Дрожь

Глава 25

Дверь лимузина закрылась, и Джимми откинулся на черное кожаное сиденье рядом с Антонино Напитано. За рулем был водитель. Напитано нашел его в Бельмонте, пляжном городишке недалеко от Лонг-Бич, чудесном месте, где наркоторговцы заводили дорогих кошек вместо питбулей, а девушки в тоненьких бикини стройными рядами заполняли пляж, хлопая пузырями из жвачки и читая «Мэри Клер».

По дороге Джимми обратил внимание на тинейджера, проезжавшего мимо на скейтборде. Тот был весь в татуировках, а на плече у него орал огромный приемник.

— Надеюсь, ты прихватил с собой аппетит? — Напитано оскалил свои маленькие белые зубки и посмотрел на Джимми с восхищением. Как обычно, он был в черных шелковых брюках, напоминавших пижамные, и в черных лакированных туфлях. При росте не больше пяти футов с четвертью, с непропорционально большой головой и сальными глазками, Напитано походил на испорченного ребенка.

— Ты никак не отреагировал на мой новый автомобиль — я чувствую пренебрежение!

Джимми огляделся. Просторный салон, обтянутый мягкой кожей, два телевизора, бар, холодильник, компьютер и три телефона.

— На фоне всего этого твой предыдущий красавец кажется просто вшивым фургоном, — сказал он, сожалея, что встретился с бывшим начальником, и все еще расстроенный разговором с Оливией. Она точно не поверила бы его словам о Джонатане. Да и остальные тоже. Джимми наклонился вперед, заметив какое-то мохнатое существо.

— Нино, это что такое?

Напитано приподнял с сатиновой подушки маленькую пушистую собачку.

— Это Тина. Скажи Джимми «здравствуй», Тина! — Собачка уставилась на Джимми, высунув язычок. — Пожалуйста, Джимми, поздоровайся с ней. Ты же не хочешь ее обидеть?

— Ты уверен, что это собака?

Напитано потрепал малышку за мордочку.

— Это йоркширский терьер, правда, Тина? Да, ты терьер! — Он потерся щекой о ее носик.

— Будь осторожен, Нино. Я слышал, эта порода выведена для охоты на крыс.

— Да ты совсем отупел! — Напитано поцеловал собачку и отправил ее обратно на подушечку.

Потом он достал бутылочку «Дом Периньон» из ведерка со льдом, наполнил пару бокалов дорогим шампанским и вручил один Джимми.

— За возвращение блудного сына! — провозгласил он и влил шампанское в рот, громко прополоскав горло, перед тем как глотнуть. И улыбнулся, обнажив мелкие белые, словно молочные, зубки. Джимми всегда удивлялся, как они до сих пор не сточились, ведь их хозяин отличался звериным аппетитом и никогда не чувствовал себя сытым и удовлетворенным.

Когда Джимми впервые его увидел, Напитано сидел за огромным рабочим столом в редакции, положив на него босые ноги и держа большую тарелку икры на коленях. Босс смотрел на Джимми через собственные пальцы на ступнях. Оба мужчины молчали. Подождав минутку, Джимми снял ботинки и носки и тоже водрузил ноги на стол. Все это происходило в полнейшей тишине. Это было самое странное интервью из всех, что Джимми когда-либо брал. В итоге Нино нанял его на работу и разрешил писать обо всем, что угодно. А также предложил отметить сделку несколькими ложечками икры.

Заверещал один из телефонов, и Напитано снял трубку, но не ответил, просто слушал.

Пока длился этот разговор, Джимми допил шампанское, показавшееся ему еще вкуснее того, что подавали на вечеринке Джонатана. Его разморило в мягком кожаном сиденье, и он зевнул.

— Тут как в утробе, правда? — заметил Напитано, кладя трубку. — Тепло и мягко. Сидим вдвоем, словно братья-близнецы в матке…

— Этот образ я предпочел бы не вспоминать.

— Все американцы заносчивые ханжи, — прищелкнул языком Напитано. — Ты выглядишь измотанным, друг мой. Закрой глаза и отдохни. Скоро приедем.

Джимми снова зевнул.

— Я не хочу спать, — неуверенно произнес он.

Полуденное солнце отражалось в стеклах проезжавших мимо машин, но внутри автомобиля Нино царил полумрак.

— Проснись, Джимми! — Нино нетерпеливо тряс его за плечо.

Джимми осторожно потянулся, помня о поврежденных громилой ребрах. Вряд ли, конечно, он их сломал, но бока болели, когда Джимми пытался глубоко вдохнуть.

— Приготовься к королевскому ужину, — торжественно объявил Напитано.

Джимми выглянул в окно и увидел блеск разбитого стекла. Невдалеке располагалось кладбище старых автомобилей, но многие так и остались стоять на улице, без окон и с голыми колесами, словно не собрав сил для того, чтобы добраться на покой. В нескольких ярдах от этого грустного места располагался бар «Би-Кью», бетонное блочное здание с решетками на окнах и парой грубых деревянных столов на невзрачном внутреннем дворике. За одним из них сидели трое молодых латиноамериканцев в белых рубашках и галстуках. Они с любопытством уставились на лимузин Нино.

Напитано опустил стекло и взял бумажные пакеты у водителя, крупного мужчины в смокинге, на плече которого Джимми успел заметить кобуру.

— Ты позаботился о себе, Карлтон? — спросил Напитано.

— Как вам известно, мистер Напитано, я вегетарианец.

Напитано снова закрыл окно и распечатал пакеты, в которых оказались копченые ребрышки, печеные бобы, куриные крылышки, бисквиты, соус, сладкий картофельный пирог и кукурузные лепешки с перчиком.

— Кушай, Джимми, — угощал Нино. При виде еды ему на колени тут же прыгнул его терьер. Лимузин наполнился запахом соуса «Барбекк» и продымленного мяса.

Напитано вытащил два свиных ребрышка, одно из которых оставил себе, а другое отдал собаке. Пес быстро утащил косточку на свою подушку.

Джимми начал с куриного крылышка. Жир потек у него по подбородку, как только он надкусил сочное мясо.

— Странно, что ты объедаешься полными холестерина продуктами всего через четыре месяца после операции, — заметил он.

— О, ты слышал о небольшом хирургическом вмешательстве в мое тело? — Напитано громко чавкал, срывая мясо с кости. — Странствовал по Европе как бродячий принц и все равно интересовался жизнью Нино. Я знал, что ты по мне соскучишься.

— Новости о твоей операции разлетелись словно птицы. От них невозможно было скрыться. Твое лицо мелькало на первых страницах всех римских газет. Я даже видел старика, идущего в туалет с «Ла Стампа», а когда он вышел, первой страницы с твоим снимком уже не было.

Зубки Нино активно трудились над ребрышком.

— Эту сцену ты лицезрел в тюрьме?

Джимми перестал жевать, чуть не подавившись курицей.

— Откуда ты узнал?

Напитано отполировал косточку и отложил ее.

— А кто, как ты думаешь, тебя вытащил?

— Я думал… это… это кто-то другой.

— Как чудесно, что у тебя столько преданных друзей, что ты даже не знаешь, кого и благодарить. Почему ты мне не позвонил, когда попал в беду? Я узнал обо всем абсолютно случайно.

— У меня был один из лучших адвокатов в городе. Я думал, что все и так выйдет отлично. Что еще можно было сделать?

— Всегда найдется, что еще можно сделать. Твоя гордость стоила тебе трех месяцев жизни.

— Намного большего.

Через три месяца разочарования и пасты два раза в день Джимми наконец выпустили. Он сразу же отправился в отель, заказал номер и позвонил Оливии. Учитывая временну́ю разницу в десять часов, он решил, что искать ее надо в клубе. Секретарь сказал, что Оливия вышла замуж день назад и уехала в свадебное путешествие. Джимми, греша на плохую связь, попросил мужчину повторить. После того как секретарь отсоединился, он еще долго держал трубку у уха. Если бы можно было вернуться во вчерашний день! Он смог бы поговорить с Оливией и все исправить. Но теперь поздно.

Напитано вытащил изо рта кусок разжеванного мяса и протянул его собачонке.

— Мне действительно жаль, что ты так глупо попался. В итальянских аэропортах всегда проверяют багаж, странно, что ты этого не знаешь. По-моему, все давно в курсе. К тому же зачем тебе пушка в Италии? Это же не Дикий Запад. Полиция очень строго относится к подобным вещам, особенно после недавних террористических актов.

— Это не мое оружие!

— Конечно.

— Меня подставили. Вероятно, кто-то в отеле его мне подсунул. Замки в чемоданах ни к черту! Я пытался объяснить полиции…

— Да, полицейские умеют слушать, — иронично заметил Напитано, дирижируя обглоданной косточкой. — Есть идеи о том, кто это с тобой проделал?

— Я подрался с вокалистом группы, с которой путешествовал. Вероятно, это он меня подставил, но я не уверен. Конечно, он бесился, но вряд ли был настолько зол, чтобы такое выкинуть.

— Мир полон ничтожеств! — изрек Напитано, потянувшись за шампанским. — Гиганты вроде нас всегда создают себе врагов. Это из-за нашего величия!

— Сколько тебе стоило мое освобождение?

— Дело не в деньгах, хотя, конечно, они сменили хозяина. Есть еще на свете люди, которые мне многим обязаны и всегда готовы помочь. Только налоговая служба остается упертой и неспособной прощать. Это безнадежный случай!

— Я твой должник, Нино.

— Конечно, мой мальчик. О! Смотри!

Один из молодых людей, сидевших за столиком, вскочил, опрокинув тарелки, и ринулся наутек, увидев, как из соседнего здания выбежала группа парней с платками на головах.

Нино облизал пальцы.

— Карлтон, — сказал он в микрофон.

— Вижу, мистер Напитано, — ответил водитель.

— Карлтон работал в спецслужбе, — спокойно произнес Напитано. — Я бы выписал ему чек на кругленькую сумму, если бы он раскрыл какой-нибудь маленький секрет какого-нибудь вашего американского президента, да вот только он отказывается. Никогда вас не пойму.

Пятеро парней разделились, неторопливо приближаясь к машине.

Карлтон вышел из лимузина и встал напротив окна, за которым сидел Джимми. Гейдж увидел широко расставленные ноги и дуло пистолета — да нет, какое там! — неимоверных размеров пушки. Он повернулся к окну, направил дуло прямо Джимми в лоб и нажал на курок.

Джимми истошно закричал и упал на пол автомобиля, пытаясь зарыться лицом в ковер. Внутри герметичного салона все завибрировало от выстрелов. Джимми насчитал их три. Он с изумлением услышал смех Нино и медленно сел. Пятеро парней попятились, с ужасом глядя на Карлтона, а затем и вовсе исчезли в том здании, из которого вышли. Карлтон вернул пистолет в кобуру. Джимми растерянно смотрел в окно. Пули явно не были холостыми и торчали в стекле, словно попавшие в мед мухи.

— Впечатляет, не правда ли? — Напитано указал на окно. — Последнее слово техники, разработано НАСА. Сверхпрочный материал толщиной в три дюйма. Отличная шутка, да? Джимми, ты бы видел выражение своего лица! Вся жизнь пролетела перед глазами? Собирался уже с ней проститься? Вспомнил все важные детали — от маминой сиськи до первого поцелуя? — Нино отправил в рот бобы, и несколько зерен упало ему на колени.

Джимми подумал, что когда-нибудь, наверное, сможет восстановить в памяти этот момент и посмеяться над ним. Когда-нибудь… но явно не в этой жизни!

— Когда ты приступишь к работе?

— Чем раньше, тем лучше, — ответил Джимми, чувствуя, как все еще сильно колотится сердце. — Мне придется одолжить у тебя десять тысяч долларов — ты сможешь постепенно вычитать их из моей зарплаты весь следующий год. Я бы не стал просить, но мой близкий друг в беде.

— О, друзья познаются именно в беде! — Напитано потер пузо. — Положу чек тебе на стол.

— Спасибо. — Джимми постучал пальцем по толстому пуленепробиваемому стеклу: — Зачем тебе такой танк? Кого ты опасаешься?

— Всех, мой мальчик, всех. — Напитано отправил в рот бобы, упавшие на брюки. — Хотя я больше не страшусь смерти. Мне не приходится о ней думать. У Нино ни забот, ни хлопот. Секс прекрасен, еда и питье великолепны, а безопасность — безупречна. — Он похлопал по стенам лимузина. — Даже если Карлтон наедет на противотанковую мину, вреда от нее будет не больше, чем от взорвавшейся зажигалки.

— Вот только одна проблема, Нино: подобные штуки рассчитаны на прямые нападения, на взрывы, пули и прочее. А настоящие умные мерзавцы никогда не следуют банальным правилам. Они приходят оттуда, откуда не ждешь. Нет безопасных мест.

— Поживем — увидим. — Напитано взмахнул в воздухе куском картофельного пирога и впился в него зубами. — Думаю, теперь тебе надо работать в журнале немного в другом направлении. Было бы глупо пытаться повторить свой прошлый успех. — Он жевал с открытым ртом. — Яйцо создал такую рекламу изданию, такую фантастическую… стимуляцию. — Нино ухмыльнулся удачно подобранному слову. — Мы оказались в выигрыше. Пока ты сидел в римской тюрьме, я налаживал контакты. От этой дамы с канала Си-эн-эн жутко воняло, — он поморщился, — но зато с ее помощью мне удалось заполучить тридцать минут в прямом эфире с Ларри Кингом. Увы, такие возможности редки, и теперь пора уложить наше Яйцо спать и забыть о нем. Может, тебе применить свой талант в жанре очерка…

— «Наше» Яйцо?

— Дух смерти только добавил тебе очков, Джимми. Теперь все станут тебя читать… — Напитано заметил недовольный взгляд Джимми. — В чем дело?

— Нино! — Джимми смотрел в ноги Напитано, и мысли хаотично метались у него в голове. — Я понимаю, что тебе выгодно всячески спекулировать на теме Яйца и его письма, я уже взрослый, все эти приемы знаю. Но сейчас настало время признаться — это ты написал письмо? Скажи мне правду, я должен знать. Если я узнаю, что ты мне лгал, тебя не спасет твоя жалкая колымага.

Напитано откусил еще пирога и рыгнул. Запахло корицей.

— Я не боюсь никого и ничего. Я в большей безопасности, чем сам папа римский!

— В папу римского стреляли, когда он благословлял толпу на площади Святого Петра. — Джимми изобразил, будто нажимает на курок воображаемого пистолета, наставленного на Напитано. — Бах! Вот так все и может произойти. Бах, и весь этот миленький кожаный салончик будет заляпан мозгами.

— Не смешно, — отодвинулся Напитано.

— Так это ты послал письмо? — Джимми приставил дуло — указательный палец ко лбу Нино. — Правду, и только правду, Нино. Иначе я выстрелю.

— Мистер Напитано? — Голос Карлтона прозвучал неожиданно громко.

— Все в порядке, Карлтон. — Напитано разгладил шелк на коленях и посмотрел на Джимми. — Я не придумываю монстров. Я только на них наживаюсь. Но в одном ты прав — безопасных мест действительно нет.