Доносчик

Дядя Лоу помог ей подняться. Берил ощущала себя ужасно слабой.

— Ну, хорошо, — произнесла она, тяжело дыша, — я выйду за него замуж, если ты хочешь. И даже сегодня… ведь все равно, в какой бы день это ни случилось…

Был подан обед, но она не притронулась к еде… Дядя Лоу открыл бутылку шампанского, но едва Берил выпила глоток, явился Фрэнк, выглядевший довольно смущенным.

— Где это произойдет? — спросила мисс Стендман.

Фрэнк ответил, что все приготовления уже сделаны и что церемония состоится в отделе записей гражданских браков в Уимблдоне. Берил казалось, что все это сон, ужасный сон. Стоило ей проснуться, и она могла бы что-то изменить…

Все вместе они сели в автомобиль мистера Фридмана, и через десять минут мисс Стендман уже стояла перед огромным столом, за которым сидел бородатый человек. Потом возникла заминка…

— Приведите шофера! — произнес Лоу нетерпеливо.

— Но где он?

Фридман торопливо вышел из здания. Автомобиля он найти не мог, так как полицейский запретил ставить машину у дверей. Вдруг он заметил проходящего мимо смуглого человека с небольшими черными усиками.

— Ах, это вы, мистер Тильман? — воскликнул Лоу, подходя к брюнету.

— Да, к вашим услугам.

— Пойдемте со мной, прошу вас. — Лоу Фридман взял его за локоть. — Нам нужен свидетель при бракосочетании моей племянницы. Вы не против?

— О, ради Бога! — улыбаясь, воскликнул Тильман.

…От Берил не ускользнуло то, какое впечатление произвело на будущего супруга появление его служащего.

— Мы сократим всю эту процедуру, — сообщил Лоу, настороженно посматривая на дверь. Берил чувствовала, чего так боялся Лоу. Он боялся чуда, в последнюю минуту мог внезапно войти Джон Лесли и прервать брачную церемонию. Представив эту ситуацию, она невольно улыбнулась.

…Дрожащей рукой Берил подписала бумаги. Теперь она была женой мистера Фрэнка Суттона, была связана на всю жизнь с этим человеком, что стоял рядом, нежно держа ее за руку.

Миссис Суттон подала руку Тильману, который пожал ее довольно холодно.

— Позвольте поздравить вас, миссис Суттон, — произнес он.

Миссис Суттон…

Это обращение почему-то казалось ей пощечиной. Но почему? Она вышла замуж за человека с прекрасным характером. А человек, которого она любила, был самый ужасный преступник и сидел теперь за решеткой… Она закрыла глаза, чтобы забыть картину, возникшую в ее мозгу.

…Ни одна невеста не покидала места заключения брака в столь угнетенном состоянии. Жизнь казалась ей безрадостной и одинокой, а мир — печальной пустыней…

— Понравится ли тебе Шотландия, как ты думаешь? — спрашивал у нее Фрэнк. Он казался расстроенным.

— Конечно, понравится…

Берил Суттон, казалось, произнесла эти слова устами другой, совсем чужой женщины.

Наконец, поймали «Доносчика»! Вечерние газеты сообщили эту новость, но очень осторожно и коротко:

Обычное шаблонное газетное сообщение и не больше…

Мистер Гаррис ходил взад и вперед по Марлбороу и следил за движением у подъезда. Он был очень расстроен и потому то и дело расстегивал и застегивал свое пальто. И все равно одна пола оставалась длиннее другой. Оказавшись снова возле подъезда, он увидел инспектора Эльфорда, выходящего из автомобиля.

— Хелло, Джошуа! — сказал тот, подходя. — Я сегодня как раз говорил с Баррабалем о вас. Точнее — это он говорил о вас со мной. Он хорошего мнения о вас, и я ничуть не удивлюсь, если вы узнаете всю подоплеку этой истории раньше, чем кто-нибудь из ваших коллег.

— Кто же преступник? — спросил Гаррис.

— Разве вы не знали? Он ведь работал у Суттона, мы его там и поймали с украденной вещью, мой милый!

— Выходит, Лесли действительно — «Доносчик»?

— Для меня это не является неожиданностью, — заявил Эльфорд. — Так что могу сегодня вечером рассказать вам немало интересного, — сообщил он, исчезая.

Джошуа продолжал стоять возле полицейского участка. Через некоторое время вновь появился Эльфорд. Весело насвистывая, он направился в сторону Риджент-стрит. Кажется, он чувствовал себя великолепно, как и всякий полицейский, знающий, что посаженный им за решетку преступник не выйдет оттуда даже через десять лет.

— Приедет сюда Баррабаль? — поинтересовался Джошуа, догоняя его.

— Час назад Баррабаль уже был здесь. Он допрашивал Лесли довольно долго…

Вдруг Эльфорд остановился и уставился на него.

— Знаете ли вы мисс Берил Стендман?

Гаррис кивнул.

— Так знайте же, что в день ее свадьбы вы услышите об ужасном убийстве! — произнес он.

— Боже упаси! — пробормотал мистер Гаррис испуганно и поспешил в свою газету с известием об аресте Джона Лесли. Увидев вернувшегося Гарриса, Филд поспешил к нему навстречу.

— Вы знакомы с мисс Берил Стендман? — спросил он.

— Да, я знаю ее, но почему вы об этом спрашиваете?

— Она сегодня после обеда вышла замуж. Отправляйтесь сейчас в Уимблдон и узнайте, сможет ли она помочь нам хоть чем-нибудь в этой запутанной истории.

Гаррис снял соломенную шляпу и вытер лоб платком.

— Вышла замуж? — спросил он мрачно. — Но это ужасно!

Гаррис имел в виду не замужество Берил, а убийство, предсказанное инспектором Эльфордом.

…Мистер Тильман не был приглашен в Уимблдон, но все-таки явился. Мисс Треннит, вернувшаяся на автомобиле, нашла его сидящим в передней. Сложив руки на коленях, он, по-видимому, спал.

— Что вы здесь делаете, Тильман? — поинтересовалась она недовольно. — Разве вы получили приглашение?

— Меня вообще никто никуда не приглашает, — произнес печально Тильман. — Это самое ужасное — быть обыкновенным подчиненным.

— Поменьше красноречия, Тильман! — прервала его Милли.

— Но меня все-таки пригласили, — продолжал Тильман, ухмыляясь. — Я привез письмо для мистера Суттона и узнал, что он отправлялся на брачную церемонию. Я взял частный автомобиль и прибыл как раз вовремя, чтобы быть свидетелем этого романтического события. Меня просили остаться на обед, и вот я — здесь!

— Кто же именно вас пригласил? — поинтересовалась мисс Треннит враждебно.

— Об этом я должен был сам позаботиться, — невозмутимо заявил Тильман. — Никто об этом не подумал, вот я и должен был исправить эту ошибку. Мистер Фридман нашел мою помощь уместной, вот только сомневался, куда меня посадить — с прислугой или с господами. Тогда-то мы и пришли к выводу, что я буду обедать в библиотеке.

Милли была прямо-таки поражена его словоохотливостью.

— Никогда раньше не слышала, чтобы вы так много говорили…

— Просто вы не слушали…

— Кого вы, собственно, ждете?

— Мистера Фридмана. Это довольно странно, но он — владелец этого дома и может здесь распоряжаться. Всех гостей он может оставить сидеть в своем прекрасном вестибюле. И даже доверенная секретарша директора не сможет ничего поделать.

Мисс Тренинг показалось, что Тильман издевается над ней, и это ее бесило.

— Где мистер Суттон?

— Он еще не вернулся.

— Как, он еще не вернулся? — спросила Милли недоверчиво. — Он должен был по каким-то делам ехать в город. Звонили по телефону, когда он ушел, и я подошла к аппарату…

— Слышали поэтическую новость? — перебил Тильман. Он вынул записную книжку и начал перелистывать ее.

— «Экспресс отправляется с рассветом», — прочел он со значением. — Приходилось ли вам когда-нибудь слышать такую поэтическую новость? Можете сообщить ее мистеру Суттону…

— «Экспресс отправляется с рассветом», — сморщила Милли лоб, глубокомысленно повторяя его слова. — Я ему это сообщу. Будьте добры дать мне листок, где это написано.

— Чтобы доставить вам удовольствие, я отдаю в ваше распоряжение всю книжку, — ответил он любезно.

Милли терпеть не могла, когда он говорил с ней таким тоном, и потому поспешила выйти.

Вскоре появился Фридман. Он составил несколько телеграмм, и мистер Тильман выразил желание помочь ему.

— Вы можете взять эти телеграммы и съездить в контору. Вот вам пять фунтов, — обратился к нему хозяин дома.

Мистер Тильман отстранил деньги.

— Нет, спасибо, вы отнеслись ко мне так благосклонно, и я этого никогда не забуду. Если я не помешаю, то хотел бы вернуться до приезда молодых.

— Это для вас так важно? — спросил Лоу. — Телефон не звонил? Ничего не слышно о Лесли?

— Ничего. Только в вечерней газете написано, что у Баррабаля все данные в руках, но я в этом сомневаюсь.

Фридман посмотрел на него настороженно.

— Почему вы это говорите? Разве вы что-нибудь знаете о Баррабале?

— Всегда кто-то о чем-то знает, — ответил Тильман уклончиво.

— Хорошо, — сказал Фридман, подумав минуту. — Вы можете остаться, но не знаю, что с вами делать. Вы можете развлечься в биллиардной комнате. Вы играете?

В ответ Тильман заявил, что играет, но плохо. Потом ушел с телеграммами.

Несколько минут Лоу ходил по комнатам и, наконец, решился подняться наверх к Берил. Постучав в дверь и получив разрешение войти, он увидел, что она сидит на подоконнике и смотрит куда-то вдаль.

— Ну как, дорогая, себя чувствуешь? — спросил он нежно.

— А ты как себя чувствуешь? — вяло пошутила она, хотя на сердце у нее было тяжело и жизнь казалась пустой и бессмысленной.

Опекун сел рядом и взял ее за руку.

— Все будет хорошо. Я хотел бы тебе кое-что сказать, чтобы обрадовать тебя немного…

Берил безучастно взглянула на него. Ей казалось, что уже ничто на свете больше не сможет ее обрадовать.

— Я предложил моему адвокату найти влиятельного человека для защиты нашего бедного друга, — произнес Лоу, заметив, как глаза Берил заблестели и наполнились слезами.

— Как это мило, дядя, — прошептала она. — Как это похоже на тебя… — Она сжала его руку. — Это невозможно, чтобы такой человек, как Лесли, был способен на подобное… Больше всего меня поразило даже не то, что он вор, а что он предатель… Это самое ужасное… Люди ему доверялись, а он их предавал…

Взглянув в окно, она опять обернулась к дяде.

— Я не могу в это верить, — твердо произнесла она.

Фридман встревожился.

— Не веришь? Но, милая, он ведь сам сказал, что он — «Доносчик»! Ты разве не слышала?

— Нет, я слышала скрытый сарказм в его голосе. Эго его манера говорить, когда он зол. Где мой… муж?

— Он уехал в город, — поспешно объяснил Лоу. — Видишь ли, милая, все произошло так быстро, а у него так много дел… Лесли теперь нет, и Фрэнк должен найти заместителя…

…Шел дождь — мелкий, противный. Может быть, он будет идти всю ночь… Даже тогда, когда она отправится в Шотландию… А бедный Лесли будет лежать на своей жесткой тюремной постели…

Берил закрыла глаза, и Лоу догадывался, о чем она думала.

— Не думай все время об одном и том же, — проговорил он и, чтобы как-то развлечь ее, добавил: — А ты знаешь, дружок, сколько ты стоила мне сегодня? Целое состояние! Ты ведь понимаешь, как скупы мы, евреи, на деньги…

Берил протянутой рукой ласково погладила дядю по плечу.

— Не говори сейчас об этом…

— Сорок тысяч фунтов, — произнес Лоу патетически, — и это без приданого! Я дал Фрэнку чек на двадцать тысяч, и он тотчас же послал свою секретаршу в банк… У Фрэнка умная голова, — продолжал дядя Лоу. — Он показал мне план расширения своего дела, и я надеюсь, он вскоре станет миллионером…

Так пытался Лоу своей болтовней рассеять мрачные мысли своей любимицы.

Вдруг Берил прервала его и указала на окно.

— Кто это?

Она увидела сквозь решетку сада стоящего на улице человека в старой соломенной шляпе и плаще. Он рассматривал их дом.

— Ах, посмотри, это должно быть, репортер из «Почтового курьера»! — воскликнула она. — У него такой несчастный вид! Позови его и предложи ему чашку чая, дядя Лоу! Он, наверное, пришел за сведениями относительно свадьбы.

Берил оживилась, и он удивился этой перемене. Но как он ни был хитер, все-таки не смог догадаться, что Берил хотела позвать мистера Гарриса с единственной целью: что-нибудь узнать о Лесли.

Лоу спустился по лестнице и, вызвав лакея, распорядился позвать репортера в дом. Джошуа, снимая мокрую шляпу, пояснил, что носит ее уже пять лет и, очевидно, будет носить еще столько же… Как ни странно, но на сей раз все пуговицы его плаща были на своих местах.

Берил, взяв Джошуа за руку, увела его в соседнюю комнату. Настроение ее заметно улучшилось, Лоу Фридман был даже благодарен приходу репортера. Сообразив, что Берил хочет поговорить о Лесли, он покинул комнату, оставив их вдвоем.

— Нет, капитана Лесли я не видел, — развел руками Джошуа в ответ на вопросы Берил.

— Мистер Гаррис, — продолжала она настойчиво, — могли бы вы быть так любезны — взять у меня для него деньги?.. Может, ему улучшили бы питание? Может, вы могли бы увидеть его и передать, что мистер Фридман ищет хорошего адвоката… Не нужно ему знать, что я замужем… Он, правда, в конце концов узнает… Можете вы помочь мне?

Джошуа потирал лоб.

— Я, конечно, сделаю все, что в моих силах, но мне не позволят с ним говорить. Таких, как я, к заключенным не пускают. Это один из камней преткновения для всякого газетного репортера. К сожалению, любое общение с заключенными нам воспрещается.

— Но, может быть, через вас можно передать ему маленькую весточку, — торопливо говорила Берил, — может, у него есть просьба ко мне?

Берил открыла сумочку и. достав пачку банкнот, уже собралась передать ему.

— О. зачем так много! — замахал руками Гаррис. — Одной банкноты вполне достаточно. Я передам деньги инспектору полиции… А мистер Тильман был на церемонии?

— Да, и он даже был свидетелем. А вы знаете его?

— Я о нем слышал, — ответил Джошуа после некоторого молчания, — Но вы ничего не сказали ему относительно капитана Лесли?

— Я? — спросила она изумленно. — Нет, а почему вы решили? Разве он мог бы помочь ему?

— Будь я на вашем месте, мисс Стендман, — называя ее девичью фамилию, он понизил голос, — я бы ни с кем не стал говорить о капитане Лесли. Мне трудно сейчас объяснить вам — почему, но так как капитан вам нравится, я чувствую, что это — в общих интересах. Вы меня понимаете?

Берил молча наклонила голову.

— Ну, хорошо, я выполню вашу просьбу, — заключил Гаррис, — но советую избегать Тильмана…

…Не успел Гаррис покинуть дом Лоу Фридмана, как вернулся Тильман. Берил теперь смотрела на служащего Фрэнка Суттона другими глазами. В его темных глазах было что-то кошачье, во взгляде сквозило нечто неуловимое…

У Берил было достаточно времени, чтобы понаблюдать за ним.

Фрэнк еще не приехал. Мисс Треннит, вернувшаяся с портфелем, полным банкнот, расположилась в гостиной.

Берил терпеть не могла мисс Треннит, и ее забавляло наблюдать за постоянными ссорами между секретаршей Суттона и мистером Тильманом. При встречах они постоянно пререкались и, нужно отдать должное Тильману, вся агрессия исходила от Милли.

Сейчас Тильман сидел внизу, на галерее, и это раздражало Милли.

— Неужели вы не можете найти более подходящее место во всем доме? — спросила она у него.

— Я сидел бы и в гостиной, если бы вы ее не заняли, — отмахнулся от нее Тильман.

В следующий раз, когда она проходила по галерее, он поинтересовался.

— Еще не было звонка?

— Что вы хотите этим сказать? — зло огрызнулась Милли.

— Вы ведь ждете телефонного звонка, а его еще не было, — пояснил Тильман спокойно.

— Это вас не касается!

Берил слышала всю эту болтовню из библиотеки и была рада отвлечься. О своем положении и о своем замужестве ей вообще не хотелось думать.

В конце галереи стоял телефон, и при каждом звонке Тильман вскакивал, чтобы подойти, но секретарша выбегала первой, стараясь опередить его.

Позвонил Суттон, сообщивший, что он на пути в Уимблдон.

— Какая радость! — вызывающе пробормотал Тильман, вслед проходившей мимо Милли. Та нервно обернулась.

— Я не желаю с вами разговаривать! — бросила она сердито.

— И я тоже. Знаете, я — приз, который не разыгрывается.

— Вы потеряете свою должность! — яростно взвизгнула мисс Треннит.

Берил слышала, как Тильман рассмеялся.

— Это вовсе не такая уж прекрасная должность, как вы себе представляете. Я устал писать бесконечное количество отчетов о несуществующем экспорте!

Берил, услышав это, стала ждать ответной острой реплики со стороны Милли, но та ничего не ответила и только с шумом хлопнула дверью гостиной. Но через несколько минут мисс Стендман снова услышала разговор, происходивший между ними уже в более спокойных тонах.

— Почему вы заговорили о якобы несуществующем экспорте? — спрашивала Милли Тильмана.

— Все экспортные товары для меня не существуют, если я их не вижу. Пустые цифры мне ничего не говорят. Я, должно быть, ужасный материалист и должен своими глазами видеть тюки и ящики. В противном случае они для меня не существуют.

— Какой вы смешной…

Наконец вернулся Фрэнк Суттон.

— Хелло! Тильман, что вы здесь делаете?

— Я здесь на службе…

Фрэнк рассмеялся.

— Я в ближайшее время произведу вас в управляющие.

— Боже упаси! — вскричал Тильман голосом, где отчетливо слышалась надежда получить вожделенное место.

Суттон обернул все в шутку и, громко смеясь, вошел в комнату Берил.

— Я пережил ужасный день, мой друг.

Он сел рядом с ней и обнял ее за плечи.

— Ты и не можешь себе представить, что за ужасный хаос в конторе, — продолжал он. — К счастью, мисс Треннит прекрасно осведомлена обо всем и вполне может заменить меня. Да, и к тому же один из моих клиентов назначил мне свидание в клубе «Леопольд».

— В «Леопольде»? — удивленно спросил подошедший Фридман.

Фрэнк кивнул.

— О, Господи!

— Вы там бывали? — поинтересовался Суттон.

— Приходилось, — неохотно ответил Лоу. — Я знаю владельца, он старый солдат по имени Амерлей. Я его когда-то ссудил деньгами, но это было давно…

Фрэнк заинтересовался.

— Расскажите поподробней…

Лоу уклонился от прямого ответа.

— Я встретил его в Южной Африке после войны. Он, в сущности, хороший парень… Потом через два года я увидел его здесь. Он хотел купить этот клуб, но был тогда в ужасном положении. Билл верил, что за время войны он получит концессию обратно, и ошибся…

Но Фрэнк не успокаивался.

— Вы бывали там часто?

Лоу не приводили в восторг все эти расспросы.

— Это было, может, лет двадцать назад, когда я был там впервые. Если подняться на лифте, там есть уборная, ею можно было воспользоваться во время полицейского обхода, а он случался почти каждую неделю…

Берил была довольна, что разговор коснулся подобной темы. Она не могла думать ни о свадьбе, ни о свадебном путешествии.

— Да, нельзя сказать, что это — одно из приличных заведений, — констатировал дядя Лоу.

Но вдруг он вспомнил о телеграмме, которую получил вчера вечером.

— Никак не могу найти телеграммы, — пробормотал он, осматривая письменный стол в библиотеке. — Там было сказано что-то наподобие: «Каюты для Джаксона заняты».

— Каюты заняты — для кого?

Лоу Фридман услышал хриплый голос Милли и уставился на нее. Она только что вошла и казалась очень взвинченной.

— Это вас не касается! — грубо бросил Фрэнк. — Вы мне пока не нужны, мисс Треннит.

Фридман заметил, что Милли едва сдерживается, чтобы не взорваться.

— Если я буду нужна вам, я в гостиной, — выдавила она и быстро вышла из комнаты.

— Вот уж действительно странная женщина! — задумчиво заметил старик.

— Она четырнадцать лет у меня на службе. — Фрэнк пожал плечами. — Иногда она действительно бывает невозможной…

— Да, и мне так кажется, — согласился дядя Лоу.

— Сыграем в биллиард? — предложил Фрэнк, когда Берил ушла в свою комнату. — Я расстроен и должен успокоиться.

— Знаешь, у меня не совсем подходящее настроение для игры, — ответил Лоу.

Он прислушивался, когда, наконец, закроется дверь в комнату Берил.

— Что у вас за отношения с этой женщиной? — поинтересовался Лоу.

— У меня? С этой женщиной? — казалось, вопрос поразил Фрэнка. — Вы, надеюсь, не имеете в виду эту Милли?

— Да, именно Милли Треннит.

— Что у меня с нею?.. О, Господи, а вы что вообразили?

— Я ничего не вообразил. Я только спрашиваю, — произнес старик упрямо. — Говорю вам, Фрэнк: если какие-то отношения и существовали между вами и мисс Треннит, то сегодня этому — конец. Я понимаю мужчин и знаю, что даже лучшие из них порой компрометируют себя с сомнительными женщинами… Если у вас та же история и вам нужны деньги, чтобы развязаться с нею, я вам дам. Но помните, что моя главная цель — только счастье Берил.

Фрэнк мягко похлопал его по плечу.

— Мой дорогой Лоу, мне следовало бы возмутиться в ответ на подобные обвинения. Но сегодня был ужасный день и для вас, и для Берил. Ах, как мне хотелось бы помочь этому бедному Лесли!

— Это так похоже на вас, — произнес Лоу, улыбаюсь.

…Покидая галерею, Фрэнк видел, что Тильман все еще сидит на своем месте.

— Вам еще нужен этот человек? — спросил он Лоу.

— Он просил меня оставить его здесь. Он может еще пригодиться…

— Но, право, не знаю, каким образом, — рассмеялся Фрэнк.

…Не успели они сыграть и полпартии, как Фридман снова вспомнил о Милли, которая, наверное, места не находит, ожидая своего шефа.

— Ах, пусть подождет, — бросил беззаботно Фрэнк. — у меня еще масса неприятных бумаг для просмотра, но всему свое время.

Но мисс Треннит, кажется, относилась к породе нетер-0еливых женщин. Уже дважды она показывалась в дверях биллиардной, и ее лицо не предвещало ничего хорошего…

…Наконец настало время обеда. Каждое слово беседы за столом звучало неестественно. Фрэнк казался ужасно нервным и через некоторое время заразил своим волнением и дядю Лоу. Обеду, казалось, не будет конца. Уже перешли к десерту и кофе, когда вошедший лакей заявил о приходе мистера Гарриса. Берил тотчас же поднялась.

— Я думаю, он хочет говорить со мной, — объяснила она, исчезая за дверью.

Но дядя Лоу был настороже. Не успела Берил дойти до галереи, как он последовал за ней. К его удивлению, Тильман исчез, и, кроме слуги, там был только Джошуа Гаррис. Его соломенная шляпа после проливного дождя имела ужасный вид.

— Ну, мистер Гаррис, что за новости вы нам принесли — хорошие или плохие? — спросил Фридман, открывая дверь в библиотеку и помогая репортеру снять пальто. Берил старалась угадать по лицу старика, хорошие это или дурные вести.

К ее удивлению, Фридман сам начал разговор о самом главном.

— Нет ли у вас какого-нибудь поручения от Лесли?

Джошуа смущенно закашлялся.

— Нет, — сообщил он сдержанно. — У меня нет никакого письма от капитана Лесли — ни для кого.

— Это хорошо, — пробормотал Лоу с довольным видом.

— Действительно, у меня нет никакого поручения от капитана, — повторил Джошуа, — дело в том, что я не встретил никого, кому мог бы передать ваше поручение. Капитан Лесли выпущен под залог на свободу.

Лицо Лоу исказилось гримасой.

— Что?! Выпущен под залог?! — переспросил он недоверчиво. — Бывший арестант, подозреваемый в тяжком преступлении, выпущен на свободу под залог?

— Я и сам очень удивился этому, — пожал плечами Джошуа. — Я сказал дежурному инспектору, что это — необычный случай…

— Значит, он больше не сидит в заключении? — повторил Лоу.

— Слава богу! — вырвалось у Берил.

Суттон вскоре тоже услышал странную новость, и она поразила его. Лицо его побледнело и заметно осунулось.

— Лесли выпущен на свободу? — хрипло спросил Фрэнк. — Вам, очевидно, сказали неправду! Тут что-то не так!

— Нет, я не ошибся! — возразил Джошуа уверенно. — Я только подтверждаю тот факт, что капитан Лесли выпущен на свободу под залог. Это действительно странный случай, и я даже сказал об этом полицейскому инспектору…

— Ну, ладно, ладно, — бросил Лоу нетерпеливо. — Мы уже слышали, что вы сказали инспектору полиции. Но когда его освободили?

— Наверное, после того, как его допросил инспектор Баррабаль. Впрочем, неизвестно, посещал ли его сам Баррабаль. Известно лишь, что Лесли освободили и что он, взяв автомобиль, уехал в неизвестном направлении.

Тягостное молчание воцарилось в библиотеке.

— Удивительно, — произнес, наконец, дядя Лоу, с трудом сдерживая волнение. Посмотрев на часы, он поинтересовался:

— Не желаете ли выпить, мистер Гаррис?

Репортер охотно принял приглашение.

— Ступайте в гостиную, а я пришлю к вам Тильмана, — сказал Фридман.

Когда Лоу провожал Гарриса в гостиную, они столкнулись с Милли Треннит.

— Что вам угодно? — неприязненно спросила она.

— Немного погреться! — потирая руки, заявил продрогший репортер.

На столе стояли бутылки с виски, сельтерской водой и несколько стаканов. Очевидно, Милли уже подкреплялась раньше.

— Так чего же вы хотите? — снова спросила Милли.

— На мне теперь лежит обязанность, которую выполнял когда-то бог Меркурий, — ответил репортер с легким поклоном. — Иными словами, я приношу известия. Как хорошие, так и плохие…

Милли Треннит вскинула глаза.

— Какие же плохие известия вы принесли?

— Капитан Лесли выпущен из тюрьмы под залог.

Она вздрогнула и отпрянула назад, словно получив пощечину.

— Этого не может быть! — вскрикнула она.

В этот момент в дверях появился Тильман, и Милли запнулась.

— Дайте этому господину выпить, — сказала она Тильману и вышла.

Тильман, следивший за ней взглядом, отправился к двери, которую Милли оставила открытой, и осторожно закрыл ее.

— Что вы здесь делаете? — напрямик задал он вопрос репортеру.

Джошуа смущенно улыбался.

— Мне кажется, я делаю здесь то же, что и вы — веду маленькое частное расследование. И если ваше пребывание тут кажется вам приятным, то для меня это весьма неприятная миссия. Может, вы не знаете еще…

— О, я все знаю, — прервал его Тильман, наливая виски.

Гаррис продолжал:

— Я вас сразу узнал, когда увидел. Стоит мне увидеть один раз чье-то лицо, я никогда уже больше его не забываю.

Гаррис принял стакан из рук Тильмана.

— Итак, за здоровье счастливой невесты!

— Разумеется, если она счастлива…

Тильман хмуро смотрел на него.

— Что-то не припомню, чтобы мы где-то встречались…

— Вспомните… Я видел вас на суде, на процессе об убийстве Кортхэрста… — пробормотал Джошуа.

Он налил себе еще стакан виски и, добавив воды, выпил маленькими глотками.

— Вы не носили тогда усов, — добавил Гаррис. — Но походку человека я никогда не забываю. Вы же знаете мой метод, Ватсон?

— Что? — переспросил Тильман, округлив глаза. — Может, я действительно не Тильман, но Ватсоном меня, во всяком случае, не зовут!

— В таком случае, вы не знаете моего метода, — произнес невозмутимо Гаррис. — Мне очень жаль…

Он оглянулся на дверь и наклонился к Тильману.

— Могли бы вы мне рассказать, что вы здесь обнаружили? Впрочем, вижу по вашему лицу, что вы мне ничего сказать не хотите.

Наступило молчание, затем Гаррис продолжал:

— В таком случае я могу рассказать вам кое-что новенькое. Капитан Джон Лесли выпущен на свободу.

Но на Тильмана эти слова, видимо, не произвели особого впечатления, он только иронически ухмыльнулся.

— Я удивился бы, если бы этого не случилось!

Потом, услышав шум в холле, Тильман открыл дверь и выглянул.

— Отправляют багаж… — Он отступил в сторону пропуская в комнату Берил. Она направилась прямо к Джошуа.

— Мистер Гаррис, — обратилась она к нему тихо, — если я пришлю к вам в редакцию «Почтового курьера» письмо, вы его получите?

Джошуа меланхолически улыбался.

— Да, но напишите «Частное», тогда его предварительно прочтут только два раза.

Она хотела ему сказать еще что-то, но Фридман, который не спускал с нее глаз, уже входил в комнату.

— Ну, мистер Гаррис, — он, казалось, был неплохо настроен, — не знаю, какие новости могли бы мы вам еще рассказать. Что же до меня, то ничего сенсационного сообщить вам не могу.

Джошуа это, видимо, не понравилось.

— Рассказывайте что угодно, а мы уж сами состряпаем из этого сенсацию. — Глаза Гарриса смотрели на Фридмана как-то особенно хитро. — Уже почти десять лет наша газета не печатала настоящей сенсации. Помните, как тогда, когда полиция совершила облаву на клуб «Леопольд», и многие мужчины должны были бежать через окно уборной…

Было занятно наблюдать за лицом Фридмана. Несмотря ни на что, он продолжал улыбаться.

— Черт побери! — воскликнул он, — у вас великолепная память на подобные истории! Вы, кажется, тогда прибыли вместе с полицией?

— Нет, я пришел раньше. Но я не хотел, чтобы меня узнали. Припоминаю, мы с вами вместе выскочили из окна уборной.

Лоу Фридман от души рассмеялся.

— Веселые были деньки! Странно, я сегодня вечером болтал с Фрэнком об этом клубе! Он состоит его членом и говорит, что в клубе теперь стало значительно лучше и тише…

Теперь они были в комнате вдвоем.

— Ах, вот оно что! — подхватил Гаррис. — Построили новую уборную, значительно больше прежней, и там могут спрятаться сразу четверо или пятеро?

Они вышли в холл и встретили Фрэнка Суттона. В глубине холла виднелась Милли Треннит с негодующим и злобным лицом. Суттон, увидев газетного репортера, нахмурился.

— Вы ведь не дадите информацию в печать, Лоу? — быстро спросил он, — я хочу сказать — относительно церемонии. Что вы хотели сообщить о свадьбе? — спросил он Гарриса.

— Ничего особенного, — ответил Джошуа. Про вас, наверное, напишут несколько строк в газете «Уимблдонский листок», но сердце Лондона — «Почтовый курьер» — не будет писать об этом счастливом происшествии. Так, в крайнем случае, несколько слов в брачной рубрике. Эти известия из отдела записей браков неизбежны как ежегодный осенний дождь…

Мирный разговор был прерван появлением слуги.

— Ну? — нетерпеливо спросил Фридман.

— С вами желает говорить капитан Лесли!

Стало тихо. Гаррис следил за лицом Суттона. Вначале оно покраснело, потом стало бледным.

— Попросите его войти, — отрывисто приказал Лоу Фридман.

— Но… — начал было Фрэнк.

Лоу остановил его движением руки.

— Да, пусть войдет… Но будет лучше, если вы уйдете, Гаррис.

Репортер не протестовал. Он попрощался и вышел.

Опять наступило молчание. Медленным шагом вошел Джон Лесли.

— Ну? — спросил Лоу Фридман.

— Я хочу говорить с мистером Суттоном, — голос Лесли дрожал от едва сдерживаемого бешенства.

— Ну хорошо, говорите же с ним, — произнес Фридман громко. — Я позволил вам войти, потому что доверяю вам, но ведите себя прилично. Вы знаете, пока я еще здесь…

— Вы потрясающий человек, Фридман! Я вам когда-то уже это говорил. Хорошее мнение о евреях у меня сложилось давно. Но с того момента, когда я вас встретил…

— Ну, ладно, ладно, не устраивайте скандала. Вы, должно быть, рады своему освобождению. Времена и законы, очевидно, немного изменились с тех пор…

Лесли взглянул на Суттона.

— Но наказания остались те же: тюремное заключение для преступника и большие неприятности для «Доносчика».

Лоу был настороже и зорко следил за гостем и зятем. Он решил принять все меры, чтобы избежать скандала.

— Я думал, полиции нужны подобные «Доносчики», — произнес он примирительно.

— Да, но только на время. Их используют, а затем в один прекрасный день полиция заявит, что знает все подробности и может самих доносчиков упрятать в тюрьму — больше они ей не нужны.

— Послушайте, Лесли, — начал Лоу. — Я хотел бы кое-что для вас сделать. Можете вы с тысячью фунтами что-нибудь начать?

— Я никакого зла против вас не замышляю, Лесли, — заявил Суттон, но Джон прервал его.

— Если вы когда-то и сделали для меня хорошее, то это было давно и быльем поросло…

Затем Лесли обратился к Фридману.

— Я хотел бы дать вам хороший совет. Если у вас есть лишняя тысяча фунтов, подарите их Суттону, чтобы он по возможности быстрее покинул эту страну. Завтра рано утром уходит пароход в Канаду, еще есть время приобрести билет.

Лоу Фридман тяжело вздохнул.

— Значит, вы не хотите прислушаться к голосу рассудка?

Лесли указал на смертельно бледного Суттона.

— Вы же знаете, какое сокровище в лице своего будущего зятя вы обрели! Он и есть «Доносчик», величайший аферист Лондона! Этот тип засадил в тюрьму больше людей, чем любой полицейский. И ему остается лишь радоваться, что его шкура уцелела!

— Разве это он засадил когда-то вас в тюрьму? — поинтересовался Фридман.

— Нет, за это я сам отвечаю, — резко бросил Лесли. — Это — всецело моя вина!

— Видите ли, Лесли, — попробовал Лоу снова успокоить Джона, — я не хотел бы с вами спорить. Вы сердиты на Суттона по иной причине. Не будем называть имен, но я знаю, что у вас на сердце. Я сочувствую вам, но я ответственен за счастье одного человека…

— Я тоже! — вырвалось у Лесли. — Суттон, если вы женитесь на Берил Стендман, ей-Богу, я вас убью!

Он бросился к Суттону, но Фридман встал между ними.

— Вы обезумели и не знаете сами, что делаете! Возьмите себя в руки! До известной границы я разрешаю вам доходить, но это уже слишком, Лесли! Я, кажется, в своем доме имею право сказать вам это…

— Дайте же что-то сказать Суттону, разве у него нет языка? Что вы все время нянчитесь с ним, как бонна? — крикнул ему Лесли.

Суттон принужденно улыбался.

— Не беспокойтесь, прошу вас, обо мне, я сам позабочусь о своих делах.

— О да, это вы можете! — заявил Лесли ядовито. — Вы заботились только о себе с тех пор, как начали мошеннические дела! Вы только о себе думали, когда приносили меня в жертву своим планам. Впрочем, как и других управляющих.

— Вы лжете! — крикнул Суттон.

Фридман не знал, что предпринять.

— Успокойтесь, пожалуйста, и уходите отсюда, Лесли! — повторял он.

— Дутое предприятие с фальшивыми книгами! — кричал Лесли. — Вашу настоящую работу вы делаете только в вашем маленьком автомобиле, да в клубе «Леопольд»…

Фридман насторожился.

— Именно там вы встречаетесь с темными личностями и покупаете камни. Берегитесь, Суттон!

В это мгновение Лоу услышал шум в верхнем коридоре, быстро направился к двери и открыл ее.

— Довольно же, довольно! — воскликнул он, — пожалуйста, уходите…

Но Лесли не слушал его.

— Оставьте ваше намерение жениться, Суттон! Лучше уж будьте верны своим старым привычкам!

Рука Фридмана тяжело легла на его плечо.

— Ступайте через сад, — произнес он настойчиво, — Лесли, сделайте это для меня. Там, во дворе, есть отдельный выход для прислуги, за углом дома…

Джон, видимо, колебался.

— Я вас очень прошу об этом!

— Ну, хорошо, — ответил Джон. — Сюда, очевидно, идет мисс Стендман.

Он подошел к окну и открыл его.

— Вы даже не понимаете, что я для вас делаю, Суттон, — сказал он глухо и исчез в темноте.

Суттон тяжело дышал. Он сделал движение к окну, но Фридман оттащил его назад.

— Ни с места! — приказал он сердито. — Когда Лесли находился здесь, у вас было время защититься. Возьмите себя в руки, сейчас сюда войдет Берил.

— Вы слышали, что он сказал? — задыхаясь, произнес Фрэнк Суттон. — Он меня обвинял, Боже мой? Какой наглостью надо обладать, чтобы бросить мне это в лицо!

Лоу сжал его руку. Берил вошла в комнату с сумочкой, направилась к письменному столу и присела рядом. Выдвинув ящик, она стала разбирать бумаги и письма, видимо, чтобы рассеяться. Она была уже в дорожном костюме, и лицо ее было печально.

— Могу я тебе чем-то помочь? — хрипло спросил старик.

— Нет, я хотела бы это сделать сама…

Лоу вздохнул облегченно. Значит, она не знала ничего о приходе Лесли…

— У тебя еще много времени. По крайней мере — три часа до отхода поезда, — произнес старик.

Взяв в руки лист чистой бумаги, Берил как будто чего-то ждала. Суттон понял, что она хотела остаться одна.

— Выйдем, — попросил его Лоу и взял под руку. — Мы выйдем и отошлем Тильмана. Тогда мы останемся одни в доме — без слуг и газетных репортеров.

— Я думаю, Берил должна знать… — начал Суттон.

Он больше не мог владеть собой.

— Замолчите, — шепнул Лоу. — Что вы хотите ей сказать? Вы в своем уме?!

И не успел Фрэнк произнести слово, как Лоу вытолкнул его за порог и закрыл дверь. Берил осталась одна в комнате. Она удивленно смотрела им вслед. Что хотел сообщить ей Суттон и чего она не должна была знать? Она пожала плечами и обмакнула перо в чернила. Уже в шестой раз она собиралась писать Лесли, вероятно, в последний. Берил радовалась, что любимый человек опять на свободе. Теперь только она спокойно могла уехать…

Берил написала несколько строк и остановилась. Снова прочла написанное. Она уже собиралась разорвать письмо, но остановилась. Потом услышала, как кто-то снаружи открыл окно.

Берил едва верила своим глазам… Вскочила и с тихим криком упала в объятия Джона Лесли. Он прижал ее лицо к своему и шептал ей что-то…

— О, мой милый, — шепнула она. — Они освободили тебя?

Он посмотрел на дверь.

— Да, меня освободили.

— Господи, я так волновалась! Я только что писала тебе письмо, я хотела передать его Гаррису для тебя…

Ее глаза остановились на дверях. Осторожно высвободясь из его объятий, она направилась к двери, и открыв ее, выглянула. Услышала стук биллиардных шаров, снова плотно закрыла дверь. К дверям была приделана маленькая задвижка. Подумав немного, девушка щелкнула ею.

— Мисс Треннит тоже здесь, — сказала Берил. — Ах, Джон, ты представить себе не можешь, как я счастлива!

— Счастлива, что я пришел? — спросил он.

Джон Лесли, обняв ее за плечи, долго и с тоской смотрел в ее глаза.

— Я должен все сказать тебе, Берил, — произнес он, — ты должна знать…

— Ах, нет, не говори, пожалуйста! — испуганно вскрикнула она.

— Я должен это сказать, — я уже говорил тебе раньше — я… я люблю тебя… И без борьбы не отдам тебя другому…

Она печально покачала головой.

— Да, да, Берил, — повторил он страстно. — Я сошел бы с ума, если бы не сказал тебе этого. Берил, все, что угодно, но за этого человека ты замуж выйти не можешь!

— Я уже вышла за него замуж, — глухо произнесла она, и у него опустились руки.

— Ты… Ты за него… замуж? — в ужасе повторил он. — Нет! Ты шутишь!

Она горестно покачала головой.

— Это должно было случиться… только завтра, но дядя Лоу хотел, чтобы как можно скорее… вот это и произошло сегодня утром, Джон…

Она видела, как в его взгляде сверкнула смертельная ненависть к сопернику. Когда он бросился к двери, она схватила его руку.

— Не делай этого, не делай этого!

— Я хочу свести счеты с Фрэнком Суттоном, — холодно и жестко произнес он.

— Нет, нет, Джон!

В отчаянии она обвила его шею руками.

— Ради Бога, оставь его! Это будет ужасно, и ты сделаешь меня несчастной. Разве ты не чувствуешь этого? Я только сейчас пробудилась к жизни… Только теперь я начинаю понимать, что случилось!

Она тихо плакала у него на груди. Потом, овладев собой, освободилась из его объятий.

— Я люблю тебя, это правда, — произнесла она чуть слышно, — но слишком поздно. Мы уезжаем…

Он в раздумьи покачал головой.

— Когда ты едешь?

— В десять часов две минуты со станции Кингс-Гросс, — произнесла она безучастно.

— Ты вышла замуж за этого негодяя, — задумчиво начал он. — Я бы пощадил его, если бы он этого не сделал!

Она прикрыла ему рот ладонью. За дверью послышались чьи-то шаги.

— Иди поскорей в сад… кто-то идет, прошу, прошу тебя — иди! — горячо зашептала она.

Она обняла и поцеловала его. Не успел он исчезнуть в окне, как она поспешила к двери, бесшумно открыла задвижку и снова села к письменному столу. Едва успела она занять свое место, как вошла Милли Треннит. Она несла большой портфель, на ней были шляпа и плащ. Увидев Берил, она растерялась.

— Ах, я не знала, что вы здесь, мисс… миссис Суттон…

— Вы хотели видеть мистера Суттона? — спросила Берил.

Милли кивнула.

— Я все утро пыталась с ним поговорить. Он всякий раз уходит в биллиардную, когда я подхожу к нему…

Она продолжала почти с отчаянием:

— Ах, если бы вы были так добры и попросили его, чтобы он со мной поговорил мисс… миссис Суттон.

— Да, я охотно это сделаю, — поднялась Берил.

…Милли Треннит слышала, как Берил позвала Фрэнка и, положив свой портфель на письменный стол, она заняла стул, на котором ранее сидела Берил. Машинально смотрела она на строки, написанные рукой Берил, потом глаза ее вспыхнули.

Фрэнк быстро вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь.

— Ты видел это? — она показала ему письмо.

Он взял письмо и стал читать.

— Мой милый Джон? Это же касается Лесли!

— Не беспокойся, она его увидит все-таки, — желчно произнесла Милли. Атмосфера сгущалась. Фрэнк чувствовал это.

— Где деньги? — спросил он.

Она открыла портфель и вынула три пачки американских ассигнаций.

— Сто двадцать тысяч долларов, — сказала она. — Идя получать по чеку Фридмана, я чуть было не опоздала. Пришла за несколько минут до закрытия…

— А остальные деньги ты послала в Рим?

Она кивнула.

— Где меня будет ждать твоя машина? — спросила Милли, не глядя на него и поигрывая ключом от портфеля.

— Что? Ах, ты насчет автомобиля? Да, машина будет ждать тебя на углу улицы Ловер-Риджент. Ты ведь едешь пароходом в Гавр?

— Считаешь, я должна ехать одна? Ты разве не едешь со мной?

— Я тебя встречу в Саутгемптоне. Тебе нужны деньги. — Он вынул несколько ассигнаций из пачки и подал ей. Она быстро спрятала их в сумочку.

— А ты хочешь приехать в Саутгемптон позднее? — спросила она.

Вдруг Милли изменилась в лице.

— Но ведь скорый поезд покидает Лондон завтра утром! — воскликнула она.

Он посмотрел на нее удивленно.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

— Слышишь, ты, скорый поезд уходит из Лондона завтра утром, ты, продажный пес! — Ее глаза метали молнии. — А вот теперь ты выслушай меня! Я из-за тебя столько пережила, из-за тебя я сидела в тюрьме, я помогала тебе в твоих грязных делишках и была свидетельницей твоей женитьбы на пяти разных девицах, но каждую ты оставлял всегда у порога церкви…

Он молча кусал губы.

— Я поддерживала тебя во всех твоих преступных махинациях! Каждый донос, что ты посылал в полицию, я печатала для тебя на машинке. Все твои драгоценности я отправляла в Антверпен и Париж и сколько раз рисковала попасть на много лет в тюрьму!..

— Не знаю, право, что ты от меня хочешь? — произнес он дрожащим голосом. — Что с тобой, Милли?

Оба были так взвинчены, что даже не заметили, как из темноты выплыла чья-то фигура и мгновенно спряталась в оконной нише.

Это был Джон Лесли.

— Да, я знаю, чего ты хочешь, — продолжала Милли. — Ты посылаешь меня в Саутгемптон, чтобы я попала в ловушку? Напрасно! Сам же с Берил ты будто бы отправляешься в Шотландию, а на самом деле отвезешь ее в Канаду!.. Ты уже приобрел пароходный билет на имя Джаксона! Поезд, что доставит вас к пароходу, покидает Густон одновременно с поездом, отходящим в Шотландию! Я помогала тебе в твоих мошенничествах, когда ты обманутую невесту оставлял у церковной двери, а чек ее отца клал себе в карман. Но на этот раз — черта с два!

— Успокоишься ты наконец? — раздраженно спросил он. — Ты с ума сошла! Замолчи, ведь нас могут услышать!

— Все равно все скоро узнают! Ты не поедешь с Берил ни в Канаду, ни в Шотландию, запомни ты это, негодяй! Я — твоя жена. Единственная и законная. И ты едешь со мной теперь в Саутгемптон, или же мне придется поискать Тильмана!

— Тильмана?

— Да, а чему ты удивляешься? — Она зло рассмеялась. — Ты, кажется, не знаешь, кто такой Тильман? Зато я прекрасно знаю!

Фрэнк дрожал, лицо его покрылось смертельной бледностью.

— Ты с ума сошла. Милли, ты не сделаешь этого…

— Ты едешь со мной?

Он немного помолчал.

— Поезд отходит после десяти, — произнес он, успокаиваясь. — Мы должны спокойно поговорить обо всем. Здесь это невозможно. Мы встретимся в клубе «Леопольд» ровно через час!

Видя сомнение в ее глазах, он постарался убедить ее.

— Если я не приду в клуб «Леопольд», то, во всяком случае, ты сможешь поймать меня на станции. В твоем распоряжении целых два часа, если я не сдержу своего обещания…

— Но должна сказать тебе… — начала она.

Он зажал рукой ее рот.

— Молчи, тебя могут услышать! — прошипел он.

Дверь на галерею была открыта. Он поспешно закрыл ее. Когда он вернулся, то понял, что выиграл.

— Итак, через час в клубе «Леопольд». Клянусь тебе, Милли, ты напрасно меня обвиняешь. У меня вовсе не было намерения…

— Ты лжешь, — сказала она уже спокойнее. — Но я все-таки дам тебе возможность исправить ошибку. Если ты не явишься через час в клуб «Леопольд», я буду ждать тебя на станции Густон с двумя полицейскими, которые тебя немедленно арестуют. У меня достаточно доказательств, чтобы посадить тебя на много лет в Дартмур. Пусть тогда все знают — и Джон Лесли, и Фридман…

— Замолчи! И делай, как мы договорились. Все будет в порядке…

Джошуа Гаррис вернулся в редакцию уже под вечер. Редактор Филд буквально обрушился на него. Он думал, что Гаррис напишет блестящую статью, хотя выжать из него репортаж было невозможно, если упорно не приставать к нему.

Да, занятный человек был Гаррис. Он жадно собирал всякие новости, но трудно было заставить его что-то написать. Казалось, все эти новости он почему-то берег больше, чем личные тайны.

Гарриса можно было заставить только в последнюю минуту написать несколько строк, между тем, как его карманы были набиты маленькими записочками, содержащими самые важные известия, прочесть которые не удавалось никому, конечно, кроме него.

Мистер Филд приложил все усилия, чтобы заставить его на сей раз что-то написать.

— Газетная статья — то же, что игра в кубики, — рассуждал Джошуа таинственно. — Можно сидеть долго и разбирать все по частям. Можно иметь идею и даже представить себе, как это делается, но пока каждый кубик не положишь на нужное место…

— Не читайте мне, пожалуйста, лекций относительно газетных статей! — взорвался редактор. — Я, наконец, должен получить от вас статью! Я не требую изысканного стиля, здесь есть люди, которые об этом позаботятся. Пишите, что хотите. Только дайте факты, мы из них сами составим хорошую статью. Статью — в полстолбца!

Но Джошуа мрачно и сердито смотрел на него.

— Нет, мистер Филд, не в полстолбца, — сказал он с достоинством. — Никак не меньше, чем в три столбца, но я сейчас ее не могу вам дать, мне необходимо собрать все подробности. А их я узнаю в клубе «Леопольд».

— Что это за трущоба? — спросил Филд.

— Да, вы совершенно правы, это — трущоба.

Филда, кажется, не привело в восторг это сообщение.

— Я думаю, совершенно излишне напоминать вам, что статья нужна мне к десяти часам! А если вам некогда ее написать, прошу сообщить по телефону! Если вы не сможете телефонировать, я пришлю вам человека, которому вы все продиктуете…

…Покинув редакцию «Почтового курьера», Джошуа направился к торговому дому Фрэнка Суттона. В конторе обычно оставались двое-трое служащих, которые работали до позднего вечера. Сегодня — тем более: нужно было готовить годовой отчет по экспортной торговле. От швейцара репортер узнал, что в отделе счетоводства работали заведующий и два его помощника.

— Скажите, пожалуйста, мистер Гаррис, — поинтересовался швейцар, — что это за история с капитаном Лесли? Я еще утром слышал, что его арестовали, но после обеда он был здесь, и я видел, как он поднимался по лестнице в контору…

Это было для Джошуа новостью.

— Как долго он был в конторе? — спросил он.

— Приблизительно полчаса. Мне сказали, что он приходил за своими бумагами…

— Был сегодня после обеда еще кто-нибудь?

Швейцар показал ему свои записи.

Так Джошуа узнал, что Милли Треннит тоже была после трех часов в конторе. Приходил и Фрэнк Суттон, который сразу же ушел.

— Суттон?

— Да, он был тут и тотчас же ушел.

Гаррис вошел в ярко освещенную контору, где все служащие еще находились за работой. Заведующий не знал его и поэтому оставил без внимания. Но узнав, что он репортер, заявил, что производит срочный расчет с фирмой в Бомбее. Фирма Суттона посылала туда автомобили в большом количестве, и заведующий получил приказание урегулировать все счета, а деньги сдать в банк на имя Фрэнка Суттона.

— Я сомневаюсь, управимся ли к полуночи. Если бы Тильман работал с нами, мы закончили бы к десяти часам. Но он только недавно явился, совершенно игнорируя работу… Не понимаю этого человека…

— Что, Тильман в конторе? — всполошился Гаррис.

— Если бы он был здесь, то работал бы с нами, — ответил заведующий сердито. — Я уже сказал мистеру Суттону…

— Как странно, — перебил его Джошуа, — что человек в день своей свадьбы вынужден заниматься торговыми делами!

— Мистер Суттон чувствовал себя плохо, у него болела голова, — продолжал он. — У него в конторе есть аптека, и он приходил взять лекарства. Должен сказать, сегодня после обеда и вечером я узнал о нем более, чем когда-либо, — разговорился заведующий. — Я полагаю, вы пришли, чтобы собрать некоторые сведения относительно капитана Лесли?

Но Джошуа значительно больше сейчас интересовал Фрэнк Суттон и его головные боли. Оказалось, подобные недомогания шефа — новость для многих его сотрудников.

Заведующий много говорил о Суттоне, о его чрезвычайной любезности, его вежливости, а также заботе о сотрудниках фирмы. Оказывается, дамы, которые здесь работают, покупают цветы, чтобы поставить их утром на письменный стол своего шефа.

Репортер никогда не видел кабинета Суттона и захотел его осмотреть. Ему это якобы было необходимо для статьи, которую он собирался писать.

— Знаете, — объяснил он, — сейчас, когда отношения работодателя и служащих очень натянуты, обществу необходимо знать о человечности Фрэнка Суттона в отношениях со своими подчиненными. Не мешало бы сделать и фотографический снимок кабинета, чтобы затем напечатать рядом с портретом его владельца…

— Если об этом узнают, меня, наверное, повесят, — заметил заведующий, вынимая из кармана ключи.

Он провел мистера Гарриса через темный проход и открыл дверь.

Кабинет производил внушительное впечатление. Большой, богато украшенный письменный стол посреди комнаты, пол покрыт дорогим ковром. Позади кресла мистера Суттона был вделан в стену маленький шкаф красного дерева. Джошуа быстро осмотрел контору, красивый камин, провел рукой по обивке мебели и восхитился дивными шторами на окнах. Погруженный в свои мысли, он машинально попробовал открыть дверь аптечки, но она оказалась закрытой.

— Прошу, не трогайте ничего, — попросил его заведующий.

— Великолепное бюро, и как чисто, как все со вкусом подобрано, — пробормотал Джошуа. — Настоящий дворец!

На столе не было никаких рукописей, лежал клочок смятой бумаги. Корзина для бумаг была совершенно пуста. Джошуа заметил на смятом клочке штемпель фирмы и красную печать. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что это обертка какого-то лекарства. Теперь репортера интересовал вопрос: что это за лекарство.

— Не можете ли вы показать, как закрываются эти шторы? — попросил он.

Заведующий тут же подошел к окну и взялся за шелковый шнурок, спрятанный в складках ткани.

Маленький листок бумаги с письменного стола мгновенно очутился в кармане мистера Гарриса.

Джошуа поблагодарил заведующего и направился к выходу.

Проходя мимо двери кабинета капитана Лесли, он остановился, чтобы посмотреть, закрыта ли дверь.

К его немалому удивлению она оказалась открытой. Но еще более он удивился, когда увидел свет в комнате. Камин был полон пепла, в нем еще тлела бумага. Дверь денежного сейфа открыта, и ключ торчал в замке.

— Посмотрим, — пробормотал под нос Джошуа.

Он заглянул в сейф, который был совершенно пуст. Ни одного листка бумаги там не было. Три ящика стола были пустыми. Подумав, он закрыл сейф и положил ключ на стол мистера Лесли. Кто-то имел намерение бежать и скрыть свои следы. Но что именно он хотел уничтожить?

Он порылся в пепле, надеясь найти хоть что-либо, и вытащил несколько обуглившихся листков, напечатанных на машинке. Большая часть их была уничтожена огнем.

На одном листке он разобрал:

Второй лист был копией первого. На обоих были одинаковые ошибки. Он заботливо сложил оба листа и положил в бумажник.

Выйдя на улицу, он посмотрел на часы. Было время ужинать. Гаррис не любил спешить. Тем более, что его статья еще не была написана. Ее окончания он не знал. Он направился в ресторан, расположенный вблизи театра «Ампир», где обыкновенно обедал. Сняв свое непромокаемое пальто и соломенную шляпу, он на время забыл обо всех заботах, почувствовав, что проголодался. Однако тут же спохватился и направился в холл, чтобы проверить свои карманы. Найдя необходимое, вернулся к столику и разгладил взятый в кабинете Суттона трофей…

Название фирмы и название лекарства были ясно обозначены на бумаге. Внизу, под тремя крестиками, стояла пометка — «яд».

Джошуа присвистнул: он знал, что это один из сильнейших адов, известных в медицине. Официант принес суп, но Джошуа поднялся из-за стола.

— Пожалуйста, оставьте суп, пусть остынет, — сказал он, направляясь к телефону.

Несколько известных врачей были ему знакомы, и при необходимости они могли всегда предложить свои услуги. Первого не оказалось дома, но вторая попытка оказалась удачной: к телефону подошел опытный медик-токсиколог.

— Вам звонит Гаррис из «Почтового курьера». Мне нужно знать, какое действие производит это лекарство… — Он повторил название, которое прочел на бумаге и услышал, как доктор рассмеялся.

— Вы, кажется, напали на след нового преступника? Это средство без запаха и вкуса, приняв треть чайной ложки, вы не почувствуете никакого действия. Однако затем вдруг, при быстром движении руки или головы вы теряете сознание, будто вас железным ломом ударили по голове. Это продолжается несколько часов. Когда вы придете в себя, то почувствуете ужасные боли… Но зачем вам это знать?

— Я пишу одну статью, — солгал репортер, — и хочу дать следующее заглавие: «Должен ли я отравить свою невесту?»

Спустившись с лестницы, Берил Стендман направилась к себе. Она плотно закрыла дверь и, постояв минуту, решила, наконец, привести свои мысли в порядок. Голова болела ужасно, она чувствовала слабость в ногах. Войдя в комнату, она услышала голос, звавший ее снизу, но не отозвалась. Она была свободна два часа, и, может быть, это были последние часы, которыми она располагала. Она вошла в свой будуар, обставленный с особой роскошью. Большой удобный диван стоял у камина. Она направилась к двери, ведущей в спальню, плотно закрыла ее и задернула портьерой, потом упала на диван, и голова ее утонула в подушках. Она должна была, наконец, обдумать свое положение.

Итак, Джон Лесли свободен… Она — замужем. Через несколько часов они с Фрэнком будут на пути в Шотландию. Теперь она — миссис Суттон… Берил несколько раз повторяла эти слова, и никак не могла поверить в их смысл. Ей все еще казалось, что она не замужем. И, может, внизу, в темном саду ее ждал человек, которого она любила и сердце которого оставалось для нее загадкой…

Может быть, он там, в саду? Он ждет… Она попыталась подняться, но чувствовала себя мертвой. Сознание покинуло ее, и она погрузилась в тяжелый сон…

Она не слышала, как дядя Лоу позвал ее из соседней комнаты, не слышала шума его автомобиля… Стук дождя по окнам разбудил ее, и она поднялась. В комнате было темно. Огня она не зажигала и ощупью добралась до камина. Как долго она спала?

Было непонятно, как она, после всех этих переживаний, могла уснуть… Пробираясь ощупью вдоль стены, Берил добралась до выключателя, и в комнате вспыхнул свет, Было десять часов — уже так поздно!

Ее поезд отходил в две минуты одиннадцатого. Она взяла часы и поднесла к уху. Сомнения не было — часы шли!.. И ее часы-браслет показывали то же время. Что могло произойти? Она отворила дверь и вышла. До ее слуха донесся разговор лакея с горничной.

Увидев ее, те остолбенели.

— Это вы, мисс? Боже, как вы нас испугали!

Она дошла до половины лестницы.

— Что случилось? Где мистер Фридман?

— Мы не знаем. Он пошел, наверное, искать вас, мисс… Он страшно волновался…

— Разве мистер Фридман решил что я ушла? Он звонил по телефону?

— Нет, мисс.

Большие часы на галерее пробили половину.

— Уже половина одиннадцатого? — спросила Берил.

— Да. Уже несколько часов прошло, как ваши чемоданы отправлены на станцию.

Лакей ждал распоряжений, но она ничего не сказала.

— Я не знал, что мне делать с ручным багажом, мисс!

Два кожаных чемодана стояли у выхода. Надо было что-то предпринимать. Время шло… Задумчиво взглянула она на входную дверь.

— Что, мистер Суттон вернулся?

— Нет, его не было…

— А мистер… — запнулась она, — Лесли был здесь?

— Нет, он не возвращался. Никого, кроме прислуги, нет…

— Можно вызывать автомобиль?

— Зачем?

Вопрос лакея был вполне логичен: ее место теперь возле мужа…

— Мне нужно в город, — пробормотала она, смутившись.

— Тогда я пошлю за извозчиком.

— Что, нет автомобилей?

— Да, мэм, за исключением вашего маленького, нет ни одного в гараже.

— Подайте мне, пожалуйста, мой автомобиль, — сказала Берил.

Лакей ушел. Через десять минут автомобиль был подан.

— Я поднял крышу и боковые стекла, — сообщил лакей, — дождь льет ужасно. И вам, мисс, я советовал бы одеться потеплее.

— Если мистер Фридман позвонит, скажите ему, что я уснула в своем будуаре и очень желаю об этом. Мистеру Суттону скажите то же самое. Затем передайте, пожалуйста, мистеру Фридману, что я еду в Лондон…

Зачем ей было ехать в Лондон? Да, она хотела отыскать Лесли… Она должна была его найти. Что бы ни произошло, она не могла иначе. Ее единственное желание — быть там, где Фрэнк Суттон не мог бы ее найти. Она не думала, что опечалит этим дядю Лоу. В это мгновение она была, наконец, собой и чувствовала себя отлично. Весь мир принадлежал ей…

Машина послушно помчала ее по направлению к Лондону. Даже сильный дождь и холодный северный ветер не могли вызвать в ней страха или нерешительности. Берил чувствовала, что отвечает только сама за себя. О Фрэнке она вообще не думала. Если бы она его ненавидела, то злилась бы на него. Если бы он был ей дорог, то жалела бы его. Но ни одна мысль о нем ее не занимала. Он был ей безразличен. Как Тильман, Гаррис и все прочие.

В таком настроении она приехала в Лондон.

Автомобиль остановился возле одного из мрачных домов Бломсбери, где жил Лесли. Берил даже не думала, какими могли быть последствия этого визита. Денег у нее было достаточно, и она решила переночевать в отеле. Берил осознавала совершенно ясно: она не вернется к Фрэнку Суттону в Уимблдон.

В вестибюле дома в Бломсбери ее встретил лакей. Выслушав Берил, он покачал головой.

— Капитан Лесли приходит сюда редко, иногда только переночевать, — сказал он, — я его не видел со среды.

— Разве он последнюю ночь не был здесь?

— Нет, уже две или три ночи его не было дома.

— Но что он делает с почтой?

— Его письма не приходят сюда, — ответил лакей.

Берил упала духом — она так надеялась встретить здесь Лесли…

— Он служит в фирме «Суттон и К°»… — сказал лакей, — я вам могу дать адрес…

— Благодарю, я знаю. Может быть, он пошел туда?

— Вряд ли.

— А был здесь мистер Гаррис? — спросила она быстро.

— Да, был.

Берил села в машину и поехала в город. Через десять минут она уже стояла в приемной газеты «Почтовый Курьер».

— Имею честь видеть миссис Суттон? — спросил мистер Филд, выходя к ней. — Вы, должно быть, та дама, которая вышла сегодня замуж?

— Да, это я, — ответила Берил. — Но я еще не привыкла к своему новому имени…

— Сожалею, что Гарриса нет, — посетовал мистер Филд. — Но я знаю, где бы вы его могли найти… Он может быть в одном клубе. Это не особенно приличное заведение… Клуб «Леопольд». Вам я не советовал бы там показываться… Но я могу его вызвать…

Он вышел и вернулся через пять минут.

— Его еще нет там. Но если вы сообщите мне ваш телефон, я сообщу, где его найти.

Берил не знала, что делать. Гаррис мог помочь ей найти Лесли. Может быть, мистер Филд знает, где сейчас Джон Лесли? Нет, он не знает…

— Я слышал из газет, будто он арестован. Вы разве с ним знакомы, миссис Суттон? — спросил Филд.

— Да, — ответила Берил тихо. — Он мой хороший друг.

— Я не удивлюсь, если вы и мистера Лесли встретите в этом клубе, — заявил Филд. — Там всякие личности собираются… — добавил он и смешался. Ведь речь шла о друге этой юной леди…

— Я могу оставить здесь свой автомобиль? — спросила Берил.

— Да, конечно.

Берил отправилась на улицу Финк, взяла такси и назвала шоферу адрес.

— В клуб «Леопольд», мэм? — удивился шофер.

— Вы знаете, где он находится?

— Конечно. И знаю также, что это за клуб, — добавил он насмешливо. — Ну хорошо, едем!

Дождь усилился. Берил промокла до костей, но даже не замечала этого.

Автомобиль мчался по улице Кингсвей, потом свернул в переулок. Вдруг она увидела двух бежавших мужчин и услышала полицейские свистки.

Берил открыла дверцу автомобиля и выскочила на тротуар.

— Ждите меня здесь! — крикнула она шоферу.

Вдруг кто-то схватил ее за руку. Это был Тильман.

— Куда вы, мисс Стендман? — спросил он резко.

Двое полицейских побежали вдоль улицы. Посмотрев им вслед, Берил заметила толпу у входных дверей какого-то заведения. Неожиданно в гуще толпы раздался душераздирающий крик.

Не обращая внимания на Тильмана, Берил бросилась вперед. Она подбежала к толпе. Какая-то женщина страшно кричала и билась в истерике. Двое полицейских унесли ее.

Это была Милли Треннит!

— Убийца, убийца! — Берил услышала этот отчаянный крик. — Он мертв, Лесли убил его!

Берил была близка к обмороку, и если бы не сильные руки Тильмана, поддержавшие ее, то упала бы на мостовую.

Мертв? Фрэнк Суттон убит? Еще сутки назад она была его невестой, теперь она — вдова. Лесли сдержал свое обещание!

…Полиция постоянно следила за клубом «Леопольд», но теперь здесь многое изменилось… последнее время даже молодые люди из общества стали посещать его. «Леопольд» превратился в одно из модных заведений. Некоторые молодые аристократы, желая познакомить своих дам с жизнью грабителей Лондона, заказывали столики в клубе и чувствовали себя почти героями.

Клуб «Леопольд» был расположен в верхнем этаже большого здания. Он числился общественным клубом с рестораном. Кроме довольно узкого ресторанного зала и не особенно удобного помещения для танцев здесь были еще и комнаты, где члены клуба принимали своих гостей.

Мистер Анерлей, владелец «Леопольда», называл одну из больших клубных комнат залом заседаний. Он поместил объявление в газетах, предлагая свои помещения для разных акционерных собраний. Но никаких собраний там никогда не проходило…

Странные правила существовали в клубе «Леопольд»! Когда приходил час полицейского обхода — нельзя было пить, и члены клуба не смели также играть в карты, или же владелец не должен был об этом знать. Несомненно, члены клуба тайно нанимали комнаты для азартных игр, а также для свиданий. Но мистер Анерлей мог с гордостью указывать на постановление комитета, исключившего многих членов за нарушения правил. Комитет был составлен законно, а заседания проходили в тот утренний час, когда большинство его членов еще находились в постелях. Но поскольку в одном из параграфов значилось, что и присутствия двух членов комитета достаточно, то все дела клуба обсуждались мистером Анерлеем и его сыном Джимом, еще совсем молодым человеком, который, кроме комитетской деятельности, исполнял еще и обязанности лифтера.

…Мистер Анерлей имел суровые черты лица и массивный подбородок. У него было только два друга. Одного он совершенно потерял из виду. То была его любимая история, которую он частенько рассказывал сыну, когда в клубе не было работы…

— Мы встретились во Франции, — говорил он, — и вместе провели три дня. Он был офицером, я — рядовым. Он спас мне жизнь. Часто делился всем со мной, отдавая свою порцию воды. Я бы заплатил тысячу фунтов, чтобы увидеть его. О, если бы я тогда вовремя выскочил из автобуса, помнишь? Мы ехали с тобой в автобусе, и вдруг я увидел его…

…О втором друге, которого Анерлей очень уважал, он почти не вспоминал. Этот человек выручил его, дав большую сумму денег, и потому он сумел купить этот клуб. То был мистер Лоу Фридман.

…Как-то вечером Билл Анерлей разрешил Джиму пойти в кино. Когда тот вернулся, он нашел отца очень озабоченным.

Оказалось, вышла неувязка с музыкой. Вместо оркестра отец завел электрический граммофон, и звуки его гулко доносились из танцевального зала. Но граммофон явно не имел успеха…

— Пришел кто-нибудь? — спросил Джим, одетый в плохо сшитый костюм боя.

— Никого, мой мальчик, — вздохнул отец, глядя через очки.

На нем был костюм швейцара из зеленого сукна, расшитый золотом.

— Выло бы хорошо, если бы ты не беспокоил меня лишними вопросами, мой милый…

Джим вздохнул. Он был молод и любопытен.

— Отец, что сделать, чтобы улучшить положение нашего клуба?

Отец строго посмотрел на сына.

— А ты как думаешь? Может, мне купить два воздушных шара и сделать в газете объявление о грандиозном бале? — поинтересовался он иронически. — Нет, Джим, это не имеет смысла. Теперь все люди выехали из города…

Телефон зазвонил, и Билл взял трубку.

— Нет, миссис Латит, вашего мужа не было здесь… я сегодня еще не видел его в клубе… да… сударыня, я ему передам…

Он повесил трубку и позвал лакея.

— Идите и скажите мистеру Латиту, что звонила его жена. Он в четвертом, нет, в третьем номере… Не беспокойте только номер четвертый, пусть спит.

— Кто же это? — спросил Джим.

Отец поправил свои очки и пристально взглянул на сына через стекла.

— Кто? — переспросил он. — Если тебя это интересует, то это член клуба, который здесь инкогнито. Если полиция будет тебя спрашивать, смотри, держи язык за зубами, понял?

Джим хотел было еще что-то спросить, но в это время раздался звонок у лифта, и он должен был уйти. В переднюю вошел новый посетитель.

— Добрый вечер, мистер Суттон! — радушно произнес хозяин.

Суттон считался очень щедрым посетителем, хотя и заходил редко. Билл сделал знак Джиму, и тот поспешил скрыться.

Суттон молчал, пока не замолк шум лифта, и Билл понял, что у него дело особого характера. У Суттона были всегда странные желания. Однажды Билл должен был устроить ему свидание, но так, чтобы двое могли разговаривать, не видя друг друга. Впрочем, Билл Анерлей никогда не интересовался образом жизни и причудами своих клиентов. У него был девиз: «Клуб должен служить интересам его членов». Эту фразу он прочел в каком-то объявлении одного большого торгового дома. Фраза звучала отлично и служила для успокоения совести.

Мистер Суттон был человек состоятельный, он хорошо платил, значит, необходимо было удовлетворять его прихоти.

— Мне нужна комната, — сказал Суттон. — Что, зал заседаний свободен?

— Да, сэр. Вы ждете кого-то?

— Жду. Не присылайте кельнера. Я хотел бы, чтобы вы сами обслуживали. Подайте две бутылки шампанского. И главное — никакого беспокойства…

— К вам придет дама, мистер Суттон?

Фрэнк задумчиво кивнул.

— Вы ее знаете, она бывала здесь со мной.

— Это мисс Треннит? — спросил Билл.

— Да.

Билл ждал дальнейших приказаний. Он понимал что самое важное — впереди. Суттон не волновался бы, если бы речь шла только о шампанском и свободном номере.

В коридоре было тихо, только из танцевального зала раздавались звуки граммофона.

— Послушайте, Билл, я в затруднительном положении…

Билл кивнул. Он знал, что многие из его посетителей иногда бывали без денег, и ему приходилось их выручать, но Фрэнк Суттон, который считался таким богатым человеком… Кое-что поговаривали о его темных делишках… Возможно, у него были дела с полицией?

— Итак, я хочу объясниться, — сказал Суттон. — у меня маленькие разногласия с моей подругой. Вы же мужчина, и вы поймете меня…

— Маленькие разногласия?.. Это звучит растяжимо… — пожал плечами хозяин.

— Дело в том, Билл, — продолжал Суттон, — что я сегодня женился.

— О! — только и произнес пораженный Билл.

— Мисс Треннит, моя милая подруга, приняла это всерьез… Я ей ничего не говорил, пока все не случилось. Сегодня я еду в Шотландию, и она угрожает устроить мне на вокзале сцену…

— Ну, не думаю! Она образумится, — Билл покачал головой. — Я уверен, такой джентльмен, как вы, сумеет это дело уладить. Несколько сот фунтов…

— Деньги тут не играют роли, — нетерпеливо возразил Фрэнк. — Вы не понимаете… К несчастью, мисс Треннит хочет всецело владеть мною. Теперь вам ясно?

— Да, понимаю… — Билл был озабочен. — Как быть дальше?

— Через четверть часа она будет здесь, — продолжал Суттон. — У меня будет с ней небольшой разговор… Когда я уйду… — он сделал паузу и строго посмотрел в глаза Биллу, — она будет, наверное, спать. Я хотел, чтобы ее, ну, хотя бы до четырех утра, никто не будил…

Только теперь Билл Анерлей понял в чем дело и покачал головой.

— Это очень опасно — брать на себя такой риск, мистер Суттон… Подумайте, если она заявит потом в полицию, в каком положении я окажусь?

Суттон даже не моргнул.

— Не беспокойтесь, если даже кто-то и сделает заявление, — продолжал он вкрадчиво, — не вижу здесь ничего страшного… Разве впервые люди просыпались здесь по утрам с сильной головной болью?

— Но это будет как раз впервые, когда дама проснется здесь утром с головной болью, — возразил Билл холодно. — Мне очень жаль, но вашего желания я исполнить не могу.

— Послушайте, не упрямьтесь! Что случится, если я уйду, а вы найдете спящую даму в комнате? Что же, вы пошлете за полицией? Я этого не думаю, Билл! Я мог вам вообще ничего не говорить. Если бы я вышел и оставил ее, то должен был только предупредить вас, что вернусь через два часа…

— Я не могу допустить, чтобы у меня кого-то усыпляли, — упрямо твердил хозяин. — Если она собирается вам сделать скандал, тоща я могу, конечно, войти в ваше положение…

Суттон вынул пачку ассигнаций, вытащил из нее три купюры и положил перед хозяином на стол.

— Если ей это, конечно, не повредит, — произнес Билл, глядя на деньги. Потом взял их, аккуратно сложил и сунул в карман.

— Когда вы вернетесь? — спросил он, когда Суттон вызвал свой автомобиль.

— Перед ее приходом или чуть позже. Проводите ее, пожалуйста, в зал заседаний, если он свободен.

Билл кивнул.

— Если она придет раньше меня, скажите, что я скоро буду, — добавил Фрэнк.

Когда Суттон уехал, Билл опустился на стул и провел рукой по седым волосам. Джим нашел отца в каком-то оцепенении.

— Что с тобой, папа?

— Со мной?.. Ничего! — встрепенулся отец. — Не задавай, пожалуйста, глупых вопросов!

— А что за дела у этого господина, у мистера Суттона?

— Он — джентльмен! — коротко ответил Билл, затем слез со стула, взял две бутылки шампанского, два стакана, немного бисквитов и понес все в зал заседаний. Это была большая светлая комната. Он включил свет, осмотрелся и зажег газовую печь. У входа он увидел кельнера и позвал его.

— Если кто-нибудь из гостей придет сюда, вы не должны входить. — И потом… если этот господин уйдет, вам не нужно входить в эту комнату и убирать…

— Да, хозяин…

— Если я вам сказал, чтобы вы там не убирали, — добавил Билл, чтобы не навлечь на себя подозрение, — то этим я хочу только напомнить, что гость снял номер до завтрашнего утра.

— Я понимаю, — сказал кельнер, которого не удивляли подобные предупреждения.

Неожиданно послышались возбужденные голоса в коридоре. Высокий молодой человек с красным лицом и взъерошенными волосами выскочил из комнаты, преследуемый полным господином.

— Ну, что случилось? — строго спросил Билл. Впрочем, он сразу понял в чем дело… Вальтер со своими друзьями в одной из комнат «постриг» молодого мистера Витерби.

— Этот олух… — начал сердито Вальтер.

— Вы вытащили одну карту из вашего кармана, я это видел! — кричал молодой человек.

— Успокойтесь! — рявкнул Билл, решительно становясь между ними.

— Я ему шею…

— Не стоит, — ухмыльнулся Билл. — А вам должно быть стыдно, Вальтер!

— А я не пойму, за что! — сказал толстяк.

— Сколько вы потеряли, сэр? — вежливо обратился хозяин к юноше.

— Двадцать пять фунтов.

Билл протянул руку Вальтеру и сказал:

— Платите!

— Что вам нужно? — удивился Вальтер.

— Я вам уже сказал! — в тоне Билла звучала угроза, и Вальтер медленно вытащил свой бумажник, достал пять ассигнаций и передал Биллу, который критически их осмотрел. Одну он вернул.

— Подделка!

— Что вы сказали?

— Подделка! Заменить!

Вальтер заменил ассигнацию.

— Итак, дело сделано, — Билл сложил ассигнации и передал их молодому человеку.

— Благодарю вас…

Витерби подал швейцару одну ассигнацию и направился к лифту.

— Джим, принеси поскорей шляпу мистеру Витерби!

Все молчали, пока Джим ходил за шляпой, затем гость, откланявшись, ушел.

— Что это значит? Почему вы всюду суете свой нос? — набросился Вальтер на Билла.

— Хотите знать? — повысил голос Билл. — Если что случится, сразу вмешается полиция. Позаботьтесь, чтобы никогда не было скандалов, и я не буду вмешиваться.

— Отдайте мне мои пять фунтов, — требовал Вальтер.

Билл расхохотался.

— У вас и так денег куры не клюют!

— И это — приличный клуб! — кипятился Вальтер. — Я докажу комитету…

— Идите в свой номер и пейте виски, — сказал Билл. — Если станете ссорится со мной, я вас сброшу с лифта, и вы сломаете себе шею.

Вальтер поплелся к своим друзьям.

— Хорош клуб, нечего сказать! — ворчал он.

— Единственный клуб, который принимает вас! — крикнул Билл ему вдогонку.

Джим поспешил наверх посмотреть, что будет дальше. Он частенько бывал свидетелем разных сцен, и это развлекало его.

— Отец, ты знаешь, тот господин, которого ты показал мне однажды из автобуса… Ну, офицер, про которого ты так много рассказывал… Тот, кто спас тебе когда-то жизнь…

Билл снял очки и положил их на стол.

— Да, ну и что?

— Я его только что видел!

— Что?! Да ведь это невозможно!

— Представь, я его видел!

— Где?

— У самой нашей двери!

Билл Анерлей покачал головой.

— Ну, что ты выдумываешь!

— Да, видел, — настаивал Джим. — Он стоял на противоположной стороне улицы, когда я провожал молодого человека. Я его хорошо рассмотрел. Я даже перешел на другую сторону улицы, но в эту минуту он повернулся и исчез. Я не успел сказать…

Билл вытаращил на сына глаза.

— И что бы ты ему сказал?

— Я бы спросил у него: «Вы действительно тот, кто спас жизнь моему отцу? Если да, то, пожалуйста, зайдите к нам»…

— Ну что за разговор! — возмутился Билл. — Какие манеры! Я, кажется, зря выбросил деньги на твое воспитание.

Он пожал плечами.

— Не думаю, чтобы это был он.

— Но я его сразу же узнал!

— Он выглядит прилично? — спросил Билл. — Как он был одет?

Джим вспоминал…

— У него была серая шляпа…

— И без штанов? — хмыкнул отец.

— Нет, подожди… у него была серая шляпа, темный костюм и черное пальто.

Отец покачал головой.

— Это не он. Знаешь, он как-то сказал мне: «Если мы выберемся отсюда, то будем вместе ужинать в отеле „Карлтон“!»

Но Джим не знал этого отеля, и отец рассердился на него за это…

Раздался звонок у входа. Джим вышел, чтобы поднять на лифте нового посетителя.

— Добрый вечер, мистер Гаррис! — приветствовал гостя хозяин. — Давно я не видел вас, но зато читаю ваши статьи!

Мистер Гаррис пристально смотрел на него.

— Вы гораздо лучше выглядите, чем раньше, когда я здесь бывал, — произнес он и огляделся. — Черт возьми! Тут совсем ничего не изменилось. — Он потрогал стену. — Вот пятно от пива.

— Кто-то запустил в вас бутылкой? — Билл улыбнулся своей шутке и спросил:

— Случилось что-нибудь?

Джошуа отрицательно покачал головой.

— Пресса всегда появляется одновременно с полицией, — не веря ему, ворчал хозяин.

Джошуа Гаррис продолжал рассматривать помещение.

— Ковер немного потерт, — заметил он. — Три года назад он был еще новый…

Неожиданно он спросил:

— Есть еще кто-нибудь?

— Из ваших знакомых — никого. Вы кого-нибудь ждете?

Гаррис смотрел на ковер, потирая подбородок.

— Может — да, может, и нет. Если из редакции позвонят, скажите, что меня…

Билл понял.

— Что вас нет здесь? Хорошо! Хотите комнату?

— Да, мне нужна комната…

Билл позвонил.

— Вы придете с дамой? — полюбопытствовал Билл.

— Нет. Но здесь есть скандалисты, которые могут поднять шум. Потому мне желательно иметь комнату подальше от всего этого…

Кельнер появился у портьеры, что вела к выходу.

— Мистер Гаррис желает иметь комнату номер девять. Хотите еще что-нибудь?

Джошуа заказал пива и выразил желание отдохнуть.

Перед тем как удалиться в свою комнату, он поинтересовался у хозяина.

— А мистер Тильман — член этого клуба?

— Билл сморщил лоб, взял членскую книгу и стал ее просматривать.

— Нет, сэр, такой не состоит у нас в списках.

— Слава богу! — облегченно вздохнул Гаррис.

…Отец с сыном смотрели, как репортер, проскользнув в проходе, скрылся в своей комнате.

— Этот ведь не бывает здесь часто, отец?

— Нет. Но когда он появляется на сцене, жди спектакля… Ступай вниз и внимательно смотри на улицу. Хотел бы я знать, куда это пропал Суттон…

В это мгновение задребезжал звонок, и через несколько секунд из лифта вышел Суттон. Джим заметил, что на нем уже другой костюм.

— Что, дама ждет меня? — спросил гость, заметно волнуясь.

— Нет еще, сэр.

Суттон удивился.

— Неужели ее до сих пор нет?

— И все же будьте осторожнее во время свидания, — шепнул ему на ухо Билл.

— Вы имеете в виду ее сон? Об этом не беспокойтесь…

Билл только пожал плечами.

— В таком случае, все в порядке, сэр. Вы мне ничего не говорили, и я ни о чем не знаю… Мое дело — сторона.

— Ну, это само собой. Я вот о чем хотел вас спросить, Анерлей… Вы капитана Лесли знаете?

Нет, Билл, не знал такого.

— Он не член этого клуба?

— Нет. Капитанов у нас сколько угодно, но — Лесли?.. Такого не припомню…

Суттон на несколько секунд задумался.

— Возможно, впрочем, что это вовсе и не его настоящее имя. Я, пожалуй, почти уверен, что это его псевдоним, — наконец обронил он.

— Может, и те, кто здесь называют себя капитанами, вовсе не капитаны… Кто же он в таком случае, сэр?

Суттон, должно быть, не расслышал вопроса и поэтому Анерлею пришлось его повторить.

— Лесли? Вы спрашиваете, кто он такой? Бывший преступник… Вот кто!

— Ну, в таком случае, он годится в члены нашего клуба, — хмыкнул Билл. — Вы его ждете?

— Как вам сказать? — задумчиво произнес Суттон. — И сам не знаю, стоит мне его ждать, или лучше, чтобы этой встречи вообще не было. Во всяком случае, если он появится и станет интересоваться, тут ли я — меня здесь нет, понимаете? Короче, это мой смертельный враг, Билл. Он уже угрожал моей жизни…

— В таком случае предоставьте мне самому с ним разделаться, — доверительно заметил Билл. — Обратите внимание, какая славная старая штучка, — добавил он, расстегнув сюртук и вынимая из бокового кармана огромный кастет. — Этот и льва на месте уложит… Гм… Капитан Лесли… Запомню… Не прикажете ли что-нибудь, сэр? — сказал он, пряча оружие в карман.

В эту минуту взгляд его упал на дверь, ведущую в коридор. В дверях стоял Гаррис. Как долго он там стоял, Билл не мог бы сказать. Суттон тоже увидел его и остолбенел.

Изумление, впрочем, было обоюдным. Мистер Гаррис стоял с полуоткрытым ртом.

— Какое удивительное совпадение! — заговорил он наконец, немного придя в себя. — Не ожидал…

— Я тоже не ждал вас тут встретить, — нервно бросил Суттон.

— По правде сказать, я и сам удивлен тому, что меня занесло сюда, — продолжал репортер. — Видно, это моя профессия — встречаться с вами на таких спектаклях… Вот что, Билл, — обратился он к хозяину, — не найдется ли у вас какой-нибудь деревянной палочки, ну, хоть, скажем, в палец длиной, да и толщины такой же…

Билл порылся в своей конторке и нашел нужный кусочек дерева.

— Подойдет такой? — спросил он. — Вам для чего, собственно, он нужен? — Билл был крайне удивлен, когда старый репортер объяснил, что палочкой он хочет вытащить муху, попавшую в его стакан с пивом.

— Чудак! — улыбнулся Билл, когда Гаррис ушел в свой кабинет. — Ведь он мог просто попросить какую-нибудь ложку.

Суттон все еще ходил по вестибюлю и, видимо, не хотел идти к себе.

— Билл, вы знаете мистера Баррабаля? — неожиданно спросил он хозяина.

— Вы имеете в виду инспектора полиции? Да, я слыхал о нем.

— А здесь он никогда не бывал?

Билл сложил губы трубочкой, будто собираясь свистеть.

— Может, и был, только я его не знаю. Это ведь не чиновник наружной полиции. Насколько я знаю, он выходит на дело очень редко…

Через минуту Суттон ушел в свой кабинет.

Билл хмурился. Его не покидало скверное предчувствие, что сегодня вечером в клубе произойдет какая-то драма. Ему хотелось поговорить с Гаррисом насчет своего предчувствия…

К счастью, его желание исполнилось словно само собой: через минуту после ухода Суттона вернулся репортер, бережно держа в руке кусочек дерева.

— Что мне делать с этой мертвой мухой? — наивно поинтересовался старый чудак.

— Отдайте моему сыну, он их, кажется, собирает… Скажите мне, мистер Гаррис, вы с мистером Суттоном в хороших отношениях?

Джошуа ни с кем не дружил, и обстоятельно объяснил это Биллу. Потом поверг его в несказанное удивление, спросив, не состоит ли членом этого клуба некий капитан Лесли.

— Странное совпадение, мистер Гаррис, — уставился на него Билл. — Вы — второй, кто сегодня спрашивает об этом!

— А первый, конечно же, мистер Суттон? — улыбнулся репортер.

— Этот Лесли, наверняка, какой-нибудь преступник? — осторожно спросил Билл.

— Ну, как сказать… Кстати, а какой кабинет занял мистер Суттон? — задал Гаррис вопрос, грубо нарушавший правила и обычаи этого злачного места.

— Не могу вам ничего на это ответить, — замялся Билл. — Мы никому не даем никаких сведений о наших гостях.

— Держу пари, он занял зал заседаний, — пробормотал Гаррис, заставив этим поморщиться Билла. — Пойду, посмотрю, не нападали ли в мое пиво новые мухи, — сообщил он, удаляясь.

— Уверяю вас, она была единственной во всем моем клубе! — пробормотал Билл ему вдогонку.

Оставшись один, Билл в книге посетителей нашел страницу на букву Л. и, водя по ней пальцем, начал бубнить под нос:

— Лонг, Ларри, Ли, Ларкей, Ландо… Нет, Лесли тут нет…

В эту минуту поднялся лифт и Джим первым выскочил из кабины. Лицо его сияло от радости. Кивая головой в сторону входившего за ним посетителя, он крикнул:

— Это он, отец! Погляди, ведь это он?!

Билл с распростертыми объятиями кинулся к гостю:

— Вот неожиданная радость! Я столько раз говорил: «Тысячу фунтов дал бы, чтобы встретиться с ним!»

Джон Лесли, ничего не понимая, стоял неподвижно, не зная, как быть.

— Кажется, не припоминаю, — смущенно пробормотал он.

— А воронку от «чемодана» помните?..

Лицо Лесли озарилось улыбкой.

— Великий Боже! Это вы, Вольдемар?

— Он самый, дружище! — взволнованным голосом подтвердил Билл. — Он самый! Слышал, Джим? Он сказал — Вольдемар!

Билл сиял, на глазах у него даже выступили слезы.

— Иди сюда, Джим! Поздоровайся же с тем, кто спас жизнь твоему отцу!

Джим неуклюже поклонился.

— Вы представить себе не можете, как я рад! Слава Создателю, встретил-таки вас! Помните, как над нашими головами свистели пули, и вы тогда сказали: «Ну, Вольдемар, если ты первым попадешь на небо, скажи там, что я все еще на своем посту». С той поры для меня имя «Вольдемар» стало святыней.

Лесли задумчиво улыбался:

— Вот не ожидал увидеться вновь. Но как же вас зовут на самом деле?

— Зовите меня по-прежнему Вольдемаром, пожалуйста.

— А вы немного постарели, — заметил Лесли. — Вы теперь швейцар этого клуба?

Билл смущенно закашлялся. Нужно было объяснить кое-что своему боевому товарищу…

— Да, уж я начистоту перед вами… Я сам — клуб. Купил его у одного итальянца. А деньги на покупку дал мне один состоятельный джентльмен… Пришлось рискнуть. Жить-то на что-то надо. Так что «Леопольд» — это я.

Лесли понимающе кивал.

— Если бы теперь вас зацепила граната, то вы умерли бы богатым человеком…

— Да, но зато после меня осталась бы и куча долгов! — радостно подхватил сентиментальный Билл и добавил:

— Вы, конечно, членом нашего клуба пока не состоите?

— Нет.

— Так я вас сию же минуту занесу в наш список! Впрочем, может, и не следует этого делать… Такого джентльмена, как вы… Простите, не могу ли узнать ваше имя… Уже давно хотел его знать…

— Меня зовут — Лесли. Капитан Лесли, — ответил Джон.

Билл остолбенел, услышав это.

— Капитан Лесли? — испуганно переспросил он. — Но вы, наверное, не тот, о ком мне говорили… Простите, но не знаете ли вы мистера Гарриса?

— Газетного репортера? Прекрасно знаю.

Билл растерянно взглянул на сына.

— Джим, ступай-ка ты вниз! — распорядился он. — Когда тот исчез в лифте, Билл продолжал: — Понимаете, при нем неудобно говорить… Скажите, вы ничего не будете иметь против, если я задам вам один вопрос? Если я скажу что-то не особенно приятное, извините…

— Да выкладывайте же, наконец! — нетерпеливо торопил его Лесли. Он уже знал, о чем пойдет речь…

— Кое-кто говорил о вас со мной сегодня вечером…

— Суттон?

Ситуация изменилась. Билл, человек с огрубевшим сердцем, вдруг почувствовал, как оно болезненно сжалось. Так вот кто Лесли! Лесли — преступник! Лесли — тот самый человек, на которого все эти годы он чуть не молился, память о котором так свято чтил!..

— По всей вероятности, он и рассказал вам, что я когда-то сидел под замком? — спросил Лесли.

— Да, что-то в этом роде… Мне очень жаль, сэр… Вы, должно быть, много выстрадали в жизни. Все мы так или иначе боремся с невзгодами… Мне, поверьте, очень жаль вас, сэр, — бормотал Билл, чуть оправившись от смущения.

— Напрасно вы меня жалеете — весело заметил Лесли. — Живу я как нельзя лучше.

Билл повеселел от этих слов окончательно. Значит, не все так плохо…

— Ну, вот и прекрасно, я очень рад… Может, вы, сэр, желали бы взглянуть на мой клуб? — сменил он тему. — Сами увидите — все в лучшем виде. Да и погреб мой лучшему клубу в Нью-Йорке не уступит… Кроме шуток! Только торговля вот никуда. Слишком много трезвенников развелось!

— А Суттон здесь? — поинтересовался Лесли.

Только что Гаррис попытался было нарушить таким вопросом священнейшее правило клуба… Но сейчас речь шла не о Гаррисе, ради боевого товарища можно было и нарушить запрет.

— Он в зале заседаний, сэр.

— Это угловая комната, насколько я понял? И Суттон там один?

— Он потребовал бутылку вина. Ждет какую-то даму… Мне он только что говорил, что вы — его враг, — прибавил Билл почти шепотом. — Но раз вы — его враг, значит и он — мой враг…

С этими словами он вытащил из кармана кастет и торжественно протянул его капитану.

— Идите с этим смело и расправляйтесь!

— Нет, к чему же так… — отвел Лесли руку Билла.

— Говорю вам, не бойтесь. Идите спокойно. Передайте ему привет от меня.

— А в каком кабинете репортер? — спросил Лесли.

— Тот — в девятом номере. Нашел себе занятие — мух ловить…

— Я хочу пройти к нему.

Билл предложил было проводить его, но капитан отказался:

— Не нужно, я сам найду дорогу.

— Если у вас случится что-нибудь драматическое, — шепнул ему на ухо Билл, — имейте в виду, что как раз напротив девятого кабинета — пожарная лестница. По ней можно спуститься на двор и скрыться…

А в это время Суттон с огромным нетерпением ждал в своем кабинете прихода Милли. Сейчас ему дорога была буквально каждая минута. У него появилась мысль вернуться в Уимблдон, и он позвонил Фридману. Каждый кабинет «Леопольд-клуба» был снабжен отдельным телефонным аппаратом, так что Фрэнк тотчас же получил возможность поговорить.

— Мистер Фридман уехал в город, сэр. Миссис Суттон — тоже уехала, — объяснял по телефону камердинер Фридмана… — Куда именно, не знаю, сэр. Чемоданы отправлены на железнодорожную станцию.

Суттон подумал, что Лоу с Берил вместе отправились на станцию…

Положив трубку, он открыл бутылку шампанского, наполнил один бокал и залпом его проглотил. В другой же осторожно налил из маленького аптекарского флакона тридцать капель совершенно прозрачной жидкости.

Не в первый раз он прибегал к помощи этого снадобья, но раньше порция не превышала двадцати капель. Теперь же он решил не рисковать и действовать наверняка.

…Мысли его прервал стук в дверь. Фрэнк быстро подвинул бокал с лекарством к своему, прежде чем крикнуть «Войдите».

В дверях показался Билл Анерлей. Он был бледен и взволнован.

— У вас все в порядке, сэр? — спросил он, глядя на Суттона.

— А в чем дело? — поднимаясь из-за стола, спросил Суттон.

Анерлей помолчал. Оглянувшись на дверь, он прошептал:

— Я хотел спросить вас, сэр, относительно этого Лесли… Что, собственно, у вас с ним произошло?

— Я отбил у него девушку, — желчно улыбнулся Фрэнк.

— Ах, вот оно что! — понимающе кивнул Билл. — Этим многое объясняется…

— Что именно? — не понял Суттон.

— Револьвер при вас? — поинтересовался Билл.

— Нет, — быстро бросил Суттон, и Билл понял, что он лжет.

Анерлей бросил мимолетный взгляд на стол и на оба бокала.

— Ну, счастливо! — сказал он, и, закрыв за собой дверь, отправился на поиски Лесли…

…Суттон снова посмотрел на часы. Вынув из кармана вечернюю газету, он попытался читать, но сосредоточиться не мог. В эту минуту зазвонил телефон, и Фрэнк в бешенстве схватил трубку. Говорила Милли. Лицо Суттона побагровело от злости, когда он узнал, что она звонит из дома.

— Какого черта ты заставляешь меня торчать здесь! — крикнул он. — Я уже опаздываю… Приезжай немедленно!

Положив трубку, Фрэнк оглянулся. В вестибюле послышались чьи-то голоса, потом опять все стихло. Он попытался было взяться за просмотр спортивного отдела газеты, но потом отложил ее в сторону… Нужно было собраться с силами для серьезного объяснения. Самое лучшее средство — хороший глоток вина… Фрэнк налил бокал шампанского и выпил его.

В эту минуту у двери послышался какой-то шорох, и Фрэнк насторожился. Медленно, еле слышно, дверь начала открываться, и в проеме возникла чья-то рука с револьвером. Человека еще не было видно, но Фрэнк, движимый инстинктом, был уже на ногах. Целое мгновение, показавшееся ему вечностью, он пристально глядел в черную точку направленного на него дула револьвера. В следующую секунду рука его скользнула в карман брюк за своим оружием… Но выстрел противника опередил его.

Фрэнк тяжело рухнул на пол.

А еще через минуту Джон Лесли распахнул дверь настежь, все еще держа в руках дымящийся револьвер. Он взглянул на неподвижное тело у своих ног, и, сунув револьвер в карман, перевернул убитого на другой бок.

— Так вот каков ты, предатель!.. — произнес он мрачно.

Через минуту Джон уже спускался со второго этажа по пожарной лестнице. В этот момент Милли Треннит выходила из кабинки лифта на том этаже, где находился зал заседаний, снятый на время Суттоном.

Билл Анерлей слышал из коридора глухой звук выстрела и шум падения тела. Он отер платком выступивший на лбу пот. Дрожащими пальцами он перелистал свою записную книжку… Все ясно… Лесли свел счеты со своим врагом… Ведь Суттон отбил у него девушку…

— Добрый вечер, мисс! — приветствовал он Милли хриплым от волнения голосом.

— Где Суттон? — спросила Милли.

— Суттон? — переспросил Билл, словно не понимая, о ком идет речь. — Вы это насчет мистера Суттона?..

— Вы отлично знаете, кто мне нужен, — нетерпеливо бросила Милли. — Что это сегодня с вами?

— Ничего. Сейчас пойду доложу…

— Можете не трудиться. Я сама знаю дорогу…

…Билл напряженно ждал дальнейшего развития событий.

Он услышал сдавленный крик и торопливо шепотом подозвал сына. Вся эта история, как он и предчувствовал, была лебединой песней «Леопольд-клуба».

— Живо ступай и приведи сюда полицейского! Если меня арестуют, беги к матери и скажи, что беспокоиться ей особенно не стоит. Скажи ей только, что сегодня вечером я — у Вольдемара. Она все сама поймет!..

Когда Берил пришла в сознание, она находилась в автомобиле. У открытой дверцы машины стоял господин со стаканом воды, какая-то дама сидела рядом с ней. Берил видела ее впервые. Дама была изысканно одета, она заботливо ухаживала за беспомощной Берил. Но когда та пришла в себя, дама как-то незаметно исчезла.

— Куда вас отвезти? — спросил шофер.

Берил пыталась собраться с мыслями…

— Отвезите меня в редакцию «Почтового курьера», — сказала она.

Берил не видела, как исчезла незнакомка, она даже не поблагодарила ее.

Опять редакция «Почтового курьера», и опять Филд вышел ей навстречу.

— Вы были в клубе, когда совершилось убийство? — поинтересовался он.

— Нет, я была на улице… это было ужасно!.. — Берил вздрогнула и поднесла руку к глазам, как бы защищаясь от ужаса пережитого.

— Гарриса вы видели?

— Разве он был там?

— Разумеется, он был там. Кажется, моя газета будет иметь настоящую сенсацию, но…

— А Баррабаля вы видели?

— Вы говорите о полицейском инспекторе? Нет, единственный знакомый, которого я там видела, был Тильман.

— Вот как! — вырвалось у Филда, и лицо его помрачнело. — Вы видели Тильмана?.. Он тоже был там? Интересно знал ли об этом Гаррис…

— Скажите, а… убийца… он пойман? — с трудом выговорила Берил.

— Нет, насколько я знаю…

— Вы думаете, — это капитан Лесли?

— Да, Гаррис только что говорил об этом…

…Берил возвращалась в Уимблдон. Автомобиль подкатил к подъезду ее дома. Не успела она выйти из машины, как входная дверь перед ней распахнулась.

— Это вы, мэм? — взволнованно спросил лакеи Роберт. — Мистер Фридман уже вернулся… я ему все доложил… Он вне себя от волнения…

Берил быстро прошла в библиотеку.

Лоу Фридман стоял у камина, закрыв лицо руками.

Когда дверь отворилась, он быстро обернулся. Увидя его, Берил ужаснулась. Как же он изменился! За эти часы он постарел лет на десять.

Как слепой, Лоу неуверенно направился к ней и обнял ее…

— Моя милая Берил! — прошептал он. — Слава Богу, ты дома!

— Дядя Лоу! — Берил заглянула в глаза старику. — Ты знаешь, что случилось?

Лоу Фридман молчал.

— Фрэнк Суттон убит, — прошептала она.

Старик молча смотрел на нее.

— Знаешь, кто убил его, дядя Лоу? Я должна тебе сказать… Завтра будут об этом кричать все газеты… Джон Лесли убил его…

Лоу пристально смотрел на нее из-под густых бровей.

— Джон Лесли убил? Кто это сказал тебе? — спросил он хрипло.

— Все люди знают это… я была там.

— В клубе «Леопольд»? — ошарашенно спросил он.

— Нет, на улице. Я отправилась туда, чтобы увидеть Гарриса, но едва успела подъехать, как мне сказали, что произошло убийство… Ах, дядя Лоу, это было ужасно!..

— Но откуда ты знаешь, что это дело рук Джона Лесли?

— Я слышала, как она кричала, эта Милли Треннит. — Берил закрыла лицо руками. — Ужас!

— Где была мисс Треннит?

— Ее вынесли из клуба, и она кричала, что это Джон Лесли убил Фрэнка!

Лоу Фридман положил руки на плечи Берил и долго с грустью смотрел на нее.

— Это — ложь. Человек, убивший Фрэнка — не Джон Лесли. Если потребуется, я предстану перед судом и поклянусь, что он невиновен.

…Служащие Суттона давно покинули контору. Только сонный ночной сторож сидел на своем месте, когда Джон Лесли подошел к дверям конторы и открыл их. Лестница была темна, только на верхнем этаже горела маленькая лампочка. Этого скудного освещения ночному сторожу было достаточно для обхода.

Лесли направился в контору и хотел было открыть ключом дверь, но, к его удивлению, она оказалась открытой. Он вошел и повернул выключатель. Сняв промокшее от дождя пальто, он повесил его на спинку стула. Увидев ключи от своего письменного стола, Лесли поморщил лоб. Очевидно, здесь перед его приходом кто-то был. Он посмотрел на камин: кто мог рыться в этих жалких остатках пепла? Он почему-то сразу подумал о Джошуа Гаррисе… Письменный стол имел потайной ящик, отпиравшийся отдельным ключом. Там находилась тяжелая железная шкатулка, которую он поставил на стол и открыл маленьким ключиком.

Некоторые бумаги не имели значения, но две из них имели особую важность. Это были свидетельства о браке. Первое — на имя Генри Вильтона, второе — на имя Рудольфа Шталя. Под этими двумя фамилиями раньше выступал Фрэнк Суттон в качестве жениха. Он женился в Капштадте, а также в Бристоле, считавшемся штаб-квартирой всех английских преступников.

Второй документ Джон прочел очень внимательно. Молодая дама, имя которой было написано неразборчивым почерком чиновника, была его родной сестрой. Он был тогда во Франции и жениха лично не знал. Потом ему передавали, что муж бросил его сестру. Со слов дяди он узнал, что половина состояния, принадлежащего его сестре, была передана Шталю. Это не стало трагедией, хотя и могло окончиться ею, — подумал он, складывая документ. Молодые сердца не разбиваются так легко. После неизбежного судебного процесса сестра была разведена с человеком, который никогда не был ее мужем. Потом вышла замуж вторично за присяжного поверенного из Новой Зеландии. Но лишь благодаря всей этой истории он, наконец, напал на след «Доносчика».

Среда этих бумаг находилась записная книжка, заполненная стенографическими записями. Очевидно, Милли Треннит была незаменимой секретаршей. Шифр был особый, и Джону потребовалось не меньше месяца, чтобы расшифровать текст. Это была хронологическая запись преступлений Суттона за многие годы.

«Доносчик» был богатым человеком, хранившим свои деньги в двенадцати банках. Его богатство было результатом бесчисленных грабежей. Среди бумаг находилась газетная вырезка с фотографией Фрэнка Суттона. Текст гласил:

Затем следовало описание:

…Лесли сложил бумаги в шкатулку и закрыл ее, решив захватить с собой. … В эту минуту послышались чьи-то медленные шаги. Посетитель был, по-видимому, не знаком с расположением комнат и останавливался почти у каждой двери. Но вот шаги стихли и дверь отворилась. На пороге показался Билл Анерлей.

— Ну, что, мой друг? — Лесли был удивлен и одновременно рад его появлению.

Билл выглядел, как загнанная лошадь.

— Я сделал все возможное, чтобы найти вас. Один из полицейских сказал мне, что вы здесь служите, — говорил он торопливо. — Почему вы здесь напрасно теряете время, капитан? Вы должны скрыться, вас везде уже ищут!

— Догадываюсь, — сказал Лесли, дружески подмигивая Биллу. — Но откуда вообще выплыло мое имя?

— Это Милли выдала вас полиции! — Билл сунул руку в карман и вытащил оттуда пачку ассигнаций.

— Это вам пригодится… возьмите, здесь восемьдесят два фунта — моя дневная выручка.

Он протянул деньги, но Лесли не коснулся их.

— К чему это, Вольдемар? — мягко спросил он. — Что мне с ними делать?

Билл преданно смотрел на него.

— Я рад, что вы называете меня Вольдемаром, — сказал он, — это значит, что мы — друзья. Вам необходимо выбраться из этой страны.

Но Лесли покачал головой.

— Нет, Вольдемар, благодарю вас! — Он похлопал Билла по плечу. — У меня достаточно денег, хватит на первое время.

Билл, казалось, испытал большое облегчение:

— Слава Богу! Но я охотно готов вам помочь, чем могу… Капитан, не тратьте напрасно время! Милли с ума сошла от отчаяния, она донесла на вас в полицию. Вас ждут большие неприятности.

— Где она? — спросил Лесли.

— Вначале она побежала за полицейским врачом, потом они отправили Суттона в госпиталь. Бог знает, зачем мертвому госпиталь… Но вас я решительно ни в чем не упрекаю, — добавил он торопливо, — пожалуйста, не думайте… Вы имели полное право мстить. Одного не понимаю, чего вы здесь ждете?

Но Лесли продолжал сидеть в удобном кресле перед письменным столом.

— Я жду дальнейших событий, Вольдемар, — пояснил Лесли спокойно.

— Они не за горами, — мрачно заметил Билл.

Вдруг Лесли вскочил и, наклонив голову, начал прислушиваться. Кто-то шел по коридору.

— Мне кажется, нас ждет довольно беспокойная ночь, — заметил он. — Пройдите туда, Вольдемар. — Он указал на дверь, ведущую в маленькую переднюю. — Как только они войдут, ступайте вниз!

Джон пожал ему руку.

— Итак, желаю вам счастья, капитан! — хрипло пробормотал Билл.

— Если вы раньше меня попадете на небо… — начал Лесли.

— Тогда я скажу там, наверху, что вы на посту, — шепнул Билл.

Он покинул комнату раньше, чем Лесли успел открыть дверь в коридор.

Перед Джоном стоял человек в длинном плаще.

— Тильман? Что вам нужно? Вы явились за вашим жалованьем? — спросил Лесли.

Беглым взглядом Тильман окинул комнату.

— Где мисс Стендман? — спросил он.

— Наверное, в Уимблдоне. Но могу вам сказать, где ее точно нет: на пути в Шотландию.

Тильман покачал головой.

— В Уимблдоне ее нет. — При этом Тильман посмотрел на Лесли испытующим взглядом. — Вы не видели ее?

— Как, она покинула Уимблдон? — Лесли был поражен. — Кто это вам сказал?

Тильман с развязным видом уселся прямо на письменный стол Джона, и, казалось, не собирался уходить.

— Она ведь с вами уехала оттуда, — произнес он холодно. — По крайней мере, это предположение прислуги. Я потом ее видел. Если она не ушла с вами, то каким образом она оказалась возле клуба «Леопольд»?

Лесли весь превратился в слух.

— Вы серьезно? Неужели мисс Стендман была там? Откуда вы это знаете?

— Я ее там видел. Я как раз направлялся в клуб. У меня там было одно дело. К сожалению, я опоздал. Уже раздавались свистки полицейских, когда я был у подъезда. И вдруг — мисс Стендман выскакивает из автомобиля…

Лесли глубоко вздохнул.

— Могу ли я вас спросить, — заговорил он, — отчего мисс Стендман покинула дом?

— К сожалению, я знаю только то, что вскоре после вашего ухода мисс Стендман, или миссис Суттон, исчезла. Я только мог заметить, что Фридман метался по саду взад и вперед в страшной злобе. Он, садясь в автомобиль, поклялся отомстить. Наверное, эти угрозы относились к вам…

— Да, пожалуй… Что же случилось потом?

— Это все, что я знаю. Потом я увидел молодую даму у подъезда клуба «Леопольд». Я сейчас прямо оттуда…

Тильман произнес это с особым ударением, и Лесли посмотрел на него внимательно.

— Там случилось нечто. Но это кажется, вас не интересует? — спросил Тильман.

— Признаюсь, не очень.

— Вам разве не интересно узнать, что Суттон убит?

— Нет, это мне безразлично. Нечто подобное должно было случиться.

Тильман кивнул.

— Если не ошибаюсь, я уже слышал это от вас сегодня утром.

Засунув руки в карманы брюк, Джон Лесли подошел к Тильману вплотную.

— Скажите, пожалуйста, что вы, черт вас побери, собой представляете? — напрямик спросил он.

— Какая разница? — ответил Тильман с улыбкой.

— Вы можете сказать, кто убил Суттона?

— Это выяснят судьи с присяжными, — пожал плечами Тильман. — Или вы думаете, им напрасно платят пятнадцать тысяч фунтов в год? Пусть потрудятся!

Он рассмеялся.

Вам, очевидно, делать нечего? — вежливо спросил Лесли.

— Наоборот, дел у меня — масса и, притом, очень важных…

— Тогда я вас не задерживаю…

Взгляд Тильмана упал на руку Лесли. На кисти виднелся след от раны, полученной им в тот несчастный день…

— Что с вашей рукой? — спросил Тильман.

Лесли внимательно посмотрел на свою руку.

— Где-то ушибся, А какая вам разница?

— Сегодня вечером вы были в клубе. Вас видели, когда вы выходили черным ходом на улицу… Кое-кто из знакомых…

Лесли от души рассмеялся.

— Хотел бы я знать, почему должен отвечать на ваши вопросы! Единственный знакомый, которого я там видел, был мистер Джошуа Гаррис.

Тильман выпучил глаза.

— Гаррис? — переспросил он недоверчиво. — И он был в клубе?

— Да, и он был.

— И он был там, когда произошло убийство? — быстро спросил Тильман.

— Это начинает вас беспокоить? — иронично осведомился капитан.

— Чего мне беспокоиться, если какой-нибудь газетный репортер… — растерянно пробормотал Тильман.

— Я-то знаю, отчего вы так растеряны, мой друг, — продолжал Лесли хладнокровно. — Очень жаль, что Суттон не собрал о вас нужных сведений, прежде чем принять на службу. Но зато я это сделал. Я в этом отношении страшно любопытен…

С этими словами он открыл дверь.

— Позвольте пожелать вам спокойной ночи!

— Надеюсь, увидимся, — произнес Тильман смущенно.

— Я такой надежды вовсе не питаю, — сухо возразил Джон.

Не успели умолкнуть в коридоре шаги непрошенного визитера, как снова послышались чьи-то быстрые шаги, и Лесли узнал их. Он бросился к двери, быстро распахнул ее, и Берил упала в его объятия.

— Джон, мой милый Джон! — шептала она, задыхаясь от волнения.

— Откуда ты?

— Из Уимблдона. Нет, я не одна… Дядя Лоу ждет в автомобиле. Он сказал, что поднимется наверх, если ты пожелаешь с ним говорить.

— Что? Лоу на улице в автомобиле? Ты была сегодня вечером в «Леопольд-клубе»? Знаешь, что случилось?

— Да. Правда, что он мертв?

— Да, Суттона нет…

Берил собрала все силы, чтобы задать ему один вопрос…

Он понял ее волнение и заговорил первым:

— Ты хотела спросить, где я был, когда его застрелили?

— Ты же этого не сделал?.. Нет?.. Джон?.. Отвечай же… Кто убил его?..

Джон Лесли смотрел куда-то в сторону.

— Кто бы ни убил его — Фрэнк Суттон заслужил смерть, — сурово произнес он, чуть помолчав. — Виселица давно уже ждала убийцу бедного Ларри Грема… Моя милая Берил, мне трудно тебе рассказывать обо всем этом. Сядь, милая, ты так бледна. Почему ты сегодня вечером уехала из Уимблдона? Мне сказали, что ты тотчас после нашей встречи покинула дом.

— Это неправда, — торопливо начала она объяснять. — Я пошла к себе и, к несчастью, уснула. Дядя Лоу искал меня, но нигде не мог найти. Он предполагал, что я побежала за тобой и даже вообразил, что, узнав все о Фрэнке Суттоне, я ушла из дому. Когда я проснулась и пришла в себя, никого в доме не было. Я поехала только… чтобы найти тебя.

— Но скажи, Берил, зачем ты хотела меня найти?

Он присел на ручку кресла, где она полулежала, и обнял Берил за плечи.

— Я не могла собраться с мыслями, — сказала она. — Единственным желанием было видеть тебя. Потому я отправилась вначале к тебе на квартиру, потом — в редакцию «Почтового курьера». Там у меня возникла мысль, что ты можешь быть в клубе «Леопольд». И я решила ехать туда…

Берил вздрогнула.

— Моя бедная! — произнес он, привлекая ее к себе. — Хотел бы я, чтобы все было по-другому. Но все старания не привели ни к чему…

— Скажи мне, что ты этого не сделал! — дрожа от волнения шептала девушка. — Дядя Лоу клянется, что ты невиновен. Ты ведь не застрелил его, ты не мог бы так хладнокровно убить его, Джон?

— Ты не должна быть здесь! — прошептал он в ответ. — Я тебя провожу к дяде Лоу. Он не должен был позволять тебе подыматься ко мне наверх. Я люблю тебя безумно, Берил! Как хотел бы я защитить тебя от всего этого! — с нежностью в голосе продолжал он.

Но Берил была непоколебима. Она хотела знать правду.

— Ты не способен на это! Я знаю, ты этого не сделал! Но если это действительно дело твоих рук, тебя толкнули на это страшные причины…

— Да… у меня действительно был страшный повод… — медленно произнес он. — Не могу говорить об этом теперь… Все, что я сделал — напрасный труд. Я приложил все старания, чтобы сохранить твое имя чистым и уберечь тебя от этого ужаса… И мне бы это удалось, если бы он не женился на тебе.

Берил освободилась из его объятий, встала и беспомощно оглянулась. Стремление во что бы то ни стало спасти его заставило ее снова заговорить.

— Я теперь совершенно спокойна, видишь? Что ты намерен предпринять? Ты не должен здесь оставаться ни минуты. Тебе нужны деньги?

— Прямо удивительно: все предлагают мне деньги, — сказал он, улыбаясь. — Даже старый Вольдемар!

— Вольдемар?

— Ты его не знаешь. Его, собственно, зовут Анерлей… Он старый солдат, я познакомился с ним во Франции.

— А он знает, что случилось?

— Кое-что подозревает. Я бы хотел все тебе рассказать, Берил, — заговорил Джон с внезапным волнением. — Это действительно ужасно! Я — дурак. И все-таки пытался быть настолько умным… Да, он знает… Он думает, будто что-то знает… Он — хозяин клуба «Леопольд»… Бедный старик! — бормотал Джон.

— Ради Бога! — умоляла его Берил. — Думай сейчас лучше о себе!

— Именно это я и делаю…

Снова послышались шаги по коридору. Берил подумала, что это преследователи Джона, и лицо ее покрылось смертельной бледностью.