Драконье гнездо

10

И он, этот звуковой кошмар, не замедлил появиться.

Уже спустя минуту Дрейвен оглушил меня исследующим свистом. Хорошо ещё, что раньше я сумела немного привыкнуть к нему. Сейчас было ясно, что он высвистывает того, кто взлетает к нам снизу… Прижавшись спиной к стене, пытаясь поджать локти так, чтобы они не упирались в доску, заменяющую дверцу в этот шкаф, я пыталась представить, что за чудовище поднимается к нам. И одно ли… Мелькнуло только раз: мои локти прижимаются через тонкую пластиковую доску к спине Дрейвена.

А дальше его свист заглушило шипение, которым, показалось, уиверна плотно прижало к дверце. Потому что даже я почувствовала направленность этого страшного, оглушительно шипящего звука. А потом… Ещё один, другой… Далее шипение множества громадных, по ощущениям, существ слилось в единый вихрь мечущихся по лифтовой шахте чудовищ, которые хотят только одного — сожрать другое живое существо, которое пока отвечало им лишь тем, что высвистывало их расположение и стреляло, стреляло, стреляло… Свист, шипение, грохот огнестрельного оружия… Мельком сожаление, что не отдала ему свой ПП — тот хоть переключить на лучевое можно…

Нет ничего страшнее — и я прочувствовала это на своей шкуре, чем быть в шаге от разверзшегося ада и не видеть, что же тебе грозит. Я слышала, как Дрейвен время от времени вжимается в доску, за которой стояла я. А иной раз его почти бросало на неё — и я в ужасе замирала: а вдруг в доску грохает уже его мёртвое тело? И вот-вот, сейчас, я услышу шелест тела, сначала сползающего по двери, а потом быстрый свист — падающего?

Внезапно я поняла, что Дрейвена за доской нет! Но свист всё ещё пронизывал моё тело. Чуть сбоку. Не упал. Шагнул в сторону. Или его заставили отойти в продолжающемся бою. Приноровившаяся читать этот свист по изменениям в силе и в направлении, я, содрогаясь, слушала, как уиверн мелкими шагами уходит и уходит от меня далее по выступам вокруг пропасти.

По периметру бывшая лифтовая клетка, видимо грузовая, довольно большая — что-то близко к шагам десяти на десять. Что же там сейчас происходит?!

Вот свист уиверна раздался явно напротив меня — он словно всадил в меня этот страшный звук, от которого мне стало так плохо, что чуть не затошнило. Ненавижу этого типа! Что он там делает?! Мне же больно! И какого дьявола он перебрался на противоположную сторону?!

Не хочу сидеть в этой могиле!

Странно. Свист исчез. Как будто Дрейвен услышал меня… Но… Что это значит — свист исчез?! Дрейвен мёртв?!

Я, задеревеневшая от напряжения, боком нагнулась поставить рядом с собой Мисти, который спокойно сидел до сих пор на руках, хотя порой от напряжения я довольно сильно его стискивала. Кот не возражал против того, чтобы почувствовать под лапами твёрдую поверхность. Со странным чувством, переминаясь перед тем как решиться, я услышала, как под ногой звякнули консервы, которые уиверн успел сунуть вслед мне, прежде чем закрыть меня хрупкой защитой — доской… Снова забыла о них. Освободившись от горячей кошачьей туши, от которой у меня руки взмокли от пота, я взялась за пулемёт и коленом выбила доску.

Странно, что инфаркта не случилось.

В узком пространстве шахты бесновались змеи. Или нечто, очень похожее на них. От огромных, толщиной в человеческое тело, до маленьких — с мою руку. Я не успевала прослеживать за их движением взглядом. Мгновенные нырки, фантастические сплетения — весь этот сумасшедший вихрь завораживал до задохнувшегося сознания. И чисто рефлекторно среагировала, когда одна из змей — я даже не успела заметить, которая! — плюнула в мою сторону. Верный нож очутился в левой руке — правая уже занята пулемётом. Нож я и дёрнулась подставить плевку. Основная часть жидкости отразилась резкими брызгами в стороны, половина из которых обляпала мне ладони. Я зашипела не тише этих змеюг — больно!

Буквально секунды: взгляд на кожу, которая мгновенно покрывалась пузырями, взгляд в поисках Дрейвена, застывшее сердце при виде съехавшего с выступа, повисшего напротив меня тела — он ещё единственной, левой рукой держится за оборванный канат (змеи сожгли своим ядом?), вторая — беспомощно обвисла. Меч в ней качается, удерживаемый только ременным оплетьем с кисти. Кулак, сжатый на кончике каната, белый, когда я его вижу в мелькании длинных тел змеиных пираний. Огнестрельного оружия при нём уже нет.

А в лицо ему сверху вниз смотрит самая спокойная змеюга из всех. Теперь, по этой змеюге, я различала, как летают эти гибкие твари: почти полностью их тела одеты в желтоватые, прозрачно-гнилостного оттенка плавники. Они трепетали с такой скоростью, так сильно, как трепещут крылья колибри: почти не разглядишь крыльев-плавников — только самих мощно летающих гадов.

Хуже, что и остальные змеюги, не обращая внимания на меня, начинают летать, всё ближе и ближе подбираясь к Дрейвену. Насколько я вгляделась в происходящее, эти твари обладают разумом, но жутким, не гуманоидным. Разумом, потому что только разумные могут позволить себе поиздеваться над беззащитной жертвой.

Самая большая тварь медленно приближала вытянутую по-крокодильи морду к лицу Дрейвена, то и дело словно вздрагивая, а на деле метко плюясь кислотной слюной в его кулак, намертво сжатый на канате. Уиверн только изредка кривился, но терпел… Почему он не позвал меня на помощь?!

И — вспомнила его последнюю фразу, перед тем как он закрыл меня: «Если успею ранить хоть одного, тебя уже не учуют. Сможешь выбраться». Он что же — сразу понял, с кем придётся иметь дело?! И с каким финалом?!

Я озверела настолько, что, будь это ему на помощь, прыгнула бы через пропасть шахты. Эти самоуверенные мужчины!.. Дьявол… Да как же ему помочь?!

Не придумала ничего лучше, как, хватаясь за целый пока с моего места канат, пойти к Дрейвену.

Странно, но его слова в чём-то сбылись: эти змеи-мутанты и не думали нападать на меня, хотя одна и приветствовала моё появление из шкафа жгучим плевком, от которого до сих пор горела кожа. Может, это невнимание только до поры до времени?

Оглянулась на упорный взгляд в спину. Мисти. Сидит на самом краю выступа и следит за полётом и нырками тварей, как следил бы за птицами. Зашёл бы снова, что ли, назад, в «шкаф». Может, ему повезёт больше, чем мне и уиверну?

Почему Дрейвен прекратил свистеть? Или он чувствует, как над ним нависает громада, садистски капающая разъедающей слюной на живую плоть? Или от боли он уже ничего не чувствует и вот-вот сорвётся в пропасть?..

Пять шагов от «шкафа» до угла. Шагов шесть до уиверна.

Застряла в углу.

Змеища, нависшая над Дрейвеном, плавно повернула голову взглянуть на меня. От неожиданности мои пальцы на спусковом крючке вздрогнули. Выстрел. В «молоко». Шипящий луч скользнул мимо громадного туловища — змея легко отпрянула от смертоносного луча. Теперь её жёлтые, полыхающие белым огнём глаза заинтересованно вперились в меня, чувственно расплавленным взглядом-маслом втекая в мои.

Чувствуя, что меня буквально тащит к этим масляным глазам, всепоглощающим — то есть меня саму тянет шагнуть им навстречу, в пропасть; ведомая к смерти обволакивающим взглядом летучей твари, я всё-таки, хоть и с трудом собрала остатки плывущего сознания и хрипло вскрикнула:

— Дрейвен!

По безвольно обвисшему телу уиверна прошла самая настоящая судорога.

Если предыдущее действо было лишь прелюдией, то следующие три события произошли только благодаря моему воплю — события со змеями, уиверном и котом.

Змеи атаковали меня, как до сих пор атаковали Дрейвена. Они крутились, извивались вокруг меня, остро клевали хищными мордами, обстреливая ядом, от которого я не всегда могла уклониться, да и могла ли вообще? Ведь если у летучих тварей был естественный простор для передвижения, у меня его не было. Я стояла, просунув руку под страхующий канат, на дрожащих от напряжения ногах, плотно прислонившись к стене спиной. Я стреляла во всё, что металось перед глазами, время от времени дёргаясь в сторону, а иногда просто резко мотая головой, чтобы встряхнуть слёзы (от боли в сожжённых ладонях и на лице!), которых даже не замечала, но которые мешали стрелять.

Отстреливалась машинально, на таком автомате, что видела почти всё происходящее в это время с Дрейвеном.

Он слабо попытался развернуться лицом к стене, у которой болтался. Получилось. Теперь он старался достать другой рукой, отяжелённой мечом, тот же оборванный конец каната, на котором висел. Змеища, единственная, что осталась рядом с ним, с интересом следила за его действиями, не забывая равномерно капать ядовитой слюной на его кулак.

Внезапно меня обдало ледяным ужасом: змеи поймали меня на машинальной пристрелке и заставили заворожённо следовать определённой траектории их полёта в пространстве лифтовой шахты, играя в старинную игру — попади в меня! И сместили последний выстрел — в уиверна! Лексика старших приютских детей мгновенно прыгнула мне на язык. Цедя сквозь зубы страшные слова, я попыталась вырваться из гипнотизирующего воздействия шмыгающих, извивающихся длинных гладких тел и стрелять по ним и только по ним… Но тщетность разруливания ситуации стала вскоре очевидна и мне.

Соскальзывая и снова упрямо поднимаясь на остатки обрушившегося под его телом выступа, Дрейвен тем временем, видимо, тоже понял, что ситуация становится беспроигрышной только для тварей, которые от души забавлялись живыми игрушками.

Он выкрутился на канатном обрывке лицом ко мне.

То, что он высвистел, ему не понравилось. Даже сквозь шипение беснующихся летучих тварей я услышала его хриплое рычание, увидела, как его передёрнуло. Наконец-то — сама со злобой подумала я. Хоть что-то. Ну придумай же хоть что-нибудь, раз ожил!.. И, замешкавшись — отвлеклась на уиверна, снова вскрикнула от боли: капля яда прожгла щёку! Отшатнулась, прикрыла себя лучевым огнём, со злобой и хорошо понимая, что заряда мне надолго не хватит, а вставить новый в оружие, скорее всего, времени не дадут. Одновременно я работала с ножом, но увы — даже не пытаясь полоснуть хоть одну тварь, а используя его лишь для защиты.

И — опять замешкалась, совершенно обалдев: Дрейвен сбросил с ног обувь (как ему это удалось?!) и ударил выпрямленными пальцами ноги в стену, на которой висел. Змеища, которая издевалась над ним, отпрянула. Что… что происходит?

«Мои» твари обернулись и с шипением метнулись к Дрейвену. Поздно. Он, подтянувшись на руках, которые почему-то очень крепко держали его на стене, очутился на выступе и покачнулся, едва не свалившись. Я вздрогнуть не успела от страха за него… Змеи набросились было на него и вдруг — по впечатлениям судорожно — разлетелись в стороны, когда он резко развёл руки — стоя лицом всё ещё к стене. Да что там, у него, происходит?!

Толчком, которого от себя не ожидала, откинулась к стене. Судорожно начала обстреливать растерянных мутантов. Горячее тепло прошло по сердцу: два гибких тела вдруг обмякшими оборванными хлыстами обрушились в пропасть! Я чуть не завопила от свирепой охотничьей радости! Попала!

Дрейвен развернулся, благо теперь змеища не мешала — скользнула удрать вместе с остальными. Развернулся, держа перед собой руку — с выскочившими когтями, с которых свисают клочья и капает кровь. А-а-а!.. Вот чего они испугались! Истинного уиверна! Будут знать в следующий раз!.. Но не мало ли этого против такой жуткой стаи?

Не мало, если есть поддержка.

Дёрнув подбородком кверху, Дрейвен прорычал на странных низких нотах:

— Мисти… Мисти!

Я от негодования чуть рот не открыла, мгновенно обозлённая снова. Зачем ему кот?! Дери этих гадов сам, раз когти отрастил!.. Оглянулась на «шкаф»… Нет, меня сегодня точно до инфаркта доведут! У ниши, где мы прятались, не было никакого кота-мутанта. Мисти исчез. Зато появилось кошмарное чудовище — кошмарный скат, создавший потолок над нами. Он ещё колыхался, обретая форму…

Зато змеи приутихли. Шипения не было слышно, они осторожно юркали под странным колышущимся «потолком», приглядываясь к нему. Кажется, такого они ещё не видали. Поэтому и не приближались вплотную.

Уиверн жался к стене, а я сначала не понимала, но пыталась тоже не слишком отрываться спиной от неё.

Но вот одна змеюка осмелела. Стремительным нырком подскочила к «потолку» и плюнула в него. Я мгновенно стукнулась спиной о стену, когда от «ската» выстрелило разноцветными брызгами. И не просто выстрелило, а прострелило всю пропасть вниз — насквозь?! Длинные искры превратились в бесконечные, полыхающе разноцветные стрелы, уходящие ливневыми струями вниз и уносящие с собой всё лишнее — например, мгновенно, на лету сдыхающих змей.

Честно говоря, при взгляде на то, что вытворял скат, я перетрусила страшно: а вдруг на меня попадёт? Но, успокоив зачастившее дыхание, обнаружила, что скат бьёт длинными искрами локально: по бокам, по стенам лифтовой шахты, огненных стрел нет.

Нервное шипение, свист падающих гладких тел прекратился. Пропали искры. Только скат над нами тихонько шевелился в пространстве колодца, неизвестно какой силой поддерживаемый.

Дрейвен стоял слева от меня — в тех же шести шагах, а может, в семи. Почему он не шевелится? Попробовать подойти к нему?

Но, прежде чем я сделала шаг, скат наверху шевельнулся и лениво облепил собой ту самую нишу, где я оставила Мисти. В секунды уменьшившись, он сполз на выступ и обрёл форму бронированного кота. Мисти?! Это вот кошмарное было Мисти?! Значит, Мисти — мутант-метаморф??

Все мои царапины и ожоги взвыли страшной болью. Если у Мисти, по приказу Дрейвена, была возможность ещё раньше поубивать всех этих гадов, почему Дрейвен сразу этой возможностью не воспользовался?! Убью сама гада уиверна!

И я, распсиховавшаяся от гнева, но всё ещё осторожная, зашагала по выступу к Дрейвену. Тот стоял неподвижно и на мои оклики почему-то не поднимал глаз. Так что я благополучно перешла к нему, движимая хорошенько врезать ему — да хоть ботинком по ноге! И меня ведь понял бы каждый, кто видел, какое сумасшествие здесь происходило!

— Какого дьявола!.. — начала я на повышенных тонах.

Но уиверн не среагировал даже на злость в моём голосе. И тогда я пальцами ухватила его подбородок, чтобы заглянуть в лицо. Глаза были закрыты.

— Дрейвен! — прикрикнула я, уже понимая, что происходит нечто, чего я не понимаю, но очень важное.

Он медленно поднял глаза. Нормальные, зрячие глаза уиверна — светлые белки, серый зрачок. Разве что расфокусированные. Но, наконец, его взгляд обрёл цель — сосредоточился на мне, и мгновенно глаза облило серым — зрачки снова исчезли. Уже слепые, глаза моргнули. Дрейвен повёл подбородком, словно пытаясь высвободиться от моих пальцев… И через какое-то время растерянно спросил:

— Что у меня на пальцах?

— Когти, — насторожённо ответила я и сама отпустила его подбородок.

— От… откуда?

— Ты уиверн, а они метаморфы.

Мне показалось, он хотел задать ещё один вопрос, и я догадывалась — какой: почему же раньше с ним ничего подобного не происходило? И я же интуитивно догадывалась — почему: он никогда на Кере не дрался за кого-то близкого, за чью-то жизнь, которая была бы дорога ему. Дорога?.. Нет, об этом потом… Значит, продолжала думать я, глядя на его непонимающе сдвинутые брови, его слепота — чисто нервное? И тут же подумалось: а нет ли у него на голове раны? Примитивно, конечно, мыслю, но иногда от удара по голове человек может потерять зрение. Слышала такое… А если учесть то, что ему сказала Келли: его словно били по стене всем телом — от этого удара могла и память пропасть. И возвращаться лишь в экстремальных условиях?

В психиатрии я профан.

Впрочем, сейчас не до того. Надо вернуться на те шесть шагов до угла и пять — к нише, усадить его там… Я чуть не свалилась вместе с ним, когда его ноги подогнулись…

— Что со мной? — изумлённо спросил он, с трудом сохраняя равновесие на узком, всё ещё осыпающемся выступе. — Я чувствую себя так, будто…

— Будто не ел неделю, — проворчала я, прислоняя его спиной к стене и закручивая обрывок каната на скобе в единственный толстый узел.

— Ты знаешь, что это?

— Знаю. Сейчас доведу до места, где ты нас с Мисти спрятал, накормлю.

Он по привычке попытался вцепиться в канат — мешали когти, каждый размером в половину его собственных пальцев. Пришлось вытаскивать его постепенно, велев опереться на мои плечи — точней обняв меня за них, свесив кисть с когтями. Так, пятясь, мы чуть не по-стариковски и дошагали до ниши, откуда, доброжелательно высунувшись, нас приветствовал Мисти.

— Я помню это место, — внезапно сказал Дрейвен, невероятным образом изогнув ладонь, чтобы не мешали когти, и обшарив нишу. — Я оставил тебя здесь. С Мисти.

— Ага, — снова проворчала я, осторожно сажая его спиной к стене — ногами в пропасть и размышляя, почему его когти до сих пор остаются. — После чего пошёл геройски помирать, чтобы я смогла вылезти потом наверх.

— Это смешно?

— Глупо.

— Я знаю этих змей, — оправдываясь, сказал он, и я вдруг вспомнила, как легко он пошёл драться с ними, лишь бы отвести их внимание от меня. — Можно было отвлечь их, а потом… — Он сморщился и замолк. — Я не хотел геройствовать, — угрюмо сказал он. — Хуже, что я не помню, что произошло.

— Потом расскажу.

Я взялась за кольцо на консервной банке и открыла её. Запах мясного содержимого мгновенно разнёсся по пространству, прежде чем уйти наружу. Дрейвен сглотнул.

— Дьяволы, Дрейвен, — пробормотала я. — У нас две проблемы. Твои когти — и отсюда проблема со столовыми приборами. И что мне делать?

— А как… втягивать когти?

— Не знаю.

— Но ты же родственница.

— Но не уиверн. — Я некоторое время размышляла над проблемой, как накормить голодного уиверна, который не может пальцами вытащить из банки кусочки мяса — мешают когти, а накормить его надо обязательно. Даже на вид выглядит страшно голодным и часто сглатывает. И рядом ничего похожего на ложку. Снова обозлившись не то на себя, не то на Дрейвена, я сердито сказала: — Я тебя сейчас накормлю. Только не укуси моих пальцев, понял?

Он кивнул.

— Понял.

Мисти, сидящий рядом — с блестящими на банку в моих руках глазами, тоже выглядел не таким упругим, как раньше. Кости да кожа. Наверное, процессы, происходящие во время изменений, тоже заставляют его расходовать немало энергии.

Я вздохнула и поднесла кусочек мяса к губам Дрейвена.

— Ешь давай. Мне ещё твоего кота кормить придётся.

И осторожно ткнула кусочком в его рот.

Чего я не поняла при кормлении уиверна — так это почему он вдруг, буквально через секунды, опустил свои и так незрячие глаза. Он ел аккуратно, не торопясь, хотя его руки постоянно вздрагивали, когда его губы натыкались на мои пальцы… Пришлось открыть почти все банки, кроме одной, чтобы хватило на него и кота.

Увлёкшись кормлением Дрейвена, а в перерывах между делом дезинфицируя свои и его раны, я сунула последний кусочек ему в рот и только было заглянула в банку, нет ли там ещё, как вдруг… Меня снова заставило поднять глаза нежное движение по моим влажным пальцам — он облизал их быстро и быстро же откинулся назад, к стене, словно боясь, как бы я не разозлилась. Движение, от которого я, присевшая на корточки в тесном пространстве, чуть не свалилась. Он сидел с насторожённым видом, очень тревожный, чуть не затаившись в ожидании. Почему… Только я задалась вопросом, как увидела: его пальцы были в порядке! Когтей не было. Вот почему. Они, видимо, давно втянулись — через те самые секунды, когда он опустил глаза, судя по выражению затаённой, почти мальчишеской радости, которой он так и не смог стереть с лица. А он смолчал. Ему что — понравилось, что я кормлю его с рук?

Покопавшись в своём поясе и вытащив салфетку, я негромко сказала:

— Я тебе сейчас протру рот.

С видимым облегчением он расслабился. Кажется, по моим интонациям он сообразил, что я не рассердилась на эту его выходку… Зато я снова вдруг вспомнила слова Адэра, что Дрейвен и Монти были в уивернском светском обществе самыми настоящими повесами. И во что превратился теперь Дрейвен? В существо, которое боится быть самим собой. Потому что я сказала, что когда-то он больно обидел меня…

Дьяволы! Мне начать обливаться слезами умиления прямо сейчас? Или когда выберемся на Уиверн?