Другой мир (СИ)

10

Мэллори не находил себе места. Он метался по гостиной, поминутно натыкаясь на мебель, и пытался понять — какого черта, он отпустил её?! Сердце заходилось от досады и злости на самого себя. Прошла уже неделя, с тех пор как она забрала ребенка и ушла в свой мир. И ему оставалось только ждать, когда они вернутся, но их все не было и не было. Кристиан, схватил графин и налил себе виски. Повертев бокал в пальцах, оставил его нетронутым на столе. Ничего не хотелось. Уснуть бы, но удастся ли вообще сомкнуть глаза? Злость на себя за то, что отпустил, на девчонку за то, что ушла, накатывала на него удушливой волной. Он присел в кресло, ссутулился, запустив пятерни в длинные пряди, и уткнулся лбом в колени.

Дело принимало необратимый характер. И длилось без малого четыре месяца. Если бы он обладал даром видеть будущее, он в жизни бы не притащил её сюда. Никогда бы не заключил с ней этот дурацкий брак! Просто забрал бы ребенка. А что теперь? Теперь, куда бы он ни пошел, чем бы ни заставлял себя заниматься, все было через силу, от всего тошнило.

Жить с ней под одной крышей и не иметь возможности прикоснуться к ней. Конечно, он мог бы предъявить на неё свои права и потребовать завершения ритуала, но зачем? Чтобы потом осознавать себя насильником, испытывать омерзение к самому себе?….

Он чуть не рехнулся, после того, как понял, что в какой-то момент, стал одержим ею: она словно поселилась у него в голове, задавшись целью свести с ума. Он видел её во сне, и они занимались любовью, он просыпался от оргазма или от тупой боли и ломки — так плохо ему не было, наверное, еще никогда. Любить существо из другого мира слишком больно.

Мало того, что Кристиан чувствовал себя подростком, переживающим гормональный взрыв, он еще и вел себя, как подросток. Лара. Лара. Лара…. Её имя постоянно крутилось в голове, вытесняя все остальные мысли. Её теплый, насыщенный запах, в который вплетались тревожные нотки дождя и весеннего ветра; её звонкий голос, отражающий сотни оттенков настроения; её движения, полные достоинства и грации; её глаза, губы, линии плеч, бедер — все это переполняло Мэллори до краев.

Крис чувствовал её чуть горьковатый запах — запах, от которого с ума можно сойти. Он и сошел, до безумия влюбившись в ту, что стала матерью для его сына. И ему казалось, он пропитывается ею, дышит ею — даже живет исключительно потому, что в нем живет Лара. Пока Кристиан отвлекался на работу, ему дышалось чуть свободнее, но стоило очутиться в замкнутом пространстве, как подспудные желания прорывались наружу — не оттолкнешь, не открестишься. Он уже позволил себе слишком много, пойдя на поводу у своего влечения. Этого вообще не должно было случиться! Ему хватило истории Закарии. И вот теперь он сам….

Зачем он отпустил их? Чтобы злиться, нервничать, тянуться к ней еще сильнее, желать её еще больше…

Нужно умыться и хоть немного прийти в себя….

Кристиан закрыл за собой дверь ванной, облокотился на раковину и посмотрел на себя в зеркало. Темные растрепанные волосы спадали на грудь, и он откинул их за спину, рубашка расстегнута почти до половины. Глаза горели, влажные губы ярко выделялись на лице. Что же ты со мной делаешь, Лара!…

Крис открыл холодную воду, подставил под струю ладони и плеснул воды на лицо. Холодные капли стекали по щекам, застревая между жесткими волосками щетины…, но легче не становилось. Все чего он так страстно желал сейчас — тот жар, ту истому, то наслаждение, к которому он стремился, могла дать только она….

И он сойдет с ума, если не прикоснется к ней, не попытается… Он закрыл кран и вышел за дверь. На пороге его спальни стояла Лара.

Он смотрел, боясь пошевелиться, зная, что один шаг — и весь этот мир полетит к чертям.

Он хотел её так, что все внутри сводило судорогами, а в паху разливался жидкий огонь. И Крис сделал шаг вперед, не дав себе времени на раздумья, обнял её за плечи, скорее сжал их, чтобы не дать пошевелиться.

"Давай же, ударь меня, поставь меня на место", — пронеслось у него в голове.

Девушка рванулась, но руки Криса крепко держали её.

Крис, прижал её к дверям и жадно поцеловал, теряя способность думать, прикусывая губу Лары, посасывая ее, пробуя на вкус, проталкивая язык в её сжатый рот. В этом не было ничего нежного, ничего романтичного — его просто трясло от дикого желания слиться с ней, стать с ней одним целым.

***

Несколько дней, проведённые в родительском доме, пролетели быстро и незаметно. Бабушка с дедушкой очень соскучились по Даньке, постоянно тискали его и никуда от себя не отпускали. Они обошли с ним все городские елки, накупили гору подарков. Рассказы малыша о том, что его папа настоящий волшебник, они восприняли как детскую фантазию. У меня же была возможность все обдумать. Я сказала родителям, что хочу съездить в Москву навестить Сергея с семьей и оставила Даньку с ними еще на пару дней, а сама вернулась в Замок. Мне нужно было серьезно поговорить с Мэллори.

Я не хотела сразу же появляться у себя в гостиной и настроила ключ на комнату Митьки, чтобы разведать обстановку и узнать последние новости.

Новости меня не обрадовали. Митька, сообщил, что вот уже три дня Кристиан не выходит из своего кабинета. В принципе, ничего странного в этом не было бы — Мэллори часто закрывался у себя в лаборатории или кабинете, проводя различные опыты; но звон разбитого стекла и грохот мебели, которые услышал Закария, приложив ухо к толстой дубовой двери, очень его обеспокоили. Меня тоже.

Герцог Мэллори никогда не был дружелюбным и общительным человеком, но с тех пор как мы с Данькой ушли в свой мир, он приходил в ярость из-за малейшего пустяка, и все старались лишний раз не попадаться ему на глаза.

Я, кажется, понимала, в чём причина подобного поведения. Я поссорила его с любимой женщиной и, малодушно смылась отмечать Новый Год с родителями. Я моментально почувствовала себя негодяйкой. Развлекалась там, веселилась, а он здесь страдал, не имея возможности ничего объяснить. " Ну, ничего. Не бывает ситуаций, из которых нет выхода, — подумала я. — Можно ведь все исправить. Сейчас схожу к себе, попробую извиниться перед Мэллори, потом….- я тяжело вздохнула, — нужно идти к Розмерте, все ей объяснить и попытаться изменить ситуацию. Мэллори, конечно, гад, каких мало, но даже он заслуживает счастья."

Решив все для себя, я помчалась к своим комнатам, перепрыгивая через две ступеньки, и едва вписываясь в повороты.

Забежав в гостиную, я поняла, что Мэллори дома — на столе стоял стакан с виски, правда нетронутый. Терпение никогда не было моим лучшим качеством, и я направилась в сторону его комнат. Однако ни в лаборатории, ни в кабинете его не было. Какой черт меня дернул посетить его спальню, я честно, не знаю. Открыв дверь, я вошла внутрь и огляделась. Мэллори в комнате не было, но из ванной доносился шум льющейся воды. Закрыв двери, и прислонившись к ним, я решила подождать. Прошло, наверное, минуты две, я даже не успела, как следует разглядеть обстановку, как вода перестала течь, и на пороге появился Мэллори. Ну и видок у него был!

Без своего обычного сюртука, рубашка расстегнута, волосы, которые он обычно забирал в хвост, распущены, глаза сумасшедшие, а на левом виске в бешеном ритме билась жилка.

Он постоял так с минуту, глядя на меня как на призрака, потом в два прыжка преодолел расстояние нас разделявшее, вцепился мне в плечи и с истинно вампирской выучкой впился в мои губы жадным поцелуем. Ну, ничего себе!

Я попыталась вырваться.

Прерывисто дыша, он оборвал поцелуй и толкнул меня на кровать. Вот тут я испугалась, он был гораздо сильнее меня. Придерживая меня одной рукой, другой — рванул на себе рубашку. Пуговицы рассыпались по полу, он выскользнул из рукавов и навис надо мной. Я на секунду замерла, любуясь его мощной мускулистой грудью. Тяжело дыша, Крис опустился на меня сверху.

— Кристиан….

— Подожди, — он крепко зажмурился. — Не говори ничего!

— Кристиан! Крис, что вы творите!?

— Замолчи, я просто… когда-нибудь нужно… у меня больше нет сил…

— Кристиан, — Я вся сжалась, не двигаясь.

— Лара, — жаркий шепот на выдохе, подавленный стон, мучительная судорога сомкнутых кольцом рук и дрожащие губы, прижимающиеся к моему виску. Вибрации желания, страсти и отчаяния в голосе отозвались в моем теле волной дрожи.

— Вы с ума сошли! — выдохнула я.

— Да…

— Я не…

— Я хочу всегда быть с тобой, я не могу без тебя… больше…, - шептал он отрывисто. — …,

….Крис был горячим, пьяным от желания, с полыхающими щеками и влажно блестящими, потемневшими губами. Он прижимался ко мне, судорожно срывая остатки одежды с себя и меня, покрывая грудь, ключицы и шею отчаянными, бесконтрольными поцелуями, натыкаясь на пальцы, целуя и их заодно. Его горячий напряженный член, прикоснулся моему к моему паху, и я окончательно потеряла голову, глотая рваные вздохи.

Он загнал меня в угол, лишил рассудка. Его руки, его губы, его судорожные движения превратили моё тело в сплошную эрогенную зону, и я чувствовала, как рушатся все мыслимые барьеры, как угасает воля, сломленная древним животным инстинктом и иссушающей жаждой наслаждения.

Я все еще сопротивлялась, сгорая от стыда и затихающих воплей полудохлой части сознания, отвечающей за мораль, хотя сама уже понимала, до чего жалкими, беспомощными и притворными выглядели мои потуги сохранить за собой право выбора. Право на индивидуальность. Право на отрешение, на отказ от его жадных прикосновений, от его разгоряченного тела.

— Пожалуйста, — голос Криса на грани слышимости, умоляющий, перетек в гортанный стон.

Твердый член потерся о мой живот, размазывая по коже теплую, липкую смазку, точно раскаленный докрасна уголь, причиняющий нестерпимую боль, — отодвинуться бы, отпихнуть, но не было сил. Чуть шершавые, узкие но сильные ладони успокаивающе гладили бедра. Но о каком успокоении могла идти речь, когда все тот же хрипловатый голос, казалось, проникал в самую душу, и слова тревожили, заводили, уговаривая довериться, открыться, разрешить…

— Не могу больше…. Лара…., пожалуйста…, я хочу тебя, целиком хочу, я с ума сойду, Лара… ты… ты для меня больше, чем…

Зажмурившись в исступлении и в каком-то испуганном, нервном смирении он шептал и шептал, не в силах остановиться, и слова срывались с его губ обрывками лихорадочных мыслей.

— Я хочу тебя, я так… боже мой, я… — губы Кристиана обжигали мою шею жадными поцелуями, язык скользил по коже, слизывая выступившие капельки пота, его грудь прижималась к моей, и сильные руки развели мои бедра, поглаживая, вынуждая раскрыться.

— Лара… — имя на грани слышимости запуталось в волосах.

Я нашла ладонью его лицо, нетерпеливо ловя открытым ртом губы, и протяжный стон вспорол полумрак.

…Мы целовались неистово, безудержно, не в силах насытиться друг другом, в голос постанывая от удовольствия, почти не двигаясь, просто вжимаясь друг в друга, выпивая друг друга до дна.

— Моя, — выдохнул Крис, зажмурившись, — ты… моя…

— Да, — шепнула я.

И больше — ни слова. Снова резкие, отрывистые движения, снова жадные и жаркие поцелуи, в которых не осталось места нежности — только требовательная жажда, только неутолимый голод.

Руки Криса скользили по моим плечам, по груди. Накрыли живот и двинулись дальше, ниже. Я затаила дыхание, Крис смотрел на меня мутными от вожделения глазами. Его ладонь на мгновение накрыла лобок и палец скользнул внутрь.

Я, непроизвольно выгнулась — предвкушение удовольствия судорогой прошло по моим мускулам, внизу живота разлился жидкий огонь. Пугающее, до дрожи влекущее ощущение овладело мной, внутри всколыхнулась тонкая, острая, как тысяча лезвий, взвесь наслаждения и я застонала, уронив отяжелевшую голову на подушку, вся превратившись в обессиленную, дрожащую массу рук, ног, невероятных ощущений, спутанных мыслей и непристойных, дурманящих желаний.

Крис сполз ниже, и пальцы развели нежные складочки. Его губы и язык вытворяли со мной такое, что я окончательно растворилась в сладостном дурмане. Это было невероятно… ни на что не похоже… а от мыслей, что все это проделывает со мной Крис… черт….

У меня перед глазами вспыхнули красные пятна.

— Крис, — прохрипела я, презирая себя, ненавидя за покорность и нестерпимое желание отдаться, ощутить наконец внутри его чертов член… немаленький… Господи, куда как немаленький! — Ну давай же…, возьми меня…, что ты возишься…, я хочу…, о, Боже….

Властные губы настойчиво вжались в мой рот, жесткая щетина наждаком проехалась по подбородку, щеке и носу. Я задохнулась, потрясенная новым, почти болезненным взрывом желания, прогремевшим внутри моего тела, скрутившим внутренности в пульсирующий узел. Я уже с трудом балансировала на краю реальности, когда твердый как камень член надавил на…

— Н-не-ет, — я задохнулась, проклиная все на свете и, вопреки собственному отрицанию, рывком насаживаясь на член Криса. Он вскрикнул, больно прикусив кожу на шее под ухом, а у меня из глаз брызнули слезы — мне почудилось, что в меня погрузилось гигантское раскаленное лезвие. Я забилась, испуганная до полусмерти болью, стыдом, собственными неподобающими реакциями. Услышала, как потерянно стонет Кристиан, зализывая ранку от укуса на моей шее, целуя…

Черт возьми, я думала меня разорвет от этой пытки удовольствием вперемешку с дикой, жгучей, как раскаленный шампур, болью. Ну зачем я пошла на это?! Стыдно, Господи, как же стыдно… и как хорошо… принадлежать… наконец-то принадлежать ему…

Крис не двигался.

Едва оклемавшаяся от вторжения я почувствовала, как его пальцы скользят по моему лицу, успокаивая.

— Лара… — нежно, проникновенно, на самой грани шепота, — моя девочка…

Я, поморщившись, приоткрыла глаза, и тут же мягкие губы прижались к моим губам, вышибая из головы боль, и все жалкие, бесформенные обрывки мыслей.

— Какая ты тесная, — выдохнул Крис, чуть подаваясь назад и снова толкнулся вперед.

Я зашипела, стиснув зубы, но в следующий миг приподнялась, опираясь на руки, принимая в себя его целиком. Это было невероятно, это было волшебно — Крис, сквозь боль задевающий какие-то тонкие, натянутые нервы внутри. Руки Криса, ласкающие меня, губы, целующие меня, судорожные всхлипы и бесстыжие сладостные стоны…

Наше загнанное дыхание, наши смешавшиеся в густой, резкий аромат секса запахи, движения, все более слаженные, глубокие, пронзающие — я конвульсивно дернулась, захлебнувшись криком. И оргазм потряс меня, точно взрыв вулкана: глубинное содрогание мышц, раскаленная магма порочного, слепящего, выворачивающего наизнанку наслаждения острыми спазмами брызнула наружу. За собственным криком я не слышала стонов Криса, но ощутила его каждой клеточкой тела.

Его пронзила сумасшедшая дрожь, влажная от пота грудь со всей силы вдавилась в мою — каждая косточка под лихорадочно пылающей кожей словно отпечаталась на коже — и скольжение плоти, проникающей в меня снова и снова, сделалось легким. Твердая плоть внутри меня ритмично запульсировала, и мне почудилось, будто оргазм Криса волнами растекается по моим мышцам и впитывается в кожу.

Кристиан продолжал обнимать меня даже тогда, когда удовольствие схлынуло. Опухшие влажные губы расслабленно сцеловывали капельки остывающего пота моей с шеи, пальцы гладили грудь, плечи, бедра, успокаивая и уговаривая отдаться тишине и умиротворению. От нежности этих пальцев, от теплых, настойчивых объятий меня неудержимо потянуло разрыдаться. Если бы я могла себе такое позволить…

***

… - Что это было? — тихий голос в полумраке пробрал до мурашек, и у Криса в животе что-то томительно, сладко сжалось. Голос не требовал ответа — все было очевидно. Это просто повод завязать разговор. Когда жгучая, голодная страсть была удовлетворена, когда навалилась усталость и прояснилось сознание, появилась неожиданная неловкость. Нет, Мэллори было не привыкать к странному ощущению подвешенности, гнетущей пустоты и тянущего, неприятного, постоянно подавляемого вожделения внутри, но сейчас ощущения отличались. Покровы наконец были сорваны, ответ на незаданный вопрос получен, но как поведет себя непредсказуемая, дерзкая, гордая Лара?

Кристиан ждал, внутренне обмирая. Сердце стучало неровно, волнение отдавалось в груди противными холодными спазмами.

— Крис, ты только что… Что ты со мной сделал?

На это, наверное, нужно было ответить, но у Кристиана пересохло во рту.

Девушка, завозившись, приподнялась на локте, склонилась над ним и вгляделась в его лицо. Влажные от пота волосы Лары прилипли к вискам — они сейчас выглядели черными, даже чернее самой тьмы. Испарина скопилась в морщинке на лбу, глаза — бездонные, ни лучика, ни блика. Она облизнула губы — мелькнул кончик языка, — и кровь ударила Крису в голову, прилила к щекам, обожгла и устремилась вниз, вниз, скапливаясь в глубине живота, в основании позвоночника, разливаясь по телу сладостными судорожными отголосками удовольствия.

— Тебе озвучить, как это называется? — спросил Крис, пряча смущение.

— Ты сквозь землю провалишься быстрее, чем у тебя язык повернется это сделать, — отозвалась Лара.

Она была так близко, что Крис пьянел от запаха её горячей, влажной кожи, а от легкого головокружения по телу сладкой патокой разливалась слабость.

— Так не вынуждай меня, — пробормотал Мэллори.

— Думаешь, я прощу тебе это?

— Страшно даже представить, какую пакость ты сотворишь в отместку, — выдохнул Крис. И инстинктивно потянулся к призывно приоткрытым губам. Лара позволила себя поцеловать, и ладонь девушки легла ему на затылок, путаясь в длинных прядях. Крису почудилось, будто его тело плавится, превращаясь в сплошной жидкий огонь, и впитывается в неё. Господи, он никогда не ощущал ничего подобного! Ни одна девушка не приносила такого блаженства.

— Сотворю, — пообещала она, отстранившись. — Даже не сомневайся.

Лара задремала, удовлетворенная, разморенная теплом, удовольствием и покоем. Она выключилась в момент — всего несколько секунд назад разглядывала потолок, бездумно водя пальцем по его запястью, — и вот уже её дыхание выровнялось, губы приоткрылись и пальцы безвольно упали на одеяло. Такая беззащитная, такая ранимая…

Кристиан не мог отвести глаз, глядя на неё сквозь полумрак. Он получил сегодня столько, сколько, ему казалось, и не заслуживал. А в подарки судьбы не верилось, и Крис то приподнимался, движимый странной тревогой, собираясь разбудить Лару и задать какой-нибудь нелепый вопрос, чтобы убедиться, что это именно она, а не морок. То осаживал себя, ругал последними словами и откидывался назад на подушку, списывая неуместные порывы на истрепанные нервы и поздний час. Ему хотелось провести пальцами по её раскрытым губам, поймать её дыхание, повернуть её голову к себе и поцеловать, но опять же, зачем?

— Люблю тебя, — шевельнулись губы Криса и с последним судорожным поцелуем ткнулись в висок девушки. — Я с ума от тебя схожу. Ты хоть представляешь, что это такое — потерять голову? Лара…

Он лежал, тесно прижимаясь к ней, обнимая, прислушиваясь её к дыханию и боясь до конца поверить в то, что эта интимность, эта откровенность, эта щемящая, сладкая боль в сердце, разделенная на двоих, больше не исчезнет, не растворится с наступлением утра, не растает, как сновидение под натиском реальности. До дрожи, до исступления хотелось надеяться, что так будет сейчас, и завтра, и послезавтра — всегда.

***

Что-то тихо сопело в висок. Я открыла глаза и чуть повернула голову. Рядом со мной спал Мэллори, и моя голова покоилась у него на плече. В рассветном полумраке, его красивое лицо казалось расслабленным и умиротворенным.

Воспоминания о прошедшей ночи, заставили мои щеки запылать. Что я говорила…. что я делала!…. А что вытворял Мэллори!… Господи Иисусе! Я даже представить не могла, что вечно мрачный, холодный и отстраненный Кристиан способен на такие безумства!

Я осторожно пошевелилась. Между ног саднило, а низ живота отдавался легкой болью. Все — таки, оснастка у Криса — будь здоров, а четыре с лишним года целибата не добавили моим мышцам эластичности.

Мне казалось, будто я до сих пор заполнена до краев густым, горячим удовольствием Криса, его одержимостью, его страстью.

Я прислушивалась к этой странной боли, обжигающей, но в то же время сладкой, тягучей и вяжущей, напоминающей о том, что в ней была и моя вина, моё влечение, моё сумасшествие. Это была сама фантастическая ночь!

И тут я почувствовала, что Кристиан проснулся. Теперь у меня пылали не только щеки, но и кончики ушей. Я отвернулась.

Крис приподнялся на локте и осторожно другой рукой повернул к себе мою голову, погладил по щеке, заглядывая в глаза. Синий взгляд прожигал насквозь, и я не могла заставить себя отвернуться.

— Доброе утро, жена! — прошелестел его голос.

Я уставилась на него, не до конца осознав услышанное.

Он взял мою руку в свою ладонь и, сцепив их в замок поднял на уровень моих глаз.

На наших пальцах сияли обручальные кольца.

— Мы завершили ритуал, — шепнул он мне в ухо, нежно лизнув при этом мочку.

— Доброе, — мягко ответила я. И уточнила, проведя ладонью по его щеке:

— Мне никогда еще не признавались в любви ТАК.

— Надеюсь, ты не раскаиваешься в том, что произошло? — в голосе Криса мне почудилась напряжённость, и я поспешила его заверить:

— Ты был очень убедителен. Все было просто волшебно.

— Ну, так я же волшебник.

— Мой любимый волшебник.

— Скажи это еще раз.

— Я люблю тебя, Крис….

— Если ты не возражаешь, давай остановимся на этом подробнее, — он вовлёк меня в глубокий чувственный поцелуй.

Впервые за все время нашего с ним знакомства возражать я не собиралась.