Душа моя

Глава 6

Мне казалось — не усну. Перенервничала, крепкого чая напилась, мысли разные… Например, как я вообще могла оказаться вот здесь и вот так? Что и как скажу Олегу? И как там моя соня — не проспала? Дмитрий Олегович точно не опоздает. Я была знакома с этим человеком, а еще он был мужем классной руководительницы моей Анжелы. И все равно душа не на месте, как тут уснешь? Да еще то, что сейчас, в этом тесном пространстве мы с Михаилом вдвоем, рядом… недавно я даже не могла себе такого представить, а тут… будто предаю себя.

И уснула. Работала печка, шумел мотор… И даже когда совсем рассвело и стало потряхивать на разбитой сельской дороге, я просыпалась, но не в силах открыть глаза, опять погружалась в дрему. Михаилу, как водителю, я доверяла. А учитывая общую усталость и поганые дорожные условия — предрассветные сумерки, гололед, нештатные ксенонки встречных машин, уже почти радовалась, что сейчас не за рулем Нет, я собралась бы конечно, мобилизовалась и доехала куда надо. Но эта поездка действительно — риск. А я сорвалась спонтанно, глупо и безответственно. У меня Анжела, всегда нужно помнить об этом.

И как бы я ни относилась к Михаилу, сейчас понимала, что в чем-то он прав.

Михаил, Миша… что происходит, зачем мне все это? И насколько оно ненужно, утомительно, изматывающе! Неужели он не видит этого, не понимает? Или это я такая сволочь, что не могу немного потерпеть ради Анжелы? Недолго же, всего месяц! А я накручиваю себя, постоянно нахожусь в напряжении, на нервах. Старая обида? Да нет ее уже! Странным образом ушла именно за этот месяц — непостижимо. Мне уже не нужны его объяснения и даже оправдания… покоя хочу! Совсем без мужиков. С дочкой.

Накрутила себя. Села на сидении и сунула ноги в ботинки, не зашнуровывая их. Выглянула в окно.

— Где мы? Долго еще?

— Почти доехали, пара километров…

Пару километров проехали быстро.

Скоро, стоя на холме, я узнавала и не узнавала это место — зеленая кипень больше не прикрывала постройки и казалось, что их стало в разы больше — дома, гаражи, бани, хлева… Но все так же тянулся вдоль села ручей и жались к нему кряжистые старые ивы. И так же стоял на склоне прямо подо мной домик, который наша фирма строила для бабы Мани. Старый дом и баню снесли.

Сейчас мне казалось, что я хорошо знаю эту женщину — по рассказам Алёны, хотя видела ее всего один раз. Потому и вспомнилась она так… как в тот солнечный день — опрятная, маленькая, с короткими седыми вихрами. Приветливая, но будто чуть погруженная в себя, в важные для нее раздумья. Почему-то буквально дословно вспомнилась ее фраза:

— А если липа так рано цветет… непривычно, то это к сильной жаре или, напротив — к ливням? Как думаете?

Те ее слова показалось мне ничего не значащими — пустым разговором. Алёна, правда, что-то ответила, а я просто не приняла их во внимание. Сейчас же, когда уже знала о чем были ее мысли, какие она тогда делала выводы… — светлый ум, логичное, разумное мышление. А я смогу так в свои девяносто?

— Ира… что дальше?

Я вздрогнула и потерянно оглянулась — Михаил спокойно смотрел на меня, ожидая ответа. Черт! — отлегло от сердца. Слова нужно воспринимать буквально, но в дурацком моем накрученном состоянии…

— А дальше… — достала я телефон и набрала номер заказчика. Дождалась ответа.

— Виктор Сергеевич, это представитель «Теремка» — Ирина. Я подъехала и жду вас у дома… дома бабы Мани. Подъезжайте. Проводите меня, покажете — что, где и как.

Договорившись о времени, спрятала телефон и кивнула Михаилу на машину:

— Поехали, спустимся вон к тому домику. Еще есть время пообщаться с Олегом.

— Это его?

— Нет, его жены…

На мой стук дверь открыла молодая женщина. Полная, статная, с правильными славянскими чертами лица и рельефными, далеко не заплывшими формами… рядом с ней я сразу почувствовала себя той самой маленькой собачкой — щенком. И конечно узнала ее — именно эту женщину подвозил тогда Олег. У нее принимал на руки младенца, помогая выйти из машины. А я тогда заложила его Алёне и потом меня пытала совесть, заставляя сомневаться и страдать — а вдруг еще оставался хотя бы мизерный шанс на их примирение? А я влезла, доложила, насексотила… Сейчас-то уже знала, что шансов не было — Алёна не простила бы ему ту сцену в постели, даже если бы все еще любила. А она уже любила другого…

— Здравствуйте? — замерла в дверях женщина, — вы к кому?

— К Олегу… Немоляйкину. Он дома?

— Нет, не дома, но скоро будет — в мех. мастерской смотрят нашу машину. Вы заходите, подождите его в тепле, — вытирала она влажные руки цветастым фартуком. А ей пошел бы и яркий русский сарафан, а еще кокошник… или что там положено было носить замужним бабам? Кику, платок, повязанный «рожками»? Все пошло бы — нечаянно любовалась я ею.

— Спасибо, но у нас времени маловато, да и вам беспокойство.

— Ну что вы? — улыбалась она, — пообедаете с нами. Я как раз готовлю ереванскую толму… если вы не против острых блюд.

— Долму? — не расслышала я.

— Ну, можно и так, — весело хмыкнула она, — но различия в приготовлении есть. А вот вы обижаете наш дом, стоя на пороге.

— Может, потом — после? А сейчас уже подъедет заказчик. Будем строить ему теплый ангар-мастерскую. Где-то в районе пасеки, на месте старых развалин, — зачем-то объясняла я. Почему-то было уже неловко просто попрощаться, развернуться и уйти.

— Там, где жила ведьма? — загорелись любопытством глаза женщины.

— Ведьма? — удивилась я. И тут вспомнился Лянкин рассказ…

— С гадюками, что ли?

— Ой, да заходите вы уже! Пять минут! Меня Ольгой зовут, — потянула она меня за руку в прихожую, — поговорим хоть.

Я и раньше знала, как ее зовут — Алёна рассказывала о ней. Будто знакомила заочно. Может поэтому я так послушно шагнула, оглянувшись на Михаила, который все это время молча стоял сзади. И увидела за его спиной поворачивающую на участок машину Олега. Сразу послышался и шум мотора. Михаил оглянулся на него и быстро пошел навстречу машине.

— А вот и он. Ну, тогда жду вас… я закрою дверь? Холодновато, — передернула она плечами в тонком халатике.

— Да, конечно. Извините, — шагнула я обратно за порог, и сама прикрыла дверь.

Сошла с крыльца и встала там… смотрела, как из машины выходит Олег, как Михаил подходит к нему и что-то быстро говорит. Потом они немного молчат, и Олег поворачивает голову в мою сторону, смотрит… отворачиваясь, сам что-то говорит Михаилу. А я, наконец, начинаю что-то понимать. Или только догадываться?

Он рвался сюда не затем, чтобы обезопасить меня в дороге. Или (если объективно) то, возможно, не только за этим. Основная цель его поездки — заставить Олега молчать о чем-то, чего я знать не должна. Вряд ли он собирался защищать его от меня, опасаясь, что наброшусь злой собакой. Да и стоит ли это делать — тоскливо соображала я, отводя от них взгляд. В ушах еще звучал приветливый голос Ольги…

У нас с Олегом были не совсем обычные отношения. Он много помогал мне когда-то, как подруге жены. И я твердо знала тогда, что если это будет в его силах и возможностях, то он возьмется решать любые мои проблемы. Нет, я не злоупотребляла, но даже просто знать это было спасением — что ты всегда можешь на кого-то рассчитывать. И речь сейчас не об Алёне. Она замечательная подруга, но случались ситуации… И не будь Олега, она сидела бы и тоже точила слезы рядом со мной, потому что мы — бабы! Две бабы, которые вначале слегка или сильно паникуют и теряются, и только потом, успокоившись и собравшись с силами, действуют. И хорошо, если разумно. Мужчина в доме, те самые штаны… без них ужасно трудно, если ты уже привыкла находиться за широкой спиной и под надежной защитой. И даже если Олег был только иллюзией такой защиты, это дорогого стоило.

А потом он сглупил… Вначале я даже не способна была воспринимать тот его поступок, как предательство, настолько он был диким. Ошибка, глупость, временное помешательство — да все, что угодно! Злилась на Алёну, которая не хочет этого понять — он же раскаивался, просил прощения! Да он плакал! Плакал, как ребенок и просил меня — помоги. Человек, который помогал мне не раз и не два, был крестным моей дочери, баловал и даже любил ее.

Наши отношения сошли на нет после его злого «какая же ты дрянь, Ирка, не ожидал, честно». Я сдыхала тогда от стыда и вины. Однозначно дрянь, против фактов не попрешь, но ничего уже и не исправишь.

Потом, когда уже вернулся из Москвы, не прижившись там, он вдруг позвонил мне и попросил разрешения увидеться с крестницей. Явился с подарками и Анжик узнала его, бросилась обниматься, мы разговорились… Так начался новый виток наших отношений — доброжелательных, но уже не дружеских. Скорее, вынужденно-родственных. Я не верила, что он забыл это — про дрянь. А теперь понимала, что да — его интересовала только моя дочка. Поэтому и все наши разговоры обычно были о ней — ее успехах и достижениях, здоровье и интересах. Появлялся он нечасто, но совсем не пропадал, забывать себя не позволял.

И тут возникает вопрос — а был ли его интерес к моей девочке искренним? Или он обеспечивал себе доступ к инфе, которую исправно сливал — «с самого рождения и до этих пор»? Он что — поддерживал отношения с Михаилом еще когда я ничего не знала о нем и не понимала что случилось? На развод Олег и Алёна ходили со мной и поддержали меня, а еще он тогда подтвердил то, что мне сказали на работе Миши — что у него другая женщина.

И нет… решила я, глядя, как они оба идут в мою сторону по длинной подъездной дорожке — семьдесят метров, кажется? Я не буду ему предъявлять. Во всяком случае, не сейчас. А потом или вычеркну этого человека из нашей жизни, или все же разрешу участвовать в жизни Анжика, но уже с большой оглядкой. Будет зависеть от того, что и как он мне ответит. Но не сейчас и не здесь.

Я заговорила первой, не дав ему раскрыть рта:

— Привет. Ольга звала нас на толму, ты не против? Если что, мы со своими бутербродами.

Олег помолчал, внимательно и даже тяжело глядя на меня. Я улыбалась, тоже глядя ему прямо в глаза. И он кивнул, отводя взгляд, а потом согласился в голос:

— Толма у нее зачетная… я не против. А что во дворе стоите?

— А вот, — кивнула я за его спину, — вот и заказчик. Я с ним отъеду, а вы тут пока сами. Только сапоги мне достань, Миш… и куртку тоже.

И пошла навстречу синей «Ниве», которая остановилась возле хозяйского форда.

— Мы поедем за тобой, — догнал меня Михаил.

— Как хотите, — не стала я спорить.

Проехав по центральной улице, мы свернули на укатанную грунтовку, объезжая тот самый холм, на котором когда-то стояла старая церковь. Проехав еще метров триста по узкому проезду, выскочили на просторный пустырь. Слева, за высоким зеленым забором из металлопрофиля, виднелась крыша дома того же цвета. Справа открывался довольно большой участок, поросший высокими сухими бурьянами. Чуть ближе к дороге просматривались совсем уже оплывшие развалины охристого цвета — саман, похоже. Необожженная глина, из которой формировались когда-то стены, потекла, лишившись крыши и ухода, и практически истаяла, растекшись по земле. Кое-где виднелись куски досок или стропильных жердей — деревянные обломки. Крыша, скорее всего, была соломенной и давно уже сгнила.

— Тут и будем строить. Из нашей долины в поля только две дороги — у вашего дома и вон туда, — махнул рукой невысокий, опрятно одетый мужчина в сторону холма, поднимавшегося сразу за посадкой.

— А тут все будет рядом. Печи потом сами сложим, зимой всегда ремонт идет… Вначале хотели ставить ангар из металла, да мужики сильно не хотят — душе зябко в железе. Это ж всю зиму… так-то, — помялся он, потом будто решился: — Только площадку вот эту нужно забетонировать всю. Расчистить и потом насмерть забетонировать.

— Гадюки? — как-то сразу сообразила я.

— А вы откуда знаете? — удивился мужчина.

— Слышала, — пожала я плечами, — вы потому и заказали работы зимой?

— Ну так! Да. Спят же сейчас — значит, неопасно. И морозов пока нет.

Будто все и понятно. Я огляделась вокруг, посмотрела и на сапоги, в которые успела влезть. Олег и Михаил в разговоре не участвовали, слушали нас молча. Я кивнула им:

— Подождите тут. Пройду осмотрюсь. На перепады взгляну, объемы… Замеры площадки у вас есть?

— Есть все: план… этот… и общий тоже, разрешение есть, геологические и гидрологические условия. Я говорил — мы готовились. Вам только построить. Заедем сейчас в контору, глянешь, — по-свойски перешел он на «ты».

Кивнув, я шагнула с дороги в густую сухую поросль. Круша сапогами ломкие стебли, осторожно побрела в сторону невысокого бугорка, на котором и находились развалины. Уже поняла, что на начальном этапе нужно будет заказать самосвал, маленький бульдозер и экскаватор-погрузчик, потому что холмик придется счесывать. Дня на два… за световой день можем не управиться. Или же только бульдозер, тогда обойдется дешевле и будет быстрее. Но заказчик, скорее всего, будет против вывала сбоку строительной площадки.

Нужно было возвращаться — хотелось в туалет по-маленькому. За своими переживаниями я как-то упустила это дело из виду, а можно было заскочить у Ольги. Сейчас, когда вспомнила, поджало так, что пришлось остановиться и немного постоять, пережидая. Вроде терпимо еще…

В развалины ходить не стала — не хватало еще ноги переломать. Там может быть все что угодно, даже подвал. Оглянулась — взгляд выхватил две машины и беседующих возле нее мужчин. Определив более короткий путь, я пошла в сторону дороги. И вдруг под ногой прогнулось, глухо хрустнуло и оседая, просело подо мной! А я только взмахнула руками и охнула — все, что успела. И рухнула вниз, не успев даже подумать, но уже понимая — погреб.

Даже чтобы поймать мысль, нужно время. Его не было — падение длилось мгновение. Метра три… ударившись ступнями, я по инерции рухнула на колени, упираясь руками в землю. И сразу же взвилась с диким воплем — она шевелилась! Рука ощутила под собой живое и упругое… в ноздри ударил тяжелый запах. И тепло… дыхание забило этим теплом — вонючим, подземным, а ногам вдруг стало жарко — по ним, пропитывая джинсы, текла моча. Кричать я не могла. Сдавило, будто удавкой, стиснуло! И волосы зашевелились, вставая дыбом — темнота в углу погреба жила… Я слышала ее шелест и шевеление, улавливала движение оттуда всей кожей, всеми органами чувств. Но взглянуть на то, что, наверное, уже можно было разглядеть при свете, падающем сверху — из провалившегося люка, не было ни сил, ни воли. По сапогу вверх скользнуло то самое — живое и упругое. Ужас — животный, неконтролируемый нахлынул мигом, буквально парализуя. Окаменела… Но кажется, стонала… или выла?

* Попаданок на войну не будет.