Два доллара

Глава 24

— Впечатляет, что и говорить! Если все эти солдаты, что сейчас рассматривают Сантьяго, окажутся на берегу, такая оплошность нам обойдется слишком дорого, сеньоры!

Хорошо видимый с парапета старой крепостной стены Морро подошедший американский транспортный флот произвел на всех испанских собравшихся испанских офицеров неизгладимое впечатление. Зрелище тридцати пяти крупнотоннажных пароходов, палубы которых были забиты людьми, что сами взирали на береговые укрепления неприятеля, произвело тягостное впечатление на потомков конкистадоров. Сергей Иванович помнил, что послезавтра янки высадят все это скопище у Дайкири — восемнадцать тысяч вооруженных до зубов людей, с пушками и припасами, тысячами лошадей и мулов, сотнями повозок. Американцы развертывали свою армию с размахом, не жалея денег — суммы, потраченные на все это великолепие, при их озвучивании вызвали бы у испанских генералов приступ «кондрашки».

— Мы видим новую «Непобедимую Армаду», сеньоры. Только не под кастильским флагом — те славные времена для нас давно закончились, с последних выстрелов Трафальгара! Но если мы завтра не одержим победы, Испания окончательно забудет о былом величии!

Вроде ни к кому из офицеров не обращаясь, негромко произнес Сергей Иванович, постаравшись сделать свой голос уверенным, будто в будущей победе над таким врагом он сейчас нисколько не сомневался.

— Этой ночью вражеская армада должна стать намного меньше, и станет, если каждый из нас выполнит свой долг, и проявит всю решительность и храбрость. И мы ударим не по транспортам, они от нас никуда не денутся — главная задача торпедировать броненосцы. Заверяю вас, сеньор адмирал, это нам сейчас вполне по силам!

Произнесенные слова несколько приободрили Серверу, на лицо командующего Практической эскадрой потихоньку стал возвращаться румянец. Действительно, зрелище удручающее, ведь кроме огромного транспортного флота у американцев был пусть менее многочисленная, но впечатляющая по числу вымпелов военная эскадра. Полудюжина кораблей охраняла транспорты — новый крейсер «Нью-Орлеан» шел впереди конвоя, устаревший «Нью-Арк» следовал в арьергарде протяженной колонны. По сторонам по паре вооруженных яхт — достаточно быстроходные корабли под восемьсот-девятьсот тонн водоизмещения широко использовались в US NAVY как вспомогательные крейсера, дозорные и сторожевые корабли, и как недавно выяснилось еще в качестве «охотников за подводными лодками».

Универсальные по своему предназначению, и что плохо — их у американцев много. Чуть ли не каждый миллионер, чтобы стать своим в кругу влиятельных дельцов, содержал такой корабль ради престижа, являлся членом яхт-клуба, и с началом войны снарядил его для флота за собственный счет, не жалея расходов на оплату команды, из отставных военных моряков, что снова вернулись на службу. Установить несколько шестифунтовых, а иногда даже четырехдюймовых пушек было делом пары недель, как и оборудовать артиллерийские погреба для снарядов. И что самое скверное — таким корабликам было абсолютно нечего противопоставить. Не имелось у испанцев яхт в Вест-Индии, одни канонерские лодки, тихоходные и втрое меньше по водоизмещению. Оставалась надежда, что смогут в Вест-Индию подойти купленные вспомогательные крейсера с солидными 120 мм пушками, способные догнать и уничтожить яхты — но так это океанские лайнеры. И были на порядок крупнее по водоизмещению, куда больше по размерам, и намного дороже.

Поглядывая на американские бронепалубные крейсера, испанцы могли только скрежетать зубами. Их имелась «чертова дюжина», причем прекрасно вооруженных, со скоростью от 18 до 22 узлов. Правда, три являлись увеличенными канонерскими лодками с легкой броней, но так для боя имелся целый десяток, включая купленный недавно у Бразилии. Одна-единственная «Реина Регенте», способная на равных сражаться с янки, великолепный крейсер построенный в Англии, уже лежала на морском дне, затонув в шторм. А вот построенные по ее образцу на испанских верфях «Альфонсо XIII» и «Лепанто» являлись образцами пресловутого «долгостроя». Удивительно скверной работы «продукты» — «король» едва ходил на десяти узлах максимального хода, паровые машины постоянно ломались. «Лепанто» вообще не мог покинуть судостроительную верфь, и все прекрасно понимали, что как только он поднимет военно-морской флаг, то любой выход из гавани будет для команды сплошным мучением. Строили четвертый год «вторую» по счету «Реину Регенте», но сейчас она напоминала установленными за столь долгий срок шпангоутами, вышвырнутый на берег скелет огромного кита — на постройке шла бесконечная «сиеста».

Старые испанские крейсера, тихоходные, многие из которых уже еле «ползали», не имеющие брони и с устаревшей артиллерией никакой боевой ценности не представляли. К тому же бой в Манильской бухте ясно показал, что произойдет, если они столкнутся с бронепалубными крейсерами американского флота. Ничего хорошего из такого боя не выйдет, кроме самого безобразного избиения всех «кабальеро».

Единственный, кто сможет хорошо «погонять» американские бронепалубные крейсера, так это «Император Карлос». Большой корабль, размерами с «Бруклин», но с вооружением «инфант», направляется сейчас в Манилу. А здесь в Вест-Индии есть только хорошо забронированный «Кристобаль Колон», способный догнать половину американских крейсеров, и неуязвимый для их артиллерии. Одна только беда — на нем нет пушек главного калибра, и взять их тут негде. Из Гаваны выслали снятые размеры американской пушки с «Мэна», и всем стало ясно, что в итальянские башни она просто не войдет. Осталось только проклинать Мадрид, и все правительство — оно «экономило» на флоте, а погибать в бою предстоит им…

_{Сражение в Манильской бухте — головным идет «Олимпия» командора Дьюи, доживший до наших времен крейсер, ставший музеем. Испанская эскадра подверглась тотальному уничтожению, причем «бой» янки вели с «перекурами» и обедом…}

Глава 25

— Дон Паскуаль, это наш единственный шанс — нанести первыми удар по противнику, немедленно и внезапно, пока он не ожидает. Добиться успеха можно — американцы не знают, что у нас появились миноноски для одного боя в большом количестве.

— Почему только одного? Темнота ведь укроет — нападать вы будете в «собачью вахту», когда самый сон одолевает, — Сервера выгнул бровь, взглянув на дона Рамоса — тот был серьезен как никогда, даже не улыбался вопреки обыкновению. Но глаза не красные — нервы прямо железные, потому что аппетит не пропал и выспался. Впрочем, он по его настоянию дал время отдохнуть всем командам, причем без выдачи обыденной порции рома, заменив его кружкой красного вина, хотя интенданты возмущались такой неумеренной растратой. Но так их дело такое всячески беречь припасы, к тому же вино полагается выдавать только офицерам, а отнюдь не нижним чинам — с тех достаточно и тафьи, пусть лакают то, что ценой подешевле.

— У меня одиннадцать миноносок, включая единственный буксир, который я сделал своим флагманом — и ровно две дюжины боеготовых торпед. Выйдем двумя колоннами в два часа ночи на четырех узлах, правую из шести катеров возглавит капитан де фрегата Акоста, левую я сам на буксире «Колон», на нем вдвое больше торпед, да и скорость в девять узлов. За нами следуют миноносцы капитана де навио Вильямиля — «Плутон» и «Фуррор». Они будут в качестве резерва, в тоже время при успехе наших миноносок, должны атаковать любой из броненосных крейсеров, но лучше всего флагманский «Нью-Йорк» — на нем контр-адмирал Симпсон, командующий эскадрой.

— Значит, ваша атака будет произведена на правый фланг неприятеля? Там «Техас», «Орегон» и «Нью-Йорк»…

— Дон Хоакин, «Техас» приоритетной целью не является, если есть возможность атаковать более сильные корабли неприятеля. А вот Эмилио Акосте предстоит напасть на три других корабля под командованием командора Шлея находящихся — по паре миноносок на одну цель. Буду считать достойным результатом, если удастся выбить хотя бы по одному кораблю противника в каждом из отрядов, и желательно один броненосный крейсер.

— Чтобы наши броненосцы смогли бы уйти до Гаваны — против четверки даже «Бруклин» сражаться в одиночку не сможет, — начальник штаба внимательно посмотрел на Рамоса, тот вначале кивнул, потом ответил:

— Боя с броненосцами лучше не принимать, избегать любым способом — на них пушки в тринадцать дюймов. И хоть медленно стреляют, но с короткой дистанции попасть смогут. А это фатально — снаряд весом в полтонны смертельно опасен даже для «Кристобаля Колона». И еще по четыре восьмидюймовых пушки на борт способны стрелять раз в полминуты — засыпят снарядами весом в центнер. А потому крайне необходимо проскочить мимо броненосцев как можно скорее, пока они в лучах прожекторов будут топить мои миноноски. Я дам вам время, где-то с четверть часа — пары у вас будут подняты, так что по выходу из залива можно набрать ход в шестнадцать узлов и держать его несколько часов. Даже «Бискайя» с «Окендо» не отстанут, машины на них все же успели перебрать.

Сервера переглянулся с Бустаменте — тот все записывал на лист бумаги, поглядывая на карту с диспозицией — американцы всегда вставали на якоря в одном и том же месте. Удирать в Гавану, при открытом пути на запад было соблазнительно, но огромный транспортный флот противника совсем рядом, в полусотне миль, и утром там весь будет стоять на якорях, готовясь к высадке войск — а на пароходах целая дивизия.

И потому адмирал решил предложить свой вариант, хотя был полностью согласен со своим младшим флагманом:

— А если пойти на восток, и напасть на транспорты по пути? Тогда ведь высадка десанта будет сорвана, или, по крайней мере, надолго отсрочена.

— За вами будут гнаться броненосцы, Кубу придется огибать с восточной стороны при неблагоприятных обстоятельствах. Потеря двух, даже трех транспортов с войсками только разъярит американцев, а уничтожить хотя бы половину вы будете не в силах. Просто не успеете — американские крейсера набросятся, у них больше ход, нанесут повреждения, а там подойдут броненосцы. И как говорят итальянцы — финита ля комедиа!

— Бегство ничего не даст, дон Серхио, — Сервера затравленно посмотрел на карту. — Даже если я приведу броненосцы в Гавану, их блокируют там. К тому же нет хорошего угля — мы только отсрочим гибель эскадры. Войну мы уже проиграли — силы несопоставимы.

— Лучше потерять все наши корабли, но нанести американцам максимальный ущерб, — негромко поддержал адмирала начальник штаба. И наклонил голову, с упрямством посмотрев на Рамоса, а тот неожиданно расплылся в улыбке, и глаза заблестели.

— Я рад за вас, сеньоры, вы в любом случае сейчас сделали верный выбор. Ведь если мы будем воевать правильно, и даже достигнем некоторого успеха, то конечное поражение все равно неизбежно. А так есть шанс переломить ситуацию кардинально, пусть он и мал — один из десяти. Потому нам нужно дать бой всей эскадрой — мои миноноски атакуют неприятеля первыми, а там подходят броненосцы и большие миноносцы. И сходиться нужно на самую короткую дистанцию, пустив в ход торпеды. Тогда есть шанс нанести американцам в ночной суматохе невосполнимый ущерб — потеря всех трех больших броненосцев лишит американцев уверенности в благополучном исходе войны. Ведь «Айова» стоит в Гуантанамо с дыркой в днище, а тут потеря трех лучших броненосцев. А ведь в таком случае «Техас» с мониторами останутся лицом к лицу с эскадрой контр-адмирала Камары — американцам тогда поневоле придется учитывать и такой расклад.

— Да будет так, — подытожил Сервера, отбросив колебания. — Мы и так собирались драться, так или все погибнем разом, либо одержим победу. Иного выбора у нас просто нет!

_{Первые американские эскадренные броненосцы при умеренном водоизмещении, недостаточной мореходности (низкий борт) и скорости хода, имели избыточно сильное вооружение. Логика проста — «мы убегать не будем, драка лучше»!}

Глава 26

— Боже, они настолько самонадеянные, что нас за противника не считают. Что ж — тем лучше для нас, и тем хуже для них…

Сергей Иванович машинально постучал по дереву фальшборта, по своей второй русской натуре опасаясь сглазить, а как иначе в такой ситуации. Но сейчас моряк был несказанно удивлен, вернее, изумлен — такой нарочитой беспечности он никак не ожидал от флота, который через полвека станет единственной морской суперсилой, доминирующей во всем мире. А тут просто поразительно — янки совершили все ошибки, которые можно было сделать, причем их неоднократно повторили, и придумали, тут другого слова подобрать невозможно, именно придумали себе новые.

А кто-то русских всегда упрекал в самом любимом занятии — постоянно наступать на грабли!

Корабли американской эскадры стояли в том же месте, где их ожидали увидеть. Их командующему просто в голову не взбрела простая мысль, что «вечное стояние» до добра не доведет, если противник достаточно предприимчивый и решительный, и готов на любые потери ради достижения нужного для себя результата. И обладает при этом нужным оружием, а в данный момент это торпеды, пусть и с «начинкой» всего в двадцать килограмм тола и дальностью хода в три кабельтова. Конечно, не японские «длинные копья», но так и броненосцы без ПТЗ, и более того, судя по огонькам, команда отдыхает, дрыхнет без «задних ног», и двери в переборках открыты. Да и кого американцам бояться — испанцев, которые как мыши в нору забились.

— Это просто от отсутствия боевого опыта, когда противника принимают за беззащитную жертву. Это как милую на вид собачку гладить, не ожидая, что эта она превратится в злобную тварь, что не просто вонзит в руку острые клыки, а откусит ее на хрен…

Сергей Иванович негромко говорил сам с собой и боялся только одного, что кто-то из вахтенных янки услышит работу паровых машин. Именно услышит, вряд ли заметит — катера старательно обходили лунные «дорожки», погода благоприятствовала для утлых челнов. Легкий ветерок дул с моря, относя звуки к берегу, почти штиль, никакой волны. Прилив был взят в учет, расчет времени сделан правильно — до начала общей атаки оставалось семь минут, а пройти несколько кабельтовых, а там можно по стальной обшивке броненосца постучать. Хотя, понятное дело, никто такой глупости делать из испанцев не будет — торпеды решено выпускать с половины кабельтова, если внезапность атаки будет достигнута. Тогда промахи будут «фифти-фифти», и велика вероятность, что каждый американский корабль сможет «словить» в свой борт по торпеде, а то и две. Да и сами «самодвижущие мины» перебрали несколько раз, выбрали самые надежные, надеясь, что отказов не случиться. И с десяток учебных нападений провели, оттачивая умение, и не зря — прогресс, как говорится, был налицо. Но так это было только одной составляющей — как никто всю последнюю неделю он сам при действенной помощи начальника штаба Бустаменте тщательно «отшлифовывал» план нападения, все составные части ночами немедленно отрабатывались на учениях. А дон Хоакин оказался удивительно энергичным для испанца моряком — его горячности в сочетании с требовательностью, можно было только поаплодировать. Именно он повлиял на Серверу так, что тот решился на чудовищный для него риск с полной потерей эскадры — ночной бой всегда лотерея, «русская рулетка», где в гнездах барабана половина патронов.

Дон Хоакин даже смог сгладить неприятие командира дивизиона миноносцев — дон Фернандо свысока смотрел на Сергея Ивановича, как на выскочку, непонятно откуда взявшегося любимчика адмирала. Впрочем, так же себя повели два командира крейсеров из четырех, и с ними второй младший флагман. Вроде война идет, он сам сил не жалеет, а эти синьоры нос от него воротят, высокомерие с гордыней показывают, а сами не «рубят», и работать не желают в полную силу…

— Еще немного, друзья, еще немного, — шептал про себя Сергей Иванович, видя, как прямо на глазах вырастает высокий борт броненосного крейсера «Нью-Йорк», трехтрубный, легко узнаваемый силуэт. Он ожидал что вот-вот, и ночную тьму разорвет ослепляющий свет прожекторов, и на маленький буксир с гордым именем «Колон» (только без «Кристобаля» как у крейсера), обрушится град сокрушающих все на своем пути снарядов.

Ничего подобного, флагман контр-адмирала Симпсона вообще не проявлял признаков жизни, как и другие американские корабли, и это отнюдь не походило на преднамеренную хитрость. И крепло ощущение, что с ним просто начали играть в какие-то непонятные «поддавки», подставив под ночной удар главные силы флота САСШ, как в Перл-Харборе. Но тогда у американцев имелись в запасе авианосцы, и достраивались новые линкоры, но сейчас то второй такой же эскадры у янки просто не имелось в запасе. Тут стояли самые сильные боевые единицы, и компенсировать возможную потерю было нечем, новые броненосцы войдут в строй через год, и это самый минимум, быстрее никак не сделать даже для мощных американских верфей и заводов. А он поставил на карту все, старательно вычленяя каждую мелочь, что смогла бы помочь добиться победы, а их было заготовлено порядочно. Весь опыт, и все знания применены, а подобным никто в этом мире просто не обладает, разрыв в целое столетие…

— Фуэго! Огонь!

Команда относилась отнюдь не к пушке, которой на буксире просто не имелось — некуда ставить, про катера и речи быть не могло. Бугеля расцепились, откинулись за борт — в воду с каждой стороны плюхнулось по торпеде, у которых сразу закрутились винты. Затем упала в море вторая парочка самодвижущих мин — протяженная палуба буксира позволяла поставить не две, а четыре установки. И пуск был залповый, также как сейчас избавлялись от своих двух смертельно опасных «рыбин» другие катера.

И взрыв шарахнул, ему показалось, что «Нью-Йорк» здорово встряхнуло, одна торпеда попала. Но потом громыхнуло сразу два раза, буксир чуть ли не отбросило в сторону от высокого борта крейсера. Три попадания — о таком результате он и мечтать не мог. Но тут в ночи загромыхало — высоченные всплески как бы сделали светлыми массивные корпуса броненосцев…

_{В гражданскую войну между «севером» и «югом» широко использовались мониторы. Именно этот опыт и лег в постройку первых эскадренных броненосцев САСШ. Низкий борт, намного ниже чем у европейских «собратьев». И высоко подняты башни с 203 мм пушками…}

Глава 27

— Охренеть…

От потрясения Сергей Иванович приглушенно выругался — вроде маленький заряд в германских торпедах, меньше некуда, но когда три штуки попадают в неподвижный крейсер, да еще в один борт, зрелище незабываемое. И мощный корабль начал заметно крениться прямо на глазах, набирая в проломы морскую воду, что туда радостно устремилась. Да и переборок противоторпедной защиты на американских кораблях еще не имелось, это новшество первыми стали ставить французы, оснастив ими строившийся по русскому заказу броненосец «Цесаревич».

— Ночь перестает быть томной, янки проснулись!

Действительно, на американских кораблях стали загораться прожектора, ослепительные лучи стали искать миноносцы — однако поздно, торпеды выпускали со всех катеров, что подкрались к своим огромным жертвам. Вроде как ядовитые насекомые, и увидеть их трудно, а укус может и льва умертвить. И всплески были хорошо видны, ночь получила дополнительное освещение, и он разглядел, что «свои» торпеды получили все три эскадренных броненосца под звездно-полосатым флагом. Нет, один броненосец «словил» две — всплески у борта были хорошо заметны.

— Ихос де путас!

Ругань и радостные крики испанцев его немного оглушили — команда буксира на какую-то минуту стала бесноватой. Недаром говорят, что больше всех эмоций возникает при лицезрении гибели заклятого врага. Но вопли тут же смолкли, когда американские корабли открыли огонь — Сергей иванович даже чуть присел, мысленно радуясь, что буксир уже развернулся и на всех парах стремиться удрать от неминуемой смерти. А она была совсем рядом — луч прожектора остановился на маленьком катере, и по нему стала стрелять уйма орудий. Не прошло минуты, как маленькое суденышко исчезло с поверхности моря — возникло стойкое ощущение, что миноноску просто растерзали снарядами. И такая жертва будет ни одна — пальба усиливалась, американцы очнулись от «спячки», и теперь начали воевать всерьез.

Вот только слишком поздно проснулись — внезапная и дерзкая атака оказалась на диво результативной. Вытянувшаяся полукругом блокадная линия фактически была уничтожена — семь попаданий на четыре центральных корабля, из которых все три «индианы», одна получила пару торпед, другие «товарки» по одной. И уже тонущий флагманский «Нью-Йорк», заметно осевший море и накренившийся. Это был прямо-таки феерический результат — остались неповрежденными самые крайние корабли — маленький броненосец «Техас» и большой броненосный крейсер «Бруклин». А теперь требовалось только добить «подранков», а на то были подходящие к месту развернувшегося сражения корабли «Серверы», со стороны которых полоснули лучами два прожектора, осветившие линию американских кораблей. И тут же загрохотали орудия — теперь бой пойдет насмерть.

Вот только вряд ли американцы догадываются, что стреляют сейчас они в «приманку» — обреченный на заклание корабль, который должен своей гибелью сослужить службу другим. Этот прием широко использовали японцы во время войны на Тихом океане, просто сейчас он воспользовался послезнанием, если так можно сказать, опередив время более чем на сорок лет. И в роли предназначенных на заклание жерт сейчас были определены единственная маленькая канонерская лодка, и угольщик «Мерримак», захваченный совсем недавно, и трех недель не прошло. Ему сохранили прежнее название, только вооружили парой старых пушек, к которым имелся всего полтора десятка снарядов. Да и зачем больше — на обреченный корабль обрушил шквал снарядов «Бруклин», снявшийся с якоря и давший ход.

— Сервере будет трудно — противник ему не по зубам.

Сергей Иванович вполне здраво оценивал перспективы будущего противостояния. Нет, не сейчас, пока еще темно, а вот когда посветлеет немного, и станет ясно, что тут на самом деле происходит. Начал стрелять только один американский броненосец, причем из восьмидюймовых пушек — прожектора «Мерримака» через пару минут погасли, зато стал отчетливо виден разгорающийся на обреченном угольщике пожар.

— Хефе! Вода прибывает, мы не успеваем заделывать пробоины и откачивать помпой. Но до берега дойдем, сеньор, а там выбросимся. С отливом можно будет починить наш «Колон», а со следующим приливом снять!

Доклад был неутешительный, но так и дырок в бортах буксира взбешенные «побудкой» янки наделали изрядно. Хорошо, что не утопли сразу, теперь хоть остался шанс на спасение. Однако думать об этом рано, требовалось наблюдать за ходом начавшегося ночного сражения, благо можно было разглядеть его участников.

Вынырнувшие из темноты американские яхты принялись стрелять по испанской канонерке, та ожесточенно отстреливалась. К ней на помощь поспешил «Кристобаль Колон» и «Бискайя», по которым открыл огонь снявшийся с якоря и давший ход «Техас». Включенные прожектора показывали эпическую битву — три против трех, маленькие с большими, и бесконечные вспышки и языки пламени, выплеснутые из орудийных стволов.

На противоположном конце морского «ристалища», под свет прожекторов, в яростной схватке сошлись между собой «Бруклин» и броненосцы под флагом Серверы — «Инфанта Мария Терезия» и «Альмиранте Окендо». И тут сеньору Паскуалю можно только посочувствовать — из-за нехватки снарядов на его кораблях бой могли вести только четыре 140 мм пушки. Да и по главному калибру была потеря — на одной из 280 мм орудии заметили на стволе небольшую трещину. Понятное дело, что продолжать стрельбу из такой пушки нельзя, снаряд может рвануть при любом выстреле.

Так что вопрос кто кого одолеет из разряда гаданий — «Бруклин» стреляет намного чаще, вот только попадание одиннадцатидюймового снаряда в три центнера весом, и для него смертельно опасно…

_{Крейсер «Бруклин» в бою с кораблями Серверы…}

Глава 28

— Никогда бы не подумал, что маленькие катера могут потопить уйму броненосцев. Но теперь вижу собственными глазами, что на море пришли другие времена, и не пушки диктуют свои правила!

Сервера ошарашенно смотрел на завораживающую глаз картину, подсвеченную яркими лучами прожекторов. Большой броненосный крейсер под флагом САСШ, так и не выбрав якоря, перевернулся. Вокруг него словно сотни шариков с короткими нитями рассыпали — то были человеческие головы, люди били по воде руками, стараясь спастись. Шлюпок не успели спустить, насколько все быстро произошло. Стоявший перед ним на отдалении броненосец тоже получил торпеду в борт, и, по всей видимости, сразу две — слишком быстро огромный корабль тонул. Броненосец сильно накренился, люди прыгали за борт, спустили на воду шлюпку, но это все — крен сильно нарастал, да еще с сильным дифферентом на нос, вода накрыла палубу. Было видно, что корабль обречен, до его гибели остались считанные минуты. Еще два броненосца тоже получили свое, один оседал на корму, вода уже добралась до палубы — но так и борт у всех американских броненосцев был низкий, по образцу мониторов, которые янки широко использовали во время своей междоусобицы треть века тому назад. И сейчас это сыграло с ними злую шутку — с каждой тонной принятой в утробу морской воды, а счет уже шел на сотни тонн, корабль оседал все ниже и ниже, и оставалось только спасаться. Что янки и делали — с броненосца лихорадочно спускали шлюпки. Зато последний торпедированный корабль вел огонь не только противоминной артиллерией непонятно куда, грозно «ухала» одна из башен восьмидюймовых пушек. И стреляла она по «Бискайе», что сцепилась с «Техасом» — этот маленький американский броненосец не пострадал только лишь потому, что не являлся приоритетной целью для миноносок. Драгоценные торпеды решили потратить на более серьезных противников, и это дону Рамосу не просто удалось, он добился величайшего успеха, о котором никто, включая его самого, и не мечтал. Надеялся на пару броненосцев, хорошо зная, как японцы атаковали Вей-Хай-Вей, но сразу четыре сильнейших корабля из шести имеющихся у противника, это величайшая победа!

— Сеньор альмиранте, посмотрите — «Бруклин» снялся с якоря, на нем спешно разводят пары!

— Идем на него, дон Виктор, пока хода не имеет, тем более его хорошо видно, а мы пока в темноте. И открывайте огонь, пока «Мерримак» изображает один из наших броненосцев.

Сервера впился взглядом в сильнейший американский крейсер — бортовой залп из шести восьмидюймовых пушек, которые могут послать в минуту по два тяжелых снаряда, каждый больше центнера весом. И дождался — башни полыхнули длинными языками пламени, но стрелял «янки» не по флагманской «Инфанте Марии Терезии», огонь был открыт по «Мерримаку», что направил на вражеский корабль два ослепительных луча установленных на нем прожекторов. И сейчас подсвечивал неприятеля, давая прекрасную возможность двум малым броненосцам открыть огонь.

«Альмиранте Окендо» все же опередил флагмана — у борта «Бруклина» встали два всплеска — 140 мм пушки стреляли парами, полные залпы пойдут, когда удастся сблизиться на полумилю. А это произойдет достаточно быстро — испанские корабли шли на пятнадцати узлах, стремительно приближаясь. Одна беда — исправных снарядов в погребах маловато осталось после проведения калибровки, их требовалось беречь, стрелять с максимально близкой дистанции, чтобы было как можно меньше промахов.

Настил под ногами вздрогнул — носовая барбетная установка выплеснула из ствола длинный язык пламени. На эти мощные орудия Сервера возлагал все свои надежды — все же снаряд весом в три центнера для неприкрытого по высокому борту броней американского крейсера, представлял страшную угрозу. И с такой дистанции мог легко проломить тонкий броневой пояс, и превратить уголь в ямах в пыль. Высоченный всплеск взметнулся почти рядом с «Бруклиным», разминувшись с форштевнем в половинке кабельтова. Все же не зря они проводили ночные учения и стреляли практическими снарядами, хотя каждый такой выстрел стоил баснословные деньги во многие сотни полновесных серебряных песет.

И теперь все окупилось с лихвой — Сервера увидел, даже без бинокля, рядом с барбетом средней башни «Бруклина» яркую вспышку, так мог разорваться только одиннадцатидюймовый чугунный снаряд. И тут вражеский крейсер пропал из вида, словно растворился в темноте, и лишь крохотный огонек показывал, что попадание действительно случилось.

— На «Мерримаке» разбиты оба прожектора, угольщик горит, сеньор альмиранте, — доклад на мостик последовал немедленно. Действительно, получив с «Бруклина» несколько полновесных залпов, пароход был объят огнем и теперь разворачивался на обратный курс, чтобы уйти в Сантьяго на ремонт. И хорошо, что не потерял ход, иначе пришлось бы тонуть. Но свою роль отыграл блестяще — Сервера чуть не передернул плечами, представив, как вражеский крейсер обрушил бы все эти залпы на «инфанту». Все же капитан де навио Рамос полностью прав, когда предложил использовать в ночном бою в качестве «приманки» наименее ценный корабль, вернее бесполезный. А так янки отстрелялись по своему бывшему «соотечественнику» просто блестяще, продемонстрировав блестящую выучку.

— Включить прожектора! Подходим как можно ближе! Учтите, сеньоры — наш броневой пояс, рубка и барбеты восьмидюймовыми снарядами пробить невозможно, броневые плиты в двенадцать дюймов! К тому же нас двое против одного, бой выгоден на самой близкой дистанции.

Сервера стоял на мостике, хотя прекрасно понимал, что лучше уйти в рубку. Но из нее ничего не было видно, а отсюда он мог увидеть многое. И когда сразу на обеих «инфантах» зажглись прожектора, и их лучи скрестились на «Бруклине», тот находился всего в девяти кабельтовых, не больше, совсем рядом. Будь дело днем, то можно было бы стрелять в упор, но сейчас ночь, и без прожекторов вести стрельбу неимоверно трудно, ориентируясь только на вспышки вражеских орудий…

_{Вот так при прорыве 3 июля 1898 года маленькие испанские броненосцы попали под сокрушающие залпы 330 мм и 203 мм пушек американской эскадры…}

Глава 29

— Инерция мышления, ничего тут не поделаешь. Если раньше не случалось, то почему сейчас произойти сможет. К тоже так инновации тоже трудно воспринимаются — ведь необычно. А сейчас тем более — на дворе консервативный девятнадцатый век с неторопливой жизнью, хотя картинка уже начала меняться, капитализм на дворе, а отсюда время — деньги!

Сергей Иванович усмехнулся, вглядываясь в ночную темноту, впрочем, уже начавшую сереть — скоро начнется утро, и солнце как всегда неожиданно появится на краю горизонта. Здесь тропики, как ночь начинается внезапно, также наступает яркое утро, за которым тут же следует очень долгий день. Благодатные для жизни места, что и говорить, жил бы тут и жил, если только не одно «но» — война. Короткое слово, у русских всего из пяти букв, англичанам хватило всего трех, но от этого не менее кровавые буквицы, особенно здесь, под жарким южным солнцем.

Со стороны моря продолжали доноситься звуки ожесточенной канонады. Там сцепились в отчаянной ночной схватке два малых броненосца адмирала Серверы с крейсером «Бруклин», и вот сделать ставку на победителя он бы сейчас не рискнул, тут «фифти-фифти», как любят говорить, силы равные, несмотря на двойной перевес по числу вымпелов.

Все дело в отечественных пушках «гонтория», лет десять тому назад вполне на должном уровне находящихся, но сейчас безнадежно устаревших. Скверные системы, что и говорить на нынешний момент, во всем уступающие британским изделиям, конструкции «виккерса» или того же «армстронга» взять для сравнения. Про снаряды и говорить не приходится — заряды из дымного пороха, картузы с ним же, скорострельность, несмотря на новые затворы к 140 мм пушкам практически никакая в сравнении с современными орудиями. Всего пара выстрелов в минуту, и то при хорошей тренированности расчетов, чем похвастаться испанцы не могли.

И главное — откалиброванных снарядов только на один бой, и то часть не взорвется по определению. Всего шестьсот штук на трех «инфантах», да еще сотня для практических стрельб, фактические болванки. А там все — дело труба — из Испании не доставят, нет там их в арсеналах, хотя кое-что выскребут. И это даже не смешно, а очень грустно — двести снарядов среднего калибра на броненосец, на британском флоте всего для одной пушки столько по отведенным нормам приходится.

Адмирал Сервера потому сходился с «Бруклиным» вплотную, чуть ли не на абордаж — единственный шанс успеть повредить или торпедировать вражеский крейсер, до того, как опустеют погреба. Иначе история повторится, и его «инфанты» будут выбиты поочередно. В чем-чем, а у янки снарядов много, хотя две трети из них не взрываются. Но так ситуацию они исправят, и очень быстро — возможности их промышленности безграничные, Англия и Германия вместе взятые едва конкуренцию составить могут. Возможности испанской промышленности мизер — стали на душу населения выплавяют в двенадцать раз меньше, чем в САСШ, и этим все сказано.

Другая «тройка» сцепившихся противников уже с некоторым преимуществом на стороне испанцев, хотя 305 мм пушка «Техаса» способна наделать много чего нехорошего — пояс «Бискайи» не пробьет, а вот «Кристобалю Колону» с его шестидюймовыми плитами «почти крупповской» брони (по уверениям итальянских кораблестроителей), серьезно достанется. Зато на последнем установлены в казематах британские шестидюймовые скорострельные пушки, пусть полдесятка, но натворят дел — с десяти кабельтовых испанцы приемлемо стреляют, один снаряд в цель, пара мимо. Но так и у «Техаса» оконечности без брони, и надстройки, и дерево американцы не убрали — а потому при должном везении этому броненосцу крепко достанется.

Хотя не ему сейчас на милость Фортуны пенять — он ее любимчиком стал, фаворитом. Ведь американцы конкретно под удар подставились, намного хуже, чем в Перл-Харборе, или русские в Порт-Артуре. Хотя вряд ли по ним столько торпед в упор выпустили, ведь одиннадцать миноносок в атаку пошли, причем внезапную, которую никто не ожидал, а команды в беспечности и сонной неге пребывали. Вот и получилась для них «побудка», для многих последняя в жизни, судя по тому, как быстро опрокинулся флагманский «Нью-Йорк». А затем и одна из «индиан»…

— Сеньор капитан, но за нами гонится броненосец! Прошу вас, прыгайте в воду, до берега недалеко, акул нет — а вы отличный пловец!

Сергей Иванович оглянулся назад, хотя до этого пристально всматривался в береговую черту, до которой было действительно рукой подать — меньше километра. На горушке беспрерывно подавали сигнал прожектором, другой луч метался по воде — испанцы выискивали поврежденные корабли и катера. Но ему сейчас не до этого было — душа в пятки ушла, и там скукожилась, тихонько подрагивая…

— Пипец! Вот мы тут и попались!

Выругался от души, и хотел последовать совету опытного лоцмана и сигануть за борт немедленно. Но сдержался, хотя и страшно стало до жути — за ними, едва чапающими на трех узлах, гнался огромный броненосец, и ход у него был втрое больше. Тот самый броненосец, что в отличие от «товарищей», не только не захотел тонуть от попадания торпеды, но даже пострелял из башенных «восьмидюймовок» по испанским кораблям. К тому же именно он успел сняться с якоря, пока другие тонули, а команда металась по палубе, торопливо спуская шлюпки.

— Да уж — недолго музыка звучала, недолго фраер танцевал, — слова с юношеских времен сами легли на язык, и он произнес их, заметив недоумение на лице лоцмана и других испанцев — откуда им знать «великий и могучий», к тому же в такой интерпретации. И прекрасно понимая, что счет идет уже на секунды, и буксир сейчас накроет град мелкокалиберных снарядов, Сергей Иванович достал из кармана футляр, вытащил сигару и откусил кончик. Раскурил от спички, удивившись, что пальцы не дрожат — видимо, воспринял событие как данность. Все закономерно — если ты отправляешь кого-то на морское дно, то будь готов отправиться вслед за ним…

_{Первый американский броненосец выглядел весьма экзотически…}

Глава 30

— Не понял, так что происходит?

Вопрос завис в воздухе, хотя ответа на него не требовалось — Сергей Иванович и так все увидел. Броненосец под звездно-полосатым флагом не обратил ни малейшего внимания на небольшой буксир, хотя снующие на палубе матросы его прекрасно видели — начинало светать. Некоторые даже помахали руками, показывая, что не будут стрелять. И правильно — не до того им сейчас — и без того низкобортный броненосец сейчас превратился в монитор, осев в море на добрые полтора метра.

Да, какая уж тут война, если на дно корабль может пойти в любую минуту. Потому капитан и решил выбросить свой «Орегон» на берег, благо до него было совсем рядом — от места торпедирования едва пять-шесть километров, практически рукой подать. Вот только вражеский броненосец целеустремленно направлялся не к побережью, нет, он пер прямо в прикрытый минным заграждением проход в бухту Сантьяго-де-Куба.

От ужасного предчувствия волосы на голове чуть ли дыбом не встали — там ведь установлено минное заграждение, которое приводилось в действие с берега, когда включали электричество — по дну были проложены провода. Когда выходила эскадра Серверы, его отключили, а поставленные семь, вернее оставшиеся шесть ударных мин (одна детонировала от взрыва «динамитного» снаряда) вытралили ночами две недели тому назад. Чтобы бы уже самим испанцам на собственном заграждении не подорваться, когда в ночной бой пойдут. Хотя тот же «Мерримак» пролез спокойно, все же дистанция между начиненными взрывчаткой «конусами» там составляла примерно один кабельтов. Снятые мины отправились на переделку в «плавучие», и теперь доставлены в Гуантанамо, там они намного нужнее будут.

Ведь «Айову» отремонтировать на месте могут, пробоину залатают, и своим ходом попробуют на ремонт уйти. А к этому все и идет, раз боеприпасы на берег выгрузили, и отсеки один за другим откачивать стали. Так что мины пригодятся — одну такую ночью подвести, с часовым механизмом, под днище подвести, стравив из камер воздух — и никто никуда не уйдет. Ту же штуку и с транспортами проделать можно — результативность диверсий никто никогда не оспаривал, эффект от них большой…

— Почему батареи не стреляют? Или не видят, либо «Орегон» за свой корабль артиллеристы приняли? Вроде моряки, ни «крупа» сухопутная — должны же видеть, как неприятель в проход лезет. Ничего, сейчас как рванет у него под днищем — мало не покажется!

Пристально смотря на узкий извилистый проход, что вел вглубь бухты, Сергей Иванович потихоньку впадал в столбняк, даже курить забыл и сигара потухла. «Американец» уже напролом пер по заграждению, как кабан через камыши, минуты текли одна за другой, торопились, а неизбежного подрыва просто не происходило. Нет, в жизни бывает счастье, и Фортуна порой улыбается во все свои зубы, но не на минном же поле, особенно когда «конусы» в два ряда стоят, и в шахматном порядке.

Но как тут собственным глазам не поверить!

— Твою мать! Это же надо же, какие сказочные раздолбаи эти испанцы, всем фору дадут, лодыри — не включить минное поле⁈ И будь сейчас не набравший воды «Орегон», а вполне боеспособный броненосец, то он бы весь Сантьяго через полчаса главным калибром в щебенку раскатал! Нет, таких других разгильдяев поискать надобно, а они тут под рукою!

Светало, и он, взглянув в бинокль, долго рассматривал сюрреалистическую картину. Броненосец прополз до мыса, уткнувшись в «Реину Мерседес», там и встал, не выказывая никаких воинственных намерений. Да и трудно было это сделать — вода подходила к самой палубе. Так что, судя по всему, «Орегон» уселся днищем на камни, обретя внизу опору — теперь утопление ему не грозило, тем более вода достигла высшей точки прилива. Зато любые работы по ремонту сейчас здорово осложнились, причем на долгое время. Все дело в том, что гавань Сантьяго была совершенно не оборудована — обычный колониальный порт, чье предназначение обеспечить вывоз сахара, рома и табаку, и разгрузку привезенных для горожан необходимых товаров. Док имелся только в Гаване, которая являлась морской крепостью, пусть и не первоклассной. Именно туда нужно было идти адмиралу Сервере со своей эскадрой, но угля на переход просто не хватало.

— «Мерримак», сеньор капитан — тоже в проход идет!

Действительно — вслед за броненосцем появился угольщик, но в совершенно растерзанном виде, со снесенным мостиком и изуродованными надстройками — еще дымящийся, хотя пожаров вроде нет, видимо потушили. Транспорт тоже прошел выставленное минное заграждение без всяких проблем, и Сергей Иванович окончательно уверился, что оно отключено, и рубильник не замкнут.

— Хм, а не отдал ли Сервера приказ обесточить заграждение, во избежание, так сказать. Ведь возвращаться он не намеривался, а все имевшиеся пароходы числом в три штуки вывесили простыни с красным крестом. И то разумно — американцев сейчас много выловили, да и испанцев тоже. Потери на войне неизбежны, а три миноноски мы точно потеряли. Да и бой идет, канонада слышна. А «Бруклин» в состоянии перетопить «инфант», по крайней мере одну точно — у него снарядов хватит, а на броненосцах закончатся 140 мм снаряды, да и одиннадцатидюймовых фугасов не густо. Так что американцам лучше разорвать дистанцию, и расстрелять испанцев одного за другим, нам и отвечать будет нечем.

Сергей Иванович снова раскурил сигару, пыхнул дымком — угольщик тоже не стал идти, встал на якоря. Были видны подплывающие баркасы и шлюпки, затем появились катера, дымящие трубами — их было с полдесятка, не меньше. Изрядно удивило то, что шли к проходу, желая выйти в море.

— Они что — запасные торпеды подвесили уже? Непонятно, как только они раньше меня тут оказались. Похвально, что снова рвутся в бой — но сейчас без надобности, перетопят как котят в тазике…

_{Броненосец «Техас» из разряда тех первых «блинов», что всегда «комом» выходят…}

Глава 31

— Сеньор альмиранте, нам никак не угнаться за «Бруклиным» — он набирает ход в восемнадцать узлов!

Сервера и сам видел, что американский крейсер, отстреливаясь из кормовой башни, среднюю заклинило от попадания 280 мм снаряда, начинает отрываться. И медленно обходил испанские броненосцы, что с неимоверным трудом кочегаров, среди которых уже было несколько умерших, едва держали шестнадцать узлов хода.

Ожесточенный бой шел уже полчаса и фактически означал поражение для испанцев — им не удалось хотя бы тяжело повредить американский корабль, огневая мощь последнего была утрачена только на четверть. Плохо то что погреба опустели, осталось всего несколько десятков 140 мм снарядов. Да и с одиннадцатидюймовыми было также плохо, но чуть больше — потому что скорострельность барбетных установок крайне низкая, а так бы все расстреляли, поставив все на один-единственный, но решительный бой.

— Дон Паскуаль, 'Бруклин сейчас оторвется, потом сделает разворот, и мы снова окажемся под обстрелом трех башен. А там четверть часа, и мы не сможем стрелять — у нас просто не останется снарядов.

Начальник штаба капитан де навио Бустаменте был на диво спокоен, как врач, установивший кончину смертельно больного пациента. Весь бой он простоял на мостике рядом с адмиралом, в окружении офицеров, что старательно демонстрировали бесстрашие истинного кабальеро. Да и командир «Инфанты Марии Терезии» дон Виктор Конкас не дал ни одного повода для упрека — команда броненосца отчаянно сражалась, и хотя комендоры могли быть поточнее, однако два десятка 140 мм снарядов в «Бруклин» попало, и несколько одиннадцатидюймовых, три или четыре поразили вражеский крейсер, вызвав пожар и заклинив бортовую башню.

Свою лепту внес идущий в кильватере «Альмиранте Окендо» — на него янки несколько раз переносили огонь, засыпая снарядами, и это давало время экипажу «инфанты» не только стрелять в выгодных условиях необстреливаемого корабля, но и наскоро чинить многочисленные повреждения. Да и его командир, капитан де навио дон Хуан Баутиста Ласага, родовитый аристократ, действовал в этом бою выше всяких похвал, каждый раз стараясь привлечь к своему кораблю все внимание артиллеристов «Бруклина», с его ужасающим залпом восьмидюймовых орудий, что приносили страшные разрушения небронированным конструкциям «инфант».

Сервера только молча проклинал тех кораблестроителей, кто снабдили его броненосцы пусть очень толстым, но коротким броневым поясом, который острословы называли «набедренной повязкой». Лучше взяли бы примером те же итальянские крейсера, где было всего шесть дюймов брони, уверенно держащей 203 мм и 152 мм снаряды. Тогда бы броневым поясом удалось бы прикрыть весь корабль по ватерлинии, кроме того сделать его чуть ли не на два фута шире. К тому же еще прикрыть дополнительными плитами самые уязвимые места, да вместо тех орудийных щитов из тонких стальных листов упрятать 140 мм пушки в забронированные казематы.

— Я думаю, сеньоры, нам не следует бросаться в погоню за «Бруклиным», враг имеет, куда большую скорость, чем могут дать наши изношенные машины. Вернемся обратно — «Техас» как раз тот противник, которого мы еще сможем потопить в артиллерийском бою — одиннадцатидюймовых снарядов для этого хватит. «Кристобаль Колон» неплохо забронирован, и прикроет нас от вражеского крейсера с его восьмидюймовыми пушками. Да и миноносцы капитана Вильямиля где-то пропали, но скоро объявятся — уже светает, сеньоры, и ничто не помешает нам стрелять по вражескому броненосцу. Дон Виктор — отдайте приказ к развороту. А то дон Хуан де Передес никак не может справиться с «Техасом» без нашей помощи.

Сервера свято соблюдал сложившуюся традицию — адмирал напрямую не имел права командовать флагманским броненосцем, а лишь через его командира, который и отвечал за все. И приказ адмирала немедленно исполнили — броненосец начал разворот, за ним как привязанный следовал «Окендо». А вот «Бруклин» продолжал удаляться к югу, видимо на нем не заметили проделанного испанцами маневра. Зато стали видны сцепившиеся в тридцати кабельтовых противники — американский броненосец отходил на восток, а чуть опережая его, зайдя спереди, по нему стрелял «Колон» убийственным продольным огнем. А вот «Бискайя» вела бой бортом — из барбетов рявкали одиннадцатидюймовые пушки, и лишь одно 140 мм орудие, для других просто не имелось снарядов.

— Ход не сбавлять — против трех наших броненосцев «Техас» долго не устоит. Он меньше по водоизмещению, тихоходен, и к тому же горит. А потому поторопимся — держать 15 узлов.

Сервера говорил уверенно, подобный вариант был заранее обговорен на совете, из расчета, что в ночной атаке удастся поразить три вражеских корабля. Однако даже это чересчур смелое предположение«поправили» в лучшую сторону — торпеды выбили три лучших вражеских броненосца и флагманский броненосный крейсер. И команды трех из «утопленников» сейчас вылавливали из воды два парохода, и маленькая канонерская лодка «Альворадо», непонятно как выжившая в ночном бою — ведь по ней открыли огонь, видя включенный прожектор с его ярким лучом. Но смельчакам везет — теперь моряки канонерки вылавливали из воды тех, кто по ним совсем недавно так рьяно стрелял, не ведая, что те станут спасителями.

— «Техас» загорелся, сеньор адмирал, и делает разворот к берегу, — последовал ненужный доклад, Сервера и так все хорошо видел. Все же скорострельные пушки и добротные шестидюймовые снаряды «Кристобаля Колона» причинили небольшому броненосцу серьезный ущерб.

— Два румба влево, нам идти будет меньше. Огонь вести из главного калибра, прибережем снаряды 140 мм батареи, они могут потребоваться днем.

Сервера прищурился с нескрываемым удовлетворением — все же пять одиннадцатидюймовых орудий дают внушительный перевес в залпе, к тому же вчетвером против одного куда сподручней сражаться…

_{Бой 3 июля 1898 года дорого обошелся испанцам — уже в отлив их броненосцам пришлось выбрасываться на камни…}

Глава 32

— «Бруклин» возвращается, сеньор альмиранте!

Четверть часа тому назад это известие напугало бы Серверу, но не сейчас — вести бой одновременно с тремя броненосцами и броненосным крейсером «Техас» не смог. На американском корабле прекратили стрелять все орудия главного и среднего калибра, ход снизился до нескольких узлов, дифферент на нос, сильный крен на борт — но янки упорно не желали сдаваться и флаг не спускали. И хотя испанцы использовали исключительно одиннадцатидюймовые орудия, но с дистанции с полумилю их 316 кг снаряды наносили противнику ужасающие повреждения. А попало их не меньше десятка только с двух его подошедших броненосцев. И все прекрасно понимали, что «Техас» устремился к берегу только с одной целью — выбросится на камни и тем прекратить страшный для них бой.

— Нашему противнику в мужестве не откажешь, сеньоры — они дрались до конца. А теперь мы встретим «Бруклин», если янки решаться с нами снова подраться. Но думается, они не полезут в бой — это будет форменное самоубийство, а в здравом смысле им не откажешь.

Сервера знал, что говорил — нет, сейчас адмирал был готов продолжить схватку с американским крейсером, используя только главный калибр своих броненосцев, вот только противник отнюдь не горел желанием разделить судьбу несчастного «Техаса», что, наконец, напоролся днищем на камни. Там и застыл, по всей видимости, навсегда — после полученных повреждений и пожара ремонтировать корабль бессмысленно, дешевле будет построить новый. К тому же первый же шторм настолько изуродует «Техас», что даже на разделку отправить его будет нецелесообразно. Ведь полученная прибыль никак не закроет все понесенные расходы.

— Дайте сигнал на пароход, пусть снимут несчастных, — спокойно произнес Сервера, — не следует предаваться напрасным жестокостям, война и без того сильно огрубляет нравы. Если там будет что-то ценное, то снять, особенно исправные пушки и боеприпасы к ним — в нашем положении трофеи очень важны, сами понимаете, сеньоры. Пушки «гонторио» на дымном порохе совершенно непригодные, как мы все в этом убедились, их требуется заменить. А у нас только один способ — захватить их у неприятеля, вспомнив былое величие и славные времена «армад».

Сервера посмотрел на воодушевившихся от его короткой речи офицеров, и подумал, что все могло пойти совсем иначе, не вынырни сеньор Рамос, чьи родители были явно бонапартистами, раз бежали из Испании сломя голову. Особенно если они были среди тех пособников французов, что залили Мадрид кровью повстанцев. Но прошло почти столетие, страсти по прошлому улеглись, так что дон Серхио вскоре получит достойное место среди тех, кто займется будущим испанского флота. И ему восстановят по заслугам права «гранда», юный король в должной мере оценит его решительность, как приняли это все командиры его крейсеров. Надо же — не только додумался использовать в качестве миноносок паровые катера, но и снабдил их устройствами для сброса торпед. И главное — нанес страшное поражение американскому флоту, в дерзкой ночной атаке утопив три корабля линии, и повредив четвертый. А потому награда будет для него достойной, он в своем рапорте тщательно осветит все его заслуги. И вместе с тем сам получит не менее значимую награду — это ведь ему поручили командовать эскадрой…

— Сеньор альмиранте! С «Кристобаля Колона» передали печальное сообщение — «младший флагман тяжело ранен»!

— Дай бог ему выздоровления, больше мы ничем помочь не сможем, только перенести на госпитальный пароход — вон он спешит!

Адмирал немного опечалился — хоть у него были постоянные склоки со своим заместителем, но тот достойный офицер. Но в тоже время и обрадовался — теперь на «Колоне» поднимет свой брейд-вымпел капитан де навио Рамос-и-Ортега, вот ему охотно подчинятся все другие офицеры в равных с ним чинах. И случись с ним самим что-то плохое, как с Передесем, то судьба эскадры, нет, даже исход войны, будут в руках этого достойного офицера, настоящего кэптена Королевского Флота.

От таких мыслей морозец пробежал по коже — Сервера прекрасно понимал, что достиг большей славы, чем его бывший командующий, уже ставший легендарным адмирал Мендес Нуньес. Но справился с волнением, не стоит показывать его перед подчиненными в минуту своего величия — потом его именем назовут крейсер, никак не меньше.

— Младшим флагманом назначен по моему приказу капитан де навио дон Рамос, которому и надлежит занять мостик на «Кристобале Колоне». Надеюсь, наши миноносцы уже сняли его с буксира⁈

Ответа на риторический вопрос не требовалось, все понимали, что сейчас командующий эскадрой четко указал на свой приказ, категоричный, ничем не напоминающий прежние рекомендации.

— Теперь сеньоры, нам всем следует идти в Гуантанамо, и перетопить там весь транспортный флот неприятеля. Вот потому я приказал не использовать в ночном бою наши миноносцы — для них будет много работы, благо на каждом по восемь торпедных аппаратов. А у нас еще есть пушки и снаряды, одно плохо — мы не знаем толком, загрузили ли снаряды на «Айову» обратно. По крайней мере, следует сейчас поторопиться — чтобы американцы не успели это сделать, получив известие о нынешнем ночном разгроме!

— Не думаю, что они успеют это сделать — если «Бруклин» и опередит нас, то не больше чем на полчаса, — достаточно уверенно произнес начальник штаба Бустаменте, взглянув на часы. Да и стоявшие на мостике офицеры дружно кивнули, внимательно наблюдая за уходящим вперед крейсером. Тот описал дугу, все три трубы густо дымили — кардифа янки не жалели. Да и им не придется страдать от нехватки хорошего угля — на берегу бухты Гуантанамо там его целые терриконы возвышаются.

Вот только впереди будет бой, страшный, и для многих последний, если на «Айову» успеют загрузить снаряды…

_{Пожары и взрывы на испанских кораблях в бою 3 июля 1898 года были страшные, каждый шестой из моряков погиб…}

Глава 33

— Ваш «Деструктор» опередил свое время, дон Фернандо. Гениальная задумка, безнадежно испорченная ее реализацией в жизни. Но то не ваша вина, а беда испанского флота целиком. Если выбранная военно-морская концепция ошибочна, то ее последствия для страны катастрофичны.

Сергей Иванович посмотрел на командира дивизиона миноносцев капитана де навио Вильямиля — тот сидел, задумавшись, с одной стороны вроде и льстили самолюбию сказанные слова, но вот если с другого ракурса посмотреть, то «сизифов труд» весьма мягкое определение.

— У меня всего один вопрос — сможет ли Испания построить достаточно многочисленный флот, чтобы уберечь свои заморские владения от притязаний действительно сильной в морском отношении державы?

— На ваш вопрос, дон Серхио ответа не требуется — таких возможностей у нашей страны нет, если только гарантом не выступит Британская империя. Только потому Северо-Американские Соединенные Штаты решились с нами на войну, воспользовавшись как поводом подрывом «Мэна». Мы не в состоянии построить достаточный броненосный флот, хотя бы в виде двух эскадр по четыре корабля, чтобы сразиться с неприятелем.

— Тогда незачем было полудюжину «инфант» строить, да еще по крайне неудачной схеме, и совсем не с теми тактико-техническими характеристиками, которые абсолютно неприемлемы. Поясню — для защиты колониальных владений требуются именно крейсера, тут морское министерство не ошиблось. Большую роль играет дальность плавания и скорость хода — «инфанты» полностью отвечают этим требованиям. Десять тысяч миль при полной загрузке в тысячу сто тонн вполне достаточно, чтобы дойти до Вест-Индии, можно даже увеличить немного, приняв кардиф на батарейную палубу — туда зайдет дополнительных тонн триста.

— А как же противоминная артиллерия? Ее что — убрать полностью?

— Такие пушки не нужны, дон Фернандо, — Сергей Иванович пыхнул сигарой — в маленькой каюте командира дивизиона было тесно, но так миноносец не броненосец, удобства изначально не предполагались. Его сняли с буксира по приказу Серверы, и назначили на мостик «Колона» — теперь после ранения Передеса он полноправный заместитель командующего, младший флагман Практической Эскадры, самого боеспособного, и то относительно, если знать настоящую историю, соединения испанского флота.

— Мой буксир получил полдесятка попаданий, и существенного ущерба не получил. А вот если бы взорвался хоть один 4-х или 5-ти дюймовый снаряд, то я бы не сидел перед вами и не пил кофе. И учтите — водоизмещение даже малых миноносцев уже превышает сотню тонн, а больших свыше трехсот — снаряды калибром от 37 мм до трех дюймов бесполезны. Нужен более серьезный калибр при достаточной скорострельности.

— Пожалуй, вы тут полностью правы, дон Серхио — такой вывод давно напрашивался. Но было бы интересно узнать вашу мысль насчет применения «инфант», если скорость и дальность плавания у них приемлемы.

— Первое, и главное — построили крейсера с функциями малого броненосца, с соответствующим бронированием и вооружением. Это сродни безумию — строить одни корабли с совсем иным предназначением. В Морском Министерстве определенно спятили — что еще можно сказать. Сравните «Колона» и «инфант» и все станет на свои места. Первый больше чем наполовину прикрыт броневыми плитами, способными уверенно противостоять попаданиям восьми и шести дюймовым снарядам. Бой для него с любым вражеским броненосным крейсером не принесет большого ущерба, а от броненосца он просто уйдет. Да и зачем ввязываться в бой с сильным противником за тысячи миль от верфи, где можно исправить повреждения. У «инфант» куцый броневой пояс, пусть и способный выдержать попадания двенадцатидюймовых снарядов. Но он и десяти процентов от общей площади не составляет, и если будет настоящий морской бой, они в костры превратятся. Пока численный перевес выручил, но вы ведь видели, как «Бруклин» сражался — янки могли один за другим «инфанты» выбить. И поверьте, так бы и произошло на самом деле, учитывая безобразное состояние наших боеприпасов и качество пушек. И не утопи ночью торпедами «Нью-Йорк», эти два броненосных крейсера просто бы уничтожили всю нашу эскадру, не получив никаких серьезных повреждений. Потому что в Мадриде решили поставить вооружение броненосца на небольшой корабль.

— Я видел бой, и «Бруклин» действительно оказался страшным противником. И не потопи вы их броненосцы торпедами, то любой прорыв был бы с самого начала обречен. Даже не прибегая к своему главному калибру, американцам бы за глаза хватило восьмидюймовых пушек. Наш известный любитель подсчетов за две недели до боя уже вывел, что в бортовом залпе американцы могли задействовать 28 восьмидюймовых пушки, пусть с учетом четырех таких же стволов на «Айове». Главный калибр это еще 12 тринадцатидюймовых и пять 305 мм орудий. И вся эта мощь против наших пяти одиннадцатидюймовых орудия с недостаточным количеством снарядов. Преимущество по весу залпа почти семикратное — у нас полторы тонны, у неприятеля чуть более одиннадцати тонн.

— А еще дон Конкас подсчитал, что у янки десять 152 мм, шесть 127 мм и девять 102 мм стволов, против наших семи на «Колоне», потому что действующих 140 мм пушек на «инфантах» всего по паре на каждой. Впечатляющий перевес — мы были обречены на полное истребление, рискнув принять с американцами правильный бой, которого они от нас и ожидали.

— Вот потому вы и войдете в историю, причем не только нашего флота, как «альмиранте торпедеро». Поверьте на слово, дон Серхио — я всю жизнь занимаюсь торпедами, но вы за несколько ночных минут полностью изменили все мои взгляды. Думаю, нам с вами следует быть друзьями, ведь флот у нас один, и нужно продолжать войну с американцами. Можете на меня всецело рассчитывать, я полностью в вашем распоряжении.

Вильямиль протянул ладонь, и они обменялись крепким рукопожатием — такая дружба дорогого стоила…

_{Капитан 1 ранга Фернандо Вильямиль, сделавший многое в торпедном деле и строительстве испанских минных кораблей — героически погиб в бою 3 июля 1898 года на мостике «Фурора»…}

Глава 34

— Одно не пойму, откуда испанцы взяли столько миноносок⁈ Ведь их было полтора десятка, никак не меньше!

Командор Шлей не находил себе места, расхаживая по искореженному разрывом одиннадцатидюймового снаряда мостику. Видение взрывов у бортов американских броненосцев его сильно потрясло, особенно быстрая гибель «Нью-Йорка», что быстро повалился на борт и первым ушел под воду. Все же в него попали три торпеды, а это не просто много, а чересчур много. А вслед за ним потонули «Индиана» и «Массачусетс», ненадолго пережив собственного флагмана, хорошо, что с них успели спустить шлюпки.

— И на каждой миноноске оказалось по две торпеды, сэр, которые «испанцы» очень ловко используют, — спокойно отозвался командир крейсера кэптэн Френсис Август Кук. — Странно все — непонятно откуда появляются миноносцы в большом числе, которые ловко и быстро топят три наших сильнейших корабля, а непонятно куда пропавший «Орегон» получает две торпеды — я сам видел всплески у его борта.

— Наверное, выбросился на берег, как и «Техас», — отозвался командор, продолжая нервно расхаживать туда и обратно.

— Как-то ловко научились воевать «испанцы», чертовски метко стреляют, вы не находите? А до этого у них появился некий кэптен Ройял Нэви с подводной лодкой неизвестно где построенной, и «Айова» получила пробоину, на которую только недавно приняли накладывать заплатку. И вот еще одна странность — если по «Техасу» вели огонь два корабля Серверы, то по моему «Бруклину» сразу три, один из которых подсвечивал крейсер прожекторами. Двумя боевыми прожекторами, между прочим, сэр, свет яркий шел. И стрелял из шестидюймовых пушек, уж больно пробоины большие в отличие от 140 мм «гонторио». Мы в него попали парой залпов, он загорелся и непонятно куда исчез с рассветом. А это сильно интригует, сэр — в эскадре четыре корабля, в ночном бою сражалось пять, а с утра опять четыре. Тогда спрашивается, кто был этот таинственный «незнакомец», который утром предпочел скрыться, словно опасаясь, что его могут опознать?

— Тут можно найти ответ, если знаешь, кто всегда уходит, не попрощавшись, согласно традиции?

Шлей ответил вопросом на вопрос, не удивляясь созвучию мыслей с командиром «Бруклина». Капитан Кук был опытный моряк, и если даже он стал задаваться такими вопросами, то дело тухлое — смердит от него грязными делишками бывшей метрополии. Погибший на «Нью-Йорке» адмирал Сэмпсон, как и все американские офицеры, прекрасно знал, что у Серверы не может быть в Сантьяго миноносок, а три таких были сняты с ростров его броненосцев перед походом в далекую Вест-Индию. Потому и не опасались ночного нападения, зная, что на двух больших миноносцах нет хорошего угля, как и на всей испанской эскадре. К тому же ожидали именно их, а из темноты вышли совсем маленькие катера, причем многочисленной стаей, бросаясь вдвоем-втроем на корабли под звездно–полосатым флагом. И взрывы торпед прозвучали раньше, чем вахтенные подняли тревогу.

Так что «побудка» вышла крайне неприятной — всего за несколько минут САСШ лишились трех своих самых могучих броненосцев. А еще первым погиб «Мэн» в Гаване, затем в бухте Гуантанамо торпедировали «Айову», жестоко ее повредив. И самым последним погиб несчастный «Техас» — оказавшись под обстрелом сразу трех броненосцев Серверы, он загорелся, почти потерял ход и командир выбросил свой корабль на камни.

— Нам нужно прийти в Гуантанамо раньше Серверы, и успеть собрать все наши силы в один кулак. И главное — пусть «Айова» стреляет с якоря, без хода, как плавучая батарея, но на броненосец нужно как можно быстрее загрузить обратно боеприпасы. Так что передайте кочегарам просьбу — развить максимальный ход…

— Я посоветовал вам не делать этого, сэр — шестнадцать узлов вполне достаточно, у нас в носу три пробоины и одна подводная. Переборка и так еле держится, и ее может вышибить напором воды. Тогда мы вообще опоздаем, и броненосцы Серверы нападут неожиданно.

Командор только мотнул головой, молчаливо соглашаясь с доводами Кука — «Бруклин» сильно пострадал от попаданий одиннадцати дюймовых снарядов. Средняя башня главного калибра по правому борту заклинена, две казематных пятидюймовых пушки разбиты, пожары кое-как затушили — все же сражались сразу с тремя противника, и одного из них, судя по всему британские «орландо» либо «эдгар», что так походят на «инфанты», удалось выбить, тот запылал костром и скрылся.

Но трое против одного — это много, и повреждения у «Бруклина» серьезные, чтобы продолжать бой с эскадрой из четырех вымпелов, что продолжает упорно гнаться. Понятно, что они идут в Гуантанамо, где на сутки собрался весь транспортный флот, чтобы завтра с утра начать высадку у Дайкири. Команды и солдаты сейчас отдыхают после перехода от берега Флориды, и не подозревают, что через каких-то два с половиной часа на них обрушаться снаряды испанских броненосцев.

Страшно, когда волк врывается в загон и напропалую режет блеющих овечек, а тут четыре «голодных» хищника, что растерзают несколько десятков беззащитных транспортов!

— Сэр, испанские корабли нагоняют два больших миноносца. Заметьте, ночью их не было, а тут явились вовремя. Или они кого-то сопровождали какое-то время, и этот некто отправился на Ямайку?

— Там людно, а вот до Гайаны маршрут вполне может быть проложен — а там никто и не появляется, — Шлей был расстроен, и не скрывал этого. Два миноносца были как раз теми кораблями, что могли быстро добежать до Гуантанамо и напасть на ничего не подозревающих соотечественников. А это скверно — «Нью-Орлеан» принимает уголь, на «Нью-Арке» перебирают машины. На ходу только «Марблхед», что помог взять в глубине бухты форт Кайо-дель-Торо. Но этот бронепалубный крейсер самый слабый, и представляет скорее канонерскую лодку водоизмещением две тысячи тонн. И не сможет защитить транспорты, когда их начнут топить торпедами…

_{Командующий действующим в Вест-Индии флотом САСШ контр-адмирал Уильям Томас Сэмпсон…}

Глава 35

— Старый уже, чтобы как обезьяна скакать по веткам — но чего ради дела не совершишь. Хорошо, что фалрепные меня поймать успели, иначе бы в фарш превратился. Вот была бы потеха!

— Нам пришлось даже скорость сбросить, дон Серхио, чтобы вас принять. Ничего, скоро догоним эскадру — «Окендо» постоянно норовит отстать, так что успеем. К тому же вы мне нужны здесь, на флагмане — благодаря вам мы одержали блестящую победу в ночной битве, викторию, которой не знал ни один флот в последнее столетие!

Адмирал Сервера заговорил настолько высокопарно, что у Сергея Ивановича от удивления выгнулась правая бровь — так с ним порой происходило в жизни, в минуты растерянности. Нужно было как можно быстрее «опустить» воспрянувшего духом адмирала «с небес на землю».

— Противник просто подставился под внезапную торпедную атаку из-за отсутствия должного боевого опыта. Да, удалось уничтожить четыре броненосца с броненосным крейсером, и это учитывая «Мэн». Еще два броненосца выбиты на время. Один удачно — поймав бортом пару торпед, «Орегон» сел на камни, заполз через наше минное заграждение, которое наш комендант так и не включил. «Айову» чинят в Гуантанамо, готовят для перехода на континент для постановки в док. С временной заплатой на днище больше семи узлов не дашь, да и стрелять можно только средним калибром, и то при большой нужде и не залпами. Учтите, дон Паскуаль — если на «Айову» сейчас загружают обратно 203 мм снаряды, то нам придется туго. Возможно, потеряем пару кораблей, пока сможем торпедировать этот броненосец. И не забывайте про «Бруклин» и бронепалубные крейсера — последних в бухте не меньше трех, и могут подойти другие, которые сейчас блокируют побережье Кубы и Пуэрто-Рико. Так что мы добились локального успеха, но чтобы сделать его весомым — через два часа должны начать топить в бухте транспортный флот неприятеля. А там наше правительство должно как можно быстрее заключать с Вашингтоном миром, придется пойти на значительные уступки.

Сергей Иванович говорил быстро, приводя довод за доводом — настроение Серверы стало меняться, адмирал насупился. И оно понятно — эйфория от успехов кружит голову похлеще любого дурмана, и вышибать ее нужно жестко, сразу же, «из куля в рогожу оборачивать».

— Если мы потопим «Айову» и «Бруклин», то у американцев не останется кораблей линии — война янки проиграна! Транспорты мы утопим — солдаты успеют высадиться на берег, но все грузы и лошади останутся. Там везде болота с лихорадкой и малярией — янки вымрут за месяц, к тому же они лишены будут припасов, и через неделю начнется голод. А мы придвинем всю дивизию генерала Тораля и заставим их капитулировать!

Сервера заговорил настолько экспрессивно, что Сергей Иванович опешил. Что с людьми необоснованные надежды делают, страшно представить. А ведь вчера вечером адмирал рассчитывал, что удастся потопить один-два броненосца и, воспользовавшись моментом, проскочить всей эскадрой, благо в ямах приличный уголь с «Мерримака», которого вообще-то без его помощи не удалось бы раздобыть. А тут воспарил «ореликом», войну с американцами в мыслях уже выиграл, всех одним «махом побивахом».

— Дон Паскуаль, мы нанесли противнику страшный ущерб, благодаря его беспечности и глупости, нанеся удар десяткой миноносцев с буксиром. Второй раз американцы уже так не подставятся, они умеют учиться и на чужих, и на своих ошибках. Они к этой осени спустят на воду пять первоклассных броненосцев, через год, максимум полтора, введут их в строй. Да, пленить пехотную дивизию янки можно и нужно — и потери будут в основном от болезней. Но что это даст нам⁈ Только лишь короткую отсрочку до двух лет максимум. У них набрано двухсоттысячное ополчение, которое за это время они превратят в регулярную армию, снабженную всем необходимым и вооруженную до зубов. Транспортный флот огромен, полдесятка новых броненосцев встанут на его защиту, денег много, могут прикупить корабли, те же крейсера, заплатив втридорога. Так что наша здешняя победа, если она сегодня состоится, станет «пирровой» — через два года будет убедительный реванш, и мы потерпим жуткое поражение. У нас всего один нормальный броненосец, и тот послан на Филиппины — где мы еще возьмем три-четыре таких корабля, чтобы сразиться с американцами на равных⁈

Ответа на этот вопрос не потребовалось — Сервера прямо на глазах посерел лицом, видимо адмирал сообразил, что когда САСШ действительно будут жаждать реванша, и используют для этого все огромные возможности собственной промышленности, то Испания потерпит жуткую катастрофу. А Сергей Иванович его еще больше «приземлил», негромко произнеся:

— У нас погреба практически пусты — вы не забыли про это, дон Паскуаль? Мы истратим последние снаряды и все — можно служить заупокойную мессу. Да ничего у нас нет — приняв сейчас бой, мы обрекаем собственную эскадру на скорое и неизбежное поражение. Да, следует ворваться в Гуантанамо, миноносцы будут топить транспорты, благо на каждом по восемь аппаратов. Это четырнадцать транспортов, с учетом двух промахов или осечек — они неизбежны. Но там их втрое больше стоит, набитых бесценными для нас грузами. И мы потратим последние торпеды, что извлечем из под бронированных палую. Вот только все это добро отправится на дно, и будет полностью испорчено морской водой, даже если часть грузов мы спасем и достанем. Не рационально это, дон Паскуаль, очень неразумно. Топить неприятеля будем от безысходности, и потом погибнем вместе с ним, как герои, прославив собственные имена на века!

Не заметить едкую иронию адмирал не мог, и «набычился», встопорщив бородку. Но было видно, что теперь эйфория схлынула, и Сервера тщательно обдумывает услышанное. И после долгой паузы адмирал негромко спросил, чуть наклонив голову:

— Что вы конкретно предлагаете, дон Серхио?

_{Командующий «Летучей Эскадрой» командор Уинфилд Скотт Шлей…}

Глава 36

— Странно, что испанцы не атаковали нас с хода, а почему-то занялись этими тремя несчастными транспортами. Да еще высылают к нам парламентера для переговоров. Интересно, чего хочет добиться Сервера⁈

Имя испанского адмирала прозвучало набатным звоном — теперь, после злосчастного ночного сражения у Сантьяго, американцы изрядно опасались, если не сказать боялись, своего противника, которого раньше не воспринимали всерьез. Но гибель трех броненосцев и «Нью-Йорка» теперь нельзя было списать как несчастный «Мэн», потому что в одночасье САСШ лишились всего своего линейного флота. Да, пока есть еще «Айова», которой поставили на пробоину заплатку, наскоро заделав дырку с помощью водолазов. Из отсеков броненосца откачали воду и принялись за машины и котлы, которым нахождение в залитом состоянии не принесло никакой пользы, один только вред от такого «купания».

Снаряды загружать обратно не стали — все картузы с порохом пришли в негодность, а без них стрелять невозможно. Где-то в трюмах двух транспортов и на берегу есть пороховые заряды со вторым боекомплектом, вот только на поиски и доставку уйдет несколько часов, не меньше — до вечера придется повозиться, а то и до утра. Вот только испанцы не дадут столько времени, вот они, совсем рядышком — перегородили выход четыре броненосных крейсера, и как недавно выяснилось, очень опасных в бою для одинокого «Бруклина». А тот сражаться в полную силу не может — одна из четырех башен не действует, боеприпасов в погребах мало до обиды, едва четверть.

А кроме него сражаться, по сути, некому!

«Айова» без боекомплекта бесполезна, к тому же не может дать ход, чтобы уйти на ремонт. А торпедировать ее могут в любую минуту — корабль стоит на отдалении, и совершенно беззащитный, несмотря на все свои внушительные стволы, торчащие из башен.

Перекупленный у бразильцев «Нью-Орлеан» стоит с разобранными машинами, и при непрерывной работе механиков их соберут только к утру. К тому же небольшой крейсер, главной защитой которого является скорость со способностью удрать, сейчас стрелять не может, так как его стиснули с бортов два массивных транспорта с припасами для дивизии.

«Нью-Арк» с почти пустыми угольными ямами еще готовиться дать ход, на крейсере спешно разводят пары. Но опять же — и его стиснули транспорты, бросившие якоря — корабль фактически попал в ловушку, и ему требуется время, которое противник вряд ли даст.

Есть еще «Марблхед», полностью готовый к схватке, но корабль водоизмещением в две тысячи тонн будет уничтожен куда быстрее «Бруклина» — и не защищен нормально, чтобы выдержать бой против броненосцев, пусть и малых, «второразрядных». И не удержится за «Бруклиным», когда тот даст полный ход. А принимать бой безумие — пушки на «инфантах» в одиннадцать дюймов, и снаряды в три центнера весом исправно взрываются, нанося серьезные повреждения. Тот же «Техас» испанцы разделали под орех, навалившись на него вчетвером. И теперь незавидную судьбу этого броненосца может повторить «Бруклин», которому придется сражаться в одиночку против всей эскадры Серверы, причем зажатым в бухте, без хода, обреченным на заклание. Да, его команда готова биться до последнего, но это не спасет транспорты, набитые людьми, а только отсрочит их неизбежную гибель.

— Командор, нужно сгрузить на берег моих парней как можно быстрее, используя переговоры как предлог!

Генерал Уильям Шафтер стоял с побледневшим лицом — зрелище расстрелянного транспорта, что сейчас чадил черным дымом, завораживало. И это всего от двух снарядов, точно попавших в борт. Страшно представить, что произойдет, если броненосец станет стрелять дальше из своих орудий, упрятанных в барбеты, и прикрытых сверху сферическими колпаками. А ведь есть еще миноносцы, что наглядно торпедировали пароход, и расстреляли из пушек катер, что проигнорировав их сигналы, продолжал идти к берегу. Посудину разнесли в щепки вместе с людьми, и это потрясло всех американцев, воочию увидевших насколько жестоки испанцы.

— Не выйдет, генерал — вы посмотрите, как встали их броненосцы, пушки наведены. И начни мы сейчас высадку людей, транспорты начнут топить все катера и баркасы, что испанцы уже продемонстрировали. И я не в силах помешать этому будущему избиению. И вы прекрасно знаете, генерал, что тому является причиной! Лучше посмотрите на броненосные крейсера Серверы — мы потратили свыше полутысячи восьмидюймовых снарядов, но где, спрашивается, следы попаданий и взрывов на вражеских кораблях⁈ Сотни офицеров и матросов видели пожар на пятом броненосце — но где он⁈ К тому же поневоле возникает вопрос — откуда этот корабль взялся лишним в составе эскадры Серверы⁈

Ответа на этот вопрос ни у командора, ни у генерала не имелось — зато они прекрасно видели всю испанскую эскадру, что перекрывала выход в море. Превратив большое пространство бухты в западню, где попались почти полусотня кораблей и судов, с многими тысячами пока еще живых людей. И стоит начаться бою, как спасаться придется вплавь, благо до берега недалеко и начался отлив. Но очень многие, не меньше половины просто утонут — где выходцам из многих штатов, что не являются прибрежными, научится держаться на воде. А других просто убьют разрывы снарядов и пожары, что испанцы уже продемонстрировали, причем наглядно, для вящей убедительности и доходчивости, будто диким туземцам.

Американцев душило бешенство к высокомерным кастильцам, но сделать ничего было нельзя — на трап «Бруклина» вступил офицер в синем мундире, с набором золотистых нашивок на обшлагах. И прибыл он на захваченном у американцев же катере, что сразу застопорил машины после предупредительных выстрелов. И таких было несколько, и на каждый из них для чего-то спускались испанские моряки с винтовками, видимо караулы для уже захваченных пароходов. Но все объяснит этот испанский офицер, лицо которого застыло маской скучающего джентльмена на задворках великой колониальной империи. Таких высокомерных моряков, с чином кэптена, Шлею доводилось видеть, ими полон Королевский Флот, причем уточнения для него не требуется, какой именно короне он принадлежит!

_{Ветеран войн с индейцами «Пекос Билл» — генерал-майор Уильям Руфус Шафтер, командующий экспедиционной дивизией, что первой высадили на Кубу. Страдал от излишнего веса — чуть ли не на девять пудов по русскому счету, и считался одним из самых худших кандидатов на роль «освободителя Кубы». Но раз верен «демократии», добровольцем сражался с конфедератами, к которым попал в плен. Но несмотря на это продвинулся до бригадного генерала, за отличие, ведь показал себя приверженцем президента Линкольна…}

Глава 37

— Рад с вами познакомиться, джентльмены, жаль, что при столь прискорбных обстоятельствах. Ведь сегодня на дно к той тысяче погибших, что оказались на ваших броненосцах и крейсере «Нью-Йорке», не пройдет получаса, добавятся не меньше десяти тысяч человек. К моему великому сожалению, ведь многие просто не выплывут, когда испанцы начнут торпедировать и расстреливать в упор эти транспорты, которые набились в бухту как сельди в бочку. И ничего не поделаешь, господа — мы на войне и есть правило, что десант лучше уничтожать в море на транспортах, чем воевать с ним на берегу. Так что остается только сожалеть, что мы стали воевать.

Шлею очень не понравились хладнокровные нотки в голосе стоящего напротив него испанского офицера, равного ему по должности. Этот младший флагман эскадры контр-адмирала Серверы мог быть кем угодно, и не только испанцем, потому что английский язык был слишком правильным, такой долго изучают, но с ним не рождаются. И сейчас командор не сомневался, что видит перед собой офицера Королевского Флота, о котором говорил пленный испанец — тот самый кэптен. И нет сомнений, испанцы враги, они пылкие, а этот на диво спокоен и смотрит «сверху вниз», тщательно скрывая презрение, которое прячет за вежливым тоном.

— Разве испанцы пойдут на столь бесчеловечное уничтожение тех, кто им не может оказать сопротивление⁈

Генерал Шафтер не выдержал — страшная ответственность давила на него, и он не мог не ощущать ужаса происходящего. Ведь восемнадцать тысяч подчиненных ему солдат и офицеров уже через полчаса могут быть расстреляны и потоплены в бухте, голубовато-зеленая вода которой станет багрово красной. И сделать ничего нельзя — с винтовками против броненосцев недолго повоюешь, и ничего кроме истребления не будет.

Безжалостная бойня, в которой потери одной стороны, понятно какой, будут считаться многими тысячами!

— Помилуй бог, что вы такое говорите? Разве на транспортах невинные дети, женщины и старики? Нет, у вас добровольцы, что охотно надели военную форму и взяли в руки оружие, которые завтра высадились бы в Дайкири и начали наступление на Сантьяго. А раз человек стал военным, то пусть готовится воевать и умирать где придется. Вы же понимаете, генерал, что если есть возможность причинить неприятелю максимально возможные потери при минимизации своих, достичь победы малой кровью, то этим моментом необходимо воспользоваться как можно быстрее. Я был, не скрою, за решительную и быструю атаку, если уничтожить десантный корпус сразу, то наши войска на суше не понесут каких-либо серьезных потерь.

— Вы в этом полностью уверены, кэптен?

— Совершенно, я слишком много воевал, чтобы не заметить очевидного. На берег выползут несколько тысяч мокрых куриц, совершенно ощипанных и потерявших винтовки, плыть с которыми крайне неудобно. И как они смогут воевать против закаленных в боях батальонов корпуса генерала Линареса? К тому же все необходимые для них припасы, снаряжение и боекомплект будет лежать на дне. Снарядов и торпед на испанской эскадре с избытком, думаю, что не придется прибегать к дополнительным закупкам, которые, кстати, охотно предоставляют. Потому я вам задам один вопрос, генерал — кого сделают в вашем конгрессе виновным за учиненную страшную бойню?

Голос был совершенно хладнокровен и немного ироничен, в нем не чувствовалось злости — одно лишь любопытство, с которым ученый смотрит на препарируемых мышей. Так без эмоций испанцы не говорят, а лишь те, кто спокойно рассматривал развалины горящего Вашингтона, деловито привязывал сипаев к пушкам, и без малейшей гримасы на лице расстреливал из винтовок наступающие толпы зулусов.

— Вообще-то я убеждал адмиралу Серверу сделать именно так — поймите меня правильно, джентльмены. Ваша страна после войны между «севером» и конфедератами постоянную армию имела крайне немногочисленную, а те кто ее прошел, сейчас седые ветераны вроде меня. Большинство кадровых военных сейчас здесь, находиться на транспортах. Если их уничтожить, то собрать новый экспедиционный корпус для вас будет трудно. Добровольцев хватает, но их нужно обучить, а для этого требуется время. Так что гибель десантного корпуса означает, что восставшие креолы не получат поддержки. А вам будет нечего дальше высаживать — это ведь форменное самоубийство. Испанцы просто перетопят транспорты на подходе. И как вы будете воевать в этом году, джентльмены, одновременно лишившись всех своих броненосцев и лучшей части армии?

Ирония прорезалась с насмешкой, генерал чуть ли не зарычал, набычившись, а вот командор сохранял хладнокровие, слишком много он услышал от этого странного кэптэна оговорок. И решил задать вопрос:

— Что вы предлагаете, мистер… э…

Лицо «испанца» словно окаменело, а вот глаза метнули гром и молнии — но голос не изменился, а вот ответ был ожидаемым:

— Мне будет достаточно обращения, которое слышал много лет службы — «сэр», я его вполне заслужил. Сам вообще-то предлагал атаку, а если часть американских кораблей останется на плаву, то ночью атаковать и добить миноносками, они на подходе. Кстати, именно я имел честь этой ночью напасть на ваши броненосцы, как до этого командуя подводной лодкой, торпедировал здесь «Айову». Но контр-адмирал Сервера истинный кабальеро — он предлагает сдаться, и поднять на всех транспортах белые простыни. После чего все солдаты без винтовок отправляются на берег с необходимыми припасами на несколько дней. Это спасет многие тысячи жизней, хотя подобное не рационально. Но да ладно — все равно у вашей страны не осталось броненосцев, а у испанцев они есть, их вполне достаточно, чтобы начать обстрел вашего побережья. Но то будет потом, не стоит говорить. Дон Паскуаль Сервера предлагает вам следующие пункты кондиций, джентльмены, которые надлежит выполнить, дабы избежать напрасного, или излишнего кровопролития…

_{Командир броненосного крейсера «Бруклин» кэптен Френсис Кук…}

Глава 38

— Что-то подобного я и ожидал, дон Паскуаль. Ведь джентльмен хозяин своего слова, как его дал, так и может взять обратно. Хотя чисто формально не подкопаешься — до конца срока ультиматума еще четверть часа. А генерал Шафтер не несет ответственности за действия командора Шлея — тот наше предложение отвергнул, как мы сейчас видим!

Сергей Иванович ухмыльнулся — нисколько не рассчитывал, что лучший крейсер US NAVY примет предложение о капитуляции, в основе которого был положен самый гнусный шантаж. С угрозой безжалостной расправы с огромными многотысячными жертвами!

Все просто, один выстрел по испанским кораблям по исходу часа времени, ведет к полному, даже тотальному уничтожению всего транспортного флота, что находился в бухте. И, понятное дело, спасать тонущих американцев будут только лишь после того, как завершится бой с их военными кораблями. Генерал Шафтер, хоть и набычился, но условия принял — выбора у него не было по большому счету. Только между очень плохим для него лично, таким как сдача в плен, или кошмарным для всех его солдат и офицеров, которые примут смерть на пароходах, что вместе с ними пойдут на дно. И сообразил генерал, что сдача в плен не такой и плохой вариант, ведь его никто за это не осудит, ведь во всем, по большому счету виноват флот, что не уберег, не защитил собственную армию, даже не удосужился осуществить десант. И на берег стали тут же отправлять с каждого парохода партии невооруженных солдат. И все без обмана — в бинокли хорошо видно, что винтовок у солдат не имеется. Да пусть они и были — что могут сделать шестнадцать тысяч человек, не имея всего необходимого от пушек до припасов. А без этого дивизия из боевого организма просто превращается в толпу плохо вооруженных людей, с которыми завтра подошедшие испанские войска легко справятся. Или расправятся, вздумай янки оказать сопротивление.

Но если говорить честно, на это Сергей Иванович и рассчитывал, потому и просил генерала Линареса не мешать подходу к бухте Гуантанамо нескольких тысяч вооруженных кубинских инсургентов. Для них самих такое пополнение станет страшной обузой, а для испанцев будет вполне законный способ расправится с американцами. Уже как со зловредными нарушителями собственного «слова», данного при капитуляции и сдаче в «почетный плен». А иначе поступить было нельзя — испанцы свято чтили традиции, а Сервера в особенности, и без серьезных оснований оступаться от общепринятых обычаев ведения войны не хотели.

Да, с восставшими креолами испанцы обходились круто, считая тех за бунтовщиков, впрочем, и кубинцы проблемами гуманизма и конвенций не заморачивались — им военнопленные были совсем ни к чему. А когда у тех и других есть в руках традиционный мачете, то расправу творили прямо на месте. Война пошла до «победного конца» — потомки конкистадоров решили избавиться от власти прародины, как это сделали точно такие же креолы, что жили от Мексики до Патагонии, воодушевившись «освободительными» идеалами Симона Боливара и прочих революционеров. Только не подозревали, что особенного счастья это им не принесет, а вот сплошные междоусобицы между победителями обычное дело, ведь каждый из них считает себя наиболее достойной кандидатурой для верховной власти.

Американцы совсем иной противник, тут приходится соблюдать «политес», хотя все прекрасно понимали, что молодое окрепшее государство просто решило отобрать экономически привлекательные владения у одряхлевшей монархии. А если войны жаждет сильный, то повод к оной всегда найдется — слишком вовремя взорвался на рейде Гаваны броненосец «Мэн». Вот только беспечность и излишняя самоуверенность сыграла с янки злую шутку — да и никто в этом мире пока не знал, какие плоды может принести массированная ночная атака миноносками с торпедными залпами по неподвижно стоящему противнику с самой короткой дистанции, что позволяет свести к минимуму неизбежные промахи.

Всего несколько кошмарных и трагичных для моряков под «звездно-полосатым флагом» минут, и расстановка сил на море кардинально изменилась. И если испанцы этим воспользуются, то война закончится через месяц с совсем иным для них итогом. Ненадолго, правда, на пять-шесть лет, если янки проявят должное терпение, и итоги этой войны будут кардинально пересмотрены после убедительного реванша в следующем конфликте. Но тут, как правильно говорят русские — «бабка надвое сказала»!

Потом будет потом, важнее здесь и сейчас!

— Дон Паскуаль — американцы везде загасили котлы, кроме «Бруклина»! Все стоят на якорях, а крейсер выбирает их — следовательно, готовится дать ход. Повернуть башни они смогут быстро, и поверьте, если все смирились с поражением, то не «Бруклин». Командору Шлею не хочется одному отвечать за катастрофу, он предпочтет погибнуть в бою, а как сказал один из древних полководцев — «мертвые сраму не имеют». Надо дать залп, дон Паскуаль, немедленный залп пока не поздно! Поймите, американцы увидели, что наши морские пехотинцы захватили «Айову», и выводы сделали. А потому возможную попытку сопротивления нужно загасить в зародыше!

В разговоре с Серверой не приходилось «ломать комедию», изображая чопорного англичанина, преисполненного презрением к бывшим колонистам. Сейчас Сергей Иванович пылко жестикулировал, как все испанцы, тыкая пальцем в «Бруклин» и всячески выказывая тревогу. Сейчас еще можно было опередить, дистанция меньше мили, семь кабельтовых, и бой неизбежен, о том говорили незаметные глазу непосвященного приготовления. Пришлось прибегать к самым веским и доходчивым доводам:

— Сеньор альмиранте, у нас заканчиваются в артиллерийских погребах снаряды! Как только «Бруклин» даст ход, он же изобьет наши броненосцы! Американцы не соблюдают условия перемирия, это же видно!

Чуть ли не выкрики подействовали на адмирала, Сервера сам ожесточился лицом, и через силу произнес:

— Всем кораблям открыть огонь главным калибром! Видит бог — я не желал этого, но верить им нельзя!

_{Прошло больше века с четвертью, но когда-то стрелявшие пушки испанских броненосцев пережили своих врагов, что стреляли по ним. Время оставляет только тупую боль, и удивление, что стирает внутренние границы равнодушия…}

Глава 39

— Торпеда, сеньоры! Торпеда по корме!

Дергаться было бесполезно, и Сергей Иванович сохранял хладнокровие. «Бруклин» прибег к единственному оружию, которое у него оставалось, чтобы нанести испанцам смертельный удар с короткой дистанции. А этот крик говорил только о том, что соблюдать соглашение буквально американцы не собирались с самого начала.

— Как видите, дон Паскуаль, благородство к противнику порой излишне. Просто янки понимают, что их крейсер единственный корабль, что в одиночку способен утопить любой наш броненосец, а то и два одновре…

Договорить Сергей Иванович не смог — его слова заглушил громкие выстрелы носовой и кормовой барбетных установок. Два чугунных снаряда по 316 кг каждый отправились в короткий полет до неприятеля, и легли кучно, но у самого борта. Посмотрев на всплески, хотелось выругаться — дальность прямого выстрела, для 280 мм пушки главного калибра практически «пистолетная» дистанция, но флагманские артиллеристы показали свое хроническое «косоглазие» и «криворукость».

И как тут не ругаться — не попали, не сумели, не смогли! Ведут себя как та старая кляча на ипподроме, что последней пришла к финишу!

Немудрено, что в исторической реальности американцы разделали испанцев под орех, разбили вдрызг и всмятку. Если они сейчас отобрали заранее лучших из лучших комендоров, специально натаскивали почти три недели, проводили реальные стрельбы по щитам, потратив драгоценные снаряды, отобрав и откалибровав те, что взрывались — то результат не обрадовал. А ведь пушки пристреляны, дистанция самая убойная, с которой всегда вели огонь — и два обескураживающих промаха.

— Есть, попали! Разрыв прямо по мостику!

Радостные крики свидетельствовали, что стрелявшая второй «Бискайя» угодила в надстройку «Бруклина», а вот второй снаряд ушел в «молоко», нет — посредине стоявшего сзади транспорта вспух огненный клубок. Но хоть так то, еще один довод для команд трампов побыстрее поднять белые простыни на мачтах, чтобы не доводить дело до избиения.

— Торпеды прошли мимо, сеньор альмиранте!

Доклад несказанно обрадовал — стоять на палубе, ожидая, как ее рванет под ногами, удовольствие малоприятное, да что там — сквернейшее ощущение. Но бой начался, и переживания ушли на второй план. Третьим стрелял с полуминутным интервалом «Альмиранте Окендо», но только с одного орудия, и ожидаемо промахнулся. Зато часто загрохотали по паре 140 мм орудий с каждого броненосца, отправляя во вражеский корабль последние оставшиеся снаряды. Два десятка выстрелов и можно дробить стрельбу, пока из Испании не придет транспорт с боеприпасами, который самому Сервере обещали выслать еще в начале мая. Но испанцы как русские, между этими народами на удивление много общего, и пословицы похожие, как та, в которой говориться, что обещание, что на ней женятся, сеньорита может ожидать до старости, а не те пресловутые три года, что отводят оптимальным для себя сроком не менее любящие девушек «русо компаньеро».

— Надо же — пристрелялись! Теперь гораздо лучше дела пойдут!

Флагман выдал очередной залп главным калибром, на этот раз «фугасными» снарядами, что таковыми являлись только по названию, так как снаряжены дымным порохом, а не пироксилином или германским толом. Да и на полцентнера легче бронебойных, из того же чугуна отлитых. Впрочем, разницы нет — весь борт «Бруклина» огромная мишень, практически неприкрытая стальными броневыми плитами. И оба снаряда попали куда надо — один в орудийную носовую башню, расколовшись при взрыве, а второй сгинул где-то в утробе крейсера, произведя уже там разрушения с пожаром.

Затем в идеальных условиях, с короткой дистанции по неподвижной цели разрядили свои пушки «Бискайя» и «Окендо», и добились успеха, что невероятно обрадовало — вовремя внесли поправки. И только получив полудюжину тяжелых снарядов, «Бруклин» открыл огонь по «Альмиранте Окендо» из кормовой башни, попав одним снарядом при первом залпе. Зато пятидюймовые казематные орудия стреляли безостановочно, и Сергей Иванович уже мысленно проклял Серверу с десяток раз. И было от чего — из-за глупой гордости, превратно понимаемой, тот не пожелал пойти в боевую рубку. А свистящие над головой осколки свидетельствовали, что пренебрежение должной осторожностью может дорого обойтись и самому адмиралу, и штабным офицерам, да и командиру крейсера, что также «выпендривался» присущим каждому родовитому кастильцу бесстрашием.

— Два попадания в «Окендо»! Там пожар, сеньор альмиранте!

— Ничего, должны потушить, — хладнокровно отозвался Сервера, пристально смотря на горящий «Бруклин». Избиваемый с короткой дистанции американский корабль выглядел страшно — третий раз за день он сходился в неравном бою против двух-трех испанских броненосцев, а это для плохо забронированного крейсера «вышло боком». Будь у испанцев нормальные снаряды с исправными трубками, да вместо пороха начинка из тротила, или того же пироксилина, то бой бы закончился еще перед рассветом. А так снаряды дерьмо, и тех в пять раз меньше нормы, комендоров натаскать не удосужились, пушки халтурно состряпаны, с дефектами многими.

Тут воевать замучаешься, куда уж на победу рассчитывать, только если втроем против одного сражаться!

_{Пасынки одряхлевшей империи, отправленные на ритуальное заклание. И это не красивый оборот речи, так оно и было — все действия испанского морского министерства дают основание для многих выводов, особенно из категории тех, когда не понимаешь где заканчивается глупость, и начинается измена…}

Глава 40

— Одно хорошо — американцы вменяемые оказались после показательного расстрела «Бруклина». Все с белыми тряпками — полная капитуляция!

Сергей Иванович вздохнул с нескрываемым облегчением — «Бруклин» прекратил стрельбу, с крейсера размахивали белыми тряпками. И он американских моряков хорошо понимал — они «подписались» на войну, чтобы расколошматить испанцев, а взамен получили страшный урок, в одночасье лишившись единственной боеспособной эскадры. Потеряли все восемь вымпелов, пусть половину из них не до конца. Тут поневоле придет отрезвление от пропаганды, когда такие потери!

— Могу вас поздравить с блестящей победой! Ваше имя войдет в историю испанского флота, сеньор альмиранте!

Вполне официально Сергей Иванович обратился к Сервере, который внимательно осматривал стоявшие в бухте пароходы. Огромный транспортный флот со многими тысячами людей и десятками тысяч тонн всевозможных грузов сдался на милость победителя — везде были видны белые полотнища. Если бы одни команды «трампов» лишились воли к сопротивлению, то это было легко объяснить — ничего сделать они не могли, только погибнуть, причем совершенно напрасно. Однако морально «сломались» экипажи боевых кораблей, которых тоже хватало — показательный расстрел «Бруклина» просто стал финальной жирной точкой, больше похожей на кляксу.

— В Дайкири батальон «Талавера», в самом Гуантанамо целая бригада пехоты в две тысячи человек — они должны немедленно идти сюда. Вглубь бухты можно отправить паровой катер и пароход, там есть и наша канонерка, они примут солдат. Этого хватит, чтобы взять все военные корабли, убрать с них американцев, а то чего доброго откроют кингстоны или взорвут погреба. Оно нам надо, дон Паскуаль, трофейных крейсеров лишаться? На транспортах много из ценного имущества, что хватит тут войну целый год вести, припасов в трюмах ведь на экспедиционный корпус. На берегу навалено всякой всячины, плюс двадцать тысяч тонн кардифа.

— Сам изумлен, дон Серхио! Шел сюда на погибель, но твое присутствие все изменило. Паровые катера превратились в миноносцы, что выбили разом все вражеские броненосцы с крейсером. Удивительно! Но ты прав — терять столько добра нельзя, и нам нужны новые военные корабли, а раз они тут есть, то пусть послужат Испании!

Сервера неожиданно перешел на доверительные отношения, и порывисто обнял Сергея Ивановича, горячечно прошептал на ухо:

— Тебя послал сам бог, я надеялся на чудо, и оно свершилось в тот же день, когда захватили угольщик с кардифом!

— Может быть и так, не буду отрицать. Я ведь могу принести Испании огромную пользу. Что ты скажешь насчет торпед с центнером тротила и дальностью хода в полсотни кабельтов? И новых подводных лодок с миноносцами, которым не будет равных мире? И мин заграждения? А главное — тут более двух миллионов долларов, и золотом также. У Шафтера в казначействе, и на берегу — вот эти громадные деньги должны быть у нашего флота — без них все нововведения бесполезно внедрять!

— Ты прав, дон Серхио, этим ты и займешься немедленно! Тебе и поручаю заняться деньгами и крейсерами! Ты сможешь!

Последнее слово прозвучало не вопросом, а утверждение. Сервера отстранился, разжал объятия — но смотрел уже серьезно, эйфория от привалившего счастья от виктории схлынули.

— У нас на каждом броненосце по полсотни морских пехотинцев с офицерами. Высадить их немедленно на все захваченные крейсера, добавить к ним всех «лишних» комендоров со старшими офицерами, добавить кочегаров и машинистов. Но то позже, вначале морпехов, пусть берут под охрану погреба и цейхгауз. Дон Хоакин — пусть подадут сигналы! «Айова» уже взята десантом с «Колона», с «инфант» необходимо высадить людей на «бразильца» и оба малых американских крейсера. Эти три корабля нам нужны позарез — пока команды не опомнились, можно взять без помех!

Сергей Иванович принялся распоряжаться — и сейчас его приказы выполнялись быстро всеми. Это напрямую свидетельствовало, что теперь у него непререкаемый авторитет. Еще бы — все прекрасно понимали, что благодаря удачному ночному нападению импровизированных миноносок удалось перетопить вражеские броненосцы. И сейчас к тому же удалось получить трофеями огромный транспортный флот со снаряжением целого десантного корпуса, о чем никто и не помышлял.

— Поднять сигнал капитан де навио Вильямилю — пусть берет американские миноносцы, благо на них тоже вывесили белые тряпки. Всех янки на берег немедленно, сами разберемся, где и что — новые корабли ведь покупали, и команды для них набирали. Яхты и вспомогательный крейсер пригодятся самим, для дозорной службы. Да, экипаж «Реины Мерседес» в полном составе отправить на «Нью-Арк», так будет лучше, быстрее маринеро освоятся. Команда канонерки «Альвонаро» высаживается на малый бронепалубный крейсер «Марблхед», тот тоже канонерская лодка, только большая — на две тысячи тонн водоизмещения. Только комендоров дадим «свободных» — на пушки «гонтория» снарядов почти не осталось.

— Все правильно, дон Серхио — лучше наши команды целиком на вражеские корабли назначать, в полном составе, — начальник штаба капитан де навио Бустаменте уже деятельно распоряжался, а тут вставил и свои «пять копеек», подойдя поближе к флагманам.

— В Гаване три старых крейсера, рухлядь уже, машины едва семь узлов выдают. А тут новые корабли достались, неповрежденные, с боезапасом. Их необходимо использовать как можно быстрее.

Суматоха началась всеобщая и через двадцать минут первые паровые катера с десантниками отправились к нечаянным «трофеям». Вопреки своему природному обыкновению, в этот час испанцы действовали быстро…

_{Американский флот в войне с испанцами использовал и свои миноносцы, всего несколько штук, и только в качестве быстроходных посыльных судов. Все же они строились отнюдь не для океанского плавания…}

Глава 41

— Янки пойдут на «мировую», и произойдет это скоро, Паскуаль. Они очень хорошо умеют считать, и уже прикинули, что лишившись всех восьми кораблей линии, противопоставить нашим броненосцам ничего не смогут. А то, что у них осталось, для боя совершенно непригодно.

— Ты прав, Серхио — шесть мониторов хороши на мелководье и охраны побережья, но никак не в открытом море, сражаясь с броненосцами. До войны у янки было десять бронепалубных крейсеров, и к ним в дополнение еще три малых, типа нашего «Рио де ла Плата», который строится французами, и должен сойти со стапеля в сентябре. И перекупили у Бразилии два малых крейсера, что строились в Англии. «Альмиранте Абреу», названный «Олбани» так и остался на верфи, а вот «Амазонас», ставший «Нью-Орлеаном», смогли увести, и он нам тут попался. Эмилио Акоста обрадован безмерно, что ты командиром поставил, и весь экипаж «Реины Мерседес» на него определил — под его началом теперь самый быстроходный крейсер нашего флота, новенький, с ходом в двадцать с половиной узла и вооруженный прекрасными пушками «Армстронга», о которых мы только мечтать можем.

Сервера прямо-таки лучился от счастья — быстроходный крейсер, с шестью 152 мм и квартетом 120 мм орудий был самым ценным призом, на который теперь возлагались большие надежды. Этот крейсер как нельзя лучше подходил для сопровождения «Кристобаля Колона», вооруженного почти точно такой же артиллерией. Только на броненосце пушки с длиной ствола в сорок калибров, тогда как на крейсере орудия «Виккерса» в пятьдесят калибров. Другой отобранный у американцев крейсер «Нью-Арк» был крупнее на девятьсот тонн водоизмещения, янки его построили сами, как тот «первый блин испекли». Этот корабль имел при более скромной скорости, всего в 18 узлов, целую дюжину шестидюймовых орудий — впечатляющая мощь. Правда, стволы у них были в скромные 30 калибров, первые образцы таких пушек, зато на бездымном порохе и снаряды с начинкой пироксилина, выделку которого янки успешно освоили на своих заводах, как и динамита для своих «особых» крейсеров, один из которых — «Везувий» тоже стал трофеем.

— На «Нью-Арк» и «Марблхед» направим экипажи «Инфанты Изабель» и «Конте де Венадито», что стоят блокшивами в Гаване без всякого дела. Отправим маршалу Бланко десяток транспортов с трофеями, в сопровождении «Бискайи» и «Колона», и еще десяток они до Сантьяго доведут. Те с продовольствием будут — тут у пароходов припасами трюмы забиты. А там потихоньку отсюда все отправим, а за месяц и новыми кораблями эскадру усилим, команды их успеют освоить, учебные стрельбы проведут.

— Конечно, успеют, война ведь не ждет, Паскуаль. Особенно когда нерасторопные командиры звание капитана де навио не получат, и будут отправлены на самую старую лоханку, палуба которой под ногами трещать будет. Живо рвения добавится, про каждодневную сиесту забудут!

Рамос отхлебнул рома из бокала — теперь можно было выпивать понемногу, и оному занятию все на эскадре предавались. Но как говорят русские — «без прежнего фанатизма», по «чуть-чуть, пять капель». За эти три недели он полностью освоился в этом мире среди соотечественников, которые считали его «своим», а такое отношение дорогого стоило. И добился поразительного результата — за две недели напряженной работы и четверти часа благосклонности «госпожи Удачи», полностью переломил ход несчастливой для испанцев войны, отсрочив на несколько лет неизбежное поражение.

— Мы сыграли на «мизере» партию, и взяли ставки, Паскуаль. Теперь имеем шанс хорошо придавить американцев, их же снарядами. Главное поторопиться и освоить трофеи, благо лишних экипажей у нас много не только в Испании, но и здесь, на Кубе. А в Маниле, после утопления эскадры Монтохо вообще от моряков не протолкнуться.

Шутка вышла грустная и неуместная — адмирал Сервера нахмурился, ведь точно такую же участь он ожидал для себя, придя с эскадрой в Сантьяго. Но, посмотрев на Рамоса, воспрянул духом — все свои успехи он теперь связывал именно с этим кэптеном Королевского Флота, который тщательно скрывал как свои прежние имена, так и свое прошлое. Но любопытство по обыкновению усмирил — если кабальеро не хочет об этом говорить, то его полное право, главное, что своими делами доказал преданность и полезность испанской короне, а такие адмиралы флоту необходимы.

Война выиграна, в этом сомнений после захвата Гуантанамо у Серверы не оставалось. Почти полусотня пароходов захвачена, с учетом громадного транспортного флота с десантом, и тех, что стояли в бухте, среди которых имелось несколько ценных угольщиков и плавающая мастерская со всем необходимым оборудованием, а также два госпитальных судна. На каждое из них к вечеру направили по два десятка солдат из прибывших от Дайкири и Гуантанамо батальонов, и по несколько матросов. И адмирал принял решение не захватывать зафрахтованные американцами пароходы, просто нанять их уже для службы испанской короне — довести имевшиеся в трюмах грузы до порта назначения, выгрузить, и там встать на прикол. Командам надлежит дать подписку, что в течение всей войны между САСШ и Испанией они не будут принимать никакого участия, и пусть отплывают на Гаити. А там сами решают, как им жить дальше, и с кого требовать неустойку.

А вот американским банкам от такого решения одни сплошные проблемы — выплата страховых сумм за такое количество одномоментно захваченных транспортов их просто разорит. Война очень дорогое предприятие, и когда она станет разорительной, а будущие доходы не окупят расходы, то любые дельцы призадумаются.

— Что следует сделать дальше с поврежденными кораблями?

— «Айву» необходимо отвести в Гавану — там вместо временной заплатки заделают днище. А вот «Орегон» и «Бруклин» следует подготовить к переходу через океан на ремонт, но то после войны. «Техас» нужно разгрузить и в прилив снять с камней — этот броненосец еще послужит нашему флоту. У нас и таких нет — «Нумансию» и «Викторию» отправить на слом, они свое давно отслужили, и пользы от них никакой, одни расходы. Но о том можно и попозже поговорить, а сейчас меня заботит совсем иное, Паскуаль — мы победили в этой, но уже проиграли будущую войну!

_{Единственные крейсера зарубежной постройки в US NAVY. САСШ обладали избыточной промышленной мощью, чтобы строить корабли самостоятельно. Но эту парочку купили только потому, что их могла приобрести в последний момент Испания — минус две единицы у потомков конкистадоров, плюс два у потомков переселенцев с «туманного Альбиона». Выигрыш, таким образом, составляет четыреста процентов — дельцы умеют считать…}

Глава 42

— О том, что янки постараются взять реванш, даже последнему кочегару понятно. Но такое произойдет не раньше, чем через два года, когда они в строй введут пять новых броненосцев. Они уже спущены со стапелей, но сама достройка и сколачивание новых экипажей займет некоторое, возможно даже продолжительное время. Так что Серхио, чтобы хорошо подготовится к следующей войне, у нас есть время. И учти — у нас будет четыре броненосца — «Пелайо» и три «американца»!

— Итог будет закономерен, поверь мне. И скорее, события начнутся через пять-шесть лет — Штаты постараются построить еще броненосцы и как минимум полудюжину быстроходных броненосных крейсеров с 203 мм артиллерией, способных действовать в океане. Так что новую войну, Паскуаль, мы проиграем с треском, и лучше бы было, если мы с достоинством потерпели бы поражение в этой. Испанцам как нации не так было бы горестно и обидно. Но то, что хуже всего — Америка никогда нам не простит это обидное поражение, и счеты будут сведены в любом случае, пойдем ли мы на уступки или откажемся. Но во втором случае наши позиции будут гораздо хуже, в первом же можно использовать возможные военно-политические альянсы, и иметь определенные перспективы для маневра. Но о том следует говорить, когда ясно станет, какой именно ход событий мы узрим.

Рамос отпил рома, медленно раскурил сигару, пыхнув дымком. Вечерело, от моря шла прохлада, а потому всяческого гнуса не летало. Находившимся на берегу американцам можно было только посочувствовать, но их никто на Кубу силком не гнал, все как на подбор добровольцы.

— Меня другое беспокоит, Паскуаль — стойкое ощущение, что эта победа мадридским политиканам придется не по нраву. Появилась даже уверенность, что еще до начала войны некоторые министры сделали все возможное, чтобы эта война закончилась сокрушительным поражением Испании.

— Ты можешь сказать конкретнее, Серхио, ведь Практической эскадрой командую я, и вся ответственность лежит на мне.

— Охотно, я тут подумал на досуге. Вот такие выходят странности. Смотри, что выходит — на Кубе началось восстание, которое явно и не скрываясь, поддерживают янки, даже угрожают нам прямой интервенцией, если отбросить политическое словоблудие. Нужно собирать все силы в кулак, проводить приготовительные к войне мероприятия, всячески усиливать флот. Но морское министерство делает совершенно противоположное. Твою эскадру отправляют за две тысячи миль к Африке, где нет угля и никакой инфраструктуры. Объяснение тут самое простое — кому-то было очень нужно, чтобы корабли и команды измотали себя в плавании, а не готовились к войне в своих базах. Ведь два крейсера ты сам услал на Кубу, когда взорвался «Мэн», чтобы потом они вернулись быстро обратно. Но ведь «Бискайя» и «Окендо» угробили машины в трансатлантическом переходе.

— От меня это потребовал Председатель Совета Министров — чтобы показать американцам наш флаг, чтобы они не решились на войну. Глупость, конечно, я протестовал, но Мадрид настоял.

— Нет, это не глупость, Паскуаль, а умысел! Эскадра растратила запас флотского угля, а на покупку кардифа денег не нашлось. На ремонт кораблей, замену пушек и боеприпасов денег не нашлось, а вот на пробеги за тысячи миль вполне отыскали. Причем, что война неизбежно начнется, знали за два года до оной, но морской министр откровенно саботировал все приготовления, мне о том Вильямиль много рассказывал. Знали все, но ничего не делали для исправления недостатков, ссылаясь на отсутствие денег. Но так ли это, если взглянуть незамутненным взором на ассигнованные средства. Вот тут мне Бустаменте подготовил интересную справку — во что обходилось казне содержание двадцати бесполезных кораблей, многие из которых на ходу рассыпались, а некоторые вообще дать ход не могли. Но цифры сами за себя говорят — вот колонки расходов, причем примерные, ибо знать все статьи невозможно, так что приведенные суммы можно умножить на треть.

Рамос протянул листок бумаги адмиралу и Сервера углубился в подсчеты. По мере чтения лицо бывшего морского министра буквально вытягивалось, приняв ошеломленное выражение.

— Теперь во что вылилась та самая «экономия» на производстве пушек «гонтория» и боеприпасов к ним. Во второй колонке несправные орудия и бесполезные снаряды, на которые просто вышвырнули деньги. А может, и украли — тогда понятно, кто именно в этом участвовал. А третий столбик это расходы на покупку английских пушек и двойного боекомплекта к ним с лиддитом, не дымным порохом как у нас. Весьма интересные подсчеты, особенно когда все сравнить совокупно.

Читая второй листок, адмирал побледнел, хрипло задышал, и Сергей Иванович испугался, как бы того апоплексический удар или инфаркт не шарахнул. Но хорошо хлебнул крепкого выдержанного рома, посидел немного с закрытыми глазами и потихоньку оправился.

— Доходчиво, не правда ли⁈ Покупное в два раза дешевле отечественной выделки, и при этом качество несравнимое. Удивительные цифры — можно представить, сколько из этого «благородные кабальеро» положили себе в карман. За такие вещи вешать надо на нок-рее!

— За что вешать?

— За шею, за что еще вешают. Если в кортесах озвучить эти цифры поднимется неимоверный скандал, с учетом того, что некоторые влиятельные сторонники королевы-регентши к этому делу свои ручонки приложили.

— Этого скандала никто не хочет, Серхио! Он нам во вред только пойдет — мы ведь воюем! Хотя скажу тебе честно, потому я и ушел в отставку с поста министра, потому что понял, что ничего не смогу сделать…

— Придется, если не желаешь, чтобы Испания встала даже не третьеразрядной страной, как сейчас, а переместилась на четвертые роли в мире! Но если сделаешь все как надо, то страна прочно станет во втором ряду, а там и до первого доберется. Если в мозгах у министров разум будет, а не труха!

_{Броненосцы адмирала Серверы в бою…}

Глава 43

— Вот и стал я контр-адмиралом — сбылась мечта, пусть и спустя столетие с четвертью. Оценили все же нашу победу, причем по высшему разряду, раз милостями безмерно многих осыпали, даже тех, кто оплошал!

Сергей Иванович хмыкнул — покосился взглядом на широкий золотистый галун с «верхней» нашивкой. Стремительная карьера в этом мире, что и сказать, история теперь полностью изменилась, пусть и ненадолго, он то сам был уверен, что американцы такого демонстративного на весь мир унижения никогда не забудут, и не простят. Успокоятся они лишь тогда, когда возьмут убедительный реванш, крепко поколотив испанцев.

— Все зависит от многих факторов, а потому итоги войны подведут в июле, максимум в августе. Американцы сейчас в шоке, в газетах снова пошли пересуды, что Сервера обстреляет Нью-Йорк, потом его корабли поднимутся по Потомаку и снесут Капитолий с Белым Домам, пожгут «столбы демократии, как когда-то сделали англичане. От эйфории до паники не столь и долог временной разлет, президенту начали задавать очень нехорошие вопросы. Но это только 'цветочки», а вот «ягодки» позже «поспеют».

Рамос говорил сам с собою, как иной раз делал, стоя рано утром на мостике своего флагманского «Колона». Самый быстроходный крейсер эскадры так и оставался без орудий главного калибра, хотя были и позитивные новости — французы все же изготовили и поставили еще одну пару длинноствольных 240 мм пушек в 40 калибров, образца 1896 года, системы испанского артиллериста Гильена, но производства «Шнейдера», понятное дело. Хорошие вышли орудия, дальнобойные, заряды на бездымном порохе, снаряды начинены мелинитом, все покупные.

Теперь, после поучения шокирующих известий о потоплении испанскими миноносками американской эскадры в бою у Сантьяго и капитуляции транспортного флота в Гуантанамо, в европейских столицах вульгарно «наплевали» на объявленный ранее нейтралитет. И первым это сделал Париж, всего за два дня «переобулся», чуть ли не в прыжке.

Контракт на поставку 240 мм пушек был принят в полном объеме — на все шесть «инфант». На трех решили их поставить изначально, а на той троице броненосцев, что сейчас бороздила волны Карибского моря, эти орудия должны были заменить 280 мм установки «гонториа», ценность которых была уже сомнительной. Еще по паре стволов предназначалось для перевооружения «Колона», большого крейсера «Император Карлос V» и двух бортовых барбетов на «Пелайо», где имелись 280 мм пушки, которые должны были снять для оснащения ими береговых батарей. И еще шесть стволов французы брались изготовить про запас, на случай замены поврежденных или расстрелянных. Но поставки будут произведены в течение двух лет, пока в наличие только две пары, и еще одна изготавливается.

Так что в Бильбао уйдет на перевооружение «Колон», и вернется обратно уже с «Принцессой де Астуриас», новейшим броненосцем, который сейчас спешно доделывали, хотя работы после спуска велись уже два года. Но заторопились в Морском министерстве, «расшевелились» — обещали к октябрю отправить крейсер в первый боевой поход, если война к этому времени не закончится. Все же, имелась надежда, что корабль все же доведут до ума, прекратят этот типичный испанский долгострой.

— Сеньор альмиранте! Германский авизо «Гейер»!

Услышав доклад сигнальщика, Сергей Иванович оторвался от наблюдения за бухтой, в которой «поголовье» транспортов сократилось вдвое. Два десятка пароходов ушли в Сантьяго и Сьенфуэгос, в сопровождение всех трех броненосцев Серверы. Произведенный в чин вице-адмирала Сервера решил разогнать американские канонерки с яхтами, что блокировали кубинские бухты. Требовалось по возможности истребить плохо вооруженные, по сути, гражданские суда, и показать всем, кто отныне на море хозяин. Ведь пакостили американцы, как могли вредительством занимались, налеты и обстрелы фортов и побережья полная чепуха.

Янки кошками цепляли телеграфные провода, что шли на Кубу и безжалостно резали, зачастую себе во вред. Так произошло с Гуантанамо — поначалу в мае кабель перерезали, но потом когда сами же американцы заняли часть побережья бухты, они всячески костерили незадачливых «налетчиков». Ведь телеграф требовался и морякам, и армейцам, так что пришлось восстанавливать связь. Только успели сделать, как пришли испанцы и взяли телеграфную линию под охрану — рядом с будкой поставили на долгую стоянку сильно поврежденный «Бруклин».

Крейсер теперь представлял собой двух башенную береговую батарею, как и «Айова» — ни на что другое эти корабли не годились. Да и вахтенную команду с комендорами на них едва набрали, чтобы хоть как-то сохранить трофеи, и даже их приспособить к несению военной службы. Вручную натаскали восьмидюймовых снарядов и зарядов, по полудюжине на башню, и стали потихоньку проводить учения. Вчера в присутствии британского и французского крейсеров, что пришли поглазеть на удивительное зрелище плененного американского флота, сделали по паре выстрелов из каждой башни, отправив снаряды подальше в море. Пользы от такой стрельбы никакой, зато психологический эффект может быть колоссальный.

Ведь репортеры как малые дети радовались, делая снимки выстрелов с бывших американских кораблей, на которых развевались красно-желтые испанские флаги. И можно не сомневаться, что известия об этом событии быстро разлетятся по всему миру, и заставят в Вашингтоне многих призадуматься. Ведь если испанцы смогут ввести в строй поврежденные броненосцы с крейсером, то любой порт САСШ окажется под угрозой безжалостного расстрела с моря. Причем безнаказанного — ответить нечем, новые броненосцы не скоро смогут выстрелить из своих башенных орудий.

— Теперь немцы пришли полюбоваться на наши трофеи, а завтра уже припожалуют австрийцы. Ничего, все покажем, а я еще и расскажу, что мы с американцами сотворим, когда со всей трофейной армадой явимся. Страха больше нагнать нужно, да жути, чтобы биржи «закачались»…

_{Испания была одной из немногих стран мира, что смогла построить на своих верфях, пусть небольшие, на дредноуты типа «Эспанья» с 305 мм пушками. А перечень таких стран, чья промышленность могла такое позволить, крайне невелик — Британия, САСШ и Германия из первого разряда. И второразрядные Франция, Япония, Российская империя, Австро-Венгрия и Италия…}

Глава 44

— Вы правы, дон Серхио — дистанции боя будут увеличиваться, а потому будет играть важную роль дальнобойность орудий, имеющих удлиненный до 45 калибров ствол. Или как самое малое — сорок калибров. А потому, скажу вам прямо — будет намного лучше, если почти все захваченные корабли американской постройки мы продадим янки обратно, пусть даже за половину цены, даже за треть, с учетом повреждений, и получим от них деньги, столь нам нужные для реорганизации уже нашего флота.

— Но это три броненосца и броненосный крейсер — последний нам доставил множество проблем, дон Фернандо. Да еще три малых бронепалубных крейсера, которых в нашем флоте вообще нет.

Сергей Иванович с нескрываемым удивлением посмотрел на Вильямиля, тоже щеголявшего нашивками контр-адмирала. Кроме их двоих это звание получили начальник штаба Бустаменте и второй младший флагман Передес, который оказался в Сантьяго командующим целой бригады броненосцев, ни один из которых не мог выйти в море даже в отдаленной перспективе. На «Орегоне» сейчас лихорадочно заделывали пробоину от взрыва торпеды, и броненосец на долгое время станет брандвахтой и плавучей батареей, наподобие «Айовы». С «Техасом» промучились, хорошо, что успели до шторма разгрузить за пять суток. Выбрали весь уголь и демонтировали орудия, выгрузили боеприпасы, наскоро заделали пару небольших пробоин. Дождавшись прилива, броненосец сняли с мели, откачав помпами воду из затопленных отсеков. И осторожно, на буксирах провели через узость в бухту, на радость вышедшим на набережную жителям Сантьяго.

— Насчет последних кораблей я ничего не говорил — у меня тут несколько иное мнение. Из бронепалубных крейсеров «Нью-Арк» самый бесполезный, с парусным рангоутом, малой скоростью хода и дюжиной шестидюймовых пушек, с короткими стволами в тридцать калибров. Нужно продать его американцам, а еще лучше обменять на второй «бразильский» крейсер, что англичане уже достроили для САСШ. Имея пару быстроходных малых крейсеров английской постройки, мы сможем смело отправить на слом «Лепанто» и «Альфонсо XIII», скверно построенные и абсолютно бесполезные. А лучше их названия даровать «бразильцам», и направить на них Кадиса уже подготовленные команды в полном составе. «Марблхад» использовать как большую канонерскую лодку, достаточно быстроходную и хорошо забронированную, с артиллерией из восьми пятидюймовых пушек, сняв с бака и юта оба шестидюймовых орудия — они бесполезны, излишняя перегрузка для корабля столь малого водоизмещения. Зато эти две пушки, как и четыре, которые снять нужно с «Орегона», на одну из «инфант» поставить необходимо. А иначе никак — 140 мм «гонторио» хлам, да и снарядов к ним нет!

Сергей Иванович внимательно посмотрел на Вильямиля — этот испанец удивлял его как своей рассудительностью, так и кипящей натурой. Вроде был помощником морского министра, еще до Серверы, но не сломали его интриги, занимался миноносцами и торпедами. Известен как создатель «Деструктора» — этот «разрушитель» стал «предком» для новых «дестройеров». Причем раньше, чем подобные корабли построила для себя «владычица морей». А такое много значит — умен, опытный моряк, и хотя их отношения поначалу не сложились, зато теперь самый деятельный помощник и единомышленник, а такие люди по характеру особенно ценны, и дружбой с ними дорожат.

— И что вы намерены предложить Сервере, дон Фернандо?

— Немедленно перевооружить все три «инфанты» — средний калибр на них необходимо убрать. На двух броненосцах поставить вместо 140 мм орудий такое число американских пятидюймовых — у них стволы в сорок калибров, дальнобойные и скорострельные. Да и отражать атаки миноносцев куда сподручнее — огонь из шестифунтовых и 37 мм пушек не эффективен по цели, что гораздо больше размером, чем паровой катер. Не нужны эти пушки, бесполезны — но для салютов использовать можно.

Вильямиль улыбнулся, показывая, что последние слова произнесены в шутку. Но тут же стал серьезен:

— А вот на флагмане установить на палубе шесть шестидюймовых пушек, у них ствол в 40 калибров. И восемь четырехдюймовых пушек противоминной артиллерии — две с транспорта, и шесть снять с «Айовы». Установить попарно — у кормовой и носовой надстройки вместо шестифунтовых орудий, и по две на каждый борт между 152 мм пушками, на готовых основаниях от «гонторио». Снарядов к этим пушкам множество, американцы их даже на берег сгрузили. А 127 мм орудия для «Окендо» и «Бискайи» позаимствовать на «Бруклине» и снять со вспомогательного крейсера — как раз на два десятка. И опять же — боеприпасов к ним более, чем нужно, в полном достатке.

— Тогда занимайтесь, я вас ни в чем не ограничиваю. Все пушки и снаряды к ним отправим на транспорте до Гаваны, понятное дело, что в составе конвоя. Думаю, две недели на демонтаж и погрузку у вас есть — дону Паскуалю я немедленно телеграфирую о нашем решении.

Последние слова многое означали для самого Серверы — то было сигналом к немедленному действию. И так по грани риска ходили, на лезвии бритвы — снаряды ведь истратили, и взять негде. А тут две-три недели, и броненосцы снова будут представлять реальную угрозу, американские снаряды хоть и дают часто осечки, но каждый третий из них все же взрывается. А это куда лучше, чем один из шести, что выдавали испанские арсеналы.

Поразительное сравнение по качеству!

— Перевооружение флагмана настоятельная необходимость — пока пушки можно закупать у англичан. Но мы сами сможем производить их — четырех и шести дюймовые, а также 120 мм, дон Серхио. И вооружать ими другие «инфанты» и новые корабли, которые будем строить. Вот об этом я и хотел с вами поговорить, но пока отвечу за эти броненосцы, что достались нам трофеями. Они принесут больше вреда, чем пользы!

_{На палубе испанской «инфанты» после обстрела крупнокалиберными снарядами американских броненосцев…}

Глава 45

— Американские броненосцы тихоходные, наши «инфанты» по сравнению с ними рысаки. А зачем строить для защиты побережья броненосцы, которые неспособны догнать противника? Как они смогут оборонять обширное восточное побережье страны, протянувшееся на несколько тысяч миль? У их флота не осталось броненосных крейсеров, способных настигнуть врага, и, причинив тому повреждения, дождаться подхода главных сил?

Вильямиль усмехнулся, посмотрел на Рамоса смеющимися глазами, и продолжил говорить также негромко, но уверенно, причем с каждым произнесенным словом голос становился крепче:

— Об этой «ахиллесовой пяте» я постоянно говорил Сервере, писал в морское министерство, но к моим доводам просто не хотели прислушиваться в Мадриде. Не в Сантьяго нужно было идти, а в Сан-Хуан, на Пуэрто-Рико, и оттуда отправиться к портам на восточном побережье, нарушив все судоходство. Морская торговля жизненно необходима для САСШ, здесь достаточно вспомнить действия конфедератов, да той же «Алабамы»!

— Согласен с вами, дон Фернандо — именно так теперь нам надлежит воевать. Решено, что сразу после захода в Гавану, броненосцы Серверы тут же отправятся к Флориде, и разнесут тамошнюю военно-морскую базу. Ведь не зря адмирал прихватил с собой «Везувис», хотя команда наспех набрана, чтобы не тратить драгоценные 280 мм снаряды. А «динамитос» у нас достаточно — их тут заранее складировали про запас.

Действительно, в состав эскадры в качестве посыльных авизо и для охраны включил две быстроходные яхты «Хикс» и «Венус», что ранее несли блокаду Сантьяго. Команды для них, правда, наспех набрали, но так яхта не крейсер, ее легко освоят. Вот только пару пушек нормальных поставить нужно, хотя бы в четыре дюйма. А то суда по семьсот-восемьсот тонн водоизмещения, и «набор» из четырех шестифунтовых пушек.

Несерьезно как-то, «сдачи» даже толком дать не смогут!

«Везувис» был чуть побольше, девятьсот с лишним тонн, и скорость в 21 узел, на четыре больше. Те же 57 мм пушки, зато в носу три трубы устрашающего калибра в 15 дюймов. Точности никакой, дальность стрельбы всего в милю, но ночью можно подойти к любому порту, за четверть часа запулить пятнадцать снарядов, начиненных многими килограммами динамита, причем никаких осечек не будет — взрыв стопроцентно гарантирован, на себе проверено при регулярных обстрелах Сантьяго.

Так что паника у янки неизбежна, пусть сами на собственной шкуре испытают воздействие своего дьявольского изобретения!

— Мы ведь понимали, что война неизбежна, готовились к ней. Вот только запоздали с выполнением «морской программы». Сервера, в свою бытность министром, настаивал, чтобы после спуска трех «инфант» в Бильбао, где у нас единственная верфь, построенная англичанами, заложили бы следующую тройку броненосцев. Но заказ передали арсеналам, хотя было ясно с самого начала, что все сроки будут сорваны. Также как непозволительно долго строили пару бронепалубных крейсеров, которые уже нужно пустить на слом — настольно скверное их состояние. И это все, на что способно наше судостроение, если оставить его в руках чиновников морского министерства. И ситуация не изменилась, хотя идет три месяца война — в Мадриде совершенно не считаются с интересами армии и флота! И это нетерпимо!

Сергей Иванович внимательно посмотрел на Вильямиля, но тот только кивнул в ответ, как бы говоря, что предложение его продумано и выверено. А это ничто иное, как откровенное предложение совершить в столице переворот и привести к власти военную хунту. Ничего удивительно, весь девятнадцатый век Испанию сотрясали нескончаемой чередой различного рода потрясения и катаклизмы — интервенции и герилья, перевороты и карлистские войны, революции и выступления всевозможных заговорщиков, рвущихся до власти. Да и флот не мог удержаться, чтобы не принять самого активного участия в «безобразии». Эскадры порой причудливо раскалывались на две противоборствующие стороны, и на глазах изумленных иностранцев прямо в гаванях происходили ожесточенные перестрелки. И небезрезультативные, топили своих куда чаще, чем врагов.

Как следствие, огромная колониальная империя в «Новом Свете» прекратила свое существование — метрополия резко ослабела, и сепаратисты тут же получили «почву под ногами», а их агитация стара распространятся по умам подобно пожару в сухом лесу. Однако «освободительные войны с торжеством революций» привели совсем к иному результату, чем тот, о котором грезили «ниспровергатели». Колониальная империя распалась на полтора десятка враждующих между собой государств, с их бесконечными войнушками, междоусобицами, пронунсиаменто.

Привычная испанская коррупция внесла свой весомый «вклад» — в латиноамериканских республиках, она приняла такие уродливые формы и проявления, что впору было ужаснуться. А вместо кастильских сановников, вроде как зло привычное, пришли местные дельцы, и началось такое, хоть святых выноси. Еще постоянно вмешивались американские и английские дельцы, за которыми стояли их правительства, ведущие ожесточенную борьбу с конкурентами за расширение зон влияния. Да и сама Испания влезла в «тихоокеанские войны» пытаясь заново упрочить свое положение, вот только репутация была в полном соответствии с ее возможностями…

Пришедшая в голову мысль проявилась настолько ярко и неожиданно, что на какие-то минуты Сергей Иванович впал в ступор. А ведь действительно, правы «барбудос», когда говорили ему…

— Эти американские броненосцы не нужны нам только потому, что их скорость крайне ограничена, это раз. Вторая причина заключается в башенных орудиях главного калибра — один выстрел за пять минут это крайне мало, английские орудия дают выстрел в минуту, а то и за меньший срок.

Голос Вильямиля привел Сергея Ивановича в чувство, и он постарался вернуться от мыслей в реальность…

_{Примерно такой видели американские газетчики победоносную войну «торжествующей демократии» против косного и «кровавого монархизма»…}

Глава 46

— Потому американцы установили на своих броненосцах по восемь 203 мм пушек, чтобы за счет их «скорострельности», в сравнении с их же 330 мм и 305 мм орудий, хоть так увеличить мощь залпа. К тому же «Орегон» и «Техас» имеют низкий борт и потому недостаточную мореходность. Тогда резонно задаться вопросом — зачем нашему флоту такие корабли с огромным перечнем недостатков и ограниченным набором достоинств. Не лучше ли получить деньги и пустить их на обновление наших военных заводов?

Вопрос был из разряда риторических, и ответа на него не требовалось. Ему самому без этих пространных объяснений было ясно, что все три броненосца, по милости Фортуны попавших к испанцам, пользу принесут минимальную, зато расходы на их содержание потребуются значительные.

— «Бруклин» по-настоящему опасен для наших «инфант», даже если мы их перевооружим на новую артиллерию. Но на нем те же восьмидюймовые пушки в 35 калибров. И это единственный существенный недостаток, зато скорость в 21 узел. Отремонтировать можно в Гаване, на корабле не настолько существенные повреждения, американцы закончили бой после того как осознали что прорыв не удастся. Вот его лучше не возвращать, он даже через пять лет будет для нас опасен!

— Почему пять лет?

Сергей Иванович удивился созвучию мыслей, но хранил невозмутимость — видимо, не только им с Серверой приходили в голову мысли о возможном реванше САСШ за столь позорный результат «генерального сражения» на море, в результате которого янки остались без линейного флота.

— Ровно через пять лет, а этого времени будет достаточно, чтобы построить полдесятка броненосных крейсеров со скоростью хода в 22 узла, американцы начнут с нами новую войну, в которой нанесут нам поражение. Иного просто быть не может! Потому я предлагал продать им броненосцы — нам они не нужны, а им не принесут большой пользы. Зато деньги в половинном размере, а это десять миллионов долларов, нам выплатят быстро, даже глазом не моргнут. И больше дадут, лишь бы перемирие с нами поскорее заключить. И это произойдет очень быстро, как только увидят у побережья корабли вице-адмирала Серверы. А ведь есть еще наши вспомогательные крейсера из отряда контр-адмирала Камары, что развернули с миноносцами в обратный путь, к нам на помощь. И через десять дней они будут здесь — одна демонстрация высадки может произвести определенное воздействие на американских политиков, и те поспешат заключить с нами мир.

— Который нам совсем не нужен, так как через пять лет мы за него заплатим на порядок больше. Мы одержали здесь «пиррову победу», если удовлетворимся сохранением «статус кво».

Сергей Иванович заговорил тихо, внимательно смотря на Вильямиля — испанец кивнул, он все прекрасно понимал, о чем свидетельствовали негромкие слова, каждое из которых он выделил интонацией.

— Мы проиграем будущее, страна погрузится в смуту, из которой мы уже никогда не выберемся. Но победа не только возродит веру людей в собственную страну, и можно будет провести любые реформы, если власть окажется в руках у тех, кто имеет уважение армии и флота. Объединенная общей верой и целью Испания способна возродить былое величие империи.

— Одни мы не выдюжим — нужны союзники, дон Фредерико. Но ни одна из европейских держав ввязываться в войну с САСШ не будет. Я понял это, когда говорил с офицерами британский, французских, германских и австрийских кораблей. Все злорадствуют, нас поздравляют, причем вполне искренне, обещают помощь оружием и боеприпасами, но за соответствующее вознаграждение. И ничего больше — максимум достроят и передадут корабли тайком, «из-под полы», но то малые крейсера, и то всего пара. А воевать нет, сражаться вместе с нами против американцев не будут.

— Я не говорил про европейцев, дон Серхио, есть мексиканцы, если им передать оружие десантного корпуса, то они могут начать войну. По всему «Новому Свету» уже собрали несколько миллионов песет на постройку двух крейсеров для нашего флота, и одному уже дали имя «Мехико». Сотни и тысячи волонтеров готовы воевать с янки, но мы не берем их на службу.

— Это бесполезно, дон Фернандо, интервенция, даже если мы высадим десант, к успеху не привет. Наоборот — нас разобьют быстро!

Мысль «барбудос» не давала покоя, и словно выстрелом осветила совершенно безумную идею. И он решился:

— Завтра на «Бруклине» и «Айове» я спущу наши флаги. Взамен нужно поднять флаги конфедератов, я имею в виду Конфедерацию, которая долгое время сражалась за свою независимость от диктата янки!

Сергей Иванович хорошо помнил, что ему говорил отец про события, которым стал либо свидетелем, или участником. Есть такой тезис о превращении войны империалистической в войну гражданскую, и сейчас можно было уцепиться за него, ибо ничего другого не оставалось. Иных перспектив просто не было, да и эта давала два шанса из ста. Но даже такой вариант сулил совсем иное будущее, чем то, которое уготовано испанцам.

— Хм, а ведь на берегу много пленных из «южан», что недовольны Вашингтоном. Думаю, они не только обрадуются — но имея надежду получить снова оружие и корабли, начать войну с янки, последовать вашему примеру. Не удивляйтесь так нарочито, дон Серхио — мы ведь давно поняли кто вы такой. Среди «южан» хватало испанцев из кабальеро, а после поражения Конфедерации многие перебрались в Англию — так вы служили в Королевском Флоте. Теперь возвернулись сводить старые счеты. Вас недавно опознали по вырезке из журнала — на фотографии офицеров «Алабамы», перед ее выходом в последний бой, стоите вы с края, еще очень молодой. Но Сервера, Бустаменте и Конкас узнали вас сразу, но, к сожалению, там не были приведены имена. Вот эта вырезка, я ее отдаю вам, если у вас нет таковой!

Сергей Иванович оторопело поглядел на пожелтевший газетный листок с французскими «кричащими» заголовками. И несказанно удивился, разглядывая «самого себя» — ничего удивительного, из тысячи человек одной нации всегда найдется парочка относительно похожих друг на друга…

_{Многочисленным дайверам интересно взглянуть на былое величие империи конкистадоров — «Кристобаль Колон» во время отлива. Здесь он нашел место для своей вечной стоянки, последний из сражавшихся крейсеров адмирала Серверы…}