Дорогой обреченных

6

Человек быстро бежал через чащу. У него не было лошади, не было оружия, не было еды.

Пот ручьями стекал по его изможденному лицу. Его грязные потертые штаны и красная хлопчатобумажная рубашка были изодраны колючками и сучьями.

Время от времени он останавливался и прислушивался, но ничего не слышал, кроме учащенных ударов своего сердца и хрипов в своих легких. Беглец был уже на пределе своих сил. Он совершенно выдохся.

Он знал, что в таком темпе сможет преодолеть самое большее одну милю. И на этом все кончится. Потом преследователи догонят его, и их наказание — в первую очередь наказание индейца Киовы — будет очень жестоким. Более жестоким, чем когда-либо доводилось испытывать ему, Дугласу Мюррею.

Надо бежать. Все дальше и дальше…

Может быть, ему повезет. Может быть, его преследователи собьются со следа и прекратят охоту за ним. Может быть…

Дугласа Мюррея прежде всего подстегивал страх. Страх за свою сестру Вирджинию, которая против своей воли стала женой бандита Альвареса.

Дуглас должен был найти путь к людям. И он должен позаботиться о том, чтобы Вирджинию освободили. Ибо она жила словно в аду — и так день за днем, день за днем.

Беглец начал взбираться по склону. Склон был довольно крутым и сплошь усеян обломками скал и сухим кустарником. Руками он раздвигал колючие ветки. Его руки уже давно не чувствовали боли, и он мало беспокоился о том, что они были все изранены, что ногти на пальцах поломаны.

Не обращал он внимания и на то, что творилось вокруг него. Поэтому и не услышал конского топота, когда две лошади стали приближаться к краю маленького каменистого плато, которым завершался крутой склон.

Дуг Мюррей, собрав все свои последние силы и крепко сжав губы, добрался наконец до вершины холма, перевалился через край плато и, тяжело дыша, в полубессознательном состоянии, остался лежать без движения.

Когда же он наконец открыл глаза, то увидел перед собой странное лицо, все покрытое волосами. И на этом волосатом лице можно было увидеть только пару маленьких хитрых глаз и кончик красного носа, чем-то напоминавшего картофелину.

Человек со странным лицом держал в руке плоскую бутылку, одну из тех, что похожи на фляжки, которые с удобством размещаются в любом кармане. И эту бутылку он прикладывал к губам Дуга Мюррея.

Ощутив на своих губах первые капли виски, Дуглас Мюррей почувствовал, как к нему возвращается жизнь.

Сперва ему трудно было глотать, но когда он все же сумел сделать глоток, то сразу закашлялся, и на его глазах выступили слезы, ибо то, что предлагали ему, было одним из самых крепких сортов виски.

Неожиданный спаситель тихо рассмеялся, когда увидел, как его огненная вода подействовала на изможденного и потерявшего силы человека.

— Ерунда, — прошептал он. — Когда я был в твоем возрасте, я так же кашлял, когда пил виски. Но со временем ко всему привыкаешь. Сделай еще глоток…

Дуглас Мюррей покачал головой.

— Кто… кто ты такой? — выдавил он из себя. — Тоже из банды этих негодяев? Тогда можешь не церемониться со мной. И будет лучше всего, если ты сразу же всадишь в меня пулю. Если я попаду в лапы того индейца, от которого я убежал, то мне…

— Помолчи лучше! — перебил его странный человек. Он сказал это шепотом, но тем не менее резко. — Тебе повезло, сынок. Повезло, что мы тебя нашли. Меня зовут Рори Калхаун, а это — Ченго. О каких бандитах ты говорил?

— Я имел в виду банду Альвареса, — выдавил Мюррей.

— Кровавого Пса?

Мюррей чуть заметно кивнул.

— Они… они гонятся за мной. И если схватят, то наверняка убьют.

Рори Калхаун, по прозвищу Шептун, посмотрел на Ченго, который присел на корточки рядом с ними.

— Ты слышал, Ченго? Альварес находится где-то неподалеку. К тому же твой брат по крови находится в опасности.

Бывший скаут Калхаун говорил на языке апачей. Ченго принадлежал к Мескалерам. У него не было языка, поскольку несколько лет назад его отрезали у него команчи. И тем не менее Ченго мог изъясняться с помощью пальцев. Языком жестов он владел превосходно.

«Текс находится в опасности, — сказал он с помощью пальцев. — Я чувствую это. Мы должны ему помочь».

Рори Калхаун горько усмехнулся:

— С Тексом не так-то легко справиться, — ответил он и внезапно застыл на месте, к чему-то прислушиваясь. Затем с быстротой и ловкостью, приведшей в изумление Дугласа Мюррея, он схватился за винтовку, которая лежала рядом на раскаленной земле, и как змея пополз к раю плато. Ченго лег рядом с ним.

Через какое-то время Рори Калхаун подал Мюррею знак, чтобы тот приблизился. Дуглас подполз к ним и лег рядом с ними.

Внизу, по прерии, на мустанге ехал Киова. Мустанг его шел шагом. Индеец не замечал, что за ним наблюдают. Он внимательно разглядывал следы, которые оставил Дуглас Мюррей.

— Он тебя преследует? — прошептал Рори.

— Да, — едва слышно ответил Мюррей. — Это Киова. Так, по крайней мере его называют в банде. — Он вытянул руку и схватил винчестер Калхауна. — Дай мне винтовку! — прошептал он в волнении. — Дай мне винтовку, и я пристрелю этого негодяя!

Бывший скаут оттолкнул руку Мюррея.

— Здесь никто никого не будет убивать, — резко прошептал он. — Мы не убийцы, понятно? Мы…

Рори, видимо, хотел сказать еще что-то, но слова застряли у него в горле.

Трое мужчин устремили взгляд вниз, в долину.

А там уже невесть откуда появился второй всадник. Он просто появился в долине, и никто не мог сказать, откуда он там возник.

Всадник, казавшийся с большого расстояния гномом, восседал на гнедом жеребце. Гнедой летел как стрела. Казалось, копыта даже не касались земли и не издавали никаких звуков, хотя лошадь неслась галопом.

Лишь когда благородное животное оказалось уже в двух-трех ярдах позади индейца, Киова заметил преследователя.

Он сразу же издал какой-то клич, пришпорил своего сухощавого мустанга и, выхватив из седельного чехла винчестер, выстрелил в догонявшего его всадника.

Выстрел этот прозвучал словно удар хлыста и эхом разнесся в горах.

Всадник съехал на бок своего гнедого жеребца. Киова издал победный клич, но в следующее мгновение клич этот замер на его губах.

Всадник снова оказался в седле. И грива его белых, как снег, волос развевалась за его спиной, словно знамя. А по всей долине прогремел его демонический смех.

Киова словно окаменел в седле, не сводя испуганных глаз с всадника. А тот, пришпоривая коня, летел прямо на индейца.

— Ха-ха-ха!

Снова этот ужасный смех, от которого у Дугласа Мюррея кровь заледенела в жилах.

Внезапно в руках у преследователя оказалось лассо. Бросок! Петля на какое-то время словно зависла над головой Киовы, а потом упала на нее и в тот же миг резко сдернула его с лошади. Киова издал сдавленный крик и исчез в клубах пыли на земле.

— Нашелся и на него охотник, — прошептал Дуглас Мюррей. — пришел и его черед. Именно таким же образом он и меня сбросил на землю.

— Свою историю ты нам расскажешь позднее, — недовольно прошептал Рори Калхаун. — А теперь лучше придержи свой язычок, парень.

— А вы что, не хотите спуститься в долину? — удивился Дуглас. — Может быть, мы в какой-то мере сможем помочь этому человеку. Ведь мы должны быть благодарны ему.

— Может быть, ты и должен быть ему благодарен, но не я, — прошипел Рори. — Этот человек справится со своим делом и без нашей помощи. Сразу видно — человек опытный. Нам остается только ждать, чтобы посмотреть, что он сделает с этим индейцем.

А странный всадник в это время неторопливо слезал с седла. Теперь все трое на плато с удивлением констатировали, что человек этот был отнюдь не маленького роста, каким он показался им, когда сидел в седле. Это был высокий худощавый человек, казалось, скроенный только из кожи и костей. А если судить по его белым, как снег волосам, то он был вдобавок довольно стар.

Облако пыли, которое поднялось при падении Киовы на землю, улеглось. Седовласый остановился перед лежащим без сознания индейцем и пнул его сапогом.

Трое на плато могли слышать каждое слово, которое произносилось в долине.

— Поднимайся, Киова! — приказал седовласый.

Индеец открыл глаза и застонал. Его победитель взял конец лассо и спокойно прикрепил его к луке седла. Только теперь Рори Калхаун понял, почему гнедой мчался так бесшумно по прерии, — его копыта были обуты в толстые шерстяные чехлы.

Странный человек снова спокойно повернулся к индейцу. Киова сразу вскочил на ноги, словно стрела с туго натянутой тетивы и бросился на седовласого.

— Черт бы тебя побрал, Калхаун! Сделай же, наконец, что-нибудь! Киова пробьет затылок этому человеку. Стреляй же! — Дуглас Мюррей проговорил эти слова в страшном волнении, но опытный человек Запада Калхаун лишь с сострадательной улыбкой посмотрел на него.

— Только не горячись, парень, — прошептал он в ответ. — Давай лучше спокойно посмотрим за этим поединком в долине…

Киова тем временем уже успел приблизиться к седовласому. Но тому, казалось, было вообще неведомо чувство страха. Он стоял с опущенными руками, спокойно и выжидающе. Киова взмахнул рукой, в которой был зажат небольшой топорик.

Дуг Мюррей застонал и закрыл глаза. Он знал, что за бестия был этот Киова. Довольно часто ему приходилось убеждаться в этом на собственной шкуре, и Мюррей был уверен, что тот седовласый человек тоже падет жертвой коварного индейца.

Поэтому он решил закрыть глаза и наблюдать за концовкой поединка.

А седовласый лишь в последнее мгновение поднял свою левую руку, блокируя тем страшный удар. Киова пронзительно закричал от боли и ярости.

И в тот же момент в долине вновь прозвучал демонический смех. Седовласый опустил свои кулаки на голову Киовы — один раз, второй, и тот упал сперва на колени, а потом неподвижно распластался на земле.

Рори Калхаун подтолкнул Дуга Мюррея в бок.

— Можешь открыть глаза, парень, — прошептал он, и Мюррей открыл глаза. И то, что он увидел, вновь заставило его кровь похолодеть в жилах — и это, несмотря на жаркий солнечный день, который выдался сегодня.