ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ: VIII

НА ЕДИНОГЛАСИИ

(Опущено.)…девушка, на которой я собирался жениться, вышла замуж и уже завела ребенка. Стоит ли удивляться: ведь я провел целых два года за пределами Единогласия. Но драмы не было; в конце концов мы уже жили с ней в браке около ста лет назад. Старые друзья. Я поговорил с ней, с ее новым мужем, а потом женился на одной из ее внучек: той, что происходила не от меня. Конечно же, обе девочки были из Говардов: и Лаура, и моя очередная жена из Семейства Фут. Поправка: Семейство Гедрик. Указанная Лаура (относящаяся к числу предков нижеподписавшегося) действительно носила фамилию Фут в соответствии с архаической патрилинеарной традицией, так часто приводящей к путанице в старых анналах; но принадлежность к клану внутри Семей всегда определялась по более логичной патрилинеарной системе. Генеалогии были переработаны соответствующим образом только в3307году григорианского календаря. Подобное расхождение могло бы позволить датировать мемуары… но другие источники утверждают, что северные олени появились на Валгалле примерно через полтора столетия после того, как старейший — вне всякого сомнения — вступил в брак с Лаурой Фут-Гедрик. Но еще более интересно упоминание о том, что старейший воспользовался псевдогравитацией для облегчения родов в том же году. Неужели он первым использовал этот обычный теперь метод? Он нигде не претендует на это, и обычно авторство связывается с именем доктора Вирджиниуса Бриггса и клиникой Говарда на Секунду се. И значительно более поздней датой. (Дж. Ф. 45-й) Минерва, мы были отличной парой: Лауре двадцать, а я свеженький, после реювенализации, выглядел чуть старше тридцати. И у нас было сколько-то там детей… кажется, девять. Через сорок с небольшим лет я ей надоел, и она захотела выйти за моего 5-го/7-го кузена Роджера Сперлинга и собственного потомка старейшего (через Эдмунда Харди, 2099–2259 гг.), хотя старейший, возможно, не знал об этом (Дж. Ф. 45-й). Меня это не опечалило: я уже начал метаться, как деревенский сквайр. В любом случае, если женщина хочет уйти, не надо ее удерживать. Короче, я присутствовал на их свадьбе.

Роджер с удивлением обнаружил, что моя плантация не была нашей совместной собственностью. А может, он просто не думал, что я оставлю Лауре только ее приданое. Но я не первый раз был богатым — успел научиться. Его не сразу удалось убедить, что Лауре принадлежит лишь то, что она принесла в семью, с небольшими процентами, а не тысячи гектаров, которыми я владел еще до брака. Знаешь, вообще-то бедному проще.

Но я о своих ребятах — хотя моими они не были. Прежде чем мы добрались до Единогласия, Джоси-Аарон Лонг превратился из обезьянки в херувимчика и ухитрялся намочить каждого, кто имел неосторожность взять его на руки — а его дедулечка проделывал это несколько раз в день. Я любил его: он был не только забавным мальчишкой — он был моей гордостью.

Ко времени приземления его отец сделался весьма неплохим поваром.

Минерва, мне удалось прекрасно воспитать этих ребят; для меня это было одно из самых полезных путешествий втроем. Но из бывших рабов не сделать свободных людей, просто обеспечив их всем. Я же позволил лишь выбраться и отмыться. Вот так…

Все время, пока мы летели от Благословенной до Валгаллы, они получали ученические полставки, поскольку половину их времени отнимала учеба. Долю Ллиты я начислил в кронах Валгаллы. Потом заставил ее сложить эту сумму с зарплатой, полученной Джо за кухонную работу на Валгалле, и вычесть то, что он там израсходовал. На эти деньги я выделил им часть груза на третьем этапе пути — от Валгаллы до Единогласия, — что составило менее одного процента его стоимости. Я велел Ллите вычислить все это.

К полученному я прибавил то, что Джо заработал корабельным коком на пути от Валгаллы до Единогласия в тамошних расценках и баксах — но на сей раз ограничился только деньгами, а не долей груза. Мне пришлось объяснить Ллите, почему зарплату Джо на этом этапе нельзя заменить долей товара, взятого на Валгалле. Она сразу же поняла в чем дело: все, связанное с предприимчивостью, риском и выгодой, она ухватывала инстинктивно. За расчеты я ей не платил: ведь все равно придется их перепроверять — к тому же я попросту давал ей урок.

За дорогу до Единогласия я Ллите не заплатил: она была пассажиркой, вынашивала ребенка, а потом нянчилась с ним. Но и плату за дорогу не взыскивал, она летела бесплатно.

Видишь, что я сделал? Подсчитал все так, чтобы с меня после продажи груза им что-то причиталось, потому что они заработали. На самом деле вся их работа не стоила ничего; я, скорее, потратился на них, даже если не учитывать совершенно непредвиденные расходы. С другой стороны, я буду вознагражден чувством удовлетворения, если они сумеют встать на ноги. Но никаких объяснений я им давать не стал, а просто научил Ллиту по собственной методике высчитывать свою долю.

(Опущено.)…вышло около двух тысяч, надолго им хватить не могло. Но я присмотрел для них забегаловку — сущую дыру, на которую наткнулся во время третьей вылазки. Я удостоверился, что она вполне способна поддержать на плаву двоих — если только у них будет желание работать и цена не окажется чрезмерной. А потом велел обоим заняться поисками работы, потому что я хочу или продать «Либби», или сдать в аренду. Итак, карабкайтесь, старайтесь — или умрите. Теперь они были по-настоящему свободны — имели полную возможность умереть с голода.

Ллита не надулась, а лишь погрустнела и продолжала нянчиться с маленьким Джо-Аароном. Джо казался испуганным. Но вскоре я застал их вместе за газетой, которую принес на корабль: они просматривали раздел объявлений «Требуются помощники».

Пошептавшись с мужем, Ллита с независимым видом поинтересовалась, не могу ли я приглядеть за ребенком, пока они оба будут искать работу. Но если я занят, она может взять сына с собой.

Я сказал, что мне никуда не нужно идти, и поинтересовался, читали ли они рубрику «Деловые возможности»; неквалифицированный труд не дает перспективы.

Ллита удивилась — они не подумали об этом. Но советом воспользовались и снова принялись читать и перешептываться. Потом Ллита притащила газету и показала мне мое же собственное объявление, которое не было подписано моим именем, и спросила, что такое «в рассрочку на пять лет»?

Я скривился и объявил ей, что это способ медленно разориться, в особенности если она начнет проматывать деньги на тряпки, и что там, конечно, что-то не так, иначе владелец не захотел бы продать свое заведение.

Она приуныла — Джо тоже — и сказала, что прочие «Деловые возможности» требуют для начала уйму денег. Я пробурчал, что, если они сходят по объявлению, ничего худого не произойдет, но велел быть внимательными и остерегаться подвоха.

Они вернулись воодушевленными и уверенными, что смогут купить забегаловку и заставить ее приносить доход. Джо считал, что готовит в два раза лучше, чем владелец: тот расходовал слишком много масла, которое к тому же было прогорклым; кофе оказался ужасным, в обеденном зале грязь. Но что лучше — прямо за кладовкой оказалась спальня, где можно жить и…

Я остановил его. Ну а главное? Как насчет налогов? Что с лицензиями и инспекцией — сколько сдерут? Сумеют они закупить хорошие продукты? Нет, я не пойду смотреть; они должны решать сами, и нечего рассчитывать на меня… кстати, в ресторанных делах я не дока.

Я солгал дважды, Минерва: рестораны я держал на пяти планетах, кроме того, я умолчал, почему не хочу посмотреть на забегаловку. А причин было две, нет — три: во-первых, прежде чем приобрести заведение, я уже все осмотрел до мельчайших подробностей; во-вторых, повар обязан был помнить мои наставления; в-третьих, раз заведение продавал я сам через подставное лицо, то не мог уговаривать ребят сделать покупку. Минерва, если я продаю лошадь, то не стану ручаться, что у нее все четыре ноги на месте. Покупатель должен сам пересчитать их.

Несмотря на то что я «не разбирался» в ресторанном деле, я прочел им лекцию. Ллита начала было делать заметки, потом попросила разрешения включить магнитофон. Тогда я пустился в пространные объяснения: почему необходимо иметь доход в сто процентов от стоимости продуктов после того, как ты вычислишь все цены, амортизацию, уценки, налоги, страховку, зарплату самим себе, наемным работникам и прочее. Где находится рынок, как рано там следует появляться. Почему Джо нужно научиться разделывать мясо, а не покупать его готовым, и где этому можно научиться. Каким образом длинное меню может разорить их. Что делать с мышами, крысами, тараканами и прочей живностью, которая водится на Единогласии, но, слава Богу, не на Секундусе. Почему…

(Опущено.)…и я перерезал пуповину. Не думаю, что они догадались, что имеют дело со мной. Я не солгал, но и не помогал им; этот контракт действительно пошел в уплату за покупку, с учетом времени, затраченного мной, чтобы сбить цену, плюс плата чиновнику, юристу и посреднику, плюс процент, который банк собирался содрать с меня, — на два порядка меньше, чем слупил бы с них. Но никакой благотворительности: я ничего не приобрел, ничего не потерял и затратил на все только день — не больше.

Ллита оказалась бабой крепкой — такой шкуру овод не прокусит. По-моему, она свела концы с концами уже в первый месяц, невзирая на то что пришлось закрыться на уборку и переоборудование. В первый месяц она аккуратно выплатила положенное и не пропустила после этого ни одного дня. Да-да! Дорогуша, они выплатили долг за три года вместо пяти.

А чему удивляться? Конечно, долгая болезнь могла бы разорить их. Но они были молодые, здоровые и работали семь дней в неделю, пока не расплатились. Джо готовил, Ллита сидела за кассой, улыбалась посетителям и помогала за прилавком… Джо-Аарон обитал в корзине под локтем матери, пока не повзрослел и не научился ходить.

Время от времени я заглядывал к ним, потом женился на Лауре и оставил Нью-Канаверал, чтобы стать деревенским джентльменом. Не слишком часто, конечно, потому что Ллита не брала с меня денег… собственно, так и подобает поступать свободному и гордому человеку, ведь когда-то я кормил их. Теперь же они кормили меня. Навещая их, я обычно ограничивался чашечкой кофе и проведывал своего крестника. Их популярность росла: Джо был хорошим поваром, и мастерство его все время совершенствовалось — стали говорить, что, если хочешь вкусно поесть, иди на «Кухню Эстель». Слухи зачастую бывают наилучшей рекламой; людям нравится обнаруживать новые местечки, где хорошо кормят.

Посетителей, в особенности мужчин, нисколько не смущало, что Эстель юная и красивая — сидела за кассой с младенцем на коленях. А если ей случалось кормить его, рассчитываясь с посетителем, как частенько бывало поначалу, сдачу порою и забывали.

Джо-Аарон наконец отказался от молочного промысла, но, когда ему стукнуло два года, за эту работу взялась малышка Либби Лонг. Роды принимал не я и не имею ни малейшего отношения к рыжему цвету ее волос. Джо был блондином, а ген Ллиты, наверное, оказался рецессивным: едва ли у нее хватило времени вильнуть на сторону. Либби могла очаровать кого угодно и, по-моему, изрядно помогла родителям быстрее расплатиться с долгом. Через несколько лет «Кухня Эстель» переехала в финансовый квартал, стала больше, и Ллита наняла официантку, естественно хорошенькую…

(Опущено.) «…Мезон Лонг» был сооружением помпезным; в уголке его гнездилась кофейня, именуемая «Кухней Эстель», и Эстель правила в ней, как в своей столовой. Она улыбалась, одевалась так, чтобы всех разить наповал великолепной фигурой, звала по именам завсегдатаев, узнавала имена их спутников и старалась запомнить их. У Джо было три шеф-повара, изрядное число подручных, а тех, кто не отвечал его высоким требованиям, он попросту прогонял.

Но до того как они открыли «Мезон Лонг», случилось кое-что доказавшее, что ребята мои смышленее, чем я предполагал.

Ты же помнишь, что, когда я их купил, они умели лишь утаптывать песок, да и к деньгам, похоже, не прикасались ни разу.

Я получил письмо от адвоката. Внутри оказался банковский счет за две поездки: от Благословенной через Валгаллу на Единогласие, оплата последней части маршрута была рассчитана по тарифам Межзвездной миграционной корпорации «Лимитед, Нью-Канаверал». Стоимость проезда по первому участку маршрута произвольно приравнивалась к стоимости последнего его участка; была указана некая сумма, составляющая какую-то часть стоимости груза; пять тысяч «благословений» были пересчитаны в баксы по принятому обменному курсу, основанному на равенстве покупательной способности (см. приложение); указана итоговая сумма и начислен процент за тринадцать лет: каждое полугодие по принятой ставке для незастрахованных сумм… Общая сумма и значилась на платежке. Я уже не помню, сколько там было, Минерва. В кронах Секундуса это был совсем не пустяк, а значительная сумма.

Ни Ллита, ни Джо упомянуты не были, счет выписал адвокат. Я вызвал его.

Тот оказался упрямым малым, но на меня это впечатления не произвело: когда-то я сам был в тех краях адвокатом. Он сказал, что действует по поручению клиента, желающего сохранить инкогнито.

Я сообщил, что знаю толк в законах, он сделался малость податливей и признался, что имеет указание распорядиться суммой, если я не приму ее. Он должен перечислить деньги какому-то фонду, но названия его не сказал.

Я прекратил разговор и позвонил на «Кухню Эстель». Ответила Ллита.

Она сразу же включила видео и заулыбалась:

— Аарон! Мы так давно вас не видели.

Я согласился с этим и добавил, что они там, должно быть, слегка свихнулись, оставшись без моего присмотра.

— Я тут получил какую-то чушь от адвоката и вместе с ней смешной счет. Если бы я мог дотянуться до тебя, дорогуша, то отшлепал бы. Лучше дай-ка мне Джо.

Она радостно улыбнулась и сказала, что охотно разрешит мне отшлепать себя в удобное для меня время, а Джо придется чуть подождать, потому что он как раз закрывает заведение. Потом улыбка ее исчезла, и она с достоинством проговорила:

— Аарон, старый и самый близкий наш друг, это счет не смешной. Есть долги, которые нельзя заплатить. Так вы учили меня когда-то. Но денежную часть долга отдать можно. И это мы решили сделать — правда, может, высчитали не очень точно.

— Черт тебя побери, глупая сучонка, — возмутился я. — Ребятки, вы мне не должны ни пенни! — Или что-то в том же духе.

— Аарон, дорогой наш хозяин…

При последнем слове «хозяин» во мне полетели все предохранители, Минерва. И я выразился так, что словами мог бы сжечь спину целой шестерки заупрямившихся мулов. Она дала мне выпустить пар, потом тихо сказала:

— Вы наш хозяин до тех пор, пока не освободите нас, приняв эту сумму… капитан.

— Дорогуша, — я умолк, раскрыв рот.

— Но и тогда для меня вы останетесь хозяином, — добавила она. — И для Джо тоже, я знаю. Благодаря вам мы стали гордыми и свободными. И наши дети, и те дети, которые у нас еще будут, никогда не узнают, что когда-то мы были иными.

— Дорогая, — пробормотал я, — у меня на глазах слезы.

— Нет-нет! — воскликнула она. — Капитану нельзя плакать.

— А тебе, девица, откуда об этом знать? Бывает, и плачу — но в своей каюте, за закрытыми дверями. Дорогая, спорить не буду. Если это вам нужно, чтобы почувствовать себя свободными, я возьму. Но без процентов. Какие проценты с друзей?

— Капитан, мы больше чем друзья. Но долг всегда отдают с процентами — так вы меня учили. Но я сама догадалась об этом, когда стала вольноотпущенной. И Джозеф догадался. Я пыталась заплатить вам проценты, сэр, но вы не захотели меня.

Я переменил тему разговора:

— А что это еще за неведомый фонд, который получит деньги, если я не приму их?

Ллита помедлила.

— Это мы намеревались предоставить вашему выбору, Аарон. Но мы думали о сиротах, детях погибших космонавтов. Может быть, приют имени Гарримана?

— Вы свихнулись! Этот фонд и так лопается от денег, я знаю. А что, если мне завтра съездить в город? Вы сможете на денек закрыть вашу торговлю дохлятиной?

— В любой день и на столько, сколько вам понадобится, дорогой Аарон.

И я сказал, что еще позвоню.

* * *

Минерва, мне следовало подумать. С Джо проблем не предвиделось, как всегда. Но Ллита была упряма. Я предложил компромисс, но она не подумала уступить и на миллиметр. Эта жуткая сумма складывалась за счет процентов. Ее обещали выплатить двое упрямцев, начавших тринадцать лет назад с пары тысяч баксов, а теперь растившие троих детей.

Сложный процент — это смерть. Сумма, которую они считали своим долгом мне, должно быть, в два с половиной раза превышала исходную — а я не мог понять, как им удалось скопить ее. Но если бы Ллита согласилась оставить себе проценты, у них оказался бы вполне приличный капитал. И если бы они решили пожертвовать небольшую сумму космонавтским сиротам или возмущенным котам — ради собственной гордости, что ж, их можно было бы понять. Я же сам учил их этому — разве не так? Один раз, чтобы не вступать в пререкания с карточным шулером, после чего я мог уснуть вечным сном, мне довелось потерять в десять раз больше.

Я подумал: а что, если с женской изобретательностью она решила сквитаться со мной за то, что я выставил ее из своей постели четырнадцать лет назад? И что она будет делать, если я возьму основную сумму и разрешу оплатить проценты удобным для нее способом? Ерунда — ляжет на спину, прежде чем успеешь сказать: «контрацептив».

И это ничего не решит.

Поскольку она отвергла предложенный мной компромисс, мы оказались там, где начали. Она намеревалась заплатить всю сумму — или выбросить деньги на ветер, а я возражал против обоих вариантов; я тоже умею быть упрямым.

Но нашелся способ добиться сразу и того и другого.

* * *

Вечером после обеда я сказал Лауре, что мне нужно в город по делу, и спросил, не хочет ли она поехать со мной. Пусть походит по магазинам, пока я занят, потом поужинаем, где она захочет, а там — любые увеселения. Лаура вновь была беременна, и я подумал, что покупка тряпок развлечет ее.

Я не собирался приглашать ее на переговоры с Ллитой. Официально Джозеф и Эстель Лонг вместе со своим старшим сыном считались уроженцами Валгаллы и мы познакомились во время путешествия на моем корабле. Все это я выдумал и втолковал ребятам по дороге к Единогласию, заставив изучать видеозвуковые ленты Торхейма. Короче, я сделал из них фальшивых валгалльцев. Слава Богу, пока они не встречались с настоящими.

Такое мошенничество не было необходимо, поскольку на Единогласии практиковалась политика открытых дверей; иммигрант мог даже не регистрироваться. Он или тонул, или плыл. Ни тебе платы за посадку корабля, ни подушного налога — их вообще было немного, ни заметного правительства. Нью-Канаверал, третий по величине город планеты, обходился только сотней тысяч жителей… В те годы на Единогласии было приятно пожить.

Но я хотел, чтобы Джо и Ллита все сделали сами — ради себя и своих детей. Я хотел, чтобы они забыли, что были рабами, никогда не вспоминали об этом, не упоминали при детях… и в то же время начисто похоронили память о своем странном родстве. В том, что кто-то родился рабом, нет ничего позорного — во всяком случае для раба, и нет никаких оснований отказывать диплоидным комплементам в праве на брак. Значит, тем более нужно забыть. Джозеф Лонг женился на Стерне Свенсдаттер (английская форма «Эстель», с детства откликается на имя «Ллита»); они поженились, когда он закончил учебу у повара, и мигрировали после рождения первого ребенка. История простая. В ее правдивости трудно усомниться, она лишь красила мои старания явиться Пигмалионом. Я не видел причин сообщать моей молодой жене версию, отличающуюся от официальной. Поначалу Лаура знала, что они — мои друзья, и потому была с ними приветлива, а потом привязалась к ним.

Лаура моя была хорошей девочкой, Минерва: с ней было хорошо и в постели, и вне ее. Кроме того, говардианская добродетель, умение не угнетать супруга выработались в ней еще тогда, когда она была замужем в первый раз — большинству говардианцев приходится вступать для этого в брак не один раз. Она знала, кто я таков — старейший. И наш брак, а позже и дети, были зарегистрированы в архивах, как мое супружество с ее бабушкой и наши отпрыски. Но она не относилась ко мне, как к человеку, который старше ее на тысячу лет, и никогда не выпытывала подробности моих прошлых жизней… просто слушала, если у меня было желание поговорить.

Я не виню ее за тот процесс — его состряпал Роджер Сперлинг, жадюга-поросенок.

— Если ты не против, дорогой, — сказала Лаура, — я, пожалуй, останусь дома. А тряпками займусь, когда похудею. Что касается ужина — во всем Нью-Канаверале не найдешь повара, который умел бы готовить, как наш Томас. Ну хорошо, может быть, только в «Кухне Эстель», но это закусочная, а не ресторан. А ты не забежишь на этот раз к Эстель и Джо?

— Возможно.

— Найди время, милый; они чудесные люди. К тому же я хочу послать гостинчик своей крестной дочери. Аарон, если хочешь сводить меня в ресторан, когда мы будем в городе, сперва уговори Джо открыть его. Джо готовит не хуже нашего Томаса.

Лучше, заметил я про себя, к тому же не ворчит в ответ на невинную просьбу. Минерва, проблема со слугами состоит в том, что хозяевам в свой черед приходится служить им.

— Я зайду к ним, хотя бы затем, чтобы передать твой гостинец Либби.

— Поцелуй их от меня. Я, пожалуй, пошлю что-нибудь всем их детям. И не забудь сказать Эстель, что я снова беременна, обязательно поинтересуйся, может быть, и она тоже, а потом не забудь рассказать мне… Когда ты отправляешься, дорогой? Я должна проверить твои рубашки.

Лаура была искренне убеждена, что, невзирая на столетия жизненного опыта, сам я не умею упаковывать чемодан. Ее способность видеть мир именно таким, как ей хотелось, позволяла ей уживаться со мной, несмотря на все мои странности, целых сорок лет; я ценю ее. Была то любовь? Безусловно, Минерва. Лаура всегда заботилась обо мне, а я — о ней, и нам было хорошо вместе. Это любовь… но не такая, от которой у тебя словно живот болит. На следующий день я отправился на своем джамп-багги в Нью-Канаверал. (Опущено.)…планировал «Мезон Лонг». Ллита намеревалась разом атаковать меня.

Я сентиментален, она это знала и подготовилась. Когда я пришел, ставни были уже закрыты — пораньше… двоих старших она укладывала, а крошка Лаура уже спала. Джо впустил меня и велел подождать; ужин вот-вот будет готов, а сам он явится через минуту-другую. И я отправился в жилые комнаты искать Ллиту.

Я обнаружил ее одетой в саронг и сандалии, которые приобрел для нее через час после того, как купил ее. Никакой сложной косметики — волосы ее были расчесаны так, что даже светились и струились по плечам. Но теперь передо мной была не испуганная, невежественная рабыня, не умевшая даже умыться. Эта ясная молодая леди была чиста, как простерилизованный скальпель, от нее исходил аромат духов под названием «Вечный ветерок» — впрочем, они скорее должны были называться «Аромат соблазнительницы», и продавать такое сильное средство следовало бы лишь по рецепту врача.

Она попозировала передо мной — чтобы я мог оценить картину, а потом, приблизившись, поразила меня поцелуем вполне под стать аромату.

Ну а к тому времени, когда она отпустила меня, появился Джо — в сандалиях и коротких штанах.

Но я не поддался на все эти уловки — лишь принял короткий поцелуй от Джо, ничего не сказал о костюмах и немедленно приступил к делу. Как только Ллита уразумела, о чем я веду речь, она мгновенно из привлекательной сирены сделалась деловой женщиной и, уже не рисуясь, повела разговор.

Она сказала:

— Аарон, вы велели нам быть свободными, и мы попытались стать людьми — поэтому и отправили вам этот счет. Я могу прибавить к нему еще кое-что, мы действительно в долгу перед вами. Нам нужен самый большой ресторан в Нью-Канаверале. Мы счастливы, дети здоровы, нам хватает.

— Вы слишком много работаете, — заметил я.

— Вовсе нет. А вот более крупный ресторан потребует больше забот. Но вы, кажется, снова собрались нас купить? Если так — ваше право, другого хозяина мы не признаем. Вы этого добиваетесь, сэр? Если да, скажите. Будьте откровенны.

— Джо, подержи-ка эту девицу, — сказал я, — чтобы я мог ее отодрать… За это самое грязное слово. Ллита, ты кругом не права. Большой ресторан — меньше работы. И я вас не покупаю. Я вкладываю деньги в дело, от которого ожидаю выгоды. Я верю в поварские способности Джо. И в твое умение экономить пенни, не жертвуя качеством. Если я не получу барыша, то продам свою долю, верну свои деньги, а вы можете вернуться за ваш прилавок. Если вам не повезет, я не стану поддерживать вас.

— Брат? — обратилась Ллита к мужу, как в детстве.

Тут я понял, что ложа приготовлена для сбора мастеров высшего класса, поскольку братом и сестрой они друг друга не звали на любом языке, особенно в присутствии детей.

Это Джо-Аарон был братцем, но не его папочка Джо. Минерва, не помню, существовали ли на Единогласии законы, запрещающие инцест — вообще-то их там было немного, — но существовало строгое табу, о чем я им постоянно твердил. Если имеешь дело с культурой, начинай прямо с ее табу.

Джо казался задумчивым.

— Я могу готовить. А ты справишься, сестрица?

— Постараюсь. Конечно, мы попробуем, если вы хотите, Аарон. Но я совсем не уверена, что у нас получится. С моей точки зрения, будет просто больше работы. Я не жалуюсь, Аарон, но мы и так работаем изо всех сил.

— Я знаю. И не понимаю, как у Джо нашлось время сделать тебе ребенка.

Она пожала плечами.

— На это много времени не требуется. Но я только что подзалетела, и у нас еще много времени, прежде чем мне придется оставить работу. Джо-Аарон уже вырос и справляется с кассой в мое отсутствие. Но не в большом роскошном ресторане.

— Девица, — ответил я, — ты мыслишь на уровне закусочной. А теперь слушай и учись, как делать деньги, работая меньше и в то же время имея больше свободного времени.

«Мезон Лонг» мы сможем открыть только после твоих родов; за одну ночь все и не сделаешь. Вашу забегаловку мы должны продать или сдать в аренду, а значит, необходимо подыскать покупателя, который хорошо поведет дело, ибо вернуть прежний уровень всегда очень трудно и дорого.

Лучше подыскать что-нибудь подходящее поблизости: купить или снять в аренду. Приобрести могу я, а потом сдать корпорации, чтобы не вкладывать слишком большую часть ее капитала в основные фонды. Итак, отыскиваем; скорее всего придется перестроить и уж, во всяком случае, — изменить убранство. Деньги пойдут только на переделку. На взятки можно слишком не тратиться: я знаю, где в этом славном граде хоронят покойников, и не люблю излишних поборов. Тебе, дорогуша, за кассой сидеть не придется; мы найдем работников, и я пригляжу, чтобы они не крали. Ты же будешь расхаживать по залам, улыбаться клиентам и распоряжаться. Но тебе это предстоит делать лишь за обедом и ланчем, не более шести часов в день.

Похоже, Джо удивился, а Ллита взорвалась:

— Аарон! Мы всегда открываемся сразу, как только вернемся с рынка, и работаем допоздна, чтобы не терять посетителей.

— Не сомневаюсь, что вы работаете усердно — это доказывает ваш счет.

Вот потому тебе и кажется, что забеременеть — дело не слишком хлопотное. На самом деле, дорогуша, все не так быстро. В жизни существует не только работа; всегда должно оставаться достаточно времени для любви. Скажи мне, вы торопились, когда делали Джо-Аарона на «Либби»? Или у вас нашлось время порадоваться самому занятию?

— О Боже! — Соски ее вдруг встопорщились. — Это были восхитительные дни!

— И будут снова. Срывайте розы, время мчится. Или вам уже не интересно?

Ллита возмутилась:

— Ну знаете, капитан, чтобы мне расхотелось…

— Ну а ты, Джо? Не тормозишь, сынок?

— Ну… приходится много работать. Иногда я очень устаю.

— Давайте-ка менять это дело. Закусочной больше не будет; у вас будет дорогой изысканный ресторан, какого еще не знала эта планета. Помните то место, куда я возил вас обедать перед отлетом с Валгаллы? Что-то в этом роде. Неяркий свет, тихая музыка, изысканные блюда и высокие цены. Винный погреб, но без крепких напитков; вкусовые сосочки на языках наших гостей не должны неметь.

Джо, тебе придется по-прежнему каждое утро ходить на рынок: покупку качественных продуктов нельзя никому доверять. Но ты будешь брать с собой не Ллиту, а Джо-Аарона, если собираешься учить его профессии.

— Я и так иногда беру его с собой.

— Хорошо, а когда будешь возвращаться домой, станешь снова ложиться в постель, поскольку твои обязанности кончились, пока не настанет время готовить обед. Но не ланч.

— Как это?

— Будешь делать так: пусть ленч готовит твой повар номер два, потом он поможет тебе готовить обед — трапезу, на которой ты, собственно, и будешь зарабатывать. Ллита выполняет роль хозяйки за завтраком и обедом, но особенно Джо присматривает за качеством ланча, поскольку тебя на кухне не будет. Но она не должна ходить на рынок, пусть остается в постели и ждет твоего возвращения. Да, разве я не сказал, что ваше жилье должно находиться возле ресторана, как и теперь? После полудня у вас будет два-три свободных часа, как раз для такой сиесты, к которой вы привыкли на «Либби». При таком режиме вы можете найти время и для сна, и для счастливых игр — это вполне возможно.

— Звучит превосходно, — заключила Ллита, — но сумеем ли мы заработать себе на жизнь за эти часы?

— Сумеете. И на более обеспеченную жизнь. Ллита, вместо того чтобы в поте лица зарабатывать каждую копейку, ты будешь обеспечивать высшее качество, не теряя при этом денег… и одновременно не забывая наслаждаться жизнью.

— Постараемся, Аарон, любимый наш… капитан, друг и… не буду произносить того «грязного» слова. Жизнью мы наслаждались даже детьми, когда мне приходилось носить эту жуткую корзинку для девственниц, потому что было так сладко ткаться друг к другу долгими ночами. Когда вы купили нас и освободили и мне не пришлось носить ее, жизнь стала идеальной. Не думаю, что она могла сделаться лучше, хотя, возможно, нам будет приятнее, если не придется выбирать между сном и любовью. Но — вы можете не поверить, поскольку прекрасно знаете, какая я похотливая девка, — признаюсь, что сон побеждал неоднократно.

— Верю. Давайте переменим такое положение дел.

— А мы не откроемся на завтрак? Аарон, кое-кто ходит к нам завтракать с первого дня нашего появления на Единогласии.

— А какой доход они приносят?

— Ну… не слишком много. За завтрак много не платят, хотя продукты иногда обходятся очень дорого. На завтраках больших денег не заработаешь, но я бывала довольна и малым. Но они — реклама. Мне не хотелось бы отказывать нашим постоянным посетителям.

— Это все мелочи, дорогуша. Можешь завести бар для завтраков где-нибудь в уголке, а главный зал по утрам лучше не открывать. И Джо незачем будет готовить завтраки, тебе тоже. В этот час вместе с Джо ты будешь находиться в постели, чтобы твои глаза во время ланча искрились.

— Джо-Аарон знает, что готовят на завтрак, — вставил Джо. — Я начал учить его.

— Опять подробности. Возможно, придется заключить договор с моим крестным сыном, чтобы он сам зарабатывал, если этот бар будет приносить доход…

(Опущено.)…подытожим, Ллита, записывай. Я возьму ваши деньги, если вы двое — особенно ты, Ллита, — согласитесь, что впредь никаких долгов между нами не будет. «Мезон Лонг» будет тесной корпорацией, пятьдесят один процент будет принадлежать мне, а сорок девять — вам; мы трое станем директорами. Продавать свои акции можно только друг другу… разве что я оставлю за собой право перевести всю свою долю или часть ее в лишенные голоса акции и в таком случае смогу распорядиться ими.

Присланный вами счет составит мою долю начального капитала. Вы внесете то, что мы получим за закусочную…

— Едва ли… — усомнилась Ллита. — Много за нее не дадут.

— Все это подробности, дорогуша. Вставь параграф, где оговори, что корпорация может оплатить это расхождение из доли дохода, когда он действительно появитс'я, — я не вожусь с делами, которые не приносят денег, и от убыточных просто избавляюсь. Давайте вставим новый параграф, который позволит мне в случае необходимости вложить большую долю капитала путем покупки акций, не имеющих голоса; возможно, в случае необходимости нам придется воспользоваться чем-нибудь вроде этого. Даже если Джо обучит шеф-повара, нет нужды устраняться от дел. Не торопись, следует все заранее обдумать. Вы двое — боссы, а я — молчаливый партнер. Ваш заработок должен быть высоким — мы уже оговорили это, — и с ростом дохода нельзя оставлять его прежним.

Я зарплаты не получаю — одни дивиденды. Но мы все будем усердно трудиться, чтобы наладить дело. В случае необходимости я заброшу Небесную Гавань — в моем поместье со всеми делами способен справиться управляющий. Но как только дело закрутится, я перестану работать, сяду, сложу руки и буду смотреть, как вы делаете меня богатым. Но — слушайте внимательно, как только все наладится, вы тоже должны будете перестать чрезмерно усердствовать. Подольше валяйтесь в постели, чтобы хватало времени со вкусом позабавиться. Если вы будете работать во время ланча, богаче мы не станем. Ну как, договорились?

— Кажется, да, — согласился Джо. — Сестрица?

— Да, но я не уверена, что в Нью-Канаверале хватит гурманов, способных оплачивать счета в таком же шикарном ресторане, как тот, на Валгалле… Попробуем! Я все-таки думаю, что для начала наш заработок слишком высок, но пока подожду — вот сведу пробный баланс за первый квартал, а потом выскажу свое мнение. Еще одна вещь, капитан…

— Меня зовут Аарон.

— Капитан — это же все-таки не то грязное слово. Я согласилась и буду работать как проклятая, чтобы все получилось так, как вы говорите. Но если вы полагаете, что заставили меня позабыть ту ночь, когда выкинули меня из своей постели голой задницей прямо на твердую стальную палубу, то ошибаетесь — я ничего не забыла!

Минерва, я вздохнул и обратился к ее мужу:

— Джо, и как только ты с ней ладишь?

Он пожал плечами и ухмыльнулся:

— Куда деваться? Приходится. К тому же я могу ее понять. И на вашем месте просто взял бы ее в постель и заставил забыть обо всем.

Я покачал головой.

— Я не ты, вот в чем дело. Джо, о том, что свободный брак является самым расточительным, я узнал задолго до того, как ты родился. Хуже того, теперь все мы трое — деловые партнеры, и я предвижу шесть возможных вариантов исхода, если я приму ваше последнее предложение, но ни при одном из них «Мезон Лонг, лимитед» не встанет на ноги.

(Опущено.)…я же знал, что так будет, Минерва. Больше я никогда не получал такого дохода от вложений. Нам пытались подражать, но готовить так, как Джо, или управлять так, как Ллита… Короче, я создал удачный коллектив.

Загрузка...