Дорога на Торхольм

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Утреннее летнее веселое солнышко, которые местные почему-то называли Анор, безмятежно и ярко залило своим светом поле будущей битвы. Ярко искрили еще не испарившейся росой белые заостренные комли окружающего замок частокола. Сама твердыня, опоясанная вздымающимся и уходящими в небо рядами грязно-коричневых стен, угрюмо нависала над зеленым полем. Белесый туман еще стоял у опушки леса но исчезал прямо на глазах, истончаясь в небытие. Зычно перекидывались позывными часовые, звучала музыка поющего в преддверии жаркой битвы звенящего железа, глухо стучало и хрустело где-то на артпозициях истязаемое дерево. Пронзительное ржание лошадей врывалось в эту какофонию, невольно заставляя прислушаться и акцентировать внимание на недовольных голосах благородных животных. Несильный и теплый южный ветер разносил все эти звуки, которые, унесенные далеко от места предстоящего сражения, оседали хлопьями мрачных аккордов над перешептывающимися ветвями в лесу и тихо с присвистом говорили друг другу: "Штурм! Штурм!"

Утром, через час после восхода, дюжина эйнармов и шесть требуше начали массированный обстрел "малой стены". Три часа обслуга "артбатареи" самоотверженно таскала камни, снаряжала машины, чинила поломки и одновременно при этом ухитрялась вести прицельную стрельбу по крепости. Каменные ядра иногда перемежались с деревянными, утяжеленными конструкциями, обмазанными горючими материалами. При ударе эти снаряды распадались на секции, которые кроме сильного пламени, давали густой желтовато-черный, вызывающий кашель, сернистый дым. Этот день людям на "артбатарее" запомнился не как штурм, а как сутки повышенной травмоопасности. Несколько человек на батарее, в основном из замотивированных трудоголиков, получили травмы и ожоги на рабочих местах у машин, а нерадивые — побои от начальства за нерасторопность. Очень высокий заданный темп стрельбы изнашивал механизмы буквально на глазах. Но конунг сознательно пошел на это — ему нужно было сделать так, что когда войска выстроятся перед лагерем напротив подвернувшегося обстрелу участка — барон Ногт посчитал, что именно здесь и будет прорыв.

В это время, четыре приданных "спецназу" гнома-сапера, бурили в каменной плите, закрывающей выход из подземного хода, шурфы для взрывчатки. Весь акрит который оставался в распоряжении конунга, кроме того что находился в десятке стрел и неприкасаемых зарядах к эрликонам, выпотрошили из оставшегося "посоха связи" и мино-гранат. К акриту добавили частички "ржи", отходов от работы Гугнира, и тот превратился из порошка в пластичную массу, вроде пластилина. Так спецназ получил в свое распоряжение модернизированную взрывчатку для подрыва дверей, ворот и стен.

Ингвар, как формальный командир "спецназа", вооруженный копьем Гугнир, после чрезвычайно настойчивой просьбы, был включен в состав ударного отряда. Мужику надоело отсиживаться в тылу и заниматься казнями. Влад очень высоко ценил своего самого верного сподвижника, и поэтому всегда оставлял в тылу, прикрывать свою спину. Когда дело возле замка Кирн обернулось провалом, это оказалось верным решением. Но в остальное время, истосковавшемуся по честной схватке Ингвару, приходилось на пару с Хагеном, приносить разных бедолаг в жертву ради маны, то есть заниматься тем, что официально в Арвенстарском государстве находилось под запретом. И это рвало в клочья душу бывшего честного охотника. Но больше всего ему сейчас требовалось доказать парням под его началом, спецназу, что и он не лыком шит, и способен любого из них заткнуть за пояс. Должность главного инструктора "избранных людей" его просто обязывала к этому. Влад пришлось уступить перед напором требовательных просьб своего друга, о назначении его в штурмовую группу спецназа.

Вторым, по времени и заявленной важности выполнения миссии, стояло подразделение гномов-саперов, которые тоже вроде как числились в "гвардии". Двести коротышек, вооруженные секирами, щитами и арбалетами, должны были проникнуть в подножие башни "новой стены", в месте, где начиналась перемычка стен, ведущих к цитадели и разделяющих крепость на "старую" и "новую" часть. Эта операция, включенная в общий план штурма крепости, весьма слабо обосновывалась с точки зрения эффективности и важности полученных результатов. Никаких целей, кроме захвата второстепенной башни конунгом не ставилось. Само собой, конечно подразумевалось, что гномы оттянут на себя часть резервов из цитадели и донжона, но конунг не стал озвучивать столь очевидные, лично для него очевидные, вещи. Это может показаться глупостью, но на самом деле все обстояло довольно прозаично: конунг должен был выполнить обещание о хорошей драке, данное командиру карликов. И, во-вторых — он хотел максимально сохранить их численность. Каждый гном обошелся казне Арвенстара очень дорого, а у Влада на них и после штурма простирались обширные планы.

Дабы никто из гномов ничего подобного не заподозрил, Влад специально для них еще накануне, провел отдельный брифинг, на котором кроме офицеров и сержантов из их подразделения, присутствовало, для полного придания антуража ответственности их задания и высшее руководство Арвенстарского государства. Сейчас они все с каменными лицами стояли вокруг макета крепости и слушали вводную, которую давал карликам Влад:

— Значит так, старший лейтенант Крамин! По агентурным сведениям, которые перекинул наш человек из-за стены, завтра утром, часть высшего руководства замка Ногт соберется вот здесь, в Винной башне, — конунг помахал в воздухе какой-то стрелой как доказательство своих слов и указал на ближайшую к отнорку башню. — Ваша задача: преодолеть двор, ворваться в башню и прервать командование барона Ногта. Затем занять оборону и ждать подхода основных сил.

— Ваша Светлость! Что значит "прервать командование"? — удивился новому выражению гном-лейтенант.

— Убейте всех кого вы увидите, старший лейтенант, и на закате вы станете капитаном! — услышал вопрошающий суровый, но кристально ясный ответ командующего. — С нами Маниту!

— Хайра! — заорали гномы свой клич, который Влад им разрешил оставить в знак своего уважения перед их расой.

На этом брифинг с саперами, в связи с исчерпывающим объяснением всех нюансов, и был завершен.

Масштабный штурм, собственно как процедура, тоже намечался. Готовились три колонны, две из обычных войск, состоящие из третьего и четвертого полка, они же Гуроны и Сиу, и третья, на самом перспективном направлении — первый гвардейский полк, они же Могикане, под командованием генерала Вита. У Вита, в отличии от остальных штурмовых колонн, существовал резерв, еще один полк, второй по рейтингу, Делавары, которых предполагалось ввести в бой в переломный момент.

Штурм подготавливался всем пятитысячным гарнизоном военного лагеря с полной самоотдачей. Все как полагается. Связки фашин — чтобы засыпать ров, лестницы — чтобы взобраться на стены. Вооруженные топорами и мечами — лезут на высокие стены, лучники их прикрывают. Потери предполагались высокие, но войску уже требовалась позарез битва с хорошим кровопусканием. В комбинации, которую первоначально задумывал Влад — хватило бы "спецназа" и гномов. Но наемникам, уставшим от подготовки и перевозбужденных ожиданием предстоящего штурма требовался выход энергии. Нельзя тренироваться, готовиться, а затем все спустить на тормозах. Такое ломает психику круче поражения, и сжатая пружина разочарования и недоданного организму адреналина больно бьет по самооценке. В данном случае могло еще очень больно ударить по самому конунгу.

Перед штурмом, на глазах у всего войска, Мудрый Скарви провел жреческую процедуру призыва Маниту на помощь. Одежды развивались на старике, подхватываемые порывами ветра, переменившегося с ласкового южного на порывистый западный. На своем выступлении старец сказал много умных слов, выстроенных в красивые фразы. Неофиты внимали каждому звуку, не укрепившиеся в вере думали про себя и откровенно скучали, пытаясь переварить особо забористые обороты, язычники, то есть адепты прочих богов, недовольно бурчали, но шепотом. Затем слуги разнесли по рядам стаканчики с водой, чтобы провести ритуал "свадьбы со смертью". Вздрогнули. На постамент вскарабкался Влад и, стоя под развивающимся стягом с красной звездой и вороном, толкнул речь перед построенной армией:

— Бойцы! Солдаты и офицеры! Нет страха истинным воинам! У них есть крепость — у нас сила духа! Наша воля выше их стен. Видит Маниту, мы достойно подготовились к штурму! Солдаты! Наши мечи острее, наши стрелы точнее — потому что их благословил нам Маниту!

Влад выхватил меч, и тот сверкнул клинком на утреннем солнце.

— Братья по оружию! Смерть врагам! Никакой пощады! В бой! Так хочет Маниту! С нами Маниту! На штурм! Вперед, братья!

Воины выхватывали из ножен оружие и неистово орали, в мощнейшем выплеске психической энергии, приветствуя как один призыв к бою своего военного вождя:

— С нами Маниту! С нами Маниту! С нами Маниту!

Барон Ногт, стоя у бойницы на самом верхнем этаже донжона, обернулся к своим четырем сыновьям и военачальникам.

— Похоже, отребье что-то задумало. Они наконец сподобились на штурм. Что за новый бог, Маниту, о котором они постоянно орут? Он все равно им не поможет! Эти стены им не взять! — он недовольно схватился за рукоятки оружия, висевшего на его широком желтом поясе, перепоясывающем кольчугу. Затем оторвал руки от клинков и яростно почесал левый локоть — вчера под вечер осаждающие закинули в крепость несколько колод с дикими пчелами и выкопанными из земли осиными гнездами. И до наступления умиротворяющей ночи ошалевшие летающие твари многих покусали, и не все знали, что нейтрализовывать яд необходимо чем-то кислым, например, уксусом. Некоторые прикладывались горстью земли, но такое "лечение" в будущем о себе еще скажется. Если оно будет, это будущее.

— Что говорят твои руны, старая карга? — весьма невежливо обратился к личной колдунье тоже не молодой уже барон.

Старуха пошамкала беззубым ртом и нехотя выдала:

— Высокие боги альвов и старые боги за вас, великий барон! Победа в сегодняшней битве будет решающей для всего дела!

Выдав предсказание, которому своей неопределенностью позавидовал бы даже дельфийский оракул, она не стала договаривать о полном смысле гадания, четко показавшим раскладом: даже если барон победит, он потеряет смысл жизни и все, что любит. Три недели назад ее выпороли на конюшне за настойчивую попытку склонить барона к мирному разрешению конфликта, так как предсказания предвещали весьма неблагоприятный исход, но дворянская гордыня плевала на них и жестоко наказывала инакомыслящих. И поэтому сейчас, вместо того чтоб выложить правду, ведьма развернулась и пошлепала по ступеням вниз, скрипя пораженными ревматизмом коленями, чтобы спрятаться в подвале в огромную пустую бочку из-под вина. Большая часть обитателей донжона, как выходило по ее гаданиям, следующий рассвет уже не увидит. А старенькой ведьме очень хотелось еще пожить.

Барон даже не заметил ее исчезновения, он весь погрузился в перераспределение сил и резервов:

— Жорат, бери еще семь десятков из цитадели и иди на "новую" стену! Гран, четыре десятка и бегом на "старую" стену. Файн, пять десятков в резерв, выстроить во дворе "старой", туда их катапульты не достреливают. Коней держать оседланными, если они прорвут периметр "новой" — ударишь в копье и размажешь их. Глойд — на тебе оборона цитадели, если что — вся надежда только на тебя. Я остаюсь в донжоне и буду командовать отсюда через посыльных. По местам, дети мои, и да помогут нам сильные боги!

Как и планировал конунг — в башне донжона остались только небольшой гарнизон и личная охрана барона. Все прочие силы, оптимально, с точки зрения стандартного подхода к эффективной эшелонированной обороны, были распределены по периметру защитных рубежей крепости.

— Мой лорд! — прибежал к Ногту, задохнувшись от бега по ступеням, первый посыльный. — Они поделились на три отряда! И еще вода — она ушла! Во рву пропала вода!

Все кинулись к свободным бойницам, и зримо увидели разделение атакующих на три отряда. Но наличие воды во рву проверить не представлялось возможным — с башни донжона просто-напросто его не было видно. Это конунг приказал разрушить перемычку к отводному каналу, прорытому силами солдат под видом косой штурмовой траншеи ведущей к стенам.

— Смотрите, их военачальник, на вышке, рядом с катапультами! — закричал начальник десятка личной охраны барона. Почему-то все осадные машины у противника в замке барона называли катапультами. — Вот бы снять подлеца меткой стрелой! Они, кажется, флажками передают приказы!

— Хорошо придумано, — погладил бороду барон Ногт. — Если выживем, надо будет внедрить. Хотя, зачем нам эти флажки? В бой-то идем все вместе. И зычным криком сподручней. Это разве что, для такой чехарды с этими оборванцами, толпы, до которой не докричишься. Но каждый мой дружинник стоит двадцати таких ушлепков. Они разобьются вдребезги о наши кольчуги, как глина о сталь! А потом мы контратакуем — и пройдем сквозь них как нож сквозь масло! Все что мы видим перед собой — сборище нищих бандитов в лохмотьях, под командованием эльфийских бастардов!

— Лорд! — Запыхавшись и тяжело дыша, влетел с лестницы на командный пункт следующий гонец. — Две колонны врага, прикрывшись щитами, несут лестницы на штурм "новой стены". Третья колонна — на штурм "старой", с другой стороны. Часть их войск осталась в лагере.

— Сам вижу, — огрызнулся недовольный старик. — Теперь мне что, башкой как сове крутить надо, чтоб за всеми уследить? Что за гнусная тактика штурма? А деревянные щиты?! Кто бы сказал — ну прям как подлые орки, только хуже, щиты квадратные. Никакого понятия о честной схватке! Грязь и нечисть, никакого благородства! Ублюдки! Бастарды!

Старый барон выразительно и презрительно потряс в воздухе кистями рук.

— Лейте на них масло, сталкивайте баграми лестницы, бейте, крушите черепа! Там кольчуги и железные шлемы, хорошо если на каждом десятом, в этой толпе. Просто мясо! Манве! Что я слышу? Вы тоже это слышите?! Барабаны! Ну, вылитые орки!

Действительно, в войске конунга ощущалась серьезная нехватка средств индивидуальной защиты. В кольчугах было вообще не больше трех сотен. Остальные носили кожаные и стеганные доспехи, в лучшем случае с нашитыми погонами, элементами брони и кольчуг, не снижающие ловкости, но довольно легкие, и поэтому защищавших весьма относительно. Несколько спасало ситуацию наличие тяжелых и крупных прямоугольных щитов. Не надо думать, что они были похожи на щиты легионеров — у них отсутствовала характерная выгнутость и козырный шип умбона, а представляли они из себя обыкновенный плоский набор плотно сбитых досок. Дешево и сердито. Поэтому, до подхода под стены, процент потерь у пошедших на штурм колонн был небольшим.

Колонна Гуронов которая брала приступом "старую стену" и левая колонна, из Сиу, шедшая на штурм "новой стены" слева от разрушенных ворот — состояли из обычных войск. Третий отряд, штурмовавший замок справа от разрушенных ворот состоял из гвардии — Могикан. Именно там, по плану штурма, планировалась взломать оборону осажденных. В этой колонне шли самые сильные и умелые, с самыми лучшими доспехами и оружием что были в войске, а командовал ими лично генерал Вит.

Остальные два удара были скорее отвлекающими. Несколько барабанов, введенных Владом, весьма оживили натиск, подбадривая ритмом нападающих действовать более резво и уверенно.

Штурм разгорался, с атакуемых участков периметра до высоких бойниц донжона доносились крики и лязг оружия. Идущие на приступ, завалив своими трупами и фашинами обмелевший ров, быстро преодолели расстояние до стен и приставили лестницы. Самое удивительное — осадные машины продолжали обстреливать крепость, несмотря на очевидную опасность, при малейшем сбое, навредить своим же войскам. Жорат, руководитель обороны "новой стены", приказал воинам подтягиваться к местам возможного прорыва. Командование затруднялось тем, что весь сектор замка, куда пыталось прорваться сразу целых две идущие на приступ колонны, заволокло вонючим дымом от странных зажигательных снарядов. Через десять минут стало понятно, что "старую крепость" атакующим не взять — слишком высокие стены, левый участок "новой крепости" тоже, вероятнее всего удержат, а вот на правом участке, где пошла в атаку "гвардия" конунга, сейчас рубились на всем гребне атакуемых укреплений. Через несколько минут, к своему ужасу, наблюдатели в донжоне увидели, как над одной из башен рухнуло как подкошенное желто-фиолетовое знамя рода Ногт и вместо него, взвилось, хлопая полотнищем на легком ветру знамя с красной звездой и вороном. Беспощадная схватка кипела на парапете и в казематах внутри стен, ведущим к двум соседним башням.

— Резерв! Крикните Файну! Путь скачет к захваченной башне — и выбьет этих разбойников! — захрипел раскрасневшийся от прилива чувств старый барон. — И подайте мне кто-нибудь рог с вином! Это только начало!

Барон был прав, это действительно было только начало одного из самых необычных штурмов в истории этого мира. Не успел барон присосаться к вину, как снизу, со двора "новой стены" раздались ржание лошадей, вопли и звуки нешуточной схватки.

— Что там творится, демоны Етунхейма вас забери?! — от неожиданности, с дикими оборотами выругался барон и приник к бойнице, вглядываясь в желто-серый дым, закрывающий внутреннее пространство "новой стены".

Ни Ногт, ни Влад не знали, что план конунга дал первый сбой. Четвертая колонна, состоящая из гномов, вступила раньше времени в бой с полусотней Файна, которая наскочила на них, пытаясь прорваться к опасному участку. Влад не предусмотрел того, что возможные резервы, при навесном обстреле, будут скакать не через центр, а вдоль стены. Гномы не успели взломать ворота в башню, которая им назначалась как цель, и приняли бой с вражеской конницей только выйдя из лаза. Файн в последнюю минуту своей жизни подумал, что сошел с ума, когда, из закутка, казалось из ниоткуда, вылезали один за другим десятки новых врагов. Пеший конному не противник. Это аксиома. Это верная аксиома — если тяжеловооруженные всадники слажено бьют в копье пешее войско, не вооруженное длинными пиками. Эти же карлики, перепачканные и грязные как черти, вылезли непонятно откуда и остервенело набросились на конных, забыв о всех обычаях и правилах войны. Деревянные щиты худо-бедно справлялись со своим предназначением, секирами же гномы рубили ноги несчастным лошадям, а затем разъяренной сворой набрасывались на поверженного всадника. Потеряв тридцать бойцов, но истребив половину отряда Файна вместе с командиром, бойцы Крамина прорвались к башне. Их там уже ждали, предупрежденные звуками схватки, но выстроившихся в хирд гномов, пусть и с деревянными щитами, никому так просто не одолеть. И, что еще хуже для осажденных, они несли с собой два вышибных заряда с акритом, которыми рыжебородых карликов снабдил конунг как раз для этого случая. Десять секунд под башней стоили гномам десяти жизней, но они установили заряды и смельчаки ударили по ним своими секирами. Гномы несли с собой специальные "взрыватели" с нехитрым механизмом, состоящим из емкости с промытым мелким речным песком и молоточком на пружинке, отсрочивающим взрыв на семь- десять секунд. Но разъяренным карликам было не до хитрых финтифлюшек. "Ударников", можно сказать, разорвало в клочья, а ворота в башню буквально вбило внутрь помещения, смешав растерявшуюся защиту. Ринувшиеся с диким ревом в пролом гномы, рыча в свои грязные рыжие бороды, за несколько минут захватили каменный бастион, щедро залив его своей и чужой кровью. Пленных, согласно вводной, они не брали.

— Мать вашу за заднюю леву лапу! — заорал на своем наблюдательном пункте Ногт, когда увидел гордо взвившийся флаг со звездой и вороном на еще одной башне периметра. — Что происходит? Откуда в Винной башне эти оборванцы? Снять со "старой стены" шесть десятков и выбить их немедля оттуда! Где Файн? Почему первый прорыв еще не закрыли?

Гонец, получив приказ, попрыгал вниз по ступенькам. Ногт как дикий зверь метался по комнате. Охрана сохраняла безмолвие.

— Сэр! К месту прорыва идет еще одна вражеская колонна! — сообщил наблюдатель от бойницы.

Старый барон ударил латной рукавицей по стене, выбив шрапнелью каменную крошку и сорвал в ярости пыльный гобелен.

— Отправьте еще три десятка из цитадели во двор "новой стены". Первые три десятка, самых лучших. Пошлите всех лучников туда для поддержки! Они нашпигуют их стрелами и затем нашинкуют это отребье!

— Тор всемогущий! — взмолился к небесам, стоя у стрельчатой бойницы старый и опытный рубака. — Пошли мне вражеских главарей в этот прорыв! Я сам их убью — а одну половину пленных принесу тебе в жертву, Тор! Великий Манве, другая половина пленных твоя! Только сделайте это, молю вас, древние справедливые боги, и вы напьетесь кровью досыта!

Влад, памятуя наставления старого фиванца Эпаминода, бил со всей силы в одну точку, сконцентрировав большую часть сил напротив участка справа от разрушенных ворот. Имея пять тысяч вооруженных человек, он поделил их, не считая "гвардии", включающую в себя воевавших отдельно "спецназ" и "саперов", на четыре части. Первые две изображали штурм слева от ворот и на одном из участков "старой стены". Третья, второй полк Делаваров, сейчас рванула на помощь "гвардии", которая пробила периметр и сумела захватить одну из башен в результате кровопролитного прямого штурма. "Гвардия" как стальной наконечник копья, взломала защиту осажденных, а теперь туда, в эту рану, пошло и "древко". Люди в этом отряде получили чуть хуже оружие и считались немного менее опытными в ратном деле, но они были свежими, бодрыми и жаждали не отстать от своих товарищей, в первую очередь при дележке награбленного. В бой они вступали тоже на лучших условиях, чем их предшественники — штурмовать стену им уже не требовалось. Атакующие, с приходом подкрепления, в месте прорыва получили мощнейший импульс, и сражение стало распространяться по всему огромному, в виде полумесяца, внутреннему двору, расположенного между цитаделью, "старой" и "новой" стеной. Конунг к тому времени приказал прекратить навесной обстрел из осадных машин, так как уже гарантировано попадал по своим.

Но еще ничего не было решено. Несмотря на высокую, превышающую чуть ли не в десять раз численность вражеских войск, барон Ногт сражался под прикрытием своих стен, и у него под командованием все еще находилось полтысячи обученных, подготовленных и надлежащим образом снаряженных дружинников и наемников. Потери нападающих, особенно на участке где прорвалась "гвардия" были ужасающи.

Шесть десятков резерва из "старой крепости", усиленные еще тремя десятками бойцов из цитадели, вместо ни к чему не могущих привести второстепенных разборок с гномами, которые заняли пассивную оборону в захваченной башне на отшибе от основного поля боя, увидев врага прямо перед собой, врубились в прыгающую со стен им навстречу толпу наемников Влада. Мастерство и опыт скрестили оружие в противостоянии с численностью и яростью.

Сквозь грохот сражения, разворачивающегося внизу, барон Ногт неожиданно почувствовал толчок и услышал донесшийся откуда-то снизу подозрительный хлопок. Здание ощутимо вздрогнуло. Мысли о землетрясении он отмел сразу. Явно сработало какое-то заклинание.

— Пойди проверь, что там, — махнул рукой вниз он одному из воинов своей личной десятки. — Хотя стой, раз башня цела — все к Етунхейнским дьяволам. Где гонцы с докладами? Бегом по арке в цитадель! Увидишь — пинком сюда посылай. Обленились вконец, улитки пьяные.

Дым от странных чадящих снарядов немного улегся и развеялся ветром, и барон с ближним окружением приникли к бойницам, рассматривая поле боя, кипящее сталью и ненавистью в пределах периметра. Грамотная контратака резервных десятков, вместе с отважно вышедшими из своих башен части гарнизонов "новой стены" отбросила остатки "гвардии" и свежее пополнение атакующих обратно к месту прорыва. Ожесточенное сражение развернулось полукругом вокруг захваченной башни. Внутренний двор "новой стены", до штурма застроенный различными постройками и здания превратился в руины, на которые сейчас щедро лилась кровь.

К Владу, счастливо избегнув стрелы, напрямки от места прорыва подскакал гонец.

— Ваша светлость! Нами и гномами захвачено по башне. Но нас теснят, враг дерется как бешеный, у нас потери и много раненых. Сиу и Гуроны, не смогли прорвать оборону стен на своих участках, их знамен не видно.

— Млять, вас там две тысячи было послано. Против вас ну максимум полтысячи стоит. И одолеть их не можете?! Где спецназ? Почему до сих пор не взят донжон? — разорался, стоя на вышке Влад. Растерянный гонец, тяжело дыша и нервно трепя ладонью холку вороного коня ничего по существу ответить, естественно, не мог.

Страшно матерясь, конунг схватился за висевшую отвесно веревку, свисающую с балки, укрепленной на вышке и по ней сверзился вниз.

— Если хочешь что-то сделать, сделай это сам… — пробурчал он в конце своей матерной тирады.

— Капитан Джелле, — обратился он к франтоватому офицеру, привставшего на стременах своего коня и разглядывающего дымящуюся сернистым дымом крепость. — Милорд, как вы смотрите на небольшую пешую прогулку?

— С удовольствием, Ваша Светлость, — учтиво ответил только что повышенный в звании виконт. — Команчи — спешиться! Оружие к бою! Строиться! — Заорал он своему отряду.

— Вот что, боец, — обратился Влад к гонцу. — Зови всех сюда. Чтоб все ублюдки, что зовутся пятым полком Шайены, все эти недоделанные калеки и слабосильные уроды были через три минуты здесь. Пойдем в крепость напрямик — прямо сквозь разрушенные главные ворота. Затем забеги в сектор, и там скажи "палачам", чтоб всем кто "забудет" выйти из лагеря сюда — рубили нахрен головы на месте. А артиллеристы пусть в этом помогают. Атли, ты слышал?

— Понял, — подтвердил огромный командир артбатареи. — Кто не пойдет сам, того мы по твоему методу отправим смело в полет, впереди вас, на разведку. Может из "эрликона" долбануть по башням, всяк меньше в вас стрелять будут?

— Добро, — согласился Влад. — Прикроешь. Сдвоенными, две прямые, одна навесом.

Пятый полк, Шайены, смотрел недобро и исподлобья. Это были те, кто практически провалил все тесты и по физическим и интеллектуальным данным и никак не тянул на солдата.

"Гадский спецназ — принесу в жертву говнюков!" — все не мог смириться с провалом своей части плана Влад. — "Лишь бы с Ингваром ничего не случилось".

Изначально, штурм, задуманный как изящная легкая и точечная операция, превратился в мясорубку. Все важные и тщательно проработанные этапы плана оказались проваленными и сейчас на глазах у их автора тонули в озерах крови.

Конунг вышел перед строем. Нужно было что-то сказать своим людям, перед тем как их лично повести на смерть. И пойдут ли они за ним?

— Воины! Маниту как то произнес, — крикнул Влад. — "Боишься — не делай, делаешь — не бойся, не сделаешь — погибнешь!" Время выбора пришло. Кто трус — тот останется. Кто смел — тот станет сегодня богатым. С нами Маниту! Вперед!

— С нами Маниту! — глухо ответили солдаты, обнажая оружие. Хитрый, с завитушками, перебор понятий из билика Чингисхана понял не каждый, зато все услышали про добычу.

Забили барабаны и перейдя на быстрый шаг, последний резерв конунга во главе со своим командующим устремился на штурм. Влад, подбадривая себя и окружающих матюками, шел в первом ряду. Рядом перебирал ногами Орфейг, он, улыбаясь, нес огромное полотнище шелкового белого знамени, на котором, в ярко-алой пятиконечной звезде, гигантский ворон сжимал в лапах томагавк. Рядом, плечом к плечу, маршировали Хаген, Скарви и Ольсен. Сзади, наступая на пятки, шагали оба эльфийских принца, за ними пригнув зачем-то головы шли обе хакерши, сжимая пистолеты, в сопровождении обязательной охраны с "суоми".

"Какого черта они увязались, поубивает дурочек" — зло подумал Влад. — "И остановиться и отослать этих кретинок не могу — сломаю настрой. Выживут — выпорю и отдам замуж" — решил он и выбросил проблему из головы.

Осажденные, несмотря на знамена и грохот барабанов, заметили колонну, идущую напрямик через развалины, на выручку прижатым к стенам Могиканам и Делаварам, слишком поздно. И не мудрено — все внимание их было сосредоточено на той резне, что творилась внутри прорванного периметра. Несколько шальных стрел вонзилось в щиты атакующих, и тут артиллерия конунга швырнула на стол битвы козырного туза. Шесть раз подряд — именно столько разрешил выложить ультимативных доводов сегодня конунг. Первые два выстрела пришлись по башням-соседкам, относительно разрушенного комплекса ворот.

Следующие два — по серединам стен, где находились казематы. Пятьдесят метров укреплений превратились в морг — боеприпасы ударили в полную силу, по занимающим свои места защитникам, часть внутренних помещений провалилось и внешне устрашающие своей толщиной стены неожиданно как бы вложились внутрь самих себя.

Сразу после артподготовки, переждав падающие осколки укреплений под щитами, штурмующие перешли на бег. Ров завалили сегментами частокола, который прихватили с собой от артбатареи, и по нему перебежали к стенам. Затем, подсаживая и помогая друг другу, люди конунга полезли на верх разрушенной кучи, что еще недавно была шестиметровой отвесной стеной. Влад со своими людьми, карабкался по центру, по обломкам разрушенного комплекса ворот. За руинами парапета шарахнули еще два взрыва, заставив землю ощутимо содрогнуться. Это Атли, как всегда виртуозно положил навесом сдвоенный заряд "эрликона", "огненным валом" впереди наступающего подразделения уничтожив сбегающееся к новому месту прорыва подкрепление, пытающегося перегруппироваться противника.

Резерв, идя следом за конунгом и спешенными рыцарями, споро добивая оглушенных врагов, перевалил через развалины укреплений и ворот. Сильный восточный ветер свистел на гребне разрушенного участка периметра, и тут же попытался швырнуть в лицо поставившего свою жизнь на кон полководца горсть мелких камней.

Владу открылось чадящее поле боя. Все внутри пространства ограниченного укреплениями "новой крепости" было завалено обломками, разбито, измочалено и усеяно трупами людей и лошадей. Вихревые потоки от восточного ветра, то тут, то там закручивали в спирали маленькие смерчи, танцующие на этом празднике смерти свой демонический танец. Справа кипела сеча. Сталь звенела о сталь, кричали люди, ржали кони, хрустели и щелкали звуки безжалостного сражения, где ярость рубилась насмерть с ненавистью, сплетясь в объятьях битвы. Звонко тренькали тетивы луков и самострелов, люди с криками, пронзенные копьями и стрелами падали со стен и башен, и смерть, витая над полем сражения, довольно урча собирала свою богатую жатву.

— Вперед! — заорал Влад, перебивая очередной порыв ветра. — На выручку! С нами Маниту!

И они ударили в мечи, врубившись прямо в сотню вражеских лучников, что стреляли по "гвардии" Влада, прикрывая издали своих меченосцев. Резерв конунга, полк Шайены, как и стрелки Ногта, считались самыми легковооруженными воинами и обходились почти без доспешной защиты, но компенсируя это, на острие деблокирующего удара шли тяжеловооруженные спешенные дружинники виконта Джелле, которые, разойдясь тонкой шеренгой, просто работали по этой толпе врагов как лезвия мясорубки. Лучники довольно быстро кончились, часть их них попыталась дать деру под стену цитадели, но стрелки в колонне Влада перестреляли их в спины.

От полной победы в сражении за "новую стену" конунга отделяло несколько минут и пятьдесят метров до линии меченосцев, некоторые из которых уже стали с испугом отворачиваться от фронтальной свалки с окровавленной "гвардией" и изрубленным вторым полком. Им требовалось собрать в кулак все мужество чтобы изготовиться к последней схватке с противником, который, как-то перебив стражу на стенах и башнях, неожиданно ударил с тыла, заставляя биться в окружении. Барон Ногт хлюпиков в своей дружине не держал — никто из его людей не дрогнул и не бросил оружия.

— Хо-о-о-о-ой!! — Откуда-то сверху, с высоких стен цитадели, вдруг, перекрывая звуки сражения раздался слитный вопль нескольких горластых вражеских меченосцев. Конунг пятой точкой почувствовал, что сейчас призойдет что-то нехорошее.

И тут, один за другим, по всему периметру, под визг несмазанных петель, сопровождаясь глухим хрустящим грохотом ударившихся об камни стремительно распахнутых створок, открылись внутренние воротца крепостных башен и оттуда принялись выскакивать во двор остатки гарнизонов, чтобы принять участие в последней схватке. С парапетов цитадели, по веревкам лихо скользили вниз, на поле боя, меченосцы личной охраны Ногта. Среди этого десанта Влад увидел знакомую шуструю плотную фигуру с бородой. И это было еще не все: слева, сквозь распахнутые ворота в перемычке, разделяющей "старую" и "новую" стену, выбегала, бренча кольчугами, колонна вражеской пехоты. Это произвел вылазку гарнизон "старой крепости". Старый Ногт, хоть и не читал про Эпаминода, ему всякие излишне хитрые заимствованные мысли заменял опыт собственных семидесяти лет, из которых он больше полусотни провел, размахивая мечом на поле боя. Заметив старческими дальнозоркими глазами всю группу вражеских полководцев, и возблагодарив богов за этот подарок, он решил двойной кинжальной, как лезвия судьбы у кинжала Хекс, отчаянно смелой контратакой закончить эту войну.

И имел все шансы на успех.

Пятый полк Шайены, возглавляемый лично конунгом, по всему периметру своего прорыва оказался втянут в рукопашные схватки с неожиданно высыпавшим гарнизоном. Команчи Джелле, связанные боем, уже рубились справа с меченосцами Ногта, им навстречу прорывались воспрявшие духом Могикане и Делавары генерала Вита.

И так получилось, что на небольшую группку арвенстарцев, посреди разгромленного двора сейчас устремились два железных клина, с легкостью отбрасывая своим оружием все препятствия.

И в этот момент над полем боя вновь внезапно раздался новый слитный клич: "Хайра!" и следом последовал звонкий перекат от удара стали о дерево. Это гномы, услышав вражеский вопль, решили выбраться обратно на воздух из захваченной ими башни и тоже принять участие в веселье, прокричав древний гортанный гномий вызов на бой и ударив секирами в щиты. Рыжебородые карлики, стремительно выбежав из ворот своего укрепления, буквально врезались в колонну пехоты, прорубающейся сейчас от прохода "старой крепости" к штабной группе через поле сражения. Уже второй раз Крамин со своей ватагой безбашенных и опьяневших от адреналина сражения гномов, черной кошкой перебегал Ногту дорогу, срывая и путая все четкие планы. Некоторые карлики, впав в боевое неистовство, отбросив щит, запрыгивали на спины своих товарищей, и оттолкнувшись ногами от их плеч, мощным прыжком перемахивая столкнувшиеся передние ряды, как коршуны обрушивались на не ожидающих подобной атаки врагов. Удар секирой, наносимый вошедшим в такое пике гномом, отразить или парировать невозможно было в принципе.

Но оставалась еще одна, самая опасная группа контратакующих.

Ветер взвыл в столетних зубцах старой крепости. Веревки, свисающие с цитадели, под его силой заполоскали на ветру, шелк знамен захлопал, проверяя на прочность серебряное шитье. Шквал сурового северного ветра, ударил по стенам, засвистел, загудел и пронесся между сражающимися. Порыв стихии вновь попытался сбить с ног или просто навредить Владу, швырнув на него целое облако песка.

Черные плащи контратакующих вздыбились, превратив каждого из них во внушающую ужас фигуру, от которой, как устрашающие щупальца, тянулись ветром к врагам желто-фиолетовые ленты.

Отряд посланцев смерти не бежал в атаку, нет, он неумолимо шествовал к своей цели, и приближение его было неотвратимо как закат.

Впереди них, опережая отряд из цитадели на несколько шагов, бежал здоровенный бугай с двумя топорами в руках. Пару человек конунга, встретившихся у него на пути, он играючи и не сбавляя шаг разрубил своим страшным оружием. Все сопровождающие своего полководца, прикрывая его и его "ведьм", в данный момент с кем-то скрестили клинки или увлеченно стреляли из луков и арбалетов в этой безумной круговерти рукопашной. Влад, видя, что через несколько секунд его просто умело настругают на лучины, и вспомнив свои мытарства в замке Кирн, вместе с фразой 'Рука не уступит тетиве!' перехватил рукой в перчатке свой меч чуть ниже гарды и метнул, целясь в корпус великану. Сталь клинка, прошептав в полете свистящее заклинание смерти, метко, с хрустом вспорола грудь противника.

Воин сделал по инерции несколько шагов на подгибающихся ногах, упал на колени, взмахнул руками с зажатыми в них топорами, выронил древки и упал в землю лицом вниз.

Со стороны подбегающих вражеских воинов раздался крик ярости. Громче всех орал старик — ведь только что, у него на глазах, Влад убил его последнего сына, Грана. Остальные трое уже погибли в течение этого последнего часа самого кровавого штурма за всю историю Колючего Леса.

Пылая ненавистью, взметнув вверх мечи, к конунгу рвалась теперь сама смерть. Казалось, ничто уже не остановит этих несущихся на штабную группу орущих разъяренных людей, сжимающих до побелевших рук свое оружие.

Время для Влада будто загустело. Он, своим сознанием, как парящая над полем сражения птица, взлетел и охватил взором сразу все пространство боя. Увидел даже то, что не могла увидеть никакая птица. Вот третий полк Гуроны осторожно переползает, не веря своему счастью, никем не защищаемые парапеты "старой крепости". Вот и четвертый полк Сиу уже занимает оставленные гарнизоном башни слева от ворот, не особо спеша вниз, в эту мясорубку. Парни из гвардии и второго полка добивают жидкую цепь врагов. Надо же — а это спецназ, живой и невредимый, разбирает крышу в донжоне, и Ингвар держит в руках краснозвездное знамя. "В бойницу его высуни", — хочет подсказать сверху конунг, но не может ничего сделать. А вот и сам Влад, и к нему приближается его смерть в количестве нескольких десятков разъяренных убийствами защитников во главе со старым бароном. И совершенно некому помочь, все сражаются.

Хотя нет, вот за его спиной две сгорбленные фигурки девчонок, сжимающих в руках пистолеты. У самого Влада пистолета нет — разрубили топором люди Ригача. Страх и ужас заледенил души хакерш, не ждали они попасть в месиво такой кровавой мясорубки и впали в ступор. Слаб человек, а осознанный подвиг часто требует подготовки. На шаг позади них Эльнуриэль, бледна, как смерть, вцепилась в тунику поверх кольчуги Трейва, который, совершенно не замечая этого в запале драки, отбивает от своего сюзерена шальные стрелы своими клинками, работая как мобильная установка ПВО. А вот еще четыре закованные в железо лучших доспехов статуи кузнецов с суоми в напряженных руках, стоящие 'коробочкой' вокруг хакерш. Последняя линия обороны. И они смотрят на конунга, ожидая приказа. Они не стреляют, и кажется ждут, что Влад опять сотворит чудо и испепелит врагов? А чудеса кончились, ребята. Только мы и они — те, кто бегут сейчас сюда нас убить.

Влада рывком бросило обратно в свое тело, и остановившееся на длившееся бесконечность мгновение время потихоньку, все набирая ход, двинулось вперед. Конунг, как сквозь кисель, сделал, не оборачиваясь, шаг назад и резким движением выдрал из рук хакерш за стволы пистолеты. Проделав буквально танцевальное па, он снова шагнул вперед, опустился на одно колено, одновременно выводя руки с пистолетами вперед и просовывая указательные пальцы сквозь скобы. Встряхнув кистями, он поймал пистолеты за рукоятки.

— Кузнецы, не спать! Огонь! — как-то ухитрился проорать Влад столь сложную фразу личной охране хакерш, пока вытворял все эти вещи. И, не дожидаясь подтверждения, нажал на спусковые крючки. Рядом, над ним, следом за пулями засвистели черные короткие стрелы, смазанные быстрым ядом.

Вражеские воины будто натолкнулись на невидимую, убивающую их стену. Один за другим они, вышибаемые из строя, падали на залитую кровью землю, приняв смерть от меткой пули или кованого наконечника черной стрелы. Контратака захлебнулась. Никто не добежал до штабной группы с мечом в руке. Прошло несколько коротких секунд, этих почти не хвативших Владу мгновений, но подаренных свыше, и слева, справа, и даже сзади от нападающих, появились люди конунга, наконец, расправившиеся со своими врагами.

— С нами Маниту! Крепость взята! — отовсюду раздались крики. Какой-то человек размахивал знаменем со звездой и вороном, высунувшись из пролома в крыше донжона. Это, судя по всему, был Ингвар. С флагштока главной башни упал срубленный желто-фиолетовый стяг Ногта.

Влад медленно опустил руки с разряженными пистолетами и мягко их выронил на землю. Затем он поднялся с левого колена, на которое оперся для устойчивости во время стрельбы, и, достав финку из ножен, как сомнамбула, медленно пошел вперед. Рядом как-то снова оказались разделенные неистовым сумасшествием этой битвы верные соратники. Все вместе, единой группой, они подошли к уничтоженному вражескому отряду, где невесть откуда набежавшие солдаты конунга из полка Сиу уже предусмотрительно и старательно проверяли каждое тело ударом меча или копья, прежде чем начать тщательный сбор трофеев.

Чуть позади площадки, плотно усеянной мертвецами с желто-фиолетовыми лентами и повязками, одиноко лежал барон Ногт. Старик умер, но он не был ни убит пулей, ни задет стрелой. Судя по всему, он умер на бегу, от остановившегося сердца. Никто почему-то даже теперь не решался приблизиться к человеку, который считался самым лучшим политиком и удачливым тактиком в этих краях, пока не нарвался на непрофессионала, ломающего схемы и стереотипы, просто не зная о них.

К трупу подошел Мудрый Скарви и с коротким хэканьем отрубил голову поверженному врагу. Затем взял рукой её за волосы и насадил на подобранное копье.

— Маниту! С нами Маниту! Он умер не от оружия, а от десницы Маниту! Смерть язычникам! — радостно и громко заорал Скарви, потрясая копьем с надетой на него страшной ношей. — МА-НИ-ТУ!

— Маниту! С нами Маниту! — дружно отозвался двор, заполненный войсками. Воины конунга в запале схватки безо всякой жалости добивали раненых и бросивших оружие врагов. Над башнями взлетали ослепительно белые стяги с алыми, как человеческая кровь, звездами и иссиня-черными воронами, сжимающими в когтях символ Маниту — томагавк. Самая мощная крепость в этом регионе перешла под контроль конунга. Замок Ногт пал.