Душа терний

Я чувствую лишь боль.

Это всё, что от меня осталось. И ничего больше уже не будет.

Я тону, задыхаюсь, сгораю заживо и разрываюсь на части одновременно. Этому нет ни конца ни краю. Это продолжается целую вечность, не прекращаясь ни на секунду.

«Я не оставлю тебя, Кей».

Боль останавливается на мгновение. Но тут же вновь накрывает меня с головой. Эта сила хочет сокрушить моё слабое тело.

Впереди маячит огромная волна. Я чувствую её приближение. Сильные руки хватают меня и удерживают, ласково успокаивая. Я не хочу, чтобы эти руки меня отпускали. Я принимаю его магию — не знаю как, но мне этого хочется.

Мой спасательный круг.

Рев

Кейлин отчаянно втягивает воздух, цепляясь за мои руки. Я держу её, прижимая к своей груди.

— Кейлин?

Я едва ли смею надеяться.

— Рев, — стонет она.

Это она. Очнулась. Она со мной.

Меня переполняет пугающая надежда, и я крепко сжимаю Кей в объятьях.

— Что произошло? — спрашивает она. Её ногти впиваются в мою кожу, но мне плевать. Я готов вытерпеть любую боль, оно того стоит.

Я сжимаю в ладони люмикамень. Он ярко светится. Моя пара здесь, со мной.

— Я не знаю.

Ни моего брата, ни её предка нигде не видно. Только мы вдвоём лежим у подножия горы.

Как вдруг земля содрогается под нами, и нас накрывает огромная тень.

— Думаете, вы победили? — её голос дрожит от ярости. Алые глаза Вселяющей Ужас зловеще моргают. Мы для неё не большее чем мошки. Назойливые грызуны, которые ей нужны.

Питомцы. Рабы.

Сглатываю.

— Он подчинит её вновь. А даже если бы ей и вправду удалось сохранить душу благодаря тебе, то что это меняет? Что вы теперь будете делать? — шепчет она, насмехаясь. Её пальцы-ветви переплетаются, точно неповоротливые змеи. Её корни извиваются, как паучьи лапки, из-за чего земля постоянно трясётся.

Я оглядываюсь через плечо. До Греховных Врат несколько километров. Кейлин тяжело дышит, её тело обмякло. Она не сможет уйти сама, не с такой раной, да и кто знает, в каком она сейчас душевном состоянии.

Вселяющая Ужас права: я понятия не имею, как близко Кейлин к тому, чтобы уступить. Тьма внутри неё никуда не делась. Сейчас она под контролем, но надолго ли?

— Стоит мне раздробить твой череп, и она снова потеряет контроль, — клыкастый рот изгибается в ухмылке. — Сможешь ли ты спастись от меня и всех моих друзей?

Я вздрагиваю, когда раздаются завывания. Сначала где-то вдалеке, но они быстро нарастают.

Я перетягиваю Кейлин к себе на колени, убаюкивая. Её глаза прикрыты, но я чувствую в ней огонь, её мышцы расслаблены. Крепко держу её в руках, понимая, что спас её от страшной участи лишь на время.

Из болота выныривают искривлённые серые конечности, и несколько тел вытаскивают себя на берег. Они ползут, потому что ходить не могут. Я в ужасе смотрю на эти оживающие трупы. Их сотни. Тысячи.

У меня падает челюсть.

Внезапно появляется призрак — вылетает из Огненной Стены и направляется к нам. За ним следует армия. Их так много, что за ними не видно даже того слабого дневного света, который пробивается в это место.

Орда послушных призраков откликнулась на зов Вселяющей Ужас и создала такую тень, что день за считанные секунды превратился в ночь.

— Теперь ты видишь, насколько беспросветно ваше будущее, принц?

Я зажмуриваюсь, чувствуя тяжесть клинка в руке.

Мы оба умрём.

Ну, смерть для неё меньшее из двух зол.

— Если только, — мурлычет Вселяющая Ужас, — ты не захочешь заключить со мной сделку.

Моё дыхание судорожное, отрывистое. Кейлин начинает шевелиться и обхватывает рукой мою шею. Она подтягивается вверх, к моему уху, её пальцы впиваются в меня жёстко, отчаянно.

— Нет, — выдыхает она, не добавляя ничего больше.

— Нет, — эхом повторяю я, и она вновь расслабляется.

— Ты даже не выслушал, что я собираюсь предложить.

— Зачем тебе сделка? Ситуация и так уже складывается в вашу пользу, разве нет?

— Я уверена в том, что окончательная победа будет за нами. Но мне бы хотелось… ускорить процесс, — она переводит взгляд на мой кинжал.

«Я могу покончить со всем этим прямо сейчас», — внезапно понимаю я. Вот чего она боится. Если я вырежу сердце Кейлин, Вселяющая Ужас потеряет всякую надежду. Мы с Кей погибнем. Но они с Несущим Ночь проиграют».

Этого хочет Кейлин.

— Если тебе хватит смелости, можешь разрушить наш замысел перед своей смертью, — признаётся Вселяющая Ужас. — Но есть и другой вариант.

Если хватит смелости.

Хватит ли мне смелости убить её? Хватит ли мне сил отнять её жизнь, как я поклялся много лет назад? Теперь, когда я знаю, кто она для меня. Когда я знаю, что она моя.

— Используй книгу заклинаний, — вкрадчиво продолжает Вселяющая Ужас. Дразня. Искушая. — Она в её рюкзаке.

Я нахожу взглядом рюкзак, висящий на плече Кейлин. Книга у неё? Кейлин добралась до книги заклинаний?

— Разрушь заклятье. Освободи нас.

Я ошеломлённо открываю рот, желудок сворачивается в узел.

— Ч-что?

— Открой книгу. Используй камень души…

Я разжимаю кулак и смотрю мерцающий золотисто-чёрный свет люмикамня. Это о нём она говорит?

— Я думал… Я думал, что только Кейлин способна снять проклятие?

— Даааа, — шипит Вселяющая Ужас. Она пригибается к земле, чтобы подобраться ближе. — Но ваша связь как пары даёт тебе определённые… возможности. Ты можешь использовать её магию, чтобы узнать заклинание из книги и применить его.

И выпустить Вселяющую Ужас из места её заточения.

Вот о чём говорил предок Кейлин.

— Слышал, какую сделку я предлагала тому глупому призраку? Я бываю щедрой. Освободи нас, и ты получишь всё, что захочешь.

Хмурюсь.

— Я позволю тебе прожить долгую счастливую жизнь с твоей парой. У вас будут дети, если захотите. Больше не придётся бежать. Вам будет нечего бояться.

Внутри меня всё сжимается, в груди вновь вспыхивает надежда.

Всё не может быть так просто…

— Назови свои условия, принц. Хорошенько обдумайте, что вы можете получить.

Я избегаю её взгляда, но обдумываю предложение. Если заключить магическую сделку, они не смогут причинить нам вреда. Никогда.

— Если я тебя освобожу, — бормочу я, сам не понимая, говорю ли это гипотетически… или нет. — То ты и Несущий Ночь больше никогда не приблизитесь ко мне или к Кейлин. Не прикажете никому напасть на нас. Не навредите нам ни прямо, ни косвенно. И то же самое относится к нашим возможным будущим детям.

— Даааа, — охотно соглашается она. Мозг кричит мне, что ни в коем случае нельзя этого делать. А сердце умоляет любой ценой спасти Кейлин.

Что будет, если они окажутся на свободе? Сколько невинных станут жертвами их тирании? Сколько жизней будет разрушено?

Я опускаю взгляд на свою прекрасную фейри теней. Никто никогда не делал выбор в её пользу.

Слёзы текут по моим щекам. Сколько всего ей пришлось вынести: одиночество, скорбь, чувство вины. Она убеждена, что её жизнь ничего не стоит. Вот почему её душа так близка к падению.

Я не могу позволить ей умереть вот так.

Несущий Ночь был свободен все эти пять веков. И ничего, мир от этого не рухнул. Что случится, когда они воссоединятся?

Я смотрю на кинжал, всё ещё зажатый в моей руке.

Вот такой у меня выбор: обречь весь мир на страдания, чтобы спасти себя и свою истинную.

Или убить её своими руками.

Мне придётся вонзить этот кинжал прямо в её сердце, здесь и сейчас. Если я этого не сделаю… То они победят. Получат желаемое, и никто их не остановит. Никакие сделки не ограничат их власть. Я не смогу поддерживать душу Кейлин живой вечно.

Убить свою пару или освободить чудовищ, которые мучили нас последние десять лет.

— Что ты выбираешь, принц?

Я отстраняюсь от Кейлин, чтобы взглянуть на её умиротворённое лицо. Её веки дрожат. Она тихонько постанывает от боли. Второй раз я прижимаю остриё клинка к её груди — в то же самое место, где я оставил красное пятно в прошлый раз. Её кожа продавливается. Капля крови обволакивает остриё.

Всё, что мы пережили, — каждая крупица горя, боли и страха, — привело к этому.

Это не может закончиться вот так. Это не может быть единственным выходом.

Нехорошее желание разрастается внутри. Тёмное желание. Убью ли я других, чтобы спасти её?

Смогу ли я сделать тот же выбор, что и она десять лет назад?

Так ли я силён, как Кейлин? Способен ли я на такую самоотверженность? Я знаю, что нужно делать. Как я должен поступить, чего бы мне это ни стоило.

Мышцы сжимаются в напряжении, я прижимаю Кейлин крепче к груди, грудь дрожит от беззвучных всхлипов.

Земля содрогается от горького смеха.

Выбирай.

Кейлин

Свет и умиротворение — всё, что осталось. Он держит меня. Успокаивает. Поддерживает. Любит.

Но тут вдруг боль возвращается. Грудь сдавливают тиски. Острые когти вонзаются в моё сердце.

Несущий Ночь.

Нет. Это не он.

Рев.

Он собирается… убить меня.

Голова кружится.

Он покончит со всем этим.

Как больно. Моё сердце болит из-за того что, я так никогда и не узнаю, каково любить и быть любимой. Никогда не узнаю, что такое настоящее счастье.

Игра окончена. Я всегда знала, что не смогу победить. Могу только сделать так, чтобы враг остался ни с чем. Вернее, это сделает Рев.

Я готова умереть.

Агония охватывает тело, сознание мутнеет.

Земля дрожит. Начинается землетрясение. Всё рушится. Разваливается.

Смех. Мой монстр смеётся. И его пара вместе с ним.

Их смех сливается воедино — симфония боли и ярости. Горечи. Страданий. Ужаса.

Магия высасывается из моего тела в один момент, и в мыслях наступает тишина. Так мирно и спокойно в моей голове… Наконец-то, я обрела покой.

Рев

Армию призраков сносит ветром, когда горы падают, земля раскалывается, образовывая пропасть. Огненная Стена падает, и ревущее пламя распространяется вокруг, оставляя чёрные следы на земле, в небо устремляется густой дым.

Я так и сижу на коленях посреди этой долины смерти. Опускаю взгляд на её умиротворённое лицо. Закрываю глаза. Все мысли только о том, что я только что натворил. Мир вокруг взрывается, но мне всё равно: я не сдвинулся ни на миллиметр.

Сижу так час, не меньше, прежде чем решиться поднять глаза.

Но когда я всё-таки решаюсь, то обнаруживаю, что я остался один. Вселяющей Ужас нет. Трупы, которые она оживила, распластались по земле. Мне придётся перелезать через них, чтобы выбраться отсюда. Но в остальном, кажется, всё спокойно.

Нежно поддерживая голову Кейлин, я поднимаю её тело, и начинаю долгий путь обратно.

Я не оставлю её здесь. Я не могу.

Она моя. И я больше никогда её не подведу.

Кейлин

Моё тело мягко покачивается, а голова кружится. Руки и ноги онемели. Спустя некоторое время я начинаю ощущать покалывание на кончиках пальцев. Оно медленно распространяется вверх по рукам, к груди, перерастая в неприятную вибрацию.

Я с трудом открываю сухие глаза и вижу небо.

Полуночно-синее, почти чёрное, с россыпью сверкающих звёзд. Их узоры забирают моё внимание, но я не могу сосредоточиться ни на одном конкретном созвездии. До чего же красиво. Вот бы ещё это покачивание остановилось, чтобы я могла разглядеть получше. Но голова всё так же кружится, и подмигивающие звёзды уплывают в сторону.

Я думала, что больше не увижу этих звёзд.

Застонав, пытаюсь приподнять голову.

— Шшш, мы почти дома.

Дома?

В замешательстве я прокручиваю смутные воспоминания в своей голове. Ноющая боль разрастается в теле.

— Рев?

— Я здесь, — откликается он.

— Что… что происходит? — шёпотом спрашиваю я. Куда мы направляемся? Какой ещё дом? У меня уже больше десяти лет нет дома. Он имеет в виду тот домик в долине? Значит ли это, что мы всё ещё живы?

В груди резко холодеет.

Нет. Мы не можем быть живы. Про какой дом он говорит? Мы что, каким-то образом попали на тот свет? Свет, который, по словам духа книги, ждёт за тьмой.

— Мы в раю? — бормочу я. Голос не слушается.

Грудь Рева вибрирует от смеха.

— Пока нет, ангел.

Со стоном прислоняю голову к его плечу. Только сейчас до меня дошло, что Рев несёт меня на руках. Как маленькую девочку. Я прижимаюсь к его груди, желая насладиться счастливым мгновением… Хоть и понятия не имею, что всё это значит.

Мы в порядке? Мы бежим от Вселяющей Ужас?

Рев вроде как не сильно торопится. Я вновь поднимаю глаза на звёзды, виднеющиеся за полупрозрачными белыми листьями, отражающими лучи света.

— Где…

Листья плавно проплывают мимо. Возможно, я не хочу знать ответ. Возможно, я просто хочу прочувствовать этот момент. Это спокойствие. Тепло. Радость, коей я не испытывала уже… да никогда.

Минуты сменяют друг друга, листья пропадают из виду, а на их место снова возвращается усеянное звёздами небо.

Я слышу какую-то суету, чьи-то голоса, но не пытаюсь вникнуть, вместо этого сильнее сворачиваясь клубочком и утыкаясь лицом в шею Рева. Он держит меня крепко.

— Нам нужно отдохнуть. Когда мама проснётся, сообщите ей о моём возвращении.

Моё дыхание становится всё тяжелее, пока Рев заносит меня в какое-то здание и поднимает по лестнице. Затем он опускает меня на самую мягкую кровать, на которой я когда-либо лежала в своей жизни.

Я недовольно мычу, когда его руки отпускают меня, забирая всё тепло. Но уже через секунду он возвращается, прижимаясь ко мне всем телом. Его руки обвивают мою талию, и я думаю только о том, что это самый настоящий рай, перед тем как погрузиться в сон.

Рев

Я подскакиваю на месте, когда дверь резко распахивается.

С ржавым клинком в руке я несколько раз моргаю, приходя в себя. В дверном проёме стоит моя мать, прижав ко рту ладонь.

— Ты дома, — выдыхает она и переводит взгляд на Кейлин, лежащую рядом со мной.

— Да, — тихо отвечаю я.

Мама продолжает хмуро разглядывать Кейлин, пока та со стоном разворачивается, просыпаясь. На её лице отражаются растерянность и напряжение. Мои мышцы всё ещё каменные и ноют, во всём теле слабость. Могу только представить, что чувствует она.

— Рев?

— Шшш, — успокаиваю я, убирая прядку с её лица.

Она резко распахивает глаза, затем замечает мою маму и вскакивает, прижимая одеяло к груди, будто пытаясь скрыть что-то неприличное. Но она полностью одета всё в те же рваные вещи, в которых была в Выжженных землях. А может, она прячет тот крошечный порез, оставшийся после того, как я едва её не заколол.

Кейлин сидит на кровати, тяжело дыша, её мимика выдаёт её замешательство.

— Мам, можешь позвать горничную? Кейлин не помешало бы принять ванну.

— Она… — мама остаётся стоять с открытым ртом. Я внезапно вспоминаю, что Кейлин ей не друг или союзник, а враг.

Убийца, заколовшая моего брата в покоях на той стороне коридора.

Сделав глубокий вдох, я спускаюсь с постели.

— Подожди меня здесь, — обращаюсь к Кейлин. — Я пошлю за кем-нибудь, кто сможет организовать тебе ванну.

Кейлин хмурится, ничего не отвечая. Наверное, для неё это слишком много всего сразу.

— Я не понимаю, — бормочет она.

Наклоняюсь к ней.

— Я же обещал, что не брошу тебя там.

Её глаза распахиваются, а затем находят мою маму, всё ещё не отошедшую от шока. Да, я должен много чего объяснить. Причём всем.

— Вернусь через пару минут, — говорю ей и выхожу в коридор вместе с потерявшей дар речи матерью.

Я закрываю за нами дверь.

— Это…

— Кейлин, да, — отвечаю я, потирая шею.

— Ты… она…

Обычно моя мама — настоящая леди: элегантная красавица, которая всегда держит спину прямо и знает, что сказать. Но не сегодня. Её серебряные глаза темнеют. Тёмные волосы заплетены в косу за спиной.

— Она моя истинная пара, мам.

Те немногие краски, что ещё оставались на её лице, сошли в этот момент.

— Нет, — выдыхает она.

— Я тоже не сразу смог свыкнуться с этой мыслью.

Она мотает головой.

— Нет. Даже если это правда. Даже если…

— Она спасла меня, — спокойно говорю я. Наша история намного сложнее и запутаннее. Она спасала меня раз за разом. И только сейчас я впервые отплатил ей тем же. Но мой долг всё ещё огромен.

— Я… это… Это ничего не меняет. Истинная пара — не приговор, — её щёки краснеют. — Ты не обязан оставаться с ней, Ревелн. Ты можешь выбрать другую. Это…

— Я знаю.

Я обнимаю свою растерянную маму, крепко прижимая к себе. Я и не ждал, что она поймёт. Не сразу. Не так быстро.

— Но я всё равно выбираю её.

Она знала, что мы с Кейлин стали союзниками на Испытаниях. Она знала, что Кейлин помогала мне найти способ открыть Врата. Да, ей это не очень нравилось, но вслух ничего не высказывала. В отличие от отца.

Однако теперь всё изменилось.

Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, как это отразится на нас. Но Кейлин — моя истинная. И я буду бороться за неё.

Рев

Когда я возвращаюсь в свою комнату, меня встречают круглые глаза Кейлин. Замираю, окидывая взглядом представшее зрелище.

Она всё ещё в диком состоянии — волосы растрёпаны, к коже прилипла засохшая грязь, на руках синяки и порезы, а под глазами тёмные круги.

Она здесь. В безопасности.

Дома. В моей постели.

— Рев, — её голос звучит хрипло. Брови сведены. — Что, чёрт возьми, произошло?

Я медленно приближаюсь к кровати и присаживаюсь рядом с ней. Она отводит взгляд.

— Много всего, — отвечаю я. Потому что не знаю, как всё это объяснить. Как подобрать слова.

— Я ничего не понимаю.

Делаю глубокий вдох.

— Я же говорил, что не брошу тебя там.

Её губы приоткрываются.

— Но… какой ценой?

Я сглатываю. Только время прикажет. Игнорирую её вопрос, потому что не хочу сейчас об этом думать. Она здесь. Мы оба живы, свободы и в безопасности. Что будет с нашим миром теперь, когда монстры на свободе… Это проблема завтрашнего дня.

— Мы дома, мы в безопасности. Давай остановимся на этом, ладно?

Она мотает головой, всё ещё глядя не на меня, а на испачканные простыни. Кровь и грязь запятнали белоснежную ткань.

— Зачем? — шепчет она. — Я того не стою.

Резко втягиваю воздух.

— А вот тут, Кейлин, уверяю тебя, ты ошибаешься.

Раздаётся тихий стук в дверь.

— Ванна готова, ваше высочество, — доносится писклявый голосок.

— Спасибо, — выкрикиваю в ответ. — Идём, тебе надо привести себя в порядок. А потом мы поговорим за завтраком.

Кейлин растерянно моргает, но затем кивает. Медленно спускается с кровати и подходит ко мне. Её взгляд отрешённый, словно она не совсем здесь.

— Ты в порядке?

Она вздрагивает, но кивает. А затем выглядывает в окно.

— А что с призраками?

— Боюсь, большинство из них вырвались на свободу.

Она встречается со мной глазами.

— И где же Даррен?

— Кто?

— Призрак моего… ну…

— А. Он… Я не до конца уверен, что там произошло, но подозреваю, что… он больше не с нами.

Не думаю, что тут можно сказать «умер», скорее — прекратил существование.

Кейлин кривится.

— Он… помог нам? Всё как в тумане.

Она пробегает пальцами по волосам.

— Да, помог. И просил передать тебе, что ты спасла его. Не знаю, что это значит, но…

Она приоткрывает рот.

— Он умер?

Пожимаю плечами.

— Он начал светиться, а затем рассеялся в пыль, кажется. Наверное, это было какое-то заклинание от Вселяющей Ужас.

Тихий смешок срывается с губ Кейлин.

— Нет. Он получил искупление.

Кейлин

Шестерёнки в моей голове постепенно приходят в движение, осмысливая всякие мелочи, но ещё не в состоянии взяться за глобальные вопросы.

Я стараюсь думать только о том, что я здесь, во дворце Светящегося дворца, в качестве гостя. Сижу в фарфоровой ванне, наполненной горячей, приятно пахнущей водой посреди огромной ванной, отделанной блестящей белоснежной плиткой. Солнце, яркое и бодрящее, проникает через окна на потолке.

Я не думаю о том, как нелепа сама мысль, что я нахожусь здесь. Знаю только, что это странно.

Как во сне.

Я опускаюсь глубже в воду, которая уже потемнела от грязи. Мне понадобятся три или четыре ванны, чтобы смыть с себя всё, что осталось от того места. А может, я за всю жизнь не отмоюсь.

Я думаю о Даррене. Призрака моего предка больше нет.

Наверное, это хорошо. Его душа обрела спасение. Он… справился со своей главной слабостью, решив помочь мне, а не действовать в своих интересах.

Он был призраком. И всё же каким-то образом он полюбил меня как родную дочь.

Я буду скучать по нему. Ещё одна странная деталь.

Отчасти мне кажется, что я всё-таки умерла, и это такая жизнь после смерти. Потому что всё это не может быть по-настоящему.

Вот только мне как-то с трудом верится и в то, что моя загробная жизнь могла оказаться такой приятной.

Прошло немало времени, прежде чем в дверь тихонько постучали. Я никак не откликаюсь. Дверь медленно приоткрывается. Рев заглядывает внутрь.

— Всё нормально? — спрашивает он.

— Угу.

Я глубже погружаюсь в мутную воду, прячась. Не знаю почему. Но… Мы же не в отношениях. Рев и я.

Или нет?

Наверное, у меня ещё будет время во всём этом разобраться.

Время. Ещё одна роскошь, которая пока не укладывается в голове.

— Не хочу тебя поторапливать, но… У нас гости.

Мои брови сходятся на переносице.

— Гости?

Мой мозг ещё слабо соображает, но… Кто вообще мог прийти ко мне?

— Верховная королева только что прибыла ко двору. У неё… есть вопросы к нам обоим.