Дорога друг к другу

Глава 3. Петя

Съемочная группа умирала от жары. Все ждали вечера, когда можно будет окунуться в море. Жара изнуряла. Работа от этого шла медленно. Режиссер злился, спорил с оператором, текст не учился, бесконечные дубли выматывали. И вот – дождь с грозой. А это значит: вообще отмена съемок, день простоя.

Петя сидел в номере маленькой гостиницы и вертел в руках телефон, слушая звуки непогоды.

Все собирались в просторном номере Матвея Ковалева, Петю тоже звали. Но он не торопился, потому что с Матвеем отношения не ладились. Витала между ними взаимная неприязнь.

Матвей – настоящая звезда из тех, чье лицо не сходит с афиш новых фильмов. Ну и соответственно – бизнес-класс в самолете, люкс в гостиницах, соцстраницы с видео и кадрами со съемок, профессиональными фотосессиями и прочим. Все закономерно и правильно. И сам Матвей весь правильный, послушаешь интервью – въедливый интеллектуал, который даже в самой маленькой роли способен докопаться до сути, а по жизни – рубаха-парень, свой. Только вот глаза у него холодные и жестокие, так что в рубаху-парня Петя не верил. Он верил в тщательно скрываемое неуемное честолюбие. Такой ради цели пройдет по тебе катком и не заметит.

Другое дело Дмитрий Чернецов – тоже люкс, тоже бизнес-класс, тот даже на съемки добирается на машине с водителем. Но там другая причина. Правильно говорят, чем больше масштаб человека, тем сам он проще. Чернецову не надо ничего из себя представлять и пытаться убедить в этом других. Он – Мастер. Именно так – с большой буквы. Он – партнер, о котором можно только мечтать. Даже если камера направлена не на Чернецова, но для сцены нужны слова его героя – подыграет легко, да еще и спросит потом у режиссера: «Повторить?»

Чернецова любили все. А зрители просто обожали. Зрителей не обманешь. Потому и верили его героям – за правдивость. Ездил же он на съемки на машине, хотя до места можно было дойти пешком за пятнадцать минут (что большинство и делало), по одной простой причине. Чернецов не добрался бы и за час. Он за арбузом на мини-рынок пойти не мог – его тут же окружали люди, просили сфотографироваться и дать автограф. А тут – целых пятнадцать минут по дороге. Слишком узнаваем и слишком любим. Так что ездил Дмитрий Иванович на съемки к морю на автомобиле с личным водителем. А Матвей Ковалев каждый раз смотрел на эту машину, и в глазах рубахи-парня загоралось: «У меня тоже так будет».

Хотя и его обступали просящие фото и автографы поклонники.

Само местечко для съемок было отличное – небольшой поселок недалеко от Сочи, прекрасное море, горная местность. В горах тоже снимали, пришлось знатно полазить. Сейчас переместились к морю, где у побережья стоял красивый деревянный фрегат с парусами.

Интересно, как он переживет эту грозу? Выстоит? Продолжатся ли завтра съемки?

А съемки как раз должны быть на палубе. И как раз с Матвеем. У Матвея, разумеется, главная роль. Граф, благородный красавец, который должен стать спасителем Отечества. У Пети роль по объему значительно меньше, да и не такая благородная: наемник, искатель приключений. Только вот по сюжету они увлечены одной женщиной – героиней Леси. Правда, ненадолго, до появления чистой, юной и прекрасной главной героини. Потом граф выбирает, естественно, чистоту и невинность. А вот Леся, что характерно, выбирает не графа, а искателя приключений. И дальше справедливый вопрос: почему? Что в герое Пети есть такого, что привлекло даму именно к нему? И сыграть это надо так, чтобы зритель увидел, понял. Двое мужчин в кадре, оба добиваются внимания одной женщины, это уже конкуренция. И не только за женщину, но и за зрителя. Каждый должен показать себя максимально выигрышно.

Петя долго и тщательно копался в своей роли, обсуждал ее с режиссером Острожеком, искал «зерно», отвечал на вечные для любого актера вопросы: «Что именно я играю? Каков мой образ?»

Конечно, актер – профессия зависимая, и воля режиссера сравнима на площадке с волей бога. Как он видит, как он скажет, так ты и сделаешь, но всегда остается некий коридор для варьирования. Петя искал своего героя в пространстве этого коридора. Жесты, интонации, взгляды. Леся… Как он любит эту женщину? Как на нее смотрит? Ведь знает же, что она шпионка, такая же искательница удачи, как он сам. Может, поэтому они и тянутся друг к другу, как люди из одного теста? Может, поэтому им достаточно взглядов, чтобы общаться? Даже зная, что она собирается своровать важные письма, он ее прикрывает.

Одна из ключевых сцен должна была сегодня состояться на корабле. Если бы не гроза. Все надежды были теперь на завтрашнюю благоприятную погоду.

Матвей Ковалев увидел в Пете не партнера, а соперника по игре. Петя это очень четко почувствовал, поймал характерный взгляд. Впрочем, такой взгляд для камеры – самое оно.

Надо бы, по-хорошему, присоединиться ко всем, влиться в компанию, но не хотелось.

Петя так ждал этих съемок, а в итоге чувствовал себя одиноко. И дело было не в обстановке. Обстановка как раз получилась замечательная. На него обратил внимание Дмитрий Иванович Чернецов, да и с Лесей сложились на удивление дружеские отношения. Пару раз они даже засиделись за ужином втроем, обсуждая предстоящий фильм, а потом переходя на актерские байки. У Пети их в запасе было немного, зато у Чернецова – хоть отбавляй. К тому же у Леси и Дмитрия Ивановича имелись общие театральные воспоминания, они служили в одном театре. Только к Лесе потом приехал муж, Петя и не знал, что она замужем, да еще и за человеком, далеким от кинематографа. Чернецов на три дня улетел в Москву на другие съемки. Теплая компания распалась.

Пете тоже хотелось в Москву. Или чтобы Алена прилетела к нему. Находясь вдали от дома продолжительное время, он остро почувствовал нехватку родного человека рядом.

Что они там в последнее время спорили, обижались, выясняли отношения? Из-за чего? Из-за какой-то ерунды.

Хотелось в Москву, домой, провести день вместе. Хотелось прийти в ее книжный и сказать: «Я за тобой», а после закрытия магазина вместе пройтись по Арбату, заглянуть по пути в кофейню. Аленка, Аленка, как ты там?

Вчера разговаривали по телефону, но потом Петю дернули к режиссеру, и перезвонить не удалось. А сейчас она еще на работе. Но он все равно набрал номер. Ждать соединения пришлось недолго.

– Привет, – ответила Алена.

– Привет, что делаешь?

– Я в магазине, как обычно.

– Покупателей много?

– Пока ни одного.

– А почему говоришь так тихо?

– Денис проводит собеседование и меня попросил принять участие.

– О-о-о… у вас нехватка сотрудников?

– Да, и давно. Я же тебе рассказывала, что мы собирались найти еще одного продавца, вот сейчас занялись этим вопросом вплотную.

– Значит, можно надеяться, что тебе будут давать дополнительные выходные?

После этого вопроса Алена почему-то замолчала. Неужели он сказал что-то не то?

– Можно, – наконец выговорила она и перевела тему: – Как твои съемки?

– Сегодня все отменили, у нас дождь с грозой, и лить, по прогнозам, будет до конца дня. Так что вынужденный простой.

– Понятно. Чем занимаешься?

– Тебе звоню.

Какой-то разговор у них странный. Вроде все вопросы правильные, и ответы тоже. Но ощущение, будто что-то не так, – не покидало. У них все разговоры с момента его отъезда отдавали недоговоренностью. Петя не мог этого себе объяснить, он не понимал, что происходит, но что-то происходит абсолютно точно.

– Ален…

– Да.

– У тебя все хорошо?

– Все хорошо.

– Не обманываешь?

– Нет-нет, не переживай. Мне правда пора идти, Денис уже косится. У нас же собеседование.

– Да, конечно. Иди.

– Тогда пока?

– Ален, я соскучился.

Она молчит. Но трубку не кладет. Он слышит, как сопит, а потом тихо выговаривает:

– Я тоже.

Вот теперь он поверил, и от сердца отлегло.

– Беги к Денису, потом еще созвонимся.

«Я соскучился». Эти слова сопровождали ее весь день. И на собеседовании – пришла бойкая девушка с покрашенными в синий волосами, студентка-заочница.

И позже, когда они с Денисом раскладывали по полкам поступившие книги.

– Как она тебе? – спросил Денис.

Алена вопроса не слышала.

«Я соскучился» – главные слова за сегодняшний день.

– Прости, что?

– Как тебе Женя?

– Кто это?

– Ну ты даешь, – Денис замер с томом Диккенса в руках. – Девушка, с которой только что было собеседование.

– А, девушка, извини, – Алена коснулась ладонью лба, голова слегка закружилась, и хотелось привалиться к стеллажу, найти опору. – Девушка ничего, бойкая и книги по ходу дела любит.

– Мне тоже так показалось, – Денис поставил Диккенса рядом с Данте. – Во всяком случае, лучше той амебы, что приходила два дня назад.

– Согласна, надо попробовать ее в деле. Давай возьмем эту Женю на испытательный срок, она посмотрит, подучится. Мне кажется, времени у нас не так и много.

Голова закружилась сильнее, и Алена опустилась вниз, села на пол, закрыв глаза.

– Алена, что с тобой? – послышался издалека голос Дениса.

– Все хорошо, – тихо ответила она. – Сейчас пройдет.

Это от слабости. Она совсем не могла есть. Организм пищу не принимал. Там внутри у нее поселился кто-то очень капризный. Наверное, девочка.

– Да что происходит? Ты можешь сказать? – допытывался Денис десятью минутами позже, когда на дверь повесили табличку «закрыто», а Алена устроилась в кресле на втором этаже (кто бы мог подумать, что однажды она сядет на место Абрама Моисеевича) и пила мелкими глотками воду из бутылки.

– Я беременна, – ответила она, сделав глубокий вдох и выдох. – И, похоже, беременность протекает вот так. Мне казалось, что спокойно прохожу до декрета, но…

Алена закрыла бутылку и посмотрела на Дениса.

– Женя мне тоже понравилась, давай пробовать. Я не знаю, сколько еще смогу проработать.

– Да уж… дела… – это все, что Денис смог сказать в ответ.

Он походил по комнате, потрепал свою темную шевелюру и выдал:

– Поздравляю! Петя счастлив? И вообще, как он тебя в таком состоянии сюда пускает? Я бы на его месте…

– Петя уехал на съемки, – прервала друга Алена. Ей не хотелось знать, что бы на месте Пети сделал Денис.

– А ты, значит, решила проявить самостоятельность?

– Ну, как-то так, да, – кисло согласилась Алена.

– Ладно, я вызываю эту Женю, и мы ее быстро пытаемся выучить. Моисеевичу придется отзвониться, он наверняка захочет посмотреть кандидата сам. Ты давай топай домой, я тут до конца дня один как-нибудь справлюсь.

– Денис…

– Давай-давай, тряхну стариной.

Алена почувствовала, как уже привычные слезы снова подступают к глазам. Слезы благодарности.

– Ну, начинается… Мне говорили, что с беременными все сложно. Спускайся по лестнице аккуратно! Я теперь за тебя, можно сказать, в ответе. Но, по-хорошему, надо бы мне позвонить Пете и сказать, чтобы он лучше смотрел за своей девушкой.

Алена вытерла слезы и не удержалась – поцеловала Дениса в мягкую пухлую щеку. Он в ответ картинно закатил глаза.

Все-таки жизнь прекрасна, когда в ней есть настоящие друзья.

А Петя сказал: «Я соскучился».

И она могла бы сказать в ответ: «Я жду ребенка».

Но не сказала, в который раз. Признаться Денису оказалось проще. Теперь получается, что знает Юля, знает Денис, а Петя – тот, кто должен был узнать обо всем в первую очередь, не знает.

Чем больше молчишь о важном, тянешь время, тем сложнее решиться на признание.

Ладно, вот вернется… до конца съемок осталась примерно половина… Алена обязательно все расскажет. И про решение оставить ребенка тоже.

Да и маме стоило бы давно сказать. А то нагрянет, как снег на голову, с животом. Здравствуй, мама, с Москвой у меня не получилось, зато одарю внуками.

На этой мысли Алена всхлипнула, а потом запретила себе всякие упаднические мысли. Не будем думать о грустном. К тому же она теперь в ответе за кого-то очень капризного внутри. Интересно, девочка или мальчик?

Вечером, устроившись на диване, Алена грызла сухарь. Ничего другого ее ужин не предполагал. Зато можно было съесть много сухарей. И выпить чай с лимоном. По телевизору шла авторская программа «Без дубля», на запись которой Петя ходил еще весной, когда «Закат» делал рекордные кассовые сборы. Алена помнила, что вернулся он тогда расстроенный, но старался этого не показывать. Сказал только, что, кажется, интервью не получилось. Алена еще подумала: «Странно, обычно ведущая бывает чересчур восторженная, местами даже глядеть неудобно на такую форму заискивания».

Но сейчас, смотря передачу, Алена поняла, что к Пете эта восторженность не испытывалась, даже наоборот, сквозил неприкрытый скептицизм. Все время, беседуя с гостем, ведущая, казалось, говорила: «Кого мне сюда привели редакторы? Зачем здесь этот парень? У него нет громких ролей на сцене, он не работал с великими режиссерами. Так, мальчик из рекламы, которому наконец-то дали роль». Все это столь явно виделось, что Алена подумала – не такой уж эта дама и профессионал, каковым себя позиционирует. Настоящий профессионал никогда не даст личному просочиться на экран. Ну, не нравится тебе герой – ты все равно задашь ему необходимые вопросы, выведешь на беседу, пообщаешься. И взгляд твой при этом не будет неодобрительным.

– Вам не кажется, что в четырнадцать-пятнадцать лет чувства еще незрелые? Да, первая любовь, гормоны. Но говорить о чем-то серьезном смешно, – с высоты своего жизненного опыта вопрошала ведущая.

– Наверное. Но четырнадцати-пятнадцатилетнему человеку так не кажется. Ради девчонки из соседнего подъезда в этом возрасте мальчишка готов на все.

– То есть на глупости, – уточнила она.

Петя промолчал.

– Ромео и Джульетта однажды вырастут, – продолжала ведущая, – и увидят, какие они разные люди, и поймут, что связывала их лишь детская влюбленность, которая быстро проходит, столкнувшись с реальностью. Не думали об этом?

– Они не вырастут, они навсегда останутся юными, потому что их лишили шанса вырасти и самим разобраться, детская это влюбленность или та самая редкая любовь на всю жизнь.

– Вы слишком молоды. Посмотрим, что вы скажете лет через пятнадцать.

– Скажу, что это гениальная пьеса, которая будет актуальна во все времена.

Передача очень ясно демонстрировала, как можно «топить гостя», если он тебе не нравится. Петя… Ведь он наверняка чувствовал такое к себе отношение. Это же сродни унижению, а он выдержал – сидел и отвечал на вопросы, не пытался что-то доказать или прыгнуть выше головы, а просто рассуждал о драматургии Шекспира под взглядом недобрых глаз.

Сердце сжалось. Алена смотрела на экран, видела любимое лицо. Петя всегда так склоняет голову, когда слегка задумывается, и этот резкий жест рукой – очень характерный. И глаза – темные-темные – родные.

Алена смотрела передачу и скучала.

Петя тоже соскучился. Он сказал ей это сегодня по телефону.

Зачем в кино используют дым? Не только для визуального создания пожара или тумана. Дым применяют для множества вещей. Например, для удлинения лучей, чтобы свет выглядел не рассеянно – пятнами, а именно длинными четкими лучами. Тогда кадр сразу наполняется сиянием.

Каюту корабля рассекали лучи. Снимали одну из ключевых сцен фильма. Благородный граф против искателя приключений. Матвей Ковалев против Пети Андронова.

Команда режиссера, хлопушка, камера, мотор…

– Признаться… неожиданно.

– Стоп! Еще раз.

Сцена не шла. От дождя накануне остались лишь воспоминания. Съемку начали в восемь утра, пытаясь отвоевать хоть немного у вчерашнего потерянного дня. Начали бы и раньше, но не получилось – нужно было подготовить корабль, которому все же немного досталось. Пока доставили технику, пока то-се… И вот теперь не шла сцена.

А на берегу ждала массовка для эпизода «Порт». Эти люди, набранные из местных жителей, вдохновившихся возможностью сняться в кино, пришли для гримирования к шести утра и сейчас, одетые как люди XVIII века – в шляпы, сапоги, плащи, – умирали на жаре.

– Матвей, соберись, – увещевал Острожек, – я не понимаю, что с тобой происходит. Повтори текст.

– Да все нормально, мне нужно пару минут. Жара.

Жара… в каюте – это еще не жара. Жара там, на берегу, где все эти люди из массовки. Петя покинул каюту и, пока Матвей повторял текст, смотрел с борта корабля вниз.

Массовка – незаменимые и незаметные люди. Им хочется соприкоснуться с кинематографом, они готовы вот так стоять час, два в ожидании общих кадров. А потом человек, ответственный за массовые сцены, начнет ими руководить, как опытный кукловод. И смотришь – вот кто-то встречает приплывающий корабль, кто-то дерется, не поделив бутылку вина, а мимо проезжает карета, и из-за занавески показывается женское лицо. Оно не запомнилось, мелькнуло на мгновенье. Ты стоишь в холод в летнем платье, в жару в шерстяном костюме, исполняешь все предписания только ради того, чтобы в итоге в кино в лучшем случае из-за занавески мелькнуло лицо. Или запечатлелась на пару секунд спина. Эти люди всего лишь фон, их имена не появятся в титрах. Но без них фильма не будет. Невидимые бойцы кинематографического фронта.

Петя отлично помнил, как сам вот так же стоял на улице с газетой, ехал пассажиром в старом трамвае, был одним из посетителей кафе. Он этой массовки нахлебался, прежде чем получить роль со словами. И это был какой-никакой, но заработок. Жара…

В жару Петя не верил. Просто Матвей, ответственный и безупречный, вдруг не выучил текст. И это было в первый раз.

Петя весь вечер накануне готовился, проигрывал в голове различные варианты, проговаривал слова с разными интонациями, пытался найти единственно правильное решение, чтобы из своих пяти реплик слепить яркий образ. Он четко помнил любимую фразу своего преподавателя по актерскому мастерству: «Каждая реплика – это уже пьеса».

И Петя очень хотел, чтобы у него эта «пьеса» получилась.

По сюжету встреча в каюте случайна. Оба героя явились сюда в надежде застать женщину – Лесю. Лесю не застали, зато успели обменяться колкостями.

А там, на берегу, позже произойдет неожиданная встреча благородного графа со старым и мудрым князем и его юной красавицей-дочерью, в которую, конечно, граф влюбится.

Старого и мудрого играл Чернецов, его юную дочь – Василина Волобуева, красивая блондинка, голос хрустальный, как колокольчик, актерских способностей ноль. Зато Василина была девушкой продюсера. И это решило все.