Драконий маг

Мирниас с заметным облегчением вздохнул и начал успокаиваться. Рано радовался.

– Вы зачем по ночам шляетесь, а? – ласково пожурила юнца магесса. Наверное, с ласковостью получилось что-то не то: Мирниас втянул голову в плечи и обречённо зажмурился. – Кормом для магической зверушки захотелось стать? Думаете, давно у нас жертв не было?.. Это вас чтоб орочий клан отлюбил – может, после того наконец начнёте думать головой, а не её противоположностью! Если выпить захотелось, купили бы вина и сидели дома, а не ш-шас-с-стали по деревне!..

– Айнур-ра, кончай шипеть, хогроша напугаешь! – насмешливо пророкотал Конхор, и Мирниас снова вздрогнул, только сейчас заметив скрытых ?отводом глаз? гномов.

Ухватив юнца за рукав, магесса оттащила его к гномам, вновь навесив на всех заклинание.

– Я, Мирниас, знаете какую странность заметила? Как только вы задерживаетесь по вечерам в таверне, у нас случается новая жертва, – негромко, но выразительно сказала она.

– Мэора, вы на что намекаете?.. – голос молодого мага внезапно осип.

– На козлика я намекаю.

– Какого козлика? – вытаращился Мирниас, кажется, усомнившись в трезвости присутствующих, включая и себя.

– Жертвенного, Мирниас. Который нашему таинственному магу очень необходим, чтобы отвести от себя подозрения.

– Вы что, думаете, меня хотят подставить?..

– Ещё как думаю. Да вы и сами, надо полагать, заметили некоторые странности.

– Его светлость меня подозревает... но это не я, клянусь!

– Вот и проверим, – многозначительно заявила Айриэ. – Останетесь с нами до утра. Ради такого случая готова поделиться кусочком плаща. Ложитесь и спите, как дома на перине, Конхор и Стагир нас посторожат.

– Зачем?..

– А затем, что так я хотя бы буду точно знать, что вас планомерно подставляют. Если, конечно, сегодня хогрош опять будет охотиться... а у меня предчувствие, что таки будет. В общем, не спорьте, а послушайтесь старших, иначе я вас заклинанием угомоню.

– Это лишнее, мэора Айнура! – процедил Мирниас сквозь зубы, улёгся к ней спиной и укрылся плащом.

Айриэ, переглянувшись с гномами, ухмыльнулась и последовала его примеру, благо вокруг царили тишина и безмолвие, даже пёс ни один не лаял. Спала она чутко, но даже умудрилась увидеть во сне что-то смутное, о чём немедленно забыла при пробуждении. Разбудил её крик приятеля:

– Айнур-ра! От наших сигнал!..

Светящийся призрачно-синим ?письмоносец? тут же ткнулся ей в руку и развеялся, синей дымной струйкой указывая направление на юг. Рядом сидел и сонно хлопал глазами Мирниас, пытаясь понять, что происходит.

– Подъём и живо за нами! Не вздумайте отстать или потеряться! – приказала ему Айриэ.

– Хорошо, мэора! – недовольно откликнулся артефактор, однако же послушно побежал сзади, сопя и топоча, как табун тяжеловозов.

Было ещё довольно темно, рассвет едва обозначился тонкой светлой полоской на востоке. Под утро стало совсем холодно, стылость пробирала до костей, но от бега они быстро согрелись. Синеватый светящийся ?дымок-путеводитель? летел впереди, исправно указывая направление. Он тоже попадал под ?отвод глаз?, так что проехавшие по соседней улице патрульные гвардейцы не заметили ни бежавших, ни синеватый отсвет. Выбежали за деревню и свернули на дорогу, ведущую к одной из ферм. Дорога была немощёная, бежать, когда под ногами чавкает грязь, было не слишком приятно, и они пошли быстрым шагом, тем более что Мирниас совсем запыхался. Гномы и Айриэ умели держать дыхание, а молодой маг, очевидно, пренебрегал физическими упражнениями.

За поворотом, когда из-за деревьев впереди уже показалась труба фермерского дома, обнаружились двое гномов с обнажённым оружием. На обочине, густо оросив кровью пыльную придорожную траву, лицом вверх лежал человек в чёрно-зелёном мундире. Айриэ подсветила магическим ?светлячком?. Молодой совсем парень, не больше двадцати пяти, по-деревенски круглощёкий, ширококостный, с большими, сильными крестьянскими руками, бессильно разметавшимися по траве в попытке удержать ускользнувшую от него жизнь.

Неподалёку бродили две осёдланные лошади, периодически нервно всхрапывая и шарахаясь от любой тени (чуть позже выяснилось, что они сильно чем-то напуганы и никого к себе не подпускают, поймать их удалось с трудом).

Гномы Лоршах и Трондаз, пока ждали их, успели деловито обследовать место преступления при свете прихваченных с собой фонарей. Теперь они делились своими выводами:

– Тварь сзади напала. Гвардейцев было двое, а тварь сидела на ветке, пропустила их вперёд и сиганула на одного сзади. Это он на траве валяется. Он даже меч вытащить не успел, так и помер, не поняв отчего. Второго сбросила лошадь или сам успел спрыгнуть, но на ногах удержался – видите отпечатки глубокие? Он, похоже, один раз тварь задел – вон его меч валяется, на нём следы крови. Тела поблизости не видно. Хогрош его с собой утащил и сожрал? Или хозяину вручил?

– Скорее второе, – хмурясь, сказала Айриэ. – Живого...

– Вот мохнатая орочья задница! – ругнулся Лоршах. – А мы сидели где договорились, этих двоих видели несколько раз. Гвардейцы по одному маршруту ездили, примерно раз в час мимо нас проезжали. В очередной раз ждали их, даже время по часам засекали и поспорить с Троном успели на пару золотых. У нас часы точные, сама смотри, Айнура!

Гном продемонстрировал карманные часы на цепочке, магесса отмахнулась:

– Лоршах, я в гномьей работе никогда не сомневалась! Дальше что?

– Ну вот, смотрим мы, значит, – подхватил рассказ Трондаз, – а гвардейцев всё нет и нет, на полчаса задержались, на сорок минут. Тихо было, мы же прислушивались, хотя от того места, где мы сидели, всё равно бы ничего и не услышали, далеко же. В общем, решили мы с Лорхом пойти гвардейцам навстречу, проверить на всякий случай, ну и вот... нашли. Он уже больше часа как умер, когда мы его обнаружили. Мы сразу ?письмоносца? тебе послали, а потом пошли следы искать.

– И ещё одно, – добавил Лоршах, вытаскивая что-то из кармана и поднимая повыше. – Смотрите, что валялось рядом с телом.

Перед глазами Айриэ закачался смутно знакомый серебряный овальный медальон на затейливой цепочке. Пока она пыталась припомнить, где уже видела эту вещицу, Мирниас вскрикнул, подтолкнув её память.

– Мирниас, ваш?

– Мой, мэора, – глухо и безнадёжно подтвердил маг. – Но я не...

– Да не лепечите вы! – прикрикнула магесса. – Так, надо послать за Пауреном, сейчас отправлю ему ?письмоносца?.

Мирниас, не принимая участия в общей суете, ссутулившись, уселся на поваленное дерево и со вкусом печалился, от расстройства совершенно забыв, что у него имеется алиби. Магесса отправила магическое послание капитану – голосовое, писать было нечем и не на чем. Потом тоже принялась за осмотр места преступления, согласившись с выводами гномов. Похоже, дело именно так и происходило. Но какая наглость! Напасть на герцогских гвардейцев?!. Интересно, что скажет его светлость...

Странный выбор жертвы, что и говорить, но, возможно, магу требовалось срочно подкормить хогроша. Иначе тот мог вырваться из-под контроля хозяина и отправиться на охоту самостоятельно, а маг монстром явно дорожит и опасается потерять. Создать ещё одного так легко не получится, магу придётся расплачиваться собственной жизненной силой – и с каждым разом всё больше. Очевидно, хогрош нужен для решения некой глобальной задачи. М-да, устранение короля на такое вполне тянет, но Айриэ с трудом могла представить, что Файханасы попытаются действовать грубо и прямолинейно. Нет, сейчас на Кайнира никто не станет натравливать хогроша, даже при помощи некоего проклятого предмета. Это всё равно что громогласно признаться в собственной виновности, ведь теперь Драконий Орден знает о хогроше, резвящемся возле Файханас-Манора. Айриэ допускала, что памятное убиение рыжего хряка вполне могло быть репетицией покушения на короля, но теперь герцог должен был отказаться от этого плана, этого требовало обычное благоразумие. Пока остаётся шанс занять трон мирно, благопристойно и якобы на законных основаниях, Рольнир Файханас будет следовать по этому пути. Меньше всего ему нужна междоусобная война в Юнгироде или клеймо убийцы короля. Знать бы ещё, для чего ему понадобился трон... Только не говорите о притягательном блеске короны и заманчивой мягкости трона, это смешно. Не тот человек.

Почти совсем рассвело, хотя по-прежнему было туманно и серо. День рождался неприветливый и хмурый, угрожавший серыми дождевыми тучами и резким северо-западным ветром. Капитан Паурен появился достаточно быстро, но не один, а со своим господином. Герцог прихватил с собой молодёжь – двоюродных племянников Койдира и Фирниора. Его светлость изволил сильно гневаться, и это был гнев тяжёлый, липкий, скрытый под маской бесстрастности, однако ясно различаемый в его ледяном взгляде и застывших, крепко стиснутых губах. Герцог молча выслушал откорректированный рассказ гномов (заявивших, что они охраняли свои повозки, тем более что маршрут пары гвардейцев действительно пролегал мимо постоялого двора), а также их соображения по поводу действий хогроша и спросил отрывисто:

– Мэора Айнура, вы согласны? С выводами уважаемых гномов?

– Да, герцог. Видимо, всё примерно так и происходило, я смотрела следы. Увы, я почти уверена, что второго гвардейца живым вы больше не увидите. Думаю, хогрош унёс его в своё логово и... употребил. Тварь пристрастилась к человеческой крови.

– Да, мэора, вы предупреждали, что так и будет... Я надеялся, что вы ошибаетесь...

– Я сама на это надеялась, мэор Рольнир.

Койдир и Фирниор коротко переглянулись. Смысла этих взглядов магесса не уловила, но кузенам, кажется, сильно не нравилось то, что они видели. Гномы рассказали про найденный медальон. Стоявший рядом Мирниас сильно побледнел и часто, нервно сглатывал.

– Мэор Мирниас! – В голосе герцога перекатывалось сухое, колкое ледяное крошево. – Этот медальон – с вплетённым в него защитным заклинанием – я вручил вам в начале лета в качестве платы за ваши магические услуги. Вы это признаёте?

– Ваша светлость, медальон тот самый, я не спорю. Но...

– Молчать! – рявкнул герцог, бешено раздувая ноздри. Клокотавший глубоко внутри гнев картинно прорвался наружу и готов был испепелить всех вокруг. Ну или обледенить. – Капитан Паурен, взять его!

– Подождите, герцог! – вмешалась Айриэ, повелительно выдвинув подбородок. Шагнувшие было к магу гвардейцы замерли, не дожидаясь приказа своего господина. – Мэор Мирниас никак не мог оставить здесь свой медальон – по крайней мере, нынешней ночью.

– Что? – Льда в голосе заметно прибавилось. – Объясните, пожалуйста, мэора.

– Потому что он провёл эту ночь со мной, – абсолютно честно сказала магесса.

Рыжеватые брови Койдира изогнулись домиком, щегольские светленькие усики шевельнулись, в глазах было весёлое любопытство. Юный Фирниор, напротив, брови сдвинул так, что между ними залегла глубокая вертикальная морщинка, а костяшки его стиснутых кулаков побелели. Герцог смерил артефактора несколько недоумённым взглядом, будто пытаясь отыскать в нём некие достоинства, тщательно скрытые от постороннего глаза. Потом, прищурив глаза, очень вежливо спросил:

– Мэора Айнура, вы уверены? Прошу простить мне мои сомнения, мэора, но вы с точностью можете утверждать, что мэор Мирниас находился рядом с вами в течение этой ночи? Никуда не отлучался? Или хотя бы не колдовал втайне от вас, раз уж этим хогрошем управляют на расстоянии?

– Рядом со мной, герцог, тайно колдовать невозможно. Это влечёт за собой колебания силовых магических нитей. Я непременно замечу, – с достоинством поведала магесса, глядя Файханасу прямо в его ледяные светло-голубые глаза. – И да, мэор Мирниас находился рядом начиная с половины одиннадцатого и до того момента, как нас разбудили. Мы разделили с ним одно ложе. Это, кстати, могут подтвердить уважаемые брай Конхор и брай Стагир, которые были вместе с нами.

Гномы важно, степенно кивнули; Конхор при этом нежно обвил могучей рукой стан магессы. Молодой Койдир Файханас тихонько хмыкнул, видимо, представив себе это весёлое времяпрепровождение... квартетом. Герцог, не сдержавшись, позволил окружающим заметить искреннее изумление, на миг проступившее на его породистом лице, и только потом нацепил привычную маску невозмутимости. А магесса успела заметить злой, с прищуром взгляд, брошенный Фирниором на злосчастного артефактора – будто последний сделал что-то, сильно нарушившее планы юного аристократа. Молодой маг после пикантного заявления магессы покраснел до корней волос – видимо, тоже нервно относился к квартетам. Хм-м, каждый понимает в меру своей испорченности, лукаво подумала про себя Айриэ.

– Что же, мэора Айнура... – кашлянул герцог, – кхм, в таком случае, ваши показания полностью снимают подозрения с мэора Мирниаса. Но мне непонятно, как его медальон мог оказаться здесь?

– Ваша светлость, я сам не могу понять! – торопливо заявил Мирниас. – Я снял медальон вчера... то есть уже позавчера, когда переодевался, и просто забыл его надеть. Честно говоря, я не заметил, что медальона на мне нет... но я и не носил его каждый день.

– Очевидно, медальон подбросили недоброжелатели мэора Мирниаса, – вежливо внесла предположение Айриэ. Никто возражать не стал.

– Мэора Айнура, вы вновь не сможете отследить, куда исчез хогрош? – Теперь Рольнир Файханас намеренно добавил в свой голос недовольство и даже лёгкое осуждение.

– Увы, герцог, магия не всесильна, – спокойно ответила Айриэ, не собираясь ни смущаться, ни оправдываться.

– Я уже понял это, мэора, – с сарказмом ответил герцог и поджал губы.

– Капитан, – улучив момент, спросила Айриэ, пока герцог с племянниками был занят осмотром места преступления. – Почему ваши люди ездят всего по двое? Раньше же было две тройки и четвёрка.

Паурен недовольно скривился, но тут же вспомнил о необходимости держать лицо перед посторонними и ответил почти бесстрастно, успешно подражая герцогу:

– Потому что, мэора Айнура, так приказал мэор Орминд. Его светлость поручил ему это дело, а мэор Орминд рассудил, что так у гвардейцев больше шансов заметить что-то необычное. Выделить больше десятка человек его светлость не согласился – солдаты нужны в замке, нельзя ослаблять охрану.

– О, теперь понятно, благодарю, капитан!

Хм, молодой Орминд взялся командовать, но его новшество удачным не назовёшь. Будь гвардейцы втроём, они бы наверняка отбились от хогроша, а то и уничтожили бы его, ведь мечи, заговорённые Мирниасом, были у каждого, кто выезжал патрулировать Кайдарах.

Возвращаясь домой вместе с Мирниасом и гномами, магесса недовольно размышляла, есть ли смысл продолжать ночные бдения с гномами. Сегодня хогрош и его хозяин их знатно провели, хотя, скорее всего, даже не подозревали о расставленной по деревне гномьей страже. Вдобавок ко всему ?маг-враг? ещё и везунчик, чтоб его корявое Равновесие на атомы распылило! Вместе с везением.

– Мэора Айнура, я уже просто не знаю, как и чем буду с вами расплачиваться, – с нервным смешком проговорил топавший рядом Мирниас. Айриэ краем сознания уловила, что он давно уже мнётся, вздыхает и сопит, не зная, как начать разговор, но особого внимания не обращала.

– Мирниас, я не ростовщик, долги и проценты не взимаю.

– А я не побирушка, чтобы брать в долг без возврата! – неожиданно окрысился юнец, совершенно непонятно, с какой стати.

– Вас вроде бы никто побирушкой и не именовал, – хмыкнула Айриэ, недружелюбно на него покосившись.

– Хуже, – с едкой горечью отозвался он. – Вы вообще не считаете меня достойным отблагодарить вас за помощь.

– Скажите мне сердечное спасибо и отправляйтесь домой, пообещав навеки сохранить в сердце нашу незабываемую ночь, – нетерпеливо предложила она, мечтая поскорее избавиться от назойливого артефактора. – И мы квиты!

– Мэора Айнура! – вспыхнул Мирниас. – Вы можете думать обо мне что угодно, но я не стану компрометировать вас перед вашим... мэором Тианоринниром. Он ведь теперь будет думать, что мы с вами...

– Ага, и с нами тоже! – раскатисто расхохотался Конхор, тоже вынужденный вместе со Стагиром слушать бред, что нёс этот юнец.

Мирниас поперхнулся, уже успев позабыть о квартете.

– Мирниас, вы не переживайте, Тианор – полуэльф разумный, и, главное, взрослый. Давно уже, – снисходительно успокоила его Айриэ, и юнец не выдержал, сочтя за благо распроститься и сбежать домой как можно скорее.

Тианор, к слову, услышав о квартете, долго и искренне смеялся. И, постанывая от смеха, немедленно предложил составить квинтет.

ГЛАВА 14

Айриэ с Конхором сидели в таверне, потихоньку цедили пиво и вполуха слушали немудрящие песенки, что лениво напевал менестрель. Дело шло к вечеру, но посетителей у папаши Брэддора наблюдалось совсем немного. Местным было не до веселья, да и работы на полях оставалось немало, а дни становились всё короче. Человек десять на всю таверну набралось, включая троих постояльцев Гриллода, заезжих торговцев.

Магесса сидела недовольная и толком не высыпавшаяся уже третью ночь подряд. Она бы с удовольствием провела время в обнимку с подушкой у себя в номере, но Конхор уговорил выбраться в таверну. Ему надо было доставить папаше Брэддору заказ – несколько бочонков гномьего пива и обсудить ещё какие-то торговые дела, а магесса делала вид, что слушает треньканье Тина. Ночью на земле спалось совсем не так чудесно, как на удобной кровати в номере, да и сон был некрепкий, одно название только. После таких ночей Айриэ совсем не чувствовала себя отдохнувшей. Гномы хоть через раз нормально высыпались, а она от постоянного недосыпа становилась более злобной, чем обычно, и готова была покусать всех, кроме разве что Конхора.

Потом Кон вернулся, и они решили приятно провести время за пивом и лёгкой дружеской болтовнёй. Конхор, разумеется, выставил на столик привезённое с собой тёмное пиво, но папаша Брэддор нисколько не возражал. Наоборот, готов был с гнома пылинки сдувать – видимо, сделка была весьма выгодной. Установив ?глушитель?, Айриэ расспрашивала о Броморе и о фиарштадских делах, рассказывала кое-что о своих странствиях – без имён и географических названий, впрочем. Наболтавшись всласть, они уже собирались уходить, когда появился новый посетитель, случайно привлёкший внимание магессы. Точнее, внимание привлекла сказанная хозяином фраза:

– А, Чарп, здорово! Давно ты ко мне не заходил. Что, покойнички тебе работы прибавили?

– А то не знаешь, Брэддор, – мрачновато отозвался невысокий, тощий и жилистый старик с острым красным носом. – Через день-два новые похороны, что за жизнь пошла, так её разэтак!

Старик уселся за стойкой и медленно тянул из кружки красное вино, изредка болтая с хозяином. Айриэ подумалось, уж не смотритель ли это местного кладбища, с которым она собиралась поболтать о старом семейном маге Файханасов. Подозвав Брэддора, она задала ему вопрос и убедилась в правильности своей догадки. Попросила пригласить старика за их столик и принести то, что он закажет. Старик подошёл неторопливо, с достоинством, но в светлых мутноватых глазах любопытство цвело пышным цветом.

– Звали, мэора маг? Чарп я, смотритель кладбищенский. Чего изволит ваша милость?

– Поговорить, брай Чарп. Да вы присаживайтесь, сейчас ваш заказ принесут

– Ай, мэора маг, шутить изволите? Какой я вам брай? – захихикал старик, но видно было, что он польщён уважительным обращением. – Меня браем сроду не называли, я совсем простого роду-звания. В молодости батрачил у фермеров, потом, когда состарился, меня его светлость облагодетельствовал, место дал. Не смотрите, что старый, мэора, я ещё крепкий, могилу запросто могу в одиночку выкопать и плиту установить, хотя помощников его светлость мне выделяет, дайте ему Лунные богини здоровьичка побольше!.. А, так о чём, мэора маг, вы поговорить-то хотели? Или это брай гном чего-нибудь изволит?

– Оба мы изволим, горы-долы! – подмигнул ему Конхор. – Герцогским фамильным склепом мы интересуемся. Айнура, спрашивай, я молчу-молчу, не лезу куда не просят.

Испепелив гнома неласковым взглядом, Айриэ приступила к расспросам.

– Вы, брай Чарп, помните, как прежний герцогский маг погиб? Магистр Стейриг?

– Помню, конечно, мэора, память-то у меня пока что отличная. Три года уж прошло с тех пор, шуму тогда много было.

– Помните, как магистра нашли?

– Чего ж не помнить, я его и нашёл. Ключ-то от склепа у меня хранится, да у его светлости собственный есть, само собой, – пояснил старик. – Я должен хоть раз в декаду вниз спуститься, проверить, всё ли в порядке, прибраться, опять же, если требуется – цветы там засохшие выбросить или ещё что. В тот день я и не собирался, просто обход кладбища делал, да увидел, что калитка ограды и дверь склепа приоткрыты. Непорядок же! Я взволновался да сдуру прямо в склеп и сунулся, вместо того чтоб на подмогу кого позвать. Повезло мне, дурню старому, что мэор Стейриг упыря прикончить успел, хоть и сам не выжил, а то мы бы сейчас с вами, мэора, тут не сидели.

Чарп шмыгнул остреньким носиком и передёрнулся, очевидно, заново переживая испытанный когда-то страх.

– Вы, брай Чарп, так сразу и увидели, что это маг из Файханас-Манора? – спросила Айриэ.

– Сразу, мэора, лицо ему упырь не тронул, грудь разворотил только. Когтищи у него были – во, с мою ладонь длиной, а то и побольше! Кровищи там было – ужас! Да ещё стены попорчены выжженными пятнами – это маг в упыря огненными шарами кидался, а тот, видать, уворачивался. А там внутри же стены мрамором белоснежным дорогущим облицованы, я насилу оттёр потом...

– Так чем маг упыря убил? Заклинанием? – перебил его нетерпеливый гном, не желавший обогащаться полезными сведениями об уборке в склепах.

– Нет, брай гном, кинжалом зачарованным да ядом смазанным. В сердце маг не попал, бил уже, видать, из последних сил и куда придётся. Но капитан Паурен тогда всё осмотрел и после его светлости докладывал, а я слышал. Тогда и узнал, что кинжал ещё сверх чар ядом усилили, чтоб если бить, так наверняка.

Способ отчасти спорный – иной яд и чарам может помешать правильно сработать – но для человеческих магов действенный, особенно если маг плохо владеет оружием. Сама Айриэ, к слову, тоже привыкла полагаться на заклинания, оставляя мечи воинам. Но без правильного оружия (лучше из лунного серебра) магу иногда не обойтись, хотя ядами Айриэ всё-таки почти не пользовалась. Но Стейриг молодец, даже умирая, сумел добить опасную тварь и не допустил больше ничьей гибели. И неважно, защищал ли он при этом тех, кому служил, или позаботился о простых жителях Кайдараха. Интересно, кстати, а что это был за ?упырь??..

– Как он выглядел?

Старик удивлённо воззрился на магессу.

– Ну как... обыкновенно он выглядел, человек как человек, темноволосый, нестарый ещё...

– Да нет же, упырь!

– А-а-а, понял, мэора. Ну так волос у него тоже тёмный был, кожа синюшная такая просвечивала сквозь проплешины, когти длинные, я говорил уж.

– Морда вытянутая или нет? Нос длинный? Уши какие?

– Морда... ну, приплюснутая малость, нос круглый, чёрный. А уши... не помню, мэора, вроде остроконечные... а может, нет, – с сомнением пожевал губами старик. – Я ведь его недолго разглядывал, да по правде сказать, и охоты особой не было. Боялся, что мне этот упырь во сне станет сниться. Покойников я вот сроду не боялся, а тварь эту поганую – да, хоть и дохлая она была давно.

В общем, явно не классический упырь, а нечто, подозрительно напоминающее нынешнего хогроша. Возможно, первый экземпляр вырвался из-под контроля хозяина, и магистр Стейриг его уничтожил, хотя и ценой собственной жизни. Возможно также, что хозяином первого был сам маг. А нынешнего создал его ученик?.. Или обоих? А тогда Стейриг просто уничтожил опасную тварь. В этом случае откат от оборванной связи должен был ударить по хозяину...

– Брай Чарп, а не помните случайно, кто тогда кроме капитана в склепе был?

– Его светлость, понятно, был с сыном. Солдаты тоже... Они тушу упыря вынесли и сожгли по приказу герцога.

– Ага, – покивала магесса. – А может, в замке тогда болел кто-нибудь? Не припоминаете?

– А ведь и верно, мэора, – наморщив лоб, сказал Чарп. – Мэор Орминд тогда приболел. Полдекады в постели провалялся, мудрёное у него что-то было, так что и целители не сразу справились.

Но ведь оборванная связь ударяет по магу сразу, не с опозданием. Значит, Орминд не мог быть хозяином твари, чем бы он там ни болел. Совпадение, не более того.

– Брай Чарп, а кроме герцогского сына больше никто в Файханас-Маноре не чувствовал себя плохо в тот день?

– Ну да, мэора, вот вы спросили, в памяти сразу и всплыло, – торжествующе сказал старик, радуясь победе над склерозом. – Мэор Фирниор тогда тоже хворал. Он даже раньше герцогского сына слёг, ночью. И тоже вроде слабость да жар, а ничего мудрёного целители не нашли. Но он быстрей мэора Орминда оправился, это я точно помню.

Прелестно, опять вездесущий Фирниор. Три года назад ему было пятнадцать. Мог ли мальчишка по неопытности не справиться с ручным, но крайне опасным монстром?.. Версия не самая глупая, но как же ей это надоело, корявое Равновесие!.. У Айриэ от всех этих предположений, догадок, улик и алиби уже голова кругом шла. И как только несчастные профессиональные дознаватели всю жизнь в подобном супе варятся? Она этого решительно не понимала, но от души сочувствовала: определённо, их хлеб был нелёгок. А тут ещё вдобавок постоянно приходится напрягаться, чтобы не перепутать, кому, сколько и что именно говорить. Ну до чего же противно всё время врать, сил больше никаких нет!..

В глазах старика явственно читалось любопытство по поводу странных вопросов магессы, однако спрашивать он не решился. Вместо этого получил пару серебряных ?коронок? и рассыпался в благодарностях.

– Вот ещё что, брай Чарп. Мне бы в склеп сходить, посмотреть. Говорите, ключ от него у вас?

– Ключ-то у меня, мэора, – покряхтел старик, не сразу решившись продолжить – видимо, опасался рассердить всесильного драконьего мага. – Да только не велено мне никого туда пускать без ведома его светлости. Вы уж простите, мэора маг, но надо прежде у герцога разрешения спросить...

Чарп смотрел опасливо, будто ожидал от магессы громов и молний, и та поспешила успокоить старика, миролюбиво согласившись съездить в Файханас-Манор и просить у герцога разрешения на осмотр склепа. Она могла бы войти и так, сломав замок на двери заклинанием, но было интересно посмотреть на реакцию Рольнира Файханаса в ответ на её просьбу.

В качестве реакции магессу одарили старательным удивлением. Слишком старательным, чтобы не учуять под ним замаскированную досаду и злость. Кажется, у Айриэ опять получилось наступить герцогу на мозоль, следовательно, в склеп сходить стоило непременно. Если раньше она намеревалась сделать это больше забавы ради, в поддержание своего образа орденской ищейки, то теперь осмотреть место давнего преступления требовалось всерьёз. Интересно, почему герцог не хочет, чтобы она навестила его покойных предков?..

– Если вы, мэора Айнура, считаете, что можете обнаружить там нечто, связанное с нынешними нападениями хогроша, то, разумеется, я буду только рад вам помочь, – сказал герцог предельно вежливым тоном. Но вместо заявленной радости в голосе опять скрежетало давешнее ледяное крошево недовольства. – Мэора, вы желали бы отправиться прямо сегодня или завтра с утра?

– Лучше сегодня, герцог, ещё совсем не поздно. Да и потом, даже если возвращаться я буду уже в темноте, меня это вполне устроит. Я бы хотела, чтобы хогрош попытался на меня напасть... – мечтательно протянула она, улыбаясь несколько хищной улыбкой.

– Понимаю, мэора Айнура. Ну что же, в таком случае, я пошлю с вами моего племянника Фирниора, он покажет вам склеп и ответит на ваши вопросы, если они возникнут.

Кто бы сомневался! Айриэ подозревала нечто подобное: вряд ли герцог отпустил бы её рыскать среди могил предков без присмотра. А на роль соглядатая лучше всех годился юный Фирниор – ведь они с Айриэ почти приятельствовали, не считая того, что мальчик периодически делал попытки за ней ухаживать. Ничего, юноша ей не помешает, к тому же попутно его можно будет снабдить кое-какой ложной информацией...

Шоко и вороной Фирниора неторопливой рысцой двигались по дороге к кладбищу. Лето таяло, и зелень деревьев уже кое-где была щедро разбавлена осенней желтизной. Солнце почти совсем ускользнуло за дальний лес и окрасило всё вокруг мягким, тёплым закатным золотом. На западе клубились лёгкие облака – розовые с тёмной серо-фиолетовой оторочкой, резко выделявшейся на прозрачно-голубом фоне. Случайно взглянув в глаза спутнику, когда отвечала на его шутливую реплику, Айриэ с любопытством отметила, что цвет его радужки совпадает с фиолетовыми переливами на небе.

– Фирниор, у вас сейчас глаза цвета вон тех закатных облаков, серо-фиолетовые. Необычно.

Юноша взмахнул ресницами и бросил на магессу долгий, странный взгляд. Глаза, кажется, потемнели ещё сильнее.

– А вам, мэора Айнура, очень идут изумрудные глаза ... как в тот раз, когда вы фантом дракончика создали. У вас глаза так необычно светились, то золотом, то изумрудом. Это было очень красиво!

– Да когда вы заметить успели? Вы же дракончиком были всецело поглощены, – добродушно усмехнулась Айриэ.

– Но сначала я смотрел на вас! Я на вас часто смотрю... особенно когда вы не замечаете, мэора Айнура. – Голос юноши чуть охрип. – А тогда, на какой-то миг вы показались такой необычной, нездешней даже!.. и свободной, неистовой... удивительно настоящей. Словно в остальное время вы носите маску... Простите, если я вас оскорбил, мэора.

– Все мы носим маски, Фирниор, разве нет? – Айриэ продолжала удерживать на губах усмешку, но смеяться ей уже не хотелось. – Без них не обойтись. Бывает, что они слетают на миг, но это неважно, это ничего не значит.

– Бывает, маски прирастают к коже, особенно если их носить слишком долго... – эхом откликнулся Фирниор.

Прирастают, ещё как. Нельзя слишком долго носить чужое лицо и примерять на себя чужую жизнь. Но что, если своей жизни – четыре дня в году, а чужой – все прочие триста шестьдесят четыре?..

Герцогский фамильный склеп снаружи был облицован дорогим угольно-чёрным мрамором, благородно поблёскивавшим в гаснущих солнечных лучах. Склеп был обнесён ажурной кованой решёткой, калитка и дверь самого склепа открывались одним ключом. Внутри во дворике душно благоухали розы, тёмно-красные, белоснежные и жёлтые. Вниз вели несколько ступеней, дверь была прочной, массивной.

Шагнув внутрь первым, Фирниор зашарил по стене справа в поисках магического светильника.

– Мэора Айнура, пожалуйста, закройте глаза и дайте мне руку! – таинственным полушёпотом попросил он, доверчиво и заразительно улыбнувшись.

Айриэ не стала спорить, только усмехнулась про себя, опустила ресницы и прошла вслед за ним внутрь помещения. Мысль о возможной ловушке мелькнула и, устыдившись самой себя, умчалась прочь. Угрозы Айриэ не чувствовала. Дверь за спиной захлопнулась, отрезая их от закатных солнечных лучей.

– Теперь можете открывать глаза! – В его голосе слышалось нетерпение и предвкушение, а тонкие, сильные пальцы чуть сжали её ладонь.

Зрелище, открывшееся её глазам, было поистине завораживающим. Тем неожиданней, что это должно быть место последнего упокоения усопших и скорби по ним. Но внутреннее помещение склепа изображало место светлое и радостное – мифический Светлолунный мир, куда после смерти якобы попадали достойно прожившие свою жизнь (и ели счастье большими ложками до скончания времён). Стены помещения были облицованы белоснежным, словно светящимся изнутри мрамором, потолок же изображал тёмное ночное небо с тысячами звёзд и пятью лунами Акротоса, в виде которых были выполнены красивые магические светильники тонкой работы – металл и хрусталь. Видимо, все светильники активировались одновременно, в том числе те, что висели на стенах и заливали склеп ярким светом, похожим на лунный. Потолок поддерживался изящными светлыми колоннами из того же мрамора, в стенных нишах стояли статуи Лунных Сестёр Скорбящих и, будто в противовес им, тех же пятерых богинь, но уже радующихся, принимающих умерших в своей обители вечной жизни. Забавные у людей представления о жизни и смерти... однако же местами красивые, с этим не поспоришь.

– Фирниор, это ошеломительно красиво! – признала магесса, осмотревшись – Никогда бы не подумала, что склеп можно оформить подобным образом. Но мне нравится.

Стены, кстати, были безупречно чистыми – ни следа давнишней копоти от разорвавшихся файерболов, ни вмятинки, ни щербинки. Ну, это-то как раз понятно, файербол средней мощности не способен поцарапать дорогой, очень прочный ?снежный мрамор?.

Фирниор издал удовлетворённый вздох, и его тёплое дыхание пощекотало ей волосы. Его глаза были совсем близко и казались теперь очень тёмными в псевдолунном свете. Он смотрел на Айриэ не отрываясь, в волнении лизнув пересохшие губы, но так и не отважился ни на что большее, чем ещё раз легонько пожать её пальцы и убрать руку. Инстинкт самосохранения уберёг мальчика от крупных неприятностей; Фирниор решил продолжить исполнять обязанности гида.

– Да, мэора, я и сам, когда это в первый раз увидел, был просто поражён. Здесь Файханасов хоронят последние пятьсот лет. В прежнем склепе всё в строгом соответствии с традициями: низкие потолки, мрачные голые стены из серого камня, магические светильники в виде факелов. Правда, саркофаги правивших герцогов и там сделаны из редкого ?инеистого гранита?, это традиция. Потому что такой саркофаг у основателя нашего рода, Эйдигира Неистового Ястреба. В этой галерее, что справа от нас, хоронят только герцогов или их совершеннолетних наследников, умерших раньше правящего герцога. Всех прочих Файханасов сжигают по обряду Лунных сестёр, а прах помещают в урны.

На каждом гранитном саркофаге, тёмно-розовом с игольчатыми светлыми узорами, имелась табличка с именем и годами жизни усопшего. Впрочем, в галереях, где на постаментах стояли урны с прахом, подобные таблички также были. Айриэ задумчиво прошлась вдоль длинного ряда, читая имена и даты. Самые древние были дальше от входа, недавно умершие располагались ближе.

– Фирниор, а почему перестали хоронить в старом склепе?

– Не знаю, мэора, – пожал он плечами. – Тогдашний герцог пожелал выстроить новый склеп, только и всего. Кажется, никаких эпохальных событий с этим не связано. Ход в древний склеп ведёт через замковые подвалы. Первые могилы появились там ещё при драконах, наш род очень древний. Ниарасы – часть рода, боковая ветвь, мы пошли от графов Мэй-Ниарас. Первым графом был второй сын второго герцога Файханас, с тех пор наши семьи так и жили рядом, лишь укрепляя узы крови и иные связи. Много лет назад один из графов Мэй-Ниарас совершил измену королю, и его наследник, носивший титул виконта Ниарас, не пожелал принять запятнанное имя. С тех пор графов Мэй-Ниарас не стало, но род остался и по-прежнему верен старшей ветви.

Магесса рассеянно кивнула и продолжила неторопливый осмотр. Она и сама не знала, что надеялась здесь обнаружить. Герцог явно не хотел, чтобы она пришла сюда, хотя его нежелание отнюдь не походило на тревогу. Видимо, здесь имелось что-то, во что Айриэ, по его мнению, совать нос не полагалось, однако Файханас, кажется, не особенно опасался, что магесса это скрытое нечто обнаружит. Ха, ради одного этого здесь надо обследовать каждую щёлку.

– Фирниор, а легенды? Страшные истории, которые принято рассказывать зимним вечером у зажжённого камина? – лениво поддразнила она. – Сейчас не зима, но уж хоть одну-то страшную историю я заслужила?

– Мэора, вам обязательны истории о герцогах или подойдут любые? – невинно поинтересовался он, обозначив ямочку на щеке.

– Ведь мы же в герцогском склепе! – резонно заметила Айриэ. – Ну же, признавайтесь, кто из ваших предков был уличён в колдовстве и употреблении девственниц?

– По прямому назначению? – Его голос подрагивал от смеха.

– По прямому – само собой, для этого колдуном быть не нужно!

– Среди Файханасов не было ни одного мага, если верить легендам. Только сам основатель рода, говорят, мог превращаться в ястреба. А ещё говорят, что Эйдигир так и не пожелал обрести покой после смерти, навсегда оставшись хранить своих потомков. И в час великой нужды он обязательно придёт на помощь, если его позвать, исполнив необходимый ритуал.

– И что же это за ритуал? – Айриэннис притворилась, что подавляет зевок, хотя на самом деле моментально насторожилась.

– Я не знаю, мэора, – покачал головой юноша. – Это известно лишь герцогам и их наследникам. Всё-таки это тайна рода. Но о том, что Эйдигир поклялся хранить своих потомков и отказался ради них от посмертия, рассказывается в древних легендах, в этом нет никакого секрета. Кстати, Эйдигир никогда не был женат, вторым герцогом стал его младший брат, от него и пошли остальные Файханасы.

Смотря что считать посмертием. Мало кому из людей известно, что после смерти тот сгусток энергии, что составлял их личность, развеивается и присоединяется к энергетической оболочке мира. Вот высшая награда и подлинное бессмертие, на самом-то деле – быть частью мира... При определённых условиях дух мог остаться неразвеянным и даже обрести некое подобие призрачной жизни, но это было дурное, вымороченное, неправильное существование. Хотя кому как. Право же, в реальной жизни встречается не так уж много приведений, которые, увидев мага, немедленно кидаются к нему и просят их упокоить. Призраки тоже ценят жизнь, хоть бы и... призрачную. Впрочем, пока они не вредят живым по собственной воле, их не трогают, так что первый Файханас тоже мог не опасаться, если он и в самом деле ждал долгие века, дабы ?помочь потомкам в час нужды?.

– Хм, этот ваш Эйдигир не помогал потомкам раньше?

– Дважды, мэора Айнура. Так рассказывают легенды. Первый раз – своему внучатому племяннику, четвёртому герцогу. Второй – во время войны лет восемьсот назад, когда Файханас-Манор был осаждён. Говорят, тогда у защитников замка почти не осталось шансов продержаться до прихода помощи, а единственный уцелевший из Файханасов, шестнадцатилетний юноша, оказался в смертельной опасности. Тогда на осаждающих напал сам Неистовый Ястреб – призрак, которому не могло повредить ни обычное оружие, ни заклинания магов. Наутро от вражеского войска осталась лишь жалкая горстка уцелевших, а Файханас-Манор с тех пор никто больше не решался осаждать.

– А чем тот юный герцог заплатил за помощь предка? – полюбопытствовала магесса.

Фирниор бросил на неё внимательный взгляд.

– Интересно, что вы об этом спрашиваете, мэора. Об этом мало где упоминается, однако в семейных хрониках сохранилась запись, сделанная рукой самого Брайнира Файханаса, а после – его тринадцатилетнего наследника. За помощь предка Брайнир должен был отдать свою жизнь – такова плата за магию, однако получил отсрочку до тридцати лет, потому что был последним в роду, не считая Ниарасов. Он успел жениться и оставить двоих сыновей, прежде чем в день своего тридцатилетия спустился в древние подземелья под замком. Брайнир ушёл к гробнице Эйдигира Неистового Ястреба и не вернулся назад. Его тела больше никто никогда не видел. В старом склепе – кенотаф.

Любопытно... Древнее заклинание магии крови, призрачный Хранитель рода, плата за вызов которого – жизнь одного из его потомков. Айриэннис доводилось слышать о подобном, но по вполне понятным причинам подобная магия не пользовалась популярностью. Тем более что, по представлениям лунопоклонников, стать защитником рода означало навсегда пожертвовать возможностью оказаться в Светлолунном мире после смерти.

– Фирниор, получается, что это не такая уж и тайна? Раз вы знаете, чем платят за вызов Хранителя рода.

– Вообще-то тайна, – смутился юноша. – На самом деле, мэора, я не должен был видеть эти хроники, их позволялось читать только Орминду. Но я сунул в них нос из мальчишеского любопытства, мне тогда было всего двенадцать. Это получилось случайно, и я едва не попался, а то бы, наверное, занимался чисткой конюшен не меньше полугода. – Он насмешливо фыркнул. – Однако о ритуале вызова я не знаю ничего, это правда.

Да ритуал-то, в сущности, неважен, стандартный наверняка, главное – кровь. Никто не сможет вызвать Эйдигира, если он не из рода Файханасов. Призрак привязан к замку, иначе и быть не может, так что, видимо, Файханасы, решившие пожертвовать собой во имя рода (а эта жертва может быть только добровольной), спускаются к гробнице и произносят что-то вроде: ?Приди на помощь своей крови, Эйдигир, как клялся некогда!" – ну и про плату, наверное, добавляют. Вот и вся великая тайна... Хранитель рода может лишь избавить от врагов, напавших на Файханас-Манор, его не вызовешь и не натравишь на неугодного тебе – скажем, на короля, находящегося в Юнгире... Впрочем, даже если бы Кайнир вдруг оказался в замке, Хранитель рода ничего бы не смог ему сделать, потому что король первым на Файханасов не нападал. Плату за вызов при этом Эйдигир взял бы, это закон магии, иначе никак. Кстати, Фирниор говорил всего о двух известных случаях обращения к Хранителю рода, но ведь их могло быть и больше, просто не все попали в общедоступные семейные хроники.

– Ну вот видите, Фирниор, страшная легенда и нашлась, – вслух произнесла Айриэ, продолжив неторопливую прогулку среди изящных урн на постаментах.

– Почему же она страшная? Брайнир поступил самоотверженно и храбро, это красивая и печальная история. На самом деле ему, наверное, было страшно жертвовать собой и своим посмертием, однако он это сделал, а значит, победил свой страх. Не знаю, впрочем, смог бы я поступить так же, – задумчиво заметил он. – Хотя в детстве я часто примерял на себя роль Брайнира и ни капли не сомневался, что если придётся, сделаю это не задумываясь – чтобы жили дядюшка Рольнир, Орминд, Юминна...

– Что-то изменилось с тех пор? – негромко спросила Айриэ.

– Я вырос, мэора, – криво улыбнулся он. – Я не оказывался в положении Брайнира, поэтому не могу сказать, хватило бы у меня смелости поступить как он... Я уже не так наивен, как в детстве, и более трезво оцениваю свои возможности. Однако я надеюсь, что если бы вдруг пришлось, я не окажусь трусливее моего далёкого предка.

– М-да, но всё это – дела прошлого, а ведь не далее чем три года назад в этом склепе тоже произошли довольно печальные события.

– Вы о смерти магистра Стейрига, мэора? – нахмурился юноша. – Да, тогда магистр тоже поступил как настоящий герой. Он выследил страшную тварь и сумел убить, хотя потерял собственную жизнь. Очень жаль, магистр мне нравился, да и наставник он был хороший.

– Наставник?

– Да, магистр учил и Орминда, и впоследствии меня, основам магии, хотя у нас ни капли магического дара, как он говорил. Но мы должны были знать теорию. Потом ещё учил составлению зелий, этим особенно интересовался Орминд, я как-то не слишком. И немного лекарскому делу – очищение ран, перевязки, мази и всё такое прочее.

– Понятно... А откуда взялся упырь, вы не знаете, Фирниор?

– Н-не знаю, мэора, – поколебавшись, ответил он, и тут магессе показалось, что юноша не вполне искренен. Быть может, он не знал наверняка, но мог о чём-то догадываться. Хотя было бы странно, если бы он вдруг решил сказать что-то, могущее навредить интересам Файханасов.

– Наверное, магистру пришлось тяжело. Я слышала, это была славная битва, – закинула пробный шар Айриэ.

– Да, мэора Айнура, магистр сражался очень храбро. Здесь все стены почернели от копоти, Чарп, смотритель кладбища, жаловался не переставая, когда потом отмывал мрамор. Магистр пытался убить упыря файерболами, но тот, судя по всему, был намного быстрее и увёртливее. Потом он набросился на магистра и разорвал его когтями, но магистр, уже смертельно раненный, успел достать тварь кинжалом. На кинжал было наложено некое заклинание, я не знаю точно, а лезвие – смазано ядом. Оно светилось бледно-зелёным, как будто фосфором было намазано или чем-то подобным. А на морде твари виднелась пена, тоже зеленоватая, разве что не светящаяся. Всё это случилось ночью, а наутро туша твари уже выглядела раздувшейся и быстро начала разлагаться. Ох, мэора, ну и запах тут стоял, просто кошмар! Его светлость тогда приказал быстро сжечь упыря, и того с трудом подняли шестеро солдат. Вынесли его за ограду кладбища и сожгли ?лунным огнём?, на всякий случай, чтобы тварь не восстала. Дядюшка Рольнир тогда специально позвал Лунных сестёр, чтобы и магистру Стейригу достойное погребение устроить, и тварь сжечь.

Юноша, увлёкшись воспоминаниями, говорил живо и жестикулировал, а магессу не покидало странное ощущение. Фирниор рассказывал как очевидец тех событий. Значит, либо ему в своё время попался хороший рассказчик, описавший всё до мельчайших деталей, либо...

– Фирниор, так вы это всё своими глазами видели? – небрежно спросила Айриэ. – Ну и зрелище, должно быть!..

– Да, мэора, я тогда был тут с его светлостью. Действительно, такое раз увидишь, до конца жизни не забудешь, и... – оживлённо начал Фирниор и вдруг резко замолчал. Глаза у него расширились, вид был испуганным, как у человека, внезапно проговорившегося о чём-то важном.

– Что, Фирниор? – выждав некоторое время, спросила магесса. – Вы начали о чём-то говорить и вдруг замолчали. Что с вами?

– Нет, н-ничего, мэора, – запнувшись, через силу выговорил он, нервно утирая вспотевший лоб.

– Тогда продолжайте, прошу.

– Я... я забыл, что хотел сказать, мэора, – быстро ответил он, но прозвучала его ложь на редкость неубедительно, особенно для человека, столь виртуозно умеющего лгать.

Впрочем, Айриэ не стала настаивать, он явно ни в чём не признается, а продолжит врать. Но почему он испугался? Допустим, он приходил в склеп вместе с дядюшкой и кузеном, зачем это надо было скрывать? Или всё дело в том, что Фирниор был в склепе во время битвы Стейрига с первым хогрошем?.. Ну так и говорил бы спокойно, что приходил утром вместе со всеми, не привлекая внимания к скользкому моменту. В конце концов, кто станет проверять такие мелочи, а если даже и станет (как сама Айриэ), нагло стоять на своём. Кому поверят скорее, сыну виконта или старику смотрителю? Фирниор же не мог знать, что лично она в такой ситуации поверит именно Чарпу, даже если герцог и Орминд дружно станут утверждать, что юноша был с ними.

Айриэ вздохнула. Придётся подвергнуть риску беднягу Чарпа, при этом не ставя его в известность. Разумеется, она постарается, чтобы со старичком ничего не случилось, но если он всё-таки пострадает, совесть её загрызёт... Однако если она не сделает ничего, а хогрош снова загонит добычу для своего хозяина, будет хуже. Тварь надо уничтожать, иначе маг успеет убить ещё нескольких человек. И ладно бы просто убивал, а то ведь он копит силы для некого масштабного злодейства. Гибель нескольких человек сама по себе трагична, но для мира в целом отнюдь не критична. Вошедший в силу чёрный маг намного, намного опаснее.

– Фирниор, – окликнула она юношу, начавшего было успокаиваться после допущенного промаха. – А старый Чарп говорил, что вас тогда в склепе не было – вы, мол, болели.

Промелькнувшее в его глазах выражение, весьма напоминавшее панику, уверило магессу, что она на правильном пути.

– Не знаю, мэора Айнура, он, наверное, запамятовал, – нарочито равнодушным тоном отозвался сын виконта, но взгляд он отводил с почти виноватым видом. Будь на его месте кто другой, Айриэ, пожалуй, подумала бы, что ему крайне неприятно прибегать ко лжи.

– Всё может быть, старичок ведь, память уже не та...

– Да, мэора, – вымученно улыбнулся Фирниор.

ГЛАВА 15

Айриэ, играя на нервах своего спутника, продолжила неторопливую экскурсию по склепу. Если сначала Фирниор был чуть ли не по-щенячьи счастлив находиться рядом с ней, то теперь герцогское поручение явно превратилось для него в обузу. Он то и дело отставал и украдкой смахивал пот, выступавший над верхней губой. И морщился страдальчески, когда думал, что магесса его не видит – наверное, мечтал, бедняжка, о скорейшем окончании этой пытки. Однако было непохоже, чтобы он опасался открытий, которые могла сделать Айриэ, просто переживал из-за своего ляпсуса. Но раз его светлость не желал её присутствия в склепе – следовательно, рысканье среди могил надо было продолжать. Надо полагать, герцог знал об этом месте гораздо больше своего двоюродного племянника.

Айриэ очень добросовестно осмотрела едва ли не каждую урну с прахом, перечитала все таблички и прошлась до самого конца галереи с саркофагами. И не нашла абсолютно ничего, что могло бы привлечь её внимание. И только когда она уже собиралась вернуться и дочитывала табличку, стоя над саркофагом первого из Файханасов, похороненных в новом склепе, удача соизволила бросить ей подачку.

Взгляд рассеянно скользнул и зацепился за небольшое полустёртое пятнышко на ?снежном? мраморе пола возле соседнего саркофага. Айриэ готова была поклясться, что она туда не вставала, да и подошвы её сапог давно уже высохли. В остальных местах полы сверкали своей белизной в свете магических светильников, ибо на пол склепа было наложено заклинание очистки, срабатывавшее, скорее всего, раз в несколько дней. Поэтому Айриэ стало любопытно, откуда здесь могла взяться грязь. Она присела на корточки и подсветила себе ?светлячком?. Пятнышко было бурым и сильно напоминало засохшую кровь, будто кто-то выпачкал в ней самый кончик сапога. Или краешек лапы.

– Что вы там обнаружили, мэора Айнура? – с умеренным любопытством спросил Фирниор,

Айриэ мельком взглянула на юношу, не обнаружив ни малейшего следа страха на его лице: если он и переживал, то, как уже говорилось, по поводу допущенной ранее ошибки, пятна на полу его не интересовали. Она гораздо внимательнее обследовала тёмно-розовый саркофаг, в котором, согласно табличке, покоился герцог Саймир Файханас. На светлых прожилках ?инея? на углах крышки также обнаружились бурые грязноватые следы, словно кто-то брался за них мохнатой лапой и, возможно, сдвигал крышку.

– Фирниор, помогите-ка мне снять эту крышку! – решила последовать нехорошему примеру магесса.

– Мэора, не опасаетесь потревожить покой моего предка?

– А вы возражаете?

– Пожалуйста, мэора, мне не жалко! – великодушно позволил он, улыбнувшись уже по-настоящему. – Если не секрет, что вы надеетесь отыскать?

– Видите, тут следы? Похоже на засохшую кровь.

Его улыбка моментально исчезла, юноша взглянул пронзительно, эдак по-файханасовски, слегка наклонив голову к левому плечу.

– Действительно, мэора... Что это и откуда?

– Сдвинем крышку и посмотрим, – пропыхтела с натугой Айриэ. – Ну, помогайте же!

Благодаря их совместным усилиям тяжёлая гранитная крышка дрогнула и отъехала в сторону. Магический ?светлячок? любезно завис над саркофагом, освещая то, что лежало внутри: бесформенный, изрядно обмусоленный комок из мяса и костей, обряженный в остатки изодранного, грязного чёрно-зелёного мундира.

– Корррявое Равновесие тебе в глотку и провернуть три раза!

– Это наш пропавший гвардеец, мэора? – деревянно-скрипучим голосом спросил Фирниор и раза три-четыре нервно сглотнул, но от тошноты удержался.

Что же, ничего удивительного: в присутствии Айриэ с её нечеловеческим хладнокровием любому нормальному мужчине было бы зазорно выглядеть слабее, будь она хоть трижды боевым магом. Вот и Фирниор старался выказать не меньшую невозмутимость, чем его спутница. И ведь неплохо получалось, надо отдать ему должное. Вырастет – какой мужчина будет!.. Если вырастет.

– Он, – хмуро подтвердила магесса. – Точнее, то, что от него осталось, – после того, как хогрош с аппетитом позавтракал.

Фирниор нервно дёрнул щекой и отвёл глаза.

– Но как он здесь оказался?

– Хозяину твари виднее. Наверное, счёл кладбище и ваш фамильный склеп в частности подходящим местом для того, чтобы спрятать труп.

– А ключ откуда? Ведь склеп всё время заперт? – наморщил лоб юноша и в волнении прикусил губу. – Неужели это... кто-то из Файханас-Манора?

– Не обязательно, – медленно проговорила Айриэ, пристально глядя на младшего Ниараса. – Это могли сделать в Кайдарахе. Например, украли у старого Чарпа ключ, сделали дубликат и подбросили обратно. Он мог и не заметить. Это же не ключ от герцогской сокровищницы, в конце-то концов!

Фирниор просветлел лицом: у него явно полегчало на душе от такой возможности. Странно, вот так посмотришь – можно подумать, что он ничего не знает о маге. Или и правда не знает?.. Гоблины лысые бы побрали эти предположения, допущения и прочие версии!

– Фирниор, отправляйтесь-ка вы к его светлости, расскажите ему о нашей находке. Но оставьте мне ключ от склепа.

– Вот ключ, мэора, пожалуйста. А что вы намерены делать?

– Приготовлю ловушку для хогроша. Раз недоеденное... мясо он спрятал в саркофаге, значит, бывает здесь с хозяином. Скорее всего, вернётся сегодня ночью, чтобы доесть остатки. Это шанс покончить наконец с проклятой тварью и поймать мага! Я с друзьями гномами притаюсь внутри, а кого-нибудь попросим запереть нас снаружи, чтобы не насторожить заранее хозяина твари. Фирниор, передайте его светлости, чтобы не вздумал посылать сюда своих людей, иначе могут быть новые жертвы. Не говоря уже о том, что его гвардейцы могут просто-напросто насторожить хогроша и его хозяина, тогда опять придётся начинать всё сначала.

– Хорошо, мэора Айнура, я обязательно передам, – заверил её юноша, помогая прикрыть массивную дверь склепа.

Они вышли за ограду кладбища и разъехались в разные стороны: Фирниор повернул к замку, Айриэ – к постоялому двору, пустив Шоко галопом.

Вихрем промчавшись по деревне, Айриэ ворвалась в комнату Конхора и безжалостно растолкала только-только прикорнувшего перед ночным бдением приятеля. Объяснила, в чём дело, и колесо завертелось. Айриэ решила брать с собой десятерых, остальные гномы остались при повозках. Вскоре с постоялого двора выехала одна гномья повозка и магесса верхом на Шоко. Все они исправно доехали до кладбища и дружною толпою устремились к склепу в сгустившихся сумерках, развеиваемых только одной золотисто-медовой Эфией. Гномы мрачно и грозно поблёскивали кольчугами и сдержанно звенели топорами, магесса гордо предводительствовала воинством, ограничившись кожаной курткой вместо доспехов. Все зашли внутрь, за исключением одного гнома, торжественно запершего ключом дверь и после вернувшегося с повозкой на постоялый двор. Шоко был рассёдлан и оставлен свободно бродить вокруг кладбища. По крайней мере, именно так всё и выглядело в глазах любого стороннего наблюдателя.

На самом же деле у входа в склеп Айриэ наложила ?отвод глаз? на себя, Конхора и ещё четверых шедших вместе с ними гномов. После этого они, двигаясь максимально бесшумно, отправились к стоявшему на краю деревни дому кладбищенского смотрителя.

Если Айриэ хоть сколько-нибудь разбиралась в людях, Фирниор не станет молчать о допущенном промахе, ибо это может нанести ущерб интересам рода. Нет, магесса была уверена, что юноша расскажет всё дядюшке – возможно даже, не догадываясь, к чему это приведёт. Сложно вообразить, что восемнадцатилетнего мальчишку, да ещё и несколько сомнительного происхождения, станут подпускать к важным тайнам рода. Наследника – да, родного брата тоже, а вот Фирниора, скорее всего, использовали втёмную. Если, разумеется, не он – ?маг-враг?, но от одной мысли об этом хотелось взвыть тоскливой волчицей.

Вряд ли его светлость придёт в восторг, узнав, что Фирниор проговорился о том, что был в склепе, когда нашли погибшего магистра Стейрига. Почему-то это являлось важным, но в любом случае, теперь им придётся придерживаться версии Фирниора, чтобы не насторожить Айриэ. А опровергнуть слова юноши мог только старый Чарп. Паурен не в счёт, герцог прикажет ему, и капитан будет молчать о том дне, посылая магессу с расспросами к его светлости и с полным правом ссылаясь на полученный приказ сюзерена. Гвардейцев, бывших в тот день в склепе, можно отослать под благовидным предлогом – например, охранять какое-нибудь дальнее поместье. Следовательно, только старик опасен, и герцог может попытаться устранить беднягу, заодно предоставив чёрному магу новую жертву.

Именно поэтому Айриэ решила устроить засаду в доме Чарпа. Если убивать старика, то сегодня ночью, пока магесса предположительно ждёт хогроша в склепе. Если бы у Айриэ была хоть малейшая уверенность в том, что хогрош действительно придёт в склеп доедать ?остатки? гвардейца, она бы нейтрализовала Фирниора на одну ночь тем или иным способом, а сама бы дождалась твари. Но увы, зная немного о повадках сотворённых магических питомцев, Айриэ могла утверждать, что хогроша еда сейчас не интересует – он уже вылечен и сыт, а тело гвардейца спрятали в саркофаг, чтобы его не нашли.

Для того она и устроила всё это представление, чтобы Файханасы даже не сомневались, что магесса сидит в склепе и ждёт. Ну а если она всё-таки ошиблась, то пятеро вооружённых гномов вполне способны ликвидировать хогроша даже без помощи магессы.

Домик смотрителя утопал в зелени лип, берёз и старых раскидистых яблонь, так что с улицы вход в дом не просматривался. Кстати, был он довольно большим для одинокого старика. Сняв ?отвод глаз? и легонько стукнув в дверь дома Чарпа, магесса дождалась появления хозяина и попросила впустить гостей. Старик распахнул дверь и изумлённо выпучил глаза при виде вооружённых гномов, с деловым видом протопавших в комнату.

– Мэора маг, а... – начал он, но Айриэ сделала ему знак замолчать.

Только установив ?полог тишины?, сказала:

– Вот теперь, брай Чарп, и поговорить можно. Не пугайтесь и простите уж за вторжение, однако мне птичка на хвосте принесла, что на вас нынешней ночью могут напасть. Тварь на прогулку выйдет и захочет поужинать или позавтракать, уж как получится. Но непременно вами, – веско добавила она. – Если я ошибаюсь, ничего страшного, мы просто посидим здесь до утра и уйдём.

– М-мэора, а как же... Да за что?.. – жалобно проблеял перепугавшийся до полусмерти Чарп, идя за магессой в комнату.

Гномы со своей обычной непосредственностью уже расположились на старых скрипучих стульях вокруг стола и деревянном топчане у стены и теперь доставали притащенные с собой бутыли с пивом и съестные припасы. Чарп не успел рта раскрыть, как ему сунули в руки бутылку крепкого светлого и велели запить новость, сочувственно похлопав по плечу. Старик с перепугу поперхнулся и долго выкашливал пиво, попавшее не в то горло.

– Брай Чарп, вы мне заново расскажите, что в тот день увидели в склепе, когда упыря нашли. И, главное, кого, – велела Айриэ, когда старик немного успокоился и влил в себя с треть бутылки пенного успокоительного.

– Да я ж рассказал вам уже всё, мэора маг, – удивился слегка захмелевший старик. – Но если вам угодно, слушайте по второму разу.

Айриэ слушала, куда денешься, и несколько раз специально уточнила про Фирниора. Чарп твёрдо стоял на своём: из Файханасов были герцог и Орминд, Фирниор заболел ночью.

– А поправился когда, не помните?

– Ну, дня четыре он проболел точно. А мэор Орминд ещё дольше, я уж говорил вам.

Болезни Орминда её не интересовали, он не маг, как и его отец, раз оба были в склепе. Но и Фирниор, получается, тоже, раз присутствовал... Только когда? Ночью заболел, хм, а рассказывал об утренних событиях как очевидец. Ладно, допустим, побывал тайно, но зачем, зачем это скрывать?!.

– Трупы в тот же день убрали? – на всякий случай уточнила магесса.

– В тот же, мэора, а как же! Не оставлять же тварь поганую рядом с благородными покойниками валяться! И магистра Стейрига сразу же сожгли да похоронили на нашем кладбище. Могу вам завтра могилку его показать, если интересуетесь, – предложил Чарп и шмыгнул покрасневшим носом, а после основательно приложился к бутылке, уверившись в чудодейственной силе гномьего снадобья от страха.

– Не интересуюсь, спасибо, – коротко отказалась Айриэ, продолжая размышлять. Может быть, всё зависит от того, с кем был юноша в склепе? Ну и кого он покрывает в таком случае? Или в склепе был под ?отводом глаз? и тогда уж он точно знает, кто маг?.. Правда, сомнительно, что хозяин твари, страдающий от оборванной связи с питомцем и разом лишившийся магического резерва, смог бы наложить ?отвод глаз?. Ничего не понятно... – Брай Чарп, подпол у вас имеется?

– Ну да, картошку я там храню, – ответил старик и осоловело захлопал глазами, с явным трудом держа их открытыми.

– Возьмите-ка тюфяк, одеяло какое – укрыться и отправляйтесь туда спать. Нам вы только помешаете, если вдруг что. А там вы в полной безопасности выспитесь.

– Давай-давай, папаша, – подхватил один из гномов и увёл старика на кухню, где был лаз в подпол. Засыпающий на ходу Чарп не сопротивлялся, вот и хорошо. Люк на всякий случай придавили большим ларём, чтобы хозяин не вылез без спросу и не попался случайно монстру.

Гномы быстренько убрали остатки своей трапезы и сноровисто рассредоточились по дому, занимая позиции в каждой комнате, даже там, где явно никто давно не жил. Сам Чарп, похоже, пользовался только кухней да меньшей из двух спален. Возможно, раньше старик жил не один или дом был выстроен для смотрителя кладбища с большой семьёй, а Чарп его просто унаследовал вместе с должностью.

Айриэ сняла ?полог?, чтобы не насторожить тварь, если та хорошо чует магию. Гномы заранее воспользовались охотничьими амулетами, отбивавшими запах, устроились поудобнее и приготовились ждать. Ни шороха, ни скрипа, ни стука. Айриэ, в свою очередь, наметила контуры ловчего заклинания, стянув его вокруг дома, но пока не напитывая магией.

По дому сновало несколько невидимых ?сторожевичков? – настолько слабых, что их наличие никто не должен был учуять. Однако любого, вошедшего в дом, они заметят и магессу предупредят. Айриэ устроилась на топчане, подстелив старое, пыльное хозяйское одеяло, и с чистой совестью подремала часа полтора. Всё легче будет, а то от бессонницы глаза слипаются и настроение портится прямо-таки стремительно. Скоро на своих бросаться начнёт, хоть бы наконец хогрош под руку подвернулся, усмехнулась про себя магесса.

Придёт, не придёт?.. Верно ли она рассчитала или никто и не думал покушаться на жалкого старика? Мало ли что он там лепечет после нескольких кружек пива... Поправив серебряный перстень с головой дракона, надетый на левую руку, в очередной раз проверила, полностью ли заряжен артефакт, хотя делала это уже дважды.

Висящие на стене кухни старенькие, ободранные ходики мерно тикали, и это было единственным, что нарушало тишину в доме. Если не знать о затаившихся гномах, то и не угадаешь, что они тут бдят. Кто-то один с комфортом устроился на хозяйской постели, пусть и лишённой тюфяка. Зато если хогрош полезет в окно спальни, увидев укутавшегося одеялом ?Чарпа?, его ждёт неприятный сюрприз. Гном в кольчуге – добыча не всем по зубам, иные зубки и обламываются, знаете ли...

На улице слегка шумел ветер, взлаивали-взвывали собаки, орали любовные песни коты: чья-то кошка, освободившись от докучливого потомства, снова пришла в охоту и собрала вокруг себя целый гарем голосистых красавцев. А потом всё как-то неожиданно стихло, даже распалённые любовным марафоном коты и кричавшие среди кладбищенских деревьев какие-то ночные птицы. Магесса насторожилась, бесшумно выпрямившись и потихоньку разминая мышцы. Топчан при этом пытался поскрипывать, но Айриэ приноровилась не ёрзать.

Несколько следующих минут проползли медленно и томительно, пока из спальни старика не донёсся слабый звук. Вроде бы тихонько звякнуло оконное стекло, потом всё снова стихло. Айриэ готовилась мгновенно активировать ловчую сеть, которая воспрепятствует кому бы то ни было покинуть дом. Вот тихо, еле уловимо скрипнула половица в спальне, потом другая: старые рассохшиеся доски отзывались, когда на них вставали, даже если вошедший старался не шуметь.

Взрыкнуло, скрежетнуло, будто чьи-то когти с силой проехались по металлу кольчуги. Айриэ, больше не скрываясь, активировала сеть и метнулась в спальню старика. Туда же устремился Конхор, прочие отстали, чтобы не мешать друг другу и поучаствовать по мере необходимости. Крик ?получи, тварь!" – и яростный рёв обиженного хогроша, метнувшегося обратно к окну. Тварь и управлявший ею хозяин, наткнувшись на засаду, мгновенно оценили обстановку и поняли, что нужно спасать волосатую шкуру хогроша. Но сеть Айриэ держала крепко, отбросив хогроша назад, прямо под топор Конхора и второго гнома – кажется, это был Трондаз или его брат Нимшир, в пылу схватки не разглядишь.

Айриэ набросила на ноги твари спутывающее заклинание, пока гномы азартно, остервенело даже, рубили тварь топорами. Гномье оружие наносило болезненные раны, ускоренная регенерация твари не справлялась, но когти хогроша представляли собой серьёзную угрозу. Загнанной в угол твари терять было нечего, и она бешено сопротивлялась, стараясь забрать с собой жизни своих обидчиков. Вот, страшно вскрикнув, под ударом могучей лапищи отлетел назад Нимшир; тяжело стукнувшись о стену, он остался лежать неподвижно. Рядом валялся слетевший от страшного удара рогатый шлем. Айриэ, улучив момент, залепила файерболом в открытую пасть твари, заставив хогроша подавиться собственным рёвом. Остальные гномы, метнувшись в комнату, встали рядом с Конхором и вступили в схватку.

У твари, в общем-то, не было шансов. Победный удар, кажется, нанёс всё-таки Конхор, а может, кто-то ещё. Айриэ поспособствовала скорейшему издыханию хогроша, добавив пару молний. Хрипы, бульканье и конвульсивное содрогание туши продолжалось ещё некоторое время, и гномы старательно жались к стеночкам, чтобы агонизирующий хогрош не полоснул кого-нибудь из них когтями. Айриэ поспешила помочь Трондазу, оттаскивавшему пострадавшего Нимшира подальше. Тот, к счастью, был жив, но изрядно потрёпан, и магесса послала голосового ?письмоносца? гномам на постоялый двор с просьбой пригнать повозку: Нимшира надо было поскорее доставить к Лунным сёстрам.

Конхор дождался, пока хогрош перестанет содрогаться и, приблизившись, хладнокровно отрубил тому голову от тела. Не с первой попытки получилось, между прочим, хотя гномье оружие было отменным, а обращаться с топором Кон умел с сопливого детства.

– Горы-долы, Айнур-ра, ну и умаялись же мы! – вытерев широкой ладонью пот со лба, признался Конхор, а прочие согласно загудели и наперебой принялись обмениваться впечатлениями от схватки, в волнении то и дело сбиваясь с Всеобщего на гномий.

– Братцы, а ведь мы молодцы, а? – заметил Стагир, улыбаясь до ушей и теребя и без того растрепавшуюся косицу бороды. – Какую погань уделали!..

– Честь нам и хвала за сей подвиг! – полунасмешливо поддакнула Айриэ, и гномы довольно расхохотались, сбрасывая накопившее напряжение.

– Эй, хозяина кто-нибудь из подпола достаньте, пусть тоже полюбуется, – распорядился Кон. – А то он уже давно снизу в люк колотит.

Действительно, бедняга Чарп, не имевший возможности выйти, должно быть, совсем извёлся, слыша вопли и грохот над головой. Правда, вскоре выяснилось, что милосерднее было бы оставить его в неведении: увидев тушу хогроша и оценив размеры когтей, бедняга закатил глаза и рухнул в обморок.

– И это вместо благодарности за спасение жизни, – неодобрительно покачав головой, проговорил Стагир, но в голубых глазах плясали смешинки. – Слабаки эти люди!

– За тобой бы такую тварь послали, посмотрел бы я, что ты стал бы делать! – поддел его Кон.

– Как это что? Позвал бы вас на помощь! – хохотнул Стагир. – А если бы никого из наших рядом не случилось, дрался бы в одиночку.

Вообще все были довольны, перешучивались и добродушно подначивали друг друга. Для них-то всё уже закончилось, а у Айриэ основная работа только начиналась. Уничтожение хогроша – это победа, да ещё какая, но для магессы это ещё не даже не половина дела на сегодняшнюю ночь. Она отозвала приятеля в сторонку и попросила:

– Кон, слушай, опасаюсь я немного за старика. Посторожите его, пока вы в Кайдарахе? Его всё же могут попытаться убрать, хотя я попытаюсь его максимально обезопасить. Прозрачно намекну его светлости, что буду весьма недовольна, если Чарпа убьют... В конце концов, Чарп мне всё рассказал, а что он может знать ещё такого важного – не представляю. Боюсь, сам он тоже понятия не имеет. В общем-то, скорее всего, герцог про Чарпа забудет, зачем ему рисковать.

– Алмазная моя, о чём речь! Приставлю я к нему пару своих парней, будут днём и ночью рядом, по очереди. Это ж ненадолго.

– Дня на три-четыре, и то больше для успокоения моей совести, – приподняла уголок рта Айриэ. – Спасибо, Кон, за мной должок!

– Сочтёмся, алмазная моя! – лукаво подмигнул гном. – Сейчас ты куда?

– В Файханас-Манор, сообщать о великой победе, – усмехнулась магесса, снова скривив уголок губ, на этот раз саркастически. – Правда, там о ней уже знают, могу ручаться.

– Отдача? – понятливо откликнулся гном.

– О да! – Айриэ хищно сверкнула глазами. – Магу сейчас не до радостей жизни, он должен лежать пластом и страдать от оборванной связи и полного истощения. Думаю, на этот раз ему ещё хуже, чем тогда, три года назад. Я никогда бы не подумала, что хогрошем можно управлять так быстро и так легко освобождать его от чужих заклинаний. Видимо, связь у них была предельно тесной, а значит, хозяину сейчас очень плохо. Вот и посмотрим, кто у нас сегодня ночью внезапно заболел... Думаю, чьё-то отсутствие станет достаточной уликой – для меня, даже если я не увижу заболевшего своими глазами. А я постараюсь увидеть, и плевать, что там на сей счёт думает его светлость!

– Ты поосторожнее там, Айнур-ра! – напутствовал её гном, внезапно посерьезнев. – Я, конечно, помню, про ?ответное проклятье?, и Файханасы о нём тоже не забывают, но всё-таки...

– Не переживай, Кон, всё будет в порядке! – заверила она приятеля.

Она не была бессмертной или неуязвимой, но для желающих покончить с драконьим магом имелось несколько неприятных сюрпризов... со смертельным исходом. Предпоследний аргумент, так сказать, хотя прибегать к нему Айриэннис не хотелось бы. Видит Равновесие, очень не хотелось бы, но если понадобится, сделает. Даже если потом каждый раз на душе остаётся такой мерзкий осадок...

– Хогроша во двор вынесите, – попросила она Конхора. – Пусть пока там полежит, завтра его Лунные сёстры сожгут, я не стану возиться. Да и предъявить монстра надо всем желающим, только посторожите, пока из замка гвардейцев не пришлют вам на смену.

На улице послышался скрип колёс – это прибыла повозка за раненым. Айриэ вышла и, не скрываясь, зашагала к кладбищу. Встретила патруль, коротко уведомила гвардейцев о случившемся и отправилась дальше, к склепу. Она выпустила карауливших там гномов, отправила их в дом Чарпа и оседлала Шоко.

Было довольно светло, сияли звёзды и уже четыре из пяти лун – не было видно только Юдрисы. Шоко неторопливо цокал копытами по мощёной дороге, а магесса лениво любовалась пейзажами в лунном полусумраке и размышляла, удастся ли ей наконец выяснить личность чёрного мага.

Впереди возвышался мощный, древний, полный мрачноватых тайн Файханас-Манор, обласканный лунным светом. Магесса подъехала к подъёмному мосту и предвкушающе улыбнулась.

Конец первой книги