Белая подземка
Недокуренная сигарета
Белая электричка беззвучно набирала скорость, а мимо проносились виды – все быстрей – быстрей – словно размытые кадры, потом картинки вдруг обрели резкость – лужи и лягушки на дорогах 1920-х- утренний сон объездного пути – шприцем спирт в безалкогольное пиво* в баре «У Сида». Он вошел в длинный тоннель из старых снимков идущий от самого детства – идущий назад – и назад – и «СТОП». Художник-голландец поднял руку.
* Во время «сухого закона» (1920-1933 гг.) особо находчивые граждане США приносили с собой в пабы шприц, заправленный медицинским спиртом, который незаметно впрыскивали себе в стакан безалкогольного пива. – Примеч. пер.
– Ты не ведаешь что творишь мужик. С тобой кое-кто хочет потолковать. Он свое дело знает поэтому слушай.
Подле него стоял доктор в белом халате.
– Слушай внимательно. Я скажу только раз. Тебе грозит опасность. Возвращаться в детство это как идти по канату над пропастью и если упадешь… Тебе надо оставаться ПОСЕРЕДИНЕ понимаешь. – Он постучал пальцем по шкале и по стрелке которая дергалась в узкой полоске белого света. – Ты должен быть ТАМ все время. Это как вести машину на полной скорости по ухабистой дороге. Аккуратней на холмах. Следи за стрелкой. Храни молчание. Но храни и напряжение – присутствуй. Оставайся ТАМ. – Он пальцем постучал на стрелке. – ЗДЕСЬ, – показал на правую половину шкалы, – полное присутствие. Ты возвращаешься в свое тело – если повезет конечно – Бывает и хуже – и ЗДЕСЬ, – указал на левую сторону шкалы, – ты теряешь себя – свое направление – О нет потерять свое я прежде чем оно снова станет твоим это плохо – Тут я не соглашусь с мистером Гайсином – я маленьким людям не враг но им не место за пультом управления звездолетом – и уж не такой калошей как эта – Оставайся посередине – Вот тебе твой апоморфиновый спрей – и – кстати – эту кнопку – включает лазерные пушки – Не нажимай пока не припрет. А когда припрет узнаешь. Пока нужды точно нет – позже будет – когда достигнешь блокады. – Он пристально осмотрел пульт. – Это опасный корабль – набитый оружием – тебе еще повезет если… – Он мрачно кивнув обернулся к шкале у себя в лаборатории. Вокруг него столпились прочие кандидаты на рождение постреливая черными импульсами антивещества ему в жизненные центры. – Храни молчание. Держись в поле зрения – Напряг – Присутствие. – Лица исчезли. Мистер Мартин улыбается – на углу сент-луисской улицы ветер несет бумажки – по холмам и дальше – стрелка смещается влево и дальше – и дальше – дирижабли поднимаются из индийских чернил – в смертельной слабости «Назад! Назад!» – Его рука потянулась за апоморфиновым спреем – онемелая – его парализовало – не дотянулся – прочь из тела и по витому черному тоннелю – обратно к пульту где стрелка застыла на середине. Внизу 1920-е раскинулись панорамой старых фильмов. Холодные ветра колеблются будто радиоволны в болезненном свете зари. Так сильно хочется опиума или геры. Забытые голоса ждут дождя. Азотистая плоть стирает «ТАМ». Дым мертвой сигареты – хлопает рубашка в чернильных пятнах. Рисунок ножом и кровью – артерии опустошаются в свободный пруд 1920 на пустыре. Старый друг машет рукою с кладбища – холодный ветерок – На пустыре возле пруда 1920 умирает мальчишка – за канавами стоит бар «У Сида».
– Твой толкач удалил отравленный мертвый мир ТАМ. – Он стряхивает пепел с недокуренной сигареты. Хлопья пепла падают на Нью-Йорк Онолулу Ариж Им Остон. – А ЗДЕСЬ Смерть вступает в игру ПРЕЖДЕ детских книжиц. Кстати – эта кнопка – включает лазерные пушки: (черно-серебристое небо порванной пленки). – Резкий как под приходом фокус – шапка радужной пены «заправленного» безалкогольного пива в баре «У Сида». Он стоял на длинной дорожке из бумаг протянувшейся обратно к полю для гольфа. Отравленная дорога смещаясь по эллиптической траектории изгибалась огромной дельтой папиросной бумаги на ветру и проходила через турникеты и вагончики фуникулера.
– И познаешь морячка который говорил: «Скажу только раз: я вел лозу и звезды обратно сквозь конвульсии старика в слизистой мира. Ты должен быть ТАМ влажными утрами в школьном сортире – пролететь на полной скорости над писсуарами и прочь оттуда. Гляди со старых снимков и листков – напряг – присутствие – Удерживай посередине свои булыжные мостовые и ряды стройных мальчиков – легкий ветерок на углу сент-луисской улицы И ЕСТЬ полное присутствие. Никаких ЗДЕСЬ»: (указатель слева на красных бархатных занавесях и гниющих тиковых досках). – Нет НЕ через сиреневое небо. В кривом зеркале вижу отравленные кости – и снова этот враг маленьких людей – блокада голубых огней – онемевшая парализованная земля лишенная утра – Стрелка умерла и погляди на мусор опиумных притонов на пустырях.
Еще один кандидат на рождение сворачивает себе самокрутку.
– А меня старый фильм бросил на дороге – как использованный презер ждущий пока его смоет дождем. На отметке 1920 ничего не случается.
Озаренное огнями бара окно – на мостовой старый друг машет рукой. Писсуары протянулись аж до самого неба-открытки. «Мистер, я умираю? Забытый в слизистой мира?»
– Порыв ветра многое уносит с собой – вон видишь – извивающуюся лозу сказал ребенок как застывший цветок – кровоточащей юности – потертое пальто на скамейке…
Далеко-далеко играет на флейте Пан. На морской стене повстречал образ мальчика который скачет сквозь прошлое меж лопастей потолочного вентилятора – аромат плоти по утру разносят легкие ветерки…
– Лазерные пушки – чума детских книжиц – нужна – блокада голубых огней – если повезет то пять раз… – …Пыль в воздухе отмечает границу барьера. Помните как я ничего не сказал остальным кандидатам на рождение тянущимся за последней сигаретой из старого фильма. Больше ничего не написано. Летят над холмами порванные книги – почти забыто древнее лицо. Стрелка замерла. Его детство как забытый мусор за рекламным щитом. Подростки поливают лозу теплым дождиком.
Тянется мертвая порванная пленка мира. Избитые команды просочились нагрузившись последней работой. Его голоса больше не слышно. С этим обращением путь завершается. Опустился последний флаг друга при достижении цели и он смешал кровь которую я создал пять тысяч лет назад создал во крахе – обманные слова взорвались навеки. Слова солдата мистер Брэдли и больше ничего не осталось – мертвый дым войны.
А безмолвие мягко окутало Ахава который скользил над морем ночи: «Ну, помните мистер что я из далекой-далекой галактики? Меня забыли еще прежде чем вы успели стереть следы моей крови?»
День заслоняет собой эфемерный мир у него в глазах, апрель заставил затаить дыхание в присутствии умирающего ответа: это плавание между мирами последний один матрос попрощался с тобой а я сидел тут задумчивый под лучами старого солнца прислушиваясь к его голосу когда он первый раз вошел в паб «Лебедь». Он явился, а ядовитый сон должно быть подкрался близко – синяя рука его чуть не схватила. Он и не знал что эта история завершилась тем же днем.
На белых ступенях морской стены я прощался: «Адьос, мистер – вы в прошлое. Не надо мне встреч лицом к лицу».
Этот изломанный мертвый мальчик из нового мира созданного во крахе перечеркивает последние и величайшие сны мечты человечества. Зачарованные движения год за годом взрывались в зеркале от его прикосновений. Континент угасает. Интересно когда он впервые оказался там где история завершилась?
– Нож и опустевшие артерии. Как давно это было. Застывающая кровь перебирает пальцами по флейте. Твои актеры стерты, Брэдли. Вот недокуренная сигарета. Шапка пены на «заправленном» безалкогольном пиве «У Сида». Последний ответ от моря и воздуха порванной пленки. Длинная тропинка из оттисков на металле исчезает на золотом поле.
– А меня тут бросили давным-давно – пустого в ожидании мира 1920 у него на глазах. Мистер забыл про барьер – умрешь здесь – и крах снова не даст жизни маленьким людям – забытый давным-давно я не могу выбраться – рука ветра треплет пальто на скамейке, мистер – Последний флаг друга, мистер Брэдли.
– Ахав, давным-давно далеко-далеко отыграла мертвая флейта и больше ничего не осталось.
– Мистер Брэдли, случайный гость в моей грустной галактике – истекающий кровью в прошлое на белых ступенях My – смятое пальто на скамейке между мирами – пустота ждет ушедшие лица – мистер Брэдли случайной крови созданной мною, посмотрите на мусор в конце истории.
– Адьос, ми-истер. Вам далеко – в прошлое – Белый Саббах не даст жизни этой земле – заплыв – и новый мир сотворенный во крахе – а вот мертвая работа – Забытое пальто на лавке – забытое лицо – и помните прощание друга, ми-истер – запертое в конце истории… – Он пальцем стряхнул пепел с недокуренной сигареты. – Мистер Брэдли давным-давно вы забыли сигарету. Этим обращением говорю вам: адьос.
– Я умру и меня вынесут из комнаты которая постепенно наполняется тяжелым синим светом. Эллиптически я раздеваюсь в темной комнате. Спиной повернулся к нему а пальто оставил на скамейке. И был барьер из жестяного скребка. Дым от погасшей сигареты у него в глазах – случайно поломанная юность – потухшие слова, ми-истер Брэдли. Мертвый кандидат на рождение очищенным голосом – медленно и спокойно отвечает между миров: «вот мертвая работа. Веду брата домой. Он снимал с одним господином комнату. Давным-давно. Последнее задание было в 1859-м. Попрощался со мной утром в спертом воздухе полном сигаретного дыма. Помните ведь я даю последний ответ из моря. Женщина из далекой-далекой галактики сдалась и не бьется. Направила паруса сюда. Сотри следы моей крови. Адьос, ми-истер».
– Его голос умолк. Тур завершен. Саббах с этого момента прекращает свое обращение. Услышь последний ответ друга. Выцветшие голоса не долетели. Замкнутая и искривленная тишина.
– Говорит мертвый мальчик. Друзья ТАМ в 1859-м.
– Эту кровь что я создан во крахе прямо ЗДЕСЬ прерываю. Передайте далеко-далеко забытую пленку. Определенно многое изменилось. Эта «резервация» – из ада. Саббах также отменяет орудия краха сломанные в кривом зеркале. А твоя цена – пальто на скамейке. И твои слова навеки взорвались от одного его прикосновения.
Мальчик-красавчик вытянул из мора ночи ее лозу… прозвучали тихие слова: «Однажды и вы, ми-истер – Помните „Кстати прощайте ми-истер?“» – Я друга в беде не бросаю – И стою теперь против своих же людей.
– Последние следы ее крови. Семья здорово изменила планы. В Англии от него ничего не осталось. Задернулись шторы пурпурного вечера на потрепанном корабле – лезвие ножа и тишина. Прозрачно-зеркальный враг говорит его плавание застряло в декабре и теперь позабыто. Сломанные и искаженные голоса он медленно крутит в водовороте молчания. Кстати цена – один сраный билетик. Отправился в ближайшее будущее. Не возражаете если в Англию вместе поедем?..
Глазго год 1859 – Близится вечер и тени скользят по волнолому где я встретил мальчика и в его глазах увидел гавани мира – а в них умирающий ответ из комнаты которая медленно наполняется голубой ночью. С этих пор заплыв между мирами прервался. Порванная пленка прощается и замолкает. Такой вот грустный тихий ответ.
– Заговорил изломанный мертвый мальчик – эта отравленная кровь созданная мною во крахе. История резервации закончилась. Стрелка указывает строго на паб «Лебедь». Блокада света взорвалась в зеркале.
– Мрущие галактики – поздно, ми-истер – мне не уйти – блокада голубого света. Теперь стою против своих же людей – в пыли видно где именно – помни я умираю далеко-далеко – рубашка в пятнах чернил убегает от ножа и молчания. Пальто на скамейке где завершилась история. – Его голос умолк. Ветер уносит «прощайте, ми-истер».
День сегодня прошел, будто фильм на изъезженной пленке – смутно, дергано, всюду непонятные вставки и склейки, а сюжет понять – так и вовсе оказалось ему не по силам. Трудно было сосредоточиться.
«Пусть падет», Пол Боулз, Танжер.
Из текста под названием «Издалека машут рукой»
Заметка о методе, по которому текст и написан
Поскольку настоящая работа под черновым названием «издалека машут рукой» состоит из «нарезки» переговоров по рации между отделенными точками на межпланетной войне то метод «нарезки» выступает в качестве декодирующего средства. Например, агент К9 отпечатывает на машинке текст из случайного набора впечатлений : звуки улицы, фразы из газет и журналов, образы предметов в комнате и проч., проч. Затем складывает лист пополам и кладет его на лист другого отпечатанного текста отмечая / где одна страница переходит в другую. Подобный метод работы позволяет автору приблизиться к письму, так сказать, в настоящем времени, создать впечатление непосредственно переговоров по радио:::: помните/у меня /сообщения между отдаленными точками / взорвавшейся звезды / включают/далекое небо/ пример агент К9 отпечатывает / издалека машут рукой / и так далее/что бы ему ни представили/говорит грустный мальчик / из журнала / вот на этой странице / вычислил «адьос» и смерть / послание / из его пистолета / похоронено в песке / слышите как этот сухой / голос по радио / стирается с пленки / «Теперь слышите?» / писатель пишет в настоящем времени / кочующие сообщения / на ветреной улице / чтобы вычислить ваши сообщения такими / какими они были / посланы / операция состоит:::::: «Вы и есть сами мистер Брэдли мистер Мартин / конечно же» / кто же еще! / это ваш первый арест правда? / дело в том что / поймали недавно / ваше сообщение / и надо вычислить первоначальный смысл ::::::: текста «издалека машут рукой» /::::: «Можно сказать/ пленка старая / местами порванная / резаная / вот и кашляет / заедает / опять кашляет/ вот прямо сейчас / долго кашляет/ арестовали чтобы расшифровать/ага?»:::::: кашель/ вот, вот / кашляет/ пустые артерии скажут вам / кашляет / «адьос» / еще кто? / кашель/ пронесся над Нью-Йорком семнадцатого сентября 1899 года???
Мистер Брэдли мистер Мартин стояли после того как / был отдан приказ сбросить атомную бомбу/и сказать нечего / домовладелец заявляет / : «пуст / по-прежнему Восточный Техас днем / горелые осколки / я выдул паром / глядя на дым /»
«чувствовать ничего / я не могу? / это твое Мартин / обязательный и преданный / долгому существованию / в так называемом / необходимом / э-э-э искусственном организме / для вторжения /: мы из полиции сверхновой /»
* * *
«когда был мальчиком / управлял полицейскими из ада / Серой стражей» / тихо произнес Мартин / слабый запах / сверхновой / витает в воздухе / собранный / а он / э-э-э припозднился / накурено тут / и жопу негде пристроить / как, совсем негде? / «Что ж, Мартин я / могу начать с начала / : э-э-э „общественная“ система охлаждения под / надзором. /»
– Очень и очень близко, Клем/ ну что ж / я /все. /
– а не могу я / заняться / «Красным гигантом» / раз у вас нет выбора? Раз ваш / старый сигнал / обязательно сообщает о / э-э-э довольно специфической / э-э-э системе охлаждения /: «поджаривая того обнаженного молодого офицера??????????» «Я слепну/без выбора / только существую / ничтожно / и жарят / лучи отрицания и смерти / существую только / после факта сверхновой» / «А вы не забыли /другие / имена шишек / из ада? / говорите / открыто мистер Джонс / или просто мистер Дж. / если вам так удобней / Дедуктивный Парень взорвал / э-э-э „общественную“ систему охлаждения / вон в/сигаретном дыме витает/серый пепел Плутона / выдутый из / пустого рукава / собственно так меня / вам / и представили / запоздало??? / офицер???/именно/применение/ испачканной одежды / искусственного организма??? / так / необходимо / чтобы / на вас / э-э-э напала серая / полиция / сверхновой / а то без / вас / может / позднее / случиться заморочка / покруче / из-за вас / умрет / ноготь / световой системы / Нагасаки / Мартин»
* * *
– И в результате / звали меня / в этом деле / «горелые осколки» / ??? Так? Мартин? / вообще / никаких / следов в людях не присутствует/ глянь куда хочешь / все пропало / капец / no bueno / плихади пятнисса /.
– "Красный Гигант?/ вспомни пожалуйста/ как ты узнал / что тот молодой / обнаженный / офицер / из э-э-э особой / полиции / и деваться было уже некуда / Мартин / и что дело/ решило/оружие. "Красный / "Гигант«?/ты / не / годишься / бросил / того/ молодого / обнаженного / офицера / потому что / не было выбора? Забытый мальчик / шипя от злости / признается / что он / со / сверхновой???????? полиция сверхновой / жаждет вмешаться / скрежещет зубами / ведь / сливают / столько / известных имен / а ты не забыл / одного / мальчика / который / управлял / копами / из ада/ нет? добавь это /к / именам шишек / из / э-э-э особой полиции / э-э-э / которая / э-э-э / прямо вспотела / от того как / хочет вмешаться. / молодой коп задернул шторы.
– полиция сверхновой начала шмон и всем подсовывает жучки. Знаешь как законники действуют. Если начнут спрашивать то уже не остановятся?????????? Заставили даже меня вспомнить из прошлого то что я сам давно позабыл.
– Вы / бросили / обнаженного / молодого / офицера / потому что не было выбора????????? / В кольцо эти кричащие осколки ::::::::/ «Мистер Брэдли / я тут / горю / горю / над долиной рвутся снаряды / и все небо горит» Для вас тот молодой офицер «Одноразовый»??????? Слуга который сделал то на что вы сами не решились просто хлам металлолом???????? / «Медики вскрыли „парня который заплатил“ и мы все укололись» / «Я могу устроить / этот / э-э-э / „фейерверк“ / в / э-э-э / „общественной системе охлаждения“????????» «Мои признания убили троих прожженных следователей помните????????? / память бьет как ножом старого детектива / «Боже / помню» / (кто еще? / это ведь ваш первый арест правда?) Можно сказать лишь старые самогонщики подстрекают нас прожженных металлистов перегонять тяжелую холодную серебристую влагу взорванных звезд, в сухом округе понимаете / слышите как сухо в пустыне? / Здесь так же жарко как там холодно. Я-то знаю что говорю :: ::::::: покупайте холодильники Мартина /
– Храните домашние очаги потому что для меня они пылают холодным синим пламенем / помните меня? Дружок Честного трудяги. Я еще толкал лучший гарик в / Новом Орлеане и сам ширялся в те дни помните? Потом пошел опиум пачками и лактоза строго по пять центов за дозу, Ты будешь скучать по мне милый / я же твой старый друг / самый старый / Хор искренних футбольных тренеров-гомосеков поет: «Прощай сладкий наш прощай» / Старый нарик продающий рождественские виньетки на северной Кларк-стрит призывает / «Вместе против туберкулеза / кашляет / ветер с озера бьет старого джанки словно нож / Священником звали его / просто старого друга забыли между миров. – Забыть ли старую любовь и не грустить о ней??????
Но мы все же примем по кружке старого вина за счастье юных дней / / / / / Брэдли стоит посреди пустой бальной залы / «после бала» / и на него сыплется серый пепел
– Что за сентиментальный бред. Надеюсь прежде чем он закончит я успею упаковать свои вещи. Джон, не обращай внимания на эту чепуху. Просто шмон полиции сверхновой.
– Черт возьми, Арч, / сообщение в «Журнале для мальчиков» / вышибло железную слезу из глаз Плутона. Не люблю должников, Мартин. Ты кулинарным сексом не в той компании занялся. Чили был дома у Мартина и все видел а потом бежал по улицам хохоча. – / А раз ты порой забываешь что пепел у меня на рукавах остался после гибельной войны и / что это мусор Брэдли оставшийся от взорванной звезды / не помнишь как / в сумерках далекого неба гудит поезд / сигаретный дым плывет далеко-далеко давным-давно / как издалека машут рукой / на продуваемой ветром улице / полузанесенной песком / на самом дальнем берегу говорит грустный мальчик/ и мертвые звезды разбиваются о его скулы серебристым пеплом / временный журнал донес ответ «адьос» и смерть / Солдата? / его я спрашивал???? а из его оружия далекий дым / а из его оружия пыльный ответ/ полузанесенный песком /слышишь как в этой сухой пустыне взорвалась блокада / стерлась последняя огневая точка/ И слышишь теперь зловещий электрический / шепот / последнего молодого офицера / который обнаженным / вопит / подняв руку / к тебе???????? Платит кровь мною сотворенная? Мартин / чист как белое горячее небо / Не смей больше звонить мне, Мартин /
Мистер Брэдли мистер Мартин сказал / пустая комната сказала / сигаретный дым у него за спиной сказал /::::::: «Вы тот кто вы есть мистер Брэдли мистер Мартин кто бы ни был до вас / Кто еще? Это ваш первый арест правда? Что ж а помните молодого копа который в прошлом шагал вниз по улице насвистывая „Энни Лори“ и вращая в руке дубинкой семнадцатого сентября 1899 года в Нью-Йорке.
Пепел / стекает по его скулам / по лицу / » Клинкер мертв/ майор Эш погиб«. / прощальный серебристый взмах / дрожащей посеревшей руки / остановил / поезд гудящий в далекое / окно / на путях / полузанесенных песком / на одиноких объездах / размытый / мальчик говорит здесь / миллион / мертвых звезд разбивается о его скулы / как искры высеченные кремнем / «восемнадцать» сказал он / ожидая / в больнице / пока/ назовут / имя / Честный Март / далеко-далеко толкал лучший гарик в Новом Орлеане / тремор в руках / почерневшую ложку / не помнишь? / «состояние зрения» сказал он / а в раскосых глазах / жестокая безрассудная ненависть / ты, писатель / да, слышу тебя / мог бы заткнуть / солдата / будто зарезав / слышу / вдалеке / кашель / и харканье кровью / на белых ступенях морской стены /раненый шпанюк/должен сказать тебе / и я / печальная старая / порванная пленка / отдаю тебе своих игрушечных солдатиков / спрятанных / на чердак с привидениями / посмотри на этот мусор / мусор Брэдли оставшийся от взорванной звезды / далеко-далеко / почерневший пистолет / полузанесенный песком / Можешь найти / мою / пишущую машинку / а после / и / старые печальные ноты / старых печальных шоуменов / жующих арахис / и глядящих фильмы 1920-х / можешь найти книги и игрушки / отложенные в сторону / в прошлом / в ожидании пока тебя коснется / рука издалека / полузанесенная песком / помятое пальто на скамейке / кашель / струйка крови стекает по белым ступеням морской стены / нож и пустые артерии скажут тебе /::::: «Вы тот кто вы есть «мистер Брэдли мистер Мартин» / кашель / ну кто еще? / кашель / рисунок ножом / кашель / оно опустится на землю в аллее / кашель / впереди море / кашель/ путь будет долгий / кашель / мало шагов / кашель / Изломанные / падения / не помнишь? / это твой первый арест правда? /:::::: вас никогда и не было / Он не смог бы выбрать себе место в конце всей истории/верная кнопка/в прошедшем насвистывал «Энни Лори» / семнадцатого сентября 1899 года над Нью-Йорком / помахали издалека рукой.
Заговор
Доехав на метро до Сто шестнадцатой улицы, я углубился в кампус Колумбийского университета, где жила Мэри. Как же я сразу о ней не подумал? Студгородок… идеальное убежище… И на Мэри можно смело рассчитывать, она не подведет. Передо мной возвышался четырехэтажный дом. Черные провалы окон сверкали в лучах утреннего солнца. Поднявшись на третий этаж, я постучал. Дверь открылась, и передо мной предстала Мэри.
– Заходи, – радостно сказала она. – Кофе будешь?
На кухне мы принялись за кофе и кексы.
– Мэри, укрой меня ненадолго, или надолго, как получится. По легенде твой друг пишет диссертацию и снял в общаге комнату. Работает с утра до вечера, на улицу не выходит, гостей не принимает. Еду для него носишь ты… Заплачу сто долларов недели затри… Я только что убил трех детективов.
Мэри закурила.
– Во время налета?
– Нет. Там все хитро вышло. Пошли к тебе, пока нас никто не спалил. Расскажу, как было дело. Тошнота спросонья, пока я еще не вмазался, вызывает у меня острую ностальгию, как гудок поезда, звуки пианино на городской улице, горящая листва… Я говорил?
– Неоднократно, – кивнула Мэри.
– Мы привыкли считать, что это ощущение приходит и уходит само, по неведомым причинам. Однако его вызывают вполне определенные процессы в обмене веществ. Изучение метаболизма позволяет нам целенаправленно воспроизвести их. Возможно и обратное – вывести ностальгию из организма, лишить человека способности мечтать и воспринимать символы.
– То есть реально есть способы?
– Именно. Из недр научных лабораторий на свет появился противомечтательный наркотик, то есть, по сути, синтетический аналог героина. Он вызывает зависимость: с одного укола привыкаешь на всю жизнь. Нужно колоться каждые восемь часов, иначе тебя ждет смерть в судорогах от гиперчувствительности.
– Как нервно-паралитический газ.
– Вроде того… Короче, если подсел на противомечтательный наркотик, уже не слезешь. Пережить отмену невозможно. Мало того, лишенный воображения, наркоман теряет свободу воли и желание сопротивляться. Он превращается в автомат, универсальную единицу политических и экономических уравнений.
– А противоядие существует?
– Да. Скажу больше, есть наркотик с обратным эффектом. Это синтетический аналог телепатина, он же яхеин, действующее вещество Bannisteria Caapi.
– А ты здесь каким боком? – спросила Мэри.
– Пять лет назад я изучал Bannisteria Caapi, индейцы Южной Америки называют ее яхе, айяваска или пилде. И получил интересные результаты с одним из синтетических заменителей. Он в сотни раз усиливает творческое начало, дремлющее в каждом из нас. Любой может создавать такие шедевры, что Шекспир, Бетховен или там Микеланджело удавятся от зависти. А можно и наоборот. С корнями выдрать из человека мир символов, превратить его в сугубо рациональное существо. Может быть…
– Что?
– Интересно знать, как оно… Ладно, шут с ним. И так есть о чем поломать голову.
После обеда Мэри сходила за газетами. Про Хаузера и О’Брайена ничего не писали.
– Раз они могут замять такое дело, у них связи на самом верху. Обычная машина правосудия оставила бы мне хоть один шанс из сотни. А эти…
Я попросил Мэри позвонить из телефонной будки в центральное отделение полиции и спросить Хаузера, а после перейти через дорогу и посмотреть, что будет. Она вернулась через полчаса.
– Ну что?
Она кивнула.
– Начали тянуть время, просили подождать, мол, он сейчас подойдет. Я бросилась на другую сторону. Минуты через три рядом с аптекой, откуда я звонила, затормозила машина. Не полицейская, обычная. Перекрыли оба входа, отправили двоих к телефонным будкам. Я видела, как допрашивают продавца. Судя по лицу, он отвечал в духе: «Откуда мне знать? Отсюда каждый божий день звонит толпа народу».
– Теперь ты веришь, что мне все это не привиделось по накурке? Кстати, я бы не отказался… Давненько не видал хорошего пластилина.
– Что будем делать?
– Сам не знаю. Давай я расскажу тебе все с самого начала, а там посмотрим.
С чего все началось? С младых лет я искал некую тайну, ключ, который откроет мне доступ к основополагающим знаниям, ответам на фундаментальные вопросы. Мне было сложно определить его суть. Я шел от одной подсказки к другой. Например, в чем для наркомана удовольствие от вещества? В избавлении от потребности. Возможно, любое удовольствие сводится к избавлению от чего-то плохого, и этот процесс можно выразить некоей формулой. Удовольствие пропорционально неудобству или напряжению, от которого оно избавляет. Сюда же входит и кайф от джанка. Пока не испытаешь героиновую ломку, ни за что не поймешь, какое это удовольствие. Вот почему, когда привычка уже выработалась, она практически необорима, а если справишься с ней, оставляет после себя сосущую пустоту. (В сосании пустоты прослеживается лаконичный, но емкий образ оральной природы зависимости, ужас оральной депривации.) Наркоман краем глаза видит формулу, саму суть бытия, это знание навсегда лишает его обычных источников удовлетворения, и жизнь его становится невыносимой. Пойти на шаг дальше, раз и навсегда выяснить, что такое – напряжение, и что – избавление, найти способы ими манипулировать… Главный ключ от меня вечно ускользал, и я счел, что изыскания мои тщетны, как поиски философского камня. Сам подход неверен: термины «ключ», «секрет», «формула» уводят меня в сторону… Секрет в том, что никакого секрета нет… Но я ошибался. Секрет есть, и теперь он в руках злых и невежественных людей. Секрет, рядом с которым атомная бомба кажется детской хлопушкой… И я по уши увяз в этом деле… Ставка – моя жизнь… И я не брошу карты до победного конца.
Нарезка
Как-то раз кусочки лица Джонни Йена выдавили булькая из Обширной Катастрофы.
– О, а вот и мой доктор. Тебе понравится, как он говорит за жизнь-желе. Оно липнет и растет на тебе как Джонни.
Его мягкая бескостная ткань головы вросла в правый бок доктора. Скальпель, торчащий из уха у Джонни, резал по ходу:
– Доктор, я тебе медленный зеленый сок. Он -парень с другом друг. Иной раз он исчез в жопе.
Официант повернулся с формальной ухмылкой. Певчая птичка нарушает тишину?
– Желе?
Ото всех досюда покрытый серо-зеленым пухом. Доктор на дюйм вытащил туза, подрезал узелки вокруг мертвого насмерть ледяного подводного глаза, сочащегося другом моим мистером С Агентом гидравлического давления левой губы доктора. Плоть была мечтательной и невинной. Док внутри холодное щупальце, слышу тебя отчетливо. Он протянул Короткие Сухопарые и подписал счет на инструменты. Два работника скорой помощи схватили Официанта. Тот вырвался и побежал к двери. Доктор метнул стетоскоп, намотавшийся тому на ноги, как боло. Бедняга упал с отчаянным криком, и медбратья потащили пустое тело. Доктор медленно встал на веточки ног, опираясь на гибкие трости.
Когда ветер дует в нужную сторону, можно услышать их крики на Центральной площади. И все говорят: «Очень познавательно».
Датская операция
Доктор сидел в хирургическом кресле из блестящего никеля. Его мягкая бескостная голова была покрыта серым пухом, правая сторона лица на дюйм ниже левой, вздувшейся, как нарыв, вокруг мертвого, ледяного подводного глаза.
– Доктор, познакомьтесь с моим другом мистером С, Агентом, он тоже приятный парень.
Двусмысленная улыбка мелькнула на левой губе доктора. Левый глаз, вросший в розовый коралл плоти, был мечтательным и невинным. Правый глаз знакомым ледяным щупальцем коснулся С. изнутри.
– Иной раз он не слышит тебя отчетливо. Он очень формальный.
Доктор протянул короткие сухопарые пальцы. Хирургические инструменты отразили неон и разрезали лицо Джонни на кусочки света.
– Желе, – сказал доктор, булькая закостеневшими бордовыми деснами. Хвосты его раздвоенного языка сплетались друг с другом, когда он говорил: – Жизнь-желе. Оно липнет и растет на тебе как Джонни.
Крошечные узелки ткани вросли в руки доктора. Он вытащил скальпель у Джонни из уха, срезал их в пепельницу, и они медленно шевелились там, испуская зеленый сок. Доктор медленным гидравлическим давлением закинул ногу за ногу. Внезапно густые черные волосы выросли из лодыжек, превратив носки в черную пыль. Доктор шлепнул молодого официантика, и скальпель исчез у того в жопе. Вытащив перманентный маркер у официанта из ширинки, доктор подписал счету него на манжете, «как говорится».
Древнее лицо угасло
Инспектор Джей Ли из полиции Сверхновой: – Мистер Ай-энд-Ай Мартин оказался мелкой сошкой, то есть именно тем, кем и выглядел: опустившимся водевильным актером на тяжелом металле. Судя по всему, он даже не способен мыслить в терминах Сверхновой. Однако он имел смелость выдать нам как минимум одну из основных личностей мистера С. Речь идет о докторе, психиатре. Как всегда, у того незапятнанная биография. Выступает против шоковой терапии, лоботомии, принудительного лечения. Говорит: «Свободная воля не может быть разрушительной». Если подумать, смелое утверждение. Поначалу доктор вежливо и с юмором отрицал, что связан с Бандой Сверхновой. Но на очной ставке сперва мистер Мартин, а потом и тысячи других информаторов, идущих за ним, как за гамельнским крысоловом, визжащая толпа, в состоянии предельного ужаса (за все годы работы в полиции я никогда не видел такого испуга), все на любых условиях умоляли защитить их, и все указали на доктора как на того самого мистера С, человека, отдающего приказы. Мистер С, также известный, как Янтарные Тиски, так же известный, как Железные Когти… Нет, он дал показания не потому, что мы его сломили. Спокойный, как камень, он сообщил, что в рамках плана по созданию Сверхновой действительно отдал приказ сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.
– Мистер С, хотите ли вы сделать заявление?
– Заявление. Мои заявления лишены смысла для тех, кто не думает в терминах раскаленного газа, астрономических туманностей, световых лет и антивещества. Ваши специалисты могут под мою диктовку записать формулы, но не способны понять их суть. То, что я готов сказать, вам никогда не постигнуть.
– Все равно попытайтесь.
– Хорошо, но если вы собираетесь хотя бы частично воспринять мои слова, отриньте человеческие чувства и ценности. Ваши так называемые эмоции здесь неуместны. Я не чувствую. Я мыслю. И все мои помыслы направлены к Сверхновой. «Почему?» – спросите вы. Почему? Да потому. Поймите: у меня нет мотивов. Я действую машинально, единственно возможным образом. Мои устремления наполняют тысячи умов и тел, и цель их – Сверхновая. Доктор, сидящий перед вами, в данный момент оказался самым подходящим вместилищем. Да, он выполняет мои приказы без эмоциональных шумов и искажений. Когда были сброшены ядерные бомбы, все, кто мог бы мне помешать, получили должный сигнал. Сверхновая в машинных терминах на этой планете неизбежна.
Вот несколько базовых принципов: любое слово, любой образ, словно воск, залитый в матрицу, определены тем, чем они не являются. Я – матрица. Я – то, чем вам никогда не быть. Потому любая мысль, любое слово или изображение несут на себе мою печать. Вы живете внутри пределов, и я – ваш предел. Образ есть организм. Любая форма жизни, человеческая или нет, есть организм. Условия, в которых существует органика, имеют узкие границы. Температура. (Поверьте, она очень важна. Вся моя власть строится на концепции жара.) Вода. Пища. Кислород. Вы можете легко представить себе организмы с другими границами, способные жить в более высокой или низкой температуре, дышать другими газами, есть другую пищу, и такие организмы существуют, их миллионы. Когда я начну распространение образа, конец будет един. Все организмы по определению ограничены, они ютятся в том, чем не являются. А я – то, чем организмы не являются. Я существую лишь там, где нет организмов. Я существую там, где нет жизни. Я существую там, где нет вас. Мистер Гайсин говорит об уничтожении слова и образа. Почему я против? Ответ содержится в вопросе. Я – противоположность. Та, что определяет любой организм. Пользуясь случаем, отвечаю всем ползающим, хныкающим, организменным оппонентам в этом мире и во всех других. Я не паразит. У вас нет ничего, что нужно мне. Потому что мне не нужно ничего. Паразиты – те организмы, кого я использую. Да, их паразитическая жизнь включена в формулы Сверхновой. На самом деле формула Сверхновой есть число. Образ есть время. Время радиоактивно. Возьмем вашу планету. Представим, что я разогрею матрицу вокруг вас. До точки, когда вы не сможете более существовать. Я буду сжимать ее все сильнее и сильнее. ХЛОП. Матрица взрывается раскаленным облаком. Больше матрица, то есть я, ничего не содержит.
– Мистер С, осмелюсь, так сказать, заметить, ваш рассказ, на первый взгляд весьма интересный и, так сказать, поучительный, в совокупности не совсем убедителен. Вы начали с того, что мы не способны воспринять ваше, так сказать, заявление, а потом разразились тирадой, которую лично я нахожу, так сказать, вполне понятной, однако полной таких же вопиющих спекуляций, как и те, что мы наблюдали в заявлении мистера Мартина. Так сказать, измышления мистера Мартина выглядят как блеф, так сказать, игрока в покер. Он притворялся вожаком Банды Сверхновой, вел себя вызывающе, но в его боевой стойке мы видели нарочитую неуклюжесть, словно кричащую: «Спасите! Бога ради, остановите меня!» Короче, мистер Мартин привлек внимание полиции Сверхновой. Он не настолько глуп, чтобы поверить вашим посулам. Как и полиция Сверхновой ни на миг не допускала, что он и есть искомый вожак Банды Сверхновой.
Рискуя ранить вашу, так сказать, гордость, доктор, все же осмелюсь предположить, что в вашем случае действуют те же мотивы. Возможно, между доктором Р. и мистером, так сказать, С, сложились непростые, и не совсем приятные отношения? По вашим словам, вы выступаете против мистера Гайсина, потому что вы есть противоположность? Не могу говорить за коллег из нашего, так сказать, отдела, но лично я считаю такую постановку вопроса не совсем полной и объективной. Может быть, вы выступаете против мистера Гайсина, потому что у вас нет выбора? Что ваша зависимость от мистера С. носит, так сказать, патологический характер? Что вы преданы ему куда сильнее, чем мистер Мартин? Что вы, если мне позволено использовать подобную фразу, «сидите на игле приказов?» Допускаю, что ваше, так сказать, заявление не отличается полнотой, потому что вы сами не знаете ответов. По нашим сведениям мистер С. всегда сообщает агентам ту минимальную информацию, которая требуется, так сказать, для выполнения задачи. Эта минимальная информация, М.И., определяется математической формулой. Мы в курсе, что мистер С. врет своим агентам. Предполагаю, что и вам, доктор, он тоже врал. В том, что вы тот самый мистер С, я искренне сомневаюсь. Скорее всего, мистера С. вообще не существует, он – гипотетическая величина на конце бесконечного ряда, где вы с мистером Мартином стоите в самом начале. Извините, мистер, так сказать, С, если мое заявление, даже точнее, тусклое выступление простого оперуполномоченного, кажется, так сказать, бессмысленным человеку столь фанатичной преданности. Я не привык, так сказать, находить неотразимые формулировки, и моя речь, так сказать, не отрепетирована и не предназначена для, так сказать, регулярного повторения.
– Ахав, надлежащие действия, коими полны детские книжицы, развевают последний флаг. Прошлое есть тщательно подобранный мусор. Мой дух дистанционно наполняет доктора. Его американский мозг стал для меня удачным вместилищем. Его длинное и древнее лицо угасло. Не отягощенный мотивами, ищет он лозу в слизи мира. Без эмоционального шума приходит по вашему вызову. Бомбы взорваны и разорванные книги ждут моей руки. Сверхновая есть увядание и тишина планеты Земля, плывущей в солнечном свете пред его телом. Послушная кнопка лишена воли, чтобы выбирать свой конец. Потому он знал, что допрос грядет. Говорить было не обязательно. Все равно понял.
Вот таких размеров, очень длинный
Представьте образ очерченный словом цветы у него в голове вот таких размеров очень длинный под добела раскаленными небесами – Без прививки – (забывая обо мне помните меня) – вирусный враг парализовал его надежды нет – Мы знаем ты вернулся – Происходит то что невозможно сделать – заглянул в защищенную от собак комнату – лицом клицу встретился с женщиной с Венеры – Мы врачи понимаем компромисс двойственной вселенной – После апреля эта земля не примет май – О скажи, зришь ли ты людей, что приходят, уходят и исчезают – Последний мальчик говорит: «Они поставили штамп «Оплачено» на моем слуге из Аргентины – Тропический бродяга – Старик сидит в кафе, улыбаясь, сигарета сегодня Бристоль – Пороки Лидии Е., сам понимаешь – Кто будет поить и служить? – Молодой клерк и о чем там мы должны беспокоиться объявил себя Ангелом Смерти – (а смерть по-моему не вводное слово) – Всем изначальным колонистам досталась нервная система неспособная думать – Он полагал что на самом деле партию отправили в Финляндию – Буффало Билл взял и выпал из биопленки – Господи как красиво он появился – Ты видишь упадок жизни? – Полиция установила то или это – (Каждый язык даже для дебилонемых скатывается к вводному слову) – Милочка, складывай всякое на кровать – Технический отдел протягивает невидимую руку запустить замедлить остановить неисправное оборудование – И все многозначительно игнорируют три лица.
Эдди с Биллом прибежал из прошлого – Чемодан для хранения – Завтра еще не поздно – Пожали что посеяли и закурили – Обломки и остатки зарождающейся плоти – спи спокойно – Невидимые звезды и хватит.
«Юная смерть, та, что молчит, видишь ли ты жизнь? – Стоял на углу, там или здесь, то или это – Даже после апреля он все ждал мая – О скажи, зришь ли ты негра в петле рассвета – (замшелое вводное слово) – Старая милая все дела стоит у турникета – Да, приятная страна: «Как вам наш голубоглазый мальчике мертвой плотью, 1920 белая рубашка трепещет в потерянных землях? – (вероятно, Пуэрто-Ассис) – Новые способы тишины зажаты между большим пальцем – Видишь жизнь? – Печальный фильм о том о сем – Краткий паренек на экране вот таких размеров очень длинный, наверное, рука сломана, исчезает – О скажи,зришь ли ты, как занимается заря как века приходят, уходят и исчезают – Последний ответ разносится над гибнущей землей – Говорю тебе пустая пленка – Молодой любовник свернул налево на Мэдисон-авеню зашел внутрь и разменял доллар – Мы врачи знаем он купил чертовски хорошую вселенную рядом с центральным вокзалом – Покойный не дурак вмазаться в прошлом попадал на скользкое раздватричетыре – Мистер Смерть не обязательно мистер Мартин – Улыбаясь в пространство я скажу тебе ложное имя – Нет больше приюта ни там ни тут ни так ни сяк – Последний фильм 1920 года потому что Смерть рядом с тобой – Иди теперь сквозь марлю рекламных щитов – Вот таких размеров очень длинная дрожащая помехопушка пишет – Мистер Мартин мир больше не отвечает на ваши вызовы – Видишь незнакомца, раздватричетыре тишина – Говорю тебе Ахав уходи – Последний флаг развевается там или тут – Ребенок несчастен ведь моя страна обрушивает небо на себя – Происходит то, что невозможно сделать – Предлагаю летать по мертвой плоти неба туда-сюда – Прощание Сатурна – Спи спокойно – Просто так пустая комната – Все, больше ничего – Мертвенная тишина гибнущей земли».
Кто третьим идет возле тебя
– Ты, наверное, удивишься, узнав, что лет эдак тридцать пять назад на твоем месте был другой человек, – сказал он и затих. На кончике сигары у него в руке нарос аккуратненький конус пепла, так что сразу видно какая сигара дорогущая. – Да, тот тип хотел раздать все, что когда-либо где-либо взял. О, бывало, идет по улице и возвращает – улыбку этому, снисходительный кивок головой – тому, упругую молодую попку третьему (не высовывайся, Герти). Или вдыхает жизнь и радость в кости изъеденные стронцием и даже отходами сверхсекретной (понятно почему) операции «Пи-пи», и в канавах затопленных зеленой мочой больных раком переворачивались скелеты и кровь и мозги сотен миллионов чурканов. Завтра хорошо отдохнув он поговорил сперва с банкирами а после конечно же с Уинкхорстом из Технического отдела по поводу операции «Переписка» и это затянулось на всю ночь. – (" / лазерные пушки смываются в настоящем / над долиной рвутся снаряды / небо горит /«. Его печальный слуга стоит на горящей дуге палубы взрывающейся звезды в последний раз глядя на пороховой дым заволокший улицы объятые войной и смертью давным-давно и очень-очень далеко. Вот видите, мистер Брэдли, мальчишка был вашим слугой который сделал за вас то, на что вы сами не решились и посмеялись над операцией «Одноразовый» в писсуарах настоящего.)
– По сути тому типу вообще с трудом давалось общение с низшим сословием. Вот как сейчас стоит в очереди на кассу перекинув через плечо удочку с блесной и весьма безуспешно изображает босоного мальчишку с нитью залуп, или это снова мура-подстава с обложки «Сэтердей ивнинг пост»? Но вдруг он согнулся, быстро-быстро, словно пацан услышавший «кто последний – тот девчонка», сгреб в ладонь сдачу, и случайно ударил старого фермера удочкой в пах. Затем не к месту пытаясь разрядить обстановку раскрыл свой голливудский нож-выкидуху и сказал: «Думаю придется отрезать все к чертям». Пробормотал что-то вроде: «Позовите врача» махнул рукой подражая герою карикатур из «Нью-Йоркера» и случайно ослепил маленького сына владельца лавки.
Поняв что проявления доброй воли не нашли понимания у общественности скрылся в 1920-х куда всегда убегал от опасности. Забурился в паб «У Сида» и подлечил расшатанные нервы длинными глотками холодного «заправленного» безалкогольного пива. А тут и старые мелодии и печальные шоумены в голубых сумерках «Дэн Серебряный доллар» и «Грустный пастушок» и мертвые звезды гаснут и поезд печально гудит в далекое небо. /
– / Чужак, забудь о семидесяти тоннах на квадратный дюйм и беги при звуке флейт. Смерть гуляет в населенных землях засыпает пеплом выпотрошенные города Америки и Европы. Пустозвонство отличает глав всех противников этим днем на белых ступенях. Видишь, цепи пали. Дол го-дол го молчит радио Портленд-Плейс. Световые годы юности хлопая крыльями летят на ветру вниз по улице вместе с клочками разорванного сентябрьского неба.
– Помнишь когда ты был еще мальчишкой Относительный Альберт написал на доске формулу два плюс два равно сверхновая а ты еще говорил потом приятелям мол окажись ты за десять световых лет отсюда то увидел бы место своего рождения и себя самого во младенчестве? Ну, отходы прошедшего земного времени отработанный кремень пустые кондомы «заправленное» безалкогольное пиво есть в баре «У Сида» где собрались все старожилы. Они постоянно хотят есть и есть хорошо потому что попали в ловушку образа а образ этот вирус жора. Понимаешь в чем фокус со временем? Спустя какое-то время просто не можешь подкармливать прошлое; прошлого становится чересчур много а настоящего убывает ведь именно в «настоящем» вирус прошлого присасывается к носителю настоящего. И вот носитель кидает прошлое, кидает то что готов уже в настоящем превратить в прошлое и все это происходит одновременно ты деревня тупая просекаешь в чем фишка понимаешь что такое точка пересечения в писсуаре настоящего времени? ладно тут все уже ссаниной залито и нам пора обратно. Я заметил что ни делаю то имею свойство бросать вот и все. Теперь слушай сюда: вся эта бодяга со временем, мол прошлое кормится настоящим, должна завершиться когда-нибудь но ты ведь помнишь когда ты сам сидел на игле от тебя требовалось в определенный момент отказаться от какого-то количества времени однако ты сказал: «Рано. Рано. Дайте еще джанка дайте еще времени». Время и есть джанк. Джанк есть время летящее со скоростью света. Помнишь несколько уколов перед тем как ты снова подсел когда тебя с ускорением понесло через 1920-е по улицам в быстрой машине только машину ты саму не видел а видел старые склады и мостовые пролетающие мимо как тихая река прошедшего времени? Вмазавшись попадаешь словно бы в короткометражку которая прокручивается назад в прошлое со скоростью света. Слушай сюда: взрыв не перемещается со скоростью света но свет от взрыва перемещается. Просек? Создавая образы со скоростью света мы остаемся впереди взрыва. О ну скажи ты видишь взрывающуюся звезду здесь / «выцветшие отпечатки пальцев недокуренную сигарету» / Куда угодно глянь. Дыши пока нет бродячих футболистов. Дышишь? Как ты сам говоришь: никого так никого. Чуешь теперь что ты вдыхаешь деревня тупая? Ты вдыхаешь Пако Хоселито Энрике; их грязную одежду их матчевый счет их пыльную плоть. Вспышки от рвущихся бомб в их глазах ни о чем тебе не говорят? Я Директор. Ты меня давно знаешь. «Мистер дай денег на сигареты». На белых ступенях грустно окликает шпанюк:
– Идем со мной ми-истер?
– Когда-то меня так звал
Джей. Да когда-то все эти слова произнес я. Ты слышал в марокканской ночи безнадежные голоса. Подойди ближе и принюхайся запахи крови и экскрементов скажут тебе обо всем напрямую.
Прощай мистер. Мне пора. «На берегах Хиросимы начинается прилив». И между нами взорвалась звезда.
– Кто третьим идет возле тебя? Третий столбец времени? Какой-то умник подкатывает к твоим людям с этими нарезками из 1920-х? «Побывавший в битве без надежды на победу». Пора папуля поговорить о повышении зарплаты и прямо сейчас.
– Значит эти мятежные войска высадились на прекрасные берега времени и раздали наши прелести чертовым приматам пока те не начали ходить и не взбесились и вот назревают отвратительные соревнования вроде Конкурса на самое изящное движение а поставленный на учет нарик едва может пробиться к педикам-балерунам. Все мы ищем прибежища пусть даже у злой старой суки которая у себя в киоске плюется черной дрянью и вообще она холодная и тяжелая но стоит с ней связаться как сука тут же превращается в «Милую старушку-цветочницу» готовую продать вам дозу. «Кейт-из-Киоска» может скукожить круассан у вас на тарелке " / оно шевелится честно /" длинною в двести ярдов если ветер дует в верном направлении она становится «Милой старушкой-цветочницей» вот так выпячивает губки эти сухие развалины мол зачем на «День изящных официантов» вызывали ядовитое облако поющих официантов с понтинных болот и можно ли пропустить Конкурс на милейшего старого бродягу? Однако самое отвратительное событие это Конкурс на самое божественное явление во время которого «Красавчик Грустная отрава» осветил галактику своим присутствием буквально утопив собравшихся в тошнотной сладкой хрени так что люди потом две недели блевали.
А еще на каждой станции имелся свой Чемпион по Качеству ну ты ведь знаешь кто побеждает в соревнованиях на качество должен либо впитать в себя противника либо вытолкнуть его за пределы ринга в общем удержаться на арене… в последний день Конкурса на качество собрались на одной большой арене победители местных И специализированных соревнований… мало кто живой остался… понадобилась всего лишь одна вмазка… не спрашивай кто победил меня там не было. / " « / Можете догадаться о его отсутствии так или иначе касательно той же темы что и до соревнования в котором он заглядывая в прошлое участия не принял.
«Парень Я-не-Там» не был там, понятно судя по пустому турникету. Забейте на мои слова. Забейте на чьи бы то ни было слова. Вначале было слово и слово это было «хрень». Да сэр, мальчики, трудно остановить руку старого писателя но это не привыкание скорее привычка. Сочинял все это пока толкал товар пять сотен тысяч лет и мне мальчики жалко бросать вас и испепеляющую привычку творить. Но меня что поделаешь ведут медицинские принципы а еще э-э-э вмешательство Минздрава излишне все хватит no mas. Мою пишущую руку парализовало она обратилась в прах, выдуваемый из пустого рукава она сделала за нас двоих работу и уходит. /
Появляется старый точильщик ножей в свете лимонного солнца, его бледно-голубые глаза отражаются в клинке, кровь на белых ступенях волнолома, и дневная тень в умирающих глазах. «Прощайте, мистер. Снимайтесь с места. Пора. Ведь именно вы сумели собрать на разбитых улицах объятых войной и смертью горящую и выгнутую дугой палубу взрывающейся звезды. Ветер гонит пыль прощайте».
Последний знак «ОПАСНО»
Форт-Чарльз
Воскресенье, 17 сентября 1899 года
Тихим воскресеньем приспущен наш флаг и реет на фоне черных высоких окон общаги и вдалеке болезненно кто-то вопит: « / Враг перех-
«Последний взгляд на грустную игрушечную армию стоил всех наших усилий щелк-щелк вдалеке каблуки по холмам запомни когда уйдешь далеко» / лазерные пушки омываются в настоящем
и нечего было сказать. «Мистер Брэдли мистер Мартин» встал на мертвых звездах тяжелый от пыльного ответа и привел семнадцатого сентября 1899 года в Нью-Йорк то утро даря
вачен семнадцатого сентября 1899 года и пролетел над Нью-Йорком" Клинкер умер я знал его.
Неудачник. Насвистывая «Энни Лори» на фоне стареньких лазерных пушек смывающих грустного игрушечного
времени и рвутся над долиной снаряды / все небо в огне / «Этот печальный незнакомец ни разу не просигналил отступления, мистер» клочья неба в пепельной воде поистертые звезды юности
тебе моих игрушечных солдатиков отложи их иди по следам в одинокой обеденной мир созданный мною сейчас опустел световые годы юности несутся вниз по продуваемой ветром улице с
солдатика открытка книжки в дорогу и игрушки отложи это все босую ступню свело на заборе возле устья реки пустой как его печальная старая мелодия «этого никогда не забудут»
над игровой площадкой на фоне высоких черных окон общаги в последний раз глянуть как грустная игрушка машет рукой издалека :: «Прощайте, мистер. Я открыл ворота
клочьями сентябрьского неба» / Моя работа здесь выполнена? Он услышит? / " обрубок руки сыплет звездами над полем для гольфа в комнате пахнет болезнью эти
говорит с тобой прозрачная как старый свет солнца над Нью-Йорком «Враг перехвачен». " / говорит мне / лазерные пушки плюются эггногом" сквозь два фильтра закрытых
для вас" скомканное пальто на скамейке – еле слышный щелчок: далекий голос полный боли оборвался в голове у Джонни и далекая рука упала у него с плеча как раз
чужеземные пригороды холодным далеким воскресеньем говорят тебе парень что солдат ни разу не звал отступать поблекшей обугленной рукой упавшей здесь лазерные пушки изливают световые го-
«Мостовой Коди / В любую секунду этот ебаный сортир взорвется / Пост-хрен-знает-какие птички, а покажите ручки / горящая культя моя говорит тебе я-
говорит тебе как солдат плевался кровью за тебя через долину прозрачную как светящееся небо наш флаг по-прежнему а временный журнал назовет тебе
– ды над Нью-Йорком „Грустный пастушок“ оплатил немедленно далеко-далеко в тот день так и не вышел на перерыв а я смотрел как ветер рвет небо в клочья
сно как небо „враг перехвачен над Нью-Йорком“ Ну, мистер, помните меня на продуваемой улице полузанесенной песком/ » Говорит грустный тихий мальчик
цену в дыму. Мы можем прервать молчание радио прямо сейчас запустив «Энни Лори» это кодовая мелодия при помощи которой сообщили что над Нью-Йорком семнадцатого сентября перехватили врага и крысолов обрушил
и как звезды разбивались серебристым ответом о потерянную юность там книги и игрушки кровавые следы идут вниз по продуваемым ступенькам и пахнет издалека прахом от пишущей машинки
здесь на берегу где мертвые звезды разбиваются о его скулу серебристым пеплом. Это тебе издалека махнули рукой с мертвой звезды Клинкер мертв. Грустный игрушечный солдатик
небо. Больше он не хотел тебе показать бумаги понятные как «Энни Лори». Полдороги проехали а еще нигде ничего не повторилось. Последнюю
черно-серая звезда порванной пленки где над долиной рвались снаряды весь свет остался на звезде уплывающей вниз по продуваемой ветром улице прощай навсегда звучит в этом об-
шагом выходит из озера и марширует по холмам и по небу. А снаряды попадали на чужеземные пригороды
**************************************************
огневую точку стерли в газетенке издаваемой в
маленьком городишке**************************** ***************************************************
***************************************************
ращении крови и экскрементов. В кабине воняет
взорвавшейся звездой.**************************** ***************************************************
Посмотрите как наш фильм на изношенной пленке рывками теряет фокус и тот удаляется а потом закройте ящик стола *****
Пленка Вербного воскресенья
(Жертвы торнадо: 223 Нью-Йорк пост«)
Понедельник, 12 апреля 1965 года
Пленка Вербного воскресенья делалась так: за неделю до праздника я записал на «Волленсак», если мне не изменяет память, симфонию советского композитора вперемешку с низкочастотными радиошумами (самый интересный звук в эфире). Потом регулярно гонял пленку туда-сюда, просто перематывал и в произвольных местах вклеивал кусочки текста поверх исходного звука, а потом и друг друга. Для этой цели я нарезал «Немного твоей крови» Теодора Старджона, журнал для школьников «Эксельсиор», где редактором был Алан Бергер, первый выпуск журнала «Орда» за 1964 год, под редакцией Джонни Бирна, Ли Харвуда, Роджера Джонса и Майлза, отрывки из Пита Брауна, Майкла Кутюрье, Л.М. Херриксона, Джорджа Даудена, Спайка Хокинса, Ли Харвуда, Майлза, Нейла Оррама, «День, когда убили Джесси Джеймса» Карла У. Брейана (3 апреля 1881 года) и собственные работы… Так что, сами понимаете, к Вербному воскресенью пленка на магнитофоне была похожа на многослойный бутерброд. В день праздника я порылся у себя в папках, выбрал всяческих обрезков старых писем и еще чего-то, записал, поклеил, а результат перепечатал на машинке. Места склейки обозначены знаком ///
Пленка Вербного воскресенья
Он хочет невыполнимого, но я подкинул ему мысль, что если мы объединим усилия, может получиться… «Когда над головой гроза»… услужливый – Ты меня не помнишь?., уличные голоса… толпа зевак… алтарник согрешил… эхо прошлого… угнана старая машина… фольга на ветру, солнечные блики на чистых местах… фотография вся в пыли… Над иссушенным городом пролился дождь… Не забывай эту печальную историю… мокрые следы болезненное небо.
«Заходи». Он посмотрел на побег «а, Смит». Кроме воскресений, да? Осознаёшь прошлое? Дорогой Майкл, куда собираешься поехать? Хорошо, встретимся позже на Оук-стрит. Фотография вся в пыли. Ты член профсоюза? Щелкнуть Юнион-стейшн в 16:00? Девочка с розовыми волосами в Италии? Барабаны под колон надой ? Je pense souvent en vous. Солдат отвечает: «Да, сэр. Да, я верю в судьбу».
«Что будешь делать?»
«Охотиться… с удочкой».
Осталось мало времени на постоянные печальные угрозы вроде пирсовых призраков прощай осталась на воде пара лебедей.
«Хорош, теперь-то что? Чего ждешь? Помнишь, во вторник я в ящике комода нашел кусок мыла? Умытые лица солнечный свет в зеркале отражение в зеркале? Еще вернешься?»
«Что-что я сказал? К чему ты стремишься, Джордж? Хочешь уйти? неистребимый отпечаток родины… сижу в одиночестве… усталый… изнуренный».
Как похож на Мартина Брэдли, пустое место… там никого не было – (Экипаж из трех мертвецов, Сан-Бруно, Калифорния, 24 декабря) – Солнечный свет на одежде… хрустальное колено… день на фоне туманных Альп… холодный свет солнца просачивается в окно и играет в зеркале высокое барочное зеркало/Уличная плоть больна… за пределами иссушенного города… Грязные фотографии блестят? «Пройдемся, Ми-истер?»
«На, выпей».
Ты читаешь будущее по формуле 5 канал 6 записать на бумаге затертый фильм тускло дергающийся вдали. «Говорю…»
Скажем, ты был призрачным подростком на дорогах 1920 – Дуглас – Тени – щелкнуть «Юнион-стейшн» – синие фонари мерцают на пустых улицах резкий запах травы из старых вестернов.
«Позади тебя когда-то мистер грозное вечернее небо. Сладких снов, Брэдли, я угасаю в комнате на Принцесс-сквер».
Далекий дух к себе в мир теней… по этой дороге до реки на Норт-Кларк-стрит пытаясь дотянуться до наплечной кобуры – (Они покрасили мне туфли) – все дышит, цепляется за калечную жизнь – три дырки от пуль с бахромой кожи по краям – говорят, им очень жаль, но отец мертв Старый Арч стоял в ледяном источнике новости лицо его мутным пятном виднеется в свете керосиновой лампы мертвые пальцы в дыму указывают на Гибралтар. Оплакивает коровьи колокольчики и лошадиный запах.
«Чуешь лошадь? Что видишь? Выброшенный фильм… убивает надежду… В кои-то веки ни о чем не спрашивай. Поспеши, времени почти не осталось. Прощальное письмо с этого адреса. Хорошо, я целиком больше не могу ничем заниматься. Дядя Джим все твердил: «Сын, мы сделали все, что могли. Мы семья ночи». Открытая рана… деньги измазаны кровью старых фильмов.
«Мы надеемся выдержать? 57теquierasбольной склонился?
Позвали на свету Петр играл с камнями… один укол радиоактивных «Былых дней»… шепот темных улиц на потускневшей фотографии с Панамы горюют о потерянном утре, и хуже всего то, что он ничего не может сделать. Потом однажды его привели к этому врачу, и здесь начинается мой рассказ. «Фил сказал, я могу начинать где угодно»/ Интересно, что осталось от прежней мечты? печальное бормотание улиц дурацкое грязное тело шрамовой ткани пахнущей теплой пижамой на рассвете.
«Поспеши, всюду идут бои. Забери отсюда эти грязные панамские фотографии пелена падает с фонтана. Помоги встать. Генри, Макс, подойдите сюда. Я расплачусь. Фил взрыв в шахте мечты. Знаешь их шахту?»
Горестный зов из рассветных далей зольников и задних дворов. «Я проделал долгий путь с фотографиями беличьей охоты».
3 апреля 1882 года. Город Сент-Джей, Миссури. Утро. Температура 44 – Восход в 6:10 – Ветер дует с юго-востока – Понедельник – занавески в разбуженных комнатах бардак на постелях смерть шепчет забытое имя.
«Да, это я жду в комнате. Да, это я скольжу за гниющими кусками себя на фотографии грязнее чем мой старый дом. Фотография ужасно пыльная… (Ты сам? Quien es?)
Да, его поймали. Я сам? (Quien es?) Что ты видишь?
Выброшенный фильм трещит на ветру. Каждое слово убивает надежду.
„Спроси его… давай, спроси. Чтобы охрана была. Это приказ“. Доктор Альберт Уильяме.
„Bonjour – oui oui – Ты где? Ваш консул так и не согласился оплатить счет“.
„Можно я скажу? Я знаю, дай скажу“.
Не предназначены для регулярного повторения… выпадает из черного „кадиллака“ на дорогах 1920… музыка без паспорта… Shonte Wetter…* Мак Нож…
* Карошая погода (нем.).
Ты еще там 872 Голден-гейт? Тишина 1920 прудов в пустых местах. Возьмите сзади когда мистер Брэдли я угасаю в комнате в Гуаякиле – улицы лихорадки и смерти. Консул посмотрел на бланк, лежащий на столе. „Чем могу помочь?“ Хилл-стрит стих R12 у меня на столе. Видишь, сколько времени. Мы ждали слишком долго. Старый ответ все дальше и дальше – давно уже утро – дохлая белка на столбе… Посмотрел на бланк, лежащий на столе. „Давно пьешь кровь?“ „А ты пониже будешь“. Далекий дух поплыл в лес. Узнаешь меня в иностранных шмотках, цыпочка? Даритель ветров мое имя».
Смерть рядом, давно ждет, держит фотографию в иссохшей руке.
«Узнаешь меня в иностранных шмотках, цыпочка? Даритель ветров мое имя».
Далекий дух к себе в мир теней.
Руда из шахты мечты для пленки Вербного воскресенья
Поспеши. Даже говорить не хочу. Пришли кого-нибудь. Полицейский бал. Например, хочешь, чтобы я остался один. Уставший. Изнуренный. Улица – пройдемся? Конец – почти – ничего не скажешь. «Будем считать, что ты был не готов. Призрачный подросток в сиреневом вечернем небе. Сладких снов, милый принц. Гордо спит на на 117, 546 миль в час Дверь смерти – по этой дороге до реки – пытаясь дотянуться до наплечной кобуры – бумаги взлетели – думай.
Над тихой лагуной вставало утро… в ванной на Принц-роуд я всплыл до потолка и выскользнул из окна / В спальне черная фигура стояла в комнате с черным повернувшись ко мне. Я снял с него ушанку, и мы обнялись. Небо свистит в далекое окно, Мистер, я открыла голой давным-давно сложила другое детство. Ты член профсоюза? В Щелкнуть «Юнион-стейшн» в 16:00???? Тело Марка Хаза лежит в похоронном бюро Сэдлека. Nueva Amenaza Para El Mundo: La Sod. Избавление грядет прямиком из Сахары. В Севилье американский подданный покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув с четвертого этажа. (Cifra Thomas С. Shannon de 23 anos.) Мы ждем удобной возможности. Attendonsune bonne chance. Мистер Шэннон не плати. Это самый простой способ сказать тебе, что бумаги в старом альбоме. Осмотри сорняки покроют дряхлую руку. Не помнишь меня? Тусклое мерцание серебра старой мечты печальное бурчание голоса уличных мальчишек на белых ступенях волнолома. Над иссушенным городом пролился дождь. Сахара, Сахара, вскоре мы будем такими же сухими, как ты. Дорогой Майкл, куда собираешься поехать? Хорошо, встретимся позже на Оук-стрит. Je pense souvent en vous. Прости, что отвечаю на твое письмо спустя год, (печальные угрозы вроде пирсовых призраков вынудили его откланяться). Фестиваль лишился короля Дорогой Марк, по моему опыту дешевый психоанализ это надувательство. На нем лежит неистребимый отпечаток родины плоть больна грязными фотографиями. «Почистить, мистер?» Не предназначены для регулярного повторения, (выпадает из черного «кадиллака» на дорогах 1920). Возьмите сзади, некогда ми-истер Брэдли. Я угасаю в комнате в Гуаякиле – улицы лихорадки и смерти – Старый ответ все дальше и дальше на Норт-Кларк-стрит – давнее утро с мертвой белкой на столбе – Что ты видишь? Выброшенная фотопленка трещит на полуденном ветру… каждое слово убивает надежду – болезнь горящего металла – известняковый склон заляпан экскрементами – «Черт побери, медсестра, я вас предупреждал о Сером Призраке. Враг „людей“ апоморфин в общежитии».
Поспеши. Не хочу говорить по опыту. Например, хочешь уйти? неистребимый отпечаток родины – сижу в одиночестве – усталый – изнуренный – уличная плоть больна – грязные фотографии блестят? – пройдемся, мистер? Скажем, ты был призрачным подростком на дорогах 1920 – Позади вас, мистер. Сиреневое вечернее небо – сладких снов, Брэдли – Я угасаю в комнате на Принцесс-сквер. Улицы лихорадки и смерти – по этой дороге до реки на Норт-Кларк-стрит пытаясь дотянуться до наплечной кобуры… что ты видишь?
Выброшенная фотопленка – убивает надежду – В кои-то веки ни о чем не спрашивай, поспеши, времени почти не осталось, прощальное письмо с этого адреса. Мы надеемся выдержать? один укол радиоактивных «Былых дней»… шепот темных улиц на потускневшей фотографии с Панамы – интересно, что осталось? от старой мечты печальное бормотание улиц? дурацкое грязное тело ледяной шра-мовой ткани – горестный зов из рассветных далей зольников и задних дворов. «Я проделал долгий путь с фотографиями беличьей охоты». Смерть шепчет забытое имя…
– Да, это я жду в комнате. Да, это я скольжу за гниющими кусками себя на фотографии грязнее чем мой старый дом так давно меня ждущий старая рваная фотография – (держит фотографию в иссохшей руке) – сочувствует оружию, где-то вдали полузасыпанному песком – далеко в то время как «Узнаешь меня в иностранных шмотках, цыпочка? Даритель ветров мое имя».
– Летний золотой маршрут вызывает «Дождь» / Пойманный под 1920 испанским / Не вижу собственную руку! /
«Дождь» несет добрые вести «Летнему золотому маршруту» / «Запонки» смывают «Вулворт» с «Булыжника Коди Не могу, пока вокруг охрана/»
– Встречаемся в цветочном магазине / Заходи на цветочный запах /
Транзитные залы – подожди меня еще чуть-чуть – роr favor $100 – Человек в плаще наводит тень на Сокко-Гранде… «Не забывай подмазать – Я знаю, ты в деле – затея с покупкой золота – Это Фатима – Не давай старой грымзе ни цента». Растяжение времени – переведи часы на час назад. Капитан Кларк приветствует вас на борту ленивой пленки времени родного города. Ну что, пару лунок гольфа? Этот безжизненный рай мечтательных небес и вечерних светлячков музыка над полем для гольфа доносится с высоты прохладных углов столовой свечи на столе дрожат от легкого ветерка. Стоял апрельский день. А потом малолетний разносчик газет объявил, что война окончилась, печаль у него в глазах лучики света, пробиваясь сквозь листву, мелькают в траве как кусочки фольги на ветру поперек поля для гольфа – это история молодого человека, жившего так же, как вы и я угасаю улицами далекого неба. Печаль тела говорит: «прощай».
Начало равнозначно концу
– Я не какой-то там наркоман. Я самый что ни на есть наркоман. Специально отрастил себе такую наркоманию, чтобы в деревне джанка всегда был праздник. Я есть все наркоманы и весь джанк мира. Я есть джанк и я подсел навеки. Слово «джанк» я употребляю в самом широком смысле. Скажу проще. Я есть реальность, и я подсел на реальность. Дайте мне ветхую стену и мусорный бак, и я, честное слово, буду смотреть на них целую вечность. Потому что я есть стена и я есть бак. Но мне нужен человек-носитель, который будет сидеть и смотреть на стену и бак. Сам я смотреть не могу. Я слеп. И сидеть не могу. Не на чем сидеть. Пользуясь случаем, отвечаю моим ползающим оппонентам. Неправда, что я ненавижу человеческую расу. Мне просто не нравятся люди. Не нравятся животные. Но это не ненависть. Из шелухи ваших слов самым подходящим будет «неприязнь». При том я вынужден жить в человеческих телах. Конечно, ситуация невыносимая. Чтобы лучше понять меня, представьте, что застряли на планете, где живут одни насекомые. Вы – слепой наркоман. Но смогли сделать так, чтобы насекомые обеспечивали вас джанком. Даже прожив среди них тысячи лет, вы все равно будете испытывать инстинктивную неприязнь к своим слугам-насекомым. Каждое их прикосновение будет вам неприятно. Именно так я воспринимаю своих слуг-людей. Все пятьсот лет, что я живу среди вас, меня не оставляет забавное ощущение, что история рода человеческого есть развитие моего плана побега. Я не хочу «любви». Не хочу прощения. Я хочу исключительно вырваться отсюда.
Вопрос: «Мистер Мартин, как все началось? В первую очередь, как вы сюда попали? Если местные условия для вас столь неприятны, почему же вы сразу не улетели?»
– Хороший вопрос, молодой человек, просто отличный. Понимаете, я не всемогущ. Произошла катастрофа. Мой корабль распался на куски, как ветхая ночнушка. Именно тогда я потерял зрение. Выжил я один. Остальной экипаж… ну… понимаете… рано или поздно… Так что я решил, лучше рано. И сразу начал действовать. Фильм человечества снят по моему сценарию. Кратко объясню, как это было. Возьмем простейшую вирусную болезнь, например, гепатит. Инкубационный период занимает две недели. Если я знаю, когда вирус попал в организм (а я знаю, я сам его туда поместил), то могу предсказать, какого цвета человек будет через две недели: желтого. Объясню иначе: скажем, мне понадобилась фотография, точнее даже серия фотографий вас с гепатитом. Я помещаю образен вируса вам в печень. Это несложно: не забывайте, я живу у вас в теле. Сценарий фильма про гепатит написан за две недели до того, как вы заметите слабую желтизну в глазах. Вернемся собственно к джанку. Вот человек впервые ширяется героином. Чтобы стать наркоманом, ему требуется порядка шестидесяти уколов подряд (и вот готово еще одно вместилище). После первой дозы есть математическая вероятность, что при случае он уколется второй раз, а уж возможность я ему обеспечу. После второй дозы вероятность, что будет и третья, растет. Каждая сцена тянет за собой следующую. К любому виду деятельности можно применить тот же метод. Если человек определенным способом заработал определенную сумму денег, он продолжит это занятие. Людские поступки пугающе предсказуемы. Теперь вам должно быть ясно, что ваша так называемая реальность это сумма предсказуемых поступков, развивающихся согласно сценарию. Что может вынудить биологический фильм отклониться от сценария? Очевидно, случайные факторы. Они часто вмешиваются в мои планы. Например, метод разрезок Брайона Гайсина, восходящий к Хасану ибн Саббаху и планете Сатурн. Он заставил меня поволноваться, но не так, чтобы сильно. Еще был Рембо. И многие другие, о ком вы в силу разных причин не знаете. Тристан Тцара и сюрреалистические прибамбасы. Я завернул им поганку. Низвел их до шарлатанов. Так почему же я сразу не остановил мистера Гайсина? У меня есть подходы к таким людям, иначе меня бы здесь не было. Домашние заготовки для любого, кто хочет мне помешать. После аварии я освоил их в совершенстве. Возможно, поначалу я не воспринял его всерьез. А может, просто хотел увидеть его способ выбраться отсюда. Запасной план никогда не помешает. А потом блокаду планеты Земля прорвали. Исследователи толпами хлынули сюда. Как обычно, благотворительные делегации завели разговоры, что местные имеют право на самоопределение и самоуправление. На этой волне провинциальный шериф обвинил меня в «бесчеловечной колониальной политике и попытке создания сверхновой». Но пришить мне сверхновую они не смогли. Ведь я собирался всего-навсего перетащить биологический фильм на Венеру и начать с нуля. Взять на развод пару приличных ребят из местных, а остальных списать в расход. Не надо путать сверхновую с массовыми убийствами второй степени. К тому же я готовил вам безболезненный конец. Не люблю криков. Ломают кайф.
Вопрос: «Мистер Мартин, все улики четко указывают, что вы планировали сверхновую. От доносов изрядно попахивает сверхновой».
* * *
– Очевидно, что я, будучи наркоманом, являюсь константой чужого уравнения. Это старая военная уловка. Вот я здесь, вот меня нет.
Вопрос: «Мистер Мартин, сначала вы сказали: „Дайте мне ветхую стену и мусорный бак, и я буду смотреть на них целую вечность“, а через минуту: „Я хочу исключительно вырваться отсюда“. Вы не видите здесь противоречия?»
– Вас сбило с толку слово «мне». Будь у меня собственное тело, которое может сидеть и смотреть, оно бы только этим и занималось. Но когда я подчиняю чужое, оно сразу хочет сбежать отсюда. Вот вы живете внутри, так сказать, «себя». Предположим, что вы можете из себя выйти. У некоторых получается. Это бедствие фактически принимает масштабы пандемии. Так вот. Вышли вы из тела и стоите посреди комнаты. Подумайте, какую форму примет то, что вышло из тела? Форму вашего тела, и никакую другую. Вы всего лишь переместили свою форму из одного места в другое. Испытав великие муки и боль (поверьте, я знаю, каково это – в сознании переживать лишение плоти), вы оказались ровно там, с чего начали. Чтобы отбросить человеческую форму, вы должны отбросить человеческую форму, то есть отбросить саму концепцию слова и образа. В человеческом образе нельзя выйти из человеческого образа. В человеческой форме не отбросишь человеческую форму. А мыслить в терминах не-образов вы не способны по определению, ведь вы – часть моего биологического фильма, который есть серия образов. Я ответил на ваш вопрос? Думаю, нет.
Вопрос: «Мистер Мартин, расскажите о себе. Кроме наркомании у вас пороки есть? Увлечения? Любимые занятия?»
– Я легко управляю вашими пороками, но не разделяю их, кроме джанка. Секс на меня, как на существо, так сказать, минерального происхождения, производит глубоко отталкивающее впечатление. Увлечения? Шахматы. Любимые занятия? Люблю хороших артистов и хорошее представление. Я – старый шоумен. Но когда приходится каждые несколько лет убивать всех зрителей, чтобы те не сбежали из зала, понимаешь, что пора завязывать.
Вопрос: «Мистер Мартин, насколько я понял, ваш план переезда на Венеру окончился провалом? Я прав?»
– Похоже, что так. Всю пленку мне спутали.
Вопрос: «В таком случае, мистер Мартин, куда бы вы хотели отправиться?»
– Так сразу и не скажешь. Меня внесли в черный список все иммиграционные службы галактики. «Кого, его? Нет, вот его к нам не пускать».
* * *
Вопрос: «Мистер Мартин, у вас есть хоть один друг?»
– Друзей не бывает. Я понял это после катастрофы. Понял быстрее остальных. Вот почему я сижу перед вами. Друзей не бывает. Бывают союзники. Бывают сообщники. Друзей ищет только тот, кто перепуган до смерти, или задумал такое дело, с которым сам не справится.
Вопрос: «Мистер Мартин, а что стало с остальными жертвами аварии? Живы ли они, в каком-нибудь месте, в какой-нибудь форме?»
– Далеко ходить не надо. Они прямо здесь. Вопрос: «Кто они?»
– Полковник, техник и женщина.
Вопрос: «Не хотите как-нибудь договориться с вашими, так сказать, бывшими сообщниками?»
– Сердитым бывшим сообщникам заявляю следующее: вы хотели в решающий момент меня подставить. Знаешь, дамочка, твой вирусный мозг для меня – открытая книга. А ты, техник, сволочь, ты прячешь мысли за формулами. А у полковника Брэдли так и тянется рука выстрелить мне в спину. Даже слепой, я свел игру вничью.
* * *
Вопрос: «Мистер Мартин, откуда вы прилетели?»
– Откуда мы прилетели. Хочешь честного ответа, щеголь, оглянись вокруг. Просто оглянись.
– Дамы и господа, мы только что представили вашему вниманию интервью мистера Мартина, единственного, кто пережил первую попытку запустить с Земли пилотируемый космический корабль. Мистера Мартина называют Человеком необъятной лжи. К сожалению, у нас нет необъятного времени, но и так мы выслушали немало. Лично я небезосновательно полагаю, что будь в нашей студии другие члены экипажа, они бы тоже врали напропалую. Прошу вас, не забывайте: в космосе все обманчиво. Там нет времени; что вознесется туда, то неизбежно падет; и начало там равнозначно концу.
Дамы и господа, участники нашей передачи желают вам длинного приятного вечера.
Из «Колд-Спринг ньюс»
На перевале холодный ветер забрался под фланелевую рубашку, мигом высушив пот. Тропинка сбегала среди черных камней в зеленую долину, со всех сторон окруженную горами. Пространство рассекала настоящая паутина ручьев и озер, черную воду обрамлял зеленый дерн. На высоте десяти футов виднелась белая надпись «БЛЮ-ДЖАНКШЕН 2 МИЛИ» и стрелочка.
В воде, утонувшей в вечерних тенях, плескалась рыба. Тропинка шла через осиновую рощу, впереди на фоне синих гор выделялся город, с такого расстояния похожий на игрушку.
Сумерки уже стекали с гор фиолетовой пылью, когда Мартин въехал в Блю-Джанкшен. Он привязал лошадь к коновязи перед салуном «Последняя сигарета» и толкнул створки. Не то чтобы разговоры стихли при его появлении. Было чувство, что люди в баре сидели и стояли в тишине еще до того, как он вошел. Им просто не о чем было говорить. Трое посетителей посмотрели в его сторону. Их взгляды скользнули мимо, к темному дверному проему.
Бармен, словно бы из дальних далей медленно подошел к нему и склонился над стойкой скрюченным знаком вопроса.
– Виски. Сауэр мэш виски.
Не говоря ни слова, даже не кивнув, бармен поставил на стойку бутыль и стакан.
Мартин налил себе. В помещении царила густая тишина. Она словно заполняла Мартина изнутри. Редкий удар стекла о дубовую стойку, шелест карт в углу. Игроки тоже обходились без слов. Ставки они показывали, сдвигая фишки в центр стола, а пасовали, просто бросая руку. С улицы долетало кваканье лягушек.
Мартин повернулся к бармену.
– Можно у вас снять комнату?
Тот кивнул и выложил на стойку тяжелый медный ключ.
– Комната восемнадцать, верхний этаж. Конюшня через дорогу.
Мартин допил виски и забрал ключ.
На заднем крыльце фермы
Мартин, Брэдли Мартин, мистер Брэдли, мистер Мартин сидел на заднем крыльце своей фермы. Вытащив из нагрудного кармана пачку табака, двумя пальцами он скрутил сигарету. Прислушался.
Сунув самокрутку в зубы, зашел в дом и снял с гвоздя пояс с пистолетами. Прикурил, вернулся на ступеньки.
У ворот остановились пятеро всадников. Они молча смотрели на него. Мартин медленно подошел и облокотился о столб.
– Привет, Арч, – сказал он, обращаясь к старшему. – По делу?
– Можно и так сказать. Заглянул проверить, не у тебя ли мои коровки.
– Нет. Но страна у нас свободная, могли и забрести.
– Может, чересчур свободная.
– Что-то я тебя не понимаю, Арч. – Серые глаза Мартина блеснули холодным металлом.
– Скажу я тебе, Мартин, что в последнее время мои стада сильно поредели.
– Зачем такие речи, Арч? – тихо спросил Мартин.
– Потому что Клем недавно видел в Колд-Спринг, как ты продаешь коров.
– И что?
– Сдается мне, на них перебили клеймо, – сказал Клем, не сводя глаз с луки седла. Мартин посмотрел мимо Клема на голубое летнее небо.
– Как близко ты был, Клем?
– Не дальше, чем сейчас от тебя.
– Совсем рядом. Забавно, что я тебя не видел.
– Ты повернулся спиной.
– Больше не повернусь.
После этих слов Мартин умолк, говорить было нечего и незачем, лишь табачный дым плыл в неподвижном воздухе, и стальные точки глаз Мартина пронизывали его. Внезапно Арч развернул лошадь. Компания ускакала прочь. Мартин же снова вернулся на крыльцо.
Наготове перед глазами несколько лет
Усталый Мартин сидел на поле для гольфа и делал самокрутку то здание давно снесли зашел внутрь целясь из пистолета. Они были там.
– Люди часто видят свое, но иногда ошибаются.
Мартин медленно вышел из «Кругозора» и прислонился к столбу ворот много лет…
– Глядя на твои милые-уютные мысли, подумал, может, там задержались некоторые минуты того июня, свободная страна, полуденный ветер?
– Ты снова про Колд-Спринг. Понимаю тебя, Арч.
Вот так мною порожденный мир доносит сквозь годы тот самый грустный фильм. Когда собеседник видит оружие у тебя в руке, назад хода нет. Печальные голоса старые вульгарные притворяются, что кто-то другой в пыли и ветру далекого 1920-го ждет потертый пояс с пожелтевшими краями.
– Я же открыл вам ворота. – Он грустно машет рукой от озера с холма с небес.
Помнишь какой пустой кажется комната мальчика когда книги и игрушки сложены в коробки и солдат машет на прощание на засыпанной песком улице, продуваемой ветрами? Мертвые звезды плещут серебристым пеплом ему на щеки. Клинкер мертв. Крысолов обрушил небо. Его поймали в Нью-Йорке с чужим скотом и крысолов обрушил небо. Теперь его не встретишь в соседнем баре, с кипой документов, чистых, как первый снег, чтобы ты знал. Мартин, понимаешь цену вопроса?
– Зачем такие речи, Арч? – сказали сухие листья, и сигаретный дым над тусклым стволом предсказал ближайшее будущее. Фраза «Я тебя не видел» стала водоразделом: Мартин предложил мир или войну.
Давным-давно над Нью-Йорком свежие южные ветра, рубашка развевается на фоне обрывков неба, вдали поднимается рука.
– Прощай, мистер. Да, ты искал именно меня. Не нашел. Жизнь не дала такой возможности.
Последнее средство: «Далекое 17 сентября 1899 года, холодное воскресенье». Подойди ближе. Прислушайся. На станции тают следы запаха крови и экскрементов, шепчут через ограду: «Прощай, мистер».
Печальный слуга с побережья острова
Тихие бакалейные лавки булыжные мостовые озеро как клочки фольги на ветру застывшие поперек золотого маршрута. Печальный слуга с побережья острова торгует картинами беличьей охоты там, где раньше был магазин подержанных книг напротив старого кладбища. Лучше места не найдешь чтобы сидеть в июне местная газета вызывая ужас небес пишет репортаж о перестрелке в которой погиб старик и его компания.
«А ведь я его предупреждал» давно отзвучало. Разговор мертвецов оборван потертыми звездами его пистолета грубый ответ брошенный 17 сентября 1899 года.
В небе над Нью-Йорком тускло мерцает пылающая рука где-то вдали захлопнулся ящик бюро. Солдат так и не приехал на побывку. В тот день я смотрел на обрывки неба их гнул ветер белый белый белый глаза ослепило белой вспышкой а в хибаре воняло взорвавшейся звездой. Давным-давно юнец видел своего брата молодого полицейского напевающего «Энни Лори» если мне не изменяет память, на верхнем этаже, хотя я бы не советовал… он в таком состоянии… усталый, смотри, вот старая ограда, и волны залива омывают ему голые ноги, серебристый призрак взорвавшейся звезды.
Он уронил фотографию в ящик бюро, от пишущей машинки воняло пеплом черное небо разорванной пленки. Говорить тут нечего. «Мистер Брэдли Мистер Мартин стоял на мертвых звездах отягощенный грубым ответом брошенным Нью-Йорку 17 сентября 1899 года он печально машет рукой «Дарю тебе своих игрушечных солдатиков» обрывает на ветреной улице ступени с взорвавшейся звездой между нами. Уличные мальчишки печально бормочут на белых ступенях волнолома. «Пройдемся, ми-истер?» Да, когда-то все слова принадлежали мне. В телескоп виден наш потрепанный фильм тускло мерцает вдалеке захлопнулся ящик бюро.
Кто
Это история трех колонок, идущих с разной скоростью (он поднимает три мерцающих серебристых пальца) в этой колонке у нас повседневная жизнь благородные и подлые мужи бабы гнущие спины на идиотских работах есть официант-неандерталец принесший не то вино но американский страхолюд рычит мол это история недолгого путешествия в кино прямо как тогда когда я сказал копу с рацией что просто рассказываю в настоящем времени то что рассказываю о поездке из Танжера в Гибралтар Альхесирас Сеуту Тетуан и обратно в Танжер
– Где он помер?
– Вдыхаю аромат холодного кофе в салуне «Мон-Кальпе» сидел прямо там где вы сидите сейчас дата отправления была 4.10.64 номер билета 23 Танжер я покинул в святой день 23 июня 1964 года во вторник и вернулся в пятницу 26 числа но прежде чем перейти к рассказу о событиях того короткого визита домой хотелось бы упомянуть о забавном случае который имел место еще до 23 июня. Я тихо вышел из дома 16 по рю Делакруа ну сами понимаете чтобы не потревожить гидов и уличных торговцев в изобилии водящихся в этих краях. (Как раз в тот момент мимо проезжал автобус в «Отель Пасадена».) Оказалось что шагал я недостаточно тихо. Подходит ко мне продавец газет и предлагает: «Английскую газетку, мистер? „Дэйли телеграф“?» Я дал ему шестьдесят марокканских франков, тогда как газета стоит пятьдесят восемь. Торговец мне: «Шесть песет испанских денег. А ты мне марокканские суешь» и вернул деньги. А я ему: «Так мы же в Марокко. Туг тебе не Испания». Торговец забрал газету и на прощание бросил: «Газета вчерашняя». Закрывшись он ушел. Теперь-то ясно эти уличные торговцы прожженные любители обсчитывать покупателя и принимают за смертельную обиду если платишь им так что невозможно наколоть тебя со сдачей. Тем не менее продавать газеты они не отказываются. Понятно только что продавец сказал нечто особенное – мол газета вчерашняя… деньги испанские. Было вето словах и замкнутом выражении лица нечто достойное запоминания. Сын 23 июня, вторника, дня святого Иакова я сидел в ресторане «Панама» на бульваре Пастор и ждал автобуса до аэропорта. Читал «Прекрасную страну», мысленно поторапливал транспорт и ждал. В «Бюро Кука» сказали что автобус подойдет к филиалу «Американ экспресс» в 2.10 пополудни а он прибыл в три часа. Перевели бы стрелки на час вперед. Продолжительность полета примерно двадцать минут. Полет пройдет на высоте приблизительно две тысячи футов. Прибытие в Гибралтар ожидается через двадцать минут. «А где в Гибралтаре вы остановитесь, мистер Берроуз?..» худой седовласый чиновник бесцветный голос усталого священника «Гостиница „Виктория“» ответил я неуверенно. Он задумался словно все гибралтарские гостиницы забиты родственниками тупых неандертальцев «Одноместный номер сэр? Мест нет».
Я вышел из аэровокзала… такси нет… повернул за угол и тут мне прямо в глаза уставился испанский подросток который только что закончил мочиться под стену… такси… «Гостиница „Виктория“»… Полицейский с рацией в руке отправил нас назад, к первому полицейскому… сквозного прохода нет… я все равно двинулся вперед… полицейский меня остановил «Простите сэр проход запрещен… Смена караула понимаете» добрался до гостиницы кружным путем и без удивления обнаружил что мест нет. Взял такси и сделал то что надо было сделать на первом же пропускном пункте: велел отвезти меня в новую гостиницу в Ист-Бич. «У вас есть одноместный номер?» «Нет сэр но есть двухместный» первый класс ну так и быть… две кровати… ванна… и телефон… Вокруг гостиницы стояли сигнальные вышки… Я принял ванну и лег на кровать – ту что справа если стоишь в изголовье… снаружи ветер свистел между вышек и хлопал белыми пластиковыми ставнями. В семь вечера (стрелки на час вперед не забываем) я оделся и отправился в «Американский бар»… цветы в горшочках вдоль стены цветы в горшочках намалеваны на стене… участки разрисованной кирпичной кладки… настенная афиша корриды: "Plaza de Toros… Real Maestranza de Seville… Avril fiestas… Карлос Корбучи… Антонио Ордонез, Цезар Ги-рон… Настоящее искусство Севильи… в апреле… еда и обслуживание по первому классу… поужинав я вернулся в номер с часок почитал и лег спать… Завтрак – такси…
Идет возле тебя
В этой колонке где намешано всяких скоростей и дистанций я решил отступить от (указания годов в круглых скобках) Танжер Гибралтар Гибралтар Taнжер не могу я прочесть эту карточку в ней все на арабском «Капитан Кларк приветствует вас на борту переведите стрелки ваших часов на час вперед или назад смотря как и когда вы к нам попали В апреле я просматривал кое-какой материал любезно предоставленный мне в пользование Ривзом Мэтьюсом (именно Ривз-зззом живущим по адресу дом 4660 по Берлин-авеню которую в войну переименовали в Першинг в Сент-Луис что в штате Миссури бал Ордена пророков зачарованного царства* воспоминания о Сент-Луисе в письмах молодого редактора со ссылками на мистера Т.С. Элиота рядом с вами кофейный поднос с визитками под стеклом многие из которых подписаны, не могу не процитировать: «Граф Владимир Соллогуб Рашид Али-Хан Бремон д’Арс маркиз де Мигре князь Кастельчикала камергер его высочества это вам не Сент-Луис» В этот момент по радио объявили: «Внимание, внимание, тонкий намек… Победитель получит билет до Севильи и обратно первым классом в двухместной каюте… на апрельскую ярмарку в Севилье»… Это сообщение и включено в текст… В говорящие часы… говорящие часы расскажут о своем прошлом. Расскажем вам о годах прошедших и о пыли что осела на окне как-то летом повествуют говорящие часы давным-давно свежий ветер с дальнего юга дул и мы смотрели на обрывки облаков летящих по небу в памяти мелькают сейчас кусочки той картинки сквозь туман проглядывает телеграмма из Испании. Да, ребята, это я, Красавчик Грустная отрава. Я продаю «Испания выступает на бис» и «Сын порушенной мечты». Значит вы юноша выписываетесь из гостиницы «Беллвью» точно? Раньше это была гостиница «Перевал» если память не изменяет… ну ладно когда придете к старой сигнальной вышке… только не карабкайтесь на нее… хватит поглазеть с Ист-Бич… на пляже еще сто тридцать парней и гостиницы самой вы не видите хотя знаете где точно она находится когда ветер дует в нужном направлении собственно лишь таким образом я и могу поговорить с вами если только не желаете взглянуть на карты Арча… Не думаю что
* Гротто или Мистический орден пророков зачарованного царства, американская масонская ложа. – Примеч. пер.
«Капитан Кларк приветствует вас на борту»
сам Арч мог в них разобраться… Соборовали погибших в авиакатастрофе включая капитана Кларка (слева)… остался один старый нарик продающий на Норт-Кларк-стрит рождественские виньетки. Священником звали его. Лишь старый друг остался между мирами… ваш пожилой репортер мистер Кост…
Прошу запомнить что надежды у меня не осталось ни капли… Delito mayor del hombre es haber nacido* армейские священники говорят нам… грустными голосами о чем-то более грязном и старом… «Есть закурить? Не отнесете чашечку чая работнику который крышу кроет?» Тут все дома протекают. Мой старый друг Ривз Мэтьюс чинил крышу три раза и все равно течет так что приготовьтесь настройтесь намекаем У нас имеется три колонки (Он поднял три мерцающих серебристых пальца эти последние истекающие потом частички человеческой плоти)… Колонка первая идет под заголовками новостей… о прибытиях… отправлениях.
* Свершился тяжкий грех человеческий (исп.). – Примеч. пер.
случаях… отелях… (первого класса)… датах (апрель)… местах (вроде Севильи).
Высшее общество… (Счастливый граф Гектор Перроне ди Сан-Мартино, миссис Эдж принимает в последний четверг мая… на праздник Тела Господня
А дальше черт Элен Сапиола де Кобо Ке-д-Орсэй принц Павел Трубецкой графиня ди знает что такое!)… Колонка первая это одежка, торос, призванная отвлечь вас от точек пересечения в колонках два и три… вам предстоит операция по дешифровке в подземке в час пик. Дальше колонка номер два состоит из различных точек пересечения с колонками один и три. То есть воспоминаний о прошлых словах и образах… Номер три состоит из пересечений в тексте читаемом одновременно с колонкой новостей и воспоминаний… Это третий урок… Хватит грузиться новостями… Смотрите на то что за ними… Смотрите на то что под ними и ищите точки пересечения
Вы путешествуете в рассрочку
Записанный третьим
Мелькают шестнадцать кадров в секунду старый фильм идет дергано все как будто в тумане вдалеке виден Брэдли Мартин в руке у него прыгает пистолет остро пахнет травой из старых вестернов ищущих точки пересечения в чтиве а я в поездке читал «Прекрасную страну» мистера Тома Ли в специальном университетском издании это история о Мартине Брэдли из штата Миссури который бежал с родной земли в Мексику скрываясь от суда за убийство и там сделался стрелком воюя на стороне братьев Кастро «Прекрасную страну» я начал в ресторане «Панама» И вот вспоминаются различные отрывки из «Белой хрестоматии» цитирую: «Синие индейцы Северной Каролины встречают тебя идущего с Запада который загибается лучше сказать не могу, на столах города шуршат газеты… и давным-давно дули свежие ветры с юга… на странице тринадцать университетского издания… На ветру стоят верные помощники А помнишь День святого Вениамина вторник конец месяца Mars марта Marzo И все небо объято пламенем и трудно дышать… на странице пятнадцать… Почтовая служба Соединенных Штатов следует маршрутом 39094 рейс № 61066 Танжер Гибралтар… Переведите стрелки на час вперед… на странице двадцать пять оно как будто пришло издалека и не нашло ничего… грустное морщинистое лицо… он пришел издалека за чем-то неразменным… и ночью умер… на странице сорок три… Тот Мартин Брэдли которого вы искали обернулся пустышкой. Никого… был когда-то человеком которого вы искали был некогда человеком остались теперь следы в опустевшей столовой и поезд грустно гудит в далекое небо… на странице пятьдесят два снаружи ветер как будто вздыхающий меж развалин сигнальных вышек назад обратно к странице двадцать пять оно как будто пришло издалека и не нашло ничего А на странице восемьдесят девять картинка рука с револьвером ствол смотрит вверх… Цирюльник щелкает ножницами подстригая волосы на затылке у Мартина на странице девяносто «Конечно законно застрелить всякого кто сбегает из-под опеки работодателя без согласия последнего и последнему же не выплатив долг в полной мере»… Возвращаюсь на страницу семьдесят один… А там письмо Мартину Брэдли: «Вы остаетесь ответственным за сеньора Штернера до тех пор пока отвечаете моим требованиям а не получив дальнейших инструкций касательно работы пребываете в пограничной зоне(на странице восемьдесят пять я пересек испанскую границу) послужите тем что станете собирать интересную для меня информацию. Засим остаюсь вашим преданным и верным слугой Киприано Кастро письмо написано в манере свойственной моему парижскому издателю который напоминает Киприана Кастро и внешностью и поведением. Так кто же такие официанты как не стрелки? наемные убийцы?
Записать это надо прежде чем оно свершится
Мы пишем смерть… В конце лета 1957-го если память не изменяет случилось мне быть в алжирском молочном баре на главной улице и я там видел целые баки маракуйи, взбитых сливок, цветных сиропов а на стенах кругом зеркала в квадратных зеркальных колоннах преломлялось отражение сцены молочного бара. Ну ладно где-то через месяц или около того если память не изменяет (я был тогда в Танжере) взрыв бомбы в баре унес двенадцать жизней Пришел я к молочному бару развороченному как у Грина в «Тихом американце» огляделся и понял что это тот самый молочный бар и хлопнулся на пол… взрывом двенадцатилетнему мальчику оторвало обе ноги и размазало по нему вишенки для десертов, он весь в крови, мозгах и взбитых сливках… «Это фаната рванула?» спросил он… Но кто я такой чтобы судить… сорок четыре жертвы авиакатастрофы… Священник стоит подняв руку… Слышите меня капитан Грин и вся шутовская шекспировская бригада? Стрелки, наемные убийцы В 1957-м я писал… «По сообщениям из столицы результаты футбольных матчей… Хоть притворитесь что вам интересно, …двести девяносто восемь только зарегистрированных смертей во время футбольного бунта в Лиме во вторник двадцать шестого мая 1964 года… А счет растет… одного ребенка просто размазало по воротам стадиона. Стрелки, наемные убийцы кто нанимает вас писать формулы катастроф, войн,бунтов и смерти для «Ньюс»… Кто нанял вас писать для «Колд-Спринг ньюс»? Издатели. Мало они из нас крови попили. Пора уже самим себя издавать. Ладно тв Книга твой черед
Водитель сказал
что самая высокая ба
шня (ну где-то на двести футов
возвышающаяся над Гибралтарской скалой) называется
Старый сигнальный пост
Бля полиция правителя Багдада… Серая гвардия… Guarda su pistola listo hombre*… Казначейство называет это незаконным предложением… А вот и конюх… Троица проверяет какой он смельчак на лошадке
* Хитрец, стереги свой пистолет (исп.). – Примеч. пер.
Носильщик стоит возле двери съемной квартиры… Вот пиктограмма обозначающая дом… Квадратик с выходом… Через тот выход виден дом номер шестнадцать по Борн-мут-роуд, что в Лондоне… А вот я Иен
И еще дневник Дженнифер… Бал гамельнского крысолова… в темной комнате… голо голоса людей… Подарите мне тихую пятниссу… Приходил Гектор Перроне ди
Вкусный Ужин Благородный Ньюман Сан-Мартин… Ники Эмбирико и
Третья воодушевленная миссис Фиона Мускер… Вы уже забыли те людские голоса что прозвучали недавно… Вот вам пиктограмма казначейства «белого дома»… Хм-ммм похоже на маковый стручок проросший прямо сквозь здание… «Миную Америку
он видит серые джанковые вчера испещрившие Землю в последний четверг мая на праздник Тела Господня… А это преддверные нотации от Дэнни из порванных карт… местные новости сообщают о всяких гниющих нациях…
Их несет обратно к берегам Испании заново смотрим страницу где пастушок в амбаре принимает печальный яд фабианского социализма… тут все этим грешат… „Рад что вы здесь“, – мистер Уилсон»… надпись sa-di ma-li-dama lai maquaih
шанта шанта это в который вторник… Т. (значит Теренс) Хеминг… Помните меня миссис Мерфи… Старого нарика бросили на Норт-Кларк-стрит… Может теперь амиго в Испании поймет… что за мной гоняется Правительственный комитет… Меня вязали
по рукам и ногам… молодчик с улицы… лапал меня… липкими теплыми ручонками… tres peu temps?* Уильям… В отчаянной битве старик Арч принес выпуск «Колд-Спринг ньюс» и ты дошел туда где я за кончил с винтовкой калибра .23 и показал нам сделанные издалека размытые снимки охоты на белок – тихие бакалейные лавки… булыжные мостовые и озеро похоже на кусочки фольги прижатые ветром к
* как мало времени (фр.).
полю для гольфа… Голоса стариков умирают на фоне померкших звезд… Пламенеющая рука принесла в Нью-Йорк семнадцатое сентября 1899 года… В газетенке одного городишки говорится о гибели последней огневой точки отчего звезды
снова идут задним ходом словно поезд какой… Вдалеке сквозь дымку видно как кто-то задвинул ящик бюро… И он стоит со своим ржавым ружьем и дым из ствола на фоне мертвых звезд… Точнее не могу
рассказать и шуршат в бюро новостей газеты… Все что было достойно печати давно развеяли свежие южные ветры… Специально для «Нью-Йорк тайме» от семнадцатого сентября 1899 года… Сет Лоу
о деле Рампаго… Казначейство называет это незаконной сделкой… «Джуэлти компании, Инк.» выплатит ПРЕДЪЯВИТЕЛЮ пять центов… А вот и конюх… вьетнамская дата… Компания «Ранч» орг-
анизует… Exposicion de un Pintor Venezolano en el casino Municipal*… Прибыла Серая гвардия… В садах Эмсалла зазвенели стекла… Взрыв прогремел совсем рядом… Флаг у штаб-квартиры Службы национальной безопасности спущен
* Выставка венесуэльского художника в муниципальном казино (исп.).
Записываешься в полицию? У нас теперь на службе копы из преисподней… вся серая стража… мистер Мартин машет рукой из парка цветом как старая фотокарточка… Улицы Багдада заполняют толпы встающие из-за пишущих машинок… мистер Брэдли улыбается. Неясные и мерцающие далекие-
предалекие звезды разбиваются о его скулы серебряным пеплом тиккера уже обсуждающего программу пребывания у нас японских туристов нацеленных на то чтобы британские инвестиции вошли в план США относительно африканского «Общего
рынка» Кения с Угандой заключают договор на закупку товара из Танзан что ограничивает экспорт «Сэйфуэй» из Танганьики по системе квот Харпера и еще тиккер взрывается достоверными новостями о китайских ракетах
Возвращение в Сент-Луис
(билет до Сент-Луиса и обратно в купе первого класса для двоих а кто это третьим идет возле тебя?) Минул промежуток во времени длиной в сорок лет, прежде чем я в Танжере повстречал моего старого соседа Ривза Скинкера Мэтьюса. Я родился в доме 4664 по Берлин-авеню только в войну ее переименовали в Першинг. Мы и Мэтьюсы (они жили в доме 4660) обретались в трехэтажных краснокирпичных домах разделенных дорожками. У домов имелись широкие задние дворы и на нашем я время от времени из окна своей комнаты на верхнем этаже замечал крыс. Садимся значит с Ривзом Мэтьюсом поболтать о Сент-Луисе и вообще как говорится «за жизнь» и что вы думаете Ривз мне все за жизнь и рассказал он в курсе всего что произошло за время моего отсутствия в нашем родном городке. Мать его ходила в школу танцев вместе с «Томми Элиотом» – (У него носки все время скатывались, а ладошки были липкие от пота. Я бы в той школе всем фору дал.) – Позвольте же сделать лирическое отступление знаете у Ривза Мэтьюса имелся альбом для вырезок из местных газет и журналов а мамаша его собрала целую коллекцию визитных карточек из европейских столиц. По пути назад в Сент-Луис я просматривал альбом Ривза и со страниц поднимался размытый мерцающий образ Т.С. Элиота – (Но то что я дам тебе друг мой отложи на поднос? А визитные карточки сгорели вместе с домом двадцать седьмого октября 1961 года – граф Владимир Соллогуб Рашиз Алихан Бремонд’арс маркиз де Мигре колледж святого Иоанна 21 Ке-Малякэ, князь де ла Тур – камергер его высочества – это вам не Сент-Луис и наоборот.)
– Хочу забронировать место в вагоне-салоне до Сент-Луиса.
– В вагоне-салоне? Вы откуда?
– Из-за границы.
– Могу предложить купе-люкс в спальном вагоне или купе поменьше.
– Ну хорошо, купе-люкс.
Поезд «Лойал-Сокс Рэпидз» в 18.40 из Нью-Йорка до Сент-Луиса… устроился в купе обложившись багажом накопленным за десять лет пребывания за границей. Интересно насколько меньше обычное купе которое хотели мне втюхать? С космическую капсулу наверное. Двадцать третье декабря 1964 года вещи мне в купе забросить помог носильщик типичный азиат нисколько не похожий на привычное с детства «да сэр босс миста Джордж», тут и столик в купешке так что поставил я на него свою «Фацит» и принялся печатать записывая все виденное из окна. Щелкая затвором «Цейсе икон», я не мог не всплакнуть об утраченных медных плевательницах, запахе старой кожи, застоявшегося сигарного дыма, паровых утюгах и саже. Гляжу-смотрю в окошко – шел к-щелк-щелк – домой-домой-домой – поезд «Пенсильвания рейлроуд» мчится по рельсам в купе со мной четверо:::: Один листает так называемый журнал с гордым именем «ЛАЙФ» – (А ну-ка посмотрим, кто нам песок в шпинат подсыпал!) – Второй тощий мальчонка в форме подготовишки смеется как будто смешно. На кончике сигары в руке у его папаши нарос аккуратненький конус пепла так что сразу видно какая сигара дорогущая. Папаша читает «Уолл-стрит джорнал». Мамаша толстым слоем накладывает косметику, на коленках у нее «Зеленая шляпа». Брат – его зовут «Бу» – пялится в окно. Время три пополудни. Поезд в часе езды от Сент-Луиса. Катится наш грустный игрушечный поезд ехать еще долго проглядываю заметки о времени и местах о которых говорю и они так далеки и неясны. /Щелк/ Гляди в окно купе. Ну погляди. Дано есть наблюдатель мистер Б. из учебника элементарной арифметики Питмана находится в точке X в одном световом году от поезда. Дано имеет возможность наблюдать за семьей в мощный объектив фотокамеры и фотографировать их. Поскольку образ семьи движется со скоростью света то ему потребуется час чтобы достичь мистера Б. И когда снимок с временной отметки в три пополудни будет сделан поезд уже достигнет вокзала «Юнион-стейшн» в Сент-Луисе то есть пробьет четыре часа по сент-луисскому времени и пассажиров будет ждать носильщик Джордж. (Вы не член профсоюза? Щелкнуть «Юнион-стейшн» в четыре часа?) Семью встретит непримечательный мистер Джонс или мистер Дж. если так вам удобней. (Рейс назвали «пропавшим». Газеты с пустырей печатают в типографии на задней улочке которую нагло сперли со съемочной площадки редактор Ривз Мэтьюс. Мистер и миссис Мортимер Берроуз с сыновьями Мортимером-младшим и Уильямом Сьюардом Берроузом. Но я увлекся увлекся.)
Дано еще один наблюдатель мистер Б.-1 в точке Х-1 в двух световых годах от поезда. Поезд у него на снимке уже в двух часах езды от Сент-Луиса а это два пополудни то есть обед. Поезд остановился у пустыря ветер несет пыль из далекого 1920-го / Щелк/ с пригорода на чужбине – из закоулков – Надо же было так неудачно приземлиться на разбитой посудине – под далекими небесами разносятся печальные гудки паровоза. Проглядываю заметки о времени и местах о которых говорю и они так далеки и неясны и не в настоящем времени лишь вы здесь смотрите в окно как на экран с фильмом 1920 года. Вернемся в 1964-й или к тому что от него осталось – двадцать третье декабря 1964 года, если память не изменяет думал тогда о друге из Нью-Йорка по имени Мэк Шелдон Томас не было в Интерзоне человека лучше старины Ш.Т. он жил в комнате на чердаке и каждый раз как покидал ванную оставлял дверь раскрытой и в дом забегала крыса и вот я смотрю в окно вагона и вижу знак: «„Эйбл“, борьба с вредителями» /Щелк/
– Говорю вам босс если думать о чем-то то это и увидишь – так еще майя считали если верить индусским философам, – говорил Би-Джей который к счастью в купе места не занял.
– Би-Джей медная плевательница или даже запах старой кожи это не повод развивать теории. Бред. Не люблю я теории.
– Джордж! Обнаженная натура! – (Он само собой знал что на вокзале стоят статуи-ню.)
Выгляни в окно /Щелк/: акры гниющих автомобильных остовов – ручьи покрытые коркой вчерашних отходов – флаг Америки реет над голым полем – «Уилсон Стомпс карз» – утилизация отходов в городе Зениа – гора мусора в Саут-Хилл – Где люди? – Боже мой, что тут происходит? Церковь Христа /Щелк/ покосившиеся кресты на зимней стерне – в купе осторожно стучится проводник.
– Полчаса до Сент-Луиса, сэр.
Да статуи все еще там по ту сторону станции помню однажды возвращался с праздничного вечера в Восточном Сент-Луисе и врезался на скорости шестьдесят миль в час в припаркованную у обочины машину меня выбросило из салона встал ощупал себя нет ли где перелома прямо у бронзовой обнаженной статуи авторства Карла Миллса шведского скульптора изобразившего слияние двух рек Миссури и Миссисипи. Было это давно и приятель бывший в тот далекий вечер со мной в компании думаю помер уже. (Но я увлекся увлекся.)
Но что случилось с Маркет-стрит, городским дном времен моей юности? Где тату-салоны, где галантерейные лавки, где ломбарды – с кастетами на витрине – где потасканные зазывалы – («В этом музее представлены все виды общественных язв и самоуничижений. Особенно полезно в нем побывать юношам» – Двое парней гадают идти или нет – Один позже говорил: «А чо было-то в сраном музее?») – Где старые нарики что торгуют и плюются на перекрестках под фонарями? – ветер несет пыль далекого 1920-го – маленькие квартирки и в каждой отдельный балкон – Амстердам – Копенгаген – Франкфурт – Лондон – да возьми любой уголок мира.
По прибытии в «Чейз-Плаза отель» меня поселили в большой номер первого класса рассчитанный по правде на двух человек. Я как добрый европеец перво-наперво повалялся проверил мягкость кроватей, кран с горячей водой, чуть не под лупой изучил полотенца, мыло, дармовые канцелярские принадлежности телевизор – (И нас еще называют деревенщинами)
– Я будто в раю, – признался я Би-Джею.
Затем спустился в вестибюль и затарился местными газетами. Просмотрел их тщательным образом на предмет статей или картинок которые пересекаются иллюстрируют или даже усиливают правоту моих прошлых нынешних или будущих работ. Годный материал я вырезав помещаю в альбом – (намек прозрачный – я все еще живой) Годный материал я вырезав помещаю в альбом – (Поскорее прошу время пришло) – Например, прошлой зимой я собрал из такого материала страницу озаглавленную «Дневной телетайп» которую позже опубликовал в журнале «Май мэгэзин» Джефф Наттел из Лондона. Страница, эксперимент в области газетного формата, по сути представляла собой набор перетасованных фраз с первой полосы «Нью-Йорк тайме» за семнадцатое сентября 1899 года представленных в виде зашифрованного сообщения. И хотя некоторые из читателей утверждали будто нет в тексте ничего тайного я все же вознамерился отыскать в нем точки пересечения, предпринял так сказать операцию по дешифровке дабы выявить отношение текста,к внешним координатам: (Из «Дневного телетайпа»: «Самый полезный результат Амстердамской конференции пьяный полицейский»). И вот в номере «Сент-Луис глоуб демократ» за двадцать третье декабря нахожу заметку о полицейском которого отстранили от службы за пьянство при исполнении он прямо в патрульной машине приговорил бутылку бренди потом выполз из тачки – (чтобы догнаться) – (Из «Д.Т.»: «Веселуха в Омахе») – А вот сообщение из Вермилиона что в Южной Дакоте: «Ежегодные десять долларов и обращение к администрации тюрьмы от Омаха Кида» – Вы уж пожалуйста употребите это на орешки еду и сигаретки для заключенных застрявших в вашей паршивой кутузке" и подпись «Омаха Кид» – (Из"Д.Т.«: «Что за угри дали сигнал к отступлению 23?») – «Сент-Луис глоуб демократ»: «Пресс-атташе Шестой армии сообщил что еще два тела выловлены из реки Ил*. Всего количество погибших составляет двадцать три человека». – (Из «Д.Т.»: «Давай Том твоя очередь») – «Сент-Луис пост диспатч»: «Том-Крик вышла из берегов».
Не в силах сдержаться Би-Джей катался по кровати и судорожно выкрикивал:
– Говорю тебе босс что ты ни напишешь все сбудется. Еще бы не напиши ты меня я бы тут не валялся.
В ответ я сказал если б люди просто научились видеть и слышать то каждый стал бы чаще замечать в своей жизни подобные мнимые совпадения. Затем мы спустились в Злачную комнату чтобы поужинать и мне подали американское фирменное блюдо – печеную картошку со сметаной. Ausgezeichnet**.
* От англ. «eel» – «угорь». – Примеч. пер.
** Замечательно! (нем.) – Примеч. пер.
– А знаешь босс в Париже ты к этому блюду хрен прикоснешься хотя бы и за такую же цену.
Следующий день выдался погожий и я пошел прогуляться по тому месту где прежде находилось заведение старика Биксби а теперь стоит отель это недалеко и в детстве мы с моим братом «Бу» под присмотром английской гувернантки часто проходили мимо по пути в Форест-Парк гувернантка каждый раз предупреждала: – «Ни о чем не спрашивайте и молчите что бы ни увидели» – Ну эти загадочные ограничения мне пришлось отринуть потому как они шли вразрез с моей профессиональной этикой сами понимаете. Я шатался по окрестностям с фотоаппаратом ища следы 1920-го – клочков фольги на ветру – солнечных бликов на пустырях – «Амбассадора» – «Сердечного дома» – где на Кларк-стрит жил старый приятель – а дом 4664 на том же месте ничуть не изменился – («Не возражаете если я пощелкаю немного? жил тут раньше».) – так мало народу на улице – Обитель Святого сердца – Послание на каменной стене – «Веселый – Потерянный – » дома на вид такие пустые – Крыс мне увидеть не довелось но я заснял-таки несколько белок (показывали нам фотографии с охоты на белок) – А теперь назад в тихую комнату работать с альбомом.
– Зольники – аллея – крысы в лучах солнца – Вот оно где, – я похлопал по камере. – Магия прошлого как в песне поется у тебя под носом и снова на заднем дворе. Отчего людям скучно? Оттого что они не видят того что у них под носом или на заднем дворе. Но почему они не видят того что у них под носом? – (Объект от глаза скрывает тень) – И тень эта, Би-Джей, есть заранее записанное слово.
– Сэр да у вас слюни текут.
– Я что сюда на придурков из Глухомань вилля смотреть приехал? Что ж придется. Я пришел увидеть то что увижу а это другая история. Да сколько угодно историй. Пройдись по городу но при этом раскрой глаза и гляди в оба и ты напишешь роман уже на основе того что увидишь – в вестибюле прошлой ночью – дымчато-розовый закат за рекой.
– Босс река в другой стороне.
– И что? Декорации переставь. А теперь поверишь ли в то что люди сидят спинами к такому закату?
– И не подумаю босс.
– А помнишь Би-Джей американские горки в Форест-Парк-Хайлендз?
– Еще бы босс! Мы даже как-то с одной девчонкой из Мексики работали в китайской прачечной на Олив-стрит…
– Ладно Би-Джей снято. Отныне мы показываем чистые шоу. Такие на которые можно пригласить и детей и бабушек. Старая добрая магия для всей семьи. Помнишь Тарстона?
– Ну еще бы босс! Он заставлял исчезать белого слона.
– В яблочко – белого слона – в наши серые наркоманские вчера – все так четко и ясно будто после дождя.
Тут Би-Джей подскочил и, раскрыв зонтик, утробным голосищем запел «Апрельские дожди» – (На него обрушился белый дождь – ну стена воды вы ж понимаете да?)
– Ладно, Би-Джей, снято!
Воскресеньем двадцать седьмого декабря мы с моим братом «Бу» катались по Сент-Луису останавливаясь время от времени чтобы сделать снимок – старое здание суда и разные проезды /Щелк/ а вон у реки или за рекой смотря с какой стороны подъедешь все так же стоит арка все еще строится хотя уже шесть сотен футов в высоту – (Врата на Запад) – словно зловещий символ как единственное строение пережившее атомный взрыв или природную катастрофу /Щелк/ мостовая вдоль дамбы – реликт эпохи речных пароходов – слои кирпичей перемешаны с каменной кладкой – геологический срез города – мост Макартура /Щелк/ в этом самом месте грузовик вылетел за ограду и свалился с высоты в семьдесят пять футов шофер погиб а в газете «Постдиспэтч» на фотографии пунктиром даже показана траектория падения /Щелк/ «Ривер куин» и «Адмирал» все такие же как и раньше красный плюш и угрызения совести идут вниз по реке воскресным днем.
– Может нам в Вест-Энд?
За двадцать лет что я отсутствовал Клейтон и Вест-Энд отстроились неузнаваемо. В 1920-м моя семья переехала в западную часть города в дом на Прайс-роуд – (700$. /Щелк/ вниз по дороге стоит школа Джона Берроуза и есть в ней дверь ведущая в раздевалку/Щелк/ в которой я стоял давным-давно и смотрел как ветер рвет небо в клочья и как молния бьет вон туда /Щелк/(Если кто говорит будто молния не бьет дважды в одно и то же место тот просто-напросто не фотограф) – если память не изменяет торнадо в 1929-м рекордное количество имена адреса старая арка у реки в «Колд-Спринг ньюс».
– Идем вниз по реке воскресным днем – (Мелодия разносится над водой – за кадром бал Мистического ордена пророков зачарованного царства) – На сцене снимки Уильяма Борн Филда «Сент-Луис мэгэзин» 1952, проект «Отсталые детки», приветствие юных сент-луисцев в честь двухсотлетия (Счастливого нового года граф Гектор Перроне де Сан-Мартин миссис Эдж принимает в последний четверг мая, праздник Тела Господня, князь де ла Тур, камергер его высочества, это тебе не отсталые дети зачарованного царства Сент-Луис. Я, Знаменитый пивнушный пророк, и не думал что журнальчик смертников 1952 года убил столько народу ведь я знал их всех: барона Рашида Пьере де Кобо – Элен Сапиолу Терезу Райли – но я увлекся увлекся.)
– А вот это что за Хортон Берне Жен-Сан Мартин Сапиоло Лебединый День последний де Кобо князь ди Кастел окати его чикале Рэыди зачарованный Мигель Гарсия де Рубе Гордон хрень?! – вмешался Би-Джей.
(Долгий обзор – людские голоса – Они что ответов ждали?)
Все семейство собралось у тетушки Кей. Би-Джей как всегда в таких случаях заметил что на стойке Всего лишь полбутылки виски и тайком назначил себя барменом налив нам обоим по стаканчику и когда появляется скорее рано чем поздно вторая бутылка мы уже ну понимаете ведь Би-Джей давно состоит в обществе анонимных алкоголиков и на собраниях постоянно всех напрягает признаниями типа: «Как-то заглянул я к другу в гости, – говорит он замогильным голосом, – посреди ночи – я… – тычет себя пальцем в грудь, – прокрался в спальню к сынишке хозяина. – Тут он на цыпочках крадется вдоль помоста и разворачивается к слушателям. – Картинку представили? – Слушатели нервно ерзают на стульях а Би-Джей поводит из стороны в сторону лучом воображаемого фонарика. – Там у него наконечники стрел – каменный топор – пришпиленные бабочки – емкость с цианидом – чучело совы – и кто-кто-кто выпил спирт из баночки в которой мальчик законсервировал многоножку?! – Такие рассказы вызывали рвотные позывы в хорошем смысле. (Но я увлекся – пьяный коп – Стайн возвращается к своему журналу.)
Сейчас я обращаюсь к кузену который служит менеджером по работе с клиентами в рекламном агентстве: «Имеется в виду что вам пора с художником объединиться в творческом симбиозе и создать то что можно было назвать „креативной рекламой“ В смысле реклама должна иметь сюжет и яркие образы. Вот как здесь видите? А ты значит над рекламной кампанией „Сазерн комфорт“ работаешь?»
– Тай Брэдли, сэр, карточный шулер работаю на пароходах к вашим услугам. – Изумленно вытаращив глаза на округлое пузико барменши, он растягивая слова произнес: – Мне двойной «Сазерн комфорт», мэм.
– Пардон, вы случаем не полковник ли Брэдли? Полковник Тай Брэдли?
Брэдли посмотрел на спросившего невозмутимым взглядом запустив два пальца в карман жилетки и нащупав там холодную сталь «дерринджера».
– Так точно сэр.
– Ага и подумай что мы могли бы провернуть с рекламой матрасов «Симмонс», – встрял Би-Джей.
(Ладно, Би-Джей, /Снято!/) Сечете к чему я? гламур – романтика – инспектор Джей Ли из полиции Сверхновой курит «Плейерз» – (сверкает грязным прогнившим значком) – Агент К9 пользуется лазерным пистолетом «Брэдли» – Реклама должна развлекать не хуже чем содержимое журналов. Именно ваш продукт заслуживает лучшего. Зачем сочинять тупые джинглы? Почему не вставить в ролик старую добрую «Энни Лори»? С этой песней связано много историй. Помните юного копа который насвистывал «Энни Лори» идя вниз по мостовой? Он еще остановился на углу перед салуном чтобы зайти и пропустить кружечку пива а ведь на службе не дозволено. Его бы образ да в рекламу ваших сигарет. Всем игрокам карты на стол! И запомните юного копа который шел по улице насвистывая «Энни Лори» и покручивая дубинкой и неся в Сент-Луис день семнадцатого сентября 1899 года.
(Тут у него за спиной взрывается небо.)
Мистер Диксон Терри из «Сент-Луис постдис-пэтч» берет интервью у вашего репортера:
– Как вы знаете в 1890-х Сент-Луис был известен по всему миру благодаря таким ресторанам как «Тони Фауст» – Но когда я жил здесь двадцать лет назад ни одного пункта общепита первого класса тут не имелось – Как будто весь э-э-э цвет общепита смылся в загородные клубы Вест-Энда – Теперь же идет обратный процесс – ресторанов первого класса в городе сколько угодно – только в отеле «Чейз-плаза» их три штуки – они возвращаются – и квинтэссенция этого процесса на Газ-Лайтс-сквере и обновленных речных пароходах – да решительно наблюдается обратное движение в традиции которую я лично для себя определил как плачевную – собственно к тому я и веду в этом смутном абзаце.
Я поставил на стол между нами машинку и набил текст в трехколоночном формате небольшой газетенки.
ХОД ВРЕМЕН
Семнадцатое сентября 1899 года мистер Брэдли мистер Мартин стоял на мертвых звездах отягощенный своим пыльным ответом растянув семнадцатое сентября 1899 года над Нью-Йорком тем утром отдавая тебе моих игрушечных солдатиков которых я убрал на чердак.
На самом деле на чердаке дома Юджина Филда ничего не происходило ну вы понимаете. А помните «Марию Селесту»? Корабль-призрак его в 1872-м нашли без команды но при этом все паруса подняты и в них дуют свежие южные ветры правда для нашей цели это событие чересчур уж давнишнее? Вот посмотрите первая полоса «Чикаго трибьюн» за понедельник четвертого января 1965 года Настоящей американской газеты для настоящих американцев:
Шторм обрушивается 807 на корабль как шар на кегли – 16 пострадали как в кошмаре. Американский лайнер «Индепенденс» – попал в шторм в Северной Атлантике – сорвало на нижней палубе дверь на верхней разбило иллюминатор и вылило полтонны ледяной воды на спящую в каюте пару – (те очевидно испытали шок) – капитан Райли говорит что ничего ужаснее с ним за сорокалетнюю карьеру не случалось. «Мы будто очутились в вагончике американских горок».
(_ Кстати, Би-Джей, а что случилось с «Форест-Парк-Хайлендз»?
– Сгорел дотла, босс – уж больно там в аркадах горячие пип-шоу устраивали.)
Ну ладно так случилось что восьмого декабря 1964 года я отбывая с родины на лайнере «Индепенденс» если память не изменяет имел счастье познакомиться с капитаном Райли и побывать у него На коктейльной вечеринке где народ по ходу дела даже понятия не имел кто есть кто из-за чего все в конце концов немного обиделись. Подхожу я к капитану и говорю:
– Можно кое-чем поинтересоваться? Спрошу как писатель.
(А ведь я тогда уже был выдающимся романистом про которого никто не слышал.)
– Ну э-э-э почему нет? – ответил он осторожно.
– Расскажите пожалуйста только честно есть ли у вас предположения или короче говоря догадки относительно того что же случилось на «Марии Селесте»?
Капитан подумал немного и после ответил мол относительно всего что касается корабля-призрака он объяснений дать не может.
– Капитан, – уставился я прямо ему в глаза, – факт вообще в том что фактов как таковых нет. Я сам – и уж поверьте ведь мне довелось поработать частным детективом – просеял это дело от и до самым тщательнейшим образом поэтому могу твердо заявить сомнительно что такой корабль как «Мария Селеста» когда-либо существовал. Дело было сфабриковано из бумаги а точнее – из записей в судовом журнале ну вы понимаете – снова смотрю капитану прямо в глаза – А это правый борт судна? – спросил я.
– Да а что?
– Ну – так – знаете ли ничего…
У него в глазах застыло изображение пиратского судна которое слегка смещается переходя от одного порта мира к другому а я вклеиваю в свой журнал путешествия открытку с изображением парохода «Индепенденс» идущего по бумажному морю пустому как «Мария Селеста» – в смысле море пустое – и ни пассажира вокруг – вот как-то так… «Настоящая американская газета для настоящих американцев» – «Индепенденс»…"
Делаю последние записи в журнале возвращения в Сент-Луис – багаж ждет меня в вестибюле – движемся обратно через руины Маркет-стрит до Юнион-стейшн где меня ждут обнаженные статуи в чаше высохшего фонтана на пустой площади – я возвратился чтобы прихватить еще солнечного света и тени – кусочки фольги да обветренные звуки далекого неба.
Составной текст
ВОДОВОРОТ МЕРТВЫХ ЯЗЫКОВ В ПРЕДЕЛАХ СИЛЫ ПРИТЯЖЕНИЯ ЛАГУН УБИЙСТВЕННОГО СНА-(ОНИ РАЗДЕЛИЛИ лосося)-ТЯЖЕЛЫЕ ЛИПКИЕ НОЧИ ЧЕРНИЛЬНО-ЧЕРНЫЕ ОБЛАКА ТЕНИ КАК ПРИЗРАКИ ОКОЛЬЦОВЫВАЮТ ПОТЕКШИЕ ФОРМЫ… цвет НОВЫХ ЗДАНИЙ ОМЫТЫХ СОМНЕНИЕМ-(СПАТЬ? ИЛИ НЕ СПАТЬ?)-БЕЛАЯ НАГОТА БЕССОННЫЕ НОЧИ ГАЛОПОМ ВЛЕТАЮЩИЕ В ОКНА… АЛГЕБРА ТЬМЫ… эрекции В ЗЕРКАЛАХ ПОТЕКШИХ ЛИЦ-(МОРЯКИ РАНО ВСТАЛИ В ССАНИНЕ ВОСПОМИНАНИЙ)-ИДА И МОРТ В ВОДОВОРОТЕ ТЕНЕЙ И БЕЗДУШНЫХ СУХИХ СЛОВ ПАНАМА НА ВИТРИНЕ С ОРЕШКАМИ И БОЛЕУТОЛЯЮЩИМ. .. Определенно что-то не так. Расщепленное надвое тело не знает как отдохнуть… мастурбирует в приглушенном свете ЛЬНЕТ К ОКНУ УТРЕННИМ ТУМАНОМ. ХОЧУ УВИДЕТЬ КАК ДАЛЕКО-ДАЛЕКО ГОРИЗОНТ ВОЛНУЕТСЯ ПОДОБНО ЛИСТУ ЖЕСТИ ТАКАЯ ДАЛЕКАЯ И РАЗЖИЖЕННАЯ ПЛОТЬ УМЕРШИХ ВОСПОМИНАНИЙ ИЗ ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО СВЕЖУЮЩИХ ДОМА МАТЕРЕЙ ’ ТЕЛА МАТЕРЕЙ. ПИСЬМО ОТПРАВЛЕННОЕ В МОРЕ СТЕРТО БЕЛЫМ РОМОМ В СЛИЗИ ПАНАМЫ. ОСТАЛСЯ БЛЕДНЫЙ ОРЕОЛ оргазма И СПЯЩИЙ ПРАХ БОЛЬШЕ НИЧЕГО ЗДЕСЬ. ЗДЕСЬ ПОСЛЕ ДОЛГИХ СТРАНСТВИЙ сумасшедшее лезвие бритвы кромсает мясо мечтаний и тем которые оно задело уже не подняться. ВЕРНЕМСЯ К ИДЕ И МОРТУ. ДАВАЙТЕ НЕ БУДЕМ СЕЙЧАС О ДРУГИХ. Муза не говорил ли я тебе что до сих пор вижу тебя во вспышках пламени? ВСЕ БРЕДЯТ НАГЛОТАВШИСЬ ПЕПЛА И ЕДКОГО ДЫМА ОТ ГОРЯЩИХ фосфоресцирующих тряпок. Парень, ты не забыл свое новое тело со вставками из парафина? С ЧЕТВЕРТЫМ БОЕМ КУРАНТОВ ОСТАНКИ БРЕДУТ БРЕДУТ ПО ПРАХУ. ГИБЕЛЬ НАСТУПАЕТ ВОТ ТАК НЕСЧАСТНЫЙ ПРОВАЛИВАЕТСЯ В ГЛОТКУ. НАДО ЛИ ГОВОРИТЬ ЧТО ВЕНТИЛЯТОРЫ НЕЛЬЗЯ УБИРАТЬ ОНИ НА СВОЕМ МЕСТЕ? ПОЛНОЧЬ СИГАРЕТА КУРИТСЯ ЗА СИГАРЕТОЙ НА ТРИБУНАХ ОБНАЖЕННАЯ ПЛОТЬ ОСТАНКОВ… путник оставь их. НА ОТСКОБЛЕННЫХ ПОТРОХАХ НА КРОВАВЫХ ХАРЧКАХ ЭХО НИЧТО ПРОШЕПТАЛО ЗАДНЯЯ КОМНАТА.
ПАРЕНЬ ИЗ ФРИСКО НИКОГДА НЕ ВЕРНЕТСЯ. ТОТ АДРЕС ПО КОТОРОМУ Я ЖИЛ ОТДАЮ ТЕБЕ. ЭТОТ МИР МНЕ НЕ ДОМ САМ ПОНИМАЕШЬ И ЗДЕСЬ НА УБИТЫХ ЮНОШАХ ВЫБРОШЕННЫХ ИЗ СТАРОГО ОБРАЗА МАЛЬЧИКА МОИ КОСТИ ОБРАЩАЮТСЯ В ПРАХ ОСТАЮТСЯ ГЛАЗА ПОДРОСТКА ИЗ ЛЬДИСТО-СИНЕГО СТЕКЛА ДА ВЕТЕР ЧТО РЕЖЕТ КАК бритва. ГНЕВ БОЖИЙ. Сошлись половинки памяти чердак освещенные мостовые. Хлопок по постельке: «Айда уже?» Он указывал путь сквозь лабиринт фиолетовых вечеров угасающих звуков далекого города стянул красно-белую полосатую майку а керосиновая лампа разбрызгивала горящих жучков. ОН КОЛЕНЯМИ ВСПРЫГНУЛ НА КРОВАТЬ ШЛЕПНУЛ СЕБЯ ПО БЕДРАМ И ВОЛОСЫ С ЗАДНИЦЫ РАЗМЕТАЛИСЬ ПО ЧИСТЫМ ПРОСТЫНЯМ пробудился в чужой плоти. ВИД ВНЕШНИЙ ОТЛИЧАЕТСЯ мальчишка голым стоит в Панаме на рассветном ветру. Паренек из Фриско уже не вернется свой адрес отдаю тебе этот мир мне не дом сам понимаешь здесь на юношах. Ты видел Кат-Сити? А ты видел как ТРУБОЧИСТЫ БЕРУТСЯ ЗА МЕЧ? СТЯГ СЫРОГО МЯСА ГОРЯЩИЕ УГЛИ СЫПЛЮТСЯ ДОЖДЕМ В ПОРЫВАХ МОРОЗА. Вечный страж гребет по светящимся небесам и да посыплются из его пламенеющего невода метеоры. (В небе повисла пламенная длань НЕЧЕТКАЯ РЯБЯЩАЯ ДАЛЕКАЯ И КТО-ТО ЗАДВИНУЛ ЯЩИК БЮРО… Жестокое палящее солнце на улицах ненависть и чудовищный голод а этого освежевали живьем и он умирает у меня на руках. ТЫ знал ЕГО И ВОТ КАК ВСЕ СЛУЧИЛОСЬ… КАК БЫ ТО НИ БЫЛО В ЗАПАДНОЕ КРЫЛО ПЕРЕЕЗЖАТЬ ПЛОХО. ВЕСЬ ЭТОТ ХАОС ЛУЧШЕ ЧЕМ КРИКИ «БЕДА. N0 BUENO» НЕТ НЕТ. И ЕЩЕ РАЗ НЕТ. В СМЯТЕНИИ ПРОИЗНОСИТСЯ НЕТ. МАЛО ВРЕМЕНИ ОСТАЛОСЬ огни на продуваемых ветром улицах по этому стародавнему адресу. РВАНОЕ НЕБО ТЕМНЕЕТ И ПАДАЕТ И ГОЛОС ПЕЧАЛЬНЫЙ ПРОХРИПЕЛ – ЗНАЕШЬ КТО Я ТАКОЙ?
Паренек из Фриско уже не вернется. При жизни они делили комнату по адресу его тебе сейчас даю он достался мне давно от мальчишки молодые глаза из льдисто-синего стекла омытые сомнением тонкие белые восставшие члены в половинках памяти сошедшихся воедино зеркала потекших лиц на освещенном чердаке. Моряки поднялись спозаранку – натекло мочи на мостовых. Морт похлопал по кровати: «Айда уже?» он указывал путь сквозь лабиринт фиолетовых панамских вечеров угасающего шелеста арахиса далекий город стянул красно-белую полосатую майку утром голые бедра на простынях по которым разметались волосы на заднице далека разбавленная плоть мертвых воспоминаний мальчишка голым стоит в Панаме НА РАССВЕТНОМ ВЕТРУ-(ПИСЬМО ОТПРАВЛЕННОЕ С КОРАБЛЯ КАПЛИ БЕЛОГО РОМА РАЗМЫЛИ УКАЗАННЫЙ АДРЕС) Помнишь ли свое новое тело заживо освежеванное и умирающее посреди сумасшествия на улицах? (Тело мое руки мои с добавлением парафина) – Ты знал его и вот как все случилось: останки. Как бы то ни было с четвертым боем курантов брести в западное крыло плохо. Весь хаос теперь ПРАХ. ТАК ОН ЕЩЕ КОМУ-ТО НУЖЕН? ВРЕМЕНИ ОСТАЛОСЬ МАЛО СИГАРЕТА КУРИТСЯ ЗА СИГАРЕТОЙ ПО ЭТОМУ СТАРОДАВНЕМУ АДРЕСУ обнаженные останки плоти РВАНОГО НЕБА ТЕМНЕЮТ И ПАДАЮТ НА отскобленные потроха в кровавых харчках и на печального странника
– Знаешь кто я такой? Я долго шел сюда. ЭХО НИЧТО ПРОШЕПТАЛО В ОТВЕТ
– ОН ПРИШЕЛ В ПЯТНИЦУ.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги