Дурман

Глава 5

Генерал Баша сидел в кресле из чёрного пластика с высокой спинкой. Спинка была намного выше генерала, с причудливыми завитками по краям, образующими фантастические формы. Это выглядело так, словно трон частично расплавили и дали остыть.

Перед генералом находился стол из такого же чёрного пластика. Стол был пуст, словно за ним никогда не работали.

Вся правая сторона лица у генерала была в синяках, особенно резко выделявшихся на золотистой, цвета слоновой кости, коже. Через весь лоб тянулся свежий шов. Несомненно, это не было лучшим результатом орианской медицины? Если врач способен воссоздать деформированное лицо младенца, подумала Трой, то уж залечить ушибы и раны он может намного лучше.

Таланни стояла рядом со генералом. По обе стороны от них застыли навытяжку телохранители. Двое телохранителей, сопровождавших группу Федерации в эту комнату, заняли позицию прямо перед генералом. Ещё один телохранитель стоял у стены, ближе к Таланни, чем к остальным.

Брек и второй орианский солдат, прикомандированный к группе Федерации, заняли позицию по обе стороны от Пикарда. Ворф охранял его сзади, но…

– Капитан, – Ворф подался к Пикарду, словно намереваясь прошептать ему что-то на ухо, но звучный голос клингона не предназначался для шёпота, – у них на одного телохранителя больше, чем у Вас. Это намеренное оскорбление.

– Мне известен этот орианский обычай, лейтенант, – кивнул Пикард.

Генерал Баша махнул рукой.

– Кратин, выйдите. Он говорил левым углом рта, стараясь не потревожить израненную правую половину лица.

– Генерал Баша, – сказал Пикард, – уверяю Вас, в этом нет необходимости.

Генерал не стал повторять свой приказ. Он лишь взглянул на телохранителя. Вид у этого некогда красивого лица был пугающий.

Трой буквально чувствовала силу его личности. Это был феномен, с которым она сталкивалась, находясь рядом с представителями некоторых рас, в том числе и земной. По-настоящему великие лидеры обладали почти телепатической силой.

Телохранитель не колебался ни секунды. Он отвесил глубокий поклон и вышел из комнаты, не возразив ни словом.

– Капитан, это… приемлемо? – спросил генерал. Ему приходилось глотать между словами. Боль его была очевидна, хотя и несравнима со вчерашней.

– Вполне, – отвечал Пикард.

Трой поняла, что не физическая боль генерала так подействовала на неё накануне, а его ярость. Сегодня он был спокоен. В нём всё ещё бурлил скрытый гнев, но сегодня Баша контролировал себя. Насколько необычным было застигнуть генерала Башу в момент полной потери самоконтроля? Весьма необычным, если то, что чувствовала Трой, было правдой. Почему же этот волевой человек показался послу Федерации окровавленным паникующим? У того, кто сидел сейчас перед ними, были стальная воля и железные нервы. Почему же вчера он так утратил контроль? Позднее Трой поделится своими мыслями с капитаном. А пока она наблюдала, стараясь узнать как можно больше.

Таланни коснулась плеча Баши. В этом прикосновении ощущалась спокойная нежность. Словно тебе позволили увидеть что-то очень личное. Он кивнул было, но от боли принуждён был остановиться на середине движения.

– Как Вы сами видите, капитан Пикард, мой муж испытывает боль. Если не возражаете, в большинстве случаев буду говорить я.

– Разумеется, – сказал Пикард.

– На сегодняшний вечер назначен приём. На нём будут присутствовать представители вентурийцев.

– А представители зелёных? – спросил Пикард.

Порыв гнева Баши был, словно горячий ветер, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он зоговорил осторожно, с усилием выговаривая каждое слово.

– У зелёных нет представителей в нашем правительстве.

– Они также часть вашего народа, генерал Баша. Можно ли достичь прочного мира, если не представлен весь народ? – сказал Пикард.

– Зелёные не будут частью этого мира, – сказал Баша.

– Они хотят положить на стол переговоров свою технологию, генерал. Они знают способ очистить воду на этой планете. Несомненно, это ценное предложение.

– НЕТ! – Ярости, вложенной в это слово, хватило бы, чтобы обжечь.

– Баша, – сказала Таланни, – если они действительно могут сделать так, чтобы вода на нашей планете снова стала чистой…

– Нет.

– Генерал Баша, вы обратились к Федерации, чтобы достичь мира. Вы и другие лидеры поняли, что война убивает не только тех, кто воюет, но саму планету. – Пикард шагнул вперёд, Ворф двинулся следом и поравнялся с ним. Тотчас шагнули вперёд и телохранители Баши.

– Благодарю за Ваше усердие, но не беспокойтесь обо мне, лейтенант.

Ворф запротестовал было, но Пикард метнул на него непреклонный взгляд. Он многое сумел выразить этим взглядом. Ворф отступил.

– Генерал Баша, полковник Таланни, мы видели детскую комнату. Мы видели неживых детей, которые на самом деле живы.

Таланни застыла, ухватившись за плечо мужа. Того так и передёрнуло от боли, которую она невольно ему причинила, но лицо оставалось бесстрастным.

– Вход в детскую воспрещён, капитан. Вы не имели права туда входить, – сказал Баша. Он устремил взгляд на телохранителя, сопровождавшего их в дескую. – Отвечайте.

Телохранитель опустился на одно колено, как тогда перед врачом.

– Генерал Баша, полковник Таланни приказала предоставить послу Федерации доступ повсюду.

– Это правда, Таланни?

– Да, – очень тихо ответила она.

– Что ж, вы увидели наш позор. Это ничего не меняет.

– Если технология, разработанная зелёными, способна очистить вашу воду от ядов, возможно, они могут очистить и воздух. Ведь ваша планета убивает ваших детей. Даже если война прекратится сегодня, планета не восстановится за ночь. Это займёт десятилетия. И Вы откажетесь от того, что способно ускорить этот процесс?

– Я не желаю иметь ничего общего с зелёными, – сказал Баша.

– Почему? – спросил Пикард.

– Они в сговоре с демонами, – сказал Баша.

Пикард лишь моргнул, неуверенность его мурашкой пробежала по коже Трой, которая и сама не была уверена, как следует воспринять услышанное.

– В сговоре с демонами? – Пикард постарался произнести это так, чтобы его вопрос не показался оскорбительным.

– Все знают, что они совершают кощунства. Они искажают всё живое, они калечат наших детей, а их дети растут здоровыми!

Трой чувствовала в своём сознании его ненависть как что-то чёрное, отвратительное. Это случалось нечасто, но порой, когда чья-то ненависть была очень сильна, Трой ощущала буквально физическое отвращение.

– Представитель зелёных произвёл на меня впечатление интеллигентного, благоразумного человека. Человека науки, не суеверия.

– Тогда как Вы объясните, что их дети растут здоровыми, а наши умирают? – спросил Баша.

– У меня нет ответа на этот вопрос, генерал, но я разговаривал с зелёными, и я верю, что они могут помочь этой планете.

– Вы слышали мой ответ, капитан Пикард, – отрубил генерал; его негромкий голос был исполнен гнева.

– Вы готовы обратиться за помощью к людям другого мира, но отвергаете помощь людей одного с Вами народа?

– Зелёные – не мой народ. Я – Торлик. Торлики – мой народ.

– Если Вы вправду так считаете, генерал, – покачал головой Пикард, – мира не будет.

Баша нахмурился, и даже это движение заставило его передёрнуться от боли.

– О чём Вы говорите?

– Пока вы не считаете себя единым народом, вы не можете сотрудничать. Вы должны оставить старую вражду и работать как единый народ, не как отдельные группы.

– Я не понимаю, – сказал Баша.

И снова Трой знала, что он лжёт, но теперь это была ложь из вежливости. Его гнев витал в воздухе, как туча, готовая накрыть капитана.

– Мы – торлики, они – вентурийцы. Мы не единый народ.

– Если не считать цвета ваших плащей, вы один и тот же народ. Вы говорите на одном языке, у вас одинаковые обычаи, внешне вы ничем не отличаетесь друг от друга. Что же разделяет вас?

Генерал с усилием поднялся, опираясь о стол здоровой рукой.

– Как Вы смеете судить так о нас. Мы два разных народа. Мы хотим мира. Мы не хотим открывать объятия своим врагам. – Гнев Баши обрёл цель и устремился на капитана, подобно молнии. Тот, казалось, даже не заметил. Трой же почувствовала, как её буквально обожгло.

– Я не прошу вас открыть объятия вашим врагам, генерал Баша, но Вы должны знать, что невозможно установить мир среди ненависти.

– Наша ненависть друг к другу зиждется на столетиях войны, капитан. Каждый в этой комнате потерял родителей, детей, братьев, сестёр, погибших от рук врагов. Как можем мы простить их, и как могут они простить нас?

– Это не вопрос прощения, – сказал Пикард, – это вопрос практичности. Ваш мир умирает, ибо ваша технология сеет смерть вместо того, чтобы сохранять жизнь. Если сейчас вы не остановитесь, станет слишком поздно. Я спрашиваю Вас, генерал, стоит ли победа в этой войне смерти всех людей на планете?

Пикард шагнул вперёд. Тотчас шагнули вперёд телохранители с обеих сторон, настороженно глядя друг на друга.

– Стоит ли победа в войне смерти не только тех детей, что в детской, но вообще всех детей? Мы видели Вашего сына, Джерика. Это здоровый, сильный ребёнок. Согласитесь ли Вы пожертвовать его жизнью ради того, чтобы утолить свою ненависть?

– Он прав. – Таланни произнесла это тихо, но отчётливо.

Баша обернулся, чтобы взглянуть на неё, но движение оказалось слишком быстрым, и он буквально застонал от боли. Таланни шагнула к нему, чтобы помочь. Он взглядом пригвоздил её к месту.

– Итак, ты говоришь против меня.

– Нет, муж мой, я говорю за нашего сына и за себя. Война должна прекратиться, или всё будет потеряно. Всё. Джерик смотрит на деревья и цветы на гобеленах и спрашивает, что это такое. Он не верит мне, когда я говорю ему, что десятки играющих друг с другом детей на картинке – не выдумка. Наш сын не верит, что может быть столько здоровых детей.

Таланни шагнула к мужу, чуть коснулась израненной щеки.

– Муж мой, мы должны заключить мир, прочный мир.

Выражение лица Баши смягчилось. Его любовь к жене была, как уютный огонёк в сознании Трой. Его словно отпустило. Гнев утих, и на смену ему пришло чувство, которое Трой начала связывать с орианцами – печаль.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал, жена моя?

Таланни улыбнулась и отступила на шаг.

– Послушай посла Федерации и пригласи зелёных на переговоры.

– НЕТ.

– Баша, помнишь, твоя бабушка рассказывала нам, как плавают в воде под открытым небом. О воде, такой чистой, что в ней можно плавать, ловить животных, которые в ней живут, и есть их. Джерик или его дети могли бы плавать в такой воде под открытым небом.

– Ты не знаешь, подействует ли их технология.

– А ты не можешь знать, что она не подействует.

Секунду-другую он смотрел на неё, затем снова обернулся к Пикарду.

– Похоже, у Вас есть адвокат в моём стане. Причём такой, которому я верю. Очень хорошо, пусть зелёные пошлют трёх представителей на сегодняшний банкет.

– Благодарю Вас, генерал Баша, – сказал Пикард.

Генерал почти улыбнулся.

– Не благодарите меня. – Он почти упал в кресло. Таланни кинулась поддержать его.

– Мой муж устал, – сказала Таланни.

– Как только вернётся мой корабль, мы будем рады оказать медицинскую помощь, – сказал Пикард.

– В этом не будет необходимости, капитан, – отвечала Таланни. Это наш обычай – беречь медицинские ресурсы для детей и раненых, чья жизнь в опасности. Воину надлежит терпеть боль без жалоб, но нам нужно, чтобы к началу переговоров к генералу вернулись силы. До начала банкета его вылечат.

– Рад это слышать, полковник Таланни, – кивнул Пикард.

– Теперь уходите, прошу вас, чтобы мы могли оказать ему необходимую помощь.

– Разумеется. – Пикард повернулся к выходу. Тотчас повернулись и телохранители, заняв свои позиции. Трой явственно ощутила раздражение капитана.

– Надеюсь, переговоры пойдут быстро, – шепнул ей Пикард. – Не знаю, сколько ещё я смогу выдерживать эту свиту.

– Они всего лишь выполняют свою работу, капитан, – улыбнулась Трой.

– Полагаю, Вы правы. – Он нахмурился в спину Ворфу. Пикарду приходилось делать шаги меньше обычных, чтобы не наступать клингону на пятки. Ворф был очень осторожен.

Трой надеялась, что капитан Пикард прав, и эти предосторожности излишни. Но тут перед глазами её встало израненное лицо генерала Баши. Трой подавила дрожь. Возможно, Ворф и впрямь чересчур осторожен, а возможно, и нет.