Провинциалка 2. Дорога назад

Глава 4

Нихуя же себе! Ярик! Ярик, блядь!

У меня в глазах потемнело от слепой ярости. Будто по кумполу веслом.

Самсон, похоже, понял, чем тут дело пахнет, потому что, поймав мой взгляд, убрал руки от Стешки и отстранился.

– Иди в комнату, Стеша, – не узнал даже свой голос, настолько охренел от увиденного.

А она, стерва сопливая, искоса на меня зыркнула, как на нечто, блядь, маловажное и снова к Самсону повернулась.

– Я очень тебя рада видеть! Уехал, бросил меня одну! – шутливо стукнула его кулаком в плечо, а Самсон посмотрел на меня, как бы извиняясь.

Охренительно, чё.

Кто у нас тут лох?

Дядя Север у нас тут лох.

Слепой баран, пустивший слюни, как малолетка.

– Ты меня не слышала, что ли? – повысил голос на малолетнюю курицу, но та даже бровью не повела, продолжая что-то рассказывать Самсону, который, кстати говоря, уже понял, что отхватит по роже. – Оглохла, блядь?! – рванул сучку на себя, на что та злобно прищурилась.

– А что, тебе можно трахать разных девок, а мне с другом поздороваться нельзя? – взвилась, как змея, а у меня где-то внутри лопнула пружина, сдерживающая от нехорошего поступка.

Нет, бить её не собирался.

Но и спускать на тормозах такое поведение не планировал.

– В комнату пошла! – рванул ремень из джинсов, а Стешка фыркнула и, задрав подбородок, горделиво зашагала прочь.

Сучка дерзкая. Но какая же она охренительно сексуальная…

Самсон наигранно кашлянул, привлекая моё внимание и поглядывая вслед Стеше.

– Я чего-то не знаю, Яр? Как давно ты с моей бабой обнимаешься? Или может не только обнимаешься, а? – я чувствовал почти физически, как западает клемма.

Ощущал, как сгорает моё терпение и превращается в горсть пепла. Пока я тут с делами разгребался, чтобы завязать с криминалом, её к себе забрать и дать такую жизнь, о которой она в своём Чекалине и мечтать не могла, они там обнимались!

– Брат, мы просто сдружились с ней, не подумай ничего. Я отвечаю, что никогда не позволял себе ничего лишнего и…

– Тогда какого хера ты не сказал мне о её беременности?! – я двинулся на Яра, уже плохо соображая, что веду себя, мягко говоря, по-идиотски. – Чем вы занимались там, а?

Самсон выставил вперёд руки.

– Успокойся. Я делал в Чекалине только то, что должен был – присматривал за твоей девушкой. А о беременности тебе не говорил, потому что ты сам должен был узнать. И не от меня. Тогда, если помнишь, ты меня отозвал и я к маме твоей поехал. Будь у меня что-то со Стешей, разве я бы оставил её? – в голосе Самсона проскакивала обида.

Оно и понятно, будь я на его месте – в морду дал бы за подобные предъявы. Только я на своём месте. И Стешка моя.

Снова вспомнил, как она на нём повисла и зачесались руки вкатить Яру за все возможные и даже не совершённые косяки.

А не совершённые ли?

Вон Костян тоже долго другом прикидывался. А потом перед фактом поставил, что бабу мою ебёт. Только то всего лишь Катерина была. А это Стешка. Моя Стешка.

Внутри острыми когтями царапались сомнения и мне пришлось перевести мысли в другое русло.

– Как мать?

– Отлично. Вот письмо тебе передала, – Яр протянул мне конверт.

– Иди. Вызову, если что.

Присел на диван, открыл конверт и отпустило. Аккуратный, каллиграфический почерк мамы узнаю из миллиона. Вот блядство… Я ведь без неё всю жизнь живу. А она без меня. Рядом, но далеко.

Мама писала о погоде, природе и хороших людях, что её окружают. Наивная и простодушная, как и много лет назад. Она по-прежнему верит в добро. Да за те деньги, что я плачу этим милым людям, они должны её на руках носить.

Спрашивала, как у меня дела и что с той красавицей, которая приходила со мной в больницу. А мне радостно стало до дрожи. Ведь для мамы есть такая новость… Я ОТЦОМ СТАНУ!

За спиной послышался шорох – Стеша вышла из укрытия, приготовившись, видимо, к скандалу. Уж очень робко подкрадывалась.

– Твой Ярик ушёл уже.

– Жаль, – вздохнула так, словно на самом деле расстроилась.

– Стеша!

– Теперь ты понимаешь, каково это, Северов?

– Не сравнивай хуй с пальцем! Мне – можно. Тебе – нет. И даже не начинай!

За спиной снова послышался вздох и тихо хлопнула дверь – ушла. Что ж, бежать за ней не буду. И так дохрена бегал. В край охамела.

Что я чувствовала? Наверное, ничего. Просто оборвалось что-то внутри. До одури больно было, когда узнала о его измене. А теперь… Теперь плевать.

Я сама виновата. Нафантазировала, придумала сказку о вечной любви. Глупый телок.

Разве он клялся мне в верности и любви до старости? Разве обещал что-то?

Нет.

Значит, и винить его не в чем.

Попытка заставить Матвея ревновать не была пустой, нет. Он приревновал. Бешено, яростно, как умеет только Север. Однако, толку от этого никакого. Ведь «ему можно, а мне нельзя».

Что ж… Я не собиралась переубеждать Матвея. Это бесполезно. Но и за членом стоять в очереди я не стану. Зашла в комнату и, прикрыв дверь, набрала номер Самсона.

Как-то хреново все получается. Вроде бы радоваться нам нужно, о будущем ребёнке думать, о том, куда поедем отдыхать и где будем рожать. А мы хуйнёй маемся, честное слово. Бегаем друг за другом, как два идиота. И если в возрасте Стешки это простительно, то в моём как бы уже глупо.

Решил поговорить с ней и решить раз и навсегда этот блядский вопрос. Я даже готов пообещать ей не трахать других баб, лишь бы не устраивала мне ежедневный апокалипсис.

Да и я осознавал, что накосячил. Меньше всего хотелось бы, чтобы Стеша узнала о телке, которую я имел глупость драть по-пьяни.

И ведь в дом её притащил… Баран. Но повернуть время вспять не дано никому, даже дяде Северу, а потому выход только один – идти и лебезить перед своей соплюхой, аки подкаблучник.

Свожу её в кабак, что ли. Цацок прикуплю. Растает, никуда не денется.

Подошёл к двери, за которой Стешка с кем-то разговаривала по телефону и, мягко говоря, прихуел.

– Пообещай, что Матвей ничего не узнает, – казалось, можно насторожиться уже после этих слов, что я и сделал, застыл у двери в позе сайгака. – Я не хочу больше быть с ним… Помоги мне, Ярик.

Почувствовал почти что физически, как в груди загорается огонь, а воздух становится таким раскаленным, что не вдохнуть.

Это что же, мать его получается… Впрочем, несложно догадаться, что получается.

– А ну, бля, стоять! – прогремел Север и я ускорила шаг.

Да, глупая идея, конечно. Зря я Самсону звонила. Теперь как бы ноги унести.

Однако, долго бегать мне не пришлось. Матвей настиг меня так быстро, что и пискнуть не успела. Настиг и прижал к стене.

– Чей это ребёнок?

И в этот момент я осознала, какую ошибку совершила. Ведь он слышал только мои слова, а без ответов Самсона представлялась совершенно иная картина…

– Твой. Он твой, Матвей, – шептала, вглядываясь в его лицо, пытаясь там найти хоть какой-то отблеск разума.

Он же не тронет меня?..

Так ведь?

– А о чём я не должен знать? И что значит, ты не хочешь больше быть со мной? А с кем хочешь? С Яриком? – колючими фразами словно хлестал меня по лицу.

И он был прав.

В этот момент был прав на все сто процентов. Всё выглядело именно так, будто за его спиной что-то происходит.

И если уж быть совершенно честной… Мне было радостно от того, что он ревнует. Ну и страшно, конечно.

– Я просила его помочь мне…

– В чём? – Северов, казалось, почернел, от злости.

Его рука то и дело подрагивала, словно он сдерживался, чтобы не сдавить мою шею сильнее.

– Матвей…

– Говори, Стеша. Говори, иначе, я тебя грохну. Прямо сейчас. Здесь. Говори, мать твою! – его длинные пальцы на моей шее сжались и стало по-настоящему страшно.

А ещё, обидно.

Это он мне изменил. Он, а не я! Так почему я сейчас прижата к стене, а он весь такой оскорблённый?

– Уйти от тебя. Сбежать. Не хочу больше быть с тобой! Да и не хотела никогда! – вот тут я врала.

Хотела. Ещё как хотела.

Я его единственной быть хотела. Любимой, обожаемой. ЕГО.

Только зря размечталась. Плевать ему на меня.

– Вот как, значит, – он усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся, но руку убрал. – Ты, наверное, не в курсе, Стешенька, так я поясню. От меня не уходят. Я либо сам вышвыриваю, либо… – он стиснул мою руку так сильно, что вскрикнула от боли. – Впрочем, сама узнаешь.

Впервые я задумался о том, мой ли это ребёнок, когда услышал разговор Стешки с Яром. Первым желанием было сделать тест ДНК, а потом, в случае чего, грохнуть Самсона и даже Стешу. Да, крыша знатно поплыла. Но откуда мне было знать, что между этими двумя ничего не было?

Вспомнить только, как она ему на шею бросилась…

Эта гребаная мысль меня ковыряла изнутри, резала тупым ножом.

С одной стороны понимал, что не такая моя кошка. Не такая!

Не станет она ноги раздвигать перед каждым мимо проходящим. Она и мне-то целочкой досталась.

А с другой… Вспоминал Костю, моего верного другана, который втихаря потрахивал мою бабу. Вспоминал и понимал, что на предательство способен каждый.

На всякий случай решил отправить Самсона обратно к маме. Пусть там пока посидит. Нет, я не боялся, что он мою Стешку уведёт. Я опасался, что как-нибудь переклинит и не сдержусь. Грохну парня.

С последней ссоры со Стешкой прошло три дня. Мы практически не виделись, встречались только ночью в кровати и она каждый раз делала вид, что крепко спит.

Впрочем, я и не настаивал на общении. Знал, что любое сказанное мной слово снова приведёт к скандалу и если я сдержался тогда, не посадил её под замок, то в следующий раз могу окончательно психануть. А мне бы не хотелось сейчас заниматься её воспитанием. Одно дело, когда Стешу я рассматривал в качестве тёлки на пару ночей и совсем другое, когда она станет моей женой и матерью моего ребёнка.

А её игнор меня добивал. Каждый раз, когда она воротила от меня нос возникало ощущение, что её мысли заняты кем-то другим. И снова по кругам ада меня водили воспоминания о том, как они с Самсоном обнимались. Решил снова попытаться поговорить со Стешей и на этот раз был настроен более, чем серьёзно.

Заловил кошку с утра на кухне и, закрыв дверь, прежде, чем она успела сбежать, кивнул на кофемашину.

– Сделай мне кофе и сядь. Говорить будем.

Я фыркнула и, усевшись на стул, скрестила руки на груди. Северов скрипнул зубами, отобрал мой чай, сел напротив.

– Итак, почему ты не хочешь быть со мной? Можно без подробностей о том, какой я мудак, просто назови причины.

– Ты уже назвал причину, Северов. Ты – мудак. Это и есть причина. Очень веская, кстати говоря.

Я понимала, что долго не продержусь. Мои обиды он не воспринимает всерьёз и будет гнуть меня столько, сколько понадобится, чтобы я снова стала покорной.

Однажды Северу уже удалось покорить меня. И я полюбила этого мудака, несмотря на все его проделки. Изнасилование, пощёчины, дуло пистолета у виска – я всё простила ему. Покажите мне хоть одну дуру, которая смогла бы так же.

Но измена… Это выше моих сил. Это предательство. Да о чём это я? Он сам не простил бы такого! Просто убил бы меня. Вспомнить только наш последний разговор, когда он хотел запереть меня в комнате, как непослушного ребёнка. Да, он передумал, потому что не имел доказательств, что между нами с Яриком что-то было, а если бы имел…

– Слушай, Стеш, – он тяжело вздохнул. – Давай на время отключим твой детский максимализм, уверенность в непогрешимости людей и рассмотрим ситуацию с другой стороны. У нас скоро ребёнок родится. Мы о нём должны думать, понимаешь? В общем, так. Я обещаю тебе, что больше ты не услышишь ни об одной другой женщине, а ты прекращай устраивать свои истерики. Через неделю поженимся, а пока можешь выбирать себе платье… Ну и всю ту хрень, что вы, девчонки, любите.

Моя челюсть рухнула на пол, а сердце замерло в груди.

Нет, не от счастья. Замерло от обиды.

Это он так мне одолжение делает? Решил «искупить» свою вину так? "На тебе, Стешенька, колечко, авось перестанешь ерепениться, а я, пожалуй, продолжу свои адюльтеры, чего такого-то?" Так, что ли?

Кстати, даже колечка нет. Вот так вот просто объявил, что мы поженимся. А я, видимо, сейчас должна запрыгать от счастья.

Но самое охренительное, так это его обещание, что я не узнаю о других. Вот это да! Как же сознание не потерять от счастья. Он будет мне изменять, а я, улыбаючись, как идиотка, буду рассказывать всем, какой у меня идеальный супруг. Прелесть какая.

Быстро и яростно поднималась во мне волна ненависти к этому гаду. Если бы была уверенность, что он не успеет перехватить летящую в него чашку с горячим чаем, я бы с удовольствием запустила ему её в голову.

– Ни через неделю, Северов. Ни через месяц. Ни даже через год. Читай по губам, кобелина несчастная: Я НЕ ВЫЙДУ ЗА ТЕБЯ! Даже если ты останешься последним мужиком на земле, а я буду погибать от одиночества! Мне плевать на твоих баб, как плевать и на тебя! – резко поднялась, игнорируя головокружение и подступающую тошноту. – По-твоему, я достойна такого предложения? Достойна того, чтобы мне изменял отец моего ребёнка? Серьёзно? Катись ты на хрен!

Лицо Матвея приобрело серый оттенок, а глаза вспыхнули бешенством.

– В таком случае, ты останешься здесь до родов. Не выйдешь из дома, пока не дашь своё согласие. А если не дашь… – он сделал паузу, видимо, для того, чтобы я прочувствовала всю горечь ситуации. – Я заберу своего ребёнка, а ты можешь катиться, куда угодно. Хоть с Яриком трахаться, хоть с кем пожелаешь.

Он смотрел мне в глаза, даже ни разу не моргнув. Выплёвывал свои ядовитые слова мне в лицо, а я задыхалась от колючей, не дающей вздохнуть обиды и злости.

– А ты поверил, что это твой ребёнок? – взвилась, уже не контролируя свои эмоции. – Ты не имеешь к нему никакого отношения!