Дорога в Ад

Глава 16 Развязка

Андрей, Ирина и Марина долго сели на одной из многочисленных лавочек во дворе. Говорить ни о чем не хотелось, Андрей обнял Ирину, и она доверчиво прижалась к нему. Охотница не сводила напряженного взгляда с окна Юлиной квартиры. Примерно через час к ним вышел отец Анатолий.

— Договорились, — коротко сказал он компании, вставшей ему навстречу. — Но навита придется убить…

— Смотри! — вскрикнула Ирина, показывая на окно Юли. — Огонь!!!

— Навит уже там!!! — понял Андрей. Не сговариваясь, они с Мариной рванулись вперед, выхватывая оружие.

Юля закрыла дверь за священником и без сил опустилась на пол в прихожей, её начала колотить нервная дрожь. Она погладила живот, к которому только что прикасался Анатолий. Священник сказал, что у него получилось. Юля и сама чувствовала себя как-то по-другому. Какой-то… более цельной?

План спасения, сложившийся у нее в момент, когда Анатолий и остальная банда ворвались в ее квартиру, дал трещину. Этот поп, похоже, обладал великой силой, и умел не только лечить. Походя, не напрягаясь и не торгуясь, он дал ей то, о чем она уже давно и не мечтала, ничего не требуя лично для себя. Даже епитимья, наложенная им, была не слишком тяжкой — в том плане, что она не планировала особо общаться с людьми, а значит, и просьб будет мало. Юля привыкла обращаться с людьми как с предметами, используя для своих целей, и смирилась с тем, что и сама является частью чужих планов. Но люди, ворвавшиеся к ней, не были предметами. Они были игроками, и возможно, ничуть не меньшими, чем навит, уже давно пьющий из нее кровь во всех смыслах этого слова.

Если вначале Юля планировала разжалобить их и вызвать Могуту при первой возможности, то после разговора с Анатолием и исповеди, она передумала. Эти непрошеные гости давали ей все: здоровье, освобождение от навитов и больного мальчика, и даже возможность вернуться к нормальной жизни, уже один раз проваленную ею. Привыкшая пользоваться малейшим шансом для реализации своих амбиций, Юля тут же переиграла изначальный план.

Мысли улетели далеко — от живота, в котором вместо привычной пустоты была какая-то теплота, к Павлу, который последние два года был с ней. Там, в Каменно-Бродском монастыре, Юля здорово разозлилась на него, и прогнала, но сейчас… Павел был надежным, сильным и добрым. Идеальный инструмент для того, чтобы забеременеть и родить здорового малыша. Может быть, она даже выйдет за него замуж… Вспомнила его роскошный загородный дом с зеленой лужайкой. Мысленно нарисовала на этой лужайке детские качели, и двух карапузов-погодок на них. А еще себя с крошечной дочкой на руках и сильного и надежного мужчину рядом…

Подвело ее обманчивое чувство безопасности собственной квартиры. Та самая система охраны, основанная на заклятиях навитов, что дарила ей спокойствие, ее же и погубила. Могута появился внезапно, он раньше так никогда не делал, прямо напротив нее, и тут же, пассом левой руки назад, запечатал дверь мощнейшим заклятием. Правой рукой он, наклонившись, схватил Юлю за горло, и поднял на высоту своего немалого роста.

— Жалкая тварь, ты хотела предать меня! — зловеще прорычал он, не разжимая губ.

— Ты не властен надо мной, — зло захрипела она, одновременно пытаясь пальцами сплести заклинание защиты. — Ты должен мне по Договору!

— Договор — лишь мое слово! Я забираю его! Ты, тварь, не достойна Договора! — его рука сжалась, пытаясь раздавить гортань, но защита уже подействовала.

Левой рукой Юля метнула энергетический шар, в сторону окна на кухне, выходящего во двор, где на лавочке сидели святоши, пытаясь подать сигнал. Силы были слишком неравны, без помощи Юля никогда не могла противостоять навитам. Могута в ярости ударил Юлей в стену, раз, другой, третий, не обращая внимания на то, что колдунья уже после первого удара обмякла в его руках, а после второго кровь брызнула у нее из носа, рта и даже глаз.

Окно на кухне разлетелось мелкими осколками, разбитое стремительным телом воина. Мгновенно сориентировавшись при приземлении, Андрей активировал мощнейший из имеющихся ставов защиты и выглянул в коридор.

Отбросив тело Юли в сторону, навит повернулся к новой угрозе и ударил по разуму противника мощным ментальным ударом.

Увидев огромную черную фигуру в коридоре, Андрей поднял пистолет… И задрожал от навалившегося на него ужаса. Кажется, даже волосы в подмышках у него встали дыбом, а пистолет заплясал в одеревеневших руках.

Марина запрыгнула в окно и, ни на мгновение не останавливаясь, с силой метнула ножи с обоих рук в коридор, где, как она уже поняла, стоял враг. Могута получил оба клинка в грудь, и, всхлипнув, чуть уменьшился, как бы осев, но ментальной атаки не остановил, а вытянув руки в сторону врагов, почти незаметным пасом вызвал стену огня.

Марина, вскрикнув, метнулась в сторону от волны жара, увлекая за собой Андрея.

— Возьми наши руки, Господи, вдохни в них силы, чтобы выполнить задачи и обязанности этого дня, преодолеть наши слабость, обрести ясность мысли и проявить наши способности! — услышал воин молитву Анатолия. Невидимый за окном, священник практически кричал, взывая к Господу. Голос его почему-то начал затихать, но в этот момент Ирина положила руки ему на плечи, и уже привычным порывом, влила в него Силу. Голос пресвитера снова окреп. — Позволь нам обрести веру, чтобы придерживаться того, что лучше подходит для нашей жизни! Позволь нам обрести волю и силу для преодоления врагов наших!

Воин понял: оцепенение спало, и, приподнявшись, прыгнул в коридор, одновременно нажимая на спусковой крючок. Пули, снаряженные рунными ставами, прошили Могуту насквозь, выжигая защиту и забирая силы. Навит завопил, чувствуя, как его физическое тело умирает, и рванулся обратно в Навь, пытаясь сохранить хотя бы остатки былой мощи. Вместе с Могутой пропало пламя, будто его и не было.

Оглушительная тишина, обрушилась не менее давяще, чем ментальный удар. Замолчал даже Анатолий, чувствуя, что все закончилось. Мимо Андрея, который осторожно обошел тело навита, начавшее рассыпаться серой пылью, пробежала Марина, кинувшаяся к сыну. Он так и сидел в коляске в дальней комнате.

— Господи, миленький, живой, — прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Андрей открыл дверь, с которой после смерти навита, пропали заклятия, запуская Анатолия и Ирину. Священник, пошатываясь от слабости, подошел к Юле и присел рядом с ней. Она была еще теплая. Кровь и ненависть обезобразили ее лицо, превратив в уродливую маску смерти, и Анатолий закрыл ей глаза, после чего прикрыл тело найденным в комнате покрывалом. Сердце покалывало: еще десять минут назад он отпустил ей грехи, вылечил и оставил полной надежд и чаяний… А сейчас она лежит, ожидая прихода ангела смерти, и сил попытаться спасти ее нет: сам Анатолий едва держится на ногах, а Ирина, бледная как мел, цепляется на Андрея, проверяя, цел ли воин. Схватка с навитом, который, наконец, рассыпался пеплом и исчез, высосала из священника все силы, и он устало привалился к стене, в том самом месте, где пять минут назад мечтала Юля.

Андрей, нежно поцеловав в лоб прильнувшую к нему девушку, попросил:

— Присядь на диван, Иришь… Надо пару звонков сделать, а то нас тут всех примут в изолятор… Марин, там все в порядке? Мальчик цел?

— Да! — Марина показалась в проеме с потекшей тушью и одеялом. — Надо окно завесить. Давай, звони по своим друзьям быстрее. Полиция, наверное, уже едет.

Андрей вытащил телефон и набрал номер, на том конце тут же взяли трубку:

— Алло? Ты, Андрюх?

— Здорово, Вась! Угадай, зачем звоню?

— Да чо тут угадывать-то!? Хоть бы раз бухнуть что ли позвал, или в баню! Адрес говори! — Андрей продиктовал. — Двухсотые есть?

— Есть. Один.

— Что еще? Сильно палевно?

— Ну, тут окошко разбили, пожар устроили, немножко постреляли, но культурно, с глушаком.

— Ну, хоть так… Свидетели? Двухсотый огнестрел?

— Нет, двухсотый не наш. Не успели спасти… одного человека. И это… Нас тут четверо.

— Ничего себе, вы команду собрали!.. Ждите. Еду.

Василий приехал уже после того, как Андрея и компанию повязали полиция. Припарковавшись, он вылез из «Патриота» и, в ответ на крики: «Какого хера?! Убирай свой сарай, тут полиция работает!» — полез за удостоверением:

— ФСБ, майор Величкин. Что тут у вас? — и показал он его самому борзому менту.

— Капитан Мелков, угрозыск, — ответил тот. — Проникновение с целью грабежа, убийство молодой женщины, скорее всего, по неосторожности. Задержано четверо… фигуранты или свидетели — непонятно. Сейчас в отдел повезем, там допросим.

— Свидетели? Где?

— В УАЗике уже.

— Труп?

— В квартире.

— Показывай. Свидетелей пока никуда не отправляй. Я поговорю с ними.

— Хорошо. Сержант, проводи майора в квартиру.

Василий пошел за молодым пацаном. Тот присел, откинул простынку, которой была прикрыта Юля.

— Черт! — вырвалось у майора, который сразу узнал девушку. — Кто бы знал, что так обернется…

— Что, простите?

— Судмедэксперты скоро будут?

— Час-полтора. На другом участке сейчас.

— Хорошо, — он аккуратно прикрыл тело.

Со времен молодости Юля практически не изменилась. Но смерть никого не красит.

Воин вышел на улицу и закурил.

— Беседовать будете? — снова подскочил капитан. — Могу оборудовать, скажем, комнату под допросную.

— Не надо, пойдем, посмотрим, что за компания.

— Две девки, поп и какой-то охранник. Вот документы.

— Поп? — брови майора взлетели. — Вот уж не ожидал.

— Да там и девки на фигурантов непохожи. А вот охранник…

— Наш клиент?

— Ну, похож. Дерзкий.

— Давай его в мой УАЗик, — решил Василий.

— А если…

Василий показал пистолет в наплечной кобуре:

— Не будет никаких если.

Капитан убежал выполнять, а майор докурил первую сигарету за три года и сел за руль.

— Ну, здорово! — сказал Андрей, когда его оставили другом наедине. — Долго ты что-то.

— Кто так девку-то? — вместо ответа спросил Василий.

— Навит. Сильный, я с такими давно не сталкивался.

— Как он мог ее завалить, если она его сама вызвала?

— Там долгая история.

— Рассказывай, мне же надо как-то все это объяснить. И дело замять.

Андрей принялся за рассказ, с купюрами занявший больше пятнадцати минут. После того, как Василий узнал о произошедшем в Ширяевских шахтах, тяжело вздохнул:

— Надо же! Двенадцать лет держалась девка! Думал, года на два-три ее хватит. А она смогла вернуться к почти нормальной жизни… — он схватил сигарету и снова закурил. — Черт… Могло ведь по-другому сложиться.

Андрей нахмурился:

— Знал ее?

— Давно, еще до тебя. Был одно время на свободных хлебах, помог ей. Очень опасное дело — навит, которого она кровью прикармливала. Он ее раз попользовал… Но против обыкновения, вместо привыкания и подчинения, получил ненависть. Я думал, засада вначале, но как ее увидел, понял, что нет. Ее буквально трясло — и от страха, и от ненависти. Кое-как избавил ее от плода, потом и навита укатал. Но да, непросто было… — долгой затяжкой майор прикончил сигарету, зло затушил ее. — Знаешь, я редко жалею о том, чего не случилось… Я тогда пару раз возвращался, следил за ней… Не знал, возьмется она опять за вызов навитов, или нет… Месяц почти жил по соседству. Но она к родителям переехала и успокоилась. А я… Почти пожалел об этом. Я почти хотел, чтобы она попыталась снова… Тогда у меня был бы предлог быть с ней.

Андрей сглотнул. Сколько он его знал, Василия нельзя было назвать сентиментальным человеком. А тут, такие признания.

— Я работал, периодически заглядывал к ней… А потом она пропала… Потом армия, ФСБ… Знаешь, лет пять назад я все-таки нашел ее, по своим каналам. А у нее пацан, квартира, бизнес… Состоятельная женщина, в общем… А я ведь говорил ей, что детей у нее больше не будет… Ну, и закрыл для себя эту тему. А сейчас увидел… И полыхнуло.

— Знать бы, где найдешь, где потеряешь…

— Это да… Это да… — Василий замолчал, глядя на бычок в пепельнице. — Знать бы…

У Андрея и Анатолия оказались воистину влиятельные друзья и знакомые. Через неделю их всех отпустили, причем Марина смогла сделать тест ДНК и у неё на руках были официальные бумаги, подтверждающие, что именно она является матерью несовершеннолетнего Дмитрия Артемовича Ланцова.

— Ну, что дальше делать будем? — спросил Андрей у остальных, когда двери отделения полиции закрылись за ними.

— Я домой, в Ростов. Нужно будет обследовать Диму и разработать курс реабилитации, может, получится что-то сделать с его состоянием, — ответила Марина и повернулась к отцу Анатолию. — А ты? По монастырям? — неуверенно спросила она.

— Для начала в Каменную чашу, у меня сил не осталось после наших подвигов, — ответил пресвитер.

— Я бы тоже с вами съездила, чувствую, что нужно и мне туда приехать. А потом, не знаю, не решили еще, — сказала Ирина и робко улыбнулась Андрею.

— Марин, ты можешь задержаться? — спросил Анатолий, — Я бы мог попробовать помочь твоему сыну.

Марина благодарно улыбнулась:

— Ты и так столько уже сделал, для меня…

— Значит, поедем в Чашу вместе, — не стал дальше слушать он.

— Значит, завтра едем в Ширяево, — улыбнулся Андрей, — а что дальше делать, разберемся позже.

На следующее утро выехали сразу на двух машинах, Ирина с Андреем собирались на обратном пути заехать в Жигулевск, а Марина с Анатолием решили ехать до Ростова вместе.

Источник встретил их прохладой, его журчанье напоминало ворчанье любящей бабушки, когда внуки прибегают к ней с разбитыми коленками.

Анатолий первым делом отправился в часовню, помолиться, Андрей с Ириной гуляли по окрестностям, Марина просто отдыхала рядом с сыном. Она никак не могла поверить в то, что он жив и время от времени тихонько трогала его.

— Марин, ты только не пугайся, но когда я смотрю на Диму, то вижу, что его душа будто специально закована во что-то, как орех в скорлупе, — сказала, незаметно подошедшая, Ирина, и села рядом с Мариной.

— А что еще видишь? — спросил Анатолий, который закончил молитву и тоже подошел к мальчику.

— Она хочет вырваться, — тихо ответила девушка, — такое впечатление, будто это специально сделано…

— Ты с можешь помочь? — с отчаянной надеждой посмотрела на Анатолия Марина.

Вместо ответа отец Анатолий подошел к мальчику, возложил левую руку ему на голову, перекрестился и начал нараспев читать:

— Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое…

Мальчик закрыл глаза и будто заснул.

— Да прийдет Царствие твое, да будет воля твоя…

Голос священника набирал силу с каждой минутой.

— …на земли яко на небеси. И хлеб насущный дашть нам днесь…

Слова рокотали и перекатывались эхом между деревьями, из глаз Димы тонкими струйками потекли слезы, Марина, глядя на это тоже начала беззвучно плакать.

… и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим…

Ирина, не отводившая глаз от мальчика, ахнула.

— Получается, скорлупа исчезает! — восторженно прошептала она.

… и не введи нас во искушение, но избави от лукавого. Аминь.

Последнее слово медленным эхом рассыпалось вокруг.

Дима открыл глаза, медленно осмотрелся и спросил:

— А где мама?

Марина не таясь разрыдалась и обняла сына, она что-то говорила ему, смеялась и плакала, мальчик робко улыбался, потом поднял руки и неумело обнял её.

Анатолий на землю рядом с ними, он хотел что-то сказать, но телефонный звонок перебил его.

— Алло, брат, ты мне нужен, — раздался в трубке голос Игната, — я не справлюсь сам. Помоги!..