Трилогия Войны Древних: Душа Демона

5

Капитан Варо’тен был не из тех, кто боялся каждой тени и шороха. Он встречал опасности с таким же мрачным хладнокровием, с каким делал все остальное в своей жизни. Покрытый шрамами эльф был рожден для того, чтобы стать солдатом и, несмотря на свойственную его характеру хитрость, никогда не видел себя в иной роли. У него никогда не возникало желания стать королем или супругом королевы из-за корыстных целей, им двигало лишь желание быть рядом с Азшарой. Он командовал своими войсками от ее имени и довольствовался этим, а политические интриги оставлял лорду Ксавию, который отлично разбирался в этом искусстве и получал от них такое наслаждение, которое Варо’тен вряд ли смог бы прочувствовать.

Но в последнее время разум капитана занимали не только мысли о грядущих битвах. Они были связаны с возвращением того, кого он считал мертвым… с самим Ксавием. Теперь советник королевы, возвращенный из загробного мира поразительной мощью великого Саргераса, вновь руководил действиями высокорожденных. Это не должно было беспокоить Варо’тена, но Ксавий очень изменился, а их королева ничего не замечала. Капитан был уверен, что советник – вернее, тот, кто когда-то им был, – теперь заботится не о прославлении Азшары, а о других делах. Варо’тен же, несмотря на свою верность повелителю Легиона, был прежде всего слугой своей королевы.

– Капитан, что несет службу не ведая отдыха. Разумеется, я вижу тебя в коридорах, даже когда ты не в дозоре.

Офицер подпрыгнул от неожиданности и тут же мысленно отругал себя за подобную реакцию.

Ксавий возник перед ночным эльфом прямо из тени. Его копыта стучали по мраморному полу, и он шумно дышал, когда двигался. Архимонд назвал Ксавия сатиром, одним из благословенных слуг Саргераса. Неестественные глаза, которые бывший аристократ сам предпочел вместо своих собственных, внимательно глядели из-под низко нависающих бровей. Они заманивали капитана в ловушку, безжалостно увлекая его в какое-то беспокойное место.

– Саргерас видит в тебе много полезных качеств, капитан Варо’тен. Он способен разглядеть тех, кто достигнет настоящего величия, верно служа ему. Он видит в тебе командира своего войска, сидящего рядом с Манноротом – нет, даже рядом с Архимондом!

Варо’тен увидел себя во главе армады демонов, держа наготове свой верный меч, перед тем как обрушить его на головы врагов. Он чувствовал гордость и любовь Саргераса, когда скакал вперед – прямо на тех, кто посмел бросить вызов Великому.

– Для меня честь служить ему, – пробормотал капитан.

Ксавий улыбнулся.

– Как и для всех нас… и мы бы сделали все возможное, чтобы мечта стала реальностью как можно скорее, не так ли?

– Разумеется.

Скрытый капюшоном сатир наклонился так близко, что его лицо почти касалось лица солдата. Глаза продолжали затягивать Варо’тена, одновременно маня и пугая его.

– Ты мог бы служить на куда более подходящей тебе должности, в той роли, которая приведет тебя к желанному величию…

Ночного эльфа охватило волнение. Он вновь вообразил себя во главе армии, сражавшейся во имя его королевы и Саргераса. Он представлял себе победу над врагами, чьей крови было так много, что она стекалась в целые реки.

Но когда капитан Варо’тен попытался мысленно нарисовать картину своих подвигов, то не сумел отчетливо разглядеть свой собственный образ. Он представлял себе воина, закованного в броню, командира из древних легенд… но перед ним настойчиво появлялась фигура кого-то другого.

Кого-то, очень напоминавшего нынешнего лорда Ксавия.

Это, наконец, позволило ему отвести глаза от пристального взгляда советника.

– Простите меня, милорд, но я должен вернуться к своим обязанностям.

На секунду неестественные глаза сатира вспыхнули. Затем Ксавий подчеркнуто вежливо кивнул и взмахом руки разрешил солдату продолжить путь.

– Ну конечно, капитан Варо’тен, конечно…

Быстрее, чем хотелось бы, Варо’тен зашагал прочь от рогатого советника. Он ни разу не оглянулся. Рука его сжимала рукоять меча, словно бы собираясь в любой момент обнажить клинок. Ночной эльф так и не замедлил шага, пока не убедился, что лорд Ксавий остался далеко позади.

Но даже тогда в его ушах все еще звучали притягательные слова сатира… и Варо’тен понимал, что там, где ему удалось устоять, остальные не сумеют.

Когда ночь опустилась на войско лорда Гребня Ворона, Сестры Элуны разошлись среди солдат, чтобы даровать им свое благословение. Даже одетые в доспехи воительниц, жрицы несли воинам мир и утешение. Элуна дарила ночным эльфам силу и уверенность, она всегда была там, на небесах, присматривая за своими любимыми детьми.

Хотя лицо Тиранды Шелест Ветра не выдавало ее чувств, сейчас она не ощущала ни мира, ни силы, которыми делилась со своим народом. Может, верховная жрица и считала, что Мать-Луна весьма благосклонна к девушке, но Тиранда не ощущала в себе ничего особенного. Если Элуна и выбрала ее для чего-то особенного, то сообщить об этом самой Тиранде она забыла.

Последние лучи дневного светила скрылись за горизонтом. Тиранда поспешила, зная, что скоро прозвучит рог и войско двинется в сторону Зин-Азшари. Она коснулась груди очередного солдата, а затем шагнула к ожидающей ее пантере.

Но прежде чем она успела добраться до зверя, с ней столкнулся другой ночной эльф. Тиранда инстинктивно положила руку ему на грудь, но эльф лишь накрыл своей ладонью ее запястье.

Жрица подняла глаза, и ее сердце радостно затрепетало. А затем она заметила темную униформу и волосы, стянутые на затылке в хвост.

Но прежде всего Тиранда обратила внимания на янтарные глаза.

– Иллидан…

– Я, конечно, благодарен тебе за благословение, – ответил он с кривой усмешкой, – но меня куда больше утешит само твое присутствие.

Щеки девушки вспыхнули, хотя и не по той причине, как ему хотелось думать. По-прежнему нежно сжимая ее запястье, близнец Малфуриона наклонился ближе.

– Вне сомнения, это сама судьба, Тиранда! Я искал тебя. Мы вот-вот выступим, времени на терзания уже нет.

С внезапно охватившей ее тревогой она поняла, о чем он хотел попросить ее, а вернее, о чем хотел рассказать. Сама того не желая, Тиранда отдернула руку.

Лицо Иллидана тут же стало каменным. Он не упустил ни ее реакции на его прикосновение, ни того, что за ней скрывалось.

– Еще слишком рано, – выдавила она, пытаясь не ранить его чувства.

– Или уже слишком поздно? – кривая усмешка вновь заиграла на его губах, но теперь она казалась эльфийке слегка натянутой.

Впрочем, уже через мгновение лицо Иллидана расслабилось.

– Я был слишком импульсивен. Сейчас не лучшее время – ты сегодня подарила утешение слишком многим. Мы поговорим еще раз, когда момент будет более подходящим.

Не говоря больше ни слова, он направился туда, где его ожидали страж в одеждах с гербом клана Гребня Ворона и ночной саблезуб самого чародея. Иллидан ни разу не обернулся, когда он и его свита ускакали прочь.

Испытывая ранее неизведанное смятение, Тиранда пыталась отыскать свою пантеру. И вот, когда девушка уже почти забралась в седло, ее размышления кто-то прервал. Правда, на этот раз она очень обрадовалась встрече.

– Прошу прощения за вторжение, шаманка.

– Я всегда рада тебе, Броксигар, – с нежной улыбкой поприветствовала орка Тиранда.

Лишь ей одной было позволено называть его полным именем. Для всех остальных, даже для лорда Гребня Ворона, он был просто Броксом. Огромный орк уступал жрице в росте добрую голову, но компенсировал это внушительной мускулатурой и тем, что вширь был в три раза больше. Тиранда видела, как Брокс набрасывается на врагов со свирепостью огромной дикой кошки, но к девушке он проявлял больше уважения, чем многие из тех, кто сегодня просил ее благословения.

Решив, что орк пришел за благословением, Тиранда наклонилась и коснулась его груди. Брокс выглядел удивленным, но с благодарностью принял ее дар.

– Пусть Мать-Луна направит твой дух и пусть дарует она тебе свою безмолвную силу… – она произнесла еще несколько слов, даруя орку полное благословение. Большая часть жриц испытывали к Броксигару такое же отвращение, как и все остальные ночные эльфы, но в глазах Тиранды он был таким же ребенком Элуны, как и она сама.

Когда она закончила, Брокс опустил голову в знак благодарности и тихо произнес:

– Я не достоин твоего благословения, шаманка, потому что пришел к тебе не за ним.

– Вот как?

Клыкастое, приплюснутое лицо исказило раскаяние – так могла описать это выражение Тиранда.

– Шаманка… есть кое-что, что лежит грузом у меня на сердце. Я должен кое в чем признаться.

– Так скажи.

– Шаманка, я пытаюсь найти свою смерть.

Губы девушки сжались в линию, когда она осознала его слова.

– Ты хочешь сказать, что пытался покончить с собой?

Брокс выпрямился во весь рост, его лицо мгновенно потемнело.

– Я воин, орк! Я не стану направлять кинжал себе в грудь! – Его ярость сменилась стыдом так же внезапно, как и возникла. – Но я пытался направить в нее оружие других, это так.

А затем он поведал свою историю. Брокс рассказал о последней войне с демонами и о том, как его товарищи стояли насмерть, ожидая подкрепления. Тиранда слушала, как один за другим гибли орки, и в живых остался лишь один ветеран. Действия Брокса и других помогли переломить исход сражения, но это никак не помогло ему перестать чувствовать вину за то, что остался в живых там, где другие погибли.

Вскоре после этого война закончилась, не оставив Броксу единственно верного способа искупить вину за самое страшное, по его словам, поражение в своей жизни. Когда вождь Тралл попросил орка выследить аномалию, он увидел в этом знак того, что духи все же даровали ему шанс положить конец своим страданиям.

Но единственным погибшим в этих поисках стал его молодой товарищ, что отягощало и без того нелегкое бремя Брокса. Затем, когда стало ясно, что Пылающий Легион вторгся в Калимдор, орк вновь стал надеяться на искупление. Он бросался в бой и сражался так свирепо, как только мог любой отважный воин. Он всегда был в первых рядах, готовый встретиться лицом к лицу с любым врагом. К сожалению, Брокс сражался слишком хорошо, потому что, истребив два десятка демонов, снова выжил, отделавшись едва заметной царапиной.

И вот, когда собравшееся войско отправилось из Сурамара, седовласый орк наконец начал думать, что совершил страшный грех. Он осознал: испытывать стыд за то, что пережил своих боевых товарищей, неправильно. И теперь Броксу вновь стало стыдно: все вокруг боролись за жизнь, в то время как он стремился попрощаться с ней. Он и остальные сражались с Пылающим Легионом по прямо противоположным причинам.

– Я допускаю, что могу погибнуть в бою – славная судьба для орка, шаманка, – но полон бесчестья за то, что искал смерть, и возможно – даже ценой жизней тех, кто боролся со злом во имя этой самой жизни для себя и своего народа.

Тиранда пристально посмотрела в глаза орка. Для остальных Брокс был чудовищем, но уже в который раз его слова были красноречивы и полны глубокого смысла. Слегка улыбаясь, она коснулась его грубой щеки. Как же высокомерен ее народ, что видит лишь образ, а не сердце и разум.

– Тебе нет нужды исповедоваться передо мной, Броксигар. Ты уже признался во всем своему сердцу и своей душе, а это значит, что духи и Элуна услышали твое раскаяние. Они знают, что ты познал истинную суть вещей и сожалеешь о своих прежних помыслах.

Он заворчал, а затем, к удивлению эльфийки, поцеловал ее ладонь.

– И все же я благодарен тебе, шаманка.

В этот момент запел рог. Тиранда быстро коснулась лба орка, произнося легкую молитву:

– Какая бы судьба ни ожидала тебя сегодня, Броксигар, Мать-Луна будет оберегать твой дух.

– Благодарю за эти слова, шаманка. Я не стану больше беспокоить тебя.

Брокс поднял свой топор в знак уважения, а затем затрусил прочь. Тиранда смотрела, как орк исчезает среди других бойцов, а затем развернулась, распознав сигнал своих сестер, предупреждающий ее о необходимости поспешить. Она должна быть готова вести свой отряд вперед, как только войско тронется с места. Она должна быть готова встретить судьбу, уготованную для нее Элуной.

И она понимала, что в ее судьбе есть место не только для грядущей битвы.

– Они приняли в войско еще солдат из двух поселений на северо-западе, – рассказывал Ронин, пока они с Красом ехали вперед. – Я слышал, их не меньше пятисот.

– Пылающий Легион может провести столько солдат всего за пару часов, а может, даже быстрее.

Рыжеволосый маг одарил своего наставника кислым выражением лица.

– Если не на что надеяться, то, может, и не стоит утруждаться? Почему бы нам тогда просто не сесть на траву и не подождать, пока демоны не перережут нам глотки? – Он изобразил на своем лице притворное удивление. – Ой, погодите-ка! Этого ведь не было! Ночные эльфы сражались и победили!

– Тише ты! – прошипел Крас, одарив Ронина таким же колким взглядом, каким наградил его ранее человек. – Я не игнорирую пополнение войска, лишь указываю на факты. И стоит, пожалуй, напомнить: наше присутствие здесь и само существование временной аномалии означает, что произошедшее в прошлый раз может так и не произойти в этот. Шанс, что Пылающий Легион восторжествует сейчас, велик… и тогда все, что мы знаем, исчезнет.

– Я не допущу этого! Просто не имею права!

– Для вечности судьба твоего брака с Верисой и судьбы ваших нерожденных близнецов – ничто, Ронин… Но я буду сражаться за них так же, как я сражаюсь за будущее моего собственного рода, каким бы чудовищным оно ни было даже несмотря на победу.

Ронин замолчал. Он не хуже дракона-мага знал, какая судьба постигнет род красных драконов. Даже если сейчас Пылающий Легион потерпит поражение, драконов все равно ждут ужасные страдания. Смертокрыл Разрушитель позаботится о том, чтобы орки захватили контроль над ними, особенно над красными драконами самого Краса, и использовали их как боевых чудовищ. Не один десяток драконов погибнет ни за что.

– Но для нас вновь забрезжил свет надежды, – добавил Крас, на мгновение отведя взгляд. – И это яснее прочего указывает мне на то, что история повторяется.

– Мне известно о том, что произошло, лишь из историй, сохранившихся благодаря чародеям Даларана, Крас. Ты же жил в это время…

Стройный, напоминающий эльфа маг-дракон вновь зашипел:

– Вероятнее всего, твои знания, основанные на письменных источниках, куда точнее моего собственного загадочного разума. Я пришел к выводу, что вторжение Ноздорму в мои мысли хоть и помогло нам в нашей миссии, но все же оказалось для меня непосильным и поглотило часть моих воспоминаний.

Ноздорму, Аспект Времени, был тем, кто призвал Краса и предупредил его об опасности. Огромный дракон песочного цвета не мог связаться с ними даже в этот период времени, и Крас всерьез опасался, что тот был пойман в ловушку аномалии во всех своих воплощениях.

– Я боюсь, что так полностью и не вспомню этот отрезок времени, и этих отсутствующих воспоминаний вполне достаточно, чтобы я испытывал неуверенность относительно исхода всей войны.

– Поэтому будем бороться и надеяться на лучшее.

– Да, именно так и поступали на войне во все времена.

Бородатый человек мрачно кивнул.

– Меня это вполне устраивает.

Всю ночь войска эльфов маршировали вперед, преодолевая мили без остановок и задержек. Большая часть солдат была воодушевлена: складывалось впечатление, что противник вовсе не горит желанием скрестить с ними мечи. Уши Краса были острее, чем у любого из присутствующих, и он отлично слышал, как солдаты отмечали, что большая часть разрушений и смертей по вине демонов пришлась на ничего не подозревающих и плохо подготовленных жителей. Как только Легион столкнется с организованным противодействием, демоны падут. Некоторые даже предполагали, что если бы ночные эльфы тогда, после первой битвы, преследовали врага до самой столицы, вместо того чтобы отступить и собрать больше сил, то война была бы уже окончена.

Такие разговоры тревожили Краса; одно дело идти в бой с уверенностью, и совсем другое – верить, что враг падет легко. Защитники Калимдора должны понять, что Пылающий Легион – это воплощение самой смерти.

Его взгляд обратился к единственному ночному эльфу, который, казалось, хоть что-то осознавал. Крас помнил, что именно Малфурион – ключ к победе в этой войне, но не мог вспомнить, как именно этот ключ нужно использовать. То, что брат Иллидана – первый из друидов, было очень важным моментом, хотя и далеко не единственным. Дракон-маг уже решил, что необходимо сделать все, чтобы защитить молодого эльфа.

Неожиданно с юго-востока вернулись разведчики, которые провели там почти всю ночь. Гребень Ворона организовал постоянное наблюдение, чтобы получать самые свежие из возможных новостей.

Все три ночных эльфа выглядели основательно потрепанными. Судя по всему, они долго гнали своих ночных саблезубов во весь дух. Пот застилал их лица, а одежду покрывала грязь. Сделав передышку лишь для того, чтобы глотнуть воды, они доложили обо всем, что смогли выяснить.

– Небольшой отряд демонов планомерно продвигается через окрестности Ди-Джару, милорд, – отрапортовал старший разведчик. – Мы видели дым и огонь, а еще беженцев, которые покидали дома сломя голову.

– Примерная численность противника?

– Трудно сказать наверняка, но определенно гораздо меньше основного войска.

Гребень Ворона потянул себя за бороду, размышляя.

– Куда направились беженцы?

– Похоже, что в Халумар, милорд, но им вряд ли удастся успеть. Демоны преследуют их по пятам.

– Мы можем встать у них на пути?

– Да, если поторопимся. Там достаточно места для маневра.

Аристократ протянул руку одному из своих советников.

– Карту.

Лорду Гребню Ворона тут же вручили нужную карту. Он развернул ее, а затем велел разведчикам указать места расположения беженцев и Пылающего Легиона. Когда все было сделано, командир кивнул:

– Нам придется поспешить и подготовиться к встрече с ними при свете дня, но, уверен, у нас получится. Мы не станем сходить с пути, ведущего в Зин-Азшари, так что вполне можем позволить себе этот небольшой маневр.

– Тем более если это поможет спасти несколько невинных жизней, – тихо пробормотал Ронин, обращаясь к Броксу.

Крас подался вперед.

– Вы сумели разглядеть демонов? Что это за вид?

– Преимущественно стражи Скверны.

– Я видел пару гончих и одного из крылатых демонов, стража ужаса, – добавил один из разведчиков.

Дракон-маг нахмурился:

– Не слишком разнообразно.

– Вероятно, они опередили основной отряд, желая выслужиться, – предположил лорд Гребень Ворона. – Мы преподадим этим тварям урок преимущества сдержанности… хотя они не проживут достаточно для того, чтобы усвоить его.

Сказав так, он обернулся к своим офицерам:

– Отдайте необходимые распоряжения! Мы выдвигаемся на встречу с демонами!

Армия выдвинулась почти незамедлительно. Ночные эльфы торопились не только спасти своих собратьев, но и ощутить вкус первой победы в своем великом походе на столицу.

Иллидан и Лунная Стража переместились, рассредоточившись по всей ширине войска. Сестры Элуны сделали то же самое, их отряды были готовы оказать любую посильную помощь, будь то исцеление или сражение. Как единственные чужаки, Ронин, Крас и Брокс держались вместе, хотя оба мага уже договорились, что Ронин будет присматривать за Иллиданом, как только грянет битва. Ни один из них по-прежнему не верил в его благоразумие.

Малфурион остался с ними, в основном потому, что Гребень Ворона так и не решил, как лучше использовать его необычные способности. С капитаном Песнь Теней, который охранял их четверых, аристократ был спокоен, что друид будет находиться под надежной защитой и сможет сам решить, как лучше всего атаковать демонов.

После целого дня обучения у Кенария и марша на протяжении большей части ночи Малфурион чувствовал, как растет его усталость, а впереди была неизбежная битва. Полубог обучил его эффективным способам черпать силу из мира природы, и Малфурион надеялся, что ему представится возможность сделать это до того, как ночные эльфы столкнутся с Пылающим Легионом.

Солнце поднялось над горизонтом и так же быстро скрылось в густом покрове низко висящих облаков, что пошло хозяевам этих земель лишь на пользу. Крас и Ронин наложили на себя и Брокса заклинание, которое позволяло зрению быстро приспосабливаться к меняющемуся освещению, но большая часть солдат давала глазам привыкнуть естественным образом. Облака подарили ночной расе небольшое утешение, еще больше воодушевив эльфов перед грядущей битвой.

Разведчики продолжали ездить по окрестностям и собирать информацию. Демоны пока еще не догнали эльфов-беженцев, но были уже близко. Вдохновленный Гребень Ворона подгонял свое войско. Отправив вперед большой отряд всадников на ночных саблезубах, он планировать атаковать Пылающий Легион сразу с двух сторон.

Когда пришли вести, что войско начало вклиниваться между беженцами и их преследователями, лорд затрубил в рог, призывая солдат к боевой готовности.

И вот, когда войско пересекло несколько низких холмов, ночные эльфы наконец встретились с врагом.

Ярость демонов опустошала каждый дюйм, выжигая земли дотла, не оставляя после себя ничего живого. Мертвые земли, которые Крас видел прежде со спины Кориалстраза, теперь простирались дальше самого горизонта, и ужас этой картины лишь закалял волю защитников.

– Все так, как докладывали разведчики, – произнес хозяин Крепости Черной Ладьи, обнажая меч. – Оно и к лучшему. Сейчас мы покажем им, как безрассудно было разорять наши чудесные земли.

Крас изучал орду демонов. Враг по-прежнему силен, но не было ничего такого, с чем бы с легкостью не справилось войско ночных эльфов.

– Милорд, все же следует соблюдать осторожность…

Но Гребень Ворона его не слышал. Командир ночных эльфов отвел меч назад, а затем резко разрубил воздух. В эту секунду в огромном войске взревел каждый рог.

Поднялся крик, и ночные эльфы обрушились на демонов.

Пылающий Легион не дрогнул, увидев превосходящего числом противника. Напротив, облаченные в броню демоны громко взревели, желая усугубить кровавую бойню, в которую они уже погрузили Калимдор. Забыв о беженцах, они ринулись на ночных эльфов.

Два залпа стрел, выпущенных почти одновременно, заполонили небо. Словно визжащие банши, они врезались в чудовищных воинов, пронзая их глотки, конечности и головы. Тут и там демоны падали замертво или с ужасными ранениями, тем самым заставляя своих собратьев замедлить атаку, перелезая через тех, кто не способен больше сражаться.

В центр вражеской орды ударила молния золотистого цвета, раскидывая стражей Скверны во все стороны. Куски плоти и слизь, которая заменяла демонам кровь, дождем полились на выживших. Крас посмотрел налево и увидел Иллидана, смеющегося при виде результатов своей первой атаки. Молодой чародей тут же направил несколько Лунных Стражей на края пентаграммы, очень напоминающей ту, которая использовалась во время их первого сражения с Пылающим Легионом. С ее помощью Иллидан черпал силу из своих товарищей, а они, в свою очередь, становились крепче благодаря его силе.

Дракон-маг нахмурился. Как правило, подобная тактика больше истощала тех, кто делился силой, чем того, кто произносил заклинание. Если вовремя не обратить внимание на состояние союзников, Иллидан может ослабить их до такой степени, что они окажутся не в состоянии защитить себя в рукопашном бою с нападающими эредарами.

Но беспокойство о возможной небрежности брата Малфуриона уступило место тому, что теперь Крас противостоял врагу в одиночку. Впервые маг произносил заклинания без помощи присутствующего Кориалстраза. Он не знал, чего ожидать, но, едва почувствовав внутри нарастающую волну силы, улыбнулся.

Над центром передних рядов армии демонов пронесся страшный вихрь. Рогатые твари сбились в кучу, направляя оружие друг на друга. Среди врагов воцарился хаос, подаривший ночным эльфам прекрасную возможность для атаки. Добравшись до демонов, они без труда уничтожили тех, с кем столкнулись. На протяжении всей линии фронта Легиона не было никакой организации. Стражи Скверны падали замертво один за другим, в тщетных попытках перегруппироваться.

Очередной залп стрел проредил дальние ряды чудовищ. Через несколько минут добрая четверть орды демонов лежала либо мертвая, либо смертельно раненная. Красу следовало бы почувствовать уверенность, но ему по-прежнему казалось, что победа дается эльфам слишком просто. Пылающий Легион никогда прежде так легко не сдавался.

Но обсудить свои опасения ему было не с кем. Брокс проскальзывал между бойцами и каким-то чудом уже добрался до самой передовой. Сидя верхом на своем ночном саблезубе, он размахивал громадным топором. Куда бы ни вонзалось лезвие его оружия, оно несло врагу только смерть. Отсеченная голова очередного демона еще только пролетала над Броксом, а зеленокожий воин уже бросал вызов следующему врагу.

Что до Ронина, то его заклинания получались такой силы, что Краса охватывала зависть. Прикасаясь к зеленому огню, который был неотъемлемой частью демонов, рыжеволосый маг обращал его в настоящее пламя и заставлял демонов поглощать самих себя. Один за другим чудовища падали, оставляя после себя лишь пепел и пару кусков брони. Выражение лица Ронина было одним из самых мрачных среди защитников, насколько видел Крас; дракон-маг не сомневался, что его бывший ученик постоянно думает о своей жене и нерожденных детях, чье будущее буквально зависело от победы в этой войне.

Где же Малфурион? Сначала высокий чародей не мог разглядеть друида, но затем все же увидел молодого ночного эльфа в задней части войска. Малфурион спокойно сидел на своей пантере, глаза его были закрыты. Поначалу Крас ничего не почувствовал, но потом заметил некое напряжение в земле, и это напряжение двигалось в сторону Пылающего Легиона. Используя свое магическое чутье, дракон-маг с любопытством следовал по его пути, ожидая, что из этого выйдет.

И вдруг прямо под первыми рядами орды демонов выросли корни. Корни деревьев, травы… каждый вид корней, который только мог существовать в этом мире. Крас понял, что Малфурион заставил их не только дотянуться до этих мест из не тронутой демонами земли, но и вырасти до таких размеров, которых они никогда бы не достигли в естественной среде.

Рогатый воин споткнулся, а затем с испуганным ревом рухнул прямо на клинок ночного эльфа. Зверь Скверны зарычал, когда его лапы запутались в корнях. Повсюду демоны спотыкались, извивались и изо всех сил старались удержаться на ногах. Став легкой добычей нападавших, они во множесте гибли, причем, как заметил Крас, ни у одного из ночных эльфов не возникло ни малейшего затруднения из-за пробившихся корней. Более того, они даже несколько раз расчищали солдатам путь, лишь помогая общему делу.

От армии демонов осталось меньше половины, победа была близка… и все же Крас не верил в успех ночных эльфов. Он снова и снова обводил взглядом поле боя и не находил ничего, что могло бы рассеять его тревоги.

Почти ничего, кроме одинокого крылатого демона, взлетающего в облака. Крас заметил, как он поднимается, а затем попытался быстро произнести заклинание.

Он успел поймать демона за мгновение до того, как существо скрылось в облаках. Подобно савану, стража ужаса окутал туман, прижав крылья к его большой, закованной в броню фигуре. Демон боролся изо всех сил, но ничего не мог поделать. Мгновение спустя он обрушился на своих собратьев, словно смертоносный снаряд.

Крас не спешил праздновать свою быструю победу. Направив пантеру к Гребню Ворона, он попытался привлечь его внимание. Увы, командующего оттеснили от дракона-мага, когда лорд сделал попытку отдать приказ некоторым из солдат.

Крас вгляделся в облака. У них еще был шанс. Если предупредить ночных эльфов как можно скорее, трагедию удастся предотвратить.

А затем по его телу пробежала дрожь, и Крас потерял контроль над своими конечностями. Он тяжело повалился на холку своей пантеры и упал бы на землю, если бы не подпруга зверя. Слишком поздно Крас осознал, что, охваченный страхом за войско, он на мгновение открылся для атаки эредара-чернокнижника.

Пока он боролся с окутавшими тело чарами, взгляд Краса метнулся к небу. Тучи сгустились, потемнели. Казалось, что они прогибаются под огромным весом…

Нет… дракон-маг знал: все, что он видит, – иллюзия. Сражаясь и с магией чернокнижника, и с ложным образом в небесах, Красу наконец удалось разрушить мираж, которым демоны заслонили грозовое небо. Клубящиеся основания туч исчезли, открыв, наконец, истину.

Прямо с небес на защитников обрушился Пылающий Легион.