Дуэль 2009_8

НЕ МЕШАЕМ!

Суетное питерское утро. Слякоть. Грязь. Толпы народа спешат в метро. Там в руки прохожих тучные бабушки в оранжевых передниках спешно рассовывают свежие газеты. Я подхватываю экземпляр и, уже будучи затертым животами и спинами в вагоне, с трудом раскрываю посредине. Газета называется «Петербургский дневник» (еженедельное издание Правительства Санкт-Петербурга). Номер три от 2 февраля 2009 года. Рубрика «Ленинградские тайны». Интересно, какие же «ленинградские тайны» нам откроет «Петербургский дневник»? Статья, что раскрывает нам одну из них, называется «Почему эта сторона «наиболее опасна»? Автор — Егор Терпсихоров (псевдоним?). Интересно, почему же? Читаю.

Тайна заключается примерно вот в чем:

«Несмотря на угрозы Германии прекратить поставки зерна и оружия, Маннергейм отказался продолжать наступление и идти к Ленинграду. И обстреливать город финны не стали. Финская авиация имела строгий приказ не совершать никаких полетов над городом. Именно по этой причине северная сторона улиц и была во время блокады менее опасной!»

А общая фабула статьи заключается в том, что Сталин — кровавый тиран, нападал и нападал на бедных финнов, отбирая их исконные земли и уничтожая тысячи мирных граждан. Бомбил ни в чем неповинную Финляндию, нарушая нейтралитет. Постоянно готовил против бедной Суоми акты агрессии и прочее-прочее-прочее.

Но! Ангелоподобные финны постоянно уступали, прощая злодею его преступления, по-христиански подставляя различные румяные щечки агрессору. И под предводительством К.-Г. Маннергейма, которому «наконец-то поставили в Санкт-Петербурге памятник», были абсолютными лапоньками. И т. д. и т. п.

Выхожу на «Петроградской», словно ушат дерьма на меня вылили — эффект потрясающий! Вместе со мной выходит триста тысяч (!) человек — тираж бесплатной газеты правительства Санкт-Петербурга. Не, ну если, типа, «пипл схавает», то это не ко мне. Я фекалиями не питаюсь. И я понял, что если не напишу, как сейчас модно говорить в среде «гламурной элиты», «ремейк» на этот «сиквелл», то будет со мной полный «приквелл». Не простят меня погибшие в блокаду многочисленные предки мои — питерские немцы (и так бывает) Шпикерманы и Вернеры. Да и совесть замучает.

В общем, читайте во всех интернетах страны — ремейк на статью Егора Терпсихорова в исполнении Акакия Мельпоменова «Почему эта сторона «наиболее опасна»? — 2», или «Слава Маннергейму!». Поехали. Постараюсь быть краток.

Сцена 1.

Егор Терпсихоров: «Ценой огромных усилий им (финнам) удалось оттеснить Красную Армию и выйти на реку Сестру, отвоевав назад ту самую территорию, которую у них отобрали после «зимней» войны, — то, что им принадлежало до Петра I».

В статье кратко, но очень упорно в сознание читателя внедряется мысль, что территории, отошедшие к СССР в ходе «зимней» войны 1939–1940 гг., исконно принадлежали Финляндии.

А знает ли глубокоуважаемый автор, что «до Петра I» никакого финского государства не существовало, а «та самая территория» принадлежала (вот сюрприз!) шведам. Да и вся территория современной Финляндии входила в состав Шведского королевства на правах захудалой провинции под названием Шведской Финляндии. А «после» — захудалой и очень дерзкой и неблагодарной провинции под названием «Великое княжество Финляндское» — в состав Империи Российской, постоянно подгаживая последней. Финляндия как самостоятельная блямба на карте появилась только в конце декабря 1917 года. И (вот сюрприз!) без «той самой территории» — в примерных границах Финляндии современной. А «та самая территория», сиречь Карельский перешеек и районы южной Карелии, была захвачена бравыми маннергеймовцами в 1919-20 годах во время так называемых «ингерманландских походов» на (вот сюрприз!) так горячо любимый Карлом Густовичем Петроград! Подобные вооруженные походы повторялись не единожды аж да 1922 года. А после Финляндия стала надежным союзником англичан в пакостях СССР (например, в 1932-34 годах при попытке пересечения советской границы с финской стороны было задержано свыше 10 тысяч нарушителей, большая часть из них были агентами английской разведки).

Вот примерно так написано в учебниках истории.

Сцена 2.

Егор Терпсихоров: «Финны (как всегда) сразу объявили о своем нейтралитете…»

Об ангелоподобности и миролюбии финнов в статье через строчку (в первой — о зверствах Советов во главе со Сталиным). Может и правда, ребята, финны святыми были?

Как вы знаете, советско-финская война началась 30 октября 1939 года с обстрела советской территории у поселка Майнила, в результате которой погибло 5 военнослужащих (напомню, что для начала боевых действий против Ливана Израилю в 2006 году хватило повода якобы пленения двух своих военнослужащих).

Сейчас модно утверждать, что то была провокация НКВД, что «финны на такое не способны» по причине ангелоподобности. А вот и нет.

В сотне метров от гаража моего тестя за поселком вертолетчиков Сафоново-1 (Заполярье) расположены тридцать два надгробия:

— п/п-к Агафонов, 1908 г.р. — 23.01.1949 г.

— л-т Морозов П.П., 1915 г.р. — 23.01.1949 г.

— м-с Галачкин П.М., 1928 г.р. — 23.01.1949 г.

Остальные — неразборчиво.

Я поинтересовался, как в мирное время погиб целый отряд военнослужащих. А дело было так. 23 января 1949 года финский диверсионный отряд т. н. «дальней разведки», проник на территорию СССР (до границы меньше сотни километров совершенно ненаселенной местности) и совершил террористический акт, уничтожив личный состав так называемой «дэса» (дежурных сил авиации), располагавшегося на новом аэродроме в десятке километров от основных сил. Убивали ночью. Просто так, чтобы отомстить за унижение 1944 года да «отточить мастерство». Расстреливали из автоматов «суоми», резали финками. Отрезали уши и гениталии, чтобы похвастать «трофеями».

Этих «ангелоподобных» уничтожили через неделю недалеко от границы, и пленные на допросах показали именно вышесказанное…

Это — не сказка, приглашаю всех в заснеженное Заполярье — убедитесь сами.

А в книге «Предчувствие новой «холодной войны» приводятся воспоминания Л. Лассоннен, бывшей воспитательницы одного из ленинградских детских домов о том, как пограничный отряд, с которым она уходила к Ленинграду вместе с детьми, попал в финское окружение у Ладожского озера в августе 1941 года. Когда финны узнали, что в окружении дети, они позволили погрузить их на советский катер, который подошел на звуки боя, и хладнокровно расстреляли его. 30 перепуганных малышей погибли в одночасье…

Или вас познакомить с матерью моего старшего товарища, проведшей два года в финском концентрационном лагере под Петрозаводском? Смогли бы вы хладнокровно слушать о тех чудовищных зверствах, творимых бравыми маннергеймовцами на оккупированной советской территории?

Сцена 3.

Егор Терпсихоров: «Гитлер, когда стал готовиться к нападению на СССР, очень хотел заполучить Финляндию в союзники, надеясь, что она, обиженная на нападение 39-го года, охотно его поддержит. Но не тут- то было!»

Было, Федя, было…

Мирный договор между Финляндией и СССР был подписан 12 марта 1940 года в Москве. Финляндии не было предъявлено каких-либо требований о контрибуции и разоружении армии. Просто забрали свое и все. А зря, так как сразу из Москвы финны ломанулись в Берлин искать заступничества и моральной поддержки у самого (вот сюрприз!) Адольфа Алоизовича, который до мая 1945 года вспоминал: «Весной 1940 года финны назойливо напрашивались на протекторат Германии… Финляндия усиленно производила у нас закупку военных материалов, оружия, снаряжения…». А 22 июня 1941 года в своей речи по поводу нападения на СССР он же подчеркнул, что в едином строю с германскими войсками на севере находятся «финские братья по оружию», которых возглавляет «маршал».

А кроме всего прочего, до начала июня 1941 года в Германию прибыло 1226 финских добровольцев, направленных, в основном, в дивизию СС «Викинг».

Более того, это подтверждают и сами финны! 3–6 июня 1941 года они провели в Хельсинки и Киле переговоры с немцами, подписав ряд вполне доступных историкам документов. Результатом переговоров стала договоренность о координации действий в предстоящей операции (удушения Ленинграда), был решен вопрос о базировании немецкой авиации на финских аэродромах, совместных действиях по минированию участков Балтики и других действий флотов. В частности, финнам предписывалось: «возможно быстрее захватить полуостров Ханко и прикрыть развертывание немецких войск в Северной Финляндии, атаковать не позже того момента, когда войсками группы армий «Север» будет форсирована р. Двина, советские войска на юго-восточном участке финского фронта, нанести главный удар восточнее или западнее Ладожского озера, как этого требует ОКХ (скорее всего, на участке восточнее Ладожского озера), и поддержать войска группы армий «Север» при уничтожении ею противника».

И самое главное, «нейтральная» Финляндия 1 июня 1941 года объявила о полной мобилизации своих войск, фактически объявив войну СССР. А боевые действия на советско-финской границе начались… 21 июня 1941 года (вот сюрприз!), еще до атаки советской авиации на аэродромы в Южной Финляндии.

В этот день финские войска захватили Аландские остова и арестовали сотрудников советского консульства, а финский флот начал постановки мин совместно с немецким в Финском заливе.

А 22–24 июня 1941 года немецкая и финская авиации совместно бомбили Кронштат, Ханко и другие объекты СССР с территории Финляндии. Несколько немецких и финских самолетов были сбиты.

Егор Терпсихоров: «25 июня по территории Финляндии был неожиданно нанесен массированный бомбовый удар. От бомбежек погибло около тысячи мирных жителей».

(Ну как тут не представить душераздирающую картину?)

То, что немецкая авиация группы армий «Север» базировалась в Южной Финляндии и регулярно совершала налеты на объекты СССР, не вызывает никаких сомнений, поскольку больше ей базироваться было негде — до ближайшего аэродрома в Норвегии сотни километров, что попросту превышает радиус действия штурмовиков и истребителей вермахта того времени. Равно как не вызывает сомнений и то, что она должна была быть уничтожена — где бы ни находилась. Так и произошло. Только откуда возникли «тысячи мирных жителей» на военных аэродромах? Может, с пацифистскими плакатами бродили, не давая взлететь «юнкерсам» и «хейншелям»? Тогда, конечно, Сталин был неправ.

Сколько там погибших мирных жителей было, неведомо, сдается, что ни одного, только 26 июня после ответного удара советской авиации президент Финляндии Ристо Рюти объявил войну СССР, призвав финнов к борьбе за… «жизненное пространство»!

Согласитесь, что слова Гитлера и действия финского руководства несколько противоречат высоконаучному мнению автора статьи.

Сцена 4.

Егор Терпсихоров: «Несмотря на угрозы Германии прекратить поставки зерна и оружия, Маннергейм отказался продолжать наступление и идти к Ленинграду. И обстреливать город финны не стали. Финская авиация имела строгий приказ не совершать никаких полетов над городом. Именно по этой причине северная сторона улиц и была во время блокады менее опасной».

Какой молодец Карл-то наш Густыч! А не поставить ли ему памятник вместо кровавого Петра I, который у милых финнов «отнял то, что им принадлежало»? И самое главное — это же как надо ненавидеть Петроград (организовать на город несколько «крестовых походов») и влюбиться в Ленинград — город на Неве! Нет, зря город переименовали. Ленинград Маннергейму, по мнению автора, очевидно больше нравился.

Специально для продвинутых плясунов — тактиков рассказываю:

1. Карл-Густав Маннергейм отказался от штурма города на Неве, поскольку никогда делать этого не собирался. Да и не только он, этого никогда не собирались делать даже немцы, которые прорывались лишь к Пулковским высотам, чтобы эффективнее расставить артиллерию. Просто у них с финнами план был такой — взять город измором, а не класть армии на его улицах (что произошно в Сталинграде). Назывался план — операция «Нордлихт» (северное сияние). Результат этой совместной немецко-финской операции — сотни тысяч трупов мирных граждан на Пискаревском кладбище.

2. Карл-Густав Маннергейм отказался продолжить наступление и идти к Ленинграду, так как его бравые воины к сентябрю 1941 года наткнулись на неприступную линию оборонительных укреплений, понеся колоссальные (в масштабах финской армии) потери. 26 июня финские солдаты перешли границу СССР и до сентября 1941 года продвинулись всего на 120 километров, потеряв, по скромным подсчетам, две полнокровные дивизии личного состава! А в первый и последний штурм укрепрайона, предпринятый маннергеймовцами в сентябре, красноармейцы (по их воспоминаниям) «косили финнов из пулеметов, как свежую траву». И именно в это же время (11 сентября 1941 года) президент Финляндии Ристо Рюти заявил германскому посланнику в Хельсинки: «Ленинград надо ликвидировать как крупный город!»

3. Финская авиация имела строгий приказ не совершать никаких полетов над городом по той простой причине, что ей там делать было нечего — не было у финнов дальнебомбардировочной авиации. А все остальное просто бы сбили, и никакого толку.

А вот к уничтожению автомашин с провизией и эвакуируемыми мирными гражданами на «Дороге жизни» это не относилось. Финские «Мораны» и «Гладиаторы» истребляли наших с вами бабушек и дедушек на льду Ладоги мастерски.

4. И обстреливать город финны не стали по той причине, что вследствие больших потерь (см. пункт 1) на рубежи эффективного огня дальнобойной артиллерии они не вышли, а с сорока километров стрелять из пушки — только снаряды переводить. Не получается сенсации, увы…

То есть, отвечаю на главный вопрос автора: «Почему эта (южная) сторона наиболее опасна?» Потому что с северной воины Красной Армии стояли насмерть в укрепрайонах.

Сцена 5.

Егор Терпсихоров: «Как свидетельствует другой известный историк Марк Солонин, 17 июня 1941 года Первая танковая дивизия неожиданно была погружена в эшелоны и отправлена в… Заполярье. Ясно, что это было одной из частей плана нового нападения Сталина на Финляндию».

Ужас! Один Сталин — на всю Финляндию! Действительно, ужас!

О том, что Сталин — кровавый тиран, а СССР — империя зла, написано в статье много, не буду цитировать, дабы не плодить фекалии.

По поводу «милитаристского угара» в СССР и планов нападения его на мирную «нейтральную» Финляндию могу сказать только одно.

Шакалы могут оторвать кусок мяса у больного льва. Это относится и к финнам, и к румынам, и к полякам, отхватившим силой оружия земли Карелии, Бессарабии и Украины у советской республики в безумных двадцатых. Жизнь — суровая штука.

Однако это не значит, что, выздоровев, лев должен смириться с унижением, зализать раны и прочесть шакалам проповедь об общечеловеческих ценностях. Лев должен порвать шакалов на части. Однако, не порвали, последовательно забрав свои куски мяса и с трудом прирастив.

А зря…

Сцена 6.

«Но что бы было, если бы Сталин не отдал приказ о начале «зимней» войны с Финляндией и не приказал бы бомбить ее аэродромы 24 июня 1941 года?» — спрашивает автор и убежденно отвечает: «Блокады бы не было».

Спорное утверждение. Предлагаю альтернативную версию.

Если бы Сталин не отодвинул границу от Ленинграда, город не продержался бы и недели, поскольку финны тогда не ползли бы по 500 метров в день, устилая их своими трупами, а внезапным ударом захватили бы «УРы» и немецкие «юнкерсы» утюжили бы Невский уже в первый день войны.

Если бы Сталин не отдал приказ бомбить аэродромы Финляндии 24 июня 1941 года и советская авиация не нанесла удар по штурмовой авиации немцев, от пушек и бомб неуничтоженных Ju-87, погибли бы новые тысячи красноармейцев.

И все. Так бы и было. И никаких сенсаций..

Сцена 7 (главная).

Важное качество — уметь читать «между строк». Чувствуется, что «между строк» в статейке написано гораздо больше, чем в строках.

Расшифровывая последнюю посылку, которую закладывают журналисты «Петербургского дневника» в свежие утренние головы ленинградцев, приходишь к выводу, что в блокаде и смертях сотен тысяч мирных горожан виноват совсем не Гитлер-Маннергейм, а… вот-вот — Сталин.

Какие ослы уже не лягали мертвого льва!

Выступать адвокатом Иосифа Виссарионовича я не буду, я не создаю себе кумиров типа Карла Густавича или Адольфа Алоизовича. Тем более, что Сталин в адвокатах не нуждается, что и показал недавний конкурс «Имя России».

Народ мудрее борзописцев.

Сцена 8 (последняя).

Шпикерман Густав Иосифович, мой прадед.

Шпикерман Лидия Иосифовна, моя прабабка.

Шпикерман Лилия Иосифовна, моя прабабка.

Шпикерман Вольдемар Густавович, мой дед.

Шпикерман Эльвира Густавовна, моя бабка и ее грудной сын Федя.

И еще шестьсот тысяч человек. Их больше нет. Они погибли в блокаду. Их убили солдаты, возглавляемые Карлом-Густавом Маннергеймом, которому «недавно в Петербурге установили памятник».

Шпикерман Рудольф Оттович, мой отец.

Разуваева Клавдия Степановна, моя бабка..

И еще сотни тысяч других. Они выжили в блокаду. Выжили и продолжили род. Их спасли солдаты, возглавляемые Иосифом Виссарионовичем Сталиным, которому в моем городе памятника нет.

Так вот, в связи с этим у меня возникает ряд вопросов и рекомендаций.

Правительству Санкт-Петербурга:

Главному редактору «Дневника» Владимиру Малышеву:

«Какова вероятность того, что мой «ремейк» напечатают в бесплатной (то бишь, оплачиваемой налогоплательщиками, а, значит, и мной) газете «Петербургский дневник»?

Егору Терпсихорову:

«Зачем вы это налабали? Неужели деньги важнее вашей бессмертной души?» Бросьте писать, у вас не получается. Займитесь лучше тем, к чему обязывает вас фамилия — танцами! Если, конечно, ничто не мешает…

Политической элите страны:

«А не мешаем ли мы, граждане России, многоуважаемым вершителям наших судеб до отказа забивать нам головы своими фекалиями под предлогом так называемой «свободы слова»? Не мешаем ставить памятники убийцам наших предков и разрушать памятники их спасителям? Не мешаем оправдывать палачей и оплевывать героев? Не мешаем внушать нам, что мы — говно, дети наши — говно, что предки наши — говно, и внуки (если детей кризис не передушит) тоже будут таковыми?»

В.Р. ШПИКЕРМАН,

капитан 2 ранга

(извините — немец, не финн)

P.S. Но! Объективности ради стоит признать, что есть в статье и положительные моменты — бумага, на которой она отпечатана, оказалась достаточно мягкой…

ИСТОРИЧЕСКИЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ Б. АКУНИН

Среди русофобствующих исторических извращенцев особое место занимает Борис Акунин. Ярчайший пример тому роман «Пелагея и красный петух» (М., 2003) из серии «Провинцiальный детектив».

Этот детектив посвящён раскрытию заговора, о котором говорит Обер-прокурор Святейшего Синода, патриот, которого «недоброжелатели называют… Великим Инквизитором», в разговоре с обо всём догадавшимся прокурором, евреем, выкрестом Матвеем Бенционовичем Бердичевским: «Я далёк от того, чтобы сортировать людей по национальности. Я враг не евреям, а еврейской вере, потому что она — ядовитый плевел, произрастающий из одного с христианством корня и во сто крат опасней, нежели мусульманство, буддизм или язычество…»

Обер-прокурор говорит о заговоре: «…обычно заговор устраивают для свержения существующего строя, а мой заговор существует для его спасения. Наша с вами страна висит на краю бездны. Не удержится, ухнет в пропасть — всему конец. Тянет её, многострадальную, к погибели могучая сатанинская сила, и мало тех, кто пытается этой напасти противостоять. Разобщённость, падение нравственности, а пуще всего безверие — вот гоголевская тройка, что несёт Россию к обрыву, и близок он, воистину близок!»

Теперь Акунин словами обер-прокурора излагает «план чрезвычайных мер на случай, если опасность революционного взрыва станет слишком серьёзной. Вся беда в том, что власть и общество по-детски беспечны. Люди склонны недооценивать угрозу, которой чреваты теории и идеи. До тех пор, пока не прольётся кровь. Что ж, мы откроем обществу глаза! Мы перехватим инициативу! Сейчас в России язва терроризма выжжена калёным железом, но это временное облегчение. Когда новая волна революционного насилия станет неотвратимой, мы опередим её. Начнём террор сами… мы убьём кого-нибудь из почтенных сановников. Если понадобится, не одного. И выдадим это за начало революционного террора. Выберем достойного, уважаемого человека — такого, чтобы все ужаснулись… Будет мало убийства министра или генерал-губернатора, устроим взрывы на вокзалах, в жилых домах. С множеством невинных жертв…»

Ясна мысль Акунина?

Исходя из этого положения, выдвинутого Акуниным в детективе, историю предреволюционной России можно рассматривать не как разгул еврейского терроризма в стране, направленного на разрушение государства, а как на серию акций, организованных охранным отделением. И здесь Акунин смыкается с Радзинским: «…Наш герой — государь всея Руси — тоже в какой-то мере… отец русского террора».

Об этом же пишет и другой исторический извращенец — Семён Резник: «…И Ленин, и Сталин, и Троцкий, и Плеханов, и Керенский, и все боевики? — эсеры не имели бы ровно никакого значения…, если бы не главный революционер всех времён и народов, государь-император всероссийский, царь польский, великий князь финляндский, и прочая, и прочая — Николай II…»

Акунин перекидывает мостик и к демократической современности, говоря: «Устроим взрывы на вокзалах, в жилых домах» (выделено мной. — В.Б.). Здесь Акунин не просто тявкает на современную демократическую власть, а задирает на неё заднюю ногу.

Но посмотрим только на некоторые факты из предреволюционной истории России:

«В марте 1881 г. (убийство императора Александра II. — В.Б.) закончился первый этап русского социал-революционного движения, казалось бы, терроризм победил. Что могло быть, по его понятиям, важнее убийства самодержца? Но победа оказалась призрачной, народ осудил покушение на государя, а либеральная интеллигенция испуганно затаилась. Мечты о социальном перевороте развеялись как дым, "Народной воле" не оставалось ничего другого, как становиться исключительно на путь террора и путем угроз вымогать у правительства различные уступки» (П. Кошель «История российского терроризма, М.,1995).

Завершающим штрихом угасания «Народной воли» явились аресты Натана Богораза и Захара Когана, аресты по их связям и ликвидация последней (тульской) типографии, но продолжали организовываться различные группы как, например, в Харькове, где объединилась группа молодёжи под руководством Самуила Ратина, Менделя Уфланда и Герши Шура.

В январе 1902 года официально образовалась «Партия социалистов-революционеров» с центральным комитетом, газетой «Революционная Россия» и девизом «В борьбе обретёшь ты право своё». Руководство партии — Гоц, Гершуни, Чернов, Рубанович, Азеф, Минор, Натансон, где самым старшим и опытным был Михаил Гоц — сын московского купца-миллионера.

Первой победой — убийством министра внутренних дел Сипягина 2 апреля 1902 года началась террористическая деятельность эсеров, и уже 29 июля Фома Качура (Качуренко) стрелял в харьковского генерал-губернатора.

Много сил эсеры потратили на организацию убийства В.А. Плеве (на это было выделено 7000 рублей, что в пересчете на современные деньги в масштабе 1:50 составляет 350 000 рублей), который с 1902 года был министром внутренних дел.

15 июля 1904 года, в результате пятого покушения на него, В.А. Плеве был убит при участии двух террористов — Егора Сазонова и Шимиль-Лейбы Сикорского, при этом был убит кучер министра и ранено 12 посторонних людей.

Главным организатором убийства был Евно Азеф — сын портного. Бомбу готовил Швейцер, исполнителями были Сазонов, Боришанский, Шимель-Лейба Сикорский, Дулебов и Мацеевский.

П. Кошель отмечает: «Сазонов и Сикорский были посланы на убийство, по сути, не кем иным, как Азефом, который ненавидел Плеве лютой ненавистью. Он считал его виновником кишиневского погрома. Но тогда в Кишиневе ненависть населения обратилась на еврейскую молодежь, в которой обыватель видел революционера с револьвером. Губернаторы и полицмейстеры обращались к раввинам: если еврейские революционеры будут убивать людей, погромов не остановить».

В феврале 1905 года был убит великий князь Сергей Александрович, дядя царя, генерал-губернатор Москвы, удаливший из города разночинную молодежь, за что он и был приговорен заграничным комитетом социалистов-революционеров к смерти.

«В боевые революционные моменты эти социалисты из сионистов всех толков были вместе с нами», — сообщает С. Диманштейн, в будущем видный большевик» (Солженицын).

В декабре 1906 года членом боевой дружины Зильберберга выстрелом в затылок был убит петербургский градоначальник фон Лауниц, в августе 1906 года была взорвана дача премьер-министра П.А.Столыпина, убийцей которого через несколько лет после этого стал Мордко Гершков Богров. После Февральской революции поднимался вопрос об установке Богрову памятника в центре Киева.

По современной демократической версии (в духе Акунина) убийство П.А. Столыпина было организовано полицейскими структурами государства.

Отметим, что, принимая во внимание генеральную линию сионистов и революционеров, нацеленную на уничтожение (под видом борьбы с самодержавием) русского государства, убийство Столыпина евреем было вполне закономерно.

Среди первых большевистских «практиков» были евреи: М. Валах (Литвинов), И. Гольденберг (Машковский), Р. Залкинд (Землячка), М. Мандельштам (Лядов), Драбкин (Гусев), И. Дубровинский.

Своими воспоминаниями делятся некоторые участники социал-демократических боевых групп. Так, один из них — Сергеев — участвовал в захвате пассажирского парохода на Каме, во время которого погибло 4 человека, а трое было ранено; другой — Зрелов — рассказал, как члены группы Козин, Ерохин и Каутский убили около дверей собственного дома жандармского подполковника Иванова и сделали несколько выстрелов по окну его квартиры, из которого кричала какая-то женщина (П. Кошель).

В 1905–1907 годах террористами было убито и ранено около 4500 государственных служащих. При этом было убито 2180 и ранено 2530 частных лиц. Всего же за период с 1901 по 1911 год жертвами террористических актов стали 17 000 человек (А. Гейфман «Революционный террор в России 1894–1917», «Крон-пресс», 1997).

Таким образом, получалось так, что «люди, борющиеся за царство справедливости, прибегают к убийствам, причем зачастую лично ни в чем не повинных, а то и просто случайных людей» (О. Будницкий «Женщины-террористки в России», Ростов-на-Дону, 1996).

«Отечество в опасности» — так называется одна из глав детектива Акунина, посвящённая заседанию дружины «опричников». Это «организация верноподданная, державная», куда герой детектива попал, сказав полицмейстеру: «Дело в том, что у нас в Заволжской губернии тоже порасплодилось жидишек. Очень много стали себе позволять. Губернский банк к рукам прибрали, газетку пакостную завели, теснят исконных заволжан по торговой части. Вот мы, патриоты края, и решили одолжиться у вас опытом. Много хорошего рассказывают о житомирских "опричниках"…»

«Тайное собрание дружины "Христовых опричников" проходило в помещении заводской конторы», на нём еврей Бердичевский, предварительно перекрасившийся в блондина, сказал: «Ведь смотришь на Русь — сердце кровью обливается!.. Профукаем отечество, господа патриоты! Проболтаем! А между тем Жид зря не болтает, у него всё на года вперёд просчитано!».

Можно сколько угодно потешаться вслед за Акуниным над терминологией русских патриотов и над привычкой обниматься при встрече, но опять обратимся к историческим документам: боевая дружина большевиков закидала бомбами петербургскую чайную, где по вечерам собирались рабочие — члены «Союза русского народа».

Ещё из Акунина: когда Бердичевского чуть было не разоблачил один из «апостолов» дружины «опричников», прокурор перешёл в атаку: «Я этого субчика в «Бристоле» (гостиница. — В.Б.) видел! Жидовское гнездо, жид на жиде! А этот перед ними на карачках ползает. Они ему «ты» да «Колька», а он их по имени-отчеству! Когда я вижу, как русские люди сами свою гордость топчут, у меня в глазах темно делается!»

Глядя на Житомир, где представители различных национальностей, которые отличались друг от друга, и «толпа поражала своей пестротой», на инородцев смотрели свысока и никто «мешаться с ними не желал»: «Может, дело в разноплеменности?» — подумал Бердичевский.

«В голову Бердичевскому пришла неприятная антисемитская мысль, в самый раз для выкреста: а, может, всё дело в евреях? Религия-то индивидуалистическая, каждый еврей существует наедине с Богом, считай, сам по себе. От этого евреи хороши, когда их мало. Если же их много или большинство, как в городе Житомире, то образуется слишком большая концентрация энергии, от этого атмосфера и искрит.

Хотя нет, в Петербурге евреев единицы, им там жить не дозволяется, а между тем в столице ощущение дремлющего вулкана поострей, чем в Житомире.

От воспоминания о Петербурге пришёл и ответ. Не в евреях дело, и уж тем более не в разноплемённости и многоверии.

Дело во власти».

Вспомним П.А. Столыпина. Солженицын написал об убийстве Столыпина в сентябре 1911 года: «Первый русский премьер, честно поставивший и вопреки Государю выполнявший задачу еврейского равноправия, погиб — по насмешке ли Истории? — от руки еврея».

В. Розанов писал: «После [убийства] Столыпина у меня как-то всё оборвалось к ним [евреям]: посмел ли бы русский убить Ротшильда и вообще «великого из ихних».

Таким образом, во власти ли дело? Ответ: во власти, когда власть принадлежит евреям или контролируется ими.

На этом можно и закончить разборку «произведения» Акунина, но остаются, по крайней мере, два вопроса:

1. Куда смотрят «общественники» из палаты при президенте, Тишков, Брод, Сванидзе и другие, на такое частое употребление слова «жид» в тексте Акунина?

2. Куда смотрит РПЦ, когда в книге излагаются взгляды Эммануила — нового Спасителя, говорится о возможности появления «Новейшего Завета», а последний раздел книги называется «Евангелие от Пелагеи»?

В.И. БОЯРИНЦЕВ