Дракон в зефире

ГЛАВА 34

Возвращение в столицу вышло печальным. Лера несколько суток подряд просидела в госпитале, под дверьми Диминой палаты, к которому ее пустили всего раз, поглядеть издалека. Первое оцепенение прошло, и девушка все силы бросила на то, чтобы Дима получил самое лучшее лечение. Она доставала магов жизни, подробно выспрашивая о схеме лечения, знала поименно всех санитарок и практикантов, научилась управляться с лечебной лозой, караулила, чтобы к раненому не дай боже не подпустили неумеху Тессу или еще кого-нибудь не внушающего доверия… Еще Лера прижала к стенке Марандо, чтобы он оплатил для Димы консультацию светила магических наук, веселой попрыгуньи-пупырки, ставящей на ноги даже самых безнадежных больных. Срочно вызванная в столицу академик Пипа де Ква очень удивилась тому, как с такой раной Дима вообще смог выжить, но дала хороший прогноз, обещая выход из сохраняющего сна через недельку-другую.

А меж тем в Ла-Арке разворачивались иные события. С пробуждением Неверлинга возник интересный прецедент. Кенриг Неверлинг имел бесспорные и преимущественные права на трон, однако во время суда он был осужден и потерял их. Тем не менее, вновь открывшиеся обстоятельства того дела вносили сомнения в его виновности, поскольку леди Антония, до сих пор считавшаяся жертвой, неожиданно оказалась, пусть и невольно, но главной виновницей тех бед, которые обрушились на Зефирные острова. Это она вызвала пробуждение зефирных драконов, а законы сна суровы… Леди Сирин тоже не успокоилась и требовала наказания для нарушителей королевских владений. То, что среди них была Избранная, спасшая мир, ничего не меняло. На Зефирных остовах принято отвечать не только за собственные действия, но и за деяния своих родных, а бабка Валери неслабо так приложила руку к катастрофе, чуть не погубившей Пречистый Исток. Тучи особенно сгустились, когда влезла Машка, требуя, чтобы Неверлинг женился на ней, поскольку никто не мог доказать, что именно его разбудило: ее поцелуй или колыбельная Леры.

Назначенное заседание суда прошло словно в тумане. Лера могла думать только о том, как там Дима, поэтому воспринимала все какими-то рваными обрывками. Так как обвинение было выдвинуто всем участникам тех событий, магистр Астельха выступила защитницей. Она блестяще отвергла доводы обвинения, едва ли не пританцовывая и распевая бодрый рэп из фактов и статей закона, а потом эффектно сослалась на вторую поправку Исмальда Великого, которая гласила, что любые деяния во время зефирного шторма силой в 15 балов следует рассматривать, как вынужденные под давлением обстоятельств непреодолимой силы (да-да, силы в пятнадцать балов!.. при максимальной шкале в десять!) и такие, что не могут иметь юридических последствий. Свою речь хорошенькая законница закончила на такой высокой ноте (никак не меньше Си восьмой октавы), что похрапывающий судья подавился слюной и чуть не вывалился из кресла-качалки.

Решение суда было оправдательным. Все шумно радовались и обсуждали, и только Лера торопилась быстрей удрать из зала суда, чтобы проведать Диму. Сегодня ей впервые разрешили навестить его. Пациент уже пришел в себя и стремительно шел на поправку.

— Вот что ты к нему бегаешь? — недовольно пробурчала Машка, придерживая Леру за рукав. — Да погоди ты. Пошли к Туоми, отметим. Я твой любимый тортик испекла…

— Не хочу, — отмахнулась Лера. — Мне надо еще успеть заскочить на рынок, я заказала для Димы апельсины…

— Зачем?

— Игорек сказал, что Димка их обожает. Хочу порадовать его и…

— Вот дура. Нафиг он тебе сдался? Нет, я понимаю, он тебя спас и все такое… но у тебя ж есть возможность выскочить замуж за Неверлинга! За принца! Или даже за короля, если ему трон вернут!

— Отстань!

— Блин, Лерка! Ну точно ведь дура. Ты смотри, я тогда сама за него пойду…

— Нет, — отрезала Лера. — Я тебе устала повторять. Я не отпущу свою лучшую подругу под венец с этим задохликом. Мне кстати лечащая магичка Димы, ну помнишь ее? Такая забавная пупырка с фиолетовыми полосками? Так вот, она мне по секрету сказала, что после нападения громоката Неверлинг скорее всего того…

— Чего того? — не поняла Машка. — Я не гордая, мне и попользованный сгодится…

— Да импотентом он скорее всего стал! — выпалила Лера. — Громокат высасывает всю эроморфическую энергию!

— Хм, плохо… — призадумалась Машка, а потом пожала плечами и просияла. — Значит, придется завести любовника…

— Тьфу на тебя!..

Лера выскочила на улицу, озабоченно оглядываясь по сторонам в поисках свободного экипажа. Она и так уже опаздывала к Диме! Но тут ее внимание привлек магистр, который с понурой головой и опущенным букетом шикарных алых роз стоял перед Астельхой. Лера в нерешительности сделала шаг в их сторону, и до нее долетел отрывок гневной отповеди законницы:

— … Терпеть не могу веники из цветов!.. Уберите. И, магистр, когда вы уже повзрослеете? Или так до самых седин и будете играть в великого зиромансера? Вы же способный математик, а тратите себя на всякую ерунду.

Магистр тяжело вздохнул и покачал головой:

— Я знаю, что вы хотели не розы, а горжиредию, но так получилось, что…

— Да что за глупость вы себе вбили в голову!.. Оставьте меня в покое!..

Красавица развернулась, взвизгнув каблучками по мостовой, и пошла прочь. Несчастное и растерянное лицо магистра больно резануло Леру по сердцу. Как же можно быть такой жестокой!..

— Подождите меня, магистр, — окликнула она законницу и пошла с ней рядом, подстраиваясь под ее шаг. — Выслушайте меня, пожалуйста.

— Чего вам, Валерия? — едва скрывая раздражения, ответила магистр. — Я тороплюсь. У меня в два еще одно слушание.

— Это я во всем виновата. Это я солгала магистру, что вы любите горжиредию и мечтаете, чтоб вам ее подарили. Я просто хотела, чтобы магистр тайком провел меня на яхту, но получилось, что…

— Что за глупость! — фыркнула Астельха. — Он еще и идио… гм… доверчивый настолько, чтобы купиться на выдумку первокурсницы?..

— Да он же влюблен в вас! Неужели вы не видите? Он же жизнью рисковал, чтобы добыть вам эту злосчастную горжиредию!..

— Валерия, — строго сказала Астельха, — вам не кажется, что вы забываетесь? И вмешиваетесь в чужие отношения? То, что вы Избранная, не дает вам права…

— Пожалуйста, магистр! — взмолилась Лера. — Дайте ему хотя бы один шанс. Он же спас Тессу!

— Что? — нахмурилась Астельха. — Когда это?

— Тесса… И ее, кстати, тоже я заманила в эту поездку на остров, а магистр тут не при чем. Так вот, Тесса отравилась, съев вместо меня кулебяку с Пыльцой Папоротника. И если бы магистр не понял, что с ней, то…

Законница побледнела и так грозно сдвинула брови, что Лера тут же прикусила язык. Кажется, она, как обычно, сделала только хуже…

— Безответственный балбес!.. Куда он смотрел!..

— Ну при чем тут он! Это я! Слышите, я! Злитесь на меня! Он не при чем!

— Да какой с вас может быть спрос? А он в ответе за своих студентов!..

— Магистр! — разозлилась Лера, топнув ногой. — Не хочу вам угрожать, но если вы откажетесь пойти с магистром Нистальфом на свидание, то я!.. я!..

— Что вы? — неожиданно заинтересовалась Астельха.

— Я… я… — растерялась Лера, а потом ляпнула по наитию. — Кстати, что там было в первой поправке?

Законница поджала губы, и девушка с удивлением поняла, что попала в точку. Если б только еще знать, что было в той первой поправке от Исмальда Великого…

— Я смотрю, вы хорошо подготовились, Валерия.

— Да-да, — торопливо кивнула Лера и выпятила вперед подбородок для пущей убедительности. — Магистр, обещайте мне, что не откажетесь пойти на свидание с Нистальфом.

И прибавила умоляюще:

— Пожалуйста. Всего один шанс, а?

— Хорошо… — вздохнула Астельха и прищурилась. — Кстати, а откуда вам известно содержание поправки? Василика разболтала?..

Апельсины были спелыми, с тонкой кожурой и так головокружительно пахли, что Лера невольно сглотнула голодную слюну. Девушку попросили подождать в коридоре, и она осторожно поставила легкую плетеную корзинку с гостинцами себе на колени. Ждать пришлось недолго. Завеса из лозы с шелестом расплелась, и из Диминой палаты выскользнула… Тесса. Лера вскочила со скамьи, задохнувшись от возмущения.

— Ты что у него делала?!?

Лоснящаяся самодовольством эроморфа улыбнулась:

— Проведывала…

Пока Лера подбирала цензурные слова, кошка приблизилась и лукаво заглянула сопернице в глаза:

— Не волнуйся, ты победила…

— Что?.. Как тебя вообще к нему пустили?!? Я запретила!

— Пфф… Какая ты смешная. Было интересно с тобой охотиться. Но раз я проиграла, то за мной должок…

С этими словами кошка внезапно надвинулась на Леру и… поцеловала. Девушка сначала оторопела от подобной наглости, потом попыталась оттолкнуть эроморфу, чувствуя, как стремительно заволакивает туманом сознание…

— Мрр… — промурчала нахалка и потерлась щекой о щеку Леры. — Передашь мой подарочек Диме… ему понравится.

— Дура! — разозленная Лера хотела влепить кошке пощечину, но внезапно почувствовала такую жуткую слабость, что не только руки поднять не смогла, но и на ногах не устояла.

Девушка пошатнулась и осела обратно на скамью, тошнота подкатила к горлу. Апельсины рассыпались по полу.

— Что ты со мной сделала?.. — сдавленно пробормотала она.

— Не злись, — мурлыкнула Тесса. — Я ж любя… Заходи потом в гости, расскажешь, что и как.

С этими словами мерзавка погладила Леру по голове и ушла.

Лера посидела с закрытыми глазами какое-то время, борясь с тошнотой, потом собрала волю в кулак и принялась подбирать упавшие фрукты. Было до слез обидно. Она так старалась, несла эти чертовы апельсины, словно хрустальные яйца, боясь помять, а теперь…

Пациент полусидел в лечебной кувшинке, что-то читая. Лера остановилась в нерешительности возле входа.

— Привет.

Дима поднял голову и посмотрел на девушку. Он осунулся и выглядел таким бледным, что у Леры болезненно сжалось сердце.

— Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и лучше, — буркнул он и прищурился, разглядывая ее.

— Я тебе тут вот… апельсины… твои любимые… — залепетала она, разом забыв обо всем, что хотела сказать.

— Это правда, что ты замуж за Неверлинга собралась? — огорошил он ее вопросом.

— Что? Да кому ты веришь! Кошке драной? Да она…

— Мне Марандо сказал, — перебил Дима. — И магистр подтвердил, что раз ты разбудила спящего принца, то тебе и карты в руки…

— Откуда? В смысле, где ты с этими придурками успел увидеться?

— Заходили.

— Когда?!? Вот когда они успели! — не на шутку возмутилась Лера. — У тебя что здесь проходной двор?!? Почему к тебе всех пускают, а я последняя попадаю, как дура!.. Вот что у тебя кошка делала, а?

— Проведывала. Ты от вопроса не увиливай, — строго перебил ее Дима и сел на кровати. — Неверлинг из принца может стать королем… А ты теперь вроде как официально признанная Избранная. Прекрасная партия.

— Ты с ума сошел? Зачем мне нужен этот высушенный извращенец?

— Зато он принц, — напомнил Дима, выбираясь из кувшинки. — Возможно, король.

— Дурак! — разозлилась Лера. — Не нужен мне никто!..

Обида подкатила к горлу. Девушка понимала, что Дима ревнует, но разве она давала основания? Ведь если так подумать, то он сам даже толком не объяснился ей в чувствах, чтобы что-то требовать или упрекать!

— А кто такой Жора? — не унимался Дима, подходя к Лере и внимательно вглядываясь в нее. — Тот парень, что тебя лапал в тронном зале?.. Магистр сказал, что…

— А ты больше всяких придурков слушай!

— … что он был твоим суженым, которого тебе наколдовала твоя бабка…

Терпение Леры лопнуло.

— Да не нужен мне никто! Никто, кроме тебя, идиота!..

— … и который потом превратился в дракона…

— … и держи уже наконец эти чертовы апельсины! — сунула она ему в руки корзинку и поспешила к двери, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Что?.. Погоди! Что ты сказала?

Лера ткнула ладонью в сплетение лозы, но та не поддавалась. Дима развернул девушку к себе лицом и повторил:

— Что ты сказала?

— Чтобы ты забирал эти чертовы апельсины и поправлялся!

— А до этого?

Лера заглянула ему в глаза, ощущая, как предательски горят щеки.

— Зачем ты заставляешь меня первой признаваться?.. — прошептала она. — Ведь и так знаешь, что я чувствую…

— Что?

— … мне никто не нужен, кроме тебя…

— Правда? — выдохнул Дима. — И я могу?..

— Ты издеваешься спрашивать?

— Нет…

Апельсины опять раскатились по полу. Дима прикоснулся к ее волосам, провел ладонью по шее, а потом притянул Леру к себе и поцеловал. Губы опалило жаром, сердце забилось, как сумасшедшее. Дима ненадолго отстранился и шепнул:

— Я люблю тебя…

Как же давно она ждала этих заветных слов!.. Теперь и самой можно признаться… Лера счастливо улыбнулась и ответила:

— Я тоже тебя лю…

Но ее слова утонули в новом поцелуе, столь страстном и обжигающем, сколь и нежном, что возможно только для истинного чувства. Кровь застучала в висках, сладко замирая, ноги стали словно ватные. Но Лера уперлась ладонями в грудь Диме и освободилась, упрямо закончив фразу:

— … люблю!.. Я тоже тебя люблю!..

Он провел большим пальцем по ее нижней губе.

— Моя… теперь ты моя… И чтоб больше никаких принцев рядом с тобой!.. — погрозил и опять поцеловал.

Он целовал и целовал, а Лера не помнила себя от счастья. Раньше, читая в романах или слыша в кино подобную фразу, она всегда морщилась и думала, как глупо и пафосно это звучит.

Но сейчас ей подумалось, что это в самом деле так, ведь ее сердце больше ей не принадлежит. От этой мысли закружилась голова, как будто падаешь и падаешь в бездонную пропасть… или наоборот, взмываешь вверх?.. Полет в неизвестность, неважно куда и зачем, главное, что с самым дорогим тебе человеком… И даже то, что этот дорогой человек уже нагло перешел от исследования ее губ и шеи к открытому вырезу на груди, совсем не возмутило. Лера же специально, чтоб его порадовать, выбрала платье с глубоким декольте, как у той пакостной кошки… Вот черт!..

— Эй! Ау! — она легонько стукнула Димку по плечу, пытаясь привлечь его внимание, но….

Запустив пальцы в его заметно отросшую светлую шевелюру, она заставила его оторваться и поднять голову:

— Послушай! Да послушай же меня!..

— Ну чего?.. — пьяно прошептал он, облизнув губы и не отводя взгляда от декольте.

— Я же Избранная!

— И что?..

Лера уклонилась от еще одного поцелуя и заявила, глядя прямо в один наглый серый глаз и второй сверкающий фасеточный:

— А ты мой Избранный!..

— Лерка, ты издеваешься?..

Дима опять ухитрился завладеть ее ртом в жадном поцелуе, а потом спустился ниже, целуя в шею и обжигая кожу.

— Ты тоже мой и только мой!.. Слышишь?

— Ммм…

— Ты теперь мой парень, и чтоб никаких кошек драных рядом с тобой я не видела!.. Ай… Щекотно же…

Он продолжал ее целовать. Воздух в палате казался прохладным, и на контрасте поцелуи Димы просто обжигали. Или дело не в контрасте? Лере сделалось невыносимо жарко и сладко, но одновременно и тревожно. Почему он такой горячий?

— Дима! А тебе вообще разрешили вставать?

— Ммм…

— Врешь ведь!

Она опять взяла его за волосы, отводя за голову, придирчиво вгляделась в лихорадочный блеск в глазах и нездоровый румянец на щеках, еще десять минут назад бывших бледными, а потом поднялась на цыпочки и дотронулась губами до его лба.

— Господи, да у тебя же жар! — ужаснулась она. — А ну шуруй в постель!

— Ммм… какое заманчивое предложение…

— Живо давай! Топай!.. Балбес!..

Вылетев стрелой из палаты, Лера подняла на ноги весь дежурный персонал и устроила скандал в кабинете у главмага госпиталя за то, что не соблюдают постельный режим тяжело больного, пускают к нему кого не попадя, не кормят, не измеряют температуру и вообще — развели тут бардак!

Диму опять погрузили в лечебный сон еще на пару дней, чтобы погасить послезефирную лихорадку, но зато Лере разрешили навещать его в палате. Заново собранная по настоянию магистра экзаменационная комиссия в составе присмиревшей леди Сирин и еще двух независимых сновидиц подтвердила, что у Леры наличествуют сильные способности к магии Слова, сокрытые драконом на вступительных снах. И теперь перед девушкой открывалось множество возможностей. Сидя вечерами в палате спящего Димы и занимая себя вязанием, Лера раздумывала над будущим. Можно было стать на страже буквы и слова закона, как например Астельха, тем более, что голос у Леры был неплохим, что для законницы было немаловажным. Или можно было заниматься лечебной практикой, находя живые слова утешения и ободрения, то есть по сути стать психологом… или даже психиатром. Еще можно было податься в политику или журналистику… Но Лера чувствовала, что это все слишком ответственные занятия, где со своей невезучестью она может так накосячить, что зефирные драконы покажутся просто детскими войнушками в песочнице. Девушка вздохнула, подцепив двойную петлю в вязании и вытягивая ее. Нет, лучшего места, чем архивы или тихая библиотека, придумать было сложно. Да и у Василики есть чему поучиться.

Но Лере все не давал покоя один вопрос. Ее странный сон на вступительных экзаменах. Что это было? Предупреждение от бабули или кошмар, навеянный драконом? После случившегося Лера зареклась вязать из красной шерсти, но сейчас с удовольствием довязывала для Димы другой шарф, из белоснежной шерсти местных кашмирских коз, которую ей по доброте душевной раздобыл Атанасис. А вот что означали слова бабули во сне? Про то, чтоб сердце не отдавала? Хотя может имелось в виду, чтобы сердце не отдавала фальшивому Жоре? Но про родную кровь все равно непонятно… Или просто по цвету шарфа? Или вообще про ту странную нить на запястье?.. Лера покачала головой и отложила вязание, взглянув на мирно спящего Диму. Улыбка осветила ее лицо, и все тревоги и сомнения мигом выветрились из души. Завтра будет новый день.