Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв.

От составителя

Е. А. Рыдзевская была крупным специалистом по изучению скандинавских источников по истории Древней Руси и русско-скандинавских отношений в IX–XIV вв.

Под руководством Ф. А. Брауна она начала изучать древние русско-скандинавские связи, прежде всего по материалам скандинавских письменных источников. В период до 1918 г. ею были написаны два больших исследования, посвященных этимологии скандинавских названий Holmgarðr — «Новгород»[2] и Garðariki «Русь»[3].

В обеих работах автор приходит к выводу, что эти названия не являются чисто скандинавскими и, следовательно, их не надо переводить буквально «город на острове» и «страна городов», как это принято в историографии. В первой статье Рыдзевская считает, что Holm следует возводить не к скандинавскому holmr, а к русскому «Холм» — названию одной из частей Новгорода. Поэтому переводить Holmgarðr, по мнению автора, возможно как Холм-город или просто Холм. Во второй статье Рыдзевская на значительном материале показала, правда несколько нечетко, что garðr означал не город, а ограду, участок земли, обнесенный оградой, двор. Это дало ей возможность предположить, что слово garðr было использовано скандинавами в значении «город» по аналогии с русским словом «город».

Работы, опубликованные в 30-х — начале 40-х годов, свидетельствуют о широком круге интересов исследовательницы.

Некоторые статьи были написаны как отклик на работы В. А. Брима. Рассматривая вопрос о происхождении слова «колбяг», Рыдзевская на основе собранного топонимического материала пришла к выводу, что колбягами назывались водь, вожане[4]. В других работах первой половины 30-х годов она продолжила исследования Брима о взаимоотношении древнерусского и древнескандинавского эпоса. Сравнивая древнерусские предания с аналогичными сюжетами в скандинавских сагах, Рыдзевская показала их независимый друг от друга характер[5].

Выводы Рыдзевской объективно были направлены против широко распространенного в буржуазной историографии взгляда, согласно которому любое совпадение в русском и скандинавском эпосе, да и не только эпосе, объяснялось норманским влиянием. Она никогда не отрицала следов пребывания скандинавов на Руси, но их следовало тщательно изучить не по догадкам и аналогиям, а на основе тщательного исторического, филологического и лингвистического анализа. Этого принципа Рыдзевская придерживалась во всей своей научной деятельности.

Интерес представляет статья Рыдзевской об одном из смоленских «передних мужей» по прозвищу Водмол, упоминаемом под 1216 г. в новгородском летописании[6].

Работы, вышедшие в 1934–1935 гг., очень разноплановы и не равны по своему значению в научном наследии Рыдзевской. Здесь и библиографический обзор шведского «Исторического журнала», и изучение проекта договора Новгорода с Любеком и Готландом[7]. Второе исследование было составной частью большой работы над текстами и переводами договоров Новгорода и Пскова с городами и государствами Северной Европы и Германии[8].

В статье, посвященной топонимике как источнику для изучения роли норманнов на Руси, Рыдзевская вступила в дискуссию с крупнейшими зарубежными филологами Р. Экбломом и М. Фасмером по поводу этимологии древнерусской ономастики, относимой этими исследователями безоговорочно к скандинавам, и ее интерпретации[9]. И в этом исследовании она пришла к выводу, который стал рефреном в ее творчестве: «Прежние историки, занимавшиеся варяжской проблемой, преувеличивали значение прямого заимствования, между тем как во многих случаях можно ставить вопрос о явлениях параллельного стадиального развития. Отнюдь не отрицая целиком возможности заимствования, например, отдельных слов и терминов и засвидетельствованного ими культурного общения, приходится тем не менее относиться строго критически к той исторической схеме, согласно которой все, что имеется сходного, будь то в области права или в какой-нибудь иной, принесено на Русь извне норманнами как основателями русского государства»[10]. Это замечание относилось автором не только к буржуазным исследователям, но и к такому крупному историку-марксисту, как М. Н. Покровский.

Изучение топонимических данных как источника по истории Древней Руси Рыдзевская продолжила в работе, посвященной древнерусскому социальному термину «смерд»[11].

Известиям о Руси в скандинавских сагах посвящена работа Рыдзевской, опубликованная в 1935 г. Ее основной темой было изучение легенды саги об Олаве Трюггвасоне о крещении последним киевского князя Владимира Святославича[12]. К этому сюжету до нее обращался А. И. Лященко[13], однако метод, каким он получил в принципе верный вывод о фантастичности предания, равно как и определение хронологии саги, ее не удовлетворили.

В этой работе Рыдзевская сформулировала новый принцип в исследовании «Россики» скандинавских саг, что явилось развитием мысли ее учителя, Ф. А. Брауна, о существенных особенностях различных групп источников (рунические надписи, саги, латинские источники) и их отношении к различным слоям социальной и культурной среды в Скандинавии «в смысле своего возникновения, распространения и представляемого ими интереса». Рыдзевская писала: «С этой точки зрения Rossica древнесеверных саг отнюдь не однородна, а простого хронологического распределения и приурочения ее недостаточно. Для всесторонней оценки ее значения как одного из источников по так называемому начальному периоду русской истории одной из очередных задач мне представляется попытка наметить в ее составе определенные комплексы преданий в зависимости от места, занимаемого ими в древнесеверной письменности и в кругу отражаемых ею жизненных и литературных интересов»[14]. К сожалению, исследовательница смогла изучить в сагах только один комплекс византийско-русско-скандинавских отношений, связанный с крещением Руси. Позднее ею были выполнены тематические подборки известий саг по различным сюжетам из русской истории, но они не были развернуты в комплексные исследования.

Рыдзевская сознавала важность выработки правильного взгляда на известия исландских саг как источника по истории Древней Руси, поскольку от этого зависело использование их в историческом исследовании. Исследовательница четко изложила свою точку зрения на данный вопрос в названной статье о саге об Олаве Трюггвасоне: «Неудовлетворительность известий о Руси зависит, во всяком случае, не от того, что саги представляют собою «поэтические произведения, далекие от историко-географических интересов», как говорит о них В. А. Брим. К исландским сагам исторического типа это совершенно не применимо. Они являются памятниками вполне реального характера; топографические сведения в них большей частью очень точные и определенные; значение их как исторических источников, богатых чрезвычайно ценными социально-экономическими данными, как нельзя более очевидно. Дело не в «односторонней ориентации исландской письменности в сторону литературного оформления сюжета» и не в стремлении к художественной отделке и занимательности в ущерб фактической стороне происшествий, как полагает В. А. Брим; такая характеристика справедлива в отношении романтических, сказочных саг позднего литературного типа (так называемых Fornaldar-sogur Norðrlanda), но не классических Islendinga- и Konungasоgur. Односторонняя ориентация выражается в том, что положительные данные, сообщаемые сагами, относятся только к самим скандинавским странам, прежде всего к родине саг, Исландии, и к Норвегии, и значительно более скудны в отношении других, как, например, Англии и Ирландии, с которыми западные скандинавы были достаточно тесно связаны, а тем более — Древней Руси, у которой к тому же сношения были, главным образом, со Швецией; шведских же саг, подобных исландским, как известно, не имеется, за исключением одной, относящейся к Готланду (Guta saga)»[15].

Такое плодотворное, выработанное предшествующим опытом исследований, отношение к сагам как историческому источнику не могло не дать положительных результатов.

Рыдзевская много занималась собиранием и переводом известий о Руси в скандинавских сагах. Этому способствовала ее работа в Институте истории материальной культуры АН СССР, где поддерживалась подобная тематика исследований. Действительно, если переводы и сводки сообщений о Древней Руси в восточных и византийских источниках время от времени появлялись в исторической литературе, то известиям скандинавских источников повезло значительно меньше. Правда, работы К. Ф. Тиандера и Ф. А. Брауна в некоторой степени восполняли этот пробел, но сводки известий о Руси в скандинавских источниках не было, хотя проект составления подобного издания и появлялся[16]. Выполнение этой работы взяла на себя Рыдзевская. В этом намерении ее очень поддерживал Б. Д. Греков, который высоко ценил Рыдзевскую как исследователя русско-скандинавских отношений и специалиста-скандинависта. Частично результаты ее работы появились в печати в виде подборок известий о Ярославе Мудром и о Ладоге в сагах и других письменных источниках с обширным комментарием исследовательского плана[17]. Однако «Rossica» в скандинавских сагах осталась незавершенной. Закончить эту работу исследовательнице помешала смерть в осажденном Ленинграде.

Особой темой в работах Е. А. Рыдзевской было изучение скандинавской этнографии и истории сельского хозяйства[18].

В изучении скандинавских источников по истории Древней Руси и древних русско-скандинавских связей, русской ономастики, истории и этнографии древней Скандинавии творчество Рыдзевской занимает особое место. Многие вопросы изучены ею впервые в русской и советской историографии. И даже там, где у нее были предшественники, иногда крупные, она вносила в разработку проблем оригинальную трактовку, дополняла введенный в оборот материал новыми сведениями. Как специалист с блестящей исторической и филологической подготовкой она комплексно изучала сложнейшие вопросы проблемы «Скандинавы на Руси». Ценные работы по истории и этнографии Скандинавии и русско-скандинавским отношениям выдвинули ее в число первых историков-марксистов скандинавистов, а в этой области стали научной классикой.

После смерти Рыдзевской ее архив перешел в Архив Института истории материальной культуры (ныне — Ленинградского отделения Института археологии АН СССР). Материалы фонда Е. А. Рыдзевской (ф. 39)[19] отражают весь круг интересов исследовательницы по истории и этнографии Скандинавии и русско-скандинавским связям. Содержащиеся в нем законченные работы, подготовительные наброски, переводы, выписки и т. д. не потеряли своего значения до сих пор, особенно в той части, которая относится к изучению русско-скандинавских отношений.

Важное место в фонде занимают неопубликованные работы Рыдзевской, в основном подготовленные к печати. Они состоят из переводов, исследований и отзывов на труды советских и зарубежных авторов.

Переводы Рыдзевской содержат прежде всего «Россику» в скандинавских сагах. В условно названном в описи фонда «Несостоявшемся переводе древнесеверной «Rossica» (№ 5) находятся переводы из Fagrskinna, Heimskringla, Morkinskinna и других саг. В подборке даны только переводы без комментария и исследования. Более систематически часть их приводится в работах «Ладога-Aldeigjuborg по древнесеверным сагам» и «Новгород-Holmgarðr по древнесеверным сагам» (№ 19). Переводы выполнены из текстов Heimskringla, Fagrskinna, Flateyjarbok, Sturlunga saga, Morkinskinna и др. (известия скандинавских источников о Ладоге опубликованы в статье Е. А. Рыдзевской «Сведения о Старой Ладоге в древнесеверной литературе»[20]). В «Rossica» находится сага об Эймунде (№ 15) без комментария и исторического введения (переводы саг в № 5, 15, 19 публикуются в настоящем издании). Известия о Бьярмии скандинавских саг приведены в работе «Бьярмаланд в саге о Хаконе» (№ 23). Из переводов, не связанных с «Rossica», следует назвать «Скальды и изобразительное искусство» (№ 16, 102). Здесь указаны отрывки из скальдических произведений, в которых в поэтической форме даются описания предметов изобразительного и прикладного искусства. В этой работе сделаны переводы отрывков из Ragnarsdrapa, Husdrapa, строфы скальда Торфинна и комментарий к ним.

Рыдзевская переводила также известия о русско-скандинавских отношениях в XIII–XIV вв. В ее фонде находятся переводы хроники Эрика (№ 23): «Хроника Эрика, или Древнейшая рифмованная хроника», где приводятся переводы отрывков хроники о русско-шведских отношениях XIII–XIV вв. и комментарий к ним (публикуется в настоящем издании). Первый машинописный экземпляр работы находится в Архиве Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР, ф. 276, oп. II, № 78.

В фонде находятся также переводы материалов о русско-норвежских переговорах 1251 г. (№ 23) и перевод новгородско-ганзейских актов (№ 16), которые были использованы в публикации «Грамоты Великого Новгорода и Пскова»[21].

Среди материалов Рыдзевской наряду с переводами важное место занимают исследования по русско-скандинавским связям, истории и этнографии Скандинавии. По первой теме есть работы как общие, так и посвященные отдельным вопросам. Для подготавливаемой до войны «Истории СССР» под редакцией М. И. Артамонова[22] Рыдзевская написала главу, условно названную в описи «Русь и варяги» (№ 9; публикуется в настоящем издании под названием «О роли варягов в Древней Руси»). В другом большом исследовании «К вопросу об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи» (№ 17; публикуется в настоящем издании), над которым она работала многие годы, Рыдзевская рассмотрела устные предания в Повести временных лет, которые норманисты обычно считают скандинавскими.

К раннему периоду творчества Рыдзевской относится статья 1917 г. «О названии Руси Garðariki у скандинавов» (№ 1). Около 1924 г. написан сокращенный вариант этой работы (№ 1; публикуется в настоящем издании). В другой статье «Die Jugendgeschichte König Magnus des Guten nach den Konungasögur» (1925 r.) (№ 2) дается источниковедческий анализ саг о Магнусе Добром.

В фонде Рыдзевской находится статья, посвященная ономастике: «О названии города Изборска». (№ 11). В этой работе автор критикует археологические исследования Б. Нермана в районе Изборска, где тот искал следы пребывания норманнов. В этой связи подвергнуты критике попытки объяснить название Изборск из древних скандинавских языков. Рыдзевская выводит название города из славянского имени Избор.

Работа «Несколько замечаний по поводу статьи Т. И. Арне о владимирских курганах» (№ 13) не является по существу рецензией. В ней почти не рассматриваются археологические изыскания Арне. Рыдзевская критикует тезис автора об основании Древнерусского государства норманнами, о колонизации Руси скандинавами. По ее мнению, скандинавские источники, точно так же как археологические источники и данные топонимики, этого не подтверждают. Из новых наблюдений Рыдзевская приводит этимологию названий не от древнескандинавского Kynrikr, как М. Фасмер, а от «кондрык» — древнерусское «единорог», а Редрики, Редриково — не от Рюрика, а от Дитриха Бернского-Дедрика — эпического немецкого героя, отголоски эпоса о котором встречаются в русском фольклоре.

К этому отзыву примыкает рецензия на книгу: Е. Кѵаіеп. The early Norwegian settlements on the Volga. Vienna, 1937 (№ 7). Рыдзевская критикует автора работы за произвольную локализацию Бьярмаланда на Волге и Каме, за необоснованную гипотезу о норвежских поселениях на Волге лишь на том основании, что на Волге найдены скандинавские вещи, и вообще она возражает против преувеличения роли норвежцев на территории Восточной Европы. В фонде находится также рецензия на норвежский вариант близкой по теме книги Е. Кѵаіеп. Det norske Garðariki, bd. II, h. 1. Oslo, 1931, в которой содержатся аналогичные критические замечания. Определенный интерес представляют черновики ее выступлений 20-х годов в Комиссии по изучению грекорусских договоров (№ 3) на темы «О военных отношениях скандинавов и Руси к Византии по греко-русским договорам и по сагам» (публикуется в настоящем издании), «О клятвах в греко-русских договорах» и о некоторых терминах договоров.

Работ, посвященных истории и этнографии Скандинавии, значительно меньше. В фонде находятся небольшие работы «Швеция в ХІІІ–ХІV вв.» (№ 23) и «Норвегия в ХІІІ–ХІV вв.» (№ 23), которые представляют собой сжатые, но очень содержательные очерки социально-политической истории этих стран указанного периода. По археологическим прежде всего материалам написано исследование «Женские погребения эпохи викингов в скандинавских странах» (№ 10). Это, видимо, дальнейшее развитие темы, только намеченной в работе «О пережитках матриархата у скандинавов по данным древнесеверной литературы»[23].

Как специалист по истории и этнографии Скандинавии Рыдзевская привлекалась к рецензированию и реферированию работ на эти темы. В ее фонде находятся отзывы на готовившуюся к публикации работу Н. Н. Волкова о саамах (№ 7), книгу Е. Г. Кагарова «Пережитки первобытного коммунизма в общественном строе древних греков и германцев» (№ 22) и отзыв на главу И. В. Арского по истории Скандинавии, которая была подготовлена для обобщающего марксистского труда по всемирной истории под редакцией А. Д. Удальцова, О. Л. Вайнштейна и Е. А. Косминского (№ 7). В фонде находятся рефераты трех больших статей по истории земледелия в сборнике «Bidrag til bondeSamfundets historie», bd. I. Oslo, 1933 (№ 4).

Значительный интерес представляют подготовительные материалы (выписки из публикаций источников, конспекты и отдельные выписки из исследований, картотеки), составляющие более 80 единиц хранения фонда. Тематически они делятся по тому кругу проблем, который отразился как в опубликованных, так и неизданных исследованиях Рыдзевской. Помимо выписок, собранных в дополнение к опубликованным работам, например материал к статье о колбягах (№ 33, см. также № 133), в фонде находятся подготовительные материалы по темам (выписки из источников, конспекты опубликованных работ и отдельные выписки из исследований, библиографические заметки), которые Рыдзевская не успела исследовать. Эти сюжеты многочисленны и разнообразны. Рыдзевская делала выписки, содержащие сведения о Восточной Европе в рунических надписях (№ 18, 24). По древнерусской истории Рыдзевская собирала данные о первых русских князьях и древнерусских городах (№ 8, 55, 76, 79, 138), а также материалы для изучения русских письменных источников (№ 88). В фонде находятся подготовительные материалы для изучения истории скандинавских стран, Финляндии, Карелии и Прибалтики (№ 25, 38, 59–63, 75, 78, 83, 90–101, 104, 112 и др.), саг и поэзии скальдов, в частности для изучения их как источника по истории Древней Руси (№ 29, 42, 43, 80, 81, 87, 103, 108); выписки по различным вопросам русской и скандинавской археологии, терминологии, этнографии и т. д. Совершенствуя теоретически свои исследования, Рыдзевская делала также многочисленные выписки для своих работ из трудов К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина (№ 84, 85). Рыдзевская помогала другим исследователям: для Н. П. Бауера она собирала сведения о нумизматических терминах (№ 35), для А. С. Орлова — скандинавские материалы об образе «жатва-бой» (46), для Л. А. Мацулевича — упоминания о петухах в Эдде (№ 47) и др.

Из сказанного ясно, что фонд Е. А. Рыдзевской представляет большой интерес и может принести значительную пользу исследователям.

В настоящем издании публикуются сохранившиеся в архиве труды Рыдзевской: переводы текстов скандинавских источников по истории Древней Руси и научные статьи по истории русско-скандинавских отношений. Некоторые из них были вполне готовы к опубликованию, другие еще не были завершены. К сожалению, в незаконченном виде остался и главный труд Рыдзевской в области перевода скандинавских источников — перевод «Россини» — выдержек из скандинавских саг, касающихся истории Древней Руси. Над этим переводом исследовательница работала много лет, но успела перевести не все известия, имеющиеся в сагах. Поэтому предлагаемая публикация, содержащая наиболее важные известия саг о Древней Руси, не претендует на исчерпывающий характерѣ

В фонде Рыдзевской находятся три работы, содержащие переводы известий исландских саг о Древней Руси: «Ладога-Aldeigjuborg по древнесеверным сагам», «Новгород-НоІmgаrðr по древнесеверным сагам» и условно названный «Несостоявшийся перевод древнесеверной «Rossica». При подготовке публикации эти переводы объединены, что позволило наиболее полно представить проведенную переводчицей работу и вместе с тем избежать повторов. В связи с незавершенностью работы над переводами в них отсутствуют вводные источниковедческие статьи, необстоятельного историко-филологического и реального комментария. Отсутствие вводных статей возмещается написанным М. И. Стеблин-Каменским источниковедческим очерком. Для комментирования привлечены все материалы, подготовленные Рыдзевской. Дополнительно комментировать переводы саг составитель не счел возможным в связи с тем, что это существенно изменило бы вид труда исследовательницы. Такая подготовка рукописи к печати не соответствует принципам посмертной публикации работ авторов.

В связи с тем, что установлены все издания, которыми пользовалась Рыдзевская, в угловых скобках указаны тома и страницы публикаций, на которых находятся переведенные сообщения. Эти указания позволяют обратиться в случае необходимости к использованным исландским текстам и восполняют до некоторой степени отсутствие параллельной публикации текстов исландских саг. В квадратных скобках указаны даты излагаемых в переводах событий, установленные издателями саг или самой Рыдзевской на основе хронологии событий.

В наилучшем состоянии находятся переводы. «Россики» в шведской «Хронике Эрика». Эта работа была полностью закончена Рыдзевской. Она снабдила переводы источниковедческим введением и подробным комментарием. Исследование публикуется полностью, без изменений.

В данном издании помещены также все сохранившиеся в фонде Рыдзевской ее законченные труды, посвященные политическим и культурным отношениям Древней Руси и Скандинавии. Текст этих работ публикуется в полном виде; лишь в некоторых случаях опущены эпизоды, не связанные с темой исследования, и отдельные объяснения исторических и лингвистических явлений, сделанные на основе концепции Н. Я. Марра, но не соответствующие современным научным требованиям[24]. В тексте опущенные эпизоды обозначены многоточием. Так, немного сокращена самая большая работа, посвященная устным преданиям в Начальной летописи; публикуется основная и наиболее ценная часть авторского текста — исследование литературных сюжетов, которые могут быть поставлены в связь с древнеисландской литературой.

Научный аппарат исследований Е. А. Рыдзевской (ссылки на публикации и научную литературу) переработан в соответствии с современными библиографическими правилами; принятые Е. А. Рыдзевской, ныне устаревшие огласовки имен собственных и топонимов приведены в соответствие с современной эдиционной практикой.

Составитель выражает глубокую благодарность Н. А. Казаковой, М. И. Стеблин-Каменскому, В. П. Беркову за ценные замечания и Т. Н. Джаксон за большую помощь при подготовке публикации.