Дом ста дорог

Глава тринадцатая, в которой Кальцифер разводит бурную деятельность

Оранжевые глаза демона покосились на Софи.

— Я всё ещё нужен здесь? — спросил он. — Или вы и вдвоём в состоянии справиться?

Софи обвела разодетых и весело беседующих людей беспокойным взглядом.

— Не думаю, что в ближайшее время что-то случится, — проговорила она, — однако возвращайся поскорее. У меня ужасное предчувствие. Ни на йоту не доверяю этому типу с сиреневыми глазами. И омерзительному принцу тоже.

— Хорошо, мы мигом, — потрескивая, откликнулся Кальцифер. — Вставай, юная Чаровница. Сейчас я прыгну тебе в руки.

Чармейн поднялась, приготовившись, что её руки сейчас обожжёт, — или по крайне мере опалит, — пламя. Морган повернулся к ней, размахивая жёлтым кубиком, и принялся кричать:

— Зионый, зионый, зионый!

— Тссс, — хором шикнули на него Софи и Блик, а толстая нянька проговорила: — Морган, разве ты не знаешь, что мы никогда не кричим в присутствии короля?

— Он жёлтый, — сказала Чармейн, ожидая пока любопытные гости отвернутся. Никто не заметил Кальцифера, никто не отличил его от огня в камине, и огненный демон не стремился себя выдавать.

Как только публика охладела к выходке Моргана и вернулась к прежним разговорам, Кальцифер вновь выглянул из-за поленьев и легко скользнул в руки Чармейн, превратившись в тарелочку с куском торта. Пальцы девочки не ощутили никакого жжения, они вообще едва чувствовали огненного демона.

— Умно, — отметила Чармейн.

— Подыгрывай мне, — ответил Кальцифер, — и вынеси меня из комнаты.

Чармейн взялась за края иллюзорной тарелки и направилась к дверям. К счастью, принц Людовик куда-то делся, но вот на пол пути её остановил король. Он приветливо кивнул девочке и улыбнулся.

— Вижу, ты решила отведать кусочек, — проговорил он, — замечательный торт, не правда ли? Ума не приложу, когда гостиная успела наполниться лошадками-качалками, и почему они так странно стоят? Ты случайно не знаешь?

Король кивнул и поспешил удалиться. Улыбка так и сияла на его лице.

— Мы случайно не знаем? — пробормотала Чармейн огненному демону. — Зачем столько лошадок?

— Защита, — ответила тарелка с тортом. — Открывай дверь и выходим.

Девочка повернула ручку двери и шагнула в сырой просторный коридор.

— А кто от кого защищается? — спросила она, осторожно закрывая за собой дверь.

— Морган, — произнесла тарелка с тортом. — Утром Софи получила анонимное письмо, в котором говорилось: «Прекрати свои поиски и покинь Верхнюю Норландию, иначе твоё дитя пострадает». Мы не можем уехать, потому что Софи обещала принцессе Хильде остаться до тех пор, пока не выяснится, куда пропало золото. Завтра мы собираемся притвориться, что…

Речь Кальцифера прервал истошный лай. Из-за угла вылетела Бродяжка и суетливо загарцевала у ног Чармейн. Демон подпрыгнул, снова принял облик синей капли и пристроился у девочки на плече. Чармейн подняла Бродяжку на руки.

— Как ты… — начала она, пытаясь увернуться от шершавого языка собачки, но тут осознала, что Бродяжка, почему-то, ни чуточки не промокла под дождём. — Кальцифер, она попала сюда через ту самую дверь в доме двоюродного дедушки Уильяма. Сможешь найти зал конференций? Оттуда я быстро проведу нас в дом.

— Легко.

Демон сорвался с плеча и понёсся по коридору синей кометой. Девочка едва-едва поспевала за ним. Они обогнули несколько углов и очутились в коридоре неподалёку от кухни. В следующую секунду Чармейн уже стояла в зале конференций с Бродяжкой на руках и огненным демоном на плече. Она никак не могла вспомнить дорогу в дом двоюродного дедушки Уильяма.

— Вот так, — раздался потрескивающий голос Кальцифера, и синий огонёк сделал зигзаг в дверном проёме. Девочка поспешила повторить и оказалась в коридоре с окошком в конце. Яркое солнце залило пол своим золотым светом. Навстречу Чармейн нёсся бледный и обеспокоенный Питер.

— Молодец, Бродяжка, хорошая собака! — протараторил он. — Я послал её за тобой. Только посмотрите, что там творится!

Юноша побежал обратно и, остановившись у окна, взволнованно ткнул пальцем в стекло.

Над горным лугом совсем недавно прошёл ливень, огромная, мрачная туча ползла прочь к городу — там всё ещё дождило. Чистая сияющая радуга пересекала горы, выглядывая из-за туч и теряясь где-то в луговых травах. Свежая умытая водой зелень сверкала в солнечных лучах. Пейзаж настолько заворожил Чармейн, что она не сразу заметила, на что указывал Питер.

— Это ведь лаббок, верно? — хриплым голосом проговорил он.

Громадный фиолетовый лаббок возвышался посреди горного луга. Он слегка наклонился вперёд, слушая прыгающего перед ним кобольда. Тот раздражённо тыкал лапой в радугу и орал на лаббока.

— Всё верно — лаббок, — ответила Чармейн, пытаясь унять дрожь, — а рядом с ним — Ролло.

Лаббок рассмеялся и повернул свои шарообразные глаза в сторону радуги. Затем он направился к краю луга, где цвета радуги уже почти померкли, и поднял с земли глиняный горшочек. Ролло принялся победоносно скакать.

— Горшочек с золотом на конце радуги, — удивлённо прошептал Питер.

Они наблюдали, как лаббок отдал находку Ролло, который тут же обнял её обеими лапками. Несмотря на очевидную тяжесть горшочка, кобольд крепко сжимал его, по мордочке расплылась довольная жадная улыбка. Ролло развернулся и зашагал прочь. Он не видел, как лаббок коварно потянулся к нему своим хоботком. Он не заметил, как хоботок впился в его спину. Он просто погрузился в зелёные травы, всё так же вцепившись в горшочек и беспечно смеясь. Лаббок тоже смеялся, возвышаясь посреди горного луга и мерцая своими полупрозрачными крыльями.

— Он только что отложил яйца в теле Ролло, — с ужасом выдохнула Чармейн, — а тот даже не заметил!

Ей сделалось дурно. Ещё чуть-чуть и с ней могло произойти то же самое. Питер позеленел, а Бродяжку била крупная дрожь.

— Знаешь, — сказала Чармейн Питеру, — я думаю, лаббок пообещал Ролло горшок золота, если тот разожжёт вражду между кобольдами и двоюродным дедушкой Уильямом.

— Уверен, что так и было, — откликнулся юноша. — Перед вашим возвращением, Ролло кричал, что требует оплаты.

«Он открывал окно, чтобы подслушать, — пронеслось в голове девочки. — Ну что за дурень.»

— Я должен с ним сразиться, — проговорил Кальцифер. Огненный демон сделался тоненьким и бледным. Шипящим слегка подрагивающим голосом он добавил: — Если не прикончу его, значит, не заслуживаю жизни, которую подарила мне Софи. Секундочку.

Кальцифер замолчал, закрыл оранжевые глаза и завис в воздухе, натянуты и напряжённый.

— Ты и есть огненный демон? — спросил Питер. — Никогда не вид…

— Тихо, — прервал его Кальцифер. — Я должен сосредоточиться. Никаких помех.

Послышалось бурчанье. Затем из-за верхней рамы окна выплыло, как сначала показалось Чармейн, грозовое облако. Его огромная чёрная тень, напоминающая башню, упала на горный луг и поползла к торжествующему лаббоку. Как только тень коснулась насекомоподобной твари, та оцепенела, а затем бросилась бежать. К тому времени следом за тенью в небе появился замок — высоченный, из чёрного камня и с четырьмя башнями по углам. Было видно, как от каждого движения тёмные камни содрогались и тёрлись друг о друга. Замок стремительно нагонял лаббока.

Лаббок попытался увернуться. Замок с лёгкостью повторил его манёвр. Лаббок замахал крыльями, чтобы прибавить ходу, и кинулся к скалистой гряде, которой заканчивался луг. Как только он добежал до неё, он резко развернулся и побежал в сторону окна. По-видимому, лаббок надеялся, что замок на всех парах врежется в скалы. Но замок без видимых усилий развернулся и продолжил преследование, заметно прибавив скорость. Клубы дыма вырывались из его башен и укрывали собой угасающую радугу. Лаббок развернул один глаз в сторону замка, а затем, размахивая усиками и жжужа крыльями, вцепился в каменный обрыв, повиснув на нём. Хоть его крылья и трудились во всю, а за плечами мерцали фиолетовые блики, лаббок, похоже, не мог летать. Чармейн догадалась, почему он тогда не стал преследовать её: он бы попросту не вернулся на свой луг. Вместо того чтобы спрыгнуть вниз и убежать, лаббок ловко вскочил обратно и пустился наутёк в другую сторону. Он полагал, что замок не удержит равновесия на краю и свалится.

Но замок удержал. Зловеще испуская облака дыма, он на миг задержался над обрывом, балансируя, и снова кинулся на врага. Лаббок издал отчаянный вопль и снова сменил направление, бросившись в середину луга. Там он использовал свою последнюю уловку, начав стремительно уменьшаться. Маленькая фиолетовая букашка нырнула в море трав и цветов.

У замка имелся план и на этот случай. Он завис над тем самым местом, где исчез лаббок, и из его основания вырвались струи пламени. Сначала жёлтые, затем оранжевые, после гневно бордовые и, наконец, ослепительно белые. Огонь сжигал травы и лизал землю, и угольно чёрные клубы дыма поднимались вверх, сливаясь с дымом башен. Всю долину окутала плотная тёмная завеса. Казалось, прошло уже несколько часов, но на деле — не больше пяти минут. Сквозь бегущие потоки дыма виднелись очертания парящего замка — так солнце проглядывает сквозь туман серых туч. Даже сквозь зачарованное окно дети слышали неистовый рёв, доносящийся с луга.

— Вот так, — раздался голос Кальцифера. — Думаю, теперь он уничтожен.

Демон повернулся к Чармейн, и девочка увидела, как его глаза мерцают загадочным серебряным блеском.

— Открой, пожалуйста, окно, — с треском проговорил Кальцифер, — я должен слетать туда и убедится.

Как только Чармейн распахнула окошко, замок поднялся повыше и отлетел в строну. Дым и гарь собрались в единое чёрное облако, которое, не спеша, огибало скалы, а, выбравшись из долины, медленно растворялось в воздухе. Пока Кальцифер летал по лугу, чёрный замок скромно держался в сторонке, неподалёку от пожарища, из каждой его башни теперь вилась лишь едва заметная струйка пара. До окна донёсся чудовищный тлетворный запах.

— Фу-у! — поморщилась Чармейн. — Откуда эта вонь?

— Надеюсь, от жаренного лаббока, — отозвался Питер.

Они наблюдали, как Кальцифер синим росчерком несколько раз пересёк пепелище, тщательно изучая каждый клочок выжженной земли.

Вскоре он вернулся, его глаза пылали привычным оранжевым цветом.

— Порядок, — бодро возвестил он. — Сдох.

«А вместе с ним и тысячи цветов,» — подумалось Чармейн, однако ей показалось невежливым озвучить своё замечание. Главное, что лаббока больше нет.

— В следующем году вырастут новые цветы, — произнёс Кальцифер. — Так зачем же ты меня звала? Из-за лаббока?

— Нет, из-за его яиц, — почти одновременно проговорили дети, а потом рассказали демону о визите эльфа и его словах.

— Показывайте, — приказал Кальцифер.

Они поспешили на кухню. Бродяжка жалобно заскулила и наотрез отказалась следовать за ними. Очутившись на месте, Чармейн первым делом бросил взгляд за окно, на залитый солнцем дворик. На бельевых верёвках по-прежнему висела бело-розовая одежда, с которой струилась и капала вода. Очевидно, Питер и не пытался внести её в дом, даже пальцем не прикоснулся. Девочку снедало любопытство, чем же он тут без неё занимался.

Стеклянный ящик всё так же стоял на столе, и всё так же в нём находились яйца лаббока, вот только теперь он наполовину утопал в столешнице.

— Из-за чего он так погрузился? — спросила Чармейн. — Из-за магии в яйцах?

— Не совсем, — слегка смущённо пробормотал Питер. — Я наложил на ящик охранное заклинание, и он вот так отреагировал. Я собирался посмотреть в кабинете ещё какое-нибудь заклинание, но как раз увидел Ролло и лаббока.

«Он неисправим! — с негодованием подумала девочка. — Этот дурачина всегда считает себя самым умным!»

— Эльфийских чар вполне достаточно, — проговорил Кальцифер, паря вокруг «утопленного» ящика.

— Но эльф сказал, что яйца опасны! — запротестовал Питер.

— А ты сделал их ещё опасней, — заметил демон. — Стойте, где стоите. К ящику теперь нельзя притрагиваться. Никто из вас не знает поблизости подходящего каменного плато или чего-то подобного, где я мог бы уничтожить эти яйца?

Питер всеми силами старался не выглядеть пристыженным. Чармейн же припомнила, что, когда падала с обрыва, то чуть было не наткнулась на широкий скалистый выступ. Она, как могла, подробно описала Кальциферу, как до него добраться.

— Под обрывом. Понятно, — сказал огненный демон. — Кто-нибудь, пожалуйста, откройте заднюю дверь, а затем отойдите.

Питер тут же бросился исполнять просьбу. Девочка заметила на его лице признаки угрызения совести за то, что он сотворил со стеклянным ящиком. «Но он всё равно не успокоится и в следующий раз непременно выкинет очередную глупость, — думала про себя девочка. — Хоть бы учился на своих ошибках!»

Кальцифер окутал стеклянный ящик и вихрем вынесся в открытую дверь. На полпути из кухни он, казалось, споткнулся и дёрнулся вниз, но удержался, увеличившись вдвое и став похожим на синего головастика. Затем демон снова рванул вперёд, пролетая над двориком с бельевыми верёвкам. Стеклянный ящик чуть поотстал, но потом со скрипом и треском понёсся следом. Чармейн и Питер подбежали к распахнутой двери и наблюдали за синим огоньком, мчащимся над зелёными холмами, пока тот не исчез из виду.

— Ох, — выдохнула вдруг Чармейн, — я совершенно забыла рассказать ему, что принц Людовик — лаббокин!

— Правда лаббокин? — с интересом спросил Питер, закрывая дверь. — Теперь ясно, почему моя матушка покинула Верхнюю Норландию.

Чармейн только фыркнула — какое ей дело до матушки Питера. Она нетерпеливо отвернулась и увидела, что вмятина от стеклянного ящика полностью исчезла. Девочка облегчённо вздохнула: ведь что делать со столом, когда в нем вырыта целая канава.

— И какое же охранное заклинание ты использовал? — спросила Чармейн.

— Я потом тебе покажу, — с энтузиазмом откликнулся Питер. — Мне хочется ещё раз взглянуть на замок. Давай откроем окно и выберемся наружу, чтобы рассмотреть его поближе?

— Нет, — твёрдо отрезала девочка.

— Но лаббок совершенно точно мёртв, — не уступал парень. — Там теперь безопасно.

Чармейн с уверенностью могла сказать, что Питер напрашивается на неприятности.

— С чего ты взял, что на лугу жил всего один лаббок? — спросила она.

— В энциклопедии так написано, — наседал Питер. — Все лаббоки — одиночки.

Не прекращая яростно спорить, дети открыли внутреннюю дверь и повернули налево. Как только они очутились в коридоре, Питер кинулся к окну. Чармейн помчалась следом и ухватилась за край его жакета. Бродяжка побежала за ними, беспокойно тявкая, и бросилась юноше под ноги. Питер свалился, так и не добежав до окна. Девочка раздражённо посмотрела на горный луг за окном, мирно поблескивающий в лучах заходящего солнца. На нём стоял замок, а рядом чернел выжженный лоскут земли. Никогда прежде Чармейн не видела таких чудаковатых строений.

Яркая вспышка белого света на миг ослепила их.

В отдалении раздался грохот, пугающий не меньше, чем неожиданная вспышка. Пол под ногами задрожал, задребезжало стекло в оконной раме. Дом тряхануло. Сквозь слёзы и пёстрые пятна, мелькающие перед глазами, Чармейн увидела, как вибрирует замок. В ушах стоял звон, но всё же девочке казалось, что она слышит, как трещат, срываются, ударяются и катятся камни.

«Умница Бродяжка! — пронеслось в голове Чармейн. — Если бы Питер вылез наружу, его бы убило.»

— Как думаешь, что там произошло? — спросил Питер, как только к ним вернулся слух.

— Кальцифер уничтожил яйца лаббока, чего же ещё, — ответила девочка. — Скалы, куда он полетел, находились прямо под лугом.

Они пытались проморгаться и избавиться от синих, серых и жёлтых кругов перед глазами. Дети всматривались в луг и не могли поверить, что от него осталась лишь половина. Добрый кусок горы вместе с зеленью и цветами будто бы откусили. Наверняка, внизу сейчас грохотал обвал.

— Хмм, — подал голос Питер. — Как думаешь, мог он и себя вместе с яйцами уничтожить?

— Надеюсь, что нет! — взволнованно откликнулась Чармейн.

Они ждали и наблюдали. В ушах всё ещё слегка гудело, яркие круги в глазах постепенно угасали. Через какое-то время замок приподнялся и одиноко и печально поплыл к скалам на другой стороне. Дети не спускали с него глаз, пока он не пересёк каменную гряду и не скрылся за склонами гор. Они так и не знали, что случилось с Кальцифером.

— Может, он вернулся на кухню, — предположил Питер.

Дети побежали на кухню, распахнули заднюю дверь и долго-долго всматривались в зазоры среди развешанного белья. Синий каплеобразный огонёк так и не показался. Тогда они отправились в гостиную и открыли парадную дверь. Их встретили лишь кусты синей гортензии.

— Огненные демоны вообще могут погибнуть? — спросил Питер.

— Не знаю, — резко бросила Чармейн. Когда её окружали неприятности, девочка точно знала, чего желает больше всего. — Я пойду читать.

Она торопливо забралась на диван, надела очки и, подобрав с пола «Путешествие волшебника», погрузилась в чтение. Питер разъярённо посмотрел на неё и вышел из комнаты.

Чармейн не могла прочесть ни строчки, не могла сосредоточиться. Она не прекращала думать о Софи и Моргане. Совершенно очевидно, что для Софи Кальцифер был членом семьи, хотя как так получилось — девочка ума не могла приложить.

— Если она потеряет его, ей будет гораздо больнее, чем мне, если я вдруг однажды потеряю тебя, — обратилась она к Бродяжке, которая тихонько вошла в гостиную и села на её туфли.

Чармейн собиралась отправиться во дворец и рассказать Софи о случившемся, но обнаружила, что за окном уже стемнело. Скорее всего, Софи сейчас на званом ужине, сидит напротив принца-лаббокина, а вокруг зажжённые свечи и прочее. Девочка сомневалась, что сможет ещё раз бездумно ворваться во дворец. К тому же, Софи и так переживает из-за Моргана. Чармейн не хотелось расстраивать её ещё больше. И потом, вдруг Кальцифер вернётся утром. Хотя такой взрыв мог убить кого угодно. Перед взором Чармейн предстали крохотные синие огоньки, мелькающие среди лавины камней…

Питер вернулся в гостиную и изрёк:

— Я знаю, что нам делать.

— Что же? — с надеждой спросила Чармейн.

— Мы должны отправиться к кобольдам и рассказать всю правду о Ролло, — произнёс юноша.

Девочка с недоумением посмотрела на него. Она сняла очки и уставилась пристальным взглядом.

— Какое отношение кобольды имеют к Кальциферу? — проговорила Чармейн.

— Никакого, — озадаченно ответил Питер. — Но теперь мы можем доказать им, что лаббок заплатил Ролло, чтобы тот рассорил их с волшебником.

Больше всего Чармейн сейчас захотелось встать, огреть Питера по голове «Путешествием волшебника» и крикнуть: «К чёрту кобольдов!»

— Нужно идти сейчас, — начал уговаривать парень, — до того…

— Утром, — решительно отрезала девочка. — Утром, после того, как мы осмотрим скалы и поищем Кальцифера.

— Но… — произнёс было Питер.

— Потому что, — протянула Чармейн, лихорадочно подыскивая подходящую причину, — Ролло сейчас прячет где-нибудь своё золото, а он должен находиться среди кобольдов, когда ты обвинишь его.

Удивительно, но Питер согласился с ней.

— Тогда нам нужно прибрать спальню волшебника Норланда, — проговорил он, — на случай, если он уже завтра вернётся.

— Вот и займись этим, — сказала Чармейн и мысленно добавила: — «пока я не запустила в тебя книжкой и не добавила к ней вазу с цветами!»