Дороже всех бриллиантов

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Так вы не упустили возможность выйти замуж?

Риган была готова взорваться. Но она решила направить свои эмоции в другое русло. Она улыбнулась Адаму и пошла к бару.

Держа коктейль в руке, она вернулась к нему и села, положив ногу на ногу и позволив юбке подняться выше колен.

— Позвольте, я вам помогу, — предложила она, проводя рукой по его шее и ощущая твердые мускулы под своими пальцами.

— Вы умеете делать массаж?

— Я, конечно, не профессиональная массажистка, — сказала она, — но уверена, что сумею сделать массаж, чтобы снять напряжение.

— Кажется мне, Ева, что прикосновения ваших рук к моему телу скорее увеличат, чем уменьшат напряжение, — сказал он со слабой улыбкой, которая подействовала на нее успокаивающе.

Она откашлялась.

— Итак... что вы обычно делаете, чтобы расслабиться после трудного дня? — спросила она.

По его взгляду она поняла, что он опять собирается дразнить ее.

— Что ж... Я нахожу, что флирт с приятной женщиной очень расслабляет.

— Тогда вы должны скоро растаять от удовольствия, — сказала она.

Он быстро взглянул на нее.

— Я уже чувствую, что таю. А что вы делаете, Ева, чтобы расслабиться?

— О, читаю, шью, готовлю... — ответила она спокойно. А потом, взмахнув ресницами, продолжила: — Занимаюсь любовью...

— Интересно. Я всегда находил, что акт любви имеет противоположный эффект, — пробормотал он, затем сделал еще один глоток виски, наслаждаясь ее волнением. — Но, вероятно, женщины чувствуют по-другому...

Она пожала плечами.

— Мужчина и женщина не так уж сильно отличаются друг от друга.

— Милая, судя по всему, вы не блистали на уроках биологии в старших классах, — весело заключил он.

Он попал в самую точку. Нередко мать забирала Риган с уроков, опасаясь введенного в школах курса сексуального образования.

— Я получила скорее классическое, чем естественно-научное образование, — пояснила она, — и я имела в виду равные сексуальные потребности и желания.

— Равные, но различные, — согласился он. — Я не думаю, что мои сексуальные фантазии такие же, как и ваши.

Это звучало так самодовольно, что ей немедленно захотелось уколоть его.

— Вряд ли ваши более изобретательны, чем мои!

Он даже поперхнулся виски.

— Если я расскажу вам о своих фантазиях, вы мне расскажете о своих? — Она ничего не ответила, и он спросил: — Вы играли в детстве в докторов и медсестер?

— Я была единственным ребенком.

— Ну и что? Наверняка у вас был какой-нибудь милый соседский мальчик, который предлагал спрятаться в ближайшем чулане с его игрушечным стетоскопом и карманным фонариком?

— Если бы такой нашелся, то остался бы без головы.

— Так вы были сердитой, самоуверенной маленькой девочкой? — поинтересовался он.

— Я была очень послушной, с ангельским характером, — сказала она тоном, который не оставлял сомнений в том, что все было как раз наоборот. — Но моя мать была очень бдительной в вопросах семи смертных грехов.

— И тем самым не давала вам шанса стать другой, — заключил он.

Она слегка пригладила кончиками пальцев свое платье.

— Немного помялось? — Он проводил взглядом ее движение.

— О, ничего страшного, я потом отглажу его. Люблю этим заниматься, — сказала она.

— И холите свои золотые крылья?

— Никаких крыльев, — прервала она его, — но иногда я беру с собой вилы.

— Вы — опасная женщина. Наверное, я должен был сначала обыскать вас на предмет оружия.

— Вы можете сделать это сейчас. И, кроме того, я не собираюсь направлять свое оружие против вас.

— Даже если я попрошу? — Рассмеявшись, он посмотрел в сторону обеденного стола, на который Пьер уже поставил бутылку шампанского в серебряном ведерке для льда. — Похоже, Пьер уже готов нас угощать своими яствами.

Возле овального стола стояли два элегантных кресла, верхний свет был приглушен, а колеблющееся пламя свечей отражалось на полированном дереве. Белоснежные салфетки, сверкающее столовое серебро, хрусталь. Букет бледно-розовых роз в стеклянной вазе ручной работы дополнял картину.

Адам последовал за Пьером на кухню. Когда он вернулся, Риган все еще стояла возле кресла у стола, ее лицо слегка порозовело. Когда он приблизился, она отодвинула стул и пригласила его сесть.

— Узурпируете мои обязанности джентльмена? — пробормотал он, улыбнувшись, а Риган положила ему на колени салфетку, лежавшую около его тарелки. — Я думал, что это я буду обслуживать вас, — добавил он.

— Надеюсь, вам понравится, что вас балуют, — сказала Риган, разжимая пальцы и кладя что-то поверх его салфетки.

Он взглянул вниз.

— По-моему, вы ошиблись, Ева. — Он поднял комок черных кружев над столом, раскачивая его на пальце.

— Вовсе нет, — отвечала она.

— Вы меня дразните! — сказал он не то с осуждением, не то с одобрением. Он покрутил кружевной комок на согнутом пальце. — Тогда что это? Какая-то разновидность кулинарной приправы, да?

И она увидела, как он уронил маленькие черные трусики на свою тарелку с золотым ободком и взял вилку.

— Должен отметить, что они выглядят довольно аппетитно. — Адам начал наворачивать на вилку шелковую материю, словно это был какой-то экзотический вид макарон.

— Адам, нет! — воскликнула Риган, зажав ладонью рот, чтобы сдержать смех. Она даже не могла предположить, что он с таким чувством юмора отнесется к происходящему.

Он сделал паузу, глядя на нее.

— Вы не носите съедобных трусиков? — спросил он.

Она видела такое изделие в магазине подарков и нашла его ужасно липким.

— Конечно, нет!

— Тогда, наверное, мне лучше заменить их на что-нибудь из приготовленного Пьером, — сказал он, спокойно сняв трусы с вилки и затолкав их в нагрудный карман. Он поднял крышку с блюда и достал порцию приготовленных на пару овощей в соусе.

— Хотите попробовать?

Риган отвела глаза от кружев, свисающих из его кармана.

— Нет, кажется, мне не хочется. — Она увидела, что он кладет себе большую порцию овощей. — Вы вегетарианец?

Он отрицательно покачал головой, разливая шампанское в бокалы.

— Я просил Пьера приготовить что-нибудь легкое. Знаю, что еда считается обычной прелюдией к любовным играм, но не люблю заниматься любовью с переполненным желудком. А вы какого мнения на этот счет?

Бокал шампанского, который он передал ей, чуть не выскользнул у нее из руки.

— Я... я никогда не думала об этом...

— Вы имеете в виду, что всегда поступаете в соответствии с вашими естественными инстинктами — мне нравится это в женщинах. — Его взгляд перешел на его блюдо. — Ммм... это действительно хорошо. Попробуйте. — Он протянул ей ломтик моркови на своей вилке, и Риган автоматически наклонилась вперед, чтобы взять его в рот. — Вкусно? — спросил он, предлагая уже другой кусочек, на этот раз зеленого перца.

Густой соус был совершенно необыкновенным на вкус.

— Восхитительно, — отозвалась она, прикрыв глаза и ощущая зубцы его вилки на своей губе.

— Вы уверены, что не хотите съесть немного?

— Хорошо... может быть, чуточку. — Она согласилась поддаться соблазну, решив, что в этот вечер не стоит сопротивляться.

Пока они ели, Адам вел обычную светскую беседу на ничего не значащие темы, но взгляд его был очень пристальным, и Риган все больше ощущала, что он — мужчина, а она — женщина. Он смотрел на ее рот, когда она ела, и на ее глаза, когда она пила шампанское; он внимательно наблюдал за ее маленькими руками, которые ловко управлялись с массивными столовыми приборами; за тем, как она проглатывает небольшие кусочки овощей; казалось, он получает особое удовольствие, глядя на ее тонкую кожу на шее и на колыхание ее груди под платьем, когда она жестикулировала или смеялась.

Непривычная к такому мужскому вниманию, Риган остро ощущала напряженную атмосферу, создавшуюся в комнате. Все ее тело гудело от нервной дрожи приятного ожидания.

Она была так захвачена своими ощущениями, что, когда Адам наконец прижал свою салфетку ко рту, подумала лишь о том, что бы она почувствовала, если бы он прижался своими губами к ее губам...

Риган опомнилась, когда он внезапно бросил свою салфетку на стол, быстро поднялся, выхватил ее из кресла и прижал к себе.

— А теперь вы можете осуществить свое обещание, — прошептал он.

Она даже задохнулась от испуга.

— Какое обещание? — пробормотала она в смятении, только сейчас сообразив, что не в силах с ним справиться.

— Вот это, — сказал он, запуская свою руку ей под платье и поглаживая нежную кожу внутренней стороны ее бедра. Его пальцы были так настойчивы... Она почувствовала, будто ее ударило током, и инстинктивно сжала ноги, но ее сопротивление было прервано поцелуем.

Он целовал ее до тех пор, пока она не почувствовала, что сердце ее вот-вот выскочит из груди, а она сама потеряет сознание. Это не было легким флиртом — его поцелуи были страстны и настойчивы. Его язык двигался у нее во рту, вызывая у нее желание близости, и она обвила его шею руками, погрузив пальцы в прекрасные черные волосы...

Но и этого было недостаточно — он слишком контролировал себя, а она хотела большего — она начала отвечать на его поцелуи, заставляя его быть решительнее и безрассуднее...

Он прервал поцелуи, и ее голова упала на его плечо.

— Вы так возбуждаете меня, — пробормотал он.

Была ли хоть нота удивления в его словах?

— Разве не этого вы хотели? — едва выговорила она.

— Чего я хочу от женщины и что я от нее получаю, не всегда одно и то же, — проговорил он, гладя ее живот и смотря в ее фиалковые глаза. — Но вы, возможно, уникальны в этом отношении. Вы ведь не собираетесь сыграть со мной шутку, Ева?

— Вы тоже разгорячили меня, — парировала она, похлопав ладонью по его груди.

Он продолжал целовать ее в медленном, дразнящем ритме, контролируя движения своих рук.

— Адам... — Протест Риган был скорее тихим стоном, когда она сжала свои бедра, стараясь облегчить обжигающую боль, вызываемую нежностью его прикосновений.

— Ева... — Он сказал что-то еще, чего она не расслышала. — Я думаю, нам пора перейти в спальню, пока мы еще в состоянии ходить, — сказал Адам, потянув ее за руку. — Я предпочитаю завершить это в комфорте... а вы не возражаете?

Его улыбка была слегка насмешливой, словно он чувствовал, что она готова отдаться ему прямо здесь...

Через широкий холл они вошли в спальню.

— Вы не возражаете, если я сначала приму душ, чтобы смыть дневную пыль? — Он стянул рубашку и бросил ее на стул у стены, причем ее кружевные трусики все еще украшали карман рубашки.

Он увидел ее взгляд и повернулся, чтобы взять ее за подбородок.

— Я бы попросил вас присоединиться ко мне, но одного прикосновения ваших рук хватило бы, чтобы я взорвался, как ракета, — заметил он честно. — А мне хочется продлить наши игры. Кроме того, — он наклонил голову, чтобы потереться ртом и носом об ее щеку, — вы уже пахнете так прекрасно... Если вы не возражаете и вам нравятся игры в воде, мы можем позднее вместе воспользоваться джакузи. — Он шагнул в открытую дверь ванной, задержавшись, чтобы подразнить ее взглядом. — Вы подождете меня?

Риган стояла в центре спальни и размышляла, что делать. Должна ли она раздеться... или он предпочтет раздеть ее сам? Она осмотрелась и увидела себя в зеркале. Неужели это действительно она?

Ее черное платье казалось несколько узковатым, а подол задрался и теперь казался гораздо выше, чем раньше. Черные гладкие волосы были в беспорядке, губы раскраснелись, глаза потемнели и искрились на пылавшем лице. Она положила на шею руку и провела ею по платью — по груди, по талии и вниз до подола юбки. Подняла юбку до верха чулок и дальше, до обнаженных бедер. Согнула колено и взглянула на себя в зеркало. На жертву она пока не похожа, выглядит, как настоящая роковая женщина.

Риган никогда в жизни еще не чувствовала себя такой сексуальной.

Она опустила подол и подошла к шкафу, стараясь прислушиваться к шуму в ванной. Среди предметов, которые Адам выложил из своих карманов, были кучка мелочи, связка ключей, бумажник из крокодиловой кожи, расческа, оправленная в серебро, а рядом небольшой черный кожаный футляр с маникюрным набором. Единственным предметом, который мог не принадлежать мужчине, был длинный узкий голубой ювелирный футляр.

Ее награда?..

Риган положила свою сумочку и подняла замшевый футляр. Крышка была тугой, и она с трудом приподняла ее.

Она задохнулась от восхищения. На синем бархате лежал тонкий браслет, крошечные бриллианты сверкали голубым пламенем. Бог знает, сколько такая вещь могла стоить!

Риган закрыла футляр. Если это было то, что Адам собирался подарить своей леди-на-вечер, она не хотела, чтобы он знал о ее любопытстве.

За исключением пары колец, Майкл никогда не дарил ей никаких ювелирных украшений. Его подарки ко дням ее рождения ограничивались мелкими домашними принадлежностями, а самым романтичным подарком на годовщину свадьбы была поваренная книга.

Однако в этом браслете не было ничего романтического, напомнила себе Риган. Ей не стоит попадаться в ловушку своего воображения. Это не был подарок любовника, это было бездушное свидетельство их соглашения, вот и все. Браслет не был куплен специально для нее, а возможно, Адам даже и выбрал его не сам.

Она открыла свою вечернюю сумочку. Отодвинув в сторону пакетик с презервативами, вынула маленькую коробочку и открыла ее. В ней лежали элегантные золотые запонки с гранеными новозеландскими нефритами. Они были очень дорогими, но Риган долгое время экономила на хозяйственных расходах, чтобы подарить их Майклу на его двадцативосьмилетие. Но он погиб за неделю до дня рождения, и запонки пролежали забытыми в кармане старого жакета, пока она не нашла их несколько дней назад.

Она собиралась продать их, но в этот вечер ей показалось более романтичным использовать их в качестве платы за избавление от ее понапрасну затраченной любви.

— Что вы делаете?

Риган сунула коробочку в сумку и повернулась, внезапно поняв, что шум воды в ванной стих.

Во рту у нее пересохло. Адам не был совершенно голым, так как вокруг бедер у него было обернуто полотенце. На его коже были капли воды, как будто он не успел вытереться.

— Я... я только достала вот это, — сымпровизировала она, показав ему пакетик презервативов и положив сумочку на туалетный столик.

Он вытащил пакетик из пальцев Риган и положил на сумочку, не отводя глаз от ее лица.

— Вам они не нужны.

— Но вы... но я... — Она не могла поверить, что он готов пойти на риск.

Он улыбнулся, наблюдая ее растерянность.

— Я предпочитаю пользоваться своими собственными, — пояснил он.

— О, — с облегчением вздохнула она. — Вы мне не доверяете? Вы решили, что я поработала над ними булавкой?

— Бывали и такие случаи, — мягко сказал он, и она поняла, что он не доверял не ей, а женщинам вообще... может быть, даже людям вообще.

— Вы пессимист?

— Нет, а сейчас я особенно оптимистичен — предвкушая ближайшее будущее, — сказал он, поддев пальцем бретельку ее платья и глядя в ее глаза. — Кстати, вы меня так возбуждаете... — Он потянул бретельку с ее плеча, а ее рука прикрыла грудь.

Послышался мягкий шорох, и она почувствовала, как полотенце сползло с его бедер и упало на пол. Он был теперь совершенно обнажен и находился всего в нескольких дюймах от ее наэлектризованного тела.

Кроме Майкла, Риган никогда не видела обнаженного мужчину.

Она не могла опустить взгляд ниже его груди. Она подняла руки и положила их на его плечи.

— О, да... вот так... касайся меня, покажи мне, что ты умеешь... — Он поцеловал ее в шею и, положив свои руки поверх ее, водил ими по своей груди. Она могла чувствовать биение его сердца, кончики ее пальцев ощущали волоски на его груди. — Ты так прекрасно это делаешь, — сказал он хрипло, сжимая ее голову своими руками. — Посмотри на меня — я больше не могу контролировать себя...

— О, Адам... — Она знала, что реальный подарок, который она унесет с собой, будет гораздо дороже всех бриллиантов. Этот восхитительный незнакомец подарил ей уверенность в том, что она снова женщина.