Дурь как Мана. Путь Наркомана

Глава 3. Дерзкий шкет

Лачуга семьи Бостона.

Уже послеобеденное время, но духота стоит, как в очке у дьявола.

Малой возвращается домой после беготни по помойкам со своими новыми друзьями.

– Кто? – спрашиваю я грозно, едва завидев его фонарь под левым глазом.

А сам нервничаю прямо. Я уже понял правила мест, где мы живём. Залез в движуху – трудно вылезти. Я уже одной ногой тонул в этой трясине, и очень хотел, чтобы Малой двигался своим путём. Обычной дорогой без жёстких правил, без дури, без драк. А он заобщался с Доцыком, братишкой бандюгана местного. Братишка там недалеко с пальмы упал, такой же рос, как и братан его.

– Зацепился с кем-то? – продолжаю я грозно, а Малой всё молчит.

Я подхожу и давлю ему на глаз, он вздрагивает и шипит от боли. Ничего, полезно будет. Я на него никогда руки не поднимал и не стану, но привязать физическое ощущение к ситуации просто необходимо. Я-то вкручу ему сейчас хорошенько в уши и в мозг, но этого недостаточно. Бить я его не стану, а вот что-то между – в данном случае надавить на уже полученный фингал – в самый раз.

Он вырвался и отошёл на пару шагов назад.

– Боксовались мы, – буркнул он, потирая глаз.

Смотрю и пытаюсь прочитать – врёт или нет? В любом случае, мне это не нравится.

Если с кем-то помахались, а он говорить не хочет, то, значит, там дело нечисто. Он знает, что ничего страшного нет в том, чтобы с кем-то что-то не поделить. Просто бы с кем-то подрался, так сказал бы честно – братан, меня щёлкнули. Там мы бы уже решали, где их ловить. А раз уклоняется, значит, либо неправы кругом были, либо вытворили что-то экстраординарное.

Если не врёт, то тоже ситуация неприятная. Вот так всё и начинается. С дружеских спаррингов, в которых выставляется иерархия. Выясняется, кто сильнее невинным путём, а потом, если ты позволил себе усомниться в своей силе, проебав кому-то, кто лучше кулаками машет, ты ему попадёшь и в духовом поединке за независимость в кругу. Малой, конечно, крепкий парень, но там щеглы совсем пробитые и готовые на все.

– С кем? – тяжело смотрю на него.

– С Доцыком.

– Понятно. Короче, Серенький, ты с ними больше не двигаешься.

– Чего? – возмутился Малой. – С чего это? Ну пропустил я удар, ничего страшного! Я ему тоже вдарил хорошенько.

– Не сомневаюсь. Если сам не отошьешься, я пойду и буду разговаривать с ними сам.

– Не смей! – шипит прямо.

Во разошёлся. Я подошёл к нему и за шею наклонил к себе.

– Не тупи, Малой. У тебя два примера перед глазами – я и Саша. У меня учись, как НЕ делать, а у старшего учись, как надо.

– Он бросил нас, – нервничает Малой. – И ты мог в колледж нормальный попасть на стипуху и уехать, но остался. С чего это я должен с него брать пример, а не с тебя?

– А ты бы хотел, чтобы он здесь остался гнить? Я – нет. И ты тоже, Серенький, продолжай учиться нормально, и как поступишь в нормальное место в крупный город, то уезжай и не оглядывайся.

Малой вырвался.

– Противоречишь сам себе, Бостон! Из пустого стакана напоить пытаешься. Учишь одному, живёшь по-другому.

– Ну потому и учу, – пожал я плечами.

В сенях кто-то завозился, и в хату вошла наша ненаглядная матушка. Вроде бы трезвая.

– Чего шумим? – спрашивает.

Мы молчим. Малой зло пыхтит из-за меня. Мама подходит к нему, берёт за подбородок и поворачивает лицом на свет, рассматривает.

– Красавец! – подводит итог и уходит.

Браво, блять.

Я начинаю говорить очень серьёзно, непривычно подбираю слова и стараюсь звучать так, чтобы они врезались Малому куда надо.

– Серенький, ты уже ни черта не Серенький, ты уже полноценный Серый. И настало время в твоей жизни, когда она начнёт бросать серьёзные тумаки. Гораздо серьёзнее, чем тот, что тебе в глаз прилетел. У нас и так условия такие себе, сам видишь, но это не причина спускаться ещё глубже и не оправдание для этого. На меня никогда не смотри. Я так живу, потому что мне нравится так жить, но я понимаю, что для нормальных людей – это хрень полная, и тебе бы я такой жизни не желал. Это значит, что ты такой же упадочный, как я. А это же не так, ты гораздо лучше. В общем, Малой, иди отдохни, остынь, подумай обо всём, а потом нормально обсудим.

Он всё такой же дёрганный, но уже с заметно меньшей частотой, потопал к себе в комнату. Надо же, послушался. То ли тон непривычный испугал ли его, то или ещё что-то. Так или иначе, у меня пока что вышло его грузануть. Так мозги и вправляются. Отрицание, распятие, торг, принятие и прочая хрень.

А теперь пойду-ка я отыщу Доцыка.

Хотел сначала каким-нибудь тригексиком закинуться на всякий, а потом думаю – что я, на трезвую без интерфейса не справлюсь? Щеглы же. Ну и что, что один из них Домысла братишка. Похер как-то. За будущее своего братика готов рвать любого. Себя в первую очередь.

Долго искать не пришлось. Они, как обычно, в парке на спортплощадке ошивались. Парнишек пятеро. Смотрю, действительно у них лапы, перчатки валяются. Не соврал видать малой.

– Доцык! – окликнул я его.

Они все тормознули вату катать, и Доцык ко мне подтянулся. Подозревающий неспокойное, но пыжится, строит из себя кого-то. С брата пример берёт.

– Здорова, Бостон, – одну руку подал вместо двух.

Ну щас попляшешь у меня сопляк.

– Боксуетесь? – спрашиваю я невинно.

Я вот прямо олицетворение невинности был в тот момент, и наверное это меня и выдало.

– А чего? Нельзя? – дерзить сразу начал щенок.

На брата надеется. Знает, что тот впряжётся в любом случае. Тот наверняка и стропалит его дома, чтобы пёр на всех. Но я – не все.

– Чего грубишь, Доцык?

Ну он сразу немного потух. Понял, что я действительно пока ничего особо-то и не сказал.

– Не грублю я, – сказал всё же.

– Ну-ну. Короче, я чего пришёл. Серого я под замок посадил. Пусть учится сидит, ему ещё жизнь строить. И вы его не тяните и забудьте вообще про него.

– Ты что, босс его что ли? – Доцык ухмыляется.

Блять, стоит шпингалет передо мной, которого я с щелбана уберу и пыжится. Хохма просто.

– Или это он сам отшиться захотел и тебя послал? – продолжает. – Отхватил сегодня и к брату побежал. Как тёлка!

Я его за грудки и к себе. Он вырывается, но держу крепко. А дружки там побросали всё и подбежали к нам. Я как зыркну на них, и они тормознули. Действительно, что им делать? Толпой меня забить? Так я психический, могу и ночью подстеречь, и они это знают. Да и слух потом пойдёт, что Домысла братишки беспредельщики – сладко им не будет. Один из них нашёл выход.

– Нормально всё, Доцык? – типа перекладывает ответственность. Хитро так.

– Нормально, – хорохорится этот шкет – Чего этот нарк мне сделает?

Ну тут я не выдержал. Курю я для себя, а не для того, чтобы мне каждый щегол, пусть и Домысла братишка, тыкал этим.

Я его убрал подсечкой и в пыль лицом уронил. За ухо взял и выкрутил. Но всё очень бережно, аккуратно, по-отцовски так.

– Слушай сюда, щеняра! Второй раз повторять не буду. Ещё раз вякнешь что-то в мой адрес или к малому моему подойдёшь – я тебе что-нибудь весёлое устрою. А НУ ОТОШЛИ!

Последнее я рыкнул на щеглов, подтянувшихся после того, как эта мелкая потасовка началась.

– Пошёл ты! – дрожащим голосом говорит Доцык. – Тебя Домысел порешает за меня! Понял? Порешает!

– А сам не такой крутой уже? К брату, как тёлка, побежишь?

– Пошёл ты! Ты старше, так что не западло! А вот Серый чёрт!

Ну а дальше я переборщил, но меня понять можно. Не буду я терпеть, когда моего родного братика при мне нехорошими словами обзывают. Я ему к-а-а-ак выкручу ухо. Хрящ сломался, и кожа лопнула у меня под пальцами. Доцык заорал благим матом со слезами сразу. Крик магическим образом подействовал на его друзей. Половина машинально отшагнули назад, а половина подпрыгнули вперёд и вверх. Бей или беги во всей красе. Похлопаем же нашим экспонатам! Один из шкетов всё-таки осмелился и продолжил бег. Я отпустил Доцыка, шагнул ему навстречу и аккуратно ткнул того в солнышко. Мелкаш охнул и загнулся.

– Стоять! – говорю остальным.

Я к этому моменту понимаю, что зашёл уже туда, где от мщения Домысла мне не укрыться, но и бить всех этих мелких казалось как-то низко. Надо уйти, пока не решились кинуться, и мне не пришлось избивать детей.

– Твой брат знает мой номер, – почти даже без вызова, да вообще почти без эмоций говорю лежащему Доцыку, что находится в пыли со слезящимися глазами, и ухожу.

Ну, разумеется, Домысел себя долго ждать не заставил. Он не позвонил, а отправил гончего. Пришёл ко мне прямо домой Георгий Акопов, он же Гох. Я у окна сидел и выглядывал, а у самого в нагрудном кармане рубашки косячок, чтобы было какое-то преимущество. Я ждал, что человек пять придёт меня вытягивать или сразу Домысел в хату ворвётся, но тот решил поступить по справедливости. Оно и понятно – он за районом тогда следил, оступаться было нельзя.

Выхожу к Гоху. Косячок раскуривать не стал. Чего мне этот коммерс сделает? Он руки редко в ход пускает. Ствол разве что, но в меня сейчас палить-то точно не станет.

Жмём ладони.

– Чего шумишь, Бостон?

– Чего Домысел хочет? – отбрасываю светские приветствия.

Гох хмыкает. Знает, что вся их компашка мне не авторитеты. Это для других моих ровесников пять лет разницы в развитии что-то решают, а я для себя уже поимел достаточно, чтобы в упор не видеть этих ребят. Ну, не совсем прям в упор. Минуту-другую я волновался, чего уж скрывать. Но потом вспоминал, что на кону стояла спокойная жизнь Малого и волнение как рукой снимало.

– Завтра в три на Сенокосе, – сообщает Гох. – Если не придёшь, то хуже будет.

– А чего завтра? – пропускаю его угрозу мимо ушей. – Давайте сегодня всё решим.

– Ждём завтра в три, – бросает Гох и уходит.

– Гоша!

Его передёрнуло аж. Он так долго отучивал всех от «Гоши» и настаивал на «Гохе», а тут младший ему это бросает. Я знал, как его задеть.

Гох тяжело повернулся и засунул руку в барсетку. Знаю, что у него там травмат. Этот коммерс работал на Ольгиного батю, вёл какие-то дела по бизнесу, и тот ему разрешение на ношение подогнал.

– Аккуратнее, Бостон, – хмурится Гошанчик. – Ты мне нравишься, но не нарывайся. Я к тебе нормально пришёл сообщение передать, а ты хамишь.

Ну бля, наверное, доля правды есть. Но всё равно нехуй. Припёрся важный, бросил мне лениво дату и время и утопать решил, как ни в чём не бывало. Придёт домой, будет чай пить, плюшки есть, а мне тут всю ночь думать, чего меня завтра в три поджидает. Пизды получить я не боюсь, не в первой, но всё-таки кажется, что обычной взбучкой дело не закончится. Но ничего, есть время зарядиться. Хорошо хоть не тёмную устроили, да ещё и предупредили. Ходил бы а то оборачивался.

– Лады, Гох, без обид. До завтра тогда.

Заснул я, конечно, не сразу. Волновался, прокручивал сюжеты. Как Домысел думает спросить с меня? Кровью, очевидно. Или вдобавок попытается в косяк загнать? Да хуй что выйдет, и он это понимает. Сам на меня кинется или Доцыка пустит, а мне сопротивляться не даст? Хрен их знает. Я позагонялся по этому поводу, а потом плюнул. Хуле толку? Не высплюсь только, от чего мне только хуже будет. Утро вечера мудренее.