Дом в переулке

АННА

Белов приподнялся на постели.

— Постой, как же это так всё вышло?

— Что вышло? — спросила жена.

Не отвечая ей, он посмотрел на меня.

— Вроде ты письмо писала? Верно ведь, ты?

— Да, я.

— Постой, — снова повторил Белов, повернулся к жене: — Ты моё письмо получила?

— Ну, а как же, Вася? — удивилась жена. — Как же иначе мы бы приехали, как ты думаешь?

— И адрес там был? — продолжал допытываться Белов.

— Само собой, как же без адреса письмо посылать?

Он медленно покачал головой.

— Ничего не понимаю, хоть бейте меня до утра до самого, ничего никак не пойму!

— Чего же тут не понимать? — спросила жена. — У меня твоё письмо при себе.

Отогнула свою плюшевую жакетку, отстегнула булавку, которой был застёгнут внутренний карман — наверное, там лежали деньги и документы, — вынула письмо. Я сразу узнала этот голубовато-серый треугольник, уже порядочно измятый.

— Хочешь, прочитаю? — спросила жена и, не дожидаясь ответа, стала читать:

«Здравствуйте, дорогие мои Паша, Нюра и Андрюша! Теперь уже всё позади. Я был сильно ранен в бою, но остался жив, и теперь думаю о том, как бы поскорее с вами встретиться. Приезжайте ко мне, я в Москве, в госпитале, адрес: Малый Головин переулок, дом восемь. Спросите, где бывшая школа номер тридцать четыре, вам каждый покажет. Жду вас, как соловей лета. Ваш муж и отец Василий Порфирьевич Белов».

— Ну как, теперь понял? — спросила она. — Мы как получили твоё письмо, так в тот же момент к нашему председателю колхоза, к Прохору Алексеичу. Так и так, говорю, и письмо показываю, что хочешь, говорю, делай, а мы с Нюркой за отцом поедем…

Белов по-прежнему недоумевающе смотрел на неё…

— Андрюша тоже хотел приехать, — добавила Нюра. — Да мы с мамой отговорили его, дома тоже надо кому-нибудь остаться, правда ведь?

— Правда, — не сразу ответил Белов. Глянул на меня, сказал:

— А ну, Анна, подойди на минутку…

Я удивилась: что это он меня, как взрослую, Анной стал называть? Подошла к его койке. Он потянулся, обнял меня одной рукой. Прижался жёсткой, плохо выбритой щекой к моей щеке…

— Ты что, неужто плачешь? — удивилась жена.

Он ничего не ответил, всё ещё не отпуская меня.

— Что это с ним? — озабоченно спросила жена. — Может, доктора позвать? Давай тогда, зови…

— Никого не надо звать, — сказал Белов. — Всё хорошо. Это мы с ней знаем, как оно всё есть, верно, Анна?

— Верно, — сказала я. — Вернее верного!