Дорога к Риму

Глава 1

Флорентийская республика, Пиза, июнь 1492 года

Ох-х… Приснится же такое! Столь глупая смерть от того, что при попытке уйти от погони, точнее уже почти уйдя от неё, врезаться в паршивый грузовик, перевозящий продукты. Нет, однозначно надо больше отдыхать, вот только закончить с долбанным арабом и…

И? Мать моя женщина, это что вообще такое?! Едва открыв глаза, я с трудом удержался от громкого матерного возгласа, потому как увиденное не лезло совсем ни в какие ворота. Для начала, я никогда не нацепил бы на себя длинную, почти до пят, ночную рубаху, больше всего похожую на женский предмет одежды. Ни-ког-да! Даже с самого большого перепоя, а пью я мало и редко. Тут же… Разрекламированное многократно средство, то есть щипок, также ни шиша не помогло. Более того, заставило обратить внимание, что моя рука… не моя рука. Не было родинок, парочки приобретённых шрамов. Повнимательнее присмотревшись, я понял, что и рисунок на подушечках пальцев, уже много лет как выжженный с помощью лазера, присутствует.

Общий вид тела опять же. Не моё оно, зуб даю! Но вместе с тем организм полностью мне подчиняется. И тело, и разум, всё при мне. А вот обстановка вокруг… богатая, сразу видно. Резное дерево, серебряная и местами даже золотая утварь. Зато стекло в окнах какое-то не совсем такое. Мутноватое что ли? Нет, не скажу. Привычно дотронувшись рукой до подбородка, я обнаружил, что обычная для меня по утрам колючая щетина напрочь отсутствует. Так, лёгкий пушок, какой был лет в пятнадцать-семнадцать.

Безумие! Встаю с кровати и подхожу к окну, чтобы взглянуть на творящееся за пределами комнаты. Что я там ожидал увидеть? Думаю, уже всё что угодно, потому как в типичную концепцию материализма это явно не влезало. И вот… За окном типичное такое средневековье, но чем то до боли знакомое. Чем? Да языком же, тупая моя башка! Классический такой итальянский язык. Со всей его экспрессивностью и склонностью носителей довольно громко орать по поводу и без оного.

Значит Италия. И явно не какая-то община повёрнутых на всю голову реконструкторов эпох минувших. Ну не по силу им сварганить ТАКОЕ! Слишком обширно, слишком качественно, слишком реально для постановки. Тогда где я? И ещё более важно другое… Кто я?!

Щ-щёлк! Казалось, я услышал, как внутри головы отошла какая-то заслонка, а оттуда рванул поток образов, звуков, ощущений… памяти. Чужой, стопроцентно не моей. Этот поток всё вливался и вливался в мой разум, заставляя сознание плыть… Обморок показался избавлением от всего этого.

Второй раз я пришёл в себя, лёжа на полу. Зато чувствовал себя не в пример лучше. Совсем хорошо, потому как тайны больше не было. Совсем. На два главных вопроса уже имелись ответы.

Где я? Не то в прошлом, не то в какой-то параллельной ветви мироздания, но похожей на известную мне историю как две капли воды. Точнее? Территория привычной мне Италии, Флорентийская республика, город Пиза. Время же… пятое июня одна тысяча четыреста девяносто второго года. Мдя, далеко меня занесло рекой времени, более полутысячи лет назад по темпоральной шкале отмоталось. Или не отмоталось, а просто другая ветвь, где временной поток совсем по иным законам движется. Бесы его ведают, это мироздание со свойственными ему замысловатыми фокусами.

Кто я? О, тут вообще отдельная картина маслом! Когда я понял, в чьём теле меня угораздило оказаться, едва удалось удержаться от громкого такого, абсолютно искреннего смеха. Вот уж действительно для наёмного убийцы из XXI века по прозвищу Кардинал нашёлся самый подходящий сосуд для принятия его беспокойной души. Сезар де Борха-и-Катанеи, сын Родриго де Борха. Конечно же, это имя «о натюрель», а в италийском и более привычном для моего уха варианте оно звучало как Чезаре Борджиа.

Тот самый Чезаре Борджиа, личность которого – равно как и личность его отца, Родриго, ставшего Папой Александром VI – и в моём времени не утратила своей крайне мрачной известности. Политик, военачальник, интриган, отравитель, убийца, большой любитель женщин и просто циничная сволочь. А сейчас… просто юноша семнадцати лет от роду. Семнадцати? Точно, так и есть, потому как родился он в сентябре семьдесят четвёртого года нынешнего века. Покамест ничем себя проявить не успел – кроме опять же хождения по девочкам и учебы в Пизанском университете, которая совсем недавно закончилась – но в прошлом году уже успел получить назначение епископом Памплоны, что в Арагоне, на землях нынешней Испании.

Причина? Естественно, влияние отца-кардинала, Родриго Борджиа, сделавшего сыну на семнадцатилетие столь роскошный подарок. Роскошный уже только потому, что доходы с епископства давали ежегодно далеко не одну тысячу полновесных золотых дукатов. Неплохое такое вспомосуществование для любящего красивых женщин и не менее красивую жизнь юноши!

Само епископство, что характерно, прошлого хозяина тела ничуть не тяготило. Да и с какого бы гхыра? В таких случаях назначался заместитель, который и отправлялся «по месту службы», таща на себе основную работу за скромную долю доходов. А таким вот «епископам» и прочим «князьям церкви» оставалось лишь время от времени подписывать важные бумаги да продлять сроки полномочий заместителя. Это было абсолютно в порядке вещей.

Что тут можно сказать? Попал так попал! Но это однозначно лучше, чем смерть в столкновении с тем клятым грузовиком. Жалко… Это я про Мирона и Алису. Искренне надеюсь, что им удалось уйти от тех клятых агентов ЦРУ. От души желаю, чтобы у них всё дальше было успешно по жизни. Эх, только вот верится с трудом. Мирон то может и заляжет на дно, а вот Алиса… Бестия будет землю рыть, но постарается достать всех, кого посчитает виновным в моей смерти ТАМ.

Спокойно, Кардинал, спокойно. Ты больше ничего не можешь сделать ТАМ, теперь ты ТУТ и это по любому лучше иного варианта. Надо успокоиться и решить, что вообще будешь делать. Хм, странный вопрос. Перво-наперво надо одеться, а то в одной лишь глубоко бесящей меня рубахе до пят и без штанов чувствую себя как чучело огородное!

Спустя минут десять я не знал, материться или смеяться. Нет, с одеванием никаких проблем не было, память тела передалась в полном объёме, в том числе и «моторная», но сам процесс одевания на себя ЭТОГО был чем-то воистину неописуемым. Одежда XV века в этой местности была… чем-то, более всего напоминая лично мне о «комедии дель арте», разве что без использования масок. Хватало и остальных, кхм, деталей.

Рубашка, тут всё вполне нормально. Довольно длинная, но вполне качественная, из тонкой ткани белого цвета. С обувью тоже было неплохо, хотя и непривычно. Туфли с мягкой подошвой, застёгивающиеся… на пуговицы. Неожиданный элемент, ну да и бес с ним. Не критично. Проблемы начались со штанами. Для начала они были узкими, буквально в облипку, да ещё и ядовито-яркой расцветки. Писк моды, как я понимаю, но зачем же пищать ТАК громко? Нет, однозначно надо будет сменить сей вырвиглазный оттенок на что-то менее кричащее.

Натянув эти самые штаны, я понял, что проблемы отнюдь не закончились. Дело в том, что не было ни привычной мне молнии на причинном месте, ни пуговиц… ничего. Не штаны, а мечта эксгибициониста! Нет, понятное дело, что с открытой нижней анатомией – почему-то сразу вспомнился ядовитый антарктический пингвин из древней стёбной игрушки – по улицам в итальянских землях не ходили. Имелся специальный предмет одежды, гульфиком именуемый. Он как раз и прикрывал прореху… Так, не думать о пингвинах, не думать, я сказал!

Вот, теперь ещё куда ни шло. Оставалось лишь одеть лёгкую куртку с многочисленными разрезами на сгибах – опять же мода такая тут – и без рукавов по причине летней поры. Всё? Нет, ещё имелось оружие. Вон, на столе лежит портупея, где слева крепится меч-шпага со сложной, защищающей кисть руки гардой, а справа длинный кинжал с широким лезвием. Им тоже можно как рубить, так и колоть. И стилет, который принято носить скрыто, за пазухой.

Хм, а раньше я с холодным оружием не так чтобы очень хорошо дружил. Нет, минимум ножевого боя – это святое, но вот бой на длинном клинковом оружии… память тела. Нового, конечно. Надо обязательно как следует потренироваться, связать воедино доставшиеся от прежнего хозяина навыки и собственный разум. Уверен, что найдутся люди, готовые меня потренировать.

Стоп! А ведь интересная штука получается, как ни крути. Обычная одежда, оружие… Вместе с тем Чезаре Борджиа, на минуточку, вполне себе духовное лицо, аж целый епископ. Нестыковка какая-то, или не всё так просто? Память, повинуясь моему желанию, сразу же выдала очередной кусок ценной информации. Оказалось, в италийских землях было в порядке вещей, что и епископы и даже кардиналы спокойно и без каких-либо проблем вели вполне себе светский образ жизни. Более того, для кардинала было абсолютно естественным делом держать штат слуг, шутов, телохранителей, доходящий аж до пары сотен человек, иметь вполне официальных любовниц и детей. Законных детей, официально признанных. Плевать хотели итальянские кардиналы и епископы на все эти церковные обеты, если они входили в противоречие с их пониманием нормальной жизни. И правильно делали, между прочим! Абсолютные им респект и уважение как людям, не собирающимся корчить из себя невесть что и непонятно зачем. Не чета тому убожеству, в которое превратились католические высшие персоны моего времени.

Вот и получалось, что приличествующую сану одежду они носили по большей части на торжественных мероприятиях, да в те дни – нечастые, к слову сказать – когда проводили богослужения. Ну и официальные визиты, тут тоже без «униформы» никак. Облачение епископа, архиепископа и тем паче кардинала придавало визитеру очень солидный вес. Князья церкви, мать их с перехлёстом в центр мирового равновесия!

Для меня это означало лишь то, что не нужно даже для виду постоянно носить столь жуткую вещь, как облачение епископа. И слава богам! Сейчас самое главное – освоиться в новом для меня мире, «врасти» в него, после чего начать предпринимать активные действия. Ага, именно так и никак иначе, ведь плыть по течению никогда не было свойственным мне поведением. Знание тех основных событий, которые могут произойти, пусть станут одними из главных козырей здесь. Нужно лишь правильно их разыграть, только и всего.

Здесь – это в землях нынешней Италии и по соседству первым делом. Увы и ах, но соваться в родные для меня земли Московского царства – да, вроде бы уже царства, Иван III успел объявить себя не великим князем, а именно царём – было откровенно глупым поступком. Языка не знаю – привычный мне русский с нынешним крайне мало общего имеет – перспектив быстро продвинуться не имеется, да и сам Иван III более чем успешно ведёт партию по окончательному собиранию земель русских и агрессивного расширения государства. Правда его непутёвый сын ничего толкового уже не совершит, а внук прогадит большую часть достижений отца, но… Это будет потом, ведь жить Ивану III ещё лет десять, насколько помнится. Вот тогда и будем посмотреть, что да как. А до тех пор надо осваиваться там, где есть более чем шикарный «стартовый капитал». Надо быть полным болваном, чтобы не использовать его в своих целях по полной программе.

Ну что, обновлённый Чезаре, пришла пора заново знакомиться с окружающим миром. Так что движемся к двери, открываем её и для начала обойдём тот дом, в котором сейчас пребываю. Дом, к слову сказать, вполне себе ничего: в два этажа, каменный, более чем комфортабельный по нынешним меркам. Около двух лет назад его купили специально для Чезаре люди его отца, кардинала Родриго Борджиа, дабы отпрыск чувствовал себя в Пизе ещё более комфортно, нежели раньше. Хм, хорошие подарки отца сыну! На прошлый день рождения епископство, на позапрошлый – вот этот особняк в престижном районе Пизы. А ведь детей у кардинала Борджиа много, от одной лишь Ваноццы ди Катанеи четверо: три брата, а именно я, Хуан и Джоффре, и единственная девочка, Лукреция. Те самые… то самое знаменитое семейство Борджиа, описанное во всех известных летописях, обессмертившее себя за какое-то десятилетие понтификата Родриго, он же Александр VI. А что если бы его власть не оборвалась столь неожиданным образом?

Вот тебе и первая дельная мысль, бывший наёмный убийца по прозвищу Кардинал, а ныне родовитый арагонский аристократ Чезаре Борджиа. И мысль очень даже уместная. Надо лишь правильно её развить, для чего требуется понимающий человек, с которым можно… Не то чтобы посоветоваться, скорее узнать о творящемся тут из первых уст и отшлифовать уже смутно оформившийся в голове план первоочередных действий.

Та-ак… Служаночка мимо прошмыгнула, пискнув что-то в качестве приветствия. Хорошенькая такая… и страстная, если её в постель затащить. Кажется, бывший хозяин тела специально таких вот горячих штучек держал в доме. Сразу двух, Джулию и Катарину. А мимо прошмыгнула именно Джулия, у неё формы побогаче и родинка на правой нижней форме очень своеобразная.

Мда, как там был кобельеро, так и тут ситуация явно не изменится. Даже как-то обосновывать изменение пристрастий не придётся, «донор» и сам, несмотря на юный возраст, тот ещё ходок. Почётный енот-потаскун, если можно так выразиться.

Может, стоило всё же отловить эту симпатичную служаночку? Эх, не стоило, как ни печально сие признавать. У неё все достоинства исключительно телесные, в остальном же глуповата и уж точно поговорить о чём то важном получится лишь в режиме монолога. Будет слушать, хлопать глазками и томно вздыхать, наводя на совершенно иные мысли, далёкие от деловых.

А вот этот персонаж – совсем иное дело. Стоило спуститься по лестнице, как в зале на первом этаже дома я увидел крепко сбитого молодчика на вид лет двадцати. Знакомое лицо… Память, работай, давай! Ага, есть узнавание. Мигель де Корелья, знакомый «донору» с раннего детства, только возрастом на пару лет постарше. Родом тоже из Валенсии и, в отличие от моего тела, родился не на итальянской земле, а на арагонской. Уже потом его отец перевёз семью в Рим, а там у большинства арагонцев и особенно каталонцев главным покровителем был кардинал Родриго Борджиа. Оттуда и растут корни нашего с ним знакомства. Родриго посчитал, что его второму по старшинству сыну – тогда был ещё жив Пьетро, рождённый не от Ваноццы ди Катанеи, а от иной женщины – не помешает кто-то чуть постарше, как возможный защитник и товарищ по детским играм. Мигель ведь уже в отроческую пору успел показать себя большим мастером разрешать все конфликты с помощью либо кулаков, либо и вовсе подручных предметов вроде палки или камня.

Несколько позже, когда «донор» подрос до двенадцатилетнего возраста, его вежливо, но не особо слушая протестующие писки, собрали в дорогу, выделив воспитателя-куратора благородного происхождения по имени Хуан де Вера, да и отправили… для начала в университет Перуджи, дабы изучать право и теологию. В качестве же небольшого поощрения ради и защиты от скуки для, вместе с ним выдали ускоряющего пинка и Мигелю де Корелья.

Естественно, оба оболтуса из благородных семейств, не сказать чтобы по уши погрузились в учёбу. Но и совсем уж лодырничать не получалось. Тут и присмотр со стороны Хуана де Вера, и понимание – у Чезаре точно – что нужно приложить хотя бы толику усилий и для отцовского одобрения, и для лучшего продвижения в жизни и… ещё одна причина присутствовала. Младший брат, второй из сыновей Ваноццы ди Катанеи – Хуан Борджиа.

Этого своего брата Чезаре, мягко сказать, недолюбливал. По двум причинам. Первая… вполне себе бытовая. Хуан был с детства капризным, чрезмерно избалованным, привыкшим получать всё и сразу. Причина? Чезаре как-то не особенно до неё докапывался своим тогда ещё совсем детским разумом, а вот мне на досуге явно стоит поковыряться в прикладной психологии отдельно взятого семейства. Зато вторая причина появилась несколько позже. Дело в том, что у семейства Борджиа была довольно устоявшаяся традиция, звучавшая так: «Первый сын носит меч, второй добивается успеха с помощью креста». Иными словами, старшего сына по возможности готовили в военной карьере, второго же, к скажем так, церковной.

«Путём меча» должен был идти Пьетро, но он умер в восемьдесят восьмом году, не достигнув и тридцати лет от роду, оставив после себя титул герцога Гандии, который по всем раскладам долен был перейти к Чезаре, следующему по старшинству сыну Родриго Борджиа. Однако, пролетела птица обломинго феерических габаритов, махнула крылом и… Родриго Борджиа решил оставить Чезаре делать церковную карьеру, а «меч» передать Хуану. И вот после этого неприязнь Чезаре к капризному и избалованному брату превратилась в нечто близкое к ненависти. Надо признать, что сие чувство было полностью взаимным.

Зато с этого момента его усердие к делам учебным заметно повысилось. Появилась ЦЕЛЬ. Какая? Доказать всем, в том числе и своему отцу, что Хуана с ним не то что сравнивать, а ставить рядом нельзя, дабы не вызвать у всех вокруг приступ здорового, искреннего смеха. И первым действительно значимым успехом стало то, что написанная им диссертация по юриспруденции была признана одной из лучших за последние годы из тех, что защищались в университете Пизы. Конечно, нынешние диссертации и близко не стояли с привычными мне, но по этим временам… достойное достижение.

И связями обзавёлся. Разными, полезными и не очень, но особняком стояло знакомство с юным Джованни Медичи. Хотя как юным… он был лишь на год с небольшим младше Чезаре и являлся вторым сыном правителя Флорентийской республики Лоренцо, по прозванию Великолепный. Зато его карьера разом скакнула на такую высоту, которой многие могли лишь позавидовать. В возрасте всего тринадцати лет Папа Иннокентий VIII произвёл его в сан кардинала-мирянина, то есть в малое священство, не отягощённое обетами целомудрия и всего такого прочего. Причина? Исключительно желание угодить могущественному семейству правителей Флоренции, отношения с которыми у Святого Престола были весьма сложными.

Хорошо, что Чезаре понимал пользу такого знакомства. И продолжал его поддерживать, несмотря на то, что понимал всю неоднозначность отношения семей Медичи и Борджиа. Слишком разными порой были цели, хотя столь умудрённый жизнью дипломат и интриган как Родриго Борджиа ухитрялся поддерживать пристойные отношения почти со всеми… кроме совсем уж явных врагов.

И, само собой разумеется, рядом с Чезаре всегда был Мигель де Корелья, за прошедшие годы ставший своего рода «тенью за спиной». Телохранитель, помощник, доверенное лицо и просто товарищ по всем авантюрам и развлечениям, которых в жизни юного Борджиа было более чем достаточно. Достаточно сказать лишь то, что все бордели и трактиры Пизы были ему знакомы от и до. А владельцы последних числили обоих арагонцев среди постоянных и очень выгодных клиентов… хотя порой чрезмерно шумных и любящих побуянить. Ну так молодость, все всё понимали, особенно если за излишнее беспокойство платили золотыми дукатами.

– Мигель, - приветственно машу рукой, подходя ближе к новому и одновременно старому знакомцу. – Утра тебе доброго.

– Утро давно кончилось, Чезаре, день на дворе.

Меланхолично так ответил Корелья, потягивая разбавленное водой вино не то просто так, не то с целью борьбы с похмельем. Вчера, как подсказывает память тела, оба тут присутствующих хорошо погулять изволили, вернувшись домой ближе к утру. Присаживаюсь за тот же стол. И что у нас там за вино? Я вообще не великий любитель, но надо же хотя бы любопытства ради проверить, что пили в XV веке в италийских землях, всегда славившихся виноградной лозой. Хм… запах более чем неплох. И вкус тоже на зависть всем привычным мне винам. Похоже, что-то полезное в прошлом так и осталось, до нас дошли явно не лучшие образчики винодельческого искусства. Хотя я могу быть пристрастен. Да и не было привычки покупать коллекционные вина, стоившие явно больше реальной стоимости. Там ведь в основном понты и ничего кроме них. А здесь… обычный напиток, который многие потребляли не пьянства ради, а исключительно пользы дела для. Если, конечно, разбавлять как следует водой и вообще не злоупотреблять.

– Задумчивый ты сегодня. Неужто, девицы были какими-то не такими? Или беспокоишься за того генуэзца, которого вниз головой в пустую бочку засунули? Так ему там самое место – голова пустая, бочка тоже.

– И они, наконец, нашли друг друга, - усмехаюсь я. – Нет, Мигель, просто задумался о делах. Не вчерашних, а о тех, которые в будущем. Сдаётся мне, в Пизе нам больше делать нечего, это пройденный этап жизни.

– Ты прав, одни и те же лица и мне успели надоесть, - зевнул собеседник, одним своим видом напоминая, что не всякий ночной загул полезен для здоровья. – Тогда… Флоренция?

– Я не о том. Не о новых девках и трактирах. Благие юношеские времена кончились, Мигель, надо начинать думать о том, как воплощать в жизнь наши мечты. У тебя же есть мечта, ты сам о ней часто вспоминаешь.

Во-от, как раз то, что мне и хотелось увидеть. Глаза засверкали, весь подобрался, сосредоточился. И голос стал немного, но другим:

– Я не оставил мысль о сборе своей кондотты. Только для этого нужны деньги, которых у меня нет. И у тебя тоже. Разве что твой почтенный отец…

– Надеюсь, скоро они появятся. Не у моего отца, а лично у меня. Частью его щедротами, частью из собственных источников.

– Доходы с епископства? Сумма немалая, но вычти расходы на содержание дома, любовниц, отдыха и закатывания пиров. Остаётся немного. Вот если отец сумеет убедить Папу сделать тебя хотя бы архиепископом! Я знаю, какие у них доходы. Вот тогда хватит на многое.

Аж зажмурился, наверняка представляя себе увеличившееся количество дукатов, которые тогда будут приходить с завидным постоянством. Понимаю его, чего уж там. Только мелковато мыслит Мигель.

– Твой разум двинулся в верном направлении, но остановился, сделав всего лишь несколько шагов.

– Неужели?

– Именно, друг мой. Напомни-ка мне последние известия из Рима?

– Папа Иннокентий, да продлит Господь его дни, болен, но врачи надеются его исцелить, используя разные способы.

– Как по мне, только лишь чудо поможет Викарию Христа снова встать на ноги, - усмехнулся я. – А если Папа отправляется в мир иной, что тогда происходит?

– Конклав и выборы нового понтифика, - мигом смекнул Корелья. – Надеешься, что твой отец снова выдвинет себя, как после смерти Сикста IV?

– Одной надеждой сыт не будешь. Лучше и самому предпринять кое-какие действия, дабы повысить шансы на благоприятное событие. Ну, так что, Мигель, тебе интересно или не хочется смущать свой ум подобным?

В ответ последовала лишь заковыристая ругань вкупе с отборным богохульством. Корелья, сроду не был благочестивым христианином, равно как и Чезаре, несмотря на сан последнего. Про меня и говорить нечего, по сравнению с теперешним Чезаре, прошлый мог показаться ревностным верующим. Я же… в высшие силы верил – ну а как иначе, после случившегося даже атеист бы уверовал в нечто сверхъестественное – только без тупого фанатизма и явно не склоняясь к христианству и прочим авраамическим верованиям.

А друг детства и юношества «донора» порадовал своей живой и непосредственной реакцией! С таким явно стоит иметь дело, не испугается на полпути из-за какого-то там несоответствия планов с постулатами веры христианской. Это есть хорошо и хорошо весьма. Вот и начнём помаленьку, молитвами себя даже в мыслях не утруждая.

Суть состояла в том, что я знал – Папе Римскому Иннокентию VIII осталось недолго, уже к концу июля он должен был помереть, тем самым освободив Святой Престол и папскую тиару для одного из коллегии кардиналов. Помнил я и тот общеизвестный факт, что хоть Родриго Борджиа и победил, но победа эта буквально висела на волоске. Более того, среди двух наиболее сильных кандидатов – а ими были представитель «миланской партии» Арканио Сфорца и «французской», к тому же поддерживаемой королем Неаполя, Джулиано делла Ровере - имя Родриго Борджиа не рассматривалось как главная угроза. Более того, кардинал Асканио Сфорца считал его в числе своих союзников… до поры самих выборов. В общем, тот ещё клубок интриг, в который мне предстояло окунуться по самую маковку.

Каким образом? Для начала прикинуть существующий расклад сил и лишь после этого подумать, что можно сделать уже сейчас, пользуясь небольшой форой по времени, которая у меня имеется. Вот потому и необходим был собеседник, который, ко всему прочему, не будет излишне болтливым. Мигель де Корелья подходил практически идеально.

– Представь себе, что Папы не станет совсем скоро.

– Представил! – кивнул Мигель, - отодвигая в сторону кувшин с вином и принявшись за нарезанное тончайшими ломтиками копчёное мясо. – Все будут перетягивать на свою сторону кардиналов. Подкуп деньгами, обещания и всё такое. У твоего отца денег много, он вице-канцлер святого Престола.

Что да, то да. Должность вице-канцлера, сама по себе официального дохода почти не приносящая, на деле была золотой и неоскудевающей жилой. Почти все разрешения за подписью Папы проходили через ведомство вице-канцлера. А уж добавить несколько «левых» дозволений и тем более шепнуть словечко за ради разрешения того или иного вопроса в нужную сторону… Родриго Борджиа знал меру, не зарывался, а поэтому его за столько лет – с пятьдесят седьмого, то есть более тридцати лет – с этой должности так и не попросили. Ни один из понтификов, а были они весьма разные! Говорящий такой факт.

– Много, согласен. Но есть король Неаполя, у которого денег больше. И король Франции, который будет союзен Ферранте Неаполитанскому в нынешней ситуации. Им обоим нужен тот, кто ослабит северную Италию.

– То есть Милан?

– Не только, но и его тоже. Хотя Ферранте Неаполитанский не хочет сильного ослабления, ведь жена нынешнего герцога Джан Галеаццо Сфорца – его родная внучка. В целом же Милан и правящие там Сфорца, – то ещё осиное гнездо. Фактический правитель герцогства - не герцог, а его дядюшка Лодовико Сфорца - наверняка выдвинет своего родича, кардинала Асканио Сфорца. У него тоже немалая поддержка, в том числе и среди кардиналов. Два центра силы, которые будут стараться притянуть к себе – деньгами или обещаниями – всех иных. Понимаешь?

– Не совсем, Чезаре. Если есть две такие силы, откуда возьмётся третья?

Мигель де Корелья сроду не был хорош в интригах. Вот владение клинками или военно-тактические задачки – это его. Высокие же материи, то есть политика, интрига, заговоры… в них он был слабоват. Я же, с учётом знаний выходца из XXI века мог много чего учудить, особенно опираясь на столь прочный фундамент, который имелся у моего теперешнего тела. Что и не замедлил продемонстрировать:

– Мы её… слепим. Благо использовать в качестве материала «дерьмо и палки» уж точно не придётся. Есть более благородные стройматериалы: золото и известность кардинала Борджиа. И ещё не следует забывать о его и нашем происхождении.

Поскольку речь велась на каталонском диалекте испанского языка, тут и уточнять не требовалось. Мигель понимающе усмехнулся и спустя несколько секунд уточнил:

– Земляки?

– Да. На прошлом конклаве испанские кардиналы голосовали за моего отца. То же самое они могут сделать и на грядущем. Надо только заранее их предупредить. О том, что Папа Иннокентий VIII очень сильно болен и надежд на выздоровление почти нет.

– Но это… опасно.

– Их действительно почти нет. Возраст понтифика, прежние болезни, ещё кое-что, - тут я сделал многозначительную паузу. Дескать, не всё можно говорить даже близким друзьям. - Опаснее будет, если он помрёт в самом скором времени, а оба кардинала, Луис Хуан дель Мила и Педро Гонсалес де Мендоса, просто не успеют на конклав. Путь то неблизкий, а их отсутствию лишь обрадуются. Сам знаешь, что итальянские кардиналы не любят испанских собратьев.

Корелья всерьёз призадумался. Он прекрасно помнил, что в Риме не любили испанцев, даже тех, кто родился в Вечном Городе или просто в италийских землях. Уж Борджиа это знали неплохо, равно как и находящиеся под покровительством их рода. Наконец он проворчал, вновь подвигая вино к себе поближе.

– Их только двое! И захотят ли они срываться с места лишь в надежде на то, что скоро будет конклав. Как объяснят свой приезд? Арагон и Кастилия лишь недавно изгнали мавров из Гранады, завершив великую Реконкисту.

– А вот этим самым и объяснят! Падение Гранадского эмирата – великая победа не только для Кастилии с Арагоном, но и для всего христианского мира. Удивится ли кто-нибудь, если оба испанских кардинала с достойной свитой совершат паломничество в Рим, дабы помолиться в знак великого достижения? Вряд ли. Что же до побуждения приехать, то и оно найдётся.

– Узнаю своего друга и его живую мысль.

– Правильно делаешь, Мигель. Как думаешь, королеве Изабелле и королю Фердинанду понравится мысль о том, что вместо двух испанских кардиналов их в скором времени станет… допустим, четыре? А во Франции тем временем так и останется один-единственный Андре д’Эспинэ. Магистра ордена иоаннитов д’Обюссона сложно считать французом по крови и духу, он руководствуется интересами своего ордена, по сути небольшого государства.

– Их королевские величества будут довольны. Но писать им, будучи простым епископом и таким юным…

– Писать я буду как епископ, но обоим кардиналам. Только в таких выражениях, что они просто не смогут не ознакомить королевскую чету с некоторыми изложенными на бумаге мыслями. И вместе с тем письмо будет не от кардинала Борджиа, а всего лишь от епископа Памплоны Чезаре Борджиа. Изабелла и Фердинанд умны, и к тому же помнят о том, чем им в своё время помог отец.

Родриго Борджиа действительно помог им обоим, чего уж тут скрывать. Без него они не получили бы разрешения на брак – Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский были пусть дальними, но родственниками, а значит на такой союз требовалось разрешение Святого Престола. Вице-канцлер грамотно изложил перед тогдашним понтификом всю выгоду от подобного брака и сумел-таки уломать Викария Христа. Результат блестяще подтвердился, особенно в начале этого года, когда и у самых больших противников сего союза не осталось возможностей даже из-за угла злобно шипеть. Падение Гранады, ставшее возможным из-за объединения сил Кастилии и Арагона – оно не только принесло огромную славу королю и королеве, но отсвет лёг и на кардинала Борджиа. А уж он умел пользоваться выигрышной позицией, если только удавалось её получить.

– Когда?

– Незамедлительно, Мигель. Думаю, уже сегодня письма будут написаны, запечатаны, а посланцы отправятся по обоим адресам. С указанием спешить изо всех сил. Но посланцы тайные, об этом ни одна живая душа пронюхать не должна.

– Ветрам не прикажешь.

– Тоже верно. Но у галер не только паруса, есть и вёсла.

– Не у всех.

– А мне все и не требуются, - оскалился я. – В гаванях Флоренции всегда есть суда, идущие в Испанию. Два основных письма. Две копии про запас. Один из двух точно доберётся до мест назначения. Дальше… всё зависит от готовности испанских кардиналов и Изабеллы с Фердинандом предпринять хотя бы незначительные усилия для укрепления престижа своих королевств. Думаю, они охотно согласятся с изложенными в письмах доводами.

– Винченцо! – заорал Мигель. – Бумагу, перья и чернила сюда! Пошевеливайся, дьявол тебя сожри…

Ну, если Мигель де Корелья изволит так громко орать, что-то требуя, значит загорелся идеей. Приятно осознавать, что он оценил высказанные идеи. Вовсе не потому, что его согласие было важно, тут иное. Если понял он, то и другие, куда более опытные и умелые, десяток собак на этом деле съевшие, поймут перспективность предложенного. Вот это действительно играло важную роль. А письма сейчас и составим. Вон, слуга по имени Винченцо уже поспешает, несёт всё заказанное, зная, что в таких ситуациях лучше не медлить. Нрав ведь что у прежнего Чезаре, что у его друга… горячий.

Оказалось, я чересчур оптимистично подошёл к поставленной задаче. Быстро написать письма не получилось, даже за остаток дня и вечер. Лишь к обеду следующего дня я мог с уверенностью сказать, что созданные творения являются достаточно убедительными и в то же время не чрезмерно объёмными. Можно было их отправлять. Что и было сделано. Подпись, печать епископа Памплоны и лично моя, Чезаре Борджиа… Вот после этого оставалось лишь вручить запечатанную корреспонденцию четырём надёжным людям, заплатить аванс и отправить… по прямому назначению в края далёкие.

Достаточно было взглянуть на измученного непривычной работой Мигеля, чтобы понять – работать много вредно. А если уж приходится, то и про отдых забывать не следует. Неудивительно, что предложение отправиться себя показать и людей посмотреть в одну из тратторий – по сути трактиров или же ресторанчиков – было воспринято более чем положительно. С энтузиазмом таким искренним и непритворным! Сразу вскинулся, засобирался… Едва успел сказать, что вообще то мне и самому собраться надобно. Действительно надо, потому как одно дело дом и совсем другое – первый выход в люди.

Признаться, большую часть гардероба хотелось самым примитивным образом выкинуть, ну или раздарить местным приятелям. Кричащие тона – это совсем не моё. Хотя были и вполне пристойные цвета: чёрный, он же с серебряным шитьём, да и темно-красные оттенки имелись. Более серьёзная, несколько мрачноватая цветовая гамма, зато и отторжения не вызывает, и заставляет при взгляде хоть немного, но задуматься о человеке, предпочитающего подобные цвета.

Оружие, без него никуда. Меч-шпага с кинжалом, стилет в скрытых ножнах. С удовольствием взял бы пистолет, но увы и ах…. Имелся один, но был фитильным, то есть лишённым всяческого смысла в обычных городских условиях. А ведь колесцовый замок уже известен, это исторический факт, от которого не скрыться. Мигель, к слову сказать, просто обязан знать это. Сейчас как появится, так и спрошу. О, и ждать не надо, на ловца и зверь бежит! Действительно чуть ли не бежит, до такой степени хочет развеяться после почти двух дней, в течение которых был вынужден иметь дело с творческо-бумажной работой.

– Мигель, один к тебе вопрос есть. Важный.

– А? Только не говори, что всё отменяется! К девушкам хочу, к людям, подальше от бумаги и перьев.

– Обеспокоенная твоя душа! Всё в силе. Просто спросить хотел, есть ли возможность тут, в городе, купить новые пистолеты.

– Так у тебя же есть, - недоумённо захлопал глазами Корелья. – Вон, ты его только что в сторону отложил.

– Это обычный, с фитилём. Я же слышал, что какие-то механики придумали особый механизм, в котором заводят пружину и потом для выстрела достаточно потянуть спусковой крючок.

Напряжённая работа мысли, но я вижу, что совсем уж откровением для Корельи подобные слова не стали. И точно, менее чем через полминуты я получил вполне внятный ответ.

– Вроде слышал, есть в Милане такие. Лодовико Сфорца любит мастеров, умеющих делать полезные для войны приспособления. Только эти пистолеты дорогие, как я слышал, только очень богатые люди могут позволить себе такую диковинку.

– Это неважно. Нужно послать в Милан человека или письмо с заказом нескольких таких.

– Опять письмо!

– Не сегодня. Да и помощь мне тут не потребуется. Обычное дело. Пошли… таверны ждут своих героев.

Уговаривать Корелью на такое точно не стоило. И так чуть копытами землю не роет, от энтузиазма. Забавно, ведь обычнейшее для него времяпрепровождение, а всё едино. Стоит некоторое время поскучать за бумажной работой и вот, результат налицо. Ничего, он у меня и не к такому вскорости привыкнет, к гадалке не ходи!

Отправились на своих двоих, без лошадей и без слуг. Насчёт последнего Мигель даже не пытался возражать, а вот лошади… Упомянул было, что всякое может быть, а в состоянии изрядного подпития сложно домой возвращаться, тем более если с прекрасными синьоринами. Пришлось отговориться тем, что лично я много пить точно не намерен, а если будут прекрасные девицы, то для их препровождения в уютную домашнюю обстановку можно и карету нанять, были бы деньги. А деньги у меня как раз имелись, не без того. Только не в висящем на поясе кошельке – та ещё радость для уличных воров-карманников – а в потаённом, подвешенном к внутренней стороне куртки. Именно там было золото, снаружи же – немного серебра и меди для разных мелочей.

Улицы того ещё, древнего итальянского города… Я бывал в Пизе тогда, много лет тому вперёд, поэтому мог сравнивать то что будет, и то, что есть сейчас, в далёком ещё совсем недавно прошлом. Разница действительно имелась. Полное отсутствие автомобилей, совершенно другие улицы, ярко выраженная атмосфера минувших веков. Хм, атмосфера… Грязновато тут, как ни крути. И это несмотря на то, что италийские земли в сравнении с иными европейскими территориями были чуть ли не образцом чистоты. Мда, от этого, увы и ах, никуда не деться. Придётся привыкать, но не самому подстраиваться, тут без вариантов. Буду как-то поддерживать привычный для себя уровень комфорта, думаю, что знаний и возможностей для этого окажется более чем достаточно. Как-никак оказался в теле не абы кого, а представителя одного из знатнейших семейств.

– Так в какую тратторию идём, Чезаре? – напомнил о себе Мигель. – Если в «Кабана на вертеле», где самые ласковые и опытные девицы, то уже прошли. В «Весёлую вдову» - так тогда уже поворачивать надо. Там хорошее вино из Кастилии должны были привезти. А если…

– Оба раза не угадал, - широко улыбаюсь я. – Хотел бы к куртизанкам, так они лучше всего в ином месте, особом, где можно и на ночь остаться, и к себе пригласить хоть на день, хоть на месяцы. Пить же я и не собирался, сам то знаешь. Захотелось сегодня в «Сломанный стилет» заглянуть.

– Кх-хм, - аж закашлялся от неожиданности Корелья. – Там только мясо хорошо на вертеле или на углях жарят. И больше бывают не студиозусы или молодёжь вроде нас, а кондотьеры и солдаты их кондотт.

– Ты там не раз был, да и я несколько раз заглядывал с тобой вместе. Чужаками мы не станем.

– И повеселиться особо тоже не получится. За собой следить надо, за кошельком тоже. Особенное место, Чезаре.

– Вот потому туда и иду. Кондотьеры и люди из их кондотт – как раз то, что сейчас нужно. Я же говорил – близится время больших перемен. К таким временам стоит готовиться заранее, - отвечая на невысказанный, но почувствованный вопрос, я добавил. – Нет, о найме и всём таком прочем пока речи не идёт. Я просто хочу как следует оценить обстановку подобного места. Почувствовать суть этих людей, понять, чего от них стоит ожидать.

Некоторое время мы двигались в молчании. Не в тишине, потому как вечерний город жил своей, и отнюдь не тихой, жизнью, а именно в молчании. Я смотрел на изменившийся мир вокруг, Корелья же… возможно, перестраивал восприятие не всего мира в целом, а отдельно взятого Чезаре Борджиа.

– Юность кончилась следом за детством, да, Чезаре? – усмехнулся Мигель. - Может ещё немного подождать перед тем, как с головой окунуться во взрослую жизнь?

– А сам-то ты хочешь ожидать, будущий кондотьер? Или больше, чем просто кондотьер.

– Знаешь… Вроде бы и хочется подождать, только в спину словно дьяволы подталкивают!

– Вот и я о том же. Если есть возможность, то грешно её упускать. А я, как вполне законный епископ, о грехах побольше тебя, мирянина, знаю.

Сомнения у Мигеля мигом испарились. Смеётся от души, услышав про моё «знание грехов». Не зря в италийских землях ходили сплетни, что кардиналы с епископами сведущи в грехах человеческих более прочих уже потому, что сами с охотой им потакают.

Меж тем мы почти дошли до нужного места. Вот она, траттория «Сломанный стилет». Не самая благопристойная, для довольно специфичной публики – чужие сюда редко совались, да и не привечали их тут – зато очень прибыльная для владельца. Кондотьеры и их солдаты охотно спускали тут немалую часть заработанного на вино и шлюх, которые тут постоянно крутились. На заднем же дворе – а порой в самой траттории и у главного входа – частенько устраивались разного рода схватки: учебные, до первой крови или и вовсе насмерть. Городская стража старалась в эти дела не лезть, себе дороже выйдет. Ведь Флорентийская республика собственного войска фактически не имела, исключительно наёмные отряды использовала. Да и городская стража тоже была из тех же наёмных отрядов, только специализировавшихся в несколько иной области. Свой своего без веской причины не тронет, это и ежу понятно.

Сегодня было не битком, но таки да довольно многолюдно. Допиться до полного изумления никто из посетителей ещё не успел, девиц лёгкого поведения было мало. Их время ещё не пришло, вот через час-другой «ночных бабочек» тут будет, мама не горюй: на любой вкус и толщину кошелька.

Оказавшись внутри траттории, оба мы показали, что понимаем, куда попали и как тут следует себя вести. Уже потому, что отправились в ту часть заведения, которая была предназначена для более уважаемой публики – для кондотьеров, их офицеров и тех клиентов, которые предпочитали договариваться с наёмниками именно в этом месте, в привычной для них обстановке.

Свободный стол? Присутствует, к тому же пока и выбор есть. Публику вокруг сложно было назвать знакомой, но узнаваемые лица попадались. Вот, к примеру, Винченцо Раталли, капитан кондотты составом чуть менее сотни бойцов. С ним два его помощника-советника, которых по французской моде уже стали называть привычным для меня словом лейтенанты. Эти наверняка просто отдыхают, найм искать для них нет особого смысла. И так долговременный контракт с Флорентийской республикой подписан. Зато Галеаццо Проди совершенно в ином положении. Сидит, крепким вином тоску-печаль залить пытается. Нарвался со своим отрядом на границе с Моденой на тамошних головорезов, а миром разойтись не удалось. Вот и получилось так, что едва вырвался, оставив на поле более чуть ли не две трети отряда. Теперь далеко не факт, что удастся даже не восстановиться до прежнего уровня, а вовсе остаться в числе кондотьеров. Говорили ему умные люди, что стоит не прогуливать с неимоверной лихостью всё заработанное, а держать запас на чёрный день. Не послушал, вот и влетел по крупному. Теперь топит горе в вине, надеясь не то на чудо, не то на получение займа в одном из банков Флоренции. Как по мне, зря надеется, не то у Проди положение, чтобы его флорентийские продувные бестии рискнули кредитовать, пусть даже под немалый процент.

Откуда мне всё это известно? Слухи ходят. Плюс прежний владелец тела любил порой узнавать у Мигеля такие вот новости, да и во время нескольких визитов в это место кое-что в голове задержалось.

– Чего желают почтенные синьоры?

Приятный голосок у служанки, подошедшей к занятому нами столу. И сама она тоже очень даже ничего, даже на мой придирчивый вкус. Есть за что подержаться, черты лица правильные, даже довольно простенькая одежда сидит чуть не в облипку, подчёркивая всё необходимое для пущего эффекта.

– Вино, мясо на углях, сыр, зелень… Мигель, ещё что-то добавишь к заказу?

– Я бы добавил, - усмехнулся горячий каталонский парень. – Только позже.

А служаночка то смущаться даже и не думает. Напротив, глазками стреляет, то в мою, то в его сторону. Дескать, я вся такая понятливая и на всё-всё готовая. Выслушав список заказанного, сразу прощебетала, что очень скоро синьорам всё лично принесёт, после чего удалилась, немаленькой попкой зазывно повиливая.

– Рот закрой, а то челюсть под стол укатится, - хмыкнул я, глядя на впечатлённого Корелью.

– Хороша!

– Так и ветер тебе в спину! Как вернётся, для начала несколько сольдо лично ей «за красивые глаза и не только» за корсаж урони, это сразу оценят «как начало недолгой, но прекрасной дружбы».

– Я думал, что ты сам на неё вид имеешь, - ещё сильнее оживился Мигель. - В твоём же вкусе, даже не отрицай, Чезаре!

– Спору нет. Только сегодня вечером я другим занят буду по большей части. Вон мой интерес, за столами сидит, - указал я как на кондотьеров, так и на простых солдат, из числа имеющих достаточно денег для гульбы в этой недешёвой траттории. – А девицу, если что, и другую найду. Их тут много.

Мигель не стал особо вникать в хитросплетения моих мыслей, предпочтя переключиться на понравившуюся ему красотку. Тем паче она вот-вот снова должна была появиться, здесь заказа долго ждать не приходилось. Нет, ну а что? Ассортимент не так чтобы большой, зато хороший, качественный и все виды мяса с пылу с жару. В очагах постоянно что-то жарилось: на вертеле, на углях… Посетителей то много и все ни разу не аскеты, а на посты изволили положить давно и основательно. Богобоязненность в среде кондотьеров – это абсолютная фантастика.

О, вот и заказ прибыл. И несла его как приглянувшаяся Мигелю служанка, так и ещё одна, явно из числа обслуги другого типа. Чуток постарше, но совсем уж профессионально покачивающая бёдрами, а грудь, казалось, при одном неосторожном движении окончательно выскочит из явно тесного лифа. Не удивлюсь, если это хозяин траттории, узнав редких, но всё ж знакомых клиентов – а также помня их пристрастия – подогнал и вторую, хм, спутницу на вечер.

– Вас как зовут то, прелестницы? - поинтересовался я, когда обе девушки расставляли на столе принесённые блюда. – Нет, мы конечно можем придумать много ласковых и соответствующих прозвищ, но и имена знать хочется.

– Мария… - захлопала глазками приглянувшаяся Мигелю

– Франческа, - а эта красотуля даже легкий поклон изобразила. С чётким пониманием того, что грудь большая, а лиф и тесный, и не слишком может её удержать. – Ой!

Ну да, именно, ой. Вот прямо взял и поверил, что «конфуз» с одеждой просто так произошёл, без твоего на то желания. Эх, неплохое актёрское мастерство надо поощрять, особенно у прекрасной половины человечества. Небольшая золотая монета, дукатом именуемая, на какое-то время исчезла в расселине между грудей Франчески, лицедейке местного значения, тем самым однозначно гарантировав нам пребывание обеих девушек на протяжении всего вечера. В это время золото стоило гораздо больше, чем в моём родном веке.

Родной обстановкой повеяло! Траттория, а по сути обычный такой ресторанчик, не шибко яркое освещение… Рядом добрый приятель, девочки, которые не склонны изображать из себя неприступные крепости. Ностальгия, ети её, нахлынула на пару секунд! Словно вернулся во времена буйной студенческой молодости, когда море по колено и плевать на то, что случится завтра.

Наваждение быстро схлынуло, а вот душевный подъём никуда не испарился, остался со мной. И это радовало. Хотя бы потому, что удалось наконец «зацепиться» за новый-старый мир. Если же появился один крючок, то в скором времени проявятся и другие. Десятки, сотни… они сделают именно то, что от них требуется – помогут окончательно почувствовать себя на своём месте, тем самым сильно облегчая жизнь здесь. Жизнь не в качестве «временного туриста», а своего человека, пусть и с имеющимися козырными картами, припрятанными в рукаве.

Время летело потихоньку. Болтовня ни о чём и обо всём служила неплохим таким фоном. Обе девицы – Франческа, примостившаяся у меня на коленях и Мария, прижавшаяся к Мигелю, откровенно напрашивающаяся на определённое продолжение знакомства – охотно болтали обо всём, о чём их только спрашивали. Но если Мигель ни о чём таком и не спрашивал, интересуясь исключительно самой девицей, то в моём случае была совсем другая картина. Не забывая давать волю рукам своим загребущим, заодно с тисканьем Франчески я спрашивал у девушки, что тут творится и каковы новые слухи-сплетни. Она же, чуя выгодного и весьма щедрого клиента, охотно делилась имеющейся у неё информацией. Подобные дамы знают очень много и почти всегда готовы поделиться знаниями с тем, кто окажется достаточно щедр, для того, чтобы вызвать неудержимый поток красноречия.

Я скупиться не собирался, не зря же после начала разговора Франческа обзавелась ещё одним дукатом и намёком, что это может быть ещё не конец. Потому девушка старалась, вываливая на меня целый ворох сведений о каждом из присутствующих тут кондотьеров, а заодно о тех, кто был тут частым посетителем. Ушки то у девиц лёгкого поведения всегда на макушке. Привыкли слушать, слышать, запоминать… в расчёте примерно на такой вот случай.

Эх, записать бы кое-что, дабы не позапамятовать. К сожалению, место тут не то, да и из образа выпадать не собираюсь. Какой у меня образ? Богатого юноши из знатного семейства, получившего то, что он сейчас имеет, от щедрот семьи. Таких как во Флоренции, так и по всем италийским землям хватало. И присутствие моё тут вполне обосновывалось, к примеру, желанием присмотреться к свободным от найма кондотьерам. Мало ли что может понадобиться, даже не юному епископу далёкой Памплоны, а его могущественному отцу, вице-канцлеру Святого Престола Родриго Борджиа. Все понимающие люди знали, что интересы у сего почтенного синьора широкие и крайне разнообразные. Такому могут понадобиться наёмники, чего уж там скрывать.

Неожиданно и резко поднявшийся шум не мог не привлечь моё внимание. Вот я и спросил у Франчески:

– Чего это тут творится?

– Обычные дела, синьор Чезаре, - горячо прошептала мне на ухо девушка. – Не обращайте внимания.

– Мне интересно.

В ответ тяжкий вздох, после чего девица ещё сильнее прижалась ко мне своей пышной грудью и заговорила:

– Забава у них такая, вы должны слышать. Сейчас освободят место, сдвинув столы к стенам и начнут мастерство показывать. Выйдут двое в штанах и белых рубашках, только с кинжалами в руках, и начнут. До первой крови, у кого она показалась, тот и проиграл. А остальные на них ставки станут делать. Иногда большие.

– Слышал про такое, – я не лукавил, действительно слышал, пусть и не привязывал эту забаву именно к Италии этого времени. - И большие ставки?

– Иногда большие. Порой первая кровь последней оказывается, если кто-то в ярость приходит. Или ставка не та окажется. Или кто-то поставил слишком много и недоволен оказался.

– А ещё подставные поединки случаются, - проявил интерес к поднявшейся теме Мигель, отвлекаясь от хихикающей Марии, чья одежда была совсем уж в беспорядке. – Тогда, если вскрывается, может и резня начаться. И слышал, и разок сам видел. Шесть мертвецов, два десятка раненых… Это ещё не самый худший случай тут, в Пизе. Про Флоренцию и не говорю.

– Вот как тут не посмотреть! – улыбнулся я, аккуратно пересаживая Франческу со своих колен на скамью. – Только смотреть лучше не издалека, а вблизи. Мигель, ты как, интересуешься?

– Не очень… но вместе с тобой.

– Рад. А вы, красавицы, можете тут нас подождать. Исчезать точно не намерены. Да, Мигель?

Судя по взгляду, этот точно не собирался испаряться до тех пор, пока его интерес к служаночке не дойдёт до логического завершения в кровати. Нормальное дело, пусть человек душевно развлекается. Обе стороны ничуть не против, пусть у каждой свои, побудительные причины.

Верно сказала Франческа. Вот уже расчистили довольно большое свободное пространство под импровизированный «ринг» или «ристалище». Как ни назови, суть один бес не поменяется! Вот некоторые из солдат уже скидывают верхнюю одежду, оставаясь лишь в штанах и рубахах, причём последние непременно белые. У кого из собиравшихся участвовать они были иного цвета, те переодевали их. Чистота явно в расчёт не принималась – относительно белые, вот и достаточно.

– Ставки делать будешь? – поинтересовался Корелья, показывая на здешнего «букмекера», который расположился за небольшим столиком, выложив перед собой небольшую аспидную доску и грифельную палочку. Ну и столбики монет разного достоинства, куда без них. – Только я бы слишком много не ставил, тут знать умения бойцов надо.

– Так я и не собираюсь золото в пустоту выбрасывать, - отмахнулся я, вызвав некоторое недоумение Мигеля. Раньше бы Чезаре точно не отказался от такого. – Я пришёл смотреть и слушать, а ставки к этому отношения не имеют. Но тебя удерживать не собираюсь.

– Лучше монеты на прекрасных синьорин потратить. А посмотреть - это да, тут есть на что. Вот, уже начинают.

Прав был товарищ детства Чезаре, ой как прав! Вооружённые длинными кинжалами поединщики показывали уровень своего мастерства. Не было показушных столкновений клинков, звона стали и снопов искр. Оба поединщика кружили друг против друга, лишь изредка обозначая попытки атаковать. Большей частью ложные, но порой и настоящие. Мда, а уровень весьма и весьма. Мирон был бы рад за таким понаблюдать. Он-то являлся большим спецом по САКОНБ (системный армейский комплекс по ножевому бою), а кинжал, пусть и длинный, с армейским клинком конца XX века имел достаточно много общего.

Именно Мирон по-настоящему научил меня работать с коротким клинком. Раньше, до него, я был уверен, что имеющихся знаний более чем достаточно. Вот только друг и помощник сумел показать и доказать, что это вовсе не так. Со стрельбой меня особенно дрючить не приходилось, ей я чуть ли не с детства увлекался, хотя со снайперками и вообще дальнобойным стрелковым оружием не заморачивался. Зато пистолеты и пистолет-пулемёты – это было совсем родным оружием. Ножи… тут иное. Мне наглядно демонстрировали, что бывают ситуации, когда полагающийся исключительно на огнестрел человек просто не успевает им воспользоваться. Именно в подобных ситуациях полезнее короткий клинок. Его и извлечь легче получается, и атаковать можно из совсем неожиданной позиции.

Несколько лет периодических тренировок дали свой результат. Пусть до уровня Мирона мне добраться не удалось – у него в этом был талант, впрочем, как и в других областях, связанных с оружием разных видов – но оказаться на уровне заметно выше среднего у меня получилось. И это, по мнению моего друга, который был тем ещё циником в подобных делах.

Благодарность тебе, друг! Искренняя, душевная, пусть даже ты и не можешь её услышать сквозь толщу веков. После всех выматывающих тренировок я понимал, что делают эти двое, как они это делают и даже примерно представлял, что каждый из них будет делать в следующее мгновение.

Ага, сейчас тот боец, что повыше ростом, должен сделать ложный замах, после чего отступить назад и влево… Точно, так и есть! А второй, не разгадавший это и попытавшийся перейти в контратаку, рванулся вперёд. Туда, где его противника уже не было. Результат… Взмах кинжалом, и вот на боку уже алеет кровь. Рана неглубокая, тем более не представляющая опасности, но… результат налицо. Победа. Не просто, а мной предсказанная. Хорошо и приятно это осознавать.

– Красивый бой, - говорю, ни к кому конкретно не обращаясь. – И тот, который ростом выше, сильный боец, только вот преимущество в длине рук не всегда использует. А зря!

– Карло бережёт руку после ранения, так он левша, - раздаётся слева незнакомый голос. - И жилы рвать не видит нужды. Он с самого начала знал, что Лукино ему не противник.

Поворачиваю голову, чтобы увидеть, кто это решил со мной заговорить… О как, да это ж самолично кондотьер Винченцо Раталли. Неожиданно, но я ничуть не возражаю против такой беседы.

– Синьор Раталли.

– Епископ Борджиа…

– Похвальная осведомлённость, - без тени иронии, но с улыбкой отвечаю я. – Далеко не все интересуются личностями тех, кто приходит в «Сломанный стилет».

– Я предпочитаю знать такие вещи. На душе спокойнее и возможность попасть в неприятную ситуацию меньше. А вы разбираетесь в боях кинжальщиков, синьор Борджиа.

– Мы вроде бы и не во дворце и даже не на пиру у флорентийской или иной знати. Тут лучше зовите меня просто по имени.

– И спеси не видно. Воистину чудеса творятся под ясным небом республики. Тогда и вы, Чезаре, зовите меня по имени. Уверен, оно вам известно.

С юмором попался кондотьер. Это радует. Совсем хорошо, что не я к нему подошёл знакомиться, а он ко мне.

– Само собой, Винченцо. И раз уж зашла речь о кинжальщиках, будут ли ещё столь зрелищные поединки?

– Следующий поединок ничем не удивит. Оба участника… обычные середняки. Зато потом выйдут Стефано Бадоломенти и Бьяджио Моранца. Первый уже много лет считается мастером кинжала. Второй совсем молод, но оттачивает своё мастерство. И оба они в одной кондотте.

– Чьей, хотелось бы узнать…

– Галеаццо Проди, - едва заметно поморщился Раталли. - Вы же знаете, что он недавно попал в сложную ситуацию, потеряв большую половину солдат в той дурацкой стычке.

– Может просто фортуна не озарила своей улыбкой?

– Какая там фортуна! – вспыхнул кондотьер, но тут же утих. – Ах да, вы же можете не знать. Ему не нужно было лезть со своим отрядом на земли Модены. Более того, ему приказали этого не делать. Но он полез, соблазнился слухами о том, что там будет богатый купец из Венеции, да ещё с грузом драгоценных камней из Османской империи.

И вы представляете, Чезаре, купец действительно был, тут наш Галеаццо оказался прав. То есть его не обманули. Но дело в другом…

– Купец, как я понял, был с хорошей охраной.

Раталли понимающе улыбнулся, показывая, что ценит ум в собеседнике.

– Охрана из венецианцев, знающих, как стрелять из аркебуз и арбалетов. И кондотта на службе у родственника герцога Модены, которому и предназначались камни. Проди повезло, что хоть часть его людей вместе с ним сумела уйти.

– Жадность до добра не доводит,- только и мог сказать я. – Не сочтите за грубость, но я удивлён, что его люди всё ещё хранят верность. Ведь, как я понял по вашему голосу, это не первое безумство со стороны Проди.

– Но одно из последних. Кондотта вот-вот разбежится, если он не найдёт новый найм или хотя бы денег на выплату солдатам. Ну вот, как я и говорил. Середнячки!

Последнее относилось к тем самым поединщикам, которые и впрямь не показывали ничего интересного. Ой, ну вот это зачем было делать? Один из них просто напоролся бедром на кинжал соперника. Поединок, само собой, закончился, а пострадавшего потащили в другое помещение, оказывать первую медицинскую помощь. Тот скрипел зубами, грязно и заковыристо ругался, но не в чей-то адрес, а в пустоту. Понимал, что сам дурак!

– Такое часто случается, - заметил Раталли, после чего перескочил на иную тему. – А вы, Чезаре, здесь с какой-то целью, не просто посмотреть.

– Проницательно. И да, не буду этого скрывать. Я… присматриваюсь.

– Найм?

– Естественно. Оцениваю необходимую численность, мастерство бойцов, их готовность идти на определённые жертвы. Сами понимаете, это не показное, как обычно показывают клиентам. Тут вы настоящие.

– Теперь я скажу слово «проницательно» - слегка склонил голову Винченцо Раталли. – Большинству достаточно того, что мы им показываем. Более умные приходят сюда и говорят с нами, капитанами. Но смотреть за нашими лучшими солдатами… вы пошли дальше многих.

– Уверен, не я первый.

– Зато один из немногих. И как?

– Кого-то вроде Проди я точно не найму. Зато кого-то вроде вас – это дело другое.

– Как ни странно, но у Галеаццо есть хорошие солдаты, мастера. Сейчас вы оцените двух из них, тех самых, о которых я упоминал. Поединок начинается.

Именно так. Вышли двое, при одном виде коих становилось ясно – эти настроены серьёзно. Один лет сорока, явно опытный, прошедший через множество схваток, обильно покрытый шрамами ветеран. Второй… немногим старше меня по внешнему виду, худой, гибкий. И с почти полностью скрытым от посторонних лицом. Да и шея… защищена неким «ошейником» из мелких пластин, лежащих внахлёст. Примечательная картина.

– Вот так вид у этого парня! – не сдержался Мигель. - Почему шея то?

– Говорит, что ещё будучи почти ребёнком, чуть было не лишился жизни, когда ему пытались горло перерезать, - охотно ответил Раталли. – Платок же повязан, чтобы нижнюю часть лица скрывал. Говорит, что пыль не любит. У многих из нас свои причуды. Зато и с кинжалом, с мечом обращаться умеет. Стреляет из арбалета, но аркебузу не любит, отдача.

Тут я этого Моранцу понимал. Со столь худощавым телосложением стрельба из оружия с сильной отдачей является тем ещё геморроем. Арбалет для такого куда сподручнее будет. Меж тем оба бойца ждали, не начиная схватку. Причина? Ага, понятно. Ставки ещё не приняты, вокруг столика «букмекера» толпятся люди, которым аж не терпится расстаться с частью своего злата-серебра, в надежде получить больше, ещё больше.

– Хм…

– И что вас удивило, Винченцо?

– У Пьетро Циприани не может быть таких денег, - процедил Раталли, смотря на человека, отсчитывающего немалое число золотых монет. - Зато он верный пёс самого Проди, его тень.

– Подставной бой?

– Нет, это исключено, - отмахнулся кондотьер от самой лишь высказанной Корельей возможности. – Бадоломенти и Моранца озабочены своей репутацией и никогда не станут поддаваться. Но то, что кондотьер ставит немалые деньги на бой между собой своих людей… такое не принято. Старина Галеаццо совсем сел на мель. Посмотрим, что получится.

Действительно, пришло время смотреть. На сей раз оба бойца, к тому же явно успевшие изучить друг друга, перешли к активной фазе, обойдясь без прощупывания. Удары, блоки, уходы с траектории ударов – и всё это на огромной скорости. Только, более возрастной Бадоломенти предпочитал поменьше перемещаться, работая руками, в то время как Моранца использовал гибкость, присущую юности куда больше. Казалось бы, кинжал соперника должен был чиркнуть его по бедру, но он изворачивается, наверняка работая на пределе гибкости связок и суставов. Притворное падение и… перекат в сторону. Рывок вперёд, подобно атакующей кобре. Есть! Мало кто заметил, но часть зрителей всё поняла, равно как и оба бойца. Остановившиеся, ибо для них бой закончился. Да, и если как следует присмотреться, кончик кинжала Моранцы был окрашен алым. Легкий укол в икроножную мышцу во время того самого «броска кобры». И оба соперника были довольны… сам бой с достойным противником явно принёс им массу положительных эмоций.

Наконец и зрители поняли. Как тут не понять, когда победитель показывает кровь на кинжале, а проигравший, задрав штанину, перевязывает не рану даже, так, легчайший укол. Ещё один знак мастерства – нанести именно символ победы, а не мало-мальски серьёзную рану.

– Заметьте, это его первая победа, - усмехнулся Раталли. – Не в учебных поединках, а вот так, перед всеми нами.

– Они не в первый раз?

– Шестой или восьмой, я и не упомню. Юный Бьяджио далеко пойдёт, Чезаре. Если по -глупому не сложит голову в одной из бесчисленных стычек. Уходить ему надо от Проди. И ему, и другим.

– Разве что-то мешает?

– Ничего, решать им и только им. Посмотрите, это интересно, - взгляд кондотьера устремился в сторону Проди и стоящего рядом с ним Циприани, что-то говорящему своему капитану. А сам капитан был сильно чем-то недоволен. – Проди поставил на Бадоломенти… и проиграл. Он не любит терять деньги.

– Бьяджио, иди сюда, поговорить надо!

Этот крик последовал не со стороны самого Проди. О нет, капитан использовал передаточное звено в лице Пьетро Циприани. И меня это сильно заинтересовало.

– Прошу извинить, Винченцо, мы с Мигелем отойдём… туда. Люблю интриги.

– Ваше дело, Чезаре. Но будьте осторожны, Циприани не тот человек, к которому стоит поворачиваться спиной.

Может, юнца по имени Чезаре и стоило предупреждать, но не наёмника по прозвищу Кардинал, ухитрявшегося ускользать от спецур на протяжении долгих лет. Видали мы карликов и покрупнее, право слово! Кондотьера я поблагодарил, после чего аккуратно так, не привлекая особо внимания, двинулся в направлении, где находился Циприани. Прикрытием же служил как бы разговор с Мигелем и желание пройти поближе к столику «букмекера». Как раз по пути. Ещё поближе… и теперь остановиться. Отсюда уже реально различить злобный шёпот Пьетро, направленный в адрес Бьяджио Моранцы. О как, это я правильно подслушать зашёл!

– …выиграть бой, капитан проиграл немалую сумму.

– И что? – непонимание в голосе Моранцы. – Всё было как всегда.

– «Как всегда» ты проигрывал, а теперь вдруг взял и победил. Тебе сколько заплатили? Сколько вам обоим заплатили за это?

– Проспись, Пьетро! Или хочешь, чтобы я тебя на поединке мечом проткнул? Я могу, мне это удовольствие доставит.

Злобное сопение… и неожиданно шёпот переходит в довольно громкие слова, не крик, но на полпути к нему.

– Или вы, два урода, возвращаете половину проигранных капитаном денег или… Обоих из кондотты выставят!

– Плакать не буду. И Стефано тоже. Он уже давно думает, чтобы послать к чертям в ад и Галеаццо Проди и таких как ты. А за нами и оставшиеся боевые парни уйдут, оставив вас, выпавших из-под конского хвоста, на рожи друг друга любоваться.

– Они может и уйдут… только самого тебя ни одна кондотта не возьмёт, если я про тебя порасскажу. Думаешь, от всех всё спрятать удалось?

Не люблю подобные сцены. Было заметно, что чем-то этот самый Циприани кинжальщика зацепил. Понимаю, у всех есть свои тайны, открытие некоторых может и впрямь доставить серьёзные неприятности. А вот шантаж собратьев по оружию не переношу давно и капитально.

– Прячут деньги, трупы и ценные документы, - делаю пару шагов вперёд и оказываюсь совсем рядом с этими двумя. – И если вот этот мастер клинка спрятал что-то из перечисленного, то это его дело. А личные тайны на то и личные, чтобы другие люди в них нос не совали. И по поводу найма… Лично я бы нанял такого мастера, у него есть чему научиться, несмотря на юный возраст.

– Да ты кто такой? Наниматель нашёлся!

– Епископ Памплоны Чезаре де Борджиа-и-Катанеи. Думаю, даже у такого обиженного создателем человека как ты достанет разума, чтобы уверовать в мою способность нанять хоть одного человека, хоть целую кондотту.

Циприани побагровел, цвет его лица стал напоминать спелый помидор. Затем вдохнул-выдохнул, плюнул на пол и процедил:

– Забирайте этого… «сладкого мальчика», епископ. Что с ним делать – вам объяснять не надо, сами разберётесь!

– Это… Я никогда не был содомитом! – взвился Моранца, ухватившись за рукоять кинжала. Ты покойник, Пьетро, я вызы…

Останавливающий жест с моей стороны заставил Бьяджио, этого по сути незнакомого мне человека, поперхнуться собственными словами и замолчать.

– Я как-то привык отличать лгунов и клеветников. И дело не в возрасте, дело в окружении. Он, - тычок пальцем в сторону Моранцы, - На вруна не похож. Зато ты идеальный образец. Пьетро ты Пьетро, мелкий лгунишка и клеветник. С такими как ты часто случаются неприятности. Вот, к примеру, выйдет Пьетро на крыльцо, почесать своё яйцо. Сунет руку… нет яйца…

Быстро вынимать нож я давно научился. Точнее научили. А что нож, что кинжал – разница минимальна. Тут главное нанести точный режущий удар… Почему не колющий? Так не с целью убить. Убивать одного из солдат кондотты в таком месте, не будучи одним из них, да к тому же без действительно веской причины… Нет, я стремился лишь унизить.

И это удалось. Удар перерезал тесёмки, которые поддерживали тот самый забавный предмет одежды, гульфиком именуемый. В результате вся нижняя анатомия Циприани вывалилась на всеобщее обозрение. Можно отрезать это сомнительного качества «фаберже» под самый корень, можно требовать экстренной доставки ядовитых антарктических пингвинов. Нет, чур меня от такой фауны, а то ж я и сам пугаться начну! Ну а первые смешки, переходящие в хохот, уже были слышны. Сам же виновник торжества и не думал шевелиться, понимая, что мой кинжал, он совсем рядом.

– Есть какие-нибудь здравые мысли, Пьетро? – вежливо поинтересовался я. - Или наконец признаешься в том, что оболгал своего собрата по кондотте из-за желания нажиться на нём.

– Признаю, - едва слышно пробурчал тот, кося взглядом вниз, в сторону острия клинка.

– Громче, а то тебя только я и слышу.

– Признаю! Бьяджио Моранцу никто и никогда не видел подставляющим свой зад. У шлюх редко бывает, вот и всё. А они порой шептались, что из него любовник, как из них благородные дамы. Клянусь кондоттой, так всё и было!

Смотрю на этого самого Моранцу, с которого однозначно спало обвинение в содомии, зато по его виду… Мда, покраснел, потупился, словно не боец, а красна девица. Всем сразу стало понятно, что на сей раз Циприани сказал именно то, что имело место в действительности. Сочувствую парню. Ославили импотентом – полным или частичным, не суть как важно – перед всеми людьми, которые его знали и которых знал он. Меньшее зло, чтоб ему пусто было.

– Вот, собственно, и закончилась наша беседа, удовольствия лично мне не доставившая, - процедил я, убирая кинжал от хозяйства Пьетро и делая ему знак убираться. Оставалось лишь с Моранцей разобраться. – Касаемо вас, синьор Моранца. Моё предложение остаётся в силе. Мне действительно не помешает человек, умеющий обращаться с клинком. Оплата… с ней договоримся, но она точно будет не меньше получаемой ранее.

– Я… Нужно подумать.

– Разумеется. Если что, мы за во-он тем столом расположились. Да и мой дом в городе найти легко, достаточно спросить, дорогу за мелкую монету всегда укажут.

Бьяджио кивнул, показывая, что услышал и запомнил. Замечательно. Тут я поневоле усмехнулся, краем глаза видя, как Циприани повязывает вокруг бёдер сорванную с себя куртку, не желая показывать всем определённые анатомические детали. Так, а где там кондотьер Винченцо Раталли? Вон он где расположился, уже за своим столом, с приближёнными бойцами кондотты, которых уже не двое, а трое. Подойти что ли к ним, поговорить кой о чём?

Хорошая реакция не раз меня выручала. Вот и сейчас, только услышав возглас Мигеля, ещё не оформившийся в что-то членораздельное, я на инстинктах начала уходить в сторону от возможной угрозы. Откуда она могла появиться? Только из не обозреваемого мной сектора, то бишь со спины. Уход и одновременно разворот с извлечением клинка из ножен. Не меча-шпаги, а кинжала, он более быстро достаётся.

Вижу движение уже промахнувшегося мимо цели врага. Циприани, чтоб ему до центра земли провалиться, кто ж ещё! Решил рассчитаться, пырнув меня кинжалом, зайдя, как и полагается в таких случаях, со спины. И убивать его хочется да колется. Потому за мгновение до нанесения уже своего смертельного удара меняю решение и бью не кинжалом, а ногой под колено. Сбоку-сзади, самый хороший вариант для того, чтобы попавший под такой удар с грохотом свалился на пол.

Свалился ли Пьетро? Как и полагается, со всеми эффектами! Оставалось лишь рвануться к нему, уже упавшему на пол, сперва пнуть по голове, а потом, уже находящегося в сумеречном состоянии, ударить кинжалом. Не в туловище, всего лишь пришпилить руку, в которой он держал уже выроненное оружие, к дощатому полу.

Вопль был громкий. Если к этому моменту кто-то и не обращал внимание на происходящее, то уж сейчас все отвлеклись от прежних своих дел. Теперь поставить ногу на шею Циприани, дабы тот даже не думал рыпнуться. Хватит мне проблем с его стороны!

– Он попытался напасть, - пожал я плечами. – Сзади, со спины. Нет, может ему и привычно со спины к парням заходить, кто ж его пристрастия разберёт. Но мне это не понравилось. А если он хочет что-то возразить, - взгляд на придавленного. – Может требовать поединка. Одна то рука у него свободна. Или вот Бьяджио Моранца способен оказать ему услугу, спровадив из этого мира… Думаю, в рай он вряд ли попадёт. Хотя молитву, так и быть, прочитаю, может хоть она облегчит его грехи тяжкие.

Недолгое молчание. И слова Моранцы:

– Падаль! Ложно обвинять собратьев по кондотте, нападать со спины на епископа, оказавшегося достойным тут находиться. Я бы тебя зарезал, да сталь осквернять не хочу и хорошее место тоже. Только плевка ты и достоин.

Слова с делом не разошлись. Моранца подошёл вплотную и просто плюнул в искажённое ненавистью и страхом лицо, после чего сказал уже мне:

– Я готов к найму. Может не один, будет ещё один-двое. Вы готовы на такое?

– Вполне. Думаю, к тому времени, как будем отсюда уходить, вы уже определитесь, сколько именно вас будет. А пока…

Моранце всё было понятно. Мне же оставалось только вытащить кинжал из пола, тем самым облегчив грустное положение Циприани. Но поскольку слушать вопли не хотелось, пришлось пнуть его по голове. Дозированно, чтобы отключился, но не очень надолго. Пусть теперь его дружки – а они наверняка остались – его и перевязывают. Мне же хотелось ещё немного пообщаться с Винченцо Раталли. Однако… и идти никуда не пришлось, Винченцо сам шёл в нашу с Мигелем сторону. Ещё несколько шагов и он уже тут.

– Есть разговор, Чезаре.

– За вашим столом или?..

– Или, - слегка помедлив, ответил кондотьер. – Но этих… пусть поскучают в стороне.

– Они столько получили, что могут не скучать, - поневоле улыбнулся я. – Сейчас устроим.

Временно изъять не особо скучавших дам оказалось делом несложным. Проигнорировать печальные взгляды Корельи тоже. Подождёт, однако. Эта служаночка по имени Мария и вовсе готова хоть до утра ждать, тем более так долго разговор точно не продлится.

– Вы правильно поступили, не убив Циприани, Чезаре, - веско произнёс Раталли, когда мы уже сидели за столом, услав девушек погулять. – Вы здесь гость, уж простите за прямоту.

– Я понимаю, - невесело усмехнулся я, жестом остановив дёрнувшегося было Мигеля. – Тут ни принадлежность к семейству Борджиа, ни епископство… да даже кардинальство, будь оно у меня здесь и сейчас, особо много весить не станут. Особый мир. Хотя прирезать этого недоноска мне и впрямь очень хотелось!

– Он и так долго не проживёт. Многим не понравились его сегодняшние слова. Но вас я хочу предостеречь. Не насчёт него, он никто. Есть ещё Галеаццо Проди. Унизив прилюдно Циприани, вы и его влияние уронили в грязную лужу. Пьетро лишь исполнитель, сам он почти ничего не делает по собственной воле.

– Вот оно как. Только сомнительно, что этот ваш Галеаццо попробует взять приступом мой дом.

Кондотьер от души рассмеялся и даже пару раз хлопнул в ладоши, показывая, что оценил шутку.

– Он не самоубийца. Просто будьте осторожны и не появляйтесь без охраны на улицах. Сейчас от Проди уйдут многие, но десяток-полтора останется. Он может и не удержаться от соблазна восстановить пусть своеобразную, но хоть какую-то репутацию.

– Благодарю.

– Пока не за что. Вас ведь интересует возможность найма?

– В достаточной мере. А что, у вас подходит к концу договор? Для меня это было бы хорошим известием.

– Нет, мой найм продлится ещё не один месяц. Зато во Флоренции есть кондотта, которая совсем скоро станет свободной от найма. Её капитан – мой давний знакомый. Как я слышал, сейчас у него около полусотни солдат. Или требуется больше?

Тут я всерьёз призадумался. Не о чём-то абстрактном, а о вполне конкретных финансовых возможностях. К сожалению, прежний хозяин тела не отличался разумным, по моим критериям, отношением к деньгам. А ведь и отец ему немало на расходы выделял, и доходы с епископства поступали за последний год. Однако… что-то около тысячи трёхсот дукатов в наличии имелось. Хватит? Пожалуй, да, если учитывать тот факт, что наиболее важные события будут происходить не позднее пары месяцев.

– Думаю, этого вполне достаточно. Расскажете немного об этом вашем знакомце?

Тут кондотьера уговаривать не пришлось. Он охотно поведал про самого Сальваторе Эспинозу, его способности командовать отрядом, про сильные стороны последнего. Что ж, звучит неплохо. У половины отряда имеется огнестрельное оружие – фитильные аркебузы, но другого пока ни у кого и не водится – доспехи и хорошее холодное оружие также присутствует. Подготовка, по словам Раталли, на весьма высоком уровне. Что же касаемо верности нанимателю…

– Пока вы платите, они будут сражаться. Нет… сами понимаете. И если случится какая-то схватка, не забудьте выделить им долю трофеев. Это запоминается.

Само собой. Хотя очевидно, что псы войны и без того успеют урвать себе что-то ценное с тел поверженного врага. Удивляться этому не стоило, нравы эпохи довольно специфические.

– Думаю, меня это интересует. Насчёт стоимости найма буду договариваться с капитаном кондотты.

– Сальваторе любит торговаться, - подмигнул мне Раталли. И вновь перескочил на другую тему. – А что Моранцу взяли, это вы не пожалеете. Ему лучше уехать на какое-то время из Пизы. После сегодняшнего… заклюют. Всех на поединок не вызвать, а Пьетро успел много наговорить.

– Так пусть он его на поединке прикончит.

– Поздно. Юноша не умеет скрывать эмоции, у него всё на лице. Про содомита и так бы никто не поверил, но другое… Мужская сила у нас тоже ценится. В общем… пусть в других местах погуляет, пока тут всё забудется. А кое-кого из солдат Проди я себе возьму. Тех, кто этого стоит.

Вот кто бы сомневался! Кондотьер Винченцо Раталли с самого начала показался мне тем ещё продуманным хитрованом. И впечатление явно оказалось истинным.

Собственно, основная тема подошла к концу, но я не мог не повыпытывать у опытного вояки кое-какие полезные мелочи. Меня интересовало многое: тактические уловки кондотт, манера ведения боя, дальность дневных переходов, разделение пехоты и конницы. Моя память была загружена знаниями далёкого будущего, а доставшаяся от Чезаре зияла неслабыми пробелами в этой области. Нет, кое-что «донор» знал, но я понимал, что этого явно недостаточно. Чую, будет чему поучиться у того, кого планируя нанять!

Уверен, что Раталли обрадовался, когда нашу с ним беседу – где я спрашивал, а он отвечал – прервал приход Бьяджио Моранцы в компании ещё двух солдат. Решился, значит. Хорошо.

– Втроём, получается, наниматься будете, - констатировал я очевидное. – Что умеют твои друзья, Бьяджио? И какова плата?

– Джузеппе Гамбини и Микеле Греко. Пикинёр и арбалетчик, но владеют и другим оружием, как и все солдаты нормальной кондотты. Про меня вы уже всё знаете. Плата… девять дукатов в месяц каждому.

Девять дукатов. Хм, вполне себе на уровне. Столько платят действительно хорошим наёмникам, не середнячкам. Но учитывая тот факт, что я видел, как сражается Моранца, то и приведённые им люди, за кого он как бы ручается, должны оказаться вполне себе на уровне.

– Годится. Плату за месяц получите, когда окажемся у меня дома. И вот ещё… Через день-два отправляемся во Флоренцию, потому если остались дела в Пизе, завтра завершите их. Всё устраивает?

– Да, - ответил за всю троицу Моранца. – Договор. Мы будем ждать вас и сопроводим, куда скажете.

Событие, как ни крути. Вот и угораздило меня нанять первых бойцов в этом старом-новом мире. Пригодятся ли они? Бесспорно, потому как без пусть малого, но сопровождения по италийским дорогам передвигаться не стоило. Разбойнички, они тут завсегда пошаливать любили. А пока… Посидим тут ещё немного, а потом можно и домой. Сдаётся мне, что в сопровождении не только троицы свеженанятых солдат, но и парочки девиц. Мигель своего в таких делах никогда не упустит. Собственно, я его останавливать даже не собираюсь, у самого настроение более чем неплохое.