Дружба всего дороже

В. Д. Жигулин КРЕПКИЕ РОСТКИ ДРУЖБЫ

…Заграничная командировка!

Отправляясь на далекую Кубу, я понимал, насколько это ответственно. И все-таки был уверен, что смогу передать друзьям с острова Свободы знания, опыт, приобретенные мною за годы работы в системе профессионально-технического образования Магнитогорска — города, слывущего кузницей рабочих кадров.

Первая деловая встреча по прибытии в Гавану состоялась у меня в Министерстве образования республики.

Принявший меня руководящий работник долго и увлеченно рассказывал о системе профессионально-технического образования, утверждающейся в стране, о трудностях на этом пути. Потом задал массу вопросов, по характеру которых я догадался о его желании выяснить мой профессиональный потенциал. Особенно он интересовался тем, как проходит подготовка рабочих в Магнитогорске. После беседы мне было предложено некоторое время поработать в самом министерстве.

Приступая к исполнению обязанностей в необычных для меня условиях, выступая, подчас, в ответственной роли советника по вопросам государственного значения, я вновь и вновь с благодарностью вспоминал жизненную школу, которой обязан родной Магнитке.

Кубинская революция получила от режима диктатуры незавидное наследство во всех областях жизни, в том числе образовании. В год штурма казарм Монкада почти четвертая часть населения страны не умела читать и писать. Средний уровень грамотности кубинцев старше 15 лет был ниже трех классов. В плачевном состоянии находилась и система профессионально-технического образования. Учебных заведений было крайне мало, они испытывали постоянную нехватку средств. На всю страну имелся всего лишь один центр подготовки технических специалистов для промышленности.

Революционное правительство в исключительно сжатые сроки провело кампанию по ликвидации неграмотности. Настала пора заняться перестройкой профтехобразования. Были созданы курсы повышения квалификации рабочих, курсы технического минимума непосредственно на предприятиях. На их базе возникли отделения профессионально-технической переподготовки трудящихся при министерствах и других учреждениях. Одновременно началось осуществление реформы высшего образования.

Обо всем этом говорилось в докладе Первого секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Кубы товарища Фиделя Кастро Рус на первом съезде партии в декабре 1975 года. Нам, советским специалистам, посчастливилось стать свидетелями и участниками больших преобразований в системе профессионально-технической подготовки кадров.

Вместе с другими важными документами съезд принял директивы по пятилетнему плану экономического и социального развития на 1976—1980 годы. С интересом прочитал я в нем строки, определяющие перспективы той работы, ради которой мы прибыли сюда:

К тому времени я уже вошел в курс своих новых обязанностей, поэтому смог оценить масштабность задач, поставленных перед профтехобразованием. Несмотря на большие достижения в его перестройке, оно еще нуждалось во многом, самом насущном. Не было научно обоснованных учебных планов и программ, не имелось учебников. Еще только обсуждались вопросы о введений целого ряда учебных дисциплин, без которых нельзя готовить полноценных специалистов. Не было полной ясности, на основе каких школ строить учебный процесс. Правда, с самого начала большинство специалистов высказывалось за использование советского опыта подготовки рабочих массовых профессий.

Скажу прямо: приступая к работе в министерстве, я в полной мере не представлял проблем, с которыми вскоре столкнусь, обширности задач, ждущих немедленного решения.

Советник вице-министра по профтехобразованию Н. И. Бодров, раньше меня прибывший на Кубу, дал мне первое задание — подготовить соображения по вопросу о том, как и где следует начать обучение инженерно-технических кадров. Без промедления я приступил к делу. Разработал три варианта структуры подготовки преподавателей и мастеров производственного обучения для ПТО. Ссылаясь на пример Магнитогорского горно-металлургического института, предложил открыть инженерно-педагогические факультеты при высших учебных заведениях республики. Подготовку специалистов высшей квалификации начать также в Гаванском инженерно-педагогическом институте, средней — в индустриально-педагогических техникумах, которые необходимо было создать, и на специализированных отделениях обычных техникумов.

Вскоре составленную мною записку перевели на испанский язык. Она была одобрена. Работа над этим документом дала мне возможность хорошо познакомиться с тем, что уже сделано и что предстоит сделать на Кубе в области подготовки рабочих кадров. И когда я, наконец, был направлен в политехнический институт энергетического профиля имени братьев Гомес, по запросу которого и прибыл в Гавану, то оказался подготовленным для предстоящей работы.

В институте уже знали советских людей — до меня здесь трудилась преподавателями большая группа наших специалистов. Они оставили о себе добрую память, поэтому и меня встретили хорошо, словно старого знакомого. Директор института коммунист Хорхе Ортега, в недавнем прошлом — военный, направленный на укрепление системы ПТО, представил меня коллективу, партийной организации. Посыпались вопросы.

— Мы много слышали о Магнитогорске, — говорили мне. — Вы, наверное, гордитесь своим городом?

— Как и вы — Гаваной, — отвечал я.

— Какая черта главная у магнитогорцев?

— Как и у кубинцев — преданность нашим общим идеям, стремление претворить их в жизнь.

Через несколько дней я обрел много новых друзей — доброжелательных и отзывчивых, верящих в мои способности и знания. Особенно близкие отношения установились с заместителем директора по учебной работе Олегарио Кабрера Лопез и преподавателем Умберто Сербето. Оба учились в Советском Союзе, прекрасно владеют русским языком. Общение с этими интересными, образованными людьми, обладающими деловитостью и аналитическим умом, доставляло удовольствие, помогало успешно справляться с ролью консультанта.

Проблемы возникали самые неожиданные. Поначалу я составил рекомендации к годовому плану учебно-воспитательной работы. Изучив их, директор корректно указал на ряд недостатков: оказалось, что я не во всем учел имевшиеся возможности и традиции. И хотя в основном мои предложения были приняты, этот случай заставил меня с еще большим тщанием продолжить изучение состояния системы образования республики. Необходимо было уяснить перспективы социально-экономического развития страны, потребности в кадрах, какие учебные заведения будут открыты в скором будущем, педагоги каких технических профилей потребуются.

Узнав о том, что в институтах Кубы отсутствует курсовое дипломное проектирование, я попросил товарища Кабрера выделить трех выпускников и дал им задание подготовить дипломные проекты. И неожиданно столкнулся с необычным фактом. Оказалось, что студенты не изучали такие ведущие предметы, как электрооборудование промышленных предприятий и установок, электротехнические материалы, техника безопасности в электроустановках. Пришлось отправиться к директору.

— А как нам быть, если нет преподавателей, нет учебного материала? — сказал товарищ Ортега. — Мы знаем об этих недостатках, но не в состоянии пока еще поднять учебный процесс на необходимый уровень. Помогайте, этого и ждем от вас.

В других условиях я никогда бы не решился на дело, которое задумал после разговора. Необходимо, решил я, создать пособие, которое на первых порах возместило бы отсутствие целого ряда учебников. Именно создать, потому что написать самому его мне было не по силам. Я имел с собой несколько десятков специальных книг, выпущенных в СССР. На базе этого материала и подготовил основу пособия, разумеется, не претендуя на авторство. Его рассмотрели на секции советских специалистов и передали кубинским коллегам. Работник Министерства образования Эмилио Маричал, ставший вскоре моим другом, занялся переводом, дополнением, переработкой книги в соответствии с существующими в стране обозначениями.

Вскоре пришлось взяться за новую серьезную работу. Бурно развивающаяся экономика Кубы и особенно новые отрасли требовали пополнения кадров. В связи с этим нужно было пересмотреть и уточнить перечни специальностей и профессий. Названия многих существующих здесь профессий не отражали их сути, не ориентировали молодежь. Например, какое представление можно получить, узнав о такой профессии, как «кузова», «распределение энергии» и т. д.? Никакого. Для некоторых отраслей требовалось всего лишь 20—30 специалистов одного профиля. Имело смысл подумать о подготовке их в братских социалистических странах, чтобы не открывать небольшие отделения в собственных учебных заведениях. Возникало немало и других проблем.

Мне предложили высказать соображения относительно перечня специальностей и профессий по таким разделам, как «Разработка месторождений полезных ископаемых», «Геология», «Черная и цветная металлургия», «Машиностроение и электромашиностроение», «Экономика и планирование». Очень пригодился мне здесь опыт работы на Магнитогорском металлургическом комбинате, в строительном и индустриально-педагогическом техникумах.

Совместно с кубинскими коллегами мы пересмотрели учебные планы и программы института по трем специальностям. Наша работа получила отличную оценку. С большой группой кубинских специалистов составили учебный план и более 20 программ по специальности «Электрооборудование промышленных предприятий и установок», которые легли в основу программирования по другим специальностям.

Я старался вникнуть во все мелочи своей консультантской деятельности. Много неясностей, например, возникло при диагностике и прогностике учебных планов и программ. В них, как я считал, не были включены некоторые предметы, не изучив которые, выпускник не мог считаться первоклассным специалистом. Кажется, чего проще было доказать свою правоту. Но надо учесть и тот факт, что республика только налаживала систему образования, что здесь еще в какой-то степени ощущалось влияние буржуазной педагогики, подходящей к подготовке специалистов крайне узко. Вскрывая недостатки и причины, их породившие, я был иногда излишне настойчив. Но это даже нравилось кубинским товарищам. Они видели мою горячую заинтересованность и не требовали, чтобы в разговорах о проблемах, которые близко затрагивали их, я был «дипломатом».

Однажды, когда мне предложили выступить с докладом на педагогических чтениях, я услышал из уст одного из руководителей министерства: «Правильный выбор. Он скажет все, что думает. Нам нужна объективная оценка, а не комплименты». Не скрою — эти слова были мне приятны.

Доклад длился два с половиной часа. Переводчик, инженер Рубен Пенья, владеющий педагогическим и технических лексиконом, сумел донести все, что я считал необходимым, до аудитории. Пришлось ответить на огромное количество вопросов. И здесь, находясь лицом к лицу с людьми, хорошо знающими и любящими свое дело, я вновь с признательностью вспоминал свои магнитогорские университеты. Было приятно видеть, что мои ответы удовлетворяют собравшихся, вызывают интерес к опыту Советского Союза.

Надо сказать, что все мы, приехавшие из СССР, чувствовали великую ответственность за каждый свой шаг, за всю свою деятельность на земле Кубы. Ведь мы были полномочными представителями нашего народа.

Я — среди своих друзей, мои дочери Лена и Люся — в интернациональной школе, где они, кстати, изучили испанский язык, как могли полно рассказывали о своей стране. Говорить было легко и интересно, потому что кубинцы всегда слушают с огромным вниманием, горят желанием больше узнать о стране Советов.

Мы говорили о советских людях, называли поражающие кубинцев цифры, характеризующие наш прогресс. Вспоминая родные края, я рассказывал, что Магнитку строила вся страна, что городу еще нет 50 лет. Потом на карте вместе отыскали Магнитогорск. И беседы превращались в маленькие клубы интернациональной дружбы.

— Мы тоже будем строить такие города, такие заводы, — говорили разгоряченные слушатели. — У нас тоже будут свои Магнитки…

— Конечно, будут — отвечали мы. — Они уже появляются на обновленной кубинской земле.

Дух интернационализма очень характерен для братского кубинского народа. Мои друзья живо отзывались на события в мире, выражали неподдельную готовность оказать помощь любому государству, подвергшемуся агрессии со стороны сил империализма. Трудящиеся Кубы искренне преданы делу революции, дружбе с народами Советского Союза и других братских стран социализма.

А как воодушевленно откликаются они на призывы своей Коммунистической партии! С каким энтузиазмом исполняют на митингах и собраниях Интернационал!

Я видел, как ликовали кубинцы в дни празднования 1 Мая, годовщин штурма казарм Монкада, Великой Октябрьской социалистической революции. Как в едином порыве, придя по зову сердца на главную площадь страны к памятнику Хосе Марти, внимали словам Фиделя Кастро, торжествовали, возмущались. Все это незабываемо!

Вместе с кубинцами мы работали на субботниках по уборке овощей, а дочери — еще в пионерских рейдах по сбору зерен кофе, помогали гидам на проходящих в Гаване советских выставках, участвовали в совместных торжественных собраниях по случаю кубинских и советских праздников, которые всегда завершались призывами крепить нашу дружбу.

…Закончился срок командировки на гостеприимном острове Свободы. Руководители министерства предложили мне остаться еще на один год. Поблагодарил, но отказался. Обострилась тоска по Родине, потянуло в родной Магнитогорск.

Уезжали мы, ощущая огромную признательность своим новым многочисленным друзьям за радушный прием, за понимание.

Вскоре после возвращения домой я получил письмо от товарища Кабрера. Он писал (привожу с некоторыми сокращениями):

Несколько раз перечитал письмо — весточку из далекой, но такой близкой Гаваны. Было радостно сознавать, что опыт Магнитки, советский опыт массовой подготовки рабочих дал на земле социалистической Кубы крепкие ростки.

В. Д. ЖИГУЛИН, заместитель директора Магнитогорского индустриально-педагогического техникума профтехобразования.