Дрозды: Белая Валькирия

Глава 1 След баронессы фон Виллов Июль, 1919 год.

Деревня Харитоновка.

Рота поручика Лабунского.

Июль 1919 год.

Дроздовская дивизия, первого армейского корпуса, к лету 1919 года увеличилась до 6 тысяч бойцов. Командовал дивизией генерал-майор Виктор Константинович Витковский. И у него был приказ главнокомандующего Антона Ивановича Деникина натиска не ослаблять.

Тревожные донесения поступали из штаба Самурского пехотного полка. Командир полка полковник Михаил Андреевич Звягин доложил в штаб дивизии, что его полк полностью обескровлен. Требовал подкреплений. Заместитель командира дивизии полковник Шапрон дю Ларе сказал Витковскому:

– У Звягина большие потери, ваше превосходительство.

– У 1-го полка они тоже большие, полковник.

– Но первому полку вы отправили пополнение – 200 бойцов.

– Для Звягина людей у меня нет, полковник. Участок у него не самый тяжелый. Соедините меня со штабом Самурского полка! – приказал Витковский, обратившись к связисту.

На удивление связь дали сразу.

– Есть штаб Самурского полка, ваше превосходительство!

Витковский взял трубку.

– Это генерал Витковский. Кто говорит?

– Полковник Звягин, господин генерал!

– Что у вас, полковник?

– Положение близкое к катастрофе. Господин генерал, Из 1300 бойцов в наличии ныне у меня не больше 600 человек. Мы после боев на Купянском выступе были сразу переброшены к реке Псел! Мне обещали пополнение. Но ни одного солдата до сих пор нет!

– Что делать, полковник. Не у вас одного такая беда.

– Снабжение продовольствием крайне плохое, господин генерал! – продолжал Звягин. – Мои офицеры и солдаты несколько месяцев в непрерывных боях.

– Есть приказ главнокомандующего, полковник. И приказ нужно выполнить.

– Я понимаю, господин генерал. Но отчего вы так много требуете от нас. А от интендантской части не можете потребовать хоть частичного исполнения своего долга. Мне кажется, что этой службы в нашей армии вообще нет. Я нее могу продолжать наступление, генерал. Это попросту невозможно. Нужны резервы.

– Я обещаю, что помогу вам. полковник.

– Когда господин генерал? Я просил вас еще неделю назад.

– Штаб дивизии сделает для Самурского полка все возможное…

***

Батальон капитана Штерна из Самурского пехотного полка продвигался вперед при поддержке бронедивизиона полковника Нилова в составе броневиков «Верный», «Кубанец» и пушечного «Артиллерист». Первый месяц лета 1919-го года выдался для капитана Штерна тяжелым. Он рассчитывал, что в начале июля его переведут во вторую линию, но этого не случилось.

Самурцы двигались к городу Сумы. Людей Штерна уже дважды перебрасывали с одного участка на другой. И вот снова смена позиций.

– Дай мне, братец, командира 1-й роты поручика Лабунского! – приказал он телефонисту.

Тот вызвал.

– Поручик Лабунский на проводе!

Капитан взял трубку:

– Первый! Слышите меня?

– Слышу вас хорошо, капитан, – шпарил открытым текстом Лабунский. – Мы занимаем станцию Свекловичную!

– Что там у вас?

– Еще идет бой. Пулемётная точка красных. Засели на вышке.

– Слушай меня внимательно, поручик! От Свекловичной сразу на Харитоновку!

– Люди валятся с ног, господин капитан.

– Все понимаю, но это приказ. К вам выдвигается пушечный бронеавтомобиль «Артиллерист» из бронедивизиона полковника Нилова.

– Хоть за это спасибо, господин капитан.

– Возьмёте Харитоновку и дам вам сутки на отдых. Сутки!

–Есть, господин капитан!

***

Лабунский обернулся к поручику Мезенцову:

– Приказано наступать!

– Наступать?

– Штерн настаивает на этом. От Свекловичной на Хатритоновку! И нужно заставить красный пулемет замолчать, поручик.

– Разрешите мне, господин поручик, – обратился к Лабунскому унтер Слуцкий.

– Идите, Слуцкий!

Мезенцов остановил унтера:

– Стоять! Послать вас на такое дело, унтер, это подписать вам приговор. Оставайтесь здесь! Я сам все сделаю. Вы не против, господин поручик?

Лабунский кивнул.

Мезенцов вышел из дома…

***

Отношения между Лабунским и Мезенцовым не заладились. Черная кошка между ними пробежала месяц назад поле того как Мезенцов приказал расстрелять в одной деревне всех представителей местного комбеда1. Лабунский был отозван к командиру батальона, и по прибытии его обратно в роту дело уже было сделано.

Лабунский тогда высказал Мезенцову свое недовольство:

– Я против таких расправ, поручик. Необходимо тщательно разбираться, ибо людские жизни потом не вернуть.

– Я приказал поставить к стенке большевиков. Их выдали солдатам сами крестьяне.

– Но и вы поручик служили в Красной армии. А если бы и вас тогда поставили к стенке?

– Я не убеждённый большевик, поручик. Я был мобилизован. А вот эта сволочь – это враги наши до конца. И вопрос стоит в том, мы или они! Этот так называемый комитет бедноты. Сами ничего по своей лени не нажили, и захотели поделить то, что нажили другие. Таких в любой стране ставят к стенке!

– Поручик! Я попросил бы вас не приплетать политику к войне.

– В гражданской войне политика в самом корне войны.

– Вы же помните приказ генерала Деникина, поручик.

– Генерал сейчас в своем комфортабельном салон-вагоне. А мы неделю скачем с одного участка на другой. Горячего не ели уже четыре дня. Вши заедают. Бани не видели месяц. Командиру роты следует в первую очередь думать о людях, что сражаются в его роте.

Лабунский тогда не стал обострять конфликт, зная, что солдаты роты на стороне Мезенцова.

Пётр после этого разговора просто терпел поручика, но после того как его позиции посетил командир батальона, просил Штерна убрать поручика из его роты.

– И кто его заменит? – спросил тогда командир батальона.

– Да хоть унтер Слуцкий.

– Ты в своем уме, поручик? Заменить боевого офицера на мальчишку?

– Не складывается у меня с ним!

– А он тебе не в качестве любовницы приставлен, поручик. Он твой заместитель и может принять командование ротой, если ты будешь убит. У меня вчера командира 3-й роты ранило осколком в голову.

– Поручика Барабаша?

– Его! А подпоручик Гаврин, его заместитель убит позавчера. Пришлось отправить им штабс-капитана Жарова. И ныне меня заменить некем, поручик. Нравится – не нравится.

–Я не жалуюсь на поручика как на командира. Он отлично знает свое дело, но…

– Что но?

– Слишком жесткий. Неуживчивый. Чрезмерно откровенен.

–Я и сам хотел бы быть таким, Пётр и сказать командиру полка все что думаю! Снабжение хуже некуда! Обещали сменить с позиций, но только перебросили на другой участок. Но здесь все та же передовая. Это не тыл! А люди не железные! Так что, поручик, воюй дальше…

**

Лабунский изучал карту. Пулеметные трели все не умолкали.

– Сколь патронов то у него? – спросил ротный ординарец Сидорин. – Стрекотит и стрекотит.

– Наши спрятались за домами и в овраге. Головы не поднять, – сказал телефонист.

– Коли с вышки его снять мы выбьем красных в один момент! – сказал Сидорин.

– Скоро! – сказал поручик, оторвавшись от карты.

– Скоро, ваше благородие? Чего?

–Скоро замолчит. Патронов у красных много, но пулемет «закипел». Это понятно по звуку выстрелов. Я хорошо «Викерс» знаю.

Пулемет противника, наконец, замолчал.

–Все, господин поручик! – в избу вошел унтер Слуцкий. – Поручик Мезенцов сделал свое дело. Забрался на вышку и застрелил пулеметчика и его второй номер. У красных патрон перекосило, и он воспользовался моментом. До чего ловок этот офицер.

– Давно пора, – строго сказал Лабунский. – У нас новое задание.

– Новое?

– Двигаем на Харитоновку.

– Вот так сразу и без роздыха?

– Это приказ командира батальона! Но нам на помощь выделили броневик «Артиллерист».

– Под командой поручика Бочковского? – спросил Слуцкий.

– Должно быть так. Ранее им командовал именно Бочковский. Пришлите ко мне Мезенцова.

Слуцкий вышел из дома и подозвал рядового:

– Смирной!

– Здесь Смирной!

–Срочно поручика Мезенцова к командиру роты!

–Есть, господин унтер-офицер!

Поручик Мезенцов сам вывел из строя пулемётное гнездо противника. Солдаты в последнее время слишком часто приветствовали его криками «Ура!». Мезенцов стал пользоваться большей популярностью, чем командир роты. Многие рядовые говорили, что пора передать ему командование ротой. Будет больше пользы. Но капитан Штерн, командир батальона, стоял за поручика Лабунского.

***

Броневик «Артиллерист» помог самурцам занять село Харитоновка быстро и без потерь. Красные быстро отступили, бросив две телеги своего обоза. Ценным приобретением стал ящик ручных гранат и пять ящиков винтовочных патронов.

Это очень обрадовало командира батальона капитана Штерна, когда Лабунский связался с ним.

–Отлично, поручик. А то у меня для вас боезапаса нет.

–А как насчет продовольствия, господин капитан.

–Вы же стоите в Харитоновке, поручик. Проявите смекалку и накормите своих солдат! Так делают все, кроме вас!

–Но есть приказ главнокомандующего о недопущении мародёрства.

–У нас есть один приказ – гнать большевиков. И мы это делаем уже с начала лета бессменно. Поручик, я устал вас прикрывать! Научитесь заботиться о вверенном вам подразделении, наконец…

Связь прервалась. Снова был перебит провод, уже в третий раз за сегодня…

***

Три взвода пехоты расположились в центре большого села. Броневик и взвод сопровождения остался на южной окраине, под общей командой поручика Бочковского.

Унтер Слуцкий нашел для ротного удобный дом для ночлега. Лабунский приказал отправить юнкера к командиру броневика. Но тот не успел выдвинуться, как прибыл посланец от самого Бочковского.

Командир «Артиллериста» прислал к командиру роты унтера Хорвата.

– Господин поручик! Я от господина поручика. Прибыл офицер связи от командира полка.

– Где он?

– Спит. Это прапорщик Кашенин. Он просто с ног валился.

– Что он сказал?

– Дорога на Сумы открыта. Красные отходят на правый берег реки Псел у Мирополья. Переправ через Псел в этом районе нет. Потому броневику приказано срочно выдвигаться к Сумам и присоединиться к бронедивизиону, наступающему на Суджу.

Поручик пожал руку Хорвату и тот ушел. Броневик «Артиллерист» покидал самурцев.

– «Артиллерист» уходит? – спросил Слуцкий.

– Да. Дрозды пробили брешь, и красные переходят Псел. Значит, наши люди будут иметь хоть сутки для отдыха. Нужно позаботиться о солдатах. Особенно о раненых, Слуцкий.

В хату вошел поручик Мезенцов, заместитель Лабунского. Он был как все солдаты роты грязен, небрит и зол. Утром его ранило в голову, и под его фуражкой была повязка.

– Как вы себя чувствуете, поручик?

– Со мной все в порядке. Царапина. Пуля прошла по касательной. Но у нас 3 человека тяжелые раненые. Нам бы подумать, как переправить их в госпиталь.

– Я свяжусь с командиром батальона капитаном Штерном, как только восстановят линию связи. При нем есть небольшая санитарная команда. Он расположился в селе Красная Ядруга.

– Что прикажете по поводу довольствия для солдат, господин поручик? – официально спросил Мезенцов.

Лабунский помнил свою очередную размолвку из-за реквизиций продовольствия, которые активно применял Мезенцов.

– Я отдал приказ накормить солдат.

– Вот как? – спросил Мезенцов. – А чем?

– Что значит чем, поручик? Мы получили запас крупы на неделю. Пусть кашевары приготовят кашу.

– И все? Господин поручик, другие роты у Штерна не голодают как наша. И это все из-за вашей мягкотелости.

– Я выполняю приказ главнокомандующего. Не мародёрствовать.

– Этот приказ никто не выполняет кроме нас. Солдаты недовольны.

– Вы предлагаете ограбить крестьян, поручик?

– Добровольно они нам ничего не отдадут. И мы можем провести реквизицию.

– Иными словами грабить? Можно же все решить цивилизованно! За продовольствие стоит заплатить.

– Чем? Деньгами правительства ВСЮР или керенками? Крестьяне не возьмут их. Они готовы, как и везде торговать за золотые николаевские червонцы. Но у нас их нет.

– Я сам стану вести переговоры с местными жителями.

– Значит, наши солдаты нескоро наполнят свои желудки. Господин поручик, солдаты сражались три дня без сна и практически без пищи. Горячего в их рационе не было…

Разговор был прерван шумом с улицы. В сопровождении отряда кавалерии прибыл в авто какой-то чин.

– А это еще кто? – первым увидел их в окно унтер Слуцкий.

Мезенцов подошел к окну.

– Не иначе штабной 1-го арамейского корпуса. Наши дивизионные штабисты не имеют авто.

В дом вошел офицер в форме с погонами полковника. На фоне офицеров роты он выглядел роскошно. Френч, ровные полевые погоны, орден Георгия, начищенные до блеска сапоги. На погонах Лабунского и Мезенцова от копти и пыли было даже звезд не разобрать.

– Полковник Миклашевский! – представился он. – Командир особого конного полка дивизии генерала Чекотовского. Мне нужен поручик Лабунский.

– Я Лабунский, господин полковник. Командир 1-й роты 3-го батальона Самурского пехотного полка Дроздовской дивизии. А это мой заместитель поручик Мезенцов. И командир взвода унтер Слуцкий.

– Отлично, что я вас застал, господа. Вы мне нужны, поручик. Вас рекомендовал капитан Васильев из контрразведки.

– Рекомендовал для чего?

– Для важного задания.

– Но я командую ротой. Идет наступление, господин полковник.

– Вот приказ вашего полкового командира для вас. Сдать роту поручику Мезенцову.

Лабунский прочитал бумагу. Все было верно. Подпись полковника Звягина и подпись полковника Шапрона дю Ларре.

– Мы выдвигаемся прямо сейчас?

– Да. Времени мало, поручик. А задание очень важное.

– И в чем оно состоит?

– Об этом по пути, поручик. Отдавайте распоряжения, и я жду вас в машине.

Мезенцов обрадовался. Лабунского отзывают, и он сможет сам действовать в селе по своему усмотрению.

– Вы стали важной птицей, поручик. За вами прибыл на авто целый полковник!

– Но я не понимаю, что ему нужно? Какое здание?

– Он расскажет вам лично, поручик. А роту я приму. Не в первый раз мне приходится это делать. У вас будут приказы?

– Приказ не обижать крестьян, поручик.

– Никто их не обидит, господин поручик. Вы можете ехать смело! Я позабочусь о солдатах роты. Все будут довольны!

– Этого я и боюсь, поручик. Но что делать. Я получил приказ! Прощайте, господа! Дай Бог свидимся!

***

Штаб 1-й кавалерийской дивизии.

Июль, 1919 год.

Лабунский расположился в авто рядом с полковником. Он давно не передвигался с таким комфортом. Для пехотинца и крестьянская телега была роскошью не всегда доступной. А здесь автомобиль.

Миклашевский по пути рассказал Лабунскому о том, что ему предстоит сделать.

– Вас ждет новое задание, поручик.

– Меня переводят в другую часть?

– Почти угадали.

– Что значит почти? Неужели это перевод в один из штабов? – не поверил Лабунский.

–Нет, поручик. Штабные неохотно расстаются со своими местами. При штабе спасать Родину гораздо приятнее, чем на передовой в окопе. Вас ждет задание иного рода. Впрочем, как сказал капитан Васильев, вы уже делали подобное.

– Путешествие в тыл к врагу? – догадался Лабунский.

Миклашевский сказал на это:

– Дело в том, что прапорщик баронесса фон Виллов попала в плен во время разведки.

Лабунский знал баронессу еще с Петербурга. Правда, тогда они представлены друг другу не были. Корнет лейб-гвардии уланского полка наблюдал красавицу баронессу, дочь генерала Николая Андреевича фон Виллов, со стороны. А познакомились они весной 1918 года в Ростове. И с тех пор поручик был влюблен в Софию Николаевну.

Сообщение Миклашевского заставило Лабунского волноваться:

– София Николаевна в плену?

– Да.

– У красных?

– Нет. Два дня назад мы отправили конный разъезд в район Глинска. Нужно было разведать тамошнюю обстановку. Там находится своеобразное новое государственное формирование или царство, как они сами это называют.

– Что? Вы сказали «царство»? Я не ослышался, полковник?

– «Царство» под управлением «царя Глинского и всея правобережной Ворсклы».

– Не могу поверить. Вы говорите серьезно, полковник?

–А вы думаете, что я проехал 20 миль, дабы просто заставить вас посмеяться, поручик?

–Но что за нелепое царство, полковник?

–Чего только не породила русская земля после революции. Село Глинское большое. Несколько тысяч человек. Два месяца назад некто Иван Гордиенко объявил себя царем и даже был «коронован».

–Но как подобное возможно?

–В конце 1917-го в начале 1918 года в округе бесчинствовали многочисленные банды.

–Такое происходит повсюду, полковник. Соберутся с два десятка дезертиров и грабят поселян.

–Именно. В районе Глинска их было особенно много. Это вдали от наших коммуникаций. Здесь бандитам настоящее раздолье. Советы бороться с ним не имели желания и вот решили крестьяне сами себя защитить.

–Создали отряд самообороны? Я слышал про такие.

–Нечто вроде того. Иван Гордиенко, зажиточный хуторянин, собрал отряд таких же как он вокруг себя и дал отпор бандам.

–Он собрал в отряд тех, кому есть, что терять? – спросил Лабунский.

–Да. Сам Гордиенко богатей известный. Хоть и происходит из крестьян, но его и помещиком назвать было можно. Скупил многие земли в округе. До сотни батраков нанимал до революции для работы в своем хозяйстве. Так вот Гордиенко Глинское защитил. Бандам дал решительный отпор. Разогнал продотряды большевиков так, что они престали показываться в Глинском. Другие села узнали о народном защитнике и стали стекаться под его начало. Побежали к нему люди из разных деревень. Так и образовалась «армия» Гордиенко. Бандитов он карал твердой рукой и последние два месяца в округе местные живут спокойно.

–И Гордиенко решил стать царем?

–А почему нет? Все славят его как спасителя и благодетеля. Вот он сговорился со священником села Опошня, дабы тот короновал его. И именуется ныне Иван Гордиенко «царём Иваном Глинским и всея правобережной Ворсклы».

–А что баронесса фон Виллов?

–В ней все дело. Её захватили люди Гордиенко для своего атамана.

–Зачем? – не понял Лабунский.

–У крестьянина Гордиенко была жена, но став царем, он «развелся» с ней. Тот же поп отец Афанасий из Опошни постарался. И обвенчал «царя» с местной учительницей.

–«Его величеству» образованная царица нужна, – все понял Лабунский.

–Именно так. С нашими разъездами люди «царя» обычно не входили в конфликты без особой надобности. «Царь» вообще придерживается политики нейтралитета. Не трогай его сел, и он будет сидеть тихо. Но на свою беду София Николаевна назвалась баронессой.

–И что?

–Царю захотелось не только образованную жену, но и дворянку. А София Николаевна баронесса, дочь генерала, да еще немецкого происхождения. Чем не новая царица?

–Моя задача вырвать прапорщика фон Виллов и рук господина Гордиенко? Я выполню это с моим удовольствием.

–Это лишь часть задания, поручик. «Армия» Гордиенко это больше тысячи человек. У них есть и пулеметы, и даже артиллерия. У командования нет времени отвлекаться на борьбу с ним. Для этой цели выделен только мой полк.

–И моя задача?

–Пристроиться к штабу царька. Ему как раз нужны грамотные офицеры. И дать моему полку с наименьшими потерями ликвидировать «царство». Контрразведка считает, что вы способны с этим справиться, поручик.

–Капитан Васильев рекомендовал именно меня?

–Да. Он намекнул, что вы не останетесь равнодушным к судьбе баронессы. Наше наступление развивается удачно и в роте обойдутся без вас. Да и ваш заместитель поручик Мезенцов дельный офицер. Так мне показалось.

– Офицер он хороший и его солдаты его ценят. Правда охоч до реквизиций и жесток на расправу с большевиками.

– Таких у нас половина армии, поручик. Да что там половина. Больше половины.

– У вас есть план как мне попасть в банду?

– Есть. Его доложит вам капитан Васильев, когда прибудем на место…

***

Офицер контрразведки капитан Васильев знал поручика Лабунского еще с Ростова. Тогда они вместе весной 1918 года присоединились к отряду полковника Дроздовского.

Васильев не видел Лабунского больше полугода.

На капитане хороший английский френч с парадными золотыми погонами и отличительным знаком дивизии Дроздовского – красно-белым знаком с литерой «Д». Его сапоги сияли как на императорском смотру.

Лабунский был в штопаной гимнастерке с порыжевшими погонами (поручик постарался очистить их от копоти), в многократно чиненых сапогах, уже месяца два не знавших ваксы. Их сейчас роднил только красно-белый знак дивизии.

– Рад встрече, поручик!

– Вас можно поздравить с повышением, господин капитан.

– Да. Можно сказать, что мои заслуги оценили по достоинству. Произведен из поручиков сразу в капитаны2. Ныне я офицер контрразведки 1-го армейского корпуса3. И там же служит ныне ваш старый знакомый.

–Подполковник Вольский?

–Уже полковник Вольский. Я направлен им сюда, дабы быстро разобраться с «армией» «царя» Гордиенко. Узнав, что Самурский пехотный полк сражается в этих местах, я понял, что это просто подарок судьбы.

–Полковник Миклашевский коротко ознакомил меня с заданием. Нужно ликвидировать банду.

–Для этой цели командование выделило только полк Миклашевского, поручик. А это не так много. И вы должны знать особенности крестьянских армий. Если даже Миклешевскому удастся быстро опрокинуть силы Гордиенко, то «армия царька» рассеется по степи, а через неделю соберётся снова. Потому удар должен быть таким, чтобы банда никогда больше не возродилась. Второй Махно нам не нужен.

– Значит нужно ликвидировать самого царя?

– Хорошо бы, поручик. Но сделать это не так просто. Да и не только Гордиенко там обладает лидерскими качествами. Есть у него и другие. Первый среди них – атаман Хотиненко. Возглавляет у царька конный полк. Назвал его вольным казацким полком. Военного образования не имеет, но служил в германскую войну в Астраханском полку. Дослужился до чина вахмистра. Прирождённый лидер. Люди за ним идут.

–Кто еще?

– Есть еще некто Сидор Полищук. В недавнем прошлом служил в банде батьки Махно. Затем бежал в родное село Глинское и стал командиром охранной сотни Гордиенко. У Махно он многому научился.

– И если убрать этих троих, то царство развалиться?

– Уверен в этом, поручик, – сказал Васильев. – Но это еще не все. Дело в том, что разведка красных также интересуется царством Гордиенко. Это агентурные сведения. Сообщаю их вам конфиденциально.

– Они также горят желанием ликвидировать царство?

– Дело в том, что красные дважды пытались наладить в селах уезда политику продразвёрстки. Но Гординеко уничтожил два больших продовольственных отряда. Красное командование отправило туда батальон красно-пролетарского полка и полуэскадрон червоных казаков.

– И как их встретил Горденко?

– Утроил засаду и разгромил в пух и прах. Больше красные, учитывая сложившуюся обстановку на фронте туда не суются. Но готовят операцию сходную с нашей.

– Значит в этом деле мы с ним союзники?

– Красные захотят переманить часть «царской» армии к себе. И, я думаю, что если они отправят опытного агитатора, то у них это получиться. Я видел в 1917 году на что способны агитаторы.

– Я также это видел, – согласился Лабунский.

– Вам стоит пристроиться к штабу царька. Он в последнее время остро нуждается в опытных военных. В тех, кто имеет образование. Его армия растет. А командуют вчерашние крестьяне. Поначалу проблем не было, когда его отряды не превышали три сотни бойцов. Но ныне у него и конница, и пехота и артиллерия.

– Я всего лишь поручик.

– Мы «произведем» вас в подполковники лейб-гвардии уланского полка, «возведём» в баронское достоинство. И побольше громких слов и титулов. Царек это любит.

– И мне готовить его солдат?

– Поначалу проявите себя и покажете свою нужность. Присмотритесь к его охране, к дисциплине. Узнате слабые места. И потом вступит в действие полк Миклашевского.

– Сколько у меня времени, капитан?

– Сделать все нужно как можно быстрее. Наши части пока в столкновение с отрядами «царя» не входят. У вас есть месяц. Но это максимальный срок. Лучше все сделать быстрее…