Дополнение к Путешествию на Запад

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Когда Сунь Укун в обличье Красавицы Юй прошмыгнул в Яшмовые Ворота, мыслями он был весь в Мире Будущего и даже забыл вернуть себе свой настоящий облик. Он вспомнил об этом, лишь когда повстречал шестерых разбойников. Ударив себя по щекам, чтобы побыстрее превратиться обратно в Сунь Укуна, он закричал:

— Эй вы, шесть разбойников! Полюбуйтесь-ка на мой посох!

Храбрость шестерых разбойников растаяла в одно мгновение. Упав на колени, они стали молить о пощаде:

— Великий Мудрец, Сострадательный бодхисаттва! В тот раз под старым деревом, увитым плющом, негоже было нам покушаться на вашу жизнь и навлекать на себя ваш благородный гнев. Тогда мы все вшестером нашли свою погибель, и наши души прилетели в Мир Древних. Но оттуда нас с позором изгнали как лютых разбойников. Пришлось нам скрыться здесь и промышлять разбоем средь бела дня. Но мы не сделали ничего даже наполовину дурного. Припадаем к вашим стопам и молим о пощаде!

— Я бы вас пощадил, да ведь вы мне спуску не дадите, — сказал Сунь Укун. С этими словами он выхватил свой посох и изрубил разбойников на куски. А потом пошел дальше, раздумывая отом, как найти потайной ход.

Вдруг дорогу ему преградили два человека в зеленой одежде и, вцепившись в него, затараторили:

— Уважаемый Великий Мудрец, вы пришли как раз вовремя. Наш повелитель, Владыка Ада Яньло, занемог и умер. Яшмовый Император занят строительством какого-то дворца у себя на небесах и до сих пор не прислал нам никого взамен. Ему и дела нет, что мы тут в Подземной Управе остались без начальника. Если бы вы, уважаемый Великий Мудрец, хотя бы на полдня взяли бразды правления в свои руки, мы бы вам в ножки поклонились!

"Если я потеряю здесь полдня, я смогу увидеться с Цинь Шихуаном не раньше завтрашнего утра, — подумал Сунь Укун. — А вдруг какое-нибудь чудище тем временем погубит моего учителя? Нет, надо отвязаться от этих нежданных просителей!" И он сказал:

— Я бы справился со многими другими делами, но работа Императора Яньло мне не по плечу. Человек я прямодушный и донельзя вспыльчивый, оттого от меня частенько достается невиновным. Если случится в Подземной Управе разбирать какой-нибудь судебный иск и истец станет доказывать, что он прав, то я, чего доброго, рассвирепею, выхвачу свой посох и измолочу ответчика в лепешку. Хорошо, если свидетели по делу подтвердят правоту истца! Ну, а вдруг они бросятся на колени и скажут, что истец соврал и ответчика надо было помиловать — как тогда быть?

— Великий Мудрец напрасно тревожится, — ответили люди в зеленой одежде. — Право казнить и миловать будет принадлежать только вам. Чего вам бояться?

И, не слушая больше Сунь Укуна, они поволокли его в Подземную Управу, крича во весь голос:

— Подданные Подземного Царства, выходите встречать своего Владыку! Мы нашли настоящего Владыку Яньло!

Сунь Укуну ничего не оставалось делать, как подняться в главный зал Управы. Помощник судьи поднес ему яшмовую печать и попросил приступить к исполнению своих обязанностей. Внизу, у подножия лестницы, ведущей к трону Подземного Владыки, толпились рыжеволосые и чернозубые бесприютные черти, и было их всех вместе не меньше чем восемьсот четыре тысячи и шесть сотен.

А перед залом выстроились судьи ростом в семь локтей, судьи с татуировкой на теле, окружные судьи, судьи, ведающие судьбой, судьи солнечные и лунные, судьи лотосовые и водяные, судьи с лицом из железа и белыми-пребелыми лицами, судьи, ведающие продлением жизни и скоропостижностью смерти, судьи, разбирающие дела о всех видах мошенничества, и судьи, наставляющие на путь истинный, а также особые судьи для женщин, и было их всего пять миллионов и еще шестнадцать. Они вручили Сунь Укуну свои служебные таблички, где были записаны их имена и титулы, и хором прокричали: "Тысячу лет!" А потом посланцы от Девяти Небесных Управ тоже пришли приветствовать нового Владыку Подземной Управы.

Сунь Укун велел всем выйти из зала. Тут судья Цао, Главный Писарь Управы, стоя на коленях у подножия лестницы, передал Сунь Укуну реестр жизней и смертей. Сунь Укун взял в руки толстую тетрадь и стал перелистывать, а в голове у него вертелась одна мысль: "Позавчера я перебил много детей и девиц. Интересно, вписать их сюда или нет?" Он перевернул еще одну страницу и подумал: "Если тут написано, что Сунь Укун погубил несколько тысяч детей и девиц, надо постараться замять это дело, не доводить его до расследования". Не успел он решить, каким образом это сделать, как вдруг вспомнил: "Ну конечно! Когда я был здесь в прошлый раз, я вычеркнул из списка всех, кто носит фамилию Сунь, и мои маленькие обезьянки благодаря моим стараниям освобождены от приговоров Подземного Суда. Да и какой черт отважится донести на меня и какой судья запишет его донесение, коли старина Сунь сам решает все дела?" Он просмотрел весь реестр и бросил его к подножию лестницы. Судья Цао взял тетрадь в руки и снова встал на колени у левой колонны.

— Судья Цао! — крикнул Сунь Укун. — Принеси мне какой-нибудь роман, чтобы скоротать время!

— Повелитель, у нас много дел, и нам некогда читать романы, — ответил судья Цао и, подавая Сунь Укуну календарь в желтой обложке, сказал: — Предыдущий повелитель, приступая к делам, всегда справлялся с календарем.

Сунь Укун раскрыл книгу в желтой обложке. Начинался календарь с двенадцатого месяца и кончатся первым, а каждый месяц начинался с тридцатого или двадцать девятого числа и кончатся первым. "Вот странно! — удивился Сунь Укун. - В Мире Будущего время бежит вспять. Ничего не понимаю!"

Он собрался позвать того, кто составил такой календарь, и расспросить его, но тут в зат вошел один из судей и сказал:

— Господин, сегодня вечером мы должны рассмотреть дело первого советника Сунской династии Синь Гуя.

"Этот Синь Гуй был отъявленным негодяем, тут иного суждения и быть не может. Но если он увидит меня в одежде милосердного монаха, он и не подумает меня бояться", — решил Сунь Укун и крикнул судьям:

— Принесите-ка мое парадное облачение!

Тут на него надели шапку, с которой свисали девять нефритовых нитей, и халат, расшитый узором из чешуйчатых драконов, а ноги обули в железные "туфли, смягчающие чувства". На стол поставили оловянную тушечницу с красной тушью, медную подставку для кистей, а рядом положили пару ярко-красных кисточек. Слева стояли: бамбуковый пенал, в котором хранились таблички с именами служащих Подземной Управы, и пеналы, где лежали таблички с именами всех окружных судей и судей, ведущих заседания, а также списки прислуживающих в судах бесприютных чертей.

Сунь Укун вызвал судей пяти разрядов: первым явился Судья в Зеленом Халате, ведя за собой пятьсот зеленолицых чертей с зеленого цвета зубами, зеленой кожей и пальцами и зелеными волосами. Все они слыли непревзойденными мастерами пытать людей по фамилии Синь. Потом пришел Судья в Желтой Повязке и привел пять сотен чертей в золотистых латах, и у всех у них были золотистого цвета лица, руки, головы, глаза и зубы, и славились они как самые свирепые гонители людей по фамилии Синь. Крас-нобородый Судья привел пять сотен чертей с пунцовыми лицами, красного цвета телом, скелетом, желчным пузырем и сердцем и облаченных в алые одежды; все они известны как наилучшие мастера глумиться над теми, кто носит фамилию Синь. Потом явился Белобрюхий Судья со своими пятью сотнями чертей, у которых печень, легкие, глаза, кишки, кожа и губы были белого цвета, и звались они чертенятами, казнящими людей по фамилии Синь. И наконец, пришел Темнолицый Судья и привел пять сотен чертей в черных одеждах и черных поддевках, и у них были черные кости, головы и ноги — только сердца оставались не черными, -а славились они как умельцы избивать батогами тех, кто носит фамилию Синь. Пять разрядов судей, которые соответствовали пять цветами вселенной, расположились у входа в Зал Устрашающей Воли сообразно пяти сторонам света и движению пяти стихий мироздания.

Еще Сунь Укун призвал посыльных надзирателей в белоснежных повязках, с выступающими костями, темными лицами и медно-красными глазами. Им он велел стоять на часах за ширмой на восточной стороне зала. А посыльные надзиратели — скелеты в повязках с пятнами кроваво-красного цвета, белыми, как рисовая пудра, лицами и носами, похожими на слоновьи хоботы, — встали на левой стороне зала. Главным над надзирателями Сунь Укун назначил судью Сюя.

Потом он вызвал шесть сотен чертей-воинов с волосами, торчащими, как колючки репейника, с татуировкой на лице, с челюстью, как у жуков, с глазами, быстрыми, как ветер, с железными руками и медными головами. Над ними он поставил старшим судью Цуя. Сотню чертей, с головой и пастью тигра, бычьими рогами и копытами, телом драконьей окраски и в одежде из рыбьей чешуи, он назначил хранителями казенных бумаг. Несколько гадателей в шапках наподобие цветов лука, принимали и провожали посетителей. Две сотни чертей с волосами, как репьи, подмели пол, развернули ширмы, а за ширмами уселись несколько сот музыкантов с драконьими лапами и фениксовыми головами.

— Ну-ка, чертенята! — крикнул Сунь Укун. — Поднимите Шест Железного Ветра! — Судьи хором повторили его приказ, а все, кто стоял за ширмами, откликнулись в один голос, и под звук трехсот тридцати трех ударов в большой барабан Шест был поднят. На верхушке Шеста развевались два белых знамени с надписью: "Воздавай за зло и будь праведен во гневе. Почитай должное и вырывай с корнем ересь".

Как только черти подняли шест, Сунь Укун издал указ:

"От Суня, восседающего в Главном зале: Путь Небес необозрим, законы и уложения беспристрастны. Судья, вознаграждающий за добро и карающий за зло, при решении дел не должен давать волю своим пристрастиям. Кто преступит закон, сам угодит в его всеобъятную сеть. Обнародовано в третий месяц дня".

Когда указ вывесили для всеобщего обозрения, черти, заполнившие зал Управы, дружно завопили во все горло, а барабанщик ударил в барабан. Сунь Укун выставил табличку — повестку вызова в суд. На ней значилось: "Синь Гуй".

Прислуживающий судья опустился на колени, взял табличку, выбежал за ширму и повесил ее на восточную колонну. Тотчас в зале поднялся страшный шум, и опять раздались триста тридцать три удара в барабан. Сунь Укун приказал откинуть полог трона. В тот же миг откуда-то выскочили несколько чертей и подняли полог, расшитый изображениями дерущихся тигров. Судьи в зале выстроились в два ряда, друг против друга, словно летящие клином журавли. Снаружи снова грянула барабанная дробь, затрубили морские раковины, загудели висячие каменные пластины. Под оглушительный грохот музыки в зал внесли флаг из белой бумаги с надписью: "Разбойник, предавший Сун, Синь Гуй". Черти-стражники, стоящие на часах у наружных дверей зала, выкрикнули: "Внесли табличку-повестку на имя сунского разбойника Синь Гуя!"

Несчетное множество чертей снова откликнулось дружным воплем, загремели барабаны, завыли морские раковины, заухали каменные колокола. Посреди зала черти в зеленой одежде стали бить в Колокол, Изгоняющий Нечисть, Барабанная дробь раздалась у наружных ворот, потом у внутренних и, наконец, в зале. Казалось, помчались в хороводе облака, в бешеной пляске закружились звезды.

Черти, стоявшие у наружных ворог, прокричали: "Синь Гуй входит!" Пять разрядов судей и все черти из их свиты заорали в один голос, и в зале будто грянул гром. Когда смолк адский грохот музыки, Сунь Укун приказал:

— Развяжите Синь Гуя, я желаю допросить его со всей строгостью.

Больше тысячи не имевших должности храбрых чертей кинулись развязывать веревки на Синь Гуе и, награждая его пинками, оттащили от каменной плиты, к которой он был привязан. Синь Гуй простерся на земле, не смея проронить ни звука.

— Добро пожаловать, первый советник Синь Гуй! — обратился к нему Сунь Укун.

В рассказе о том, пак Укун начальствовал, каждое слово сбивает с толку.