Дом вверх дном: повесть-сказка

Глава 5. Настоящая леди

Когда бабушка была свободна, она укладывала в сумку вязанье, брала Агату за руку, и они шли в парк на детскую площадку. Это были самые лучшие дни, потому что, во-первых, в парке гулять намного интереснее, чем во дворе, а во-вторых, Агате разрешали нарядиться.

Сегодня на ней было голубое платье с оборками, белоснежные гольфы и новые туфли с бантиками.

От радости Агата то вприпрыжку неслась вперёд, то отставала и, догоняя бабушку, чуть не сшибала её с ног.

— Неужели ты не можешь идти спокойно? — ворчала бабушка.

Агата попробовала идти спокойно, но это было выше её сил.

— Бабуль, а если человек заново родится, это уже другой человек? — спросила Агата, в очередной раз подбегая к бабушке.

— Конечно.

— Знаешь, я не хочу нового папу, — вздохнула Агата.

— Бог с тобой! Почему у нас должен быть новый папа? — остолбенела бабушка.

— Потому что дядя Слава сказал папе, что когда он бросил курить, то заново родился. А папа тоже хочет заново родиться. Он сказал, что с понедельника бросает курить и начинает новую жизнь, — объяснила Агата.

— Это совсем не значит, что папа у нас будет новый, — сказала бабушка. — Просто когда человек бросает какую-нибудь плохую привычку, про него говорят, что он начал новую жизнь.

— Да? А я тоже могу начать новую жизнь? — в голосе Агаты звучал неподдельный интерес.

— Конечно, если захочешь. На твоём месте я бы так и сделала, — сказала бабушка.

Агата и сама прекрасно понимала, что сегодня самое время начать новую жизнь. Но прежде она должна была найти ответ на очень важный вопрос: если она начнёт новую жизнь, будут ли её ругать, когда узнают, что вчера для игры в принцесс она брала мамину самую красивую ночную рубашку с кружевами и нечаянно порвала её, перелезая через забор? С одной стороны, выходило, что наказать кого-то надо. Но с другой стороны, наказывать нового человека нечестно: он же не виноват в том, что натворил старый.

Агата так задумалась, что на время не только перестала скакать, но даже пропустила начерченные на дорожке классики. Только было она спохватилась и собралась вернуться, чтобы пропрыгать туда и обратно, как бабушка сказала:

— Вот видишь, стать новым человеком не так уж трудно. Можешь ведь идти спокойно, когда захочешь. Ни дать ни взять настоящая леди, а не коза-егоза.

Вот это да! Агата даже сама не заметила, как стала новым человеком. И не просто новым, а настоящей леди. Ради этого можно было пропустить классики.

На детской площадке Агата уже целых полчаса вела себя как настоящая леди: она не каталась с горки на пузе, потому что горку покрасили; она не лазила, как обезьянка, по столбу, потому что новые туфли скользили и залезть в них на столб было невозможно; она ни с кем не подралась, потому что было слишком рано и дети ещё не гуляли. Она даже не промочила ноги в пруду возле детской площадки, потому что пруд собирались чистить и воду из него спустили.

Скоро Агате надоело слоняться по площадке, и она подошла к бабушке, занятой вязанием.

— Бабуль, можно я обойду вокруг пруда?

— Нет, играй на глазах, а то ещё потеряешься.

— Не потеряюсь, ну пожалуйста. Я тебе хочу фокус показать: уйду в эту сторону, а приду с той, — канючила Агата.

— Хорошо, но от пруда ни на шаг, — предупредила бабушка.

— Честное слово, — Агата чмокнула бабушку в щёку и пошла по дорожке вдоль пруда.

Не успела она отойти, как опять увидела начерченные на асфальте классики. Агата помнила, что она настоящая леди, а леди, если, конечно, она настоящая, не будет прыгать, как коза-егоза. Агата отвернулась и нарочито обошла классики стороной.

«Просто удивительно, сколько в этом городе классиков, — возмущённо подумала Агата, — нельзя и шагу ступить без них».

Чтобы отвлечься, Агата оглядела пруд. На середине находился островок с маленьким домиком для лебедей. Островок был крошечный, но кусты на нём разрослись так, что казалось, будто это настоящий лес. В островке было что-то манящее и таинственное. Агата всегда мечтала побывать на этом необитаемом пятачке и заглянуть в домик. Никогда ещё островок не казался таким близким и желанным, как сегодня, когда воду из пруда спустили.

Агата потрогала дно носком туфельки. Оно было такое мокрое и грязное, что нечего было и думать, что удастся добраться до острова не испачкавшись. Конечно, может быть, раньше Агата и попробовала бы это сделать, но, вспомнив о маминой рубашке, решила, что, пожалуй, ей лучше оставаться новым человеком. Агата вздохнула и побрела дальше, разглядывая всё, что лежало на дне спущенного пруда. Чего там только не было: ржавые консервные банки, бутылки из-под лимонада, размокшие обрывки бумаги, нога от чьей-то куклы…

Вдруг Агате словно кто-то скомандовал: «Стой!» Агата остановилась. На дне пруда, как раз между островком и берегом, лежала огромная автомобильная шина. Агата так загляделась на неё, что даже не заметила, как появился плутыш. Он опёрся об Агатину ногу, как о столб, и, оценивающе пощёлкав языком, сказал:

— Ничего себе штуковина.

— Ой, Тришка, это ты! — обрадовалась Агата.

— А то кто же ещё? Разве я могу пропустить такое приключение, как путешествие на необитаемый остров?

— Сегодня мне туда нельзя. Я новую жизнь начала, — вздохнула Агата.

— Ну и что? Это ещё лучше. В новой жизни человек должен делать то, чего не делал в старой. А раньше ты никогда на необитаемых островах не бывала, поэтому самое время попробовать, — сказал Тришка.

— А вдруг я испачкаюсь? — неуверенно возразила Агата.

— Ты что? Только посмотри на эту шину. Она как будто нарочно положена в самом узком месте.

Удача сама тебе в руки идёт, а ты ещё раздумываешь.

Шина и правда лежала там, где островок ближе всего подходил к берегу. Стоило сделать шаг пошире, и ты уже на шине, а оттуда рукой подать до острова — один прыжок. Агата умела прыгать и дальше. Побывать на островке было так заманчиво, к тому же никто никогда не говорил, что настоящей леди запрещено бывать на необитаемом острове, и Агата решилась.

— Раз, два, три… — сосчитала она и сделала широкий шаг.

Оказалось, что это был роковой шаг в жизни настоящей леди. Стоило Агате ступить на шину, как та чавкнула и начала медленно погружаться в жидкую грязь. Не успела Агата опомниться, как оказалась по щиколотку в чёрной жиже, и дно, как болото, продолжало засасывать её ногу дальше. Агата рванулась изо всех сил и выскочила на берег. Теперь одна нога у неё была в белом гольфе с кисточкой, а другая — в чёрном блестящем сапоге из грязи. Но самое ужасное, что туфлю засосало вместе с шиной. Агата так и ахнула.

— Ну чего ты расстраиваешься, под грязью всё равно не видно, в туфле ты или нет, — успокаивал её Тришка.

— Тебе-то, конечно, нечего расстраиваться, — шмыгнула носом Агата. — Что же, мне теперь всю жизнь ноги не мыть?

Агата нашла палку и, пыхтя и сопя, принялась выуживать завязшую туфельку. Тришка прыгал по накренившейся шине и давал указания. Наконец, когда Агата совсем уже потеряла надежду пойти домой обутой, ей удалось-таки подцепить свою туфельку. Она с чавканьем выскочила из трясины, сделала сальто и, разбрызгивая вокруг себя кляксы грязи, шлёпнулась на берег. Агата с облегчением вздохнула. Пустяки, что вся она с головы до пят перепачкалась грязью, главное — не придётся идти домой босиком.

В ручейке Агата, как могла, отмыла туфлю. Правда, теперь она не была похожа на свою нарядную сестрицу. Затем выстирала гольф, который из белого стал тёмно-серым, почти чёрным, и понуро побрела к детской площадке, где её ждала бабушка.

Не глядя по сторонам, она дошла до классиков, прошла мимо и вдруг остановилась. Теперь она не чувствовала себя настоящей леди. Да и какая леди будет чувствовать себя настоящей, если в туфлях у неё хлюпает вода, а мокрое платье при каждом шаге прилипает к коленкам. Агата вздохнула и вернулась к классикам. Нагоняя всё равно не миновать, зато теперь можно прыгать сколько душе угодно. В конце концов, в том, что ты не настоящая леди, тоже есть свои прелести.