Дорогой Аарон (ЛП)

Он улыбнулся сонной усталой улыбкой.

— Правда, спасибо, — повторила я, на случай, если он не понял, что я просто прикалываюсь.

— Пожалуйста, — ответил он просто, почти лениво, бросив на меня взгляд, прежде чем все свое внимание обратить к тарелке. — Я же сказал, что позабочусь о том, чтобы у тебя все было хорошо. Позже мы найдем что-нибудь получше.

— Идеально. Это по-настоящему мило.

В ответ на мою благодарность просто пожал плечами и откинулся на спину, кусая один из трех тостов со своей тарелки. Я последовала его примеру, попеременно поглядывая то на него, то на полоску пляжа, видневшуюся за домами.

Я сосредоточилась на цвете его глаз.

— Хорошо спал? — спросила я после того, как прикончила первый тост.

Он приподнял плечо, приняв еще более небрежную позу. Не скажу, что я чувствовала себя при этом непринужденно, но я уже начала потихоньку привыкать к его манере общения.

— А ты?

— Ну да. — Руби, веди себя нормально. — Очень красиво, — сказала я, подбородком показывая в сторону пляжа. — И дом потрясающий.

Уголок рта Аарона приподнялся, но он сменил тему.

— Хочешь пойти с нами в магазин за продуктами? Мы будем готовить по очереди почти каждый вечер.

Готовить?

— Конечно. Скажи, как я могу помочь. Я могу внести свою лепту.

Он отмахнулся.

— Я серьезно. Облегчи себе задачу и скажи, чем я могу помочь. Иначе я все равно это сделаю.

Теперь приподнялся и второй уголок его рта, а в карих глазах загорелся огонек.

— Не думал, что ты любишь командовать.

Захоти он, я могла бы поиграть в кто кого переглядит.

— Только, когда ты упрямишься.

Он рассмеялся, взял еще один тот и поднес ко рту, откусив большой кусок.

— Так вот что меня ожидает, пока мы здесь?

Мое сердце заколотилось чаще, но я забила на это.

— Полагаю, да.

Аарон ухмыльнулся, а потом жадно поглотил остатки тостов, да и я не слишком долго возилась со своей порцией. Как только я расправилась с последним тостом, он поднялся и взял у меня тарелку.

— Хочешь посмотреть на восход на пляже? Если поторопимся, то скорее всего успеем.

Я кивнула.

Я последовала за ним обратно в дом. Он поставил тарелки в раковину, а потом повернулся с таким беззаботным выражением лица, которое говорило, будто ему известно то, чего не знала я. Но еще он выглядел очень усталым. Мы спустились по лестнице, миновали вторую площадку и продолжили спуск. Если он не собирался заморачиваться и обуваться, то и я не стану.

Когда мы добрались до нижнего этажа, Аарон первым шагнул вперед, отпер дверь и распахнул ее:

— Рубс первая.

Ну а я же постаралась сдержать улыбку, чтобы он не догадался, как сильно мне нравится.

Накануне я этого не заметила, но подъездная дорожка за дверью была посыпана гравием, а не асфальтирована, и маленькие камешки врезались в босые ступни. Аарон ничего не сказал, когда закрыл за нами дверь и переплел свои длинные пальцы с моими, а потом как бы между прочим произнес:

— Давай, пробежимся.

Я понятия не имела куда бежать, но когда он потянул меня за руку, я побежала рядом с ним, выскочила на улицу между домами и слегка свернула направо, где была дорожка из деревянных досок между домом цвета морской волны и кремовой образиной. Я не замечала какой температуры были доски и не переживала из-за щепок, все, что я чувствовала, это песок под ногами на этих досках и теплые пальцы Аарона.

Это, конечно, не Карибы, но вода была прекрасна, особенно на рассвете. Длиннющий по протяженности пляж был усеян зонтиками и шезлонгами.

Мы не стали подходить ни к одному из них. Аарон повел нас к самой кромке воды, где песок был вязким и влажным. Он весьма изящно опустился на корточки, отпустив мою руку. Он поднял на меня карие глаза и широко раскрыл их:

— Может присядешь, или собираешься стоя рисовать?

Я усмехнулась, с трудом поборов желание пнуть в него песком. А потом уселась рядом.

— Не все, знаешь ли, бегают по десять миль в день.

— Или хотя бы милю, — пробормотал он, разворачиваясь ровно настолько, чтобы оказаться лицом к воде и ко мне. Его нога коснулась моей.

— Ха, ха.

Он усмехнулся.

— А мне казалось, что людям, у которых проблема с сердцем, кардио только на пользу.

— У меня больше нет проблем с сердцем, — напомнила я. — И я с удовольствием схожу на долгую прогулку…

Он кашлянул.

— … долгую прогулку. Спасибо тебе огромное.

— Долгие прогулки, — повторил он. — И кикбоксинг.

Я кивнула.

— Я три раза в неделю в течение трех месяцев я посещала занятия по зумбе.

Он моргнул.

— Что такое зумба?

Настала моя очередь удивленно таращится.

— Ну типа танцы.

В ответ он посмотрел на меня так, что я не удержалась и фыркнула.

— Вообще-то, это сложнее, чем ты думаешь, — сказала я. Очередная улыбочка.

— Поверю тебе на слово.

Я хихикнула, и прежде, чем поняла, что я делала, отодвинула ногу в сторону, чтобы ненароком не наступить на его.

— Все еще думаешь бегать, даже теперь, когда вернулся?

Он пожал плечами и посмотрел на воду.

— Не очень много. Это меня расслабляет, но любителем бега себя не назвал бы.

Он подразумевал, что у него есть дела поинтереснее, чем пробежка, чтобы день пролетел быстрее? Но это была одна из тех вещей, которой я не собиралась омрачать нашу дружбу, как только его жизнь станет прежней. А еще не думать о том, что он забудет обо мне. У него будет меньше времени сидеть за компом, чтобы поболтать… а потом он наконец займется своей жизнью. И если мне повезет, он будет вспоминать обо мне раз, может два, в месяц, отправлять мне письмо по электронке… Время будет идти…

Я веду себя как законченная эгоистка, да? Переживать из-за вещей, которые не могу контролировать? Быть готовой к тому, что все будут такими же, как те люди, что использовали меня, а потом забыли о моем существовании?

— Мне больше нравится кататься на велосипеде, — признался он, прерывая мои мысли, когда он подтолкнул мои пальцы ног своими покрытыми песком.

Это меня взбодрило.

— А по горам катаешься?

— Ага. — Он улыбнулся. — А ты?

Я помотала головой.

— Нет, но мне всегда казалось, что это весело. В Хьюстоне нет ни гор, ни холмов. Я знаю две тропы, но они обычно забиты людьми, потому что им больше некуда податься. Страшновато было начинать вот так.

— В Кентукки много тропинок, — сказал он, улыбнувшись, из-за чего мое сердце забилось сильнее.

— Что у тебя за велик?

— Йети.

— Никогда о таком не слышала. У меня только тот, на котором я кататься училась.

По морщинкам в уголках его глаз я поняла, что Аарон сдерживает улыбку.

— Держу пари, твоя задница до сих пор уместится на том детском сиденьеце.

Я искоса на него посмотрела.

— Спасибо, конечно, но я знаю массу народу ниже меня.

— Да неужели? — Он приподнял бровь, словно говоря «не верю», хотя скорее всего так оно и было.

Я кивнула.

— Представь себе, — съязвила я в ответ.

— И где же ты с ними познакомилась? — поинтересовался он, так и не опустив бровь. — В Шире что ли?

Я разразилась смехом, да таким сильным, что запрокинула голову и практически наступила ему на ногу, чтобы сильно ткнуть его в бок. Аарон тоже рассмеялся и схватил меня за руку.

— Все, я возвращаюсь домой, — жалобно проблеела я, когда смогла отдышаться.

— А вот и нет, — ответил он, сжал мою руку, а потом медленно отпустил.

Он улыбнулся мне, и я улыбнулась ему, и я почувствовала… и почувствовала что-то. В сердце. Кожей. Кончиками пальцев рук и ног. Позвоночником. Это не было покалыванием. Это не было каким-то крышесносным ощущением, и все же моя улыбка стала шире.

А потом он произнес:

— Я правда очень рад, что ты здесь, Руби.

А я-то и не знала, что мои губы могут разъезжаться так широко.

— Я тоже рада. — Я убрала ногу с его ноги, при этом не переставая улыбаться.

— Прости за вчерашнее, и за то, что вела себя порой как дебилка.

— Говорил же тебе, не нужно извиняться. Все в порядке.

Сложив руки на коленях, я пожала плечами.

— Могло быть и лучше. Мне жаль, что я так толком и не поговорила с твоими друзьями. Не хочу, чтобы они считали меня заносчивой или вроде того.

Его сжатые челюсти подсказали мне, что ему что-то не понравилось в моих словах.

— Кто-то когда-то считал тебя заносчивой?

— Раз, может два, но я просто молчу, пока не почувствую себя комфортно рядом с совершенно незнакомыми людьми, понимаешь? Вот и все.

Он заглянул мне в глаза. Его лицо было напряжено. Он какое-то время обдумывал мои слова, а потом медленно выдохнул. А потом выдал опять нечто понимающее, чудик-Аарон.

— Знаю, Ру. Я не такой. И они не подумают, что ты заносчивая.

— Надеюсь.

Его улыбка была такой доброй, что я искренне подумала: не имеет значения, что они подумают, пока я ему нравлюсь. Но, откровенно говоря, мысль была мимолетной. Не могла я так думать все время.

— Не переживай. — Он махнул рукой на воду, плещущуюся у ног. — Смотри, это может произойти в любую секунду.

Мы сидели у кромки воды, он находился на расстояние вытянутой руки. Мы сидели и любовались восходом. Синий, фиолетовый, лавандовый, оранжевый, красный и такой желтый, ну такой желтый, что у меня аж сердце заболело. Я побывала во многих местах, но мне редко доводилось видеть восходы, потому что, чего греха таить, я не ранняя пташки, ни разу, но восход в тот день я никогда не забуду. Я будто пробудилась ото сна. Прежде я не видела ничего подобного, а все, что уже случилось со мной за эти несколько дней, слилось в единое незабываемое событие.

И когда Аарон спросил:

— Красиво, да?

Я ответила правду.

— Очень. — А потом я сказала ему и еще одну правду из моего длинного списка вещей, которые я не могла отрицать: — Я в вечном долгу перед тобой за то, что ты пригласил меня и показал это.

Он не произнес больше ни слова, да и я помалкивала. Мы просто наблюдали, как солнце неспешно ползет вверх. Наверняка, я даже ни единожды затаила дыхание, но неожиданно тишину нарушили звук двух голосов. Я не стала оглядываться, а продолжила смотреть вперед, любуясь солнечными лучами.

— По-моему, я хочу просыпаться рано утром каждый день и любоваться вот этим, — прошептала я, подтягивая колени к груди, чтобы положить на них подбородок. — Ради этого стоит проснуться пораньше.

И Аарон произнес тихо-тихо, в той же манере, с которой он разговаривал со мной со вчерашнего и что-то в его голосе было такое, что я никак до конца не могла понять, но очень походило на надежду, если, конечно, ее можно было обличить в звук:

— В любое время, когда захочешь, Руб. Я присоединюсь к тебе.

— Итак, Руби… у меня к тебе важный вопрос.

Втиснувшись в середину кузова пикапа Аарона, я просунула руки между ног и смирилась с тем, что легко отделалась, когда мы отправились в продуктовый магазин. Я помогла Аарону составить список, который состоял в основном из чипсов с солью и уксусом, чипсов Фритос, макарон с сыром и замороженной пиццы, пока мы ждали на кухне, когда все проснутся. Аарон, Дес, сестра Макса, которую, как я узнала позже, звали Минди, и Бриттани девушка Деса, и я, все забрались в грузовик ровно в 10:05 утра. Аарон предложил мне сесть на переднее сиденье, но я отмахнулась, потому что ноги Деса явно были длиннее моих. Затем, заметив, что Бриттани выше меня и что у Минди сломана рука, которую, вероятно, не стоит толкать, я предложил сесть на сидение посередине.

Минди и Бриттани были заняты своими телефонами еще до того, как мы сели в машину, и не спускали с них глаз всю дорогу до продуктового магазина. Я улавливала только обрывки их разговоров из-за музыки, которую Дес врубил, но я знала, что Бриттани разговаривала по телефону с кем-то по работе, а Минди похоже спорила с другой девушкой, которая попала с ней в аварию, потому что они говорили об обезболивающих и о том, как они на них влияли.

Не то чтобы я обращала на это внимание. Я уже написала маме, чтобы она знала, что я жива и здорова; а больше мне некому было написать.

Полчаса спустя, когда продукты уже лежали в кузове, мы все забрались обратно в машину. Поэтому я не удивилась, когда Минди наконец заговорила.

— Окей, — ответила я ей, рассматривая ее светло-каштановые волосы и лицо, которое чем-то напоминало мне Жасмин… если бы у моей сестренки не было безумного блеска в глазах.

Очень симпатичная девушка помладше прислонила свою сломанную руку к дверце машины. Выражение ее лица было серьезным.

— Где ты раздобыла те колготки?

Колготки?

— Ну вчерашние, с котятами. Где ты их взяла? — переспросила она, будто прочитав мои мысли.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять о чем она спрашивала.

— О. Через Интернет. Есть магазин, через который я заказываю всякую дешевую мелочь. Я могу дать тебе ссылку, если хочешь, — ответила я, чувствуя себя немного неловко.

Бриттани коснулась меня и спросила:

— А юбку?

От такого количества внимания к моей персоне, я слегка покраснела.

— Купила в комиссионке и переделала. Прости.

Она не понимающе моргнула.

— Переделала? В смысле?

— Она шьет костюмы и платья, — вставил Аарон, его карие глаза были видны в зеркале заднего вида.

Бриттани склонилась ниже ко мне. Она сощурилась, но во взгляде ее не было осуждения, скорее любопытство.

— А где ты живешь?

— В Хьюстоне, — ответила я, склонив голову набок, чтобы встретиться взглядом с хорошенькой черноволосой женщиной, которая то и дело поглядывала на меня с дружелюбным выражением лица. Пора решаться. У меня все получиться. В конце концов, пока все вели себя со мной дружелюбно. — А ты из Шривпорта? — спросила я, в попытке завязать разговор.

— Я живу в Хотоне. Под Шривпортом, — пояснила она, одарив меня легкой улыбкой, которая помогла мне расслабиться.

Я кивнула и попыталась придумать, о чем бы еще ее спросить.

— Уже бывали здесь?

— Ага, прошлой весной, перед отъездом Холла, — сказала она.

Надо же, а я и не знала. Или знала? Не припомню, что бы он упоминал который раз он в Порт-Сент-Джо, городе, ближайшем к полосе полуострова под названием Мыс Сан-Блас, где мы остановились. Как бы там ни было, не мое это дело совать нос в его прошлое.

Но чего уж там, мне хотелось знать все.

— У тебя есть парень?

Раздался вопрос справа. Я аж замерла от неожиданности. Девушка, задавшая вопрос, покраснела, будто не могла поверить, что спросила о подобном. Я похоже тоже покраснела. Не припомню, чтобы кто-нибудь вот так запросто задавал мне такие вопросы.

— Аааа… — протянула я, зная правильный ответ, но…

Должно быть она наконец сообразила, что сморозила, не подумав, поэтому заикаясь начала оправдываться:

— Ой, прости. П-прости. Я порой сама не знаю что несу.

— Да все в порядке…

Минди махнула рукой.

— Это прозвучало грубо, просто мне было интересно. Просто Макс сказал, что по словам Аарона ты не его девушка…

Не знаю почему, но на душе стало так паршиво. Не то чтобы я этого не знала. Не то чтобы он не знал, что я не его девушка.

— … а моя мама говорит, что парни с девушками не могут просто дружить, вот я и пытаюсь разобраться почему ты здесь, раз вы не вместе и… о Боже, я произнесла это вслух… Прости, — пробормотала девушка, которой было не больше восемнадцати.

Я же могла только таращиться на нее.

— Господи Иисусе, Минди, — раздался голос Аарона с переднего сиденья. Он оглянулся через плечо и покачал головой.

— Все в порядке, — попыталась вмешаться я, при этом понимая, что была красная, как рак. — Я бы тоже удивилась. — Только не стала бы спрашивать прямо. Одно дело, когда все, кого я знала, были в курсе про мои «удачные» отношения с парнями, и совсем другое, когда этим интересовались мало знакомые мне люди. Это немного удручало. Весь мир знал, что с приглашением Аарона что-то не так. Шила в мешке не утаить. Не было никакого притворства, что он видел во мне нечто большее, чем… чем… родственника. Тьфу. Но я сказал ей правду. — Нет, — и мое лицо определенно покраснело еще сильнее.

— Ты только что рассталась с кем-то?

— Нет. Просто… ни с кем я не расставалась… просто ни с кем не встречалась какое-то время. Аарон всего лишь мой… — я чуть не поперхнулась этим словом, но сумела выдавить его с фальшивой небрежностью, — друг. Один из моих лучших друзей.

Еще до того, как я договорила, поняла, что вру как сивый мерин.

Я не собиралась смотреть на Аарона. Неа. Ни за что.

Я заставила себя улыбнуться и задала девушке вопрос, пока она не успела ляпнуть еще один вопрос, с которым бы я не знала что делать:

— А у тебя есть парень?

Она помотала головой, скривив при этом лицо от отвращения.

— Ой нет. Нет у меня времени на тупиц.

Я не сдержалась и улыбнулась.

Теперь уже Бриттани вмешалась:

— На поиск не тупицы требуется некоторое время, хотя и я знаю парочку.

Не знаю, почему я снова посмотрела в зеркало заднего вида, но не смогла удержаться от улыбки, особенно когда взгляд Аарона метнулся ко мне. Судя по тому, как двигались его брови, он, вероятно, улыбался.

— А у тебя сколько времени на это ушло? — спросила другая девушка.

Бритт призадумалась и хмыкнула. Дес развернулся в своем сидении, чтобы бросить на нее взгляд, который я не должна была видеть. Интересно, как долго они были вместе?

— Двадцать восемь лет.

Дес, парень с зелеными глазами пробормотал:

— Чертовски верно.

— Не спеши, Минди. Он, кто бы это ни был, где-то там. Ты все еще ребенок, веселись и не беспокойся об отношениях. Поверь мне, если бы у меня была возможность, то я с удовольствием не стала бы встречаться с парочкой придурков из прошлого, — посетовала Бриттани.

Не знаю, успокоили ли эти слова Минди, но на меня уж точно подействовали умиротворяюще. А ведь именно об этом говорил мне и Аарон, что я ничего не упустила. Не реально.

Ладно, может, в каком-то смысле так оно и было.

Минди вздохнула и уставилась в окно.

— Когда-нибудь. Но когда это будет…

Может, потому, что я видела в ней себя, ведь она была так похожа на мою сестру, а может, потому, что я не хотела, чтобы она чувствовала себя одинокой, но я рассказала ей крошечную часть того, в чем никогда никому не признавался:

— Мне двадцать четыре, и я до сих пор не нашла никого, кто любил бы меня больше, чем друга. Все в порядке.

И пока слова не слетели с моих губ, я не осознавала насколько печальными они прозвучали… но это была правдой. Я всегда была младшей сестрой, и вот теперь Аарон испытывал ко мне только платонические чувства. Один удар за другим, и как ни старайся, мир не даст мне о таком забыть.

Наверное, девушку это успокоило, потому что ее отражение улыбнулось.

Но когда я снова посмотрела вперед и случайно взглянула в зеркало заднего вида, то увидела, что Аарон смотрит на меня.

Я улыбнулась ему, надеясь, что не выгляжу такой жалкой, как чувствую себя.

Воспользовалась, так сказать, возможностью.

— Ты в порядке? — спросила я Аарона, как только мы закончили таскать продукты по лестнице, и все, кроме него, принялись сквернословить.

Он почти полностью залез в холодильник, составляя в него коробки с яйцами и три галлона молока. Хоть я и не видела его лица, могла с уверенностью сказать, что его что-то беспокоит. Он как бы невзначай пожал плечами. Как-то уж слишком невзначай. Остаток пути к домику он молчал, пока Бриттани с Десом спорили о том, кто из них лучше готовит. Я сначала не обратила на это внимания, но теперь, когда остальные занялись своими делами, а Аарон предложил разложить продукты, я хотела воспользоваться возможностью снова побыть наедине и спросить.

— Уверен? — спросила я, когда он отошел и закрыл дверцу холодильника.

Темно-карие глаза остановились на мне, и он кивнул. Слишком серьезное лицо. Какой-то он расстроенный что ли? Я еще недостаточно хорошо знала язык его тела, чтобы быть уверенной. Когда он сменил тему, стало ясно, что у него в голове происходит что-то, о чем он не хочет говорить. Как тогда, когда мы были только друзьями по переписке.

— Хочешь пойти на пляж?

Что я хотела, так это узнать о чем о думал, но оставалось довольствоваться только походом на пляж.

— Ага, конечно, — согласилась я, пристально вглядываясь в его лицо. Утром он выглядел усталым, но теперь, когда прошло шесть часов, что-то в его глазах поселилось такое, от чего он казался еще более измученный. Плохо спал?

— Сейчас занесу остальные продукты и встретимся возле твоей комнаты, — сказал он мне с улыбкой. Так себе улыбочка вышла, он умеет и лучше.

Что с ним происходит?

Я кивнула, затолкав вопрос на задворки сознания, и пошла к себе. Я быстро нашла купальники, но вот какой из них надеть решить я сразу же не смогла. Я примерила все три, но в итоге выбрала самый скромный: сплошной красный на тонких бретельках с V вырезом на спине. В маленькой груди мало плюсов, но зато не надо никаких поддерживающих чашечек. Накинув поверх парео и положив с холщовую сумку, которую, я такая молодец, захватила с собой, солнцезащитные крем и очки, бутылку, что так и не выпила за ночь, обулась и вышла из комнаты, рассчитывая, что Аарон пока переодевается или наверху заканчивает убирать продукты.

Но нет.

Он уже ждал меня в коридоре. Стоял, прислонившись к двери, ну чисто модель в рекламе джинсов, с полотенцем под мышкой, галлоном воды в руке, все с той же улыбкой «ниочём» на губах.

— Готова? — спросил он, расправляя плечи.

— Да.

Не зная, как себя вести и что сказать, если вообще можно что-то сказать, мы молча пошли рядом, вниз и на улицу. Небо было ясным и голубым, и ветер был сильным. Мы, петляя между домиками, шли к пляжу. Я заметила справа от нас под оранжевым зонтиком Деса, Бриттани лежала рядом на полотенце лицом вниз и загорала.

— Макс все еще спит? — спросила я шепотом. Аарон уже объяснил мне, что Минди поехала в Сан-Блас, чтобы просто выбраться из дома, потому что в гипсе не поплаваешь.

Аарон усмехнулся.

— Нет. Он работает в ночную смену. К концу недели он будет просыпаться раньше двух.

— Он же на нефтеперегонном заводе работает?

— Ага.

Когда мы подошли ближе, я кивнула, приветствуя его друзей, и сделала глубокий вдох, соображая, что делать дальше. Прежде, я как-то никогда не стеснялась себя в купальнике, но по большей части от того, что перестала сравнивать себя с другими. Когда у тебя имеется сестра, которая с утра до вечера наяривает на катке, тренируясь изо всех сил, и есть еще одна сестра да маман в придачу, которые могут есть как не в себе и оставаться при этом стройнее пальмы, ты вроде как бы и забиваешь на все. Вообще-то я довольно миниатюрна, если не брать в расчет бедра с ягодицами. Но это вообще ничто по сравнению со стальной задницей Жасмин, которая у меня маячила каждый день перед глазами много лет к ряду. Нет ничего хуже, чем сравнивать себя с другой женщиной, потому что всегда найдется что-то такое, чего у тебя нет и не предвидится. Всегда. Помогало еще то, что мама говорила мне, что я хорошенькая такая, какая есть, и пусть я до конца ей не верила. Ведь, как ни крути, мамы обычно говорят именно такие штуки. Она и братьям говорила, что те красавцы писанные, а эти двое чуть приятнее гремлинов.

Могло еще помочь и то, что Аарон… видел во мне только друга. Мне нечего было ему доказывать, даже захоти я. Мы бросили полотенца рядом с шезлонгом, где сидел Дес с солнцезащитными очками на лице, скрестив руки за головой. Расстелив полотенце, я бросила на него остальные вещи и развернулась лицом к воде и сбросила пляжную накидку.

Я не стала себя утруждать оглядываниями, а просто опустилась на полотенце, устроилась поудобнее на заднице, схватилась за тюбик с солнцезащитным кремом, выдавила немного на ладонь и принялась наносить его на ноги. Краем глаза я заметила, что Дес сел и разбудил с Бриттани, а потом они вместе побрели купаться. Я уже успела намазать обе ноги, прежде чем бросить взгляд на Аарона. Оказалось, что он тоже сидит на полотенце совсем близко от меня. Его взгляд был сосредоточен на линии прибоя. Я нахмурилась. Как-то он притих… что творилось у него в голове? Что-то плохое? Я помнила каким тихим был мой брат, когда вернулся домой из армии, и мне не нравилось такое поведение Аарона. Эх знала бы я его получше, тогда могла бы найти решение… если таковое вообще имелось.

Чувствуя что-то близкое к панике, или, может быть, это было отчаяние, заполонявшее легкие, я потянулась, чтобы чуть толкнуть его, не зная, что еще сказать или сделать, чтобы он уже перестал выглядеть таким отстраненным.

К счастью, этого оказалось достаточно, чтобы вывести его из транса, потому что он моргнул и повернулся ко мне с добродушным выражением лица, а не с тем странным, что еще я видела секунду назад.

— Ты в порядке? — спросил он, глядя на меня так, будто видел впервые за долгое время, его взгляд скользнул от моего лица вниз, совершенно очевидно, что он хотел хорошенько рассмотреть мой купальник.

Я не собираюсь над этим размышлять.

— Да, — ответила я, заметив, что он все еще в рубашке. — А ты?

Он вновь быстро кивнул, но мне почему-то стало не по себе. Да что с ним?

— Уверен?

— Ага, — сказал он, наконец его взгляд переместился чуть ниже, и на щеках появились ямочки. — Мило.

Мое лицо покраснело в цвет купальника. Учитывая с какой частотой я краснею, мне бы нужно поскорее обгореть на солнце, чтобы мой румянец не так сильно бросался в глаза.

Он коснулся указательным пальцем тесемки моего купальника, но настолько невесомо, что я не сразу это почувствовала.

— Сама сшила?

Я поборолась с желанием съежиться.

— Купальник?

— У-гу, — сказал он, уставившись на золотую застежку, притулившуюся между моими едва прикрытыми тканью сиськами.

Никто никогда прежде опускал взгляд ниже моей шеи.

— Нет. Это купальник Жасмин, но она отдала его мне. — Я потянула за тесемку, к которой он только что прикоснулся. — На ней купальник смотрится лучше, но мне он нравится.

Губы Аарона начали расползаться в самую мееедленную улыбку на свете. И была она какой-то почти жалостной что ли, если бы не движение уголка рта, из-за которого она превратилась в сладкую и милую. И это смутило еще больше. И он мог сказать все, что угодно, но произнес:

— Сомневаюсь, Руб, — и не меняя выражения лица, добавил: — у тебя нет шрама.

Я прочистила горло довольно громко, чтобы он поднял взгляд.

— После операции? — практически прохрипела я, хотя и так знала, что только об этом он и мог спросить.

Аарон кивнул, его взгляд вернулся к треугольнику обнаженной кожи на моей груди.

— Просто… катетеры были… — Я махнула рукой в сторону паха. — На бедрах.

Он оглядел меня, приподняв бровь.

— Вот как?

— Вот так. — Я улыбнулась.

Еще одна улыбка медленно расползлась по губам, о которой, скорее всего, я буду грезить всю оставшуюся жизнь.

— Что ж, тогда заканчивай мазаться кремом от загара.

Я сморщила нос, но потянулась за тюбиком, отчасти радуясь, что он оставил разговоры об операции. Я намазала ладонь солнцезащитным кремом, переводя взгляд с ладони на Аарона и обратно, пытаясь продолжить разговор, пока он не передумал.

— А ты с собой ничего не прихватил?

Хотя… знаем мы этих мужчин, крем — это для слабаков.

Я склонила голову набок и пристально посмотрела на него. Он расплылся в улыбке, будто и не пялился в никуда еще несколько мгновений назад, а потом таращился на мой купальник и грудь.

— Уломала, — наконец простонал он, взяв у меня крем от загара.

Изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания, я намазала кремом на предплечья, прежде чем перейти к бицепсам и плечам, наблюдая как он втирает едва заметное количество крема в свои ноги. Чуть выше лодыжек виднелась линия, где цвет кожи резко менялся со светлого на золотисто-коричневый. Похоже след от ботинок, подумала я.

— Эй, не скупись. Возьми еще солнцезащитного крема, если нужно, — сказала я.

Он хихикнул. И только-то. Я улыбнулась ему, и он улыбнулся мне в ответ, прежде чем опустил руку и вернулся к нанесению солнцезащитного крема, его руки скользнули под рубашку, чтобы почесать грудь, не обнажая ничего, кроме узкого бедра и дюйма кожи над плавками.

Я закончила мазать лицо солнцезащитным кремом, когда Аарон встал на колени на свое полотенце, лицом ко мне. Он не двигался ни секунды, а я не хотела смотреть ему в лицо, чтобы понять, на чем он сосредоточен, пока, наконец, он не произнес:

— Вот тут оставила.

Его большой палец провел по моему уху размазывая крем. А я ему позволила. Не должна была, но позволила. Мне пришлось уставиться себе на грудь, чтобы не выдать своих чувств, ту борьбу, что происходила у меня в душе, особенно после того, как он то же самое проделал с моим вторым ухом. Мне даже пришлось задержать дыхание, чтобы не начать прерывисто дышать.

Етить-колотить, он трогает мои уши. Не знай я о печальном опыте общения с мужчинами, то больше бы удивилась тому трепету, что испытывала, когда он трогал мочки моих ушей. Вот я жалкая.

Я сглотнула и подождала, пока Аарон переместит руку к центру моего лица, его большой палец медленно провел по моему подбородку, прежде чем отодвинуться и сказать:

— И здесь.

Все, что я могла выдавить, это:

— Спасибо, — и прозвучало это так, словно я стометровку только что пробежала.

Аарон поднялся на ноги, я за ним, продолжая втирать крем, уже под швы купальника в ягодицы. И тут Аарон скинул рубашку. Итак, он без рубашки. По идеи, ничего особенного, ведь я уже столько навидалась парней без рубашек… Имя им легион. Хвала тебе, о Интернет. Я могу быть спокойной как танк. Крутой.

Я старалась не смотреть на него, чтобы не смущать, продолжая втирать в кожу солнцезащитный крем. Когда прошло уже достаточно времени, и больше просто невозможно было придумать чем бы себя занять, я выдохнула. Подняв глаза, я уже улыбалась, и излучала непринужденность и дружелюбие. Его омывало солнце, разница между почти бронзовым цветом его лица, шеи и рук и более светлым, слегка загорелым оттенком на груди, ногах и ступнях была довольно очевидна. Хотя я бы никогда не назвал это загаром фермера. На его коже не было ни намека на красный или розовый цвет, как у мамы или Тали, если они слишком долго были на солнце. Как бы эти двое не старались, у них никогда не получалось загореть по-человечески. Либо красные как помидоры, либо белые, никаких полумер.

Аарон не такой. Он был светло золотым и золотым, и этого невозможно было скрыть. Но главное, что невозможно было утаить — тело, под тремя оттенками его кожи.

Ткните в меня чем-нибудь. Я пропала.

В эту долю секунду передо мной пронеслась вся моя жизнь.

Теперь мне не забыть Аарона. Никогда. Умереть мне в одиночестве. Я смирилась с этим, когда перестала пытаться хитрожопить, принимая во внимание его сложение. Он не был ни здоровяком, ни грузным, да и на бочку не походил. Аарон был чуть поздоровее пловца, но не уступал им в привлекательности телосложения, поджарый; плечи, ноги, живот одни сплошные мышцы. Идеальный. Совершенство, без изъяна. Как там в поговорке: Бог сломал жернова, после того как создал идеального человека (явно держа в уме пропорции Аарона). Все мышцы и кости были словно вылеплены скульптором. Блин, даже его соски были идеальными. Как? Ну как так-то?

Как я собираюсь вести себя как ни в чем не бывало почти целую неделю и считать, что он просто мой долбаный друг?

Внимание ответ: понятия не имею. Я лгала себе и пыталась убедить себя, что это возможно, но это ведь не так, от слова совсем?

Я сглотнула и отвела взгляд, напоминая себе, что не должна быть таким человеком. Я могу это сделать. Я смогу пережить эту неделю. Мне просто придется.

— Готова? — спросил он, вынуждая меня вновь взглянуть на его лицо, но на этот раз ни на что не отвлекаясь.

У меня в горле застрял ком, но я кивнула.

— Ага, — прохрипела я. — Но если ты хочешь пойти вперед и потусить с друзьями, я не против. Не хочу, чтобы ты все время растратил только на меня. — Его рот изогнулся. — В общем, я и одна не пропаду.

Его кадык дернулся.

— Ру, — произнес он очень спокойно. — Я предпочту позависать с тобой. — И будто его тела, выставленного как бы напоказ, было недостаточно, чтобы напомнить мне, насколько хреновая была идея приехать сюда, он зашагал к воде, добавив, — не нужно тебе быть одной.

Моя улыбка если и была натянутой и прямо-таки вопила «ты убиваешь меня», она совершенно никак на него не подействовала, и его выражение лица осталось безмятежным. Все, что я могла сделать, это издать некий звук, который мог означать все, что угодно.

Мы зашагали вперед молча. На пляже было много людей, но не сказать, что битком. В основном семьи с детьми, которые строили песочные замки и все такое.

Вода оказалась теплее, чем я думала.

— Не отрывай ноги от песка, чтобы не наступить на ската, — предупредил Аарон, бросив взгляд через плечо.

Скат? В воде? Я могла на него наступить?

Я была слишком занята попытками не смотреть на гладкую спину Аарона и его талию, в общем, совсем забила на то, что там плавало у ног. Мы с семьей уже трижды ездили отдыхать на Карибы, а моя мама не любитель ныряний с маской, поэтому всегда выбирала отели с бассейнами с кристально чистой водой. Я никогда раньше не плавала с маской. Вода здесь была чертовски чистой, но…

Да все норм. Ничего особенного. Здесь на пляже сотни семей. Каковы шансы, что…

И я завопила.

Я могла быть женщиной настолько, чтобы признать, что завопила во всю мощь своих легких, когда что-то задело мою ногу.

А еще я могла быть женщиной настолько, чтобы признать, что когда это что-то коснулось меня, я закричала таким высоким голосом, который мог бы заставить в ответ взвыть любую собаку, а еще я подпрыгнула, как ужаленная.

Я взметнулась в воздух.

Я бросилась к ближайшему ко мне существу, стоявшего по пояс в воде. Самому близкому существу под два метра ростом по имени Аарон. Только в тот момент Аарон не смотрел меня и не стоял ко мне спиной, он оказался рядом со мной и благодаря его молниеносной реакции успел поймать меня, чтобы я не врезалась в него со всего размаху.

— Ты как? В порядке? — Его правая рука мгновенно обвилась вокруг моей талии, в то время как он склонился, чтобы вглядеться в воду. Я и не представляла себе, что на чьём-нибудь лице может появиться выражение такого беспокойства.

— Да, да, — выдохнула я, тоже вглядываясь в воду, внезапно смутившись, что я… такое учудила.

— Что случилось? — спросил он, все еще вращая нас туда-сюда, чтобы осмотреть воду. — На ската наступила? Ты в порядке?

Я сглотнула и похлопала его по плечу, чтобы он уже отпустил меня.

Но нет. Он продолжал вглядываться в воду, крепко прижимая меня к себе.

Вот ёлки, угораздило же.

— Что-то коснулось меня, — призналась я, даже скорее проблеяла.

Он замер.

Аарон медленно поднял голову вверх, в то время как я во всех смыслах повисла на нем. Одна его бровь приподнялась, и он медленно, выделяя каждое слово, спросил:

— Тебя… что-то… коснулось?

Молодчуля, Рубс, так держать. Я боролась с желанием не закашляться, как укушенная, и почти потерпела поражение. Мне хотелось отвести взгляд, но это уж совсем ни в какие ворота. Нужно брать себя в руки и признаваться.

— Может это и рыба была… — пробормотала я достаточно громко, тайно лелея надежду, что он на время оглох.

Но нет. По тому, как Аарон сглотнул, я поняла, что прекрасно он все расслышал. Я прямо кожей чувствовала, как он устремляет взгляд ко мне. Я почувствовала напряжение верхней части его тела, когда он опять медленно произнес:

— Здесь нет никакой рыбы.

— Это океан. Конечно в нем повсюду рыбы. Может она просто очень быстро уплыла.

Мне не нужно было смотреть на его лицо, я и без того знала, что он удивленно моргает.

— Ты так думаешь? — хрипло спросил он.

Какой же он бесячий.

— Ну типа того.

Эти губы сжались так плотно, что в том месте, где они встретились, появилась белая полоска. Его горло дернулось, и я поняла, умереть мне на месте, что он старается не рассмеяться.

— Руби, — он практически прошептал мое имя. — Солнце, сколько раз ты плавала в океане?

Несмотря на это «солнце», я расстроилась. Солнце. Что я, ребенок ему что ли, который свалился с велика и поцеловался с асфальтом.

— Кучу раз. — Я прочистила горло и искоса посмотрела на него. — Но вообще-то, предпочитаю бассейны. Ну знаешь, Хьюстон таки. Ты точно не поедешь в Галвестон [25] на несколько часов, чтобы поплавать.

Он кивнул, сжав губы еще плотнее, продолжая крепко держать меня. В какой-то момент он перестал моргать. Пальцы на моем бедре напряглись.

И я все сразу поняла, сейчас он блеснет чувством юмора и интеллектом, поэтому опередила его, рявкнув:

— Заткнись, — отчего он сглотнул зычнее, чем в прошлый раз.

Он зажмурился и улыбнулся как идиот.

— Тут только мелкая рыбешка плещется у кромки воды.

— Как скажешь, — не стала спорить и скрывать то, что мне стыдно. Я вытянула ноги, чтобы спуститься на песок, и он опустил меня в воду.

Он все еще ухмылялся и изо всех сил старался не рассмеяться, когда указал на Деса и Бриттани, которые плавали на глубине. А потом хохотнул и произнес:

— Выступим единым фронтом против стихии.

Я только зло зыркнула на него, но надо признать, что заслужила его шуточки. Я решила, что побуду рядом с ним, пока мы не окажемся на глубине рядом с его друзьями и моя паранойя чуть не отступит. Бриттани плавала на спине. Она лучезарно улыбнулась мне.

— Тебя ужалили?

— В смысле? — спросила я, ну чисто идиотка.

— Тебя ужалила медуза? Мы слышали, как ты кричала, — объяснила она.

Я покраснела, ну а как иначе могло быть. Не могло. Ну и где огромная волна, когда она так нужна? Это океан или где?

— Ой нет. Я на что-то наступила, — выдавила я, стараясь не смотреть только перед собой, а не на парня рядом.

— Колючая зараза оказалась, — выдохнул Аарон. — Чрезвычайно.

Если Дес или Бриттани и видели, как я ударила его в бок, ни один из них не сказал ни слова.

— Знаю, мама. Я тоже тебя люблю.

В трубке раздался вздох. Я покачала головой.

— Если бы ты любила меня… — начала она, наверное, уже в десятый раз за последние пятнадцать минут.

— Да люблю я тебя. У меня все в порядке. Честно, — заверила я ее. Я сидела по-турецки на кровати в комнате, в которой мне предстояло спать до конца недели. — Я отлично провожу время и, если бы ты познакомилась с этими людьми, они бы тебе понравились.

Мама хмыканьем красноречиво выразила насколько она мне поверила. Но в итоге…

— Ладно. Будь по-твоему. Я знаю, что ты не лгунья, Рубелла. Не то что некоторые, которые звонят мне, когда им что-то нужно. — Она пробормотала себе что-то под нос, подозрительно похожее на имя Жасмин. — Будь осторожна и пиши мне хотя бы раз в час.

Я фыркнула.

— Ладно, ладно, — и я услышала в ее голосе улыбку. — Дай знать хотя бы, если на тебя Челюсти нападут.

А потом я удивляюсь, и почему я такая трусиха. Я ведь и шага ступить не могу без того, чтобы мама не заявила: «Вот только что чудом ногу не сломала».

— С моей удачей, в лучшем случае мне доведется встретится только с Шаму, но я дам тебе знать, в случае чего, — заверила я ее.

— Люблю тебя, Егоза.

— И я тебя люблю. Спокойной ночи.

— Спокойной, — сказала она и отключилась. Моя старая добрая мама. Во всей своей красе.

Я очень удивилась, когда в воскресенье вечером зазвонил телефон и я увидела на экране «мама». Я лежала в постели за компом, перед этим проведя почти весь день на пляже с подозрением на солнечный ожог кожи на шее и плечах. Дес и Бриттани приготовили ужин что-то вроде супа с фрикадельками, который оказался таким вкусным, что все его умяли в один присест. Потом мы все собрались у телевизора в гостиной и смотрели первый фильм «Звездных войн». Аарон заметил, как я улыбнулась, когда ставил диск в DVD-плеер. Я знала, что этот фильм он выбрал специально для меня.

Ближе к концу фильма я начала клевать носом, поэтому после титров пожелала всем спокойной ночи и пошла к себе, оставив их заниматься… ну чем они там хотели заняться.

Но вот, после пятнадцатиминутного разговора по телефону с мамой… мне расхотелось спать. Я знала, что не смогу заснуть. Кроме того, я вздремнула под пляжным зонтиком в течение часа после того, как мы пообедали сэндвичами и чипсами, прежде чем еще поплавать.

Несколько мгновений я раздумывала, не остаться ли мне в комнате, просто погамиться на компе, поскольку мне не над чем было работать, но потом решила, что не хочу. Открыв дверь, я услышала звук включенного телевизора в одной из комнат, но не поняла, в какой именно. Судя по свету из-под дверей, никто не спал.

Поднявшись по лестнице, я обнаружила, что весь свет включен, даже телевизор. Перед ним, на большом диване, закинув ноги на белый плетеный кофейный столик и скрестив руки на груди, сидел единственный человек в доме, которого мне действительно хотелось видеть. Должно быть, он услышал, как кто-то поднимается по лестнице, потому что его голова склонилась набок, выражение лица было спокойным и почти отсутствующим, но как только он понял, кто поднялся, на его губах появилась улыбка.

Он кивком головы подозвал меня к себе.

Я подошла. Да куда бы я делась.

— Привет, — сказала я, проходя мимо кофейного столика и плюхаясь на диванную подушку рядом с ним.

— Эй, — прошептал он, склонив голову набок и лениво наблюдая за мной. — Проснулась?

— Нет. Мама звонила. Только трубку повесила, — объяснила я.

— Все в порядке?

У меня сердце сжалось только от того факта, что первое о чем он беспокоился: все ли в порядке.

— Ну да, всего лишь хотела убедиться, что я пока жива, — попыталась пошутить я, наблюдая за его лицом, в надежде увидеть хотя бы намек на улыбку.

И о чудо, мои надежды воплотились в жизнь.

— Ты сказала, что мы хорошо к тебе относимся?

— А как же. Я сказала маме, что вы все ей очень понравились бы. Не спится?

Он покачал головой настолько лениво, будто шея не выдержала бы, сделай он это как следует.

— Я устал, но не могу расслабиться. — В отличие от меня, он не дремал на пляже. Я не спрашивала, в чем дело, но догадывалась.

— Может стоит лечь в постель и посмотреть получится ли, а?

Какое-то время он молчал, и я подумала было, что он проигнорировал мой вопрос, но в итоге все-таки произнес:

— У меня клаустрофобия от той комнаты. Я могу там спать, но… не могу там находиться.

Я не знала, правильно ли поняла его, но все равно улыбнулась и кивнула.

— Хочешь, я принесу тебе подушку с одеялом, и ты попробуешь поспать здесь?

— Нет, Рубес. Всё путем, — ответил он. — Я справлюсь. Мне просто нужно немного времени.

— Это не одно и то же, но мне тоже трудно засыпать по ночам. Не получается отключиться, все время какие-то мысли вертятся в голове, которые не дают уснуть.

Его карие глаза лениво моргнули.

— Какие, например?

Я замялась и пожала плечами, вспомнив, что не давали мне уснуть по большей части мысли, связанные с ним.

— Да всякие. Какие-то мелочи, фигня, что происходила в течение дня. Думаю о том, что не могу контролировать. Раньше думала о том, чем займусь, когда уволюсь с работы. Может у меня могло бы получиться основать свое небольшое дело, или найти того, кто ценил бы мою работу. Ну знаешь, это по большей части фантазия. Я знаю, что этому не суждено сбыться. Я просто лежала и воображала себе всякое. Даже думала над чужими проблемами. Над своими дурацкими проблемами. В общем, отстой всякий.

— Это не отстой.

Я пожала плечами.

Аарон секунду смотрел на меня, потом глубоко вздохнул и поднял взгляд к потолку. А потом посмотрел мне в глаза.

— Я тоже думаю о всяком.

— О чем, например? — спросила я, полагая, что худшее на что я могу рассчитывать — это нечто невнятное.

— Как ты и сказала, о всяком дерьме, что я не могу контролировать. То, что никогда не мог контролировать. Я возвращаюсь в прошлое, прокручиваю в голове события давних лет и думаю, что я мог бы сделать по-другому.

Мне не хотелось его прерывать, но в то же время, у меня в голове крутилось столько вопросов, которые так хотелось задать. Проблема в том, что хоть я бы и не назвала его скрытным, было столько вещей, о которых он не хотел говорить. Вещей, которых он активно избегал. Как бы мне ни хотелось это знать, я не хотела заставлять его делать то, чего он не хотел. Я ненавидела, когда люди делали это со мной, поэтому держала рот на замке, пока он продолжал.

— Я думаю о том, чем, черт возьми, я хочу заниматься, а потом понимаю, что даже не имею представление, что бы это могло быть.

— Что ты имеешь в виду? — не удержалась я от вопроса.

Его грудь вздымалась и опускалась, он же смотрел в потолок. Язык его тела пытался показать мне, что ничего особенного не происходило, но я-то знала, что это не так.

— Я не знаю, чем хочу заниматься, когда завершу службу, даже не знаю, хочу ли я завязывать со службой, — объяснил он. — Мысль о том, что в итоге я не смогу нигде состояться, окажусь обыкновенным неудачником… и это чертовски беспокоит меня.

Должно быть меня задел его комментарий.

— Если ты неудачник, то и я тоже. Но это не так. — Может и так, но прямо сейчас я не хотела в этом себе признаваться.

Он покачал головой, как-то уж больно покорно, а потом вернулся к своей излюбленной тактике «смена темы», от чего у меня аж кожа начала зудеть.

— Я уже давно перестал на что-то надеяться, загадывать, даже не знаю, когда это началось.

Это был звук моего разбитого сердца?

Аарон по-прежнему упорно не смотрел в мою сторону, когда продолжил свою мысль:

— А хочется, понимаешь? Хочется чему-то радоваться, увлечься чем-то, но это трудно. Я все время жду какого-то подвоха, чего-то плохого. Помню, как говорил тебе, что не люблю особо думать о будущем, да и порой все, на чем ты можешь сосредоточиться — это настоящее, жить здесь и сейчас… тяжко все это. В общем, это все так сложно. Раз не знаю, чего я хочу, значит, не имею возможность с нетерпением того, что грядет. Мне просто нужно разобраться. Наверное, я просто устал, — попытался объяснить он немного усталым, немного мрачным тоном. Аарон широко раскрыл глаза и покачал головой, словно хотел стряхнуть плохое настроение и выкинуть дурацкие мысли из головы. — Здорово, что ты здесь, а?

Он сказал это чуть насмешливо, но я знала, что он не хотел показаться грубым. Пришла моя очередь. Я старалась говорить, как можно откровеннее, потому что его слова очень давили на меня.

— Я бы не назвала тебя вечеринкой. Ты скорее бармен на вечеринке, который хочет, чтобы все хорошо проводили на ней время, — попыталась пошутить я. — Из меня тот еще советчик, но я понимаю о чем ты. Всем нужна какая-то цель. Но тебе не нужно жить, предвкушая будущее или боясь его, но не стоит ждать чего-то от каждого дня. Я знаю, что со временем ты разберешься. Не обязательно делать это прямо сейчас.

— Я ненавидела школу, — призналась я. — Я смогла пройти через это только благодаря друзьям. Я всегда с нетерпением ждала обеда, чтобы обсудить чем мы займемся на выходных. Колледж я тоже терпеть не могла, и единственная причина, по которой осилила его заключалась в том, что я снова и снова повторяла себе: чем быстрее я с этим расправлюсь, тем скорее займусь тем, что мне по-настоящему интересно. Так что нет здесь ничего такого.

На мгновение его взгляд остановился на мне. Выглядел он каким-то слишком задумчивым.

— Аарон, невозможно предугадать что и когда произойдет. Просто нужно быть готовым принимать то, что происходит с тобой, — сказала я с улыбкой, в надежде, что он ее оценит.

В его кивке было нечто такое от чего мне показалось, что в нем столько всего, чего я пока не понимаю, а может и никогда не пойму. Но я не в праве была вмешиваться. И это была плохая идея, но я все же потянулась и накрыла его руку, лежавшую у него на груди, своей ладонью. И сжала ее.

И я сказала:

— Можешь начать с малого. Например… с запаха свежего кофе. Или с пиццы на ужин. Свежести новых простыней, такой приятной телу, когда в них забираешься. — Я сжала вновь его ладонь. — Морские омовения опять же.

Улыбка, появившаяся на его лице после моей последней фразы, стоила… всего. Королевство за коня, брр за эту улыбку. Никогда я не чувствовала себя такой могущественной, как в то мгновение.

А потом, словно он и не сразил меня еще секунду назад, пробормотал:

— А я уже говорил тебе сегодня, что рад тому, что ты здесь?

— Сегодня еще нет.

Он растопырил пальцы и переплел их с моими, продолжая улыбаться.

— В таком случае я очень рад, что ты здесь, Ру.

Ну и чего я удивляюсь, почему так увлеклась им. Нет, ну серьезно. Кто еще может быть хотя бы вполовину таким радушным, добрым и забавным, как этот мужчина рядом со мной? Я должна быть благодарна ему за то, что он так обращался со мной, в то время, как между нами не было ничего кроме дружбы. А какой же он тогда будет со своей девушкой?

От прикосновение его большого пальца к моей руке я очнулась от грёз.

— А ты не говорила, что закончила колледж.

— О. — Я сморщила нос. — Было дело. Бухгалтерия и все такое.

Он моргнул.

— Бухгалтерский учет?

— Представьте себе. Не просто же так мои родители получали среднее образование. А я особо не знала, что хочу изучать, да и с цифрами неплохо ладила.

Он недоверчиво и в то же время удивленно хмыкнул.

— Не представляю тебя бухгалтером.

Я рассмеялась.

— Да и я тоже. Я ненавидела учебу. Правда, к тому времени, как поняла насколько я все это ненавижу, было уже слишком поздно, да и не хотелось разбазаривать мамины деньги и частичную стипендию, которую я получила, и начинать сначала. Именно поэтому мама с ее нынешнем мужем все время уговаривают устроиться к ним в компанию. У меня есть диплом и все такое. Так что это было бы разумно.

— Почему ты не пошла в школу дизайна? — спросил он, застигнув меня врасплох, потому что откуда, черт возьми, он вообще знал, что и для этого есть колледжи?

Мне потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями, потому что я была так сбита с толку.

— А, потому что все говорили мне, что я должна получить «настоящие» образование. — Что это сейчас было? Чувство разочарование в себе? Или типа того? — Папа с мамой все время твердили, что нужно получить образование, чтобы у меня был тыл, а после могу заниматься чем душе угодно. Ну а я, как уже говорила, занималась подработкой по переделке платьев.

Аарон кивнул, но я видела, что он не согласен с принятым тогда мною решением.

По правде сказать, я была с ним согласна. Ведь, как ни крути, это было пустой тратой времени учиться тому, что было не по душе. Ну был у меня диплом, и что? Но я бы предпочла сделать то, что хотелось мне, а не родителям. Впрочем, как и всегда, я сделала то, что хотели родители.

— Я знаю, что это глупо, — сказала я, становясь более беспечной по отношению к тому, чего не было. — Но прошлого не вернуть. Я стараюсь не всегда делать то, что хотят от меня другие, из чувства вины и желания угодить, чтобы сделать их счастливыми. По крайней мере, больше я так не делаю. Вот почему я здесь.

Его рот изогнулся в улыбке. Он продолжал сжимать мою руку, не сдвинув ее со своей груди ни на йоту.

— Ру, мне тоже хочется, чтобы так оно и было у тебя. Ты намного храбрее и увереннее в себе, чем думаешь, ты знаешь это?

От этого комплимента я залилась румянцем. Ну вот и что мне с этим делать? Кивнуть, типа я вся такая согласная, хотя это было не так, или пожать плечами, дескать: фиг его знает. В итоге, я не сделала ни того, ни другого. Я просто сидела там, вся такая «ниочем».

К счастью Аарон улыбнулся.

— Ладушки. Фиг с этим пока. Что поглядим: кино или сериальчик?

Глава 18

Мама: Ты стала приманкой для рыб?

Я: Нет, пока жива.

Мама: ОК веселись

Мама: Но не слишком.

Мама: Не снимай эти дурацкие видео, как девушки уходят в отрыв, и не смущай нас всех

Я: ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

Мама: Егоза, я не шучу. Таких девушек полно в рекламе. У Джонотана случится сердечный приступ.

Я: Сроду бы так не поступила, и ты это знаешь. Я напишу тебе позже.

Мама: Сроду бы не подумала, что ты поедешь в отпуск без моего одобрения.

Я: Мама, мне 24.

Мама: Ты по-прежнему моя малышка

Я: Жасмин твоя малышка.

Мама: Жасмин родилась умудренной женщиной.

Мама: Пора вставать. Бен передает тебе привет.

Я: Окей, позже спишемся. Со мной правда все ок. Все со мной были милы. Люблю тебя.

Мама: И я тебя

— Доброе утро.

Опустив телефон на пол возле ножки шезлонга, и развернулась лицом к Аарону, который стоял в раздвижных дверях, и сонно ему улыбнулась. Мы легли спать всего четыре часа назад, после того, как начали клевать носом насмотревшись рекламы, постоянно комментируя их. Я не могла вспомнить, когда последний раз столько смеялась, а это о чем-то да говорила, потому что я почти всегда хорошо проводила время в кругу друзей и семьи.

— С добрым утром, — сказала я полушепотом. — Тоже не спится?

Закрывая за собой дверь, Аарон помотал головой. В руке он держал поднос. На лице у него были все признаки усталости, да и я, скорее всего, выглядела не лучше.

— Ну да, не смог уснуть, — ответил он, ставя поднос на маленький столик и садясь на то же место, на котором сидел утром.

«А ведь девушка может и привыкнуть к такому», — подумала я, приняв из его рук поднос, пробормотав «спасибо». Я очень надеялась, что это «спасибо» не прозвучало «о божечки, я люблю тебя» или «какой же ты потрясный».

— Не нужно было, ты не обязан, — сказала я, улыбаясь.

Стоя ко мне спиной, он взял с подноса свою тарелку.

— Знаю, — только и сказал он, повернувшись ко мне с завтраком, держа его на уровне груди.

— Написала маме? — спросил он, приподняв бровь.

— Было дело, — сказала я с усмешкой. — Она убедилась, что я жива, строго-настрого запретила фоткаться топлес и велела писать ей каждый час.

— Каждый час?

— Прикинь.

Он рассмеялся.

— Знаю-знаю. От старших братьев и сестер она фиг короткого сообщения дождется, когда те куда-нибудь уезжают отдыхать. Одно слово, больная на голову.

— Можешь дать ей мой номер телефона, если хочешь, — предложил он.

Дать маме его номер… За что мне это?! Ну почему, почему?! Почему, черт возьми, он так совершенен? Это несправедливо. От слова совсем. Несправедливо было и то, что теперь мне нужно было рассказать ему правду о том, что я уже это сделала.

— Вообще-то, вчера вечером я дала ей твой номер, на всякий случай. На случай крайней необходимости. Надеюсь, я ничем тебя не задела.

Он моргнул.

— Нет, нет, все в порядке. — Он принялся помешивать ложкой хлопья, и глядя мне прямо в глаза поинтересовался: — И ссылку в соцсетях?

Мое лицо вспыхнуло в тысячный раз с тех пор, как я встретила его два дня назад. Я хотела солгать, правда хотела. Но я обещал ему, что не буду, и не хотел нарушать свое слово. Поэтому я сказал ему правду, хотя и притворялся, что моя порция хлопьев — самая интересная вещь на планете.

— Я записала его на клочке бумаги и сунула под кровать.

Пауза, а потом:

— А откуда они узнают, что нужно искать именно там?

Я искоса взглянула на него и сделала вид, что прочистила горло, потому что… ну потому что вопрос был… ну таким, а не потому что мне было стыдно. В общем, перед отъездом из дома я сделала то, что сделала бы любая разумная женщина.

— Я оставила отчиму записку с инструкциями на случай, если что-то случится, — почти прошептала я. — Он самый надежный человек во всем доме.

Аарон ничего не сказал.

Он молчал так долго, что я отважилась посмотреть на него.

Но когда я это сделала, первое, что я увидела были его прищуренные глаза и изогнутые губы, на которых я и сосредоточилась. Но спустя секунду стал очевиден факт, что его плечи и верхняя часть тела дрожали немного, совсем чуть-чуть, настолько незначительно, что едва ли я смогла бы это почувствовать сидя рядом с ним. Через мгновение его рука потянулась к лицу и закрыл ладонью глаза, а потом медленно произнес:

— И что же гласит инструкция?

Покраснев в надцатый раз, я пролепетала:

— Это на случай, если я пропаду без вести, чтобы с тобой связались первым. Я записала твое имя и номер телефона, а также почтовый адрес твоего отца. Еще я записала где им искать тебя и Макса в соцсетях. — С одной стороны, мне было стыдно, но с другой — я даже немного гордилась собой, потому что знала, случится может всякое, и разумная девушка поступила бы именно так. — Еще я написала, чтобы никто не смел брать мои вещи, пока не пройдет два года с тех пор, как я буду числиться пропавшей. Вот после этого, им, так уж и быть разрешается, оставить надежду меня найти.

Он ничего не сказал. Ни единого намека на хоть какую-то реакцию. И мне вновь срочно захотелось отправиться на поиски черной дыры.

— Прости. Не то чтобы я считала тебя серийным убийцей, ну или там спецом в области секс-рабства и торговли людьми, или вроде того, но ты же понимаешь, береженого Бог бережет? Представь… — Мне пришлось откашляться, прежде чем произнести следующие слова: — представь, что я твоя сестра. Ты бы попросил меня поступить так же, ведь так?

Один темно-карий глаз приоткрылся и посмотрел на меня, его красивое лицо слегка порозовело. Аарон кивнул, едва-едва, чуть заметно. Но мое внимание привлекла ямочка на его щеке.

— Говно вопрос. Ты все правильно сделала. — И милая вмятинка на щеке пропала.

— Ну и славно, — пробормотала я, все еще смущенная тем, что практически призналась, что недостаточно доверяю ему. Я вроде тех жен, что боялись своих мужей, думая, что те могут их убить, и потому по всему дому оставляли письма указывающих на них. — Но я тебе доверяю. Правда. Думаю, что если кто-то попытался меня похитить, ты, по крайней мере, попытался бы, ну типа, вступиться и отбить меня. — Я с мгновение изучающе разглядывала его лицо, а потом сощурилась: — Или как?

Теперь приоткрылся и второй глаз, и щеки порозовели сильнее, но в остальном: не лицо — кремень.

— Ну ты же знаешь — не то слово.

Я не стала копаться в себе, почему же меня так обрадовали его слова.

— И к слову, на случай, если кто-то попытается тебя похитить, я владею айкидо, джиу-джитсу и кикбоксингом. К тому же мой стоматолог утверждает, что у меня весьма крепкие зубы, так что перво-наперво я постараюсь откусить злоумышленнику палец или ухо.

Брови Аарона почти комично поползли вверх.

— Как маленькая чихуахуа, — предположил он, с хитрой усмешкой отправляя ложку в рот.

Я подмигнула ему, тут же пожалев об этом. Мне не хотелось, чтобы это выглядело так, будто я флиртую.

— Вообще-то, я подразумевала скорее пиранью. И за всю жизнь, мне пришлось поставить одну-единственную пломбу, — отчеканила я каждое слово, при этом мысленно проклиная себя: Боже, что я несу…

Хотя если он подумал, что я сама нелепость или что только что с ним флиртовала, то никак не показал мне этого.

— Или динозавр.

— Или лев.

— Может тигр?

— А ты в курсе, что при укусе у ягуара челюсти сжимаются в два раза сильнее, чем у тигра?

Аарон нахмурился и слопал еще ложку хлопьев.

— Да ну нафиг?!

— Прикинь. Две тысячи фунтов на квадратный дюйм. Это единственная большая кошка, которая убивает свою добычу, прокусывая ей голову, то есть череп насквозь. Тигр кусает жертву в шею, чтобы перекрыть доступ воздуха и крови. Отвал башки, да?

Он был впечатлен.

— Я понятия не имел.

Я кивнула.

— Как и большинство.

— Есть кто кусается еще хлеще ягуара?

— Крокодилы, вот эти вообще огонь. Зуб даю, что там сжимаются челюсти 4000 или даже 5000 фунтов на квадратный метр. — В сто первый раз я пожала плечами. — Люблю смотреть «Animal Channel» и «Discovery», — сказала я как бы извиняясь.

Аарон одарил меня той мягкой улыбкой, от которой мне показалось, что внутри у меня все горит. Потом подмигнул.

— Я мало что знаю о крокодилах, но аллигаторы мой конёк. Ты знаешь, что в мире осталось всего два вида?

— Да ладно?!

— Американский и азиатский аллигаторы. Больше пятой части из них обитают во Флориде.

— У нас в Техасе есть аллигаторы. В парке штата, в Хьюстоне, там их куча, вдоволь можно насмотреться. Я как-то раз ходила туда в поход.

Пока он жевал, уголок его рта приподнялся.

— Да вы только посмотрите на нее, Бунтарь без причины [26].

Будь это не Аарон, а кто-нибудь другой, то я бы подумала, что меня троллят, но он так и излучал тепло и понимание. И я это чувствовала, поэтому подмигнула ему.

— Проживаю жизнь на грани. Мне бы уже организовать мастер-классы «Как быть плохишом».

— Вот как? Что там у нас в списке: уволилась, приехала во Флориду, несмотря на риск… — Он умолк и с усмешкой искоса посмотрел на меня.

— У меня есть все нужные сертификаты и лицензии для практики. Я научу людей всему, что знаю.

Я не пропустила еще один быстрый взгляд, который он бросил в мою сторону.

— Пока речь не зайдет о парнях.

Я пихнула его в плечо, прежде чем поняла, что творю и засмеялась. Не, ну как засмеялась, заржала как конь.

— Я просто жду подходящего. Я думала, что ты со мной, в ждущих?

Его темно-карие глаза встретились с моими, и он сверкнул белыми зубами.

— Так и есть. Зачем торопиться?

Это было полной противоположностью тому, что он вбивал мне в голову с тех пор, как узнал об отсутствии у меня отношений, но он был прав. К чему торопиться? Он не был похож ни на одного парня, которого я бы могла встретить в ближайшее время, или встречала… В общем, не с кем было сравнивать. Я это знала. Я откашлялась и уставилась в свою тарелку с завтраком:

— Вот и славно, теперь можно перестать ходить так часто в церковь, в попытках захомутать вдовцов и разведенных.

Смешок. Я глянула на него краем глаза.

— Тебе не надоест стебаться над этим, да?

— Ага. — Я хмыкнула, не сводя глаз с его красивого лица, и внутренне вздохнула. — Тебя это не парит?

Ложка была на полпути к его рту, когда он произнес:

— Ничего другого я от тебя и не ожидал. — Потом он снова подмигнул. — Доедай давай, пора двигать, — приказал он, прямо перед тем, как заживать очередную порцию. Он смотрел прямо на меня, и несмотря на то, что он жевал, было видно, что он улыбался.

За что мне это? Что я сделала в предыдущей жизни, чтобы заслужить это?

Я принялась выполнять приказ, и только спустя несколько секунд поглощения пищи, до меня наконец дошли его слова.

— Куда мы собираемся?

— Рыбачить, — бросил он небрежно.

— Точно рыбачить, не плавать? — медленно произнесла я. Может я все-таки ослышалась.

На этот раз он одарил меня хитрым взглядом.

— Рыбачить, — четко и ясно произнес он.

— Может таки плавать?

Аарон наконец повернулся и посмотрел на меня с улыбкой.

— Ры-ба-чить.

Я в ответ промычала не членораздельно, и пожевала еще немного, прежде чем произнести негромко:

— Что-то я не горю желанием.

У него хватило наглости снова подмигнуть мне.

— Как знал, вот почему нам обязательно нужно пойти.

— У меня нет удочки.

— Здесь можно взять.

Поставив тарелку на колени, я обхватила правой рукой левое запястье:

— У меня запястье немного побаливает…

Он фыркнул. Блин, его фиг проведешь.

Я ведь сама напросилась, да? Не предполагалось же, что я буду грациозной ланью с утра до вечера. Я со стоном скорчила гримасу и медленно кивнула. И почти проскулила: «Ладно», на что он расплылся в улыбке.

— Но я и пальцем не трону рыбу, пока та жива.

Улыбка Аарона стала еще шире.

— По рукам.

— Как же так вышло, что ты еще ни разу в жизни не рыбачила?

Он не соврал, когда сказал, что в доме полно удочек. Часть меня надеялась, что он передумает… или пойдет дождь, но нет. После того как мы получили четыре лицензии на рыбную ловлю: одну для него, другую для меня и еще две для Деса и Бриттани, которые подслушали наш спор о рыбалке и решили, что они тоже должны порыбачить, я поняла, что это случится независимо от моего желания.

Хотя я бы пережила, если бы никуда не пошли.

Стоя рядом машиной с двумя палками в руках, я пожала плечами, когда он вытащил приманку, которую купил в том же магазине, где мы получали лицензии. Мелкая рыбешка, брр… И пальцем не притронусь, ну уж дудки.

— Папа несколько раз брал братьев на пирс на ближайший пляж, — объяснила я, наблюдая за ним. — А после его переезда в Калифорнию, у него никогда не было времени, чтобы приехать к нам и сходить порыбачить… — Я посмотрела на ведро, в котором плавали пескари и поморщилась. — Не то чтобы я уж так прямо этого жаждала.

Аарон хихикнул и повернулся ко мне спиной.

— Дай шанс, рыбалка довольно расслабляет.

Я сильно в этом сомневалась.

— Все будет не так уж и плохо, а если не понравится, так больше и не будешь этим заниматься, — сказал он мне, создавая впечатление, что будет все ровно наоборот. Вот так просто. Да, да, больше никогда не придется.

Пока я усваивала его слова, решила, что пора заканчивать вести себя как последняя курица и просто… делать, что нужно. Даже если это означало, что нужно прикоснуться к пескарю, чтобы насадить его на крючок или как там эта штука называется. И пусть я повизжала немного, пока это делала, порыдать и потом можно.

— А тебя папа брал на рыбалку?

Он кивнул.

— Почти каждое воскресенье. Он много работал, но воскресенья были нашими днями, после службы в церкви. Это время он посвящал только семье. Если мы ехали куда-то отдыхать, то обязательно в такое место, где можно было порыбачить.

— Прикольно.

— Ага. У меня осталось много воспоминаний. В этом весь смысл проведение совместного времени с семьей. Я многое очень хорошо помню, особенно после того, как мама ушла. — Он говорил так не принужденно, запнувшись только на слове на «м», я чуть было не пропустила, как все его тело напряглось, когда он произнес это слово.

Раньше он редко при мне упоминал свою маму. И я гадала, что там произошло, но теперь, когда я увидела его реакцию, догадалась. Как бы мне хотелось, отмотать эти мгновения назад. Не нужно быть гением, чтобы понять, что это его ахиллесова пята.

И понятна его реакция на гиперопеку моей мамы и его взгляды на брак. Мой отец тоже ушел, но даже после развода присутствует в моей жизни. Я бы никогда не назвал своего отца «биологическим отцом» или что-то в этом роде. Он был моим отцом, папой, в радости и горе. Я никогда не сомневалась, что он любит меня.

Как бы мне не хотелось поразмыслить над его словами, сейчас главное сменить тему и сделать вид, что я ничего такого не заметил. И так было понятно, что он не хочет об этом говорить, поэтому я сменила тему.

— Наше времяпрепровождение по-семейному проходило по воскресеньям и заключалось в уборке дома. Мама всех нас готовить ужин. Потом мы все сидели и смотрели кино. Каждое воскресенье. Братья даже не решились бы уматывать на свиданки, потому что даже если тебе семнадцать, это время для семьи для всех кто жил с ней в одном доме и точка.

Он усмехнулся, и это прозвучало лишь отчасти принужденно.

— И до сих пор ничего не изменилось?

Я фыркнула и посмотрела на него. Он расправил плечи, словно желая расслабиться.

— Не, все сошло на нет, когда она вышла замуж за мужа номер три. К тому моменту я уже была второкурсницей в средней школе, Жасмин каталась на коньках, а мои братья и Тали были старше. Но теперь все по-прежнему приходят по крайней мере раз в две недели на ужин в одно и то же время или завтрак. Сговариваясь или нет. На самом деле я даже не знаю как это работает. Наверное, просто не задумывалась над этим. Они просто приходят и все.

— Ты разговаривала с кем-нибудь из них, кроме своей мамы, с тех пор, как приехала сюда?

— Нет. И я не лезу к ним, когда они ездят куда-то без меня. Никто из них не написал мне, кроме младшей сестры. Я немного переживаю, что Жасмин особо не пишет, но это скорее всего потому, что она злится и мама передавала ей мои сообщения, — объяснила я. — Либо так, либо она подло забрала мои вещи и вовсю пользуется ими. — Я улыбнулась. — А ты говорил с папой?

— Нет. — Он захлопнул заднюю дверцу и повернулся ко мне. — Он знает, что я здесь. Я же сказал, мы не так уж близки.

Как же это чертовски грустно.

— Из-за того, что ты в армию ушел?

Аарон пожал плечами, но сейчас не выглядел расстроенным.

— Да, в общем-то, всегда так было. Он бы… дал и сделал все, что мне нужно в финансовом плане, понимаешь… Дал все самое необходимое и даже больше, как мне кажется. Больше, чем мог себе позволить. Один, без поддержки. Папа у меня не слишком эмоциональный. Просто он такой. Он не нянчился с нами и не читал сказки на ночь, ну и всякое такое. Но он был с нами. Но после того, как я сказал ему, что собираюсь записаться в армию, между нами возникла напряженность. — Должно быть, я скорчила гримасу, потому что Аарон подмигнул. — Все не так уж плохо, Руби. Он любит меня по-своему. Он просто хотел от меня большего.

— Да я и не собиралась его критиковать. Не существует идеальных родителей. Просто мне немного грустно, что вы не так близки, вот и все. Но… не знаю. Все заслуживают объятья и знать, что есть кто-то в этом мире, кто переживает и беспокоиться о тебе, даже если они злятся друг на друга. Я бы никогда ни с кем так не поступила. — А потом встретившись с ним взглядом, добавила: — Я бы гордился тобой, независимо от того, что ты сделал со своей жизнью.

Чем дольше я говорила, тем больше улыбка сползала с лица Аарона, и я начала беспокоиться, что сказал что-то не так. Я переступила границы дозволенного, да?

— Прости, я не хотела критиковать твою семью…

— Да нет, все в порядке, — произнес он осторожно, глядя на меня. Его кадык дернулся, и в три больших шага он оказался передо мной, а потом свободной рукой (в другой он так и держал ведро с наживкой) коснулся моей щеки. Возвышаясь надо мной, он склонился, и я почувствовала легкое дыхание Аарона на своей коже. Но уловимое едва-едва, словно он затаил дыхание.

А потом я почувствовала прикосновение его большого пальца.

Что произошло?

Что-то почти прохладное коснулось моего лба за секунду до того, как он провел пальцем еще раз по моей коже.

Аарон поцеловал меня в лоб.

Я была наивна, но не настолько, и это чертовски смутило меня.

Но также быстро, как он оказался передо мной, столь же стремительно и отстранился.

— Ладно, хорош болтать. Давай я научу тебя, что нужно делать, — негромко произнес он.

— А потом он заставил меня выбросить ее обратно в воду, — вещала я, искоса взглянув на Аарона, который сидел рядом со мной в ресторане, где мы решили перекусить.

Он улыбнулся и пнул меня под столом.

— Я же сразу сказал, что мы будем выпускать рыбу.

— Ага, но попадалась такая мелочь. Для чего она нам? Вот шесть часов спустя я смогла выловить бы здоровую? — Мы бы поджарились там на прибое и получили бы ожог шеи в доказательство этого. У него ушло около часа на то, чтобы научить меня пользоваться спинером, и даже после всех объяснений у меня получалось совсем не очень. Но мы часами бродили по воде и шептали анекдоты друг другу, стараясь вести себя как можно тише, и раз пять мне даже удавалось заткнуться, но когда я чувствовала, как что-то касается моей ноги — я визжала.

За все время, что мы там пробыли, Аарон отпустил всего четыре шутки про акул.

К первым двум выловленным Аароном крошечным рыбам, я не прикоснулась, но третью он заставил меня ткнуть пальцем. А чем дальше, тем больше: следующую он уже заставил меня подержать. Я чуть не взвыла. Когда же я поймала приличную рыбешку, то думала, что он ее пожарит на обед… Я держала ее в руках, извивающуюся и дергающуюся, по крайней мере, пока Аарон не отцепил ее от крючка и не бросил обратно в воду.

Честно говоря, я не была уверена, смогу ли я когда-нибудь снова есть рыбу после того, как держала ее живую в руках, но день оказался намного веселее, чем я могла себе представить. Рыбалка. И я. Кто бы мог подумать?

Он нежно потрепал меня по затылку, а потом склонился ближе ко мне и произнес довольно громко, чтобы все за столом услышали.

— Я правда горжусь тобой.

Я знала, что он гордился мной. Он еще раз поцеловал меня в лоб после того, как я поймала рыбу и сказала те же самые слова, и когда я подошла, чтобы обнять его в первый раз с того дня, как он встретил меня в аэропорту. Он обнял меня в ответ. Крепко. Крепко-прекрепко. Теплое, сильное, нежное и совершенное объятье.

— Мы собирались присоединиться, но кому-то внезапно поплохело, — сообщил Дес с ухмылкой.

Бриттани, сидевшая напротив меня, закатила глаза.

— У меня живот скрутило. А я думаю, вряд ли там нашелся бы туалет. Что мне оставалось делать? В воду что ли лезть, когда такое случается?

Дес пожал плечами, и она пробормотала:

— Гаденыш.

— Для первого раза ты отлично справилась, — повторил Аарон.

Ух, сколько же мне похвалы и внимания сегодня досталось, словно я всю жизнь была этим обделена.

— Еще не определились? Дать вам еще время? — раздался слева уже знакомый голос. Официантка. Весьма привлекательная официантка. Одна из тех женщин, что так и липнут к Аарону.

Только стоило нам выйти из машины, как Аарон стал объектом женского внимания. И как я не заметила этого еще в первый день, то ли была слишком ошеломлена нашей встречей, то ли просто была невнимательна. Но правда в том, что сейчас этого невозможно было игнорировать. Юная официантка бросила только один взгляд на Аарона с Максом и покраснела как рак. Она пробормотала приветствие и подвела нас к столику, по пути через каждые два шага оглядывалась на парней.

А потом нарисовалась та самая официантка.

— Вернулся! — выкрикнула женщина, не успев дойти до нашего столика.

Все, кроме Минди и меня, очевидно, знали ее, потому что все сразу же с ней поздоровались. Судя по тому, что я успела разобрать, когда они вчетвером здоровались с ней, они знали по последней поездке в Порт-Сент-Джо. Похоже они как-то раз вместе выпивали или что-то в этом роде. В общем, ничего такого.

Пока она не повернулась к Аарону с Максом и с улыбкой на лице, как бы между прочим, спросила:

— Все еще разбиваете сердца девчонкам?

Ну простая, слов нет.

Надо отдать ему должное, именно Макс ответил:

— Больше нет, — заставив меня отвести взгляд и в то же время напомнить себе, что это правда. По крайней мере, Аарон был холост. И если бы он был здесь до того, как его отправили служить, то точно был бы уже занят. Но он здесь и сейчас.

Женщина приняла у всех заказ на выпивку между игривыми прикосновениями к плечам и не одним подмигиванием. Я не поняла на кого именно она нацелилась, но когда она ушла, Аарон начал рассказывать про нашу рыбалку, отвлекая меня от неприятных мыслей. Но официантка вернулась, и мне не понравилось, как мой желудок отреагировал на ее присутствие.

— Что порекомендуешь из меню? — поинтересовался Макс, все еще держа меню в руках.

Дружелюбная симпатичная официантка, стоявшая между Аароном и Максом, не спешила с ответом. Дело не в том, что она мне не нравилась, потому что была такой привлекательной; в моей семье никто не питал страсти к таким женщинам. Кроме того, я не такая. В общем, дискомфорт был вызван ее откровенным вниманием к Максу и Аарону. Честно говоря, я не могла ее винить. И не винила. Они были слишком красивыми парнями.

Но… она дважды коснулась плеча Аарона с тех пор, как мы сели. Да, я считала.

— Курица и вафли — наши фирменные блюда, — ответила женщина на вопрос Макса. Ее взгляд на мгновение остановился на Аароне, и кокетливая улыбка, подчеркнутая помадой цвета розовой жевательной резинки, сменилась застенчивой.

Друзья не ревнуют, когда к их друзьям клеятся, напомнила я себе.

— Многим нравятся лягушачьи лапки, — добавила она.

Лягушачьи лапки!?

— Лягушачьи лапки? — эхом вторя моим мыслям испуганно произнесла Минди.

— Это местное фирменное блюдо, — заметила официантка с улыбкой, будто это в корне меняло дело.

— Я буду курицу и вафли, — эхом пробормотал Дес заказ Бриттани, а затем и я. Минди и Аарон выбрали какие-то сандвичи.

— А я вдарю по лапкам, — сказал Макс, расплываясь в улыбке.

— Фу, Макс, какая гадость, — пробормотала Минди.

— А что такого? — Он пожал плечами, протянул меню официантке и прежде чем та ушла, подмигнул ей.

— Это отвратительно.

— Уверен, на вкус они как курица. Да все на вкус как курица.

Даже Бриттани передернуло.

Макс встретился со мной взглядом, и я ему застенчиво улыбнулась.

— Все на вкус как курица. Как-то я пробовал аллигатора, тоже чисто курица.

Минди развернулась в своем стуле, чтобы взглянуть на меня.

— Ты тоже пробовала аллигатора?

Я кивнула.

— Почти, как-то раз пробовала овечью голову.

— Чего?

— В Исландии. Наш гид не сказал, что это, и я попробовала. Больше мне такое есть не доводилось, но это было не самое худшее, что я когда-либо ела, — объяснила я.

Минди испугано уставилась на меня и нервно теребила пальцами сложенную салфетку.

— А что было самым худшим? — нерешительно спросила она, словно не очень хотела знать ответ, но ничего не могла с собой поделать.

Я неуверенно пристроила руки на коленях и улыбнулась. Аарон наблюдал за мной.

— Говяжий язык несколько раз. На самом деле, это вкусно…

— Говяжий язык? — Это уже была Бриттани.

— Ага. В Хьюстоне продается на каждом углу. Как-то я пробовала Динигуан…

— Что это? — спросил Макс.

Я сморщила нос, вспомнив тот «деликатес».

— Это филиппинское блюдо, которое папа заставил меня попробовать. Это свиные кишки, почки, легкие, сердце и свиное рыло, приготовленное в свиной крови…

По крайней мере, четверо из них изобразили каждый на свой лад краткую арию на тему «фу». Я усмехнулась.

— Знаю, знаю. Папа утверждал, что это был десерт, типа пудинга. Ему нравится это блюдо. После этого я не могу есть пудинг, какого бы цвета тот ни был.

— Теперь и я больше не смогу есть пудинги… — пробормотала Минди.

— И это еще не самое худшее, — выпалила я, прежде чем у меня хватило ума захлопнуть рот.

— Неважно. Забыли. Не хочу портить никому аппетит.

— Что может быть еще хуже? — спросила Бриттани.

Я пожала плечами, не желая отвечать.

— Ну теперь ты просто обязана нам сказать, — начала настаивать она.

— Мы выдержим, — поддержал ее Макс.

— Нет, правда, вы не хотите этого знать, — попыталась возразить я.

— Ну же, Руби, — вмешался Аарон, вынуждая меня взглянуть на него.

— Я просто заткну уши, — предложила Минди. — Я не хочу знать.

Я оглядела честную компанию и спросила:

— Уверены?

Четыре кивка продемонстрировали решительность страждущих. А Минди поднесла руки к голове и приготовила указательные пальцы, чтобы заткнуть уши.

— Только не говорите потом, что я вас не предупреждала? — напомнила я им. Их лица светились такой самоуверенностью, что я чуть не рассмеялась. — Я не пробовала, но вот мой отец ел это блюдо много раз…

— Что это? — спросил Макс.

— Называется балут [27]. Я видела несколько раз как он его ел и меня не вырвало, и я очень горжусь этим фактом…

— Что это?

— Господи, Макс, дай ей секунду, — вмешался Аарон, положив свои большие руки на стол.

Я засунула ладони под ноги, прижала ими пальцы к сидению и выпалила:

— Это утиный эмбрион в скорлупе.

Четыре пары глаз одновременно моргнули. И Дес медленно произнес:

— Прости, что?

— Это…

— Нет, нет, я прекрасно тебя расслышал, — прервал он меня и замешкался, подбирая слова. Он моргнул, понизил голос и, прищурившись, спросил: — Как?

— Что как?

— Ну как ты?.. — Он запнулся.

Я знала, что он пытался сказать и поежилась. Ну почему я не умею держать язык за зубами.

— Утенок варится… живьем.

Вся четверка в едином порыве изобразила рвотные позывы.

— И они такое едят? — Уверена на все сто, что это была Бриттани.

Я кивнула.

— Я вспотела, думая об этом, — прошептала Бриттани, заметно вздрогнув.

— Знаю, знаю, простите, не стоило об этом рассказывать, — извинилась я.

Лицо Деса определенно слегка позеленело.

— И ты это съела?

— Она же сказала, что не пробовала, — сказал Аарон. — Только твой отец, верно?

Я кивнула.

— Ничто его так не будоражит, как еда. Я пытаюсь быть такой де смелой, но не могу.

— А кто-нибудь из твоих братьев или сестер пробовал? — спросил мой друг.

Я покатилась со смеху.

— Да ни за что. Что-что, а так рисковать их никто не заставит. — А я вот не боялась пробовать что-то новое из еды.

— Теперь я никогда не буду смотреть на уток, как прежде… — пробормотал Дес.

— Могу я вынуть уже пальцы из ушей? — громко спросила Минди, обводя взглядом собравшихся за столом.

Я улыбнулась и кивнула.

Минди, обратив внимание на выражение лиц друзей, нахмурилась.

— Похоже, мне стоит радоваться, что я не слышала ваш разговор. Вы все выглядите так, будто вас вот-вот стошнит.

Макс закашлялся и повернулся в своем стуле.

— Еще не поздно изменить заказ?

Оказалось, что не поздно.

Мы принялись за еду. Кто-то размышлял об утках и/или симпатичных официантках, которые каждые несколько минут подходили к нам (чаще, чем к другим столикам), чтобы узнать как у нас дела, потому что никто из нас особо не разговаривал, после того, как принесли наши заказы… Разве что время от времени я встречалась со взглядом Аарона.

— Я хочу пройтись по ближайшим магазинам, пока они не закрылись. Напишите мне как закончите, — сказала Минди, отодвигая стул. — Кто-нибудь хочет пойти со мной?

Когда все промолчали, мне стало как-то не по себе, поэтому я произнесла:

— Как только доем, я тебя найду.

Она слегка улыбнулась мне и щелкнула брата по уху, а после вышла из ресторана, очевидно полагая, что он заплатит за ее еду. Увидев этот жест, я почувствовала, как соскучилась по своим братьям и сестрам.

— Я пойду за пивом. Кто-нибудь из вас чего-нибудь хочет? — спросил Аарон вставая. Его рука сжала мое плечо. — Руби?

— Я в порядке, — сказала я, прекрасно справляясь со своим стаканом воды.

Он слабо улыбнулся мне в тот момент, когда Макс сказал:

— Принеси мне пиво. Ты знаешь мои предпочтения.

— И мне тоже, — вставил Дес.

Аарон усмехнулся, отпуская мое плечо.

— И не подумаю, или идите со мной, или дайте денег.

— Ага, держи карман шире, чтобы ты забыл отдать мне сдачу? Ну уж нет, — сказал Макс, отодвигаясь от стола. Дес простонал, тоже поднялся из-за стола и последовал за друзьями в бар. Я с секунду побуравила им спины и вновь уставилась в тарелку.

Когда парни отошли, Бриттани выдохнула и сложила локти на стол.

— Знаешь, как-то раз я была дома у своей подруги, а ее родители филиппинцы. Они приготовили эту их хрустящую свинину, и это было потрясающе вкусно…

— Хрустящая пата [28]? — спросила я с улыбкой.

Она кивнула, макая картофель фри в огромную лужу кетчупа на своей тарелке.

— И я ела это дерьмо, пока ее мама не сказала мне, что это свиная нога. Сиди я в другом месте, меня бы вырвало.

— Это вкусно, но да, становится стремновато, когда думаешь об этом.

Она склонила голову и внимательно посмотрела на меня.

— Ты же не филиппинка? Хотя в форме глаз что-то такое есть. — Она моргнула. — Прости, прозвучало по-расистски. Минди достала меня уже на этой неделе.

Я усмехнулась.

— Не парься. Мама у меня рыжая и очень бледная. Мне досталась внешность от обоих родителей, но никто не может сказать на кого я похожа.

— Иди ты!?

— Это правда. У одной из моих сестер рыжие волосы, а у другой черные, как у нашего папы, — сказала я, как бы между прочим, бросив взгляд в сторону бара.

И на мгновение окаменела.

«Моя любимая» официантка практически лежала на барной стойке и смеялась, общаясь сразу же со всеми тремя, а те улыбались и смеялись в ответ.

Что это со мной? Несварение или же…

Нет. Никакое это не несварение, судя по тупой боли, появившейся в груди. Это ревность! Я ревновала как последняя чокнутая дура.

У меня не было никаких прав на ревность. Вообще. Ноль. От слова абсолютный. Она была хорошенькая и общительная. Она могла делать все, что хотела.

Хорош уже таращиться овцой, Руби. Будь это кто-то другой, ты бы не пялилась. Вот она правда, как она есть.

Я посмотрела на Бриттани, надеясь, что она не заметила, как жарко у меня в груди.

— Откуда твоя семья? — спросила я, пытаясь ее отвлечь.

Она пожала плечами.

— Отец из Эфиопии. Мама креолка. Они всегда жили в Луизиане, — объяснила она.

— Это Дес переехал в Шривпорт перед начальной школой или Макс? — спросила я, и в то же время до моих ушей донесся милый смех со стороны бара. Я старалась изо всех сил не смотреть на бар.

И потерпела неудачу.

Я украдкой взглянула на него.

Аарон все еще смеялся над чем-то, что говорила официантка. На этом красивом лице было приятное, непринужденное выражение. Язык его тела был незамысловатым… И он не смотрел на нее так, как смотрел на меня. Нежно. Или как щенок. Он просто… смотрел.

Уж не знаю от чего, но меня затошнило. На самом деле, я должна была быть счастлива, что он ни на кого не смотрел так, как на меня. И не то чтобы он демонстрировал будто она была ему интересна. Я довольно часто видела это выражение лица, чтобы понять что и как.

Он просто смотрел на нее. И все же мне казалось, что мой живот пропорол нож. Потому что я знала, что это означало, о чем мне это напомнило.

Однажды, независимо от того, что он говорил об отношениях и браке, у него будет другая девушка. Это может быть через месяц, может быть через год, но это произойдет.

И я ничего не могла с этим поделать.

Он мне не парень, не возлюбленный, и я должна быть благодарна, что у меня есть хотя бы это, сказала я себе, сжимая руки в кулаки под столом. Он был моим другом, который заботился обо мне. Он был человеком, который не хочет жениться. Он был человеком, который только хотел поделиться со мной частью себя. Я не имела права не то что ревновать, а даже глазеть вот так.

И все же…

— Я Деса будто всю жизнь знаю. Макс переехал в Шривпорт, когда они учились в средней школе, — объяснила Бриттани, ее слова помогли мне сосредоточиться на ней, а не на ком-то или чем-то еще.

Я кивнула, сглотнув комок, поселившегося в горле. Прочь, прочь эта агония.

— Круто.

Бриттани кивнула. Ее взгляд метнулся в ту сторону, куда я очень-преочень снова хотела взглянуть. Но не буду, не буду. Приятный звонкий смех официантки, казалось, разнесся по всему долбанному ресторану в очередной раз, и это было так мило и очаровательно, что я почувствовала себя ослом громким и резким, диким и просто… мной. Неловкой. Вот почему я не сравнивала себя с другими людьми.

Мои предательские глаза скользнули в сторону бара, хотя я и знала, что не нужно было этого делать. И я увидела, что рука официантки лежала очень близко к руке Аарона на барной стойке. Я отвернулась так быстро, насколько это возможно, к счастью не спалившись перед Бриттани. Да и я была слишком взвинчена, чтобы заметить как недовольно опустились уголки ее губ.

— Да она просто настоящая проблядушка?! — произнесла она себе под нос, сощурившись.

Сжав губы, я попыталась включить дуру.

— Кто?

— Официантка, — сказала она, все еще глядя в ту сторону. — Каждый раз, когда мы приходили сюда в прошлый раз, она была слишком дружелюбна даже к Десу, видя, что я сижу рядом с ним. Мне это не нравится.

Я не могла признаться, что мне это тоже не нравилось, но могла улыбнуться в знак понимания.

— Дес очень милый.

Бриттани тут же расплылась в улыбке.

— Скажи же?

Я кивнула.

— Аарон тоже не дурен, если тебе нравятся парни типажа «Капитан Америка», — пошутила она.

Ага, и я тут же поплыла. Не доверяя себе, и чтобы не ляпнуть какую-нибудь фигню, я просто хихикнула. Хихикнула, ёпта. На что еще я способна и как далеко смогу зайти? Я не хихикала с тех пор, как мне исполнилось семнадцать и рядом был Хантер.

Должно быть я была вся как на ладони, потому что она рассмеялась.

— Я попыталась прозондировать почву, чтобы понять что между вами двумя, а он ответил, что без понятия.

— О, да ничего такого…

Она закатила глаза.

— Да правду говорю, ничего. Как-то раз он назвал меня младшей сестренкой, — объяснила я, потянувшись, чтобы почесать шею.

Бриттани на секунду скривила губы, как будто думала, что я несу чушь, но больше ничего не сказала, ограничившись лишь глотком чая со льдом.

Из бара опять донесся смех, от которого у меня свело горло, и я поняла, что мне нужно делать. Отодвинув тарелку, я сделала еще один глоток воды и отодвинула стул.

— Пойду-ка я попробую найти Минди.

Она кивнула, на мгновение отведя взгляд от бара и сосредоточив его на мне.

— Хочешь, я пойду с тобой, раз там прекрасный принц занят? — спросила она.

Я покачала головой.

— Да все в порядке. Я не против, если ты сама хочешь.

— Я коплю деньги на дом. Так что мне не стоит сейчас ходить по магазинам. Боюсь пуститься во все тяжкие. Я не умею вовремя останавливаться, — объяснила она.

— Хорошо, — ответила я слишком быстро, и улыбка моя была весьма ненадежна, потому что от бара до нашего обезлюдевшего столика долетел очередной раскат смеха.

Мои руки не дрожали, когда я достала из сумки приблизительно ту сумму денег плюс чаевые, которая скорее всего будет в счете, и оставила в центре стола. Я не собиралась плакать. Нет. Нет. Нет. Я мысленно приказала глазам не моргать, рассудив, что им нужна некоторая вентиляция, а не из страха разрыдаться.

— Тогда скоро увидимся.

Поднявшись на ноги, с сумочкой через голову, я приказала себе больше не смотреть на бар.

И безуспешно. Как всегда. Вечно со мной такая история.

На этот раз все трое мужчин сидели за стойкой, слушая, как официантка, не стесняясь трепется бог знает о чем. И все они улыбались. Кто я такая, чтобы злиться из-за того, что кто-то делает Аарона счастливым, когда все, что я слышала — это как необычно для него радоваться и улыбаться?

Мне хотелось быть ревнивой и мелочной, но не могла.

Это ложь. Конечно, могла. Но не собиралась себе позволять это делать.

И хотя мои руки дрожали и потели, я снова улыбнулась Бриттани и пробралась сквозь толпу туристов, направляясь к двери. Прохладный воздух был более чем желанным, даже если он никоим образом не мог избавить меня от уродливого, горького чувства, пузырящегося в груди, потому что перед глазами так и стоял образ Аарона улыбающегося и смеющегося с другой женщиной. Боже, я вела себя хуже, чем чокнутая подружка.

Из всех мужчин в мире, по которым я могла бы сходить с ума, я должна была быть влюблена в того, кто видел во мне то, чем я не хотела быть. Что со мной было не так? Это было похоже на то, что я напрашивалась, чтобы мне разбили сердце, потому что прекрасно знала во что ввязывалась. И ведь я уже в который раз наступала на те же грабли. Снова и снова. Влюбляюсь в парней, которые видят во мне просто друга.

Что со мной не так? Кто в здравом уме подвергнет себя добровольно такому? Прекрасно зная чем все закончится.

Так держать. Так блин держать. Молодца.

Неудивительно, ни разу не удивительно, почему я была там, где была.

Может быть, я все это время неправильно смотрела на эти отношения. Может быть, мне не стоит сразу же ожидать фейерверков и сердечек в глазах. Может быть, влюбленность или симпатия к кому-то приходят постепенно, и требуется несколько свиданий для этого. Может так все устроено.

В конце концов, я слушала свою маму, которая была замужем четырежды.

Может я просто слишком многого ждала.

Засунув руки в карманы шорт, я оглядела почти пустынную улицу и повернула налево, чувствуя такую тяжесть на сердце, словно оно упало куда-то в районе пупка. На улице почти никого не было, и я быстро зашагала к магазинам, которые видела по дороге, буквально в пятидесяти футах от входа в паб.

Я едва успела пройти полквартала, когда мой телефон завибрировал у бедра, где висела сумочка. Остановившись на углу, я вытащила его и заставила себя выдохнуть. Губы дрожали, а из глаз просились слезы. Я вытерла глаза и уставилась на новое сообщение от Аарона Холла на экране. Проведя пальцем по экрану, чтобы разблокировать его, я сказала себе то же самое, что и в тот момент, когда поняла, что испытываю к нему чувства. Он не видел меня такой, какой я хотела его видеть, а даже если и видел, хотела ли я быть с кем-то, кто так много держал в себе?

Не особо, говорил разум, но сердце твердило, что все могло получиться.

Я прочитала сообщение.

Аарон: Где ты?

Стоя на улице, я напечатала ответ.

Руби: Иду искать Минди.

Я не сделала и пяти шагов, после отправки сообщения, как мой телефон снова завибрировал.

Аарон: В какую сторону ты пошла?

Я сжала телефон в руке и глубоко вздохнула, протянув руку, чтобы вытереть лицо в ту же секунду, как мне показалось, что я почувствовала еще одну навернувшуюся слезу. Я такая неудачница. И чего меня на слезы пробило?

Руби: Налево.

Я ответила честно, пусть и не хотела. А потом напечатала еще сообщение.

Руби: тебе не обязательно идти ко мне. Я в порядке. Я не потеряюсь. Напиши мне, когда закончишь.

Я отправил его, а затем добавил:) чтобы это было не очень пассивно-агрессивно.

Аарон: Руби.

Весь его ответ.

Руби: все в порядке. Тебе нужно тусоваться с друзьями и не проводить весь день за мной.

Я напечатала, что привыкла быть одной, но удалила его, потому что это совсем уж вышло мелодраматично и жалко. Вместо этого я решила, что позависаю с Минди. Повеселюсь.

Положив телефон обратно в сумку, я потянулась к лицу, прижала пальцы ко лбу: большой палец к скуле и судорожно выдохнула. Мне нужно покончить с этим дерьмом или, по крайней мере, научиться справляться с ним лучше и как можно скорее. Нельзя все это вываливать на него. Он не имел никакого отношения к тому, что происходило у меня в голове. Ну флиртовал он с красивой женщиной. И что? Какое я имела право злиться на это?

Даже если я чувствовала себя так, будто сердце жгли каленым железом

Телефон больше не вибрировал, когда я зашла в первый попавшийся открытый магазин. Это был магазинчик со стеклянными сувенирами и всяческими побрякушками. Минди в нем не оказалось, но я обошла его и полюбовалась предлагаемыми безделушками. Затем я зашла в сувенирную лавку и купила там магнитик на холодильник для мамы и Бена. Следом я навестила магазин футболок, а потом художественную галерею… Должно быть я провела так час, переходя от одной лавки к другой, так и не встретив Минди. Только когда зазвонил телефон, я наконец его снова вытащила. На экране вспыхнуло имя Аарона.

Я сдержала вздох и ответила.

— Алло?

— Где ты?

Я улыбнулась мужчине за кассой, когда выходила из магазина, пытаясь вспомнить, с какой стороны я пришла.

— В магазине. Я не могу найти Минди. Вы закончили?

— Она только что к нам вернулась. Я думал ты с ней будешь.

Ну вот, теперь меня еще и накрыло той разновидностью дерьмого настроения, когда его беспокойство только раздражало.

— Я собиралась, но не смогла ее найти. Я вернусь к вам, если вы готовы ехать.

В трубке определенно раздался вздох, за которым последовало:

— Увидимся здесь. Будь осторожна.

Сжав руки по бокам, я стряхнула с себя эмоции и пошла обратно в том направление, откуда пришла. У меня ушло где-то минут десять, чтобы добраться до ресторана, потому что я тупанула и свернула на квартал раньше. Подойдя к ресторану, я увидела, что все собрались возле двух машин. Бриттани стояла рядом со своим белым Алеро и крутила в руках ключи. Единственный блондин в группе, которого я, вероятно, могла узнать за милю, стоял возле пассажирской двери своего пикапа и вертел головой туда-сюда всматриваясь в проходящих мимо людей.

Первой меня заметила Минди.

— Извини, я понятия не имела, что ты меня ищешь, — сказала она сразу же, как только я подошла достаточно близко.

— Да все в порядке, — заверила я ее, заставив смотреть себя только на нее.

— Я дам тебе свой номер, чтобы в следующий раз не возникло таких проблем, — предложила она, выпалив цифры еще до того, как я успела достать телефон.

— Простите, что так долго, — извинилась я перед остальными четырьмя, когда Минди отступила в сторону. Бриттани выглядела нормально, но трое мужчин… не очень. Даже с расстояния более пяти футов между нами, я могла видеть красный цвет в глазах Макса и Деса. Я все еще не смотрел на Аарона, потому что, какой в этом был смысл и так все было понятно.

Сколько они выпили?

— Да, тебе придется сесть за руль, — сказала Бриттани, словно прочитав мои мысли.

К счастью, Аарон не был идиотом, потому что он спросил:

— Руби, можешь сесть за руль?

Я кивнула, наконец взглянув в его сторону, но остановив свой взгляд на его губах. Я начала было говорить, что возможно выбор водителя для большого пикапа не самый лучший, но вспомнив о сломанной руке Минди, поняла, что ничего иного предложить не могла. Поэтому я выдавило хриплое:

— Конечно.

Мне нужно было только вести машину. Я могла это сделать. Я знала много людей, кто водил пикапы, так что если они могут, то и я могу.

Он не бросил ключи, и я была благодарна ему за это. Подойдя к нему, я взяла их из его рук, заметив, что он держал их на мгновение дольше, чем нужно, и обошла машину со стороны водителя. Двери уже были открыты, когда я вскочил на первую ступеньку, а затем забрался в кабину, Аарон занял пассажирское сиденье, а Макс и Минди сели сзади. Я не смотрела на него, когда поправляла сиденье, чтобы дотянуться до педалей, и не смотрела на него, когда возилась с зеркалами. Я также определенно не смотрела на него, когда вывела его пикап на улицу.

— Хочешь, я помогу тебе с дорогой? — спросила Минди с заднего сидения.

— Да, пожалуйста, — ответила я, понимая, что очень смутно помню дорогу.

Когда мы были уже практически у пляжного домика, я услышала тихий вопрос Аарона:

— Купила себе что-нибудь?

Он был моим другом и у меня не было причин вести себя странно. Крепко держась за руль, я быстро взглянула на него и натянуто улыбнулась.

— Магнит для мамы и ее мужа.

— А себе ничего?

— Нет, — ответила я более сердитым тоном, чем рассчитывала.

— Не нашла ничего что бы понравилось? — спросил он.

— Мне попалось несколько интересных магазинов. — Я старалась говорить как можно непринужденнее, равнодушнее. Типа все в норме. — Я просто не могу… ну понимаешь, тратить деньги на вещи для себя.

— Я бы купил, если бы тебе что-нибудь понравилось.

Сжав пальцами руль, я напомнила себе, что он ни в чем не виноват. Он просто пытался быть милым со мной. Он всегда старался быть добрым ко мне. И из-за этого я чувствовала себя виноватой, потому что я ведь ничем это не заслужила. Я не сделала ничего особенного для этого.

Он понятия не имеет, что я чувствую к нему. Он не заслужил моих психозов. Если бы я была Жасмин, то велела бы себе перестать быть тряпкой.

Разрываясь между чувством вины и остатками гнева, кипящего в венах, из-за симпатичной официантке, с которой он болтал, я проглотила огромный ком в горле и попыталась быть нормальной. Доброй. Вежливой.

— Все в порядке, спасибо, — произнесла я почему-то писклявее, чем обычно. — Я и без того твоя должница.

Может быть, мне не нужно было это добавлять.

— Ты мне ничего не должна, — практически прошептала Аарон.

— Ну если ты так говоришь, — ответила я тихо, сжав руль еще сильнее.

— Руби…

Я покачала головой и перевела на него взгляд, осторожно улыбнувшись. На губах ложь, а в сердце боль.

— Сталкер, ты очень хороший друг. Спасибо.

Я могла бы быть в порядке остаток ночи, если бы он ответил, если бы он сказал что-нибудь, но он не сделал этого. Он просто уставился в окно и больше не обронил ни слова до конца вечера.

Глава 19

На следующее утро я снова сама проснулся рано. То ли это от того, что я спала не в своей кровати в Хьюстоне, то ли из-за того, что Аарон рядом. Аарон, Аарон настолько завладел моими мыслями, что я не хотела спать дольше, чем мне было абсолютно необходимо для жизни. В общем, черт его знает. Все, что я знала, это то, что когда я проснулась на экране телефона, когда я взяла его и отправила сообщение маме «жива-здорова», было тридцать минут седьмого.

Спустя целых три минуты я получила от нее ответ: Хорошо. Пусть так и остается.

Я приняла душ накануне вечером, как только мы вернулись из ресторана. Всем конечно было плевать на гладкость моих ног, но в голове таки и свербело: «ты все время носишь купальник», поэтому я все-таки пошла в ванную и быстро побрила ноги.

Когда я оделась, в доме стояла тишина, как и предыдущее утро. Я поднялась наверх и увидела, что солнце уже восходит. Взяв бутылку с водой на кухне, я вместо того, чтобы выйти на балкон, как это делала накануне, оперлась на кухонный стол и начала потягивать воду, обводя взглядом кухню и гостиную, пытаясь собраться с мыслями, где Аарон не удивлял меня каждое утро завтраком.

Блин, ниже падать кажется некуда.

Честно говоря, чем больше я думала о нашей с Аароном ситуации, тем больше я разочаровывалась в себе. Та часть разума, которой не управляли гормоны и эмоциями, наблюдала, как люди вокруг меня пытались совладать с отношениями и найти друзей. И ведь я судила их. И вот посмотрите на меня, на чокнутую. Мой разум все это прекрасно отдуплял. Он осознал это и принял, что у меня нет никаких прав на этого человека, в которого я была влюблена, который принес мне завтрак и нанес солнцезащитный крем на кожу, научил меня рыбачить и заставил чувствовать себя особенной.

Та часть меня, которая не хотела слышать эту чушь о том, что никаких отношений между Аароном и мной никогда не будет, захотела взять тайм-аут и разозлиться на полную катушку.

Он мог флиртовать или не флиртовать с другой женщиной.

Ему не нужны были отношения.

Я была его другом Руби.

Вот основные факты, что я знала.

Кроме этого были еще вещи из его прошлого, которые он не хотел мне рассказывать, а что-то не хотел в принципе рассказывать. И если сложить все это… Что я могла бы сделать с этим или буду с этим делать мне еще предстоит понять. Я не была напористой, и последнее, что мне хотелось вынуждать его говорить то, что он не хотел, по какой бы то ни было причине. И при этом он не давал мне повода не доверять ему. И это тоже факт.

Но… мне по-настоящему очень хотелось, чтобы он доверял мне. И если я собираюсь быть до конца честной с собой — это ранило мои чувства, что он не доверял мне и не собирался что-то менять. И я могла жить с этим или не могла, выбор за мной.

Да что тут такого.

Ничего особенного.

Может быть мне лучше бы думать о свиданиях с другими мужчинами и отношениях. Все это дерьмо ну чисто бином Ньютона. Не для этого я создана. При той скорости, с которой у меня все происходит, оно закончится тем, что я буду в итоге молча страдать, уткнувшись в пинту мороженого.

Со вздохом и с остатками бутылки воды в руке, я направилась на балкон. Там я села, прижала ноги к груди и обняла колени.

До моего возвращения в Хьюстон оставалось всего четыре полных дня, и от этой мысли в животе образовался комок… но я изо всех сил старалась не обращать на него внимания, просто очистить голову и наслаждаться моментом. Мне не нужно было бояться того, что грядет или не грядет. Это вопрос будущего, а не настоящего. Так всегда, что-то получается, что-то нет. Я съезжу к отцу в Сан-Франциско, а потом вернусь и попытаюсь расширить свой бизнес. Как-нибудь. А если не выйдет… ну что ж… Мда, не уверена, что это план Б, но поживем-увидим.

Много кто не может разобраться со своей жизнью. Ничего страшного, если я до сих пор не поняла как мне жить. Может быть, это и хорошо, что Аарон был просто моим другом. Кто я такая, чтобы стремиться к отношениям с человеком, когда моя жизнь была такой сумбурной?

Я уже пережила чувства к парню, который их не разделял. Справлюсь и в этот раз. Мне придется это сделать.

Мне нужно это сделать…

Раздался звук открывающейся двери, я посмотрела через плечо и увидела Аарона. В каждой руке он держал по тарелке. Как давно он проснулся и сколько времени провел на кухне? Похоже довольно долго, раз успел приготовить завтрак. Он не потрудился закрыть за собой дверь, когда вошел, одарив меня чем-то, что должно было выглядеть как улыбка, но не совсем.

— Доброе утро, — произнес он сдержанно, подходя к тому месту, где я сидела.

— Доброе. — Я поочередно посмотрела то на одну, то на другую тарелку, которые он держал в руках. — Я думала, ты будешь спать дольше.

Он покачал головой и остановился рядом с моим стулом, протягивая мне тарелку.

— Не мог уснуть. Поедим.

— Спасибо, — пролепетала я еще тише обычного, забирая у него тарелку, испытывая странное чувство вдруг из ниоткуда поселившегося в груди. На тарелки лежали два тоста с яйцом на каждом с чем-то вроде пико-де-гальо [29], а рядом сыр, авакадо и бекон. Я затаила дыхание и наблюдала, как он опустился на стул, уже взяв левой рукой кусочек тоста и откусив от него. Я смотрела, как он жует.

Мы не сказали друг другу больше пятнадцати слов после того, как вернулись домой прошлой ночью, и все же, он все еще готовил мне завтрак. Я не знала: плакать мне или обнимать его. Нет, правда.

Кто вообще готовит для друга? Я любила своих друзей и сестер, но пока они не попросят, я не стану готовить им завтрак. Разве он не знал, что я недостаточно психически устойчива для подобного? Что мое сердце и без того не на месте? Разве не всему миру известно, что Аарон мой друг и только, и не важно, что хотелось большего…

По тому, как я там сидела, можно было подумать, что никто в моей жизни никогда не был добр ко мне.

Он вероятно уже съел почти половину своей порции, когда понял, что я смотрю на него вместо того, чтобы есть, и начал жевать медленнее.

— Я знаю, что ты любишь яйца, и наверняка ты любишь бекон, так в чем дело? — хрипло спросил он, проглатывая то, что осталось у него во рту. — Но если ты скажешь, что не любишь авокадо, то мне придется переосмыслить концепцию происходящего.

А что сейчас происходит? Общение друзей?

Мы снова вели себя так, будто все было хорошо, будто я не вела себя как чокнутая прошлым вечером, а он не потерялся в своих таинственных мыслях и перестал говорить со мной?

Ну чисто Скарлетт О’Хара: я подумаю об этом позже. Я покачала головой, ведь каждая клеточка моего тела взывала к этому человеку, который всегда следил за тем, чтобы я была сыта, и готовил для меня завтрак. Я хотела его. Хотела так сильно, что едва могла дышать. И…

И не могла его заполучить.

Это был тест? Моя мама всегда бормотала о том, как ее испытывают: ее терпение, кошелек, психическое здоровье. Потом она начинала бормотать о том, что Бог никогда не дает больше того, что человек сможет выдержать.

Может это оно? Испытание?

Может если я пройду испытание этим классным парнем, то смогу надеяться, что позже встречу такого же парня, который полюбит меня? Как же мне хочется, чтобы и меня любили.

— Руби, все дело в авокадо? — медленно произнес Аарон, кусая тост и хмурясь.

Проглотив вопросы и разочарование, я попыталась вспомнить, что должна быть честной. Мне нужно быть честной. Поэтому я произнесла, не ну как произнесла, пропищала:

— Нет, мне нравится авокадо.

Его рот был забит едой. Он моргнул и спросил:

— Уверена?

Ну почему? Почему? Почему он не может быть обыкновенным? Красивым, но не обалденным. Милым, но не великодушным. Понимающим, но не таким терпеливым. Задумчивым, но не настолько.

Мне нужно было вернуться домой. Серьезно, я уже должна была уехать домой, тогда бы у меня оставался шанс нормально жить дальше. Не стоит моей навязчивой персоне добавлять в список своих жертв еще одного человека.

Но осталась сидеть, где сидела.

— На все сто, — заверила я его, заставив себя откусить немного тоста.

Может быть это мое испытание. Может быть, мне просто нужно было пережить эту неделю, и после смогу справиться с чем угодно. Я могу быть его лучшим другом, а спустя какое-то время двигаться дальше, встретить парня, может не такого красивого и милого, но честного и искреннего. А это не так уж мало. С другой стороны, ну почему он при этом не может быть красивым? Кто это сказал?

— Руби… — начал было он, но тут его прервал звонок телефона, раздавшегося из дома.

Здесь был стационарный телефон? Интересно, но я вроде не видела ни одного.

Аарон выругался, поставил тарелку на столик и встал.

— Сейчас вернусь, — сказал он, посмотрел на меня как-то напряженно и почти бегом вернулся в кухню.

Вот честно, не планировала я проявлять любопытство и подслушивать телефонный разговор, тем более, что об этом самом телефоне еще несколько секунд назад даже не подозревала, но любопытство взяло вверх. По большей части из-за того, что мне хотелось посмотреть где этот самый телефон находится. Аарон направился прямо к шкафу рядом с холодильником, который я ни разу не открывала. Видимо он точно знал местонахождение аппарата. Он вытащил белую трубку и поднес к уху.