том, что мне хочется выглядеть получше — впервые за все время здесь. Естественно, косметика под запретом. Утешает одно: если Биллу нравлюсь я такая, то на воле, когда наконец можно будет по-человечески уложить волосы, одеть нормальную одежду и накраситься — точно понравлюсь. Пока я раздумываю над этим, чувствую — ко мне потихоньку возвращается желание жить. Оно, спрятанное глубоко под слоями проблем, неврозов, одиночества, страхов, осторожно выглядывает наружу. Это, определенно, хороший знак, и я уверена, что я на пути к выздоровлению.

Больница начинает раздражать меня. Одинаковая еда. Ни нормальных собеседников, ни хороших книг, ни кино, кроме сопливых мелодрам. Мне хочется просто выйти и прогуляться по парку, сходить по магазинам или в кафе. Я поднимаю глаза и смотрю на свое отражение. Я — нормальная. Я — здорова. Как доктор может не видеть этого?! Я определенно вижу огонек в глазах, который, казалось, давно уже погас.

Принимаю душ, жду, пока высохнут волосы, и укладываю их как могу в простой хвост. Но передумываю и решаю распустить их. Мне повезло: даже без хороших масок и бальзамов волосы блестящие и мягкие, спасибо маме за хорошую генетику. Чищу зубы, расчесываюсь и надеваю самую лучшую одежду из той, что у меня тут есть. Впервые я волнуюсь перед встречей с Биллом...

Вечерний обход перед отбоем: делаю вид, что сплю. Билл, должно быть, уже в клинике. В коридоре гаснет свет, я лежу и прислушиваюсь к стихающим больничным звукам. Так и проходит какое-то время, и, когда я уже теряю всякое терпение, слышу тихий скрип открывающейся двери.

Открываю глаза: это Билл. Он улыбается мне, и я отвечаю тем же. Но он не проходит, как обычно, на соседнюю койку, а машет мне рукой, чтобы я подошла. Слезаю с кровати, быстро накидываю на нее одеяло и иду к нему.

— Чш-ш-ш! — он обнимает меня в знак приветствия и шепчет: — Идем за мной, только тихо!

— Куда?

— Надоело сидеть в душной палате. Пошли.

Выхожу в темный пустой коридор. Билл прикрывает за мной дверь, берет за руку, и я снова чувствую, как по коже бегут мурашки. Он тянет меня за собой, и мы осторожно идем, стараясь не разбудить обитателей палат. Выходим на лестницу, Билл ведет меня в соседнее крыло, а затем снова наверх, и я начинаю путаться в одинаковых коридорах и дверях. И тут мы оказываемся, судя по всему, на последнем пролете, перед нами низкая дверь. Билл оборачивается ко мне и подмигивает:

— Добро пожаловать на волю! — с этими словами он вставляет ключ и поворачивает его. Дверь открывается.

— Чтоо? Ты не мог!.. Как же так? — я нагибаюсь, чтобы пройти за ним, не в силах поверить в это.

— Не мог, конечно. Мы все еще в больнице. Но ты погляди!

Мы оказываемся на крыше! Меня обдувает свежий ветерок, вид открывается потрясающий, и я не могу найти слов от радости: смотрю и вижу город, который горит ночными огнями вокруг нас. Вдалеке по шоссе едут машины, отсюда будто игрушечные, но я даже могу увидеть свет фар. Подхожу к краю, но не очень близко, и с широкой улыбкой оглядываю все это великолепие. Где-то вдалеке играет музыка. У меня на глазах выступают слезы, я на миг забываю, что я в клинике и наслаждаюсь этим чувством.

Билл рад, что мне понравился его сюрприз.

— Ну как тебе? — спрашивает он, стоя позади меня.

Я кидаюсь ему на шею и рассыпаюсь в благодарностях.

— Это просто потрясающе, Билл! Я не верю, что мы сюда пробрались! Тебе ничего не будет за это?

— Нет, не будет, — он ухмыляется. — Я знаю, как найти подход к Джанет: она очень любит шоколадные конфеты и готова меня подменить. И дала мне ключ от крыши за красивые глаза.

— Ты невероятный!

Не могу поверить, что он сделал это ради меня. В условиях, в которых мы находимся, Билл умудряется радовать меня и удивлять. Ну как такое возможно? Я ужасно благодарна ему за возможность почувствовать себя свободной. А он достает откуда-то сумку, в ней два пледа и большой термос. Мы садимся на плед, вторым Билл укрывает меня, чтобы не замерзла. Сидим почти на самом краю крыши, но мне ни капли не страшно. В термосе мятный чай: я обожаю такой! Билл говорит, что заваривал его сам, чтобы мы здесь не замерзли.

— Хотел бы я, чтобы это было вино, — шутит он и разливает чай по картонным стаканчикам.

— И так прекрасно, поверь мне.

Хотя я тоже не отказалась бы от чего-то алкогольного. Я и вкус моего любимого когда-то апероля уже успела забыть. Рассказываю об этом Биллу, и он обещает сводить меня в бар и напиться до умопомрачения, как только меня выпишут.

Я погрустнела. Выпиваю немного ароматного чая и спрашиваю его:

— Как ты думаешь, меня вообще когда-нибудь выпишут?

— Конечно! — Билл удивлен вопросом. — А что заставляет тебя сомневаться?

Со вздохом я перечисляю все свои подозрения: несмотря на то, что я «поддаюсь» терапии, как говорит доктор Лоу, у меня не было срывов в последнее время, я помню обо всем, о чем должна, он все равно пытался запихнуть меня в одиночную палату, отказывается называть мне названия лекарств, которые я пью, и запрещал видеться с Алексом, якобы это опасно для психики.

— Может, он считает меня буйной или вроде того? Но последние недели у меня все хорошо, ни единого срыва. Не знаю, — грустно заканчиваю я.

Билл задумчиво жует край стакана.

— Если честно, я и сам не понимаю. Из всех пациентов, с которыми я работаю, ты меньше всего похожа на психа. У тебя есть хорошая динамика, таблетки дают нужный эффект, и я не понимаю, почему до сих пор в каждом назначении у тебя снотворное. Но я не врач, — разводит он руками. — Видимо, врачу лучше знать.

— Билл, я должна тебе признаться.

— А?

— Я не пила снотворное уже три дня.

— Да ладно? — Билл удивлен. — А за тобой не следят, чтобы точно проглотила? Ну я-то тебе верю, но мои подозрительные коллеги...

— Нет, — я пожимаю плечами. — Видимо, я вела себя так примерно, что не вызываю подозрений. Так вот, снотворное в унитазе, а я сплю так же. Понимаешь? Я не вижу кошмаров и без таблеток!

— Во дела... Лоу узнает, точно тебя в одиночку засунет.

Он говорит это таким тоном, что я настораживаюсь.

— У тебя какие-то неприятности с ним?

— С чего ты взяла?

— Ну, ты так отзываешься о нем, я не первый раз замечаю... Как-то грубовато.

— Понимаешь... — Билл обдумывает свой ответ. — В общем, он не самый лучший босс в мире. Иногда я не понимаю его методы, но решать не мне. Так что я молчу ради матери, чтобы сохранить это место. Но да, я не очень с ним поладил.

Я решаю не расспрашивать его. Холодает, и я понимаю, что под пледом сижу только я.

— Билл, садись рядом. Пледа вполне хватит на двоих.

— Не боишься? — смеется он, но двигается ближе ко мне, перехватывает свой край пледа и укрывается им. Плед не очень большой, так что мы сидит вплотную, чтобы под ним уместиться.

— Чего я должна бояться? — недоумеваю я.

— Ты на крыше, с парнем, никто не знает, где мы, и криков отсюда тоже не слышно.

— Ой, Билл! — шутливо выпихиваю его обратно из-под пледа, но он тяжелый,как скала. — Если бы ты хотел, у тебя было много времени, чтобы делать со мной что угодно! Ты так не поступишь.

— Не поступлю, — соглашается он серьезным тоном.

Но я чувствую, что в шутке лишь доля шутки. Его рука лежит на моих коленях, и мне очень хочется взяться за нее. Вместо этого я осторожно поднимаю руку и провожу пальцем по сеточке вен, выступающей у него на сгибе локтя.

Билл перехватывает мою ладонь. Его руки очень горячие и большие по сравнению с моими маленькими ладошками. Я беру его руку, прикладываю к своей.

— Что ты делаешь? — удивляется он.

— Сравниваю. Смотри, как отличаются.

Мои пальцы не достают до подушечек его пальцев. Билл тоже рассматривает наши руки. И вдруг обнимает меня и притягивает ближе к себе, я даже не успеваю ничего понять. Пауза длится несколько секунд, после чего он говорит шепотом:

— Дженнифер, ты уж меня прости...

— За что? — отвечаю тоже тихо, потому что у меня вдруг пропадает голос.

Впервые мы так близко друг от друга. Чувствую, как он поглаживает мое запястье, едва касаясь, а в груди, где-то на уровне солнечного сплетения, становится жарко. Билл не сразу отвечает мне.

— За то, что мне очень хочется все же поступить так с тобой.

И он вдруг целует меня. И делает это так нежно, что у меня перехватывает дыхание. Его губы теплые и мягкие, и я отвечаю на поцелуй, ощущая слабый вкус мятного чая. Это такое забытое ощущение, что я на миг полностью растворяюсь в нем, забывая обо всем, кроме Билла, его теплых рук и вкуса мяты на наших губах. Понимаю, что не дышу — и на секунду прерываю поцелуй, выдыхая теплый воздух, ощущая дыхание Билла на своих губах. Он обнимает меня так крепко, будто боится, что я куда-нибудь исчезну, а я не могу оторваться от него.

Билл мягко улыбается мне и притягивает к своей груди. Так мы сидим какое-то время, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

— Ну что, будешь жаловаться на меня? — шутит Билл, явно пытаясь за юмором скрыть волнение.

— В зависимости от твоего поведения, — отвечаю тем же.

Он делает оскорбленный вид.

— Значит, мое поведение тебе не нравится?

— Скажем так... Выборочно. Минуту назад мне понравилось.

— Ах, вот ты как!

Билл определенно рад это слышать. Он заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос и целует снова, я чувствую, что теперь он делает это уверенно.

Время бежит неумолимо быстро, и нам пора возвращаться назад. Я чувствую что-то новое между нами — нежность, которой раньше не было, а теперь я ощущаю ее во всем: в том, как Билл держит меня за руку, пока мы по темным лестницам и коридорам возвращаемся в палату, в его взглядах на меня, и, наверное, даже в воздухе вокруг нас.

— Думаю, скоро Джанет пойдет искать меня, так что я тебя оставляю, — говорит мне Билл, когда мы оказываемся у моей двери. Мне ужасно жаль расставаться.

— Это был чудесный вечер. Спасибо тебе за него, — искренне благодарю я его.

— Он не последний, — обещает Билл и толкает дверь в палату.

Я должна зайти туда одна, но он резко заходит за мной, закрывает дверь, и я оказываюсь прижата к ней. Билл передо мной; обнимаю его за пояс и смотрю на него сверху вниз. Он гладит мою щеку ладонью.

— Не смог так уйти... — и прижимается к моим губам.

Мы вновь целуемся, температура вокруг нас словно подскакивает на пару градусов. Я провожу рукой по спине Билла, залезаю под футболку.

— У тебя руки холодные... — говорит он.

— Так, может, ты согреешь? — шучу я, а Билл отвечает всерьез:

— Многое бы я отдал за такую возможность.

И я не успеваю понять, о чем он, потому что его губы накрывают мои, и я буквально чувствую кожей его желание, как, наверное, и он мое. Несколько минут проходят как вечность, и я уже практически готова не отпускать его никуда, наплевав на все правила.

Часы на руке Билла предательски пищат.

— Это будильник. Шесть утра. Мне пора, Дженн, — Билл с неохотой отстраняется от меня, и я делаю несчастный вид. Он улыбается, когда видит это. — Поверь, я бы с удовольствием остался здесь с тобой, но Лоу... В общем, ты понимаешь.

Да, я понимаю, хоть мне и грустно. Обнимаю его на прощание, он обещает увидеться днем и исчезает за дверью. А я бреду в кровать, у меня осталось лишь два часа на сон, но это последнее, что меня волнует. Я еще долго лежу в темноте, чувствуя, как горят зацелованные губы, и прикасаюсь к ним пальцем. Не могу поверить, что это действительно происходит со мной.

ГЛАВА 16

Две недели прошло с нашего прекрасного вечера на крыше, а у меня такое чувство, что мы с Биллом знакомы тысячу лет. Я не думаю ни о чем, кроме него, и просыпаюсь и засыпаю с мыслями о наших отношениях. Тот факт, что мы делаем это вопреки правилам, будоражит меня еще сильнее. Билл находит самые невероятные способы встретиться со мной, потому что постоянно сидеть в палате мы не можем — это точно вызовет подозрения.

Доктор Лоу на сеансах хвалит меня за хорошее настроение, а я улыбаюсь, потому что он не догадывается, что является тому причиной. И недавно я впервые заговорила с ним о выписке.

— Доктор, выслушайте меня, прошу вас. Я чувствую себя отлично и могу себя контролировать. Не понимаю, для чего все это до сих пор… Я правда хочу домой.

— Нет, Дженнифер. Простите. Пока что о выписке не может быть и речи, слишком рано.

Он был непреклонен, и я ужасно расстроилась тогда и долго потом плакала у Билла на плече, а он гладил меня по голове и говорил всякие нежности. И обещал, что осталось совсем немного, мы обязательно оставим эту больницу позади.

Мы часто обсуждаем нашу будущую жизнь, и я ловлю себя на том, что не помню, как мне жилось до клиники. Ходить на работу… Готовить ужины самостоятельно, гулять, где вздумается. Меня даже немного пугает это.

Но с Биллом мне ничего не страшно.

И еще меня действительно волнует, почему Алекс отказался со мной разводиться. Связи у нас нет, но я каждый день надеюсь, что доктор Лоу скажет о документах. Но их нет. Я больше не сомневаюсь и решаюсь попросить доктора о встрече с Алексом.

— И скажите, чтобы документы сразу принес. — говорю я, когда прошу сообщить ему о встрече.

Сегодня утром я просыпаюсь от того, что доктор Лоу пришел в мою палату. Он сообщает, что мой муж завтра будет здесь, и я твердо намерена добиться развода.

— Ты уверена в своем решении? — в десятый раз спрашивает Билл.

На следующий день мы проводим время в моей палате; сегодня суббота, и Билл смог договориться, чтобы кто-то из коллег подменил его на пару часов. Мне бы немного его таланта ладить с людьми — но природа, к сожалению, меня им обделила.

— Конечно, уверена. Хочешь меня отговорить? — удивляюсь я.

— Нет, конечно. Я увел замужнюю девушку и поэтому переживаю. Ну, меня немного успокаивает мысль, что ты уже приняла решение о разводе до того, как мы начали встречаться. — смеется Билл. Мы сидим на кровати в обнимку, и я вожу пальцем по его ладони. На спинке стула висит белый халат Билла, а в окно палаты проникают лучики осеннего солнца.

— Я рада, что она тебя успокаивает. Не переживай насчет этого, хорошо? — прошу я, и Билл кивает, а затем целует меня в висок.

Поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх.

— Мне так хорошо здесь с тобой, — и это чистая правда.

— Было бы лучше, если бы вокруг нас были не больничные стены, а стен нашей с тобой квартиры. И лежали бы мы на мягкой кровати, смотрели какой-нибудь дурацкий фильм, не вникая в сюжет, — отвечает Билл с улыбкой.

— Ты прав… — мне немного грустно. Я устала от больницы и хочу на волю, но говорить об этом могу только с ним. — Ты действительно хочешь жить со мной?

— Конечно! — Билл садится прямо передо мной и держит меня за руки. — Уверен, это будет круто. Ты говорила, что отлично готовишь, и я с удовольствием поел бы завтрак, который ты приготовишь для меня.

— Согласна! — я смеюсь. — Тогда ужин с тебя, если ты умеешь готовить что-то сложнее тостов с сыром.

— Не уверен… — он мрачнеет. — Но я прекрасно умею заказывать пиццу.

Нас веселят эти робкие мечты о будущем, но мы быстро возвращаемся в реальность. Билл видит, как меняется мое выражение лица, и понимает, о чем я думаю. На мои глаза наворачиваются слезы.

— Эй, Дженн, ты чего? — он испуганно смотрит мне в глаза.

— Все хорошо, не волнуйся…

Я говорю это, но не могу сдержать слез. Вытираю их рукой, чтобы не расстраивать Билла. Он обнимает меня и притягивает к себе, и я плачу, намочив слезами его белую футболку.

— Ненавижу его за твои слезы. — я слышу, с какой злостью Билл говорит это. Он успокаивающе гладит меня по голове.

— Кого?

Хотя мы оба знаем, о ком речь. Доктор Лоу все еще не хочет слышать о моей выписке, несмотря на то, как сильно улучшилось положение дел.

Билл нежно смотрит на меня, а я улыбаюсь, тянусь поцеловать его. Вкус наших губ соленый от слез, но это тоже по-своему прекрасно. Пытаюсь вложить в этот поцелуй все свое непреодолимое желание выйти отсюда и быть рядом с ним всегда, и Билл чувствует это.

И я вдруг слышу то, что ожидаю услышать меньше всего. Скрип открывающейся двери. Отшатываюсь от Билла; за секунды в голове проносятся мысли о том, что все, это конец, нас увидели. Готовлюсь отрицать все, оборачиваюсь… Но это не доктор Лоу. В дверях стоит Алекс.

И он шокирован тем, что только что увидел.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, удивившись не меньше него.

Он оставляет мой вопрос без ответа.

— Так вот в чем дело.

— Алекс, откуда ты взялся? — уже повышенным тоном спрашиваю я, как вдруг мой взгляд падает на часы, и я понимаю. Время посещений, и я сама просила об этой встрече. Но я ожидала, что меня вызовут вниз…

Мой муж проходит в палату, не отрывая от Билла взгляд. Тот смотрит в ответ, во взгляде — вызов.

— Я все думал, с чего вдруг ты хочешь развода. Но я и предположить не мог, что ты умудряешься крутить шашни с… — Алекс презрительно глядит на Билла. — Каким-то санитаром? Или кто ты такой?

— Думаю, это не твое дело, кто я такой, — отвечает Билл спокойно.

— Ты прав. Мне плевать.

С этими словами Алекс поворачивается ко мне. Мне становится действительно страшно.

— Дженн, я думаю, мне нужно оставить вас? — спрашивает Билл у меня, и я киваю, не в силах сказать ни слова. Он гладит меня по руке, и Алекс замечает этот жест. — Не переживай. Все будет хорошо.

С этими словами он выходит из палаты.

Я открываю рот, чтобы попытаться объясниться, но Алекс не дает мне ничего сказать, жестом заставляя молчать.

— Послушай меня внимательно. Я удивлен тем, что увидел здесь, и не скрою, мне действительно больно сейчас. Я готов сделать скидку на твое… моральное состояние, окей? Но это будет лишь раз.

— Моральное состояние? О чем ты? Алекс, я здорова! — меня злит его тон, я понимаю, что он относится ко мне как к больной до сих пор. — И я не меняю своего решения!

— Дженн, милая… — в его глазах что-то неуловимо меняется, он пытается подойти ко мне, но я отступаю на два шага назад. — Ты не можешь закончить это вот так!

— Могу. Я сделала выводы, приняла решение и намерена его придерживаться. Если тебе станет легче, я не встречалась ни с кем, пока не уведомила тебя о том, что хочу уйти от тебя, — говорю я.

— Нет, легче мне не станет, — отвечает Алекс. — Я пытался все исправить, поверь мне, пытался! Если бы я мог, забрал бы тебя отсюда прямо сейчас. Но ты не осознаешь, что делаешь, ты сама не видишь этого?

— Так забери! — ору я на него. — Забери! А знаешь, что? Ты этого не сделаешь, потому что тебе удобно! Ты закрыл меня здесь, пытаешься что-то говорить для вида, но на самом деле тебе плевать, что я здорова! Потому что пока я здесь, ты спишь там с этой…

Не хочу заканчивать, но он и так все понимает.

— Ты ненормальная, Дженн. Я тысячу раз говорил, что…

Но после слова «ненормальная» я не слышу уже ничего, оно действует на меня, как красная тряпка на быка. Холодно смотрю на него.

— Убирайся, Алекс, и я жду развода. Знаешь, что? Я, кажется, поняла… Может быть, вы вообще в каком-то сговоре с доктором Лоу, или что-то такое, потому что ты все время пытаешься выставить меня психованной, а он и слышать не хочет о выписке. Может, ты заплатил ему, а? Чтобы он держал меня здесь?

Когда я говорю это, в лице Алекса что-то меняется, и оно становится непроницаемым. Теперь он смотрит на меня так, будто я достойна его внимания не больше, чем камень на тропинке.

— Жди свои документы.

И уходит, не сказав больше ни слова.

ГЛАВА 17

Я пытаюсь оправиться от шока и спустя минуту бросаюсь за дверь вслед за ним. Нет, мы не может закончить все вот так! Я должна объяснить… Сама не знаю, что именно. Вижу, как закрываются двери лифта: не успела. Бегу по лестнице вниз и оказываюсь в холле первого этажа. Первое, что я вижу — Алекса и Билла, стоящих друг напротив друга у самого выхода.

— Не хочешь объяснить, что происходит, парень? — эти слова Алекс буквально выплевывает в лицо санитару. Тот смотрит и улыбается с издевкой.

— Все что тебе было нужно, ты увидел. Что-то непонятно было?

Лицо Алекса перекашивается от ярости, но он остается спокойным.

— Какого хрена ты клеишься к моей жене? Я могу сделать лишь один звонок, и тебя вышвырнут отсюда, как сопливого щенка.

Когда я слышу это, то прихожу в ужас. Алекс ведь действительно может… И тогда нам конец. Слава богу, он не знает обо всем остальном. Я иду к ним в надежде прекратить начинающуюся ссору, пока их обоих не выгнали.

— Ты этого не сделаешь, потому что ты трус. Засунул ее сюда вместо того, чтобы попытаться помочь! Я знаю обо всем и считаю, что ты жалок. А знаешь, что еще я думаю? — Билл ухмыляется и спокойно заканчивает фразу: — Что ты все просрал, и поэтому устраиваешь тут сцену. Потому что тебе ничего больше не…

Он не успевает закончить фразу, потому что кулак Алекса врезается ему в челюсть. Я вижу кровь, и мне становится дурно.

— Алекс! — кричу я и бросаюсь к ним, но охрана успевает вперед меня. Билл, на удивление, не отвечает тем же. Он просто поднимается с пола, проводит рукой по лицу, стирая кровь, и я вижу, как он улыбается.

— Этого я и ожидал.

Охранник берет Алекса за плечо и разворачивает в сторону двери.

— Алекс, что ты натворил?! Зачем? — кричу я и вижу, как ко мне уже бегут санитары. Он оборачивается, и глаза его полны печали:

— Я любил тебя, Дженнифер Мерфи, и буду любить. Мне жаль.

Это все, что он успевает сказать, прежде чем охрана выводит его из здания. В ужасе смотрю на Билла и тянусь рукой к его лицу, но он перехватывает меня за запястье и машет коллегам:

— Все нормально, я отведу ее в палату.

По пути мы не говорим ни слова. Билл открывает дверь, я вхожу, и он идет за мной.

— Билл, ты в порядке? — спрашиваю я осторожно.

— Конечно, не волнуйся. — с этими словами он берет салфетку и стирает с лица кровь. — Царапина. А вот твой Алекс неосторожен — вряд ли его теперь сюда пустят.

Но меня волнует совсем не это.

— Билл, ты слышал, что он сказал? Про то, что позвонит… Он же сообщит доктору обо всем! — я убито сажусь на свою кровать. — Что же будет с тобой?

Билл садится рядом и обнимает меня.

— Все будет хорошо, я разберусь с этим. Ты веришь мне?

И я действительно верю, хотя менее страшно не становится.

А спустя какое-то время мне приносят конверт. В нем — документы на развод, которые я должна подписать и отправить обратно Алексу, и письмо.

Беру его в руки, на нем мое имя. Я разворачиваю лист бумаги, сажусь на кровать, скрестив ноги, и начинаю читать.

Дженнифер,

Я не мог не написать, хотя вижу, что между нами уже все решено и, к сожалению, не мной. Я хочу чтобы ты знала: я действительно пытался помочь, хоть ты и не видела этого, ослепленная своей болью и злостью. Док сказал, ты помнишь все, что было, так что я могу писать спокойно, не боясь, что мои слова заденут или напугают тебя.

Эти месяцы перед клиникой были тяжелыми не только для тебя, но и для меня тоже. Если честно, я немного зол. Ты считаешь, что ты одна испытала боль потери? Я любил нашу дочь так же, как и ты, и я не говорил о ней потому, что не знал, ранит ли тебя это, пытаешься ли ты все забыть. А по твоему поведению я видел, что ты не справляешься. Я выкинул сотни бутылок вина и еще черт-те знает чего, что ты там пила. Пытался чаще проводить время с тобой, но это было тяжело, потому что все скатывалось в ссору, а я ведь не железный, Дженн. Не знал, то ли с тобой нужно поговорить, то ли оставить в покое. Но это не могло продолжаться долго. Я не мог видеть, как ты страдаешь, и понимал, что теряю свою любимую жену.

Эта клиника была последним выходом. Я долго общался с доком перед тем, как ты попала в нее, и был уверен, что он сможет тебе помочь. Я уверен в этом и сейчас, и именно поэтому не забрал тебя. Я желаю тебе только лучшего, милая, ведь я люблю тебя, ты помнишь?

В тот день я пришел, чтобы попытаться переубедить тебя. Не спал всю ночь — сидел, как дурак, составлял нам планы, как будем жить, куда поедем после клиники. Я помню, что ты хотела побывать в Рио, но мы не успели — хотел свозить тебя туда.

Но когда я увидел тебя с ним… Дженн, я могу многое простить тебе, и даже это. Как-то раз ты спросила меня, чего я боюсь больше всего на свете? Так вот, я боюсь увидеть тебя с другим. Ничто не причиняет мне большей боли. Я мог бы смириться и отпустить тебя, если бы ты разлюбила меня, но я не могу — пока что — смириться с тем, что ты меня заменила. К твоему сожалению, я не смогу оставить это как есть и обязан сообщить доку. Просто для твоего же блага. Я действительно хочу, чтобы ты поправилась.

Прости за все. И будь счастлива.

Алекс.

Билл сидит на моей кровати, и по его лицу видно, что настроение у него ни к черту. А я хожу по палате туда-сюда и никак не могу успокоиться.

— Он сдаст нас, да? — спрашиваю я, хотя ответ и так ясен.

— Сдаст, — одним словом отвечает Билл. Какого черта он так спокоен?

— И тебя это не волнует?! — я повышаю голос, хотя злюсь вовсе не на Билла, и он это знает.

Он вздыхает, берет меня за руку и останавливает.

— Не мельтеши, у меня из-за тебя голова кружится. Волнует, ясное дело, но какой смысл психовать? Что сделано, то сделано, он все равно узнал бы.

И когда он это говорит, у него такое выражение лица… Я догадываюсь обо всем без слов.

— Ты знал, правда? — вспоминаю день, в который пришел Алекс, и понимаю, что Билл частенько посматривал на часы. Он помнил про время посещений. — Ты ведь знал, что так будет, и, кажется, тебя все устраивает?

Я пока не знаю, злиться мне на него или нет. Я сама решила расстаться с Алексом, но, как по мне, это было жестоко…

— Да, Дженн, я знал, во сколько он придет, потому что в журнале есть записи о планируемых посещениях. Прости меня, — он притягивает меня к себе. — Я такой эгоист. Просто хотел, чтобы ты окончательно стала моей…

Он вопросительно заглядывает мне в глаза.

— Ты не злишься на меня?

— Нет, Билл, не злюсь. Просто потому, что сейчас меня волнует совсем не это. Ты же сам нарвался на драку, и я могу себе представить, что тебя ждет у Лоу…

Сегодня утром доктор сообщил Биллу, что вечером у него в кабинете состоится разговор, и он точно будет неприятным. Отношения с пациентом, драка, скандал: долго думать доктор Лоу точно не будет.

— Послушай, я не думал, что твой муж побежит стучать на нас, — задумчиво говорит Билл.

— Бывший муж, — поправляю я.

— Ну да, бывший. Я просто хотел устроить небольшое представление, но все вышло не так, как я ожидал. Признаюсь, Дженн, на этот раз у меня нет идей, что нам делать.

У меня их тоже нет, но я понимаю одно: если Билла уволят, то конец его карьере, а наши отношения… Сколько они продолжатся на расстоянии? С возможностью видеться раз в неделю. Даже думать не хочу об этом.

— Я не хочу терять тебя, — говорю я, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Я тоже, милая, поверь, — он говорит это очень нежно прямо мне на ухо. — Мы придумаем что-нибудь.

ГЛАВА 18

Сижу в нескольких метрах от кабинета доктора Лоу. Билл уже внутри, а я пришла следом, решив, что мне необходимо присутствовать, хотя если доктор увидит, отправит назад в палату. Изо всех сил прислушиваюсь, но не могу уловить ни слова: они говорят слишком тихо. Внутри меня настоящий ураган и я с трудом справляюсь с волнением. Гляжу на часы: черт, они там уже полчаса! Почему он не возвращается? Вцепляюсь руками в волосы в попытке успокоиться.

Идущая мимо медсестра Райли подозрительно смотрит на меня, и я быстро улыбаюсь ей, делая вид, что все хорошо. Она неодобрительно качает головой и уходит, а я слышу что-то вроде «…психи». Злобно смотрю вслед. «Сама ты психованная!» Гипнотизирую дверь кабинета, но оттуда по-прежнему ни звука.

Время близится к ужину, и я боюсь, что мне придется уйти, не узнав, что решил доктор Лоу. Проходит еще десять минут.

Я вздрагиваю от резкого звука. Что это, грохот? С ужасом смотрю на кабинет: что натворил Билл?! И тут дверь распахивается, с грохотом ударяясь об стену, и Билл выходит наружу. На его лице злоба, какой я никогда не видела. Он быстрым шагом покидает коридор. У кабинета стоит доктор, и я с ужасом смотрю на него.

Он просто качает головой, разочарованно вздыхает, заходит обратно к себе и закрывает дверь.

Что-то случилось, я уверена. Бегу вслед за Биллом, но его нигде нет. Поднимаюсь по лестнице, в надежде найти его, и мы сталкиваемся прямо на входе верхнего этажа. Билл ловит меня в свои объятия, и я прижимаюсь к нему.

— Что произошло, скажи мне? Что? — прошу я, глядя ему в глаза.

— Идем, — говорит он и мы направляемся к той комнате, в которой сидели в ту ночь, когда я была здесь впервые.

Сейчас в ней нет ни стульев, ни коек, комната пуста. Билл закрывает дверь и садится прямо на пол, и я пристраиваюсь рядом. Он молчит какое-то время, я понимаю, что он все еще зол — его руки сжаты в кулаки, и я просто жду, что он скажет. И он говорит то, что я меньше всего ожидала услышать:

— Нам надо валить отсюда.

Наверное, только спустя минуту я могу что-то сказать.

— ЧТО?

— Ты слышала, — он на удивление спокоен.

— Билл, ты свихнулся? — уверенно спрашиваю я. Кажется, мы поменялись ролями, или безумие заразно. Иначе я даже не могу предположить, как ему в голову могло прийти такое.

— Нет, послушай меня, — Билл берет меня за плечи и говорит твердо, глядя в глаза: — Для меня в любом случае все кончено, но меня это не волнует. Эта работа мне больше не нужна, а вот ты… Ты все, что мне нужно, Дженн. Он не выпустит тебя, уж поверь мне, я это понял, когда разговаривал с ним. Я не знаю, что происходит, но он твердо намерен оставить тебя здесь.

— Ты спрашивал про меня? — удивляюсь я.

— Да. И вот послушай, какой у него план: я уволен по статье и вылетаю отсюда с треском через десять дней. Ты переводишься в одиночку, потому что он считает, что я хреново повлиял на твое лечение. Никаких посещений. Понимаешь?

Я почти плачу. Это действительно будет конец. Но Билл не дает мне раскиснуть и сжимает мои руки.

— Этого не будет, милая, поверь. Мы выберемся отсюда.

— А как же твоя мама? — всхлипываю я.

Он мрачнеет.

— Ее тоже здесь не будет. Они решили, что она не поддается терапии и они не могут больше помочь ей. И страховка не будет больше оплачивать счета, так что придется переводить ее в другую клинику на государственное обеспечение и лечение.

— Как же так? — я действительно расстроена этой новостью. — И что ты думаешь?

— Пока не знаю, но у нее есть еще два оплаченных месяца, а у нас с тобой — от силы неделя. Если не меньше… Он не сказал, когда собирается переводить тебя в одиночную палату, поэтому я боюсь, что мы не успеем…

Билл встает и подходит к окну. Мы проводим в молчании несколько минут: он думает, а я просто жду, потому что его слова совершенно выбили меня из колеи.

Он поворачивается ко мне.

— У тебя много вещей?

— Две сумки… примерно, — пытаюсь вспомнить я. — Билл, но мы не можем просто сбежать, они будут искать нас!

— С этим разберемся. Послушай, я знаю, что делать, но мне понадобится немного времени…

Я встаю и подхожу к нему, а он кратко объясняет мне план. Сегодня среда. Билл просит до пятницы вести себя примерно, не выходить из палаты, кроме как за едой, и вообще не отсвечивать ни у кого на глазах. Я киваю, хотя все еще не представляю себе, как мы это сделаем.

У нас осталось два дня.

ГЛАВА 19

На следующее утро я просыпаюсь, чувствуя в груди ком. Осознаю, как мне страшно, и одновременно хочу дождаться пятницы, и не хочу. В голове проносятся самые страшные картины: как нас поймают, как меня навеки запрут здесь, а Билл… Даже думать боюсь.

Его план простой и должен сработать: так кажется в голове, а на деле ничего не бывает просто. Он просил не вмешиваться и не вызывать подозрений, что я и делаю. Иду на завтрак со всеми, стараясь не встречаться взглядом с медсестрами, боясь показать свою нервозность. Жую автоматически, вкуса еды не чувствую совершенно и вижу, как дрожат мои руки, когда держу ложку. Мне начинает казаться, что все написано на моем лице: то сосед странно посмотрит, то санитар… Но я уверена, это просто нервы.

Все время провожу в палате, считая трещины на потолке, иногда смотрю в окно. Как обычно, беру таблетки из рук медсестры, делаю вид, что пью их, но на самом деле смываю в унитаз. Не хочу выходить в общую гостиную на свободное время, но потом думаю, что это, наоборот, вызовет ненужные вопросы о том, почему меня нет, и все же выхожу. Занимаю место в кресле в углу, открываю книгу и делаю вид, что читаю, хотя смысла текста понять не могу.

Мне действительно нужно успокоиться, иначе все пойдет крахом.

Билла я не вижу весь день, и меня очень волнует вопрос, как он свяжется со мной. Он не объяснил, что я должна буду делать в вечер пятницы, сказал только, что придет время, и я все узнаю. Но в больнице его нет: я слышала, как об этом говорил его коллега медсестре на завтраке.

День проходит спокойно для всех, кроме меня, но я не подаю виду. К вечеру мне становится совсем тошно, и я пораньше ухожу в палату перед отбоем. В палате легче: никто не смотрит на меня, и я могу немного расслабиться. Нервно смеюсь: кажется, за это время белые стены стали мне домом.

Свет выключается, и я слышу традиционное оповещение о том, что психам пора спать. Сон не идет, и я тихо достаю из-под матраса брелок, что Билл подарил мне. Сжимаю его в руке, и холод металла меня успокаивает.

Вдруг слышу шорох и вздрагиваю, резко сую брелок под подушку и сажусь в кровати. И тут вижу источник звука: у двери лежит листок бумаги.

Что происходит?

Я встаю и иду по палате босиком. Поднимаю листочек, на нем мое имя. Так вот как Билл хотел связаться! Возвращаюсь в постель, укрываюсь одеялом и разворачиваю бумагу.

Дженн, читай внимательно и ничего не забудь. Дневная смена у дока завтра заканчивается в 20:00, после он уходит домой на все выходные. До этого времени веди себя так же, как и сегодня. После обеда, пока все сидят по палатам, приготовь себе одежду, в которой ты уйдешь. Больше ничего не бери, никаких сумок. Поужинай со всеми и возвращайся к себе. Полчаса до отбоя потрать на то, чтобы убрать эту записку как можно дальше: пусть они перевернут все, если захотят что-то найти.

В 23:30 тебе нужно быть на посту медсестер. Завтра на ночь остается Миранда. Придумай любую историю о том, что у тебя болит голова или живот, чтобы она ушла за лекарством для тебя. Ей потребуется минут пять: взять таблетки и сделать запись в журнал. Она немного глупая, так что поверит. Когда она скроется из виду, уходи на лестницу, но тихо.

Я буду ждать тебя на нижнем пролете. Ничего не напутай. Люблю тебя, Билл.

О боже. Я перечитываю записку еще три раза, пока не запоминаю все цифры и указания. Это кажется мне глупым: зачем мне отсылать Миранду, чтобы уйти, если можно просто уйти? Хотя я понимаю, что моя палата — третья от поста, и меня попросту услышал. Ладно, кажется, Билл продумал все, точнее, я надеюсь на это.

На минуту меня накрывает паника. Нас поймают, не могут не поймать. Это попросту невозможно. Я делаю глубокие вдохи и считаю до десяти, и это немного помогает. Записку отправляю под матрас. Нужно немного поспать: завтра будет тяжелый день и, кажется, не менее тяжелая ночь.

Уснуть удается не сразу: в голове крутятся жуткие картины о том, как нас ловят и я оказываюсь в одиночной палате, обреченная провести там всю свою жизнь или около того. Я слышала истории о том, что психи иногда сбегают, но, черт возьми, я не псих! И я готова начать новую жизнь. И она начнется завтра, сразу же, как мы оставим позади чертову клинику.

Ловлю себя на том, что улыбаюсь до ушей. Хоть бы все получилось! Мы будем жить вместе, я, наконец, погуляю по парку, мы будем завтракать в уютных кофейнях, жить, как вздумается...

«Ты же понимаешь, что тебя будет искать вся долбаная полиция штата, если не страны. И спокойной жизни у тебя не будет,— нашептывает мне мерзкий внутренний голос, но я его прогоняю. Назад пути нет, если я передумаю, то подставлю Билла. Хотя мне страшно, очень страшно. Но одновременно я хочу выбраться отсюда больше всего на свете.

ГЛАВА 20

Когда хочешь, чтобы время шло медленнее, оно летит, как чертов сверхзвуковой истребитель. Но сегодня тот день, когда стрелки часов, по моим ощущениям, вообще стоят на месте. Я не способна выходить из палаты, паника накрывает меня с головой. Я даже принимаю таблетку успокоительного из тех, что положены мне каждый день. Дожидаюсь обеда, быстро ем и ухожу к себе в палату. Долго думаю, куда деть записку Билла, в итоге сворачиваю ее в крохотный квадратик, рву ткань на подушке и засовываю поглубже, затем кладу подушку так, чтобы дырка оказалась внизу. Не самое лучшее место, но других у меня нет. Не прикасаюсь к своим вещам, оставляю все лежать на своих местах. Надеваю футболку и спортивные штаны, сверху, как всегда, накидываю больничный халат: мне кажется, в этом будет удобно, а халат оставлю в палате.

Оставшиеся часы до ужина провожу в палате, ссылаясь на плохое самочувствие. Оно у меня и вправду не очень — я ужасно переживаю за Билла. Сегодня его тоже не было, но по графику и не его смены, надеюсь, он в порядке.

Постоянно смотрю на часы, и когда стрелки показывают восемь вечера, немного расслабляюсь. Это значит, что док сейчас уйдет из клиники. Мне становится легче, молю высшие силы о том, чтобы не случилось никакого форс-мажора.

В 20:05 дверь палаты открывается. Что за черт? Я подскакиваю на кровати. Это оказывается Миранда — она ловит мой вопросительный взгляд и улыбается мне:

— Привет, Дженнифер, я не хотела вас пугать. Доктор Лоу сказал, к понедельнику нужны ваши анализы. Придется колоть вас шприцом все выходные, — она говорит это с юмором, видя мое испуганное лицо.

Я подавляю панику. На кой черт ему мои анализы, и почему именно сейчас? Ничего нового он, конечно, не увидит… Но я понимаю, что это не может быть просто совпадением. Протягиваю руку медсестре, она, как всегда, закрепляет на ней ремешок и просит несколько раз сжать кулак.

— Что с вами, мы ведь тысячу раз это делали, — девушка пытается быть приветливой — она решила, что мне дурно от вида крови. Я киваю.

— Да, что-то мне нехорошо сегодня, но ничего страшного. Наверное, погода влияет.

За окном действительно весь день льет дождь.

Миранда заканчивает, прижимает ватный тампон к месту укола и сгибает мне руку.

— Вот так, держите как обычно, минут пять, хорошо? — с улыбкой говорит она и уходит.

Пытаюсь себя убедить, что ничего страшного не случилось, но незапланированные вещи пугают меня, и я в сотый раз повторяю себе, что все будет хорошо. Иду на ужин и собираюсь плотно поесть — кто знает, что ждет нас дальше?

К одиннадцати я уже полностью готова. Отбрасываю все сомнения и понимаю, что это действительно случится. Мои соседи по палатам засыпают и замолкают, а я лежу в темноте и гипнотизирую часы. Билл сказал: ровно в 23:30.

Двадцать минут. Десять.

Тихо встаю. Обвожу взглядом стены палаты, за столько времени я успела к ним привыкнуть. Достаю подаренный Биллом брелок и сжимаю в кулаке: пусть он принесет мне удачу. Остается две минуты. Трясу головой, чтобы волосы растрепались, и напускаю на себя несчастный вид. Тихо открываю дверь и иду по направлению к сестринскому посту. Коридор пуст, а за стойкой стоит Миранда и пишет что-то в личном деле пациента.

— Дженнифер? У вас все хорошо?

Часы за ее спиной показывают 23:29.

— Миранда, простите, что я так поздно… Но, кажется, я действительно плохо себя чувствую, — жалуюсь я. — У меня что-то с желудком, меня ужасно тошнит. Могу я попросить у вас воды и какую-нибудь таблетку?

Она смотрит на меня с сочувствием.

«Соглашайся, давай, прошу тебя!» — молю я ее про себя, и она словно слышит это, потому что отвечает:

— Ох, Дженнифер, как вас угораздило? С вашим ужином было все хорошо?

— Думаю да, не знаю, но мне стало плохо, как только я легла, — я кладу руку на живот и почти сгибаюсь пополам, делая вид, что мне тяжело стоять.

— Милая, подождите меня одну минуту здесь, хорошо?

Сработало! Она скрывается за поворотом. Я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но мой взгляд падает на папку, в которой медсестра что-то писала. На ней мое имя!

Я не сомневаюсь ни минуты, хватаю папку и быстро иду к лестнице. Оглядываюсь назад — Миранда еще не вернулась. Бегу вниз, каждую секунду ожидая, что услышу ее крик или сигнал тревоги.

Внизу я практически врезаюсь в Билла. Боже, как я рада его видеть!

— Дженн! — шепчет он, обнимает меня, тут же отпускает и хватает за руку. Говорит шепотом: — У нас буквально пара минут. Нам нужно очень тихо дойти до черного выхода, это прямо за углом, видишь цветок? Вот нам туда. Впереди пост охраны, но он нас не видит и не услышит, если не будем шуметь. Давай!

Билл идет вдоль стены и тянет меня за собой, в другой руке я еле удерживаю папку и брелок. Дверь открыта, и мы проскальзываем в нее, пробегаем пару пролетов лестницы и выходим на подземную парковку. Я понятия не имею, куда идти, но Билл ведет меня к серой Тойоте. Достает из кармана ключ, нажимает на кнопку…

И тут мы оба замираем, потому что слышим сигнал тревоги. Это может означать только одно.

— Черт! Дженн, садись, скорее!

Я в ужасе падаю на переднее сиденье, Билл садится рядом, захлопывает дверь и заводит машину. Он выворачивает руль, мы оказываемся у выезда: шлагбаум открыт, странно. Билл нажимает на газ, и машина с рычанием выезжает под звездное небо Сан-Диего.

Мы едем очень быстро, мне страшно смотреть на спидометр. Не могу поверить, что мы выбрались, просто не могу. Клиника остается позади, я паникую на каждом светофоре, и мне все время кажется, что полиция уже где-то рядом: с ужасом ищу глазами машины с красно-синими огнями. Когда одна из полицейских машин с воем сирены проезжает мимо нас, я чуть не теряю сознание.

Билл выезжает на шоссе и только там немного сбавляет скорость. Я вижу, что он зол: все это время мы ехали в полном молчании.

— Какого хрена они включили сигнал так рано? — мой спутник со злостью бьет рукой по рулю. — Дженн, ты сделала все, как я сказал?

— Да, конечно… Почему ты злишься? — спрашиваю я.

— Потому, что они не должны были обнаружить твое отсутствие сразу же. Слава богу, мы успели добраться до шоссе… — и тут его взгляд падает на папку, лежащую на моих коленях. — Что это, блин, такое?!

— Ты чего? Это моя история болезни. Она лежала у Миранды, и я не смогла не взять… — я не успеваю закончить предложение, потому что Билл начинает на меня орать.

— На кой черт она тебе сдалась, Дженн? Вот почему они так быстро одумались! Я же написал тебе: делай точь-в-точь, как сказано!

На мои глаза наворачиваются слезы, я смотрю на него с обидой.

— Я не сделала ничего… Билл, почему ты так разговариваешь со мной?

Он снижает скорость еще немного и сжимает руками руль.

— Прости. Правда, извини, Дженн. Я не хотел… — Билл одной рукой успокаивающе гладит меня по плечу, а потом возвращает ее на руль. — Просто они не должны были так быстро обнаружить твое отсутствие. Парень из охраны — мой хороший знакомый, и он у меня в небольшом долгу. В 23:30 он отключил камеры в твоем крыле и на первом этаже, буквально на десять минут. Этого должно было хватить, чтобы мы успели выехать из клиники. Я попросил тебя отвлечь Миранду, иначе твои шаги и дверь в палату были бы услышаны на посту. Она жутко тупая, — мне немного обидно, когда он так отзывается о милой девушке, но я молчу, — и того времени, которое она бы потратила на раздумья, куда ты делась и почему вернулась спать, нам бы хватило, чтобы свалить подальше. Если бы повезло, она бы даже не пошла проверять тебя в палате, и тогда у нас была бы вся ночь форы. Но, видимо, она запаниковала сразу, как поняла, что твоей папки нет.

Я жутко расстраиваюсь, когда понимаю, что чуть все не испортила. И зачем только я забрала чертову папку? Но мне показалось это важным. Сейчас у меня нет сил читать ее, и я убираю ее в бардачок.

— Билл, прости меня. Я не знала, я поступила очень глупо… — закрываю лицо руками.

Мне действительно стыдно, своим глупым поступком я могла сорвать весь план Билла и испортить жизнь и ему, и себе. Он убирает мою руку и переплетает наши пальцы, но я на него не смотрю.

— Не думай об этом больше. Мы здесь, а это самое главное. Ты, наверное, устала? — спрашивает Билл, посмотрев на часы: мы в пути уже полтора часа. — Поспи немного и не волнуйся ни о чем, хорошо?

Я вздыхаю, легко прикасаюсь губами к его руке и пытаюсь удобнее устроиться на автомобильном жестком сидении. Только сейчас понимаю, как все это меня вымотало, и проваливаюсь в сон.

ГЛАВА 21

Просыпаюсь от того, что Билл осторожно гладит меня по щеке.

— Дженн, милая, просыпайся.

С трудом открываю глаза и понимаю, что у меня жутко затекла шея. Еле-еле принимаю нормальное положение: кажется, я так и спала в дурацкой позе. Зеваю и гляжу в окно: вижу небольшой мотель в окружении деревьев и парковку перед ним.

— Мы где? — спрашиваю я, места мне незнакомы.

— До Сиэтла около пятидесяти миль, но я жутко устал; надеюсь, ты не против, если мы немного передохнем здесь? — Билл показывает рукой на мотель, и я киваю.

Мы идем взять номер, но Билл оставляет меня у входа и заходит один, а я жду его. По ощущениям, уже вторая половина дня, но у меня нет часов. Думаю о том, что мне даже не во что переодеться, но, наверное, потом мы сможем заехать купить что-то для меня в супермаркете. Не хочу пока забивать голову тяжелыми мыслями о том, на какие средства я буду жить дальше, но мне придется поговорить об этом с Биллом.

Он как раз выходит, в руках у него ключ от номера и сумка, которая лежала в багажнике. Мы идем к номерам, наш — в самом углу. Билл открывает дверь.

Внутри очень даже уютно: зеленого цвета стены, занавески на окне, которые Билл тут же задергивает. Я напряженно смотрю на него.

— Это на всякий случай. — говорит он и ставит на кровать сумку. — Я знал, что ты будешь без вещей, поэтому купил тебе простую одежду на смену, надеюсь, угадал с размером. Ты хочешь сходить в душ?

Я согласно киваю, беру одежду из его рук и захожу в ванную комнату. Здесь есть все необходимое, поэтому я долго стою под струями воды и немного расслабляюсь. Все еще не осознаю до конца, что нахожусь не в клинике, и сейчас мне не нужно будет идти на очередной сеанс терапии или сидеть в окружении сумасшедших… Таких же, какой была и я.

Одежда, которую купил Билл, немного велика, но это мелочи. Надеваю простую белую футболку и черные штаны, критически оцениваю в зеркало свой вид: сойдет. Выхожу из ванной, вытирая мокрые волосы полотенцем. Билл лежит на кровати, даже не раздевшись, глаза его закрыты. Я тихонько подхожу, чтобы понять, спит ли он, но он открывает их.

— Я думала, ты спишь. — улыбаюсь я.

У него действительно усталый вид, мы ехали очень долго.

— Ложись рядом.

Он хлопает ладонью по кровати рядом с собой, я смущенно улыбаюсь, но ложусь и кладу голову ему на плечо. Билл обнимает меня и притягивает ближе.

— Твои волосы очень вкусно пахнут.

— Это местный шампунь, — говорю я, но мне все равно приятно.

Лежать вместе с ним на одной кровати так уютно и тепло, что я забываю обо всем на свете. Иногда по привычке проскальзывают мысли, что нас увидят, но я тут же вспоминаю, что это позади. Это поднимает мне настроение до небес, и я тянусь поцеловать Билла. Наш первый поцелуй за пределами больницы не такой робкий и нежный, как раньше. Я чувствую свободу, и это чувство опьяняет: впиваюсь в его губы со всей страстью, на какую способна сейчас, он явно удивлен, но отвечает мне. Его язык скользит мне в рот, я чувствую, как учащается его дыхание. Провожу рукой по его груди, футболка слегка задирается, и я ощущаю тепло его кожи. Пальцами вожу по животу, и Билл напрягается, когда я делаю это. Одной рукой он прижимает меня к себе ближе, другой — гладит по волосам. Он слегка прикусывает мою нижнюю губу, и по моей коже бегут мурашки.

— Дженн, остановись, иначе я за себя не отвечаю, — шепчет Билл мне и немного отстраняется. Я делаю обиженное лицо.

— Что не так?

— Все так, просто… Я не хотел бы торопиться, но с тобой мне трудно сдерживать себя.

Я смеюсь и вновь кладу голову ему на грудь, а он гладит мою руку очень нежно.

— Я не могу поверить, что я здесь, с тобой, — тихо произношу я. — И больше никаких больниц.

— Никаких, — соглашается Билл.

Спустя пять минут он уже спит, а я еще долго лежу и пытаюсь осознать, что теперь все будет хорошо. Обязательно.

Мы выезжаем из мотеля вечером, и Билл обещает, что к ночи будем дома. Где именно «дома», он не уточнил, а я не стала спрашивать. Замечаю, что он ведет себя настороженно: не пускает меня в магазины на заправках и просит не высовываться. Я понимаю, почему: нас ведь совершенно точно будут искать. Билл расслабляется, когда совсем темнеет, и мы неторопливо едем по шоссе.

— Долго еще? — зеваю я. В свете фар мелькает табличка с названием города. — Сиэтл? Вот это мы забрались!

— Да, Сиэтл. Пока что мы поживем здесь, а там посмотрим, — говорит Билл.

— А где мы будем жить? — все-таки спрашиваю я его.

— У меня здесь дом. Он на самой окраине города, и уверен, он тебе понравится.

Ночной Сиэтл мне очень нравится, и я говорю Биллу о том, что я никогда раньше здесь не была. Мы проезжаем через весь город, любуюсь в окно на мост. Вскоре оказываемся, как я поняла, на окраине — здесь тише и спокойнее. Билл сворачивает на подъездную дорожку, и я, наконец, вижу наш дом.

ГЛАВА 22

— Ты здесь живешь? — с удивлением спрашиваю я, выходя из машины.

Пока Билл достает наши вещи из багажника, я смотрю на дом, и он просто чудесный. Два этажа, гараж, угловой балкон, на котором я вижу маленький столик. Перед домом стриженый газон и невысокие фонарики.

— Жил раньше. А чему ты удивляешься? — он пихает меня плечом и смотрит на дом вместе со мной. — Я не хвастаюсь, но я не последний кусок хлеба доедаю. Я работал в клинике не из за денег, а из за мамы, ну, ты помнишь. У отца свой бизнес, а я в свое время неплохо заработал на инвестициях. Пойдем уже.

И он идет к двери, а я за ним, все еще оглядываясь по сторонам.

— Я устрою тебе маленькую экскурсию, — говорит Билл, когда мы заходим.

И он проводит меня по всему дому. Интерьер, похоже, выполнен в скандинавском стиле: все очень светлое, в пастельных, белых и бежевых тонах. В гостиной довольно просторно, на стене висит большая картина с цветами, а прямо посередине комнаты — угловой бежевый диван, перед ним пушистый ковер и стеклянный журнальный столик. Я рассматриваю фотографии на полках шкафа и задерживаю взгляд на горшке с каким-то растением; оно кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить, где видела его.

— Это лимонное дерево. — говорит Билл, проследив за моим взглядом. — Я немного увлекаюсь растениями, пойдем, покажу.

И он ведет меня в кухню. Там — панорамные окна, из которых открывается вид на террасу и небольшой садик с цветами.

— Это очень мило для мужчины, ты знаешь? — улыбаюсь я.

Он делает оскорбленный вид.

— Ты недооцениваешь мою мужественность?

— Ну как тебе сказать… — я обвожу рукой огромную кухню. — Мало у кого из мужчин на кухне есть столько техники. Ты еще и готовишь?

— Есть у меня такое увлечение, — Билл смущенно ерошит волосы. — Когда есть вдохновение, тогда и готовлю.

— Ну ты просто мужчина мечты! Даже не верится, что я тебя заполучила, — дразню я его.

Он смеется и вдруг подхватывает меня на руки. Я визжу.

— Теперь мы идем смотреть спальню, — говорит Билл и многозначительно улыбается, пока несет меня по лестнице на второй этаж.

— Только смотреть? — я заражаюсь его игривым настроением.

Прямо передо мной его шея, и не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к ней губами. Он опускает меня на пол перед дверью и отворяет ее.

Спальня отличается от остальных комнат в первую очередь тем, что она — темная. Я с восторгом рассматриваю стену, противоположную от входа: на ней изображен туманный лес. Будто настоящий. Огромная кровать, пушистый ковер графитового цвета и, как и в кухне, панорамные окна.

— Я вижу, ты любишь ковры, — говорю я, присаживаясь на край кровати.

— Не без этого.

— Послушай, дом просто потрясающий. Я ожидала чего угодно… — но я не заканчиваю предложение, потому что Билл со смехом меня перебивает:

— Ты думала, мы будем жить в грязных мотелях и питаться чизбургерами?

— Ну, не совсем. Но мне очень нравится здесь.

— Я на это надеялся.

Он садится рядом со мной и показывает рукой на дверь в углу комнаты.

— Ванная там, уверен, ты не откажешься принять душ.

— Ты прав. Дождешься меня?

Он кивает, и я направляюсь в ванную, чмокнув его в щеку.

Стою перед зеркалом и вытираю волосы, когда понимаю, что у меня больше нет никакой одежды, кроме этой. Надевать грязную не хочется, и я пару секунд раздумываю. А затем просто оборачиваю полотенце вокруг себя и выхожу из ванной.

Билл ждет меня на кровати, только футболки на нем уже нет. Ловлю его взгляд и смущаюсь, становится немного неловко за то, что вышла в таком виде. А он, кажется, все понимает, потому что подходит ко мне и берет мое лицо в свои ладони.

— Тебе нечего стесняться, Дженн. Ты прекрасна… — и невыносимо медленно целует меня.

Полотенце падает на пол, но я не обращаю на это внимания. Взгляд Билла говорит за него: я очень нравлюсь ему. Кладу руки ему на плечи, а он поднимает меня на руки, не прерывая поцелуя, и несет к кровати. Я падаю в мягкие подушки и тяну его за собой.

Секс с ним — великолепен, я полностью отдаюсь чувствам и наслаждаюсь каждой минутой. Мы не можем оторваться друг от друга, восполняя все те часы и дни, проведенные в больнице. Я так долго ждала момента, когда смогу полностью ему отдаться, и не собираюсь упускать ни секунды, и Билл согласен со мной, я знаю это без слов.

ГЛАВА 23

Я просыпаюсь, но упорно сопротивляюсь наступлению утра, потому что вставать не хочется совершенно. Это, наверное, самая мягкая кровать в моей жизни, и я собираюсь нежиться в ней как можно дольше. Впервые за долгое время чувствую себя действительно отдохнувшей и выспавшейся. На мне тяжелая и теплая рука Билла, я поворачиваюсь и смотрю, как он спит. Его длинные волосы разметались по подушке, а на лице легкая улыбка: снится что-то хорошее?

Я не могу удержаться и провожу пальцами по его щеке, от чего он сразу же просыпается и прикасается к моей ладони губами.

— Доброе утро.

— Прости, я не хотела будить тебя, — смущаюсь я и пытаюсь убрать руку, но Билл не дает мне этого сделать.

— Я не сержусь, потому что уже… Ох, час дня! Нам точно пора вставать, милая.

Он тянется поцеловать меня, и я отвечаю на поцелуй, чувствуя себя невероятно счастливой.

Билл отправляет меня в душ первой и уходит готовить завтрак. Заканчиваю мыться и уже чувствую прекрасный запах с кухни.

"Мне точно повезло с парнем", — ухмыляюсь я сама себе.

Иду на лестницу и кричу Биллу оттуда:

— Мне же нечего надеть!

— Возьми что-то из моей одежды в шкафу! — отвечает он.

Я так и поступаю. Нахожу футболку и домашние шорты, которые мне велики даже после того, как я сильно затягиваю шнурок, но выбора особого у меня нет. Кручусь перед зеркалом и в какой раз обещаю себе купить, наконец, одежду. Делаю небрежный пучок из волос, они пока еще влажные после душа, и спускаюсь на кухню.

Билл расплывается в улыбке, когда видит меня. В руках у него лопатка, а перед ним — большая тарелка с вафлями.

— Боже, Билл, и где я тебя нашла?! — я хватаю вафлю с тарелки, а он шутливо шлепает меня по руке:

— Дождись, пока будет готово!

Он заканчивает печь вафли, вытирает полотенцем руки и идет ко мне. Я хочу обнять его, но он вдруг стаскивает с меня свои шорты.

— Ты что творишь? — смеюсь я.

— Они тебе большие, а без них гораздо лучше. — ухмыляется Билл и засовывает руки мне под футболку, но я пресекаю приставания.

— Я есть хочу! Ты меня голодом заморишь. — с этими словами двигаю блюдо с вафлями к себе поближе.

Билл садится напротив и подает мне клубничный сироп.

Вафли просто потрясающие, так что я съедаю половину тарелки, совершенно не стесняясь своего аппетита. Пресная больничная еда успела мне порядком надоесть.

Билл делает нам кофе, ставит передо мной одну из чашек и складывает руки перед собой в замок.

— Дженн, я должен поговорить с тобой.

Он выглядит серьезно, и я слегка напрягаюсь. С этих слов обычно начинаются неприятные разговоры. Откладываю вафлю в сторону и беру в руки чашку.

— Что случилось?

— Это насчет нашего побега и наших… дальнейших действий. Выслушай меня и постарайся не злиться, ладно?

— Говори уже! Ты меня пугаешь. — нервно отпиваю немного кофе.

Билл собирается с мыслями и начинает:

— Думаю, ты понимаешь, что мы натворили дел и, скорее всего, тебя будут искать. За себя я не волнуюсь, а вот за тебя… Нам придется быть осторожными первое время, хорошо? К сожалению, это означает, что тебе нужно будет немного посидеть в доме, пока я не разберусь со всем этим.

Он говорит именно о том, что меня волновало все это время.

— Хочешь меня запереть?

— Ненадолго. Поверь, здесь приятнее, чем было… там, — он неопределенно машет рукой. — Тебе пока лучше не светиться. Одежду и все необходимое мы закажем тебе в каком-нибудь магазине, и ее привезут прямо сюда. Здесь довольно большая библиотека, ну, и я куплю тебе все, что понадобится, чтобы ты не скучала.

— Хорошо… Билл, послушай, я должна задать тебе вопрос. — мне жутко неудобно говорить об этом, но приходится, потому что выбора у меня нет. — Я не знаю, как быть с деньгами… То есть у меня ведь ничего не осталось, домой вернуться я не могу и…

Я неловко молчу, а Билл меня удивляет: он громко смеется надо мной.

— Что смешного? — мне становится совсем неуютно.

— Дженн, ты правда думала, что я оставлю тебя без денег на жизнь? Господи, — он смотрит на меня с теплотой во взгляде. — Даже не думай об этом пока что. Когда все наладится, ты можешь найти себе работу по душе, но сейчас ни о чем не беспокойся, ясно?

У меня на глазах слезы благодарности, я обхожу длинный стол, чтобы обнять Билла и поцеловать его.

— Спасибо тебе. Спасибо за все, что ты сделал и делаешь для меня. Мы не так давно знакомы, но если бы не ты, я не знаю, что было бы со мной.

— Не стоит благодарности, милая, я ведь…

Он не заканчивает фразу, целует меня, и мне все ясно без лишних слов.

Мы проводим вместе весь день и сразу после завтрака занимаемся тем, что заказываем для меня одежду и всякие женские нужные штучки. Мне приятно, что Билл сидит рядом и принимает в этом участие, а еще он смешно комментирует каждую вещь, которую я выбираю.

— Ты должна взять это платье.

Я смотрю на фотографию платья, о котором он говорит. Оно черное, с глубоким вырезом и сетчатыми вставками на талии, длина явно сильно выше колен.

— Зачем? Оно же вечернее, — удивляюсь я.

— Ну и что? Вы же любите красивые платья, верно? — говорит Билл и пытается добавить товар в корзину.

— Ты ведь сам сказал: я сижу дома. Куда я его надену?

— В спальню, — ухмыляется мой парень.

Я даю ему легкий подзатыльник.

— И оно стоит кучу денег, я не могу тратить твой бюджет вот так глупо. Какой смысл покупать вещь, которую я не смогу надеть в ближайшие… Много дней?

Билл, молча, закатывает глаза и не дает мне удалить платье из корзины. А потом заставляет выбрать к нему туфли на высоком каблуке.

— Ты не вечно будешь здесь сидеть, и когда-нибудь мы выберемся в ресторан или вроде того, — говорит он.

Я набираю разные мелочи, которые будут мне нужны: расческу, минимум косметики, домашнюю одежду, обувь. Билл спрашивает, хочу ли я купить что-нибудь, чтобы занять себя, пока его не будет дома, но я пока не знаю, чем хочу заняться.

Вещи привезут уже сегодня вечером, и мы заказываем пиццу на обед по моей просьбе. Я жутко соскучилась по такой еде.

Пока Билл в душе, я решаю проверить свою почту. Листаю сотни непрочитанных писем: реклама, спам, вопросы от бывших коллег о моем самочувствии… А это что?

Последнее письмо датировано сегодняшним днем, пришло ранним утром. В строке отправителя бессмысленный набор букв, и я хмурюсь: таких адресов не бывает. Открываю сообщение, а в нем всего три слова:

"Вернись ко мне".

Я ничего не понимаю. Наверное, кто-то ошибся адресом или вроде того, но это сообщение действительно выглядит жутко. Удаляю его и закрываю почту, услышав, что Билл выходит из душа.

Мы проводим вечер за просмотром забавной комедии, разбираем привезенные вещи, и Билл заставляет меня примерить то самое черное платье.

— Ты прекрасна, милая, — говорит он, восхищенно глядя на меня, когда я выхожу в комнату в платье и туфлях. Смотрю в зеркало и мысленно соглашаюсь: я действительно выгляжу неплохо. Билл обнимает меня сзади и целует в шею, и вскоре платье становится лишь деталью, мешающей чувствовать тепло его тела.

ГЛАВА 24

Дни я провожу, бесцельно шатаясь по дому, читая книги и занимаясь домашними делами, вроде готовки и уборки. Иногда мы с Биллом гуляем по кварталу, но только поздними вечерами, когда людей на улицах становится мало и никто не обращает внимания на влюбленную парочку. Билл частенько уезжает по делам, но бывают дни, когда он с самого утра и до вечера со мной дома, и эти дни я люблю больше всего.

Я, наконец, полюбила свое отражение в зеркале: нормальное питание и уход за собой превратили меня из бледной тени, какой я была в клинике, в милую и приятную девушку. Глаза вновь загорелись, я чувствую себя абсолютно счастливой, за исключением тех моментов, когда накатывают мысли о моей "тайной" жизни. Смогу ли я вернуться к работе, которую любила? Когда я смогу, наконец, без страха выходить из дома и не подпрыгивать, услышав полицейскую сирену? Успокаивает лишь Билл и его уверенность в том, что вскоре станет легче.

В один из дней я понимаю, что устала сидеть без дела, и нахожу в интернете магазин для художников. Надеясь, что Билл не рассердится, трачу кучу денег на холсты, мольберт, краски, кисти и прочие принадлежности для рисования. В углу гостиной устраиваю себе маленькую художественную мастерскую, и к концу дня уже почти готова первая картина: на холсте закатное солнце освещает морскую гладь и маленькие парусники вдалеке. Билл очень удивляется, когда возвращается домой:

— Вот это да! Какая красота, Дженн! Я не знал, что ты рисуешь.

— Ну конечно. Я архитектор, и это моя страсть. Меня это успокаивает, я всегда любила рисовать, к тому же у меня неплохо выходит. — отвечаю я и смущенно добавляю: — Надеюсь, ты не против? Краски ужасно дорогие…

Он закрывает мне рот поцелуем.

Иду на кухню, чтобы разобрать продукты, привезенные Биллом. Раскладываю все по полкам холодильника, в шкафы и зову его ужинать.

— Я и так здесь.

Билл стоит в дверном проеме и с улыбкой смотрит на меня.

— Ты чего смотришь? — спрашиваю я, накладывая на тарелку пасту с курицей. Ставлю тарелку в микроволновку и включаю режим подогрева.

— Принимаю важное решение, — задумчиво отвечает он.

— Это какое? — испуганно таращусь на него я.

— Остаться здесь или утащить тебя прямиком в спальню. Видишь ли, меня очень заводят девушки в одних трусиках на моей кухне.

Я краснею, потому что понимаю, что так и разгуливаю по дому в одной футболке, не надев шорты. Билл подходит ко мне и обнимает за талию, а я шутливо стукаю его по груди:

— Извращенец!

— А то ты не знала, — отвечает он и хлопает меня по ягодице.

Микроволновка издает писк, и я ставлю перед Биллом тарелку с едой, а себе наливаю лимонада. Он, как и всегда, хвалит мою еду и я смущенно благодарю: помимо рисования, я раньше очень любила готовить.

— А ты не много ли продуктов купил? Нас ведь всего двое, — спрашиваю я, махнув в сторону холодильника.

— Ох, я ведь тебе не сказал. В общем, сегодня звонил мой отец, и я ляпнул ему, что живу с девушкой. Он хочет приехать завтра к нам на ужин, — хмурое лицо Билла выражает полное недовольство.

— Эм… — я не знаю, что ответить. — А не рановато ли для знакомства с родителями? Ну и, Билл, я ведь… Он знает, откуда я?

— Не думаю. Слушай, прошло уже много времени, поэтому я уверен, что все будет в порядке. Он не слушал мои возражения, и ты точно ему понравишься.

Я не верю ему, но не подаю вида. Черт, эта новость взволновала меня сильнее, чем я думала. Целый вечер пытаюсь выпытать у Билла, что его отец любит есть на ужин, и ищу в интернете рецепты, чтобы не облажаться. В конце концов Билл закрывает ноутбук и уводит меня спать.

— У меня есть идея, как отвлечь тебя, иначе ты будешь паниковать всю ночь, — говорит он, стягивая с меня футболку. И его идея работает на все сто.

Весь следующий день я нервничаю. Выбираю одежду для ужина, что-то кажется мне слишком открытым, а что-то очень уж официальным. В конце концов останавливаюсь на легком белом платье с поясом. Делаю легкий макияж и завиваю волосы в крупные волны. Ужин практически готов, мне остается лишь накрыть на стол, чем я и занимаюсь, когда Билл входит в столовую с телефоном в руке.

— Отец взял с собой моего брата, — злобно бурчит он и закатывает глаза.

— Кажется, ты не очень рад? — с этими словами я ставлю на стол миску с салатом и критически оглядываю плоды своих трудов.

— Не очень. Каждый раз, когда мы встречаемся всей семьей, это кончается руганью, а иногда и дракой.

— Все настолько серьезно? — удивляюсь я.

Раз нас будет четверо, то на столе не хватает еще одного комплекта посуды, поэтому я ставлю четвертый стул, тарелку, бокал и приборы.

— Есть немного.

Билл выглядит расстроенным, поэтому я обнимаю его и нежно целую, пытаясь приободрить.

— Думаю, все пройдет отлично.

И в этот момент раздается звонок в дверь. Билл со вздохом идет ее открывать, а я следую за ним.

— Здравствуй, сын.

На пороге седовласый мужчина в костюме и галстуке. Отец. Они с Биллом обнимаются и обмениваются приветствиями. Рядом с отцом — очень похожий на Билла парень, только волосы у него короче, а на лице легкая щетина.

— Дженнифер, это Гордон Смит, мой отец, и Уильям Смит — мой брат, — Билл представляет мне членов своей семьи, и я улыбаюсь, надеясь, что они не заметят, как я нервничаю. — Это Дженнифер, я вам о ней рассказывал.

— Я очень рада знакомству с вами, — говорю я.

— Ты выглядишь просто сногсшибательно, Дженнифер. Моему сыну достался бриллиант, — с этими словами Гордон галантно целует мою руку в знак приветствия, и я хихикаю.

— Это точно, папа, — соглашается Уильям и ослепительно мне улыбается. — Хоть где-то моему братишке повезло!

Я смеюсь, а Билл закатывает глаза.

— Даже не думай строить ей глазки, братец. У меня глаза пока не на затылке, — угрожающе говорит он и приглашает всех пройти за стол.

Гости хвалят мою еду и наш дом, я скромно улыбаюсь. Ужин проходит неплохо, братья подкалывают друг друга и смеются, я все время слежу за Биллом, но он абсолютно спокоен. Гордон рассказал, что у них с Уильямом семейный бизнес, они партнеры.

— А Билл вот не захотел присоединиться и сбежал, — с усмешкой говорит Уильям и смотрит на брата.

— Не начинай, — угрожающе говорит Билл и злобно смотрит на него.

— А что такого? У тебя прекрасный потенциал, между прочим, — это уже говорит Гордон.

— Можно подумать, ты не знаешь, почему я "сбежал"! — резко отвечает ему Билл, откладывая в сторону вилку.

Обстановка накаляется, но я молчу, решив, что лезть в семейные разборки мне точно не стоит.

— О-о-о, ну да, точно, — Гордон закатывает глаза.

— Точно? И это все, мать твою, что ты скажешь?! — взрывается Билл. — Я присматривал за матерью, пока вы загребали бабки, ни хрена не делая! И знаешь, где она сейчас? А ты продолжаешь спокойно жить!

— Она пыталась убить меня! — повышает голос отец.

Билл со злостью бьет по столу кулаком, отчего посуда на столе звенит, а бокалы едва не падает.

— Успокойтесь, прошу вас... — пытаюсь сказать я, но Билл меня перебивает:

— Не надо лезть в это, Дженн!

Я встаю из за стола и ухожу, не желая злить его еще сильнее. Поднимаюсь на второй этаж, захожу в спальню и стою перед окном, не прислушиваясь к крикам из столовой.

— Хорошо, что ушла. Незачем тебе слушать наши семейные ссоры, — голос позади меня заставляет меня подскочить от неожиданности.

Это оказывается Уильям, он стоит в дверях спальни и смотрит на меня. Я пожимаю плечами, не зная, что сказать ему в ответ. Он подходит ко мне и смотрит в окно вместе со мной.

— Ты привыкнешь, — говорит брат Билла и проводит по волосам рукой. — Это началось после того, как мать попала в больницу, и продолжается до сих пор.

Он пристально смотрит на меня синими глазами, и я в который раз отмечаю в уме исключительную привлекательность всех мужчин в семье Смит. Уильям вдруг берет меня за руку и проводит по ней пальцами от ладони до плеча.

— Что ты делаешь? — отшатываюсь я, но он не отпускает руку.

— Ты очень красивая, ты знаешь об этом? Надеюсь, мой братишка часто говорит тебе об этом? — Уильям делает шаг ко мне.

— Извини, я должна пойти вниз и найти Билла, — я отдергиваю руку и разворачиваюсь в сторону двери, но Уильям берет меня за локоть в попытке удержать.

— Ты нервничаешь. Боишься меня? — вкрадчиво спрашивает он.

— Отпусти меня, по-хорошему, — это действительно начинает меня пугать, я пытаюсь придать голосу твердости.

— А если я скажу "нет"? — ухмыляется Уильям.

— Тогда ты получишь по морде, и, поверь, это будет очень больно, — грубо отвечает Билл, заходя в комнату.

"Слава богу, он здесь", — с облегчением думаю я и тянусь к нему, а он обнимает меня за талию.

Уильям ничего не отвечает, но я вижу, как злобно он смотрит на брата, отпускает мою руку и идет к выходу.

— Думаю, нам пора уезжать. До свидания, Дженнифер, — говорит он и уходит.

Я опускаюсь на пуфик у кровати, тяжело вздохнув.

— Ну и дела... — только и говорю.

— Я абсолютно не удивлен, что он приставал к тебе. Это вполне в духе моего братца, — Билл целует меня в лоб и идет к двери: — Я запру дверь за ними, а ты спускайся вниз, хоть поедим спокойно. Зря, что ли, ты весь день готовила?

Я согласно киваю, и он уходит. Гляжу в зеркало и поправляю растрепавшиеся волосы, затем спускаюсь вниз. Билл уже сидит за столом, в руках у него миска с салатом.

— Очень вкусно, кстати. Ты у меня такая умница! — говорит он, накладывая себе салат и передавая миску мне.

Мы ужинаем и предпочитаем не обсуждать сегодняшний вечер, но на душе у меня все равно неспокойно.

ГЛАВА 25

Телефон вибрирует, и я отвлекаюсь от книги, которую читаю последний час в ожидании, когда Билл вернется: он уехал встретиться с друзьями, и его нет весь вечер. Аккуратно кладу книгу страницами вниз, чтобы не забыть, где остановилась, и беру телефон, на экране входящее сообщение. Номер мне незнаком.

"Вернись ко мне"

Опять эти странные слова! Ничего не понимаю.

"Может, кто-то ошибся номером? Но и на почту мне пришло такое же", — думаю я, не зная, что делать со странной СМС. Я уже и забыла о том странном письме, и вот снова. Решаю написать ответ: "Извините, но вы ошиблись номером".

Отправляю ответ в надежде, что странных сообщений больше не будет, и удаляю историю. Меня это начинает нервировать, и мне не хочется лезть ни в какие ужасы.

Билл входит в гостиную, и я улыбаюсь, откладываю телефон в сторону. Он садится рядом со мной на диван, и я тянусь поцеловать его.

— Как прошел вечер? — спрашиваю его.

Билл выглядит уставшим.

— Вполне неплохо. А твой? Снова читала? — он указывает взглядом на открытую книгу.

— Так и есть.

Мы ужинаем, и Билл говорит, что у него для меня есть новость.

— У моего отца есть хороший друг, у него строительная фирма. Им как раз нужен хороший архитектор в штат, на замену той, что уходит в декретный отпуск. Я предложил твою кандидатуру.

У меня вилка выпадает из руки от удивления.

— Мою? Но… Я давно не работала, и как же все это… — я имею в виду мое положение и тот факт, что я почти не выхожу из дома.

— Ах да, я подумал, что тебе пора уже выйти отсюда. Прошло много времени. Правда, ты уж постарайся не привлекать лишнего внимания, и я подумал… Может, тебе покрасить волосы? — задумчиво спрашивает Билл.

— Зачем?

— Ну, знаешь… — он крутит в руке вилку и обдумывает ответ. — Ты ведь смотрела фильмы про то, как преступники меняют внешность, чтобы их не узнали?

— Но я не преступница! — возмущаюсь я, тыча в него вилкой.

— Нет, конечно, но я думаю, что это уменьшит шансы того, что тебя узнает какой-нибудь идиот. Но если не хочешь…

— Ладно, уговорил.

Мне неохота спорить, и я слишком рада окончанию своего "заключения". Тем более, что когда-то я подумывала о смене имиджа, а тут выпадает прекрасный шанс попробовать.

Билл обещает договориться о собеседовании для меня, и я тепло его благодарю. Наконец-то я смогу сама зарабатывать на жизнь, а не сидеть у него на шее.

Следующим утром я собираюсь, чтобы впервые за долгое время выйти из дома при дневном свете. Ужасно волнуюсь: я хочу сходить в салон красоты и выпить, наконец, любимый латте в какой-нибудь кофейне. Ближайший салон я отыскала в получасе езды.

Так непривычно просто идти по улице, и мне кажется, будто люди смотрят на меня, но это лишь игра воображения, поэтому я стараюсь расслабиться и просто наслаждаться поездкой. В салоне меня приветливо встречает администратор и провожает к креслу мастера.

— Что бы вы хотели поменять? — спрашивает меня милая девушка. У нее пирсинг и короткая стрижка, почему-то я сразу проникаюсь к ней доверием.

— Я бы хотела сменить цвет волос на черный, и, может быть, вы посоветуете, какая стрижка мне подойдет?

Девушка несколько минут рассматривает меня в зеркало и трогает волосы, а затем говорит:

— Думаю, черный будет вам очень к лицу. Может быть, сделаем покороче? Удлиненное каре, например?

Я соглашаюсь и отдаюсь в руки мастера.

Мое преображение не занимает много времени, и наконец девушка разворачивает мое кресло к зеркалу. Я ахаю: длинные светлые пряди сменились на угольно-черные короткие, волосы доходят мне до плеч. Но мне действительно очень идет: я вижу новую Дженнифер,которая больше ничего и никого не боится. И готова строить свою жизнь дальше. Эта новая Дженнифер в зеркале нравится мне гораздо больше старой.

После салона я захожу в торговый центр и покупаю новое платье, брючный костюм и блузку, подумав, что если меня примут на работу, то мне потребуется более официальная одежда, чем та, что есть. А после шопинга нахожу маленькую кофейню и наслаждаюсь замечательным кофе и клубничным пирожным.

Домой возвращаюсь в отличном настроении. Билл сидит в гостиной и щелкает пультом, переключая каналы. Я ставлю на пол пакеты с покупками, и он оборачивается ко мне.

— Боже мой, Дженн! — он идет ко мне и рассматривает мою новую прическу. — Это правда ты?

— Кто же еще! — я смеюсь, когда он щупает мои волосы. — Нравится?

— Ты и так была красоткой, но теперь выглядишь просто отпадно! Теперь у тебя точно будет место в фирме, они будут идиотами, если не примут такую девушку к себе!

— Вообще-то я планирую удивлять знаниями и опытом! — шутливо возмущаюсь я.

— Кстати, собеседование через неделю, в понедельник. Сегодня узнал.

Радостно визжу и прыгаю Биллу на шею, а он кружит меня.

— Ты лучший мужчина на свете! — я испытываю к нему такую благодарность, какую не испытывала еще ни к кому на свете.

ГЛАВА 26

В день собеседования я стою перед зеркалом и наношу макияж, надеясь, что крашусь не слишком ярко. Хочется произвести впечатление, поэтому я всеми силами стараюсь выглядеть на все сто. Вчера я долго выбирала подходящую одежду, в итоге остановилась на классическом комплекте: прямая юбка, пиджак и белая блузка; как оказалось, этот стиль мне действительно идет.

Подкрашиваю губы, одеваюсь и проверяю, не забыла ли я что-то. Билла нет дома, в кухне меня ждет кофе: наверное, он сварил его с утра перед тем, как уехать, рядом записка с пожеланием мне удачи. Очень мило с его стороны.

Пью кофе, поправляю прическу перед выходом и вызываю такси.

Офис находится в огромном здании и занимает целых два этажа: масштабы фирмы меня удивляют, я думала, она действительно маленькая. Выхожу из лифта и попадаю в приемную, стараюсь не пялиться по сторонам слишком открыто. Передо мной стойка, за ней сидит девушка с короткой прической. Справа, видимо, зона отдыха: два больших кожаных дивана, кофемашина и журнальный столик. За большой стеклянной перегородкой вижу столовую, а рядом — конференц-зал с длинным столом, огромным проектором и панорамными окнами. Вид на город отсюда открывается отличный: офис находится на пятнадцатом этаже.

— У вас назначена встреча?

Я поворачиваюсь к девушке за стойкой. Она мило мне улыбается, и я отвечаю тем же.

— Да, меня зовут Дженнифер Хард и у меня собеседование в двенадцать, — говорю я.

Аманда — по крайней мере, именно это имя значится на бейдже у девушки — смотрит в экран монитора.

— Верно! Проходите на второй этаж и направо, в конце коридора деревянная дверь. Удачи!

Поднимаюсь по лестнице и чувствую, как нервничаю все сильнее.

"В конце концов, это всего лишь работа, не эта — так другая", — такими мыслями успокаиваю себя. Вижу нужную дверь, на ней табличка "Ричард Смит, генеральный директор".

"Смит? Я думала, он друг Гордона, но, похоже, тут родственники…" — думаю я и стучу в дверь, из за нее доносится:

— Входите.

— Здравствуйте, меня зовут Дженнифер Хард, пришла на собеседование, — говорю я, приятно улыбаясь.

— Очень приятно познакомиться с вами! Могу я звать вас Дженнифер? — Ричард Смит протягивает мне руку, и я ее пожимаю.

Он задает мне вопросы о том, где я училась и работала, расспрашивает о моей жизни. Мистер Смит, то есть он просил называть себя просто Ричард, мне очень понравился. Он говорит, что у меня отличные рекомендации, и мы договариваемся, что завтра я выхожу на пробный день, а девушка, которую я буду заменять, все покажет и расскажет мне.

На следующий день я приезжаю на работу к восьми часам. Мне выдают бейдж с моим именем, а в приемной меня встречает очень красивая девушка с огненно-рыжими волосами.

— Ты Дженнифер? Добро пожаловать! Я Хлоя Хьюз, и ты собираешься работать вместо меня, — говорит она с улыбкой и протягивает мне руку.

Жму ей руку и не могу не задаться вопросом, где же ее живот, раз она уходит в декрет? Хлоя ловит мой взгляд и смеется.

— Я уже слышала, что меня "наградили" декретом! Это не так, я просто ухожу.

Она оказывается очень приятной, и мы быстро находим общий язык. Хлоя устраивает мне экскурсию по офису и знакомит с сотрудниками, а потом предлагает налить нам кофе и ведет в конференц-зал. Мы проводим здесь часа два, и она рассказывает о принципах работы фирмы и о том, чем я буду здесь заниматься. В конце она показывает мое рабочее место, и я очень довольна: мой стол прямо у окна с потрясающим видом.

День проходит быстро, я очень стараюсь влиться в работу и потихоньку вспоминаю все свои навыки. Мои будущие коллеги тепло меня принимают, и это несказанно радует. В конце дня приходит Ричард, и Хлоя рассказывает ему о моих успехах. Он явно доволен, а значит, завтра мой первый настоящий рабочий день.

Выхожу из офиса вымотанная, но счастливая. Билл меня уже ждет, я вижу его машину на другой стороне дороги. Жду светофор и тут замечаю человека, который стоит напротив меня на переходе и смотрит на меня в упор.

"Что за черт?"

Я вглядываюсь, но толпа людей и проезжающие машины мешают мне разглядеть, кто это. Человек стоит чуть в стороне от остальных людей и смотрит прямо на меня, я в этом уверена. Я поеживаюсь: похоже, от усталости у меня едет крыша. Передо мной проезжает автобус, и на мгновение незнакомец скрывается из виду. Загорается зеленый свет, и когда я смотрю на другую сторону дороги, то его там уже нет.

"Наверное, показалось. Да и сколько здесь людей? Я просто устала, вот и все", — с этими мыслями я сажусь в машину к Биллу.

— Ты молчалива сегодня, что-то случилось? — спрашивает Билл, когда мы заходим домой.

Я кладу на столик сумочку и ключи, достаю свой телефон.

— Нет, просто устала и много впечатлений, не волнуйся.

Экран телефона загорается, приходит сообщение. Я нажимаю на него:

"Вернись ко мне".

Сколько можно?! Всерьез задумываюсь сменить номер телефона, но подумаю об этом позже.

— Ужин уже готов и ждет тебя, — говорит Билл, и мы идем в столовую.

Я ужасно голодна, поэтому решаю переодеться после ужина. Наливаю нам чаю и быстро накрываю на стол.

Билл наблюдает за мной.

— Ты знаешь, что ты очень сексуальная в этой юбке? — спрашивает он, пока я расставляю тарелки.

— Конечно, ты привык видеть меня в больничной одежде, — смеюсь я.

— Ты в ней была сексуальной, но сейчас — просто отпад.

Я шутливо пресекаю попытки Билла ко мне приставать и ворчу, что сначала ужин. Он притворно расстраивается. Мы едим и обсуждаем сегодняшний день, я с восторгом рассказываю о работе и снова благодарю Билла за все, что он делает для меня, на что он отмахивается и отвечает, что по-другому и быть не могло.

ГЛАВА 27

Спустя шесть месяцев

Сижу в своем кабинете и поглядываю на часы в ожидании обеденного перерыва. Я окончательно освоилась в работе, и Ричард хвалит мои наработки. Воспоминания о клинике остались позади, я спокойно выхожу из дома, и меня почти ничего не тревожит. Кроме…

Привычно удаляю с почты анонимное письмо с просьбой вернуться. Я постоянно забывала разобраться с этим, но письма приходят раз в неделю, и больше ничего не происходит. Биллу рассказать я не решаюсь: не хочу снова быть в его глазах чокнутой, которую нужно спасать, и обещаю себе, что если ситуация начнет накаляться, то я обязательно с ним поговорю. Хотя в глубине души понимаю, что не выполню это обещание.

Дверь в кабинет открывается, и я вижу в дверях Ричарда.

— Здравствуй, Дженнифер, как твои дела? Справляешься?

Он задает один и тот же вопрос почти каждый день, и почти столько же я отвечаю одно и то же: да, справляюсь, и у меня все хорошо.

— Я пришел сегодня спросить тебя, не хотите ли вы с Биллом заглянуть к нам на ужин вечером? Я сто лет не видел племянника и надеялся, что ты уговоришь его, — добродушно говорит Ричард.

— С удовольствием. Уверена, он не станет возражать, — отвечаю я.

Вскоре после того, как меня взяли на работу, я выяснила, что Ричард не друг Гордона, а его брат, а Билл — племянник моего начальника. Этот факт меня не смущает, ну, может, немного: хочется верить, что я работаю здесь потому, что у меня есть голова на плечах, а не из-за родственных связей.

Ричард прощается со мной до вечера и выходит, а я собираюсь на обед. Выключаю компьютер, беру сумку и выхожу в ближайшее кафе.

Я не рассказала Биллу еще кое о чем. Странные сообщения в моем телефоне стали привычным делом, но в последнее время у меня странное чувство, будто за мной следят. Иногда мне мерещится человек, которого я не могу узнать, потому что он всегда стоит далеко от меня — как на том переходе. Но когда я вижу его, я абсолютно точно понимаю, что он смотрит на меня. Несколько раз пыталась догнать его и выяснить, что ему от меня нужно, но он всегда исчезает раньше, чем я успеваю.

Я нагружаю себя работой и домашними делами, лишь бы не думать об этом. И сейчас иду по улице, проверяя сообщения в телефоне, а не смотрю по сторонам.

Поднимаю глаза только тогда, когда врезаюсь в идущего навстречу мужчину.

— Ох, простите, пожалуйста, я не хотела…

Мужчина отмахивается от извинений, а мне вновь кажется, что в шуме голосов я слышу то самое "Вернись ко мне".

Телефон звонит, а на экране имя Билла. Поднимаю трубку, все еще не собравшись с мыслями.

— Алло.

— И когда ты собиралась сказать мне? — в трубке возмущенный голос моего мужчины.

— А… Что? Прости, я просто… — не могу подобрать подходящих слов, чтобы ответить.

— Дженн? — голос Билла становится обеспокоенным. — Ты в порядке? Я спрашиваю, когда ты собиралась сказать, что мы идем на ужин к Ричарду?

— Ох, я как раз думала тебе звонить. Извини. Ты не против?

— Нет, конечно. Но мне не нравится твой голос, — я точно знаю, что в этот момент Билл хмурится. — Точно все хорошо?

— Да, просто я… Да, впрочем, ничего, все хорошо, — отвечаю я и оглядываюсь по сторонам, но не вижу ничего подозрительного. — Заработалась, извини.

— Ты же знаешь, я всегда готов выслушать, если тебя что-то беспокоит.

— Конечно. Поговорим вечером, окей? Я иду обедать.

Билл прощается со мной, и я нажимаю на отбой.

Кусок не лезет в горло, но я заставляю себя съесть сэндвич и выпить кофе. Остаток дня провожу, полностью погружаясь в работу, чтобы не думать о странных сообщениях и человеке, который требует моего возвращения. Единственный, кто мог бы меня ждать — это был Алекс, но я не думаю, что это он. Я знаю его номер, и он не тот, кто стал бы писать мне анонимные письма. Тем более, что найти меня он никак не мог, в этом я точно уверена.

Мысли прерывает звук входящего сообщения. Я смотрю на часы и понимаю, что задержалась уже на полчаса.

"Я у входа, жду тебя".

Это Билл.

Интересно… Я задержалась на работе, но он должен был забрать меня в шесть, интересно, почему опоздал?

Выхожу из здания и направляюсь к машине, Билл встречает меня.

— Ты опоздал, — говорю я, открывая дверь.

— Ты тоже, — парирует он.

Мы выезжаем на дорогу. Настроение у меня не очень-то хорошее, и Билл это замечает.

— Что с тобой такое? Я встретил друга, и мы поболтали, немного забыл о времени, но ведь и ты освободилась позже.

— Да нет, ничего…

Я думаю о том, что за все это время так и не смогла найти себе друзей. С Клэр я не общалась из соображений своей же безопасности, а коллеги по работе очень милые люди, но достаточно близко познакомиться мне ни с кем не удалось. А Билл частенько пропадает с друзьями, но ни разу не звал меня с собой и не знакомил с ними. Я не задумывалась об этом до сегодняшнего дня. Почему он не хочет, чтобы они обо мне знали?

Мы подъезжаем к дому Ричарда, и я отмечаю, как здесь ухоженно и красиво. У входа нас встречает худощавая женщина, она одета в простое, но изысканное платье, ее волосы пепельного цвета уложены в мягкие волны.

— Вы, должно быть, Дженнифер? Ричард много рассказывал о вас. Я Сара, его жена, — она тепло улыбается мне.

— Да, я очень рада познакомиться с вами. Простите нас, пожалуйста, за опоздание, — извиняюсь я, — Это я виновата, заработалась.

— Я передам мужу, чтобы поменьше нагружал вас работой, — смеется Сара и радостно приветствует Билла:

— Здравствуй, дорогой! Мы не виделись тысячу лет, почаще бы ты заезжал! — говорит она и обнимает его за плечи.

— Времени совсем мало, но я исправлюсь, — обещает Билл, обнимая ее в ответ.

— Как твоя мама? — спрашивает Сара, пока мы заходим в дом. — Ты наша единственная ниточка к ней. Твой отец, слишком… глуп, чтобы понимать такие вещи.

— Мама все так же больна. Ее перевели в другую клинику… Но это долгая история, — отвечает Билл и явно не хочет касаться темы больниц, в чем я с ним абсолютно солидарна.

В коридоре я вижу Ричарда, судя по его довольному лицу, он очень рад нас видеть. Мне немного неловко ужинать со своим начальником, но я стараюсь это скрыть.

— Билл, тебе давно пора подстричься! — Сара шутливо треплет пучок его волос.

— Думаю, они с Ричардом не очень любят парикмахеров, — ухмыляюсь я. У моего босса такая же длинная шевелюра, только волосы уже подернулись сединой.

— Не поверишь, на такую прическу его Билл вдохновил на старости лет!

Мы с Сарой смеемся, и она ведет нас в столовую, где уже накрыт стол.

Ужин проходит в теплой атмосфере, Ричард подшучивает над Биллом и рассказывает мне, каким бунтарем он был в детстве. Я удивляюсь, как сильно не похожи друг на друга Гордон и его брат: одна семья, но совсем разные люди. Ричард и Сара любят Билла как родного сына, а своих детей у них, к сожалению, нет.

В сумке звонит мой телефон, я извиняюсь и выхожу из за стола: могут звонить по работе. Иду в гостиную, а Ричард кричит мне в спину:

— Штраф за внерабочие звонки в присутствии начальства!

Я смеюсь, прикрываю дверь и тыкаю кнопку ответа.

— Алло?

Ответом мне лишь молчание. Я хмурюсь. Что за идиотские шутки?

— Я вас не слышу, кто это? — громче спрашиваю в трубку.

Но никто не отвечает. Смотрю на экран: "Номер скрыт". И тут я начинаю понимать.

"О боже, только не это снова!"

Я сбрасываю звонок, по спине бегут мурашки. Сначала сообщения, но теперь неизвестный еще и звонит. Мне становится страшно, когда я понимаю, что ему известен мой адрес почты, телефона, а значит, и адрес дома, где я живу, наверное, тоже…

На меня накатывает паника, и я глубоко дышу, чтобы успокоиться. На плечо мне ложится мужская рука, и я вздрагиваю от неожиданности, но это оказывается Билл.

— Милая, что случилось? Тебя долго нет… — говорит он, и его лицо меняется, когда он видит страх на моем лице: — Что с тобой?

— Все в порядке, но думаю, я хочу домой. Поедем? — прошу я, настроение пропало совершенно.

Вижу, что Билл недоволен, но он говорит лишь, что скажет Ричарду и Саре, и идет обратно в столовую.

Мы прощаемся с ними и едем домой, всю дорогу никто из нас не произносит ни слова. Я пытаюсь понять, как рассказать Биллу о том, что происходит, а он, кажется, тоже не в настроении, судя по его хмурому лицу.

ГЛАВА 28

Когда мы подъезжаем к дому, я немного успокаиваюсь, но все равно постоянно оглядываюсь по сторонам, пока мы идем к входной двери, и стараюсь поскорее запереть ее за собой. Билл видит это и когда я устало опускаюсь на диван в гостиной, спрашивает:

— Рассказывай, что происходит! — его тон достаточно резкий, он понимает это и говорит уже спокойнее: — Я же вижу, что ты не в себе в последнее время. Что случилось, Дженнифер?

Он садится рядом со мной, и я вздыхаю. И я, наконец, решаюсь сказать:

— Мне кажется, за нами следят.

— О чем ты? — недоумевает Билл.

Он садится рядом со мной и обнимает меня одной рукой за плечи.

— В последние полгода мне иногда приходят сообщения. На почту, телефон… Адреса всегда разные и номера телефонов тоже мне незнакомы или скрыты. И всегда одно и то же: там написано: "Вернись ко мне". А недавно неизвестный стал звонить, я уверена, что это тот же человек, он молчит в трубку… Несколько раз я видела человека; не знаю, кто он, я не могу узнать его. Он всегда где-то неподалеку и будто следит за мной, но уходит раньше, чем я успеваю догнать и спросить, что ему нужно, — быстро рассказываю я, чтобы не передумать.

Когда я договариваю, то вижу, что Билл в ярости.

— Почему ты раньше не сказала?! Дженн, ты же понимаешь, что это ненормально! В нашей ситуации нужно быть очень осторожными, а ты скрываешь такие вещи! — он почти кричит, и я пугаюсь: Билл еще никогда так не разговаривал со мной…

— Я не знала, как сказать, и боялась, что ты сочтешь меня психованной… — лепечу я.

— Может быть, это твой бывший муж хочет вернуть тебя? — злобно ухмыляется Билл.

— Нет, Билл, нет! — я уверена, что это не Алекс, он не пошел бы на такое. — Если бы он нашел меня, то просто приехал бы сюда, я знаю его!

— Ты уверена? Ты ведь помнишь, как вы с ним расстались?

— Помню, но я знаю, что это не может быть он! Для чего ему делать такое? — я повышаю голос, потому что абсолютно уверена в своей правоте.

Меня злит, что Билл подозревает Алекса в таких вещах. Он, конечно, не идеал, но не опустился бы до такой мерзости, как анонимки и молчаливые звонки.

Билл с тяжелым вздохом запускает руки в волосы, и я вижу, как сильно он нервничает.

— Дженн, мы не можем пойти в полицию, поэтому нам придется разбираться самим. В любом случае, одна больше из дома не выходи, — говорит он через пару минут.

— Одна? А с кем я должна выходить? Тебя постоянно нет дома, ты приезжаешь только по вечерам и неизвестно где пропадаешь! — злюсь я. — И никогда не берешь меня с собой!

— Я ищу работу и иногда встречаюсь с друзьями, что такого? — удивляется Билл.

Он кладет свою руку на мою ладонь, чтобы успокоить, но я действительно обижена и зла на него.

— Кстати, об этом. Почему ты до сих пор не познакомил меня ни с кем из своих друзей? — я нервно вскакиваю с дивана и хожу туда-сюда. — Сара сказала, ты очень много времени провел здесь, пока не устроился в мою клинику, значит, у тебя много знакомых? Может, ты меня стесняешься, а? — распаляюсь все больше, накопленные обиды вылезли наружу. — Боишься знакомить друзей с психованной?

— Конечно. Именно поэтому я никуда тебя не вожу, — в голосе Билла сарказм.

— А что тогда?! — я кричу на него, не обращая внимания на его спокойный тон.

— Сама не понимаешь? Тебя, возможно, ищут! Чем меньше людей знают о тебе, тем лучше! — срывается Билл. — Или хочешь обратно в свою психушку?!

Я замолкаю, но не потому, что он прав.

— Но ты познакомил меня с Ричардом и Сарой. Так? Поэтому это просто отговорка!

— Потому что я им рассказал, — тихо отвечает Билл

Я в шоке.

— Что-о?! Как ты мог?!

— Ричард принял это нормально, а еще у него связи в полиции. Он может помочь, если что случится.

Меня бесит, что Билл так спокойно говорит это. Как я теперь должна смотреть Ричарду в глаза на работе? Понимаю, что за все время он ни разу не придрался ко мне, хотя я не все делаю идеально. И теперь мне кажется, что я знаю причину.

— Билл, ты сошел с ума? Я бы не хотела, чтобы кто то знал об этом этапе моей жизни! Ты должен был обсудить это со мной! Как я теперь смогу спокойно общаться с ним и думать, что он считает меня умалишенной?! Ты сам рассказал бы кому-нибудь о том, что лечился в психушке?! — я жутко зла, и мой крик, наверное, слышно на другом конце штата.

— И это ты мне говоришь, что я сошел с ума? — спокойно отвечает Билл, глядя мне в глаза.

Я застываю на месте перед ним, меня будто облили холодной водой. Он выбрал самое больное место и ударил прямо по нему. Не успев даже подумать, я даю ему звонкую пощечину.

— Это низко даже для тебя, Билл.

Он явно не ожидал этого и трогает щеку ладонью, а я иду к выходу. Спустя секунду слышу его голос:

— Дженн, извини, прошу! Я не хотел!

Но я ничего не отвечаю и хлопаю входной дверью так, что стоит звон. Ухожу прочь от дома по-темной улице: уже поздно и вокруг почти никого нет. Вечерняя прохлада успокаивает меня.

"Он не имеет права так говорить со мной. И как он мог рассказать все Ричарду… Я ведь не смогу спокойно работать, зная об этом. И что делать?.." — в моей голове крутятся одни и те же вопросы. Мы никогда не ссорились с Биллом, и этот опыт я не хочу повторять.

Гуляю по темным кварталам, пока совсем не замерзаю, и тогда поворачиваю в сторону дома. Я немного нервничаю от того, что на улице ни души, но идти не больше десяти минут.